Городурн лежал на траве, закинув руки за голову, и наблюдал за облаками, плывущими по небу. Ему казалось, что в бездонной вышине разыгрывается чудесная мистерия. Вот могучий великан склонился над странным существом с круглой головой, вытянутым тельцем и маленькими крылышками. А через мгновение большая птица заслоняет своими крыльями полнеба, скрывая исход неравного поединка. И вот уже не птица, а город с высокими башнями, окруженный крепкими стенами, предстает взору юноши. Медленно распахиваются массивные ворота. Яркий свет вырывается наружу, разливаясь по земле разноцветным сиянием, ослепляя и приводя в трепет.

– Го-ро-дурн! – звучит отдаленным эхом тихий голос. – Го-ро-дурн!

– Откуда там, на небесах, знают моё имя? – шепчет юноша, подавшись вперед всем телом.

– Где ты, Го-ро-дурн? – голос звучит отчётливей. И тогда юноша понимает, что зов доносится вовсе не с небес, что это отец разыскивает своего непутевого сына.

– Иду-у-у, – кричит юноша, бросает беглый взгляд на небесный город, машет рукой и бежит в долину.

– Где ты был на этот раз? – строго спросил отец, когда Городурн перешагнул порог дома.

– Лежал на пригорке и наблюдал за облаками, – честно признался юноша.

– Опять? – возмущенно всплеснула руками мать. – С ранней зари до позднего вечера твои братья трудятся, не покладая рук, а ты… В кого только ты такой уродился?

– В тебя, матушка, – улыбнулся Городурн и, склонив голову, поцеловал натруженные материнские руки.

– Не ругай его, Аглая, – проговорил отец Городурна. – Наш сын и в самом деле очень похож на тебя. Светлые волосы, большие серые глаза, белая кожа, совсем не темнеющая от солнечных лучей…

– Пожалуй, этим наше сходство и ограничивается, – проговорила Аглая, высвобождая свою руку из рук сына. – Ты прекрасно знаешь, Горн, что мы выбиваемся из сил, обрабатывая наши поля, и едва успеваем в срок заплатить налоги. Старшие дети называют Городурна дармоедом. Мне же приходится постоянно выгораживать его, оправдывать его безделье, надеясь, что он образумится, пожалеет нас и… Я больше не могу. Я устала…

Аглая повернулась и вышла из дома.

– Мама! – воскликнул Городурн, бросившись за ней, но отец задержал его в дверях.

– Погоди. Я должен поговорить с тобой.

Городурн медленно повернул голову, ожидая услышать самое худшее. Но отец добродушно улыбнулся, в его карих глазах засияли озорные огоньки.

– Ты стал совсем взрослым, – обняв сына, проговорил Горн. – Пришло время поведать тебе историю нашего народа. Садись и внимательно слушай.

Городурн повиновался.

– Этой истории несколько веков, – таинственным тоном начал своё повествование Горн. Городурн чуть подался вперёд. Сердце его на миг замерло, а потом учащённо забилось. Городурну почудилось, что не отец, а сама судьба желает поведать ему что-то важное, что повлияет на всю его дальнейшую жизнь. Нет, не только на его, а на жизнь всего их народа, который жестоко угнетают филистимляне.

– Когда-то наш народ жил в земле, текущей молоком и медом. Четыре раза в год собирали урожай наши предки, не испытывая ни в чём недостатка. У всех были дома из белого мрамора, украшенные красивой резьбой. Наш народ был так богат, что золото и серебро считались обычными металлами, а драгоценными камнями играли малые дети, словно это были не алмазы и изумруды, а простые стекляшки.

Горн вынул из глубокого кармана своей длинной одежды крупный алмаз и протянул его сыну. Городурн взял в руки прозрачный камень и с любопытством принялся его разглядывать.

– Вот какие игрушки были у наших предков, – улыбнулся Горн. – Несмотря на трудные времена, мой пра-пра-прадед сохранил этот алмаз. Он велел передавать его от отца к сыну до тех пор, пока не родится мальчик с тонкой душой мечтателя, – Горн немного помолчал, вспоминая времена, когда он сам был мальчуганом и беззаботно бегал по заливным лугам.

– Вручая мне этот камень, отец сказал, что скоро у меня родиться сын, который сможет отправиться на поиски исчезнувшего города, – проговорил Горн и усмехнулся. – Тогда я не думал, что это скоро растянется на целых тридцать лет. – Городурн удивленно глянул на отца. – Да, да, мой сын, каждому из твоих братьев я показывал этот камень, но ни одного из них он не заинтересовал. Никто не стал разглядывать его прозрачные грани и любоваться игрой света в них. А ты не выпускаешь его из рук.

– Мне кажется, отец, – проговорил Городурн, – что я чувствую тепло человеческих рук, которые прикасались к этому алмазу. А, если закрыть глаза, то, пожалуй, можно будет и увидеть этих людей…

– Ты посмотришь на них в другой раз, – сказал Горн. – А сейчас ты должен слушать внимательно. Умирая, дед Ахаз сказал, что юноша-мечтатель, который отыщет исчезнувший город Сигор, не будет похож ни на кого из наших предков. Ты, Городурн, не похож на нас…

– Но я похож на матушку! – воскликнул юноша.

– Верно. Но твоя мать не принадлежит к нашему древнему роду, – проговорил Горн. – Я взял в жены чужестранку.

– Чу-же-стран-ку? – удивился Городурн. – Почему?

– Мои родители тоже были в недоумении, – Горн усмехнулся. – Они говорили, что лицо Аглаи чересчур бесцветное, глаза блёклые, а волосы напоминают разбросанную на поле солому, в то время, как у наших девушек чёрные жгучие глаза, смоляные волосы и смуглая кожа. Но я упрямо твердил: «Ну и что». Тогда родители стали говорить, что у Аглаи слишком тонкий стан, что она не сможет родить ни одного ребёнка, и тогда род наш исчезнет навсегда с лица земли. Но для меня не было никого милее этой худенькой девчушки с глазами испуганной серны…

Я случайно встретился с ней в лесу. Она плела венок из колокольчиков и что-то тихо напевала. Её нежный голосок был похож на журчание ручейка. Я стоял в тени деревьев и не мог двинуться с места. Словно завороженный я смотрел на её бледное лицо, светлые волосы, тонкие руки и желал, чтобы она сидела среди цветов вечно. Но она поднялась, надела на голову венок и повернулась, чтобы уйти. Я шагнул ей навстречу. Наши взгляды встретились. Острая стрела любви вонзилась мне в самое сердце. Я понял, что кроме этой сероглазой незнакомки мне теперь никто не нужен.

– Вы дочь лесного царя? – прошептал я каким-то не своим голосом.

– Нет, – засмеялась она. – Я дочь лесника.

– Когда я смогу увидеть вас в городе? – осмелев, задал я новый вопрос.

– Боюсь, что никогда, – покачала она головой, смешно наморщив носик.

– Почему? – воскликнул я.

– Городская суета пугает меня, – смущенно проговорила она. – Мне проще находить общий язык с птичками и зверушками.

Словно подтверждая её слова, пушистый бельчонок прыгнул ей на плечо и принялся тереться мордочкой о золотистые волосы.

– Лучше вы приходите в наш лес, – сказала она. – Я буду ждать вас у ручья.

С той поры мы почти не разлучались. И я заметил, что многолюдье городских улиц стало пугать и меня. Город стал казаться мне селевым потоком, сметающим всё на своём пути. Мне приходилось барахтаться в этом потоке, подчиняясь его законам. Я должен был строго следовать воле родителей, должен был соответствовать заведённым стандартам, должен был говорить и делать то, что говорили и делали до меня мои предки. Но внутри меня всё восставало против устаревших законов и правил. Мне хотелось вырваться на свободу и устроить свою жизнь по-иному. Одно страшило меня – гнев предков, который я навлекал на своих будущих детей своим непослушанием.

Не знаю, сколько бы длились мои терзания, если бы не умер дед Ахаз. Его смерть и рассказ о грехах нашего народа развязали мне руки. Я убежал из дома. Целый год мы с Аглаей бродили по горам и лесам, наслаждаясь природой и общением друг с другом. Когда родился Саман, мы вернулись в родительский дом. Нас тепло приняли, одарили дорогими подарками, окружили заботой. Но Аглаю по-прежнему пугал город. Она стала бледнеть и чахнуть на глазах. Тогда-то мы и решили поселиться на опушке леса. Выстроили этот дом, где родились наши сыновья, как две капли воды похожие на меня.

Они рождались друг за другом с перерывом в два года: Саман, Сиф, Мафус, Ирад и Дан. А ты, Городурн, появился через пять лет после Дана, когда мы уже потеряли надежду…

Сегодня тебе восемнадцать лет. Столько же было мне, когда дед Ахаз отдал мне этот алмаз и рассказал всю правду о наших предках.

Итак, наш народ был богат и силён, потому что уповал на Господа и соблюдал Его законы. Но возгордились людские сердца. Стали наши предки делать дела неугодные Богу. В каждом своём городе они насыпали холмы, на которых соорудили статуи. Сделали изображения богов и богинь, Астарт, животных и пресмыкающихся и принялись поклоняться и служить им, возжигая курения пред ними. Страна наполнилась золотыми и серебряными идолами, украшенными драгоценными камнями. Но и этого людям показалось мало. Наши предки научились волшебству, стали проводить детей сквозь огонь. Забыли они о Господе, который хранил и оберегал их от врагов и лютых зверей. Но Господь не забыл наш народ. Он посылал пророков, которые призывали людей одуматься, отказаться от своих грехов и вернуться на путь добра и справедливости. Но никто не слушал пророков, рассчитывая жить вечно на земле хлеба и вина, плодов и виноградников, масличных деревьев и меда.

Прогневался Господь на людей и отверг их от лица Своего. Началась страшная засуха. Вельможи посылали слуг за водою, но все колодцы были пусты. Почва растрескалась, растительность выжгло солнце. Исчезли звери и птицы. Мор напал на домашний скот.

Земля, текущая молоком и мёдом, превратилась в безжизненную пустыню. Не спасло наших предков ни золото, ни серебро, ни драгоценные камни. Не помогли им их идолы и дубравы посвящённые божествам. От былого могущества не осталось и следа. Выжили чуть больше сотни человек. Все они собрались в Сигоре – единственном уцелевшем городе и воззвали к Господу. Но не получили ответа на свою молитву, потому что у каждого в потаённом месте остался золотой божок. Не отказались люди от служения суете, не вспомнили о том, что Господь заключил с ними завет вечный, заповедав не чтить богов чужих, не поклоняться им и не приносить им жертвы. Забыли, что нет иного бога, который мог бы спасать народ и оберегать его от бед, как это делал Господь, сотворивший небо и землю.

Со всех сторон стали осаждать город Сигор враги. Дикие звери нападали на людей среди белого дня. Красивые дома из белого мрамора превратились в развалины, заросли диким плющом. Поселились в Сигоре животные. Ёж и пеликан ночуют теперь в резных украшениях домов. Некогда богатый дворец стал логовищем шакалов.

Перепуганные люди покинули Сигор. Забыли они дорогу к своей столице, поражавшей когда-то воображение путников блеском золота, серебра и драгоценных камней.

Прошло время. Смельчаки попытались отыскать исчезнувший город, но тщетно. Никто из ушедших на поиски не вернулся назад. Тогда отцы стали рассказывать детям сказки о былом могуществе нашего народа, красоте городов и богатстве наших предков, живших в земле молока и мёда. Люди смирились с участью рабов и безропотно отдают большую часть своего урожая и лучший скот филистимлянам, – Горн тяжело вздохнул и замолчал.

– Отец, а зачем искать исчезнувший город? – спросил Городурн, продолжая разглядывать алмаз.

– Люди верят, что в подземных тайниках Сигора хранятся несметные богатства, которые помогут нам обрести свободу, – задумчиво проговорил Горн.

– Но ты же сам сказал, что были тяжёлые времена, и наши предки лишились всего.

– Верно, – улыбнулся Горн. – Но, несмотря на все тяготы и лишения, наш дед Ахаз сумел сохранить алмаз. Возможно, в подземных кладовых уцелели и другие сокровища. Раньше люди мало ценили драгоценные камни, отдавая предпочтение золоту. Теперь всё поменялось. И алмаз нашего деда может принести нам много радости или много горя. Поэтому будет лучше, если я снова спрячу его подальше, – проговорил Горн, опуская камень в глубокий карман своей длинной одежды. – Сейчас настали такие времена, что человеческая жизнь не имеет никакой цены, если на чашу весов положены богатство и власть. Поэтому никому не говори, что ты держал в руках алмаз размером с куриное яйцо. Даже Аглая не знает о его существовании.

– Но про алмаз знают братья, – сказал Городурн.

– Скорее всего, они забыли о нём, – улыбнулся Горн. – И ты забудь о нём, сынок.

– Забыть? Но почему, отец?

– Да потому, что нет и не было никакого города Сигора. Нет никаких сокровищ. Всё это сказки, которые придумали отчаявшиеся люди, чтобы хоть как-то поддержать угасающую надежду, – строго сказал Горн.

– Постой, отец, – нахмурился Городурн. – Ты же сказал, что город отыщет человек, который не будет похож ни на кого из предков. Верно?

– Так говорили старцы лишь потому, что знали одну простую истину: такой человек никогда не родится у нашего народа, – проговорил Горн и поднялся.

– А я, отец! – воскликнул Городурн. – Ты же начал свой рассказ с того, что я совершенно не похож ни на кого из наших предков, а значит…

– Это ничего не значит, мой мальчик, – горестно вздохнул Горн.

– Но почему?

– Потому что никто не может показать тебе направление, в котором следует идти. А если быть до конца честным, то мне кажется, что искать исчезнувший город нет никакой надобности.

– Отец, что я слышу? Не ты ли всегда учил нас, что жизнь – это движение вперёд, это вечный поиск смысла человеческого существования на этой земле, – с горячностью выпалил юноша.

Горн улыбнулся, обнял сына за плечи и сказал:

– Теперь я вижу, Городурн, что ты сумеешь отыскать исчезнувшие сокровища. Я благословляю тебя на поиски города Сигора. Сегодня мы устроим пир в твою честь, а завтра утром ты отправишься в путь.

На рассвете вся семья вышла проводить Городурна. Братья обменялись рукопожатиями, а затем Саман – старший из всех братьев, сказал:

– Наконец-то ты станешь настоящим мужчиной, научишься добывать пропитание своими руками, узнаешь, что такое холод и лишения. Но какие бы трудности не поджидали тебя впереди, не забывай, что ты – человек, поэтому будь честен, добр и справедлив.

Аглая долго и пристально смотрела в глаза сына, но не проронила ни слова. Она поцеловала Городурна в лоб и поспешно удалилась. А Горн похлопал сына по плечу и, улыбнувшись, проговорил:

– Мы все надеемся на тебя, Городурн. Помни всё, о чём я говорил тебе, чему учил тебя. Иди вперёд и ничего не бойся, а мы с нетерпением будем ждать твоего возвращения.

Городурн низко поклонился, взял узелок с хлебом и водой и зашагал по узкой дорожке, упирающейся в горизонт.

Уходить далеко от дома ему совсем не хотелось, поэтому, поднявшись на свой любимый пригорок, он лёг на траву и принялся наблюдать за облаками, плывущими по небу.

Незаметно для себя Городурн погрузился в сон. А когда сон закончился, и юноша открыл глаза, то оказалось, что на землю спустилась ночь и место облаков на небе заняли мерцающие звезды.

Юноша поднялся и, почесав затылок, проговорил:

– Домой мне идти нельзя. Придется провести эту ночь под открытым небом. А чтобы она не казалась мне такой мрачной и неуютной, я подкреплюсь матушкиным караваем.

Городурн взял в руки хлеб, разломил его пополам и увидел внутри что-то блестящее. Он аккуратно примял хлебный мякиш и вытянул из каравая золотую серьгу, украшенную изумрудами.

– Откуда в хлеб попала эта дорогая вещица? – воскликнул Городурн. – Я никогда не видел у матушки никаких украшений. Да и у жен старших братьев не было никогда таких серёг. Наверное, это воспоминание о далеких матушкиных предках… Но почему же матушка ничего мне не сказала?

– Потому что это моя серьга, – раздался звонкий голосок. Городурн вздрогнул от неожиданности. Прямо перед ним появилась светловолосая девушка с глазами похожими на вымытое небо.

– Это моя серьга, – повторила девушка, оттопырив маленькое ушко, в которое была вдета родная сестрица той, что Городурн держал в руке.

Юноша принялся крошить матушкин каравай, не совсем понимая, зачем он это делает. А девушка смотрела на него и повторяла:

– Ты напрасно тратишь время и силы. У твоей матушки была лишь одна серьга, лишь одна. Она нашла её у ручья.

– Откуда ты знаешь? – нахмурился Городурн.

– Отдай сережку, тогда скажу, – девушка протянула вперёд тонкую руку и улыбнулась.

– Возьми, – проговорил Городурн, опуская драгоценную вещицу на её ладошку.

Девушка ловко вдела серьгу в ушко, тряхнула головой и беззаботно рассмеялась. Её смех рассыпался в воздухе звоном колокольчиков.

– Пойдем к ручью, – приказала девушка. – Я должна посмотреть на свое отражение.

– Зачем? – удивился Городурн.

– Чтобы убедиться в своей красоте, – ответила она.

– Так вот зачем люди так много времени проводят у воды! – воскликнул Городурн. – А я ни разу не заглядывал в ручеек с этой целью, ни разу не разглядывал себя в воде.

– Так значит, ты ни разу не видел своего лица? – удивилась девушка.

– Почему же не видел? – обиделся Городурн. – Все говорят, что я очень похож на матушку, а её я вижу каждый день. Стоит мне закрыть глаза, её образ встает передо мной и…

– Нет, это совсем не то, – замотала головой девушка. – Каждый человек особенный, поэтому ты должен увидеть своё лицо. Иди за мной и сам во всем убедишься.

Девушка чуть приподняла подол длинного платья и побежала к ручью. А Городурну показалось, что она летит над землёй, едва касаясь высокой травы маленькими ножками.

– Как тебя зовут, прекрасная незнакомка? – крикнул Городурн.

– Я – Гелена, дочь Селены, – колокольчиком зазвенел её голос.

Услышав его, проснулся соловей и запел свою трогательную песню. Городурну показалось, что он понимает слова этой песни, они встревожили его душу, заставили замереть и прислушаться.

Соловей пел, а Городурн думал о том, что ручеек и река – это образы, о которых маленькая птичка поёт неспроста.

– Иди ближе, Городурн, – позвала его девушка. – Только в полнолунье люди могут увидеть в зеркальной глади ручейка свое истинное лицо.

– Откуда ты знаешь мое имя? – удивился юноша.

– Посмотри на свое лицо в ручейке, тогда скажу, – приказала Гелена.

Городурн подошел ближе и склонился над водой. Гелена была права. В водной глади отразилось совершенно другое лицо. Оно лишь отдаленно напоминало лицо матушки, которое он привык ежедневно видеть перед собой.

– Ты очень добрый человек с душой мечтателя, – проговорила Гелена, встав рядом с Городурном. – Твоя матушка очень хотела, чтобы у неё родилась дочь. Каждую ночь она приходила к ручью и просила звезды помочь ей. А они были глухи к её мольбам.

– Почему?

– Да потому, что звёзды умеют лишь посылать на землю свой мерцающий свет, указывая путникам дорогу в ночи. Но твоя матушка не хотела сдаваться. Она принялась просить помощи у ручья, потом у земли, у солнца, у неба, у облаков, у луны, но никто не помогал ей. Тогда она стала приходить к ручью уже по привычке. Она смотрела на чистый поток и горько плакала. Однажды, утомленная тяжелым днем, твоя матушка уснула у ручья и увидела странный сон. Высокая женщина в дорогих одеждах поспешно подошла к ней и строго приказала больше не лить здесь горючих слёз.

– Ты должна теперь радоваться, Аглая, – погладив твою матушку по голове, проговорила она более мягким голосом. – Скоро, очень скоро у тебя родится сын, как две капли воды похожий на тебя.

– Но у меня уже есть пятеро сыновей, – сказала Аглая. – Неужели я никогда не смогу родить дочь?

– Нет. Но твой шестой сын – Городурн приведет в ваш дом юную красавицу, которая станет для тебя любимой дочерью. Но сначала Городурн должен будет отыскать её и помочь ей вернуться из мира тьмы в мир света и ярких красок. А чтобы он узнал Гелену, я оставлю у ручья свою золотую серьгу с изумрудами. Сбереги её, Аглая…

Когда твоя матушка пробудилась ото сна, то увидела у своего изголовья белоснежный кружевной платок, на котором лежала серьга с изумрудами. Аглая поднялась её, надеясь увидеть богатую незнакомку, но вокруг не было никого. Лишь легкий туман ещё кое-где висел над землёй.

Аглая спрятала драгоценную вещицу у себя на груди и поспешила домой. Все эти годы она надеялась, что незнакомка вернется. Но та не только не вернулась, а больше ни разу не приснилась бедной женщине. Не зная, как поведать тебе об этом, Аглая решила просто запечь серьгу в хлеб, понадеявшись на провидение.

Я рассказала тебе всё, что знала. Нам суждено было встретиться, и мы встретились, но, увы… пришло время прощаться, – Гелена вздохнула.

– Почему? Разве ты не пойдёшь со мной? – воскликнул Городурн.

– Нет, – покачала головой Гелена. – Солнечный свет может убить меня, поэтому я вынуждена жить в мёртвом городе.

– В мёртвом городе? – переспросил Городурн.

– Да-а-а, – прошептала Гелена и исчезла.

– Мне всё это приснилось, – сказал сам себе Городурн, потёр глаза и поднял лицо вверх.

На просветленном небосклоне мерцала маленькая звёздочка, посылая на землю пульсирующие сигналы. Городурну показалось, что он слышит голос этой далекой звезды.

Сердце юноши сжалось от незнакомого чувства, а на глазах выступили слёзы.

– Найди меня, – попросила звездочка.

– Наверное, расставание с родными и бессонная ночь так сильно подействовали на меня, что я стал видеть миражи и слышать то, чего нельзя услышать, – проговорил Городурн, тряхнув соломенными кудрями. – Девушка, соловей, звезда на полупрозрачном небе – всё это…

– Я тоже видел, – проговорил загорелый, темноволосый юноша, перешагнув через ручей.

Городурн застыл в изумлении. Юноша засмеялся и, протянув руку, представился:

– Дедан – сын воинственных Хеттов. Вчера мне исполнилось восемнадцать лет, а это значит, пришла пора странствий. Родители проводили меня в дальний путь, наказав, вернуться через год и поведать им обо всём, что я увижу и услышу. Если же я не вернусь через один год и один месяц, то отец сделает на своей золотой сабле глубокую зазубрину и целый месяц будет оплакивать воина Дедана, погибшего в неравном бою.

– А вдруг ты погибнешь не в бою, что будет тогда? – поинтересовался Городурн.

– Родители всё равно будут считать, что я погиб в бою, – ответил Дедан. – Таков обычай Хеттов. Мы рождаемся и умираем воинами. А кто твои предки, Городурн?

– Мои предки – земледельцы. Но позволь узнать, откуда ты знаешь моё имя?

– Я слышал, как девушка называла тебя, – улыбнулся Дедан и, потупив взор, добавил:

– Она очень красивая… Вот только я не заметил, куда она убежала.

– И я тоже не знаю, где её искать, – глядя на свое отражение в ручейке, проговорил Городурн. – Я лишь знаю, что зовут её Гелена – дочь Селены, и всё.

– Не грусти, приятель, знать имя девушки – это уже много. А мы ещё знаем имя её матери. Поэтому, я предлагаю отправиться на поиски госпожи Селены, – воскликнул Дедан. – Я пойду вниз по течению, а ты ступай вверх. Твоя Гелена не могла далеко уйти, если только она не какая-нибудь фея, передвигающаяся по воздуху.

Городурн насторожился, вспомнил, как удивила его лёгкая, летящая походка девушки.

– А что, если она и в самом деле фея? – подумал он. А вслух сказал:

– Я думаю, что Гелена – простая девушка, которой нужна наша помощь.

– Тогда не станем терять ни минуты, – сказал Дедан. – Оставим здесь деревянный колышек и вернемся к нему через день, чтобы решить, что нам делать дальше.

Юноши обменялись крепким рукопожатием и разошлись в разные стороны. Дедан быстро шёл вниз по течению реки, ловко перепрыгивая через небольшие валуны, встречавшиеся ему на пути, и скоро его фигура превратилась в маленькую точку, а потом и вовсе исчезла за горизонтом.

Городурн же сделал всего несколько шагов и остановился. Ему совсем не хотелось никуда идти, а очень хотелось опуститься на мягкую траву, положить руки под голову и уснуть крепким сном, что он и сделал.

Во сне Городурн снова услышал соловьиную песню и попросил птичку объяснить ему, почему нельзя увидеть своё отражение в реке, после того, как с ней сольется ручеёк.

– Речь идёт не о простой реке, – ответил соловей, – а о реке жизни, в которую впадает множество ручейков – человеческих судеб. В стремительном речном потоке все они перемешиваются и теряют свою индивидуальность, подчиняясь законам реки. Чистую воду ручейка загрязняют лживость, язвительность, зависть, изворотливость, надменность, напыщенность, злорадство, злоречие, высокомерие и гордость, превращая её в мёртвую воду.

– Зачем же тогда ручейки стремятся к реке? – удивился Городурн.

– Таков закон жизни, – пропел соловей. – Положи в ручей камень и увидишь, что воду не остановить.

– Неужели нельзя ничего придумать, чтобы живая вода не стала мёртвой? – нахмурился Городурн.

– Можно, – ответил лесной певец. – Ты должен прожить свою жизнь так, чтобы соблазны не взяли верх над твоим разумом, чтобы не потерялась первозданная чистота твоей бессмертной души. Запомни, совсем не обязательно сливаться с рекой, можно бежать рядом с ней.

– А можно остановиться на берегу и поразмышлять? – поинтересовался Городурн.

– Это будет самым разумным решением, – ответил соловей. – Люди так увлечены погоней за призрачными мечтами, что порой даже не понимают, что бегут по кругу или попросту топчутся на одном месте.

– На одном месте, – повторил Городурн и пробудился.

Солнечный диск уже скользнул за горизонт, окрасив землю вечерним румянцем.

Городурн нагнулся над прозрачной водой, подмигнул своему отражению и, припав к чистому источнику, подумал о Гелене.

Что-то необъяснимо таинственное было в облике девушки: роскошная одежда, отливающая металлическим блеском, светлая, почти прозрачная кожа, пепельные волосы, уложенные причудливыми завитками надо лбом, печальные глаза цвета вымытого неба, маленькие ушки, в которых золотые серьги казались непомерно большими, тонкие руки с длинными пальцами, звенящий колокольчиками смех, нежный голос…

– Здравствуй, Городурн!

– Здравствуй… – он растерялся, увидев Гелену перед собой.

– Почему ты не пошёл меня искать? – спросила она.

– Я решил немного поразмышлять. Мне очень хотелось, чтобы ты вернулась, и ты вернулась, – признался он.

– Я каждую ночь прихожу сюда к ручью, а на рассвете возвращаюсь в замок тьмы, чтобы тосковать и плакать о том, что мне не суждено увидеть мир света, в котором солнечные лучи золотят землю, цветы поворачивают свои соцветия к небу, а капли росы сверкают на листьях прозрачными алмазами, – сказала она со вздохом.

– Зачем же ты снова и снова возвращаешься в тёмный замок? – удивился Городурн.

– Да потому что я – дитя тьмы. Солнечный свет убьёт меня. Так сказал король Нехуштан, – объяснила Гелена.

– А вдруг король обманул тебя?

– Нет, – покачала головой Гелена. – Посмотри на небо. Прямо над нами скорбный лик моей матушки…

– Ма…туш…ки? – Городурн присел от удивления.

– Да-да, это моя матушка Селена. Она ослушалась короля, задержавшись у ручья чуть дольше, чем следовало, и превратилась в Луну, – горько вздохнув, сказала Гелена.

– Вот почему твое лицо показалось мне знакомым, – глядя на лунный лик, проговорил Городурн. – Ты похожа на Луну.

– На Селену, – поправила его Гелена. – На свою матушку Селену.

– Не грусти, я постараюсь что-нибудь придумать, – сказал Городурн и провел рукой по волосам Гелены. – Скажи мне, где искать тебя?

– В подземном городе, в замке тьмы. А где находится этот город, я не знаю, потому что король Нехуштан переносит меня от замка к ручью и от ручья к замку при помощи магических заклинаний, – голос Гелены зазвучал совсем тихо. – Я чувствую, как силы покидают меня. Прощай… Сдержи свое обещание…

Городурн хотел удержать Гелену, но она растаяла, словно легкое облачко, а к ногам юноши упала золотая серьга с изумрудами.

– Найди меня… – послала свой пульсирующий призыв маленькая звёздочка.

– Постараюсь, – прошептал Городурн, сжимая в руке серьгу Гелены.

– Эге-гей, Городурн! – громко крикнул Дедан. – Рад видеть тебя. Что скажешь? Нашёл следы Гелены?

– Нет, – ответил Городурн.

– А я кое-что разузнал, – хитро улыбнулся сын Хеттов. – Добрая женщина, которую я встретил, поведала мне о том, что давным-давно на этой равнине жили люди, которым не было равных ни в красоте, ни в силе, ни в богатстве. Правил этой страной мудрый король Хаттуш. Было у него три сына: Ирадан, Золтан и Нехуштан. Больше других сыновей любил король младшего Нехуштана. Безумная отцовская любовь стала причиной многих бед.

Слишком рано король позволил Нехуштану сидеть на королевском троне и решать, кого казнить, кого миловать. Постепенно приказов о помиловании не стало. Людей казнили за малейшую провинность. Старшие сыновья взывали к мудрости отца, но его словно подменили, он не хотел слушать ни о чем, порочащем его любимца Нехуштана. И даже когда тот подписал приказ о казне старших братьев, король только пожал плечами:

– Сыну виднее.

Прошло несколько месяцев, и на виселицу отправился сам король. Прозрение пришло к Хаттушу слишком поздно.

– Я желаю лишь одного, чтобы ты провалился под землю, – воскликнул он перед казней. – Имя твое – Нехуштан – змей, и место твое в преисподней.

– Это твое место в преисподней, – захохотал Нехуштан. – А я буду править не только этой страной, но и завоюю другие страны. Народы севера и юга придут и поклонятся мне. Народы запада и востока будут моими рабами и рабынями. Я – великий Нехуштан. Я буду…

Он не договорил. Земля разверзлась и поглотила город вместе с его обитателями. А на том месте, где прежде находился замок, вырос дремучий лес…

Правда женщина предупредила меня, чтобы я не думал ходить в этот заколдованный лес, потому что там не слышно пения птиц, там не живут звери, не цветут цветы и травы, а только вековые деревья шелестят листвой, наводя ужас на случайных путников.

– Узнал ли ты что-нибудь про госпожу Селену? – поинтересовался Городурн.

– Да, совсем забыл, – хлопнул себя по лбу Дедан. – Добрая женщина сказала, что так звали жену Нехуштана.

– Жену? – прошептал Городурн.

– Да, – подтвердил Дедан. – Однако никто не знает наверняка, что же с ней случилось. Одни говорят, что Селена провалилась под землю вместе с городом. Другие утверждают, что несколько раз видели госпожу Селену у ручья. Видела её и женщина, с которой я разговаривал. Но она не стала утверждать, что видела именно Селену, потому что дело было в полнолунье. А, как известно, в полнолунье может пригрезиться и то, чего в реальности быть никогда не может.

– Значит, если Гелена дочь Селены – жены Нехуштана, то искать её следует в исчезнувшем городе, – задумчиво проговорил Городурн.

– А попасть туда мы сможем, если не побоимся пойти в мёртвый лес, – добавил Дедан.

– Скажи мне, Дедан, – пристально глянув ему в глаза, проговорил Городурн. – Почему ты решил мне помогать в поисках Гелены, ведь мы с тобой едва знакомы?

– Я сын Хеттов, – гордо вскинул голову Дедан. – Отец учил меня защищать слабых, помогать тем, кому нужна помощь, утешать сокрушенных сердцем, любить ближних, как самого себя. А ближний – это тот, кто нуждается в моём крепком плече, значит – это ты, потому что ты без меня пропадёшь.

– С чего ты взял, что я без тебя пропаду? – нахмурился Городурн.

– Достаточно взглянуть на твое бледное лицо, на нежные руки, не привыкшие к труду, и всё станет ясно, – засмеялся Дедан. – Возьми мой меч и покажи, как с ним управляться.

– Ты прав, – потупил взор Городурн. – Я умею лишь мечтать.

– И это замечательно! – воскликнул Дедан. – Ты будешь мечтать, а я стану оберегать твои мечты! Согласен?

– Согласен, – улыбнулся Городурн.

– Тогда вперёд, к мёртвому лесу! – скомандовал Дедан и двинулся вперёд.

Чем ближе юноши подходили к лесу, тем более зловещей становилась тишина. Казалось, что даже ветер облетает стороной это проклятое место.

– О чём ты думаешь? – поинтересовался Дедан.

– Я думаю о том, что нам не следует торопиться, – ответил Городурн. – Давай остановимся у края леса и поразмышляем.

– Мудрое решение, – похвалил его Дедан.

Юноши уселись под могучим дубом, разделили на двоих остатки хлеба и воды и принялись наблюдать за тем, как медленно на землю спускается ночь.

– О чём ты размышляешь, Городурн? – нарушил молчание Дедан.

– Я смотрю на созвездие Большой Медведицы и вспоминаю слова отца, – проговорил Городурн, продолжая смотреть в небо.

– И что же он говорил? – поинтересовался Дедан.

– Он говорил, что Большая Медведица похожа на большой звёздный ковш, – ответил Городурн и улыбнулся, вспомнив, как впервые отец привёл его на высокую гору, велел смотреть на тёмное, украшенное бусинами звёзд небо, и, указав на большой ковш, торжественно проговорил:

– Это созвездие Большой Медведицы. Оно не случайно имеет такую форму. Ковш нужен нам, чтобы черпать воду для питья. А звёздный ковш – это напоминание о Божьей Любови. Глядя на него, мы должны быть уверены, что Господь может напоить всех жаждущих. Никогда не забывай об этом, сынок. Когда ты вырастешь и уйдёшь далеко от дома, то звёздный ковш напомнит тебе и о нашей любви. Запомни, человек, которого любит Господь, не должен бояться.

– А что нужно сделать, чтобы Господь полюбил меня? – поинтересовался тогда маленький Городурн.

– Верить, что Он есть, раз. Любить Его всем своим сердцем – два и делать добрые дела, – ответил Горн.

– И всё? – удивился Городурн.

– И всё, – улыбнулся Горн, погладив сына по голове. Маленький Городурн принялся скакать на одной ножке, размахивать руками и кричать от радости.

Став старше, Городурн забыл смешные слова, которые он выкрикивал там, на горе, а вот ощущение восторга и несказанного счастья прочно укоренились в его душе. Стоило Городурну глянуть на усыпанное звёздами небо, Божья Любовь проникала в каждую клеточку его тела, придавая юноше ощущение лёгкости и свободы. В такие минуты Городурну казалось, что он умеет летать, и достаточно лишь приподняться на цыпочки, чтобы начался полёт, но…

Но вечная боязнь оказаться лишенным опоры под ногами, не отпускала его в небеса.

– Мы рождены на земле, поэтому должны постоянно ощущать земное притяжение, – оправдывал он свою нерешительность. Но с годами желание ощутить чувство полёта становилось всё непреодолимее, и Городурну требовались неимоверные усилия, чтобы подавить его.

– Ещё не время, – твердил он себе, стиснув зубы. – Я ещё не готов к новым испытаниям. Я должен подрасти…

Теперь эти слова звучали совсем неубедительно. Городурн тяжело вздохнул и опустил голову.

– Отец сказал мне: ты должен подрасти, и тогда я вручу тебе меч Зававела, – вывел его из задумчивости голос Дедана.

– Меч Зававела, – машинально повторил Городурн.

– Волшебный меч Зававела, который делает своего владельца неуязвимым, – пояснил Дедан. – Сыновья Хеттов верят в его могущество, передают его из поколения в поколение. Ни одно оружие, сделанное людьми, не победит волшебного меча, потому что… – Дедан зашептал Городурну на ухо, – потому что его ковали черти в преисподней. Много веков они охотятся за мечом Зававела, пытаясь вернуть его назад властелину тьмы.

Дедан отстранился от Городурна и сказал достаточно громко:

– Но нам нечего беспокоиться, потому что меч Зававела остался в земле Хеттов под надежной защитой, а мы с тобой вряд ли кому-нибудь понадобимся.

В мертвом лесу хрустнула сухая ветка, послышались звуки приближающихся шагов. Дедан и Городурн вскочили и прижались к могучему дубу.

– Кто бы это мог быть? – проговорил Дедан.

– Сейчас увидим, – прошептал Городурн и прижал палец к губам, призывая к молчанию.

Юноши застыли в томительном ожидании, вслушиваясь в странные звуки, которые становились отчётливее. И вот из тьмы появилась женщина, одетая в дорогие одежды, отливающие серебряным светом. Лицо незнакомки скрывала густая вуаль.

Женщина сделала лишь несколько шагов по зелёной траве и остановилась. Путь ей преградила громадная чёрная тень.

– Тебе не уйти от меня, Селена, – загремел злобный голос, и тень превратилась в человека. Вид его был так неприятен, что у Городурна заныло сердце. Ему стало жаль бедную госпожу Селену, которой приходилось не только смотреть на безобразное лицо незнакомца, но ещё и выслушивать его угрозы.

– Неужели за сотни лет ты так и не поняла, что из царства тьмы нет выхода? – гремел его злобный голос. – Неужели ты продолжаешь верить в спасение?

– Да, Нехуштан, – спокойно ответила Селена. – Я верю, что с каждым днём спасение приближается к нам всё стремительней.

– Вздор, ещё не родился такой человек, который бы осмелился нарушить границы мёртвого леса, – захохотал Нехуштан. – А если даже он и родился, что из того? Он никогда не узнает, где следует искать госпожу Селену.

– Не будь таким самоуверенным, Нехуштан, – усмехнулась Селена. – Представь лишь на миг, что смельчак уже родился, что он узнал, где меня искать и подошёл к границам мёртвого леса так близко, что осталось лишь сделать один главный шаг, что тогда ты предпримешь?

– Я просто посмотрю ему в глаза, а потом отдам его на растерзание своим злобным псам, – ответил Нехуштан.

– А если он победит твоих псов, что тогда?

– Ничего, – крикнул Нехуштан, – потому что за сотни лет лишь один воин Зававел победил моих верных псов, но и ему не удалось увести тебя из царства тьмы. Ты должна стать моей женой, Селена, чтобы разрушилось проклятие моего безумного отца, и я смог выйти из тьмы на свет и заставить мир служить мне. Соглашайся, Селена, – в голосе Нехуштана послышались нежные нотки. – Мы станем вместе править вселенной. Мы подчиним законам тьмы всех вокруг. Мы…

– Нет. Нет, нет. Не бывать этому никогда! – воскликнула Селена. – Лучше умереть, чем…

– Кто это говорит о смерти, неужели, бессмертная Селена? – расхохотался Нехуштан. – Хотел бы я посмотреть, как ты будешь умирать. Ну, же, Селена, возьми кинжал, выпей яда, бросься со скалы или придумай более изощрённый способ, чтобы расстаться с бессмертием.

Селена опустилась на колени, уронила лицо в ладони и горько заплакала. Нехуштан нагнулся над ней, провёл рукой по волосам, сорвал густую вуаль и, подбросив её вверх, прокричал:

Селена исчезла, а на небе взошла луна, осветив землю своим холодным светом.

Нехуштан раскинул в разные стороны руки, злобно захохотал и закружился, подняв лицо вверх:

– Питай меня своим светом, Селена, и продолжай думать, что смельчак должен спасать тебя из моих объятий. На самом же деле я буду непобедимым до тех пор, пока у меня будет твоя дочь. Твоя дочь… дочь…

Нехуштан превратился в огромного грифа, взмахнул крыльями и исчез во тьме.

Дедан и Городурн до самого рассвета простояли у могучего дуба, не решаясь пошевелиться. Лишь солнечный свет, окрасивший мрачное пространство яркими красками, вернул им способность двигаться и говорить.

– Что будем делать? – спросил Дедан.

– Я думаю, что нам надо как следует обдумать всё, что мы видели и слышали, – проговорил Городурн и, подойдя к тому месту, где стояла на коленях Селена, воскликнул:

– Дедан, посмотри скорей какая красота! Какие дивные цветы!

– Бьюсь об заклад, что вчера их здесь не было, – сказал Дедан, разглядывая белые горошины ландышей. – Наверное, это жемчужные бусы госпожи Селены, которые она обронила нынче ночью.

– А мне кажется, что это – не бусы, а слезы Селены, – проговорил Городурн, опускаясь на колени. – Белые ландыши – это призыв о помощи и напоминание о том, что не стоит терять надежду, какой бы страшной не казалась окружающая действительность. Лан-дыши – это значит дыши Божьей Любовью, и она поможет тебе одержать победу, подарит мир и радость.

– А мне кажется, что ландыши – это призыв отправиться в мёртвый лес и сразиться с псами Нехуштана, – сказал Дедан.

– У нас есть два пути, – проговорил Городурн, поднимаясь с колен. – Первый – это вернуться домой, сделав вид, что мы ничего не видели и не слышали. А второй – это помочь Селене и её дочери.

– А мне кажется, что у нас только один путь – первый. Первый и единственный – спасение мира от злобного Нехуштана, – сказал Дедан, положив руку на рукоятку меча. – Я не смогу спокойно жить, зная, что этот злодей в любой момент может вырваться из преисподней и погубить мир света, любви и добра.

– Как я рад, что мы мыслим одинаково! – воскликнул Городурн, крепко обняв Дедана. – Нехуштан даже не подозревает, что у границ его царства стоят сразу два смельчака, решившихся на смертный бой не ради почестей и наград, а по зову сердца. Вперёд, мой друг Дедан! Если суждено нам погибнуть в этой схватке, погибнем с честью. Если же суждено победить – победим.

Юноши смело пошли к границам мёртвого леса. Но едва они переступили границу звуков и тишины, взволнованный голос заставил их остановиться. Перед юношами возникло полупрозрачное существо, похожее на большую стрекозу с человеческим телом.

– Стойте! – крикнуло существо, вытянув вперёд руку. – Прежде, чем углубиться в мёртвый лес, вы должны вооружиться.

– У нас уже есть оружие! – воскликнул Дедан, обнажив меч.

– Это оружие вас не спасёт, – проговорило существо, покачав головой. – Вам нужно духовное оружие.

– Но где нам отыскать его? – поинтересовался Городурн.

– Вернитесь к ручью, к ручью, к ручью, – трижды проговорило существо и исчезло.

– Я бы не стал слушать его советов, – нахмурился Дедан. – Нам надо идти вперёд на выручку Селены, а стрекоза отсылает нас назад.

– А я бы послушался эту странную стрекозу, – глядя на безжизненные деревья, проговорил Городурн. – Зачастую поспешность приводит людей не туда, куда надо, поэтому нам не стоит спешить во тьму мёртвого леса. Давай сходим к ручью, чтобы ни о чём потом не жалеть. Я думаю, что слуги Нехуштана не причинят нам вреда при свете дня.

– Ну что ж, будь по-твоему, – недовольно сказал Дедан. – Только не говори потом, что мы зря потеряли драгоценные минуты.

– Хорошо, – улыбнулся Городурн.

Ещё издали юноши увидели у ручья седовласого старца в белых одеждах. Он сидел на земле, низко склонив голову, и что-то чертил на земле тонким жезлом.

– Хорошо, что вы вняли словам разума, и пришли сюда, – проговорил старец, продолжая чертить на земле замысловатые символы. – Борьба между светом и тьмою, добром и злом идёт с тех самых пор, как существует человечество. Она не закончится до тех пор, пока люди не поймут, что победить тьму каждый должен внутри себя. В каждом из нас есть и хорошее и плохое начало, и, если побеждает зло, то человек становится похожим на Нехуштана. Когда же побеждает добро, человек преображается. Лик его становится подобным солнцу, глаза светятся добром и любовью, слова звучат, как нежная соловьиная трель. С добрыми людьми тепло и радостно, а от злых, завистливых людей, зараженных вирусами обид, хочется бежать без оглядки.

Старец поднял голову, глянул на молодых людей своими лучезарными голубыми глазами и улыбнулся. Дедан и Городурн почувствовали, как страх и ненависть, сковывавшие их тела, исчезли. В душах появились спокойствие, уверенность и радость.

– Чтобы сразиться с Нехуштаном, вам надо взять всеоружие Божие. «Облекитесь в броню праведности, возьмите щит веры, которым сможете угасить все раскаленные стрелы лукавого. И шлем спасения возьмите, и меч духовный, который есть слово Божие», – проговори старец, поднимаясь с земли.

– Где же нам взять все это? – озираясь по сторонам, спросил Дедан.

– Всеоружие Божие перед вами, – старец улыбнулся ещё лучезарнее. – Вам достаточно лишь поверить в его существование и взглянуть вокруг глазами сердца.

– Разве у сердца есть глаза? – засмеялся Дедан. – Это надо же придумать такое! Может быть ты, почтенный старец, скажешь, что у наших сердец есть ещё и уши?

– У наших сердец есть не только зрение и слух, – спокойно произнес старец, – у них есть ещё тайные дверцы, за которыми прячутся пороки. Тот, кто идёт путём добра, никогда не позволит порокам властвовать над разумом. Тот же, кто выбирает путь зла, теряет разум, зрение и слух, слепо повинуется лукавому, запутывается в его сетях и погружается в вечную тьму.

Дедан нахмурился. А Городурн восторженно воскликнул:

– Я понимаю, о чём ты говоришь, о, мудрец!

Как часто, глядя в высоту небес, я размышлял о величии Божьем, представляя, что облака – это пыль от Его ног, а солнце – золотой медальон на Его груди. Мне казалось, что я могу видеть и слышать то, что не видят и не слышат другие люди. Соловей поведал мне о реке жизни, звёзды передали мне плачь Гелены, и сейчас я вижу всеоружие Божие: щит веры, шлем спасения и духовный меч.

– Возьми все это и смело иди в страну мрака, – проговорил старец и исчез.

– А я все же больше склонен доверять настоящему оружию, – сказал Дедан, проведя рукой по холодной стали своего меча. – Мы, сыны Хеттов, научились так закалять и затачивать сталь, что она режет надвое даже тончайшие волоски и птичьи перья.

Он поднял с земли перышко и, подбросив вверх, ловко рассёк его пополам. Городурн улыбнулся и сказал:

– У каждого из нас, милый Дедан, своё оружие, и теперь мы можем отправляться на поиски Селены. Давай наполним наши фляжки водой и поспешим в страну мрака.

Но едва они переступили границу мёртвого леса, странное существо вновь появилось перед ними.

– Стойте! – раздался взволнованный голос. – Прежде, чем идти дальше, вам надо взять огонь Божьей Любви.

– Где же нам отыскать его? – поинтересовался Городурн.

– Вернитесь к вековому дубу, под которым вы провели ночь, – ответило существо и исчезло.

– Неужели эта стрекоза не могла нам сказать обо всем сразу? – пробубнил Дедан, поворачивая назад. – Мне не терпится броситься в бой, а вместо этого я должен бродить по узким тропкам, отыскивая то, что невозможно увидеть и взять в руки.

Юноши подошли к дубу и увидели того же седовласого старца, который чертил на земле замысловатые знаки.

– Добрый вечер, – сказал Городурн и низко поклонился.

– Почему, мудрец, ты ничего нам не сказал про огонь? – строго спросил Дедан вместо приветствия.

– Всему своё время, – старец улыбнулся, дописал последний знак, поставил точку и, поднявшись, вытянул вперед руки. На его раскрытых ладонях затрепетало яркое пламя.

– Это волшебство! – восторженно воскликнул Дедан. – Никто из людей не может взять огонь в руки, чтобы не обжечься. Ты, верно, знаешь какое-то заклинание, усмиряющее пламя?

– Это не простое пламя, – ответил старец. – Это огонь Божьей Любви. Он не причиняет вреда тому, кто следует путём добра. Если помыслы ваших сердец чисты, вы сможете не только держать в руках этот огонь, но и дарить его людям. Но помните, что человек с двоящимися мыслями, пытающийся служить и добру, и злу, никогда не сможет принять огонь Божьей Любви. Протяни руки, Городурн, и прими священное пламя.

– Где мне хранить его, подскажи, о, мудрец? – взяв огонь в ладони, спросил Городурн.

– проговорил старец и исчез.

– Да-а-а, – покачал головой Дедан. – Час от часу не легче. Сначала этот мудрый старец сказал нам, что у сердец есть зрение и слух, что за тайной дверью наших сердец прячутся пороки, а теперь он утверждает, что в сердцах можно хранить огонь, который не причиняет никому никакого вреда…

– Нет, Дедан, этот огонь не причиняет вреда лишь тем, кто верит в Божью Любовь, кто не замышляет зла, не желает чужого, не превозносится над другими, кто совершает добрые поступки, не требуя взамен никаких наград и почестей, – поправил его Городурн.

– Верно, верно, – подталкивая Городурна вперед, сказал Дедан. – Я хотел напомнить тебе, что мы как раз и есть те люди, которым огонь не причинит вреда, потому что мы совершенно бескорыстно идем спасать госпожу Селену. Хотелось бы верить, что на этот раз стрекозоподобный человек не остановит нас в мёртвом лесу.

Но когда юноши повернулись к лесу, то увидели вместо деревьев покосившиеся дома со сломанными крышами и разбитыми окнами, напоминавшими ощерённые пасти хищных животных. Осколки стекол, торчащие в рамах, были похожи на острые зубы, готовые в любой миг вонзиться в проходящих мимо путников.

Дедан и Городурн медленно двигались вперед, испуганно озираясь по сторонам. Огонёк, который Городурн нёс в ладонях, освещал тёмное пространство, заставляя обитателей мёртвого города прятаться за стенами домов. Никто не посмел остановить двух смельчаков, и они быстро добрались до замка Нехуштана, который возвышался над покосившимися домами острыми изогнутыми стрелами, скреплёнными между собой замысловатым узлом.

Юноши несколько раз обошли вокруг замка, но не смогли отыскать вход. Кривые растрескавшиеся ступени поднимались вверх и упирались в глухие стены.

– Наверное, Нехуштан пользуется подземным потайным ходом, – предположил Дедан, внимательно осматривая шершавую темную стену замка. – Но не исключен и другой путь: он может проникать в замок и сверху.

Городурн поднял голову и увидел тёмную тень, похожую на гигантскую птицу, замершую над стреловидными строениями. Через мгновение тень превратилась в столб чёрного дыма, который опустился в самый центр изогнутых стрел, заставив замок содрогнуться. Через мгновение звуки стихли и на ступенях появился тоненький, едва различимый лучик света, словно кто-то приоткрыл щёлку, чтобы понаблюдать за происходящим.

– Идите за мной, – послышался тихий шёпот.

Лучик дрогнул и заскользил вниз по ступеням. Дедан и Городурн поспешили за ним.

Лучик привел их к квадратному строению, похожему на склеп, и исчез.

– Что будем делать? – нахмурился Дедан.

– Подождем. Возможно… – Городурн не договорил. Каменная стена склепа приоткрылась, и юноши увидели проход, слабо освещённый мерцающими звёздами.

– Звёзды в подземелье! – воскликнул Дедан. – В это просто невозможно поверить. Интересно, какие ещё сюрпризы приготовил нам Нехуштан?

Дедан смело шагнул внутрь склепа, а Городурн на миг замер, оглянулся и посмотрел на небо, на скорбный лик Луны, затем перевёл взгляд на покосившиеся дома, на стреловидный замок, прижал ладони с огнём Божьей Любви к сердцу, и лишь потом шагнул в склеп.

Сзади что-то загремело, заскрежетало. Городурн обернулся. Каменная стена вернулась на прежнее место, закрыв выход из склепа. Теперь у Дедана и Городурна был лишь один путь – вперёд по узкому проходу, освещённому мерцающими звёздочками.

Юноши шли молча. Постепенно проход расширился, превратившись в овальный зал, украшенный зеркалами. Отражаясь друг в друге, они создавали эффект бесконечности.

– Какая красота! – сказал Городурн.

– А куда же делся коридор, по которому мы пришли сюда? – воскликнул Дедан.

– Исчез, – внимательно разглядывая зеркала, проговорил Городурн.

– Похоже, Нехуштан заманил нас в ловушку, – нахмурился Дедан. – Что будем делать, мечтатель?

– Помечтаем, – улыбнулся Городурн.

– Ты смеёшься или говоришь серьёзно? – поинтересовался Дедан.

– Я говорю совершенно серьёзно, – приложив руку к груди, ответил Городурн. Через мгновение огонь Божьей Любви затрепетал на его ладони.

– Что ты собираешься делать? – спросил Дедан.

Городурн ничего не ответил. Он медленно двинулся вдоль зеркал, замирая у каждого на мгновение. Одно из зеркал тоненько звякнуло, помутнело и опустилось вниз, пропуская юношей в круглый зал, украшенный арочными сводами. За круглым залом располагался квадратный сад со множеством карликовых деревьев, на которых росли листья из изумрудов и цветы из агатов, яшмы, рубинов.

В центре квадратного сада возвышался золотой фонтан в виде лилии. Алмазные струи взлетали вверх и опускались в чашу, превращаясь в бриллианты. Возле фонтана сидела девушка в дорогих одеждах, отливающих серебром.

– Гелена! – воскликнул Городурн, шагнув к ней.

Девушка повернула голову и улыбнулась.

– Не-е-ет, – закричали Дедан и Городурн. Вместо Гелены у фонтана сидела уродливая старуха с беззубым ртом и выцветшими глазами.

– Вы никогда не найдёте её, никогда, если не избавитесь от этого огня, – прошипела старуха и исчезла.

Городурн приложил ладонь к сердцу и громко сказал:

– Смотри скорее, ведьма, у меня больше нет огня. Скажи, теперь я смогу найти дочь Селены?

– Ступайте в сокровищницу, – захихикала старуха.

С грохотом распахнулись массивные железные двери, и взорам смельчаков предстали несметные богатства Нехуштана: горы золотых монет, сундуки с драгоценными камнями, оружие из золота и серебра, золотые украшения и посуда, золотая мебель. Юноши ходили по многочисленным комнатам сокровищницы и, наконец, увидели Гелену. Она сидела на золотом троне и, примеряя золотые украшения, разглядывала свое отражение в золотом зеркале.

– Здравствуй, дочь Селены! – воскликнул Городурн. – Я пришел за тобой, как и обещал.

– Здравствуй, Городурн, – улыбнулась ему девушка. – Я вижу, ты пришёл не один. Скажи мне, кто твой спутник?

– Дедан, сын Хеттов, – представился Дедан, низко поклонившись.

– Я слышала, что Хетты – отличные воины. Это верно? – поинтересовалась Гелена, внимательно разглядывая Дедана.

– О, да! – воскликнул Дедан, крепко сжав рукоятку своего меча. – Пока в наших руках меч Зававела, мы непобедимы!

– А могу я взглянуть на твой меч? – спросила Гелена и улыбнулась так нежно, что сердце непобедимого воина растаяло.

– Не только взглянуть, моя госпожа, но и даже сможете взять его в свои нежные ручки, – проговорил Дедан, неотрывно глядя на девушку.

Сын Хеттов преклонил колено, вынул из ножен свой меч и протянул его Гелене. В этот миг что-то больно кольнуло Городурна в самое сердце. Он провел рукой по одежде и нащупал золотую серьгу, которую Гелена дала ему у ручья. Городурн посмотрел на девушку и закричал:

– Не-е-е-ет, Дедан, не давай ей свой меч…

Но было уже слишком поздно. На золотом троне вместо Гелены сидел Нехуштан и хохотал.

– Я не ожидал, что ты так легко расстанешься со своей святыней, сын Хеттов. Наконец-то меч Зававела снова в моих руках! Теперь я непобедим!!!

– Ты поступил недостойно, – воскликнул Дедан. – Ты хитростью выманил у меня меч. Сразись со мной в честном бою. Пусть меч достанется победителю.

– Глупец, – Нехуштан захохотал ещё громче. – Кому ты говоришь о честности? Мне – предателю и убийце, злодею и колдуну, променявшему душу на эти несметные богатства?

– Да! – воскликнул Дедан, сделав шаг вперёд – Я не боюсь тебя. Дай мне мой меч, и тогда посмотрим кто кого.

– Возьми, – сказал Нехуштан, вытянув вперед руку. Но едва Дедан сделал шаг к трону, синий зигзаг молнии поразил его в самое сердце, превратив в золотого истукана.

– Так я поступаю со всеми, кто сомневается в моем могуществе, – глаза Нехуштана приобрели красноватый оттенок. Он повернул голову к Городурну и грозно спросил:

– Ты пришёл сюда за сокровищами Сигора? – Городурн кивнул, думая совсем о другом. Ему не были нужны никакие сокровища. Ему нужно было отыскать Гелену и вернуть Дедану человеческий облик, но как это сделать, он пока не знал.

– Возьми столько сокровищ, сколько сможешь унести, – приказал Нехуштан, но Городурн не двинулся с места. – Что же ты медлишь, храбрый Городурн? Одна горсть драгоценных камней сделает тебя самым богатым человеком. А золотые монеты помогут твоему народу обрести свободу. Смелее, Городурн, перед тобой несметные богатства…

– Простите меня, ваше злейшество, – улыбнулся Городурн. – Боюсь, что мне не понадобятся ни камни, ни монеты, потому что я не уйду из замка без своих друзей.

– Друзей? – Нехуштан расхохотался так громко, что Городурн поморщился. – Да разве можно называть другом того, кто с таким вожделением смотрел на твою возлюбленную? Он предаст тебя в любую минуты, лишь бы самому остаться с Геленой.

– Нет. Дедан не такой, он отправился со мной на поиски Гелены…

– Чтобы самому быть рядом с ней, – перебил его Нехуштан. – Ты не знаешь тёмной стороны человеческой души, а я знаю. И могу сказать тебе, что люди частенько прикрывают неблаговидные помыслы благими намерениями, говорят одно, делают другое, а думают третье. Поэтому советую тебе не быть чересчур доверчивым. Ответь мне, откуда взялся Дедан? Почему он пошёл с тобой? Почему так смотрел на Гелену?

– Здесь не было никакой Гелены, – воскликнул Городурн. – Где ты прячешь её?

– Этого тебе никогда не узнать, – взревел Нехуштан, выставив вперед руку. – Сейчас ты превратишься в золотого истукана и будешь охранять мои сокровища вместе со своим любимым Деданом.

– Нет! – сказал Городурн, покачав головой.

Синий зигзаг молнии, вырвавшийся из ладони колдуна, ударился в невидимую броню, защищавшую Городурна, отразился от неё и, вернувшись обратно к Нехуштану, отбросил его в сторону. Злодей поднялся на ноги, сверкнул глазами, выкрикнул заклинание и выставил вперед обе руки. Блеск молний ослепил Городурна. Из-под земли поднялись вооруженные всадники и окружили юношу.

– Прощайся с жизнью! – загремел голос Нехуштана.

– Я не боюсь тебя! Меня защищает огонь Божьей Любви! – выкрикнул Городурн и поднял над головой ладони с пылающим пламенем. В тот же миг голос тысячи громов ворвался в замок, заставив стены рухнуть.

Вихрем пронеслись сверкающие колесницы, которыми управляли воины в багряных одеждах, вооруженные острыми огненными копьями. Когда они исчезли, Городурн увидел, что Нехуштан превратился в прах. А вместе с ним превратилось в прах золото, исчез мрачный город со всеми его обитателями.

Там, где находился стреловидный замок, возвышался теперь могучий дуб, а неподалеку от него журчал прозрачный ручеёк. Птички радостно щебетали, солнышко ярко светило, и Городурн подумал, что ему просто приснился страшный сон. Он прижал руки к сердцу и медленно повернул голову, надеясь увидеть Дедана, но того нигде не было. Лишь на земле лежала горсть золотых монет.

– Неужели я больше никогда не увижу тебя, сын Хеттов? – сказал Городурн, смахнув скупую слезу. – Прости, я не желал твоей смерти… Прости…

Он опустился на колени и принялся собирать золотые монеты, горестно вздыхая.

– Го-ро-дурн! – послышался вдали знакомый голос. – Где ты?

– Де-дан?! – прошептал Городурн и, выпрямившись во весь рост, закричал:

– Я здесь, Дедан!

Сын Хеттов бежал по зелёному полю, размахивая руками, и кричал:

– Я нашел её, нашел! Я нашёл Гелену дочь Селены. Она живет вон там, за рекой.

– Погоди, скажи сначала, как ты себя чувствуешь? – спросил Городурн, обняв Дедана.

– Со мной всё в полном порядке, – рассмеялся сын Хеттов. – А вот с Геленой, которая живет там за рекой, не всё благополучно. – Городурн нахмурился. – Мне сказали, что она прячется от солнца, боясь, что оно причинит ей вред. Но люди объясняют эту светобоязнь тем, что Гелена совершенно слепая, слепая от рождения.

– Слепая от рождения? – не поверил Городурн.

– Да, так говорят люди, – сказал Дедан. – Но мне кажется, что нам следует самим во всём разобраться. Поэтому не стой здесь истуканом, а пойдём в хижину Гелены.

– Погоди, – Городурн взял его за руку. – Скажи, как тебе удалось вернуть человеческий облик?

– Вернуть человеческий облик? Да я его никогда не терял, – засмеялся Дедан. – Мы, сыновья Хеттов, всегда ходим дорогами чести. Я пообещал тебе отыскать дочь Селены и сдержал свое слово. Идём.

– Постой. Ты не терял золотые монеты? – спросил Городурн, протягивая Дедану деньги.

– Нет, это не мои монеты, – покачал он головой. – Я взял с собой в дорогу только краюху хлеба и флягу воды.

– А где же твой меч? Меч Зававела? – спросил Городурн.

– Меч Зававела? – Дедан хитро улыбнулся. – Каждый воин хранит его в своём сердце, потому что меч Зававела – это смелость, честь и достоинство. Пойдем же скорей, мне не терпится увидеть слепую девушку Гелену.

Дедан пошёл вперёд, а Городурн спрятал в карман монеты и посмотрел на солнце. Что-то больно кольнуло его в сердце. Это была золотая серьга Гелены. Городурн положил её на ладонь, провел пальцем по ажурному плетению и улыбнулся.

Домик, в котором жила прачка Селена, так сильно покосился, что казалось, он вот-вот рухнет. Крыша прохудилась в нескольких местах, и через огромные дыры просвечивало небо. Худенькая девушка в выцветшем платье сидела у стола и перебирала разноцветную фасоль, откладывая тёмную в одну сторону, а светлую в другую.

– Ну вот, а люди говорили, что она слепая, – прошептал Дедан.

– Кто здесь? – спросила девушка, не поворачивая головы.

– Позвольте представиться, – перешагнув через порог, очень громко сказал Дедан, словно девушка была не слепой, а глухой. – Дедан – сын Хеттов и Городурн, сын…

– Ах! – вскрикнула девушка, закрыв лицо руками.

– Что с вами? Простите, если мы вас напугали, – затараторил Дедан.

– Простите, если мы пришли не вовремя, – проговорил Городурн. – Если позволите, мы зайдём в другой раз.

– Нет, нет, прошу, не уходите, – сказала девушка и повернулась к ним.

– Гелена! – воскликнул Городурн, сделав шаг ей навстречу. – Как я рад видеть тебя снова. Скажи, а где твоя вторая серьга?

– Серьга? – удивилась девушка, тронув свои маленькие ушки. – И верно, одной серьги нет. Неужели я потеряла матушкин подарок? Вы не поищете её? Будет жаль, если она не найдётся. Это всё, что осталось мне в память о моей матушке.

– Почему в память? – поинтересовался Дедан. – Неужели госпожа Селена покинула этот мир?

– Нет, – улыбнулась Гелена. – Я надеюсь, что она жива. Просто… – Гелена немного помолчала, раздумывая, как бы лучше объяснить всё, что с ними произошло. – Видите ли, нам было нечем платить господину Нехуштану, и он увел матушку в тюрьму. Скоро он придет за мной и… – Гелена тяжело вздохнула.

– Зачем же ты дожидаешься этого господина? Почему не убежишь? – воскликнул Дедан.

– Далеко ли убежит слепая, которая никогда не выходила из этого дома? – горестно улыбнулась Гелена.

– Так ты и в самом деле слепая? – поинтересовался Дедан, заглядывая девушке в глаза. – Но мы же видели, как ловко ты перебирала фасоль…

– Это совсем не трудно даже для слепой, – засмеялась Гелена. Она взяла со стола горсть фасоли и, протянув Дедану, сказала:

– Смотри, у красной фасоли поверхность ровная, гладкая, а у белой – шероховатая. Вот и весь секрет. Закрой глаза и попробуй определить на ощупь, где какая?

Дедан принялся шарить руками по столу и радостно восклицать:

– Ура, угадал!

– Скажи, Гелена, почему ты вскрикнула, услышав мое имя? – спросил Городурн.

– Несколько дней назад, когда Нехуштан забрал матушку, я долго-долго плакала, а потом незаметно для себя заснула. Мне привиделся дивный сон, словно я обрела зрение, и мир вокруг меня наполнился яркими красками. Радость переполняла меня. Я бродила по горам, лесам и полям, любовалась красотами, которых никогда не видела прежде. Мне хотелось остаться в мире света навсегда, забыв о том, что я – дитя тьмы, что должна жить в вечном мраке. Но ночь уступала свои права утру, мне надо было возвращаться в хижину, надо было пробуждаться. Нехотя я брела по лугу и увидела маленький, прозрачный ручеёк. Я остановилась подле него, чтобы взглянуть на свое отражение, и увидела юношу с соломенными волосами, серыми глазами и светлой кожей. Юношу звали…

– Городурн, – проговорил Городурн, крепко сжав руку Гелены. – Он вернул тебе золотую серьгу с изумрудами.

– Да, – подтвердила девушка.

– Твоя золотая серьга у меня. И я вновь возвращаю её тебе, – сказал юноша, положив на ладонь Гелены драгоценную вещицу.

– Где ты её нашел? – удивился Дедан.

– В каравае, который дала мне в дорогу матушка, – ответил Городурн.

– Не может быть! – воскликнул Дедан. – Как серьга Гелены смогла попасть в твой каравай?

– Видишь ли… – проговорил Городурн.

– Что я вижу? – загремел грозный голос, и в дом ввалился высоченный человек с неприятным лицом, землистого цвета. Его длинный нос был так сильно заострен, что напоминал клюв хищной птицы. Маленькие, глубоко посаженные глазки сверкали злобой. Узкие, едва заметные губы, разрезали лицо незнакомца от уха до уха, делая рот похожим на звериную пасть.

– Что я вижу? – крикнул незнакомец. – У малышки Гелены появились ухажеры.

– Простите, господин Нехуштан, но эти юноши пришли… – заговорила Гелена, но тот не стал её слушать.

– Они пришли сделать своё грязное дело, – сказал он, усевшись на единственный в доме стул. – Их даже не смутило нищенское жилище бедной прачки и грязные лохмотья слепой девчонки…

– Прекратите, – воскликнул Городурн, шагнув вперёд.

– Мы не позволим вам обижать бедную девушку, – сказал Дедан, встав рядом с Городурном.

Нехуштан от души расхохотался. Но через мгновение стукнул кулаком по столу, так, что вся фасоль посыпалась на пол, и закричал:

– Пока она остается моей рабыней, я буду говорить и думать о ней всё, что захочу. Ясно? Собирайся немедленно, жалкая нищенка, сегодня я забираю тебя в тюрьму. Твоя мать оказалась настырной. Она не захотела подчиниться мне. Надеюсь, ты будешь более сговорчивой. Ну же, поторопись. Я не привык ждать.

– Гелена не пойдет с вами, – заслонив собой девушку, сказал Городурн.

– Кто этому помешает? – снова захохотал Нехуштан.

– Мы! – хором ответили Дедан и Городурн.

– Вы? – злобно сверкнул глазами Нехуштан. – Вы хотите сказать, что у вас есть деньги, чтобы заплатить долг этих нищенок?

– Сколько они вам должны? – спросил Городурн.

– Пять, нет десять золотых монет.

– Но, господин, Нехуштан, в прошлый раз вы говорили, что я должна вам одну монету за себя и одну за матушку, – воскликнула Гелена.

– А они должны мне заплатить десять монет, – стукнул кулаком по столу Нехуштан. – Или я сгною их в тюрьме вместо вас.

Гелена вскрикнула и закрыла лицо руками, чтобы никто не видел её слёз.

– Здесь двадцать монет, – спокойно проговорил Городурн, вытянув вперед руку с деньгами. – Я готов отдать их вам, если вы отпустите госпожу Селену.

– Откуда ты знаешь, что она госпожа? – прошипел Нехуштан.

– Я знаю не только это, – глядя ему в глаза, сказал Городурн. – Я знаю ещё и то, что ты убил своих братьев, чтобы…

– Замолчи! – приказал Нехуштан. – Не слова больше. Забирайте своих нищенок и убирайтесь прочь из моего города.

Городурн и Гелена сидели на берегу ручья и ждали возвращения Дедана и Селены.

– Как приятно вдыхать воздух свободы, – проговорила Гелена, подняв лицо к небу. – Как бы мне хотелось увидеть мир света наяву. Но… боюсь, что это невозможно…

– Невозможное людям, возможно Богу, – сказал седовласый старец, появившийся у ручейка.

– Кто это, Городурн? – взволнованно спросила Гелена.

– Это мудрец, который знает истину, – улыбнулся Городурн и крепко сжал руку девушки. – Он помог мне многое понять и поделился со мной огнём Божьей Любви. Он поможет и тебе, Гелена.

– Дай мне руку, дитя моё, – проговорил мудрец.

Гелена протянула ему свою тонкую руку и сказала:

– У тебя добрый голос. Он действует на меня успокаивающе, ещё никто, кроме матушки, так нежно не говорил со мной, никто не называл меня «дитя моё». Спасибо тебе, добрый человек.

– Хочешь ли ты прозреть, дитя моё? – погладив руку Гелены, спросил старец.

– Я жажду прозрения, – сказала девушка, подавшись вперёд. – Если за миг прозрения я должна буду расстаться с жизнью, то я с лёгкостью выберу этот миг, потому что жизнь во тьме – невыносимая пытка.

– Не волнуйся, дитя мое, – старец улыбнулся. – Тебе не придется выбирать между жизнью и смертью. Единственное, что потребуется от тебя, любить Господа всем сердцем своим, и всею душою своею, и всем разумением своим.

– Я с радостью преклоню пред Господом колени, – воскликнула Гелена.

Старец прижал свои теплые руки к лицу девушки, сказал:

– Господь дарует тебе прозрение, облекает тебя в белые одежды праведности и вручает тебе огонь Своей Любви. Прими всё это, Гелена, и помни: «Господь – свет миру. Кто последует за Ним, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни». Прозри!

На краткий миг белое облако скрыло от глаз Городурна девушку и старца. А когда оно исчезло, то вместе с ним исчез и старец. Гелена подняла лицо к небу и звонко рассмеялась.

– Я вижу белый свет! Я вижу краски мира! Я вижу цветы, траву, деревья, небо и солнце! Я вижу чистый ручеёк, в котором отражается юноша Городурн, спасший меня от злобного Нехуштана.

Гелена поднялась и, глянув в серые глаза Городурна, поспешно отвела свой взгляд. На её бледных щеках вспыхнул румянец.

– Ты необыкновенно красивая девушка, Гелена, – проговорил Городурн. – Место такой красавицы в королевском дворце, а не в жалкой хижине. Не знаю, захочешь ли ты пойти со мной в дом моего отца – простого землепашца…

– Ах, Городурн, – щеки девушки зарумянились ещё сильнее. – Я так долго жила во тьме, что для меня любой дом покажется настоящим дворцом. И если тебе не стыдно будет привести к себе нищенку…

– Ты вовсе не нищенка, Гелена, – раздался властный женский голос.

– Матушка! – воскликнула Гелена и бросилась в объятья высокой женщины с утонченными чертами лица. Даже простой наряд не мог скрыть знатного происхождения этой особы. А горделиво поднятая голова с золотой тугой косой, казалась, просто созданной для того, чтобы носить корону.

– Ты не нищенка, дитя мое, – поцеловав дочь в лоб, ещё раз проговорила Селена. – Ты – королевская дочь! Наконец-то мы сможем вернуться во дворец, где ждёт нас король-отец. Он будет счастлив увидеть нас живыми и невредимыми. Жаль только, что ты, моя девочка, не сможешь увидеть, как он красив…

– Я смогу увидеть его, матушка! – воскликнула Гелена. – Я вижу, вижу, вижу! Господь даровал мне прозрение!

– Господь?! – Селена внимательно посмотрела в глаза дочери, провела ладонью по её лицу и заплакала, прижав Гелену к себе.

Городурн и Дедан стояли поодаль и молчали. Каждый думал о своем. Дедан – о том, что пора отправляться в отчий дом, чтобы его не сочли погибшим в бою. А Городурн думал о том, что он не выполнил отцовский наказ, не нашёл город Сигор и сокровища предков, и теперь их народ навечно останется рабами филистимлян. Городурну было стыдно возвращаться домой, но в тоже время нестерпимо хотелось обнять отца, поцеловать натруженные руки матушки, поспорить со старшими братьями.

Странный нарастающий гул заставил всех повернуть головы к городу Нехуштана. Люди увидели, как разверзлась земля, и из её недр вырвались огненные языки, похожие на колесницы, которыми управляли всадники в багряных одеждах. Выпуская град огненных стрел, всадники промчались по земле и исчезли за горизонтом. Чёрный дым поднялся до небес. А когда он рассеялся, Городурн, Гелена, Дедан и Селена увидели, что город исчез. Не осталось о нём никаких воспоминаний. Лишь могучий дуб высился посредине ровного поля. Под дубом сидел седовласый старец в белых одеждах и что-то чертил на земле.

– Не могу поверить своим глазам! – воскликнул Дедан. – Боюсь, что сыновья Хеттов сочтут меня обманщиком, когда я расскажу им обо всём, что видел.

– Если ты покажешь золотую монету короля Амнона, истинного правителя исчезнувшего города, то Хетты поверят тебе, – сказала Селена, протягивая Дедану монету с отверстием посередине. – И ты, Городурн, возьми монету короля Амнона.

Городурн внимательно посмотрел на профиль, вычеканенный на монете, и воскликнул:

– Так ведь это… ваше лицо, госпожа Селена!

– Да, – улыбнулась она.

– Значит, вы – королева? – Дедан вытаращил глаза и попятился. – Этого не может быть. Я запросто беседую с самой королевой! А где же король Амнон?

– Он остался в городе Сигоре, – ответила Селена.

– В Си-го-ре?! – воскликнул Городурн. – Так значит, этот город всё же существует?

– Да, – ответила Селена. – Город Сигор находится всего лишь в трёх днях пути отсюда. И мне бы очень хотелось, чтобы вы проводили нас с Геленой.

– Рады сопровождать вас, Ваше Величество, – ответили хором Дедан и Городурн.

К исходу третьего дня на горизонте появились белые купола, похожие на облака, приземлившиеся на верхушки деревьев, у подножия которых извивалась змейкой широкая река.

Золотая ладья с белым парусом плыла вверх по реке, чтобы принять на свой борт утомленных путников.

Смуглый мальчуган, управлявшей ладьей, напевал весёлую песенку и счастливо улыбался, не сводя глаз с Селены и Гелены.

Когда ладья причалила к золотой пристани, украшенной яркими цветами и лентами, зазвучала дивная музыка, и король Амнон сбежал вниз по золотым ступеням, чтобы встретить жену и дочь.

Он встал пред Селеной на колени, поцеловал край её одежды и проговорил:

– С возвращением, королева Селена!

– Ура! – грянул дружный хор голосов, и люди, собравшиеся на причале, принялись осыпать короля и королеву лепестками роз.

– Я вернулась не одна, – сказала Селена. – Вот наша дочь – принцесса Гелена.

– Ура! – закричали люди и захлопали в ладоши.

– Как она похожа на тебя, – проговорил король Амнон, прижав руки к груди.

– Нет, Амнон, она похожа на тебя, – возразила ему Селена. – Присмотрись повнимательней.

– Отец, как я рада вас видеть, – сказала Гелена.

– Дай же я обниму тебя, дитя мое, – проговорил король. – Тебе было чуть больше года, когда Нехуштан похитил вас. Пятнадцать лет я не мог вырваться из заколдованного круга, которым был окружен наш город. Я не знал, что с вами произошло, живы ли вы, увижу ли я вас снова. Неведение томило меня, лишая последних сил. Пятнадцать лет я был прикован к постели… А несколько дней назад я увидел чудесный сон. Мне снилось, что вы возвращаетесь домой. Проснувшись, я почувствовал необычный прилив сил, и легко поднялся с постели, словно не было пятнадцатилетнего бездействия. Начались приготовления к встрече с вами. Золотая ладья должна была ожидать вас днём и ночью.

Повара и кондитеры приготовили изысканные блюда. Цветочники украсили город. Люди надели самые лучшие одежды. Музыканты разучили новую мелодию. И вот, вы здесь. Сегодня самый счастливый день в моей жизни. Проси, что пожелаешь, дочь моя, любое твое желание будет исполнено.

– Отец, позволь этим смельчакам провести во дворце несколько дней, – проговорила Гелена, низко поклонившись королю.

– Эти юноши спасли нас и разделили с нами тяготы долгого путешествия, – сказала Селена.

– Вы можете остаться с нами навсегда, – повернувшись к юношам, проговорил король.

– Спасибо, Ваше Величество, – низко поклонился королю Дедан. – Но, к сожалению, я не смогу остаться у вас надолго. Если я не вернусь домой в назначенный срок, родители сочтут меня погибшим и сильно опечалятся.

– Я тоже не смогу долго гостить у вас, – потупил свой взор Городурн. – Я должен рассказать отцу, что исчезнувший город Сигор существует.

– Откуда твой отец знает о Сигоре? – строго спросил король.

– Отправляя меня в путь, отец рассказал мне, что когда-то наши предки жили в земле, текущей молоком и мёдом, а Сигор был столицей этой благодатной земли, – ответил Городурн.

– Но ведь это история моего народа! – воскликнул король. – Как зовут твоего отца?

– Горн, Ваше Величество.

– А имя твоей матери – Аглая? – спросила Селена.

– Да, – подтвердил юноша. – Она дала мне в дорогу каравай, в котором я нашёл серьгу Гелены.

– Она рассказала тебе, что Гелена – дочь короля Амнона? – пристально посмотрев в глаза юноши, спросила Селена.

– Нет, – ответил он. – Матушка не проронила ни слова, когда мы прощались. А вот отец просил отыскать сокровища наших предков, которые спрятаны в подземных кладовых Сигора.

– Зачем ему понадобились сокровища? – нахмурился король.

– Чтобы выкупить наш народ из плена филистимлян, – ответил Городурн. – Если бы наш народ стал свободным, то мы бы смогли вернуться в землю, текущую молоком и мёдом.

Король Амнон сделал несколько шагов по пристани, задумчиво посмотрел вдаль, а потом громко проговорил:

– Сегодня – самый счастливый день. Сегодня – день веселья. Ни о чем не заботьтесь сегодня, жители Сигора. Оставьте все заботы завтрашнему дню.

Потом он подошел к Дедану и Городурну и сказал:

– Завтра я обо всём побеседую с вами в тронном зале. А сегодня будьте гостями на званом пиру в честь возвращения королевы Селены и принцессы Гелены.

В большом королевском дворце места хватило всем: и вельможам, и простолюдинам. Принцесса Гелена, одетая в дорогие одежды, отливающие серебром, подходила к каждому, сидящему за столом пира, и одаривала золотыми монетами с изображением королевы Селены. Весёлые песни, шутки, смех не смолкали до рассвета. Не веселились только Дедан и Городурн.

Дедан грустил оттого, что пришло время расставания с другом. Городурн грустил оттого, что принцесса Гелена никогда не станет его женой.

Когда звуки весёлого пира смолкли, Дедан, Городурн и Гелена, не сговариваясь, пришли к реке.

– Почему такая тоска сжимает моё сердце, словно я что-то безвозвратно теряю? – спросила Гелена, подняв лицо к просветлённому небу.

– Ты теряешь свободу, – раздался голос старца. Он стоял в золочёной ладье, покачивающейся посредине реки. – Жизнь во дворце только на первый взгляд кажется сладкой. На самом же деле, в твоей жизни появится множество запретов, которых не было прежде.

– Что же мне делать? – спросила Гелена, смахнув слезу.

– Тебе придется сделать выбор: жить во дворце или покинуть его, – ответил старец. Гелена тяжело вздохнула и медленно пошла прочь от реки.

– Скажи, мудрец, что делать мне, чтобы унять душевную тоску и смуту? – спросил Дедан.

– Для твоей печали нет причин, – сказал старец. – Ты в любой момент сможешь пожать руку Городурну. Тебе надо только прийти к ручью, туда, где вы впервые повстречались.

– И всё?! – воскликнул Дедан.

– И всё, – улыбнулся старец. – Вы, люди, всё привыкли усложнять. Вы воздвигаете в своих умах неприступные горы, а они в действительности оказываются равнинами, путешествовать по которым одно удовольствие.

– Благодарю тебя, мудрый старец. Мне стало так легко, словно тяжёлый камень свалился с моей души, – воскликнул Дедан и поспешил во дворец.

– Что же ты молчишь, Городурн? – поинтересовался мудрец, пристально глядя на юношу.

– Меня терзают противоречивые мысли и чувства, – признался Городурн. – Я должен помочь своему народу, раздобыв сокровища наших предков. Я должен расстаться с девушкой, потому что она принцесса, а я простолюдин. Я должен вернуться домой и стать землепашцем, а мне этого совсем не хочется.

– Чем же ты хочешь заниматься? – поинтересовался старец.

– Ах, если бы я знал, – тяжело вздохнул Городурн, – наверное, тогда мои мысли не были бы такими горестными. – Порой мне кажется, что я зря живу на земле, что старшие братья недалеки от истины, когда называют меня дармоедом и бездельником. У них есть цель жизни, к которой они стремятся. А я – всего лишь мечтатель, который грезит наяву, путая жизнь реальную и вымышленную. Кому нужны мои мечты и фантазии?

– Людям, которые устали от суеты и однообразия, – ответил мудрец. – Даря им свои фантазии, ты сделаешь их жизнь ярче, наполнишь её новыми красками. Не забывай, что в сердце твоем хранится огонь Божьей Любви. Если ты не будешь дарить его людям, он погаснет. Иди вперед и ничего не бойся.

– Благодарю тебя, мудрец. Вспомнив про огонь Божьей Любви, я почувствовал облегчение. Радость, словно радуга, засияла в моем сердце. Пусть всё, что должно случиться, случится. Прощай, – Городурн низко поклонился старцу и поспешил во дворец.

В тронном зале в скорбном молчание сидели придворные, король, королева и принцесса.

Едва Городурн вошёл в зал, король поднялся с торна и громко сказал:

– Пришло время дать тебе ответ о сокровищах подземных кладовых Сигора.

Придворные принялись перешёптываться. Король поднял вверх руку, призывая всех к молчанию. В наступившей тишине голос его зазвучал гулким эхо.

– В кладовых Сигора нет сокровищ, которыми можно было бы выкупить твой народ из плена филистимлян.

– Но мой отец… – проговорил Городурн. Король вновь поднял вверх руку, не дав ему договорить.

– Если твой народ верит в Бога, то он не может быть ничьим рабом, потому что, где дух Господен, там свобода! Если же они не имеют веры в своих сердцах, то никакие сокровища не помогут им. Так и передай своему народу. И пусть никто больше не ищет исчезнувший город Сигор, потому что его нет.

– Но он же есть! – воскликнул Городурн. – Мы же своими глазами видели золотую пристань, дома, сады, виноградники, фонтаны, белые купола дворца, реку с прозрачной водой, золоченую ладью и…

– Ты смог увидеть Сигор лишь потому, что смотришь на мир глазами сердца, – проговорил король Амнон и широко улыбнулся. – Ты добрый человек, Городурн. Ты желаешь помочь своему народу, веришь, что спасение в золоте или драгоценных камнях, о которых рассказывал тебе отец. Но в них спасения нет. Спасение приходит от Господа, сотворившего небо и землю.

– Позвольте спросить вас, Ваше Величество, а Гелена – живая девушка или тоже – моя фантазия? – проговорил Городурн, посмотрев на грустную Гелену.

– Пусть принцесса сама ответит тебе на этот вопрос, – проговорил король Амнон.

Гелена поднялась, сделала несколько шагов вперёд, посмотрела в глаза Городурна. Тронный зал качнулся и поплыл, словно золоченая ладья по реке. Всё исчезло. Остались только девушка и юноша, стоящие друг против друга…

Ветерок чуть шевелил завитки золотых девичьих волос, а солнечный свет преломлялся в изумрудах её золотых серег и разливался радужным сиянием вокруг девичьей головы.

– Го-ро-дурн! – послышался знакомый голос.

Городурн повернул голову и увидел счастливое лицо отца.

– Как я рад видеть тебя, сынок! Мы волновались за тебя, с нетерпением ожидали твоего возвращения. Нашёл ли ты исчезнувший город Сигор и сокровища наших предков?

– Нет, отец, – ответил Городурн и улыбнулся. – Я нашел нечто большее. Я встретил удивительную девушку по имени Гелена. Я получил огонь Божьей Любви, который следует подарить людям. Я узнал, что такое настоящая мужская дружба, которую не купишь ни за какие сокровища мира. А ещё я понял, что самое лучшее место на земле – это отчий дом, где тебя помнят, любят и ждут, где тебя принимают таким, каков ты есть…