Среди всех форм и уровней преступности в праворадикальной среде совершенно особенное место занимают «автономы» - вершина своеобразной эволюции этого движа. Про них уже говорилось в главах, посвященных закономерностям развития этой темы – про то, как субкультура постепенно мутирует в организованную преступность, а из представителей оной рождается или особый вид правых ОПГ, или же терроризм.
Деятельность «автономов», как и само это слово, тесно связаны с именем Максима Базылева – гениального (без преувеличений) теоретика и практика прямого действия. Его «автономные боевые группы», созданные на основе синтеза террористов прошлого и современной правой среды, сильно пережили своего создателя. Об «автономах» мало кто что-то знает – какие были группы, куда они делись, сколько их было и кто из них правда имел отношение к проектам НСО и лично к Максиму – а кто функционировал самостоятельно от начала до конца или имел иных покровителей. Кровавый след деятельности некоторых групп этого типа стал широко известен – на примере резонансных дел о терроризме и многочисленных убийствах. Но многие остались и «в тени» - никто не раскрыл серию нападений на посты ГИБДД летом 2010-го, за пределами внимания общественности остались многие случаи захватов активов, разбоев, похищений людей. Общее у всего этого было то, что внешне являясь обычным криминалом высокого уровня, эта деятельность велась по совершенно иным принципам, имея в своей основе цель войны с государством и наращивание собственной мощи. Мотивация личной наживы у членов автономных групп была значительно слабее – что обеспечивало гораздо лучшую выживаемость групп, нежели у тех же скинхедов, даже толковых, или просто бандитов.
Кроме особой формы преступности, эта деятельность сформировала совершенно уникальную породу людей, по сравнению с которыми тот же Виктор являл собой образец приличной и социализированной личности. В этом контексте нельзя не вспомнить дважды забавную историю – как с представителями «автономов» довелось пересечься одной молодой и глупой банде скинхедов.
***
У людей, о которых пойдет речь ниже – много лет не было ни лиц, ни имен, ни каких-либо социальных привязанностей. Ни одного места работы, прописки; не было также судимостей или административных штрафов. Несколько лет, начиная с московских тем, они работали тройкой – так мы их и назовем: «Первый», «Второй» и «Третий».
«Первый» был родом из Казахстана, и с детства вел сомнительную жизнь беженца, который будучи русским оказался нафиг не нужен в России. Отсутствие каких-либо социальных ориентиров и детство в интернате, куда он тут попал, очень быстро привело его в криминал, причем совершенно дикий. Не сел он только благодаря удаче, мозгам и развитой с детства интуиции. Жизнь в обстановке, в которой приходилось выживать, сделала «Первого» чрезвычайно сильным и абсолютно безжалостным ко всем, начиная с самого себя. Именно это качество оценил в нем Базылев – а что привлекло в идее правого террора «Первого»… Реальная причина была в том, что в душе он искал какую-то цель более высокого порядка для такой жизни, чем деньги. Идеи Базылева очень способствовали тщеславию и при этом совершенно не мешали зарабатывать – предлагаемая им модель обеспечивала криминальный и опасный, но высокий доход. Поработав какое-то время с будущими НСО-Север, «Первый» вовремя отскочил со своей тройкой и продолжил карьеру совсем полного «автонома» - на сей раз старшим группы.
«Второй» попал в автономы из правых бригад. Привел его туда перфекционизм: раз за разом он перерастал уровень очередных подельников, пока не стал работать с сильнейшей в Москве бригадой, той же в которой был Базылев. Субкультурный период закончился у них где-то в одно и то же время, и на пару лет они расстались – чтобы встретиться уже в совершенно новой структуре. Потом история повторилась – личностный рост «Второго» заставил оборвать старые связи и уйти в свободное плавание вместе с «Первым». «Второй» сам так захотел - благодаря чему чудом не прилип вместе с прочими по делу НСО-Север. Он не отрицал формального старшинства «Первого», но и не подчинялся ему напрямую. Принципиально со старшим товарищем их отличало то, что если «Первый» так жить был вынужден, то «Второй» просто хотел – получая ни с чем не сравнимое удовольствие от собственной жестокости и ничем не ограниченной свободы. Например, он необычайно любил пытать людей – порой не требуя за это ни денег, ни какой-то выгоды, а просто ради самого процесса. По причине этой его черты даже в правой среде он сталкивался с отчуждением – мало кто мог нормально общаться с натуральным палачом и патологическим садистом.
Откуда взялся «Третий» не знал никто – просто так вышло, что со «Вторым» стал работать мрачный и здоровый парень, который во всем ему доверял и проявлял чрезвычайную исполнительность. Единственный из всей компании он служил в армии, и отвечал за все «военные» специализации, как то стрельба, взрывное дело, и все что касалось оружия. Оружие было единственной вещью, которая его интересовала в жизни – при крайне низком общем культурном уровне его знания в этой сфере были близки к энциклопедическим. Был ли «Третий» скинхедом до армии никто точно не знал, но в их тройку он попал достаточно подкованным идеологически. Главную мотивацию «Третьего» для такой жизни замечательно описал В.С. Высоцкий строкой «Не надо думать – с нами тот, кто все за нас решит». «Третьему» очень нравилось, когда все как в армии, только жизнь состоятельнее и веселее.
«Тройка» каталась по стране и за ее пределами, решая задачи самого разного уровня. Работали с бандитами, с политиками и бизнесменами; почти год провели в Польше где плотно общались с ОПГ, работавшими по автомобилям, еще столько же на Балканах, где немало нажили с наркомафии. В Екатеринбург они попали из Киргизии, где отлично заработали на темах с заложниками и накопили немалые ресурсы. По иронии судьбы на Урале они занимались совершенно легальным делом – вкладывали деньги в активы, постоянно приносящие прибыль. После обычных дел коллектива ловля номиналов с последующим оформлением на них всякого было чем-то милым и безобидным. По мнению «Первого» миром правила экономика – и «общак» на нескольких счетах должен был пополняться постоянно с нескольких активов. Поскольку обзаводиться семьей и тратить деньги самостоятельно автономам положено не было, то «общак» выглядел очень прилично и позволял решать практически любые задачи. Периодически господа «автономы» вспоминали о своих корнях, и сами били в выбранную цель – в духе террора ради террора. Немало денег тратилось и на расширение сетки последователей – в нескольких городах страны воспитывались подконтрольные банды и структуры более низкого порядка. Всю свою криминально-террористическую империю «Первый» строил исключительно из личного тщеславия – тот самый случай, когда средство постепенно превращалось в цель.
***
Все началось как всегда внезапно – «Первый» возлежал на кушетке в салоне тайского массажа, когда у него запищал «скайп» на планшете. Поскольку бродяжная жизнь не давала возможности окружить себя комфортом и обрекала на гостиницы и съемные хаты, то он очень любил самые телесные удовольствия – дорогую жратву, массаж, спа-процедуры и прочее. Также, переправив немыслимое множество людей на тот свет и мучая других, он нежно любил и всячески обхаживал собственное тело, тратя на это любые деньги. Что может быть приятнее, чем балдеть на горячем камне в хамаме, после того как только что сжег терпилу в бензине?
…Звонил номинал Вова – розовощекий мальчик-менеджер, в душе считавший себя верным гитлеровцем и национал-социалистом. За всю жизнь Вова не разбил ни одного лица, зато всегда хотел быть близок к страшным и опасным нацистам. Такая возможность ему представилась через случайное знакомство с «Третьим» на концерте, и в кратчайшие сроки Вова стал директором нескольких фирм, через которые потекли деньги. Несмотря на то, что вклад Вовы в расовую войну исчерпывался походами к нотариусу и в юридическую контору, возгордился и обнаглел он необычайно, через губу разговаривая со старым праворадикальными приятелями с района. Те произошедшие перемены просто не поняли, потому что много лет привыкли относиться к Вове как к терпиле и пустозвону.
- На связи. Что стряслось? – «Первый» перевернулся на спину, воткнув гарнитуру в «айпад».
- Вадим…
- Без имен, еб твою мать! Сколько можно повторять?
- Папка пропала!
- Какая еще папка? Ты чо несешь?
- Та самая… две доверенности и свидетельство о праве собственности.
- Похуй! Где флэшка?
- Т-т-там же.
- Понял. Бери такси и дуй сюда.
Час спустя в тихом дорогом ресторане сидели три мрачных типа и белый как полотно Вова. Трясясь от страха, Вова поведал про то, как его поймали скинхеды, которых он знал много лет, и отобрали все что у него было – кошелек, телефон и папку с документами. Сделано это было на основании обвинений в пиздабольстве, как раз под громкие завывания Вовы о том, что скоро им всем пиздец.
- Ты какого черта вообще о чем-то базарил с ними, а? Тебе сколько раз повторять – все! Теперь ты сидишь дома, и ходишь исключительно в магазин за продуктами и в банк.
- Я не хотел! Я думал они не посмеют!
- Знаешь, не первый раз замечено – у таких, как ты, всякая хуйня обычно начинается со слов «Я думал…». Думать тебе явно не положено – получается хуево.
- Му-му-му…
- Заткнись, дебил, и иди домой. Чтобы телефон держал включенным. Через час чтобы у меня в почте были все контакты твоих друзей.
Когда Вова вышел вон, все замолчали. На взгляд со стороны показалось бы что присутствующие сняли маски – их общение между собой сильно отличалось от разговоров при посторонних. «Первый» сразу перестал походить на ухоженного бизнесмена средней руки, и наружу полез оскал бывшего детдомовца и беспризорника, «Второй» начал улыбаться – так, как он это делал пытая людей. Костлявый и очень высокий – около двух метров роста, бритый налысо и в капюшоне, он сразу начинал напоминать смерть со средневековых миниатюр.
- Ну чо делать будем? - «Второй» затянулся сигаретой. Единственный из команды он курил. – Этого-то куда? Как обычно?
- Нет. Пока нельзя. Еще полгода Вова пригодится. – «Первый» брезгливо поморщился от едкого дыма.
- Надо папку найти. Я возьму на себя адреса и маршруты.
- Работаем. До вечера сделаем машину и «группу поддержки». Что по железу?
- Только дежурный комплект на одну машину. – «Третий» впервые подал голос.
- Это что у нас?
- Ремингтон-870, SAT-8, травматика, газ и ПМ. Еще мой Стечкин, но его я использовать не буду.
- Ну да – у вас с ним любовь. – «Второй» глумливо заржал. «Третий» больше всего на свете гордился своим АПСом, и на эту тему было сочинено множество шуток – про интимные формы отношений между пистолетом и его владельцем. Гладить и разбирать АПС «Третий» мог натурально часами, при этом лыбясь как идиот с выражением полного счастья на мерзкой харе.
«Первый» старался не думать о последствиях в виде пропажи флэшки. Там не было никакого палева или компромата – просто список счетов, фирм, людей, который не стоило нигде показывать – пока элементы схемы были сами по себе, ничего нельзя было сказать о ее сути. Собранные воедино элементы «паззла» показывали как раз суть – экономическую сторону всей структуры. Менять все легальные звенья из-за кретина Вовы… чушь. Флэшку следовало вернуть. Вместе со всем остальным. Срочно.
***
Время словно растянулось – там, где у обычных людей оно мерялось днями и неделями, у «Первого» оно измерялось минутами. Планшет и три телефона буквально раскалились – вот к бригадной «Инфинити» нашлись три рабочие одноразовые машины; вот кроме основной троицы собралась команда обеспечения из числа мелких провинциальных бандитов. За все платилось сразу и много денег – и за информацию в том числе. К вечеру на столе лежали распечатки со всеми данные оппонентов – начиная со страниц из социальных сетей и заканчивая данными всевозможных официальных баз.
По всему выходило, что драгоценная папка досталась совершенно отвратительной бригаде с района – мутного состава, без серьезных достижений, зато довольно многочисленной. Где искать среди высоток и аллей конкретную вещь – нетривиальная задача, с учетом того, что избавиться от нее секундное дело. Для полиции эта задача практически нереальна, но «Первый» работал совершенно иначе. Имея в своем распоряжении где-то семь часов на подготовку, вечером того же дня он атаковал.
***
Мало людей могут сказать, какой день в их жизни стал самым хуевым – но сутки спустя скинхед Митя имел полную уверенность в этом. Ад наступил сразу же после того, как он сделал шаг в собственную парадную, направляясь домой с учебы.
Раз! Струя едкой аэрозоли из «удара» резанула глаза и легкие; а под ноги упала гильза.
Два! Боковой по печени и колено в солнечное сплетение; руки рвануло в разные стороны.
Три! На руках застегнулись браслеты, а на голове оказался плотный мешок.
Спустя пять с половиной секунд с начала приемки, скинхед Митя оказался в недрах тонированной «Инфинити», которая рванула из двора. Во мгновение ока он оказался без одежды, которую отчасти сняли, а отчасти срезали.
- Привет, дорогой. В жопу ебаться будем? – «Второй» ласково улыбнулся с переднего сидения.
- Ыыыыы! За что??? Вы кто такие? Я все скажу! Про всех!
- Конечно скажешь. Ты все блядина скажешь – а пока скажи: в жопу-то хочешь ебаться?
- Нет! Не хочу!
Хрусть! Шмяк! В руках «Второго» появились плоскогубцы.
- Не, ты хочешь. Щас определишься со своими желаниями.
- Аааа… бляяя… за чтооооо!!!! Да! Да! Хочу, хочу ебаться в жопу немедленно!
«Второй» остался даже разочарован – по сравнению с чурбанами страшный скинхед Митя оказался чрезвычайно слаб и сразу раскололся до той самой жопы, в которую он согласился ебаться – после первых же сломанных пальцев и надорванной крайней плоти. Еще через пять минут он со слезами усердия на глазах вызванивал лучшего друга, отобравшего папку у номинала Вовы – скинхеда Саню по прозвищу Фонарик.
- Саня! Тут меня Вова грузит – говорит в мусарню побежит за папку которую ты подрезал. Надо встретиться перетереть! Да, срочно, я сам подъеду.
«Инфинити» взяла курс из леса на место встречи, а «Первый» с помповым ружьем на коленях координировал действия еще четырех машин с бойцами.
- Горячка… Ненавижу так делать – ничего не готово. Внимательнее к тому как он вообще на встречу явится, как бы не с мусорами был.
- Если что-то пойдет не так, то я в него сразу выстрелю! – радостно прокомментировал ситуацию «Третий».
Стрелять не пришлось. Еще через полчаса трясущийся от страха скинхед Саня отдал чужое имущество добровольно, не получив ни одной пиздюлины. «Первый» зажмурился от удовольствия – молниеносное решение проблемы очень сильно тешило самолюбие. В очередной раз команда показала идеальную сработанность. Впереди предстояли вечер в ресторане и ночь в загородном отеле с гибкой большеглазой брюнеткой. Лишь в самой тени сознания вспыхнул и погас маячок опасности – что-то будет не так…
***
Утро следующего дня началось с истеричного звонка Вовы. Даже не звонка – звонков. К тому моменту как «Первый» включил телефон, накопилось несколько десятков пропущенных вызовов и сообщений.
- Свяжись со мной срочно!!! Мне угрожают и хотят убить!
- Не паникуй. Через пару часов заеду.
И вот снова те же лица – ресторан, трое лидеров и перепуганный Вова.
- Хорош трястись и говори по сути. У меня времени мало. – «Первый» выглядел крайне зло. Он уже успел пожалеть что вообще связался с Вовой – вокруг того постоянно был лишний кипишь и гемморой.
Вова поведал, что теперь по всему району его ищет «основа» местной банды скинхедов, откуда был пострадавший Митя. По иронии судьбы, как и у наших героев лидеров у оппонентов тоже было трое – возрастной скинхед по прозвищу Веник, его младший друг Фонарик и еще более юный но крепкий и габаритный тип без погоняла по имени Арсений. Веник с Фонариком служили в армии, и остальных держали в повиновении довольно жесткими пиздюлями. Вову они знали довольно давно, и теперь жаждали спросить за беспредел – от Вовы, коего было принято считать терпилой, такого результата никто не ожидал. Теперь Вова трясся от страха – Веника на районе было принято очень бояться.
«Первый» задумался. С одной стороны, лишний рамс им был совершенно не нужен – но с другой оставлять Вову как есть было неосмотрительно. Вова заметно «поплыл» от страха, и мог выйти из-под контроля.
- Тебя там кто ищет? Веник этот? Ну давай вечером забьемся и побазарим. – «Первый» потер глаза. Давно, очень давно никто в правой среде не смел разговаривать с людьми их уровня в таком тоне – с кем угодно вопросы решались на уровне звонка или коротких переговоров. Достаточно было вспомнить несколько людей и прояснить кто они есть – и претензии заканчивались сами собой.
Наступил вечер. «Инфинити» катилась по району, а Вова дозванивался до Веника. Когда это удалось, то начались странности: несмотря на то, что это Веник искал Вову, а не наоборот, на встречу куда сказано ехать Веник отказывался, настаивая на своем месте. Ситуацию не исправило даже то, когда трубку взял лично «Первый», сославшись на ряд известных личностей региона типа того же А. и Виктора. Их юные скинхеды попросту не знали, а базарили нагло и совершенно отвратительно.
- Слушай, похуй. Поехали туда уже – я этого Веника охуеть как увидеть хочу. – «Второй» выкинул окурок в форточку. – Не успокоится – поставим под стволы, да и все. Дел на полчаса.
- У меня мерзкое предчувствие… - «Первый» на секунду задумался. – Хотя ладно – поговорим.
Машину поставили на выезде, и «Третий» пошел осматривать район. Как только у них появились деньги, «Третий», фанатично любивший оружие и все с ним связанное, начал усиленно внедрять в обиход тактическое шмотье – и на движухах они всегда носили 5.11, «Блэкхок» и прочие тряпки в стиле милитари, дополняя их непременным атрибутом в виде худи с капюшоном, скрывающим лицо. Одежда замечательно скрывала силуэты, не палилась в повседневной обстановке как тот же камуфляж и не ассоциировалась ни с одной субкультурой.
…Район был практически пуст. У одной из парадных сидела стайка молодежи, которые кого-то ждали. Когда около них затормозила «Инфинити» с тонированными стеклами, и оттуда вылезли трое в капюшонах – ребята занервничали. Когда один из троицы закинул дробовик на плечо и спросил не их ли они ждут – они буквально исчезли.
Подлый Веник по телефону ебал мозги и долго не выходил.
- Шнурки гладит, пидор – «Второй» заржал. Его переполняло дикое и дурное ожидание насилия; Т-12 в кайдексной кобуре, длинный нож и удобные перчатки, казалось, сами провоцировали начать бойню. Психически он давно оставил позади пределы нормы – еще где-то в начале двухтысячных, и сейчас просто дико хотел крови. Ударить, порезать, выстрелить… что угодно.
Время шло. «Первый» уже даже перестал нервничать и начал гадко улыбаться, предвкушая провал морали у оппонентов… когда…
Когда навстречу из-за дома вывалилось два десятка весьма увесистых ребят в камуфляже, тяжелых ботинках, или модных тряпках под околофутбольный «кэжуалз». В руках у нескольких были ножи, у одного – что-то типа дубинки. Стволов видно не было.
Трое против двадцати.
Времени на принятие решения было мало, и «Первый» сделал как обычно – дернул из машины первое что попалось под руку, а под руку ему попался полуавтоматический «Фабарм» в пластике. К этому моменту «Второго» переклинило окончательно, и рванув нож, он прыгнул на толпу.
- Чо, сссука… кому тут неясно кто мы? – «Второй» пошел один на строй. Сзади раздался металлический лязг – «Первый» с фланга навел на оппонентов дробовик. Глядя в лицо «Второму», противники попятились. Никто не мог пошевелиться или что-то сказать – даже когда «Второй» резанул ножом ближайшего к нему и пошел дальше»
…В эти минуты в душах у «Первого» и «Второго» происходило совершенно разное.
«Бля, мы же щас их убивать будем!» - «Первый» казалось был в страшном сне. Против них стояли не чурбаны, не антифашисты и не сотрудники милиции – а молодые правые ребята, такие же как когда-то они сами. Ничего сложного не было в быстрой серии выстрелов дробью по ногам… а потом просто добить и погнать остальных. Но так делать… Впервые в жизни «Первый» остановился в некоторой нерешительности.
«Убить, убить, резать…. Аааа, ссут, пидоры, всей толпой ссут» - «Второй» ничего не видел перед собой, кроме дичи, от которой несло страхом. Похуй, что их два десятка, а их трое – для них он был палач, а они – жертва. Глаза застилало кровью. Никакого пистолета… только нож, чтобы чувствовать каждого из них. Ощущение власти над жизнью и чужого страха полностью лишало «Второго» остатков вменяемости – в таком состоянии он бы и на сотню пошел с ножом, и убил бы при том немало.
…Финал этому положили две вещи: команда «Первого» отступать, и рев полицейских сирен. Страшные скинхеды так долго собирались потому, что на стрелку заранее вызвали мусоров. От страха.
Через пару минут во дворе началось столпотворение. Ездили машины, бегали какие-то люди, сотрудники полиции кого-то вязали. Излишне уточнять, что троица в капюшонах и черная «Инфинити» оттуда испарились – а приняли мусора именно тех, кто их собственно и вызвал. Толпу скинхедов с аргументами в руках.
…Только одна деталь выпадала из общего идиотизма этой картины. А именно – два хлопка с крыши гаража в сторону наших героев, и спрыгнувший оттуда парень в камуфляже с чем-то длинным в руках. Его лицо запомнилось «Третьему» - по фотографиям из «вконтактика» оппонентов. Тот самый скинхед с редким именем Вениамин по прозвищу «Веник», в армии служивший снайпером.
***
- Ебануться. Давно в меня не стреляли… Хуево правда. - «Первый» чистил на съемной квартире грязную одежду. В углу сидел белый как полотно Вова, и в который раз читал расплывающиеся на мониторе буквы – то, что ему старые друзья написали в асечку.
- Ва-вадим…. Глянь.
«Первый» подошел к ноутбуку. Выражение лица с удивленного последовательно сменялось на охуевшее и затем восторженное.
- Ааааа!!! Братья – скорей сюда. Нам только что объявили войну! Причем БЕЗ ПРАВИЛ!
…Вова не понимал, что вокруг него происходит. Господа автономы так обрадовались, словно каждому досталось много-много денег и остров в Карибском море с наложницами в придачу.
В эти минуты «Первому» лучше всего подошел бы знаменитый монолог майора Монтаны про войну – «Хорошо же, будет вам krieg. Вся наша мощь – здесь, в наших стиснутых кулаках, готовая к удару. Но тем, кто прождал во тьме целых полвека... простой войны мало! Великая война! Война, в которую мы вложим душу и сердце!». Эти слова наполняли его существование смыслом – неважно, с кем и зачем было воевать. Важен был сам факт: наступил момент, когда можно реализовать и сделать все то, к чему так долго готовились – и не ради каких-то денег, а ради чистой идеи насилия. В эти минуты ему было наплевать на какие-то переживания о том что там, на месте, были вроде как «свои» - «Первый» уже раскаивался в том, что не открыл на месте беглый огонь по противнику и мусорам одновременно. Выстрелы из мелкашки с крыши поставили точку в этических сомнениях – «без правил» значит «без правил».
Информация была собрана заранее, и теперь пришло время задействовать заранее подготовленный алгоритм.
…Все участники группы и ее окружение в считанные часы сменили место проживания на несколько съемных на подставных лиц квартир. Вова и его родственники вообще переехали за город.
…Через два часа после объявления военного положения курьер принес «Первому» охапку новых дешевых мобильников и «левых» сим-карт, оформленных на таджиков, а также новые планшетники для руководителей. Группа перешла на связь только по ним – все старые номера оказались отключены, а вся старая оргтехника, компьютеры и телефоны – вдали от места пребывания их владельцев.
…Через полсуток фотографии Веника и прочих оказались одновременно у «своих» сотрудников полиции, у блатных с района и в местном СИЗО. Задачи у всех стояли разные – у полиции и блатных «найти» и передать данные; на тюрьме – не упустить шансы при прибытии туда любого из оппонентов. «Первый» платил, и платил много – окажись кто угодно из противников на централе, расправа не задержалась бы ни на минуту по сравнению с делами на воле.
…В это же время специально обученные человек работал с базами и социальными сетями. По каждому из жертв был сделан список родственников, друзей, девушек – со всеми адресами, где любой из них мог появиться.
…Тогда же «Третий» вскрыл арсенал. Несколько десятков единиц карабинов «сайга», помповых ружей, травматических пистолетов и обрезов ждали тех, кто готов пустить их в ход.
…Через сутки «Второй» на вокзале встретил первую партию «гастролеров» - оплатили и организовали прибытие вообще не засвеченных в городе двух разборных коллективов из числа дикой криминальной молодежи. Сев на арендованные машины, на вторые сутки они поехали по выявленным адресам – организовывать наружное наблюдение. Без команды никто не работал.
Сорок восемь часов спустя для Веника и остальных не произошло ничего – кроме того, что вокруг их бригады распустилась огромная сеть. Это и было «автономное прямое действие» - синтез работы террористов, бандитов, блатных и правоохранительных органов. Едва ли не идеальное оружие, способное противостоять практически кому угодно – именно по этому алгоритму «Первый» выносил даже этнические криминальные кланы, вырезая целые семьи и забирая активы. Главным секретом успеха была их полная неуязвимость выраженная в полном отсутствии социальных связей – случайные документы, случайные адреса, нет семей и нет никаких привязок. Так воевать можно только тому, кто этим живет.
***
В классической войне банд обычно побеждают те, кто больше двигаются, могут дольше не спать, и лучше подготовлены. «Первый» рассчитывал на то, что пока идет работа по установлению конкретики по противнику те пытаются или работать на опережение, или, если не выходит, лечь на дно.
Однако не даром сказано мудрыми: «Не ищи в жопе мозг – там говно!»
Ни Веник, ни Фонарик, ни Арсений, не говоря уже об их молодых, не делали ровным счетом нихрена из того, что могло спасти им жизнь. Веник ограничился тем, что свалил от семьи к другой девке; Фонарик так и продолжал жить дома, а Арсений – на съемной квартире где жил много лет. При этом все они очень много разговаривали про войну: как они всех найдут, покарают и уничтожат. Чем больше вслух об этом говорилось, тем страшнее было каждому из них – Арсению очень запомнился тип с ножом, от которого побежала вся бригада. По скудоумию он еще не научился бояться огнестрельного оружия – в него никогда не стреляли, и не понимал, что прыжок с ножом был не более чем давлением на психику, а реально смерть бы им принес шквал свинца в упор.
…Они собрались на квартире у одной из любовниц Веника, когда у Арсения зазвонил телефон, номер которого он никому не давал.
- Привет, говно. Вы там когда без правил воюете – хоть по месту прописки не появляйтесь и у блядей ваших, а.
- Ты кто?
- Да не важно кто я. Дай-ка лучше сюда Веника своего.
- Алё…
- Хули «алё», бля. На вон послушай лучше… Слышишь ребенок плачет?
- Вы чего с ним сделали?
- Ничего пока не сделали – вот он тут у меня сидит, Степашка твой трехлетний. И девка твоя стремная рядом – мы в гости зайти решили. Я вот думаю – тебе его голову прислать или с пальчиков начнем? Маленькие такие и прикольные… Ты не бойся, он плакать не будет скоро. Совсем не будет.
- Сукаааа!!! – Веник нанес несколько ударов Фонарику. – Из-за тебя и твоей папки, пидор все началось…
Между Веником и Фонариком завязалась безобразная драка.
…«Второй» бросил трубку, и набрал «Первого». Он стоял в тонированной «двенащке» возле дома, где собрались противники.
- Во, братан, послушай. Щас цирк будет. Побежали-побежали-побежали!
- Да я знаю. Только что с этим дебилом перетер.
По двору неслись Веник, Фонарик с разбитым еблом, и Арсений. Опять зазвонил телефон у Арсения:
- Ты чо-то меня расстраиваешь. Вон трубку бросил – а у меня человек не знает, мимо которого вы бежите, стрелять в вас или нет.
Арсений отстал, сделав вид что запнулся.
- Слушай, что я могу для вас сделать?
- Во, базар по сути. Вали оттуда и через полчаса стой на углу у пиццерии.
Тем же вечером за столом сидели наши герои и Арсений. Последний совершенно разочаровался в своих друзьях, и идее войны без правил. Побледневший от ужаса, глядя в лицо «Первому», он был готов на все что угодно ради того, чтобы выжить.
Рассказ Арсения о бригаде немало позабавил троицу. Оказалось, что у Веника это уже вторая бригада под его руководством, поскольку первую посадили где-то в 2007-м. Свою карьеру он начинал с тем самым редкостным гондоном Медведем, которого сходняк приговорил к смерти за беспредельное убийство своего же. С Медведем его роднило еще одно обстоятельство – удивительное дело, но Веник был не только «красным», но и вполне гордился обстоятельствами своей замусоренности, и по разным поводам перетаскал в милицию к своим друзьям едва ли не весь собственный состав. Также на этом поприще весьма отличился и Фонарик, стучавший на своих друзей с Веником наперегонки.
Это и было секретом того, почему в бригаде никто не знал авторитетов, на которых сослался «Первый». И А., и Виктор, и прочие бы попросту завалили этих деятелей – и в принципе не могли иметь с ними ничего общего.
Арсения больше всего бесило то, что коллектив вообще не занимался профильной деятельностью – то есть не акционировал. Веник распускал страшные слухи о своих деяниях и приписывал себе сотни белых шнурков… но вот его соратники не видели за всю карьеру ни одной приличной драки, а два или три эпизода когда забивали всерьез были совершенно омерзительны, и касались дворников и рабочих со стройки. Единственный достоверный случай «акции» с результатом с участием Веника закончился тем, что соратника, который собственно и бил ножом, в последствие посадили – кто его сдал, все догадались сразу же. Лично Арсений с ними ничего делать не рисковал именно по этой причине – хотя очень хотелось, да и единственный из них он в общем не ссал прямого действия.
А последней каплей в разладе Арсения с Фонариком и Веником стала всплывшая наружу история гомосексуальной связи обоих арийских воинов, произошедшая во время пьянки. Этот факт не выплыл бы, если бы одна из присутствовавших там блядей не рассказала о том лучшей подруге. История дополнила давние слухи о том, что в армии Веник постоянно ебался в жопу в пассивной роли. Лично Арсений предъявлять это Венику опасался – как и все в той компании, где Веник годился за лидера и бригадира. Но и идти на смертный бой за педерастов с группой «Первого» не желал – а чем пахнет эта история он понял очень хорошо.
- Во, дела. Бригада – два пидора, три гада! – проржавшись, прокомментировал ситуацию «Третий».
- Поздравляю, дорогие друзья. Нам объявили войну без правил педерасты! – резюмировал «Второй».
***
- Брат, я тебя не понимаю – Второй закурил. – Какой был смысл столько ловить вениковскую блядину с детенышем, сутки пасти и попадать в квадрат, для того чтобы потом просто их отпустить? Дальше что – снова ловить их будем? Давай их ебнем! – «Второй» любил убивать детей. Это нисколько не радовало технически – но он давно привык делать свои слабости сильными сторонами, и делал все, для того чтобы внушать страх даже самым матерым убийцам. Отчуждению вокруг своей персоны он с годами начал даже радоваться, и находил в брезгливом ужасе окружающих какое-то особое удовольствие.
- Неее. Не будем. Теперь крысы сами сожрут друг друга… - «Первый» мечтательно улыбнулся.
- Жаль… «Второй» вздохнул. Воображение рисовало притягательные картины Веника с окровавленной головой собственного сына в руках… но не стоило путать работу и удовольствие.
…Арсений на месте развернул бурную деятельность. Воспользовавшись тем, что Веник с Фонариком оборвали со всеми связь и начали бегать, буквально за сутки он перетянул себе всю молодежь их бригады – пользуясь мудрыми советами «Второго». Ему даже дали немножко денег на движение – и очень скоро среди той же публики он стал самопровозглашенным бригадиром. «Первый» был тонким психологом, и очень точно понял мотивацию перебежчика – им руководили не только страх, но и неудовлетворенные амбиции. Арсений хотел видеть себя лидером нормальной правой банды, и если подумать об образцах для подражания, то такими он видел как раз своих оппонентов в лице тройки «автономов», а никак не Веника.
Первой же задачей для обновленного состава молодежи стали поиски двух беглых фюреров – Фонарика и Веника. Арсений изо всех сил старался делать это хорошо, ибо ему крайне не хотелось наследовать лавры бригады педерастов. Самих их изловить не вышло, зато на «Первого» обрушился шквал разнообразной информации про их похождение. Единственным реальным достижением Арсения стало то, что в Веника кто-то выстрелил из переделанного под мелкашку пистолета, ранее Венику и принадлежавшего. С дырой в пузе подранок благополучно удрал, а «автономы» долго глумились над незадачливыми киллерами.
Если сначала «Первый» к истории разгрома педерастов с привлечением колоссальных ресурсов относился даже с некоторым стыдом – типа как по комарам из дробовика стрелять, то после изучения их достижений стало ясно что такова была воля Всевышнего.
Так сразу же была найдена информация, что кроме ебли с мужиками Веник отличился изнасилованием малолетней девочки, ко всему ее до смерти запугав. С девочкой была проведена соответствующая работа - на тему «почему не следует бояться педерастов и как правильно писать заявление». История стала достижением гласности, после чего Веника приняли столь любимые им мусора – к которым Веник по старой памяти прибежал самостоятельно. Следом к изнасилованию малолетки ему прикрепили какого-то зарезанного узбека, и он торжественно отбыл в СИЗО. Один из смотрящих, родом с Кавказа, трижды звонил оттуда «Первому» говорить за Веника «спасибо» - во-первых фашист, а во-вторых дырявый, сильно разнообразил половую жизнь тамошних обитателей. Хуем на тюрьме сейчас не наказывают, но в отношение добровольного петуха данное правило, естественно, не сработало. По итогам Веник так и сгинул где-то в петушином углу и от чего-то там умер - после продолжительных мучений и анальных страданий. «Первый» долго ржал по этому поводу, поскольку денег он за это не платил, и так вышло по принципу «оно само».
Фонарик от страха повадился употреблять вещества, и на этом поприще завязал отношения с какими-то блатными. Это оказалось недальновидным поступком, ибо слухи про дырявость Фонарика распространились достаточно далеко. В результате он кому-то остался должен денег, и в добровольно-принудительном порядке был привлечен к оказанию сексуальных услуг старым пересидкам, которые даже сняли про это поучительный видеоролик. Дальнейшие приключения этого героя теряются в голубой дали, и в правой теме он больше не всплывал. Где-то по пути он остался без квартиры, чем компенсировал команде автономов понесенные расходы. "Война кормит войну"(С).
...Какова в этих событиях была роль нашей троицы история умалчивает. Но обычно с их врагами выходило как-то так. У них стремительно портилась карма – и частенько с летальным исходом.
***
Лично у меня эта история вызвала двоякие чувства. Я был знаком в разные годы со многими из идеологов того, что спустя годы выросло в «автономов», и, сказать по правде, весьма далек от оправдания терроризма. Описанные личности совершенно серьезно могут и умеют воевать без правил – вырезая семьи, убивая сотрудников полиции, взрывая и стреляя во всех кто просто попадался под руку.
Вместе с тем, и осуждать их особенно не получается – если задуматься над тем, откуда они взялись. «Автономы» во всем их разнообразии – от этой, еще достаточно цивилизованной, троицы, до яростных фанатиков, воюющих ради Идеи, являются совершенно закономерным итогом. Государство потратило немало усилий для того, чтобы из обычных правых ребят вырастить такое – посредством последовательной борьбы с экстремизмом. Осуждать «автономов» за то, что они такие получились – примерно как ругать антибиотики за то, что они валят всю микрофлору оптом, а не только вредоносные бактерии.
Сколько я не думал по этому поводу, так и не определился в своей оценке этого явления. Одно могу сказать точно: в нормальном социуме места им нет совершенно точно. Тот же Виктор, как и любой бандит, мог со временем отойти от дел – и стать хотя бы внешне похож на нормального человека. А эти персонажи социализировано могут существовать исключительно в «Белом лебеде» – отбывая пожизненное. Во всех других раскладах рядом с такими может существовать только и исключительно война в ее самых мерзких и безжалостных проявлениях.
Другой вопрос, что в нашей истории и эти кадры послужили доброму делу – вскрыв редкостный рассадник вырождения и педерастии. До этой эпичной истории я конечно слышал разное про похождения Веника и его команды, но финал вышел на редкость удачным.
А так… никто не знает, сколько всходов дала доктрина «автономного прямого действия», и сколько по итогу существует команд такого рода. Если в стране не случится революции или какого-то глобального катаклизма, то у них есть всего два пути – или в сторону могилы или «Лебедя», так и совершая теракты; ну или адаптироваться и мутировать в особо опасную форму ОПГ. Вызывает улыбку стремление правой молодежи к такой жизни – мало кто из них понимает цену такого выбора.