Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, Аракчеев-стрит
Блин, вот точно же что-то хорошее и приятное снилось! Но стоит открыть глаза – и всё; как отрезало, ничего не помню. Только смутное приятное воспоминание. Э-хе-хех… Да слышу я, слышу. Какой урод звонит в такую рань?
На экране телефона светится надпись «Itxaso». Надо же, нарисовалась. Больше недели ни слуху ни духу. Ладно, пообщаемся…
– Алло-у-у? – не могу удержаться от зевка.
– Привет! Ты что там, спишь еще, что ли?
Голос бодрый, даже несколько чересчур, я бы сказал. Не в том плане, что закинулась чем-нибудь этаким, а скорее натужно-бодрый. Опасается, что я еще злюсь за тот вечер, что ли? Ну, возможно…
– Ага-а-у-у-у! Рано же еще. А тебе чего не спится?
– Так всю жизнь проспишь!
– Уже не просплю – ты же разбудила.
– Планы на сегодня есть какие-то?
Ну вообще-то была мысль кое-что присмотреть, что может пригодиться на юге, но это не к спеху. В офисе у Глеба я сегодня появляться не планировал, так что…
– Да нет, никаких пока. Есть предложения?
– Да я подумала, можно вместе позавтракать где-нибудь, потом на стрельбище съездить. А дальше видно будет…
– Конечно! Где встречаемся?
Она живет в Спрингфилде, это не так уж далеко от Фримонта. Можно где-нибудь в центре пересе…
– А давай я за тобой заеду. Все равно с утра по центру мотаюсь. Полчаса тебе умыться хватит?
– Хватит. Хорошо, жду тогда.
– Вот и жди! Можешь даже скучать по мне и вздыхать печально.
– Слезу пускать?
– Нет, это уже перебор. Скоро буду. Побриться не забудь!
Хм… любопытно. Нет, это я не о «побриться» – Ичасо мне сразу сказала, что щетина ее бесит. Сам факт звонка любопытен. Как-то не производит она впечатление девушки, которая станет первой звонить после ссоры. Хотелось бы, конечно, верить, что я на нее произвел столь неизгладимое впечатление, аж прям… Но верить я в это не собираюсь, потому как реалист. Ладно, будем посмотреть.
Выбираюсь из постели и шлепаю в ванную. Блин, ковер купить, что ли? Ну или хоть половик какой, они недорогие. Не очень я люблю вот так, босыми ногами по плитке, даже в жару.
Успеваю не только побриться, но и в темпе принять душ. Кто знает, как оно повернется, хе-хе. Пока вытираюсь, телефон звонит вновь. Чего, мол, копаешься, когда сеньорита уже тут. А не фиг приезжать раньше. Что? Нет, разумеется, я так не ответил. Но подумал. Быстро одеваюсь, беру чехол с винтовкой и спускаюсь вниз. Ичасо сидит в машине, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. Сегодня она, вопреки обыкновению, в блузке и юбке.
– Привет!
– Привет!
Тянется ко мне для поцелуя. Отвечаю с удивившей меня самого страстью, девушка на секунду замирает, но тут же подключается. Внезапно нахлынувшее возбуждение вытесняет все планы, мысли и подозрения.
– Хочу тебя!
Рыжая амазонка хихикает:
– Прямо в машине, что ли? Потом соседи коситься будут!
– Да и черт с ними.
Все равно я тут не планирую задерживаться дольше чем до конца сухого сезона.
– Ну уж нет! Сеньорита не может позволить себе скомпрометировать кабалье…
Закрываю ей рот поцелуем, залезаю рукой под блузку и провожу ладонью по плоскому животу сверху вниз. Еще ниже…
– Хочу тебя!
Довольно улыбается:
– Я тоже соскучилась! Ладно, пойдем наверх. Потом позавтракаем.
Поднимаемся ко мне, смеясь и целуясь прямо на лестнице, я почти минуту не могу открыть замок (а вы попробуйте, когда вас так отвлекают!), наконец оказываемся в квартире, подхватываю ее на руки и несу к постели. Надо же, как меня торкнуло. Влюбился, что ли?
Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, бульвар Александра Второго, кафе-пекарня «Ле буфет»
Ум!.. Вкусно! Растерзав теплый, нежный круассан, тянусь за следующим.
– Я же говорил, хорошо тут!
Ичасо кивает, согласно угукнув с набитым ртом. У нее тоже после секса аппетит бьет рекорды.
Вообще, интересно мозг работает. Пока к нему приливают гормоны (а кровь – к другим местам), вместе с ними лезут и всякие романтические мысли, и кажется, что прямо жить без кого-то не можешь. Но вот стоит это напряжение сбросить (чем мы целый час и занимались), как мысли переходят на другую колею. Что-то вроде: «Да ну их на фиг, все эти лишние хлопоты: и так нормально». Интересно, это только у мужиков так, или у женщин тоже? Спросить, что ли, у Ичасо, хе-хе…
– Что делал эти дни?
Блин, ну вот. Боюсь, фразы: «Дорогая, ты мне очень нравишься, но я скоро уезжаю», – избежать не удастся. Нет, можно, конечно, некоторое время подержать ее в неведении, но смысл?
– Да дела всякие решал в основном. Я решил пайщиком стать в той конторе, что колонию на Дальнем Юге основывает. Ну, помнишь, где Марка увидел.
По лицу Ичасо пробежала непонятная гримаска. Процесс поглощения завтрака, впрочем, продолжился в прежнем темпе.
– Понятно… Не боишься, что это мошенничество?
Ага, наконец-то, все никак не мог вспомнить: «fraude» – это на испанском будет. Почти как на английском в общем-то.
– Думаю, что нет.
Басконка пожимает плечами:
– Ну, смотри сам… Когда уплываете?
Слез и истерик не планируется, видимо, как и просьб остаться. Ну как-то не особо на них и рассчитывал в общем-то.
– Через два месяца, перед началом сезона дождей.
– Что делать там будешь?
Хороший вопрос. Нет, общее направление бизнеса-то понятно, но вот именно что делать – вопрос. Впрочем, ни к чему ее в эти тонкости посвящать.
– Да по нескольким направлениям сразу хочу двигаться. И скот разводить, и виноградник разбить, и заведение какое-нибудь можно будет открыть, типа казино…
Ичасо насмешливо фыркнула:
– Казино? На три сотни человек, или сколько вас там поедет? И кому ты мясо и вино собрался там продавать?
А откуда она знает, сколько у нас пока что колонистов набирается? Хотя мы ж особо-то не секретничаем, Глеб вон вообще каждую неделю в газете публикует, сколько у нас оплачено паев и сколько людей изъявили желание переселиться. Пайщиков, кстати, уже одиннадцать, включая меня. Но, по крайней мере, это означает, что она за процессом следит.
– Уже пятьсот почти набирается.
Опять насмешливое фырканье.
– Но это первопроходцы. Думаю, в следующем году уже несколько тысяч переселится, если у нас удачно все пройдет.
– Ты уверен?
Да нет, конечно. Надеюсь.
– Уверен. Иначе бы деньги не вкладывал.
– Ясно. Ну… удачи тогда.
– Спасибо.
Нахохлилась, замолчала. Хм… а может…
Неожиданно для самого себя выпаливаю:
– Поехали со мной!
Удивил, это заметно. Зеленые глаза слегка растерянно моргнули пару раз.
– Спасибо, конечно, за предложение… но что я там буду делать?
– Найдешь что. Здесь уже все освоено, скучно, а там новый мир.
Ичасо машинально накрутила рыжий локон на палец, задумчиво глядя куда-то сквозь стол.
– У вас же там русская колония будет, а я русского не знаю.
Блин, я в общем-то скорее в качестве обязательного для кабальеро «широкого романтического жеста» пригласил. Неужели она всерьез раздумывает? Нет, я «за», не ожидал просто.
– Английский все знают. А там и русский выучишь. Он к испанскому ближе, чем тот же английский.
Ну мне так кажется, по крайней мере. Не знаю уж, как там с точки зрения лингвистов дело обстоит.
Девушка подумала еще с полминуты, после чего решительно помотала головой:
– Нет. Прости, Витали, и спасибо за предложение, мне очень приятно, правда, но я не могу. По крайней мере, сейчас. Может, через пару лет и приеду посмотреть, как вы там обустроились.
Печально (и почти не наигранно) вздыхаю:
– Понятно…
Ичасо приподнимается со стула, нагибается над столом и крепко целует меня теплыми, сладкими от круассанов губами.
– Спасибо. Мне правда очень, очень приятно.
Высокий худощавый официант подходит к нашему столику:
– Еще кофе? Или круассанов?
Блин, вот как-то не очень вовремя. У нас тут романтическая сцена вообще-то. Эх, ладно, что уж теперь. Киваю:
– Да, мне еще латте, пожалуйста. И еще фисташковое пирожное, маленькое такое, круглое.
Официант понимающе кивнул и перевел взгляд на Ичасо, допивающую первую порцию кофе.
– А мне двойной эспрессо и еще один круас…
Далекий звук, будто какой-то гигант разорвал сразу множество слоев грубой ткани, заставил всех сидящих за столиками на тротуаре повернуть головы на юг. Звук точно донесся со стороны центра, и это очень похоже на…
Опять!
Ичасо со стуком поставила чашку на стол:
– Это крупнокалиберный пулемет!
Киваю:
– Похоже на то.
За соседними столиками начался гомон, а я повернулся к официанту:
– У вас радио есть в кафе?
Молодой черноволосый парень с достоинством кивнул:
– Разумеется. Сейчас принесу. Двойной эспрессо и круассан; что-нибудь еще?
– Нет, это все, спасибо. – В зеленых глазах девушки заплясали смешинки.
Официант еще раз кивнул и как ни в чем не бывало прошел внутрь кафе.
– Молодец, держит марку.
– Ага. Под английского дворецкого косит.
Работы пулемета больше не слышно, зато донеслось несколько автоматных очередей. Блин, какого хрена происходит? Разборки между Семьями? Задаю вопрос вслух. Ичасо с сомнением мотает головой:
– В центре города, с пулеметами? Не думаю. Такого здесь не бывало уже лет… э-э… даже и не скажу сколько. Больше похоже на…
Из дверей кафе показался упитанный лысый мужик в белых нарукавниках (ну не только в них, конечно, но остальная его одежда ничем не примечательна). В одной руке несет высокий деревянный барный табурет без спинки, в другой – радиоприемник с длинной антенной. Громкость убрана, слышно какое-то бухтение, но о чем говорят – непонятно. Мужик откашлялся, привлекая внимание окружающих, и начал вещать мягким, успокаивающим тоном:
– Господа! По радио передают, что в центре идет операция Национальной гвардии Территории по принуждению Семьи Луккезе к выполнению решения Верховного суда о выдаче преступника! Анклав Луккезе и прилегающие улицы перекрыты, как и Стрип. Пальба, которую вы слышали, была в воздух, никто не пострадал! Не волнуйтесь, в нашем кафе вы в полной безопасности! С вашего позволения, я оставлю здесь включенное радио, чтобы вы могли следить за развитием событий, не отвлекаясь от нашей чудесной выпечки! Спасибо за внимание!
С этими словами он поставил табурет на свободное место у стены, водрузил на него радио и добавил громкость. После чего неторопливо вернулся обратно в кафе, но за этим уже никто не следил – всеобщее внимание обратилось на черный прямоугольник с антенной.
«…не совсем понятно, что именно собираются предпринимать нацгвардейцы, если Луккезе начнут стрелять уже не в воздух. Не менее важный вопрос – позиция остальных Семей. Напоминаю, уважаемые радиослушатели, что подобные ситуации возникали неоднократно, и до сегодняшнего дня правительству Территории ни разу не удалось заставить одну из Шести Семей выдать высокопоставленного ее члена, находящегося в розыске. Семьи всегда выступали сплоченным фронтом против того, что они полагали угрозой своему исключительному статусу…»
Часть посетителей кафе встали из-за своих столиков и подошли поближе к радио. Непонятно для чего – шайтан-коробка орет так, что и на другой стороне бульвара прекрасно слышно, мне кажется. С полдюжины прохожих остановились возле кафе, прислушиваясь к голосу находящегося в центре событий корреспондента:
«…пожелавших остаться неизвестными, Семьи Драгонс, Рашенз и Шемрок отказались осудить решение Сената о привлечении Национальной гвардии. Пока что неизвестна реакция Семьи Витали, но, учитывая их традиционно напряженные отношения с Луккезе, можно предположить…»
Интересно, интересно. Процесс перерождения разбойников в бизнесменов выходит на финишную прямую? Или тут борьба за власть между Семьями и не входящими в них элитами местных анклавов?
Официант, все с той же невозмутимостью, принес нашу добавку.
«…бронетехника Национальной гвардии блокировала анклав Лопес после заявления Рикардо Ари́аса, пресс-секретаря Семьи Лопес, о недопустимости нарушения принципа экстерриториальности анклавов. Вместе с тем на настоящий момент неясно, предпримет ли Национальная гвардия какие-либо действия против Лопесов, с учетом их длительного союза с Луккезе, или ограничится блокированием их анклава на время операции против Луккезе. По словам пресс-секретаря Национальной гвардии, Джоанны Вонг, к операции также привлечены силы ополчения из нескольких таунов и каунти. Госпожа Вонг отказалась уточнить…»
Поворачиваюсь к Ичасо:
– В курсе, что там творится?
Девушка задумчиво поджимает губы:
– Частично. Вообще все началось из-за того, что два придурка из Сиракьюса задолжали денег Джорджу Велоцци из Семьи Луккезе. Тот, будучи еще бо́льшим придурком, решил, что круче него только яйца, и пристрелил их прямо на Стрипе. Причем даже не из машины и не в маске, как тут принято, а поставил на колени и застрелил в затылок прямо посреди бульвара. Территориалы взбесились и через Верховный суд потребовали у Луккезе его выдачи. Те отказали, потому что Велоцци – муж младшей дочери Витторио Гальяно, второго человека в Луккезе. Но такое не в первый раз случается, обычно человека просто тихо вывозят из города с новыми документами, и…
Со стороны центра вновь донесся раскатистый звук пулеметной очереди. Головы всех присутствующих (моя – не исключение) синхронно повернулись сначала на юг, к месту событий, а затем к радиоприемнику. Голос корреспондента дрожит от возбуждения:
«…накал событий! Только что на крыше казино «Сахара» появились три человека с гранатометами, но бронетранспортеры Национальной гвардии мгновенно открыли огонь! Трудно сказать, уцелел ли кто-то из гранатометчиков, но крыша сильно пострадала, неоновая надпись практически уничтожена. Неизвестно, есть ли внутри заведения посетители! Со своего места я слышу, как представители Национальной гвардии через громкоговорители призывают членов Семьи Луккезе прекратить противоправные действия и немедленно…»
– …что-то пошло не так, – закончила Ичасо прерванную мысль. Да уж, классическая фраза. «Но что-то пошло не так»…
– Чего улыбаешься?
– Да так… вспомнил кое-что. Заленточное еще. А ты много о местных раскладах знаешь, я смотрю… недавно же вроде тут?
Революционерка хмыкнула:
– Кабальеро в чем-то подозревает сеньориту?
– Да нет, удивился просто.
– Я здесь не раз бывала и даже жила почти год, еще до Порто-Франко.
– Ясно…
Это, между прочим, делает несколько более вероятным то, что за наездом на меня Клима и его шайки стоишь ты, красавица моя рыжеволосо-зеленоглазая.
Ичасо тем временем энергично расправилась с последним круассаном, вытерла салфеткой губы и нетерпеливо уставилась на меня:
– Ну что, пойдем?
– Э-э… куда?
– Кабальеро тупеет после еды? Надо будет его поменьше кормить. Мы же на стрельбище собирались.
Собираться-то собирались, но тут же интересные вещи творятся как-никак…
– А ты послушать не хочешь, что в центре происходит?
Басконка пренебрежительно отмахнулась:
– В машине послушаем. Да и вообще, нам-то что с этих разборок? Если так уж интересуешься, я тебе прямо сейчас могу сказать, чем все закончится.
Ишь, самоуверенная какая. Ну-ну.
– Давай расскажи.
– По дороге расскажу. Давай пойдем.
Вот что ты с ней будешь делать… ладно, пойдем. Оставляю деньги на столе и спешу вслед за рыжей сеньоритой.
– Ну так чем все закончится? – интересуюсь, когда мы уже в дороге.
– Закончится тем, что территориалы арестуют Велоцци и еще десяток-другой ребят Луккезе, которые у них больше всего в печенках сидят. Луккезе ослабеют, и часть их бизнеса отожмут другие Семьи. Но не весь, и даже не бо́льшую часть, потому что война никому не нужна. А вот Сенат и вообще территориалы усилятся, и теперь члены Семей будут иногда думать перед тем, как что-то сделать. Ну и кроме этого, раз уж прецедент нарушения экстерриториальности анклава создан, теперь сдвинется целая лавина дел, которые из-за этой самой экстерриториальности не шли.
Мимо промелькнула очередная полицейская машина. Вообще, движение сейчас пожиже, чем обычно: видимо, многие решили, от греха подальше, остаться дома. Но вот ментов – много.
– Например?
– Ой, да полно́. От запрета принудительной проституции до возможности обжалования решений «семейных» судов в Верховном суде. Ты же в курсе, что у них там в каждом анклаве свой суд есть? С формальной точки зрения – ничем не отличается от любого другого.
– Ага, слышал. Дела должников рассматривают, например.
И «полиция» есть, тоже вполне официальная. И тюрьмы. Для тех же должников. И все по закону получается. Молодцы, че: красиво устроились.
– Ну вот. В общем, много чего теперь поменяется, я думаю. Не сразу, конечно, постепенно, но поменяется. Семьи и территориалы давно уже силами меряются. Территориалы все последние годы усиливались, уже вон анклавы Семей перетряхивают.
Хм… вообще, странно, конечно.
– А как же Семьи такое допустили? У них же и деньги, и боевики… да и вообще они этот город основали, как я понимаю?
Ичасо покачала головой:
– Не совсем так, город реднеки основали. Бандиты уже потом набежали. Ну да это не важно. Понимаешь, Семьи занимались своими делами, деньги зарабатывали. А люди в город все прибывали и прибывали; кому-то же надо было хозяйством заниматься и вообще организацией. Семьям это все было не нужно – деньги на подрядах они делали, конечно, и бизнес крышевали, но не более того. Так что люди самоорганизовывались постепенно, сначала тауны и каунти появились, потом Сенат. А люди-то здесь не как в старом мире, их так просто в стойло не поставишь. Ну и вот…
Она кивнула на радио и подкрутила громкость.
«…неподтвержденной информации, Семья Луккезе готова выдать Джорджа Велоцци, отказ в выдаче которого и послужил…»
– Я же говорила. Раньше Семьи могли бы просто разогнать всех территориалов, но уже поздно. У каждой Семьи – несколько сотен боевиков… ну у Лопесов, может, под тысячу. Да, у них есть деньги, они могут нанять людей, но на стороне Сената – не только Нацгвардия, но и муниципальные ополчения, а это тысяч тридцать человек. Семьи не рискнут в открытую идти против всех. Но подкупать чиновников и устранять неугодных примутся с удвоенной энергией, конечно.
Логично. Понятно, что власть Семей никуда не денется, потому как основана на больших деньгах и давних связях. Просто на улицах их члены станут вести себя поприличнее, перестанут раздражать народ, вот и все.
– Ты с теми русскими мобстерами нормально разошелся? Неприятностей не было?
– А? Что?
Как-то я немного растерялся от столь резкой смены темы.
– Ты не только тупеешь после еды, но и глохнешь? Ты в «Мулен Руж» напился и полез в драку с русскими мобстерами, забыл уже?
Ну, вообще-то не совсем так все было, ну да не будем спорить о мелких подробностях.
– Нет, помню. Потом с ними разговор был, но вроде как порешали все. А что?
Ичасо хмыкнула с явным сомнением:
– «Порешали»?.. Денег им заплатил, что ли? Если уж они тебя стали разыскивать, по-другому бы точно не отстали.
Блин, ну вот ей-то что за дело, как и что я там порешал? Чувствуя себя униженным этим признанием, неохотно киваю:
– Да, заплатил. К чему этот разговор вообще?
– К тому, что за нами еще от твоего дома следят двое на «Гранд Чероки». Не вертись! И по виду на русских мобстеров похожи, и на такой машине тут кроме них мало кто ездит. Почему, кстати, они этот джип так любят?
– Э-э… традиция типа. Ты уверена, что они за нами следят?
Басконка молча кивает. Блин, кто бы это мог быть? Люди Клима? Недовольны тем, как дело решилось, хотят… чего, кстати? Взять с меня больше денег, или грохнуть? А может, это коллеги Булатова и Паши под блатных маскируются? Или это вообще какая-то хитрая игра самой Ичасо?
– В бардачок загляни.
Ага. «Мини-Узи» в явно специально для него сделанном креплении. О, и даже с глушителем. Интересно, кого это моя рыжая так опасается…
– Умеешь обращаться?
Да ну, откуда… мы люди простые, такое только в фильмах видели.
– Не пробовал, но разберусь.
Ичасо скептически морщится:
– Нет уж, не надо. Давай сюда. Осторожнее, кстати, там патрон дослан.
Блин, ну что ж я, совсем обезьяна, что ли? Раздражает меня такое отношение, честно говоря, ну да не время сейчас это обсуждать. Молча передаю девушке оружие, та принимает его левой рукой и размещает в кармане своей двери. Ага, правильно, она же левша.
– Что делать собралась?
Блин, как-то глупо все это. Мужик-то – я, ситуация опасна и связана со мной же, но рулит всем девушка. Нехорошо, м-дя. А что делать?
– Пугну их немножко. Не люблю, когда за мной следят.
– Давай я с винтовкой назад перелезу, у тебя же стекло там убирается…
– Не надо.
Хм… ладно. Но как она их «пугнуть» собирается?
– Они кто такие? Рашенз, или сами по себе?
Да вот хрен их знает. Я вообще до сих пор не уверен, что у них в служебных сейфах в Демидовске ордена и погоны не хранятся.
– Нет, отдельно. Они Рашенз что-то платят, и те им дают резвиться.
– Хорошо, – удовлетворенный кивок.
Блин, хорошо-то хорошо, но что она делать собралась? Мы уже почти выехали за город, осталось складскую зону на окраине Чайнатауна миновать, и выскочим на Льюис-энд-Кларк-роад – а там уже сплошные открытые поля вокруг.
Впрочем, в поля мы не выскочили. Вместо этого Ичасо вдруг свернула направо, в какой-то зажатый между двух высоких бетонных заборов пыльный проезд, но не ускорилась в попытке оторваться, как я того ожидал, а наоборот – виртуозно развернулась на пятачке и остановила машину.
– Че делаешь?
– Пугну их, сказала же.
Эх, не к добру это все… достаю из кобуры свой кольт, кладу руку с ним на окно. Мы, правда, стоим под углом к дороге, так что с места, если надо будет, стрелять не получится – придется высовываться. А вот Ичасо, наоборот, очень удобно – она уже разложила приклад, уперла его в плечо высунула «Узи» в окно. Какого хрена делать собирается? Колеса, что ли, прострелит?
Темно-синий «джип широкий», сбросивший скорость и поворачивающий в проезд, показался из-за угла забора, я еще успел узнать сидящего на месте пассажира Бурята, удивленно уставившегося на нас сквозь опущенное окно, и тут…
Так!-так!-так!-так!-так!
…Ичасо начала стрелять. Первая очередь пришлась по водителю, лобовое стекло напротив него мгновенно побелело и покрылось пулевыми отверстиями, а басконка уже перенесла огонь на пассажира. На побелевшее стекло брызнуло изнутри красным, и «Чероки», неуверенно вильнув, ткнулся в забор в пяти метрах от нас. В такой позиции Ичасо со своего места стрелять уже не может, стойка и лобовое мешают, а вот у меня, наоборот, цель как на ладони. Оба наших преследователя бессильно поникли головами вперед – один на руль, второй, комплекцией посолиднее, уперся в растрескавшееся лобовое. Надо бы их «проконтролировать», по-хорошему… если к этой ситуации вообще применимо слово «хорошо», что не очевидно.
Поднимаю было пистолет, но Ичасо меня останавливает:
– Не надо, нашумишь. Из моего давай, – и передает мне «Узи».
Как он… ага. Упираю приклад в плечо, примериваюсь…
Так!-так!-так!
Голова Бурята вздрогнула и брызнула какими-то красно-розовыми ошметками. Блин, водителя он частично закрывает. Целюсь…
Так!-так!-так!
Готово.
Ичасо на рискованной (на мой взгляд) скорости сдает назад.
– Погоди, гильзы же собрать надо!
– Не надо, я в перчатках снаряжала.
Ловко разворачивает машину в узком пространстве, мы проезжаем до конца забора, пару минут петляем среди каких-то складов и промзон, после чего выскакиваем-таки на ту самую Льюис-энд-Кларк-роад, к которой и ехали изначально. Е-мое, она что, не настрелялась еще?
– Ты какого хрена это сделала?!
– Что?
Ага, и брови так невинно подняла. Типа не понимает, чего это я злюсь.
– Завалила их, вот что!!! Какого хрена?! Ты же сказала, что пугнешь просто!
Ичасо чуть издевательским тоном уточнила:
– А ты думаешь, они не успели испугаться?
Не выдержав, взрываюсь:
– Ты что, больная на всю голову, что ли?! С башкой вообще не дружишь?! Как мы теперь это разруливать будем?! Ты вообще понимаешь, идиотка, что ты наделала?!
Улыбка на лице «революционерки» из невинной как-то мгновенно превратилась в презрительную и даже немного брезгливую:
– Подбери свои сопли и прекрати истерику. Или я тебя сейчас высажу, и пойдешь домой пешком. Понятно?
Уфф!.. Пару раз глубоко вдыхаю, дабы успокоиться.
– Ты можешь объяснить, зачем ты это сделала?
– Я тебе уже объяснила – не люблю, когда всякая уголовная мразь за мной следит. Еще вопросы?
Точно больная. «Не любит» она. И что теперь, всех валить, кто нам не нравится?!
– На нас может полиция выйти.
Мотает головой:
– Нет. Свидетелей не было, камер там тоже нет. Да и в Чайнатауне ни с какой полицией, кроме своей, сотрудничать не рвутся. А погибшие не оттуда, так что им наплевать. И вообще, сегодня таких трупов по городу десятка два наделают. Много кто под шумок решит счеты свести.
– Те, кто их послал, догадаются, кто это сделал. И пришлют новых – на этот раз уже не следить.
И кто именно их послал – еще вопрос, прямо скажем. Блин, ну как же меня угораздило с этой сумасшедшей связаться?!
«Эта сумасшедшая» тем временем беззаботно пожала плечами:
– Ну застрелишь их, в чем проблема-то?
Э-хе-хех…
Ичасо, услышав мой тяжкий вздох, продолжила мысль:
– В жизни только так и бывает – ты либо охотник, либо жертва. Я жертвой быть не умею. И тебе не советую. Хотя дело твое, конечно. Но если ты боишься какой-то швали дать отпор, я не очень понимаю, в какую ты там «элиту» собрался на своем Дальнем Юге пролезть.
М-дя. Положить бы тебя на стол, голой попой кверху, да выпороть хорошенько. И я совсем не в эротическом контексте сейчас говорю. Ладно, что толку ругаться. Один хрен ничего уже не изменишь. Надо думать, что дальше делать.
– Успокоился?
– Ага. Куда едем-то?
Ичасо в искреннем удивлении подняла брови:
– Слушай, у тебя точно после еды мозг отключается. На стрельбище мы же собирались. Вспомнил теперь?
– Угу. Вспомнил.
Э-хе-хех… Прав был Булатов насчет нее. Жизнь моя жестянка, как говаривал один мультперсонаж. И чего мне так с девушками вечно не везет?
Свободная территория Невада и Аризона, Нью-Рино, Фримонт, Лазарев-стрит, офис паевого товарищества «Колонизационное общество «Русский Юг»
– …да мы вместо этого грузовика четырех лошадей можем перевезти!
– И че? Сколько времени эти четыре лошади будут семь тонн перевозить на сотню километров? Неделю? А грузовик за два часа перевезет!
– Грузовик сломается на хрен, и нет его! Плюс он горючку жрет! А лошади жрут траву, еще и размножаются! Через два года будет уже не четыре, а штук восемь.
– Ага, а еще через десять лет покроют землю слоем в три метра, как дрозофилы, блин. Хорош фигню нести! С машиной ничего не случится, а если и случится – починим. А лошади твои передохнут, или сожрет их кто, вот и все. Двадцать штук берем – и хватит. Размно́жатся, как ты говоришь, ха-ха.
– Починит он… А запчасти откуда возьмешь? По радио закажешь, чтоб Эн-Вэ-Эмом прислали? И что ты там грузовиками возить собрался? Не будет такого грузопотока. И так четыре грузовика берем, куда, на хрен, еще?! Лошади не сдохнут, если за ними нормально ухаживать. А если руки из задницы растут, то и машина сдохнет!
– Блин, теоретик, ты сам-то за ними ухаживать умеешь? Они ж в магазинах твоих только в виде колбасы бывают!..
М-дя. В общем, собрания «партактива» у нас проходят в живой и непринужденной обстановке, хе-хе. Основная часть организационной работы, по понятным причинам, сама собой легла на плечи Глеба и частично Игоря, чему все пайщики только рады. С другой стороны, дураков тут нет вроде как, и все прекрасно понимают – если ты сам в планировании не участвовал, то и претензии потом можешь предъявлять только самому себе. Кого-то это вполне устраивает, но меня – не очень. Как и еще троих из двенадцати имеющихся на данный момент «отцов-основателей», так что все мы в этот самый «партактив», собирающийся по два-три раза за неделю в офисе на Лазарева, и входим.
Спорщики, так и не пришедшие к общему мнению (сюрприз-сюрприз, ага) откинулись на диваны и дружно посмотрели на Глеба. Хоть мы и решаем важные вопросы голосованием, его мнение обычно становится решающим. Не всегда, но чаще всего. Умный мужик и хозяйственный, этого не отнять.
Обязательное задумчивое поглаживание бороды перед ответом. Интересно, не засаливается она у него от этого?
– Я думаю, нужно взять грузовик…
Агитировавший за лошадей Степаныч, невысокий и пузатый владелец (уже экс-владелец, продал) небольшой сети продовольственных магазинов, вскинулся было, но Глеб успокоил его поднятой ладонью. Еще не закончил, мол.
– …есть решение об основании трех поселений, так?
Все согласно кивнули. Три дня назад как раз было окончательное решение по этому поводу, все пайщики собирались. Поскольку обнаружились желающие селиться как в среднем течении, так и выше, где пожарче, то и поселения будет два. Необходимость третьего, в устье, обсуждалась, но раз уж обнаружился желающий из пайщиков, согласный на житье там, никто особо не спорил. Что? Нет, зачем же заставлять. Чай, не семнадцатый век на дворе все-таки. Нашлись желающие и из числа поселенцев. На сегодняшний день – две семьи старообрядцев из Терехино, почему-то не ужившихся с односельчанами; месяц назад прошедшая Ворота семья из Коми (странные люди – после тамошних-то холодов я бы в самую жару поехал); калмык с женой-казачкой и пятью детьми (одним из первых записался, сейчас бы не взяли) и, наконец, молодая семейная пара с явным избытком дурной энергии. Кришнаиты, чтоб их… Какого хрена их несет на Дальний Юг, да еще в не самую комфортную его часть, мне пока что непонятно. Вообще, тот еще цирк у меня там собирается: повеселюсь, чувствую. А? Ну да, я и есть тот самый «желающий» из числа пайщиков, кто же еще? Нет, я не сумасшедший и не мазохист, просто нефть где-то там, неподалеку. Вот и придется мерзнуть, э-хе-хех…
– …уже четыре грузовика на нужды колонии в целом. Два в Новгород, два в Ростов…
Ага, уже и названия дали. Как решили? Ну, сначала спорили до хрипоты, ясное дело, а потом голосовали. Кто в какое поселение едет, тот за такое и голосовал. Ну да, не очень демократично, только пайщики могут голосовать. С другой стороны, деньги-то наши? Наши. Без нас ничего бы и не было. Так что право имеем, хе-хе. Поэтому на севере у нас будет Новгород, а в центре, повыше Гискара – Ростов. Мне, кстати, спорить не пришлось, как и голосовать. Я же буду единственным из пайщиков в районе устья, так что удостоился привилегии выбрать название для будущего города (надеюсь, что дойдет до этого) единолично.
– …в Ладоге людей будет меньше, но хоть какая-то техника им все равно нужна…
Угу, выбрал «Ладога». Ну а почему нет? Имхо, красиво. Кому не нравится, может не ехать, хе-хе.
– …плюс это же устье, выход в океан. Неизбежно будет какой-то транзитный грузооборот. Поэтому один грузовик им надо выделить, я считаю. А лошадей, Сергей Степанович, помимо общего фонда, еще и переселенцы с собой возьмут, напоминаю вам. Уже три десятка как минимум, и еще сколько-то прибавится. Так что без них не останемся…
Степаныч тяжко вздохнул; его оппонент, Юрьич, довольно кивнул. Как дети, е-мое.
– …ставим на голосование, или все согласны взять пятый грузовик и передать его в Ладогу?
Кто-то пробормотал: «Согласны», – другие промолчали, но возражений ни от кого не последовало. Глеб удовлетворенно хлопнул в ладоши:
– Отлично! Закрыли вопрос, значит. Переходим к спискам.
Списков у нас несколько. Самый важный, понятное дело, с пайщиками. По уставу компании включение в него требует согласия двух третей участников, включая директора (это, разумеется, Глеб). Либо, если он против, трех четвертей. Ну, моя кандидатура ни у кого возражений не вызвала, даже собираться не стали – Глеб всех обзвонил, рассказал, что есть такой замечательный я, и всё на этом. Но вообще отказы бывали. Бывал, если точнее – не приняли какого-то местного китайца, хоть он и владел русским и вообще в Москве (заленточной) прожил лет десять до переезда сюда. Ну и правильно, что не приняли, я думаю. Китайцы ребята такие – стоит маленькую щелочку для них открыть, утром будешь стоять и удивляться, откуда столько набежало.
Второй список, называемый «основной», это те, кто уже твердо намерен переселяться, и на чье переселение есть деньги. То есть, можно сказать, «пассажиры с билетами». Ну и третий, «общий», это кандидаты разной степени желания и желательности, хе-хе. Ах да, чуть не забыл – еще есть нанятые рабочие и специалисты, на данный момент – около семи десятков (часть вернется с «переселенческим флотом» обратно, часть останется до следующего сезона навигации. В частности, для нашего нефтяного предприятия – пятеро монтажников (они же бурильщики) и трое рабочих будущего мини-НПЗ. Монтажники потом обратно вернутся, вместе с судами, а рабочие останутся.
– …предложение о покупке пая от Альберта Хачатуряна. Сорок один год, если в старые пересчитать, родился в Краснодаре; в Нью-Рино шесть лет, в Лебердоне живет. Занимается строительством, я его знаю немного. Говорит, есть несколько армянских и грузинских семей, которые точно переселятся, если он будет в деле.
А вот это, имхо, совсем не преимущество, наоборот, скорее.
– …финансовую ситуацию все знаете, деньги нам очень нужны. Но и национальный фактор, понятно, тут есть. Кто что думает?
Солоневич, невзрачный пятидесяти-с-чем-то-летний мужичок с обликом умеренно пьющего пролетария, из которого чуть выбиваются разве что круглые очки в роговой оправе, пожал плечами:
– Зачем он нам нужен? Еще и с несколькими семьями своих? Им палец дашь – они откусят руку и начнут перегрызать шею: что я их, не знаю, что ли. Обойдемся без него.
Этих-то он точно знает, хе-хе. Не зря двадцать лет адвокатом в Лос-Анджелесе оттрубил. Он, кстати, и родился в Штатах, но русский язык и культуру в его семье хранили. Здесь, в Нью-Рино – один из самых высокооплачиваемых адвокатов в Верховном суде Территории. Но вот гляди ж ты – оплатил пай, жаждет на Дальний Юг и в планировании активно участвует. У меня такое впечатление, что Юрьичу хочется оставить свой след в истории. Стать создателем юридической системы нового государства и все такое. Денег-то у него, как я понял, после оплаты пая осталось не сильно много, но его тут все в верховного судью будущей колонии метят. Ну почему нет? Жена умерла, единственный сын остался за ленточкой, новой семьей тут не обзавелся… остается только думать о вечном.
Игорь с сомнением возразил:
– Да ну что такого-то, подумаешь, три-четыре семьи. Зато двести пятьдесят тысяч… еще одно судно сможем нанять, а это, помимо армян с грузинами, еще семей шесть-семь русских, а то и восемь. Деньги улетают со свистом, на сегодняшний день у нас в основном списке восемьдесят три семьи, это триста сорок девять человек старше трех лет. А в общем уже за семь сотен, из них готовых к переходу в основной – человек триста. Весь вопрос в деньгах.
– Можем снизить нормативы. Мы же с запасом брали, – подал голос шестой из присутствующих, Егор Сметанин, коренастый и заросший бородой по самые брови владелец ранчо с востока Территории.
Глеб помотал головой:
– Это особо не поможет. Мы и так почти выбрали лимиты и по деньгам и по вместимости. Ну, еще по одной семье на корабль мы, может, и впихнем. Плюс семь семей, итого девяносто. Принципиально это ничего не решит, зато что-то важное придется не взять из груза. И потом нас вполне может без этого «чего-то» так прижать, что взвоем.
Решаю вставить свои пять копеек:
– Лучше меньше, да лучше. Эти «несколько семей» – они как условие идут или как возможный бонус, типа «хотим – не хотим»? Одного-то его мы как-нибудь переварим, если благодаря этому еще судно появится, но несколько семей – нунах. Тем более что семьи у них большие бывают…
– Формально звучало как «бонус», но подтекст такой, что условие, – чуть подумав, ответил Глеб.
– Тогда на фиг его. Пусть вон Ордену проплачивает, чтоб те Круглый остров армянам отдали.
Солоневич убежденно заверил:
– Хареди́м отдадут. Вот увидите.
Ну мне без разницы в общем-то. Хоть зороастрийцам с езидами.
Глеб обвел взглядом собравшихся:
– У кого еще какие мысли?
Степаныч задумчиво причмокнул губами и помотал головой:
– Не нужен он нам.
– Егор?
Скотовод неопределенно пожал плечами.
– Если он будет один… ну, в смысле со своей семьей только – я «за». Но остальных нам не нужно. Чтобы не обижался – можно ему сказать, что остальных вносим в общий список и в порядке очереди. С такими темпами очередь до них все равно не дойдет.
Некоторые из присутствующих согласно закивали.
Хм… мысль-то интересная, спору нет. Но…
– Если он не сам по себе действует, а от общины, они просто оплатят еще одно судно, вот и все. А то и не одно. Не сейчас – после сезона дождей. И у нас не будет повода отказать – в списках-то люди были, с нами согласовывалось.
Глеб обдумал мое замечание.
– Так-то оно так, но им ничто не мешает и без нашего согласия это сделать, – резюмировал он.
Мотаю головой:
– Это совсем другое будет – как часть общей движухи пойдет или как конкурирующий проект.
– Возможно… ладно, голосуем. Кто «за»?
Немного поколебавшись, руку поднял Игорь. Фролов дернулся было, но опустил.
– Один человек. Против?
Все другие присутствующие.
– Смысла звонить остальным нет, решение не прошло.
Вот и хорошо. Деньги нужны, конечно, но не ценой отказа от идеи русского поселения.
Глеб откашлялся:
– Еще есть тема для обсуждения. Мой старший, Олег, может тоже войти пайщиком…
Блин, вот с этого и надо было начинать! Отличная новость! Собравшиеся с интересом зашевелились.
– …если дополнительный корабль наймут для несемейных. Пожитков у них меньше, можно будет сотню взять. Желающие есть.
Ага. Вопрос с «одиночками» уже обсуждался, и не раз, большинство высказывались против. Семейные переселенцы – одно дело, с ними проблемы вряд ли возникнут, а вот сотня мужиков без «тормозов» в виде жены и детей… могут возникнуть проблемы, особенно в плане субординации. Поэтому на предыдущих собраниях было решено отложить их прием на следующий год, когда все более-менее утрясется. Глеб был единственным, кто все время настаивал на том, что рабочие руки нужны уже сейчас.
Солоневич с сомнением поморщился:
– Обсуждали ведь уже. Одно дело рабочие по контракту – они едут с конкретной целью, хотят вернуться на Север и получить деньги. И совсем другое – куча мужиков без особых достижений в жизни, зато с ветром в голове и хм… в других местах. Они тоже пригодятся, конечно, но попозже, когда все уже устаканится. Я так считаю.
Забавно – на английском он совсем иначе выражается, как и приличествует адвокату. А вот на русском – типичный пролетарий, никакого диссонанса с обликом. Легкий акцент, впрочем, имеет место быть, от чего становится еще забавнее.
Стук в дверь, и одновременно с ним в комнату ввалился, заметно прихрамывая, Саня Фролов. Тот самый, который на главного актера из «Обитаемого острова» похож. Помните, кудрявый такой блондин героических пропорций?
– Привет всем! Извиняюсь, задержался.
Я бы даже сказал – опоздал. Странноватый он тип, честно говоря, и не очень мне нравится. Родился в здешней Москве, но служить пошел к демидовским егерям. Три года гонял чеченов на правобережье Амазонки, уволился и свалил сюда, в Нью-Рино, где благодаря киношной внешности и полученным ранее навыкам быстро стал звездой килл-шоу типа «Дуэль» и «Мо́ртал Ко́мбат». Тех, знаете, в которых народ рубится и воюет всерьез, до смерти. Тут они законны, а трансляции пользуются бешеным успехом что на Севере, что на Юге. На ставках делаются огромные деньги, и гонорары наиболее раскрученных участников вполне сравнимы с заработками голливудских звезд за ленточкой. Ну с поправкой на масштаб, разумеется. Два с лишним года назад был серьезно ранен, полностью не восстановился, в связи с чем карьеру пришлось заканчивать. В общем-то вполне понятный и логичный (для людей определенного склада) жизненный путь, но вот какого хрена его в пайщики понесло – мне пока не очень ясно, мягко говоря.
Собравшиеся быстро вводят Фролова в курс обсуждаемого вопроса.
– А что, хорошее решение. Насчет того, что кто-то кипешевать будет, зря волнуетесь. И укоротить можно, дело нехитрое, но лучше – дурную энергию в созидательное русло! – Он весело, заразительно засмеялся. – Соберу отряд из самых непоседливых, пойдем через горы, озерный край проверим. Или до буров сухопутный путь разведаем. Короче, найдем чем проблемных людей занять, не вопрос.
Вот-вот. Я лично того и опасаюсь, что ты их соберешь в отряд и найдешь чем занять. Увы, собравшихся он и Глеб явно убедили, так что открыто возражать смысла нет. Да и что-то я не уверен в случайности появления «красавчика» именно в нужный (или ненужный, как посмотреть) момент. Глеб что-то мутит? Возможно.
После десятиминутного обсуждения все соглашаемся с предложением о включении дополнительного пайщика и найме еще одного судна, для несемейных колонистов. С одним из отсутствующих сейчас пайщиков Глеб идею уже обсудил, тот согласен, так что две трети голосов, включая директора, есть: решение принято.
Высказываю промелькнувшую мысль:
– Надо будет тогда проституток завербовать. Хотя бы по две штуки на Новгород и Ростов. Иначе проблемы могут возникнуть, чуть позже.
Особых возражений идея ни у кого не вызывает, ее здравость всем понятна.
На этом совещание заканчивается, и народ, что-то еще обсуждая друг с другом, начинает рассасываться. А мне пока рано, надо обсудить с компаньонами подробности нашего нефтяного предприятия. Хотел до собрания, но не вышло – поздно приехал. Мне теперь сюда добираться далековато приходится, увы.
Глеб, пожав всем на прощание руки, возвращается на свое место; Игорь тоже остался.
– Я смотрю, не очень ты рад этой идее с несемейными?
Ишь, наблюдательный какой… пожимаю плечами:
– Боюсь, проблемы будут. Ладно, что уж теперь: решили – значит, решили. Что там по нашим делам?
Пока что все шло неплохо. У демидовских все-таки нашлись на складах готовые установки, не пришлось ждать. Представитель друга Глеба уже слетал в Демидовск на приемку, деньги ушли, осталось дождаться отгрузки…
Глеб довольно ухмыльнулся:
– По нашим делам все отлично! Корабль с грузом сегодня утром вышел из Берегового. Корабль техасский, так что, если и прочухают, назад уже не вернут. Послезавтра к вечеру ожидается в Нью-Галвестоне. Оформляем перепродажу и убираем на склад, до отплытия.
Облегченно выдыхаю. И правда замечательная новость. Я, честно говоря, переживал, что в последний момент что-нибудь сорвется. «Рокфеллерство» все ближе, хе-хе. Осталось нефть найти.
Обговорив еще пару деталей, прощаюсь с мужиками и спускаюсь вниз… ага. По лестнице, мне навстречу, поднимается Саня Фролов. Увидев меня, сделал физиономию в духе: «А я тут просто прогуливаюсь». Впрочем, его личное дело. Мутит что-то? Ну, я тоже мучу́. Жизнь такая. Поэтому просто киваем друг другу и расходимся по своим делам.
В холле, на одном из стульев для посетителей у стены, сидит среднего возраста мужик в просторного кроя легком пиджаке с коротковатыми рукавами. Судя по лицу, блаженствует. Ну оно и немудрено – под пиджаком-то у него рубашка, а под ней – бронежилет. В здешнем климате ходить в таком прикиде получается жарковато. Ну да что поделаешь, издержки профессии. У меня, между прочим, у самого такой же под рубашкой, запарился уже.
Увидев меня, мужик поднимается навстречу:
– Выходим?
– Ага.
– Подождите пару секунд.
Подождем, что ж поделать. Роджер свое дело знает, не зря же я ему сто пятьдесят экю в день плачу, плюс бензин, питание, медстраховка и прочие накладные расходы. По крайней мере, хочется верить, что знает.
Вышеупомянутый Роджер тем временем извлек из-под пиджака рацию и нажал на ней какую-то кнопочку. Получив через пару секунд ответ в виде тройного тонального сигнала, он удовлетворенно кивнул и повернулся ко мне:
– Выходим.
Я только «за», не ночевать же тут. Телохранитель вышел первым, я за ним, наш «Сабурбан» уже стоит прямо напротив выхода. Пять широких, быстрых шагов через тротуар, и я ныряю в услужливо распахнувшуюся мне навстречу дверь. Хорошая у них машина, ничего не скажешь. Водитель нажал на кнопочку – дверь открылась. В обратную сторону, правда, такой фокус не действует, приходится вручную закрывать, что я и делаю. Ну да ничего страшного, не переломлюсь.
Роджер ловко запрыгнул на пассажирское сиденье впереди, и джип тут же тронулся с места. Водитель, плотный и жизнерадостный мексиканец Хесу́с, на секунду повернул ко мне круглую усатую физиономию:
– Домой, босс?
– Ага.
«Домой» – это не на Аракчеева, оттуда я уже почти две недели как съехал. Ну не то чтоб совсем съехал, оплачено-то вперед, но и не живу там. «Во избежание», так сказать. Во избежание чего? Случайностей, ага. А то, знаете ли, случаются они иногда. А живу я, пока что, в отеле «Палермо», принадлежащем Семье Витали. Почему именно там? А у Витали несколько напряженные отношения с Рашенз. Не война, нет, но кошка между ними пробежала, и не одна. Пусть Клим и прочие особи из числа товарищей покойного Бурята напрямую к Рашенз и не относятся, у них своя банда, «читинские», но… понятно, в общем. По крайней мере, можно быть уверенным, что силой меня из отеля не заберут. Обходится, правда, недешево – сто экю в сутки, и это еще один из самых скромных номеров. Поначалу хотел и для телохранителей рядом номер снять, но амфибиотропная асфиксия победила в итоге. Да и смысла особого нет – если уж кто-то захочет сделать что-то нехорошее со мной в отеле, то это может произойти только и исключительно с ведома его хозяев, а тогда два телохранителя никак не помогут. Да и двадцать бы не помогли, дураков на свете мало.
Где нашел Роджера и Хесуса? Это в Нью-Рино не проблема. Услуга пользуется спросом, знаете ли. Специфика места. Охранных агентств и тому подобного – как блох на барбоске. Часовой поиск в городской Сети, чтение отзывов и рейтингов – и вот, пожалуйста: «Nelli&Inguanzo, Personal Protection and Executive Services» к моим услугам. Нелли – это Роджер, с его глубоко скрытыми италоамериканскими корнями, он в их паре старший, а Ингансо – это, соответственно, Хесус. Они, кстати, на первой встрече сразу тактично предупредили, что в их «исполнительные услуги» то самое исполнение кого-то не входит, но я их успокоил – не надо мне такого. Ну, может, оно и надо бы, но как это сделать и не попасться – я пока что не вижу. Зато эти ребята свели меня кое с кем еще, чьи услуги также обошлись недешево. Но, надеюсь, их я смогу на корпоративный счет отнести, хе-хе.
Понятно, что захотят грохнуть – грохнут, и охрана не поможет. Снайпера вон посадят где-нибудь, хоть у того же офиса Глеба, и всё. Но, я так думаю, убивать меня Клим с дружками не хотят. Вернее, хотят, конечно, но первым делом попробуют выпотрошить. Сначала в финансовом плане и только затем уже в физическом. Для этого им меня придется похитить, а вот тут уже охрана вполне может помочь: во всяком случае, если нападать будут не профессионалы, а банда урок. Нелли, до прибытия на Новую Землю, успел и в армии послужить, с двумя турами в Ирак, и поработать телохранителем на каких-то там американских нефтяников, иракских министров и прочих людей рискованных профессий. Интересно, конечно, почему он в итоге оказался здесь, да еще и без особых капиталов, ну да ладно. У Хесуса биография схожая – отслужил в мексиканской морской пехоте (даже не подозревал о существовании таковой, честно говоря), после чего тоже пошел в телохранители. Благо работа эта в стране текилы и сомбреро востребована – похищать людей там любят и умеют. В общем, выглядят ребята серьезно, и, думаю, читинские отморозки им не ровня, даже с кратным численным перевесом.
А? Что Марат Феликсович и его смурнолицый коллега Павел по этому поводу думают? Хотел бы я сам знать. Булатову я пытался звонить в тот же день, как Ичасо отмочила свой фокус, но абонент оказался не абонент. Вообще, странно, конечно – если уж ты куда и уезжаешь (не вопрос, служба есть служба), так оставь телефон коллегам, чтоб можно было с тобой связаться. Но, видимо, чего-то я не понимаю в чекистской специфике. Как бы там ни было, с тех самых пор от новороссов ни слуху ни духу. Да и черт с ними, честно говоря. Думаю, если бы Бурят оказался каким-нибудь капитаном Доржиевым, к примеру, меня бы уже известили. В грубой форме, скорее всего.
Протолкавшись по переполненным транспортом улицам (вечерний час пик, однако), наш «Сабурбан» выскочил, наконец, на Виа-Коррадино, ограничивающую анклав Семьи Витали с восточной стороны. С севера границей анклава служит Лас-Вегас-Стрип, и там, разумеется, тоже есть отель, «Фламинго», но ну его на фиг. Дороговато там, да и шумновато слишком. Так что я лучше тут, с краешку…
При въезде на подземную парковку упитанный здоровяк типично мафиозного облика (даже утрированно-мафиозного, я бы сказал; наверное, специально такого поставили, для колорита) проверил наш пропуск и махнул рукой своему «близнецу», стоящему чуть в стороне под навесом. Как они в этих черных костюмах не сдыхают на жаре, не понимаю. Да еще с такой комплекцией. Хоть и в тени, но все равно…
Тяжелая металлическая труба шлагбаума уползла в стену, и Хесус быстро и плавно загнал машину вниз, на парковку. Первым вышел Роджер, внимательно огляделся, после чего дал сигнал рукой. Выходим, значит. Как я уже говорил, очень сомневаюсь, что кто-то нас тронет на территории Семьи Витали, ну да береженого, как известно…
Хесус так и остался в машине, а вот его напарник ответственно проводил меня к лифту. Это я не к тому, что Хесус безответственный, а просто у него работа чуть другая.
– Еще куда-то сегодня едете, босс?
– Да вроде не планирую. Поем здесь, в ресторане.
Я в последнее время стараюсь без насущной необходимости в город не выходить. Чревато оно, увы.
Роджер удовлетворенно кивнул. Ну да, ему-то хорошо – можно сидеть дома «в готовности», а денежка все равно капает.
– Если вдруг что – звоните, сразу приедем.
Подходим к лифту. На отделке парковки тут явно сэкономили – голый бетон вокруг, а вот лифт сверкает начищенной бронзой на фоне дорогого дерева, этакий островок гнездящейся наверху роскоши.
– О’кей. Давай до завтра.
Роджер тем не менее бдительно проследил за тем, как я вхожу в лифт и показываю лифтеру (который тоже косит под киношного мафиозо, но до двоих на въезде недотягивает) карточку от номера. Тот широко улыбнулся и нажал кнопку третьего этажа. Все, я перешел в зону ответственности службы безопасности Семьи Витали. Оно бы не так и плохо, но обходится дороговато. Э-хе-хех, скорее бы отплытие. Дальний Юг ждет, и нефть тоже.