Выйдя из княжеской опочивальни, Арлена мягко сказала:

– Ваша милость, мне нужно переодеться в дорожное платье и разбудить тех, кто пойдет с нами в Элимор. Умоляю простить нас за задержку. Вы можете подождать нас у башни Врат.

При всей любезности тона просьба подозрительно смахивала на приказ.

Рут молча кивнул. Благородная дама сделала еще один реверанс, затем направилась к темному зданию по другую сторону двора. Звезды сияли в полную мощь, окрашивая плиты Фенрихта в пыльно-желтый цвет. Фигура Арлены казалась силуэтом из черной бумаги, скользившим по прописанной светом и тенью картине замка.

Рут на всякий случай запомнил, куда она направилась. Потом окинул взглядом здания Фенрихта. В одном из них спала сейчас княжна Татьяна, простолюдинка по воспитанию, не умеющая даже правильно подхватывать собственные юбки. Воспоминания о ней почему-то были приятны. Может, в этом был виноват подол княжны, который то и дело задирался? Он припомнил круглые колени и ровные крепкие лодыжки. Тонкие ноги изящных очертаний всегда рождали у него ощущение ломкости и недолговечности. У княжны Татьяны особого изящества не наблюдалось, зато, судя по коленкам, она вполне была способна взобраться пешком по одной из улочек Таруса, идущих в гору. А после еще и спуститься вниз, не требуя передышки или мешочка с вонючей смесью, которую дамы почему-то называют ароматной. Или заклинания, возвращающего силы. Вслед за лодыжками плохо воспитанной княжны ему припомнилась тонкая белая кожа в вырезе серого дорожного платья, подсвеченная, точно мрамор, голубыми прожилками вен…

Он обругал себя и ускорил шаг. Не время думать о лодыжках и прочем. Сегодняшняя ночь, возможно, станет спасением Ваграна – или не станет, но в любом случае для дум о девице она не предназначена. Даже о той, у которой хватило духу прогуляться в одиночку по улицам Ярга…

Улих при его появлении поднялся со стульчика, склонился в поклоне:

– Все в порядке, ваша милость? Верю и надеюсь, что беседа с великим князем была для вас доброй.

– Она была плодотворной, – сдержанно ответил Рут. – Мне велено ждать здесь ваших родственников, благородный Улих. Не могли бы вы снять заклятие с моих спутников? Под чарами неподвижности, как я помню, ноги со временем немеют до судорог.

– Разумеется, наследник Рут. – Улих промаршировал к храмовым служкам, стоявшим застывшими истуканами, поочередно коснулся каждого, пробормотал заклинание.

Отмерев, бедные ребята принялись разминать руки и ноги, приплясывая и испуганно поглядывая на мага. Улих глянул на них безразлично, предложил:

– Не желаете ли присесть, ваша милость? Вот стул, покорнейше прошу.

Но Рут сесть отказался. Впрочем, долго стоять не пришлось – во Вратной башне появились двое, мужчина лет тридцати со спокойным, на редкость добродушным лицом, представившийся княжичем Алвином, и Гарт, здоровяк с мощными челюстями. После чего явился Орл, красавец средних лет, одетый роскошнее прочих, в темно-пурпурный камзол с вышитыми на обоих плечах созвездиями летнего неба. Гранатовый бисер на серебряной нити, что пошел на вышивку, сыпал бордовыми искрами при каждом его движении. Рут, который так и не удосужился снять с себя официальное темно-серое одеяние наследника, в котором был на ужине – лишь титульную цепь содрал и оставил в Вагране, – хмыкнул. Решил ли Орл пойти на бой как на праздник или просто натянул то, что лежало в одежном сундуке сверху? Тайна сия велика есть…

Облаченная в черное платье Арлена пришла в башню последней. Подол ее одеяния был непривычно короток, что он одобрил. Магу в стычке лучше иметь руки свободными, там не до подолов.

– Ну что, пошли? – спросила дама.

И они цепочкой ушли в проем Врат.

Иракион возвышался во тьме трехъярусной громадой; в отличие от Фенрихта, этот замок имел три уровня, пирамидально возносящиеся друг над другом. Переходные Врата находились на самом нижнем уровне, без всякой башни, поскольку за всю историю древнего замка никто так и не удосужился ее построить.

Когда-то Иракион стоял в некотором отдалении от Майлока – возможно, для того, чтобы адельбергский клан, правивший Элимором в ту давнюю эпоху, мог дышать воздухом без миазмов большого города. Но время шло, Майлок рос, и ныне Иракион располагался на северной окраине столицы. Вокруг него теснились небольшие домики не слишком богатого люда. Все это Рут знал со слов своего наставника, как и то, что элиморские владыки давным-давно превратили Иракион в тюрьму для преступников.

Сейчас замок казался пустым и заброшенным. Преступников, скорее всего, спешно выпустили. Или спешно казнили. При мысли об этом Рут нахмурился.

Побеленные стены замка освещало лиловое сияние нескольких призраков и ярко-желтые зерна звезд в коричневом небе.

Арлена, вышедшая из Врат вслед за ним, распорядилась, обращаясь к Руту:

– Ваша милость, мы сходим на разведку. А вы побудьте тут, на страже. Учтите, гости из Бездн демонов могут явиться в любой момент.

Один из прислужников громко сглотнул.

Тарлани с сосредоточенными лицами двинулись к темным дверным проемам в стене второго яруса. Прислужники замерли перед Вратами, чуть левее того места, где стоял Рут, и никакого желания последовать за магами не проявляли. Разумно.

Его тренированный слух вычленял из тишины замка неровное, испуганное дыхание прислужников, шум шагов Тарланей, уходивших все глубже и глубже в каменное чрево Иракиона, а еще доносящийся издалека переливчатый, задиристый стрекот – где-то там внизу, под замком, надрывалась неведомая птаха. Или это было насекомое? Он слышал от наставника, что в Элиморе водятся громадные шестиногие жуки, в ладонь величиной, громкостью пения не уступающие птицам.

Ничего не происходило. Иракион был тих, стрекот под замком непрерывен, в глубинах замковых коридоров топали Тарлани, сопели служки, сосредоточенно разглядывая древний замок. Так что он расслабился, повернулся и пошел к краю яруса. Подковки на сапогах цокали по плитам, те гулко отзывались на шаги. Жаль, что сейчас ночь и нельзя увидеть, из какого камня построен Иракион; не всякий камень способен так громко отзываться на поступь одного из эрни.

Он встал у парапета и глянул на Майлок.

Море темных крыш у подножия замка окутывала сеть светящихся лиловых жил – то были улицы, по которым плыли призраки. Дальше город являл взгляду не только крыши, но и куски боковых стен, поэтому тьму начинали пятнать разноцветные окошки. Еще дальше и окошки, и улицы становились россыпью цветных огоньков в путанице лиловых ручьев. А там, где цветная россыпь кончалась, лежало море – кусок черноты в золотых отражениях звезд, вставленный в широкую рогатку из холмов, что подступали к столице справа и слева.

Рут, насмотревшись на Майлок, повернулся, чтобы отойти от края, но тут под его ногой с недовольным хрюканьем просел край яруса. Он отпрыгнул, застыл в пяти шагах, а внизу тем временем с грохотом обрушился камень. Плиты перекрытия, что углами опирались на него, перекосились. Ровная как стол поверхность яруса ощерилась щелью.

Прислужники за спиной Рута ахнули. Один остался на месте, а второй дробно затопал ногами – побежал спасать.

– Стой, где стоишь! – рявкнул Рут.

И вскинул руку.

Парнишка замер шагах в пяти, спросил, шумно дыша:

– Что случилось? Вы оступились.

– Упал камень, – ответил Рут. Протянул задумчиво: – Выпал из замковой стены у меня под ногой.

Прислужник выдохнул, замер. Вскинул руки – уши Рута уловили шлепок, с которым ладони легли на круглый дырчатый булыжник из гранита, подвешенный на груди. Камень, наряду с перевязями и некрашеными плащами, был знаком служения Семи. Вытесан он был из плит старых храмов, разобранных за ветхостью.

– Да будет вечен круг от честности до понимания, и да защитят нас все Семь богов, нас, избравших этот круг своим путем, – пробормотал парень.

– Тихо! – цыкнул Рут. – Думать буду.

Прислужник перестал дышать. А он начал думать.

Адельбергские замки не старели и не ветшали, это был закон. Они стояли уже второе тысячелетие и были вечны – более вечны, чем скалы, ибо те рушились и сглаживались под ветрами и дождями, а замки колдунов нет. По крайней мере, до сегодняшнего дня Рут не слышал ни об одном адельбергском замке, который бы нуждался в ремонте.

Но щель зияла на ярусе Иракиона, и скошенные плиты обрамляли ее. Он покосился на провал и со вздохом принялся думать дальше.

Замок рушится, стало быть, что-то изменилось.

Древние замки охраняла магия. Основой ее являлась жертва, замурованная когда-то в фундамент строения. Так считалось, так преподавалось, и знание это было одобрено магами. Но недавно он узнал, что адельбергцы свои жертвы приносили не просто так, а над олеконами. Что, если именно олеконы хранят замки? А замурованные люди, принесенные в жертву, это лишь плата Ненасытному за сохранность?

Из этого проистекал целый ряд выводов. Первый – Иракион сейчас лишен защитной магии и будет стремительно разрушаться. Оставаться здесь опасно.

Далее – сколько там замков осталось от эпохи Рьяга Ненасытного? Семьдесят шесть по всей Анадее. Стало быть, именно столько олеконов уцелело в мире. И один из них уже изъят и заряжен кровавой жертвой. А когда очередь дойдет до остальных, восставшие колдуны станут серьезной силой.

И если адельбергцы в телах людей способны проходить через Врата, боги да хранят Анадею. Ибо люди ее могут потерять.

Он без особой радости припомнил, что на территории Керсы адельбергских замков имелось целых семь. Что означало семь олеконов.

С другой стороны, уныло подумал Рут, все могло быть хуже. И олеконов могло быть больше. Почему все адельбергские замки стоят на городских окраинах или за городом? Ведь цитадель властителя обычно строится в центре поселения. А если в крупных городах замки имелись, но рассыпались в прах, лишившись своих олеконов в войне с Даром Тарланем? И уцелевшие адельбергские замки всего лишь загородные поместья?

Потом он задумался о поведении Тарланей.

Какие выводы можно сделать из поведения Арлены? Она пожелала посетить Иракион, чтобы глянуть, нет ли в замке восставших адельбергцев. Однако маги не озаботились ни осмотром периметра, ни разведкой ходов-выходов. Вместо этого они дружно отправились внутрь замка. Не оставив ни одного мага у Врат для прикрытия в случае появления колдунов, для охраны пути отступления.

Тарлани не могли быть настолько глупы или самонадеянны. Только не эта троица – Алвин, Гарт и Арлена. У них в жизни много чего было, он в этом уверен.

Вывод прост: адельбергцы сюда не вернутся, и Тарлани это знают. Да и зачем им возвращаться? Они не дураки. Затаятся где-нибудь, имея на руках заряженный Силой олекон. Обдумают в тишине и покое, что делать дальше, попытаются вступить в контакт с другими адельбергцами, если уже не вступили.

Что из этого всего следует? Колдунов в Иракионе нет и не предвидится, но зато здесь имеется нечто, что крайне интересует Тарланьский дом. Не олекон – он уже изъят и даже получил свои кровавые жертвы благодаря убийствам в Майлоке. Нет, Тарлани ищут что-то другое.

А замок между тем разрушается.

– Возвращаемся к Вратам, – повелительно сказал Рут, обращаясь к застывшему у него за плечом прислужнику.

Тот выдохнул, спешно развернулся.

– Не спеши, – предупредил Рут. – Ступай мягко.

И спросил, чтобы парень отвлекся:

– Тебя как зовут?

– Аар Касима.

– Касима, – сказал Рут, намеренно опуская приставку «Аар» – форму обращения к простолюдинам здесь, в Элиморе. Он помнил из уроков, что, когда так поступал высокородный, это считалось у здешнего люда знаком благоволения. – Скажи мне, как много ты знаешь случаев с адельбергскими колдунами, вселившимися в тела людей?

– Много! – вздохнул Касима.

Сапоги прислужника топали по каменному покрытию Иракиона – не очень сильно, парнишка помнил предупреждение Рута. Но все равно каждый шаг его отдавался гулом в каменной толще плит. А слух Рута теперь улавливал и тончайший скрежет снизу, из-под перекрытия.

Иракион рушится; в этом он больше не сомневался. Магия олекона уже не хранила древний замок, и ему предстояло заплатить за все – за прошедшие века, за подмытое кое-где основание, за расшатавшиеся плиты фундамента. Конечно, весь он не падет, стены выстоят, но вот перекрытия вряд ли уцелеют.

Нужно убраться отсюда раньше, чем пол проломится под тяжестью Врат. Тяжелые кристаллы, образующие косяк, наверняка воткнули в свое время кое-как, не проверив, есть ли под ними опоры или колонны.

Почему он сразу же не прислушался к камню под ногой? Почему не различил за шагами Тарланей тончайшего скрежета, подпевающего их топоту?

Обида закупорила ему уши, вот почему, ответил сам себе Рут. Он был зол, что маги оставили его на вторых ролях, позади.

Касима наконец дошел до Врат и застыл там, рядом со вторым прислужником.

– А теперь стой на месте, – спокойно распорядился Рут.

И пустился к Вратам неслышной, скользящей походкой. Но плиты все-таки отвечали на каждый его шаг нехорошим гулом, пусть и тише, чем на проход Касимы.

Рут встал в трех шагах от прислужников, спросил у второго парня, который все это время простоял у Врат:

– А твое имя как?

Тон его был нарочито будничным. Перепуганное лицо парня дрогнуло, ожило.

– Аар Чорис.

– Вот и славно, – ровно отозвался Рут. – А теперь, Касима и Чорис, расскажите-ка мне о том, что вытворяли адельбергские колдуны в последнее время здесь, в Майлоке. И случались ли подобные события где-нибудь еще в Элиморе. Но прошу, не гарцуйте при этом с ноги на ногу – у меня тонкий слух, его оскорбляет топот. Опять же надо прислушиваться, не подкрадывается ли к нам адельбергский колдун.

Прислужники закивали с пониманием. Чорис, на лице которого страх сменился воодушевлением, заявил:

– Сначала произошел тот случай с кружевницей Аар Далиной, верно, Касима? Ее муж перерезал соседей, там по всему дому стояли чаши с кровью, а маги – они тогда еще не успели уехать – заявили, что в доме было совершено гадание. Наутро дух колдуна из мужа кружевницы вышел, и он даже не помнил, что натворил.

Касима кивнул, буркнул:

– Угу.

– Дальше, – потребовал Рут.

Словоохотливый Чорис продолжал:

– А потом на улице Мерканта пропал горшечник Аар Игрим, а в соседнем доме на следующее утро нашли старика со старухой, что там жили. Их убили и зачем-то остригли. Потом нашли остриженных людей на улице Гарифы.

Рут слушал, кивал, чтобы парни видели, как он внимает каждому слову. Маги не возвращались, так что время еще было.

– Самого Аар Игрима нашли утопшим, в море. Ну а этим вечером обнаружили семью ткачей с улицы Раилы, вот и все. С отрубленными руками! – выпалил Чорис. И глянул на Рута с торжеством во взгляде – вот мол, сколько я знаю.

Лучше бы тебе этого не знать, хмуро подумал Рут.

Вряд ли Чорис видел трупы лично; старшие служители наверняка не подпустили малолеток к телам. Для него все эти смерти так и остались ужасными историями из разряда тех, что рассказывают юнцы перед сном.

Навскидку Рут дал бы ему лет восемнадцать, значит, Чорис был младше его самого года на четыре. Разница маленькая – и огромная. Двадцать два – время, когда ты уже что-то решаешь; правда, потом приходится отвечать за свои решения. А восемнадцать – это когда ты рассказываешь со сверкающими глазами об ужасах, что случились не с тобой и не с твоими близкими.

– В других городах Элимора что-то подобное происходило? – строго спросил Рут.

– В Деливре, там нашли убитых. И чаши с их кровью.

– А остриженных бедолаг?

– Нет, – признал Чирос, разочарованно сверкнув глазами.

Все сходилось. Деливра. Второй по величине город Элимора – и второй, в окрестностях которого стоял адельбергский замок. Еще замки колдунов имелись под Виренью и Мадеском…

Рут услышал шаги – ушедшие возвращались.

Лица Тарланей были спокойными, но некий азарт все же чувствовался, словно господа маги побывали на охоте и обнаружили след. Рут мягко шагнул вперед, вскинул руку, останавливая их.

– Благородная госпожа Арлена, позвольте спросить…

– У нас нет времени! – возмутился Орл, дернув плечом. Шитое драгоценным бисером созвездие Летящих Псов возмущенно стрельнуло искрами.

Княжич Алвин осадил родича:

– Вы забываетесь, Орл. Наследник Рут выше вас по положению, и вы не должны его перебивать.

– Я вас слушаю, ваша милость, – поспешно сказала Арлена. – Но помните слова князя и не спрашивайте многого.

Рут прищурился:

– Зачем вы пришли сюда, благородная Арлена? Только не говорите, что ищете некий предмет, имя которого я говорить не стану по понятным причинам. – Рут указал глазами на замерших прислужников. – Нет, эту штуку вы искать не могли – колдуны ее забрали и даже наполнили Силой в Майлоке, об этом говорят убийства, случившиеся там. Адельбергцам сюда возвращаться незачем, вы это знаете.

– Не ваше дело, – резко сказала Арлена.

Слишком грубо. Даже Алвин удивленно приподнял брови. Раз так, тогда он тоже не будет церемониться.

– Вы правы, мое дело адельбергские колдуны. Как насчет них? Вы будете искать то, что вам нужно, оставив колдунов в покое? Вы для этого отправились со мной?

Он ругал себя последними словами – не вслух, разумеется. Надо было четче оговаривать, что будут делать этой ночью Тарлани.

Арлене хватило совести опустить глаза.

– Ваша милость, мы не отступим от данного слова. Просто очередь колдунов настанет потом. Сначала надо лишить их возможности наложить лапу на… на еще одну штуку.

– Говоря о штуках, не думаю, что вы ожидали найти здесь хоть что-то. – Он, наоборот, смотрел на нее в упор.

Разгадка странного поведения Тарланей вдруг мелькнула у него в голове. Рут выдавил холодную улыбку.

– Благородная Арлена. Вы явились в Иракион, чтобы узнать, где именно был спрятан тот предмет? В этом проблема Тарланей? Вы не знаете, где и как спрятаны эти безделушки? Знаете только, что они есть.

– Откуда вы… – опешила Арлена.

– Он эрни, – желчно сказал Орл. – Думаю, он нас подслушивал. Известно, что в своем истинном облике эрни способны услышать писк ночной мыши на той стороне континента. Он нас подслушивал, все время, еще с Фенрихта, когда вы нас будили. Арлена, он уже преступил обет, данный его родом Семерым!

Рут досадливо поморщился. Слух у него был тонкий, но только вследствие тренировок. И не так уж далеко он слышал. Сила эрни была в другом, однако он не собирался рассказывать о сути этой Силы каждому встречному-поперечному.

Орл взбудораженно затоптался на месте. Рут распорядился свистящим, приглушенным тоном:

– Стойте спокойно и не дергайтесь, благородный Орл. Несколько силуянов назад у меня под ногой на краю парапета обвалилась плита. Сами должны понимать – кое-что из замка ушло, и магия его больше не хранит.

Орл замер.

– Надо уходить отсюда, – встревоженно сказал здоровяк Гарт.

– Непременно, – согласился Рут. – Вот только сначала надо решить, куда мы направимся. И разговор, который я завел, имеет к этому самое непосредственное отношение. Пусть будет по-вашему – сначала безделушки, потом колдуны. Куда вы собираетесь отправиться после Иракиона, благородная Арлена? И способны ли вы теперь найти эти безделушки самостоятельно?

– В замок под Деливрой, – быстро ответила та. – И да, теперь мы знаем, как и где искать эти… эти безделушки.

– Поделюсь с вами знаниями: недавно в Деливре был проведен некий обряд, – бросил Рут с непроницаемым лицом. – Трупы и чаши с кровью. Вам это что-то говорит? По лицу вижу, что да. Правда, мертвецов с обрезанными волосами там не нашли, но это ничего не значит. Возможно, выходцы из Бездн стали благоразумнее и начали прятать свои жертвы. Боюсь, что Карель, замок под Деливрой, так же пуст, как и Иракион.

– И что вы предлагаете? – поинтересовался княжич Алвин, даже сейчас не утративший добродушного выражения лица.

– Имеются еще замки в Вирени и Мадеске. Правда, они, как и замок в Деливре, не имеют своих Врат. – Рут не спускал глаз с лица Арлены. – Стало быть, от городских Врат до замка нам придется добираться пешком. Учитывая обстановку в стране, я бы предложил Вирень. Она меньше всех. Меньше шагаем – быстрее дойдем. Учтите, к рассвету Элимор может уже не принадлежать людям. Следует спешить.

Арлена задумалась, но тут здоровяк Гарт переступил с ноги на ногу, и каменная плита под ним скрежетнула в своем гнезде. Орл выругался, прислужники зашептали молитву, княжич Алвин зачем-то раскинул руки в стороны, как канатоходец на проволоке. Зачем это ему было нужно, непонятно – плита под княжичем вела себя, как докладывали уши Рута, на удивление спокойно, покоясь как влитая в тех пазах, в которые ее уложили тысячелетия назад. Должно быть, перекрытие под ней подпирала колонна.

– Идем в Вирень, – приняла решение Арлена.

Вирень славилась на весь Элимор своими садами.

Здешние дома стояли на нескольких улочках, притиснутые друг к другу, вывесив на улицу кокетливые балкончики, убранные кружевными решетками. В воздухе над Виренью витал аромат спелой рензеи и муруллы – кустарников с красными и желтыми плодами. Блеск холодных звезд здесь смягчался, становясь из льдисто-желтого розоватым, а над городской управой, что стояла на рыночной площади, возносилась громадная клепсидра, сиречь водяные часы, неостановимо отсчитывающие время бегом хрустальных капель. Каждый день городской маг заполнял бак клепсидры водой из бассейна, что красовался у здания управы, и время Вирени продолжало бежать капелью по желобу из дымчатого обсидиана.

Вода в бассейн попадала из источников Калейской горы, нависавшей над Виренью. На ее же склонах росли сады, прославившие городок. Надо думать, сады росли здесь и тысячу с лишним лет назад, иначе с чего бы адельбергским колдунам строить в Вирени замок в те незапамятные времена?

Шесть человек и один эрни вышли из Врат, стоявших посреди рыночной площади. Стражи нигде не было видно. Похоже, что местные вояки, так же как и майлокские стражники, разбежались по домам.

В некотором отдалении от Врат начинались торговые прилавки. Был месяц гимень, ранняя осень, самое время сбора фруктов. Со слов наставника Рут помнил, что в эту пору рынок в Вирени работал даже ночью. Повозки с фруктами шли из садов непрерывно, а на площади их уже ждали перекупщики из других стран и городов. На рынке и в ночное время было светло как днем, ибо владельцы садов не скупились и охапками закупали флиги, зачарованные факелы, для освещения торговых рядов.

Теперь прилавки стояли пустые, ни флигов, ни торговцев не было, и все заливал призрачно-мертвенный свет привидений, снующих над площадью. Запах спелых фруктов, разлитый в воздухе, отдавал гнилью.

Рут этого видеть не мог, но и воды в клепсидре над управой не было – время Вирени замерло.

Кое-где в домах ярко светились окна, перепуганные горожане зажигали в комнатах по три-четыре флига зараз, чтобы разогнать сон и изгнать тени.

Рут обозрел площадь с домами, спросил приглушенным тоном:

– Скажите, а чаши с кровью и остриженные мертвецы должны встречаться до извлечения вашей безделушки или же после? Потому как в первом случае достать из тайника эту штуку будет затруднительно, разве что вы сами поиграете в адельбергских колдунов и порежете народец.

– После! – поспешно каркнул Орл.

Рут кивнул. Ну и то ладно…

Шалюс, местный адельбергский замок, был построен на склоне Калейской горы. Он стоял над городом по правую руку Рута, окутанный темно-коричневым шелком ночного неба, и лишь сиянье звезд намечало неровную линию его зданий и башенок. Шалюс был меньше Иракиона и имел один уровень, как Фенрихт.

– Мы задерживаемся, – бросил княжич Алвин. Зябко передернул плечами и завернулся в плащ, который до этого висел у него за спиной.

Гимень заканчивался, близился орень, второй месяц осени, а ночи в Вирени, приютившейся у подножия горы, были гораздо холоднее, чем в Майлоке, где дышало теплое южное море.

– Мы осматриваемся, – поправил его Рут. – Я иду первый, вы за мной. И не спорьте – может, вы и маги, но слух у вас никудышный. Да и руки… гм… под стать. Больше привыкли вливать Силу в заклинания, чем махать мечом.

Сказав это, он ощутил маленькое, но удовлетворение – лицо Орла исказилось. Гарт лишь ухмыльнулся, Алвин ответил добродушным взглядом, а Арлену тема мечей и вовсе не интересовала.

Шпилька, а приятно. Ибо неприязнь, которую питал благородный Орл Лен-Тарланьский по отношению к нему, Рут ощущал прямо-таки всей кожей. Вот только не знал, относилась эта неприязнь лично к его персоне или же ко всему роду эрни.

Они зашагали по городским улицам, направляясь к замку – эрни впереди, следом Арлена с княжичем и прислужники. Замыкали их маленький отряд Гарт с Орлом.

Призраки кружили вокруг лиловой каруселью, облетали слева и справа, пытались заговорить. Не зря считается, что в провинциальных городишках народ общительнее, в отличие от Майлока, здесь заговаривать с ними пытался каждый встречный.

Хорошо хоть никто не приставал к Руту с просьбами о мести.