Катерина понимала, что как только она скажет Олегу, что с кредитом ничего не вышло, их любовь тут же и кончится. И все-таки ждала его возвращения со смутной надеждой — может быть, он сам нашел какие-то варианты… может быть, в последнее время он просто был раздражен из-за неизвестности… может быть, может быть… В ее голове против обыкновения не роились никакие планы, не составлялись комбинации. Впервые в жизни она просто плыла по течению, поддавшись всеобщему оживлению, связанному с приближением Нового года.
Снег выпал, когда никто его уже не ждал. Горожане каждое утро с тоской смотрели на грязное месиво под ногами. О елочных базарах никто не вспоминал, праздничная иллюминация на улицах казалась дурацкой неуместной декорацией, Санта-Клаусы в витринах магазинов будто стыдились своей показушной яркости.
И вдруг в одну ночь с появлением первого снега все изменилось. Легкий скрип из-под подошв ботинок поправил настроение даже завзятым мизантропам. Как из-под земли на всех углах появились торговцы мишурой, елочными игрушками, календарями и открытками. По всем каналам телевидения шарлатаны соревновались в предсказании будущего, составлении гороскопов и обучении почтенной публики различным техникам гадания. Пик всего этого безумия пришелся на католическое Рождество.
Катя получила на работе небольшую премию и решила пройтись по магазинам. Шопинг всегда действовал на нее возбуждающе. Достаточно было попасть на хорошую распродажу и купить чуть дешевле какую-нибудь безделицу, чтобы вернулось хорошее настроение, появилась вера в будущее, ожила надежда.
Но в этот раз ей хронически не везло — в приличных бутиках цены даже со скидками были такие, что всей ее премии едва хватило бы на губную помаду, а зайдя в торговый центр на окраине, Катя ужаснулась засилью китайского барахла и толкотне в узких коридорах бывшего проектного института, где сейчас на пяти этажах торговали всяким копеечным хламом. Совершенно измочаленная, она поторопилась покинуть это ужасное место. И что же все-таки сделать, чтобы поправить настроение? Провал затеи с кредитом, жесткий отказ Сергея, ожидание Олега, приезд которого не сулил ей ничего хорошего… Может быть, купить торт и завалиться к Ленке в гости? Сначала добродетельная подруга будет изображать оскорбленную невинность, а потом поймет, простит и начнет учить жить. Нет, от такой перспективы тошнит заранее… Позвонить Ксюшке, позвать посидеть в кафе, вина выпить? Та точно не будет занудствовать, но с ней придется изображать веселье и легкомыслие, а на это нет никаких сил.
Катерина не заметила, как ноги сами привели ее к родительскому дому. Вот родная школа, чтоб ей провалиться, вот двор и беседка, где проходили ее первые свидания. Вот магазин на углу, куда мама посылала девчонок за хлебом и молоком.
Катя зашла в магазин, кивнула знакомой кассирше, выбрала тортик, бутылку вина, кусок самого лучшего сыра. Раз в полгода можно провести вечер с близкими родственниками. Во всяком случае, перед ними не надо ничего изображать.
…Хотелось бы все-таки выяснить, что делала Светка у Сергея на работе. Просто так, из любопытства.
* * *
— Катька пришла! — Пашка запрыгнул на шею родной тетушке, которую давно не видел, по которой успел соскучиться, забыв, что в дни совместного проживания получал с ее стороны в основном ругань и подзатыльники.
— Уймись же ты, Паш. — Катерина поставила племянника на безопасном расстоянии и вручила ему пакет и торт. — Тащи на кухню, только аккуратнее.
— Катенька, доченька, сто лет тебя не видела. — Охая, Ольга Ивановна потянулась обнять младшую дочку. — Какая же ты молодец, что пришла. Я так скучаю, волнуюсь из-за тебя, а ты не показываешься…
— Ну вот, пришла же. — Катя уже начинала жалеть о своем решении. — Что у вас новенького?
— У нас Дуська пропала. Уже давно. — Пашка, загибая пальцы, попытался посчитать прошедшие с момента исчезновения собаки дни, но быстро сбился. — Мы с мамой и Аней объявления развешали. А еще я Деда Мороза попросил, чтобы он ее нашел. Он же все может. Так что скоро она вернется. Только вот я думаю — кто ее сейчас кормит?
— Не переживай. Собака на улице с голоду не помрет. А мама твоя дома? Я ее давно не видела…
— Дома, конечно, где ей быть? По телефону разговаривает. — Пашка заорал, развернувшись в глубь квартиры: — Мама, тут Катя пришла!
Катерина сразу заметила, как изменилась старшая сестра. После развода Светлана сильно подурнела, как-то потухла, а сейчас в ней появилась уверенность в себе. Сестрица подстриглась, покрасила волосы, вернулся ее природный нежный цвет лица. Света определенно похорошела.
— Здравствуй, Свет. Рада тебя видеть. — Катерина внимательно вглядывалась в облик старшей сестры. — Ты так похорошела… Вот что значит вовремя развестись с мужем. Как он, кстати? Не появлялся?
— Нет. Представляешь — как отрезало. За столько месяцев ни одного звонка. И разумеется — ни копейки денег.
— Может быть, все-таки подашь на алименты? Через суд можно чего-то добиться. Мало ли, что у него нет фиксированной зарплаты. Сам на что-то живет, значит, и ребенку помогать должен.
— Честно сказать — слышать о нем, мерзавце, не хочу. Не то что по судам таскаться.
— Кто честной бедности своей стыдится и все прочее… Или у тебя что-то в жизни изменилось и деньги для тебя больше не проблема? — Катя внимательно посмотрела в глаза сестре. Та выдержала взгляд, но ничего не ответила.
* * *
Ольга Ивановна в последнее время стала быстро уставать. Заботы о внуке, которого надо было забирать из школы, проверять уроки, домашнее хозяйство, собственные обострившиеся болезни давали о себе знать. Ей хотелось пораньше лечь спать.
Павлик, выпив чаю с тортом, отправился в свою комнату завершать баталию между динозаврами и гусарами, а Ольга Ивановна присела в кресло посмотреть новости.
Диктор изо всех сил пытался разъяснить зрителям проблемы газовой отрасли, а она погрузилась в мысли о своей молодости, когда воспитывала детей, считала копейки, каждый сезон надставляла одни и те же искусственные шубки и жила надеждами на счастливое будущее.
И что теперь?.. Света мыкается одна с ребенком, бывший зять даже не поинтересовался, пошел ли его сын в школу; как живет и чем занимается Катерина — понять совершенно невозможно… У нее разрывалось сердце от жалости к своим близким. И еще эта пропажа Дуськи. Ольга Ивановна стеснялась признаться даже себе самой, что с тех пор, как в доме не звучит веселое тявканье, она потеряла аппетит и сон. Света дала объявление — и что толку? Был десяток звонков один другого дурнее. Бедная Света на ночь глядя ездила на городской рынок, где вроде бы видели похожую собачку, снова и снова моталась по окрестным дворам, но каждый раз надежды ее не оправдывались. Неужели собачка не найдется?..
* * *
Вино было уже выпито, сестры сидели на кухне, впервые за многие месяцы ощущая родственную близость. Света не узнавала Катерину, она привыкла считать сестру законченной эгоисткой, которой на всех абсолютно наплевать. А тут младшая сестра вдруг оказалась вполне понимающей, сочувствующей. Неожиданно для себя Света начала рассказывать ей о проблемах на работе, о сумасшедшей директрисе, о трудностях с Пашкиной учебой… И об Анечке — хотя ей и трудно было объяснить, по какой причине нужно принимать такое участие в судьбе чужой девочки.
Катя не перебивала — она просто слушала, надеясь, что Света сама коснется интересующей ее темы. Но увы…
— Свет, давно хотела тебя спросить. Я тут как-то звонила Сергею. Ну, помнишь, мой несостоявшийся жених, крупный такой мужик за тридцать, юрист? Так вот, мне показалось, точнее, я почти уверена: в его офисе трубку взяла именно ты.
Света глубоко вздохнула. Сама бы она не решилась начать этот разговор. Хорошо, что Катерина всегда была смелым и прямолинейным человеком.
— Да, Кать, это была я. Неделю я у него проработала, но после твоего звонка сразу ушла. Я ведь тоже тебя узнала.
— А как ты попала к нему на работу?
— Совершенно случайно. Однажды он меня подвез, когда я с дачи домой добиралась, еще летом. Потом как-то в городе встретились. Я была с Пашкой и Анечкой — мы зашли в кафе посидеть после концерта в музыкальной школе, а там он. Поговорили… Он такой надежный, понимающий, уютный был, я и рассказала о своих бедах. Он пообещал помочь. Потом как-то в цирк пригласил — тоже с детьми. И позвал работать секретарем у него в фирме. Хорошо, что я из школы уволиться не успела — взяла неделю за свой счет. Мне там не очень-то нравилось, сотрудники явно косо смотрели, в бумагах я путалась. А потом твой звонок. Меня это так разозлило. Я решила, что он и с тобой встречаться продолжается, и мне клинья бьет… Ничего себе, думаю, извращенец какой-то. И ушла со скандалом. Больше его не видела, вернулась в свою школу.
— Не жалеешь?
— Не жалела. А теперь — уже и не знаю. Ты же говоришь, что случайно ему позвонила… Слушай, а если ты не с ним все это время живешь, то с кем?
— Похоже, уже ни с кем. Был один человек, да, наверное, сплыл… Не везет нам, сестрица, в личной жизни. У тебя хоть ребенок растет. А я все журавля в небе словить пытаюсь.
— Не грусти. Ты вон какая красавица. Какие твои годы?
* * *
Вино было допито, чай остывал в бокалах, которые сестры помнили еще со времен своего детства — вся посуда перебилась уже несколько раз, а эти керамические кружки, лишившись кое-где эмали, продолжали служить всему семейству. Катерине совершенно не хотелось никуда уходить. Заночевать дома?
— Свет, можно я ночевать останусь? Как ты думаешь, я никого сильно не напрягу?
— Кать, ты что?! Это твой дом. Конечно, оставайся — разберем кресло-кровать. А хочешь — в нашу с Пашкой комнату попытаемся раскладушку впихнуть.
— Да ну, не суетись. Еще посидим, ты не против? А потом я в маминой комнате лягу.
— Как хочешь. Сейчас, только пойду Пашку уложу.
Павел неожиданно раскапризничался — ему во что бы то ни стало хотелось еще посидеть со взрослыми. Света не стала спорить — налила ему отвара мяты с медом, и через двадцать минут он уже клевал носом, пожелал всем спокойной ночи и отправился спать. Мальчишка едва добрел до кровати; когда Света, выключив свет, подошла поправить одеяло, он уже сладко сопел, обняв старую вельветовую обезьяну Ляльку. С того времени, как Пашка пошел в школу, в нем проснулась старая любовь к мягким игрушкам. Теперь каждую свободную минуту он их то учил, то лечил. Причем в его речи появились новые интонации — мама и бабушка жутко веселились, узнавая характерный учительский тон, которым ребенок вещал своим медведям, зебрам и мишкам всякую ерунду.
Пока Светлана отсутствовала, Катерину стали одолевать грустные мысли.
— Скажи мне, Свет, ты где Новый год собираешься встречать?
— Точно не знаю. Подруга на работе зовет в одну компанию, где предполагаются три семейные пары и двое холостых мужиков… Честно говоря, идти мне не сильно хочется, да и совершенно не в чем… И как я маму с Павликом оставлю? Правда, Ольга предлагала мне встретить Новый год дома с родственниками, уложить их спать, а потом уже присоединяться к их компании — там веселье будет до утра.
— И что ты сомневаешься? Сколько лет ты уже безвылазно дома сидишь? Как за Аркашу своего вышла, так с тех пор белого света и не видела. Что тебе надеть — придумаем, не печалься. Завтра же звони и соглашайся.
— Может быть, ты и права. А сама-то ты, Кать, где будешь?
— Не знаю. Я же тебе говорила: последние месяцы я жила с человеком, за которого надеялась замуж выйти. Такие у нас планы были красивые, в том числе и на Новый год… Только, похоже, все они на песке строились. Думаю, что все кончилось. Он сейчас в командировке, когда приедет — не знаю. Сам не звонит, у него телефон все время вне зоны.
— Может быть, плюнуть уже на него и другие варианты придумать?
— Да нет их, Свет, других-то вариантов… Тут у меня проблемы были, так оказалось, что обратиться совершенно не к кому. Нет у меня друзей. Можешь себе такое представить?
— С трудом. Мне всегда казалось, что вокруг тебя хоровод не прекращается. Может быть, близких подруг и не было, так ты в них и не нуждалась. А уж мужиков-то — без счета.
— Так всем тем мужикам одно надо было.
— Да, грустно, сестрица.
— Не то слово.
— Если хочешь, я поговорю со своей подругой. Может быть, мы вдвоем можем в ту компанию отправиться. В конце концов, у них же два свободных кавалера…
— Поговори. Если там не нашлась еще другая кандидатура. А я пока пойду ванну себе запущу. Вода есть, как ты думаешь — поздно ведь?
— У нас сейчас на ночь не отключают.
— Вот и хорошо. А то я последнее время жила в таком бомжатнике, что там только душем можно было помыться, да и то с трудом… Залезу в ванну с пеной, расслаблюсь. Здорово все-таки, что у меня есть родной дом.
* * *
Ох-ох-ох… Разбитое корыто… Вот оно — в самом что ни на есть натуральном виде. Никаких фигур речи и прочих метафор — висит на выкрашенной темно-зеленой краской стене ядовито-розовая ванночка с трещиной, которую никто выкинуть все не соберется. Катерина когда-то младенцем в ней плескалась, и Светка своего Пашку купала… Разбитое корыто в старой маминой двухкомнатной избе-хрущебе — и это плод долгих титанических усилий?.. Неужели сказка о Золушке так никогда и не станет былью? Все принцы оказались самозванцами. Или она что-то не так делала?