Звериный рев и звук выстрела прозвучали одновременно. Несший меня мужчина упал на пол, больно ударив меня о порог головой. Запах своей и чужой крови заставил моего внутреннего зверя подобраться. Приподняв верхнюю губу, я показала похитителям свои клыки и шагнула к одному из них. Однако, приставленный к затылку пистолет, заставил меня остановиться.

– Двинешься и ты труп, как и твой папаша. – Грубый мужской голос заставил обратить внимание на папу. Он лежал на лестнице с окровавленной грудью и безжизненным взглядом смотрел в потолок.

– Папа!!! – Кинулась, я было к нему, но мне не дали сдвинуться с места.

– Сказал же, не шевелись! – Рыкнул тот же мужчина у меня за спиной, а потом сзади раздался характерный щелчок:

– На вашем месте, Василиса, я бы не делал резких движений. Идите сюда.

Подняв голову, заметила спускающуюся по ступенькам маму. По ее лицу ничего нельзя было разобрать, но я-то видела, она в бешенстве. Поэтому когда она опустила ресницы, была готова. Резкий удар локтем назад быстро нашел свою цель, но мы не останавливались. Краем глаза заметив, что мама взяла на себя троих, повернулась к тому, что был с пистолетом. Мужчина уже успел сориентироваться и откатиться в сторону, одновременно выпуская в мою сторону несколько пуль. Вот только меня там уже не было, я выскользнула на улицу, а потом снова зашла, но только уже через окно. Звон стекла на некоторое время лишил меня слуха, поэтому противнику удалось достать меня. Вот только резкая боль в колене еще не повод сдаваться, переключившись на волчье ощущение реальности, я ударила мужчину ребром ладони по шее. Он покачнулся, но устоял на ногах. Вдруг рядом раздался сдавленный мамин крик. Обернувшись, увидела, как она мягко оседает на пол, а мгновением позже я поняла свою ошибку. Моей минутной растерянности хватило, чтобы получить укол в шею…

– Ну и зачем было стрелять? – Разговор тяжело воспринимался помутненным сознанием.

– Он смог бы нам помешать. Ты что не видел, как ее мать Ваську порвала.

– Ты идиот. – Звук удара нашел в моей душе самый потрясающий отклик. – Ее мать чистая, а отец кто?

– Кто?

– Полукровка. Мы бы его и так скрутили б.

«Ну-ну» – усмехнулась я про себя. Хотела бы я на это посмотреть. Мой папа как то на спор медведя голыми руками завалил. У него подготовка ого-го-го! Сознание тут же показала картинку окровавленного отца и слезы потекли сами собой. Дальнейший разговор этих тварей слушать совершенно не хотелось. Как я поняла, ехали мы в машине. Вот только куда не понятно. Судя по темноте вокруг, похитители додумались завязать нам глаза. Мамин запах я уловила почти сразу. Вот только насколько я могла судить, она не шевелилась. Не зная чем заняться, решила пообщаться с волчицей. Конечно, полноправно разговаривать мы не могли, но кое-чему в сумасшедшем доме все-таки научились. Мой внутренний зверь воспринимал мир по-другому и иногда посылал мне картинки происходящего. Вот и сейчас, она жалобно заскулив, показала альфу. В ее понимании, это была тень большого волка. Увидев это, я вздрогнула, разорвав нашу связь. Сейчас не время расслабляться, а буквально через мгновение машина остановилась.

– Выгружай!

Меня выволокли на улицу и сорвали с глаз повязку. Яркий свет от прожектора больно ударил по глазам, но стоявшего рядом седого я заметила. Оглядев меня, Яр нахмурился, вопросительно взглянув на похитителей:

– Почему она вся в крови?

– Сопротивлялась. – Хмуро ответил один из мужчин. – Мы тут еще мать ее захватили. Нужна?

– Сколько? – Презрительно посмотрел на похитителей альфа.

– Столько же. Опасная штучка.

– Заплати. – Кивнул своему помощнику Яр и, взяв меня за локоть, потащил к невысокому строению.

Услышав за спиной волчий вой и отчаянные крики мужчин, я даже не вздрогнула. Неужели они надеялись, что их отпустят живыми? А вот то, что подручные альфы могут оборачиваться (оборотни редко воют не в зверином обличье) не в полнолуние плохо. Время от времени Яр пытался надавить на меня силой альфы, но сейчас эта боль казалась вполне терпимой. Я даже смогла пару раз ему улыбнуться. Альфа рассвирепел и почти закинул меня в дом. Там, в одной из комнат, для меня уже было приготовлено место на операционном столе. Вскоре сюда же принесли, так и не пришедшую в себя, маму.

– Проверь. – Резко бросил альфа.

– Хорошо. – Голос вышедшего из подсобки мужчины, буквально обволакивал своей мягкостью. Однако, это не помешало ему крепко привязать меня к столу. – Когда нужно?

– Вчера. Билеты на ритуал уже раскуплены.

– Надеюсь, мне вы выделили особое место? – Врач, натянул маску и не прекращая разговаривать с альфой резко воткнул мне в руку шприц.

– Ты будешь открывать ритуал.

– Отлично оставьте нас.

Седой послушно вышел, оставив нас с мамой на растерзание этому эскулапу. Следующие несколько часов слились в одну сплошную полосу шприцов и пробирок. Казалось, врач хочет взять кровь из каждой части тела, причиняя при этом максимум боли. Когда он растянул мое тело на странной выламывающей кости растяжке и срезал кожу с мизинцев, я подумала, что смерть уже близко, но выждав полчаса (огромные старинные часы висели прямо передо мной), доктор опустил меня на операционный стол и даже забинтовал пальцы.

– Полежи немного, – словно боясь моих движений, – сказал врач и занялся изучением крови. От боли хотелось плакать, но слез не было, только тупая дикая злость. С трудом разлепив окровавленные губы, прошедшая через это все вместе со мной, мама тихо сказала:

– Помни, я тебя люблю.

Сил на разговоры у меня не было, едва удалось кивнуть. К тому же врач вернулся. Набрав в шприц какой-то синей жидкости, он ввел ее сначала маме, а потом мне. В голове резко помутилось, поэтому его разговор по телефону я разобрала с трудом.

– Это она… Да, мать тоже можно использовать… Сила необычайная, берите тройную цену.

Вслед за этим наступила такая долгожданная темнота. Странно, но я совсем не чувствовала боли, только сожаление о том, что так мало успела сделать…