Она расстелила на земле большой цветной платок, бросила на него золотые монеты и несколько драгоценных камней, сказала:

– Да, небогатый нынче день. Небогатый. Ну, да ладно.

Села на край платка, обхватила колени руками, негромко запела:

Рассмеялась:

– Мои мечты настолько нереальны, что ждать их осуществления можно до бесконечности, – подняла голову вверх, выкрикнула в небо:

– До бес-ко-неч-нос-ти! До бес…

– Бес всегда приходит к тем, кто его зовет, – раздался рядом голос.

Она повернула голову, с любопытством посмотрела на невысокого человека с круглым лицом, хитрыми глазками и узкими, словно две ниточки, губами.

– Я к вашим услугам, – человек склонил голову, показав ей свой лысеющий затылок.

– Кто вы такой? – спросила она растерянно.

– Я – старший бес, – ответил он с подобострастной улыбкой. – На первый зов я всегда прихожу сам, чтобы познакомиться, а потом, если задачи, поставленные перед нами, не очень сложные, посылаю своих помощников, – сел напротив. – Вы сказали, что у вас есть нереальные мечты. Позвольте узнать, насколько они нереальны.

– Я вам ничего не позволю, – сказала она нахмурившись. – Я вообще не желаю с вами разговаривать.

– А зачем же вы тогда меня позвали? – обиделся он.

– Я вас не звала, – сказала она резко.

Встала, хотела поднять с земли платок, но бес схватился за другой конец, дернул его с такой силой, что девушка упала на колени.

– Шутки закончены, – рявкнул бес. Взгляд его был испепеляющим взглядом. – Мое время слишком дорого стоит. Плати, иначе…

Она швырнула ему в лицо монеты. Он расхохотался, приказал отдать ему и камни. Она швырнула ему и их. Бес подобрел. Помог ей встать с колен, набросил на плечи платок, подтолкнул в спину.

– Иди, болезная. Да впредь над словами думай. Я не всегда такой добрый, как сегодня. Я ведь могу и в образе дракона явиться.

– А в образе блохи можешь? – спросила она с ехидством.

– Блохи – это мои слуги, – сказал он, одарив ее недобрым взглядом. – На тебе их видимо-невидимо. Сама скоро почувствуешь, еще пощады запросишь.

– Не запрошу, – она гордо вскинула голову.

– Ох, девка, не зарекайся, – усмехнулся он, топнул ногой и провалился под землю. Через миг наверх вырвался столп огня. Девушка вскрикнула и побежала прочь.

– За что мне напасть такая? Что я такого сделала? – причитала она, стараясь унять внутреннюю дрожь.

– Неужели не знаешь? – послышался вкрадчивый голос.

Девушка остановилась, огляделась. Никого. Она несколько раз глубоко вздохнула, сказала:

– Бес меня пугал блохами и огненным драконом, но угрызения совести страшнее.

– Пострашнее, – подтвердил невидимый собеседник.

– Но разве нельзя найти оправдание? – воскликнула она, озираясь по сторонам.

– Нельзя, если ты намеренно делаешь зло, – послышалось в ответ.

Девушка скрестила на груди руки, надула губы, пробурчала:

– А как же мне добро делать, если вокруг сплошная чернота и просвета не видно? Хотела вот камешкам порадоваться, да не тут-то было, отняли камешки. Нечему радоваться теперь. Придется снова идти на площадь, развлекать мужиков. Может, кто сжалится, бросит мне золотых монет за танец. А, может, и нет, – вздохнула. – Придется мне тогда злое дело совершить, чтобы с голоду не умереть. Вот в этом-то вся правда и есть…

Она приподняла подол своей длинной юбки, побежала к городским воротам. До заката еще можно было на что-то рассчитывать.

Базарная площадь бурлила, как полноводная река. Торговцы громко хвалили свой товар, покупатели громко торговались. Музыканты развлекали зевак. Девушка выбрала удобный момент, бросила на землю платок, закружилась. Люди оживились, захлопали в ладоши. Девушка пританцовывала, подбрасывая вверх свою пышную юбку.

– Выше, выше, – кричали мужики, швыряя к ее ногам золотые монеты.

Бабы искоса посматривали на танцовщицу, кляня ее во всех смертных грехах, которых она никогда не совершала. А девушка танцевала, улыбаясь всем вокруг.

На самом же деле ее улыбка принадлежала одному единственному человеку, который должен был однажды появиться и увести ее с собой. Его одного она ждала. Для него танцевала свои танцы.

Музыка грянула громче. Танцовщица подхватила свой платок с деньгами. Смешалась с толпой. Пробежала несколько улиц, юркнула в маленький переулочек, прижалась спиной к холодной стене старого дома, вздохнула с облегчением:

– Свободна.

Она всегда прибегала сюда, чтобы спрятаться от подвыпивших мужиков. В этот переулок почти не заглядывали люди, это радовало танцовщицу. Она могла спокойно пересчитать деньги, передохнуть, решить, что делать дальше. Она ни разу не подумала о том, что кто-то может выследить ее, поэтому услышав торопливые шаги, растерялась. Еще сильнее прижалась к стене, словно та могла ей помочь. Появившийся в переулке человек, схватил ее за руку, сказал со злорадством:

– Тебе не убежать от меня.

– Что вам нужно? – спросила танцовщица растерянно.

– Деньги, – ответил он. Захохотал. – Деньги или душу.

– Возьмите, – девушка протянула ему свой заработок.

Он сгреб с ее руки золотые монеты, усмехнулся:

– Значит, душу ты ценишь выше, чем бренный метал. Это хорошо. Пойдем со мной.

– Нет, – заупрямилась она. – Я никуда с вами не пойду.

Он с силой схватил ее за плечи, рявкнул:

– Неужели ты не поняла, что я не прошу, а приказываю?

Танцовщица побледнела, поняв, что происходит что-то ужасное.

Музыканты предупреждали ее, что в городе появился странный господин, который похищает людей.

– Если люди бесследно исчезают, кто же тогда рассказал про него? – спросила она.

– Тот, кто видел его издали, – ответили ей.

Сейчас, стоя в переулке, она вспомнила этот разговор, посмотрела по сторонам, но никого не увидела. Переулок, как всегда, пуст. Ночь опускается на город. Никто не знает, что происходит в переулке. Никто не поможет бедной девушке.

– Идем, – приказал незнакомец, потянув ее за руку.

– Когда, наконец, закончатся все мои злоключения? – подумала она.

– Никогда, – послышалось в стуке каблуков незнакомца.

– Никогда… – комок отчаяния подкатился к горлу девушки, когда она поняла, что они идут на окраину города, в ту часть, где начинается лес.

Танцовщица не любила это место. Ей не нравится густой, непроходимый лес, таящий в себе что-то зловещее.

Незнакомец остановился у кромки лесного массива, вложил ей в ладонь несколько монет, сказал:

– Убирайся прочь и не смей больше приходить в наш город. Если я еще раз увижу тебя на площади, убью, – развернулся, пошел прочь.

Она долго смотрела ему в след, а когда он скрылся за горизонтом, разрыдалась.

– Зачем мне теперь эти монеты, если я ничего не могу на них купить?

– Отдай их мне, я быстро найду им применение, – раздался звонкий детский голосок.

Из-за дерева выскочил вихрастый мальчуган лет двенадцати-тринадцати, протянул к танцовщице руку.

– Давай.

Она высыпала ему на ладонь монеты, вытерла слезы.

– Ух, ты! – воскликнул паренек, разглядывая монеты. – Да это же – целое состояние! Жди меня здесь. Я мигом.

Он исчез в темноте, а танцовщица уселась под деревом, обхватила колени руками, сказала:

– Вот и все. Моим несбыточным мечтам теперь уж точно никогда не сбыться, – вздохнула. – Чем я рассердила незнакомца? За что он выгнал меня из города? Неужели за то, что я танцевала на площади в неурочный час? Или дело в чем-то другом?

– Потом будешь рассуждать о своем деле, – сказал паренек, появившись перед ней. – Для начала нам следует подкрепиться.

Он уселся рядом с танцовщицей, достал из бумажного пакета лепешку, сыр, воду.

– Кушай и благодари Пьера.

– Пьер – это ты? – спросила она с улыбкой.

– Я, а кто ж еще, – ответил он. – А как тебя зовут?

– Танцовщица, – ответила она.

– Это не имя, – покачал он головой.

– Не имя, – согласилась она. – Но я привыкла, что все называют меня так.

– Ясно. Значит, я тоже буду тебя звать танцовщица, идет?

– Идет, – улыбнулась она. – Скажи, Пьер, а что ты здесь делаешь?

– Живу, – ответил он.

– Здесь в лесу? – воскликнула она удивленно.

– Да. Здесь прекрасно. Я обожаю свое жилище, – сказал он с гордостью.

– Неужели тебе не страшно здесь одному? – она с интересом посмотрела на этого смельчака.

– А я здесь не один, – ответил Пьер. – В нашем лесу жителей больше, чем в городе. Там только днем многолюдно, а ночью все прячутся по своим домам, никого не увидишь. А в лесу и днем, и ночью рядом с тобой – живая душа. Вон смотри, на ветке филин сидит.

Танцовщица подняла голову, увидела два огромных желтых круга, вскрикнула от неожиданности. Филин недовольно ухнул, улетел, захлопав крыльями.

– Зачем ты его напугала? – насупился мальчик.

– Я не нарочно, – сказала она. – Я ужасная трусиха, Пьер. Я ужасно боюсь всех и всего. Я не знаю, как себя вести. Прости.

– Ладно, – он улыбнулся. – Слушай правила нашего леса. Во-первых, не кричать, во-вторых никуда не бежать, в-третьих – слушаться Пьера, и тогда с тобой ничего плохого не случится.

– А ты давно здесь в лесу? – спросила она.

– Лет сто, – ответил он.

– А я думала ты помоложе, – улыбнулась она. – На вид тебе лет двенадцать.

– Так и есть, мне – двенадцать, – признался Пьер. – Мне нравится мой возраст. Я не хочу взрослеть, не хочу становиться рабом проблем, поэтому и живу здесь, в зачарованном мире.

– Зачарованный мир? – воскликнула танцовщица. – О, этого мне только не хватало.

Мальчик сделал вид, что не слышит ее слов. Он вскочил, протянул танцовщице руку:

– Пойдем, я покажу его тебе.

Она встала, пошла следом за ним.

Елки подняли свои мохнатые лапы, пропуская путников вглубь леса. Светлячки высветили тропинку, по которой шагали Пьер и танцовщица. Все вокруг было таким фантастическим, что девушка решила считать увиденное сном. Голос Пьера добавил таинственности в это видение.

– Наш мир полон тайн и загадок. Не каждый может попасть сюда. Не каждому удается увидеть то, что видишь ты. Не каждый может стать баснословно богатым человеком, побывав в наших сокровищницах. Люди, одержимые жаждой денег, никогда не смогут удержать их в своих руках. Богатство сделает крылья и улетит от них. А ты, танцовщица, можешь взять любой камень, лежащий у тебя под ногами, и он превратится в алмаз, аметист или хризолит.

Она подняла камень с земли, улыбнулась:

– Какая красота.

– Возьми его себе, – предложил Пьер.

– Нет, пусть он останется на своем месте, – сказала танцовщица, бросив камень на землю.

– Ты не веришь, что он настоящий, – сказал Пьер.

– Верю, – соврала танцовщица. – Просто мне некуда его взять. У меня нет дома, меня выгнали из города.

– Да, это печально, – сказал Пьер. – Ужасно неприятно, когда человека отовсюду гонят. Но, думаю, скоро все встанет на свои места. Мы не дадим тебя в обиду.

– Мы? – она с интересом на него посмотрела.

– Мы, – ответил он и пошел вперед.

Пространство просветлело, словно ночь уступила место утру. Лес превратился в долину, окруженную невысокими горами. По дну долины протекала река, через которую был перекинут радужный мост. На том берегу реки возвышался замок. Танцовщица залюбовалась им. Однажды она видела нечто подобное. Но, то был сахарный замок, предназначенный к праздничному столу какого-то вельможи. А этот был вырезан из светлого камня, да так умело, что его легко можно было принять за сахарный шедевр.

– Нравится? – спросил Пьер.

– Очень, – призналась она. – Чей это замок?

– Наш, – ответил Пьер, улыбнулся. – Твой, мой и наших друзей.

– Ты шутишь, – сказала она, покачав головой. – Кто пустит туда босоногую танцовщицу?

– В замок может войти каждый желающий, – сказал Пьер. – Идем, и ты сама в этом убедишься.

Они перешли на тот берег по радужному мосту, поднялись по ступеням, остановились у массивных позолоченных дверей замка.

– Чтобы войти внутрь, нужно приложить к замку правую руку, – сказал Пьер. – Ты первая.

Танцовщица приложила ладонь к золотой накладке, которую Пьер назвал замком. Дверь медленно отворилась. Путники вошли внутрь.

Танцовщица не смогла сдержать восторженный возглас. Такого великолепия она никогда не видела.

– Мы попали в сказку, – проговорила она, разглядывая убранство замка. – Даже кружевницам не под силу создать такое великолепие, какое создали мастера, построившие этот замок.

– Ты права, – улыбнулся Пьер. – Наш замок создавали настоящие умельцы. Здесь, на земле, никто не владеет таким мастерством.

– Что? – танцовщица растерялась.

– Мы с тобой в волшебном замке, – ответил Пьер. – Любуйся им и знай, что все это твое. Ты можешь выбрать себе любую комнату. Гуляй по замку, наслаждайся его красотой, а я пока займусь делами.

– Интересно знать, какие у двенадцатилетнего мальчика могут быть дела? – спросила танцовщица.

– У двенадцатилетнего мальчика – никаких, – ответил Пьер. – А вот у столетнего юноши дел хоть отбавляй, – он улыбнулся, пошел прочь по длинному зеркальному коридору.

– Увидимся завтра, – долетел до танцовщицы его голос.

– До завтра, – сказала она.

Опасливо посмотрела по сторонам, сделала несколько шагов по блестящему мраморному полу, подумала:

– Почему бы мне не станцевать здесь?

Раскинула в разные стороны руки, закружилась, запела:

Танцовщица запрокинула голову, замерла. Потолок был расписан картинами, в которых угадывались ее несбыточные мечты. Это ее удивило даже сильнее, чем помпезное убранство дворца, потому что она никогда никому о своих мечтах не говорила.

– Что все это значит? – воскликнула танцовщица и побежала вверх по лестнице, чтобы лучше разглядеть картины, выписанные на потолке. Но чем выше она поднималась, тем выше становился потолок.

– Неужели, это иллюзия? – воскликнула она. Облокотилась на перила, посмотрела вниз, ахнула. Высота была головокружительной.

Отсюда сверху мраморный пол, на котором она оставила свой платок, выглядел маленькой лужей, в которой отражались капельки звезд.

– Пьер, ты где? – крикнула танцовщица.

Он не отозвался.

– Наверно, мне не стоит бежать за своей мечтой, – решила она. – Нужно оставить все, как есть.

Она спустилась вниз, нашла небольшую комнату с окном, смотрящим на город, сбросила платье, улеглась на мягкую кровать, уснула очень быстро. Слишком много было потрясений сегодня. Слишком сильно хотелось ей обо всем забыть. А это можно было сделать лишь во сне.

Сон укутал танцовщицу своим плащом, убаюкал, стер с лица усталость и обиду, освободил душу из оков. Шепнул:

– Смотри, не улетай далеко, чтобы не потеряться.

– Хорошо, – пообещала она, выпорхнув в окно…

– Эй, что ты здесь разлеглась, – грубый окрик разбудил танцовщицу.

Она открыла глаза, с удивлением посмотрела на двух дородных баб, стоящих перед ней.

– Что разлеглась? – повторила свой вопрос одна из них.

Танцовщица поднялась, одернула подол юбки, посмотрела по сторонам, не сразу поняла, что находится на опушке леса, а не в сказочном замке.

– А где Пьер? – спросила она, пытаясь найти хоть какое-то объяснение происходящему.

– О, заговорила, – развеселились бабы. – Бросил тебя твой дружок. Сбежал, не дождавшись рассвета.

– Странно, – танцовщица пригладила волосы.

– И мы говорим, что все это странно, – поддакнули бабы. – Разве можно одной в лесу быть? Здесь ведь никто не поможет тебе, девка. Пропадешь не за грош. Пойдем с нами.

– Нет, я никуда не пойду, – сказала она решительно. – Я здесь останусь.

– Она здесь останется, – хохотнула одна баба.

– Как бы не так, – сказала другая, схватив ее за руку.

Танцовщица попыталась вырваться, но не смогла. Бабы скрутили ей руки, потащили к телеге, на которой сидел крупный мужик с всклокоченной рыжей бородой.

– Смотри, Митрофан, какую птичку мы поймали, – сказала одна из баб, подталкивая танцовщицу к телегу.

– Богатый улов, – обрадовался он. Спрыгнул на землю, придирчиво осмотрел девушку, крякнул от удовольствия. – За такую кралю нам хозяин мешок денег отвалит.

– Отвалит, – поддакнули бабы.

– Ох, и погуляем на радостях, – Митрофан облизнулся, предвкушая будущее застолье.

– Тебе бы все гулять, – пожурила его одна из баб.

– А, хоть бы и так, – усмехнулся он. – Я ведь, Ульянка, без энтого жить не могу. Мне энто вот как надо, – он полоснул себя ладонью по горлу. – Я ведь опосля энтого, еще лучше делаюсь, добрее, любвеобильнее. Так ведь, Анфиска?

– Так, – подтвердила вторая баба, ткнула его в бок. – Трогай давай, а то упорхнет наша пташка.

– Не упорхнет. Не боись, – сказал Митрофан, натянув вожжи. – Но, залетная.

Телега медленно покатилась по проселочной дороге.

– Мне в город нельзя, – сказала танцовщица.

– Вот и прекрасно, значит никто тебя искать не станет, – обрадовалась Ульяна.

– Станет, – воскликнула танцовщица. – Меня Пьер будет искать.

– Как бы не так, – расхохотались бабы.

– Таких, как ты не ищут. У тебя ведь на лбу написано, кто ты есть, – процедила сквозь зубы Анфиса.

– Думаешь, мы не видели тебя ни разу? Думаешь не знаем, как ты наших мужиков окручиваешь, как юбками своими трясешь? – зло сверкнув глазами, спросила Ульяна.

– Ладно, бабы, будет вам, – сказал Митрофан. – Ей теперь в другом месте плясать придется. Только денег-то ей никто за пляски энти не подаст, – захохотал. – Даром теперь плясать будет, плясунья. Хозяина ублажать станет. А не ублажит…

Он не договорил, телегу тряхнуло так, что она чуть не перевернулась. Бабы завопили, Митрофан чертыхнулся, схватился за вожжи, танцовщица спрыгнула с телеги и помчалась в лес.

– Стой, стой, – закричали бабы.

Соскочили с телеги, побежали за ней следом, но догнать не смогли. Девушка скрылась за деверьями. Разъяренные бабы набросились с кулаками на Митрофана.

– Это все из-за тебя, – кричали они, охаживая его по спине и бокам. – Ты что, совсем ослеп, такую ямищу не заметил, чуть нас всех не угробил.

– Что мы теперь хозяину скажем?

– Мы ему другую девку привезем. Угомонитесь вы, бабы, – заорал Митрофан. – Хватит. Орете, словно в вас бес вселился.

Анфиса и Ульяна присмирели, уселись на телегу.

– Поехали, Митроша, новую птичку ловить, – сказала Ульяна. – Трогай.

– Да на дорогу внимательней смотри, – ткнув его в бок, сказала Анфиса.

– Но, – крикнул Митрофан.

Танцовщица была так напугана произошедшим, что остановилась лишь тогда, когда выбилась из сил. Она обхватила дерево руками, чтобы не упасть, обернулась. Преследователей не видно.

– Судьбина моя горькая, – проговорила танцовщица, смахнув непрошенную слезу. – Что мне делать теперь? Как из этой чащи выбраться? Куда идти?

– Вперед, – послышалось в ответ.

– Пьер, это ты? – обрадовалась она. – Пьер?!

Он вышел из-за дерева. Она бросилась к нему, схватила за руки, воскликнула:

– Где ты был? Почему не выручил меня?

– Я тебя выручил, – ответил он, высвобождая руки. – Я сделал так, чтобы лошадь споткнулась на ровном месте, и бабы тебя догнать не смогли.

– А откуда они вообще взялись? Куда делся твой замок? – спросила танцовщица раздраженно.

– Мой замок стоит на своем месте, это ты ушла неизвестно куда, – ответил Пьер с улыбкой.

– Я? Когда это? – нахмурилась она.

– Тогда, когда побежала за своей мечтой, – ответил он. – Ты лишилась всего, потеряла связь с реальностью тогда, когда помчалась за своей несбыточной мечтой.

– О, Пьер, это так ужасно, – простонала она. – Я запуталась. Я не понимаю, что происходит. Ты можешь подсказать, что мне делать?

– Могу, – ответил он. – Станцуй для меня.

– Мне не до танцев, – рассердилась она.

– Станцуй, – заупрямился он. – Станцуй, иначе я тебе ничего не скажу.

Он уселся под дерево, принялся настукивать по коленям и напевать:

– Откуда ты знаешь мою песню? – спросила она.

– Слышал, – ответил он.

– Вчера? – спросила она. Он кивнул.

– Это танец любви, – сказала она.

– Я знаю, – он улыбнулся, посмотрел ей в глаза. – Не бойся меня смутить, я ведь не безусый мальчишка, а столетний юноша. Танцуй.

Она закрыла глаза, закружилась, запела. В какой-то миг ей показалось, что звучит музыка, что она парит над землей, что кто-то сжимает ее в своих объятиях. И от этого по телу разливается сладостная истома, а сердце бьется так, что вот-вот вырвется наружу. Но этого не произошло, потому что музыка смолкла.

Танцовщица открыла глаза и увидела, что они с Пьером снова в замке. На мраморном полу остались отпечатки ее ног, испачканных в грязи, по которой она бежала. Пьер сидит на высоком стуле, напоминающем трон. Одет он в дорогой наряд и выглядит старше, чем прежде.

– Ты хорошо владеешь своим телом, – сказал он. – Я видел много танцовщиц, но не одна из них не увлекала меня так, как ты. Откроешь мне свой секрет?

– У меня нет никаких секретов, – ответила она. – Я просто танцую то, что чувствую.

– Я танцую чувства, – проговорил он нараспев. – Как это просто и как мудро. Теперь мне понятно, почему так непохожи между собой все твои танцы. Они завораживают, заставляют сопереживать и увлекают в страну грез. Но именно это и плохо. Люди должны жить в реальном мире.

– Почему же ты живешь здесь? – спросила она, пристально глядя на него.

– Я? – он улыбнулся. – Неужели ты еще не догадалась, кто я?

Она покачала головой.

– Я – лесной дух, волшебник, призванный помогать тем, кто заслуживает мое расположение, – сказал он. – Ты мне понравилась, Федора. Я давно приметил тебя и все ждал удобного момента, чтобы протянуть тебе руку помощи. Рад, что этот момент наконец-то настал, – поднялся, протянул ей руку.

Она посмотрела в его глаза, спросила растерянно:

– Ты помогаешь мне бескорыстно?

– Конечно, – он улыбнулся, а в глазах появился странный блеск. – Помогать друг другу – это прекрасно. Жить с пользой для других – прекраснее вдвойне. Ты сама это скоро поймешь.

– Надеюсь, – сказала она, подав ему руку.

Он крепко сжал ее двумя руками, сказал:

– Хорошо, что ты доверилась мне. Теперь все будет по-иному. Ты готова к новой жизни?

– Обстоятельства складываются так, что у меня просто нет иного выбора, – ответила она. – Наверно, я должна радоваться, что встретила тебя, Пьер. Но пока я не могу радоваться. Я все еще растеряна, напугана, огорчена. Мне нужно время, чтобы успокоиться.

– Я помогу тебе обрести душевное равновесие, – сказал он, выпустив ее руку из своих. – Пойди, искупайся в реке, смой с себя всю грязь, которая к тебе прилипла. Освободись от прошлого.

– Хорошо, – сказала она и отправилась к реке.

Ее обрадовало то, что вода была теплой, как парное молоко. Это сравнение напомнило Федоре о том, что она еще ничего не ела, и кружка теплого молока с хлебом была бы кстати.

– Чувство голода пройдет, если не думать о еде, которая не может появиться из воздуха, – сказала она сама себе.

– Может, – сказал кто-то за ее спиной.

Федора обернулась, увидела кружку молока, на которой лежал ломоть белого хлеба. А чуть поодаль стоял Пьер со скрещенными на груди руками.

– О, какое чудо! – воскликнула она. – Спасибо за царский подарок.

– Это всего лишь завтрак глупой танцовщицы, которая ни о чем не ведает, – сказал Пьер. – Кушай, не стану тебе мешать. Увидимся в замке. Приходи туда тогда, когда поймешь, что готова начать новую жизнь. Не спеши. Запомни, назад дорога не всегда приятна. Я бы даже сказал, что она всегда неприятна. Поэтому обдумай все хорошенько.

Он исчез, а танцовщица выпила молоко, вытерла губы, постояла несколько минут с поднятой вверх головой, а потом решительно сбросила одежду, поплыла. Чем дальше она плыла, тем явственней становились картинки прошлого, о котором ей хотелось забыть, от которого нужно было избавиться.

– Эти воспоминания нужны мне, чтобы выпутаться из сети, в которую я угодила, – решила она…

Девочку назвали редким для этих мест именем – Федора. Так захотел отец. Он верил, что имя сделает дочку счастливой, поможет ей прославиться. Но, оказалось, что имя не может дать всего этого. И тогда девочка стала называть себя танцовщицей. Родители были огорчены. Им не нравилось ее увлечение.

– Танцевать могут все, – говорил отец. – А вот плести кружева умеет не каждая. Ты должна помогать матери и сестрам, а не скакать по лугу, словно у тебя нет никаких забот.

– Я не скачу, а учусь танцевать, – терпеливо объясняла девочка.

– У кого? – хмурился отец.

– У бабочек, стрекоз и пчел, – отвечала она.

– Не выдумывай, – сердился он. – Ты должна плести кружева. Мы возлагаем на тебя большие надежды.

Она вздыхала и шла в мастерскую, где плели кружева ее мать и четыре сестры. Они были старше Федоры и считали своим долгом ее поучать. Это Федору злило. Она не знала, кого слушать и часто просто сидела перед натянутым полотном и смотрела на кружевной рисунок.

– Ох, Федорушка, что же ты у меня такая нерадивая уродилась, – как-то вздохнула мама. – Никакой от тебя пользы нет. Наверно пора тебя выдать замуж. Есть у нас на примете один богатый господин. Он живет в замке…

– О нет, не говори мне про женихов, – взмолилась Федора. – Я еще слишком мала, чтобы выходить замуж.

Федора видела, как непросто живется ее сестрам, как строги к ним мужья. Она знала, каким резким бывает отец, когда мама что-то у него просит. Ей было непонятно, почему у замужних женщин столько запретов. Маме нельзя ничего, кроме вязания кружев, воспитания детей, приготовления пищи.

Федора не желает для себя такой участи. Она хочет, как бабочка, порхать над цветами. Она мечтает стать известной танцовщицей и поселиться в замке, из которого виден бескрайний простор. Но для этого ей нужно научиться танцевать так, чтобы ни у кого не возникло сомнения, что она парит над землей. Если же в ее жизни появится мужчина, то обо всех мечтах придется забыть.

– Мне только пятнадцать лет. Я не готова стать женой, – стонала она, когда мать заводила разговор о замужестве.

– Все это просто отговорки, – усмехалась та. – Я стала матерью в четырнадцать лет. А твоя старшая сестра Антонина родила в шестнадцать.

– Ну, хорошо, хорошо, раз уж это так необходимо, я готова принять все ваши условия, – сказала Федора, чтобы не сердить мать.

Но со своей свободой и своей мечтой она прощаться не собиралась. За день до смотрин она сбежала из дома. И вот уже три года скитается по свету. Она не задерживается в городах больше недели. Она спешит вперед, в неведомую даль, где по ее мнению находится замок ее мечты.

Зачем он ей нужен? Чтобы стать по-настоящему счастливой.

Так она отвечала себе в начале путешествия. Но со временем у нее появилась новая фантазия. Теперь Федора спешит в замок, чтобы расколдовать зачарованного принца, которого похитил злой волшебник. Она верит, что чары будут разрушены, когда она споет принцу: «Я хочу с тобой танцевать» и обнимет его крепко-крепко.

Но для этого ей нужно отыскать замок, отыскать юношу, поэтому она так спешит.

В городе Идумее Федора задержалась чуть дольше, чем следовало. Ей показалось, что зачарованный юноша где-то рядом. Что еще один день, и он появится, но… Вместо него появился строгий господин, который привел ее в лес и пригрозил убить, если она попытается вернуться в город. А перед этим бес напугал ее и отнял золотые монеты.

– Возможно, это расплата за то, что я утащила драгоценные камни из лавки ювелира, – подумала Федора. – Теперь мне нужно решить, что делать дальше: начать новую жизнь, как советует Пьер или продолжать скитаться…

Федора вышла из воды, увидела на берегу красивый наряд, улыбнулась:

– Новая жизнь, которую пообещал мне Пьер, требует изменений. Я к ним готова. Я искренне раскаиваюсь во всем плохом и обещаю больше не совершать необдуманных поступков.

Федора оделась, пошла к замку. Он стал другим. Это ее насторожило, но отступать было уже поздно. Двери распахнулись, навстречу вышел Пьер. Одет он был в королевскую мантию и выглядел еще старше, чем утром. Федора поклонилась.

– Рад видеть тебя, – сказал Пьер, протянув ей руку. – Не робей, и ничему не удивляйся.

Они вошли в зал. Людей в нем было больше, чем на базарной площади в праздник.

– Все они пришли сюда, чтобы полюбоваться тобой, – шепнул ей Пьер. Улыбнулся, заметив испуг в ее глазах. Остановился, сказал громко:

– Господа, позвольте представить вам непревзойденную танцовщицу Федору, которая не просто танцует, а парит над землей. Вы готовы наслаждаться ее мастерством?

– Да, – раздался дружный возглас.

– Прошу вас, дорогая, – сказал Пьер, сделав шаг в сторону. – Порадуйте нас. Подарите нам один из своих танцев любви.

Заиграла музыка. Люди расступились, но Федора не двинулась с места. Привыкшая танцевать под открытым небом, она не понимала, как можно танцевать здесь, в замке.

– Будет ли петь птичка в клетке? – мелькнула мысль.

– Что-то не так? – спросил ее Пьер. Его взгляд стал холодным, злым. – Мы ждем. Танцуй или….

Федора закрыла глаза, прислушалась к музыкальному ритму, к своему сердцебиению, сделала несколько танцевальных па, вздохнула с облегчением, потому что танец завладел ее сознанием. И уже не было для Федоры ни замка, ни людей, ни колючего взгляда Пьера, ни холодной пустоты внутри, а была лишь музыка, зовущая за собой в страну грез.

Музыка смолкла. Федора упала на пол, раскинув в разные стороны руки.

– Прекрасный танец, – послышались одобрительный возгласы.

– Вставай, Федора, яви нам свое лицо, – приказал Пьер. – Мы хотим отблагодарить тебя.

Федора встала, поклонилась. Да так и осталась стоять со склоненной головой. Ей не хотелось сейчас никого видеть. Она не знала, как себя вести. Обычно после танца она убегала с площади, чтобы побыть наедине со своей мечтой, но здесь, в замке Пьера все по-иному. Теперь она должна принять его условия, раз уж согласилась начать новую жизнь.

Федора медленно подняла голову, оглядела гостей. Все они показались ей какими-то странными существами, полулюдьми-полузверями. На их лицах отразилось подобие улыбок. Раздались громкие аплодисменты.

– Наши подданные умеют ценить талант, – сказал Пьер. – Спасибо, что порадовала нас. Отдохни, а завтра мы будем ждать новой встречи с тобой.

Слуга проводил Федору в комнату, пожелал доброй ночи. Она легла на кровать и моментально заснула. Спала она без сновидений. Проснулась, услышав приказ Пьера:

– Пора.

Встала, пошла следом за слугой в заполненный до отказа тронный зал. Зазвучала музыка. Новый танец длился чуть дольше. Аплодисменты звучали громче.

– Спасибо. Увидимся завтра, – сказал Пьер с улыбкой.

На следующий день все повторилось снова.

Федора потеряла счет дням. Все они были такими однообразными, что если бы не музыка, можно было подумать, что это один бесконечный день, который никак не может закончиться.

– А вдруг, он не заканчивается по чьей-то воле? – мелькнула у нее мысль. – Вдруг, кто-то хочет лишить меня моей мечты? Зачем Пьер держит меня здесь? Почему не позволяет смотреть на солнце, на цветы, на птиц? Мои движения становятся неуклюжими. Я утратила способность создавать новые движения. Я больше не похожа на бабочку, стрекозу или пчелку. Я стала сонной мухой, которую вот-вот прихлопнут…

Федора рассердилась на себя, на Пьера и решила убежать из замка. Как это сделать? Очень просто. Она не станет дожидаться финальных аккордов и аплодисментов. Она покинет замок тогда, когда зрители будут ждать от нее неожиданных па.

Когда заиграла музыка, Федора не стала танцевать в центре зала. Она принялась кружиться между людьми, продвигаясь к двери. Когда музыка стала затихать, Федора распахнула двери и выбежала из замка. Прямо в одежде она бросилась в прохладную воду и поплыла. Спокойная река вдруг превратилась в стремительный поток, который подхватил танцовщицу и понес прочь.

Неизвестно, куда бы унес Федору поток, если бы ее одежда не зацепилась за корягу, торчавшую из-под воды.

– Держись, я сейчас тебя вытащу, – крикнул с берега Пьер, протянув ей руку. Он вновь был двенадцатилетним пареньком.

– Куда ты пропала? Я сбился с ног, разыскивая тебя, – спросил он, когда Федора выбралась на берег.

– Ты меня искал? – она нахмурилась. – Зачем?

– Чтобы предупредить тебя о том, что наш лес – место непростое. Здесь порой происходят странные вещи, – он посмотрел по сторонам, заговорил вкрадчиво. – Лесной дух частенько заманивает людей в свой замок, из которого еще никому не удалось убежать.

– А я убежала, – сказала Федора, отжав волосы.

– Ты была в его замке? – глаза Пьера округлились.

– Да, – ответила она. – Но твой волшебный замок мне понравился больше. В нем мы были одни среди золота, хрусталя и драгоценных камней. А в замке лесного владыки кроме странных человекообразных существ я ничего не видела. Хотя нет, я видела пол. Он напомнил мне нагретую на солнце зеленую лужайку. Меня поразил его малахитовый цвет с блестящими прожилками. Я даже подумала, что лежу на траве, в которой поблескивают капельки росы. Мне было так хорошо, что не хотелось вставать, но зрители хотели видеть мое лицо. Им нужно было одарить меня аплодисментами. Что ты так на меня смотришь?

– Я должен сказать тебе, что я – бездомный мальчик и у меня никогда не было замка, – он виновато улыбнулся, развел руками.

– Как не было? – удивилась Федора. – Что значит, не было? А в чьем же замке я была?

– В его, – ответил Пьер, посмотрев по сторонам.

– Постой, ты хочешь сказать, что лесной дух увел меня у тебя из-под носа? – нахмурилась Федора.

– Выходит, что так, – ответил Пьер. – Мы с тобой сидели под деревом, ели хлеб и болтали. Ты попросила подать тебе светлячка, сидящего на соседнем дереве. Я пошел за ним, а когда вернулся, тебя уже не было. Я обошел вокруг дерева, потопал по тому месту, где ты сидела, крикнул несколько раз: Фе-до-ра…

– Стоп, Пьер, ты заврался, – прервала она его резко. – Откуда ты узнал мое имя? Кто ты?

– Я – Пьер, – ответил он, глядя ей в глаза.

– Ты – лгунишка, а это плохо, – сказала она, покачав головой. – Я не люблю, когда люди ведут себя так, как ты. Или ты не человек?

– Не-е… – он потупил взор.

– А кто ты, Пьер? – испуганно воскликнула она. Схватила его за плечи, тряхнула. – Открой мне свою тайну, Пьер, заклинаю тебя.

– Ты не имеешь права заклинать, – сказал он, подняв голову. – Заклинатели – другой род людей. Их видно издалека. Вернее, мы их чувствуем. От них исходит такой жар, какой бывает на пожаре. А ты едва теплишься. Едва, – он улыбнулся. – Ты нравишься мне, Федора, поэтому я помогаю тебе. Я не должен этого делать, но это выше моих сил. Твои доброта и нежность заставляют меня идти наперекор моему господину. Меня накажут, может быть, даже казнят. Но я не боюсь, – посмотрел куда-то вдаль. – Ты возродила меня к жизни. Ты не пожалела золотых монет для нищего безродного паренька, живущего в лесу. А хозяин не дал мне ни одного камешка. Мне приходится их воровать. Я знаю, что меня за это накажут, но делаю это потому, что до завтрашнего заката мне нужно закончить каменное панно. Если я не завершу свою работу, меня заточат в подземелье, и я превращусь… – он поежился. – Можно я не буду говорить тебе, что станет со мной? Мне не хочется об этом думать. У меня еще есть время, поэтому я предпочитаю думать о хорошем. Я радуюсь нашей встрече и верю, что ты поможешь мне. Не зря же тебя привели в лес в мою стражу.

– Пьер, ты наговорил мне столько, что я обескуражена, – сказала Федора. – Мне хочется тебе помочь, но я не знаю, как. Хотя, – она улыбнулась. – Ты сказал, что тебе нужны камни. Какие?

– Для меня они простые, а для тебя – не знаю, – ответил он, вытащив из кармана несколько драгоценных камней.

– У меня есть такие камешки, – воскликнула Федора. – Сейчас.

Она хотела достать камни из своего кармана, но вспомнив, что одета в чужую одежду, простонала:

– Ах, они остались в моей старой юбке, которую я оставила на берегу реки. Что нам делать?

– Найти твою юбку, – ответил Пьер. – Идем. Я здесь в лесу знаю все тропки.

– Ты уверен, что финалом нашего путешествия будет берег реки, а не волшебный замок? – насторожилась Федора.

– Уверен, – ответил он, пошел вперед. – Догоняй!

Зачем ей знать, что он ни в чем не уверен. Что все здесь, в зачарованном лесу может измениться до неузнаваемости в любой миг. От чего это зависит? От настроения лесного духа. Если он сердит – жди неприятностей. Если весел – ничего плохого не случится.

Пьер прислушался к голосу леса. Обрадовался, что пока опасаться нечего.

– Поднажми, Федора, – скомандовал он.

– Скажи, Пьер, откуда ты узнал мое имя? – спросила она, поравнявшись с ним.

– Его здесь все знают, – ответил он.

– Откуда? – удивилась она.

– Мы его видим, – пояснил он. – Имя – твой особый знак. Он светится у тебя на челе. Вот здесь, – он провел ладонью по своему лбу, повернул руку, показал Федоре, сказал:

– Читай.

– Я ничего не вижу на твоей ладони, – сказала она.

– А ты постарайся, – попросил Пьер. – Смотри внимательней.

Он поднял руку выше. Федора уставилась на его ладонь, улыбнулась, увидев проступающие буквы.

– П-ь-е-р, – прочла она. – Это удивительно. Как это у тебя получается?

– В этом нет ничего удивительного, ничего сверхъестественного, – сказал он, хмыкнув. – Просто мы более внимательные существа, чем вы, вот и все. Если хозяин не будет сердиться, то ты сможешь узнать много интересного о нас. И, возможно, захочешь присоединиться к нам.

– Возможно, – сказала она неуверенно.

Зачем Пьеру знать, что ей не нужно становиться существом, живущим в зачарованном мире. Что она ищет юношу своей мечты, которого должна вернуть в реальность. Она снисходительно относится к Пьеру, потому что он еще мальчик, и многого не понимает, не знает. И пусть не знает. Федора не очень ему доверяет. Запросто может оказаться, что он выполняет приказ своего хозяина – лесного духа. Ей нужно быть внимательней, чтобы не угодить в силок, как птичке.

– С какой стороны реки ты оставила свою одежду? – спросил Пьер.

– Со стороны замка, – ответила Федора.

Пьер остановился, насупился. Ему не хотелось вести Федору туда, откуда она убежала. Ей не следовало углубляться в чащу, чтобы не заблудиться еще сильнее.

– Что-то не так? – спросила Федора растерянно.

– Да, – ответил Пьер, посмотрев ей в глаза.

Ей стало не по себе от этого взгляда.

– Нам туда нельзя, – сказал он. – Вернее, тебе – нельзя. Если тебе удалось один раз сбежать из замка, не факт, что ты сможешь сделать это еще раз. Нам не нужно рисковать.

– А что же нам делать? – спросила она.

– Нам нужно разделиться, – ответил он. – Я пойду туда один, а ты будешь ждать меня в моем доме на окраине леса. Там тебя никто не тронет, – улыбнулся. – Пока я буду искать твою одежду, ты положишь вот эти камешки в мое панно, – протянул Федоре камни. – Думаю, тебя увлечет это занятие, и ты не заметишь, как наступит утро.

– Ну, хорошо, – согласилась она.

Пьер привел ее к большой разлапистой ели, приподнял ветку, сказал:

– Входи в мой дом. Здесь тебя никто не найдет, уверяю. Если я не вернусь завтра до полудня, значит случилась беда, – улыбнулся, увидев испуг в ее глазах. – Не волнуйся, я буду очень и очень осторожным и вернусь на рассвете.

– Пьер, скажи, что мне делать, если ты не придешь? – спросила она, сжав его руку.

– Иди вдоль кромки леса в любую сторону, – ответил он. – Постарайся не углубляться в чащу. Оттуда даже мы не всегда можем выйти обратно.

– Возвращайся, Пьер, – попросила она.

Он ушел. Федора огляделась. Под ветками ели было просторно и довольно светло. Федора присела, провела рукой по еловым иголкам, рассыпанным по земле. Ее взору открылась часть каменного орнамента. Она улыбнулась, аккуратно смахнула остальные иголки. Долго и внимательно разглядывала панно, в котором не хватало нескольких камней. Федоре показалось, что Пьер что-то напутал в картине. Она переложила несколько камней, добавила те, что дал ей Пьер, посмотрела на панно сверху. Но и в таком виде оно ее не устроило. Новая перестановка камней создала новый, но не финальный вариант.

– Пьер был прав, эту работу можно делать до завтрашнего утра, – сказала Федора, перекладывая камни…

Пьер бежал к реке. Он так торопился, что забыл обо всем на свете. Поэтому, когда из-под земли вырвался огненный столп, он испугался. Встреча с лесным духом не сулила ничего хорошего.

– Торопишься к реке? – спросил хозяин леса довольно миролюбиво. Пьер кивнул.

– Сегодня твоя ночная стража? – Пьер снова кивнул.

– Очень хорошо, – сказал хозяин леса. – Ты-то и выполнишь мое поручение.

Пьер поднял голову. Их взгляды встретились. Хозяин леса усмехнулся.

– Ты напрасно надеешься сбежать, мой мальчик. Еще никому не удавалось меня перехитрить. А вот стать прелым куском дерева ты можешь прямо сейчас.

– Воля ваша, – Пьер склонил голову.

– Моя, – ответил хозяин леса. – Но, пока ты мне нужен в образе человека. Федора доверяет тебе, ждет от тебя помощи. Ты ей поможешь, потому что я так хочу. А потом, – он рассмеялся. – Ах, как я люблю это – потом. Как оно мне нравится. И тебе ведь, Пьер.

Тот не стал отпираться, поднял голову, спросил:

– Какое задание я должен выполнить?

– Найди одежды танцовщицы и принеси их на окраину леса. На рассвете отдашь их городскому стражу и вернешься в замок за вознаграждением, – сказал хозяин леса и исчез.

На том месте, где он стоял, Пьер увидел агат. Поднял его, спрятал в карман, побежал к реке. Он был счастлив, что хозяин поручил ему найти одежды Федоры. Это давало дополнительные шансы на спасение. Радость ослепила Пьера. Он забыл о коварстве хозяина. А тот именно на это и рассчитывал.

Лесной дух знал, что без помощи Пьера Федору будет непросто обмануть, поэтому внимательно следил за пареньком. Ему хотелось проверить насколько велико безрассудство людей, одержимых бредовыми идеями. Он надеялся узнать, сможет ли встреча с танцовщицей раскрыть тайны зачарованного леса, помочь его народу…

Пьер торопился. Ему нужно было успеть до вечерней стражи, пока все еще подчинено законам света, и одежда танцовщицы не превратилась в прелую листву. Пьер подбежал к реке, прошел вдоль берега, но ничего не увидел.

– Помоги мне, солнышко, – попросил он, поднял голову вверх.

Красновато-желтый солнечный луч превратился в стрелу и воткнулся в землю на противоположном берегу. Пьер перебрался туда, подхватил одежды Федоры, крикнул:

– Благодарю вас, мой друг!

Приложил юбку Федоры к себе, покружился, усмехнулся:

– Как только они носят это тряпье?

Сунул руку в карман юбки, вытащил камни, присвистнул:

– Вот так удача! Именно этих камней мне не хватало. Интересно, где Федора их раздобыла? Наверно, стащила у кого-нибудь. Добровольно с таким богатством никто не расстанется. Хотя… – он посмотрел на агат, оставленный хозяином, насторожился. – История начинает меня пугать. По-моему, я упустил что-то важное. Что именно?

– Поторопись, Пьер, – зашумели деревья. – Поторопись, солнце садится.

Пьер свернул одежду Федоры, сунул ее за пазуху и побежал на окраину леса.

Солнце нырнуло за горизонт. Лес погрузился во тьму. Пьер ускорил шаг. Наступило время его ночного бдения. Он не должен пропустить ни одного сюрприза, которые приготовила ночь.

Ночью зачарованный лес превращался в сказочный город. А его многочисленные жители становились видимыми. Они гуляли по светящимся улицам, распахивали окна своих домов, спешили к замку. Их покой охраняли ночные стражи. Пьер был одним из них.

Наблюдая за неспешной жизнью зачарованного леса, он верил, что хозяин не такой жестокий, как кажется. Что все его угрозы – это попытка скрыть свою доброту. Ведь если бы он был безжалостным монстром, то лесной народ давно бы исчез, а этого не происходит. Да и люди, которых приводит городской страж, не торопятся обратно. Федора ни в счет. Она – особенная. Она – танцовщица, спешащая за своей мечтой.

Пьер остановился.

– Что с вами, мой мальчик? – спросила его высокая дама, похожая на лисицу.

Каждый вечер они встречались с Пьером в одном и том же месте. Он преподносил ей ландыш, она угощала его сладостями. Они обменивались несколькими ничего не значащими фразами и расходились в разные стороны.

– Что с вами, Пьер? – она впервые назвала его по имени.

Он остановился, растерянно посмотрел в ее раскосые глаза, проговорил:

– Простите, госпожа Алиса, я замечтался.

– О, как это прекрасно! – она улыбнулась. – Мечты – это нечто особое, недосягаемое. Когда они сбываются, на небесах поют ангелы. Но, несмотря на это, вам не следует терять связь с реальностью.

– Постараюсь, – сказал Пьер.

– Хотите поболтать со мной? – спросила она, протянув ему сладости.

– Очень, но не сегодня, – проговорил Пьер, сорвав для нее ландыш. – Сегодня мне дали важное поручение. Я не должен ничего упустить.

– Похвальное рвение, – сказала Алиса. – Не буду вас задерживать. Увидимся завтра.

– До завтра, – сказал Пьер.

– Ему дали задание. Он не должен ничего упустить, – сказала Алиса, глядя ему в след. Усмехнулась. – Мы все выполняем приказы, мой мальчик.

Она подбросила на ладони агат, который выкрала у Пьера, и, напевая, пошла своей дорогой. Дама знала о волшебных свойствах агата и хотела поскорее избавиться от камня. Но хозяин, которому она должна была передать драгоценность, как нарочно медлил. Алиса дошла до условленного места, выждала несколько минут, жалобно поговорила:

– Господин мой, снизойдите, прошу.

– Положите камень в фонтан, – приказал голос хозяина.

Перед дамой появилась большая серебряная чаша с прозрачной струйкой воды, бьющей вверх. Алиса бросила туда агат, отошла на несколько шагов. Фонтан исчез, а в небо взметнулся столп света.

– Добрый знак, – проговорила она и пошла к замку.

– Потеряется агат, не найти пути назад, – запел кто-то за ее спиной.

– Знаю-знаю, мой господин, – проговорила она, не оборачиваясь…

Пьер издали увидел городского стража, пошел ему навстречу. Тот был угрюм и чем-то озабочен. Вместо приветствия пробубнил:

– День был ужасным. Скорей бы вернуться назад, – посмотрел на Пьера. – Завидую тебе. Ты живешь в мире, где все понятно и объяснимо, все предсказуемо. А в этом городе невозможно предугадать, что произойдет в следующую минуту. Неизвестно, как поведет себя твой компаньон. Твой друг запросто может воткнуть нож тебе в спину. Доверять нельзя никому. С улыбкой обворуют, с радостью солгут, с готовностью охаят, очернят, – ухмыльнулся. – Мир катится в бездну. Туда ему и дорога. Нам с ними не по пути. Мне никого из них не жалко, потому что они сами себя не жалеют. Никто не скажет: «Люди, одумайтесь, остановитесь. Довольно», – почесал затылок. – Что-то я сегодня слишком разговорился. У меня ведь другое задание. Ты принес наряд?

– Да, – Пьер передал ему наряд Федоры.

Страж взял его, прижал к лицу, улыбнулся.

– Красивая девушка эта танцовщица. По ней многие кавалеры тоскуют. Ищут ее, ждут. Едва музыка заиграет, бегут на площадь, а ее нет. Уходят, головы повесив. Смешно. Дело дошло до того, что один безумец назвал ее богиней, сошедшей с небес, – хмыкнул. – Прежде чем с небес сойти, на них взойти нужно. А это не так-то просто.

– Скажи, а зачем тебе ее наряд? – спросил Пьер.

– Мы в него пугало нарядим, – рассмеялся страж.

– Зачем? – удивился Пьер. Страж стал серьезным.

– Не суй нос не в свое дело. Хозяин не любит любопытных, – развернулся и пошел прочь.

– Хозяин не любит любопытных и болтливых, это верно, – сказал Пьер. Постоял несколько минут, дождался, когда небо порозовеет, побежал к своему дому.

Разлапистая ель, под которой ждала его Федора, светилась фосфорическим светом. Это Пьера озадачило. Обычно на рассвете все чудеса и превращения заканчивались, лес становился таким, каким должен быть.

– Неужели присутствие танцовщицы нарушило привычную гармонию? – подумал Пьер. Приподнял ветку, вошел, огляделся. Все на своих местах. Федора спит, свернувшись калачиком. Зато панно, над которым он, Пьер, так долго трудился, стало другим. Пьер чуть не заплакал. Он схватился за голову, застонал:

– Что ты наделала? Кто просил тебя переделывать мою работу? Теперь я ни за что не смогу восстановить ее.

Федора вскочила, принялась его утешать. Но он не желал ее слушать. Федора отошла в сторону, сказала:

– Прости, Пьер, я не хотела тебе зла. Я думала… – она осеклась. Пьер метнул на нее такой злой взгляд, что ей стало страшно. Она опустила голову.

– Вот я и лишилась помощника, – подумала она. – Как я теперь выберусь отсюда? Что мне теперь делать?

Пьер швырнул к ее ногам камни, сказал:

– Вот камни, которых не хватало в моем рисунке. А для твоего панно нужно гораздо больше камней.

– Мы сейчас все исправим, Пьер, не волнуйся, – сказала она, принявшись за дело.

– Все исправить невозможно, – пробурчал он. Поискал в кармане агат, понял, что его нет, нахмурился.

– Смотри, как хорошо получается, – сказала Федора, выкладывая камни. – Ну же, Пьер, улыбнись.

– Ты не находишь, что слишком быстрый переход от отчаяния к радости – это не совсем правильно? – спросил он, наблюдая за ее работой.

– Я считаю, что радости в нашей жизни должно быть больше, поэтому, чем быстрее человек избавляется от негатива, чем лучше, – сказала она, положив последний камень в картину. – Смотри. Что скажешь?

– Скажу, что твое панно мне нравится больше, – ответил Пьер. – Оно словно пронизано светом любви. Но не знаю, понравится ли оно хозяину.

– А вдруг, понравится, – оживилась она. – Нравятся же ему мои танцы.

– И не только ему, – сказал Пьер смущенно. – Мне тоже нравится, как ты танцуешь.

– Раз нравится, тогда смотри! – воскликнула она, закружилась, запела:

Пьер уставился на нее во все глаза. Он не ожидал, что танец может быть таким необычным, похожим на полет стрекозы или бабочки над цветочным лугом. А еще он увидел мечту Федоры. Увидел потому, что она проступила на свет из каменного рисунка, созданного танцовщицей. Но чем отчетливее становилось видение, тем яснее Пьер понимал, что он бессилен помочь Федоре. Хозяин леса мог бы ей помочь, но как заставить его это сделать?

– Ах, если бы он был здесь и видел то, что вижу я, все могло бы измениться, – подумал Пьер.

Федора прервала свой танец, посмотрела на Пьера, спросила:

– С кем ты сейчас говорил?

– Ни с кем, – ответил он. – Мы здесь одни.

– Странно, – сказала она, потерев виски. – Мне показалось, что я снова в замке, и на меня пристально смотрит господин, сидящий на троне. У него особенный огненный взгляд. Ты уверен, что его здесь нет?

– Ну, да, – ответил Пьер неуверенно. – Ты же видишь, что мы одни.

– Вижу, – улыбнулась она. – Но ты сам говорил мне, что твой хозяин – дух, поэтому-то мы его и не видим. Но мы чувствуем, что что-то изменилось, что-то происходит помимо нашей воли.

– Я ничего не чувствую, – соврал Пьер, ощутив леденящий душу холод.

Федора подошла к нему, провела рукой по волосам, сказала нежно:

– Спасибо, Пьер. Ты хороший, добрый мальчик. Ты искренне пытался мне помочь, но думаю, будет лучше, если мы с тобой сейчас попрощаемся. Я пойду вдоль опушки леса к другому городу, а ты жди своего хозяина. Надеюсь, он оценит нашу работу и не станет гневаться на тебя. Прощай, – Федора поцеловала его в макушку и убежала.

Пьер не сразу сообразил, что произошло. Очнулся, когда увидел перед собой злые глаза хозяина.

– Она подарила тебе то, что принадлежит мне, – проговорил тот, скрестив на груди руки.

– Что? – растерянно спросил Пьер.

– Свою любовь, – ответил хозяин леса, отошел в сторону. Повторил еще раз:

– Свою любовь, – повернулся, посмотрел на Пьера. – Ее картина великолепна. Она правдивее твоей. Ее солнечный диск похож на тот, что встает в созвездии Ориона. Ты сам в этом скоро убедишься.

– Я? Но как? – удивился Пьер.

Хозяин кинул ему агат, приказал:

– Положи его в центр панно так, чтобы острая грань была сверху.

Пьер выполнил его приказ. Камни засветились. Столп света поднялся вверх.

– Войди в него, – приказал хозяин. – Закрой глаза и расставь руки в разные стороны.

Как только Пьер сделал все, что ему велели, каменное панно пришло в движение, оторвалось от земли и исчезло. На земле остался только агат.

– Счастливого пути, мой мальчик, – сказал хозяин леса, забрав агат. – Ты был мне хорошим слугой. Теперь я стану тобой…

В вихрастом мальчишке, вышедшем из-под разлапистой ели, что-то изменилось. Но эти изменения могла разглядеть только любящая душа. Лесной дух решил проверить, насколько сильно Федора полюбила мальчика.

– Куда она пошла? – спросил он филина, сидящего на ветке.

Тот повернул голову, указывая направление, несколько раз ухнул и улетел. Мальчик побежал вдоль кромки леса. Через некоторое время он увидел танцовщицу. Она шла очень медленно, то и дело останавливалась и смотрела вверх.

– Эй, Федора, погоди, – крикнул мальчик. Она обернулась.

– Пьер, милый, спасибо, что пошел за мной, – улыбнулась. – Не думала, что разлука с тобой так меня огорчит. Когда я покинула твой дом, слезы сами собой потекли из моих глаз. Их оказалось так много, что мне пришлось задирать голову, чтобы они спрятались обратно, и я смогла увидеть дорогу. Но теперь, когда ты рядом, слезы высохнут моментально. Мы быстро дойдем до другого города, и ты еще успеешь вернуться домой до заката.

– Точно, – сказал Пьер.

– Идем, – она взяла его за руку, потянула за собой.

– Стой, – сказал Пьер. – Ты, по-моему, идешь не туда.

– Да? – она осмотрелась. – Наверно из-за слез я сбилась с пути. Хорошо, что ты рядом. Веди меня, Пьер, туда, куда нужно.

Он сжал ее руку, повел за собой. Его рукопожатие показалось Федоре недетским. Мелькнула мысль, что Пьер опять мог куда-то исчезнуть, а его место занял лесной дух. Но тут же ей на смену пришла другая мысль, что дух является по ночам, а сейчас день. Значит, не стоит беспокоиться.

– Не нужно ничего бояться. Страх – плохой помощник, – вспомнила Федора слова Пьера.

– Скажи, Пьер, а ты боишься своего хозяина? – спросила она, пытаясь заглянуть ему в глаза.

– Я тебе уже отвечал на этот вопрос, – сказал он насупившись. – Спроси что-нибудь другое.

– Тебе понравился мой танец?

– О, да, – он улыбнулся. – Ты не танцевала, а парила над цветочным лугом. Мне хотелось полететь вслед за тобой. Жаль, что это невозможно.

– Это возможно, – сказала она. – Хочешь, я научу тебя?

– Ты шутишь? – Пьер посмотрел на нее с недоверием.

– Я не шучу, – ответила она. – Я хочу с тобой танцевать. Ничего не бойся. Доверься мне. Повторяй за мной движения раз-два-три…

Она закружила его, прижала к груди, но тут же оттолкнула, смутилась.

– Прости, ты еще мальчик, я не должна так себя вести. Когда мы прощались, я обняла тебя по-матерински, а сейчас, – она покачала головой. – На миг я забыла, что ты ребенок. Прости. Идем. Будет нелепо, если мы потеряем счет времени и упустим свой шанс на спасение. Мне не хочется, чтобы лесной дух сердился.

– И мне, – сказал Пьер, потупив взор.

Федора пошла вперед.

– Стой, – крикнул Пьер. – Ты опять идешь не туда. Похоже, ты совершенно не умеешь ориентироваться в лесу.

– Совершенно, – призналась она.

– Ты без меня пропадешь, – сказал он.

– В лесу – да. А в городе, думаю, нет. Мы ведь отыщем дорогу? – в ее голосе прозвучала надежда.

– Боюсь, что… нет, – ответил он, покачав головой.

– Пьер, что случилось? – она схватила его за руки, тряхнула. Он поднял голову. Федора попятилась.

– Ты… ты не Пьер, – проговорила она заикаясь. – Неужели ты… – она прижала ладони к губам, замотала головой. – Не-е-ет…

Развернулась, побежала прочь, перепрыгивая через коряги. Выбилась из сил, прижалась к дереву, увидела мальчика перед собой. Вскрикнула, побежала в другую сторону. Но он снова оказался перед ней. Федора сдалась.

– Что тебе от меня нужно? – спросила она задыхаясь.

– Я хочу с тобой танцевать, – ответил он. – Но не здесь, а в замке.

– Я выполню твою прихоть, если ты пообещаешь освободить меня, – сказала она.

– Я могу пообещать тебе все, что угодно, – сказал он с улыбкой. – Но это вовсе не значит, что я выполню свое обещание. Это ведь так популярно у людей: обещать и ничего не делать. Поэтому я не стану бросать слова на ветер. Мое решение о том, что будет дальше, может стать неожиданностью даже для меня самого. Непредсказуемость – моя сестра. Поэтому, запасись терпением и не серди меня.

– Как мне прикажете вас называть? – спросила она, решив принять его правила игры.

– Зови меня Пьер, – сказал он. – Тебе ведь нравится это имя.

– Да, – сказала она. – А где мой юный друг?

– Я отправил его домой, к родителям, – ответил лесной дух. – А ты, Федора, хочешь увидеть свою семью?

– Да, – соврала она. Он усмехнулся.

– Хороший ответ. Главное, честный. Запомни, чем больше правды прозвучит из твоих уст, тем больше силы будет у тебя для борьбы со злом.

– Спасибо, я учту это, – сказала она, склонив голову. – Ведите меня в свой замок, господин Пьер.

– Слово «господин» лучше не говорить, – сказал он. – Называй меня – Пьер или милый Пьер.

– Хорошо, Пьер, – сказала она сухо. – Ведите меня в свой замок.

– Прежде чем мы туда отправимся, тебе нужно будет искупаться в реке и сменить одежду, – сказал он дружелюбно. – В этом платье тебя уже видели мои подданные. Мне не хочется, чтобы они узнали в тебе сбежавшую танцовщицу и потребовали тебя наказать. Будет лучше, если они примут тебя за новую девушку, добровольно пришедшую в замок теней.

– А было такое, чтобы кто-нибудь добровольно пришел сюда? – спросила Федора, озираясь по сторонам. Солнце почти скрылось, лес стал меняться.

– Да, – ответил лесной дух. – Я пришел сюда добровольно. Зачем? – улыбнулся. – Чтобы понять природу человеческих страхов и всевозможных фобий. Успешны ли мои наблюдения? Да. Страх – это темница без оков, в которую люди сами себя запирают. Они не думают о том, что «страх – ни что иное, как лишение помощи от рассудка. Чем меньше надежды внутри, тем больше представляется неизвестность причины, производящей мучение». Очень часто перепуганные люди боятся даже взглянуть на воздух, от которого никуда нельзя убежать. Мой тебе совет, Федора, не бойся ничего и увидишь нечто особенное.

– Спасибо за совет, – сказала она, заметив странное свечение вдали.

– Наш город оживает, – сказал лесной дух. – Не всякий человек может увидеть, как это происходит, а тем более побывать в замке теней. Ты должна радоваться тому, что тебе выпала такая редкостная удача.

Он трижды хлопнул в ладоши. Появилась высокая девушка с бесцветными глазами на бледном лице.

– Помоги нашей гостье подготовиться к приему, – сказал лесной дух и исчез.

Федора вздохнула с облегчением. Ей нужно было успокоиться. Слишком сильно билось ее сердце и мысли были такими противоречивыми, что трудно было понять, какая из них главная.

В какой-то момент Федоре показалось, что лесной дух – это и есть ее зачарованный принц. Потом она решила, что он – монстр, жаждущий ее смерти. Потом она вновь увидела в нем беззащитного человека, нуждающегося в помощи.

Федора знала, что сердечная горячка – плохая спутница. Она делает все, чтобы внести разлад между сердцем и разумом, между душой и телом. Поэтому нужно как можно быстрее от нее избавиться.

– Вода смоет все ненужное, – решила Федора. – Хорошо, что мы идем к реке.

– Сюда, – позвала ее девушка.

Федора пошла за ней следом. Спросила:

– Как тебя зовут?

– Зовут, – ответила девушка.

– Ты не хочешь со мной говорить? – спросила Федора, с обидой.

– Говорить, – повторила та.

– Тебе нельзя это делать? – Федора нашла объяснение странному поведению девушки.

– Делать, – сказала та.

– Ты – эхо? – спросила Федора с улыбкой.

– Эхо, – подтвердила девушка.

Федора перестала задавать вопросы. Сняла одежду, нырнула в прохладную воду, отливающую серебром. Блаженная истома разлилась по всему телу, сделав его невесомым. Федоре захотелось петь. Она решила не стесняться. Раскинула руки в разные стороны, подставила лицо лунному свету, запела:

– Красивая песня, – сказала девушка, когда Федора вышла на берег.

– Красивая, – подтвердила Федора.

– Кто бы расколдовал нашего Пьера? – проговорила девушка мечтательно.

– Пьера? – воскликнула Федора.

– Да, Пьера, хозяина замка, – ответила девушка.

– Замка теней? – спросила Федора.

– Да, – девушка улыбнулась. – Если бы Пьера расколдовали, мы бы тоже перестали быть тенями, вернулись в мир света, в наш мир…

– А ты знаешь, что нужно для этого сделать? – спросила Федора, надевая платье.

– О, какая вы восхитительная! – воскликнула девушка, разглядывая ее. – Вы совершенно преобразились. Ваша спесь исчезла, утонула, наверно в реке. Глаза у вас подобрели, и голос стал звонким. Вы – другая танцовщица, хотя имя у вас осталось прежним. Но его незачем называть.

– Ты ответишь на мой вопрос? – спросила Федора, пристально глядя на девушку. – Ты скажешь, как расколдовать Пьера?

– Нет, – она покачала головой. – Не потому что я не хочу открыть вам тайну, а потому что никто из нас не знает, что нужно сделать, какие слова сказать. Иначе мы бы не сидели здесь, в этом зачарованном лесу несколько столетий, а отправились бы в свой мир, – она подняла голову вверх. – Никто из нас не знает, увидим ли мы снова наш милый Орион, но мы верим, что однажды случится чудо, и… – посмотрела на Федору. – Все должно произойти неожиданно, внезапно. Никто не должен заранее знать, как и когда свершится чудо. Непредсказуемость – наша сестра…

– Непредсказуемость, – повторила Федора.

– Пойдемте. Нам пора. Уже луна в своем зените, – сказала девушка. – Сегодня особенный день. Порадуйте нас, Федора. Подарите орионцам праздник.

– Попробую, – сказала она…

Тронный зал был так ярко освещен, что Федора зажмурилась.

– Даже солнце в зените не дает столько света, – подумала она.

– Господа, у нас в замке гостья! – раздался громкий голос властелина.

Федора посмотрела на сидящего на высоченном троне человека, растерялась. Хозяин замка теней совершенно не был похож на Пьера. Он был очень высоким и очень худым. Его тело было каким-то непропорциональным, уродливым. Его бледное почти бескровное лицо обрамляли черные прямые волосы. Взгляд миндалевидных глаз был слишком пристальным и недружелюбным. А губы напоминали две тонкие нити, прикрепленные на подбородке.

Федора забыла все, что собиралась сказать. Она немигая смотрела на властелина и мечтала, чтобы скорей заиграла музыка. Тогда она закроет глаза и перестанет трястить от страха.

– Вы знаете, какой сегодня день? – спросил властелин.

– Новолунье, – ответила Федора.

– Кто привел вас сюда? – последовал новый вопрос.

– Я пришла сама по доброй воле, – ответила она, хотя хотела сказать другие слова. Рассердилась на себя. Но голос властелина зазвучал вновь.

– Зачем вы пришли в мой замок?

– Чтобы порадовать вас своими танцами, – ответила она, потупив взор.

Со всех сторон послышались возгласы одобрения. Грянула музыка. Федора пошла в центр зала, прислушиваясь к ее ритму. Страх и робость улетучились. Тело Федоры стало легким, а мысли – светлыми и добрыми. Она вновь стала бабочкой, парящей над цветами.

Когда музыка смолкла, Федора шагнула к трону и сказала:

– Мой господин, позвольте пригласить вас на танец.

– Я не умею танцевать, – сказал он, а глаза засияли.

– Это несложно, – улыбнулась она. – Я научу вас.

– Брать уроки танцев на глазах у подданных – это глупо, – сказал он. – Вы хотите выставить меня на смех?

– Нет, – сказала Федора. – Я просто хочу танцевать с вами, мой господин. Но, если мое приглашение кажется вам нелепым, прошу меня простить, – она развернулась и пошла в центр зала.

Музыка зазвучала громче, чем в первый раз. Федора сняла с плеч шарф, прижала его к губам, а потом бросила к ногам властелина, закружилась в танце и запела:

С последними музыкальными аккордами она распласталась на полу перед троном.

– Вы действительно хотите сделать то, о чем спели? – спросил ее распорядитель праздника, одетый в золоченые одежды.

– Да, – ответила Федора, подняв голову.

– Тогда танцуйте, – приказал он, тронув ее холодными длинными пальцами, похожими на тонкие ветки.

Федора поднялась, пошла к трону. Поклонилась.

– Вы все еще хотите со мной танцевать? – спросил властелин замка, смерив ее строгим взглядом.

– Да, – ответила Федора.

– Вы не боитесь, что за такую дерзость вас могут наказать? – голос его подобрел.

– Нет, – ответила Федора, посмотрев в его безжизненные глаза.

Он усмехнулся, встал. Подданные громко захлопали в ладоши, закричали:

– Танцуйте, Ваша Светлость!

Грянула музыка. Хозяин замка теней легко сбежал вниз по ступеням, набросил шарф Федоре на плечи, концы оставил в своих руках, предупредил:

– Не вздумайте прикасаться ко мне.

– Хорошо, – сказала она. – Повторяйте все, что мы делали на лесной поляне. Не робейте, ваша светлость.

Федора закрыла глаза, сделала несколько танцевальных движений, услышала голос правителя:

– Я не смогу это повторить. Не смогу…

Федора открыла глаза, но никого перед собой не увидела.

– Неужели я танцую с собственной тенью? – подумала она и поежилась.

– Тебе следует быть осмотрительней, чтобы не стать такой же, как они, – подсказал внутренний голос. – Танцуй.

– Да-да, – согласилась Федора, закрыла глаза и закружилась так, как никогда прежде не кружилась. Ей было весело и радостно от того, что ее в своих объятиях сжимает великий правитель зачарованного леса, и, может быть, после этого танца он отпустит ее из плена, и она наконец-то отыщет свою мечту.

– Все так и будет, так и будет, – мысленно повторяла Федора.

Музыка смолкла. Федора открыла глаза и ахнула. Она стоит на окраине леса. На ней надет не фантастический наряд, а старые одежды. Никакого замка, никакого правителя, никаких подданных.

– Неужели, все это – сон?

Она растерянно посмотрела вокруг, увидела разлапистую ель, побежала к ней. Но под ее ветками не было никакого убежища.

– Пьер, – позвала Федора. Ответом была звенящая тишина.

Федора села на пригорок, обхватила колени руками, сказала со вздохом:

– Я свободна, но меня это не радует, а огорчает.

Она посмотрела на лес. Он больше не казался ей таким зловещим, как прежде. Теперь он манил ее в свои глубины. Федоре хотелось увидеть все, что спрятано за деверьями, узнать, есть ли там, в чаще, река и луг с цветами.

Федора поднялась, пошла в лес, но инстинкт самосохранения остановил ее.

– Наверно, мне не следует туда идти, – сказала она решительно. – Лесной дух отпустил меня, значит, мне нужно идти в город, – развернулась, сделала несколько шагов, остановилась. Воскликнула:

– Я не хочу, не хочу, не хочу туда идти. Не хочу… – скрестила на груди руки, насупилась.

– Привет, – раздался за ее спиной знакомый голос. Она обернулась.

– Пьер! О, Пьер, какое счастье! Как я рада тебя видеть! – она обняла его.

– И я рад. Рад, что мы с тобой свободны, – сказал он, высвобождаясь из ее объятий. – Мы можем теперь идти, куда захотим.

– Пойдем в соседний город, раздобудем что-нибудь поесть, я ужасно проголодалась, – сказала она.

– Поесть мы можем и здесь, – сказал он. Расстегнул курточку, достал из-за пазухи лепешку, разломил ее пополам, протянул половину Федоре.

– Где ты раздобыл это лакомство? – спросила она, вдыхая хлебный аромат.

– Стащил со стола правителя, – ответил Пьер.

– Значит, все произошедшее не сон? – спросила Федора, разглядывая лепешку.

– Не сон, – сказал Пьер, вытащив из-за пазухи шарф, с которым танцевала Федора.

Даже в солнечном свете ткань не утратила своего фосфорического сияния. Пьер набросил шарф на плечи Федоре, концы оставил в своих руках, попросил:

– Потанцуй со мной, как с ним.

– О, нет, Пьер, нам не нужно повторять то, что было, – заупрямилась она. – Давай придумаем новый танец. Новый…

– Давай, – улыбнулся он. – Только вначале съешь лепешку, чтобы у тебя были силы.

Лепешка показалась Федоре невероятно вкусной. Она не заметила, как съела все до последней крошки. Пьер протянул ей свою половину. Но она отказалась.

– Спасибо за заботу, Пьер, но мне не следует забирать то, что принадлежит тебе, – сказала она. – Если ты не голоден, спрячь свою половину. Она пригодится тебе потом.

– Она пригодится мне чуть позже, – сказал он, пряча лепешку.

Он снова набросил шарф на плечи Федоры и запел:

Федора закрыла глаза, закружилась, запела вместе с ним. Ей показалось, что они поднялись над землей. Она открыла глаза, испугалась той высоты, на которую они поднялись, прижалась к Пьеру, почувствовала, как стремительно они полетели вниз, как коснулись земли, как соскользнул с ее плеч шарф и тело окаменело.

– Зачем ты дотронулась до меня? – зазвучал грозный голос властелина. – Зачем?

Федора попятилась, споткнулась о корягу, упала, уставилась на бледное бескровное лицо хозяина замка теней.

– Ты все испортила. Ты… – он развернулся, пошел прочь.

– Пьер, прости, прости, – простонала Федора. – Я испугалась. Я… – она вскочила с земли, одернула юбку. – Пьер, не уходи…

Властелин остановился, спросил не оборачиваясь:

– Ты его любишь?

– Кого?

– Пьера, – ответил он, повернувшись в пол-оборота.

– Пьер – ребенок, я отношусь к нему, как к брату, – ответила Федора.

– А ко мне? Ко мне, – он повернулся к ней лицом. Глаза горят, щеки пылают, губы дрожат.

– Вы – повелитель, властелин достойный почтения, – сказала она, смутившись.

– А смогла бы ты полюбить меня? – он шагнул вперед.

– Не знаю, – ответила она, почувствовав холод во всем теле.

Властелин швырнул ей в лицо шарф, крикнул:

– Убирайся вон из моего леса! Вон…

Он исчез. А Федора закрыла лицо ладонями и разрыдалась. Неподалеку ухнул филин. Она подняла голову, посмотрела на него, проговорила:

– Ах, как все это жестоко… – вытерла слезы, пошла вдоль кромки леса.

Ей нужно было поторопиться, чтобы попасть в город до заката солнца. Федора ускорила шаг и столкнулась с громадным мужиком.

– Вот ты, птичка, и попалась, – воскликнул он, схватив Федору за руку. – Давненько мы тебя поджидаем.

– Зачем я вам? – она попыталась высвободиться, но хватка у мужика была крепкой.

– Зачем я вам? – передразнил он ее, хохотнул. – Строит из себя овечку невинную, а всем давно известно, кто ты есть на самом деле.

Подошли еще несколько таких же дюжих мужиков.

– Что, воровка, попалась? – рявкнул один из них. – Вяжите ее, чтобы не сбежала.

Федора закусила губы, чтобы не расплакаться от боли и обиды. В сущности, мужики были правы, она – воровка. Она утащила камни у ювелира, а до этого несколько раз брала бусы у модистки, таскала булки у пекаря и молоко у молочницы. Она знала, что рано или поздно ей придется за все ответить. Выходит, это время настало.

Обидно, что мужики слишком грубы с ней, но, наверно, они не могут по-другому. Грубость – их главное преимущество. Они бахвалятся друг перед другом, потому что им неведомы такие чувства, как нежность, доброта, любовь.

Федора смотрит на злые некрасивые лица мужиков и жалеет этих людей, лишенных сострадания. Она старается не слушать их бранную речь, старается ни о чем не думать. Она понимает, что ее везут в город, чтобы публично наказать за воровство. Таков приказ градоправителя, о котором, как и о властелине замка теней, ходят противоречивые слухи. Кто-то говорит, что он мудрый, справедливый человек, кто-то считает его злодеем, иные же уверяют, что он продал душу дьяволу за тридцать серебряников. Так ли это, Федоре предстоит узнать.

– Приехали, – сказал возница. Посмотрел на Федору, захохотал, увидев слезы на ее глазах. – Неча мокроту разводить, девка. Раньше думать надо было. Теперя – поздно.

– Привяжите ее к позорному столбу, чтобы все видели, как с ворами велено расправляться, – приказал тот мужик, который схватил Федору. По-видимому, он был у них главным.

– Я бы ее заставил на горячих углях плясать, – пробурчал другой.

– Твое желание никого не волнует, – одернул его главный. – У нас хозяин есть, который приказы отдает. Наше дело их выполнять и не рассуждать. Ясно?

– Так ведь хозяин велел ее поймать и в замок привезти, а ты говоришь, чтобы мы ее к столбу вязали, – огрызнулся разговорчивый мужик.

Распахнулись ворота замка, из них вышел высоченный человек, одетый в странный наряд.

– Она, – сказал верзила и, подхватив Федору на руки, понес в замок.

Двери замка захлопнулись. Мужики, поймавшие Федору, получили вознаграждение и отправились восвояси.

Верзила поставил Федору на пол, развязал руки, сказал:

– Не вздумай бежать, убью на месте. Мы из-за тебя покоя и сна лишились. Весь город тебя разыскивал. Думали, уж, сгинула ты. А ты от нас в другом городе хотела скрыться. Не хорошо. Что молчишь?

– Да мне сказать-то нечего, – проговорила Федора. – Я понять не могу, в чем вы меня обвиняете, зачем ищите.

– Сейчас узнаешь, – усмехнулся верзила. – Сейчас наш правитель тебе обо всем расскажет.

Он подтолкнул Федору к двери в тронный зал. Федора сделала несколько робких шагов, остановилась, посмотрела на человека, сидящего на троне.

Был он невысоким толстяком с добродушным лицом и круглыми подвижными глазками. Увидев Федору, он оживился, хлопнул в ладоши, воскликнул:

– Наконец-то! Наконец-то мы поймали тебя, моя птичка.

Встал с трона, подошел к Федоре, придирчиво ее осмотрел, хмыкнул:

– Ты не такая уж красавица, как о тебе говорят. Да-с. Никак не привыкну к тому, что все мои подданные так любят приукрашивать, так любят смешивать правду и ложь, что просто беда. Никому нельзя верить. Никому, – скрестил на груди руки. – Что заставило тебя, моя птичка, стать воровкой?

– Голод, ваша милость, – ответила Федора. – Мне было нечего есть, поэтому я взяла у молочницы молоко, а у пекаря…

– Что за вздор? – воскликнул градоправитель. – Я спрашиваю тебя об алмазах, которые ты выкрала из хранилища.

– Я не брала алмазы, – сказала Федора, побледнев.

– А, если я их найду у тебя за пазухой? – доброе лицо градоправителя стало злым. Он схватил Федору за подбородок. – Не притворяйся. Отдавай, что украла. Отдай сама. Не заставляй меня раздевать тебя.

– У меня ничего нет, кроме вот этого шарфа, – сказала Федора, вытащив шарф из-за пазухи. Протянула его градоправителю.

– Что это? – взвизгнул он.

– Это подарок лесного духа. Я танцевала для него в замке теней, – ответила Федора дрожащим голосом.

– Бред какой-то, – отмахнулся градоправитель. Побежал к трону. – Вы ей верите, господа?

– Раз она танцовщица, пусть танцует, – крикнуло сразу несколько человек.

– Настоящую танцовщицу мы узнаем без труда.

– Верно…

– Танцуй, – приказал градоправитель.

Федора набросила на плечи шарф, закружилась, запела: «Я хочу танцевать с тобой…»

Ей показалось, что заиграла музыка, что она перенеслась в замок своей мечты, где ждет ее зачарованный принц. Но, как он выглядит, какой он – неизвестно. Чтобы расколдовать принца, нужно перецеловать всех гостей.

– О, это слишком нелепая затея, – подумала Федора. – Будет лучше, если я просто дотронусь до каждого гостя светящимся шарфом.

Она закружилась быстрее, стараясь, чтобы никто из гостей не был обделен ее вниманием. Люди протягивали руки, касались шарфа, но ничего не происходило. Федора сдалась. Она упала на пол, раскинув в разные стороны руки.

– Это она – наша танцовщица, – сказал градоправитель.

– Она, – одобрительно воскликнули подданные.

– Думаю, она сказала нам правду, у нее нет алмазов, – сказал верзила, который привел Федору в тронный зал.

– А где они? – нахмурился градоправитель.

– Думаю, нас нарочно направили по ложному следу, чтобы мы не нашли настоящих похитителей, – ответил тот. – Вы помните, мой господин, кто сказал вам о танцовщице?

– Ночной страж, – сказал градоправитель, усмехнулся. – Так-так-так. Нас, в самом деле, решили одурачить.

Встал. Прошелся вдоль трона, скрестил на груди руки, проговорил:

– Танцовщица сказала, что лесной дух отпустил ее и подарил ей шарф. Не слишком ли это щедро с его стороны? – посмотрел на подданных.

– Да, здесь что-то не то, – ответили сразу несколько человек.

– Многие годы мы жили в страхе, что перемирие между нами и лесным духом будет расторгнуто, – сказал градоправитель. – Много лет мы отправляли в чащу самых красивых девушек и юношей, чтобы задобрить хозяина леса. Никто из них обратно не вернулся, – градоправитель подошел к Федоре, помог ей подняться, спросил:

– Что особенного в этой танцовщице? Почему лесной дух одарил ее и отпустил? – обвел подданных строгим взглядом. – Молчите? Не знаете, что делать? Зато я знаю, – рассмеялся, заставил Федору покружиться, похлопал ее ладонью по щеке, сказал:

– Эта танцовщица – наша спасительница. Мы оденем ее в дорогой наряд и отведем обратно в лес.

– Нет, – простонала Федора.

– Да, – сказал градоправитель, взяв ее за подбородок. – Да, моя птичка. Мы обменяем тебя на нашу свободу. Мы не станем требовать обратно наши алмазы, которые были похищены по приказу хозяина леса. Мы потребуем от него выполнить все свои обещания.

– Вы думаете, он вас испугается? – спросила Федора.

– У нас есть кое-что особенное, чего он боится, – ответил градоправитель. – Мы устроим факельное шествие, и тогда хозяин не посмеет нам отказать, – улыбнулся. – Да будет тебе известно, что над сильным господствует сильнейший, – обнял Федору за плечи. – Гордись, дитя мое, что именно ты будешь принесена в жертву. Что именно ты спасешь наш город. Ты станешь легендой. Тебя будут прославлять народы. Так ведь?

– Да-а-а, – грянул хор голосов. – Да-а-а-а.

– Погоди-ка, моя милая, – градоправитель крепко сжал руку Федоры. – Ты случайно не в сговоре с ним?

– Нет. Пустите, мне больно, – она попыталась высвободить руку, но он сжал ее еще сильнее. Федора вскрикнула от боли.

– Не серди меня, иначе я велю посадить тебя на кол, – процедил сквозь зубы градоправитель.

– Тогда вам будет некого отправить хозяину, – сказала она.

– Чертова девка, – градоправитель оттолкнул ее. – Твое счастье, что ты нам нужна. Оденьте ее по-королевски. На закате мы отведем ее в лес.

Верзила схватил Федору за руку, поволок за собой. Когда они остались одни, он ослабил хватку, сказал:

– Хочу дать тебе совет, – Федора удивленно вскинула брови. – Чтобы тебе не было так страшно, думай о том, что ты спасаешь невинных людей.

– Это не очень-то утешительно, – сказала она со вздохом. – Никто из этих людей не сделал для меня ничего доброго.

– Ну, уж так и никто? – усмехнулся верзила. – Кто-то ведь бросал тебе деньги за твои танцы. Кто-то сказал тебе добрые слова, а кто-то отругал. Это немало.

– Но меня это совершенно не воодушевляет, – призналась она. – Меня отовсюду гонят. Никто не желает видеть во мне непревзойденную танцовщицу. Никто не восхищается мной так, как мне этого хотелось бы.

– Благодари провидение, за то, что у тебя появилась возможность прославиться, – сказал верзила. Федора нахмурилась. – Ты станешь нашей королевой! – воскликнул он.

– Нет, – она покачала головой. – Я буду не королевой, а искрой, которая сгорает, не оставив следа. Никто из горожан не вспомнит обо мне потом, как не вспоминают они о пропавших в зачарованном лесу людях.

– Не думай о том, что будет потом, – сказал верзила. – Думай о том, что сегодня ты будешь нашей королевой.

Он распахнул дверь на женскую половину, подтолкнул Федору вперед, крикнул:

– Я привел танцовщицу, которую нынче ночью мы отдадим хозяину леса. Оденьте ее по-королевски.

Послышался смех, зашуршали юбки, из-за занавесок вышли миловидные барышни в пестрых нарядах.

– Добро пожаловать, королева…

– Какие они все лживые, – подумала Федора и закрыла глаза, чтобы ничего не видеть. Девушки что-то говорили, Федора не вслушивалась в их разговоры. Убаюканная негромкими женскими голосами, она задремала. Очнулась, когда кто-то сказал:

– Все готово. Можно звать правителя.

Федора посмотрела на свое отражение в зеркале, не сразу сообразила, что разодетая, разукрашенная дама – это она, танцовщица Федора.

– Какая красота! – воскликнул градоправитель. – Хозяин будет очарован. Он обожает все блестящее. А где его шарф?

– Этот? – спросила одна из девушек, протянув светящийся шарф.

– Да, – градоправитель аккуратно свернул его, вложил в руку Федоры, сказал:

– Спрячь понадежней. Достанешь тогда, когда поймешь, что пришло время, – повернулся к свите. – Пора.

Факельное шествие остановилось у кромки леса. Громко забили барабаны, затрубили трубы и затихли. Через некоторое время бой барабанов повторился. Лес озарился ярким светом. Деревья расступились, открыв проход в зачарованный мир.

– Мы привезли вам нашу королеву! – крикнул верзила. – Мы ждем ответных даров.

– Что вы называете дарами? – спросил человек, появившийся на границе света и тени.

– Дарами мы называем то, что хозяин дарует нам, – крикнул верзила. – Он обещал даровать нам свободу, если мы приведем ему нашу королеву.

– Если вы хорошо помните, то королева должна придти сюда не по принуждению, а по доброй воле, – сказал человек.

– Спроси сам нашу королеву, кто заставил ее сюда придти, – крикнул верзила.

– Вы добровольно приносите себя в жертву? – спросил человек, посмотрев на Федору. Его взгляд прожег ее насквозь.

– Да, – сказала она и опустила голову.

Ей хотелось одного: чтобы весь этот фарс поскорее закончился. Ей было ужасно неудобно в этой одежде. Голова болела от того, что ее сдавливал громоздкий головной убор, усыпанный камнями. Шея затекла, спина устала, в глазах блестели слезы. Федора с трудом сдерживала их. А страж запретного города не спешил пропускать ее.

Он придирчиво осматривал лошадей, задавал множество вопросов, на которые хором отвечали участники факельного шествия. Федора престала воспринимать реальность, закрыла глаза.

– О, да ваша королева спит! – воскликнул страж. – Завидное спокойствие. Я бы умер от страха, если бы знал, что стану главным блюдом на праздничном столе правителя.

– Оставьте нашу королеву в счастливом неведении, – сказал верзила. – Не омрачайте ее радости. Не забывайте, что она сама решила отправиться в зачарованный лес. Сама.

– Я это помню, – сказал страж. – Ждите решения. Хозяин даст вам ответ на рассвете.

– Готовы ли мы ждать до рассвета, Ваша милость? – спросил верзила, обернувшись к градоправителю.

– Мы подождем здесь. Наши факелы будут гореть до рассвета, – сказал тот.

– Хорошо, – сказал страж, взял лошадь под уздцы, повел за собой.

Деревья сдвинулись, скрыв запретный мир от людских глаз. Свечение над лесом стало ослабевать и вскоре совершенно исчезло.

Участники факельного шествия несколько раз ударили в барабаны, протрубили в трубы, выкрикнули: «Рассвет!» и затихли.

– Думаете, он примет наши условия? – спросил верзила у градоправителя.

– Не знаю, – ответил тот, глядя на черный лесной массив. – Наш хозяин слишком непредсказуем. Слишком. Невозможно предугадать, что он выдумает в следующую минуту. Я даже не знаю, дождется ли он рассвета или велит растерзать всех нас через пару часов. Нам нужно быть готовыми к любым неожиданностям.

– К любым сюрпризам, – сказал верзила, помогая градоправителю устроиться на ночлег…

Карета, в которой сидела Федора, медленно двигалась по светящейся дорожке. Лошадь остановилась у высокого серого замка. Страж помог Федоре сойти на землю, поклонился. Распахнулись двери замка, на пороге выросли два привратника в дорогих ливреях. Они склонили головы, приветствуя Федору. Она прошла мимо них в ярко освещенный зал. Он не был похож ни на зал в замке теней, ни на зал замка, в котором впервые побывала Федора. Несмотря на яркое освещение, все здесь было каким-то устрашающим.

– Королева Идумеи, – громко стукнув жезлом об пол, воскликнул распорядитель праздника.

Помпезно одетые люди оживились, повернули головы к Федоре.

– Что идумейцы попросили за свою королеву? – задал вопрос уродливый карлик, поднявшийся с трона.

– Полную свободу, – ответил страж, вошедший в зал следом за Федорой.

– Не слишком ли дорогая цена за это огородное пугало? – воскликнул карлик. – Снимите с нее каменную шапку. Посмотрим, на кого она будет похожа.

Федора вздохнула с облегчением, когда с нее сняли тяжелый головной убор. Ее волнистые черные волосы рассыпались по плечам, стекли струйками вниз. Остановились у талии.

– О, так намного лучше! – обрадовался карлик.

Подбежал к Федоре, с силой дернул ее за юбку, воскликнул:

– Скорей снимите и это тряпье!

Слуги разодрали одежду, оставив Федору в кружевном нательном платье. Лицо карлика просияло:

– О, теперь я вижу настоящую королеву! – воскликнул он. – Что вы умеете, ваше высочество? – и, не дав ей ответить, затараторил:

– Только не вздумайте сказать, что вы хорошо поете. Песен нам не нужно. Мы их наслушались предостаточно. И не говорите, что знаете много сказок. Мы их не любим. И не вздумайте сказать, что вы умеете отдавать приказы. У нас великое множество своих повелителей. У нас нет лишь танцовщиц. Они почему-то быстро выбиваются из сил, и… – он состроил скорбную гримасу. – Умирают, бедняжки. Ах, если бы вы знали, ваше высочество, как печально расставаться с плясуньями, но… – схватил Федору за руку, крутанул. – Станцуйте нам, королева.

– С радостью, – сказала она.

– О, прекрасный ответ! – карлик захлопал в ладоши. Подданные последовали его примеру. Он махнул рукой, аплодисменты смолкли.

– Поспешу предупредить вас, королева, что танцевать вам придется до тех пор, пока будет звучать музыка. Если вы остановитесь раньше музыки, мои подданные вас растерзают, – сказал он с милой улыбкой. – Если хотите, мы можем убить вас сразу.

– Я буду танцевать, – сказала Федора, гордо вскинув голову.

– Танцуй, но пощады не проси, – проговорил карлик, зло сверкнув глазами. – Мы все здесь бес-сердечные бесы…

Грянула музыка. Федора прижала руку к груди, проверила на месте ли шарф, улыбнулась, вспомнив слова градоправителя: «Достанешь, когда поймешь, что это нужно».

– Танцуй, иначе я прикажу тебя убить, – крикнул карлик. Его подданные сделали шаг к центру, сузив круг.

Федора закрыла глаза, закружилась в танце.

Мысленно она пела свою песню. Мыслями переносилась туда, где ждет ее зачарованный принц. Все в ее танце-сне было таким прекрасным, что Федоре не хотелось пробуждаться. Но музыка смолкла. Федора открыла глаза. Замок исчез.

Она оказалась на поляне, залитой солнцем. Перед ней – стол. На нем – лепешка и стакан воды.

Федора взяла лепешку, вдохнула ее аромат, улыбнулась:

– Ах, Пьер, какой же ты заботливый кавалер. Спасибо тебе, мой друг, за это угощение.

Федора съела лепешку, запила водой, улеглась на солнцепеке. Она знала, что ночь готовит новые сюрпризы, поэтому ей нужно хорошенько отдохнуть, набраться сил для новых испытаний…

На рассвете из леса вышел страж и сообщил о том, что хозяин готов даровать идумейцам свободу, если они подождут еще три дня.

– Еще три дня? Нет, это слишком, – возмутился верзила. Схватил факел. – Мы сожжем ваш лес. Мы…

– Погоди, – остановил его градоправитель. – Я думаю, нам нужно подождать.

– В своем ли вы уме, мой господин? – не унимался верзила. – Вы идете на поводу у лесного чудища, несмотря на то, что можете расправиться с ним сию же минуту.

– Могу, – сказал градоправитель. – Но думаю, что у нас есть шанс избежать ненужных жертв.

– Я вас не понимаю, – нахмурился верзила. – Все ваши подданные вас не понимают. Так?

– Да, – раздался хор голосов.

Градоправитель поднял вверх руку. Люди затихли.

– Я считаю, что нам нужно принять условия хозяина, – сказал он громко. – Сдается мне, что наша танцовщица вскружила головы подземным жителям. А если это так, то у нас есть надежда на то, что остальные царства тоже падут к ее ногам. Мы можем одержать победу без единого выстрела, без единой капли крови. Ради этого стоит потерпеть три дня. Кто-то против?

– Нет, – ответили подданные.

– Мы готовы принять условия хозяина, – повернувшись к стражу, сказал градоправитель. – Мы подождем три дня. Но наши факелы будут гореть, и наши люди будут ждать у ворот зачарованного леса.

– Хорошо, – проговорил страж и исчез.

– Боюсь, мы просчитались, ваша милость, – сказал верзила, сжав кулаки.

– Бояться заранее – бояться дважды, – усмехнулся градоправитель. – Раз ты такой пугливый, ты и останешься здесь, а я вернусь сюда через три дня.

Он уехал, оставив верзилу с дюжиной факельщиков на границе зачарованного леса…

Когда солнце скрылось за горизонт, Федора проснулась. Страж проводил ее в новый замок. Он был не таким устрашающим, как прежний, да и люди в нем были больше похожи на людей. На их лицах отразилось подобие улыбок. Это Федору обрадовало. Но, услышав слова властелина, она поняла, что радость ее преждевременна. Все эти милые люди с легкостью растерзают ее, если она остановится раньше, чем закончится музыка.

– Вы готовы? – спросил распорядитель праздника.

– Да, – ответила Федора.

Грянула музыка. На этот раз она звучала громче и ритмичнее. Федора закрыла глаза, закружилась. Снова она мысленно перенеслась в страну грез к зачарованному принцу. На этот раз она подошла к нему ближе, но музыка смолкла прежде, чем Федора смогла разглядеть лицо принца.

Она не сразу открыла глаза, надеясь, что видение вернется, но этого не произошло.

Она вздохнула, открыла глаза, увидела тот же стол на пригорке, поела, улеглась на солнцепеке.

Третий замок, в который попала Федора, был воздушным, словно сотканным из белоснежных кружев. Пол в тронном зале напоминал облачную массу. Танцевать на нем было сложно, ноги утопали в этой мягкости, заставляя танцовщицу придумывать новые движения. Она никак не могла угнаться за музыкальным ритмом, отставала, сбивалась, начинала все сначала, сердилась на себя за неуклюжесть. А когда наконец-то освоилась, музыка смолкла.

– О, нет, это не честно, – воскликнула Федора и лишь потом открыла глаза.

Она увидела тот же пригорок, стол и разлапистую ель. Подкрепилась, приподняла ветку, позвала:

– Пьер, ты здесь?

Никто не отозвался. Федора уселась на пригорке и долго смотрела на маленькую божью коровку, ползущую вверх по травинке. Когда жучок улетел, Федора улеглась на солнцепеке и уснула.

Проснулась она на закате и пошла по светящейся тропинке к замку. Она не знала, каким он будет на этот раз. Она просто шла вперед, надеясь на чудо. А когда вдали появились очертания того самого замка, о котором грезила Федора, сердце ее чуть не выскочило наружу. Она помчалась к замку со всех ног. Никто не остановил ее, никто не преградил ей дорогу. В тронном зале было пусто. Тускло горели свечи, отбрасывая едва заметные тени.

Федора остановилась в центре зала, достала заветный шарф, прижала его к лицу. Откуда-то издали послышалась негромкая музыка. Та самая, которая звучала постоянно в мечтах Федоры. Она набросила на плечи шарф, закрыла глаза, закружилась и запела:

Музыка смолкла. Федора долго стояла с закрытыми глазами, не желая возвращаться в реальность. Ей не хотелось вновь оказаться на лесной поляне. Ей больше не хотелось спать на солнцепеке и есть лепешки. Ей хотелось встретиться с мечтой.

– Ах, как было бы прекрасно, если бы…, – проговорила она и открыла глаза. – Замок никуда не исчез! При свете дня он стал еще прекраснее. Еще лучше…

Федора помчалась вверх по широкой лестнице. Она знала, что та приведет ее на просторный балкон с резными балюстрадами. С балкона открывался красивый вид на город и пространство его окружающее.

Отсюда, с балкона, прекрасно виден весь королевский парк, в дальней части которого находится небольшой пруд с чистейшей родниковой водой. На пруду живут две пары лебедей. Одна пара черная, как ночь, другая – белее самого белого снега. У черных лебедей на головах отличительный знак – золотые короны. Это – королевские лебеди. Они выгибают шеи, когда видят юную принцессу, которая приносит им лепешки с королевского стола.

Федора побежала в парк. У пруда она остановилась, перевела дух. Увидев ее, черные лебеди выгнули шеи, издали гортанный крик.

– Федора вернулась! – воскликнул юноша, сидевший на берегу. Вскочил. – О, как я рад видеть вас, принцесса!

– Пьер?! – растерянно глядя на него, проговорила Федора. Покачала головой. – Нет, нет, этого не может быть… Ты же – ребенок. Ты – двенадцатилетний мальчик. Ты…

– Я давно вырос, Федора, – сказал он с улыбкой. – Я вырос, а ты этого даже не заметила. Не заметила, потому что попала в зачарованный мир. Ты заблудилась, Федора. И как хорошо, что ты, наконец-то выбралась оттуда, вернулась в реальность. Мы не теряли надежды. Мы верили, что рано или поздно ты отыщешь дорогу обратно. И это произошло. Привет, Федора.

– Привет, мой дорогой Пьер, – Федора прижалась к его груди. – Привет.

– Привет, моя принцесса, – Пьер поцеловал ее в волосы. Она подняла голову, посмотрела на него, сказала:

– Знаешь, о чем я сейчас подумала? – он покачала головой. – Что, спасая принца, я спасала себя, поэтому такими безрезультатными были мои поиски и принц никак не находился. Но, мне не ясно, откуда тогда взялся вот этот шарф, – Федора отстранилась от Пьера, набросила на плечи шарф. – Откуда?

– О, это еще одна фантастическая история, мало похожая на правду, – ответил он.

– Расскажи, – попросила Федора.

Лицо Пьера стало серьезным. Он скрестил на груди руки, устремил взгляд вдаль.

– Ну же, Пьер, – Федора тронула его за плечо. – Расскажи мне свою историю.

– Давным-давно в одном королевстве жила девочка, которая любила танцевать. Она ни о чем кроме танцев не думала. Танец был для нее особенным таинством, уносящим в мир грез. Однажды эту девочку увидел принц. Он был так очарован танцовщицей, что потерял голову. Он хотел, чтобы девочка стала его женой. Но она не хотела слышать о свадьбе, о принце. В день, когда были назначены смотрины, девочка сбежала из дома. Ее искали всем королевством, но так и не нашли.

Когда поиски зашли в тупик, принц решил обратиться за помощью к лесному духу. Он не подозревал о коварстве властелина тьмы. Он надеялся, что все произойдет, как в сказке, что сила любви поможет ему быстро отыскать танцовщицу, и они сыграют свадьбу. Но… – Пьер покачал головой, тяжело вздохнул. – Никогда нельзя идти на сделку со злом. Никогда нельзя доверять злодеям. За миг удачи порой приходится расплачиваться годами, десятилетьями заточения во тьме, – он посмотрел на Федору. Ее лицо было слишком бледным. Его слова ее напугали.

– Что было дальше? – спросила она.

– Принц нашел свою возлюбленную, – сказал Пьер. – Она согласилась стать его женой. Согласилась на пышную свадьбу. Принц ликовал. Его мечта сбылась. Но, когда у алтаря он увидел карлика, то понял, что угодил в ловушку, расставленную силами зла.

– О, Пьер, – простонала Федора. – Прости.

– Здесь нет твоей вины, Федора, – сказал он. – Я сам выбрал этот путь. Сам, – покачал головой. – После пышной свадьбы и умопомрачительной ночи, принц стал рабом карлика. Сколько времени он провел в подземном замке, сказать трудно. Но все это время он думал о принцессе, мечтал убежать. И однажды это ему удалось. Он вырвался из владений карлика, но ушел не слишком далеко, – усмехнулся. – Зло не спешит отпускать своих рабов. Оно позволяет им почувствовать свободу, а потом надевает новые кандалы.

– Ты угодил к хозяину леса? – спросила Федора.

– Да, – ответил Пьер. – От него уйти было сложнее. Но именно в его владениях я встретил танцовщицу, которая не захотела называть мне своего имени. Я сказал ей, что вижу ее имя на лбу, но это была выдумка, – улыбнулся. – Я назвал тебя Федорой, чтобы проверить: ты это или нет. Обрадовался, что это, в самом деле, ты.

– Неужели я так изменилась? – спросила она.

– Да, – ответил он. – Ты стала другой. Но такой ты стала нравиться мне еще больше.

– Постой, а как же я увидела твое имя на ладони? – спросила она.

– Ты увидела его потому, что именно оно помогало тебе, во время скитаний, вело тебя вперед, – сказал он. – Это имя стало связующим звеном между реальностью и мечтой. Поняв это, лесной дух отослал меня в воздушный замок. А оттуда я попал сюда, – улыбнулся. – Я вернулся домой и понял, что стал взрослым. Для меня детские игры закончились. Но закончились ли они для принцессы?

– О, да, – ответила Федора. – Да, – прижала к губам шарф. – Но ты ничего мне не сказал про него.

– Этот шарф мне дал хозяин воздушного замка, – сказал Пьер, взяв шарф из рук Федоры. – Мне было разрешено спуститься на землю и подарить тебе этот шарф. Правда было одно условие, которое нам нельзя было нарушать: девушка не должна была ко мне прикасаться. В противном случае нам грозила вечная разлука.

– О, какой ужас! – воскликнула Федора.

– Теперь ты понимаешь, почему я так рассердился, когда ты прижалась ко мне, – сказал Пьер, виновато. – Прости. Я тогда не был собой. Теперь, когда заклятие разрушено, нам ничто не угрожает. Теперь я – тот самый принц, которого ты так упорно искала, которого хотела расколдовать. Наши скитания закончены. Мы можем танцевать с тобой. Мы можем говорить друг другу слова любви. Мы можем подарить друг другу этот мир. Мы с тобой непременно станем самыми счастливыми на планете Орион…

– О, Пьер, что ты такое говоришь? – испугалась Федора. – Неужели, все это сон?

– Нет, милая, не сон, а пробужденье…

– Пьер, милый Пьер, все это – наважденье, влекущее нас за собою…

– Не думай ни о чем, танцуй со мною, – попросил он. – К груди моей скорей прижмись. Забудь про все…

– Нет, нет, мой принц, очнись, скорей! – Федора изо всех сил прижалась к нему. – Очнись, очнись, очнись…

Пьер подбросил вверх шарф. Тот рассыпался на сотни мерцающих звезд, которые окружили Федору и подняли высоко над землей.

– Пьер, что происходит? – закричала она. – Пьер?!

– Мы возвращаемся домой, – ответил он. – Пришел конец нашим скитаниям, принцесса. Мы летим обратно, на планету Орион….

На рассвете четвертого дня верзила и факельщики увидели, как над лесом поднялся светящийся город, несколько минут он парил в воздухе, а потом исчез, как исчезает утренний туман от солнечного света. Когда изумленные люди опустили головы, то пришли в еще больший трепет. Зачарованного леса, наводившего ужас на горожан, больше не было. На его месте сияло прозрачной чистотой большое озеро. Розовые рассветные облака отражались в нем, завораживая и чаруя.

До тех пор, пока солнце не поднялось над горизонтом и утро не вступило в свои права, люди не двинулись с мест, не проронили ни слова. Первым заговорил верзила.

– Мы получили свободу без боя, – сказал он, почесав затылок. – Сдается мне, что градоправитель знал о тайне, связанной с этим местом, иначе бы не вел себя так неосмотрительно.

– Возможно, – поддакнули ему факельщики.

– Надеюсь, скоро все объясниться, – сказал верзила. – Градоправитель обещал приехать на рассвете.

– Едут! – закричали сразу несколько человек.

Большая золоченая карета остановилась на пригорке. Из нее вышел градоправитель. Его лицо озарила улыбка. Он пошел к озеру, зачерпнул холодной прозрачной воды, умыл лицо, воскликнул:

– Свершилось! Все произошло так, как было предсказано.

– Кем? – спросил верзила, не сводивший глаз с градоправителя.

Верного слугу удивило странное превращение, произошедшее с господином. Он пытался понять, почему из злобного человека градоправитель превратился в добряка. Почему он улыбается такой светлой, искренней улыбкой?

– Неужели причина в том, что градоправитель выиграл пари, которое заключил с министрами? Или дело в чем-то более значительном, чем денежное пари? – думал верзила.

Градоправитель обрызгал верзилу водой, спросил:

– Значит, Андрон, ты хочешь знать, кто предсказал нам такое неожиданное освобождение? – верзила кивнул. – Древние манускрипты, – ответил градоправитель таинственным тоном. – Но эту тайну я раскрою вам только через три дня. А пока…

Он повернулся к горожанам, поднял руку, призывая всех к молчанию, приказал:

– Погасите факелы и оставьте их у озера. Танцуйте, пойте, веселитесь, празднуя освобождение. Веселье не должно смолкать три дня и три ночи. И, если на четвертый день ничего не изменится, я открою вам тайну столетий.

– Нельзя ли нам приоткрыть тайную дверь чуть раньше? – поинтересовался верзила.

– Нет, – сказал правитель. – Это слишком опасная затея. Если мы нарушим приказ, мы станем узниками подземного царя. – Ты хочешь раньше времени быть погребенным под толщей земли?

– Нет, мой господин, – ответил верзила. – Я лучше подожду три дня.

– Заметь, мы должны не просто подождать, – улыбнулся градоправитель. – Мы все должны веселиться до упада. Веселиться…

Три дня и три ночи жители Идумеи праздновали освобождение. Вместе с ними веселились жители соседних городов. Вокруг озера жгли костры. В его чистой воде купались, ловили рыбу. По озеру катались на плотах, наскоро сколоченных из березовых бревен.

Третья ночь праздника была по-особенному шумной. Люди угомонились лишь на рассвете. Верзила дождался восхода солнца, подошел к градоправителю. Тот похлопал его по плечу, сказал с улыбкой:

– Ты – мой самый верный воин, Андрон. Ты всегда рядом. Я ценю твою преданность. Я вижу, как тебе не терпится узнать тайну.

– Да, – подтвердил тот. – Я изнываю от нетерпения, мой господин.

– Собери народ, – сказал градоправитель. – Настало время говорить.

Когда идумейцы уселись на траве возле озера, градоправитель произнес речь, которая многих изумила.

– Жители Идумеи, вам прекрасно известно, что долгие годы мы жили в страхе, были злыми, жестокими и рожали еще более злых и безжалостных детей. Но никто не пытался восставать против зла и насилия, потому что никто не знал, что Идумея – проклятое место. Тот, кто попал сюда, становится рабом греха. Заклятие могла разрушить только любовь, – улыбнулся. – Она его и разрушила!

– Ура! – закричали горожане.

– Вам нравится наш новый мир? – спросил градоправитель. – Хотите жить без страха? Хотите радоваться жизни?

– Да! – ответили хором идумейцы.

– Прекрасно. Значит, мы сможем сберечь этот мир, и сделать счастливыми своих детей, – сказал градоправитель. – Но, нам придется отказаться от многого, к чему мы привыкли, чтобы не стать рабами злобного карлика – владыки подземного мира. Он никого не пощадит. Из его плена выход один – смерть. Я вас не пугаю. Я вас предупреждаю. Выбор за вами, идумейцы.

Едва он проговорил эти слова, из-под земли вырвался огненный столп, на вершине которого приплясывал маленький, злобный уродец. Люди замерли в ужасе. Раскат грома добавил страха, а начавшийся ливень, разогнал идумейцев по домам.

У озера остался лишь градоправитель со своей свитой. Они спрятались в шатер и оттуда наблюдали за непогодой.

– Я поведал людям не все, о чем говорится в древних манускриптах, – сказал градоправитель, глядя на бурлящую от дождя озерную воду. – Главную тайну я доверю лишь избранным, которые умеют держать язык за зубами, – он обернулся, посмотрел на своих подданных. Они приложили ладони к губам, обещая хранить молчание. Градоправитель одобрительно кивнул, сказал:

– Эта история началась несколько тысячелетий назад на планете Орион, когда дочь одного из вельмож решила овладеть искусством танца. Это занятие так ее увлекло, что она потеряла связь с реальностью и заблудилась в межгалактическом пространстве. Отыскать девушку решил принц. Он собрал отряд добровольцев и отправился в путь, который оказался слишком опасным. Скитания принца затянулись. Воины начали роптать, пошли на сговор с силами зла, – градоправитель вздохнул, посмотрел на бурлящее от дождя озеро. – Их предательство стало причиной великих бед не только для орионцев, но и для нас. Принц заблудился на Млечном пути, а мы стали заложниками зачарованного леса.

– Почему именно мы? – спросил верзила.

– Потому что танцовщица должна была появиться именно здесь, в Идумее, – ответил градоправитель. – Правда, когда это произойдет, никто не знал. «Неожиданность, непредсказуемость – моя сестра», – любил повторять хозяин леса. Эти слова меня насторожили. Я вспомнил, что с ними связана какая-то тайна, и пошел в хранилище манускриптов. Я провел там несколько часов, прежде чем отыскал то, что нужно. Прочитав манускрипт, я понял, что лесной дух и есть тот самый заблудившийся принц. Он ждет свою танцовщицу, поэтому с таким упорством требует от нас все новых и новых жертв, – градоправитель немного помолчал. Посмотрел на верзилу, сказал:

– Когда ты, Андрон, сообщил мне, что в городе появилась странная танцовщица, я возликовал. Я стал следить за этой самозванкой и понял, что она – наше спасение. Во-первых, ее зовут Федора. Именно такое имя было у девушки, сбежавшей с Ориона. Во-вторых, она не просто танцует, а парит над землей. Ни одна из наших девушек не танцует так, как она. И, в третьих, – градоправитель улыбнулся. – Девушка должна была отправиться в лес по своей воле.

– Она бы не поехала туда, если бы мы ее не вынудили, – пробурчал верзила.

– Это верно, – усмехнулся градоправитель. – Но у нее не было другого выхода. Мы ей помогли. Мы ее чуть-чуть подтолкнули, и… Она выполнила третье условие с честью. Она так искренне отвечала на вопросы стража, что ни у кого не возникло сомнения в искренности ее поступка.

– Вы правы, – проговорил верзила.

– Вот и получается. Что все три условия, необходимые для нашего освобождения, были выполнены, – сказал градоправитель. – Танцовщица спасла и нас, и орионцев.

– А, где она сейчас? – спросил верзила.

– Не знаю, – градоправитель пожал плечами. – Танцовщица может быть, где угодно. И даже в этом озере…

Словно подтверждая его слова, из центра озера взметнулся вверх столп воды. В его прозрачных гранях люди увидели воздушный замок, в тронном зале которого танцевала юная красавица, одетая в белоснежный кружевной наряд. Ее голову украшала золотая корона. А на троне сидел не менее прекрасный юноша, в белоснежной мантии и золотой короне.

– Я хочу с тобой танцевать, – зазвучала над озером негромкая песня.

Дождь прекратился.

Над озером появилась радуга, а потом выглянуло солнце.

Очертания замка стали размытыми и вскоре видение совсем исчезло.

Исчез и водяной столп.

Но песня любви не смолкла.

Она звучит и по сей день.

Ее слышат те, кто ждет встречи с чудом, кто желает отправиться в зачарованный мир любви…