Когда я окончательно пришла в себя после операционной, рядом сидела мама. Ее лицо было осунувшимся и уставшим.

– Как ты себя чувствуешь?

– Пить. – Непослушным голосом проговорила я. – Ты все знаешь?

– Да. – Упавшая из маминого глаза слезинка упала мне на руку, которую она сейчас сжимала. – Ты помнишь, кто это сделал?

Я вздрогнула от этого вопроса. Не знаю, как рассказать маме о Хищнике так, чтобы она поняла меня. Вот только договорить нам не дали. В палату заглянул молоденький врач и посмотрев на маму, спросил:

– Черная?

– Да. Что-то случилось?

– Вашему отцу стало хуже, мы ждем новой поставки крови, но у него совсем нет времени. Может быть вы…

Мой умоляющий взгляд не позволил маме сказать нет. Все, что было, уже давно в прошлом. Пришла пора прощать. Она кивнула и вышла, оставив меня одну. Вот только одиночество оказалось недолгим. Опасливо оглядываясь по сторонам, в палату проскользнул Данька.

– Сколько я уже здесь? – Спросила, обратив внимание на абсолютно нормальный вид брата.

– Двое суток. Теперь вот врачи пытаются Яна вытащить.

– Я знаю.

– Скажи, это правда, что он тебя спас?

– Да. В школе знают?

– Нет, но… – Данька виновато отвел глаза. – К тебе тут Костя рвется.

– Проведешь?

– Может быть, потом поговорите? – Сделал еще одну попытку отговорить меня от этой встречи Данька. Это было странно. Раньше он, наоборот, был очень рад моим отношениям с полицейским.

– Зови.

Костя зашел четким, пружинистым шагом. Спросив, как дела, мужчина резко вдохнул воздух, а потом отшатнулся от меня, как от прокаженной.

– Значит, это правда. – Не спросил, констатировал факт, мужчина. Я же, заглянув в его глаза, внезапно поняла, это конец. Там не было нормального в этой ситуации желания отомстить, разломать мебель или чего еще, такого взрывного, дикого, важного. В его глазах, была пустота.

– Что теперь будет? – Все еще надеясь на свою ошибку, спросила я тихим голосом, касаясь его руки.

– Ничего. – Отдергивая руку, сказал Костя. – Между нами ничего уже не будет! – Его голос набирал резкость. – Я не могу! Ты слышишь! Не могу забыть обо всем. Каждый раз, касаясь тебя, я буду чувствовать его запах и понимать, что ты не совсем моя, что ты была с другим. – Потом его голос стал тише, спокойнее и, подняв на меня глаза, он добавил: – Никогда не смогу этого забыть. Прости.

Данька застал меня в слезах, увидев это, он выругался и хотел догнать Костю, я не пустила. Это уже не имеет смысла. В чем-то я его даже понимаю, оборотни тяжело переносят измену. Все дело в запахе. Во время близости, аромат впитывается глубоко под кожу и нужно быть очень уверенным в себе, чтобы попытаться перебить его. Ведь смыть его невозможно. Иногда на это уходят годы. Но я же не изменяла ему!!! Меня изнасиловали!!! Хорошо, хоть брат оказался рядом, он умел отвлекать от горя.

Просидев рядом со мной часа три, он ушел за едой, я же осталась разглядывать потолок и думать над тем, как там дедушка. Может быть из-за этих мыслей, более менее легко удалось перенести слова Кости. Прервал эти размышления вернувшийся Данька:

– Вот. Борщ, котлетки мама нажарила. Аль, ты почему не ешь? – Заметив, что я не притронулась к еде, спросил Данька. – Ты из-за него? Да? Все-таки нужно было надавать ему по шее!

– Не знаешь, как там дедушка?

Мой вопрос, наверное, слегка ошарашил брата. Потому что он на несколько минут замер, потом резко вскочил и выбежал из кабинета. Вернулся он уже с мамой. Она устало присела мне на кровать, а потом и вовсе прилегла рядом.

– Мам?

– Жить будет. Правда, недолго. Еще неизвестно, что он делал рядом с тобой. – Она говорила строго, но я чувствовала, наступает новая эра их отношений.

– Он меня спасал. – Тихо сказала я и начала рассказывать.

Как меня выкрал из школы Хищник, про насилие, во время которого меня пытались максимально избавить от боли. Про их драку с дедушкой, про альфу. И вообще про все, все… Даже наши с Данькой детские пакости вспомнила. Мама слушала меня, не перебивая, а потом крепко обняла, и мы вместе уснули. Сквозь сон я слышала, как несколько раз заходил папа, врачи, но мне было так хорошо в маминых объятьях, что просто не хотелось открывать глаз…

Дедушка пришел в себя только на следующий день, и мы еще почти неделю провалялись с ним в соседних палатах.

– Почему я никогда раньше не слышала, что у тебя есть брат? – Спросила я у него как—то, когда нам уже разрешили прогуливаться рядом с больницей.

– Ну-у. – Дедушка замялся. – У нас разные подходы к управлению стаей. То, что он проделывал со своими подопечными, даже для меня было слишком.

– ???

– После встречи с твоей бабушкой, я очень резко относился к чистым, считая, что сила альфы дана нам не просто так. Вы же выходите за всякие рамки. А альфу должны слушаться беспрекословно, иначе наступает хаос. Это конечно жестоко, но иногда без этого никак. Однако, полностью подавлять волю своих сородичей не хотелось, приходилось все время искать компромиссы. Поэтому мне до поры до времени прощали некую одержимость чистыми волками. А вот Яр считал, что компромиссы – это путь слабаков. При неподчинении он не щадил ни женщин, ни детей, стариков же в его стае вообще не было. Собственно на этом у нас однажды и случился конфликт. В итоге я сломал ему руку, а он оставил мне этот шрам. Вот и все.

– Понятно.

Мы еще немного помолчали, а потом одновременно увидели спешащую к нам маму. Она стала журить дедушку за то, что он опять долго гуляет. Я же с улыбкой наблюдала за тем, как ласково она при этом на него смотрит.