1

Она ворвалась в его жизнь так стремительно, как ворваться может только ветер. Сильный шквал, сметающий все на своем пути, освобождающий от ненужной неважности, от пыли и праха, веками копящегося во вселенной. Увидев ее, он почувствовал, как каменная оболочка разлетелась вдребезги, сделав его тело свободным и легким. Колдовские чары утратили свою силу. Он снова был человеком. Его губы непривычно шевельнулись и застыли в странном подобии улыбки.

– Здравствуйте! – звонко сказала она, чуть склонив голову.

– Здравствуйте! – сказал он, испугавшись собственного голоса. А в висках застучало молоточками:

– Свобода! Свобода! Свобода!!!

– Вы не поможете мне? – спросила она, тронув его руку своей теплой ладошкой. От этого прикосновения жаркий кровяной ток разлился по всему его телу. Наверное, так же поднимается от корня к вершине дерева живительная влага, заставляющая с еле уловимым звуком лопаться почки.

– Помочь? – глянув на нее сверху вниз, спросил он.

– Помочь, – подтвердила она, посмотрев в его затуманенные глаза своими восторженными глазами. Он никогда прежде не видел таких глаз: огромные зеленые изумруды, окаймленные темным бархатом ресниц.

– Я, кажется, заблудилась здесь в лесу, – виновато улыбнулась она. – Может быть, вы знаете дорогу к замку Шиклош?

– Дорогу к замку… – задумчиво произнес он. – Дорогу…

Его жизнь висела на волоске. Вооруженные всадники, преследовавшие его, были уже рядом. Они окружили его со всех сторон, вытесняя из леса, где толстые стволы деревьев, увитые плющом, служили ему надежной защитой.

– На широкой равнине я стану для них хорошей мишенью, – подумал он и вздохнул:

– Как нелепо заканчивается жизнь.

Конь взвился на дыбы и замер. Только благодаря своему великолепному умению держаться в седле, он не полетел на землю.

– Что за шутки, друг мой Арчибальд? – крикнул он, натягивая поводья.

– Я могу помочь тебе избежать неминуемой гибели, – раздался негромкий голос, и из-за дерева вышел старец, одетый в бело-золотой плащ с капюшоном.

– Каким образом вы это сделаете? – поинтересовался всадник.

– Сойди с коня, – приказал старец.

– Зачем? – удивился всадник.

Старец вытянул вперед правую руку, конь жалобно заржал. Со всех сторон послышалось ржание преследовавших его коней.

– У тебя осталось несколько секунд, чтобы спастись, – строго сказал старец. – Если хочешь спастись, отпусти скакуна и следуй за мной. Если желаешь погибнуть…

– Прости, Арчибальд, – поцеловав коня в мокрую морду, прошептал юноша. – Скачи вперед без меня.

Белоснежный конь рванулся вперед, выбежал из леса и помчался по залитой солнцем равнине. Юноше показалось, что он видит в седле себя в золоченых королевских доспехах.

– Не может быть, – подумал он.

– Может, – сказал старец и потянул юношу за собой в лабиринт замысловатых ходов, открывшийся между деревьями.

С громким гиканьем выскочили из леса вооруженные всадники. Тысяча стрел полетела со всех сторон в юношу на белом коне. Он вскрикнул и упал в бархатную траву. Конь жалобно заржал и умчался прочь. Преследователи подъехали к тому месту, где упал всадник, и замерли в изумлении.

– Что за чертовщина? – проговорил один из них, снимая с головы шлем. – Не сотню ли стрел выпустили мы в этого самозванца?

– Сотню, – отозвались воины.

– Так, где же наши стрелы? – воскликнул он. – Еде убитый королевский сын?

Воины молчали, растерянно переглядываясь и пожимая плечами. Никто из них не обратил внимания на маленький золотой росточек шестилистника, пробившийся из-под земли. Звенящую тишину нарушило тревожное ржание. Воины обернулись. У самой кромки леса стоял белоснежный конь, на котором гордо восседал юноша в золотых королевских доспехах.

– За ним! – закричали воины и помчались к лесу. Но стоило им только попасть в полутень деревьев, как все пространство погрузилось в молочный туман. Грозный отряд преследователей рассеялся.

– A-у! – кричали люди, но даже эхо, погруженное в вязкую густоту тумана, хранило молчание…

– Так вы поможете отыскать мне дорогу к замку? – ее голосок зазвучал требовательнее.

– Помогу, сударыня, – улыбнулся он, возвращаясь в реальность.

Она весело рассмеялась:

– Какая же я сударыня? Посмотрите повнимательней на мой скромный наряд, на стоптанные башмаки, на выцветшую ленточку в волосах. Разве так одеваются настоящие сударыни? Нет. Они носят длинные платья с кружевами и дорогие украшения, от которых рябит в глазах. Ах…

Она прижала ладошки к груди и, прикрыв глаза, прошептала:

– Как бы мне хотелось хоть разочек примерить платье принцессы и бриллиантовую диадему!

– По-моему, ваш наряд выглядит не хуже королевского, – задумчиво проговорил он, проведя рукой по своей одежде.

– Вы смеетесь надо мной, – нахмурилась она. – Смеетесь, потому что на фоне ваших лохмотьев мой наряд действительно выглядит прекрасно, но… Но это вовсе не королевский наряд. Это наряд дочери садовника.

– Дочери садовника, которую зовут… Ми-ле-на, – проговорил он, улыбнувшись.

– Верно, – сказала она, удивленно вскинув брови. – Но, откуда вам известно мое имя? Я вижу вас впервые.

– Я… – он посмотрел в ее глаза долгим пристальным взглядом и проговорил: – Я знаю многое, потому что я – здешний лесник.

– Вот как! – обрадовалась она. – Теперь мне понятно, почему у вас такая всклокоченная борода, растрепанные волосы и странная одежда. О вас рассказывают такие небылицы, что становится жутко… Признаться честно, ваш вид вначале испугал меня, но ваши глаза… У вас глаза доброго человека. Доброго, но очень-очень несчастного. Почему у вас такие грустные глаза? Почему вы прячетесь от людей, господин…

– Миклош, – представился он.

– Мик-лош, – повторила она, улыбнувшись. – Так звали королевского сына, которого убили в этом лесу. Вы знаете эту историю, господин лесник?

– Да, – ответил он.

– Ах, господин Миклош, расскажите, расскажите мне, пожалуйста, о принце! – взмолилась Милена.

– Не сегодня, – покачал он головой.

– Почему, почему, почему? – воскликнула она, крепко сжав его руку. В тот же миг в небо взлетела стая красноперых птиц с синими хохолками, и звонким эхом разлетелось по лесу:

– Ми-ле-на, где ты?

– Прошу вас, господин лесник, позвольте мне встретиться с вами еще раз, – зашептала Милена, не выпуская руку лесника. – Я никому-никому не расскажу о том, что видела вас. Прошу вас, господин… Миклош. Скажите, как отыскать ваше жилище?

– Ми-ле-на, где ты? – грянул рядом взволнованный голос.

– Я сам разыщу вас, сударыня, – проговорил лесник, аккуратно высвобождая свою руку из ее теплых ладошек. – Сам…

Он сделал шаг в сторону и исчез, а из-под земли пробился золотой побег шестилистника. Милена присела на корточки и протянула руку к необыкновенному ростку.

– Не делай этого, Милена, – грянул над ее головой строгий голос отца.

– Почему? – спросила она, испуганно отдернув руку.

– Это королевский цветок, – ответил садовник, помогая девочке подняться. – Его называют слезами Миклоша или каплями крови королевского сына. Рвать цветы никому не позволено. Ими можно лишь любоваться. Существует поверье: кто увидит росток золотого шестилистника, обретет бессмертие.

– А что будет с тем, кто увидит лесника? – поинтересовалась Милена.

– Лесника? – испугался садовник и, глянув по сторонам, зашептал девочке на ухо: – Лесника лучше никому не встречать. Говорят, что он продал душу силам зла, а встреча со злом не сулит ничего хорошего. Пойдем скорее отсюда, дорогая.

Он схватил изумленную Милену за руку и потянул за собой туда, где сквозь ветки деревьев просвечивали островерхие башенки королевского замка.

Едва девочка и садовник перешагнули границу леса, по земле потек молочный туман. Он кружил и пенился, поднимаясь все выше и выше, пока не скрыл под своим непрозрачным покрывалом кроны деревьев.

– Мик-лош! – вскрикнуло эхо, и воцарилась зловещая тишина.

– Удивительно, – думала Милена, шагая следом за отцом, – я была в двух шагах от опушки леса и не могла отыскать дорогу. Почему? А этот странный лесник? Он стоял как каменное изваяние, поросшее мхом. Я и тронула его за руку лишь для того, чтобы убедиться живой он или нет. Он минуту стоял неподвижно, а потом… потом он посмотрел на меня таким холодным взглядом и заговорил таким глухим, словно звучащим из-под земли, голосом, что у меня онемели ноги. Но я не выпустила страх наружу. Я смогла побороть его и… мы мило побеседовали с лесником, который… Кто же вы, господин лесник: человек или колдун, наводящий ужас на жителей замка Шиклош и его окрестностей?

Милена через плечо глянула на лес, окутанный туманом, и прошептала:

– Вы – колдун…

– Ха-ха-ха-ха, – взорвалась тишина сотней голосов. Серая муть тумана рухнула на землю, открыв взору девочки удивительную картину: по зеленой высокой траве мчался белоснежный конь, а в седле сидел всадник в золотых королевских доспехах. Милена развернулась и поспешила навстречу юноше. Но конь воспарил в небеса, словно белая птица. К ногам Милены упал золотой цветок шестилистника – символ королевской власти.

– Ми-ле-на, – прошептала высокая трава.

– Куда ты, Милена? – крикнул садовник. Она подняла цветок и побежала к отцу.

– Что на тебя вдруг нашло? – нахмурился он.

– Мне показалось, что… что в траве что-то блестит. Вот я и решила проверить, что это, – ловко спрятав шестилистник в нагрудный карман, проговорила Милена.

– Ну, и что же это было?

– Ничего там не было, – развела руками Милена.

– Я думал, что ты повзрослела, а ты все еще глупый ребенок, – покачал головой садовник. – Как же я поведу тебя в замок Шиклош?

– Меня в замок? – глаза Милены засветились от радости. – Ты хочешь повести меня в замок, отец?

– Хотел, – строго сказал он. – Но ты вначале убежала в лес, а потом вздумала искать сокровища в поле. И теперь я не знаю, что еще тебе взбредет в голову, когда ты попадешь за каменную ограду замка.

– Ничего не взбредет, отец, уверяю тебя, – затараторила Милена. – Не меняй своего намерения. Веди меня скорее в замок Шиклош. Я столько раз видела его во снах, что кажется знаю там каждый уголок.

– Вот как, – усмехнулся садовник. – Тогда скажи, что растет справа от главных ворот?

– Большой куст белых роз, которые любил король, – ответила Милена. – А слева точно такой же куст пурпурных роз, которые любит королева.

– Ты знаешь все о цветах потому, что много раз слушала мои рассказы, – заулыбался садовник.

– Нет, отец, – обиженно воскликнула Милена. – Я знаю это потому, что замок Шиклош снится мне каждую ночь! Я знаю, что прямо от главных ворот ровная, как стрела дорога, мощеная бело-розовым мрамором, ведет к площади, в центре которой находится круглая чаша фонтана, похожая на лилию. На кончике каждого лепестка застыли капельками лунные камни. На закате они излучат таинственное сияние. Верно, отец?

– Кто рассказал тебе о фонтане? – поинтересовался садовник.

– Он мне прис-нил-ся, – проговорила Милена. – Понимаешь, папа, мне снилось, будто я – королева замка Шиклош. У распахнутых ворот я ждала возлюбленного, который должен был прискакать на белом коне. Но время почему-то замерло, рассыпавшись стекляшками бус по мраморной дорожке. Ворота с грохотом закрылись. Я осталась снаружи. Стражники не захотели впустить меня обратно. Я плакала и кричала, что я – королева. Но никто не поверил мне. Понимаешь, отец, никто…

Милена немного помолчала, а потом, глянув на отца, спросила:

– А ты веришь мне?

– Конечно, – прижав девочку к груди, проговорил садовник. – Я верю тебе, дорогая. Только прошу тебя, Милена, никому не рассказывай про свой сон.

– Почему? – удивилась она.

– Потому, что твой сон очень похож на правду…

Юноша в золотых доспехах молча шел за старцем по замысловатому лабиринту, пытаясь уловить хоть какие-нибудь звуки, но не слышал даже звука собственных шагов. Когда же он попытался задать старцу вопрос, то не услышал собственного голоса.

– Что происходит? – подумал он. – Может, стоит повернуть обратно и…

Старец остановился, поднял вверх правую руку.

– Мы даровали вам спасение. Мы провели вас через лабиринт времени, отсрочив неизбежное. Теперь ваша судьба будет зависеть только от вас, – нараспев проговорил он и исчез. Лишь бело-золотой плащ, лежащий на земле, свидетельствовал о том, что все это юноше не приснилось. Он нагнулся, чтобы поднять плащ и почувствовал чьё-то дыхание.

– Арчибальд?! – изумленно воскликнул юноша, увидев своего верного коня. – Тебя тоже провели через лабиринт времен или…

Конь ткнулся юноше в грудь и радостно заржал.

– Что будем делать, Арчибальд? – спросил юноша, внимательно разглядывая замысловатый узор на плаще старца. Конь заржал.

– Ты прав, нам давно пора в путь, – проговорил юноша, легко вскакивая в седло. Арчибальд рванулся вперед, туда, где среди деревьев просвечивали остроконечные башенки замка Шиклош.

Старец крадучись вошел в королевские покои и, низко поклонившись, проговорил:

– Я сделал все, как вы просили, Ваша Светлость.

– Прекрасно! – воскликнула королева и, распахнув окно, рассмеялась. Эхо подхватило ее смех и понесло туда, где на горизонте зеленые кроны деревьев сливались с небом, где розоватые облака принимали причудливые формы, сообщая о том, что день близится к закату.

– Что ты потребуешь за свою услугу, колдун? – спросила королева, не поворачивая головы.

– Остаться подле вас, – прозвучал ответ.

– Подле вас, – повторила королева и повернулась. – Что же станешь делать ты здесь в замке Шиклош, колдун?

– Обучать вас тайнам магии, Ваша Светлость, – улыбнулся он.

– Меня? – усмехнулась она. – А надо ли мне это?

Он поспешно подошел к ней, крепко сжал руки и зашептал:

– Я научу вас останавливать время, растворяться в пространстве, парить над землей, читать мысли, предугадывать будущее и…

Громкий стук в дверь заставил его замолчать.

– Что там стряслось? – громко крикнула королева.

– Беда, Ваша Светлость, – раздался из-за двери взволнованный голос. – Ваш сын, принц Миклош…

– Все так, как я вам обещал, – улыбнулся колдун.

– Ступай, договорим потом, – приказала королева и поспешила к двери.

– Ваш сын, принц Миклош найден мертвым, – проговорил слуга, преклонив колено.

– Нет, – отмахнулась королева. – Нет, нет, не может быть. Ты, верно, перепутал что-нибудь.

– О, нет, – приложив руку к груди, сказал слуга. – Я был бы рад не сообщать вам эту скорбную новость, но… Тело принца уже в тронном зале.

– Ах, – вскрикнула королева и побежала в тронный зал. Она упала на колени и распласталась над телом мертвого сына. Беззвучные рыдания сотрясали все ее тело.

– Как это случилось? – спросил король, поспешно входя в тронный зал.

– Вооруженные всадники Ушмаля окружили принца, и… – заговорил один из воинов.

– Все произошло так молниеносно, что мы не успели прийти ему на помощь, – проговорил другой воин, понуря голову.

– Где Арчибальд? – спросил король.

– Конь обезумел от горя и умчался прочь. Мы не смогли его поймать.

– Как странно, – задумчиво проговорил король. – Как странно…

Он нагнулся, поднял безутешную королеву, прижал ее к себе и прошептал:

– Я разберусь во всем, Гертруда.

– Да, да, пойди на них войной, – откликнулась она. – Вели собрать отряды храбрецов и отомсти за кровь невинную, мой милый. А я надену траурный наряд, закрою крепко все запоры в замке и буду ждать, когда вернешься ты, мой грозный воин, доблестный король, великий и непобедимый Янош.

– Собрать скорей отряды храбрецов, – приказал король. – Мы завтра утром битву начинаем.

– Несите сына моего в фамильный склеп, – приказала королева.

– Там в тишине над ним я буду плакать.

– К чему, Гертруда, сына не вернуть?

– А вдруг я воскрешу его, кто знает.

– Пустое, милая. Такие чудеса лишь в сказках, изредка бывают, – обняв ее, проговорил король. – Ступай к себе и лучше помолись о спасении его души.

– Ах, милый мой, позволь мне в склеп отправиться, – взмолилась королева. – Пусть тысячу свечей принесут туда, чтобы Миклошу было светло, а Гертруде не страшно.

– Хорошо, – промолвил король. – Делай так, как решила.

Королева склонила голову и прошествовала в склеп. Слуги зажгли тысячу свечей и удалились. Королева склонилась над бездыханным телом принца, провела рукой по его волосам и рассмеялась:

– Для бездушной оболочки ты выглядишь весьма привлекательно, мой мальчик.

– Я постарался, Ваша Светлость, сделать все, чтобы никто не заподозрил подмену, – сказал колдун, шагнув из тьмы в огненный круг.

– Кто это? – спросила королева, еще раз тронув волосы принца.

– Грозный воин Ушмаля, главный преследователь принца Миклоша, – ответил колдун.

– Как ты уговорил его пойти на это? – внимательно разглядывая лицо воина, спросила королева.

– Я заманил его в ловушку, – усмехнулся колдун. – Он попался в мутную туманность одиночества и страха.

– Покажи мне его истинное лицо, – приказала королева.

Колдун бросил на каменный пол склепа горсть серебряных шариков. Свечи погасли, но через мгновение вспыхнули вновь. Королева увидела всадника гарцующего на черном, холеном скакуне. Всадник был необыкновенно хорош: светлые волнистые волосы, большие карие глаза, правильные черты лица, чуть заостренный нос, тонкие губы.

– Он не похож не труса, – проговорила королева.

– Внешность обманчива, Ваша Светлость, – сказал колдун и вытянул вперед правую руку.

Лошадь взвилась на дыбы. Всадник не удержался в седле и, полетев вниз, распластался на земле.

– Сегодня безумный день, – рассерженно выкрикнул он. – Настоящее безумье сражаться с призраками, тенями и колдовскими силами. Уж лучше заключить пари, пойти на сделку с…

– Совестью или сатаною? – послышался таинственный шепот.

– Да с кем угодно, с кем угодно, лишь бы прекратилась эта изматывающая погоня за фантомом в образе принца на белом коне, – закричал юноша.

– В молочный туман ты войди без опаски, – приказал голос, похожий на завывающий северный ветер. – На волю коня своего отпусти. Ты станешь великим. Ты станешь бессмертным. Не бойся, смелее на сделку иди.

– Нет, стойте, стойте, я передумал, – подняв вверх обе руки, воскликнул воин. – Я не хочу. Мне страшно. Отпустите меня обратно в Ушмаль. Я обещаю, что больше никогда не нарушу границы колдовского королевства Ахменов, что…

– Тише, тише, воин Ушмаля, – послышался зловещий шепот. – Не обещай того, что выполнить не сможешь. Негоже слова бросать на ветер, а потом обдумывать их смысл. Ты сделку заключил…

– О, нет, нет, нет, – юноша упал на колени. – Прошу вас, отмените мои первоначальные слова. Прошу вас, умоляю… Мне невыносимо страшно…

Видение исчезло. Королева поморщилась и отвернулась.

– Как неприятно все, что ты мне показал, колдун.

– Я показал вам правду, Ваша Светлость, – усмехнулся он. – Бедный юноша даже не подозревает, что он стал королевским сыном, за которым так долго и безуспешно гонялся, в которого выпустил сотню стрел…

– А, кстати, где мой милый Миклош? – резко обернувшись, спросила королева.

– О, Миклош королевский сын стал по веленью вашему призраком, – поклонившись, ответил колдун. – Теперь он будет появляться на рассвете и вселять страх в жителей королевства Ахменов. А на полях, в лесах, в садах, где белый конь его проскачет, из-под земли пробьются побеги золотого шестилистника, который назовут «слезами Миклоша». А вы, великая и безутешная Гертруда, прикажете отрубить голову любому, кто посмеет прикоснуться к золотым побегам.

– А, если кто-нибудь украдкой сорвет цветок, что будет? – пристально глядя в глаза колдуна, спросила королева.

– Надеюсь, что никто не осмелиться нарушить ваш приказ, королева, – сказал колдун.

– Я тоже надеюсь, но все же…

– Тогда скитаниям Миклоша в лабиринте времени придет конец, – прошептала колдун. – Принц вновь обретет телесную оболочку. Тогда у вас с ним начнется борьба за власть, за трон, который вы, нежнейшая Гертруда, не желаете делить ни с кем.

– Тише, – нахмурилась королева. – Ты, верно, забыл, что у королевских стен есть уши?

– Я это помню, – улыбнулся колдун. – А вот вы забыли, что Штефан – не простой хранитель тайн дворцовых, а колдун, маг, чародей, волшебник, звездочет, способный перемещаться в пространстве, слышать на тысячи километров, видеть скрытые под землей сокровища, угадывать движенье мыслей. И ваша тайна для меня не тайна вовсе. Ведь вы не мать ему, а… Но, договорим об этом после. Сюда идет король. Я вас оставлю. Усердней плачьте, безутешная Гертруда, и помните, что обещали мне.

– Ступай, свое я обещанье не забуду, – проговорила королева, опускаясь на колени у могильной плиты.

– Дорогая, прошу тебя, покинь это скорбное место, – взмолился король, поднимая супругу. – Нам следует принять случившееся, как неизбежность, и…

– Нет, нет, не уговаривай меня не плакать, Янош, – приложив к глазам кружевной платок, проговорила королева. – Наш сын так молод, так красив и так любим…

– Был нами. Это верно, – вздохнул король. – Его убили воины Ушмаля, но за что?

– Да просто так, чтобы начать войну, – ответила Гертруда.

– Чтобы начать войну, – задумчиво проговорил король. – И мы ее начнем. Пришел я попрощаться, дорогая.

– А, может быть, тебе не стоит идти войной на Ушмаль? – спросила королева, прикоснувшись ладонью к щеке короля. Он вздрогнул и сказал:

– Конечно, стоит, что за разговоры. Я уничтожу весь Ушмаль. Сотру его с лица земли. А короля я в порошок сотру. Закончим, прерванный когда-то бой.

– Побереги себя, мой милый, – попросила королева. – Я не хочу оплакивать и сына, и тебя.

– Я возвращусь с победою, Гертруда, – пообещал король. – Прошу тебя проводить отряды воинов на бой.

– Хорошо, – проговорила королева и первая вышла из склепа.

Ворвавшийся внутрь порыв ветра, погасил свечи, и в холодном могильном мраке зазвучали слова:

– «У ненасытимости две дочери: «давай, давай!» Вот три ненасытимых и четыре, которые не скажут: «довольно!» Преисподняя и утроба бесплодная, земля, которая не насыщается водою, и огонь, который не говорит: «довольно!» От трех вещей трясется земля, четырех она не может носить: раба, когда он делается царем; глупого, когда он досыта ест хлеб свой; позорную женщину, когда она выходит замуж, и служанку, когда она занимает место госпожи своей».

 

2

Королевство Ушмаля, расположенное на высокогорной равнине, было надежно защищено со всех сторон. Но не только горы удерживали соседей от желания развязать войну. Поговаривали, что правит Ушмалем злобный карлик, который приносит кровавые жертвы Пернатому змею, покровителю этих мест. Говорили, что карлик собственноручно вырывает сердца у пленников, а тела бросает на дно колодца смерти, вода в котором алая от крови. Время от времени тишину нарушали громкие звуки барабанного боя, наводящие ужас. Не осталось смельчаков, которые бы добровольно решили приблизиться к границам Ушмаля. Зато дерзкие, своенравные воины Ушмаля нападали на соседей. Жгли селения, уводили в плен девушек, похищали детей, чтобы потом приносить их в жертвы своим богам.

Неожиданно набеги прекратились. Наступило долгое затишье, которое время от времени нарушалось грозным барабанным боем, напоминающим о могуществе Ушмаля. Поползли слухи, что карлик влюбился в одну из девушек, предназначенных в жертву Пернатому змею, что она ответила ему взаимностью и даже родила сына – красавца Вальдека, обладающего силой льва, ловкостью пантеры и зоркостью орла. Поговаривали, что никто из смертных не сможет победить грозного воина.

– Никто из простых смертных, – усмехнулся принц Миклош, услышав рассказ о непобедимом Вальдеке. – Но я же – королевский сын. Мне – сыну короля Ахменов – страх неведом. Поэтому, презрев все наставленья и запреты, я оседлаю верного коня Арчибальда и помчусь к границам Ушмаля один. Я встречусь с Вальдеком и узнаю, правда или вымысел все, что о нем говорят.

Ярко светило солнце, птицы весело щебетали, легкий ветерок играл листвой. Белоснежный конь Арчибальд, наслаждаясь свободой, неспешно гарцевал по лесу. Длинноногая лань, неожиданно появившаяся на тропинке, заставила его остановиться. Арчибальд тряхнул своей роскошной гривой и заржал. Несколько мгновений лань стояла неподвижно, словно оценивала противников, а потом, бросив на принца быстрый взгляд, ударила копытом по земле и помчалась прочь. Инстинкт охотника подтолкнул Миклоша в погоню за грациозным животным. Казалось, лань затеяла игру: она то была совсем близко, то исчезала из вида, заставляя преследователей мчаться во весь опор. Бешеный ритм погони так утомил принца, что он остановился у реки, привязал Арчибальда в тени высокого дерева, сбросил одежду и погрузился в освежающую прохладу.

Каково же было его удивление, когда он увидел грациозную лань, спокойно стоящую чуть выше по течению и внимательно наблюдающую за ним.

– Вот ты где, Саама! – раздался звонкий голосок. Босоногая девушка в простеньком наряде подбежала к лани и крепко обняла ее за шею.

– Если бы ты знала, Саама, как я беспокоюсь за тебя. Вдруг какой-нибудь охотник погонится за тобой и…

– Не волнуйтесь, вашу лань совсем не просто поймать, – проговорил Миклош, выходя из воды. Девушка вскрикнула и прижала ладони к лицу.

– Простите, если напугал вас, сударыня, – сказал Миклош. – Я никогда еще не видел такого красивого животного, и погнался за ней ради игры.

Девушка убрала руки от лица и, покачав головой, промолвила:

– Я вам не верю. Вы – охотник, а это значит, что вы видите перед собой цель. Вас охватывает азарт. Вашим разумом владеет желание одержать победу. Только брызнувшая кровь и предсмертная агония бедной жертвы возвращают вас из пропасти безумия в реальность. Но уже ничего нельзя исправить. Ни-че-го. На миг ваше сердце сжимается от жалости. Лишь на краткий миг вы приобретаете человеческий облик, чтобы вновь променять его на облик охотника, воина или…

Девушка повернулась, чтобы уйти.

– Постойте, – проговорил он. – Вы не должны уходить вот так, затаив на меня обиду. Я вовсе не собирался охотиться. У меня нет с собой ни стрел, ни лука, ни…

– Сегодня нет, – проговорила она, не оборачиваясь. – Но теперь, когда вы знаете, что Саама – ручная лань, вам не составит труда…

– Я не стану охотиться на вашу лань, обещаю, – воскликнул принц.

– Зато вы будете охотиться на других животных, а это одно и тоже, – рассерженно проговорила девушка, резко повернувшись. Её щеки пылали, а в глазах было столько ненависти, что Миклош попятился.

– Обещаю, что не стану больше охотиться, – прошептал он. – Обещаю.

– Надеюсь, что вы не бросаете слов на ветер, иначе… Иначе вас покарает Косумель, – сказала она.

– Кто такой этот ваш Косумель? – поинтересовался Миклош.

Девушка не ответила. Она чуть приподняла длинное платье и побежала вверх по течению реки.

– Косумель, – задумчиво проговорил Миклош. – Косумель…

Он вскочил в седло и только тогда понял, что никогда прежде не бывал в этих местах, что не знает, в какую сторону следует ехать, чтобы попасть в замок Шиклош. Принц решил догнать девушку и спросить у нее дорогу. Он пришпорил коня, но не смог догнать беглянку. Тогда он повернул коня и поехал вниз по берегу реки, с любопытством оглядывая окрестности.

Несколько часов скакал принц, пока, наконец, не показались знакомые очертания холмов и перелесков. Река нырнула под землю и появилась вновь лишь через несколько метров, сразу разделившись на два рукава. Течение ее стало плавным. По берегам замелькали рыбацкие хижины, с развевающимися на ветру разноцветными сетями. Миклош облегченно вздохнул:

– Итак, я снова дома, в королевстве Ахменов. Благодарю вас, милостивый Косумель, и обещаю, что не стану больше охотиться на животных. Теперь я буду охотиться за более совершенным созданием: за девушкой с огненным взглядом и алой лентой губ.

– Не-на-до, – простонал ветер.

– Не-на-до… – рассыпалось осколками стекла эхо. Но Миклош не услышал их предостережений. Азарт охоты затуманил его разум.

Миклош лишился сна и аппетита. Тенистые аллеи замка больше не радовали его взор, а большой фонтан, похожий на цветок лилии, вызывал уныние.

– Что с тобой твориться, сын мой? – поинтересовалась королева. – Что за тайные мысли терзают тебя?

– Я думаю о быстротечности времени, – ответил Миклош. – О том, почему нельзя вернуть назад прожитый миг. Порой, так хочется вернуться во вчера, чтоб все исправить, чтобы сказать слова, которых не сказал, задать вопросы, что не задал. Иль просто молча постоять, вдыхая аромат цветов и трав…

– Такие мысли могут увести тебя далеко, – покачала головой королева. Смотри же в лабиринт безвременья не угоди, сынок.

А про себя подумала:

– Вот ты и попался! Теперь я знаю, что мне надо предпринять.

– Скажи мне, мама, в лабиринте этом возможно ли узнать все то, что хочется узнать? – мечтательно проговорил Миклош.

– Не знаю, я там не была, – рассмеялась королева. – Мне говорили, что оттуда нет пути назад.

– Тогда, пожалуй, это все меняет, – сказал Миклош. – Я лучше оседлаю скакуна и поспешу вперед заре навстречу. Возможно, у реки я встречу…

– Кого? Уж не влюбился ль ты, мой дорогой? – крепко сжав руку принца, спросила королева.

– Нет, это не любовь, – покачал головой принц. – Пока что не любовь…

– Пока, – укоризненно молвила королева. – Ты не заметишь сам, как в сети угодишь. Не позволяй себя опутать, околдовать, увлечь…

– Нет, мама, здесь совсем другое, – сказал Миклош, вспоминая рассерженное лицо девушки. – Здесь злость, огонь презренья, дикий нрав, неукротимость, своеволия горячка…

– Ты думаешь, что милая гордячка не станет свои чары в ход пускать? – расхохоталась королева. – Ты, Миклош, должен твердо знать, что женщины на то и созданы, чтоб головы таким глупцам, как ты морочить. И глазом не успеешь ты моргнуть, как уж обмануть будешь. Забудь скорее о своей гордячке, устрой веселый пир, или с друзьями на охоту отправляйся.

– Ладно, – улыбнулся Миклош, подумав о том, что этот разговор еще больше распалил азарт в его сердце.

Теперь он стал искать любую возможность, чтобы ускользнуть из замка, чтобы скакать одному туда, где он впервые увидел девушку.

– Косумель! – кричал Миклош, надеясь, что она услышит его и придет. А она не приходила. Ни разу больше он не видел ее у реки. Ни разу не выбежала из лесной чащи горделивая ручная лань Саама.

– Где же ты, Косумель? – вздыхал принц, отправляясь в обратный путь. Каждый раз он давал себе слово, что больше не вернется к реке, но неведомая сила заставляла его вновь и вновь нарушать зарок.

Прошло несколько томительных месяцев, прежде чем Миклош вновь увидел девушку. Она стояла по колено в воде и держала в воздетых к небу руках венок из алых маков.

– Косумель! – закричал принц, спрыгнув на землю. Девушка уронила венок в воду и прижала ладони к лицу.

– Косумель, как я рад видеть вас вновь! – проговорил принц, пытаясь заглянуть девушке в глаза. Она опустила голову и прошептала:

– Прошу вас, уходите.

– Нет, – воскликнул Миклош. – Я ни за что не уйду теперь, когда наконец-то вновь вижу вас, Косумель. Мне так много надо вам сказать. Мне необходимо задать вам сотню вопросов. Позвольте взглянуть в ваши глаза, Косумель.

– Меня зовут Милослава, – проговорила она, медленно убирая ладони от лица.

– Ми-ло-сла-ва, – прошептал он. – Какое удивительное имя. А кто же тогда Косумель, которого я с таким упорством разыскивал здесь?

– Косумель – это покровитель животных, – улыбнулась Милослава. – Мы – жители Ушмаля верим в разных покровителей.

Ее слова оглушили Миклоша.

– Значит я – в королевстве Ушмаля, где в любой миг могу встретить непобедимого Вальдека, или злобного карлика, который приносит человеческие жертвы, – застучало молоточками в висках.

– Про наш народ ходят разные небылицы, – ворвался в сознание принца нежный голосок Милославы. – Все это – злые наветы, не имеющие под собой никакого основания. Говорят, что нами правит карлик, а на самом деле наш король Стефенс высокий красивый мужчина. Он очень добрый и справедливый. Под его покровительством нашему народу живется спокойно и легко.

– И он не приносит кровавых жертв Пернатому змею? – недоверчиво спросил Миклош.

– Нет, – ответила Милослава.

– А как же сын его непобедимый Вальдек?

– Красив, умен и хорошо воспитан. Его все любят…

– Все, а вы? – Миклош тронул девушку за руку и пристально взглянул в глаза.

– Простите… мне пора. Прощайте, – проговорила она и убежала вверх по течению.

– Итак, я – во владениях Ушмаля, – скрестив на груди руки, проговорил Миклош. – И что я должен делать: бежать и прятаться иль продолжать охоту? Что посоветуешь мне, верный Арчибальд?

Конь взвился на дыбы и заржал.

– Все верно, будем продолжать охотиться, – проговорил Миклош, вскакивая в седло.

– Не-на-до, – прокричала пролетавшая мимо птица.

– Не-на-до, – прошелестела листва на деревьях. Но Миклош вновь ничего не услышал. Мечты о том, как Милослава раскроет ему все тайны Ушмаля, как тайною тропою проведет в замок, окрылили его и увлекли так далеко, что он не сразу понял, что сбился с дороги. Вечерело. Деревья отбрасывали причудливые тени. Где-то неподалеку ухнул филин. Конь жалобно заржал и остановился.

– Да что с тобою, Арчибальд? – рассердился Миклош. – Вперед.

Но конь не двинулся с места. Миклош спешился, взял коня под уздцы и пошел вперед. Но едва он сделал несколько шагов, как впереди забрезжил едва заметный свет, льющийся из щелей полуразрушенной пирамиды. Миклош подкрался к пирамиде и заглянул внутрь через дыры в каменной кладке.

Все внутреннее пространство освещалось странным мерцающим светом. Откуда-то доносилась тихая музыка, незнакомая речь и звук приближающихся шагов. Миклош прижался к стене, чтобы лучше разглядеть людей, выходящих из темноты. Но их лица были спрятаны под капюшонами. Движения людей были медленными и плавными, словно они совершали какой-то ритуальный танец в мерцающем свете. Вот проплыл над головами людей нефритовый шар и опустился на каменный постамент в центре пирамиды. Затем рядом опустились две нефритовые дощечки, на которых были вырезаны человеческие лица. Десятки ожерелий из маленьких нефритовых осколочков украсили подножие постамента.

– Тлалок, – раздался дружный хор голосов, и наступила тишина. Через мгновение ее нарушил звук шагов. Из темноты в мерцающий свет легко вошел очень высокий человек, облаченный в светло-синий плащ. Лицо его было скрыто под капюшоном, по центру которого проходила черная полоса. Через специальные прорези были видны огненно-красные глаза. Миклошу показалось, что человек видит его сквозь каменную стену, что он может испепелить его своим огненным взглядом, поэтому лучше бежать. Но ноги вросли в землю.

– Наш мир был четырежды сотворен и трижды разрушен, – заговорил человек, взяв в руки нефритовый шар. – Первый раз – солнцем, которое оставило нам как напоминание этот шар – камень солнца. Второй раз ветер уничтожил мир, а третий раз – вода. Обо всем этом нам поведали нефритовые пластины, оставленные предками. Мы должны помнить о том, что спаслись лишь те, кто превратился в птиц и поднялся к горным вершинам. Нам – потомкам великого Ушмаля предстоит сберечь мир от четвертого уничтожения огнем. Ведите пленника, его мы в жертву принесем!

Неведомая сила оттолкнула Миклоша от стены и заставила мчаться прочь, не разбирая дороги.

Несколько дней принц не мог придти в себя. Он лежал в постели и немигая смотрел в потолок, на котором приплясывали причудливые тени. Едва Миклош закрывал глаза, как зловещий шепот врывался в его сознание:

– Мы – воины Ушмаля – великие воины умеем готовить ядовитый отвар тотоаче из лесных трав, листьев и корней. Если вдохнуть пар отвара, то можно сойти с ума, с ума, с ума…

– Я болен, я схожу с ума, – стонал принц, открывая глаза.

– Ты болен? Ерунда, – сказала королева, распахивая настежь окна в спальне сына.

Свежий ветерок, ворвавшийся внутрь, вспенил легкий полог над кроватью, растрепал волосы принца и опустил на одеяло лепесток мака.

– Зачем ты принесла сюда цветы? – закричал Миклош.

– Цветы? – усмехнулась королева, глянув на сына. – Я никаких цветов не приносила, дорогой.

– А этот лепесток откуда?

– Наверно, он влетел в окно, чтобы тебе поведать о ярких красках лета, – прижав лепесток к губам, промолвила Гертруда.

– Не делай этого, – закричал Миклош. – Не прислоняй цветок к губам. Он может быть отравлен ядом тотоаче.

– Ах, бедный Миклош, – погладив сына по голове, вздохнула королева. – Теперь я вижу, ты серьезно болен. Мне следует позвать к тебе врачей. Пускай пропишут средство от…

– Не надо, – пробубнил Миклош. – Я лучше оседлаю скакуна и…

– Вот и молодец, – похвалила его Гертруда. – Скорей поднимайся. И помни, что в королевстве Ахменов никто не страдал меланхолией. Ты, Миклош – ахмен, единственный наследник короля Яноша, будущий король, владелец замка Шиклош.

– Хорошо, я запомню, – сказал Миклош, поднимаясь с постели. Королева поцеловала его в лоб и улыбнулась:

– Долой меланхолию, милый. Да здравствует радостный дух!

– Долой и да здравствует! – бодро проговорил принц. – Спасибо, мама.

– Значит, ты здоров?

– Да. Совершенно…

Миклош оседлал коня и помчался в королевство Ушмаля. Ему хотелось поскорей увидеть Милославу и расспросить про яд тотоаче, про странные сны, похожие на правду, про все, что томило его.

– Вы были больны? – участливо спросила она, сделав несколько шагов навстречу Миклошу. Он спрыгнул с коня и сказал:

– Да. Я был болен ужасно…

– Надеюсь, теперь вы здоровы? – улыбнулась она.

– Совершенно здоров, иначе бы я не приехал сюда, – ответил он и, взяв ее за руку, спросил:

– Скажите, Милослава, вы колдунья?

– О, да, – звонко рассмеялась она. – Последняя сбежавшая колдунья, которая приручает животных и птиц, и варит отвары из костного мозга секропий. Хотите, для вас приготовлю лекарство из перьев чак-пилиса иль кардинала? Нет, лучше из сока эфорбии дикой и красной смолы учактес.

– Вы смеетесь, а мне не до шуток, – пристально глядя в ее глаза, промолвил Миклош. – Мне ничего не известно о вас, о вашем народе…

– А мне о вашем, – сказала она. – Я даже имени вашего не знаю.

– Я – Миклош – сын короля Ахменов Яноша, – склонив голову, представился принц. – Хотя, порой я горько сожалею, что не родился в семье простого лесника, садовника иль плотника. Тогда я мог бы делать все, что захочется.

– Вы заблуждаетесь, принц, – покачала головой Милослава. – У сына короля намного больше власти и свободы, чем у простолюдина. Скажите, кто из ваших подданных посмел бы прискакать сюда?

– Никто.

– А вы так часто здесь бываете, что я уже привыкла видеть вас, и вашего красивого коня с роскошной белой гривой, и слышать голос ваш… хотя… – она вздохнула, – хотя, я не имею права ни на что.

– Почему? – удивился он.

– Да потому, что вижу в ваших глазах азарт охотника, преследующего добычу, – нахмурилась она. И прежде, чем он успел возразить, добавила:

– Не смейте лгать мне. Не бросайте слов на ветер. Не забывайте, я – дитя Ушмаля!

– Так, значит, правда все, что говорят о вас?

– И да, и нет, – улыбнулась она. – У нашего народа много тайн. Одну из них, пожалуй, вам открою. Но не сегодня, и не завтра.

– А когда же, Милослава?

– Через неделю ровно буду ждать вас в предрассветной мгле на этом самом месте. Ну, а теперь, прощайте, Миклош, сын доблестных ахменов.

– Нет, Милослава, не прощайте, а до скорой встречи, – проговорил Миклош, вскакивая в седло.

– До последней встречи, – прошептала она, помахав ему рукой.

Миклош не расслышал ее слов. Он был окрылен мыслью о том, что завеса над одной из тайн Ушмаля будет приоткрыта. Он пришпорил коня и помчался туда, где река ныряла под землю, а потом выныривала, распадаясь на два рукава, огибающих остров, поросший вековыми деревьями. Где веселый лодочник, напевая незатейливый мотив, перевозил желающих с берега на берег.

– Всего лишь за один динарий, господин, могу вас прокатить до хижины волшебника, – громко крикнул он, увидев принца. – Всего лишь за динарий…

– В другой раз, – улыбнулся Миклош.

– О, господин, другого раза может и не быть, – прокричал лодочник. – Вы не узнаете, как выглядит волшебник, а это может оказаться очень-очень важным…

Миклош бросил лодочнику несколько монет и умчался прочь.

– Благодарю за щедрость, Ваша Светлость, – проговорил лодочник, пряча монеты. – Я помолюсь о спасении вашей души, надеясь, что это поможет вам бед и невзгод избежать.

Миклош едва дождался назначенного дня свиданья. В предрассветном тумане он увидел у реки Милославу в том же простеньком платьице, но вместо венка ее голову венчал тонкий золотой обруч с нефритовой звездой посредине.

– Оставьте своего коня. Я поведу вас в Тулум – место рождения солнца, – таинственно сказала Милослава и пошла вверх по берегу.

Миклош оставил Арчибальда пастись на заливном лугу и поспешил за нею следом. Вода в реке была такой холодной, что ноги принца заледенели. Он хотел выйти на берег, но Милослава остановила его:

– Не смейте ступать на землю. Никто не должен видеть наших следов. Потерпите немного, скоро Тулум. И прошу вас, Миклош, не говорите ни слова до тех пор, пока я не позволю вам.

– Хорошо, – прошептал Миклош, приложив ладонь к губам.

Река повернула за горный хребет и уперлась в подножие усеченной пирамиды, которую венчал купол в виде огромной морской раковины. Со всех четырех сторон ее оберегали раковины чуть меньших размеров, а справа и слева торчали шесть остроконечных шпилей.

– Тулум – рассвет или храм Солнца, – проговорила Милослава. – Виток спирали на огромной раковине – символ движения Солнца по небу, символ возрождения и умирания. Шесть шпилей – солнечные лучи, гонцы, спешащие на землю. Ступайте ледленно по мраморным ступеням пирамиды, чтобы не поскользнуться.

Милослава крепко сжала руку Миклоша. Странное оцепенение охватило его.

– Не бойтесь, – шепнула она.

Ступени закончились под самым куполом раковины у круглого отверстия, в которое было видно начавшее светлеть небо. А через миг там появился золотой солнечный диск. Он был так близко, что, казалось, протяни руку и дотронешься до сверкающего сияния. Миклош подался вперед, но Милослава удержала его, шепнув:

– Не делайте этого. Сгорите.

В ту же минуту шесть огненных стрел пролетели мимо них. Нефритовая звезда на золотом обруче Милославы засияла мерцающим светом точно таким, какой видел Миклош в полуразрушенной жертвенной пирамиде в лесу.

– Вначале Солнце и Луна жили в Тулуме, – заговорила Милослава. – Но серебряноликая красавица Луна была слишком легкомысленной и неверной. Пока ее золотоликий супруг странствовал по небу, она предавалась мирским утехам. Рассерженный бог разрушил мир с его соблазнами и пороками и вместе с неверной женой умчался на небо. С тех пор Луна больше не сияет и не излучает тепло. Целыми днями она томиться в ожидании солнцеликого супруга, а ночью с грустью смотрит на землю, вспоминая свое былое величие.

Милослава сняла с головы золотой обруч с нефритовой звездой, положила его к ногам Миклоша и проговорила:

– Каждый день Солнце смертельно устает во время своего странствования по небу. Чтобы вернуть ему утраченную силу, нужна человеческая кровь.

– И где же вы ее берете, – спросил Миклош, чувствуя, как холодеют кончики пальцев.

– А это – тайна, которую я вам раскрывать не обещала, – проговорила Милослава. – Нам пора покинуть Тулум и навеки проститься.

– Но…

– Ни слова больше, – приказала она и побежала вниз по ступеням.

Миклош задержался на вершине пирамиды. Смешанные чувства теснили его грудь: восторг и удивление, страх и блаженство, но какое из них одержит верх, предугадать было невозможно.

Миклош медленно спустился к подножию пирамиды и пошел по воде к тому месту, где ждал его верный Арчибальд. Милослава стояла поодаль, стараясь не смотреть на Миклоша. Когда он вскочил в седло, она вздохнула и проговорила:

– Прощайте, принц. Вам не следует больше искать со мной встреч…

– Почему? – подавшись вперед, спросил он.

– Потому… – она глянула в его глаза и скороговоркой выпалила:

– Потому, что я – невеста принца Вальдека. И очень скоро наша свадьба…

– Я вас поздравляю и желаю… счастья, – сказал он.

– Благодарю, – ответила она. – Я тоже вам желаю счастья, Миклош.

– Вы любите его? – натягивая поводья, спросил Миклош. Арчибальд поднялся на дыбы и заржал. Милослава улыбнулась и, чуть помедлив, ответила:

– Да.

– «Да» прозвучало так, как будто «нет», – воскликнул Миклош.

– Позвольте мне приехать к вам еще.

– Нет, нет, не позволяю.

Ее ответ, прозвучавший с излишней поспешностью, вселил в Миклоша надежду. Он рассмеялся и, пришпорив коня, прокричал:

– Не позволяйте сколько вам угодно, а я приеду все равно. Вы слышите, я все равно приеду к вам…

– Не-на-до, на-до, на-до… – рассыпалось по равнине многоголосое эхо.

Миклош мчался домой, думая о том, как было бы здорово похитить Милославу. Нет, он не был влюблен в эту ушмальскую девушку, азарт игры владел им. Ему хотелось досадить непобедимому Вальдеку, хотелось заставить его страдать, терзаться ревностью. Хотелось проверить, так ли безжалостны сыны Ушмаля, как говорят, или все же в их сердцах есть место состраданию. Но для осуществления дерзкого замысла нужен был четкий план. Миклош попытался получить совет у отца. Но король Янош укоризненно произнес:

– Что за ребячество, похищать чужих невест? Зачем все это сыну короля, наследнику престола?

– Да просто так, для развлеченья, – ответил Миклош, скрыв истину.

– Для развлеченья? – рассердился король. – Тебе заняться нечем? Тогда скорей займись королевскими делами. Итак…

Король принялся загибать пальцы, перечисляя все, что должен сделать Миклош. Принц тяжело вздохнул, потупил взор и побрел по коридорам замка, выполнять его приказы, мысленно укоряя себя за то, что пошел к отцу, а не к матери.

Королева была в хорошем расположении духа. Рассказ Миклоша ее развеселил.

– Похитить чужую невесту – забавно, – расхохоталась она. – Но ответь мне, сынок, что ты с ней станешь делать потом?

– Не знаю, – признался Миклош.

– Не знаю, – передразнила его королева. – Я подскажу тебе, что надо делать. Похищенную девушку на остров отвези, а безутешному жениху пошли письмо, где будет сказано о выкупе невесты. Проси побольше денег. Не продешеви смотри. Ступай, обдумай все, потом расскажешь, что к чему.

– Спасибо, матушка, – поцеловав руку королевы, проговорил Миклош. – Загвоздка остается лишь в одном.

Королева удивленно глянула на него.

– Как мне уговорить девушку отправиться со мной? – сказал Миклош.

– Вот так незадача, – воскликнула королева. – Скажи, что там, на острове ее ждет суженый. Что он не смог приехать за нею, что тебя послал… Соври про тайну что-нибудь. Да похитрее будь, поласковей смотри и говори чуть с придыханием.

Королева сжала руки сына и зашептала:

– Просил он непременно тебя прийти. Сюрприз он приготовил. Какой, я не могу сказать. Не смею тайну выдавать чужую. Понял?

– Да, – улыбнулся Миклош. – Спасибо за совет.

– Тогда сейчас же поезжай к ней.

Хорошо.

Едва за Миклошем закрылась дверь, королева поспешила в сад, где в белой беседке ее ждал старец, укутанный плащом.

– Сегодня, Штефан, – проговорила королева. – Сегодня! Как я счастлива! Как долго я ждала, чтобы свершилось это превращенье. Надеюсь, ты все сделаешь, как надо.

– Не сомневайтесь, Ваша Светлость, – поклонился старец.

Королева прижала ладони к лицу и звонко рассмеялась:

– Целых двадцать лет я занимала место госпожи, боясь ежеминутного разоблаченья. Зато теперь я уничтожу всех и стану королевой замка Шиклош, единственной владычицей Ахменов!

– Гертруда, ты Миклоша не видела? – раздался голос короля.

– Нет, – соврала королева.

– Куда он подевался? – нахмурился король. – Вот-вот послы из королевства Мериленов прибудут в замок.

– Что им надо? – нахмурилась королева.

– Я хотел вести с ними переговоры о торговле, – ответил король. – И еще… – он лукаво улыбнулся, – еще я хотел породниться с королем Мериленов.

– Что за вздор? – возмущенно воскликнула королева. – Миклошу еще рано думать о женитьбе, ему всего лишь двадцать лет. Он еще ребенок малый…

– Гертруда, – покачал головой король. – Мне тоже было двадцать, когда я на тебе женился. Никто меня не называл ребенком малым. И даже ты меня считала человеком мудрым, достойным уваженья, а тебе ведь было лишь шестнадцать.

– Семнадцать, – поправила его королева. – Ну и что?

– Тогда ты ласковей была со мною, – проговорил король, пытаясь обнять жену, но она уклонилась от его объятий.

– Прошло уж двадцать лет. Мы повзрослели, Янош.

– Мы повзрослели, это верно, – задумчиво проговорил король. – Заботы, годы, королевский титул, кого угодно сделают жестоким. К тому же я забылся, что мы в саду, а не в опочивальне. Прости, Гертруда. Если Миклоша увидишь, вели ему явиться в тронный зал.

– Пренепременно, Ваша Светлость, – проговорила королева, поклонившись. Король быстро зашагал по дорожке, петляющей между кустами роз.

– Как я вас ненавижу, – прошептала королева, – вас и ваши ласки, которые приходится терпеть, изображая страсть и радость… Ну ничего, не долго уж осталось. Сегодня сбудется все то, что я хочу.

Королева сорвала белую розу и, безжалостно растоптав ее, удалилась в свои покои.

Миклош еще издали увидел Милославу, стоящую по колено в воде. Ее распущенные волосы струились по плечам золотым водопадом, а венок из алых маков был похож на королевскую корону.

– Сегодня вы особенно прекрасны, Милослава, – проговорил Миклош.

– Я знаю, – сказала она, не поворачивая головы. – Зачем вы нарушили мой приказ?

– Мне безумно захотелось еще раз посмотреть в ваши бездонные глаза, – ответил он.

– Смотрите, – сказала она, повернув к нему разрумянившееся на солнце лицо.

Секунду Миклош смотрел на Милославу, не решаясь дать волю истинным чувствам, рвущимся наружу. Но они все же победили. Миклош привлек Милославу к себе и принялся осыпать поцелуями лицо, волосы, глаза, губы. Венок из алых маков упал в реку и поплыл вниз по течению.

– Не-на-до, – простонала Милослава. – Не-на-до. Я знаю, вы не любите меня.

Люблю, прошептала Миклош, люблю, люблю…

– Не лгите мне, – попросила Милослава. – Я вижу по глазам, что вы игру затеяли…

– Я тоже поначалу думал, что играю, – признался Миклош, – но, вас увидев, понял, что пропал…

– Я вам не верю, – покачала головой Милослава.

– И правильно. Не верьте.

Миклош поспешно вскочил в седло и, глянув на девушку сверху вниз, проговорил:

– Вы правы, Милослава. Я должен заслужить вашу любовь, ваше уважение. И я их заслужу! Сейчас помчусь к воротам замка и вызову на поединок вашего жениха – великого, непобедимого Вальдека.

– Нет, нет, не надо, – воскликнула Милослава.

– Почему?

– Да потому, что так вы не заслужите мою любовь, – потупив взор, ответила она. – Прошу вас, поскорее уезжайте…

– Так значит, вам по сердцу больше трусы? – удивленно воскликнул Миклош. Она кивнула. – Ну что ж, тогда я буду трусом. Бегу, спасаюсь, прячусь, трепещу…

Он стегнул коня и помчался прочь. Но, едва доехав до кромки леса, повернул коня обратно к реке, где все еще по колено в воде стояла Милослава.

Миклош пришпорил коня, не сразу заметив на противоположном берегу реки высокого крепкого воина в алых доспехах, восседавшего не вороном коне. Он запоздало подумал о своем опрометчивом поступке, о неминуемой схватке, к которой он совершенно не был готов.

– Что делать? – подумал Миклош.

– Принц Вальдек, – закричала Милослава. Воин направился к ней.

Воспользовавшись минутным замешательством, Миклош повернул коня и помчался прочь из королевства Ушмаля.

– Догнать его! – приказал непобедимый Вальдек.

– Не надо, не преследуйте его, – взмолилась Милослава, пытаясь удержать коня.

– Прочь, – крикнул Вальдек, оттолкнув ее. – Я – грозный сын Ушмаля не должен упускать добычу, которая сама в мои владения проникла. А ты достойна смертной казни за то, что помешала мне. Когда вернусь, я разыщу тебя, а чтобы ты не скрылась, я плеткою тебя хлестну.

Милослава едва успела закрыть лицо руками. Сильный удар хлыста сбил ее с ног.

– Так мне и надо, – прошептала она. – Так и надо. Теперь другая станет королевой, а Милославу бросят вниз с горы, чтоб усмирить Пернатого змея, которому так усердно поклоняется правитель. Ну, что ж, я встречу смерть достойно.

Она поднялась с земли, омыла окровавленную руку и побрела вверх по течению к пирамиде Тулум. Распластавшись на полу пирамиды в круге солнечного света, она погрузилась в сон. Ей снился цветущий сад, в котором пели райские птички, и все вокруг дышало свежестью и прохладой.

– Не стоит плакать и печалиться, – проговорила женщина в белоснежных одеждах, склонившись над Милославой.

– Королева Мерида?! – удивилась девушка, подняв заплаканное лицо.

– Я пришла утешить тебя, дитя мое, – улыбнулась королева. – Мир так жесток и безобразен, что порою не знаешь, как жить дальше. Но есть среди порока красота, есть сострадание, любовь, надежда, вера. Об этом помни. Мне было очень, очень тяжело уговорить сынов Ушмаля не приносить кровавых жертв богам, которые вовсе и не боги. Ты – Милослава должна продолжить дело, начатое мной. Ты, выйдя замуж за принца Ушмаля, поможешь ему стать другим.

– Но, это не возможно, – простонала Милослава и проснулась.

Солнце начало клониться к закату. Милославе пора было возвращаться. Она подняла голову к небу, прошептала: «Будь, что будет» и направилась в город.

– Пропал принц Вальдек! – кричали горожане.

– Как пропал?

– Да, говорят, с охоты не вернулся.

– Исчез в лесах Ахменов, говорят.

– Король Ушмаля Стефенс уже собирает войско, чтобы за сына отомстить.

– Постойте, – воскликнула Милослава, оказавшаяся в самой гуще людей, раздосадованных случившимся. – Не может быть, чтоб человек исчез бесследно.

– Не он один, а вся его свита с конями вместе исчезла, испарилась, – был ответ.

– Нет. Это не возможно.

– Возможно.

– Не станет же король Ушмаля просто так собирать войско.

– Конечно же, не станет.

– Чтобы начать войну, нам нужен важный повод…

– Начать войну, – прижав ладони к губам, проговорила Милослава. – Опять война, зачем?

– Чтоб доказать величие державы!

– Чтоб честь свою и славу отстоять! – закричали глашатаи.

– Чтоб отомстить за дерзость, мы отправляемся войною на соседей! – подвел итог король Стефенс, появившийся среди людей.

– Постойте, повелитель, – воскликнула Милослава, выбежав вперед. – Прошу вас, не спешите. Быть может, все еще уладится. Быть может, Вальдек возвратиться на рассвете…

– Ты обезумела, несчастное дитя, – сочувственно посмотрел на нее король. – Прошло уж три рассвета…

– Три рассвета? – не поверила Милослава. – Возможно ли такое? Мы нынче в полдень с ним встречались у реки…

– Мне жаль тебя, дитя, коль ты счет времени вести не научилась, – нахмурился король. – Три дня уже прошло. Три скорбных дня, запомни.

– Хорошо, – поклонилась Милослава, подумав:

– Хоть верить в это невозможно. Могла ли я проспать почти три дня? Наверное, могла, раз все вокруг твердят, что минуло три дня с той роковой минуты, когда мы повстречались у реки.

– Ступай, дитя мое, ты в башню скорби, и там оплакивай ты сына моего, – приказал король. – А мы идем войною на соседей. Вперед, мои отважные бойцы. Мы возвратимся. Ждите нас с победой!

Милослава долго стояла на площади, наблюдая за медленно оседающей пылью, которую подняли тысячи ушмальских коней. Слезы медленно текли по ее щекам, но она не замечала их. Странное предчувствие теснило ее грудь, пытаясь вырваться наружу криком отчаяния, но она не смела выставлять напоказ свои чувства, зная о том, что она – дочь Ушмаля.

– Не стоит плакать, Милослава, – обняв девушку, проговорила королева Мерида. – Их обуял азарт войны. А нам с тобой придется ждать исхода боя… Боюсь, четвертое крушенье мира неизбежно…

– Простите, Ваша Светлость, – проговорила Милослава.

– За что, дитя мое?

– Война ведь началась из-за меня.

– Ну, что ты, – усмехнулась королева, – ты тут ни при чем. Им нужен был лишь повод, дорогая. И этот повод найден, вот и все. Пойдем со мною в замок. Я должна раскрыть тебе одну очень важную тайну.

Милослава вытерла слезы и последовала за королевой Меридой в прохладную тишину дворцовых комнат.

Усадив Милославу в глубокое бархатное кресло, королева начала свой рассказ:

– Двадцать лет назад король Ушмаля Стефенс и король Ахменов Янош уже сражались друг с другом. Кровопролитие остановило сообщение о рождении детей. В один день и у короля Стефенса и у короля Яноша родились сыновья. Счастливые отцы заключили перемирие, которое длилось двадцать лет. Двадцать лет царили мир и спокойствие. Неспокойно было лишь на душе короля Стефенса. Он не переставал думать о войне. Двадцать лет он готовился к главному, решающему бою и готовил к сражению сына Вальдека, воспитывая в нем жестокость, непримиримость, бессердечие.

Но, Стефенс не знал самого главного… – королева Мерида прикрыла лицо руками и прошептала: – Боюсь, что ему не суждено узнать правду… На войне может случиться всякое…

Королева Мерида посмотрела в глаза Милославы долгим, пристальным взглядом и сказала:

– Пришла пора поведать тебе правду, дитя мое. Ты, Милослава, королевская дочь, а Вальдек – сын простолюдина.

– Вы шутите?!

– Нет, я говорю правду. Слушай. Когда ты родилась, я чуть не сошла с ума от горя, потому что король Стефенс ждал сына и только сына. Ему нужен был наследник, продолжатель рода, бесстрашный воин, грозный и непобедимый. Рождение дочери было моим смертным приговором. У меня началась послеродовая горячка. Я впала в беспамятство. А когда пришла в себя и нагнулась к колыбельке, чтобы поцеловать тебя, то увидела мальчика. Смешной карапуз улыбался и брыкался ножками. Мой вопрос, куда делась моя малютка Милослава, вызвал удивление у слуг и врачей. Они уверили меня, что я родила мальчика, а рождение дочери мне пригрезилось в родовой горячке. Мне посоветовали никому не рассказывать о своем страшном сне, чтобы не навлекать гнев короля, который мчится в замок, чтобы заключить в объятия меня и сына Вальдека… Я приняла игру. Но… – королева Мерида тяжело вздохнула. – Но мое сердце терзали смутные догадки, что ребенка подменили. Я не знала, кто это сделал и когда. Я тщетно пыталась найти ответы на вопросы: где моя дочь? Что с ней сделали? Мукам моим не было конца. Я не могла спать, я не ела, я бродила по замку, как тень или призрак, ищущий успокоения. Потом я решила, что надо больше бывать в городе, надеясь среди горожан увидеть свою девочку. Я была уверена, что узнаю тебя, несмотря на то, что видела тебя лишь несколько минут. Поиски придали мне силы, вселили надежду. Больше года я пристально всматривалась в людские лица, прежде чем увидела тебя, – королева улыбнулась. – Я возблагодарила небеса за то, что ты жива, здорова, необыкновенно красива и скромна. Я наблюдала за тобой, прячась за окнами кареты… Когда король Стефенс заговорил о женитьбе сына, я сразу же назвала тебя самой достойной девушкой. Я рассказала ему о том, что тебя воспитали жрецы Тулума, что ты знаешь тайны рассвета, приручаешь диких животных, умеешь готовить лекарства. Но самое главное, ты красиво поешь. Мы с королем украдкой слушали твое пение на рассвете. Стефенс был сражен твоей красотой. Он приказал вручить тебе золотой обруч с нефритовой звездой – символ королевского отличия. Ты, Милослава, стала невестой принца Вальдека, бессердечного истукана, которому было все равно, кто займет королевский трон, какая девушка будет сидеть рядом с ним, какой будет новая королева Ушмаля… И вот теперь, когда Вальдек убит, когда начата смертельная схватка между заклятыми врагами королями Яношем и Стефенсом, а королевству Ушмаля грозит крушение, я должна встать перед тобой на колени и умолять о прощении…

– Вы ни в чем не виноваты, Ваша Светлость, – воскликнула Милослава. – Да, я не жила в королевском дворце – это верно, но моя жизнь была счастливой и безмятежной. Меня любили и оберегали так, словно я была настоящей принцессой. Порой я даже сердилась: «Да разве я – королевская дочь, что вы так балуете меня?» А матушка отвечала: «Да, Милослава, ты – наша будущая королева. Настанет время, ты взойдешь на трон Ушмаля и будешь самой справедливой, самой мудрой изо всех, кто правил».

– Какие замечательные слова, – проговорила королева Мерида. – Теперь я знаю, что мне делать дальше. Ты, Милослава, будешь королевой!

 

3

– Кровопролитие началось, Гертруда, – сказал с улыбкою колдун.

– Надеюсь, в этот раз ничто не помешает закончить поединок, – проговорила королева.

– Да. Я позаботился об этом, Ваша Светлость, – усмехнулся колдун. – К рассвету все закончится. И вам придется издать указ о трауре в стране. Ну, а потом часть полномочий возложить на меня. Я стану вашей правою рукой, советником во всех делах…

– Супругом не хотите стать моим? – с издевкой спросила королева.

– Я слишком стар для вас, Гертруда, – ответил он. – К тому же, супружество похоже на капкан, в который я ни разу не попался. И вы, Гертруда, тоже.

– Я добровольно приняла все эти муки, – усаживаясь на трон, проговорила королева. – Меня подруга, смертью заклиная, молила не оставить короля и сына без опеки…

– Она молила о пощаде вас, – сказал колдун и бросил на пол горсть серебряных шариков.

Перед Гертрудой возникло видение: на большой кровати корчилась в муках родовой горячки королева.

– О, Магда дорогая, сделай что-нибудь, – стонала она. – Скорее позови врачей… Ну, почему они так медлят… Спаси меня… Подай скорей воды, чтобы огонь внутри меня палящий потушить.

– Сейчас, сейчас я помогу вам, госпожа, – промолвила служанка. – Вот настой из целебных трав. Он вам поможет, даст силы и спокойствие. За врачом давно послали. Он явится с минуты на минуту, потерпите. Младенец ваш спокойно спит, не беспокойтесь. Его я в колыбельку положила, укутала и Миклошем, как вы просили, назвала.

– Спасибо, дорогая Магда, – улыбнулась королева. – Посиди со мной, ведь ты мне, как сестра родная, так дорога и так всегда близка…

– Была, пока вы королевою не стали, – проговорила Магда, свысока глядя на королеву.

– Но разве что-то изменилось? – облизав пересохшие губы, спросила королева.

– Конечно, – нахмурилась Магда. – Вы – королева, я – служанка.

– Нет, не служанка, а подруга, – воскликнула королева, пытаясь подняться. – Король вернется, попрошу его пожаловать тебе дворянский титул и замуж выдать… Ах, как жжет в груди. Я умираю, Магда… Где же доктор?

– Сию минуту должен он придти, терпи, Гертруда. Не стоит тратить силы на волнения пустые. Побереги себя. Хлебни еще отвара моего. А я пока взобью подушки, чтобы тебе удобней было.

– Магда, что происходит?

– Что такое?

– Я не вижу ничего. Туман сплошной… Я зрения лишилась…

– Все хорошо, – укладывая королеву на подушки, проговорила Магда. – Не стоит понапрасну бить тревогу.

– Магда, я задыхаюсь… Помоги, спаси…

Королева вскрикнула и испустила дух. Магда стащила на пол еще теплое тело королевы, поспешно переодела его в свое платье, вложила в руку чашу с ядом, улеглась в постель и позвонила в колокольчик.

– Измена в замке Шиклош! Меня хотели отравить, – истерично закричала она. – Моя бесценная подруга Магда успела сделать лишь один глоток того лекарства, что врачи мне прописали, и замертво упала…

– Казнить немедленно всех эскулапов без разбора! – приказал начальник королевской стражи. – Что делать с вашею подругой, Ваша Светлость?

– Похороните Магду в королевском склепе, – всхлипнув, ответила королева. – Она мне жизнь спасла. Она достойна королевских почестей… Прощай, моя подруга дорогая. Как жаль, что жизнь твоя оборвалась так рано…

Слуги подняли тело и унесли. Оставшись одна, Магда расхохоталась:

– Ну, вот и все, прощай, Гертруда. Теперь я стану новой королевой. Да здравствует Гертруда номер два!

Она подбежала к зеркалу, долго и внимательно разглядывала себя, а потом, улыбнувшись своему отражению, проговорила:

– Надеюсь, что король подмены не заметит. Гертруду видел он всего два раза или три… К тому ж за девять месяцев разлуки забыться может многое… – Магда провела рукой по зеркалу. – Гертруда как-то говорила мне, что мы безумно с ней похожи. Тогда, мне помнится, я возразила ей, что у неё глаза круглей и губы ярче, и тоньше стан, и голос звонче… Что, если все это король запомнил?

Магда отвернулась от зеркала. Швырнула на пол портрет Гертруды и злобно прошептала:

– Он не запомнил, не запомнил ничего. Теперь Гертруда Я. И Я всегда была такою. Всегда. На свете не было другой. Я короля сумею убедить… Стоп. Я убеждать его ни в чем не стану. Свои портреты я везде поставлю, и все вопросы будут неуместны. Не будет никаких вопросов у него…

– Как просто все на первый взгляд, не так ли? – спросил колдун королеву, когда видение исчезло.

– Что хочешь за молчанье получить? – глядя на него исподлобья, спросила она.

– Я уже сказал, – улыбнулся колдун, – быть вашей правою рукой, Гертруда – Магда.

– Хорошо, – поднявшись с торна, промолвила она. – Теперь ступай. Я хочу до рассвета побыть одна.

– Вам не долго ждать. Звон мечей все тише. Зато все больше воинов, убитых на равнине, проговорил колдун. – Еще пока в седле супруг ваш Янош и грозный Стефенс на своем коне… Но скоро, скоро час пробьет последний…

– Скорей бы, – прошептала королева.

– Отец, ты отведешь меня в замок Шиклош? – спросила Милена у садовника.

– Отведу, раз обещал, – ответил он. – Хотя, я делаю это с неохотой.

– А ты зажмурься и скажи, что ты с огромной радостью исполнишь свое обещание, – предложила Милена. Садовник улыбнулся.

– Хорошо, идем. Только прошу тебя, не вздумай далеко от меня убегать.

– Я повинуюсь вам, Ваша Светлость, – низко поклонилась Милена и весело рассмеялась.

Садовник взял дочь за руку и повел к потайной калитке. Они очутились в дальней части королевского сада, где на клумбах росли цветы причудливых форм и расцветок, возвышались ажурные беседки, увитые плюшем, а в ручьях резвилась радужная форель.

– Какая красота, отец! – восторженно воскликнула Милена. – Позволь мне добежать до самой дальней беседки. Мне так хочется прикоснуться к таинственным буквам, вырезанным на ступенях.

– Там нет никаких букв, – нахмурился садовник.

– Есть, отец, – улыбнулась девочка. – Если хочешь, побежим вместе…

– Нет, я не побегу, а пойду, – сказал садовник. – А ты, если хочешь, беги…

– Спасибо, отец, – поцеловав садовника в щеку, сказала Милена и помчалась к беседке.

Она присела перед степенями на корточки и принялась гладить странные, едва заметные буквы.

– Что ты здесь делаешь? – раздался сердитый голос.

Она подняла голову и увидела в глубине беседки высокую даму, одетую в пышное платье из золотой парчи. Воротничок и манжеты из тончайшего белого кружева так поразили Милену, что она не сдержала восторженного восклицания:

– Ах, какая вы красавица, сударыня!

Дама улыбнулась и спросила чуть ласковей:

– Как зовут тебя, девочка?

– Милена, Ваша Светлость, – поклонившись, ответила она. А потом доверительным тоном сообщила:

– Мой отец садовник. Он позволил мне полюбоваться садом. Он очень переживает, что королева может увидеть меня здесь. Вы не станете выдавать нас, сударыня?

– Нет, – улыбнулась дама. – Не стану, если ответишь на мои вопросы.

– Конечно, сударыня, – проговорила Милена, перешагивая через порог.

– Почему ты так странно называешь меня?

– Сударыня, да, сударыня? – спросила Милена. Дама кивнула. – Да потому, что на вас удивительное платье с кружевами и драгоценные украшения, от которых рябит в глазах, Ах…

– Ну, Милена, где же твои буквы? – громко спросил садовник, перешагивая через порог беседки. Увидев даму, он упал к ее ногам и простонал:

– Простите, Ваша Светлость.

– Ва-в-а-ша-Св-в-е-т-лос-ть, – попятившись назад, прошептала Милена. – Вы… вы… ко-ро-ле-ва?

– Нет, я – сударыня, дитя мое, – рассмеялась королева. – Скажи, откуда ты знаешь такое удивительное слово?

– Мне сказал его лесник, с которым я случайно встретилась в лесу недалеко от замка, – ответила Милена.

– Лесник? – королева побледнела. – Скажи, дитя мое, а он называл тебе свое имя?

– Да, сударыня, ой, Ваша Светлость, – проговорила Милена. – Его зовут Миклош, так же, как принца, которого…

– Милена! – воскликнул садовник. Девочка прижала обе ладошки к губам, поняв, что сказала лишнее.

– Так же, как и принца, – глядя куда-то вдаль, повторила королева. – Как принца, которого нет уже с нами десять лет.

Королева тяжело вздохнула, погладила Милену по голове и подтолкнула к выходу.

– Ступай, дитя мое.

Но едва Милена сделала шаг, королева схватила ее за руку, воскликнув:

– Погоди. Тебе придется мне помочь, иначе я велю наказать твоего отца.

– О, Ваша Светлость, не гневайтесь напрасно, прошу вас, – взмолилась девочка. – Я сделаю все, что вы прикажете.

– Прекрасно, – улыбнулась королева, сильно сжав ее руку. – Ты должна разыскать лесника и уговорить его прийти в беседку.

– Боюсь, мне не под силу выполнить ваш приказ, – пытаясь высвободиться, проговорила Милена.

– Тебе не под силу? – нахмурилась королева. Девочка кивнула. – Что ж, тогда я сейчас же позову стражу и велю отрубить голову твоему отцу за то, что он нарушил мой приказ. Он прекрасно знал, что никому не позволено бродить по королевскому саду и тревожить меня в моем уединение…

– Простите, простите нас, сударыня, – заплакала Милена.

– Я – королева замка Шиклош. Меня не разжалобить слезами, – грозным голосом сказала она. – Я требую повиновения. Итак, готова ты исполнить мой приказ и привести к нам в замок лесника?

– Да, да, готова, Ваша Светлость, – с поспешностью выпалила Милена.

– Даю тебе всего три дня, по истечении которых садовник наш лишиться головы. Понятно?

– Да, сударыня, – прошептала Милена.

– Тогда, немедленно отправляйся в лес. А твоего отца пока я в каземате подержу, чтоб ты быстрее возвратилась.

– Позвольте мне проводить девочку хотя бы до калитки, – взмолился садовник.

– Нет, – топнула ногой королева. – Нет, не позволяю. Пускай идет одна. Одна она быстрее лесника отыщет. Мне говорили, что он одиноких поджидает и… Иди же, девочка, иначе твой отец лишиться головы уже сейчас.

– Я убегаю, Ваша Светлость, – поклонилась Милена и быстро сбежала вниз по ступеням. Сделав несколько шагов, она обернулась и громко сказала:

– Вы мне такой красивою и доброй показались вначале, а теперь… Теперь я вижу, что вы очень злая. От злости ваша красота померкла. И даже кружева на вашем платье не могут скрасить настоящий облик ваш. Вы безобразны, Ваша Светлость, безобразны…

– Что ты за вздор болтаешь, глупая девчонка? – испуганно воскликнула королева. – Убирайся прочь, пока тебя я отпускаю.

– Прошу простить меня, прощайте, злая дама, – проговорила Милена, бросившись прочь.

– Что здесь она за вздор про облик мой болтала, скажи скорей, колдун? – строго спросила королева, обращаясь к садовнику.

– Она еще вам истину не всю поведала, Гертруда, а вы ее за лесником отправили, – проговорил колдун, принимая свой настоящий облик.

– Спросила я тебя про облик мой, болван, – нахмурилась королева.

– Все с вашим обликом в порядке, – улыбнулся колдун. – Просто ребенок разглядел в вас злую фею. За десять лет вы сильно изменились. Зло никого не красит, дорогая.

– Но ты мне обещал вечную молодость и красоту.

– У нас, у колдунов, свои понятия о красоте, – ответил он. – Для меня вы, Гертруда – само совершенство, само изящество и…

– Хватит, – крикнула она. – Я это слышала сто раз. Ты лучше расскажи о тайнах, которые она поведать не успела.

– Здесь на ступенях мраморных есть буквы странные, которые нам надо разгадать, – проговорил колдун, присев на ступени.

– Ну и что там? – нетерпеливо спросила королева. Колдун пожал плечами. Королева присела на ступени радом с ним, провела пальцем по буквам и проговорила:

– Какие странные письмена. Я прежде букв таких не видела нигде.

– И я не видел, – признался колдун. – Быть может, Миклош нам поможет узнать, что здесь написано.

– Ты думаешь, он выбрался из лабиринта? – испуганно глянув на колдуна, спросила королева.

– Не думаю, а знаю, – ответил он. – Знаю. Еще я знаю то, что в королевском склепе готов проснуться воин Вальдек.

– Как быстро пролетело время, – покачала головой королева. – И почему мы не расправились с ними тогда, десять лет назад?

– Да потому, что десять лет назад вы были подобрее, – ответил колдун. – В вас говорило состраданье. К тому же вы не ожидали появленья дерзкой девочки по имени Милена, которая перевернет вверх дном все в замке Шиклош.

– А ты все это знал? – строго спросила королева.

– Догадывался, Ваша Светлость, – улыбнулся колдун.

– Так почему же ты меня не предостерег?

– Вы не желали слушать ничего, – развел руками колдун. – Вспомните, сколько времени мне пришлось уговаривать вас заманить девчонку в королевский сад. Вам не хотелось лишаться садовника…

– А, кстати, где он?

– В каземате, – ответил колдун.

– Правда?

– Ну, конечно, нет, – улыбнулся колдун. – Вон он идет по саду с лейкой. Сегодня он высаживал цветы, похожие на круглые нефриты. Сказал мне, что рассаду привезли с Ушмальских гор от доброй королевы Милославы – приемной дочери покойного короля Стефенса, невесты Вальдека, из-за которой началась война.

– Война, – заулыбалась королева. – Какое слово сладкое – война. Она ведь может разразиться снова. Проснется Вальдек и захочет драться…

– Но будет не с кем, – перебил ее колдун. – Помните, Гертруда, я сказал вам про золотой шестилистник.

– Помню и что?

– Мы ничего не сможем сделать, если кто-нибудь сорвет цветок и прижмет его к груди, – зашептал колдун.

– Надеюсь, это не случиться, – проговорила королева.

– И я надеюсь, дорогая, но…

Милена выбежала из королевского сада и помчалась к лесу.

– Миклош, Миклош, где вы, отзовитесь? – принялась кричать она. Но никто не отзывался. Только испуганные птицы вспорхнули с деревьев, огласив пространство пронзительными звуками.

Милена уселась на поваленное дерево, уткнула голову в колени и горько заплакала. Она не знала, что ей теперь делать. В свои двенадцать лет она еще не была готова к таким серьезным испытаниям. Зло встало перед ней во весь рост в образе королевы замка Шиклош.

– Что я такого сделала? – шептала Милена. – Зачем ей понадобился этот странный лесник, похожий на каменное изваяние? Как спасти бедного отца?

– Ми-ле-на, – послышался тихий голос. – Ми-ле-на.

Она поднялась с дерева и увидела в нескольких шагах от себя странный мерцающий свет.

– Следуй за лучом, – приказал тихий голос. Милена повиновалась. Ей было совсем не страшно играть в игру, которую затеял лесник Миклош. Напротив, любопытство охватывало ее. Хотелось поскорее узнать, что это за странный свет мерцает впереди, и куда он ведет ее. Она так увлеклась, что совсем не запоминала дорогу, по которой шла, поэтому, когда свет вдруг пропал, растерялась.

Место, куда она попала, было весьма странным и каким-то зловещим. Высокие деревья почти смыкались кронами, не давая возможности пробиться солнечному свету. Низкорослые кустарники стелились по земле, образуя ковер вокруг высокого каменного алтаря, поросшего мхом. Со всех сторон к алтарю вели потрескавшиеся от времени лестницы, ступени которых были исписаны точно такими же буквами, которые Милена видела на ступенях белой беседки в замке Шиклош. Милена сделала несколько шагов вперед и замерла. В самом центре каменного алтаря пробивался к свету золотой побег шестилистника.

– Сорви его. Сорви, – приказал голос.

Милена огляделась и, никого не увидев, медленно пошла вверх по ступеням. Она протянула руку к золотому побегу и, немного помедлив, подломила тонкий стебелек.

– Ах… – простонало эхо.

Милена спрятала побег в нагрудный карман и поспешно сбежала вниз. Мерцающий свет вновь поманил ее за собой. Чем дальше углублялась Милена в чащу леса, тем труднее было ей идти. Колючки впивались в волосы, царапали руки и ноги, причиняя девочке нестерпимую боль.

– Я не пойду дальше, – рассерженно проговорила она. – Это нечестно с вашей стороны, господин лесник.

– Иди, – подтолкнул ее кто-то в спину. – Иди и не оборачивайся, Милена.

Превозмогая боль и усталость, она сделала несколько шагов и оказалась у полуразрушенной пирамиды, внутри которой звучала тихая музыка. Мелодия показалась девочке знакомой. Она крадучись подошла к пролому в стене и заглянула внутрь. Но ничего не увидела, а лишь услышала взволнованные голоса.

– В королевстве Ушмаля вновь неспокойно.

– Люди снова вспомнили о жертвоприношениях.

– Надо что-то делать.

– Но мы не знаем, что же нам делать?

Музыка зазвучала громче. Милена сильнее прижалась к проему в стене. Глаза ее привыкли к яркому свету, и она увидела внутри пирамиды невысокий каменный алтарь, подножием которого служила круглая нефритовая пластина, излучающая сияние, похожее на мерцающий свет, приведший Милену сюда.

В нескольких шагах от алтаря стояли люди в светлых плащах с капюшонами, скрывающими лица.

– Десять лет мы говорили людям о силе добра и любви. Десять лет наши сердца наполняли мир и радость. Десять лет Милосвлава считалась самой мудрой и миролюбивой правительницей, – возвысила голос женщина, стоящая ближе всех к алтарю. – Десять лет Милослава отвергала ухаживания королей и принцев, храня память о приемном отце – великом короле Ушмаля Стефенсе и его сыне непобедимом Вальдеке. Но вот десять лет миновало… У стен замка вновь толпы женихов. Отказ королевы они воспринимают, как личное оскорбление. До нас дошли сведения, что воины Тольтеков готовы развязать войну…

– И воины Мери ленов…

– И воины Ахменов.

– И воины Кокомов, – заговорили люди.

– Чтобы избежать кровопролития, нам вновь придется распространить слухи о жестокостях, творящихся в Ушмале, – подняв над головой руку, проговорила женщина, стоящая ближе всех к алтарю.

– Как мы сделаем это, королева Мерида? – раздалось сразу несколько голосов.

– Девочка, стоящая у пролома в стене, поможет нам, – проговорила королева и посмотрела на Милену через прорези в капюшоне. – Входи, не бойся.

Стены пирамиды раздвинулись, и Милене осталось сделать лишь шаг. Она глубоко вздохнула, прижала правую руку к груди и вошла в световой круг.

– Здравствуйте. Простите, что побеспокоила вас, – смущенно проговорила она.

– Ты пришла вовремя, – сказал королева и сняла капюшон.

Милену поразила необыкновенная бледность ее лица и странный разрез глаз с чуть вздернутыми вверх уголками. В темных зрачках королевы отражался мерцающий нефрит, и от этого они казались бездонными.

– Мы просим тебя о помощи, – проговорила королева.

– Но чем я, маленькая девочка, дочь простого садовника могу помочь вам? – удивленно воскликнула Милена.

– Она – дочь садовника, – зашептали люди, сбрасывая капюшоны.

– Того самого садовника, который покупает цветы для королевы замка Шиклош.

– Того самого садовника, с которым подолгу беседует королева Милослава.

– Того самого садовника, которого казнят, если я не разыщу лесника по имени Миклош и не приведу его в замок Шиклош, – выпалила Милена.

Люди, стоящие вокруг нее, переглянулись. Воцарилось долгое молчание. Бледное лицо королевы Мериды стало еще бледнее, губы вытянулись в тонкую ниточку, подбородок заострился. Она положила ладони на светящийся нефритовый шар, появившийся в центре алтаря, и зашептала какие-то непонятные слова. Мерцающий свет то усиливался, то почти исчезал, и тогда пространство пирамиды погружалось в вязкий пугающий сумрак. Милене хотелось поскорее убежать подальше от этих людей, забыть все, что она видела и слышала, и никогда больше не вспоминать ни лесника по имени Миклош, ни королевский сад, ни всадника на белом коне, ни даже золотой побег шестилистника, лежащий в нагрудном кармане.

– Наверное, мама ужасно волнуется из-за моего отсутствия, – подумала Милена. – Она, наверное, стоит на пороге нашего маленького домика и до боли в глазах всматривается вдаль. А меня все нет и нет. Ма-моч-ка, не волнуйся, со мной все в порядке. Я скоро вернусь. Очень-очень скоро, ма-моч-ка!

Последние слова Милена произнесла вслух. Королева Мерида замолчала, пристально посмотрела на нее своими странными бездонными глазами и улыбнулась.

– Как твое имя?

– Милена, Ваша Светлость.

– Мы просили тебя о помощи, даже не подозревая, что ты – именно та, кто нам нужен. Сейчас ты сама поймешь, почему я так говорю. Тебе сняться удивительные сны, которые потом становятся явью, верно? – Милена кивнула. – Ты разглядела странные письмена там, где их никто не видел. – Милена кивнула. – Тебя привел к пирамиде мерцающий свет, а в потайном кармане у тебя золотой побег шестилистника, который ты сорвала неподалеку.

– Да-а-а, – прошептала Милена, прижав руку к груди. – Но, откуда вы все это узнали?

Королева лукаво улыбнулась и проговорила:

– Нефритовый шар поведал мне все это. И раз ты та, кто нам нужен, мы покажем тебе, как король Стефенс расправлялся со своими врагами.

Люди поспешно спрятали лица под капюшонами и сделали несколько шагов к алтарю. Королева взмахнула руками, словно птица крыльями, и запела. Милене показалось, что она слышит мамину колыбельную. Дрема сковала ее веки, сделала тело ватным. Ноги девочки подкосились, она упала на каменный пол, поросший мхом, и крепко заснула.

А проснулась она у себя дома. Мама сидела у окна и негромко напевала.

– А где королева Мерида со своей свитой? – спросила ее Милена.

– Не знаю, – улыбнулась мама. – Должно быть, твоя королева спокойненько спит в своем замке.

– Да нет же, мамочка, – вскочив с постели, воскликнула Милена. – Я видела королеву не в замке, а в дремучем лесу…

– Королева в дремучем лесу, забавная картина, – усмехнулась мама.

– Мамочка, ты должна мне поверить, потому что я действительно была этой ночью в лесу и видела королеву Ушмаля Мериду и ее супруга короля Стефенса. Они совершали страшный ритуал жертвоприношения. Поверь мне, мамочка, это было ужасно-ужасно страшно, – сжав мамину руку, проговорила Милена. – И это все было не во сне, а на самом деле. И я могу доказать тебе, что говорю чистую правду.

Милена достала из нагрудного кармана платья два цветка золотого шестилистника и нефритовую дощечку с каплями запекшейся крови.

– Где ты все это взяла? – нахмурилась мама.

– Возле жертвенного алтаря в дремучем лесу, – ответила Милена.

– Расскажи мне все, что ты там видела, милая, – прижав девочку к себе, попросила мама.

– Когда королева Ушмаля Мерида запела песню, похожую на колыбельную, я погрузилась в некое подобие сна, – проговорила Милена, воскрешая в памяти события прошлой ночи. – Мне казалось, что я парю над землей и вижу все происходящее со стороны. Люди двинулись в храм надписей, который находится внутри девятиступенчатой пирамиды, нам пришлось долго идти к ее вершине по десяткам ступеней, испещренных замысловатыми письменами. На вершине этой пирамиды находился храм, стены которого украшали рельефные рисунки. Они были ужасными, мама. Меня до сих пор бросает в дрожь, когда я вспоминаю воинов с пастями ягуаров вместо ртов и женщин, держащих на руках уродливых младенцев с невероятно длинными крючковатыми носами, малюсенькими глазками и огромными звериными пастями. Из правой ноги каждого ребенка вылезала змея… – Милена поежилась и продолжила. – Хорошо, что мы быстро прошли внутрь храма, где не было никаких украшений и рисунков, а были лишь письмена. Они располагались ровными столбцами на стенах и на большой плите на полу. Королева Мерида приказала поднять эту плиту, и первая спустилась вниз по широкой лестнице, освещенной светом факелов. Вдоль всей лестницы вниз ползло полое змеиное тело из светлой известковой массы. Голова змеи покоилась на пьедестале в зале белоснежных сосулек, свисающих с потолка причудливой бахромой. В центре зала на шести каменных столбиках лежала плита, которую охраняли девять властелинов ночи – каменных идолов, одетых в дорогие одежды, украшенные перьями птицы кецаль. На поясе у каждого идола висели по три человеческих черепа. На поверхности каменной плиты был вырезан человек, лежащий на голове безобразного животного с раскрытой пастью. Глаза животного были такими безумными, а клыки, торчащие из пасти такими громадными, что мне стало очень страшно, – Милена поморщилась, облизала губы и продолжила:

– Но и человека, изображенного на плите, нельзя было назвать красивым. Через его грудь вырастал кукурузный початок, из листьев которого в разные стороны выползали змеи. На вершине початка сидела редкая птица кецаль, раскрашенная яркими красками.

Люди заполнили зал и замерли, скрестив на груди руки. В наступившей тишине голос жреца зазвучал так, словно разом зазвонили десятки колоколов:

– Новая жертва готова!

В световом кругу появился обнаженный юноша, тело которого было натерто с головы до пят синей краской. Сердце было отмечено белым четырехугольником. Юноша улыбнулся и улегся на каменную плиту с жуткими рисунками. Жрец вонзил острый нож в его грудь, вырвал еще трепещущее сердце и сильно бьющей кровью окропил статуи девяти идолов – властителей ночи…

Мама вскрикнула и, прижав Милену к себе, проговорила:

– Бедная моя девочка, какой ужасный сон привиделся тебе.

Милена хотела возразить, что это вовсе не сон, но мама еще крепче прижала ее к себе и зашептала:

– Я знала, знала, что королева Ушмаля Милослава не так добра и милосердна, как говорят. Десять лет она искусно притворялась, изображая добродетель. Но разве женщина, выросшая среди зла, коварства и порока, может быть добродетельной? Нет. Зло неискоренимо… – мама чуть отстранила Милену и попросила:

– Никому не рассказывай о своем сне, дорогая.

– Хорошо, мамочка, – пообещала Милена. – Только это был вовсе не сон.

– Сон, не сон, теперь это уже не столь важно, – улыбнулась мама и, поцеловав Милену в лоб, пошла к двери.

– Мама, ты куда? – удивленно спросила девочка, но не услышала ответа. Тогда она подбежала к двери и, широко распахнув ее, крикнула:

– Мама, куда ты?

Но мамы нигде не было, только королевская карета отъехала от калитки.

– Как странно все, что происходит со мной. Наверное, я все еще сплю и вижу сон, похожий на правду, – приложив ладошки к глазам, проговорила Милена. Перед ее внутренним взором возник образ женщины с таким же, как у королевы Мериды бледным лицом и бездонными глазами. Длинную тонкую шею женщины украшало ожерелье из девяти нитей, на которые были нанизаны тысячи нефритовых зернышек. Широкие золотые браслеты украшали запястья, на пальцах сверкали нефритовые перстни, а на голове – диадема с перьями кецаля.

– Кто вы? – удивленно спросила Милена, не убирая рук от лица.

– Милослава, – ответила она, едва шевельнув губами.

– Королева Милослава?! – воскликнула Милена.

– Да-а-а-а, – сказала она. – Помоги мне отыскать принца Миклоша.

– Как же я смогу вам помочь, если принца убили десять лет назад?

– Он жив, – улыбнулась королева.

– Откуда вы знаете? – спросила Милена.

– Незнакомые письмена содержат в себе не только количество минувших лет, но и точное количество всех дней, минувших с начала совершения злодеяний, – послышалось в ответ. Видение исчезло.

Милена убрала ладошки от лица и недовольно проговорила:

– Что за глупая привычка у этих королевских особ, не отвечать на поставленный вопрос. Мне вовсе не интересно, какую тайну хранят странные письмена…

– А мне очень интересно, – проговорил кто-то за ее спиной.

Милена обернулась и, увидев лесника, одетого в лохмотья, воскликнула:

– Миклош! Дорогой вы мой, как я счастлива, что вы сами нашлись.

Она крепко прижалась к нему, продолжая шептать: «Какое счастье, что вы нашлись». А он стоял, опустив руки по швам, и не мог пошевелиться. Кровь пульсировала в его жилах с такой силой, что казалось, они не выдержат напора и лопнут. Сердце посылало сигналы «SOS», а в мыслях светилось слово «радость».

– Как я рада, что вы нашлись! – воскликнула Милена и, отстранившись от него, продолжила деловитым тоном:

– Теперь мы с вами должны отправиться сразу в два места: в замок Шиклош и в королевство Ушмаля. Только надо решить, куда же идти вначале. Ну, господин лесник, что вы стоите, как истукан, говорите скорее, куда вы хотите идти: к Гертруде или к Милославе?

– Что? – прошептал он, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.

– Ах, господин лесник, какой вы странный, – недовольно проговорила Милена и, схватив его за руку, потянула за собой. – Не станем терять время. Давайте отправимся в путь, а дорогой решим, какой даме нам следует отдать предпочтение. Правда, у нас с вами на раздумье почти нет времени. Осталось всего два дня, чтобы спасти моего отца.

– Отца? Спасти твоего отца от чего? – спросил лесник.

– От верной смерти, – ответила Милена так спокойно, что он растерялся.

– Погоди, ты шутишь или говоришь серьезно? – остановившись, спросил он.

– Я говорю серьезно, – ответила она и вздохнула. – Гертруда, ой, королева Гертруда сказала, что моему отцу отрубят голову, если я не отыщу вас и не приведу в замок Шиклош через три дня. Но вы нашлись сами, господин лесник, поэтому мне теперь нечего бояться за отца. Прошел только один день, и мы можем по дороге в замок Шиклош заглянуть еще в королевство Ушмаля, где вас поджидает королева Милослава.

– Мы не сможем запросто заглянуть в Ушмаль, потому что до него несколько часов езды на быстроногом скакуне, – покачав головой, сказал лесник.

– Странно, – проговорила Милена. – Нынче ночью я была в Ушмале, и мне показалось, что он в двух шагах от нашего дома.

– Это тебе только показалось, – вздохнул лесник. – Сколько раз мне приходилось выезжать на рассвете, чтобы примчаться к полудню к реке, где по колено в воде стояла девушка… Постой, как ты сказала зовут королеву Ушмаля?

– Милослава, – ответила Милена.

– Ми-ло-сла-ва, – мечтательно проговорил он. – Так звали ту девушку, навстречу с которой я торопился в Ушмаль. Она была так мила… Постой. В последнюю нашу встречу Милослава сказала, что она – невеста принца Вальдека, который… – лесник улыбнулся и воскликнул:

– Какое счастье, Милена, память возвращается ко мне!

– Я очень рада, господин лесник, – улыбнулась она.

– Я не лесник, сокровище мое, – присев перед ней на корточки, проговорил он. – Я – принц Миклош, которого все считают убитым.

– Но разве такое возможно? – нахмурившись, спросила Милена.

– Наверное, возможно, – улыбнулся он, – раз я – это я.

На горизонте появился белоснежный конь и громко заржал.

– Арчибальд! – воскликнул Миклош и побежал навстречу скакуну.

– О, нет. Не убегайте от меня, господин принц лесник Миклош, – простонала Милена, помчавшись следом за лесником, который терял свои лохмотья, превращаясь из старца в молодого мужчину.

– Ты был прав, колдун, – сказала мать Милены, усаживаясь в королевскую карету. – Преображаясь в другого человека, невольно становишься другим. Когда я поцеловала девчонку, со мной произошло что-то странное.

– Возникло чувство сострадания? – нахмурился колдун.

– Мне стало жаль ее, и сердце защемило, – проговорила она, глядя в окно кареты.

– Скорей верну тогда вам прежний облик, Ваша Светлость, – проговорил колдун, посыпав волосы женщины белым порошком. Она вскрикнула, прижала ладони к лицу и низко опустила голову. Колдун провел рукой по ее спине и шепнул:

– Теперь вы снова королева, вы – Гертруда. Скорее расскажите все, о чем узнали.

Вместо ответа она протянула ему два золотых побега шестилистника и нефритовую дощечку с каплями запекшейся крови.

– Я предполагал, что дела наши плохи, – проговорил колдун. – Но я не думал, что они плохи до такой степени. Два шестилистника – это двойная защита, а нефрит… Нас с вами ждут большие неприятности, Гертруда.

– Так сделай что-нибудь, чтоб их предотвратить. Ведь ты – колдун, – сказала королева строгим голосом.

– Я, к сожалению, не всесилен, – покачал он головой. – Есть силы света и добра, которые могут разрушить любые колдовские чары. Любые, слышите, Гертруда.

– Но ведь прежде никто не пытался разрушить твое колдовство. Что теперь изменилось? – нахмурилась Гертруда.

– Чаша беззаконий переполнилась, – глядя поверх ее головы, ответил он. – Меч возмездия занесен…

– Как хорошо, что ты про меч возмездия вспомнил, – улыбнулась королева. – Пора уже нам Вальдека будить. Пусть отправляется в Ушмаль. Если верить дочери садовника, то там в Ушмале, в храме надписей хранятся несметные богатства… И еще нам надо послать послов к Тольтекам, Кокомам и Мериленам, чтобы все узнали о коварстве Милославы.

– Да будет так, как вы сказали, – улыбнулся колдун. – Но я бы еще прибавил, что она – последняя из рода колдунов, что королевский трон обманом захватила, а теперь мечтает подчинить себе весь мир.

Королева рассмеялась:

– Прекрасно, Штефан. Давай скорее Вальдека будить. Пусть возвращается в Ушмаль.

– Тогда все будет по-иному, я надеюсь, – сказал колдун, помогая королеве выйти из кареты.

Они направились в фамильный склеп, где освещенный тысячами свечей лежал в доспехах воин Вальдек.

– Что случилось? – воскликнула Гертруда, замерев на месте. – Почему он больше не похож на Миклоша?

– Потому что колдовские чары утратили свою силу, – поспешно спускаясь вниз, проговорил колдун. Он пощупал пульс воина, приложил зеркальце к его лицу и нахмурился:

– Боюсь, что нам потребуется еще несколько дней, чтобы произошло полное пробуждение.

– Ну что же, подождем, – проговорила королева, медленно подходя к спящему.

Она долго и пристально рассматривала лицо Вальдека, а потом коснулась кончиками пальцев его бровей, глаз, носа, очертила контур губ и улыбнулась:

– Надеюсь, ты будешь мне хорошим…

Вальдек застонал.

– Он просыпается, – отпрянув назад, воскликнула королева.

– Нам с вами лучше поскорее удалиться, – увлекая ее за собой, сказал колдун.

– Нет, Штефан, я хочу остаться и все, что здесь произойдет, увидеть, – заупрямилась королева.

– Уверяю вас, Ваша Светлость, это зрелище огорчит вас, – продолжая тянуть ее за руку, сказал колдун. – Даже я, привыкший за сотню лет к превращениям, стараюсь избегать момента пробуждения от летаргического сна. Давайте лучше постоим снаружи. Мы спустимся сюда потом, когда…

Из груди Вальдека вырвался душераздирающий вопль. Его лицо искривила страшная гримаса, а тело начало сотрясаться в конвульсиях.

– Пожалуй, Штефан, ты был прав. Я лучше подожду снаружи, – поспешно выбегая из склепа, проговорила королева.

Миклош подбежал к верному коню Арчибальду, обнял его за шею и заплакал.

– Не знаю, друг мой, сколько времени прошло с разлуки нашей. Но как я счастлив, что меня ты не забыл, что снова ты со мной, мой верный Арчибальд.

– Не уезжайте, господин лесник, – закричала Милена, подбегая к нему. – Господин лес… Простите, сударь, вы не видели здесь лесника в лохмотьях?

– Не видел, – ответил Миклош и повернулся. – Милена, ты не узнаешь меня?

– Нет, сударь, я вас вижу впервые, – ответила она.

– Милена, я же – Миклош, – улыбнулся он. – Тот самый Миклош, что несколько минут назад с тобою говорил, а потом, увидев Арчибальда, бросился к нему.

– Нет, – покачала головой девочка. – Тот Миклош был оборванный и грязный, а вы – такой нарядный и красивый, что вас никак нельзя принять за лесника. Никак… – она вздохнула.

– Милена, посмотри скорей в мои глаза, – взяв ее за руку, проговорил Миклош. Она подняла голову и прошептала:

– Не может быть. Вы – тот самый Миклош, которого все умершим считали.

– Тот самый, – улыбнулся он и протянул ей золотой побег шестилистника.

– Слезы Миклоша, которые никому не позволено срывать, – проговорила Милена, прижимая цветок к груди. – Спасибо. У меня теперь будет три шестилистника.

Милена сунула руку в карман и удивленно воскликнула:

– Они исчезли.

– Кто? – удивился Миклош.

– Цветы и нефритовая дощечка, которую дала мне королева Милослава, – ответила Милена, смахнув с глаз слезинки. – Королева очень просила меня не потерять ее подарок. Я должна была передать нефритовую дощечку вам, потому что там написано что-то очень важное… Какая же я растеряха…

– Не плачь, – прижав ее к себе, сказал Миклош. – Мы обязательно найдем и цветы, и нефрит. Ты лучше скажи мне, как зовут супруга королевы Милос лавы.

– Никак, – всхлипнула Милена. – У королевы нет супруга.

– А где же Вальдек – грозный принц Ушмаля? – поинтересовался Миклош.

– Я не знаю, – ответила Милена. – Я многого не знаю, сударь, ведь мне всего двенадцать лет. Порой, мне правда, сняться сны, которые меня удивляют и пугают, но никто не желает их растолковать.

– Возможно, это вовсе не нежелание, а просто – попытка уйти от того, что объяснить невозможно, – задумчиво проговорил Миклош. – Как можно объяснить мое превращение?

– Колдовством, – ответила Милена.

– Но кому это было нужно? – задал новый вопрос Миклош.

– Женщине, – улыбнулась Милена. – Мне мама говорила, что женщины – очень коварны, что лучшая подруга может запросто предать, подсыпать яд в лекарство…

– Я понял, понял! – воскликнул Миклош. – Это Милослава. Ее спросил однажды я: «Вы ведьма?» Сказала: «Да. Я – ведьма, я – последняя сбежавшая колдунья»… Мне нужно поскорее к ней в Ушмаль…

– Меня с собой возьмите, – схватила его за руку Милена.

– Поехали, – подсаживая ее в седло, сказал он. – Я должен расквитаться с Милославой за годы странствий в темном лабиринте.

Милослава стояла на берегу реки и наблюдала, как солнце, прикрываясь облаками, клонится к закату. Конский топот заставил ее обернуться. Из леса выехал всадник на белом коне.

– Наконец-то, – прошептала Милослава и поспешила ему навстречу.

– Как ты посмела? – спрыгивая с коня, воскликнул Миклош. В его взгляде было столько ненависти, что Милослава попятилась. – Как ты посмела? И за что, за что, такое наказанье мне придумала?

– Я рада видеть вас, принц Миклош, – проговорила она холодным тоном и, повернувшись к Милене, сказала чуть мягче:

– Спасибо тебе, дитя мое, за то, что ты так быстро выполнила мою просьбу. Что ты хочешь получить за свою услугу?

– Мне ничего не надо, – ответила Милена.

– А мне надо расквитаться с вами, дерзкая колдунья, – схватив Милославу за руку, проговорил Миклош.

– Чтобы вершить поспешный суд, не нужно много ума, – глядя в его глаза, спокойно сказал Милослава. – Мы с вами десять лет назад расстались. Вы прочь умчались на своем коне. За вами вслед умчался Вальдек – грозный принц Ушмаля. Что потом… Потом нам сообщили, что вы мертвы, что в склепе королевском похоронены. А Вальдек наш исчез бесследно. Никто не мог найти его следов. Никто…

– Что было дальше?

– Между королями Стефенсом и Яношем разразилась страшная война. Она полгода длилась, – Милослава тяжело вздохнула. – Никто не возвратился с поля боя. Погибли тысячи людей. Мы десять лет по ним носили траур, оплакивая их, и Вальдека, и… вас. За что, скажите, вы бросаете мне дерзкие упреки, воскреснув через десять лет?

– За то, что вы меня заколдовали, заставив бродить в лабиринте безвременья, – крепче сжав ее руку, ответил Миклош.

– Я вас заколдовала? – удивилась Милослава. – Но как я смогла это сделать, если вы умчались, а я осталась здесь, у реки?

– Вы пытаетесь уверить меня, что ничего не знаете о старце, который встретил меня в лесу и спас от преследователей?

– Я не пойму, о чем вы говорите, принц, – сказала она.

– Вы никого не посылали вслед за мной? – строго спросил он.

– Нет, – высвободив руку, ответила она.

– Но, кто-то же послал седого старца, чтобы меня в ловушку заманить? – нахмурился Миклош.

– Кто вас в ловушку заманил, мне не известно, – растирая покрасневшую руку, сказала Милослава. – Но я бы тоже с удовольствием узнала, кто это сделал и зачем, зачем?

– Вы говорите искренне?

– Вполне, – улыбнулась она, продолжая растирать руку.

– Простите, если причинил вам боль, – проговорил Миклош. – Я не увидел шрама на руке у вас. Откуда он? Его ведь прежде не было.

– Вы правы, не было, – спрятав руку за спину, ответила она.

– Скажите, что это за шрам?

– Вам интересно? – пристально глядя в его глаза, спросила она. Он кивнул. – Это – память о любимом, который…

– Милослава, умоляю, откройте тайну. Скажите, что здесь приключилось? Зачем меня сюда вы вновь позвали? – схватив ее за плечи, скороговоркой выпалил он.

– Я хотела вас о помощи просить, – прошептала она.

– Но откуда вы узнали, что я не умер и не похоронен в склепе, что я в лохмотьях по лесу скитаюсь? – его брови взлетели вверх, а в глазах засверкали искорки подозрения.

– Я этого не знала, – ответила она. Щеки ее зарумянились. – Я чувствовала это… Мне хотелось верить, что вы живы, что вы сюда вернетесь и… – она замолчала и потупила взор.

– Что я вернусь и… – Миклош попытался заглянуть в ее глаза. – Что будет дальше? Говорите, говорите…

– Смотрите! – закричала Милена.

Милослава и Миклош оглянулись и увидели на противоположном берегу реки грозного принца Вальдека, гарцующего на вороном скакуне.

– Я был уверен, что тебя, трусливый Миклош, встречу здесь в Ушмале, – возвысил голос Вальдек. – Пришла пора сразиться в честном поединке. Надеюсь, что на этот раз никто не помешает нам.

Вальдек обнажил меч и захохотал.

– Принц Миклош безоружен. Ты не должен… – попыталась остановить его Милослава.

– Молчи, неверная простолюдинка, – хлестнув ее плеткой, крикнул Вальдек. – Я сам решаю, что я должен делать, а что нет.

– Беги, спасайся, Миклош, – простонала Милослава.

– Нет, – сказал он, шагнув вперед. – Однажды я уже спасался бегством. Пожалуй, хватит. Давай сразимся в честном поединке, Вальдек. Сойди с коня и…

– Кто здесь о чести вдруг заговорил? – захохотал воин. – Не тот ли, кто тайно проник в чужое королевство и хотел увести чужую невесту? Ты только позабавиться хотел, неверный сын Ахменов. Но не подумал, что твоя забава принесет другим лишь смерть и горе. Ты должен получить за все сполна! – Вальдек занес меч над головой Миклоша.

– Постойте! – закричала Милена, выйдя из-за дерева, за которым все это время пряталась. – Не убивайте его. Позвольте, я расскажу вам свой сон.

– Ты кто такая? – рассерженно крикнул Вальдек.

– Я – дочь садовника Милена. Ой, нет. Я – королева замка Шиклош, – сделав несколько шагов вперед, сказала она.

– Ты – королева? – Вальдек опустил меч и шагнул ей навстречу. – Скажи мне, сколько тебе лет?

– Уже двенадцать, сударь, – ответила она и улыбнулась. – Вы мне снились много-много раз. Во снах вы так же на меня смотрели, а потом…

– Дай мне скорее свою руку, – попросил он, опускаясь перед ней на колено.

Милена протянула ему обе руки ладошками вверх. На правой ладошке лежал золотой шестилистник, а левую ладошку украшали три маленькие родинки. Соединенные линиями жизни, они образовывали треугольник. Вальдек прижал левую руку Милены к своей груди и счастливо заулыбался.

– Вы не возьмете шестилистник? – спросила Милена.

– Нет, милая, он мне не нужен, – ответил он.

– А Миклоша отпустите? – поинтересовалась она.

– Пока что отпущу, – сказал он и поднялся. – Пока…

– Я буду ждать вас, милый Вальдек, там же, где ждала вас прежде, – прошептала Милена. – Прощайте, нам пора.

Она повернулась к Миклошу и громко сказала:

– Принц Миклош, умоляю вас, не станем терять ни минуты, поедемте скорее в замок Шиклош, чтобы выручить моего отца.

– Я отпускаю вас, трусливый сын Ахменов, – высокомерно глядя на принца, сказал Вальдек. – Ступайте прочь, и впредь не смейте пересекать границ Ушмаля.

Миклош хотел что-то возразить, но Милослава крепко сжав его руку, шепнула:

– Лучше промолчите. Не знает он пока, что я – королева, что его за дерзость ждет суровая кара. Ступайте, принц…

– Простите, Милослава, и прощайте, – поцеловав ее окровавленную руку, сказал Миклош. Он ловко вскочил в седло, подхватил Милену и умчался прочь.

– Итак, пришла пора нам подвести итог всех ваших добрых дел и злодеяний, – сказал Вальдек, шагнув к Милославе. Но, увидев на ее шее девять нефритовых нитей, побледнел. – Вы… Вы…

– Я – королева Ушмаля, – сказала она, гордо подняла голову.

В тот же миг из-за деревьев появились люди в светлых плащах с капюшонами, скрывающими лица. Вороной конь Вальдека испуганно заржал и рванулся прочь. Вальдек опустился перед Милославой на колени и, низко склонив голову, спросил:

– Почему, Ваша Светлость, вы не остановили меня?

– Никто не должен знать наших тайн, воин. Никто из посторонних, – ответила она.

– Прикажите идти к колодцу смерти? – не поднимая головы, спросил он.

– Нет, – сказала она, тронув его за плечо. Он поднял голову и внимательно посмотрел в ее серьезные глаза. – Я приказываю тебе следовать за мной во дворец, а завтра… – она подняла голову и зажмурилась от яркого солнца. – завтра…

– Вы даруете мне жизнь? – поднимаясь с колен, спросил он.

– Да, – ответила она и улыбнулась. – Ты завтра будешь состязаться с женихами. Ты непременно должен победить. Ты понял, воин, непременно?

– Я обещаю, – приложив меч к губам, сказал он. – Обещаю, Ваша Светлость.

– Ступай же во дворец, – приказала она, вытянув вперед правую руку. Он повиновался. Она еще несколько минут постояла на берегу, а потом поспешно вошла в реку и зашагала вверх по течению. Люди в светлых плащах превратились в едва заметные тени и заскользили вслед за ней.

– Азарт сражения. Азарт охоты. Азарт войны. Азарт игры. Азарт разгадки тайн владеет человеческими умами. Вот только никто не торопится делать с азартом добро. Никто не думает о том, что время водою сквозь пальцы уходит… – шептала Милослава, как заклинание. – Время уходит, уходит, уходит. Мир поглощает вселенское зло…

– Ты очень смелая девочка, Милена, – сказал Миклош. – Я в долгу перед тобой. Ты спасла мне жизнь.

– Я спасла вас, сударь, а вы спасете моего отца, и будем в расчете, – улыбнулся он.

– Тогда мне надо пришпорить коня, чтобы успеть в замок Шиклош до захода солнца, – сказал он.

– Давайте вначале заедем в наш дом, – попросила Милена. – Мне надо забрать со стола нефритовую пластину.

Миклош повернул коня к дому садовника. Милена распахнула дверь и позвала:

– Мама.

Никто не отозвался. В доме было тихо и темно.

– Странно, – сказала девочка, заглядывая в потайные уголки. – Нет ни мамы, ни нефрита.

Она уселась на край кровати и сдавила виски кончиками пальцев.

– О чем ты думаешь? – поинтересовался Миклош.

– Я вспоминаю, что рано-рано утром от нашего дома отъехала королевская карета, – проговорила она. – Ах, вдруг они увезли в каземат и маму?!

– Нет, – покачал головой Миклош. – Нет-нет, Милена. Я ни разу не слышал, чтобы пленников везли в каземат в королевской карете. Хотя… Я не был в замке целых десять лет. Вполне возможно, нравы изменились и… Помчимся же скорее в замок Шиклош.

– Да, да, вы правы, сударь, – проговорила Милена и первая вышла из дома.

Арчибальд громко заржал и рванулся вперед. Ветер засвистел в ушах Милены, приказывая:

– Не спеши. Сверни к острову Волшебника.

– Стойте! – крикнула Милена. Миклош натянул поводья. – Я вспомнила, вспомнила, что нам надо делать.

– И что же? – удивленно глянул на нее принц.

– Мы должны заглянуть на остров Волшебника.

– Зачем?

– Поверьте, это очень-очень важно, – скороговоркой выпалила она, хотя сама не совсем понимала, почему послушалась слов ветра.

– Хорошо, раз это очень-очень важно, мы вновь свернем с намеченного курса, – проговорил Миклош, поворачивая Арчибальда прочь от замка Шиклош.

– Давненько вас не было видно в наших краях, господин, – еще издали крикнул лодочник. – Я рад вас видеть даже несмотря на то, что вы выбрали не совсем подходящее время для визита. Я вас перевезу всего за две монеты. А вот лошадка ваша пусть плывет сама. Поторопитесь, господин, пока не село солнце.

Миклош и Милена уселись в лодку. Она легко отошла от берега и поплыла вперед, оставляя за бортом кудрявый след, который заходящее солнце окрасило в красно-бурый цвет.

– Каждый вечер солнце умирает, чтобы утром родиться вновь, – задумчиво глядя на воду, проговорила Милена. – А рождается оно…

– Приехали! – громко крикнул лодочник. – С вас две монеты. Я заберу вас на рассвете.

– Как на рассвете? – удивленно воскликнул Миклош.

– Так, на рассвете, – интенсивно взмахивая веслами, выкрикнул лодочник. Едва лодка отчалила от берега, стало совсем темно.

– Мне страшно, сударь, – прошептала Милена, прижавшись к Миклошу.

– Не бойся. Сейчас взойдет луна, осветит землю и тогда…

– Смотрите, смотрите, таинственное мерцание, – воскликнула Милена. – Если мы последуем туда, куда оно нас зовет, то непременно узнаем тайну этого острова.

– Пойдем, – проговорил Миклош, вспомнив полуразрушенную пирамиду и горящие глаза правителя Ушмаля Стефенса. – Правда, любопытство не всегда хороший советчик. Однажды, поддавшись ему, я чуть было не лишился жизни.

– А мне сияние помогло, – сказала Милена, увлекая Миклоша за собой.

Мерцающий свет то исчезал в зарослях кустарника, то вспыхивал с такой силой, что становилось светло, как днем, и можно было рассмотреть причудливые деревья, на ветках которых замерли большие птицы.

– Здесь все так странно и так таинственно, – проговорила Милена, крепче сжав руку Миклоша. – Мной владеют двойственные чувства: желание поскорей увидеть волшебника и страх перед ним. Что мы будем делать, если… если..

– Увидим что-то ужасное? – сказал Миклош. Милена кивнула. – Сядем на коня и умчимся прочь.

– А вы отыщите дорогу к реке? – поинтересовалась она.

– Арчибальд отыщет, – ответил Миклош, глянув на следующего за ними белоснежного скакуна. – Ты же поможешь нам, дружище? – Арчибальд негромко заржал. Милена улыбнулась:

– Спасибо тебе, прекрасный Арчибальд. Теперь мне совершенно не страшно.

Мерцающий свет стал ярче. Миклош и Милена увидели высокую каменную арку треугольной формы, украшенную устрашающими масками с длинными крючковатыми носами.

– Не бойтесь, – послышался таинственный голос. – Идите вперед к Караколю.

– Караколь – это, наверное, вон та пирамида, похожая на улитку, – проговорил Миклош, помогая девочке перешагнуть через высокой порог треугольной арки.

Едва они сделали несколько шагов, мерцание исчезло, и в кромешной тьме зазвучали слова:

– «Три вещи непостижимы для меня, и четыре я не понимаю: пути орла на небе, пути змея на скале, пути корабля среди моря и пути мужчины к девице».

Внутри пирамиды зазвучала тихая музыка. Миклош и Милена медленно двинулись вперед. Они вошли в распахнутую дверь и увидели в центре круглой залы высокий каменный трон, напоминающий тело могучего ягуара. Трон был покрыт оранжевой краской, а небольшие нефритовые диски имитировали пятна на шкуре зверя. Из нефрита были сделаны и большие круглые глаза хищника, из раскрытой пасти которого торчали острые черные клыки.

На троне сидела женщина в странных одеяниях. Длинные всклокоченные волосы скрывали ее лицо.

– Я рада, что вы пришли, – проговорила она. Миклош и Милена переглянулись. Голос женщины совсем не соответствовал ее облику, он был нежным и очень мелодичным.

– Прежде, чем вы отправитесь в замок Шиклош, я должна открыть вам несколько тайн. Присядьте на ступени и смотрите на распахнутую дверь.

Миклош и Милена повиновались. Помещение окутал вязкий сумрак, а когда он рассеялся, все изменилось до неузнаваемости. Не было больше пирамиды Караколь, а была цветочная поляна, по которой ходила девушка в льняном платье. Венок из васильков украшал ее гладкие каштановые волосы. Вооруженные всадники выехали на поляну и окружили девушку.

– Кто ты? – спросил ее светловолосый воин в золотых доспехах.

– Я – королева замка Шиклош, – ответила она, повернув к нему разрумянившееся лицо.

– Ты – королева?! – расхохотался воин. – А где же тогда твоя свита?

– В замке, – улыбнулась она. – В своих владениях я чувствую себя в безопасности.

– А что ты будешь делать, если в твои владения вторгнуться враги? – наклонившись вперед, спросил он.

– Враги, – задумчиво проговорила она.

– Да, да, враги, – закричали воины, с трудом сдерживая приплясывающих коней.

– Нагнитесь чуть ниже, я прошепчу вам свой ответ, – сказала девушка, глядя в глаза воину в золотых доспехах. Он спрыгнул с коня и шагнул к ней:

– Говорите, ну…

Девушка обвила его шею руками и зашептала:

– Ты не можешь быть моим врагом, потому что в твоих глазах я вижу свет добра, любви и милосердия.

– Нет, – оттолкнув ее, выкрикнул воин. – Нет.

– Да, – прошептала она, прижав руки к груди. – Ты хочешь казаться грозным, но…

– Замолчи! – воскликнул он, замахнувшись на нее хлыстом.

– Я не боюсь тебя, сын садовника, – проговорила она, гордо подняв голову.

– Ты снова ошиблась, – сказал он, вскакивая в седло. – Я – грозный воин Ушмаля Вальдек. Запомни. Сегодня я пощадил тебя лишь потому, что у меня была удачная охота.

– Нет, не поэтому, – покачала она головой. – А потому, что я та, которую ты так долго искал.

– Вздор, – крикнул он и, стегнув коня, умчался прочь. Воины последовали за ним. Девушка звонко рассмеялась и побежала к реке.

– Я – королева замка Шиклош! – крикнула она, бросив венок в темную воду.

– Альдея, что это с тобой? – поинтересовался невысокий полноватый мужчина.

– Ах, отец! – прижавшись к его широкой груди, прошептала она. – Я так счастлива, так счастлива! Пророчества волшебницы начинают сбываться. Грозный воин Вальдек был здесь!

– Не может быть, – воскликнул он, отстраняя дочь.

– Это было, было, отец, – восторженно проговорила она. – Жаль, я не позволила ему ударить меня кнутом. Если бы он это сделал, у тебя бы не было причин для сомнения.

– Альдея, милая, я не ожидал, что ты всерьез воспринимаешь болтовню выжившей из ума женщины, которая твердит, что она – настоящая королева Гертруда, а в замке Шиклош на троне сидит самозванка, – нахмурился отец. – Хорошо, что такие речи никто, кроме нас, не слышит. Иначе, ей бы давно отрубили голову. Я умоляю тебя, Альдея, перестань твердить, что ты – королева замка Шиклош. Ты – дочь простого садовника, который…

– Разбивает цветники в королевском замке, – Альдея поцеловала садовника в щеку. – Скажи, отец, а где моя мама?

– Мама… – садовник тяжело вздохнул. – Видишь ли, милая…

– Стоян, мне нужно побеседовать с тобой, – раздался строгий голос. Высокая женщина в странных одеждах поспешно подошла к реке.

– Госпожа волшебница, он приезжал, приезжал! – восторженно воскликнула Альдея.

– Я знаю, – строгим голосом проговорила волшебница, отбрасывая назад волосы.

– Какое у вас красивое, благородное лицо, – улыбнулась Альдея. – Зачем вы его прячете?

– Так надо, – ответила она, вновь прикрываясь волосами, как вуалью. – Воин Ушмаля вернется к тебе, но смотри…

– Спасибо вам, спасибо, спасибо, – прижавшись к волшебнице, защебетала Альдея. – Я люблю вас, как свою родную мать. Вы…

– Ступай, – уклоняясь от ее поцелуя, строго сказала волшебница.

– Прощайте, – пропела Альдея и убежала.

– Когда придет конец твоему безумию, Гера? – тяжело вздохнув, спросил садовник.

– Не знаю, друг мой, – убирая волосы с лица, ответила она.

– Сегодня Альдея вновь спросила про свою мать…

– Я знаю. Я все слышала. И мне даже показалось, что ты собирался ей всю правду рассказать.

– Я думаю, что нам пора сказать ей правду, Гера. Ну сколько можем мы с тобой скрывать, что ты…

– Пока еще не время, – прижав ладонь к его губам, сказала она.

– Но почему, почему? – прижав ее руку к груди, воскликнул он. – Сколько еще мне нести этот крест?

– Уже недолго, – улыбнулась она. – Ступай в замок и посади у главных ворот красные и белые розы. Скажи, что так велела королева.

– Но королева не отдавала мне такой приказ, – сказал он, пристально глядя в ее глаза.

– Я – королева, Стоян. Я отдаю тебе такой приказ. Ступай и выполни все так, как я велела. Нет погоди… – она обвила его шею руками и крепко поцеловала в губы. – Теперь ступай. И помни, ты мне очень-очень дорог. Ты – мой спаситель, мой защитник, мой супруг, хотя, я все еще жена другого. Но этого никто не сможет доказать, ведь не Гертруда больше я, а Гера – безумная волшебница, проведшая в могильном склепе три ночи и четыре дня. Ты помнишь, Стоян, как в мерцанье лунном, увидел ты в саду меня?

– Да, – прошептал он. – Мне тогда показалось, что вы – призрак, пришедший за моей душой.

– А я похитила не только твое сердце, но и лишила покоя…

– Нет, нет, не говори так, Гера, – прижав ее к себе, сказал он. – Я счастлив, что тогда все так случилось, что у нас растет Альдея, которая похожа на тебя.

– А Миклош на кого похож? – чуть отстранившись, спросила Гера.

– На… – садовник разжал объятия. – Нет, Гера, неужели, принц Миклош…

– Да, он – мой сын, – прошептала она. – Но мне не веришь даже ты, я это вижу. Конечно, это чересчур безумное заявление. Но оно как раз в духе безумной волшебницы, которой все меня считают. Уходи, забудь про все, что слышал. Это бред…

Она прикрыла лицо волосами и принялась приплясывать, выкрикивая:

– Бред, бред, бред!

– Бред, – простонало эхо на все голоса. Волшебница бросилась в реку и исчезла под темной водой.

– Бедняжка Гера, – вздохнул садовник и поплелся прочь.

Безмолвие раннего утра нарушил конский топот.

– Эй, где ты, королева? Отзовись, – прокричал всадник в золотых доспехах.

– Я здесь, я здесь, найди меня, – послышалось в ответ.

– Где, где ты? Я тебя не вижу.

– Сойди с коня и медленно иди туда, где голос мой услышишь.

Воин спрыгнул с коня и побежал к цветочному полю. Альдея поднялась из высокой травы и пошла ему навстречу.

– Здравствуй, грозный принц Ушмаля Валь дек, – беззаботно рассмеялась она. – Меня зовут Альдея. Я – дочь королевского садовника и… – она прижалась к нему и зашептала:

– Я не знаю наверняка, кто моя мама, но мне кажется, что она – волшебница.

Альдея отстранилась и, строго глянув на Вальдека, сказал:

– Я не советую вам обижать меня. Надеюсь, вам ясна причина? – он кивнул. – Зачем вернулись вы сюда?

– Чтобы еще раз взглянуть в глаза бесстрашию, – ответил он. – Вы – первый человек, который разгадал во мне трепетную душу. Если бы вы, Альдея, знали, как я устал от зла и жестокости, которым учит меня король Ушмаля Стефенс, мой отец. От тайных ритуалов и жертвоприношений рассудок мой мутнеет. Мне кажется, еще немного, и я превращусь в безумного злодея, для которого нет ничего святого, который не отступит ни перед чем.

– Несчастный Вальдек, – сочувственно проговорила Альдея, прикоснувшись ладонью к его щеке. – Я сделаю все, чтобы помочь вам сохранить доброе сердце. Давайте вместе собирать ягоды, петь песни, купаться в реке, играть в догонялки. Я убегаю, вы ловите. Раз, два, три…

Она рассмеялась и бросилась бежать. Минуту Вальдек стоял в раздумье, а потом сбросил золотые доспехи и побежала следом.

– Аль-дея…

– Валь-дек… – звенело эхо, сплетаясь в тихое: «Люблю!»

Вальдек души не чаял в малышке. Он придумал ей красивое имя Милена. Повесил на шею нефритовый медальон, чтобы все знали, что это не простой ребенок.

– Медальон может потеряться, – усмехнулась Альдея. – А вот три родинки на левой ладошке не исчезнут никуда. Сколько бы не прошло лет, ты всегда узнаешь свою Милену по этим трем родинкам, соединенным линиями жизни в треугольник: Вальдек, Альдея, Милена.

– Милена, Альдея, Вальдек, – прошептал он, прикоснувшись к родинкам на маленькой детской ладошке.

– Если с нами что-то случиться, ты всегда сможешь отыскать малышку, – прижавшись к Вальдеку, проговорила Альдея.

– С нами ничего не может случиться, милая, – обняв ее, проговорил он. – Я никогда не расстанусь с вами.

– Ты, милый мой, забыл, что ты – сын короля, а я – всего лишь дочь садовника, – пристально глядя в его глаза, сказала Альдея.

– Ты… – воскликнул он. Но она приложила ладонь к его губам.

– Да, я – твоя жена. Но, кто об этом знает? Кто знает про твою дочь Милену?

– Никто, – потупив взор, ответил он. – Никто.

– И очень хорошо, мой милый, что никто про нас с тобой не знает, – поцеловав его в щеку, сказала она. – Иначе, нас бы утопили иль в жертву принесли твоим богам. Пускай пока о нас никто не знает. А вот когда ты станешь королем, тогда…

– Я заберу вас в свой замок, – улыбнулся он.

– Тогда, мой король, вы поступите так, как сочтете нужным, – низко поклонившись ему, проговорила Альдея.

Вальдека не было больше года. Малышка Милена подросла, научилась ходить и говорить. Садовник выстроил для дочери и внучки небольшой домик, в котором всегда было много цветов. Вечерами Альдея выходила на луг и долго всматривалась в темнеющий горизонт. Однажды на фоне красного солнечного круга появился силуэт всадника. Альдея медленно пошла ему навстречу.

– Вальдек…

Он спрыгнул с лошади, прижал ее к себе и простонал:

– Беда, беда, моя Альдея. Отец требует, чтобы я женился на дочери жреца Милославе. Мне пришлось выдержать тысячу испытаний, чтобы не выдать ни тебя, ни малышку Милену. Но, боюсь, что наши страдания еще только начинаются. Прости меня, душу моя. Не думай плохо обо мне.

Он уткнулся лицом в ее волосы, пахнущие луговыми травами, и зашептал:

– Порой мне хочется броситься вниз с высокой горы и в одночасье покончить со всеми проблемами и невзгодами, свалившимися на меня. Но потом я понимаю, что не имею права так поступать, потому что я в ответе за тебя, за дочь… Жить так, как я сейчас живу, нет сил, Альдея…

– Все пройдет, – сказала она. – Не печалься, мой милый. Пойдем, я покажу тебе, как выросла Милена.

Малышка спала в своей колыбельке и чему-то улыбалась во сне. Вальдек опустился на колени, поцеловал девочку и зашептал:

– Спи спокойно, мой ангелочек. Пусть сняться тебе добрые сны. Пусть Всевышней хранит тебя. Пусть твое доброе сердечко никогда не станет злым и черствым.

Он поднялся и пошел к двери.

– Прощай, Вальдек, – прошептала Альдея. – Помни, «праведность ведет к жизни, а стремящийся ко злу, стремится к смерти своей».

Он резко обернулся, привлек ее к себе и зашептал:

– Да, да, я стремлюсь к своей смерти, потому что я – злодей, наводящий ужас на весь мир.

– Ты – добрый, нежный, любящий и любимый. Думай об этом, Вальдек.

– Не могу, – простонал он. – Я должен быть злодеем. Прости…

Он выбежал из дома, вскочил в седло и умчался прочь. Альдея прижала ладони к лицу и горько заплакала.

– Он вернется, милая, не плачь, – тронув ее за плечо, проговорил садовник.

– Нет, – покачала головой Альдея. – Мы с ним простились навсегда.

– Не навсегда, а на несколько лет, – сказала волшебница, шагнув из тьмы в свет. Альдея вытерла слезы и с надеждой посмотрела ей в глаза.

– Потерпи, Альдея, – улыбнулась волшебница. – Ты еще будешь управлять страной. Ты станешь настоящей королевой…

– Я не хочу быть королевой, – горестно вздохнула она. – Не хочу помпезности и шума. Мне больше нравится уединенье. Я лучше бы жила с Миленой и Вальдеком на нашем острове вдали от злобы, зависти, гордыни, от безумных человеческих амбиций, разъедающих души и тела. Возьми нас с девочкой к себе на остров, мама…

– Не сейчас, – проговорила Гера, повернувшись, чтобы уйти. – Прости, Альдея, но еще не время.

– Постой, не уходи так быстро, – попросила Альдея. – Позволь обнять тебя. Я столько лет тосковала по материнской ласке…

– Кто сказал тебе, что я – твоя мать? – спросила Гера, обнимая Альдею.

– Наверно, звезды нашептали мне, – ответила она. – Нет, нет, какие звезды, когда я чувствовала, знала, всегда была уверена, что это ты. Одного никак я не могла понять, почему ты ведешь себя так, словно мы чужие? А потом я решила, что так и должно быть. Ведь волшебница, безумная колдунья Гера, которую бояться все вокруг, не может быть похожа на простых людей. Она должна жить в одиночестве. И остров, окруженный стремительной рекой, самое подходящее место для ее обитания и наших тайных встреч.

– Все верно, милая. Все верно, – поцеловала ее Гера и исчезла.

Пространство погрузилось в вязкий сумрак. Не было видно ничего. Лишь метрономы сердец отстукивали время.

– Вы что-нибудь поняли, сударь? – тихо спросила Милена, глянув на Миклоша.

– Кое-что, – ответил он. – Но я не знаю, можем ли мы верить всему, что увидели и услышали здесь.

– Вы можете не верить ничему, – раздался голос волшебницы. В зале вспыхнул яркий свет и заиграла тихая музыка.

– Я – настоящая королева замка Шиклош, – сказала волшебница и поднялась с трона. Она откинула с лица всклокоченные волосы и медленно спустилась вниз по ступеням.

– Меня отравила лучшая подруга Магда, которая не знала, что яд в замке Шиклош не убивает, а лишь погружает человека в летаргический сон, – глядя в глаза Миклоша, заговорила волшебница. – Не знала моя верная подруга Магда и того, что в замке есть потайная комната, где я хранила шкатулку с реликвиями предков. Открыть шкатулку можно лишь приложив к крышке нефритовую круглую пластину с отверстием посередине. Пластина висит в изголовье королевской кровати. А в шкатулке лежат нефритовые подвески в виде зубов ягуара, небольшая фигурка улыбчивого толстяка с крыльями и птичьим носом, вырезанная из светло-зеленого нефрита, и маленькие нефритовые безделушки: сердечко, цветок, бабочка, маска ягуара. Это все, что осталось от некогда грозных людей-ягуаров… – она тяжело вздохнула. – Я выжила лишь потому, что меня похитили Ахмены. Мы с Магдой воспитывались в монастыре Матеоша и почти никогда не разлучались. У нас не было друг от друга тайн и секретов. Мы были, как сестры… Как это было давно, что похоже на сказку, – волшебница присела на ступеньку, провела руками по волосам, словно отгоняя непрошенные воспоминания, и быстро заговорила:

– За несколько дней до приезда в монастырь королевской свиты, настоятель вызвал меня к себе и попросил отнести письмо в храм Лиственного Креста, куда прежде нам ходить не разрешалось. Я отправилась туда одна под покровом ночи, так велел настоятель. Я сделала лишь несколько шагов и попала в руки людей в светлых плащах с капюшонами, скрывающими лица.

– Ничего не бойся, – прошептал один, зажав мой рот ладонью. Другой укутал меня в плащ, низко опустив мне на лицо капюшон. Я не видела, куда они ведут меня, но мне казалось, что наше путешествие проходит под землей. Мы находились в подземном лабиринте, который привел нас в небольшой зал со сводчатым потолком, украшенным странными письменами.

С меня сняли плащ и поставили перед высоким человеком, который глянул на меня сверху вниз сквозь прорези в капюшоне и, проговорив: «Все верно», открыл свое лицо. Оно было чрезвычайно бледным. Уголки глаз были сильно вздернуты вверх, а сами глаза светились магическим светом. Я не могла оторвать от них взгляд.

– Очень скоро ты станешь королевой Ахменов, Гертруда, – сказал он. – Поэтому ты должна знать, что ты – не простая воспитанница монастыря Матеоша. Ты – дочь великого народа – людей-ягуаров, которые пока разбросаны по всему миру. Но придет время, и справедливость восторжествует. Истина вновь вернется на землю. И нам – людям-ягуарам придется сразиться со вселенским злом. Возьми эту золотую шкатулку. Здесь реликвии наших предков. Храни их. И никому не открывай нашей тайны.

– Но, как я смогу сохранить тайну, живя среди послушников монастыря? Мне негде спрятать такую драгоценную вещь, – растерянно проговорила я.

– Тебе не придется забирать шкатулку с собой, – улыбнулся мой собеседник. – Она останется здесь, в этой комнате. Эта комната – тайник. Она находится в замке Шиклош. А войти сюда ты сможешь из королевской спальни. Тебе нужно будет лишь приложить нефритовую пластину с отверстием посредине к изображению солнца на входной двери. Пластина висит в изголовье королевской кровати, как деталь барельефа. Никто из обитателей замка Шиклош не подозревает, что в небольшом кусочке светло-зеленого нефрита заключена колоссальная сила, о свойствах которой ты узнаешь много позже, когда станешь королевой замка Шиклош.

Он вынул из потайного кармана нефритовую пластину и приложил ее к крышке. Внутри шкатулки что-то звякнуло, крышка медленно открылась, выпуская наружу неяркий мерцающий свет. Я долго разглядывала содержимое шкатулки, испытывая смешанное чувство непонятного волнения и радости.

– Тебе пора возвращаться в монастырь, – тронув меня за плечо, проговорил человек в плаще. Он закрыл шкатулку и сказал:

– Никому не говори о нашей встрече.

– А Магде можно? – с надеждой глядя на него, спросила я.

– Никому, – строго сказал он. – Ты не смеешь раскрывать нашу тайну ни-ко-му. Запомнила?

– Да, – прошептала я и медленно пошла за своим провожатым обратно в монастырь.

– Где ты была? – спросила меня Магда, пробудившись ото сна.

– Бродила по саду, – соврала я.

– А, – улыбнулась она и моментально уснула.

А я в эту ночь так и не сомкнула глаз. Я лежала на кровати, смотрела на милое лицо своей дорогой подруги Магды и думала о нашем необыкновенном с ней сходстве. О том, что, возможно, не я, а она – дочь великого народа, что не я, а она должна стать королевой замка Шиклош. Мое сердце защемило от жалости к бедной Магде, и я поклялась, что сделаю все, чтобы она не осталась в монастыре.

– Ты будешь жить в замке Шиклош! – прошептала я. Магда счастливо улыбнулась во сне.

Утром меня представили королеве, как единственную достойную претендентку на роль жены принца Яноша. Королева долго сверлила меня холодным злым взглядом, а потом, крепко схватив меня за подбородок, проговорила:

– Надеюсь, ты не подведешь меня.

Я не знала, что надо отвечать ей. От страха и боли слезы брызнули из моих глаз. Увидев их, королева расхохоталась:

– Прекрасно, Матеош! Ты нашел то, что нам надо. Готовьте ее к венчанию.

Королева шлепнула меня ладонью по щеке и, повторив: «Надеюсь, ты не подведешь меня», удалилась.

Я упала на колени перед настоятелем и долго умоляла его оставить меня в монастыре, а отправить в замок Шиклош Магду. Настоятель равнодушно смотрел на меня сверху вниз и не говорил ни слова. Поняв, что плакать и умолять бесполезно, я поднялась. Настоятель улыбнулся и сказал:

– Королевой замка Шиклош выбрали тебя, Гертруда. Это свершившийся факт, который мы не имеем права обсуждать. Но мы можем позволить Магде навестить тебя в замке через пару месяцев. И вот тогда ты сама будешь решать, останется она с тобой или вновь вернется в монастырь.

– Спасибо, – прошептала я, вытерев слезы. – Вы вселили в мое сердце надежду. Два месяца – это немного. Надеюсь, они быстро пролетят.

– Конечно, – улыбнулся настоятель. – Иди и больше не плачь.

– Хорошо, – сказала я и поспешила к Магде.

– Мне придется ждать целых два месяца, – ужаснулась она, выслушав мой рассказ. – Я умру здесь в монастыре от тоски и одиночества.

– Магда, милая, ты же будешь здесь не одна, – попыталась утешить ее я. – Здесь в монастыре много послушниц…

– Все они глупые гусыни, – рассерженно воскликнула она. – Была бы моя воля, я ни одну из них никогда бы не выпустила за ворота монастыря. Никогда!

– Магда, что я слышу? – удивилась я.

– Это от горя, милая Гертруда, – уткнувшись в мое плечо, проговорила она. – Мне невыносимо расставание с тобой. Невыносимо…

– Хочешь, я подарю тебе свой медальон, – предложила я, чтобы хоть как-то ее утешить.

– Хочу, – обрадовалась она. – Только давай сделаем так: ты отдашь мне свой медальон на черном шнурке, а я тебе свой на серебряной цепочке. А когда я приеду в замок, мы вновь поменяемся медальонами.

– Хорошо, – согласилась я и, надев медальон Магды, уехала в замок.

С принцем Яношем мы увиделись лишь во время венчания. Он приподнял вуаль, скрывающую мое лицо, и проговорил:

– Какое счастье, что ты не так уродлива, как предыдущие невесты, которых я опоил сонным зельем, чтобы…

– Янош, ты чересчур болтлив, – положив руку ему на плечо, сказала королева. – Не слушай его, детка. Ты – первая и единственная претендентка на королевский трон. Поэтому ты должна улыбаться весь вечер. Ясно?

– Да, – ответила я.

– Вот и прекрасно, – больно ткнув меня в спину, проговорила королева. – Ты должна оправдать мои надежды. Помни об этом.

Свадебный обряд был похож на странный ритуал, навевающий скорее грусть, чем радость. Я не пила и не ела, с трудом сдерживая рыдания.

– Какой у тебя красивый медальон, – сказал Янош, коснувшись его кончиком ножа.

– Это подарок Магды, – прошептала я, решив, что он хочет меня убить.

– Подарок мамы, как трогательно, – улыбнулся он, отбросив нож. – Выходит, ты из знатного рода, милая женушка?

– Наверное, – ответила я, возблагодарив Магду за медальон, который спас мне жизнь.

Янош повернулся к королеве и принялся ей что-то шептать на ухо. Она нахмурилась, посмотрела на меня, стукнула кулаком по столу и поднялась. В зале воцарилось гробовое молчание.

– Да здравствует Гертруда, королева замка Шиклош! – громко воскликнула королева, бросив на пол горсть золотых монет.

Грянула музыка. Люди поднялись и захлопали в ладоши. Вначале тихо, а потом все громче и громче. Янош схватил меня за руку и, вытащив в круг, приказал танцевать.

– Кружись, кружись, кружись, – требовал он, полосуя мое платье острым ножом…

Я не помню, сколько времени длился мой танец, потому что я лишилась чувств. Очнулась я в полутемной комнате. Я лежала на огромной кровати, в изголовье которой поблескивал зеленый нефрит. Я поднялась, прижалась к нему губами и разрыдалась. За моей спиной скрипнула дверь. Я поспешно отстранилась от нефрита, заметив, что он перестал светиться.

– Хорошо, что ты уже очнулась, – проговорил принц Янош, остановившись в нескольких шагах от моей кровати. В комнате было темно, мы не видели лиц друг друга, но мне показалось, что он смущен и растерян.

– Не сердись на меня, – проговорил он. – Весь этот маскарад нужен был, чтобы…

– Янош! – загремел грозный голос королевы-матери, вошедшей в комнату через потайную дверь. – Ты забыл, что в замке Шиклош все стены имеют уши?

– Нет, матушка, не забыл, – ответил он, сделав шаг назад.

– Тогда, держи язык за зубами, – приказала она. – Ты прекрасно знаешь, кто твоя жена на самом деле. Вначале мы должны испытать ее так же, как предыдущих девушек. Запомни, сын мой, ее надо ис-пы-тать!

– Пытать, пытать, пытать, – застучало в моих висках.

– Я помню об этом, матушка, – ответил принц. – Но медальон…

– Она могла его украсть, – сказала королева.

– Я не делала этого, Ваше Высочество, – проговорила я.

– Молчать! – крикнула она, вплотную подойдя ко мне. – Говорить ты будешь лишь тогда, когда я тебе прикажу. Запомни, когда прикажет королева-мать! Все остальное время ты должна быть немой, как рыба. Ясно?

Я кивнула. Она ударила меня по щеке и удалилась, уводя принца за собой. Я уткнулась лицом в подушку и разрыдалась. Жизнь в замке не сулила мне ничего хорошего. Я не ведала, что случится со мной завтра, а уж о том, что будет со мной через два месяца, я и думать не смела.

Я проплакала всю ночь, а утром королева приказала мне надеть вуаль и отправиться с ней в сад на прогулку. Вначале мы долго бродили мимо цветочных клумб и кустарников причудливой формы, а потом вошли для отдыха в белую беседку, ступени которой были испещрены странными письменами. Они напомнили мне надписи на стенах в тайной комнате. Я улыбнулась, решив, что это – добрый знак.

В белой беседке мы с королевой провели несколько часов. Мы пили чай, любовались природой, слушали пение птиц. Королева смеялась и шутила. Она даже несколько раз, обняла меня, пообещав, что все плохое уже позади, что впереди лишь радость и любовь. Я ей поверила…

Ночью принц Янош пришел в мою спальню. Он юркнул ко мне под одеяло и прошептал:

– Не станем зажигать свет, чтобы королева не узнала о нашей близости. Потерпи, Гертруда, скоро все будет хорошо. Обещаю. Главное, ничего не бойся.

– Хорошо, – сказала я, решив, что жизнь в замке не так уж плоха, как мне показалось вначале.

Больше месяца мы с Яношем виделись лишь по ночам при свете луны, с трудом различая лица друг друга. Но темный ночной покров позволил нам раскрыть друг другу то, что мы, возможно, никогда бы не решились поведать при свете. За время ночных бесед мы так сблизились с Яношем, что испытывали физические страдания, если не могли видеться. И однажды, нарушив все запреты матери, Янош появился в саду среди бела дня. Он быстро шел нам навстречу и улыбался. Королева-мать замерла в недоумении. А он прижал меня к себе и принялся осыпать поцелуями лицо, шею, волосы, плечи. Я зажмурилась, ожидая самого страшного. Но услышала слова: «Ты победила!» и звук удаляющихся шагов…

Вечером в замок съехалось множество гостей из соседних королевств. Королева-мать передала корону принцу Яношу, назвав его единственным правителем Ахменов. Корона и королевский перстень скрепили ее слова. Янош стал королем. Звуки праздничного веселья не смолкали до утра. А на рассвете королева-мать уехала вместе со всеми гостями, сказав, что ей пора отдохнуть от забот.

Мы с Яношем остались одни… – волшебница прикрыла глаза и улыбнулась, вспомнив безоблачные дни своего недолго счастья. Милена и Миклош молча ждали, когда она продолжит свой рассказ.

– Три дня мы не разлучались ни на миг, но… – проговорила волшебница, прикрыв лицо волосами. – Ровно через три дня, после восшествия Яноша на престол, король Ушмаля Стефенс объявил войну Ахменам.

– Береги себя, друг мой, – сказала я Яношу на прощание. – Ты должен вернуться, чтобы у нашего сына был отец.

– У сына?! – воскликнул Янош, прижимая меня к себе. – Гертруда, милая, я обязательно вернусь с победой, вот увидишь…

В той войне не было победителей и побежденных. Короли Янош и Стефенс заключили перемирие в честь рождения сыновей. Пять дней потребовалось королю Яношу, чтобы добраться до замка Шиклош. Он был так измотан дорогой, что не заметил изменений, произошедших с королевой Гертрудой…

Волшебница откинула волосы с лица и поднялась.

– Король Янош ничего не знал о приезде в замок моей подруги Магды. Я ничего не рассказывала ему о ее существовании, желая сделать сюрприз, желая убедиться, сможет ли он узнать, кто же из нас двоих Гертруда? Но, к сожалению, я ничего не знала о коварстве Магды, о ее намерение занять место королевы… И Янош тоже не знал всего этого, поэтому он не искал никаких различий между той Гертрудой, от которой он уехал, и той, к которой вернулся. А я была слишком слаба для того, чтобы бороться за королевский титул. Яд, поднесенный Магдой, частично повредил мой рассудок. Я видела то, что не видели люди, находящиеся рядом. Я стала слышать странные голоса и подчиняться их приказам. Я кричала, что я – великая волшебница Гера, способная вызывать огонь из земных недр и водопады с небес… Должно быть, наблюдать все это со стороны было ужасно. Но мой верный садовник Стоян не оставил меня. Более двух лет он оберегал и опекал меня здесь, в Караколе. Он рассказывал мне обо всем, что происходит в замке Шиклош, приносил свежие цветы из королевского сада и фрукты с королевского стола. Постепенно рассудок мой просветлел, и я согласилась стать женой садовника, – волшебница улыбнулась и повторила:

– Я стала женой садовника, продолжая оставаться женой короля. Удивительно, правда?

– Да, – прошептала Милена.

– Наше счастье со Стояном тоже было не слишком долгим, – глядя в глаза девочке, проговорила волшебница. – Родильная горячка вновь повергла меня в безумие. Я чуть не задушила собственную дочь…

– Ах! – вскрикнула Милена, прижав ладошки к щекам.

– Если бы не Стоян, который забрал у меня Альдею, то, возможно и тебя, Милена, не было бы на свете, – сказала волшебница, вновь прикрыв лицо волосами. – Я стала колдуньей, безумной волшебницей Герой, живущей в Караколе, а Стоян и Альдея поселились в милом домике вдали отсюда. И вам пора… Рассвет забрезжил. Лодочник вас ждет, поторопитесь.

– А где моя мама сейчас? – спросила Милена.

– В замке Шиклош-ш-ш-ш, – прозвучал ответ.

 

4

Королева ходила по комнате из угла в угол, нервно сжимая и разжимая кулаки.

– Ну и где, где эта девчонка? – недовольно глянув на возлегающего на мягких перинах колдуна, спросила она.

– Выйдете на балкон, Гертруда, и увидите, – ответил он.

Королева распахнула стеклянную дверь и улыбнулась первым солнечным лучам.

– Если бы ты знал, Штефан, как я люблю утро, когда мир еще не наполнен шумом голосов, когда воздух чист и прозрачен, когда капли росы лежат на листьях…

– Не подозревая о безжалостности человеческого естества, готового в одно мгновение покончить с красотой и чистотой, – перебил ее колдун. Королева бросила на него негодующий взгляд.

– Как я люблю видеть вас такой рассерженной, Гертруда, – воскликнул колдун, вскакивая с постели. – Маска благочестия вам не идет. Неужели вы хотите быть похожей на восторженную дурочку, видящую мир через розовые стекла? Мир жесток, несправедлив и уродлив. Но это наш с вами мир, дорогая. Мы его таким создали. Ведь это мы с вами хотим, чтобы зло, насилие, безрассудство искоренили доброту, порядочность, честь, достоинство, а самое главное совесть и бескорыстную любовь. Представляете, как будут выглядеть люди, лишенные положительных качеств?

– Наверное, ужасно, – поморщилась она.

Колдун подтолкнул ее к большому зеркалу, проговорив:

– Вот именно, ужасно, Ваша Светлость, убедитесь сами.

Из зеркальной глубины появилось уродливое существо с пустыми глазницами. Королева вскрикнула и отпрянула от зеркала.

– Что это было, Штефан? Зачем ты вздумал меня пугать?

– Чтобы вы знали правду, Ваша Светлость, – заискивающе улыбнулся колдун.

– Я не желаю знать твою правду. Не желаю, – закричала королева, набросившись на колдуна с кулаками. Но он, ловко увернувшись, скрылся за потайной дверью. Королева схватила со столика бокал с вином и швырнула его в стену. Вино пролилось на пол и стало похожим на кровь. Королева принялась звонить в колокольчик, но никто из слуг не появился на ее зов. Кровавое пятно становилось все больше и больше, заставив королеву выбежать на балкон.

– Штефан! – истошно закричала она. – Штефан, прекрати испытывать мое терпение.

– Что вы, дорогая, это еще не испытания, – шепнул ей на ухо колдун. – Это всего лишь детская шалость, Гертруда. Мне хотелось вас слегка позабавить, а то вы заскучали в ожидании гостей…

Королева резко повернулась к колдуну, собираясь что-то сказать, но он зажал ее рот рукой, проговорив:

– Ведите себя достойно, Ваша Светлость, те, кого вы ждали уже здесь.

Королева увидела белоснежного коня, на котором восседали принц Миклош и дочь садовника Милена.

– Ты обещал, что Миклош не сможет вырваться из лабиринта времени, что он никогда не обретет прежний облик, – проговорила сквозь зубы королева.

– Я не знал, что ему помогут найти выход, Ваша Светлость.

– Кто это сделал?

– Милена, – ответил он.

– Но как ей это удалось? – нахмурилась королева.

– Спросите сами, – улыбнулся он. – Итак, ваш выход, королева.

Колдун исчез, а королева поспешила навстречу гостям. Она легко сбежала по ступеням и радостно закричала:

– Миклош, сын мой, ты ли это? Не верю я глазам своим. Хотя, признаюсь, я молила провиденье, чтоб ты воскрес, чтоб был ты жив и невредим. Я десять лет свечей во склепе не тушила, тебя от тьмы могильной берегла. Я в склеп раз по сто каждый день ходила, забросив королевские дела. Мне склеп фамильный стал милее сада, ведь ты там, милый Миклош был…

– Я не был в склепе, Ваша Светлость, – сухо проговорил Миклош, спрыгивая с коня.

– Не был? Как же так? А кто ж тогда там, в нашем склепе был? – воскликнула королева, изобразив удивление. – Кого же мы тогда похоронили?

– Я думаю, что вам известно, Ваша Светлость, кто вместо принца был все эти десять лет в могиле, – пристально глядя ей в глаза, сказал он.

– Вы, верно, позабыли все правила приличия, которым вас учили в замке? Как смеете меня вы обвинять? – сухо проговорила она.

– Нет, королева, я все помню, – сказал он. – И даже удивленье ваше и фальшивые слова не изменились. Ответьте мне, зачем вам нужен был лесник? Зачем вы девочку до смерти напугали?

– Ах, милая, скажи, чем испугала я тебя? – посмотрев на Милену, спросила королева притворно сладким голосом.

– Вы сказали, что отрубите голову моему отцу, если я не приведу лесника, – ответила Милена.

– Я так сказала? Нет, – покачала головой королева. – Ты, верно, что-то недопоняла. Садовник Стоян – лучший мой слуга. Смотри, вон он у самой дальней клумбы. Беги скорей к нему. Ну, что ты медлишь?

– Сударыня, скажите, а где моя мама? – с надеждой глядя на королеву, спросила Милена.

– А кто твоя мама? – погладив ее по голове, спросила королева.

– Дочь волшебницы Геры, – ответила Милена.

– Вот и разгадка! – воскликнула королева. – Взять их! Девчонку в темницу, а принца в Ушмаль. Сегодня там важная битва. Наденьте принцу на голову шлем и закрепите так, чтобы он снять не смог его. Пускай никто не знает, кого повергнет на землю грозный Вальдек, кого пронзит своим мечем.

– Справедливости ради, – проговорил колдун, появившись за спиной королевы, – я бы отпустил девочку.

– Ни за что! – воскликнула королева. – Я ни за что не сделаю этого, иначе Миклош не поедет в Ушмаль. Верно, сынок?

Она похлопала принца по металлическому шлему, плотно прилегающему к лицу.

– Надеюсь на твою смелость и даже твою победу.

– Проводите смельчака в Ушмаль в королевской карете, чтобы у него не возникло желания бежать, – приказал слугам колдун. – Вам больше никто не поможет, принц. Теперь ваша жизнь полностью в ваших руках. Она будет зависеть от исхода битвы. Но, знайте, что исход поединка повлияет на судьбы многих.

– Зачем вы мне все это говорите? – спросил Миклош.

– Чтобы вы знали правду, – улыбнулся колдун. – Желаю удачи.

Когда карета прибыла в Ушмаль, поединок подходил к концу. Грозный воин Вальдек стоял на возвышении и с презрением смотрел на людей, отступающих от него все дальше и дальше.

– Больше претендентов нет, – выкрикнул глашатай.

– Есть! – раздался голос из толпы. Люди расступились, пропуская вперед смельчака в металлическом шлеме, плотно прилегающем к лицу.

– Кто это?

– Почему он в маске?

– Неужели он не знает, что даже в случае победы, его ждет смерть?

– Несчастный…

– Кто это? – спросила королева Милослава, наблюдающая за поединком со своего балкона.

– Никто не знает, кто он, Ваша Светлость, – ответил слуга.

– Так узнайте, – приказала Милослава. – Узнайте хотя бы, откуда он прибыл?

Слуга поклонился и вышел. Через некоторое время он вернулся и сообщил, что воина привезли в Ушмаль в королевской карете с гербом Ахменов.

– Ахменов? – проговорила Милослава и поднялась. – Но, этого не может быть, там некому сражаться. Ах… я совсем забыла, что он принц…

Милослава подбежала к краю балкона, собираясь прервать поединок. Но крепкая рука опустилась на ее плечо.

– Не теряйте достоинства и самообладания, королева, – проговорил человек в светлом плаще с капюшоном, надвинутым на лицо. Милослава послушно вернулась на свое место. Она села на высокое кресло, положила руки на подлокотники и высоко подняла голову. Ее волнение выдавала лишь бьющаяся на виске голубая жилка.

Вальдек поверг противника на землю и наклонился, чтобы нанести решающий удар.

– Не спеши убивать меня, – воскликнул Миклош. – Твоя дочь Милена в опасности.

– Что? – прошептал Вальдек, опуская занесенный меч.

– Милена и Альдея попали в беду, – поднимаясь с земли, сказал Миклош.

– Почему я должен тебе верить? – схватив его за грудки, воскликнул Вальдек. – Чем ты докажешь правоту своих слов?

– Лишь тем, что девочка с тремя родинками на левой ладошке, которую ты видел вчера у реки, сегодня находится в темнице замка Шиклош. И, если ты убьешь меня, то зло будет праздновать победу, – ответил Миклош, пристально глядя в глаза Вальдека через прорези в металлическом шлеме.

– Я должен спасти малышку, – прошептал Вальдек и, оттолкнув Миклоша, крикнул:

– Коня!

– И мне коня! – закричал Миклош. – Мы должны быть вместе, Вальдек.

– Ты мне не нужен, самозванец, – пытаясь выбить Миклоша из седла, крикнул Вальдек.

– Я все равно помчусь с тобой, потому что Альдея моя сестра, и я должен защитить ее, – парировал Миклош.

– Ты надоел мне, самозванец, – сверкнул глазами Вальдек и, грозно выкрикнув: «Дайте нам дорогу. Мы продолжим сраженье у реки», пришпорил коня.

– Что происходит? – спросила Милослава, медленно поднимаясь.

– То, что и должно было произойти, – послышалось в ответ.

– А мне, что делать? – прошептала она, глядя на удаляющихся всадников.

– Ждать исхода битвы, королева.

Милослава выпрямила спину, гордо вскинула голову и прошествовала в свои покои. Затворив за собою дверь, она поспешно сбросила королевское платье, надела наряд простолюдинки и помчалась к реке, чтобы самой увидеть исход боя. Но всадников там не было. Милослава постояла несколько минут на берегу, а потом решительно шагнула в воду и побежала вверх по течению к пирамиде Тулум…

Королева Гертруда вошла в темницу, где на холодном полу сидела дочь садовника.

– Прости, дитя мое, что мне пришлось отдать такой жестокий приказ, – помогая девочке подняться, проговорила она приторно-сладким голосом. – Все это нужно было, чтобы спасти тебя, моя дорогая.

– Я не верю вам, – глядя на нее исподлобья, сказала Милена. – Вы злая и очень коварная женщина. Вы…

– Довольно, – грозно сверкнула глазами королева. – Довольно болтать всякий вздор. Следуй за мной. Я провожу тебя к отцу.

– Вы отпустите нас домой? – с надеждой спросила девочка.

– Разумеется, – улыбнулась королева.

Яркий свет ослепил Милену. Она прижала ладошки к глазам и прошептала:

– Как я рада видеть тебя, солнышко. Как я рада вновь вдохнуть чистый воздух. Как я рада…

– Стоян! – громко крикнула королева. – Я разрешаю твоей дочери погулять по саду и посмотреть на цветы, которые расцвели сегодня утром. Прошу тебя, Стоян, не оставляй малышку без присмотра.

– Обещаю, Ваша Светлость, – низко поклонившись, сказал садовник. Милена убрала ладошки от лица и счастливо улыбнулась:

– Папочка, как я рада, что мы снова вместе! Скажи, тебя тоже держали в каземате?

– Нет, душа моя, – ответил он. – Я высаживал цветы. Пойдем скорей, я покажу их тебе.

– Папа, скажи, это правда, что ты мне не отец? – спросила Милена.

– Сущая правда, – улыбнулся он и зашагал по дорожке.

– А где моя мама, ты знаешь? – догнав его, спросила Милена.

– Знаю, – ответил он. – Она вон в той дальней беседке, дорогая.

– Правда?! – воскликнула Милена. Садовник кивнул. – Ах, можно я помчусь вперед?

– Можно, но… – проговорил он. Милена помчалась вперед, не дослушав последние слова о том, что королева просила не оставлять девочку одну.

– Мама, мама! – закричала Милена, увидев Альдею, сидящую на пороге беседки. – Пойдем скорей домой.

– Погоди, милая, – обняв дочь, нараспев проговорила Альдея. – Мне нужно отыскать кое-что очень ценное… Вот только я никак не могу припомнить, где мне надо искать: здесь в саду, или в замке?

– Если ты хочешь найти шкатулку волшебницы, то нужно отправляться в замок, – шепнула ей на ухо Милена. – Только боюсь, что пробраться туда невозможно.

– А мы очень-очень постараемся, – улыбнулась Альдея. – Припомни, милая, где именно запрятана шкатулка?

– В тайной комнате, которая находится в королевской спальне, – ответила Милена, еще сильней прижавшись к Альдее.

– Не может быть, – воскликнула Альдея, отстраняясь от девочки. – Ты шутишь, милая?

– Нет, – покачала головой Милена, подумав: «Неужели мама ничего не знает про тайник?»

– Так значит, шкатулка в замке? – спросила Альдея и поднялась.

– Нет, – улыбнулась Милена. – Мне кажется, она здесь в беседке.

– Правда? – в глазах Альдеи блеснули огоньки сомнения. – И где же, по-твоему, она здесь спрятана?

– Не знаю, – пожала плечами Милена. – Мне вовсе не хочется заниматься поисками, мамочка. Я так хочу домой, что…

– Прекрати, – топнула ногой Альдея. – Домой мы не пойдем до тех пор, пока не отыщем шкатулку.

Милена испуганно глянула на мать. Такой злой она ее никогда не видела. На миг ей даже показалось, что перед ней вовсе не Альдея – добрая нежная, ласковая, а чужая женщина – злая, жестокая, безжалостная.

– Сударыня, я не знаю, где искать шкатулку, – приложив руки к груди, проговорила Милена. – Пошлите лучше за волшебницей Герой, пусть…

– Что за грозовые тучи сгустились над моим семейством? – громко спросил садовник, появляясь на пороге беседки.

– Папочка, отведи меня домой, – бросившись к нему, взмолилась Милена.

– Мы сейчас все вместе пойдем домой, – погладив ее по волосам, проговорил он. – Только для начала мы разгадаем одну ма-а-а-ленькую тайну.

– Па-па? – Милена отпрянула от него и тут же угодила в крепкие руки Альдеи.

– Ты должна сказать нам, где искать шкатулку волшебницы, иначе тебе несдобровать, – раздались голоса.

– Я не знаю, не знаю, не знаю, – закричала Милена и, осев на пол, спрятала лицо в ладони.

– Если ты не скажешь, где шкатулка, я прикажу отрубить голову твоей матери, – загремел над ней голос королевы.

Милена убрала руки от лица и бросила быстрый взгляд туда, где только что стояла Альдея, но увидела вместо матери грозную королеву. Тогда она повернула голову к садовнику, но на его месте стоял седовласый старец с колючим взглядом.

– Кто вы? – прошептала девочка, испуганно глядя в его холодные глаза.

– Я – колдун, – ответил он. Глаза его налились кровью. Милена попыталась отвести взгляд, но не смогла.

– Ты можешь ничего не говорить нам, я все прочел уже в твоих глазах, – усмехнулся он, продолжая буравить ее взглядом.

– Ах! – воскликнула Милена и зажмурилась.

– Ты выдала себя с головой, – расхохотался колдун. – Если бы ты не знала тайну о шкатулке, то тебе нечего было бы скрывать от нас. Советую тебе не упрямиться. Пойми, чем дольше ты будешь молчать, тем дольше твоя мама будет сидеть в сыром каземате, где множество крыс, тараканов и ядовитых пауков, укус которых…

– Я покажу вам тайную комнату, – проговорила Милена. – Только дайте честное слово, что вы немедленно отпустите мою маму.

– Мы даем тебе честное королевское слово, что как только ты покажешь нам тайник, мы сразу же отпустим твою маму, – сказал колдун и подмигнул королеве.

– Я отпущу твою маму в тот же миг, как увижу шкатулку, – проговорила королева, свысока глянув на Милену. – Честное королевское слово.

– Тогда, проводите меня в вашу спальню, сударыня, – глядя ей в глаза, сказала Милена. – Потому что тайная комната находится там.

Королева усмехнулась, сбежала вниз по ступеням и быстро зашагала по мраморным дорожкам к замку. Милена отставала от нее на несколько шагов. Ей было стыдно за свою несдержанность, за то, что тайна волшебницы будет раскрыта с минуты на минуту. Но она успокаивала себя тем, что это предательство она совершает ради спасения мамы. Откуда было знать бедной девочке, что Альдеи нет в замке, что ее давно отвезли на невольничий рынок и продали в гарем султана Салладина.

У ступеней замка Милена остановилась, залюбовавшись ростком золотого шестилистника, пробившимся сквозь мраморную толщу.

– Пошевеливайся, – подтолкнул ее в спину колдун, – королева Гертруда не любит ждать.

Милена медленно поднялась по ступеням и шагнула в полутьму замка Шиклош. Ее охватило странное ощущение, что она знает здесь в замке все до мелочей. Ей были знакомы портреты на стенах, причудливые узоры на окнах, старые диваны с золочеными подлокотниками, бронзовые стражники, охраняющие вход в тронный зал, массивные канделябры, в которых горели свечи и даже запах лаванды – любимого цветка короля.

– Столько лет прошло, но этот противный сладковато-пряный запах лаванды никак невозможно выветрить, – поморщился колдун.

– Неужели вы, колдун, не знаете, что делать? – удивилась Милена.

– Представь себе, не знаю, – признался колдун.

– А я знаю, что надо делать, – улыбнулась Милена. – Надо отыскать место, где спрятана лаванда, вот и все.

– Спасибо, – сказал колдун. – В следующий раз мы непременно пустимся на поиски лаванды. А сегодня мы должны найти шкатулку.

Он распахнул перед Миленой дверь королевской спальни и жестом пригласил ее войти. Она на миг замерла, а потом решительно перешагнула через порог.

– Ну, и где же здесь тайная комната? – строго спросила королева.

– Сейчас узнаем, – улыбнулась Милена. Она подбежала к кровати, ловко сняла круглый нефрит с отверстием в центре и метнулась к двери.

– Не дай ей уйти, Штефан, – закричала королева. Колдун поспешно захлопнул дверь, преградив Милене путь.

– Я вовсе не собиралась убегать, – проговорила она, глядя в холодные глаза колдуна. – Мне нужно приложить нефрит к солнечному лику, вырезанному на двери.

Колдун шагнул в сторону и скрестил на груди руки. Милена потерла нефрит в ладошках и приложила его к улыбающемуся солнечному лику. В тот же миг комнату осветило мерцающее сияние. Стена в изголовье кровати медленно поползла вниз, открыв вход в тайную комнату. Королева поспешно шагнула за порог и замерла, увидев внутри женщину с всклокоченными волосами, скрывающими лицо.

– Здравствуй, Магда, – проговорила она, открывая лицо.

– Ге-Ге-Гертруда?! – попятилась назад королева. – Но этого не может быть. Ты мертва. Тебя похоронили тридцать лет назад в королевском склепе.

– Я благополучно покинула королевский склеп тридцать лет назад, – улыбнулась Гертруда. – Все эти годы я внимательно следила за тобой, дорогая моя подруга, надеясь найти объяснение твоим поступкам, пытаясь понять, почему моя дорогая Магда стала самой коварной и злой королевой, когда получила все, о чем мечтала? Неужели, сбывшиеся мечты так уродуют людей? Чего не хватало тебе, скажи?

– Шкатулки, – ответила Магда.

– Зачем она тебе, если ты даже не знаешь, что там внутри? – спросила Гертруда, внимательно глядя в глаза Магды.

– Ты заблуждаешься, Гертруда, – сделав шаг вперед, проговорила Магда. – Я знаю, что внутри шкатулки.

– И что же? – улыбнулась Гертруда.

– Сокровища, которые дадут мне власть над миром, – прошептала королева, метнувшись к шкатулке. В тот же миг свет в тайнике померк, а когда он вновь затеплился, то королева не увидела ни шкатулки, ни Гертруды. Стена, скрывающая вход в потайную комнату, пришла в движение. Колдун успел втянуть королеву в спальню за минуту до того, как комната приобрела первоначальный вид.

– Ты можешь мне все это объяснить, Штефан? – поинтересовалась королева, несколько раз стукнув кулаком по стене.

– Я объясню вам все потом, дорогая, – проговорил он. – Сейчас нам надо разыскать девчонку.

– А где она? – удивленно воскликнула королева, озираясь по сторонам.

– Сбежала, прихватив с собой нефритовый ключ, – ответил колдун.

– Почему же ты не остановил ее? – разгневалась королева.

– Увлекся вашей беседой, – признался колдун. – Увидев Гертруду, вы стали белее мела, дорогая. Но очень быстро совладали со своими эмоциями. Мои уроки черной магии пошли вам на пользу.

– Лучше бы ты следил за девчонкой, чем восторгался своими уроками, – нахмурилась королева. – Где мы теперь будем ее искать?

– В подземном каземате, – улыбнулся колдун.

– Ты шутишь?

– Вовсе нет, – ответил он. – Девочка наверняка побежала спасать свою матушку, которую вы…

– Продала в гарем Салладина, – усмехнулась королева и распахнула дверь.

– Где моя дочь? – выкрикнул ей в лицо Вальдек – грозный воин Ушмаля.

– Какая дочь? – отпрянув, воскликнула королева. – Ты, верно, что-то перепутал, воин. Наверно, твой рассудок повредился после…

– Ни слова больше, Ваша Светлость, – приказал колдун, высоко подняв правую руку.

– Нет, пускай говорит, – сделав шаг вперед, приказал Вальдек. – Пусть поведает нам, где малышка Милена.

– Милена, Милена?! Ах, дочь садовника, – улыбнулась королева. – Мы сами пытаемся ее отыскать. Несносный ребенок. Минуту назад здесь играла с кусочком нефрита, а потом убежала. Возможно, ей захотелось нарвать нам цветов.

– Не стоит водить нас за нос, сударыня, – глядя на королеву исподлобья, проговорил Миклош.

– Сынок, как я рада, что…

– Оставьте, лукавство, – прервал ее Миклош. – Вы прекрасно знаете, что мое возвращение не сулит вам ничего хорошего. Итак, немедленно скажите, где Милена, Альдея и садовник Стоян.

– Поверь мне, Миклош, я не знаю никакой Альдеи, – проговорила королева. – Куда вы дели маму девочки? – схватив ее за руку, спросил Миклош.

– Куда я дела маму девочки? – округлила глаза королева. – Какой неуместный вопрос, сынок. Разве живой человек – это вещь, которую прячут? Ты, верно еще не пришел в себя после скитаний по…

– Королева! – возвысил голос колдун. Она сделала вид, что поперхнулась.

– Я все про вас знаю, – обнажая меч, проговорил Миклош. – Вы вовсе не мать мне. Вы обманом проникли сюда во дворец, отравив королеву. Вы убили отца, околдовали меня и Вальдека, а теперь вы хотите погубить невинную девочку и ее мать. Отвечайте, где они?

– Оставь ее, Миклош, – послышался мелодичный голос, и вместе с мерцающим светом появилась волшебница Гера, Гертруда – настоящая королева замка Шиклош.

– Осмотрите сад, а затем отправляйтесь к домику садовника, возможно, Альдея уже там, – повелела она. Миклош и Вальдек поспешили выполнять ее приказ.

Воспользовавшись замешательством, колдун хотел улизнуть, но чьи-то сильные руки опустились ему на плечи. Он медленно повернул голову и, увидев людей в светлых плащах с капюшонами, скрывающими лица, проговорил:

– Как я мог забыть о тайной свите королевы? Нам с вами не уйти от возмездия, Магда.

– Проводите их в королевский склеп, – приказала Гертруда. – А я отыщу малышку.

Люди в плащах окружили королеву-самозванку и колдуна и повели в склеп.

– Неужели ты ничего не можешь сделать? – прошептала Магда.

– Нет, – покачал головой колдун. – Чары людей-ягуаров сильнее моих чар. Вот если бы мы завладели содержимым шкатулки, тогда бы…

– Хватит вздыхать о том, что нельзя изменить. Я верю, что мы еще одержим победу, – сказала Магда, рванувшись в сторону, но, столкнувшись с невидимой преградой, упала на пол.

– Нам не победить королевскую свиту без амулетов, – помогая ей подняться, прошептал колдун. – Оставьте свои бесплодные попытки, Магда. Пойдемте в королевский склеп. Ничто так не успокаивает нервы, как холод могильных плит и гробовая тишина.

– Прекрати, – потребовала Магда. – Мне сейчас не до шуток. Мне жутко не хочется в склеп.

– Но, помниться вы там охотно и ночи и дни проводили, – усмехнулся колдун. – Какое это было прекрасное время. Но, к сожалению, все когда-нибудь заканчивается. Ваш триумф завершился падением.

– Это ужасно, ужасно, ужасно, – замотала головой Магда. – Умоляю тебя, прекрати.

– Повинуюсь вам, Ваше Величество, – поклонился колдун. – К тому же, мы с вами пришли. Смотрите, там, в склепе кто-то зажег тысячи свечей, чтоб нас позабавить. Смелей же, моя дорогая. Вы – первая, я после вас.

Магда смерила его презрительным взглядом и шагнула внутрь склепа первой. Она неспешно спустилась к мраморному постаменту, на котором стояли два хрустальных бокала с рубиновым вином.

– Пейте, – приказал один из сопровождающих.

– Что это? – поинтересовалась Магда.

– Напиток, которым вас угощает королева замка Шиклош.

– Я не стану его пить, – заупрямилась Магда. – Я знаю, что в бокалах яд.

– Вы правы, – сказал человек. – Королева замка Шиклош хочет, чтобы вы испытали все, что пришлось испытать ей по вашей милости. И это – самое гуманное наказание за ваше злодейство.

– Позвольте узнать, почему я должен страдать вместе с Магдой? – спросил колдун.

– Вы считаете себя безгрешным? – послышалось в ответ. – Пейте.

– За вас, дорогая! – колдун высоко поднял бокал и залпом выпил. – Прекрасное вино. Пейте, Магда, не бойтесь. Вино пахнет медом, розмарином и…

Магда сделала большой глоток и, закричав: «Лаванда!», упала на холодный пол. Страшные конвульсии сотрясали ее тело. Изо рта шла пена, а из горла вырывались душераздирающие звуки. Колдун опустился на колени, желая хоть как-то облегчить ее страдания, но не успел. Свет в его глазах померк, слух притупился, тело потеряло чувствительность.

– Через четыре дня они придут в себя, – проговорил человек, приказавший Магде пить вино. – Оставим их пока.

Порыв ветра погасил свечи. Люди в плащах исчезли.

– Опять кто-то оставил распахнутой дверь склепа, – недовольно пробурчал стражник, несколько раз повернув ключ в замке.

Никем не замеченная, Милена выскользнула из королевской спальни и помчалась в подземный каземат. Спустившись по узким ступеням в холодный полумрак, она тихонько позвала:

– Мама, где ты?

Слова утонули в безмолвии.

– Ма-моч-ка, – чуть громче позвала Милена, сделав несколько шагов вперед. Но ответом вновь была тишина.

Милена остановилась посреди длинного коридора, крепко прикусила губы, чтобы не заплакать, а потом поднесла к лицу нефритовую пластину и глянула вокруг через отверстие. Сумрак каземата преобразился. Вместо него Милена увидела чарующее бирюзовой прозрачностью море, посреди которого находился остров с удивительными растениями и пестрыми цветами. Среди сочной зелени пальм и кипарисов, возвышался белоснежный мраморный дворец, похожий на парящий над землей кружевной шар. Ей показалось, что достаточно одного шага, чтобы попасть на остров, где живут темнокожие люди с синими глазами. Но только она убрала нефрит, видение исчезло. Холод подземного каземата заставил ее съежиться. Милена сделала несколько шагов вперед и вновь поднесла нефритовую пластину к глазам. Теперь ее взору предстала иная картина.

Большой фрегат с бледно-розовыми парусами плавно скользил по морю, оставляя за бортом пенный след. На палубе вели негромкую беседу два человека, облаченных в длинные одежды, похожие на женские платья, расшитые по подолу золотым орнаментом.

– Султан будет нами доволен, мы купили в гарем девушку его мечты!

– С чего ты взял, Фарух, что он мечтал об этой девушке?

– У меня есть ее портрет, Мелех, – улыбнулся Фарух, протягивая собеседнику небольшой карандашный рисунок.

Милена ахнула, узнав в нарисованной девушке свою маму Альдею.

– Эта девушка привидилась султану во сне, – сказал Фарух. – Ее образ настолько поразил правителя, что он сам нарисовал этот портрет…

– Сам Салладин!? – присвистнул Мелех. – Этому рисунку нет цены.

– Верно, – улыбнулся Фарух. – Зато за девушку назначена высокая цена: шестьсот шестьдесят шесть талантов золота! И мы с тобой их с честью заслужили.

– Верно, – облизал пересохшие губы Мелех. – Вот только эта новая наложница уж очень строптивая.

– Нас это не должно волновать, мой друг, – похлопал его по плечу Фарух. – У султана триста наложниц и восемнадцать жен, за которыми следят евнухи и стражники. Усмирять непокорных – их задача, а мы лишь должны привозить их во дворец.

– Верно. Но… – Мелех придвинулся ближе и зашептал:

– Что мы будем делать, если она решит сбежать?

– Не волнуйся, – улыбнулся Фарух, – я все предусмотрел. Я велел приковать ее цепями к мачте. А еще я напоил ее сонным зельем…

– Да как вы посмели? – крикнула Милена. Нефритовая пластина выпала из ее рук и раскололась надвое.

– Что я наделала? – простонала она, опускаясь на колени. – Что теперь будет со всеми нами?

– Милена, где ты? – раздался в холодном полумраке мелодичный голос.

Милена поднялась и медленно пошла на зов. Она прижалась к Гертруде и прошептала:

– Простите меня, сударыня, за то, что я расколола нефритовую пластину.

– Пустяки, дорогая, – погладив ее по голове, сказала Гертруда. – Не плачь из-за пустяков, мои слуги все исправят. Лучше пойдем на солнечный свет и там будем ждать возвращения Миклоша, Вальдека и Альдей.

– Нам придется очень долго ждать маминого возвращения, потому что ее везут на корабле в далекую страну, в гарем султана, – продолжая всхлипывать, проговорила Милена.

– Откуда ты знаешь? – воскликнула Гертруда.

– Я видела это через нефритовый глазок.

– Ах, Магда, Магда, сколько еще слез будет пролито по твоей вине? – покачала головой Гертруда.

 

5

Альдее снился удивительный сон, словно она – маленькая девочка, которую мама баюкает на руках, напевая колыбельную. Голос звучал то громче, то тише, от этого сладкая истома разливалась по всему телу, делая его невесомым. И вот уже Альдея парит над землей. Нет, не парит, поднимается вверх по невидимым ступеням.

– Куда мы идем? – спрашивает Альдея.

– К солнцу, – отвечает мама.

– Но оно же такое большое и горячее, что мы превратимся в пепел.

– Нет, милая, – шепчет мама. – Свет Божьей Любви никогда не причинит вреда людям с чистыми сердцами.

– Людям с чистыми сердцами, – отзывается эхо сотнями голосов.

– Ты должна запомнить все, что услышишь здесь у Престола Величия, Мудрости и Истины. Придет время, и ты, Альдея должна будешь выполнить важную миссию…

– Время пришло!

– Пришло, пришло, пришло!

– Проснись, проснись, проснись!

– Аль-де-я-я-я-я…

Она вздрогнула и пробудилась, увидев странных людей в длинных одеждах, похожих на женские платья, расшитые золотым орнаментом, сосредоточенно смотрящих на нее сверху. Заметив, что она открыла глаза, они заулыбались и заговорили на птичьем языке: Кар-кар-кар, чики-чи-рик.

Альдея крепко зажмурилась, решив сосчитать до десяти, чтобы окончательно проснуться. Но люди никуда не исчезли. Они принялись брызгать ей в лицо холодной водой и шлепать по щекам. Она попыталась отмахнуться, но не смогла. Ее руки были крепко прикованы к столбу, упирающемуся в небо.

Сквозь прикрытые ресницы Альдея глянула на синий небесный лоскутик и с ужасом поняла, что происходящее не сон.

– Где я? Как сюда попала? – мысленно вскрикнула она и тут же вспомнила все до мелочей…

– Альдея, Альдея, беда: пропала Милена! – громко закричал отец. – Мне сказали, что она направилась к хижине лесника.

– О, нет, – прошептала Альдея, почувствовав, как похолодело все внутри.

– Беги в деревню, – приказал отец. – Нет, лучше останься дома, а я…

– Нет, отец, я не стану сидеть здесь, – заупрямилась Альдея. – Я лучше побегу на остров. Волшебница Гера должна нам помочь.

– Волшебница Гера, – усмехнулся он. – Конечно, она нам поможет. Беги на остров, а я пойду к хижине лесника.

Альдея сделала несколько шагов и замерла, увидев грозного воина Ушмаля Вальдека, мчащегося на своем вороном коне.

– Не может быть, – прошептала она. Неведомая сила заставила ее вскинуть над головой руки и громко закричать:

– Ва-а-а-льде-е-е-ек! Я знала, знала, что ты вернешься!

Но он не услышал ее крика. Он даже не повернул голову в ее сторону. Он промчался мимо быстрее стрелы.

– Ва-а-аль-де-е-ек, – простонала Альдея, бессильно уронив руки. – Вальдек…

– Попалась, птичка! – раздался за ее спиной злобный хохот.

Альдея повернула голову и, с недоумением глянув на уродливую старуху, спросила:

– Что вам надо? Кто вы такая?

– Я – волшебница Гера, которую ты хотела увидеть, – ответила старуха.

– Вы? – Альдея попятилась. – Не-е-ет, вы – не та волшебница, которая мне нужна.

– Зато ты – та, кто нужен мне! – воскликнула старуха. – Хватайте ее немедленно!

Вооруженные всадники окружили Альдею, набросили на нее сеть и принялись связывать толстыми веревками.

– Помогите! – закричала Альдея. – Па-па! Па-почка!

Но звук ее голоса утонул в громком ржании коней.

– Никто тебе не поможет, – прошипела старуха, злобно сверкнув глазами. – Ник-то!

– Что вы хотите сделать со мной? – пристально глядя на старуха, спросила Альдея.

– Продам тебя в гарем султана Салладина! – расхохоталась она, превратившись в королеву замка Шиклош.

– Зачем вам это нужно? – удивленно воскликнула Альдея.

– Чтобы получить от него обещанную награда, – ответила королева, легко вскочила в седло и умчалась прочь.

Стражники бросили Альдею в повозку, накрыли темной, дурно пахнущей тканью и куда-то повезли. Путь показался Альдее бесконечно долгим. Она несколько раз засыпала и просыпалась, а повозка все ехала и ехала, равномерно поскрипывая колесами.

– Придет ли конец моим мучениям? – тяжело вздохнула Альдея, пытаясь пошевелить онемевшими пальцами. – Ах, почему, почему все так несправедливо в этой жизни? Я была лишена материнской ласки и любви. Я не имею права быть рядом с любимым человеком. У меня похитили дочь. Отец предал меня. И вот теперь…

Повозка остановилась. Ткань взлетела вверх, позволив Альдее увидеть потемневший небосвод с россыпью мерцающих звезд.

Воздух показался ей необыкновенно чистым, наполненным пряными ароматами. Она глубоко вздохнула, подумав, что все должно закончиться благополучно.

– Позвольте вам помочь, – проговорила русоволосая девушка, перерезав веревку на руках и ногах Альдеи.

– Благодарю вас, – улыбнулась Альдея, растирая затекшие суставы.

– Вам очень больно? – участливо спросила девушка.

– Не очень, – соврала Альдея, едва сдерживая слезы.

– Куда вас везут? – поинтересовалась девушка.

– Не знаю, – пожала плечами Альдея. – Могу я вам доверить тайну?

– Конечно, – откликнулась девушка, вплотную придвинувшись к Альдее.

– Запомните, что я – королева замка Шиклош Альдея, – зашептала она. – Если кто-нибудь будет искать меня, расскажите, пожалуйста, все, что вы сегодня видели и слышали.

– Непременно, Ваша Светлость, – кивнула головой девушка.

– Скажите мне, милая, где я нахожусь? – попросила Альдея.

– В рыбацком поселке Мериленов, – с гордостью ответила девушка. – Здесь мы дышим воздухом моря. Мы видим, как солнце встает и садиться, и по лунной дорожке мы можем без страха ходить.

– А я никогда не видела моря, – призналась Альдея.

– Не видели моря?! – воскликнула девушка. – Да вот же оно за вашей спиной!

Альдея обернулась и, восторженно воскликнув: «Какая красота!», побежала к морю. Но едва она ступила в пенные барашки волн, чьи-то сильные руки подхватили ее и подняли высоко над водой. Через миг Альдея стояла на палубе фрегата. Она хотела броситься в море, но грозные воины преградили ей путь. Они приковали ее цепями к мачте, силой заставили выпить теплый тягучий напиток, после которого она погрузилась в сладостный сон. Теперь этот сон закончился. Вернее, его прервали. Прервали так грубо, что внутри осталось ощущение боли и пустоты.

– За что? – мысленно простонала Альдея, зажмурившись.

– Так надо. Терпи, – зазвучало в ответ в глубине ее подсознания.

– Не хочу, не хочу, не хочу, – замотала она головой.

– Твои желания здесь никого не интересуют, – раздался строгий мужской голос, и кто-то крепко сжал ее плечо. Альдея открыла глаза и увидела темнокожего голубоглазого юношу в пурпурной одежде, похожей на женское платье. Волосы юноши были спрятаны под атласной чалмой, к центре которой сверкал огромный рубин.

– Добро пожаловать в обитель мира султанат Дарулам! – помогая Альдее подняться, проговорил он чуть мягче. Надеюсь, путешествие вас не сильно утомило?

– Путешествие лишило меня последних сил, – нахмурилась Альдея.

– Замечательно! – воскликнул он и рассмеялся. – Раз у вас нет сил, то вы не станете никуда убегать, дорогая наша гостья.

– Пока не стану, – проговорила Альдея, озираясь по сторонам.

– Пока не станете, а потом не захотите, – взяв ее под руку, прошептал он. – Еще никто не покинул наш остров по собственному желанию. А знаете, почему?

– Почему?

– Потому, что все мечтают попасть в Рай, а Дарулам – это самое райское место на земле! – гордо ответил он. – Считайте, что вам сказочно повезло, потому что не каждому смертному выпадает возможность еще при жизни побывать в Раю. Забудьте все, что было с вами до этой минуты. Ваша жизнь начинается заново!

– Но я не желаю начинать…

– Тише! – приказал он, строго глянув ей в глаза. – Помните: «разумный воздержан в словах, и благоразумный хладнокровен. И глупец, когда молчит, может показаться мудрым, и затворяющий уста свои – благоразумным». Следуйте за мной.

Он подал знак матросам и быстро пошел к сходням. Альдея глубоко вздохнула, подняла лицо к солнцу и прошептала:

– Господи, помоги мне!

Теплый солнечный свет проник в ее сердце. Морской бриз дохнул в лицо свежестью:

– Иди вперед, не бойся. Время пришло, Альдея…

Она расправила плечи и неспеша пошла к сходням. На берегу ее ждал легкий паланкин, устланный дорогими шелками.

– Наконец-то королеву замка Шиклош встречают с должными почестями, – проговорила Альдея, улыбнувшись.

Паланкин подхватили четверо крепких темнокожих мужчин и понесли к белоснежному дворцу, похожему на ажурный шар, парящий над зеленью деревьев. Альдея с интересом рассматривала пышную растительность, яркие цветы и разноцветных птиц, порхающих с ветки на ветку.

– Все, что вы видите, принадлежит нашему великому султану Салладину, – проговорил юноша, приподняв полупрозрачный полог паланкина. – К дворцу султана ведут тысячи тропинок, которые проложили жители Дарулама, желающие побродить по заповедным садам. Никому не возбраняется любоваться красотой дворца. Любуйтесь и вы, только смотрите не ослепните от золотого блеска.

– Постараюсь, – улыбнулась она, опуская полог. Но через мгновение отбросила его, чтобы лучше рассмотреть кованые золотые щиты, возвышавшиеся по обе стороны дороги. Щиты показались ей огромными колесами солнечной колесницы, за которой следовала лунная колесница с щитами-колесами чуть меньших размеров.

– На каждый большой щит ушло шестьсот сиклей чистого золота, – сказал юноша, глядя на изумленную Альдею. – А на маленькие щиты – всего лишь по триста сиклей. Каждый щит неповторим. Смотрите внимательней. Уверяю вас, что вы не сможете найти ни одного похожего элемента.

– Ни одного, – повторила Альдея.

– Самые лучшие умельцы создавали путь солнца и луны, соревнуясь в мастерстве и умении, стараясь превзойти друг друга, – проговорил юноша с нескрываемым чувством гордости. – Султан внимательно наблюдал за ними. А когда работа была закончена, он повелел им сделать для себя такой престол, какого не было бы ни в одном царстве. Мастера выполнили его приказ. Они сделали престол из слоновой кости и обложили золотыми листами. К престолу ведут шесть золотых ступеней, по обеим сторонам которых восседают золотые львы с рубиновыми глазами. Подножие престола охраняют два льва с алмазными глазами. Никто никогда не видел ничего подобного. И ты не увидишь.

– Почему? – искренне удивилась Альдея.

– Потому что прежде тебе надо смыть с себя бремя суетности, – улыбнулся юноша. – Тебе необходимо переменить наряд. Ведь не станешь же ты утверждать, что на тебе королевское платье?

– Не стану, – глянув на свои лохмотья, проговорила Альдея. – Королеве замка Шиклош нужен новый наряд, но…

– Он будет у тебя! – воскликнул юноша, задергивая полог. – Несите ее в женскую часть дворца.

Носильщики ловко развернулись и побежали в глубокую тень высоких деревьев, где на сотни ладов распевали прозрачные ручейки, в которых резвились разноцветные рыбки. По дорожкам важно расхаживали павлины, хвастаясь своими стоглазыми хвостами.

– Как жаль, что Милена не видит всей этой красоты, – вздохнула Альдея. И тут же вспомнила, что малышка пропала, потерялась в лесу, а она ничего не может сделать, чтобы выручить ее из беды. Ей самой нужна помощь. Но кто будет искать ее здесь, в гареме султана?

– Ма-ма, – прошептала Альдея, сжав в ладони медальон на черном шнурке, который подарила ей волшебница Гера.

– Что это? – спросила тогда Альдея, с интересом разглядывая нефрит в форме трехлистника.

– Это – волшебный амулет, – прошептала Гера, пряча лицо за всклокоченными волосами. – Если тебе будет очень-очень плохо, прижми его к губам и прошепчи свое заветное желание. Оно обязательно сбудется.

– Как здорово! – обрадовалась Альдея, прижав амулет к губам.

Гера отбросила волосы с лица и строгим голосом проговорила:

– Запомни, дочь моя, амулет поможет тебе только тогда, когда тебе действительно будет очень-очень плохо. В противном случае, он утратит свои волшебные свойства навсегда…

– Если тебе будет очень-очень плохо, – повторила Альдея, глядя на нефрит. – Но мое сегодняшнее положение можно считать очень-очень хорошим, если отбросить все мои переживания и воспоминания.

– Гарем султана, – прервал ее раздумья голос юноши. – Я провожу вас в самую дальнюю комнату, где вы сможете отдохнуть перед встречей с султаном.

Альдея послушно последовала за ним. Юноша широко распахнул двери в огромную комнату, отдал строгий приказ четырем темнокожим служанкам и поспешно удалился.

Девушки окружили Альдею, сорвали с нее одежду и, столкнув в бассейн с горячей водой, принялись натирать ее тело пряными маслами. Альдея попыталась вырваться из их цепких рук, но ничего не вышло. Тогда она попыталась заговорить с ними, но служанки остались немы.

– Я в чужой стране, в чужом мире, и никто-никто не сможет понять меня, – горестно вздохнула она и погрузилась под воду. Служанки ловко подхватили ее под руки, вытащили из воды, поставили на пол, обернули в шелковую ткань и подтолкнули к кровати.

– Спасибо, – улыбнулась Альдея, ныряя в мягкость перины.

Сладкая истома разлилась по всему телу, сделав его невесомым.

– Ты – очень счастливая, – донеслось до ее сознания. Альдея попыталась разомкнуть веки, но не смогла.

– Ты – очень-очень счастливая и очень-очень красивая, – шептали служанки.

– Султан Салладин приказал Шамси Тавризу оказать тебе королевские почести и следить, чтобы ни один волосок с твоей головы не упал.

– Больше года султан не звал к себе ни одну из восемнадцати жен и трехсот наложниц. Больше года он мечтал об одной единственной, которую видел во снах.

– Из ночи в ночь являлась ему чужестранка с глазами дикой серны. И вот…

– Пора. Пробил час. Проснись, Альдея! – услышала она властный голос и пробудилась.

Юноша в пурпурных одеждах стоял напротив кровати и внимательно разглядывал ее.

– Вы – Шамси Тавриз? – спросила Альдея, приподнимая голову.

– Тавризское солнце Шамси Тавриз, – поклонившись, проговорил он. – Кто назвал вам мое имя?

– Оно мне приснилось, – улыбнулась Альдея.

– Охотно верю, – приложив руку к груди, сказал он. – С тех пор, как наш владыка султан Салладин погрузился в написание стихов – Месневи, обращенных к внутренней сути вещей, Дарулам превратился в место, где происходят невероятные, фантастические превращения.

– А когда я стала сниться вашему султану до или после того, как он начал писать Месневи? – поинтересовалась Альдея.

– После, – ответил юноша, пристально глядя в ее глаза. – Салладин диктует Месневи уже десять лет. За это время писари записали более двадцати семи тысяч бейтов – двустиший.

– Десять лет, – проговорила Альдея, подумав о том, что десять лет назад она рассталась с Вальдеком. Что все эти десять лет она верила в его фантастическое возвращение. И именно в день похищения она увидела любимого. Но он промчался мимо быстрее ветра. Почему? Ах, если бы султан ответил на мои вопросы.

– Позволь мне дать тебе один совет, – прервал ее раздумья Шамси Тавриз. – Вперед «по неизвестному пути должна ты осмотрительней идти. Знай, жадность заведет в колодец бед того, в ком осмотрительности нет!» А теперь надень подобающий наряд для встречи с мудрым правителем. Я подожду снаружи.

Едва дверь за Шамси Тавризом закрылась, четыре служанки подхватили Альдею под руки, одели, причесали, натерли маслами, надели на голову непрозрачную паранджу и повели к выходу.

– Султан говорит на многих языках, поэтому не бойся быть непонятой, – проговорил Шамси Тавриз, придирчиво оглядев Альдею. Потом он взял ее за руку и повел к золотому престолу.

Чем меньше шагов оставалось пройти, тем труднее они давались Альдее. Ей стало невыносимо трудно дышать. Она попыталась снять паранджу, но Шамси Тавриз не позволил. Он протянул Альдее влажный платок и ненадолго остановился, позволив ей перевести дух. А потом, подтолкнув ее вперед, громко проговорил:

– Ваше приказание выполнено, повелитель!

– Благодарю, – ответил султан.

Альдея вздрогнула и подняла голову. Сквозь тонкую сеточку паранджи она увидела высокого моложавого смуглолицего мужчину, облаченного в белоснежные одежды, расшитые золотым и пурпурным орнаментом. Он медленно спускался по золотым ступеням. Альдее почудилось, что золотые львы с рубиновыми глазами приподнимают лапы и поворачивают головы, следя за властелином. Завороженная происходящим, она невольно подалась вперед, но, вспомнив слова Шамси Тавриза про осмотрительность, сделала шаг назад. Заметив ее порыв, султан перепрыгнул через ступеньку и подбежал к ней.

– Вальдек, – прошептала она и лишилась чувств. Султан подхватил ее на руки и отнес в тень. Он уложил Альдею на траву, снял с нее паранджу и, протерев лицо влажным платком, проговорил:

– В жизни она еще милее, чем во снах.

– Что прикажете делать, повелитель? – поинтересовался Шамси Тавриз.

– Ничего, друг мой, – улыбнулся султан. – Будь неподалеку и смотри, чтобы никто нас не потревожил. Пусть она думает, что во всем мире нет никого кроме нас.

– В этом мире, мире грез никого кроме вас, мой повелитель и нет, – склонив голову, проговорил Шамси Тавриз. – Наш остров окутан пеленой тумана. Никто не отыщет его в бушующем океане. Никто.

– Никто, кроме маленькой девочки с тремя родинками на левой ладошке, – прошептал султан, прижимая левую ладонь Альдеи к своим губам. Шамси Тавриз поклонился и исчез.

Альдея глубоко вздохнула и медленно открыла глаза. Человек, склонившийся над ней, был совсем не похож на Вальдека.

– Кто вы? – спросила Альдея.

– Султан Салладин, – ответил он. – Человек, который страстно желал, чтобы его сон стал реальностью. И его желание осуществилось.

– А мое желание сможет осуществиться? – спросила Альдея, с надеждой глядя на него.

– Обязательно, – сказал он, помогая ей подняться. – Но вначале вы должны будете помочь мне.

– Я? – удивилась Альдея. – Чем я – простая девушка могу помочь вам – великому султану?

– Своим жизненным опытом, – ответил он.

– Своим жизненным опытом?! – усмехнулась Альдея. – Вы выбрали плохого помощника, Ваша Светлость. Я ничего не знаю, кроме… – Альдея прижала ладони к губам, вспомнив свой сон.

– Вы ничего не знаете, кроме того, что нужно мне, – улыбнулся султан.

Альдее вновь показалось, что она видит пред собой Вальдека – грозного воина Ушмаля. Неведомая сила толкнула ее в его объятия.

– Валь дек, Валь дек, как истомилась моя душа в ожидании нашей встречи, – зашептала она.

– Все позади, все позади, – отозвался он, опуская лицо в ее волосы, пахнущие миртовым маслом.

Ладья времени качнулась и уплыла в безвременье, где не пугала Альдею пышная помпезность дворца султана, где яркое разноцветье чужой природы наполняло сердца радостным восторгом, сливаясь в единое:

– Альдея – Вальдек – Салладин-н-н-н…

Султан с жадностью вслушивался в каждое слово, произнесенное юной женщиной, но никак не мог постичь тайны, ради которой затеял весь этот маскарад. Истина все время ускользала от него, пряча лицо под паранджой. Стоязыкому владыке Дарулама казалось, что он не знает языка, на котором говорит Альдея. Языка безграничной Божьей Любви и нежности, способного успокоить, уврачевать, подарить надежду и радость.

– Почему я не понимаю этого языка? – удивился Сутан.

– Потом, что в колодце бед нет источника мудрости, – был ответ.

– А где же его отыскать?

– На небесах. Там, у «престола славы, возвышенного от начала, есть место освящения нашего».

– Как стать мне одним из сынов Божьих?

– Назвать Господа отцом и не отступать от путей Его.

– Но наш отец Аллах! – воскликнул Салладин.

– Ах, ах… Знай, что «одно и то ж на разных языках, рождает злобу и вражду в сердцах». Ангур, энаб, узум, стафиль, дженат – обозначают просто виноград. «Слова несведущих несут войну, а истины – единство, мир и тишину!»

– Значит, всему виной человеческое невежество, – задумчиво проговорил султан.

– Да. Люди охотно слушают бессмыслицу из чужих уст, жалеют о невозвратном, клянут себя за потери, но никто не торопится к постижению мудрости. Сотни веков тропа истины к источнику Божьей Любви остается неприметной.

– Проводи меня к этому источнику, Альдея, – попросил султан.

– Нам не придется далеко идти, – прошептала она.

Султан прикрыл глаза и подставил лицо теплым солнечным лучам.

– Ты превзошел всех земных царей своим богатством, Салладин, но не это главное, – послышался тихий голос, похожий на легкое дуновение ветерка. – Мудрость, которую вложит Господь в твое сердце, будет самым ценным из всех сокровищ. Ее станут отыскивать цари земли. За нее не пожалеют они золота, серебра, драгоценных камней, одежд, оружия, лошадей и верблюдов. В конюшнях твоих будет тысяча стойл для коней и колесниц. Тысячи всадников будут охранять твои земли. Серебро станет равноценным простому камню, а кедры – равноценными сикоморам, растущим в низменных местах. И будешь ты царствовать сорок лет, и назовешься мудрым владыкой – Моулеви, внимающим откровениям свыше. Ты будешь вершить суд по истине и миролюбию. Ты не помыслишь в сердце злобы, не будешь верить ложной клятве, а будешь оказывать милость и сострадание к вдове, сироте и пришельцу.

– Благодарю, – приложив правую руку к сердцу, проговорил Салладин и поклонился до земли.

 

6

Милослава сидела на берегу реки, обхватив колени руками, и смотрела на отражение облаков в воде. Королева Ушмаля не должна была плакать, но она не хотела сдерживать слезы. Сбросив королевское платье и семь нитей нефритовых бус, она вновь стала простой девочкой, приручающей животных и встречающей солнце в Тулуме.

– Ах, если бы реки текли вспять, – шептала Милослава. – Если бы вернулись назад прожитые годы, и юноша на белоснежном скакуне громко крикнул мне…

– Ко-су-ме-ль! – разнеслось эхом по долине.

Милослава крепко сдавила виски кончиками пальцев и, тряхнув головой, сказала:

– Десять лет слышать его голос – невыносимая мука.

– Ко-су-ме-ль, где ты? – раздалось неподалеку.

Милослава подняла голову и увидела Миклоша, скачущего через долину.

– Косумель! – громко выкрикнул он, пришпоривая коня.

Милослава вытерла слезы, поднялась с травы и, шагнув ему навстречу, проговорила:

– Косумель – это повелитель животных, а меня зовут Милослава.

– Королева Милослава! – грянули сразу несколько голосов.

Она вздрогнула и повернула голову. Вдоль берега стояли люди в светлых плащах с капюшонами, надвинутыми на лица. Самый высокий сделал шаг вперед и протянул ей знак королевского отличия – семь нитей нефритовых бус.

– Вы должны немедленно вернуться во дворец.

– Конечно, – улыбнулась она и быстро зашагала вверх по течению.

Королеве Ушмаля не позволялось плакать, но она не могла сдержать слез. Они катились по щекам тонкими солеными струйками. Милослава корила себя за то, что, мечтая о Миклоше, она совсем забыла о тайной свите, о секретах предков, о колдовских чарах и амулетах, о мерцающем свете полуразрушенных пирамид.

– Прошло десять лет, – стучало молоточками в ее висках. – Он вернулся и набросился на тебя с незаслуженными упреками.

– Но потом он примчался сразиться с Вальдеком, – отзывалось в ее сердце. – Чем закончился этот бой? Где они? Как мне излечиться от любви к человеку, одержимому азартом охоты.

– Ты – королева Ушмаля! – голос разума заглушал голос сердца. – Ты должна помнить об этом всегда. Тебя должна вести вперед рассудочность, а не безрассудство.

– Это невыносимо, – стонало сердце. – Невыносимо. Не…

Милослава прошествовала в свои покои, надела королевские одежды и направилась в тронный зал. В одном из переходов ее остановил грозный воин Ушмаля Вальдек. Припав к ее ногам, он скороговоркой выпалил:

– Он жив. Он вас любит и ждет у реки. Позвольте покинуть ваш замок.

– Вы отказываетесь от трона? – удивилась Милослава.

– Да, да, да, – проговорил Вальдек, прижав обе руки к груди. – Я должен вас покинуть… Вернее я хочу… мне нужно умчаться прочь. Но по законам королевства Ушмаля… Поймите, я сойду с ума, если не спасу Альдею…

– Я ничего не понимаю, проговорила она, нахмурившись. – Встаньте немедленно и объясните мне свою просьбу внятней.

– Ваша Светлость, отпустите меня побыстрей. Я должен мчаться через сотню королевств, чтобы достичь границ земли и моря.

– Зачем?

– Чтобы спасти Альдею.

– Кто она такая?

– Мать малышки, с которой Миклош приезжал сюда, – простонал Вальдек.

– Как благородно с вашей стороны, на помощь неизвестной женщине помчаться, – улыбнулась Милослава. – Поезжайте. Я вас отпускаю.

– Благодарю, – промолвил он и повернулся.

– Стойте, – воскликнула королева. – Что вы говорили мне про реку?

– Сказал я, что принц Миклош будет ждать вас на закате…

– Ни слова больше. Отправляйтесь в путь. Себя поберегите.

Вальдек поспешно удалился, а Милослава сделала несколько глубоких вдохов и распахнула двери в тронный зал.

– Вы давно не выглядели такой счастливой, королева, – сказал начальник тайной свиты. – Прогулки по воде пошли вам на пользу.

– Вы правы, – кивнула головой она. – Мне надо чаще у реки бывать. Сегодня вечером пойду туда опять. Прошу вас, пусть никто меня не провожает. Так хочется совсем одной побыть.

– Хорошо, я прикажу. Но обещайте, что больше не оставите нефрит, – пристально глядя в ее глаза, сказал он. – Прошу вас быть благоразумной, королева.

– Обещаю, – проговорила Милослава, проведя рукой по нефритовым бусинам, излучающим едва заметное мерцающее сияние.

Милослава бежала к реке, не чувствуя под собою ног. Ей хотелось поскорее увидеть Миклоша, прижаться к нему и замереть в сладостной истоме. Но когда до берега осталось несколько шагов, она остановилась, вспомнив о благоразумии.

– Не забывай, ты – королева Ушмаля, – сказала она себе и, гордо вскинув голову, шагнула из тени в свет.

Счастливая улыбка озарила лицо Миклоша, когда он увидел ее.

– Здравствуйте! Как я рад вновь видеть вас, – проговорил он, шагнув ей навстречу.

– Что привело вас в Ушмаль? Азарт охоты или..? – строго спросила она.

– Нет, – продолжая улыбаться, ответил он. – Мне хотелось посмотреть в ваши глаза, Милослава.

– Смотрите, – проговорила она. Их взгляды встретились. Румянец залил бледные щеки королевы, она смущенно потупила взор.

– Королевский наряд вам к лицу. Как вам удалось стать королевой? – нарушил неловкое молчание Миклош.

– Я ею была с рождения, – ответила она, повернув голову к красному солнечному диску, зацепившемуся за верхушки деревьев. – Я – дочь короля Стефенса – великого правителя Ушмаля. И, если бы тогда, когда впервые дрались наши отцы, и заключили перемирие в честь рождения детей, им было сказано, кто именно родился, то все могло бы быть иначе. Но… – она быстро повернула голову к Миклошу. – Люди захотели обмануть судьбу. Они решили все изменить себе в угоду. И вот, что вышло: кровь, слезы и страдания. Мы встретились, потому что так было определено свыше. Но, к сожалению, сделанного не воротишь. Ничего нельзя исправить, переделать, переписать, воскресить умерших… Постойте, а как вам удалось через десять лет вернуться из могилы невредимым?

– Из какой могилы? – неподдельно удивился Миклош.

– Нам сообщили, что вас убили воины Ушмаля, – ответила она.

– Нет, Милослава, было все не так, – с горячностью заговорил Миклош. – Они гнались за мной, почти настигли, но появился седовласый старец, который спас меня. Он предложил мне плащ-невидимку и увлек меня за собой в лабиринт безвременья, где мне пришлось скитаться целых десять лет. Я превратился в чудище лесное, став притчей во языцах у народа, – Миклош тяжело вздохнул. – Я много думал о себе, о вас, не зная суждено ли будет возвратиться, чтобы…

– Начать охоту, – подсказала Милослава.

– Нет, – покачал он головой. – Я слишком дорогую цену заплатил за страсть к охоте. Нет. Меня в Ушмаль влекло другое…

– Манили тайны наших предков, – сказала Милослава.

– Нет, – улыбнулся он. – О вас я думал, Милослава. О том, что вы – жена другого, что вы его не любите, что… – он сжал ее руки в своих. – Мне было так невыносимо. Как счастлив я, что все закончилось, что колдовские чары рухнули, что я могу вас видеть. Надежда на прощение и пониманье дает мне крылья, Милослава.

– Погодите, – высвободив руки, проговорила она. – Я вас прощаю, Миклош, но… Мы никогда не будем с вами вместе.

– Почему? – удивился он.

– Должна я стать женой другого, – медленно выговаривая каждое слово, ответила она.

– Кого, коль не секрет?

– Секрета нет, – глядя на темнеющий небосвод, проговорила она. – Жених мой – грозный Вальдек.

– Прекрасно! – воскликнул Миклош, рассмеявшись. – Прекрасно, Милослава!

– Вы радуетесь? – спросила она, растерянно глядя на него.

– Да, – ответил он. – Да, да, сто тысяч раз воскликну, что я рад. Я просто счастлив, королева Милослава!

Она с силой шлепнула его по щеке. Он схватил ее руку и прижал к губам.

– Вы выдали себя, душа моя. Я вам не безразличен, верно?

– Вздор, – воскликнула она, пытаясь высвободить руку.

– Нет, не вздор. Ваши глаза сияют счастьем, – крепче сжав ее руку, прошептал он. – К чему скрывать вам искренние чувства? Зачем играть и притворяться?

– Вы забываетесь, я – королева! – стараясь казаться строгой, проговорила она.

– Зачем же вы примчались на свиданье? – поинтересовался он.

– Сама не знаю, – смущенно улыбнулась она.

– Знаете, – прижав ее к себе, сказал Миклош. – Вам так же, как и мне хотелось этой встречи. Вы вспоминали первый поцелуй и…

– Престаньте, – простонала она.

Он чуть отстранил ее от себя и, пристально глядя в глаза, проговорил:

– Вы мне нужны. Я тосковал без вас. Душа моя томилась и страдала, и тайного свиданья ожидала. Вот он настал, тот долгожданный час, и…

– Ни слова больше, умоляю вас, – прошептала она, поняв, что не сможет больше скрывать свои чувства.

Миклош прикоснулся губами к ее губам. Солнце нырнуло за горизонт. Долина погрузилась в мягкий сумрак.

– Нет, все не просто в этом мире, – зашептала листва на деревьях. – Все совсем не просто.

– Смею ли я надеяться на вашу благосклонность? – спросил Миклош.

– Я должна подумать, – раздалось в ответ.

– Вы не сказали мне ни «да», ни «нет», – проговорил Миклош, вскакивая в седло. – Вы вновь терзаете мне душу, Милослава. Наверное, по-своему, вы правы. Вам надо испытать меня… Но помните, что дыма без огня на свете просто не бывает. Вы, испытав, полюбите меня…

– Уже люблю, – прошептала она, но он не услышал ее слов.

Белоснежный конь Арчибальд громко заржал, взвился на дыбы и умчался прочь.

– Ах, что я делаю? – прижав ладони к щекам, прошептала Милослава.

– Идете путем безрассудства, – послышалось в ответ. Вместе с мерцающим светом появилась королевская свита, облаченная в светлые плащи.

– Матушка, простите, но… – воскликнула Милослава, склонив голову.

– Ты не должна оправдываться, дитя мое, – проговорила королева Мерида, глянув на Милославу через прорези в капюшоне. – В жизни каждого человека наступает время, когда чувства заглушают голос разума. Но бывает и наоборот, когда рассудочность не позволяет дать волю истинным чувствам. И то и другое может обернуться бедой. А если прибавить сюда еще силы вселенского зла, то может война разразиться.

– Ужасно, – Милослава поежилась. – И что же мне делать?

– Подумай. Ты сама должна принять единственное верное решение. Его подскажут тебе сердце и разум, – ответила Мерида.

– Тогда, я сейчас же отправлюсь в Тулум, – сказала Милослава и зашагала вверх по течению.

– Все верно, – проговорила Мерида, глядя ей в след.

 

7

Милена сидела на ступенях белой беседки и водила пальчиком по странным письменам.

– Милена?! Вот так сюрприз! – воскликнул садовник, увидев девочку. – Ты здесь одна?

– Да, – подняв голову, ответила она. – Вальдек умчался туда, где сливаются небо и море. А Миклош ускакал в Ушмаль.

– О ком ты говоришь, милая? Я что-то не могу ничего понять, – проговорил садовник, присев перед девочкой.

– О принцах… Погоди, – нахмурилась она. – Ответь скорее, где ты бы?

– Я был в королевстве Тольтеков, – ответил садовник. – Привез оттуда новый сорт пурпурно-золотых роз. Взгляни скорее. У них совершенно нет шипов.

Садовник раскрыл корзину. Милена ахнула. Таких редкостных цветов ей не приходилось никогда прежде видеть.

– Тольтеки называют этот сорт «огнем любви», – проговорил садовник, улыбаясь.

– Какая красота! – воскликнула Милена. – И как они необыкновенно пахнут.

А потом, бросившись садовнику на шею, прошептала:

– Папочка, как хорошо, что ты вернулся. Здесь столько приключилось без тебя, что за день не расскажешь.

– Болтушка ты моя, – подняв ее на руки, проговорил садовник.

– Она сказала правду, Стоян, – раздался голос за его спиной.

Он медленно опустил девочку на землю и повернулся. Перед ним стояла королева Гертруда, в которой он безошибочно узнал свою безумную жену – волшебницу Геру.

– Она сказала правду, – повторила королева и улыбнулась. – Все, что должно было когда-то произойти, свершилось.

– Ты отравила Магду? – поинтересовался он.

– Да, – улыбнулась она. – Но через четыре дня королева-самозванка и колдун проснуться.

– У нас с тобой всего четыре дня, – задумчиво проговорил садовник. – А время так стремительно и быстротечно.

– Поэтому, терять его не станем, – улыбнулась Гертруда. – Скажи, Милена, куда умчались принцы?

– Вальдек поспешил туда, где море сливается с землею, – ответила Милена.

– Глупец! – воскликнула Гертруда. – Я приказала подождать меня здесь, в замке Шиклош. Я приказала охранять тебя, а он умчался к морю. Откуда он узнал?

– Я рассказала про корабль и про султана, – потупив взор, ответила Милена.

– Все верно, я сама могла бы догадаться, – погладив ее по голове, сказала Гертруда. – А Миклош где?

– Он ускакал в Ушмаль.

– Неслыханная дерзость! – рассердилась Гертруда. – Ужели, хочет он все сызнова начать? Зачем ему Ушмальская принцесса? Мы – давние враги, и я…

– Не горячись, Гертруда, – нежно глянув на нее, попросил садовник. – Вражду давно пора уж прекратить. К тому же, ты сама мне говорила, что часто видятся тебе во снах горы Ушмаля, что ушмальские цветы напоминают тебе о чем-то далеком, почти забытом, но бередящем душу странной тоской. Ты стала нежней и добрей, глядя на эти цветы. Помнишь, когда я принес их впервые?

– Да, – задумчиво проговорила Гертруда. – Тогда нежность наполнила каждую клеточку моего тела, а потом… Потом был приступ такой дикой ярости, что страшно вспоминать, – Гертруда потерла виски. – Ты прав, мой друг, мне не стоит злиться и останавливать Миклоша. Пусть все будет так, как должно быть, как предначертано свыше.

– Слышите, дивное пение? – спросила Милена, глядя вдаль.

– Нет, – ответили садовник и королева, переглянувшись.

– В тиши прохладной ангелы поют, о радости и мире возвещают, – нараспев заговорила Милена, прислушиваясь к сладостным звукам. – О том, что в странных письменах есть тайна, которую нам королева Милослава разгадает.

– Милослава? – Гертруда нахмурилась, а Милена заулыбалась:

– Да, да, Милослава – королева Ушмаля. К ней помчался наш Миклош. Возможно, он тоже слышал песню ангелов и решил поскорее все разузнать.

– Возможно, – сказала Гертруда. – Но мне кажется, что в Ушмаль его позвала любовь, а не тайна. Хотя, я могу ошибаться.

– Сударыня, позвольте мне побродить по замку Шиклош, – молитвенно сложив руки, попросила Милена.

– Ты могла бы бродить по замку и без моего разрешения, – заулыбалась Гертруда. – Ты ведь его хозяйка. Ты – будущая королева замка Шиклош!

– Я – королева замка Шиклош! – пропела Милена и помчалась в замок.

– Ах, милый Стоян, я не знаю, что с нами будет через три – четыре дня, – прижавшись к садовнику, прошептала Гертруда. – Проснется Магда, мне придется что-то предпринять…

– Не страдай заранее, – попросил садовник. – У тебя впереди целых три дня. Посмотри лучше на розы, которые я привез из королевства Тольтеков.

– Ты прав, мой друг, не стоит горевать, – присев на белые ступени беседки, сказала Гертруда.

Милена перешагнула порог замка и громко крикнула:

– Здравствуйте, тени прошлого!

– Приветствуем тебя, королева, – зазвенело в ответ многоголосое эхо. Лучик мерцающего света скользнул с потолка на пол и поманил Милену за собой.

– Мой милый замок полон разных тайн, – восторженно проговорила она, устремляясь вслед за лучом.

Он привел ее в самую дальнюю часть, где на всем лежала печать запустения и тлена. Половицы так сильно стонали и скрипели, что Милена остановилась.

– Простите, что осмелилась потревожить вас, – прошептала она. – Но мне очень-очень нужно пройти вслед за лучом.

– Проходи, – проскрипели половицы и смолкли.

В наступившей тишине Милена услышала бой часов и негромкие голоса. Мерцающий свет дрогнул у стены и исчез. Милена на цыпочках подошла к тому месту, где мгновение назад мерцал ее проводник, и увидела в стене два небольших круглых отверстия, расположенных на уровне глаз. Задержав дыхание, она прильнула к ним.

По ту сторону находился фамильный склеп, где на могильном постаменте сидели колдун и лже-королева Магда.

– Яд, который дала нам Гертруда, оказался слабым, – усмехнулась Магда.

– Нет, моя дорогая, – протягивая ей кружевной платок, проговорил колдун. – Яд у Гертруды очень сильный. И, если бы не противоядие, которое я бросил в бокалы, мы могли бы вовсе не проснуться.

– Противоядие? Почему ты ничего мне не сказал о нем? – нахмурилась Магда. – Дай мне его.

– Оно вам больше не понадобится, – сказал колдун. – Никто не станет вас поить отравой снова. Они скорей в костер нас бросят или в реку.

– Прекрати болтать, – приказала Магда. – Скажи мне лучше, что нам делать? Как выбраться отсюда?

– Очень просто, – колдун спрыгнул с постамента и взмахнул руками. – Сейчас я превращу вас в крысу или мышь и…

– Не смей! – закричала Магда.

– Тогда, счастливо оставаться, дорогая, – колдун поклонился и исчез.

– Вернись, вернись, вернись, – заголосила Магда и побежала к выходу из склепа.

– Куда вы торопитесь, Ваша Светлость? Там закрыто, – сказал колдун, появившийся перед Магдой. Она принялась колотить его по груди кулаками, выкрикивая:

– Как ты посмел меня оставить? Как ты посмел смеяться надо мной? Ты, видно, позабыл, что я…

– Вы – самозванка, – крепко сжав ее руки, проговорил он сквозь зубы. – Но самозванка не простая. Вы носите на шее медальон древнейшего, почти исчезнувшего рода людей-охотников за головами.

– Ты шутишь? – прошептала Магда.

– Нет. Я говорю вам истинную правду.

– Почему ты раньше эту правду от меня скрывал? – спросила Магда.

– Мне это было выгодно тогда, ну а теперь уже не важно, – ответил колдун, разжав свои руки.

– Не важно почему? – спросила Магда, растирая запястья.

– Да потому, что из охотников в живых остались двое: вы и я, – усмехнулся колдун, усаживаясь на ступени. – И если нас не станет… Надеюсь, вам не надо объяснять, как ценны наши с вами жизни?

– Не надо, – проговорила она, внимательно разглядывая свой серебряный медальон с улыбающимся солнечным диском в центре. – А я ведь этот медальон Гертруде отдавала, когда она сюда поехала впервые. Мы с ней перед разлукой поменялись медальонами. Она надела мой, а я – ее нефритовый трехлистник.

Магда метнула быстрый взгляд на колдуна и воскликнула:

– Штефан, я вспомнила, где видела подобное изображенье улыбающегося солнца!

– Где? – поинтересовался колдун.

– Здесь, в замке Шиклош! – победоносно воскликнула Магда и, усевшись рядом с колдуном на ступени, принялась рассказывать, припоминая все до мелочей:

– Однажды выдался невыносимо жаркий день. Мы с Яношем играли в прятки. Я забежала в полутемный зал запретной части замка и замерла, увидев на стене ковер с орнаментом, похожим на мой кулон. В какой-то миг мне показалось, что глаза у солнца ожили и принялись следить за мной. Я вскрикнула и повернулась, чтоб уйти, но с Яношем лицом к лицу столкнулась.

– Что напугало так тебя, душа моя? – спросил он, улыбаясь.

– За мною солнышко сейчас следило, – прошептала я и побледнела.

– Не солнышко, а матушка моя следит из склепа за тобою, – расхохотался он.

– Это не смешно, – сказала я. – Твоя матушка покоится с миром в склепе, а ты…

– Гертруда, мать моя еще жива. Не думал я, что ты ее похоронить решила, – перестав смеяться, строго сказал он.

– Я… от испуга говорю сама не знаю что, – растерянно пробормотала я, пряча глаза. – Могла ли я ему сказать тогда, что ничего про мать его не знаю, что никогда не видела ее?

– Конечно, не могла, – проговорил колдун. – Тогда бы ты себя разоблачила, Магда.

– Вот именно, – вздохнула она. – Поэтому я опустила глазки и принялась плести ему какой-то вздор про несусветную жару, про тень прохладную, про воду, про цветы. Он усмехнулся и сказал:

– Ну ладно, хватит. Я не сержусь, Гертруда на тебя. Взгляни на улыбающееся солнце. – Я подняла глаза. – Перед тобой фамильный герб Ахменов. Гордись, что ты – одна из тех, в чьих жилах течет кровь великих древних предков! Король Ахменов – я, а королева – ты!

– Прекрасно! – воскликнул колдун и вскочил. – Мы с тобой не одиноки, дорогая! Принц Миклош – сын короля-охотника! В его жилах течет наша кровь. Гены зла непременно пробьются на свободу и задушат сорняки добра и благочестия. Как хорошо, что мы его не умертвили, а лишь отправили скитаться в лабиринт безвременья. Теперь он жив. Он нам поможет.

– Как? – спросила Магда, поднимаясь.

– Потом скажу. Сейчас нам надо поскорее испариться, – проговорил колдун и перешел на шепот. – Все будут думать, что мы спим спокойно в склепе, а мы начнем вершить дела свои, задуманные прежде. Пускай же зло и хаос воцарятся на земле! Я обещаю, дорогая Магда, что шанс мы не упустим свой. Никто, поверь, не остановит нас.

– О, ужас! – воскликнула Милена, отпрянув от стены, с которой на нее смотрело улыбающееся солнце с лучами, похожими на извивающихся змей. Милена прижала обе ладошки к щекам и помчалась без оглядки прочь.

– Что случилось, дочка? – остановил ее садовник.

– Скажи, ты знаешь, где мама? – ответила она вопросом на вопрос.

– Наверно, дома, – улыбнулся он.

– А вот и нет, ее украли, – выкрикнула Милена.

– Вздор, – отмахнулся садовник.

– Я правду говорю, а ты не веришь, – сказала она, внимательно глядя в глаза садовника. – Скажи скорей мне, где Гертруда – Гера?

– В той беседке, где письмена ты на ступенях отыскала, – ответил садовник. – Мне пойти с тобой?

– Нет, оставайся здесь, и если вдруг мы с нею разминемся, скажи, чтобы спустилась в склеп, – скороговоркой выпалила Милена и помчалась к беседке.

– Зачем ей в склеп спускаться? – крикнул вслед садовник.

– Так надо. Это очень, очень, очень важно, – раздалось в ответ.

– Противная девчонка. Она нас подслушала, – сверкнул глазами садовник, превращаясь в колдуна.

– Давай убьем ее, – предложила Магда, выходя из своего укрытия.

– Нет времени. Потом разделаемся с ней. Сейчас нам нужен только Миклош, – сказал колдун, увлекая Магду за собой.

Никто из горожан не обратил внимания на двух странствующих монахов, плотно затворивших ворота замка Шиклош…

Милослава медленно поднялась по ступеням пирамиды Тулум и, распластавшись на каменном полу, простонала:

– Дай мудрости и силы, Всемогущий Боже! Научи, вразуми, направь. Помоги принять верное решение.

Мягкий мерцающий свет заполнил пространство пирамиды. Чьи-то сильные руки подняли Милославу и поставили на ноги. Мелодичный голос приказал: «Смотри!»

Милослава увидела принца Миклоша, которому преградили путь два странствующих монаха.

– Будь благословен, сын короля-охотника! – низко поклонился один.

– Вы, верно с кем-то спутали меня, монахи, – проговорил Миклош, пытаясь успокоить своего коня. – Мой отец, король Янош никогда не был охотником. Он не любил охотиться и даже…

– Вы многого не знаете, наш юный друг, – вкрадчивым голосом заговорил другой монах. – Мы совершили долгий путь, чтоб вам поведать правду. Сойдите поскорей с коня и…

– Нет, – резко сказал Миклош. – Однажды я сошел с коня и заплатил за это десятью годами жизни. – Я не сойду с коня. И если вам угодно поведать мне о чем-то, говорите. А если нет…

Один из монахов вскинул вверх руки, Арчибальд взвился на дыбы, Миклош полетел на землю.

– Вы – единственный потомок людей-охотников за головами, – наступив ему ногой на грудь, зловеще проговорил монах. – Вам принадлежат все сокровища Ахменов, Тольтеков, Кокомов и Мериленов. Вам предстоит завоевать Ушмаль.

– Я не намерен это делать, – проговорил Миклош, пытаясь подняться. – Я влюблен в королеву Милославу.

– Чудесно! – воскликнул монах, протягивая Миклошу руку. – Вы женитесь на королеве, а потом ее убьете.

– Вздор! – оттолкнув протянутую руку, воскликнул Миклош.

– Простите, я не то хотел сказать, – улыбнулся монах. – Вы задушите ее в своих объятиях, но прежде вы узнаете секрет людей-ягуаров, потомками которых являются ушмальцы.

– Потомками людей-ягуаров, вот как, – заулыбался Миклош. – Теперь все начинает выстраиваться в логическую цепочку.

– Вы правы, принц, – одобрительно кивнул монах. – Люди-охотники и люди-ягуары – смертельные враги с древнейших времен. Поэтому-то и сражался ваш отец – достойнейший король Янош с королем Ушмаля Стефенсом. Но никто не ведал главного секрета, что грозный, кровожадный Стефенс совсем не грозен, что это Янош развязал войну. Что он был злобен, кровожаден и…

– Неправда, – воскликнул Миклош. – Мой отец – король Янош был самым добрым человеком на земле. Я рос в обстановке мира и добросердечия. Никто никогда не говорил о жертвоприношеньях и прочем вздоре, о котором в Ушмале твердят даже дети. Однажды я сам чуть не стал жертвой в кровавом ритуале…

– Вы видели их лица? Кто там был? – спросил монах, подавшись вперед.

– Там был король Ушмаля Стефенс, – ответил Миклош, вспоминая полуразрушенную пирамиду и кроваво-красные глаза короля, готовые испепелить его. – Я видел ритуал, но я не знал тогда, что девушка… Постойте… Не может быть… Она меня все время убеждала, что азарт охоты мне не даст покоя! Откуда Милослава знала, кто я, коль этого не знал никто?

– Ах, принц, да неужели вы еще не догадались, что она – колдунья, – проговорил монах, обняв принца за плечи. – Ей велено убить вас, чтобы раз и навсегда разделаться с потомками людей-охотников. А потом завладеть богатствами земными и мир в пучину страха погрузить.

– Совсем запутал ты меня, монах, – оттолкнув его, проговорил Миклош. – Зачем ей мир в пучину страха погружать, когда она добра и счастья всем желает?

– Обманом за собою увлекает она таких глупцов, как вы, – усмехнулся монах. – Вы ей в глаза внимательно смотрели? Не страшно было?

– Было страшно утонуть в ее глазах, – мечтательно проговорил Миклош и улыбнулся. – Но, полно, вздор нести. Я должен возвратиться в замок Шиклош, чтоб верное решение принять.

– Советую начать охоту, пока бесстрашный Вальдек далеко, – сказал монах. Миклош схватил его за грудки и, пристально глядя в глаза, спросил:

– А ты откуда это знаешь? Ты, часом, не колдун ли сам, одевшийся в монашескую рясу? Сейчас клинком вспорю тебе живот, чтобы проверить, кто ты есть на самом деле.

– О нет, мой господин, не будьте так жестоки, – застонал монах. – Возьмите лучше медальон. Его мы вам несли, как подтверждение величья ваших предков. Он ваш, принц Миклош. Когда примчитесь в замок свой, то непременно в комнату запретную сходите. Там на стене увидите большой фамильный герб и все поймете сами. Мы правду говорим, клянусь могилой предков.

– Как ты мне надоел, – оттолкнув монаха, сказал Миклош. – Итак, я отправляюсь в замок.

– Что скажете нам на прощанье? – спросил монах, помогая Миклошу вскочить в седло.

– Скажу, – Миклош рассмеялся и, пришпорив коня, выкрикнул:

– Охота началась!

– Охота началась. Охо-та…

Милослава уронила лицо в ладони, простонав:

– Мы пропали. Кто нас спасет? Кто защитит от зла?

– Не плачьте, Милослава, – зазвенело далекое эхо. – Вы не узнали главного…

– Главное – разыскать королеву, – шептала Милена, блуждая по королевскому саду. Обессилев от безрезультатных поисков, она уселась на одной из дорожек и громко закричала:

– Гертруда, вы где? Случилась беда. Из склепа сбежали заложники ваши.

Стаи испуганных птиц взлетели с веток. Ворота замка с шумом распахнулись, и грянул колокол на башне вечевой:

– Беда!

– Милена, что случилось? – помогая девочке подняться, спросила королева Гертруда.

– Колдун и Магда сбежали из склепа, – прошептала Милена.

– Не может быть, – побледнела королева.

– Она сказала правду, Ваша Светлость, – раздалось сразу несколько голосов. Люди в плащах с капюшонами, надвинутыми на лица, низко склонили головы.

– Мы нигде не можем их найти.

– Они отправились в Ушмаль, – сказала Милена.

– Откуда ты знаешь? – поинтересовалась Гертруда, внимательно глядя на огорченную девочку.

– Я была в запретной части замка и видела все, что происходило в склепе, – ответила она. – Пойдемте, вам самой нужно все увидеть.

Милена взяла королеву за руку и увлекла за собой. Люди в плащах с капюшонами отступили в тень, став невидимыми.

– Я много слышала о запретных залах замка, но никогда здесь не была, – проговорила Гертруда, осторожно ступая по скрипучим половицам. – Здесь удивительно пахнет лавандой – любимым цветком короля Яноша.

Гертруда прикрыла глаза и, сделав глубокий вдох, мысленно перенеслась в прошлое. Воспоминания вернули ее в ту ночь, когда король Янош принес ей охапку нежно-фиолетовых цветов лаванды. Бросив их на кровать, он сказал:

– Когда меня не будет рядом, запах лаванды напомнит тебе обо мне и о том, что я безумно влюблен, что я очарован и покорен, что я отрекаюсь от всех страшных дел, что стать миротворцем теперь мой удел!

– Как это чудесно, друг мой, – прижавшись к нему, сказала она.

– Дорогая Гертруда, я должен сказать тебе, что в нашем замке есть запретная комната, прошу, никогда не ходи в нее, – попросил король.

– Обещаю, милый, – прошептала она тогда.

– Прости, Янош, что нарушаю свое обещание, – громко сказала Гертруда, открыв глаза. Она перешагнула порог тайной залы и остановилась. Прямо перед ней висел огромный герб Ахменов как две капли воды похожий на медальон Магды. Гертруда прижала обе ладони к губам, моментально поняв, что значили странные свадебные ритуалы и слова королевы о медальоне.

– Они теперь охотятся за Миклошем, – сказала Милена.

– Кто это за мной охотится? – раздался за их спинами голос принца.

– Колдун и Магда, – повернувшись к нему, растерянно проговорила Милена. – Вы с ними не встречались, сударь?

– С ними, нет, – улыбнулся Миклош. – А вот два подозрительных монаха вручили мне серебряный медальон и рассказали, где искать фамильный герб Ахменов.

– Медальон Магды, – проговорила Гертруда, глядя на серебряное солнце с лучами, похожими на извивающихся змей.

– Странные монахи поведали мне еще одну тайну, которая будет интересна и вам, королева, – сказал Миклош. Гертруда подняла на него удивленные глаза. – Ушмальцы – потомки людей-ягуаров!

– Ушмальцы? – не поверила королева. – Нет. Этого не может быть.

– Я склонен верить монахам, – сказал Миклош.

– Объясни, почему? – попросила королева.

– Милослава носит знак королевского отличия – ожерелье из семи нитей, на которые нанизаны тысячи нефритовых зерен, – ответил Миклош. – Мерцающий свет сопровождает ее повсюду. А ее тайная свита – люди в светлых плащах, с капюшонами, опущенными на лица.

– И еще она знает тайный смысл странных букв, написанных на ступенях, – добавила Милена.

– Значит, круг замкнулся, – задумчиво проговорила Гертруда. – Теперь пришла пора узнать, кто же из нас внутри него, а кто снаружи. Дождемся же рассвета.

Она повернулась и быстро зашагала прочь. Миклош подошел к фамильному гербу, глянул через отверстия в солнечном диске в пустоту склепа и проговорил:

– Все в мире тлен и прах. Одна любовь не исчезает без следа. И, если Милослава скажет: «да», то разгадаю счастья я секрет.

– Нет, – прошептала Милена. Миклош обернулся. – Сударь, а вдруг, она скажет: «нет», что тогда будет?

– Своим отказом она разбудит во мне инстинкт охотника, – проговорил Миклош, сжав виски. – Милена, подскажи, что делать?

– Дождаться рассвета, – улыбнулась она. – Нет, лучше дождаться возвращения Вальдека и Альдеи. Не стоит спешить, сударь.

– Да, да, ты права, – думая о чем-то своем, проговорил он. – Пойдем поскорее отсюда. Запах тлена раздражает меня.

Он взял Милену за руку и потянул за собой.

Вальдек сидел на берегу моря и, наблюдая за пенными волнами, вслушивался в шум прибоя.

– Вы кого-то ждете, господин? – поинтересовалась русоволосая девушка, заглянув ему через плечо.

– Наверное, жду, – сердито буркнул он, продолжая неотрывно смотреть на море.

– Вот так ответ! – воскликнула девушка. И, глянув на него с другой стороны, многозначительно протянула: «У-у-у-у».

Вальдек смерил ее недружелюбным взглядом и сказал:

– У меня нет настроения отвечать на твои вопросы.

– Прекрасно, значит, я буду отвечать на ваши, – проговорила она, сделав ударение на слове «ваши», и уселась подле него. – Итак, вам безумно хочется узнать, что стало с девушкой, вернее, с королевой замка Шиклош.

Вальдек так резко повернулся, что девушка вскрикнула и прижала руки к лицу.

– Умоляю, расскажите скорее все, что вы знаете об Альдее, – простонал он.

– Ее увезли на фрегате с бледно-розовыми парусами, – медленно убирая руки от лица, ответила девушка.

– Кто и куда, скажите? – взмолился Вальдек.

– Ее увезли на остров Дарулам слуги султана Салладина, – сказала девушка.

– Как попасть на этот остров? – воскликнул Вальдек.

– Не знаю, – пожала плечами девушка. – Дорога на остров не известна никому. Фрегат султана всегда неожиданно возникает на горизонте, а потом так же неожиданно исчезает. Мой дед – старый шкипер ходит в море не одно десятилетие, но и он не сможет вам помочь, господин чужестранец, потому что он никогда не видел остров Салладина.

Вальдек застонал, уронив лицо в ладони. Девушка несколько минут смотрела на его согнутую спину, а потом, поднявшись с земли, сказала:

– Ладно, я попробую что-нибудь разузнать для вас. Нет сил смотреть, как вы убиваетесь из-за этой королевы.

Вальдек поднял голову и прошептал:

– Благодарю.

– Пока еще не за что, – отмахнулась девушка. – Ждите меня здесь и никуда не уходите.

– Мне некуда идти, добрая девушка, – грустно улыбнулся Вальдек. – Если я не найду Альдею, то… море станет моей могилой.

– Вы это бросьте, – рассердилась девушка. – Смотреть на утопленников ужасно неприятно. К тому же вам наверняка есть ради кого жить.

– Вы правы, – сказал он, вспомнив малышку Милену с тремя родинками на левой ладошке.

– Вот и прекрасно! – воскликнула девушка и убежала.

Вальдек набрал пригоршню гладких камешков и принялся бросать в воду.

– Я должен отыскать Альдею, должен, – как заклинание повторял он. – Мы будем жить втроем в маленьком домике садовника, и наше счастье будет вечным.

Русоволосая девушка вернулась очень быстро. Тронув Вальдека за плечо, она смущенно проговорила:

– Господин чужестранец, боюсь, что мои слова вас опечалят…

Вальдек медленно поднялся, выпрямил спину и, глянув на нее сверху вниз, приказал:

– Говори, все, что ты узнала, не скрывай ничего.

– Люди говорят, что Дарулам – это рай на земле, и тот, кто туда попал, ни за что не согласиться покинуть остров по доброй воле, – таинственным шепотом проговорила девушка. – Люди готовы быть кем угодно: птицами, животными, пресмыкающимися, лишь бы жить в Даруламе.

– Вздор, – воскликнул Вальдек. – Люди всегда должны оставаться людьми!

– Вы правы, – проговорила девушка. – Я просто рассказала вам все, что узнала.

Она повернулась, чтобы уйти. Вальдек удержал ее.

– Это все, что ты узнала?

– Нет, – сказала она. – Но, боюсь, вам не понравится то, что мне поведали.

– Говори, – попросил он. – Я должен знать правду, какой бы горькой она не была.

– Люди сказали, что девушку увезли в гарем султана Салладина, а это значит…

– Это ничего не значит, – выкрикнул Вальдек. – Альдея вернется, вернется, вернется!

– Возможно, когда-нибудь в другой жизни, – улыбнулась девушка.

Вальдек схватил ее за худенькие плечи и проговорил, глядя в испуганные глаза:

– Нет никакой другой жизни. Нет и быть не может. Однажды человек рождается, однажды умирает и возвращается в прах. А вот души у людей бессмертны. Легкими крылатыми эфемерными субстанциями они устремляются в небеса, чтобы…

– Смотрите, фрегат Салладина! – воскликнула девушка.

Вальдек обернулся и увидел на горизонте вздыбленные бледно-розовые паруса.

– Альдея! – закричал он, помчавшись к причалу.

– Ва-а-а-а-ль-дек! – послышалось в ответ.

– Неужели султан прогнал ее? – растерянно проговорила девушка. – Люди сказали, что возвращаются лишь те, кто впал в немилость. Но на ней такая дорогая одежда и золотые украшения, что я начинаю сомневаться в правдивости всего, что говорят люди.

Альдея сбежала вниз по сходням и, прижавшись к Вальдеку, прошептала:

– Почему ты так внезапно исчез с острова? Почему не взял меня с собой? Ты хотел еще раз испытать меня, да?

– О чем ты, милая? Я не был ни каком острове, – отстранился от нее Вальдек. – Я лишь на рассвете прискакал сюда.

– На рассвете… – повторила Альдея. – На рассвете ты меня покинул и… Боже, это был не ты!

В глазах Альдеи отразились испуг и растерянность. Она повернулась и медленно пошла к фрегату.

– Куда ты? – удивился Вальдек.

– Она решила возвратиться в Дарулам, – вместо Альдеи ответила девушка. – Значит, люди говорили правду.

– Нет! – крикнул Вальдек, бросившись следом за Альдеей, которая уже поднялась на палубу.

– Скажите мне, Шамси Тавриз, все, что со мной произошло на острове это… – пристально глядя на смуглолицего юношу, спросила она.

– Сон, – прошептал он, улыбнувшись кончиками губ. – Сладчайший сон, завершившийся желанным пробуждением. Прощайте, милая. Я не имею права вас взять с собой на остров снова.

– Передайте Салладину, что… Нет, лучше ничего не говорите. Прощайте.

Альдея спрятала лицо под прозрачным покрывалом и медленно пошла по сходням вниз.

– Альдея, что с тобой, скажи мне? – прижав ее к себе, спросил Вальдек.

– Все хорошо, мой милый, – ответила она. – Умчи меня отсюда, чтоб я скорее обо всем забыла, чтоб снова той Альдеею была, какую встретил ты среди ромашек белых…

– Любимая!

– Любимый!

– Сал-ла-ди-и-ин…

Вороной конь рванулся с места и исчез за горизонтом. На палубу фрегата вышел султан и, сжав в руке нефритовый медальон Альдеи, проговорил:

– Я буду скучать по ней.

– Зачем же вы отпустили ее, повелитель? – удивленно глянул на него Шамси Тавриз.

– Мечту удержать невозможно, – ответил султан, наблюдая за маленьким облачком пыли, поднятым копытами коня. – Мечту удержать невозможно, мой друг… Зато, можно видеть прекрасные сны, в которых все будет повторяться вновь и вновь, – он улыбнулся. – Спокойной ночи, милая Альдея!

– Спокойной ночи, милый Салладин…

– Мама, мама, какая ты красавица! – воскликнула Милена, повиснув на шее у Альдеи.

– Рад видеть тебя в добром здравии, дочка, – поклонился садовник.

– Отец, как ты мог так безжалостно предать меня? – нахмурилась Альдея.

– Он ни в чем не виноват, – громко сказала Гертруда, шагнув вперед. – Все, что с тобой произошло, подстроила жестокая Магда.

Альдея удивленно глянула на Гертруду, не сразу узнав в облике королевы свою безумную мать – волшебницу Геру.

– Боюсь, что испытания еще не закончились, – вздохнув, сказала Гертруда. – Где твой амулет?

– Я… – Альдея прижала руку к груди и, потупив взор, ответила:

– Я обменяла его на жизнь и свободу… Прости меня, мама.

– Ну, что ты, дитя, – улыбнулась Гертруда, прижимая ее к груди.

– Жизнь и свобода важней амулетов. Ты приняла верное решение. Я тобою горжусь.

– А мне еще только предстоит сделать выбор, – проговорил Миклош.

– Принц?! – брови Альдеи взлетели вверх испуганными птицами. – Глазам своим не верю. Вас десять лет назад похоронили в королевском склепе и…

– Не меня, – усмехнулся он.

– А кого? – воскликнула Альдея.

– Меня, – угрюмо буркнул Вальдек.

– О, ужас! – покачала головой Альдея. – Что я еще не знаю в нашем королевстве?

– Что папа розы новые привез, – ответила Милена. – Он их назвал «Огнем любви».

– Огонь любви, – улыбнувшись, повторила Альдея. – В нем многие горят, сгорая без остатка словно свечи. Но есть другой огонь – огонь возвышенной любви, с небес сходящий и зовущий в вечность. Его в свое сердечко ты прими, родная девочка моя.

– Такой огонь нам всем необходим, – сказала королева. – Тебе, принц Миклош, чтобы встретиться в Ушмале с Милославой. Альдее с Вальдеком, чтоб горести забыть. А нам со Стояном, чтобы преодолеть все будущие испытанья.

– А мне, чтобы с честью носить имя королевы замка Шиклош! – подвела итог Милена.

– Глупцы, – презрительно сказала Магда, издали наблюдавшая за происходящим. – Они решили амулет заменить тем, что невозможно увидеть и взять в руки. Надеяться на невидимое – глупо, глупо, глупо…

– На вашем месте, я бы не спешил так говорить, – нахмурился колдун, увлекая Магду в глубокую тень.

– Что я слышу? Что за вздор? – возмутилась Магда.

– «Надежда, когда видит, не есть надежда; ибо, если кто видит, то чего ему и надеяться? Но когда надеемся того, чего не видим, тогда ожидаем в терпении», – проговорил колдун, прикрыв рукой глаза.

– Ты пугаешь меня, Штефан, – ударив его по руке, сказала Магда. – Ты должен меня подбадривать, вселять уверенность в победе, а вместо этого, ты бубнишь странные проповеди. Я не желаю слушать всякий вздор. Начинай скорей вершить свое черное дело. Поторопись, пока еще не поздно. Надеюсь, наши амулеты нам помогут.

– «Надежда лицемера погибнет. Упование его подсечено, и уверенность его – дом паука», – зашелестел листвою ветер. Но ни колдун, ни Магда не услышали этих слов.

Миклош мчался в Ушмаль. Мчался навстречу своей судьбе, твердо решив расстаться с жизнью, если Милослава скажет «нет».

– Я не желаю быть продолжателем традиций зла, – стучало в висках принца. – Не желаю, не желаю.

– Стойте! – приказал ему человек в плаще с капюшоном, надвинутым на лицо. Миклош натянул поводья. Арчибальд взвился на дыбы.

– Стойте! – вытянув вперед правую руку, воскликнул человек вторично. – Не смейте сводить счеты с жизнью.

– С чего вы взяли, что я… – нахмурился Миклош, но человек прервал его речь.

– Я знаю о вашем тайном замысле. Я знаю и о том, что вы боитесь стать похожим на короля Яноша, не ведая, что вам его оклеветали. Знайте же, что король Ахменов Янош отказался поклоняться злу. Его союз с Гертрудой разрушил узы вражды между людьми-охотниками и людьми-ягуарами, а смерть двух королей стала последней искупительной жертвой. Об этом не известно тем, кто хочет одурачить вас. Прощайте.

Человек исчез так же внезапно, как и появился. Миклош улыбнулся. Волна безудержного счастья накатила на него.

– Мы спасены с тобою, Арчибальд! – воскликнул он, пришпоривая коня.

Милослава стояла по колено в воде и смотрела на розовеющее небо. Её голову украшал венок из алых маков. Миклош спешился и, войдя в воду, коснулся руки Милославы. Она не шевельнулась. Она лишь прикрыла глаза. Он повернул ее к себе и зашептал:

– Как хорошо, что вы ничего не говорите мне. Молчите столько, сколько вам будет угодно. Я готов ждать вашего ответа целую вечность.

– И вас не будет мучить инстинкт охотника? – открыв глаза, спросила она.

– У людей столько желаний и инстинктов, что невозможно угадать, какой из них проснется раньше, – ответил он, улыбнувшись. – Я думаю, нам не стоит говорить об этом. Ведь нам с вами так много надо рассказать друг другу, о многом поразмыслить вместе, и лишь потом принять решение, которое будет самым верным. Вы согласны, Милослава?

– Да, – ответила она и, бросив в реку венок, побежала вверх по течению.

Миклош подхватил его, надел на голову и зашагал следом.

– Что он наделал? – завопила Магда. Её крик подхватила стая ворон, взлетевших с веток.

– Почему, почему ты его не остановил? – набросилась она с кулаками на колдуна.

– Душа моя, мы с вами проиграли этот поединок, – крепко сжав ее руки в своих, проговорил колдун.

– Нет, нет, не смей сдаваться, – приказала Магда. – Колдуй, колдуй, колдуй. Вспомни о том, что ты – самый великий маг и чародей королевства Ахменов.

– Мое величие лишь пустота и пыль, – опустившись на траву, усталым голосом проговорил колдун. – Я не увидел, как колесо истории покатилось в другую сторону…

– Никуда оно не покатилось, – топнула ногой Магда. – Скажи мне заклинание, и я сама здесь все исправлю.

– Теперь ты не исправишь ничего, – сказал колдун, распластавшись на траве. – Всему пришел логический финал. Я так и знал…

– Ах, вот как, он все знал! – закричала Магда. – Он знал, а я зато не знала, что доверяла наглому лжецу, который на мои богатства и мое величие польстился.

– Для Вашей Светлости довольно я трудился. Теперь пора мне на покой, – колдун скрестил на груди руки и закрыл глаза.

– Постой, – склонилась над ним Магда. – Ты всерьез решил в долину мрака удалиться?

– Да, – прошептал колдун. – Я чувствую уже предсмертный холод в своих суставах. Кровь-душа из тела утекает.

– Сейчас же прекрати свою игру, – потребовала Магда.

– Он с вами не играет, – раздались за ее спиной сразу несколько голосов. У реки появились люди в светлых плащах с капюшонами, надвинутыми на лица.

– Я не стану больше пить ваш яд, – усевшись на траву подле колдуна, сказала Магда.

– Вам это и не надо, – сказал самый высокий человек из тайной королевской свиты. – Противоядие и яд, смешавшись в вашем теле, давно уж дело сделали свое.

– Он прав, – кивнул колдун. – Вы через несколько минут умрете, дорогая.

– Ты шутишь? – с надеждой спросила Магда. Колдун отрицательно покачал головой.

Магда почувствовала, как сердце взлетело вверх и раскололось на множество мельчайших частиц, вонзившихся в каждую клеточку ее тела. Ей стало трудно дышать. Перед глазами поплыл серый туман, сквозь который она увидела испуганное бледное личико девочки Гертруды, которая склонилась над девочкой Магдой.

– Что с тобой, дорогая Магда? – спросила девочка Гертруда. – Не умирай, прошу тебя. Я сойду с ума, если останусь в монастыре без своей лучшей подруги. Магда, Магда…

– Ага, испугалась?! – вскочив с травы, весело рассмеялась девочка Магда. – Со мной все в полном порядке, глупышка Гертруда. Мне просто хотелось тебя испытать. Я решила узнать, так ли ты преданно любишь меня, как говоришь, или нет.

– О, милая Магда, я никогда не обманывала тебя, – проговорила девочка Гертруда. Её лицо стало еще бледнее. – Прошу тебя, никогда больше не испытывай меня подобным образом. У меня чуть сердце не рассыпалось на множество осколков, когда я увидела тебя, лежащей на траве, как раненую птичку.

– Ну, хорошо, я больше никогда не буду тебя испытывать, – обняв ее, пообещала девочка Магда. – Мы не расстанемся с тобою никогда. Верь мне, малышка Гертруда. Мы умрем с тобой в один день.

– Нет, нет, мы умирать не станем, – возразила девочка Гертруда. – Мы будем с милой Магдой вечно жить и радоваться солнечному свету!

– Вечно, – повторила девочка Магда, беззаботно рассмеявшись.

Туман рассеялся, и Магда увидела над собой бледное лицо королевы Гертруды.

– Ты обещала, что мы будем вечно жить, – собрав последние силы, прошептала Магда. – Зачем меня ты обманула?

– Я не обманывала тебя, – ответила королева Гертруда. – Это ты пошла путем коварства, предательства и лжи. Ты сама себя наказала, Магда. Прощай.

Стая птиц взлетела ввысь, заглушив шумом крыльев предсмертный стон Магды.

Королева Гертруда поднялась с колен и, закрыв лицо ладонями, прошептала:

– Вот и все.

– Нет, что вы, королева, – раздался голос за ее спиной.

– Что еще нас ждет? – испуганно воскликнула Гертруда, убрав ладони от лица.

– Новая встреча.

– Надеюсь, она будет приятной, – проговорила королева не очень уверенно.

Самый высокий человек из тайной королевской свиты медленно снял с головы капюшон и, сбросив плащ, шагнул к королеве. Она вскрикнула и лишилась чувств. Человек рассмеялся, поднял свой плащ и исчез. Тайная свита последовала за ним.

– Что с вами, Ваша Светлость? – воскликнул садовник, склонившись над королевой.

– Мой друг, я не могу поверить своим глазам, но… – Гертруда приподнялась и огляделась. – Здесь только что был Янош – мой супруг.

– Вам пригрезилось, – помогая ей подняться, сказал садовник. – Король Янош десять лет назад умер и похоронен в королевском склепе…

– Я знаю, – глядя вдаль, проговорила Гертруда. – Знаю, но мой Миклош тоже умершим считался. А между тем, он жив и невредим.

– Вы снова не в себе, душа моя, – нахмурился садовник.

– Ты прав, я не в себе, – поспешно ответила она, взлохматив волосы. – Я вновь безумна, милый Стоян. И я незамедлительно должна к себе на остров в Караколь умчаться. Не провожай меня, прошу. Оставь меня одну. Там в Караколе я пробуду до рассвета.

Она подхватила что-то с травы и убежала прочь.

– Несчастная Гертруда, – сочувственно вздохнул садовник и медленно побрел по дорожке, петляющей меж деревьями.

 

8

Милена сидела на ступенях белой беседки и водила пальчиком по странным письменам.

– Дитя мое, ты не поможешь мне? – спросила пожилая статная дама.

– Вы так тихо подошли, что я даже не заметила, – проговорила Милена и поднялась. – Я рада услужить вам, сударыня.

– Сударыня, государыня, – улыбнулась дама. – Давненько меня так не величали. Спасибо тебе, дитя мое, ты согрела мне сердце. А теперь проводи меня в замок.

– С удовольствием, сударыня, – сказала Милена. Но, сделав несколько шагов по дорожке, остановилась:

– Ой, боюсь, что в замке никого нет.

– Замок Шиклош впервые пуст?! – воскликнула дама. – Это что-то новенькое.

– Вы знаете, он не совсем пуст, – попыталась объяснить Милена. – Там живут люди, просто сейчас их там нет. Там нет никого кроме… – Милена потупила взор. – Кроме меня – будущей королевы…

Дама звонко рассмеялась.

– Ты – смелая девочка, если называешь себя королевой, не имея на это никаких прав, – ее глаза стали злыми. – Следуй за мной, маленькая самозванка.

Краска стыда залила щеки Милены. Она низко опустила голову и поплелась вслед за дамой. Неожиданно в ее сознание возникла странная картина: охотник, ведущий за собою маленькую дикую лань.

– Беги, – крикнула Милена, поняв, что бежать должна она сама, потому что она и есть бессловесное, глупое существо, послушно плетущееся за врагом.

Милена метнулась в сторону и, ловко перепрыгнув через цветник, помчалась туда, где было многолюдно. Очень скоро она затерялась в пестрой людской толпе.

– Ты все равно никуда от меня не денешься, маленькая самозванка, – прошептала дама, медленно поднимаясь по ступеням лестницы.

Распахнув настежь массивные двери замка, она громко крикнула:

– Я вернулась!

Прошествовав в запретную комнату, она уселась в массивное кресло напротив фамильного герба Ахменов и, улыбнувшись, повторила:

– Я вернулась.

Легкие тени заскользили по комнате, приобретая четкие формы. И вот уже не тени, люди низко склоняются в полупоклонах, приветствуя её.

– Где Янош? – внимательно оглядев всех, спросила она. – И почему так невыносимо пахнет лавандой?

– Король Янош отправился в Караколь, – ответил один из слуг.

– Лаванда – символ отречения Яноша от своих предков, – ответил другой.

– Понятно, – проговорила дама, гордо вскинув голову. – Я чувствовала, что из-за этой Гертруды у нас будут неприятности. Но я даже не могла предположить, что их будет сто-о-олько. Убейте ее немедленно.

– Мы не сможем выполнить ваш приказ, государыня.

– Что? – воскликнула она и поднялась. – Как вы посмели перечить мне – вдовствующей королеве замка Шиклош, единственной настоящей владычице Ахменов?

– Вы потеряли свою власть, вручив корону сыну, – сказал начальник стражи, сделав шаг вперед. – Прошло тридцать лет после того, как вы удалились из замка. О вас почти никто не помнит кроме нас – ваших верноподданных слуг. Да и мы – всего лишь тени, тени прошлого.

– Неправда, – топнула ногою королева. – Я еще не тень. Я… – она опустилась в кресло, тяжело дыша. – Я – старая развалина, цепляющаяся за тонкую ниточку жизни, готовую порваться в любой миг.

Начальник стражи присел у ног королевы, положил голову ей на колени и попросил:

– Оставьте все, как есть. Оставьте их, пускай живут, как могут, как хотят.

– Наверное, друг мой, ты прав, – разлохматив его волосы, задумчиво проговорила она. – Пусть живут, как могут… Знаешь, я все явственней стала слышать голоса из прошлого. Они предупреждают, вразумляют, а я противлюсь по привычке. В мои лета, наверно, это глупо?

– Наверно, – улыбнулся он.

– Наверно, – прошептала она и замерла, глядя в глаза улыбающемуся солнцу с лучами, похожими на змей. Страж у ее ног задремал. Люди тени исчезли. Несколько минут королева сидела неподвижно, а потом поспешно поднялась и воскликнула:

– Я придумала, что делать! Пойдем скорее в королевский склеп. Но прежде принеси мне золотую чашу.

– Зачем она вам?

– Принеси, – нахмурилась королева. Стражник исчез, а через миг вернулся с чашей, испещренной странными письменами. Королева взяла ее в руки и улыбнулась:

– Время пришло.

Она достала из тайника пыльную бутылку с рубиновым вином, налила полную до краев чашу и, сделав маленький глоток, сказала:

– Прекрасное вино. Над ним не властно время. Итак, друг мой, я выполнила свою миссию достойно. Маленькая самозванка будет ждать моего возвращения, не подозревая, что меня уже нет, что я – тень.

Королева глянула на стражника и усмехнулась:

– Хочешь, верный мой рыцарь, я открою тебе одну тайну? – он кивнул. – Мое настоящее имя… Ми-ле-на! Смешно, не так ли?

– Удивительно, – восторженно глядя на нее, ответил он. – Ведь все вас называли Казервуд.

– Вот именно, я – Казервуд, что значит королева тысячи масок, – сделав еще один глоток, сказала королева. – Давным-давно, когда я была еще маленькой девочкой по имени Милена, мне захотелось стать великой королевой. Мне удалось добиться своего, но заплатила я за все неимоверно дорогую цену. Теперь я это поняла. Жаль только, поняла я слишком – слишком поздно.

Стражник сорвал со стены фамильный герб Ахменов, открыл потайную дверь в королевский склеп и зажег факел.

– Прошу вас, Ваша Светлость.

– Скорей уж Ваша Темность, Ваша Злость и Ваша Алчность надо говорить, – поправила его она. – Хотя, не скрою, Ваша Светлость звучит приятнее в твоих устах, мой рыцарь. Итак, я – королева замка Шиклош из жизни добровольно ухожу и все секреты уношу с собою.

– А что на чаше золотой написано, вы знаете? – спросил слуга.

– Конечно, – заулыбалась она и, сделав большой глоток, сказала:

– «Свет у беззаконного потухнет, и не останется искры от огня его. Изгнана будет из шатра его надежда, и это низведет его к царю ужасов».

– Вы об этом знали и…

– И поступала по упорству сердца, – проговорила она, укладываясь на могильную плиту. – Прощай, мой верный рыцарь. Я покидаю мир живых. Теперь я – тень, скользящая над миром.

– Прощайте, королева замка Шиклош, – накрыв ее полупрозрачным покрывалом, промолвил он и превратился в тень…

– Не лень, не лень, не лень, тебе твердить слова любви, Гертруда, – пел ветер, шелестя листвой.

– Тебя я, милый Янош, не забыла. Ах, как же я хочу увидеться с тобой, – шептала Гертруда, зная, чувствуя, что он рядом. Она сидела с закрытыми глазами и не решалась открыть их. Ей было страшно вновь увидеть лицо любимого перед собой.

– Король Янош стал другим, – думала Гертруда. – Нет, он всегда был разным, многоликим, но всегда желанным мною. Даже в садовнике Стояне я угадывала его черты. Я бы никогда не позволила ему прикоснуться ко мне, если бы он не был так похож на короля…

– Я здесь, я рядом, поскорей глаза открой, Гертруда, – тронув ее за руку, попросил Янош.

Она медленно открыла глаза и, встретившись с ним взглядом, улыбнулась.

– Ничего не говори, – попросил он, прижав свою ладонь к ее губам. – Дай мне возможность насмотреться в твои бездонные глаза, насладиться запахом трав и цветов, которыми пахнут твои волосы. Помолчим о любви, дорогая.

Она кивнула, понимая, что это их единственная встреча, что больше ничего не повторится, что канет в вечность все от первой до последней строчки, останутся лишь маленькие точки… Многоточие, дающее возможность все начать сначала…

От белого султанского дворца до самого причала коврами выстлана дорога.

– Где ты, Альдея недотрога?

– Я сплю и вижу дивный сон: цветущий сад и золоченый трон, и смуглолицый, строгий повелитель читает бейты. Я пришла на зов, учитель…