Новая Земля, Свободная Африканская Республика, бухта Фулвэс-Бей, борт дизель-электрохода «Стелленбош», девятый день плавания

– Слушай, а че вода такого цвета? Как будто в нее долго и много гадили, а потом взболтали.

– Почвы такие и дно тоже. А тут еще и течение сильное, вот и поднимает муть. Бухту же не просто так назвали…

– Да уж… Пляжей тут нет поблизости, я так понимаю?

– Морских – нет. В пригородах пара озер есть, там люди и купаются, и загорают. А если именно в море хочется, тогда это на Блю-Рокс. Несколько скал, далеко от берега, там вода чистая и песчаный пляж есть. На моторке от города час где-то идти, если нормальным ходом. Но купаться очень осторожно надо, тут в море каких только ужасов не водится…

– Да я видел. Кого там поймали, панцирную рыбу? Такой в воде попадешься – все, покойник.

– Ну да. А есть и такая живность, которая этими панцирниками питается. Они вкусные, кстати, зря ты тогда не ел, ха-ха.

– Млять, надо было тебя пристрелить все-таки…

– Ага, ты и в тазик-то не всегда попадал, ха-ха-ха…

Блин, чего вот ему так весело? Имхо, ничего смешного в человеке, страдающем морской болезнью всю неделю почти без перерыва, нет. Хотя, может, это его психика такой защитный механизм быстренько выработала – он же со мной в одной каюте обитал, а зрелище то еще было, наверное.

– Да хрен с ней, водой, ты на город смотри. Красиво же?

– Ага…

Зрелище и правда куда привлекательнее красно-бурой воды и такого же цвета дна, которое отлив обнажил вместе с корнями мангровых деревьев. Теперь понятно, почему город назвали Кейптауном. Не только из-за ассоциаций с Африкой и полуостровом, но и из-за рельефа. Здесь есть своя Столовая гора (даже называется так же, Тейбл-Маунтин, меня Ян уже просветил). Правда, в отличие от оригинала она не возвышается над городом, она и есть город. Ну, точнее, центр города расположен на ее абсолютно плоской вершине, пригороды (насколько уж можно говорить о пригородах в пятнадцатитысячном городке) раскинулись на склонах соседних гор, а внизу, на полукилометровой полоске между морем и горами – только джунгли. Ну и порт, конечно, – его наверх затащить было бы проблематично, хе-хе. Ярко-зеленые горы, ярко-белые домики и проглядывающие местами ярко-красные скалы радуют глаз, тут не поспоришь. Главное, на воду не смотреть.

– До края плато сколько по вертикали, метров четыреста?

– Почти. Триста пятьдесят – триста семьдесят, в разных местах. Там хорошо, наверху: намного лучше, чем здесь. Ветерок обдувает, и влажность пониже.

Это радует. Потому как здесь, внизу, жара не меньше тридцати пяти по Цельсию, влажность сто процентов, и ни малейшего ветерка. Нет, в том же Порт-Харкорте такое тоже бывало, но там это длилось месяца три в году максимум и считалось плохой погодой, а здесь, как меня уже порадовали, это еще прохладно – через пару месяцев столбик термометра перевалит за сорок градусов и влажность при этом не уменьшится.

Минут пятнадцать назад мы разминулись с весьма потрепанного вида посудиной раза в полтора меньше нашей, палуба которой была плотно забита будущими обитателями Африканского Халифата Нигер и Судан. Как сказал Ян, за этими ребятами в Кейптауне нужен глаз да глаз – увидев цивилизацию и белых людей, многие из них вовсе не рвутся к братьям по вере и цвету кожи, а пытаются, по староземной привычке, объявить себя беженцами и сесть на велфер. Впрочем, для объяснения им местных реалий хватает нескольких минут общения с вооруженными деревянными дубинками чернокожими бойцами SFA. Набираемые по трехлетним контрактам в Дагомее именно для удержания в узде «транзитного контингента» здоровяки отличаются абсолютным отсутствием жалости и расовой солидарности. Ну, понятное дело: помахал тут дубинкой три года – и возвращаешься в родную деревню состоятельным уважаемым человеком, можно сразу к дочке вождя свататься.

Капитан Лонгхорн аккуратно притер «Стелленбош» к единственному, зато метров на семьсот, не меньше, уходящему от берега бревенчатому Т-образному пирсу, после чего вышел на палубу – попрощаться с пассажирами (наверняка ему изрядно осточертевшими, имхо) и принять заслуженные похвалы с благодарностями вперемешку. Благодарность от меня выглядела как бутылка дорогой водки. Хорошо быть русским – не надо заморачиваться такими вопросами, все ждут от тебя именно водку (пусть даже она польская картофельная, сделанная в здешнем ЕС), более того: придут в недоумение, подари ты что-то другое. Так что я пять бутылок с собой взял на всякий случай. Игорный бизнес – штука тонкая, он требует установления связей, а уж что может быть лучше для этих целей, чем подаренный дорогой (условно) алкоголь? Правильно: ничто не может, тут уж поверьте на слово.

Народ, отдавший шкиперу дань благодарности, уже начал спускаться по трапу вниз, где на толстых бревнах причала выстроились несколько… э-э… «гусениц», или как их еще назвать… Больше всего это походит на тележки для багажа в аэропортах. Знаете, которые составляют в цепочки, и потом их такая штуковина типа маленького трактора тащит. Ну, поняли, о чем речь, да? Вот и здесь примерно то же самое, только сделано погрубее, и колеса вдвое больше. «Маленькие тракторы» тоже присутствуют, а управляют ими негры в довольно чистых светло-желтых комбинезонах. Черствый душой Ян прервал мою созерцательную сессию, сказав, что на кафров и грязную воду я насмотреться успею, а пока надо спускаться и занимать места в тележках. Что мы и сделали, собственно. Хорошо, что ручного багажа у меня с собой не очень много, а то на некоторых собратьев по морскому путешествию смотришь и диву даешься – как они со всем этим барахлом по трапу спускаются. Впрочем, к услугам наиболее загруженных наготове те самые «кафры», с легкостью переносящие на причал любой, даже самый большой тюк. Ну, здесь удивительного мало – помню, когда в Порт-Харкорте получил контейнер с игровыми автоматами, местные грузчики вообще их от фуры в зал на головах заносили: один грузчик – один аппарат. А они хорошо так за полцентнера весят, если кто не в курсе.

Первая «гусеница» уже укатила к видневшимся вдалеке портовым сооружениям, мы с Яном заняли одну из тележек на второй, которая тоже быстро заполнилась людьми и багажом. Сидевший за рулем негр убедился, что свободных мест нет, после чего на неожиданно хорошем английском сообщил: «Уважаемые господа, мы отправляемся; застегните страховочные цепочки и будьте осторожны, пожалуйста». Цепочки перекрывают выемку в бортах тележки, через которую и надо лезть внутрь, но мы ее застегнули еще до объявления. Не столько ради безопасности, сколько чтоб больше никто к нам в тележку не полез. Наконец трогаемся.

Акватория, прикрытая левой палочкой «Т», усеяна буквально сотнями моторок, лодок и яхточек. Видимо, популярно здесь это дело. Есть и с десяток нормальных таких яхт, заслуживающих отсутствия уменьшительного суффикса «-очк».

– Слушай, а чего пирс такой длинный?

– Дно очень пологое, а дноуглубительной техники у нас нет. Да и хрен здесь что углубишь: вон видишь – скалы торчат.

Из-под красновато-бурой воды и правда выглядывают тут и там почти однотонные с ней скалы. Тот самый, характерный для Африки ноздреватый и очень прочный камень, при ударе о который кожу стесывает почище любой терки. Был опыт как-то, ага. Повторять не хочется.

Пирс упирается в довольно обширную бетонную площадку (хотя, пожалуй, скорее вырастает из нее, это же начало, а не конец), где наша «гусеница» и останавливается. Слева от площадки – средних размеров ангар, из-за которого выглядывают макушки двух нефтяных резервуаров, справа – маленький дощатый домик, выкрашенный в белый цвет и поднятый над землей где-то на метр на толстых деревянных сваях. Сбоку к домику пристроен большой навес, под которым за длинным деревянным столом сидят трое белых (две женщины и мужик) в легкой светло-зеленой форме и сканируют ID у пассажиров первой «гусеницы». У выезда с площадки в город стоит неизвестной мне модели открытый военный джип с пулеметом на турели, но за пулеметом никого нет: двое мужиков в камуфляже, брониках и разгрузках стоят рядом, облокотившись на машину и с любопытством глазея на приезжих. Вооружены «калашами», между прочим, хоть я отсюда и не пойму, какими именно. В общем-то оно и логично – для таких влажно-грязных условий ничего лучше «калаша» человечеством не придумано.

– Ну что, вставай в очередь.

– А ты?

– Да мне-то не надо, я же местный. Давай я тут со своими пока поговорю, а потом за «контролем» тебя подожду. Вон там вон, видишь, где стоянка?

– Ага. Ну давай.

Встав в короткую и быстро двигающуюся очередь, успеваю заметить, как Ян, обменявшись рукопожатиями и несколькими словами с мужиками у джипа, выходит с площадки, и тут в него пушечными ядрами врезаются двое мелких ребятенков, за которыми спешит крупная блондинка, на полголовы выше скаута и заметно тяжелее. Ну, любовь – дело такое, хе-хе.

Мужик, на форме которого отчетливо выделяются пятна пота (вентиляторы, густо натыканные под потолком, спасают не сильно), проводит сканером по протянутому мной ID, несколько секунд смотрит то на экран, то на меня (сличает морды лиц, видимо; до сканеров сетчатки не доросли еще?), после чего удовлетворенно кивает сам себе.

– Цель вашего визита, мистер… Чернофф? Бизнес или иммиграция?

– Пока бизнес, а там посмотрим.

– Добро пожаловать в Свободную Африканскую Республику! На выходе справа есть стенды с полезной информацией, рекомендую ознакомиться. Особенно с разделом «Медицина».

– Спасибо.

Ну, бюрократия сведена к минимуму, и на том спасибо. Посмотрим, что там за стенды… Ага, вот они, справа от выхода из-под навеса. Та-а-ак…

«Медицина». Желательно обратиться к врачу и сделать прививки от красной лихорадки, холеры Дэвидсона и холеры Майго. Млять, как-то нехорошо звучит, перебор у них тут по части холер. Надо не забыть про прививки – я в свое время поленился сделать и подхватил холеру в Монровии – крайне неприятная штука. Что тут еще… спать под москитными сетками… ну это само собой… мыть руки-фрукты-овощи-вообще все… тоже ничего нового… не купаться в незнакомых водоемах, осматривать себя и близких после возвращения из джунглей… Короче, кроме прививок, ничего интересного.

«Оружие». Гражданским лицам, кроме «временных цветных рабочих», разрешено свободное ношение неавтоматического оружия калибром до 12,7 мм и автоматического калибром до 9 мм. При наличии необходимости в праве на ношение оружия большего калибра обратиться в ближайшее отделение полиции. Ну, «временные цветные рабочие» – это негры, как я понимаю. Ян рассказывал, что гражданство им здесь не дают и вообще селиться и привозить семьи не позволяют – отработал контракт и топай обратно, в Дагомею или Нигер. Разумно, не поспоришь.

Ага, схема города. Раз уж на брошюрках здесь экономят, посмотрю хоть так. Центр города похож на овальную тарелку с глубокой выщерблиной. Понятно, совпадает с плоской верхушкой Тейбл-Маунтин, а выщерблина – это ущелье, по которому поднимается дорога от порта. Площадь Родс-сквер – как самая сердцевина, проходящая через нее с северо-запада на юго-восток Лонг-стрит пересекает овал вдоль, Вууртреккерс-бульвар – поперек. Плюс спальные районы на склонах соседних гор, тоже довольно пологих: Дэвилс-Пик, Лайонс-Хэд, Сигнал-Хилл. Ну, это понятно – с того Кейпа передрали. На Сигнал-Хилл еще и аж две небольших промзоны плюс почти правильной формы параллелограмм, обозначенный как «Military Base of the British Union». Ясно, там мы селиться не будем. Почему? Мм… потом расскажу. Есть соображения.

Так, а где же… ага, вот. На самой макушке Лайонс-Хэд большой кусок земли обозначен «Order’s Base «Sub-Saharan Africa». Понятно. Так, а…

– Дружище, я тебе подарю карту, не переживай. Не надо ее всю запоминать сейчас.

Оборачиваюсь и вижу Яна, стоящего с каким-то крепким молодым парнем в камуфляже и зеленовато-коричневом берете с серебристой птичкой на нем. Впрочем, Ян меня давно уже просветил, что это не просто птичка, а скопа.

– Знакомьтесь – это Крис, он из скаутов, а это Витали – тоже отличный парень.

Пожимаю руку Крису. На вид ему лет двадцать максимум, а скорее всего – меньше. Молодой белобрысый голубоглазый паренек, но выглядит серьезно, и не только за счет явной спортивности.

– Слушай, у меня тут куча дел сейчас – давай Крис тебя в отель закинет, ты пока город посмотришь, а вечером я за тобой заеду и ко мне махнем, будет небольшая вечеринка по случаю приезда. Нормально?

– Да, конечно.

– Ну вот и славно.

Выходим с Крисом из-под навеса, пересекаем бетонную площадку и попадаем… э-э… хрен его знает куда. «В город» не скажешь, до города еще ехать и ехать, «в порт» тоже как-то было бы явным преувеличением сказать – три огороженных колючкой ангара и обширная автостоянка, на которой вновь прибывшие как раз грузятся в два автобуса, на это громкое звание не тянут. Вообще, странно, конечно…

– Крис, а это что, весь порт? Ни складов, ни портовой конторы… У вас же трое Ворот здесь, грузов и людей полно должно быть.

Молодой скаут помотал головой:

– Здесь только самое необходимое, а так все склады и конторы – в городе. Здесь же, кроме булыжников, ничего хранить нельзя, заплесневеет и сгниет. От воды испарения идут, чертова влажность сто один процент.

– Понятно…

Интересно: вообще-то он «чертова» сказал не как «damn» или «fucking», а «bloody». И акцент интересный. Англичанин, что ли?

– А ты откуда сам? Я вот из Москвы.

– А я местный. Ну, почти – родился на той стороне, возле Булавайо, но мне два года было, когда семья сюда перебралась, так что можно сказать местный. Мы были одними из первых родезийцев, поселившихся здесь, – добавил парень с явной гордостью. – А вы из какой Москвы? Местной или той?

– Нет, той. Я только месяц как Ворота прошел.

– И как вам тут?

– Ну, пока нормально. Я в общем-то, кроме Порто-Франко, ничего еще и не видел.

Машина Криса оказалась стареньким, но ухоженным «Ленд-Ровером Дефендером» цвета хаки. Как и тот джип с пулеметом – я рассмотрел получше, когда мы мимо проходили. У Криса пулемета нет, но вот место под установку турели предусмотрено, так что автомобиль служебный, я думаю.

– А почему к нам решили? А не в Новороссию?

– Да вот Ян очень уж заманчиво расписал, как у вас тут все здо́рово.

Насчет нелюбви к социализму я распространяться не стал. Ни к чему выступать в роли эмигранта, поливающего дерьмом соплеменников, даже если ты с ними не согласен. А вот насчет заманчивости – это правда в общем-то. Ну, помимо того факта, что из всех белых стран, как выяснилось, одиночке без связей и больших капиталов реально влезть в игровой бизнес только здесь. Латиносов белыми я не считаю, а в Виго, хотя теоретическая возможность и есть, все куда сложнее в административно-налоговом плане.

Так вот, возвращаясь к вопросу, какого хрена меня сюда понесло. Я, если вы помните, либертарианец. Только не путать либертарианство с анархизмом – это разные вещи. И к своим убеждениям я отношусь достаточно серьезно. Не в том плане, что помешан на политике и жить без нее не могу, а в том, что для меня комфортная жизнь без высокого уровня личных свобод невозможна. Понятное дело, что со свободой приходит и ответственность, но этого я не боюсь. Поэтому, например, в (Национал-) Социалистической Республике Новороссия я себя комфортно чувствовать не буду, это мне заранее понятно. Не из-за социализма в экономике – черт бы с ним, если работает пока, то пусть будет. Но из-за зажимов по части свобод. Да, тех самых – слова, собраний и т. д. Кому-то это все безразлично, но мне нет. А в Новороссии, раз уже начали зажимать, будут зажимать и дальше, гарантия 99 процентов. Власти, если им один раз позволить ступить на этот путь, добровольно с него никогда не сойдут, проверено шестью тысячелетиями человеческой истории. Здесь же, если Ян не врет (на что я весьма надеюсь), идеал «свободный белый человек на своей земле» воплощен максимально полно. В принципе, в здешнем Техасе тоже неплохо в этом плане, но там под давлением религиозных долбодятлов игорку запретили в принципе, а фермерством меня (пока что?) заниматься не тянет.

Бетонная (не бедствуют, значит!) дорога, петляющая вверх по склону, открывает роскошные виды. Даже воды Фулвэс-Бей с расстояния кажутся не мутной бурой жижей, а блестящим столом из полированного красного дерева. Контраст с буйной зеленью джунглей получается очень даже красивым. После примерно двух третей пути склон превращается в отвесную стометровую скальную стену, но дорога, изогнувшись петлей, ныряет в узкое – не более пятидесяти метров наверху и меньше двадцати у дна – ущелье.

Резкий переход от жары и света к полумраку (относительному, но все-таки) и сильному сквозняку ущелья происходит столь внезапно, что я даже вздрагиваю от неожиданности. Крис, заметив это, довольно улыбается:

– Впечатляет, а?

– Да уж! Но прикольно. А еще дороги сверху вниз есть или это единственная?

– Есть, конечно; пригодных для автомобилей – четыре, включая эту. Но она самая близкая к порту. Ну и самая красивая.

Ущелье столь глубоко вдается в «блюдце» Тейбл-Маунтин, что мы выскакиваем наверх почти что в самом центре города. Щурясь от вновь нахлынувшего света, успеваю заметить табличку с названием выходящей из расщелины улицы на одном из домов – Дирк-Гордж-стрит (или как там «dirk» читается, не помню). С интересом оглядываюсь вокруг. Широкая, мощенная камнем улица, по сторонам, за тротуарами, одно-двухэтажные дома, в основном побеленные. Симпатично смотрится. Сразу видно разделение – жилые дома в массе своей деревянные, отделены от улицы низкими, по пояс высотой, каменными заборчиками и небольшими садиками с цветами. А что?.. Ага, понял – дома, как и «погранпост» внизу, подняты на сваях где-то на метр от земли. Здания же магазинов, контор, ресторанчиков и т. п. построены из камня, выходят прямо к тротуарам, и никаких свай под ними нет. По мере продвижения к центру (если я правильно ориентируюсь) таких общественно-деловых зданий становится больше, а жилых домов – меньше.

– Крис, а зачем сваи эти? – В принципе, я догадываюсь, видел такое в старых, колониальной эпохи английских жилых домах в Западной Африке, но спрошу на всякий случай.

– Чтобы насекомые и змеи не лезли, во-первых. Сваи мажут специальной смолой, которая их отпугивает. Ну и, во-вторых, так влажности в доме намного меньше, ветерок там поддувает снизу, очень приятно. Там еще вентиляция специальным образом сделана. Это сейчас еще прохладно, а в разгар лета здесь будет примерно так, как сейчас внизу, у моря. Или еще жарче.

Ну да, как я и думал. Черт, а вот «прогноз погоды» не очень радует. Сейчас-то здесь, наверху, достаточно комфортно – около тридцати по ощущениям, легкий ветерок, душновато только немного. А вот если поднять температуру на пять-семь градусов и добавить влажности – м-дя… Ладно, привыкну. Все лучше, чем в покинутой мной Москве сейчас.

– А эти почему так не сделали? – киваю на бакалейную лавку справа (кстати, только сейчас сообразил – движение тут «нормальное», не английский вариант).

– Ну… не принято как-то. Только жилые дома.

– Ясно… Куда едем-то?

– В «Чемберлен гест-хаус», это на Лонг-стрит, с северной стороны. Хороший отель, сам увидишь.

Парень со мной вроде как освоился, обращение изменилось с «вы» на «ты». Ну ничего не имею против.

Людей на улицах много, не меньше чем в Порто-Франко, а вот по количеству машин Кейптаун явно уступает. Народ одет примерно так же, как и в Вольном городе, единственное отличие – если там кобура на поясе была у одного из пяти примерно, то здесь соотношение строго обратное. Вообще, надо признать, я подсознательно ожидал некой большей архаичности, но ничего подобного нет. Понятно, что размер сказывается: все-таки Порто-Франко на порядок больше, но в остальном – вполне цивилизованный городок. Собственно, ничего удивительного – население-то белое (негры встречаются, но почти все в рабочей одежде). Опять же с Конго и Кенией все понятно, но ведь здесь и переход из Йобурга есть. А Йобург – очень даже развитый город, не хуже Москвы, на мой взгляд. Ну, если в трущобы не заезжать. Но обитатели трущоб здесь не задерживаются, идут транзитом в Нигер и Дагомею.

Мы выехали на еще более широкую улицу, и Крис на несколько секунд прижал машину к обочине.

– Смотри, – сказал он, показывая рукой налево и назад, – это пешеходный участок Лонг-стрит, вон там дальше – Родс-сквер. Видишь?

– Ага. Там центр города?

– Ну, это всё центром считается, но там вроде как самый центр, да. Поразвлечься если – это туда. Плюс городская ратуша тоже там и Верховный суд.

– А правительство и Парламент где? – Вообще-то я знаю где, но интересно его версию услышать.

Крис вновь тронул машину с места.

– Они в Солсбери, уж два года как переехали.

– Хм… а сколько там жителей?

– В Солсбери? – Крис на секунду задумался, – тысяч пять, если с окрестными фермами брать.

– А зачем переехали-то?

Парень явно замялся.

– Ну… там климат лучше… да и надо же Вельд развивать… Вельд – это внутренние горные районы у нас так называются.

– Ясно…

Сдается мне, что юный скаут немножко лукавит. Судя по обмолвкам Яна, отношения между САР и Британским Союзом стабильно ухудшаются с каждым годом. В основном на почве налогов и таможенных сборов с торговли с Дагомеей и Нигером, но не только. Слишком разные у облеченных властью людей в Роки-Бей и Солсбери взгляды на то, как должна развиваться САР. Первые ее видят как некий аналог Бомбея, вторых от местной версии «Бостонского чаепития» удерживает только недостаток сил. Это к объяснениям Яна о венгерских «Гепардах», хе-хе. Не очень-то я в них поверил. Возвращаясь к теме переезда органов власти в Солсбери – имхо, в значительной мере это было продиктовано именно желанием отдалиться от моря. Ибо местная Британия жаждет править морями ничуть не меньше, чем ее прародительница на той стороне, и даже прикладывает к этому нешуточные усилия. Один из британских корветов, кстати, базируется в Кейптауне. В порту, правда, его не было – видимо, пошел гонять сомалийцев на западе. Опять же – по договору о протекторате британцы имеют право держать военную базу в Кейптауне, что они и делают. А держать свои органы власти на дистанции прямого выстрела от весьма серьезной, по местным меркам, чужой военной силы – целого пехотного батальона, не есть здраво. Разумеется, если собрать в кучу всю-всю армию САР, то она окажется внушительнее этого самого «1-го Новоирландского батальона фузилеров» (раза в три, не больше), но проблема в том, что собрать ее нельзя, поскольку она держит четырехсоткилометровую границу с Нигером и Дагомеей. Так что…

– Ну вот и все, приехали.

Пока я предавался размышлениям о геополитике, мы достигли пункта назначения. Крис остановил машину на стоянке, протянувшейся вдоль невысокого побеленного заборчика. В разрыве этого самого заборчика два деревянных шеста и деревянная же вывеска «Chamberlain Guest House» образуют входную арку, начинающаяся в которой мощенная красным кирпичом дорожка уходит куда-то в глубину сада. Больше ничего рассмотреть не удается, поскольку сад густо засажен кустами в два человеческих роста высотой, полностью скрывающими вид. Впрочем, сами по себе кусты симпатичные – с мелкими ярко-желтыми цветами, испускающими приятный легкий запах.

Пройдя по дорожке (оказавшейся совсем короткой, метров десять, не больше) между кустами, мы оказываемся перед белым двухэтажным зданием, деревянным и стоящим на сваях. Для жилья, следовательно, предназначено. Поднимаясь на крыльцо, обращаю внимание на то, как хитро оно сделано – нижняя ступенька не касается земли, а вес распределяется на боковые доски и через них все на те же сваи. Похоже, всяческой ползучей живности тут хватает. Надо постель вечером проверять, а то так вот нырнешь с разбегу под одеяло, а там… Бывали прецеденты, знаете ли, и ладно еще если окажется просто не очень симпатичная черная горничная.

Белая застекленная дверь впустила нас внутрь, звякнув колокольчиком. В ответ на звон женский голос откуда-то из глубины дома попросил подождать минутку. Ну подождем, я лично никуда не тороплюсь. Сам факт того, что под ногами не раскачивающаяся палуба, а устойчивый пол, наполняет жизнь радостью.

В ожидании дальнейшего развития событий оглядываюсь по сторонам. Просто, но со вкусом оформленная прихожая: ну не «фойе» же или «лобби» эту небольшую комнату называть… Справа от стойки – лестница наверх, за ней недлинный коридор с четырьмя дверями, видимо, номеров. Слева, за решетчатой перегородкой, столовая. Видны небольшие круглые столики, накрытые скатертями. Что-то во всей этой обстановке есть такое… женское. Или это голос к такому выводу подтолкнул?

Дверь за стойкой наконец открылась и оттуда показалась невысокая и стройная дама в возрасте, с любопытством разглядывающая нас сквозь очки. Крис вежливо поздоровался.

– Добрый день, миссис Чемберлен.

О как! Не вдова старика Невилла, надеюсь, хе-хе? Впрочем, тоже здороваюсь.

– Добрый день, джентльмены.

– Вот, привел вам постояльца. Друг майора Грэма.

Старушка взглянула на меня благожелательно:

– Ян тоже в городе?

– Да, мэм. Передавал привет, сказал, заглянет при первой возможности.

Ага, похоже, меня к какой-то знакомой Яна определили. Ну, вполне разумно, ничего не имею против. Криса она тоже знает, насколько я понял.

– Мистер…

– Чернов, мэм.

– …Чернофф. Добро пожаловать в Кейптаун, друзьям майора Грэма здесь всегда рады. Надеюсь, вам понравится наш город.

– Уверен в этом, мэм.

Блин, чувствую себя персонажем старого английского фильма.

– Комнаты с кондиционером – пятнадцать экю, без кондиционера – двенадцать.

– «Без», пожалуйста.

Три экю мне не жалко, просто кондиционеры не люблю, один вред от них, в жарком климате особенно. Впрочем, я, кажется, об этом уже говорил.

– Запишитесь в книгу регистрации, пожалуйста. На сколько дней?

– Ну, пока что давайте на неделю, а там видно будет.

Записываясь в огромную, с потертой обложкой из толстой кожи книгу, бегло просматриваю страницу. Восемь имен, все мужски… а, нет, в одной строчке «мистер и миссис Джейкобсон». Ну, хоть не Смит, хе-хе. Все фамилии – европейские. Хотя, судя по тому, что ID у меня никто не спросил, записаться можно кем угодно.

Пока я портил своими каракулями книгу, миссис Чемберлен принялась расспрашивать юного Криса об успехах на службе, здоровье его матушки и т. п. Парень явно стесняется и мечтает побыстрее смыться отсюда, так что я самоотверженно переключил внимание словоохотливой старушки на себя, поинтересовавшись, где в окрестностях можно прилично перекусить. Молодой скаут, пользуясь устроенной мною дымовой завесой, быстренько попрощался и убежал (не забыв напомнить, что вечером майор Грэм за мной заедет), а я остался выслушивать обстоятельную лекцию по окрестным едальням, с краткими экскурсами в биографию их владельцев.

Осознав через некоторое время, что сама по себе лекция не закончится никогда, я уже совсем было собрался сослаться на усталость с дороги и подняться наверх, как вдруг ухо выхватило знакомое название.

– «Глаз Нельсона», вы сказали? Забавно, в том Кейптауне тоже такой есть, отличные стейки делают.

– О, Витали, вы бывали в том Кейптауне?! – Ага, мы уже перешли на «Витали» и «Элис».

Блин, дернул меня черт за язык… Разошедшаяся старушка поведала, что сама родом из Манчестера, но несколько лет жила с мужем в Кейптауне, и «Глаз Нельсона» был там одним из их любимых ресторанов. Далее я был заверен, что в здешнем стейки ничуть не хуже, а то и лучше – владелец когда-то работал в том. Вино, правда, пока уступает лучшим южноафриканским образцам, но тут уж ничего не поделаешь: становление виноделия – процесс длительный и за три десятка лет его до совершенства не доведешь, даже со всем опытом старого мира.

Выразив полное согласие с этой глубокой и философской мыслью, я в конце концов улизнул к себе в номер. Блин, ужас какой-то: как же можно столько разговаривать?..

Номер на втором этаже оказался вполне приличным и очень чистым, что главное. Интересно – по стилю получается полная противоположность «Принцессе Инков». Казалось бы, и тут и там – простота, но в Порто-Франко все было солидно, из тяжелого темного дерева и вызывало ассоциации с конкистадорами, галеонами и… симпатичными монашками, а тут дерево – светлое, все сделано как-то легко и изящно, и на ум приходят пробковые шлемы, чайные клиперы и… индийские танцовщицы. Ну мне, по крайней мере: у каждого свои ассоциации, конечно. Судя по тому, что тема женщин пришла в голову оба раза, девять дней морской болезни вытравили из организма негатив, поселившийся там после истории с Соле.

Да, кстати – стиль в «Принцессе Инков» мне больше нравится.

Новая Земля, Свободная Африканская Республика, Кейптаун, Анкор-стрит

– Ага, и говорит мне, такой: «Все по-честному, автомат настроен на восемьдесят три процента выигрыша». Врет, сукин сын! Я же сто экю закинул – получается, мне должно тогда восемьдесят три вернуться! А эта хреновина всю сотку сожрала!

Мой собеседник эмоционально всплеснул здоровенными ручищами, густо поросшими темно-рыжим волосом. Э-хе-хех… сколько раз я уже этот момент таким вот идиотам объяснял, от Порт-Харкорта до Подмосковья и от Донецка до Порто-Франко, – вы и представить себе не можете.

– Понимаешь, Майк, тут не все так просто…

Вообще-то все просто, если немного подумать. 83 процента – это не значит, что автомат отдает обратно 83 из каждых 100 закинутых в него долларов, рублей, экю и прочих найр. Такой показатель в принципе невозможно запрограммировать, если уж на то пошло. Проценты в данном случае говорят только и исключительно об отношении выигрышных (для игрока) событий к проигрышным. То есть, устанавливая процент, администрация заведения определяет рисунок игры, да и то примерно, а уж никак не результат. Игрок же обычно сидит, пока не проиграет комфортную для него сумму денег (либо все имеющиеся деньги, если он дебил) или пока не сорвет достаточно большой куш, чтобы удовольствие от «встать и уйти с деньгами» превысило азарт «ну всё, щас я их порву». Элементарная практическая психология, только и всего. Как я уже не раз говорил и еще не раз повторю, игровой бизнес – это набор стандартных технологий, которые просто нужно знать и уметь применять, вот и все. Не надо здесь никакой «свой путь» искать, он с высокой вероятностью приведет вас к банкротству.

Майк внимательно выслушал мое объяснение, но, похоже, не проникся. Да и хрен с ним, собственно. Тут другое интересно – процент, установленный хозяином единственного городского казино «Грань». Или человек не разбирается в автоматах от слова совсем, или он тут зажрался без конкуренции. Скорее первое, потому как автоматы есть не только у него, но в нескольких барах и ночных клубах. Почему 83 процента – это плохо? Игра неинтересная получается, клиент уходит. На самом деле разница между 83 процента и 86 процентов получается капитальной, хотя, казалось бы, почему – да? А вот почему. Рисунок и динамика игры получаются абсолютно разными для каждого из значений. Здесь примерно та же история, что и с деноминацией: уйдешь в одну крайность – все от тебя разбегутся, уйдешь в другую – все автоматы круглосуточно будут заняты дрочерами, и никакой прибыли не получишь. Я у Андрея заказал настройку двух третей машин на 85 процентов, одной трети – на 86 процентов, плюс один «Игрософт» на 87 процентов и один «Геминатор» на 84 процента, для разнообразия. Нет, я не утверждаю категорически, что самый лучший вариант. В конце концов, набор технологий – набором технологий, но и некоторое пространство для творчества в нашем деле тоже есть, иначе им просто не имело бы смысла заниматься. В общем, я вот так распределил, а если кому не нравится – вам на улицу Ермакова Роща, договаривайтесь с Димоном о переброске на Новую Землю и открывайте свой зал, не препятствую.

– Все вы, блин, жулики! – добродушно подытожил здоровяк.

– Ну не без этого. Но ты пойми – люди не приходят в казино, чтобы разбогатеть, они приходят в казино развлечься. Если ты идешь в казино, чтоб стать богатым, ты уйдешь из него нищим.

– Хм… Хорошая мысль! За это надо выпить!

– И это тоже правильная мысль…

Майк лихо закинул в себя двойную порцию виски, а я отпил половину своей, одинарной. Не люблю я нажираться, да и вообще, никогда не видел смысла вот так залпом пить алкоголь. Где же здесь наслаждение процессом? А если его нет, зачем тогда пить? Видимо, потому я водку и не люблю – ее особо не посмакуешь.

Вечеринка в саду кейптаунского пристанища Яна (основное, напомню, у него под Солсбери, а это служебное жилье) уже достигла той стадии, когда народ находится в состоянии умеренно крепкого подпития и рассасывается на полуслучайные группы по интересам. Я вот, например, засел на дальнем крае стола с Майком Фланаганом, которого вы уже знаете, и Томом Харрисом (ага, еще один Том). Майк в свободное от выпивки, азартных игр и баб время занимается торговлей и политикой. И тем и другим весьма успешно: по словам Яна, он один из крупнейших поставщиков всяческой машинерии – от небольших домашних дизель-генераторов до строительной техники – в Нигер и Дагомею. С политикой у рыжего уроженца Бостона тоже неплохо получается – одновременно член городского Совета Кейптауна и депутат Парламента САР. Видимо, не слишком обременительные обязанности, раз он умудряется их с бизнесом совмещать.

А вот и Том… мм… пожалуй, буду его Харрисом называть, а то как-то многовато вокруг Томов. В похожей ситуации в Африке я просто нумеровал Мохаммедов: Намба-Ван, Намба-Ту и так далее, до Намба-Севен включительно, но здесь не поймут, наверное. Дикари-с.

Харрис вернулся за наш уголок стола после посещения белого друга. Мм… надо бы тоже сходить, кстати. Ладно, попозже, сначала Тома представлю, раз уж начал. Внешность, в противоположность яркому ирландцу, совершенно невпечатляющая. Средниий рост и телосложение, довольно темные волосы с обширной залысиной у лба, возраст где-то между сорока и пятьюдесятью (Майк чуть моложе). В общем, сколько раз такого на улице встретишь, столько раз мимо и пройдешь, не задержав взгляда. А зря, потому как перед вами основатель, владелец и генеральный директор крупнейшего в САР банка, RCFB, начальник штаба милиции и, как неожиданно поэтично выразился Ян, «один из гребаных пяти лучших снайперов к югу от устья Амазонки». Ах да, чуть не забыл – тоже депутат Парламента. Интересно, как часто у них сессии проходят? Впрочем, с учетом того, что в основу деятельности госаппарата САР совершенно официально положен принцип «главная задача – не мешать людям и быть как можно незаметнее», ничего удивительного…

– Ну что, Витали, объяснил ты нашему ирландскому другу, что еще богаче он в казино не станет?

– Не вижу вреда в попытках. Кто-то точно станет богаче, в процессе…

Все дружно ржем. Вообще, интересные у Яна друзья, да. И, сдается мне, совсем не случайно он меня вроде как невзначай посадил к ним поближе. Шон Молот Брюер, покойся с миром, ты пораскинул мозгами не зря, хе-хе.

Катарина, рослая и крупная блондинка, лучшая половинка (скорее, лучшие две трети, хе-хе) Яна, поставила перед нами большую тарелку с разнообразными жареностями, которые ее супруг ударными темпами готовит на гриле. Вернее, не на гриле, а на браай, как тут принято говорить. Аппетит после алкоголя и правда разбушевался не на шутку, так что мы шустро расхватали пышущие жаром, шипящие бурворсы, острые сосаати и нежнейших (под панцирем) крифов. Вообще, это все южноафриканские эквиваленты колбасок для гриля, кебаба и лобстеров, но в таком произношении оно еще вкуснее звучит. Юаровцы в мясе и морепродуктах вообще знают толк, это я еще во время обитания в том Кейптауне понял. Приятно, что новоземельский тезка в этом плане никак не отстает, а то и превосходит, умм-умм-умм…. Объедение! Единственное, я бы со всей этой вкуснятиной вино предпочел, но все присутствующие мужики пьют виски, так что решил не выделяться.

Майк, с урчанием растерзав пару бурворсов, временно насытился, плеснул себе еще виски и расслабленно откинулся на стуле.

– Фуф, хорошо… Слушай, Ви́тали, а как там Бродвей в Порто-Франко поживает? Три года уже в тех краях не бывал.

Ну вот, а я-то все думал, когда же до «темы сисег» доберемся. Еще пара раундов – и до политики дойдем, наверное.

Новая Земля, Свободная Африканская Республика, Кейптаун, Си-Пойнт-сквер

Размещать игровые залы нужно там, где высокая проходимость. Очевидный, казалось бы, факт, не правда ли? Но, как всегда, есть тонкости. Надо внимательно изучить не просто сколько людей проходит мимо, но и как они проходят. «Как» – в смысле куда, когда, откуда и зачем. Если вы в этом вопросе не разберетесь, то толку от высокой проходимости может и не быть. То есть проходить мимо люди будут, но они будут именно проходить мимо.

Ну вот, например. В Москве (той, не здешней) наибольшую прибыль приносили залы, открытые возле станций метро. Все знали, что там можно отбить вложения за пару месяцев, в итоге в этот бизнес поперли родственнички разнообразных московских чиновников и силовиков. Ну, нарубил какой-нибудь помощник заместителя префекта или майор в ОБЭПе пару миллионов баксов, нижние этажи пирамиды Маслоу заполнил, значит, и вот захотелось ему «вложиться в бизнес». Все же знают, что казино никогда не банкротятся, правда? Да и вообще, игорка – это круто! Посему на имя какой-нибудь троюродной тети близкого друга его соседа берется в аренду помещение у станции «Краснопресненская», делается ремонт, покупаются и приводятся в порядок автоматы, ставится на руководство всем этим делом любовница нашего героя, которая во времена суровой юности подрабатывала в лучшем игровом зале Бердичева оператором (на самом деле – официанткой). Все нужные структуры промасливаются, зал открывается, начинает работать… и приносит 50 000 долларов в месяц выручки. Все бы ничего, но вот только за аренду наш герой ежемесячно отдает 60 000 долларов, а ведь еще есть зарплата персонала, электричество, промасливание и т. п.

Как же так? Ведь наш герой точно знает, что абсолютно аналогичный зал у «Орехово», открытый его сослуживцем, приносит владельцу не менее 50 000 долларов в месяц чистыми, и это при том, что за аренду он платит столько же. Казалось бы: какое-то Орехово, которое уже почти Замкадье, и – Красная Пресня… Опять же проходимость на «Краснопресненской» вдвое выше. Что за хрень?

Ларчик, между тем, открывается просто. Да, на «Краснопресненской» проходит больше людей, на эти люди спешат с работы в метро, ведь им предстоит долгий путь домой, аж до «Орехово». А вот поднявшись на поверхность с «Орехово», они уже не спешат, потому что до дома осталось совсем немного, и чего туда спешить… С точки зрения чистой логики, смысла в этом ни малейшего, разумеется. Ну вот какая разница, где потратить час времени и три тысячи рублей, если все равно это произойдет на пути с работы домой и время прибытия в гнездо никак не изменится? Только логика здесь не работает, а работает психология.

И это только один из примеров. Еще один? Перенос зала с первого этажа на второй, в том же самом здании, снижает выручку на 25–30 процентов как минимум. Да, всего на один этаж – и вот так… Короче, много тонкостей в этом деле.

Собственно, все это я рассказываю к тому, что сейчас занят как раз поисками подходящего помещения под зал. В принципе более-менее местная топография в этом плане ясна. Злачные заведения сосредоточены на Вууртреккерс-бульвар (который по причине неудобовыговариваемости все называют просто Миля) и на проходящем вдоль обращенного к океану обрыва Санрайз-бульвар, называемом также Грань. Центральная часть Лонг-стрит тоже весьма оживленная, но она больше по части контор и магазинов. В месте пересечения Мили с Гранью находится весьма симпатичная площадь Си-Пойнт, на которой стоит единственное в городе казино «Грань» (м-да, без особой фантазии назвали), а еще на этой площади в данный конкретный момент времени стою я и озадаченно чешу в затылке.

Ладно, немного приврал – я не стою, а сижу на уютной деревянной скамейке под цветущей жакарандой (ну или каким-то очень на нее похожим деревом, я не ботаник). Задумчивость же вызвана необходимостью выбора из двух найденных вариантов помещения. С одной стороны, маловато, конечно, с другой – что вы хотите от пятнадцатитысячного городка? Чудо уже, что столько нашлось. Я бы даже сказал, сфера развлечений в Кейптауне развита на удивление хорошо для такого количества жителей. Впрочем, никаких чудес здесь нет, сплошная логистика и экономика – больше половины клиентов составляют не сами горожане, а съезжающиеся сюда состоятельные обитатели Нигера и Дагомеи – полевые командиры, вожди племен и кланов, торговцы, старейшины поселений, хаваладары, высокопоставленные чиновники и так далее. Иногда заносит даже гостей из Великого Исламского Халифата, но не так часто – далековато все-таки. Вся эта публика прибывает сюда морем, потому как на остальную территорию САР черным, кроме обладателей временных рабочих виз, ступать запрещено в принципе.

Ах да, чуть не забыл – некоторые, наиболее состоятельные, прибывают на вертолетах. Через пару-тройку месяцев, кстати, ожидается открытие нормального гражданского аэродрома, способного принимать самолеты, что вызывает у всех владельцев злачных заведений легкое слюнотечение (у меня тоже, честно говоря). Потому как прямые рейсы из Омдурмана (а через него – и из Мекки), Малколм-Экс, Мандела-Сити и Лумумбы сулят рост бизнеса не на проценты, а в разы. Понятно, что большинство там нищие, но и людей с деньгами хватает. Что? Ну разумеется, еще в Порто-Франко знал, иначе зачем бы я все это затеял?

Так вот, возвращаясь к конкретике. Оба найденных места находятся на Миле. На Грани, увы, все занято. Первое замечательно абсолютно всем: первый этаж, выход прямо на бульвар, большая парковка. Единственный минус – расположено оно в самом конце Мили, далеко от Си-Пойнта. Понятно, что народ и там есть, центр же все-таки, но немного не то… Второе совсем неподалеку от моего текущего местонахождения, так что, можно сказать, в самой гуще движухи. Но, разумеется, есть и минусы. Во-первых, это полуподвал. Что, в принципе, не есть хорошо (хоть и не так плохо, как второй этаж), а уж с учетом влажности местного климата – особенно. Во-вторых, находится не на самом бульваре, а в переулке. Да, до бульвара всего двадцать метров, но иногда двадцать метров при размещении зала – это разница между «купаюсь в деньгах» и «ну не в минус – и то хорошо». Бывали прецеденты, ага. В-третьих, в самом переулке парковки нет. Понятно, что клиент в основном приезжает на такси либо приходит пешком, но…

В общем, каждый из этих минусов вроде как и ничего страшного из себя не представляет, но вот все вместе… Есть над чем подумать, короче. Аренда во втором тоже чуть выше. И за два года сразу хотят (как и в первом, впрочем). Так что думать, думать и еще раз думать…

Новая Земля, Свободная Африканская Республика, Кейптаун, Лонг-стрит, банк RCFB

– … документы на аренду, два года, с правом продления, десять тысяч экю в год, итого двадцать тысяч. Затраты на ремонт я оцениваю в три тысячи экю.

Толстая, крашенная в рыжину тетка за большим полированным столом внимательно просмотрела каждый документ. Договор с Агентством по закупкам, заверенный в местном отделении оного, она изучила еще раньше, равно как и выписку с моего счета в Банке Ордена.

– Очень хорошо, мистер Чернофф… Но вы просите кредит тридцать пять тысяч экю, а планируемые расходы – чуть больше двадцати восьми тысяч…

– Оставшаяся сумма пойдет в страховой фонд. Это же игорный бизнес – кто-то может сорвать куш в первый же день.

– Понимаю…

Мисс Блэк (в перевод своей фамилии я ее посвящать не стал, но забавно тем не менее) быстро пробарабанила длинными ногтями по клавиатуре. В принципе, на 99 процентов уверен, что в кредите мне не откажут: в конце концов, я же с Харрисом предварительно все обсудил. Но всякое бывает – может, он специально меня к этой толстой клуше, начальнице кредитного отдела, отправил, чтоб она отказала. А потом отмажется – мол, есть правила, не могу нарушать, сам понимаешь, и все такое.

– Мистер Чернофф, в нашем банке действует специальная программа поддержки малого бизнеса, в рамках которой мы предлагаем кредиты в размере до пятидесяти тысяч экю по льготной ставке – пять процентов годовых. Для того чтобы удовлетворять ее условиям, вы должны открыть расчетный счет вашей фирмы у нас. Кроме того, сумма арендной платы будет перечислена напрямую арендодателю. Вы хотели бы стать участником программы? Выгода весьма ощутимая: стандартная кредитная ставка – это восемь процентов.

– Да, конечно.

Ну а с чего бы я отказывался? Счет все равно открывать где-то надо, условия здесь такие же, как и в Банке Ордена – сто экю в год за обслуживание. Только Банк Ордена кредиты частным лицам и предприятиям не выдает уж лет пять как – продавили его власти всех территорий. Вернее, местные банкиры через них продавили. Но вот сами они кредиты в нем получать могут – и власти, и банкиры. Что-то типа Центробанка получается, только в нем еще и расчетные и сберегательные счета можно держать. Lo siento, отвлекся. Тьфу, блин, опять испанский в голову лезет. Это потому что фильмов на нем набрал, и по одному в день смотрю, дабы не забывался. Ну или потому, что Соле иногда вспоминается, э-хе-хех…

– …оформлю, и уже завтра все будет готово. Деньги за аренду тоже будут перечислены мистеру Гооссенсу завтра.

Принтер на тумбочке слева от нее выплюнул несколько листов бумаги.

– Подпишите, пожалуйста, оба экземпляра договора…

Подписывать – это я могу, ага. Итак, вопрос с деньгами решен. Нет, в принципе, я бы и своими обошелся на крайний случай, но зачем тратить свои, когда можно работать на кредитных?

Что? «Берешь чужие, и на время, а отдаешь свои, и навсегда»? Мм… Не совсем так. Мысль верная, если речь идет о потребительском кредите. Но таких я никогда не брал, не собираюсь и вам не советую. А вот когда мы говорим о развитии бизнеса, это уже совсем другой коленкор. Во-первых, зачем рисковать своими деньгами? Тем более последними? Намного лучше рисковать деньгами банка. В конце концов, у банка их много, и в долговую яму вас не посадят, если вдруг что-то пойдет не так. Оформите реструктуризацию, перезаймете где-то еще, будете потихоньку отдавать, короче, выкрутитесь как-то. Во-вторых, пока у вас есть свои деньги, вам и кредит дадут намного охотнее. Если же вы остались с пустыми карманами, то найти дураков, которые дадут вам кредит, будет весьма проблематично. Ну вот, допустим, не пошел я к Харрису, а решил обойтись своими ресурсами. Оплатил аренду, ремонт, расставил аппараты, набрал и обучил персонал… и тут деньги закончились. Я вас уверяю: найти десять тысяч при таком раскладе мне было бы куда сложнее, чем сейчас – тридцать пять. Хотя сейчас у меня ничего нет, кроме бумаг и суммы в Банке Ордена, примерно равной сумме кредита, а тогда был бы готовый к запуску зал. Гримасы капитализма, хе-хе. Но вообще-то это правильно.

Новая Земля, Свободная Африканская Республика, Кейптаун, Бенд-Лэйн

Гооссенс-младший, здоровенный красномордый детина в районе тридцатника, закончил отмерять нужную дистанцию и неожиданно ловко и аккуратно забил гвоздь в цементный пол.

– Значит, черная плитка отсюда и до стены, а темно-серая – на проходе от двери и в центре, так, Витали?

– Да, Поль. Но смотри, чтоб нормально положили, – людей будет ходить много, мне трещины не нужны.

Сын арендодателя, счастливо оказавшийся владельцем маленькой строительной фирмы, солидно кивнул:

– Не волнуйся, Обиква – отличный плиточник, сам увидишь. Если что и треснет, я за свой счет поменяю, не проблема. Так, теперь насчет заземления. Ты хочешь медный штырь и…

Готовлюсь к ремонту, как вы уже догадались, наверное. До меня здесь был какой-то бар, но не выдержал конкуренции и прогорел. Что и немудрено: баров и пабов в округе – немерено. Помещение неплохое в общем-то, но и изменить нужно многое. Для начала – полы. Рабочие Поля уже отодрали и вынесли испускавшие не самое приятное амбре старые доски, теперь плитку положат. Вообще, самое лучшее для игрового зала – нормальный ковролин, но не в этом климате. Того и гляди живность какая заведется.

Самый важный вопрос – электрика. Пусть каждый отдельный аппарат жрет электронов не сильно больше обычного ПК, но тридцать пять «Игрософтов» и двадцать пять «Геминаторов» дадут приличную нагрузку, это даже не считая кондиционеров, освещения, вентиляции, кулеров, холодильников и т. д. Кроме того, машины обладают дурной привычкой накапливать на себе напряжение и потом легонько (а то и не очень) бить игроков током, что последним не очень нравится, мягко говоря. Так что этот вопрос тоже надо предусмотреть. Собственно, самое простое средство от этой напасти – соединять корпуса рядом стоящих машин проволокой – дешево и сердито, но работает.

– Кондиционеры где устанавливать?

– По центру обоих помещений. Ничего, что вывод наружу длинный такой получается?

– Не, нормально.

Да, помещение у меня разделено капитальной стеной на две примерно равные части. В этом есть как плюсы, так и минусы, но в рамках выбранной мною концепции двух игровых зон плюсов больше. В первом от входа зале будут «Игрософты» для игроков попроще, во втором – «Геминаторы» для тех, кто побогаче. Основной минус – придется делать два бара. Если сделать один, то либо «дорогие» клиенты будут сбегать на дешевые автоматы, либо всякая шушера будет толпиться возле играющих по-крупному. Ладно, место есть, сделаем два бара, не проблема.

В первом зале черную барменшу поставлю, наверное, чтоб по зарплате в бюджет укладываться. Хотя это еще надо обдумать – возможно, белая привлечет клиентов. Тут пытаться угадать – дело достаточно рискованное. По своему опыту могу сказать, что раз на раз не приходится. Некоторые черные белых стесняются, не могут при них расслабиться, соответственно в такие заведения не ходят. Ладно, пройдусь послезавтра по барам, обращу внимание на этот вопрос.

Почему не сегодня? А сегодня «гостей столицы» там не будет. Совсем. Методом проб и ошибок горожане выработали весьма практичную систему, позволяющую и получать выгоду от статуса местного «Парижа», и не превращать город в клоаку. По вторникам и средам черным (ну кроме рабочих, разумеется) находиться на территории города запрещено. Соответственно они здесь и не укореняются. Многие увеселительные заведения вообще в эти два дня закрыты.

– Эскиз баров Доол завтра принесет, посмотришь, все ли устраивает.

В фирме Гооссенса-младшего кроме него самого работают еще двое белых и с дюжину негров. Распределение обязанностей, думаю, понятно. Что любопытно, оба белых – тоже африканеры. И вообще, как я уже в курсе, африканеры здесь держатся наособицу от англоязычного большинства. Хотя изначально САР основывалась белыми южноафриканцами без разделения на буров и англичан, со временем старые трещины дали о себе знать. Собственно, дело уже дошло до того, что наиболее радикальные африканеры основали собственную колонию, Фолькстаат, далеко на юге, где между гигантским массивом джунглей и пустыней к берегу выходит полоса саванны. Впрочем, переселилась туда за три года всего пара тысяч человек, что вполне объяснимо – ни малейших экономических перспектив у колонии нет и не будет еще очень долго при текущем уровне развития логистики. Так что перебираются туда только те, кто реально готов жить как в XIX веке, ради удовольствия не слышать вокруг никакого языка, кроме африкаанса. Хотя находятся и такие. Вон пару дней назад туда отправилось судно с десятком бурских семей на борту. Не местных, правда, а только что прошедших через Ворота.

Новая Земля, Свободная Африканская Республика, Кейптаун, База по приему переселенцев и грузов «Субсахарская Африка»

Охранник в орденской «песочке» и малиновом берете провел сканером по моему ID, перевел взгляд на монитор, удовлетворенно кивнул и нажал на кнопку. Высокие металлические ворота медленно поползли в сторону.

– Проезжайте прямо и налево, там будет указатель «Грузовой терминал».

– Спасибо.

База «Субсахарская Африка» ничуть не меньше той, через которую я прошел в этот мир. Грузовой терминал так и явно побольше. Впрочем, ничего удивительного – в окрестностях Порто-Франко их шесть, а здесь одна. Но вот стиль сразу узнаваем, даже таблички одинаковые. Вежливо уступив дорогу битком набитому автобусу, к стеклам которого прижимаются изнутри любопытные черные физиономии, проезжаю вдоль длинной гофрированной стены какого-то ангара к воротам с заветной надписью. А? Да, машину купил. Подержанный «Дефендер» популярного здесь цвета хаки, в пять штук обошелся. Нет, зачем мне открытый – а в дождь как? Я ж пулеметную турель устанавливать не планирую. Окна просто открыл – и нормально, никакого кондиционера не надо.

Слева от ворот грузового терминала прямо на заборе установлена будка с охранником внутри, но мной он не интересуется, стоит подъехать – ворота открываются. За ними обширная, с футбольное поле размером, бетонная площадка, в шахматном беспорядке уставленная контейнерами, между которыми разъезжают два погрузчика.

У-у-у!!!

Млять, засмотрелся… Извини, мужик. Спохватившись, поворачиваю направо, куда указывает стрелка, и освобождаю выезд для грузовика с установленным на него сорокафутовиком. Ну и сигнал у него, однако, как будто с парохода снял.

Припарковавшись на стоянке для легковушек, вылезаю из машины. Передо мной обшитое сайдингом двухэтажное здание с большой бело-голубой вывеской «Logistics». Мне туда, как легко догадаться.

Усталого вида женщина с некрасивым костистым лицом и беджем «Tamarashvili», сидящая за стеклянной перегородкой, быстро и без лишних вопросов просмотрела бумаги на груз, заставила один раз посмотреть в сканер сетчатки и два раза подписать документы («ознакомлен с правилами ввоза» и «обязуюсь вывезти контейнер с площадки в течение двух суток»), после чего распечатала кассовый документ и монотонным, механическим голосом порекомендовала с ним внимательно ознакомиться.

Та-а-ак… Уплачен взнос за пользование услугами Агентства 20 000 экю… было дело, да… заморожена на счете 91 000 экю… реальная сумма контракта составила 87 562 экю 19 центов согласно прилагаемому Перечню… потом посмотрю, один хрен сейчас уже ничего не изменится… таможенная пошлина САР 876 экю… таможенная пошлина Британского Союза 1 985 экю 33 цента… остаток аванса, подлежащий возврату клиенту (мне то есть) – 576 экю 48 центов. Ну, по крайней мере, доплачивать ничего не надо. Не, ну вот британцы козлы, а? Сами в двух с лишним тысячах миль отсюда, а таможенную пошлину дерут только так. «Протекторат», видите ли. Неудивительно, что их здесь терпеть не могут.

– Мистер Чернов, вы со всем согласны? – нетерпеливо осведомилась некрасивая женщина за стеклом.

– Да.

– Тогда подписывайте и давайте мне обратно.

Получив желаемое, логистка распечатала еще один лист, подписала, поставила печать и положила в лоток.

– Это накладная на получение. Ваш контейнер уже прошел Ворота, до конца дня инспекторы его проверят, и завтра с утра можно получать. Вам на телефон эсэмэс придет. Спасибо за то, что воспользовались услугами Агентства.

Заключительная фраза прозвучала как «Следующий!», так что я не стал дальше отнимать время у мадам Тамарашвили и отошел от окошка. Тем более за мной вон еще двое грузополучателей стоят.

Так, ремонт в основном закончен, осталось только освещение и кондеры смонтировать, но этим Гооссенс-младший и его ребята займутся. Расставлю аппараты, включу, проверю, еще неделя на набор и обучение персонала – и вперед!