Фолькстаат, к северу от Претории,
округ Бота, побережье океана
– …!
– Извини!
– Поднимай, млять!
Рывок, тяжёлый деревянный ящик поднимается на уровень плеч, теперь перехватить его снизу, упереться ладонями, толчок – и вот его уже приняли у нас и потащили вглубь кузова. Шаг в сторону, облегчённый выдох, утереть пот со лба. Разворот, идём за следующим, запалено дыша.
Мимо нас, гулко топая по доскам плавучего причала, тащит очередной ящик другая четвёрка. Расстояние от громоздящегося на дальнем конце причала штабеля тёмно-зелёных ящиков до стоящих в ряд машин – метров семьдесят, из которых двадцать – довольно крутой подъём вверх по склону. Казалось бы, не так уж и страшно, «короткий» в укупорке весит всего восемьдесят два килограмма, а нести его можно вчетвером, выходит по двадцатке на человека. Но когда этих ящиков четыре сотни… ну, пусть даже две, у нас две команды «носильщиков», всё равно, да ещё с учётом жары хорошо так за тридцатник…
Устаёшь, в общем. Мягко говоря. И грузовики на причал не загнать – слабосильная индийская «Тата» обратно с ящиками уже не вылезет. «Урал» с пусковой установкой и то еле-еле смог, а у него «мощща» заметно побольше. Перемудрили малость с конспирацией – да, заметить причал случайно практически невозможно, в этом плане место отличное, но вот погрузка превращается в пытку. Одно утешает – «длинных» нет, они в укупорке стольник весят, и кантовать их неудобнее. Ну, это сейчас меня данный факт утешает, а при покупке расстроил, плюс пять с лишним километров дальности, как-никак. У продавца-то «длинные» были, но первый же проверенный мной эрэс переломился пополам, когда его подняли, и на этом желание их брать у меня пропало начисто. Почему переломился? Хранить потому что надо, как положено. Ну, или, хотя бы, в ящиках под навесом, как «короткие» лежали. А если на земле, под открытым небом и россыпью… негры, что с них взять.
Хотя, если честно, наши в этом плане не сильно лучше. Помнится, как-то на срочке угодил я в погруз-команду, получавшую две тысячи таких же эрэсов с окружного склада. Упахались так, что мысль «сейчас сдохну» приносила некоторое облегчение, ну да суть не в этом, а в том, что там они тоже россыпью хранились. Вроде как под навесом, но полусгнившим, так что, можно сказать, под открытым небом. Только в здешнем Конго, по крайней мере, перепадов температур почти нет, а тогда дело было на Дальнем Востоке…
Вот и штабель. Вдвоём берёмся за ручки ящика слева, рывок на себя, напарники осторожно, дабы не прищемить пальцы, хватаются за ручки справа – понесли. Надо будет поменяться сторонами в следующий раз, а то у меня правая рука уже сантиметров на десять длиннее левой, кажется.
Ладно, во всяком случае, уж лучше носить ящики к грузовикам, чем кантовать их в кузове. Во-первых, какой-никакой ветерок обдувает, во-вторых (и в главных) – спина куда меньше убивается. Собственно, совсем не убивается, если за этим следить и правильно её держать. А в кузове этого делать не получается, проверено на практике. Артиллерия, знаете ли, это не столько оглохшие уши (хотя и это тоже), сколько сорванные спины и разбитые пальцы. Но в кузове трудятся те, кто ростом пониже, и это логично, а я к ним точно не отношусь.
Зачем вообще таскаю, и почему вот те двое в «джихадках» бездельничают? Ну, во-первых, они не бездельничают, а на пулемётах дежурят. Пусть за ближайшей грядой холмов и расположились буры, мимо которых вряд ли кто-то пройдёт, но бережёного, как известно… Особенно, в свете позавчерашних новостей от «мистера Смита», мдя.
Во-вторых, политические моменты никто не отменял, а я же политик, вроде как, пусть и мелкомасштабный. Так что, хоть я здесь и старший, в смысле субординации, но двое водителей, возрастом в районе полтинника, отправились на посты, а мы с Денисом, соответственно, на погрузку. Скоблову, кстати, потяжелее, чем мне – он-то в кузове работает. Ничего, здоровья у него хоть отбавляй, справится.
– Раз-два!
У-у-х! Есть!
Очередной ящик отправляется в недра кузова. Три «Таты» уже загружены, осталась вот эта и потом ещё две. Ну, вернее, полторы – последняя выйдет неполной.
Что вообще происходит? Закупленное у «Андрея» разгружаем, что же ещё. Пушки и снаряды к ним будут попозже, а пока одна «бээмка» и четыреста эрэсов. К чему эти заморочки, раз Ладога снова наша? Ну… есть свои тонкости. Для начала, артиллерия свыше ста миллиметров может находиться только на вооружении анклавов, отдельным поселениям, которыми мы, с точки зрения Ордена, являемся, она не положена. Вернее, может быть и положена, но по специальному разрешению того же Ордена, а шансы на получение такового сейчас… невысоки, да.
Взять за ручки ящика слева, рывок на себя… блин, опять забыл сторонами поменяться. Ладно, в следующий раз.
Так вот – на первое обстоятельство можно было бы и забить в обычной ситуации, ну кто там будет проверять, что у нас есть. Никто, разумеется. Вот только ситуация не совсем обычная, и такие проверяющие вполне могут нарисоваться. И если у себя мы их сможем просто послать в пешее эротическое, заявив, что против нас была агрессия и мы должны иметь возможность защищаться, то в дороге груз вполне может кто-нибудь перехватить. Хоть Орден, хоть «красные», да и мало ли кто ещё. В общем, по этим и кое-каким прочим обстоятельствам, решено артиллерию тащить не по реке, а через уже согласованный с бурами канал. Да, так оно дороже и хлопотнее, зато надёжнее.
Причал прошли, начался подъём. Эхе-хе-х…
– Млять!
Трухлявое дно ящика не выдерживает веса снаряда и с хрустом проламывается, эрэс падает на землю и начинает скользить вниз по склону. Скользит «головой» вперёд, через полметра мы успеваем его перехватить и остановить, но поздно – кольцо, удерживающее лопасти стабилизатора прижатыми к корпусу, цепляется за какой-то корешок и сдвигается к са́мому хвосту.
Щёлк! «Перья» раскрываются.
– Твою ж мать…
Ладно, не всё ещё потеряно, лопасти не погнуты, вроде как.
– Так, Серёга, аккуратно поднимаем вдвоём – ты за голову, я за хвост. Стой! Сначала я, чтоб «перья» не погнуть. Вот так… Вы ящик берите, несём всё наверх, там положим пока. Как погрузку закончим – сложим «перья» и наденем кольцо обратно, я покажу, как.
Да уж, вспомним молодость, называется. В принципе, все эти погрузки и отснаривания – как езда на велосипеде. Один раз научился, уже не разучишься. Но, чёрт возьми, двадцать лет назад всё это давалось как-то полегче.
Штабель. Взять за ручки ящика слева, рывок на себя… млять, опять стороны поменять забыл. Ладно, в следующий раз.
* * *
где-то между Новгородом и Преторией
– …масло, значит, выдавливает, оно разбрызгивается, – лапища Перебейноса-младшего растопырилась, для большей наглядности, – и горит.
– Вова, – вздыхаю я, – ты мне по-русски скажи – сможет ехать, или не сможет?
– Сможет. – наш механик глубокомысленно кивает. – Пока опять не сломается.
Млять, тоже мне, юморист.
– Ладно, ясно.
Поворачиваюсь к Диме Школьному (интересная фамилия, однако) и вопросительно поднимаю брови. Понятно, что по служебному положению я выше, но старшим колонны на пути в Фолькстаат был он, вот и не станем вносить сумятицу, пусть так и остаётся.
Невысокий и сухощавый Школьник (ну, а какой ещё может быть позывной с такой фамилией?) задумчиво взглянул на небо. Туч нет, к счастью, но солнце явно клонится к закату.
– Остался час светлого времени, не успеем. Ночуем здесь. Точнее, во-о-он там. – Дима показал пальцем на плоский каменистый холм метрах в трёхстах от нас.
Ну, оно и правильно, наверное. Площадка для привала, до которой мы явно не успеваем добраться засветло, ничем принципиально не отличается от саванны здесь. Там, правда, есть ручей, но запасы воды у нас имеются, так что, переживём как-нибудь. Нет, понятно, что там удобнее, но кому сейчас легко?
«Тойота Бандейранте», переоборудованная в «джихадку», разведала окрестности намеченного для ночёвки холма, ничего подозрительного там не обнаружилось, так что вся колонна медленно и осторожно переместилась туда, приминая бамперами и давя колёсами сочную зелёную траву. В здешней саванне два сезона дождей – короткий и длинный, и сейчас как раз заканчивается первый, так что всё растёт, цветёт и колосится, трава вон по грудь человеку вымахала. Хорошо, что движение по дороге не слишком интенсивное, и разъездить её в сплошное грязевое болото редкие машины просто не успели. Впрочем, даже так тяжелогружённые «Таты» регулярно застревают, и приходится их вытаскивать с помощью лебёдки, досок и такой-то матери.
Школьник быстро расставил машины, распределил посты и смены, задумался на пару секунд и выдал указание:
– Костёр сегодня не разжигаем, сухпаем поужинаем. Кто хочет чаи́-кофеи́ – кипятите сейчас на горелках, пока не стемнело.
Особого энтузиазма на физиономиях личного состава не загорелось, но и возражений не последовало.
Дождавшись, пока Дима освободится, подхожу к нему.
– Чуйка какая, или так, на всякий пожарный?
Он чуть неуверенно наморщился.
– Да чёрт его знает. Лишним не будет. Если бы на площадке ночевали – так и ладно, один хрен все в курсе, где она. А раз уж посреди степи – лучше затихариться.
Согласно киваю. С Димой я почти незнаком, как-то не доводилось пересекаться, но производит он впечатление достаточно толкового мужика. Сам из Чернигова, как я успел выяснить, но переехал на Новую Землю ещё ребёнком, семья осела в Новой Одессе, а потом, когда порядки там перестали устраивать, перебралась куда-то под Форт-Рейган. В тихой американской глубинке молодому парню быстро стало скучно, и он завербовался в охрану конвоев. Что, думаю, и объясняет, почему его отправили старшим колонны. Потом бандитов на дорогах повывели, с работой «по профилю» стало туго, так что Школьный ещё успел немного понаёмничать на охране нефтяных вышек в Халифате, ну а потом оказался у нас.
Некое настораживающее предчувствие не только у него – я и сам себя на этом ловлю. Только, в отличие от Димы, информации у меня побольше, так что я примерно представляю, откуда может подуть ветер с камнями.
Нет, есть, конечно, и общие соображения. Маловероятно, что товарищей из Демидовска приводит в восторг перспектива появления у нас РСЗО, пусть даже в единственном экземпляре. «Град» – страшная вещь в умелых руках, на самом-то деле. И пусть таковые руки у нас пока отсутствуют (я, вообще-то, единственный на весь анклав, кто когда-то работал на «Градах», а это двадцать лет назад было, да и не офицером же, а обычным срочником, пусть и толковым), дело это наживное. Эрэсы есть, таблицы стрельбы есть, понимание того, «как это работает», тоже имеется – немного потренируемся, и воевать с нами уже станет куда как затруднительнее. В конце концов, это не старый мир – здесь никто не может себе позволить терять людей не то что полками и дивизиями, но даже взводами и ротами. Нет, ну, насчёт взводов я погорячился, пожалуй – такие потери себе кое-кто позволить уже может, ну так на то он и «Град», чтобы этим не ограничиваться.
Собственно, ради этих самых тренировок я и еду – думаю, за неделю управлюсь, и надо будет возвращаться. В Претории ещё дела ждут.
Так вот, это я к чему всё – на месте «красных», я бы постарался нас перехватить до того, как мы окажемся в Новгороде. Благо, им даже нет никакой необходимости громить всю колонну – достаточно уничтожить один-единственный «Урал» с пусковой установкой. А 375-й, между прочим, с бензиновым движком, и горит, в случае чего, как свечка. Нет его – и эрэсы мгновенно превращаются в дорогостоящий хлам, годный разве что на колья для заборов. А? Да, я тоже по телевизору видел, как духи их с самодельных направляющих запускают при помощи батарейки, но, имхо, так можно попасть в цель размером с город, минимум.
По-хорошему, конечно, нам бы охраны побольше. Во всём конвое – четырнадцать человек, и это включая меня и Скоблова. Шесть грузовиков с эрэсами, БМка, две «джихадки» с M2 на вертлюгах и мой джип с АГС-17 на крыше. Звучит солидно, вроде бы, но, на самом деле, этого совершенно недостаточно в случае серьёзных проблем по дороге. Доберусь до Новгорода, выскажу Глебу всё, что по этому поводу думаю. Нет, я понимаю – ополчение распустили, людям нужно своими делами заниматься, а большая часть «кадровых» вояк либо в Муроме, либо в Ладоге. Но ещё хоть с десяток человек из тех, кто понадёжнее, могли бы наскрести? Могли бы, однозначно.
– Будем кипяток делать?
– Давай, кофейку хоть попьём.
Наша с Денисом смена через три часа, так что спать ложиться особого смысла всё равно нет, и кофе не помешает. Быстро кипятим маленький чайник на горелке (чёрт, с этой копотью от солярки его уже страшно в руки брать) и завариваем кофе, кто как любит. Зажав в кулаке большой, жёсткий кусок билтонга, потихоньку обгрызаю его и запиваю кофе.
– Школьник нервничает и, возможно, не зря. Надо посматривать, сам понимаешь…
Денис спокойно кивает. В детали я его не посвящал, разумеется, но в общих чертах он в курсе, что товарняк в Большом Аверьяновском тоннеле взорвали не «мстители» из Имарата, как все думают. Хотя, «все» – сильно сказано. Хоть мы пока никаких намёков Демидовску и не делали, не стоит недооценивать их паранойю. То, что Булатова я с тех пор видел, и он мне лишь ласково улыбнулся, совершенно не обнадёживает, наоборот скорее. Они вполне могут прийти к верным выводам, пусть даже и неверным путём – например, предположить, что мы заказали теракт имаратчикам. Кстати, не факт, что именно они и не были исполнителями. В конце концов, что я знаю о «Смите»? Правильно, ничего.
Какими силами может располагать противник? А шайтан его знает. В Претории их двое, и Булатов уже явно не в том возрасте, чтобы скакать по саванне с гранатомётом или снайперкой. Второй, который по политэкономической части, на боевика похож ещё меньше – тучный мужик средних лет, страдающий одышкой. Может у них оказаться боевая группа где-то между Фолькстаатом и нашими землями? Вполне, почему бы и нет. Не просто же так Марат Феликсович в Претории появился. Хорошо подготовленные и вооружённые люди вполне могут продержаться на природе довольно долго. При всей туповатости большей части местной фауны, совсем уж инстинктом самосохранения она не обделена, и что такое человек с ружьём, уже должна была понять – машины здесь время от времени ездят, да и охотники хоть изредка, да забредают. Последние не столько ради охоты, подозреваю, этим и куда ближе к обжитым землям можно заняться, сколько в надежде найти золото, алмазы и прочую платину. Пока не нашли, вроде бы. Ну, или держат язык за зубами, что логично – я бы, на их месте, тоже делиться новостью с окружающим миром не спешил.
Пардон, отвлёкся. Так вот – вполне могут оказаться здесь новоросские егеря. И что-то я не очень верю в нашу способность отбиться от устроенной ими засады, даже если их всего несколько человек будет. Ну а для того, чтобы навсегда вывести из строя пусковую, достаточно и одного человека с подходящим вооружением, как я уже говорил. И действовать он может с расстояния в пару километров, в конце концов, эта пусковая с крупного рогача размером.
Выводы? Бдим в оба глаза, какие тут ещё выводы. Ну и надеемся, что кое-какие «домашние заготовки» сыграют свою роль…
* * *
где-то между Новгородом и Преторией
«Конвой Дозору-один!»
«Конвой на приёме»
«На дороге всадник на лошади, удаление пятьсот метров. Стоит на месте»
Ага.
Прежде, чем Дима успевает как-то отреагировать, влезаю в разговор.
– Конвой, ответь Гато.
«На приёме»
– Скорее всего, это буры. Дорогу для нас проверяют. Фарами моргните три раза.
Пауза.
«Дозор-один, слышал?» – раздражение в голосе Школьника прямо-таки сочится из динамика.
«Так точно»
«Моргни им»
Нет, я вполне понимаю, почему Дима злится, но, всё-таки, лучше перебдеть. Что-то мне подсказывает – не только в мою сторону Марат Феликсович сотоварищи делали подкаты.
«Конвой, я Дозор-один – он поднял винтовку и над головой ей два раза провёл»
– Конвой, да, это буры. Нашли, значит, что-то интересное впереди.
«Принял. Дозор-один, подъезжай к нему, но по сторонам посматривай»
Головная «джихадка» подъехала к вышедшему на дорогу всаднику, экипаж убедился, что всё в порядке, после чего подтянулся и остальной конвой. Школьник, всё ещё выглядящий раздражённым, резким голосом напомнил всем смотреть за своими секторами, и мы с ним прошли вперёд, к флегматично взирающему на всю эту суету буру.
Бородатый, сухой, широкоплечий, где-то на переходе между «мужик» и «старик». Одет в много раз заштопанный, выгоревший на солнце камуфляж. Мы уже виделись в Претории – Магнус познакомил. Как отрекомендовал молчаливого бородача главный местный коммандос – «Христиан – лучший охотник и следопыт южнее Большого залива. А следующие двое – его сыновья». Не знаю, насколько уж это правда, а насколько поэтическое преувеличение, но, по крайней мере, очень хочется верить, что демидовским егерям до него в этом плане далеко. Они, всё-таки, спецназовцы, а не супермены.
– Привет, Христиан. Нашёл что-то? – английским он владеет, разумеется, а африкаанса не поймёт Школьник, так что, будем общаться на языке одного из вероятных противников.
Следопыт молча кивнул и, одним плавным движением, слез на землю.
– Впереди засада, через три мили после стоянки. – он вытащил из кармана сложенный в несколько раз потрёпанный лист бумаги, оказавшийся набросанными вручную кроками примерно пятидесятикилометрового участка дороги. – Вот здесь, справа от дороги.
– Какие там силы? – раздражение, перед лицом такой новости, исчезло, но некоторое недоверие в голосе Димы звучит. Видимо, способность непонятного пожилого оборванца подобраться незамеченным к отряду егерей вызывает у старшего нашей колонны сомнения.
Христиану, впрочем, на это явно совершенно наплевать.
– Восемь человек. Двое на холме, у них крупнокалиберная снайперка. Пятеро ближе, у них как минимум два гранатомёта. Последний за холмом, стережёт лошадей. Вчера днём что-то устанавливали в траве на обочине.
Дима невольно присвистнул, но тут же замолчал, несколько смутившись. Я, признаться, тоже почувствовал себя слегка не в своей тарелке. Возможность нападения на конвой мы со Школьником, разумеется, обсуждали, но оба пришли к выводу, что целью почти наверняка будет только пусковая. В конце концов, всё остальное без неё на фиг не нужно, так к чему лишние сложности и риск? Увы, похоже, егеря придерживаются иного мнения – судя по рисунку засады, мочить нас собрались всерьёз и наглухо. Любопытно, не связанно ли это с подрывом тоннеля? Что-то мне подсказывает, что таки да. Видимо, Булатов решил поставить на мне крест, в прямом и переносном смыслах.
– …монки, наверное… – Дима вслух гадает, что же там такого может быть в траве. Да, скорее всего. Против небронированных машин они достаточно эффективны, сплошное поле поражающих элементов изрешетит всё, включая людей внутри. Вряд ли егеря потащили с собой что-то мощное, типа противотанковых мин – и тяжело, и незачем.
– Можно их обойти? Есть путь, по которому грузовики пройдут? – спрашиваю у бура. Ну, а что ещё делать? Не нападать же на них, сумасшедших среди нас нет. Понятно, что проблему с кочующей по стратегически важной трассе ДРГ противника нужно будет решать, но пусть её решает кто-нибудь другой. Более многочисленный и не обременённый грузовиками со снарядами. А у меня своя задача.
– Можно. – грязный, с криво обломанным ногтем палец скользит по «карте». – Вам придётся вернуться на десять миль, вот сюда. Потом по лощине между двумя грядами холмов, потом вот так… здесь есть брод через ручей, машины пройдут. Он свободен, там Ян сейчас за ним присматривает. А Пит впереди, смотрит за засадой. Я вас проведу, покажу дорогу.
– День потеряем. – Школьник огорчённо вздохнул. Пожимаю плечами:
– Ну, что ж теперь. Зато целы останемся.
Старший конвоя на секунду замялся, но, всё-таки, спросил:
– Ты ему доверяешь? Уверен, что он нас сам в засаду не заведёт?
По-русски спросил, разумеется.
– Доверяю.
На самом деле, конечно, на сто процентов доверять никому нельзя, но какой смысл пускаться сейчас в дискуссию на эту тему? Правильно, ни малейшего. Христиан с сыновьями честно отрабатывают свои деньги (немалые, между прочим), и никаких причин им нас предавать я не вижу. Это, конечно, не гарантия того, что их нет, ну да тут уж ничего не поделаешь. В конце концов, устроить нам засаду и разделать под орех можно прямо на основной дороге, без всяких хитрых планов.
Христиан, терпеливо дождавшись окончания непонятного ему разговора (хотя, конечно, догадаться несложно, гением тут быть не надо), вновь тычет пальцем в карту.
– С верхушки холма, на котором сидит их снайпер, видна переправа через ручей. Я не знаю, в курсе ли они насчёт неё. Если в курсе – то наблюдают. Даже если нет – всё равно, могут заметить грузовики.
Блин, а вот это уже совсем не радует. Дима уточняет:
– Какое там расстояние?
– Около трёх миль.
Так, это получается… в районе пяти километров. Так и не понял страсти местных буров к милям – заленточная ЮАР использует метрическую систему. «Возврат в славное прошлое», что ли? Ладно, не важно. Обсуждаем возможную проблему. Ни я, ни Дима специалистами по обращению с крупнокалиберными снайперками не являемся, и вообще в конвое таковые отсутствуют, поинтересоваться не у кого. Соответственно, эффективность стрельбы на пять километров по цели размером с грузовик мы оценить не можем. Особенно учитывая, что ни калибр, ни тип винтовки нам неизвестен. «Что-то тяжёлое, но, кажется, не „Барретт“», большего Христиан пояснить не смог.
Ладно, гадать не имеет смысла, надо действовать, исходя из худшего варианта.
– На каком отрезке нас будет видно с холма? До переправы и после?
Следопыт впервые демонстрирует неуверенность.
– Там полоса деревьев… до ручья, наверное, видно не будет. Но саму переправу видно, и где-то четверть мили после неё… может, чуть меньше. Потом дорога уходит за холм. Я же тогда не грузовики видел, а стадо рогачей. – добавил бур чуть извиняющимся тоном. – Но грунт там твёрдый, не намного хуже, чем здесь. Миль двадцать в час можно держать.
Нужно быстро преодолеть метров четыреста, значит. Если держать хотя бы тридцать километров в час – это минута, грубо говоря. Успеют егеря за минуту нас заметить и накрыть? А вот хрен его знает. Заметить-то наверняка заметят, даже если не наблюдают за переправой постоянно, на движение человеческий глаз реагирует автоматически, а тут аж целая колонна грузовиков. Но надо ведь ещё принять решение, прицелиться, открыть огонь и пристреляться… Делюсь соображениями со Школьным, тот согласно кивает.
– Установку пускаем первой… э-э… второй, после дозора. Максимально возможную скорость, и вперёд, за холм. Собирать конвой уже там будем.
– Добро. Поехали?
Дима задумчиво скребёт затылок.
– Погоди. Я думаю, это всё фигня. Ну, насчёт снайперки. Если и попадут, то только случайно. А вот если сразу рванут вперёд, и перехватят нас дальше? – он поворачивается к буру. – Через сколько этот обход выходит обратно на дорогу?
– Примерно через двенадцать миль. Это если там, где грузовики точно пройдут. Можно и раньше выехать, но есть шанс застрять – земля сырая после дождей. По дороге до пересечения меньше, миль семь, где-то. – Христиан взял секундную паузу, после чего с неохотой согласился. – Да, могут перехватить, если быстро сообразят. Местность там не очень, больше двадцати миль в час вы держать точно не сможете.
Ну, сообразить-то, может, и сообразят, но они же не в позе низкого старта там ждут. Нужно ещё сняться с засады, что тоже займёт какое-то время. Опять же – одно дело, поймать конвой в подготовленную засаду, и совсем другое – с ходу идти в атаку, а уж верхом или нет, не принципиально. Верхом даже хуже – цель больше будет. А у нас два крупняка и АГС, что гарантированно переводит нападающих в разряд покойников. С другой стороны, их задача-минимум – уничтожить (ну, или сильно повредить) пусковую. Для этого лихую кавалерийскую атаку устраивать не надо – достаточно, чтобы «тяжёлый» снайпер оказался в радиусе пары километров на более-менее удобной позиции. Если они нас минут на пять-десять опередят с выходом к перекрёстку – этого времени им хватит с головой. Ещё и весь конвой перещёлкает. Вернее, обездвижит, ну а там уже и остальные до нас доберутся, недооценивать их ни в коем случае не следует.
Делюсь своими соображениями с собеседниками.
– А какого-нибудь ещё подальше объезда нет? – Дима, что мне в нём нравится, в бой не рвётся, для него главное – довести конвой в сохранности.
Христиан помотал головой.
– Нет. В сухой сезон проблемы бы вообще не было, проехать где угодно можно, но сейчас…
Ясно. Тогда у меня идея в наличии.
– Есть места, где джипы смогут выехать на основную дорогу?
– Да. Вот здесь, например. – палец бура скользит по карандашному наброску местности. – Или здесь. Заслон хочешь поставить?
Ну, догадаться несложно.
– Ага. Нам их задержать-то нужно минут на двадцать всего. По основной дороге они грузовики верхом не догонят.
Если только чёртов «Урал» опять не сломается, мысленно заканчиваю фразу и так же мысленно трижды сплёвываю через левое плечо. Это сломавшегося «индуса» с эрэсами можно просто бросить, в крайнем случае, а с БМкой так не получится. Придётся брать на буксир, что отнимет время и понизит скорость…
– Слушай! – у Димы лицо Ньютона, только что получившего яблоком по затылку. – Так ты же умеешь на «Граде» работать!
– Ну, умею. И? – нет, я понял, конечно, куда он клонит, только вот не выйдет ничего.
– Так давай по ним долбанём! – он стукнул кулаком по ладони, видимо, для наглядности. Эхе-хе-х… пехота, блин. Всё-то у них легко и просто.
– Не получится, Дим. Корректировки нет, координат нет. Просто впустую эрэсы потратим. Если бы это просто банда была – ладно ещё, в километре прилетело, они испугались и ушли. Но эти-то не уйдут.
– А если поближе подъехать, и прямой наводкой долбануть?
Блин, вот же привязался. Какое, к чёртовой матери, «долбануть», когда даже мало-мальски подготовленного расчёта нет? Не углубляясь в тонкости вроде эллипса рассеивания и разницы между прямой и полупрямой наводкой, стараюсь выразить свою мысль как можно убедительнее.
– Дим, вот просто поверь на слово – хрен так в кого попадёшь из «Града». А они в нас с расстояния в пару километров – запросто. Надо объезжать их и сматываться, а не бои на Даманском устраивать.
Больше гениальных идей ни у кого не обнаруживается, так что мы в темпе обсуждаем подробности и вырабатываем план действий. Остаётся уточнить порядок передвижения, после чего конвой быстро перестраивается и, уже не столь быстро, едет обратно, возглавляемый Христианом. Излишне утруждать коня старый бур явно не собирается, так что, плетёмся с совсем уж черепашьей скоростью. Прямо-таки кожей чувствую, как Школьник у себя в «джихадке» по этому поводу матерится, ну да хрен с ним.
Вдали, над самым горизонтом, громоздятся тяжёлые, тёмно-синие облачные башни. Чёрт, этого ещё не хватало. В ливень мы через ручей точно не переправимся, да и просто завязнуть в грязи непонятно где, когда по окрестностям бродят недобро настроенные егеря… Ладно, будем надеяться, гроза пройдёт стороной.
Съезда на обходную дорогу, как такового, не оказалось. Оно и неудивительно, иначе мы бы его заметили, когда проезжали здесь в первый раз. Просто в один прекрасный момент Христиан вдруг повернул лошадь вправо, жестом показал «следуйте за мной» и поплыл по травяному морю, волны которого достают всаднику до колен. Головная «джихадка» замерла в нерешительности, но тут же пришло подтверждение от Школьника:
«Дозор-один, давай за ним потихоньку. Мы за тобой»
«Принял»
Если за лошадью трава мягко смыкалась обратно, то с джипом такой фокус уже не прокатывает – дозорная «Тойота» оставила за собой узкую просеку, в которую, дополнительно её расширяя, одна за другой нырнули остальные машины конвоя. Торжество железа и солярки над силами живой природы, однако.
Толстые стебли чего-то, похожего на помесь молодого бамбука с луковичными «перьями» – переростками, громко хрустят под колёсами, в воздухе одурманивающе пахнет свежей травой и, почему-то, подгнившими фруктами. В сантиметре от решётки, защищающей окно боковой двери, сплошная зелёная стена. Поёживаюсь, представляя, как оттуда вдруг появляется чья-нибудь здоровенная когтистая лапа, или ещё более здоровенная зубастая морда. Ладно ещё мы в джипе (хотя, от половины здешней мегафауны джип защитит примерно никак, или даже меньше), но как Христиан не боится? Видит по каким-то признакам, что поблизости нет хищников? Но ведь опасны не только они, но и многие травоядные. У кого-то характер раздражительный, а кто-то просто наступит и не заметит. Нет, вот уж кем-кем, а профессиональным охотником я бы здесь быть точно не хотел. Я бы им вообще не хотел быть, конечно, потому как животных люблю, но тут – особенно.
Минут через десять заросли «бамбука» закончились, как-то сразу и вдруг переходя в обычную степь, с травой по колено и редкими колючими деревцами. Судя по зияющим тут и там проплешинам в травяном покрове и здоровенным кучам навоза, мы выбрались на маршрут миграции рогачей, как Христиан и предупреждал. Собственно, обходная дорога, по которой он нас ведёт, как раз и является такой звериной тропой. Хм… «тропа» как-то не очень подходит к масштабам, но не «звериным шоссе» же это называть? Остаётся надеяться, что мы не столкнёмся лоб в лоб с мигрирующим стадом – разозлённые (или испуганные, не принципиально) рогачи вполне могут превратить в металлолом не только внедорожники, но и грузовики. Они сами с грузовик размером, взрослые самцы, по крайней мере.
Сам Христиан, не оглядывающийся назад, уже успел отойти довольно далеко, так что выныривающие одна за другой из зарослей машины догоняют его и вновь выстраиваются в походный порядок.
Наш маршрут сначала круто забирает к югу, подальше от основной дороги, а затем выравнивается, и идёт на запад, более-менее параллельно ей. Скоблов пытается объезжать навозные кучи, но получается это не всегда, так что, минут через двадцать машина уже «благоухает» не хуже коровника. Ладно, по крайней мере, самих рогачей нет. Какая-то живность по сторонам шастает, конечно, включая довольно крупную (и даже очень крупную, как вон те помеси слона и бегемота вдалеке), но на нас она особого внимания не обращает, и мы платим ей тем же. Понятно, что против пули двенадцать-и-семь никакое животное не устоит, но вот как раз стрелять-то очень бы не хотелось. Засада егерей не так уж и далеко от нас, если брать по прямой, и привлекать их внимание нельзя категорически.
Пройдя между двумя довольно высокими грядами, вновь оказываемся на всхолмленной равнине. Местность здесь явно влажнее – трава выше и гуще, а там, где она вытоптана и съедена, за идущей впереди дозорной машиной остаётся глубокий, отчётливый след. Деревья тоже стали попадаться чаще и заметно вытянулись вверх, вон там, чуть подальше, уже почти сплошняком стоят. Если я правильно понимаю… ага, остановились.
– Дэн, подъезжай к дозору.
Что-то мне по здешним зарослям ходить пешком совершенно не хочется. Трава по пояс, кусты в человеческий рост, и какое зверьё там прячется… Выпрыгнет кто-нибудь, утащит в буш и поминай, как звали. Никто и дёрнуться не успеет.
Школьник, похоже, испытывает схожие опасения, потому как его машина уже стоит возле головной, и сам он в салоне. И только наш проводник спокойно сидит верхом на лошади, меланхолично грызя какую-то палочку и периодически сплёвывая на землю. Правда, и он, и его непарнокопытное средство передвижения не забывают присматриваться и прислушиваться ко всему, происходящему вокруг.
Сын Христиана, Ян, появился из-за деревьев минут через пятнадцать. Тоже верхом, и тоже что-то грызёт. Придётся, всё-таки, выбираться наружу. Здоровенный мужик, отличающийся от отца разве что несколько большей мышечной массой и отсутствием седины в бороде, не слишком разговорчив: «Всё спокойно, егеря не появлялись, у ручья бродил львиный прайд, но ушёл в буш». Вот, не зря я из машины выходить не хотел. Остаётся надеяться, что шум и запах работающих двигателей больших кошек отпугнёт, а не привлечёт.
– Ну, что, по плану тогда? – раз всё так, как и ожидалось, не будем терять время.
– Да. Сейчас всем ещё раз напомню. – Школьный пошёл вдоль колонны, в последний раз уточняя порядок действий каждой машины. Про львов, видимо забыл, или усилием воли заставил себя о них не думать. У меня так не получается, так что, спешу обратно в салон.
Собственно, ничего сложного: перестраиваемся, и под прикрытием деревьев движемся к броду. Там на максимально возможной скорости переправляемся, и, не снижая темпа, спешим вслед за Христианом, который должен скакать впереди, показывая дорогу. Ныряем за холм, восстанавливаем походный порядок, продолжаем движение. По крайней мере, в теории оно так, а что будет на практике – скоро узнаем.
* * *
где-то между Новгородом и Преторией
– Похоже, не заметили нас.
Темноволосый, смуглый от природы пулемётчик с таинственным позывным «Бейсуг» (да-да, мне тоже сначала это послышалось, но там «г» на конце) бросил очередной взгляд на склон пологого холма, закрывающего от нас восточное направление дороги. Нервничает парень – за последние пять минут он эту мысль, на разные лады, повторяет уже в третий раз.
Пожимаю плечами:
– Ну так хорошо же. Ещё десять минут ждём, и можно сниматься. Ты за своим сектором лучше смотри, а не оглядывайся.
Он чуть суетливо кивнул и поводил стволом пулемёта вправо-влево, вроде как проверяя лёгкость хода. Я же говорю, нервничает. Ладно, молодой ещё, тридцатника нет, может, это у него вообще первая заварушка. Бывает.
Переправа, и в самом деле, прошла на удивление легко. Трёхметровую речушку глубиной по колено преодолели сходу, благо, дно оказалось твёрдым и каменистым. Рывок к холму, машина прыгает на кочках так, что меня пару раз неслабо приложило головой об потолок. Стрельба так и не началась – либо егеря нас не заметили вовсе, либо, во что верится больше, решили не тратить зря патроны и не демаскировать себя. В конце концов, они же не могут быть уверены, что мы знаем об их существовании. Может, мы на всякий случай перелесками пробираемся. Как бы там ни было, развитие событий всех порадовало. Через семь километров, в указанном Христианом месте, мы со Скобловым и ещё один джип повернули на север, следуя за Яном, а сам проводник, Дима и остальной конвой отправились дальше. Пятнадцать минут осторожного продирания через буш – и мы выехали на основную дорогу, где и расстались с повернувшим обратно младшим африканером. Ну, тут никаких обид – это не его война, свои деньги он и так отработал. Его отец, доведя конвой до места встречи, тоже нас покинет.
Фуф… жарко. Температура под сороковник, а я ещё и сижу на солнцепёке в каске и бронике. Не просто так сижу, разумеется, а наблюдаю за своим сектором, в моём случае – южным. Бейсуг, торчащий из люка «джихадки» со своим M2, смотрит на запад, его напарник, немного излишне упитанный здоровяк Саныч, на север, ну а за самым ответственным, восточным направлением наблюдает Денис. Он залёг немного повыше нас, на самой верхушке, спрятавшись в какой-то умеренной колючести куст. Мы же, вместе с машинами, расположились на западном склоне. Холм, хоть и невысокий, даёт более-менее приемлемый обзор на почти два километра идущей с востока дороги. Пара мест не просматривается, ну да тут уж ничего не поделаешь. План действий прост и элегантен – при появлении всадников «джихадка» с пулемётом выскакивает на вершину холма и даёт несколько очередей, ну а мы накидываем из АГС с закрытой позиции. Как-то не очень мне хочется вылезать на открытое место, учитывая наличие у противника тяжёлого снайпера. Скольких уж мы там зацепим, не знаю, но это однозначно собьёт преследователей с темпа, заставит отступить, спешиться и начать какие-то обходные манёвры. Вокруг саванна, высокая трава, отдельные кусты и деревья, так что всадник незамеченным не пройдёт, а вот пехотинец (если его не сожрут) – вполне. Только мы, разумеется, ждать этого не будем, а свернёмся и отправимся на запад, к точке рандеву с конвоем.
Бейсуг опять завозился в своём люке, ворочая пулемёт и что-то бормоча себе под нос. С лёгким раздражением поворачиваю к нему голову, как раз вовремя, чтобы увидеть, как что-то красное брызжет из шеи пулемётчика чуть позади и ниже левого уха. Парень отпускает пулемёт, хватается обеими руками за горло и, одновременно с донёсшимся звуком выстрелов, проваливается в люк. Млять!
Бросаюсь на дно маленькой ложбинки, в которой сидел (именно поэтому и сидел, что лёжа отсюда ни черта не разглядишь). Теперь меня точно никто не видит, проблема в том, что и я не вижу никого и ничего. Пытаюсь на слух понять, что происходит. А ничего, судя по звуку – выстрелов больше нет, шагов тоже не слышно. Попытаться выйти на связь по рации с Денисом или Санычем? А если егеря (кто же ещё это может быть?) уже подобрались вплотную? Услышат мой голос, закинут в ложбину пару гранат и звиздец котёнку. Выглянуть из ложбины? Страшно, честно говоря. Пусть Бейсугу прилетело явно не из крупнокалиберной винтовки, но и семь-шестьдесят два, например, поймать тоже не хочется. Где-то на северо-западе засел хороший снайпер, и, если он меня засёк, то высунув голову я получу пулю в лоб.
С другой стороны, не вечность же тут сидеть. Сейчас под прикрытием снайпера (снайперов?) сюда подберётся штурмовая группа, и на этом всё закончится. Что делать? Бросок к машинам не имеет смысла – во-первых, не факт, что добегу, во-вторых, они не бронированные, так что, уехать мне всё равно не дадут. Ну, на «джихадке» несколько бронещитков есть, но они не помогут, боюсь. Но отсюда надо убираться, пока не поздно, это однозначно. Значит, придётся пешком.
Холм вытянут с востока на запад, северный же и (что актуальнее) южный склоны крутые, почти обрывистые. От меня до края обрыва – метра четыре. Если их преодолеть, останется скатиться ещё метров на пять вниз по откосу, и я попаду в густой (и, увы, колючий) кустарник. Буш здесь выше человеческого роста, недавно дожди прошли, так что листва густая и зелёная, укроет. Правда, если с юга противник тоже подкрался, получится сюрприз, ну да тут уж…
Всё так же лёжа надеваю маленький рюкзак, который «на автомате» захватил с собой из машины. Полезная привычка. Кстати, автомат, который без кавычек, тоже за спину, а в руках «Ремингтон» понесу – так оптика целее будет.
Придётся, всё-таки, на связь выйти – вдруг кто-то из ребят ещё…
На верхушке холма оглушительно бабахает выстрел, сразу же трещат кусты и, через пару секунд, стрелять начинают где-то в отдалении. Инстинктивно понимая, что лучше шанса не представится, одним махом выскакиваю из ложбины. Пригнуться, два шага вперёд, шаг в сторону, последний бросок… перед глазами уже уходящий вниз склон, когда по спине как будто с размаху бьют палкой. На подгибающихся ногах переваливаюсь через край обрыва, и на заднице съезжаю вниз. В двадцати метрах левее точно также скатывается Денис. Чувство облегчения (я не один!) не могут прогнать даже колючки, встречающие внизу.
Спина болит, но не слишком, и кровотечения как-то не ощущаю. Не пробило броник? С треском продираюсь через колючки и опускаюсь на одно колено. Кустарник «зонтичный» – где-то от уровня груди и выше сплошная мешанина ветвей, листьев и колючек, а ниже – только прямые, как трость, светло-розовые стволы в три пальца толщиной. Тоже колючие, но, по крайней мере, между ними промежутки около метра – можно перемещаться. Трава тоже есть, но короткая, по щиколотку, и мягкая, идти не мешает. Слева за колючей «колоннадой» смутно мелькает какое-то движение.
– Дэн, ты как?!
– Живой! Ты?!
– В спину прилетело! Не пойму, броник пробило или нет!
– Надо дальше уходить! Иди вперёд! Там разберёмся!
Да понятно, что надо. Пригнувшись и «на полусогнутых», пробираюсь между кустами. Винтовка в руках, стволом вперёд, как будто в штыковую иду. Смотрится глупо, наверное, но иначе не получается – застряну. Блин, ерунда какая-то в голову лезет.
Сзади-слева слышится топот и сопение – Денис нагоняет. Интересно, нас сейчас сверху видно? Надеюсь, что нет. По крайней мере, когда я оттуда вниз смотрел, всё виделось сплошным зелёным покрывалом.
Не знаю, на сколько мы отошли, метров на 150–200, наверное, когда Скоблов запалено выдохнул:
– Хорош! Давай тебя посмотрим!
Падаю на колени (наколенник, всё-таки, очень полезная штука), пытаясь отдышаться.
– Нормально, не пробило! В автомат попало! Звиздец ему.
Облегчённо выдыхаю. Автомат жалко, конечно, но себя жальче.
– Я одного снял! – в голосе Дениса гордость и азарт. – С ПКМом!
– Здо́рово. А как они нас обошли?
– С севера. – Скоблов заметно поскучнел. – Как с тыла палить начали, я не дёргался, ждал, пока впереди зашевелятся. Они меня не заметили. Через полминуты смотрю – чувак с пулемётом из травы высунулся. Пятьсот метров удаление. Ну и…
«С севера», значит. Саныч проглядел, ну и Денис, до какой-то степени. По крайней мере, моей вины точно нет. С другой стороны, общий-то план действий был моим, соответственно…
Ладно, что уж теперь.
Кстати, о Саныче.
– Бейсуга сняли сразу, а что с Санычем, не видел?
– Не-а. – Денис покрутил головой. – Думаю, тоже двухсотый, иначе его слышно было бы.
Ну, возможно, возможно. Нехорошо, конечно, получилось – вроде как бросили товарища. С другой стороны, а какие были варианты? Никаких, только задвухсотиться самим.
– Чё, куда дальше пойдём? Буш заканчивается. – Скоблов перевёл тему на менее неприятную.
Колючие «зонтики», и правда, уступают место высокой траве. Идти по ней незаметно не получится. Ползти – можно, благо ветер колышет верхушки, но ползти вот как-то не очень хочется.
– Пойдём направо, вдоль кромки.
Насколько я помню вид сверху, полоса буша тянется к западу на пару километров, вот и воспользуемся этим. Мало ли, кто там сейчас может наблюдать за открытыми участками.
Не понимаю, как это у егерей всё так ловко получилось. От нашей позиции до места засады – километров пять-шесть, это по прямой если. По дороге ещё больше. Где-то в радиусе двух километров мы окрестности наблюдали, то есть пройти там было можно, конечно, но только пешком и осторожно. С момента переправы через ручей прошёл час. Не срастается по времени, никак.
Темп мы сбавили, так что есть время на ходу повыдёргивать впившиеся колючки. Надо будет потом остановиться и ссадины обработать, аптечка у меня с собой. Не хватало только какую-нибудь заразу местную подхватить, или личинок под кожу. Есть здесь такие мухи – откладывают яйца в рану.
Возвращаясь к егерям – единственный возможный вариант, который я вижу, это если они сразу же, как только увидели нас на переправе, начали действовать. Поняли, что мы выставим заслон и попытаемся поймать их в засаду самих. А уж какое место для этого наилучшим образом подходит, они и сами догадались – успели изучить местность. Вывод – моя ошибка, не предусмотрел, что противник окажется хитрее.
Что-то с хрустом и топотом двинулось по кромке кустарника прочь от нас. Одновременно приседаем и направляем стволы в сторону шума, но на егерей это как-то мало похоже, скорее на местную среднеразмерную живность. Идём дальше.
Ладно, обдумыванием, что пошло не так, можно заняться и позже. Что сейчас делать, вот в чём вопрос. Конвой нас ждать не будет, это оговаривалось. Связаться-то попробуют, рации в машинах есть. Но мы ведь ответить не смо… ага.
Резко останавливаюсь и поворачиваюсь к Денису.
– Надо машины раздолбать.
– А? На фига? – он явно не въехал.
– Они на колёсах конвой догонят!
– Суки!
Дошло, наконец-то. Тяжелогружённые «индусы» от джипов не уйдут точно, да и «Урал», пожалуй, тоже. Притвориться своими и подъехать вплотную у егерей не выйдет, Школьник не дурак, проверит по радио. Но в конвое сейчас десять человек на семь грузовиков и всего одну «Тойоту» с пулемётом. Семеро егерей на двух джипах, с крупняком и АГС… без вариантов. Будут кусать издалека, пока не раздёргают в клочья.
Озираемся вокруг, пытаясь сообразить, как действовать. Нас с холма под зелёно-колючим пологом не видно, но, увы, точно так же и нам не видно холма. Если выйти из-под кустов, то окажемся в траве – чтобы стрелять, придётся вставать.
Дошёл ли противник до холма – неизвестно. Если нет, то с уровня земли они нас не разглядят, но, если да – угостят не только из снайперок, но и из крупняка и АГС.
Скоблов задумчиво посмотрел наверх, протянул руку и, зачем-то, пощупал корявое переплетение светло-розового и зелёного.
– Чего думаешь?
– На плечах меня поднимешь? Тогда машины видно будет. Два выстрела по движкам, и всё. Я быстро отработаю, тут дистанция-то метров четыреста. Не успеют среагировать.
Последнее утверждение спорное, конечно, но иного выхода я не вижу, так что соглашаюсь с предложением. Достаём ножи и быстро, но стараясь не колыхать ветки, подрубаем наиболее толстые. Всё, пожалуй, дальше заметно будет, остальное он уже головой и плечами раздвинет.
Кладу на землю винтовку, скидываю рюкзак и автомат. «Калашу» демидовского (забавно, да) производства и правда звиздец, но уж лучше ему, чем мне. Быстро срезаю ремень, отстёгивать некогда. Зачем? Потому что у Дениса такой же семисотый «Ремингтон» 338-го калибра, что и у меня, и отдача у него будь здоров. Я, знаете, не эквилибрист ни разу, а падать не хочется, особенно с грузом на плечах.
Вообще он, конечно, молодец – уровень риска понимает, но, всё равно, вызвался.
Обхватываю ремнём ствол ближайшего «зонтика», приседаю, Скоблов залезает мне на плечи.
– Млять!
– Извини.
Каску-то я снял, чтобы не мешала, за что и поплатился – торчащий из разгрузки Дениса магазин пребольно заехал мне по уху. Ладно, переживу.
– Готов?
– Готов.
Э-э-э-эх! Тяжело, но встаю. Ветки трещат и ломаются, на голову сыплется какая-то труха.
– Они на холм поднимаются! Работаю!
БАНГ!
Выстрел такого калибра над головой – удовольствие сильно ниже среднего. Толчок назад, правда, оказался слабее, чем я ожидал. Ну, и ремень помог – можно руками держаться.
– Есть одна!
БАНГ!
Вновь толчок отдачи, уже отработанно компенсирую его «тягой к груди», сейчас Дэн скажет, можно ли сади… и тут сильнейший рывок швыряет меня назад, ремень вырывается из рук, и я лечу на землю. Денис, отлетевший спиной на «зонтик», застревает было на секунду, но тут же с треском падает вниз, на меня. Что за хрень?!
Со стороны холма доносится стрельба, пули звучно пробивают переплетение ветвей у меня над головой, но стрелки взяли слишком высокий прицел.
– Дэн, ты живой?!
Судя по молчанию и тому, что я весь в чём-то липком и горячем – нет. Спихиваю навалившуюся на меня тяжесть в сторону. Так и есть – пуля попала практически в центр груди и прошила и тело, и бронежилет навылет. Похоже, тот самый тяжёлый снайпер отработал. Эх, Денис-Денис…
Стрельба затихла, видимо, противник решил не тратить зря боезапас. Кстати, о боезапасе…
Быстро подбираю автомат Скоблова, который тот оставил на земле, и подхватываю оттуда же его рейдовый рюкзак. На грудь пока повешу, а там разберёмся. Да, тяжело и неудобно, но ещё неизвестно, сколько мне придётся бродить по саванне одному, так что, припасы понадобятся. Так, пожалуй, в руках автомат пусть будет, а винтовку за спину – в кустах скорострельность важнее точности.
Бросив последний взгляд на тело товарища, начинаю движение. Успеваю отойти метров на двадцать, не больше, как со стороны холма раздаётся характерный звук – АГС!
Залегаю на землю, но ВОГи рвутся далеко, так что, поднимаюсь и иду вперёд, уже не обращая внимания на новые выстрелы. Если бы они меня видели, то стреляли бы не наугад, а раз нет, то и не стоит терять время. Скорее всего, именно чтобы меня замедлить темп, они и «прочёсывают» зелёнку.
Мухи начинают с громким жужжанием виться вокруг и лезть в лицо, чем бесят неимоверно. Надо умыться, хотя бы, смыть кровь но сейчас для этого явно не место и не время.
Что они теперь предпримут? Наверное, зависит от того, повредил ли Скоблов обе машины. Если хоть одна на ходу – скорее всего, попробуют догнать конвой. Впрочем, ввосьмером (или даже всемером) они в «Тойоту» вряд ли полезут, так что человека три-четыре для охоты за мной вполне могут выделить. Особенно если допустить, что они в курсе, кто я. Возможно это? А чёрт его знает. Мою машину, по крайней мере, могут знать, Булатову же она известна, а возможность моего перехвата в дороге он наверняка рассматривал. Отобьюсь я от четырёх егерей? Нет, не отобьюсь. И от трёх тоже нет. Но, возможно, скроюсь, на чём и надо сосредоточиться. Хотя, учитывая, что у них ещё и лошади где-то неподалёку… будет трудно.
Если же обе машины разбиты, то за мной отправятся все егеря. В конце концов, никаких иных задач у них не будет, конвой верхом им не догнать.
Очередная тройка ВОГов разорвалась в полутора десятках метров впереди, опять бросаюсь на землю. Смысла в этом особого нет, конечно, осколок на таком расстоянии всё равно вряд ли обгонишь, но инстинкт есть инстинкт. Что-то впилось в ствол «зонтика» в полуметре слева, но меня не задело, так что, можно идти дальше. Если такое передвижение – изогнувшись «буквой зю», можно назвать «идти».
Страшно, честно говоря. Всё-таки, когда рядом есть товарищи, опасность переносится куда легче, даже если она больше. А сейчас во мне борются два желания – залечь в кустах, спрятаться, или ломануться через поле куда глаза глядят, лишь бы подальше отсюда. Но поддаваться им не следует, ни первому, ни второму. Думать надо.
Звука мотора я не слышу. До дороги не так уж и далеко, я же параллельно ей иду, метров двести, где-то. На таком расстоянии я бы проезжающую машину точно услышал, значит, Денис успел раздолбать оба джипа. Оно с одной стороны хорошо, конечно, но с другой – теперь товарищам егерям заняться совершенно нечем, кроме как найти меня и унасекомить.
Так, ладно, что делать-то? Сесть и отдышаться, для начала, вот что. Пешком я всадников один хрен не обгоню, а умирать вспотевшим не хочется. И вообще не хочется… блин, опять. Гнать от себя такие мысли.
Что имеем? Я слева от дороги, на южной стороне. Перебегать на север особого смысла не вижу – тяжёлый снайпер наверняка сидит на холме и наблюдает за дорогой. Даже если не успеет подстрелить, то уж заметит-то наверняка, и сообщит остальным. Дорога уходит на запад, и мне, по идее, тоже туда – я примерно посередине между нашей и бурской территориями, а к своим идти логичнее. Хотя, если подумать, в том направлении меня как-раз искать и будут, так что, возможно, имеет смысл повернуть назад. Но это потом решу, сначала надо оторваться от преследователей здесь и сейчас.
Рвануть на юг? Там степной ландшафт, перемежающийся полосками кустов, вроде этой. Но чтобы с холма не заметили пешехода, отойти нужно километра на два, насколько я помню вид сверху. Ползти два километра по саванне… во-первых, скорее всего, просто сожрут. Это по колючим зарослям зверьё не особо лазает – травоядным тут есть нечего, а хищникам, соответственно, некого. Саванна же кишит местной фауной, ползущего человека даже если и не съедят, могут просто затоптать случайно. Начнёшь отстреливаться – егеря услышат. Что приводит нас к «во-вторых» – от всадников по степи особо не наползаешься. Не думаю, что сюда отправляли первых попавшихся. Наверняка есть один-два, умеющие читать следы. Пройдут вдоль кромки кустарника, найдут место, где я вышел (выполз), и по следу догонят. Трава и земля влажные, незаметно по ним пройти не получится. Да и не умею я этого.
Отсиживаться в кустах, пока не уйдут? Хм… а с чего бы им уходить? Даже если Глеб отправит карательно-поисковую экспедицию, несколько дней у них точно есть. Продержусь я три дня здесь? Очень маловероятно. Тем более, сомневаюсь, что егеря (лучший новоземельский спецназ, вроде как) будут пассивно ждать, пока я выйду. Найдут, к гадалке не ходи.
Чувствую, как отчаяние неумолимо затапливает мозг, и загнать его обратно волевым усилием не получается. Млять, какого хрена мне спокойно не жилось?!
От кромки зарослей донёсся шелест, и я судорожно направляю в ту сторону автомат. Нет, сильный порыв ветра просто. Так… сильный порыв ветра… и потемнело, даже под пологом заметно. Температура тоже упала. Дождь будет! А здешний дождь – это не «третий день моросит», это полчаса чистой хтони, когда в десяти шагах ничего не видно. Есть шанс!
Куда идти-то? Надо сразу продумать, чтобы потом не метаться. Мм… в Новгород. По крайней мере, на пути туда есть шанс встретить спешащих навстречу спасателей. Смотря правде в глаза, пешком я в одиночку всё равно не дойду – сожрут.
Ветер рванул кусты ещё и ещё, с каждым разом всё сильнее. В небесах грохнуло, появился тот самый запах, который бывает за несколько мгновений до грозы.
Немного подумав, убираю автомат за спину. Конечно, против человека он эффективнее, но, сдаётся мне, куда больше шансов будет натолкнуться на что-нибудь злобное, размером с небольшой грузовичок, а тогда…
Отдельный чехол на прицел у меня есть… был, вернее. Вместе с чехлом для всей винтовки, остался в машине. Понятия не имею, честно говоря, как попадание под ливень скажется на дорогой оптике, но не в рюкзак же его убирать – может внезапно понадобиться, и времени доставать не будет. Крышки-то есть на нём, но вот насколько они водонепроницаемые… так, секундочку. У меня же рулон скотча в рюкзаке. Минута возни (треск скотча заставляет вздрогнуть и нервно оглянуться по сторонам), и прицел начинает выглядеть получше. Вернее, похуже, конечно, но водонепроницаемее, если можно так выразиться. Зато и отодрать это всё можно секунд за десять.
Так, теперь компас из рюкзака достать, и я готов. Не хватало ещё сделать круг и выйти обратно к холму – то-то егеря обрадуются.
Дождь обрушился сразу и всей мощью, мгновенно промочив меня до нитки и ограничив видимость пятидесятиметровым радиусом. Вообще, бывают здесь ливни и посильнее, и как раз сейчас я бы против них не возражал, ну да имеем то, что имеем. Всё, пора.
Вначале пробую бежать, но, пару раз поскользнувшись и изгваздавшись в грязи, перехожу на шаг. Идти трудно, высокая, по горло трава цепляется за одежду и пытается задержать, на ноги налипает комьями жирная красная глина. Два рюкзака, бронежилет, каска, винтовка, разгрузка и автомат тоже не помогают, мягко говоря. Может, выбросить рюкзак Дениса? Нет, если вообще смогу оторваться, он мне ещё пригодится.
По сторонам посматриваю, конечно, но, думаю, всадника я увижу скорее, чем он меня – оптика-то в такую погоду бесполезна, играют роль только линейные размеры и внимательность. Каждые полминуты взгляд на компас – пока что более-менее ровно иду.
Ливень усилился, вокруг темно, как в сумерках, видимость сократилась до тридцати метров. В воздухе, помимо дождя, висит сизая водяная взвесь, это хорошо. Плохо то, что скорость у меня ниже расчётной, и за пять минут я прошёл максимум метров четыреста, если не меньше. Дожди здесь в это время сильные, но недолгие – у меня ещё минут десять, максимум – пятнадцать, и распогодится. Знать бы ещё, смогут ли егеря найти мой след после дождя…
Трава впереди внезапно раздвигается и из неё, на уровне моей груди, высовывается огромная, словно приплюснутая морда с маленькими злобными глазками. Башка идёт вверх, пасть распахивается, открывая зубы в палец длинной, но ствол «Ремингтона» уже уткнулся гиене прямо в нос.
БАНГ!
Зверь замирает на долю секунды, а затем рушится под себя, словно марионетка с перерезанными ниточками. Опускаюсь на землю рядышком, не в силах справится с нахлынувшей слабостью. Сердце стучит, как бешенное, руки и ноги дрожат. Твою ж мать…
Ладно, некогда рассиживаться. И егеря выстрел наверняка услышали, и какие-нибудь ещё хищники могут набежать. Тяжёлая, густая звериная вонь смешивается с запахом крови, вызывая приступ тошноты. Но это у меня, а вот стадо свиней, например, это наверняка привлечёт, и от них я уже не отобьюсь.
Иду дальше. Дождь, кажется, постепенно слабеет – видимость вновь возросла до пятидесяти метров, и продолжает улучшаться. Чёрт, рано. Я ещё даже до второй от дороги полосы буша не дошёл, а там расстояние около километра.
Чёрт! Стормозил я, похоже. Надо было перейти дорогу, и идти на север. Наблюдатели с холма меня бы не заметили в дождь, а после него их основное внимание будет направленно на юг, дураку ведь понятно, что я постараюсь оторваться, пользуясь непогодой. Блин, блин, блин… и уже ничего не поправишь, возвращаться поздно.
Наконец, впереди показывается полоса буша. Это не давешние «зонтики», обычные кусты чуть выше человеческого роста. Узкая, двадцатиметровая полоса вдоль ручья. Скорее всего, в сухой сезон пересыхает и ручей, но сейчас это бурлящий мутно-красный поток, по которому несутся ветки и листья. Интересно, насколько глубоко? Впрочем, деваться всё равно некуда, придётся… нет, не придётся. Справа от меня из берега торчит округлый валун, глубоко вдающийся в русло. Он ещё и высокий, так что, если как-следует прыгнуть… рискованно, конечно, но в ручье меня просто собьёт с ног и утащит, это очевидно.
Со всем, на меня навешанным, фокус явно не удастся, так что, первыми в полёт отправляются вещи. Один рюкзак, второй, каска, броник и разгрузка, автомат, винтовка. За последнюю страшновато, конечно, но куда деваться? От приземления на рюкзаки она точно пострадает меньше, чем от моего приземления на неё…
Короткий, в три шага разбег по мокрому, скользкому валуну, толчок… земля ударяет в ноги, намеченный перекат выходит плохо, и я просто падаю лицом в грязь. Отплёвываясь, поднимаюсь сначала на четыре конечности, а потом и на две. Надо быстренько собираться, и идти дальше. Дождь, кстати, опять усиливается, как ни удивительно. Впрочем, это приятное удивление, глядишь, ещё и получится оторваться. Сейчас, только полминуты потрачу, чтобы умыться…
– Стой на месте, не дёргайся! Руки повыше и на виду держи!
Не получилось.
– Повернись! Медленно!
В пяти метрах, на только что покинутом мной берегу стоят два мужика в камуфляже без знаков различия. В руках у обоих автоматы, и направленны они, разумеется, на меня.
Тот, что помладше и пониже, обладатель тёмных усов «скобочкой», пару секунд всматривается мне в лицо, после чего кивает.
– Это он. Точно.
Старший, бритый наголо худощавый мужик примерно моих возраста и роста, удовлетворённо улыбается.
– Отбегался, гнида.
Он вынул из непромокаемого чехла радиостанцию, тщательно прикрывая её от дождя.
– Сибиряк Федоту!
Рация что-то неразборчиво хрипнула в ответ.
– Взяли его. Возвращаемся.
Ещё один хрип.
– Малой, давай сюда.
«Принял!»
На этот раз ответ куда разборчивее, видимо, Малой находится неподалёку.
Стоим, молчим, смотрим друг на друга. Взгляды обоих егерей доброжелательностью отнюдь не светятся, так что, ещё непонятно – хорошо, что меня пока не убили, или не очень. Да нет, хорошо, конечно. Dum spiro spero.
Малой оказался ещё моложе усатого – невысокий, но явно крепкий парень лет двадцати с копейками. Прибыл он не пешком, а верхом на лошади, за которой на привязи (ну, или как уж там оно правильно называется) идут ещё две.
– Змей, давай на ту сторону.
Усатый ловко взбежал на валун, оттолкнулся и не менее ловко приземлился на этом берегу, спружинив ногами. У меня вот так не получилось чуть раньше.
Не обращая на меня ни малейшего внимания, он поймал брошенный Малым конец верёвки и привязал его к толстому, крепкому на вид стволу одного из кустов. Старший всё это время держал меня на прицеле, так что дёргаться не вариант. Попытка чуть опустить руки успехом не увенчалась – ствол автомата немедленно переместился чуть ниже, а Федот криво ухмыльнулся.
– Даже не пытайся – колени прострелю.
Старательно задираю руки повыше, пулю в колено не хочется. Малой, привязав свой конец верёвки, контролирует подходы с севера. Ну, оно и логично – прибежит сейчас собрат убиенной гиены…
Змей, закончив с верёвкой, поворачивается ко мне, и, судя по выражению лица, хочет что-то сказать.
– Замерли! Никому не двигаться! Бросить оружие!
Только вот сказано это по-английски, и точно не Змеем, а кем-то справа и сзади от меня, и продублировано дважды, с флангов. Кажется, я даже голос узнал.
Бросать оружие егеря, разумеется, не стали, и даже опускать направленный в меня ствол, но на месте замерли.
Осторожно, дабы никого не спровоцировать, смотрю по сторонам – так и есть, сыновья Христиана, Пит и Ян. Невольно выдыхаю с облегчением – похоже, поживу ещё.
Федот, глядя мне за спину и чуть вбок, со старательно изображаемой невозмутимостью покачал головой:
– Мы не бандиты! Этот человек находится в розыске за убийства и терроризм, мы здесь, чтобы доставить его в суд. Это наши, русские дела, к вам они не относятся. Просто идите своей дорогой, мы ничего против вас не имеем.
А английский у него совсем неплох, надо признать. Акцент уж всяко слабее, чем у Христиана, которого не всегда и поймёшь. Но, конечно, старого бура мне слушать куда приятнее.
Вот только зря они вообще болтают, сейчас к егерям подкрепление подойдёт, и…
– Да мне наплевать, кто вы. Это территория Фолькстаата, и вы не имеете права никого здесь арестовывать без нашего ведома. Если через пять секунд вы не сложите оружие, я буду считать вас бандитами. А с бандитами у нас тут разговор короткий. Бросай ствол, или вы сейчас все умрёте. Пять!
– Это ничейная территория, мы имеем право арестовывать преступника!
– Четыре! Три!
Краем глаза вижу, как рука Змея медленно ползёт в сторону укреплённой на разгрузке кобуры с пистолетом.
– Два!
– Ладно, ладно! – Федот с видимым раздражением отпускает автомат, тот повисает на ремне, стволом вниз. – Я доложу об этом своему руководству!
Он поднимает руки и, демонстративно медленно, тянет одну из них к чехлу с рацией.
Христиану, вполне предсказуемо, идея не нравится.
– Чёрта с два ты…
Одним плавным движением (не зря тренировался!) достаю из набедренной кобуры «1911» и дважды стреляю стоящему в трёх метрах от меня Змею в корпус. Бронежилета у него нет, должно хватить. Буры реагируют так, как я и ожидал – под слитный залп охотничьих ружей Федот и Малой валятся на землю. Лошади истерично ржут, но стоят на месте.
Банг! Банг! Банг!
Контроль. Уж в голову-то я с такого расстояния попаду, если это не упражнение на скорость. Ну, а что ещё было делать? Не верю я, что егеря бы меня отпустили. Они люди военные, у них приказ.
Разворачиваюсь к Христиану. Тот стоит с предсказуемо недовольным лицом. Между прочим, куда они лошадей дели? Привязали где-то неподалёку? Рискованное это дело в здешних краях…
Пытаюсь заговорить, но старый бур меня опережает.
– Fok, dis nie wat ons ooreengekom het nie. Dit gaan jou nog vyfduisend kos.
Тон удивительно спокойный, равнодушный даже, но это совершенно не радует, скорее, наоборот. Как-то остро приходит понимание, что мои шансы остаться здесь навсегда по-прежнему высоки.
Тщательно подбираю слова.
– Goed, maar dan moek ek daarvoor in lewende lywe by ons nedersetting uitkom. Ek kan dit nie alleen doen nie.
Старик размышляет несколько секунд.
– Ag man, oukei. Dan maak ons dit seweduisend. – голос приобрёл привычную ворчливость, что радует.
Вот и славно. Мысленно утираю пот со лба.
– Afgespreek!