Эта история началась примерно тогда же, когда развивалась прошлая – как раз когда мой первый клиент П. украшал своей персоной следственный изолятор. Однажды мне позвонил друг С., и это был первый телефонный звонок в моей жизни такого содержания.

- Вась, у меня беда. Друга убили.

Несколько охуев, через несколько секунд разговора я понял что речь шла о нашем общем знакомом, продавце дисков в музыкальном магазине по имени Андрей. Я знал его так себе, а вот С. с ним вполне дружил. С.  было по-настоящему плохо, и как-то удивительным образом в тот момент и мне показалось, что и для меня Андрей был чем-то дорог, хотя по совести говоря знакомство с покойным у меня было крайне поверхностное.

Пожалуй тут следует сказать несколько слов о С., который примет самое непосредственное участие в нашей истории. С. был около-правым субъектом моих лет, выше 190 росту и астенического телосложения. Со стороны казалось, что видом С. напоминает жердь, но сделан он был из одних сухожилий, так как уже на тот момент был КМС (а вскоре стал и МС) по альпинизму и несколько раз подтягивался на пальцах любой из рук. Дрались мы с ним неоднократно, и могу с чистой совестью сказать что противником С. был сложным и неприятным. Проблема заключалась не в длине рук и физической форме, а исключительно в полной отмороженности и похуизму С. к своей и чужой жизни, которыми он успешно компенсировал как недостатки техники так и массы. При этом в берсерка он не превращался никогда, и дрался очень сосредоточенно и хладнокровно. Познакомились мы с ним в широко известном в узких кругах месте на втором этаже гастронома на Ленина-Толмачева, не помню как обменялись контактами, а когда я позвонил С. через неделю с целью позвать на какое-то спортивное мероприятие, то трубку взяла его мама. Которая рассказала мне что С. находится в реанимации, куда попал из электички, когда в компании своего друга и девушки зацепился языками с компанией деревенских дембелей. Никто не понял как так вышло, но в итоге он первый прыгнул на весь коллектив, и с поезда поехал в реанимацию, причем со стороны оппонентов туда поехали двое, одному из которых С. помимо прочего что-то прокусил. Таких историй с участием С. и его друзей я слышал великое множество, а кое-что и наблюдал. При этом человек он очень надежный и один из немногих действительно приличных людей, с кем познакомился за этот период вокруг правых тем. Несмотря на явное сочувствие правым темам, С. всегда был где-то чуть в стороне, не принимая участия в «бригадах» и уж тем более политике, ограничив свое участие разнообразными проявлениями насилия и жестокости.

И вот теперь возникла ситуация, при которой гибнет Андрей – его друг. Слушая С. я мысленно прокручивал варианты развития ситуации, начиная с жалоб на бездействие следствия и заканчивая возможной работой с потерпевшими. Однако в голове у моего друга были совсем другие планы, которые начинались с собственного расследования обстоятельств гибели Андрея, чем мы с ним и занялись. Это тоже стало для меня хорошим уроком

Подняв связи, выяснить удалось примерно следующее. Примерно три месяца назад в городе объявился некий господин, взявший себе звучное погоняло «Адольф». Вообще редчайшее исключение, когда сколько-нибудь громкая кличка принадлежала человеку достойному, а так это практически железный принцип: как встретишь Гитлера, Карателя СС-88 и прочих страшных личностей - 88% что окажется пидор и уебан. Господин Адольф успел до описанных событий посидеть на малолетке, кажется за наркотики; и до карьеры скинхеда успешно приторговывал анашой у себя на районе. Сложно сказать что именно заставило его себя почувствовать честью и славой расы и нации, но однажды он решил что отныне он есть Адольф, великий скинхед и лидер бритоголовых. Порывшись в памяти я даже вспомнил что как-то видел его, едва ли не в компании соратников П.: камуфляж, 185 росту, довольно увесистый такой парень с характерной бритой рожей. Никогда бы не подумал, что окажется таким дегенератом: по сравнению с прочими вид он имел в принципе нормальный. Собрав вокруг себя некоторое количество малолеток, Адольф занялся привычными делами: грабежом малолеток, избиением прохожих и разбойными нападениями. С последним форматом акций Адольфу принадлежало своеобразное ноу-хау: если вечером прилично одетый прохожий был с темными волосами, то он объявлялся хачом. Если же внешность на хача не годилась, то значит бригада спасала Россию от жида, поскольку русский человек поздно вечером мимо Адольфа не ходит и ценных вещей при себе не имеет. Логика, по которой Адольф стал лидером, примерно соответствует тому, как у крыс самый здоровый и жестокий самец становится «крысиным королем»: никаких прочих предпосылок для этого у него не было. Из этого следовали проблемы: даже абсолютно близкая Адольфу по духу бригада, названная в честь одного из этажей панельной высотки его не уважала, не говоря уже о серьезных людях. Сложно сказать насколько это беспокоило его, но одно известно точно: активность его люди проявляли чрезмерную даже, стараясь количеством «акций» компенсировать их уебищность и общее качество исполнения.

Тут-то и попался ему Андрей. То, что с ним случилось, пожалуй соединяет самые худшие стороны пацанских «понятий» с характерным кровавым почерком скинхедов. Однажды к нему в музыкальный магазин явился Адольф со свитой, которые сообщили, что отныне Андрей должен Адольфу денег, так как якобы тот плохо отозвался о девушке Адольфа. Для разбора ситуации была забита «стрелка» у музыкального магазина, куда Андрей пришел один. Убедившись, что денег он не принес, Адольф и компания увели его опять-таки на заброшенное кладбище, где толпой забили насмерть. Удары наносили все, а в финале Адольф и еще один тип содрали с одной из могил металлический крест, и несколько раз воткнули его в убитого, практически отделив голову от туловища. Я видел тело Андрея – нижняя челюсть у него отсутствовала, будучи практически размозженной вместе с нижней частью черепа и горлом. Зачем Адольф это сделал я не знаю: напрашивается только вывод о некой акции устрашении, видимо должной способствовать укреплению авторитета и личного веса Адольфа в этой тусовке.

Наступил день похорон Андрея. Мы с С. отправились туда с разными целями: С. почтить память друга, а я – осторожно допросить мать покойного и понаблюдать за ситуацией. Когда мы явились на место скорбной церемонии, меня совершенно поразил контингент там собравшийся: это была какая-то чудовищная выставка сатанистов, говнарей, неформалов и прочего отребья, которое язык не поворачивается назвать иначе, как «неуподоблюсь», следуя терминологии, введенной в обиход признанными знатоками оных «грибными эльфами». Ни одного человеческого лица не предстало перед нашими глазами, а было видно исключительно уродливые рожи, хари, ебальники и еблища, хранившие печать веществ, деградации и вырождения, в придачу одетые не на похороны, а как на концерт. В открытом гробу лежал покойный, а на том месте где бы положено было быть нижней челюсти, красовалась кокетливо повязанная ленточка с какими-то православными надписями. Даже в таком виде Андрей выглядел куда лучше, чем коллектив, явившийся провожать его в последний путь. Довершала картину мать убитого и знакомый всему сектору унылый УБОПовец с видеокамерой с МВД-ТВ.

Добравшись до храма, где было отпевание, выяснилось, что большая часть этого сброда в церковь заходить не собирается по идеологическим причинам. Так мне и запомнились эти похороны: мы с С., погожим осенним днем повсеместно таскающие гроб и закапывающие могилу.

Рассказ о похоронах не заслуживал бы места в этой истории, если бы  похороны не получили очень неожиданное развитие. Проанализировав события, мудрые сотрудники милиции решили, что убийцами Андрея являемся… мы с С. Так в довольно юном возрасте мне довелось погулять под весьма доставляющей 105-й. Чем думали сотрудники милиции мне неизвестно: не иначе как пересмотрели фильмов про итальянскую мафию. Не даром сказано о них мудрыми: «Тот, кто носит медный щит, тот имеет медный лоб».

Ситуация сложилась замечательная: с одной стороны, погиб человек которому мы симпатизировали, а с другой нас же в его убийстве пытаются обвинить. Сюрреализм происходящего был таков, что с подобным я не сталкивался больше нигде. Причем самое любопытное, что шансы быть назначенным виноватым за чужое преступление были достаточно приличные, что, в общем, произошло с фигурантом небезызвестного «дела Макарова» в 2009 году. Максимальную пользу извлек бы из этого естественно Адольф, который после описанных событий даже приобрел определенного рода известность в правых кругах. Правда по поводу события ему стали задавать вопросы: а что же идейно ценного было в убийстве Андрея со звучной украинской фамилией и совершенно славянской физиономией? Тут Адольф воспользовался собственной методикой, описанной выше: посмертно объявил Андрея евреем. Позднее это решение имело неожиданный и сильный эффект.

Думаю читатель уже догадался, что на данной стадии дела речь шла о том, кто успеет первым: либо Адольфа и компанию найдет милиция, или его найдет С. Первой успела милиция.

Признательные показания они стали давать сразу же. Все, кроме девушки моего клиента П. Оли: та тоже приняла участие в убийстве Андрея, но расколоть ее так и не удалось. Как она там оказалась? От скуки. Пока П. сидел в тюрьме, то от нечего делать и потусоваться она гуляла, и развлечения ради приняла участие в прогулки со знакомыми ребятами до Михайловского кладбища.

Это был первый действительно массовый процесс с участием скинхедов в регионе, и усилиями Чеки, который как раз успел сесть за свой эпизод, и активно давал показания, в деле было около 15 фигурантов возрастом от 12 до 20 лет. Сроки эта публика получила весьма серьезные: по группе Адольфа самый тяжелый приговор был по-моему 17 лет, а сам он получил 10 полностью раскаявшись и признав вину, то есть сидит он все еще, как и большинство его соратников. Величина сроков объясняется тем, что за группой тянулся длиннейший хвост уличных преступлений.

Но возник вопрос: как из деятельности Адольфа сделать именно политическое преступление? Грабили они бессистемно, да и убили по сути случайно. Камуфляж и бритую голову к делу не пришьешь, и заинтересованные лица воспользовались адольфовской же методикой: объявили Андрея евреем. Одновременно с этим у матери покойного появились какие-то мутные личности из еврейской общины, также видимо заинтересованной в резонансном проявлении антисемитизма. По-моему они ей предложили какие-то деньги, и так, при мне отпетый в православном храме и похороненный под православным крестом Андрей с украинской фамилией и очень верующей православной мамой посмертно стал евреем, причем как следовало из некоторых публикаций, евреем верующим. Один из заголовков так и гласил: «Звезда Давида, принесшая смерть».

С. по этому поводу ругался матерно, но, обсудив ситуацию под коньяк, мы пришли к выводу, что осуждать мать покойного все-таки не будем.

Преступление попало во всевозможные списки и календари экстремистской преступности, но у меня большие сомнения в том, что Адольф и его друзья вообще пригодны для помещения их в список экстремистов.

Откуда вообще берутся такие как Адольф, Чека и отчасти П.? Как правило начинается их история с того, что некий гопник обнаруживает, что никто его не уважает, девочки не дают а сверстники смеются. В такой ситуации для изначально агрессивного и примитивного создания неуловимые правые банды, овеянные легендами и обильным кровавым следом, становятся отличным примером для подражания. Даже откровенно гопнические в те годы «Зибеншток» по сравнению с Адольфом являли зрелище весьма благообразное, а бойцы и лидеры таких формаций в молодежной среде были всегда успешны. Их не особенно любили, но всегда боялись. Сейчас той же бедой страдает околофутбол, когда множатся по окраинам «молодые фирмы без названия» на паленом китайском Лакосте и белых тапках.

Преступность Адольфа, Чеки и некоторых прочих граждан носила явно подражательный характер. Из лексикона моего отца хорошо помню термин «собачьи бригады», которыми он называл идущих к успеху в 90-е реальных пацанов, строившим свою жизнь с успешных бандитов. Им принадлежали масса бессмысленных и жестоких действий, а финалом становилась пуля или камера. Так вот, как нормальные ОПГ никогда не признавали беспредельщиков, так и праворадикальная среда скорее отторгала таких как Адольф, потому что на моей памяти из этой публики никто в итоге не поднялся. Если в принципе правая среда является очень неплохой школой жизни, то существование таких формаций как у Адольфа точно являлось путем в один конец. Даже случайно оказавшиеся рядом с ними люди имели все шансы получить длинный срок.

Из личного общения с подобной публикой, а его хватало, вынес для себя два простых правила. Во-первых чтобы не разделить судьбу Андрея нужно было ставить себя так, чтобы боялись сильнее тебя, а не их. Для этого нужно иметь возможность и при малейшей необходимости применять окрик, силу, нож и помнить, что то, что ты юрист, никак не может тебе помочь в случае конфликта. А во-вторых, лучше всего при общении с подобными работает принцип «бей своих чтоб чужие боялись», то есть идеальным вариантом является например превентивно применение пиздюлей к данному контингенту. Не могу сказать что тюремно-армейский стиль общения с аудиторией сильно способствует профессиональному росту, но выученные тогда приемы и средства коммуникации сильно выручают меня в конфликтных переговорах и по сей день, когда собеседники включают режим «по понятиям».

***

Чтобы попрощаться с большинством героев этих сюжетов, расскажу еще одну короткую историю про моего первого клиента П.

Той осенью, когда активно взялся за специфическую уголовно-правовую практику, моя будущая супруга подрабатывала в рекламном агентстве промоутером, поскольку ее Институт прокуратуры иные формы трудовой деятельности не позволял по времени. Рекламные агентства в принципе отличаются отношением к сотрудникам как к рабам, пользуясь текучкой кадров, что я оценил когда подрабатывал в таком супервайзером на своей машине (что-то вроде надсмотрщика или капо над промоутерами). Промоутера можно выгнать и заплатить сколько не жалко, а не сколько заслужил; не заплатить совсем а иной раз еще и оставить должником, если правильно поставить вопрос об ответственности за промоматериалы. Любочка среди промоутеров была «белой костью», поскольку занималась тогда водкой, на которой делались в принципе неплохие деньги.

И вот однажды ее постигла традиционная для промоутеров участь: ей отказались платить. Сумма была не большая, но и не маленькая, несколько тысяч рублей. Агентство было то самое, где я когда-то пробовал работать супервайзером. Заведовала им отвратительного вида свинообразная девушка лет 25, со страшностью которой могла конкурировать только ее жадность. Сказать по правде мысль идти с ней ругаться мне не нравилась совершенно.

Я как раз грустно обдумывал свои коллекторские действия, когда ко мне во двор зашел П. –  что-то обсудить по поводу своей Оли, которая отмечала месяц в женском СИЗО на Елизавете. После того, как П. вышел из тюрьмы, изменился он сильно. Чуть раздался в плечах, покрылся немыслимым количеством наколок на видимых частях тела, причем преобладали свастики и символика СС. Лицо его утратило всяческие намеки на детство, и приобрело устойчивую печать мест не столь отдаленных. Речь, и ранее состоявшая из мата, после полугода с малолетками в камере стала очень яркой и образной, а бугристый лысый череп приобрел несколько заметных шрамов. Одеваться он стал гораздо лучше чем раньше, и теперь камуфлу и нашивкам предпочитал черный бомбер, когда-то голубые джинсы и не первой молодости тяжелые ботинки. С рук не сходили шрамы на костяшках, а движения приобрели характерную резкость. Тюрьма удивительным образом в целом пошла на пользу П., сделав из него именно того, кем он хотел быть – скинхеда-пехотинца.

Обсудив с П. положение дел с Олей, я вдруг понял, для чего мне сегодня пригодится П. И отправились мы с ним в рекламное агентство, выручать Любочкины деньги.

…Под дверью в большом офисном здании была длинная очередь из подростков, желавших трудоустроиться. Девочки страшно хотели понравиться, мальчики – казаться старше, чтобы их взяли, а П., угрюмо окинув взглядом сборище, метко плюнул в плакат с рекламой, и неторопливо продолжил рассказываемую им историю: «Ну, и вот, бля. Откинулся я в октябре, и со справкой к директору школы – возьмите в 11 класс, бляди!!! А она мне сучка – иди, типа, откуда пришел. Спалю этот ебаный гадюшник а ей брюхо вспорю, и похуй что сяду – в доме тоже люди живут…». Вокруг нас народу стало сразу гораздо меньше, и как-то так вышло что в очереди мы сразу стали первые.

Когда мы зашли вместе, директор агентства даже не стала на нас смотреть, автоматически приняв нас за очередных соискателей до промоутерства. Но тут я напомнил ей про долг, и как загорелись ее поросячьи глазки! Мгновенно преобразившись из мирной свиньи в дикую, она буквально поперла на меня с многочисленными обоснованиями того, как она не будет платить, когда я сделал ей предложение от которого она не смогла отказаться.

- Или будут деньги, или я уйду, а ОН – останется.

П. в эту секунду понял свою значимость, и так как справедливо считал что он мне обязан, как умел вступил в диалог на моей стороне.

- Значит так, сука бля! Я сначала тебя вскрою, потом говно твое в окно вышвырну (а из угла печально смотрела оргтехника и промоматериал), потом тебя, а потом, сука, за это сяду, и мне похуй, бля, потому что девочка моя на тюрьме надолго еще!!! Вызывай мусоров, сука!!! Вызывай, блядина!!! – Последние слова П. буквально орал, распаляя себя классическим образом, каковой блатные называют «попер буром».

Чуть осадив П., я ласково сказал директорше, ставшей светло-серого цвета и уменьшавшейся в размерах ровно в четыре раза, несколько слов. Женский коллектив рекламного агентства и три с половиной пидороватых юноши и вовсе растеклись по стенам.

- Ну и вот. Денежки, или я отсюда ухожу. – К сожалению, на имиджбордах еще не была сказана фраза «я просто оставлю это здесь», но именно она наилучшим образом характеризовала содеянное.

Деньги нашлись сразу же. Директоршу нисколько не смутило ни то, что у меня другая фамилия, чем у Любочки, ни то, что я нигде за них не расписался – нашла и отдала сию же секунду. Самое интересное, что после этого к Любочке прониклись величайшим почтением, и еще очень долго, даже когда Любочка уже работала в прокуратуре Железнодорожного района, ей звонили из того агентства, и очень, очень ласково просили ее принять участие в очередной акции на самых выгодных условиях.

***

П. в итоге так ничего хорошего и не добился. Ведя себя подобным образом очень скоро он сел на свои два года, когда вышел активно занялся скиновской деятельностью и сел еще раз. Из-за времени, проведенного за решеткой, он не заметил как мир изменился – за те два года что он сидел УБОП по сути покончил с теми скинхедами, к которым П. себя причислял. Которые собирались открыто, «на прикиде», с нашивками и выбритой головой. То, что стало для бригад новой формации – замаскированных и смертоносных, нормой – неброская одежда, спорт, оружие и способность исчезать и появляться в новом месте, координируясь по Интернету; для П. было признаком слабости, так как они скрывали свои взгляды и не демонстрировали их публично. Так со временем П. стал реликтовым скинхедом, выглядящим как с картинки, известному всему району и всем сотрудникам милиции. Разумеется это исключало любую возможность для осуществления профильной деятельности, а для новой формации П. уже больше был похож на городского сумасшедшего, чем на «основу», к которой татуированный "узник совести" П. любил себя причислять. Для П. скинхеды были больше субкультурой, а для новой формации – формой организованной преступности. Из-за ярко выраженного «палева» многие стали видеть в нем и провокатора, хотя насколько я могу судить скорее всего это не соответствовало действительности. Не сложилось у него и с образованием, и с работой. Так и пропал он куда-то, а последнее что я о нем слышал, были жалобы его отца, который мне периодически звонил по старой памяти и просил «повлиять на сына».