Никуда я из нашей с Пекой комнатушки не ушел. Совсем уж собрался, да Петушок не пустил. Как уцепился и в плач. Раиса Павловна побледнела, потом покраснела, а потом, гляжу, так извинительно улыбнулась:
— Иван Иваныч, не травмируйте детскую душу. Лучше заколите моего кабанчика.
Заколол, а у самого душа кипит.
— Иван Иваныч, умоляю: уважьте, покоптите…
— А как же! Уважаю, — говорю, — Пеку.
Сидим мы с Петушком в саду, коптим под трухлявой грушей этот злосчастный окорок. Дым глаза ест. Вдруг видим: синяя фуражка через штакетник в сад скаканула. И сразу лай, крик.
Подбегаем: а наш Кудряш и товарищ Милованов по траве в обнимку катаются. И такие горячие у них объятия.
— Кудряш! На место! — кричу.
Еле оттащили мы с Пекой его за лохматый хвост.
А новый участковый отряхивается и цедит сквозь зубы:
— Ваш кобель?
Я, сжав до хруста пальцы, спокойно объясняю:
— Кобель-то Раисы Павловны, а вот вы, товарищ Милованов, как сюда попали? Почему, извиняюсь, на штакетнике клок вашего обмундирования болтается?
А Кудряш из-за моей спины: «Гав!.. Гав!..»
Будто подтверждает, как свидетель и отчасти потерпевший.
Нахмурил свои дремучие брови товарищ Милованов, а глазки-буравчики так и сверлят.
— Пса, — говорит, — немедленно на цепь, а кого я в вашем саду преследовал — начальству будет известно.
Повернулся так независимо и зашагал к калитке, придерживая ладонью не то кобуру, не то дырку в форменных брюках.
— Дядь Милованов!
Гляжу: Петушок за ним. А в руке клочок синий, тот, со штакетника.
— Вот! Забыли!
— Я ничего не забываю! — И сунул он тот клочок в карман своих пострадавших брюк. — Так матери и передай.
Только он калиткой хлопнул, а из окна — сонное розовеющее лицо Раисы Павловны:
— Что за шум? Снова Кудряш?
— К нему, — поясняю, — гость со свисточком пожаловал. Прямо через штакетник…
А белоневестинская мадонна будто не слышит. Сладко потянулась:
— Так что вы там коптите?
— Небо, — говорю.
А Пека из сада как закричит:
— Дядь Ван Ваныч! Он окорок стащил!
Мать потемнела:
— Кто? Кудряш?
И я озлился:
— Нет, — говорю, — Милаш!
Подбегаем, а окорок не коптится, а шипит на огне: Петушок побрызгал бензинчиком чадящие головешки.
Ветчина получилась поджаристая.