С утра ломал голову, мне нужен простой в изготовлении инерционный взрыватель ударного типа. Память услужливо распахнула свои закрома, вывалив ворох совершенно бесполезной информации. Вот и валялся на кровати — перебирал варианты, забраковывая один за другим. У этого токарных работ не меряно, в другом количество комплектующих зашкаливает за все разумные пределы, в третьем дефицитные материалы, детали и для того чтоб их изготовить, сначала новые станки сделать…

Во взрывателе должно быть, не более трех — пяти составляющих, возможность собрать в любой кузнице из того что есть под рукой.

Я уже решил плюнуть на все это, как до меня дошло, кто я. Кретин!

Из всех видов взрывчатки в наличии только черный порох и мой самопал, а для них нужно открытое пламя, огонь, искра… Но, ни как не детонация. И башка сразу выдала искомое — взрыватель от финской дымовой минометной мины в нем действительно всего четыре детали, корпус, боек, пружина и предохранительная чека из медной проволоки. У этой конструкции есть важный фактор, нет резьбовых соединений, и поэтому он может быть помещен в корпус снаряда. Исключается возможность попадания влаги вовнутрь и порчи боеприпаса.

Как ужаленный вскочил на ноги, под кроватью есть мешок, в котором валяются всякого рода неудачные образцы. Высыпал на пол и, покопавшись в куче железно-медного хлама, нашел искомое, пару бракованных металлических гильз для костолома. Быстро собрался и на радостях, насвистывая, что-то бравурное пошел в кузницу.

За пару часов собрал два прототипа, надо проводить испытание…

Очень, скажу вам, технологичная вещь. Корпус, можно согнуть из тонкого железа, прямоугольной формы, придать такую же и бойку, отлитому из чугуна, легко. Вставляем ответную часть с капсюлем и запалом, разместив между ними небольшую пружину. Фиксируем предохранительной проволокой. Взрыватель готов.

Зажал в кулаке и силой стукнул донышком о наковальню, перевернул и повторил. Как сладкая музыка, послышался хлопок капсюля. Разобрал, осмотрел, вместо меди можно опробовать сталистую или иную перекаленную железяку, а то и вообще деревяшку взять дубовую. Суть такая, в момент выстрела боек сдвигается вперед, ломая, обрубая, обрезая предохранительную проволоку и в полете удерживается на месте пружиной. При попадании в цель, снаряд тормозится, а «ударник взрывного дела» продолжает свой короткий полет и накалывает капсюль.

Бум… вдоль дороги мертвые с косами стоят… И тишина…

Был бы у меня тол, аммонал, тетрил, сколько бы вопросов отпало само собой. Увы, увы, увы… Черный порох, хорошая шняга, ежели из фузеи какой, по туркам стрелять, кирпич чугунный через стену перебросить… А вот для гранат и снарядов, силенок маловато, нет он рвет их но как-то мягко, а снаряжать моим… Дорого. Ну, где мне взять золотую серединку, если я ни разу не химик. Эх, где ты, два метилбензол тринитротолуол?

Если железную полосу смотать в рулончик… Не пойдет, местное взрывчатое вещество, очень гигроскопично, если удастся сохранить, то уж во время боевых действий точно промокнет.

Значит корпус литой с одним отверстием. Заглушка резьбовая, с трубкой взрывателем соединенная в одно целое, вкручивается в корпус, смола выступает как герметик. Внутрь не забыть уложить несколько матерчатых пакетиков с крупной солью.

Размышляя, ходил из одного угла кузни в другой, не обращая внимания на то, что творилось вокруг.

Так могло продолжаться долго, да видно Даниле надоело, что я мешаю работать. И он выпроводил меня прочь, — Федор, мальчонка прибегал, тебя Антип ищет.

— Где?

— Пацан? Так убег ужо.

— Антип!

— А, так этот малахольный у тебя в избе сидит.

Я мысленно взвыл… Вспомнив, что оставил на столе свою папку… — Твою мать… — разродился матом и со всех ног бросился домой.

Антип сидел на завалинке рядом с крыльцом, подставил лицо солнцу и блаженно сощурился. Когда моя тень упала на него, он приоткрыл один глаз и, вскочив на ноги, сдернул с головы свой дурацкий колпак.

— Я тебя поискал и не нашел, — он виновато развел руками, — Пацан какой-то мимо пробегал, упросил тебя найти, весточку передать.

— Пойдем в избу…

— Ты чего такой заморенный? — Спросил у него перебирая листы из папки.

Он отмахнулся, — чтой — то спалось плохо, да встал рано.

— Как дочка?

В этот раз пауза была чуть дольше, — Хорошо.

Я посмотрел на него внимательней, мешки под глазами, осунувшийся, белки глаз красноватые, — Давай сказывай, что случилось?

— Дочка заболела, огнем вся горит, токмо воду пьет, не есть ничего.

— Давно?

— Да уж седня, третий день как пошел.

— Тогда так, быстро поведаю, что надобно сделать и езжай домой. Только прежде заедешь к Никодиму, спросишь у Марфы — где Агрипину найти, она дюже добрая лекарка. Меня дважды на ноги ставила. Молвишь ей — что прошу дочурку твою полечить.

— Благодарствую Федор, — И дернулся встать с лавки, поклон отбить. Остановил мой кулак и слова сказанные, — Погодь, излечит, тогда и скажешь. Давай к делу… Да садись ближе, не укушу.

Он пересел ближе и задал первый вопрос. — Умеешь из чугуна лить али только из меди?

Антип неопределенно пожал плечами и неуверенно кивнул.

— Перестань сопли жевать, да али нет?

— Да, батя колокольцы отливал, но дюже…

Я отмахнулся, — Потом про батю молвишь. Смотри сюда. Выложил перед ним лист бумаги с рисунком гранаты.

«Да у меня нет тола, аммонала, сраного динамита и того нет, будем юзать черняшку. Во времена испанской войны у повстанцев случился напряг с взрывчаткой, и они стали снаряжать пустые корпуса гранат черным порохом. С немецкой стороны претензий не поступало. Порох рвет корпус более мягко в отличие от тротила с его высокой бризантностью, превращающий чугун в мелко-дисперсионную пыль и кучу мелких осколков не способных пробить ватник в трех метрах. Зона сплошного поражения останется прежняя, а вот количество поражающих элементов убойного веса, больше на пять — семь процентов, чем у традиционной взрывчатки»

— Сделаешь? — На листе было изображение лимонки в натуральную величину и в разрезе. В последний момент изменил размеры в сторону увеличения на пару сантиметров. Пусть будет чуток побольше.

Он полез чесать затылок (многим это помогает принять решение) и потом согласился, потянулся забрать чертеж…

— Погодь, — Выложил еще два на три изделия. Проставил номера и подал литейщику, — Сначала этот, потом второй, а вот здесь… тут надобно изготовить модель и приехать сюда, мне не досуг заниматься. Делаешь каждой по пять штук и через седмицу, чтоб был здесь. Вот тебе деньги, ежели не сможешь сам — найми, найди, сговорись, но через семь дней жду.

Через половину часа, после того как я ответил на пару десятков вопросов и нескольких пояснений, Антип отчалил домой.

Выпроводил за ворота, вернулся в избу, растопил печурку… Собрался и ушел. В причинном место сидело шило, свербело и чесалось словно наскипидаренное. Понесло меня к старосте. Прояснить вопрос о полигоне, то бишь овраге, чтоб был не далее версты от деревни. Таковой имелся, но был чуток маловат, полста саженей в длину и десяток ширины при этом не прямой, а извилистый и по дну протекал ручей.

Я решительно забраковал этот вариант.

— Федор, — Староста сидел на лавке под образами и усиленно раздумывал, что выявлялось почесыванием подбородка. — А ежели в двух?

— В двух? — переспросил и задумался. Далеко в своих поисках я не заходил и по окрестностям не шатался. Та поляна была скорей экспромтом.

— А дорога, тропа туда есть али прокладывать надобно?

— С версту по лесу надобно идти… телега пройдет. — Успокоил он меня, — а вот как к болоту выйдем, вдоль него, топко будет — токмо пешим ходом.

— А другому не подойти?

— Тогда все три наберется. — Староста равнодушно пожал плечами, явно не понимая пока сути вопросов. Песчаный карьер, усиленно разрабатываемый местными, начинался сразу за околицей в сотне метров от ближайших домов. Я, конечно, могу плюнуть на все и на всех, и устроится здесь. Так бы и сделал. Да, блин, воспитание не позволяет, ну и самому грохот под боком на фиг не нужен.

— Фрол, ты кажется, не совсем понимаешь чего мне нужно, зачем и для чего, — И в двух словах нарисовал перспективу непрерывного грохота стрельбы проверяемых ружей и испытаний всяких прибабах.

После пояснения дальнейших перспектив и рассуждений о том, как будем жить дальше. Искомое место нашлось и всего-то в половине версты. Спросил у него — а почему сразу не сказал?

— Так, это, три зимы назад, тама ветром деревьев много повалило… Не проехать.

— Фрол… Я подпер щеку рукой, ласково смотря в глаза.

Он сначала сидел спокойно, а потом заерзал, отвел взгляд в сторону, — Что Фрол? Там работы на цельную зиму и то…

— Фрол, мне не нужна сейчас дорога и тропа сойдет, ежели по ней лошадь можно провести. Собирайся, покажешь. — Я встал, надел шапку и собрался было выйти во двор.

— Федор, а может по снедаем, опосля сходим?

— На ночь глядя? Нет уж, идем сейчас и без разговоров. — И пошел к выходу.

Примерно через час, мы добрались, и показанный овраг меня удовлетворил по всем параметрам. Сухой, длинный, я насчитал около пятисот шагов, достаточно глубокий и прямой, с шириной два десятка саженей. Немного усилий по расчистке, вырубить подрост спалить сушняк и можно сказать что, ну просто идеальный полигон. Не поленился, прошел до самого конца, взобрался наверх и прошел вперед метров четыресто и вышел на край болота. На обратном пути, трассировал тропу зарубками на стволах, следя за тем, чтоб получалось не слишком извилисто, а пару мест, сохранил специально. После некоторой доработки, можно будет разместить посты охраны. Остальное оставлю Силантию, пусть сам расставляет секреты и пикеты. Знать о том, что здесь делается и как вообще стреляет новое оружие, пока что рановато. Один чудак, таскающийся со своими пистолетами, это так. Местная достопримечательность, а вот слух о целом отряде с такими пищалями может вызвать кучу совершенно не нужных разговоров. После зимы, весной, когда мы вернемся… Надеюсь, мертвецы не слишком разговорчивы?