1. ГЕОГРАФИЧЕСКИЙ ОЧЕРК

Обращаясь в начале XIV в. к папе Иоанну XXII, шотландцы отмечали, что обитают «в скудной Шотландии, далее коей нет обитаемой земли». Жители страны издавна испытали как бедность земли и ее недр, так и свое окраинное положение в Европе. Путь до Рима в две тысячи миль занимал около двух месяцев, неблизко было и до Авиньона и Парижа, куда шотландцы постоянно стремились в целях дипломатии, торговли, образования или воинской службы.

Шотландия занимает северную треть острова Великобритания и многочисленные прилегающие острова, из которых только Гебридская группа насчитывает до пятисот (около ста населенных). С возвращением Гебрид под власть шотландской короны и определением южных границ в XIII в. размеры страны почти не изменились. До середины XV в. ей еще не принадлежали Шетлендский и Оркнейский архипелаги, но одно время ей принадлежал крупный остров Мэн в Ирландском море.

Сейчас ее территория составляет около 80 тысяч кв. км (вдвое больше Швейцарии или Дании и чуть меньше Австрии). Страна невелика, но если представить себе карту раздробленной Европы тех времен, то Шотландия окажется значительным государством. К концу XIII в. население достигло примерно 400–500 тысяч человек (в пять раз меньше, чем в Англии), и, вероятно, эта цифра не стала заметно выше до самого XVIII в.

Воды и горы определяют облик Шотландии. Море омывает ее почти повсюду, образуя глубокие заливы на истерзанном волнами и ветрами западном побережье. На востоке, где берега более плавны, немало удобных гаваней. Береговая линия простирается на 3700 км, и ни одна местность не отстоит далее нескольких десятков километров от морской воды. Внутри страны — множество рек (Тэй, Клайд, Туид и др.) и озер, в том числе крупнейшие в Британии Лох-Ломонд (длиною 25 миль) и Лох-Несс (24 мили).

Большая часть территории лежит на возвышенности. На северо-западе расстилается обширное нагорье (Highlands); среднюю часть пересекают геологически старые Грэмпианские горы (хребет Маунт). Они отличаются скорее труднодоступностью, чем высотой: самая высокая вершина Британии Бен Невис достигает всего 1344 м. К югу рельеф становится более пологим, хотя и здесь нередки холмистые гряды. Горы, холмы и вересковые пустоши занимают до трех пятых всего пространства, леса и луга — одну пятую, и лишь одна пятая приходится на пригодные для обработки земли, к тому же в основном малоплодородные (подзолистые и глеевые). На агротехническом уровне Средних Веков, когда тяжелые почвы возделывались мало, а леса, болота и торфяники были распространены гораздо шире, это соотношение выглядело еще хуже для земледелия, да и скотоводства.

До недавнего открытия нефти в Северном море полезные ископаемые ограничивались каменным углем, торфом и строительным камнем (известняк, песчаник, гранит). Железо и золото выплавляли в ничтожном количестве, соль добывали путем выпаривания морской воды. Зато леса в избытке доставляли топливо, пропитание и строительный материал. Подлинные богатства таились в пресных и морских водах: лосось, форель, сельдь, треска и многие другие виды рыбы, а также тюлени и киты.

Близость моря, естественно, сказывается на климате: он прохладный, влажный и очень своенравный. Недаром говорят, что в Шотландии за один день могут смениться все времена года. Страна расположена в субатлантической зоне умеренного морского климата. Хотя к ХП-XIII вв. наступило некоторое улучшение погодных условий (малый климатический оптимум), а с XIV в. началось похолодание, считается, что в целом шотландский климат остался неизменным. Среднегодовые температурные колебания равны всего восьми градусам: от +4 °С зимой до +12 °С летом.

В почвенно-геологическом и климатическом отношении Шотландия невыгодно отличается от соседних Англии и Ирландии, где земля плодороднее, ресурсы богаче, рельеф ниже и погода теплее. Однако Шотландии присуще немалое разнообразие местных условий, от угрюмых голых скал северных островов и Кейтнесса до приветливых долин Туида и Клайда на юге. Если на юго-востоке средняя норма осадков не доходит до 750 мм в год, то на западе составляет около 2000 мм, а ведь примерная ширина страны — всего 150 миль! Горные массивы сосредоточены на западе, лучшие земли — в низинах на юге и вдоль восточного побережья.

Природные факторы во многом определили и направили общественно-экономическое и культурно-этническое развитие средневековой Шотландии. Веками ее жителям приходилось усердно изыскивать и сполна использовать ограниченные средства к существованию. Племена древней Шотландии были разделены прочными естественными и социально-этническими преградами, которые преодолевались с огромным трудом. Нигде в Северной Европе сближение разнородных племен, образование единого государства не протекало так сложно и мучительно, при столь враждебных обстоятельствах. В Ирландии в VII–XI вв. столкнулись два народа (скотты и скандинавы), в Англии до нормандского завоевания — три (бритты, англосаксы и датчане), в Шотландии же — два коренных (пикты и бритты) и три пришлых (скотты, англы и скандинавы). Каждый из них оставил в истории особую печать, и на каждом мы вкратце остановимся.

 

2. ПИКТЫ

Начиная с 80-х гг. I в. н.э. до первых лет V в. Рим в лице своих лучших полководцев настойчиво пытался закрепиться на севере Британии. Но Каледония (Шотландия) так и не стала римской провинцией благодаря стойкому сопротивлению пиктов, которые в итоге защитили свои владения и даже прорвали грозные пограничные валы римлян. В трудах античных писателей: Тацита, Птолемея, Аммиана Марцеллина — племена, жившие севернее вала Антонина (т.е. линии Клайд-Форт), именуются по-разному: каледонии, меаты, вертурионы и др. Этноним «Picti» был впервые употреблен греко-римским панегиристом Эвмением в 297 г., причем неясно, отражает ли он в латинской форме их самоназвание или же намекает на обычай татуировки (лат. «раскрашенные»). Казалось бы, ранние письменные свидетельства и знаменитые символические стелы должны многое сообщить о преемниках древнейшего автохтонного населения Шотландии, но пока пикты остаются одним из самых таинственных этносов Европы. До сих пор не всегда удавалось отличить слабые следы их материальной культуры от других культур или даже с уверенностью разграничить находки эпохи Железного века и послеримского периода. Лишь в последние десятилетия усилиями археологов, филологов и историков покровы несколько приоткрылись…

О строе и обычаях некогда могущественного народа приходится судить главным образом по внешним сведениям: известные памятники письменной традиции пиктов сводятся к единственному латинскому списку королей, составленному в IX–X вв. Кроме того, обнаружено около тридцати надписей на пиктском языке, нанесенных на камни латинскими и огамическими знаками. Фонетически они прочитаны, но не поддаются переводу. Полагают, что пикты использовали два языка: Р-кельтский (галло-бриттонский, родственный валлийскому) и более древний, не индоевропейский, шире употреблявшийся на севере, возможно, в религиозных обрядах.

Из скупых показаний римских и британских (Адамнан, Беда Достопочтенный) авторов следует, что уже к III в. пикты образовали два больших племенных союза, южный и северный, по обе стороны хребта Маунт. Географический трактат XII в. «De Situ Albaniae» делит прежнюю страну пиктов на семь провинций, каждая со своим подчиненным округом (subregio) во главе с правителем (regulus), что хорошо подтверждается в «Житии Св. Колумбы». Около 564 г. аббат Колумба посетил «короля» пиктов Бруди (или Бриде) мак Мэлхона (первый монарх, упомянутый не только в пиктском списке), чья крепость находилась на реке Несс. Встреча христианского проповедника с языческим двором Бруди состоялась в присутствии оркнейского «князя», передавшего Бруди заложников в знак покорности, а также «королевского совета» (cum senatu). При этом Колумба своими чудесами одолел чародея Бройхана, который был воспитателем короля (nutricius). {62} Очевидно, уже в VI в. авторитет «королевской» власти был достаточно высок, как и общественное положение жрецов.

В обществе пиктов, по-видимому, сплетались докельтские и кельтские черты. Самая причудливая из первых — матрилинейность в наследовании власти — не имеет аналогий в средневековой Европе и подкрепляет мнение о не индоевропейском происхождении пиктов. Один ирландский источник уверяет даже, что у пиктов по женской линии передавались не только бразды правления, но и любая собственность. Так ли это, установить пока невозможно.

Самые замечательные памятники пиктской культуры — символические каменные плиты — датируются VI–XI вв. и делятся на три класса: I — грубые камни с простыми линейными изображениями геометрических и зооморфных символов языческой эпохи; II — тонко отделанные стелы с рельефной языческой и христианской символикой в сочетании; и III — памятники исключительно христианского содержания. Они получают различные толкования как тотемы, надгробия или межевые камни, отмечающие границы родовых владений. Иногда в них видят отражение межплеменных союзов, поскольку символы, как правило, высечены попарно, часто с добавлением третьего — зеркала и гребня (эмблема брака?). К тому же число основных символов — четырнадцать — совпадает с упомянутым числом пиктских округов, что будто бы указывает на «геральдическое» значение первых. Расположение пиктских монументов, встречающихся почти везде от Шетлендских островов и Внешних Гебрид до Файфа, бросает свет на историю государства пиктов.

Так как стелы класса I сосредоточены на севере, а более поздние христианские памятники — на юге, можно заключить, что какое-то время северный и южный союзы находились в соперничестве. Вероятно, в течение VII в. гегемония перешла от первого ко второму, и главные пиктские центры сместились на юг. Крещение пиктов началось с юго-запада в V–VI вв. и завершилось к VIII в. Но наиболее важный вывод следует из поразительной предметно-стилистической близости пиктских символов, где бы они ни находились и к какому бы периоду ни принадлежали: эти племена обладали несомненным общественно-политическим и культурным единством.

Памятники эпохи «темных веков» отражают культурные связи народов Британии. Но в искусстве пиктов запечатлены и более отдаленные влияния, даже со стороны Византии. По древней устойчивой традиции почитание Св. Апостола Андрея Первозванного в стране пиктов, а затем и по всей Шотландии, началось после перенесения мощей Святого из греческого города Патры в IV в. и во всяком случае установилось в VIII в.,

О социальном строе и хозяйстве пиктов известно совсем немного. Раскопаны их могучие цитадели в Борохеде, Дандерне и Данноттаре, выявлены самобытные жилища (в плане — круг или восьмерка, с подземной частью) и погребения в форме выложенных плитами продолговатых камер (cist), которые отмечены каменными пирамидами (cairn).

Уровень ремесла был довольно высоким: ткачество, выделка кожи, обработка благородных металлов, железа и бронзы, резьба по камню и кости. Привозная керамика и стекло говорят о торговле с другими районами Британии и континентом. Прекрасны по художественным достоинствам серебряные сосуды и украшения из не столь уж редких кладов, предполагающих богатство и имущественное расслоение. Сокровище, открытое на острове Св. Ниниана, состоит из двадцати восьми серебряных и позолоченных предметов искусной работы. Почти все они изготовлены местными мастерами. Отметим, что этот клад, датируемый около 800 г., происходит с северной окраины страны пиктов, Шетлендских островов, и, по-видимому, принадлежал шетлендскому вождю или наместнику. Найдено также десять массивных (почти до 3 кг) серебряных цепей, и две из них помечены знакомыми символами (знаки власти?). Под 729 г. «Ольстерские анналы» сообщают о гибели в бою сборщиков податей (exactores), служивших королю пиктов Нехтану. Полагаясь на военную силу и родовую знать, пиктские правители облагали своих подданных поборами, но не всегда встречали беспрекословное повиновение.

Экономика пиктов, вероятно, основывалась на смешанном хозяйстве — скотоводстве и земледелии, хотя прямых данных почти нет. Впрочем, замечено, что самый широкий (более трехсот) разряд пиктских топонимов с префиксом Pit- (pett — доля, надел земли) связан с легкими сухими почвами, нередко с южными склонами, наиболее удобными для пахоты. Пейзаж Шотландии и занятия ее жителей различимы в других именах пиктских селений: carden (чаща), pert (роща), lanerc (вырубка). Среди излюбленных пиктами символов — бык, конь, олень, кабан, рыба. Каменные стелы содержат также древнейшие в мире изображения треугольной арфы, которая, вероятно, была изобретена пиктами, а от них перешла к валлийцам и ирландцам.

Не в последнюю очередь пикты были доблестными воинами и мореходами, в чем не раз убеждались их соседи, от римлян до англов. Если показания анналов о потере в сражении пятисот кораблей кажутся преувеличенными, то «разорение Оркнеев» в 682 г. королем Бруди мак Били (671–693) немыслимо без сильного флота. Государство пиктов достигло наибольшей сплоченности и расцвета в конце VII–VIII в. В 685 г. в битве при Даннихене Бруди мак Били уничтожил войско англов во главе с королем Нортумбрии Эгфритом и остановил натиск германцев с юга. Еще большего могущества достиг Энгус мак Фергус (729–761), чья держава была предвестницей единого Шотландского королевства. Однако в IX в. южные пикты были поглощены скоттами, а северные — скандинавами. К X в. исчезает самое их имя. Как это случилось столь внезапно — загадка. Полное истребление вряд ли допустимо, скорее степень общественно-экономической и культурной близости пиктов и скоттов вследствие давних контактов привела к быстрому и сравнительно безболезненному смешению побежденных с победителями.

 

3. БРИТТЫ

До вторжений германцев и скоттов в V–VI вв. бритты были самым многочисленным народом Великобритании и единственными (после ухода римлян) соперниками пиктов, с которыми их роднили некоторая культурная общность и Р-кельтский язык. Юг Шотландии занимала северная ветвь бриттских племен: дамнонии (жили в долине Клайда), сельговы и нованты (Дамфрис и Гэллоуэй) и вотадины (Лотиан). Хотя роль Рима в этих краях сводилась лишь к военному присутствию, названные племена испытали воздействие римской культуры в наибольшей степени и, видимо, несколько обогнали пиктов в своем развитии. Еще в V в. у них сложились три примитивных королевства: Стрэтклайд со столицей в Алклуте, или Дамбартоне («крепость бриттов»), Регед (Камбрия) вокруг Карлайла и Гододдин с центром в Трэпреине, а позднее, возможно, в Эдинбурге.

Археологические и топонимические исследования удостоверяют высокую плотность населения и интенсивную расчистку лесов уже в ранний период. Наряду с возделыванием лучших в Шотландии земель северные бритты были скотоводами. Скот считался мерилом благосостояния, и ради его захвата снаряжались военные походы., Ремесленные изделия бриттов качественны и разнообразны, а отдельные формы керамики и стекла предполагают обмен с Ирландией, Галлией и прирейнскими районами.

Бритты первыми в Шотландии восприняли христианскую веру, которая пришла с юга в IV в. В конце этого столетия «апостол Каледонии», знатный бритт Ниниан, получивший образование в Риме, основал церковь и епископство в Уитхорне. Не исключено, что он прибыл в уже существовавшую христианскую общину. Св. Ниниан и его последователи способствовали утверждению христианства у соплеменников и обращению части южных пиктов Файфа и Энгуса. Указания Беды на этот счет подкреплены открытием кладбищ с захоронениями по христианскому обряду и надгробий с крестами и монограммой Иисуса «хи-ро». К бриттам, по-видимому, принадлежал и Св. Патрик Ирландский (V в.), причем некоторые исследователи полагают, что он был родом из Стрэтклайда, т.е. с юго-запада нынешней Шотландии, из Килпатрика или Финтри. Другим известным крестителем в тех краях был первый епископ Глазго Св. Кентигерн (или Манго), умерший, согласно валлийским анналам, в 612 г. Неудивительно, что по всей южной Шотландии рассыпаны поселения, в названии которых кроется «церковный» элемент: кельтский kil, латинский eccles, германский kirk.

Участь трех королевств северных бриттов в жестоких столкновениях между собой и с внешними врагами была различной. Гододдин и Регед оказались недолговечными. В конце VI — начале VII в. они подверглись сильному натиску нортумбрийских англов и распались после того, как король Нортумбрии Этельфрит своей победой при Честере в 613 г. отрезал их от северного Уэльса. Однако бриттам Стрэтклайда удалось выстоять, и их государство вступило в XI в.

 

4. СКОТТЫ

Когда в V в. редкие переселенцы из Ольстера прибывали через Северный пролив, который в самом узком месте между Ирландией и Шотландией имеет всего двенадцать миль, трудно было предсказать, что ирландским скоттам принадлежит будущее Шотландии, и сама страна будет названа их именем. Скотты были кельтским народом и состояли в дальнем родстве с туземным населением Британии, но, в отличие от него, использовали язык гоидельской (Q-кельтской) ветви. Вначале миграция и расселение скоттов проходили мирно, так как пиктов, очевидно, не очень привлекала суровая природа запада, и многие земли там пустовали. Вождь скоттов Фергус Мор мак Эрк (ум. в 501 г.) возглавил основной отряд переселенцев, которые образовали племенной союз Дал Риата в районе современного графства Аргайл. Дал Риата состояла из владений трех родов (cenela), названных в честь сыновей и преемников Фергуса Мора — Лорн, Гебрен и Энгус.

Военно-политическими центрами Дал Риаты были форты Данолли, Данэдд, Тарберт и Данэверти. Их археологическое изучение дало весьма скромные результаты, как будто скотты не принесли с собой особой материальной культуры. С другой стороны, их письменные памятники более красноречивы, чем у других народов Британии и позволяют ближе взглянуть на организацию Дал Риаты. Исключительной ценностью обладает «Книга народа Албы» (Alba по-гэльски — Британия, позднее — Шотландия). Кроме родословной вождей скоттов «Книга» излагает земельно-родовое устройство Дал Риаты и распределение среди ее частей военной повинности, проведенное дважды — в середине и конце VII в.

Три области королевства скоттов делились на округа, или селения, состоявшие из определенного числа «домов», или дворов (treb, tech), которые были обязаны выставлять некоторое количество воинов. Первая перепись содержит цифровые данные в отношении как «домов», так и воинов; вторая перечисляет только «дома», причем их количество заметно возрастает, указывая на рост населения. Но и во втором случае военный контингент легко установить, исходя из первого соотношения. Вот показатели второй переписи: «Род Энгуса» — 430 «домов», 645 воинов; «Род Гебрена» — 560 и 1490; «Род Лорна» — 420 и 1120. Единица обложения, на которой построена эта система и которая очень долго сохранялась в гэльской Шотландии, — 20 «домов». В среднем «дом» выставлял двух-трех человек, а войско Дал Риаты в конце VII в. насчитывало 3255 бойцов. Это по существу единственная точная цифра для оценки численности населения в ранний период. Если предположить, что в войско призывался каждый десятый, то население Дал Риаты составляло около тридцати тысяч человек. Для морских походов предусматривалось создание флота. Каждые двадцать «домов» снаряжали по две галеры «с семью скамьями» и командами из четырнадцати гребцов и кормчего. Весь флот состоял из 141 галеры.

Области шотландской Дал Риаты походили на низшие территориальные образования древних ирландцев — tuatha (народ, племя). Каждая из них управлялась «королем» (ri), а верховным правителем признавался король «Рода Гебрена». Скотты использовали своеобразный обычай замещения высшей власти (tanaiste rig — «второй после короля»): при жизни правителя из членов его семьи избирался преемник, чаще всего племянник или брат. Дал Риата продолжала существовать и в северной Ирландии, и оба родственных союза находились в тесном взаимодействии. Естественно, скотты принесли в Британию многие свои обычаи. Тем не менее слишком доверять этой преемственности опасно. По сравнению со своей прародиной «народ Албы» оказался в совершенно новой географической и политической среде, что не могло не вызвать расхождений. Уже в 575 г. на съезде в Друм Кетте (Ольстер) ирландская и шотландская Дал Риаты размежевались, причем первая оказалась в подданстве у второй, а «Книга народа Албы» совсем не затрагивает ирландскую сторону. К XII в. наречие шотландских гэлов настолько удалилось от своего образца, что стало превращаться в отдельный язык. К тому же общественно-политическое развитие Шотландского королевства с IX в. уверенно шло по пути централизации, не в пример Ирландии с ее переменчивой иерархией «королевств» и нередко призрачной властью «верховного короля».

Скоттам Дал Риаты Британия во многом обязана распространением христианства и изысканной западнокельтской культуры. В 563 г. знатный ирландец Колумба (521–597) заложил монастырь на маленьком острове Лиона. Айонское аббатство стало одним из очагов кельтского монашеского движения, которое в VI–XI вв. охватило почти всю Европу. Кельтские общины возникли во Франции (Сен-Поль-де-Леон, Сен-Мало, Ванн, Люксей, Мец), Испании (Бритония), Германии (Регенсбург, Эрфурт, Вюрцбург, Нюрнберг и др.), Швейцарии (Санкт-Галлен), Австрии (Вена), Италии (Боббио) и даже в Киеве. Проповедники с Айоны крестили и северных пиктов, и англов Нортумбрии. Но кельтская церковь в Британии, отрезанная от континента морем и варварскими королевствами германцев, разительно отличалась от римской по многим признакам организации и обрядности. Среди них: неприятие римской иерархии, преобладание черного духовенства над белым, отсутствие системы диоцезов (епископы у кельтов не имели областной юрисдикции и подчинялись аббатам), оригинальный способ вычисления Пасхи по 84-летнему циклу, иная форма тонзуры у послушников и др. Хотя церковный собор 664 г. в Уитби принес преимущество римско-католическому направлению, некоторые кельтские обряды продолжали жить и в IX–XII вв. в учении килдейской секты (от Celi De — «слуги Божий»).

Неписаный монашеский устав кельтов, древнейший в Европе, был весьма строгим. Монахи делились на «старших» (seniores), руководивших службой, «младших» (juniores), проходивших обучение перед принятием обета, и «братьев-работников» (fratres operarii). Айонский настоятель Адамнан (ум. в 704) оставил самое красочное описание хозяйственной деятельности жителей Шотландии в раннее Средневековье. В «Житии Св. Колумбы» монахи осушают землю, сеют и жнут ячмень и овес, ловят рыбу, промышляют тюленей, разводят овец, коров, лошадей и пчел, валят лес, строят суда и здания, работают по дереву, камню и металлу. Кельтская церковь тех времен всецело отвечала евангельским идеалам простоты, нестяжания и близости к народу, во многом забытым позднее.

Важной особенностью политической истории Дал Риаты был союз церкви и королевской власти. В 574 г. Эйдан мак Гебрен был возведен на престол и благословлен Колумбой на Айоне — первая известная церемония такого рода на Британских островах. Через год слово Колумбы предопределило исход съезда в Друм Кетте. В дальнейшем Айона осталась местом поклонения и усыпальницей королей Дал Риаты.

В конце VII–VIII в. Дал Риата пережила время раздробленности, междоусобиц и упадка (распад ее «родов», вероятно, положил начало развитию шотландской клановой системы), но в IX в. стремительно возродилась и взяла на себя объединение Шотландии.

 

5. АНГЛЫ

Германское вторжение в Британию началось в середине V в., и на исходе VI в. его волна докатилась до Лотиана (юго-восток Шотландии). Самое северное из «королевств» англов — Нортумбрия, состоявшее из двух провинций, Берниции и Дейры, — оказалось серьезным противником для местных кельтских племен. В 604 г. король Нортумбрии Этельфрит разгромил скоттов Дал Риаты при Дегсастане, а в 613 г. — бриттов при Честере. После падения «королевств» бриттов Регед и Гододдин англы около 638 г. завладели Эдинбургом и вышли к заливу Форт. Лотиан на целых триста лет отошел к Нортумбрии. Англы пытались продвинуться еще дальше, но были отброшены бриттами Стрэтклайда и сокрушительным поражением от пиктов в 685 г. В VIII в. внутреннее положение самой Нортумбрии стало весьма шатким.

Боевые успехи англов сопровождались колонизацией Лотиана. Прежнее мнение, что она имела широкий размах и что англы ввели новые формы поселения и землепользования, в последнее время опровергнуто. Древнейшие английские топонимы с окончаниями (ing)ham, (ing)ton, wic, bod, worth малочисленны и, с некоторыми исключениями, прикованы к долинам Туида и Тивиота и южному берегу залива Форт. Впрочем, их присутствие может означать не вновь созданные чисто английские поселения, а переименование уже существовавших сел бриттов, которые попали под власть Нортумбрии. К тому же и кельтские названия уцелели в большом количестве (в Среднем Лотиане — 35%, в Западном —70%). На холме близ Данбара археологами раскрыты фундаменты двух деревянных дворцов, сооруженных один над другим. Первый, датируемый VI в., был сожжен и в середине VII в. заменен вторым, похожим по плану. Очевидно, первый дворец принадлежал вождю бриттов, второй — английскому тэну. Следы пожара подразумевают насильственную смену владельцев, но использование сходных строительных приемов на старом месте наводит на мысль о восприятии англами кельтских традиций.

Гипотеза об основании англами в Лотиане больших компактных поселений и раннем применении ими двуполья и трехполья тоже не доказана. Скорее всего, в юго-восточной Шотландии преобладали малые и средние селения и простые формы землепользования, которые уступили место двуполью и трехполью лишь в X в., если не позже. Необходимо учитывать также, что в Шотландии ведущей отраслью хозяйства даже в самых плодородных районах было скотоводство, как и у северных англов Нортумбрии.

Сражаясь с кельтами, англы многое у них перенимали, в том числе христианство. Хотя крещение Нортумбрии было начато кентерберийской миссией в 620-е гг., ее постигла неудача. Тогда в 635 г. король англов Освальд, который воспитывался на Айоне, пригласил айонского монаха Эйдана стать епископом Нортумбрии. На острове Линдисфарн Эйдан построил монастырь, вскоре превзошедший по значению Кентербери. За Линдисфарном последовали другие великие аббатства Англии и Шотландии: Уитби, Уэрмут и Джерроу (где писал Беда), Мелроз (откуда вышел Катберт, позже канонизованный как патрон Нортумбрии) и др. Слияние кельтского и английского художественных стилей выразилось в таких изумительных творениях, как Линдисфарнское и Эхтернахское Евангелия и пятиметровый Ратуэллский крест, который поныне высится в шотландском графстве Дамфрис.

Исследования последних лет показывают, что в эпоху раннего Средневековья воздействие англов на ход истории Шотландии было не столь широким, как ранее представлялось. Некоторая англизация кельтской Шотландии — дело более поздних времен.

 

6. СКАНДИНАВЫ

В конце VIII в. в поисках новых земель и добычи скандинавы устремились к берегам Британии. Их первый набег на Линдисфарн упоминается под 793 г., но еще раньше удар был обрушен на Шетлендские и Оркнейские острова. В начале IX в. пришельцы полностью подчинили их, сломив сопротивление местных пиктов, и опирались на северные острова при последующих морских экспедициях в юго-западном направлении — к Гебридам и Ирландии. Шотландские берега подвергались нашествиям скандинавов раньше и дольше, чем любая другая часть Европы — с конца VIII до второй половины XIII в.! Плавание из Бергена или Тронхейма до Шетлендских островов занимало всего один или два дня, и именно норвежцы представляли главную угрозу для пиктов и скоттов (в Англии это были датчане).

В анналах и христианской литературе викинги предстают свирепыми и кровожадными разбойниками, разрушителями церквей и гонителями христиан. Частично это соответствует истине. Так, в 806 г. они дотла разорили Айону и умертвили шестьдесят восемь монахов, после чего обитель была временно перенесена в Ирландию (Келлс)., Однако в равной или даже большей мере они были мирными колонистами — скотоводами, рыболовами и купцами. В IX–X вв. тысячи норвежцев осели на островах Шотландии, где во множестве встречаются географические названия с элементами (bol)stadr, setr, byr (жилище, деревня) и т. д. На северных островах, где земли более благодатны, чем в Норвегии или западной Шотландии, скандинавские топонимы образуют до 99% от общего числа; на Люисе, самом большом острове Гебрид, — почти 80%. К югу они заметно редеют. На Оркнейском и Шетлендском архипелагах пикты были совершенно ассимилированы и следы норвежской культуры и языка (Norn) сохранились доныне, но на Гебридах обычаи скоттов устояли и в конце концов взяли верх. Гэльский язык содержит всего лишь полсотни слов норвежского происхождения.

Кроме островов поселения викингов тянулись узкой полосой вдоль побережья самой Шотландии на крайнем севере и западе — в Кейтнессе, Сатерленде и Россе. Норвежцы избегали удаляться от моря вглубь страны, не прельщаясь даже лучшими условиями. Нет никаких признаков их постоянного обитания в прибрежных районах северо-востока (восточнее Инвернесса), более доступных и плодородных, что можно объяснить решительным противодействием коренных жителей. Проникновение викингов на юго-запад, в Гэллоуэй, вероятно, было более поздним (X в.) и опосредованным (из Ирландии или Мэна).

Археологическое изучение норвежских селений Ярлсхоф, Фресвик, Андерхулл и др. показало их мирный, незащищенный характер, хотя есть и обратные примеры — Юдол на острове Норт Юист. Норвежцы жили в длинных (до 25 м) домах с тремя помещениями, одно из которых предназначалось для скота. Толстые каменные стены строились с изгибом для защиты от ветров. По данным раскопок, колонисты занимались в основном разведением скота и ловом рыбы. Зерновое хозяйство было ограниченным. На южных Гебридах, между островами Гига и Колонсей, обнаружено несколько пар весов и монеты, датируемые 808–854 гг. Здесь мог находиться центр транзитной торговли между Ирландией и севером. Но, в отличие от Ирландии, местных ресурсов недоставало для основания городов, за исключением одного Керкуолла (в сагах Kirkjuvagr) — главного города Оркнейских островов.

В политическом отношении завоеванные острова представляли собой группу разрозненных владений, принадлежавших «королям» и ярлам из местной знати, которые так или иначе зависели от норвежской короны. В 853 г. возникло «королевство» викингов вокруг Дублина, затем — на острове Мэн. Гебриды, захваченные в 860-е гг. Четилем Плосконосым, оставались под норвежским владычеством до 1266 г.

Прежде чем подойти к концу в XIII столетии, эпоха викингов оставила на шотландских землях прекрасные образцы культурного наследия: в зодчестве (церковь с круглой кельтской башней на острове Эгилсей, романский кафедральный собор в Керкуолле), исторической литературе («Сага об Оркнейцах»), поэзии и музыке (гимн Св. Магнусу Оркнейскому «Nobilis, humilis»), прикладном искусстве (знаменитые шахматные фигуры из моржовой кости и китовых зубов, найденные на Люисе) и др.

 

7. ОБРАЗОВАНИЕ И УПРОЧЕНИЕ ЕДИНОГО ГОСУДАРСТВА

В 843 г. правитель Дал Риаты Кеннет мак Элпин подчинил пиктские области и стал первым королем единой державы скоттов и пиктов. Почти в то же время как на юге Уэссекс добился превосходства над другими англосаксонскими королевствами и начал объединение Англии, к северу от рубежа Клайд-Форт было положено начало шотландской монархии, которая отныне именовалась по-гэльски — Alba, по-латински — Scotia.

К середине IX в. этнически и политически Шотландия еще являла собой многоцветную мозаику, но сравнительно быстрый и бескровный вначале ход объединения предполагает, что оно не было случайным и насильственным. Несмотря на пестроту местных условий и обычаев, повсюду установилась сходная система хозяйства, основанная на скотоводстве. Обитавшие в стране племена при всех особенностях достигли примерно одного уровня общественного развития — уровня разложения, хотя и крайне медленного, родоплеменного строя с усилившейся родовой знатью и властью «королей». Непрерывные междоусобицы сопровождались тесными контактами и не помешали росту взаимных влияний и культурно-религиозной общности. К VIII в. христианство восторжествовало по всей стране и временно отступило лишь на захваченных викингами островах. Вслед за монахами-миссионерами на востоке, в стране пиктов, оседали колонисты из Дал Риаты и смешивались с местными жителями. В этот двуязычный период большинство среднешотландских топонимов с пиктской приставкой Pit- получили гэльские окончания (Питкармик, Питлохри, Питмедден и др.). Западному воздействию начал поддаваться даже незыблемый порядок матрилинейного наследования у пиктов. Тем не менее весьма вероятно, что успех Кеннета мак Элпина был обеспечен его происхождением от династического союза, так что он признавался законным королем скоттов по отцу и пиктов — по матери.

Уния 843 г. была исторически подготовлена, закономерна и даже необходима ввиду непреходящей опасности для кельтов Шотландии со стороны скандинавов и англосаксов. Разумеется, объединение не прошло безмятежно. Несколько лет Кеннет I усмирял оспаривавших его права пиктских вождей, которых генеалогии пиктов еще называют королями. Затем он разорил Данбар и Мелроз и шесть раз вторгался в Англию, но и ему довелось испытать вторжения бриттов и «данов» (скорее, норвежцев). Из стратегических и политических соображений Кеннет перенес столицу из Дал Риаты на восток, в Скон (возле Перта), а неподалеку, в Данкелде, возвел церковь, куда доставил с Айоны мощи Св. Колумбы. Мелрозская хроника называет Кеннета первым законодателем скоттов, но его законы не сохранились. Умер Кеннет I в 858 г. и был погребен на Айоне.

История Шотландского королевства в конце 1Х-Хв. темна и запутанна по уцелевшим известиям, неспокойна и противоречива по содержанию. Потомки Кеннета I неустанно боролись за укрепление своего авторитета, но им удавалось далеко не все, и многих постигла насильственная смерть. При сыне Кеннета Константине I (862–877) норвежцы три или четыре раза атаковали его владения, брали дань и заложников и наконец умертвили его самого. Король Гирик мак Доналд, который устранил своего двоюродного брата и предшественника и правил совместно с Эхи (878–889), предпринял успешный поход в Нортумбрию и, возможно, в Ирландию, а также «был первым, кто даровал свободу шотландской церкви, которая дотоле пребывала в покорности по обычаю пиктов». Вероятно, «Хроника Королей Скоттов» имеет в виду освобождение церкви от податей или даже введение десятины вслед за английским королем Этельвульфом, который в 855 г. предоставил церкви 1/10 своих земель.

В X в. выделяется своей длительностью и важностью правление Константина II (900–943). В первые его годы король Норвегии Харальд Прекрасноволосый и оркнейский ярл Сигурд утвердились в Кейтнессе и Сатерленде, но главная цель шотландской короны сводилась к продвижению на юг, где ослабленный викингами Стрэтклайд уже попал в зависимость от нее. В 918 г. Константин сразился с норманнами у Корбриджа, и хотя победа не досталась ни одной из сторон, норманнские вожди Рогнвалд и Оттар пали. Рано или поздно два сильнейших государства Британии должны были сойтись, и в 920 г. состоялось первое англо-шотландское соглашение о мире, по которому Константин признал Эдуарда Старшего «господином и отцом».

Подобный пограничный договор Константин заключил и в 927 г., на сей раз с королем Англии Ательстаном, который в знак дружбы стал крестным его сына. Никаких определенных обязательств эти договоры не налагали. В средней Британии соотношение сил между государствами скоттов, бриттов, норманнов и англосаксов то и дело менялось, и в 934 г., вопреки договору, Ательстан напал на Шотландию с суши и моря, что было самым значительным военным предприятием англов на севере за два с половиной века. Константин уклонился от боя и отошел вглубь страны (тактика, которой шотландцы превосходно владели и умело применяли от римской эпохи до Нового времени), так что «скотты вынудили его [Ательстана] возвратиться без какой-либо великой победы». Через три года уже Константин вместе с покорным ему королем Стрэтклайда Оуэном и дублинскими норманнами выступил против Ательстана, который нанес союзникам чувствительное поражение при Брунанбурге. Но нового договора с Англией не последовало, и короли Скоттов не прекращали своих усилий в южном направлении. Достигнув старости, Константин II отрекся от престола и принял монашеский постриг.

В 945 г. английский король Эдмунд I признал верховенство короля Скоттов Малколма I над Стрэтклайдом. Одновременно продолжалось наступление скоттов на юго-восток — в Лотиан, которое велось с конца IX в. и повлекло за собой перемещение гэлов в эту благодатную область. При короле Индульфе (954–962) скотты вытеснили англов из Эдинбурга и вскоре продвинулись до реки Туид, нынешней англо-шотландской границы. В 973 г., после удачного похода Кеннета II Шотландского в Нортумбрию, король Англии Эдгар согласился с утратой Лотиана при условии, если скотты будут «помогать ему на суше и море».

Несмотря на то что короли Скоттов немало сделали для расширения своего государства, оборона от нападений извне и подавление внутренних смут давались нелегко. С середины X по начало XI в. сменилось восемь правителей, и ни один из них не умер своей смертью. Индульф был умерщвлен норманнами, Кулен — бриттами, прочие погибли вследствие кровной вражды или мятежей родовой знати. Лотиан вновь ненадолго перешел к эрлам Нортумбрии.

В XI — начале XII в. центральная власть в Шотландии неуклонно крепла, хотя и произошло несколько кровавых династических переворотов. Один из них привел на трон Малколма II (1005–1034), который благодаря решительности и расчету преуспел в своих предприятиях более, чем его предшественники. В 1018 г. он сокрушил армию эрла Нортумбрии Утреда в битве под Каремом (на Туиде), после чего Лотиан уже навсегда остался за его короной. Сражавшийся за Малколма при Кареме последний король Стрэтклайда Оуэн вскоре умер, и древнее бриттское государство, давно подвластное королям Скоттов, окончательно оказалось в их руках. Малколм II отодвинул рубеж своей страны до залива Солуэй и устья Туида, и впоследствии англо-шотландская граница, наперекор настойчивым попыткам перенести ее и временным достижениям обеих сторон, осталась нерушимой до наших дней.

Доказательством возросшего авторитета короны при Малколме II служит изменение порядка престолонаследия. Прежде верховная власть доставалась поочередно представителям двух-трех основных ветвей правящего дома, что напоминало обычай tanaiste rig. В 1034 г., когда начал править внук Малколма II Данкан, корона впервые была передана по прямой нисходящей линии, что привело к событиям, увековеченным в трагедии Шекспира.

В XI в., как и впоследствии, в Шотландии был очень силен местный сепаратизм. Вожди кланов и наместники областей (мормеры) нередко располагали почти полной независимостью от далекого короля и иногда бросали ему открытый вызов. Анналы неоднократно повествуют о «королях» Гебрид, а также областей Гэллоуэй и Морей, которые входили в состав государства скоттов. Существует даже мнение, что одновременно с воцарением Кеннета I в Сконе в северной провинции Морей, захваченной другой отраслью Дал Риаты, якобы сложилось самостоятельное королевство. Источники действительно сообщают о походах на Морей королей Скоттов, но морейские правители гораздо чаще выступают как «мормеры», а не «короли». Более вероятно, что Морей принадлежал раннему Шотландскому королевству и не был особым государственным образованием. Несомненно лишь то, что морейские наместники относились к правящей династии Дал Риаты и одно время притязали на всю полноту как местной, так и высшей власти.

В 1040 г. морейский мормер Макбет мак Финли восстал против Данкана I, убил его (правда, не предательски, под своим кровом, как у Шекспира, а на поле брани) и завладел престолом. Сыновья Данкана бежали на юг в надежде на заступничество короля Англии. Эдуард Исповедник предоставил им искомую поддержку. В 1054 г. английское войско эрла Нортумбрии Сиварда рассеяло силы Макбета у холма Дансиннан, но сам он погиб лишь три года спустя в другом бою, при Ламфэнане, от руки Малколма мак Данкана. Тот же жребий выпал и пасынку Макбета Лулаху, который несколько месяцев управлял частью страны. Кстати, анналы молчат о черных злодействах Макбета и его «леди» — королевы Груох. Зато есть показания об их великодушии: они делали богатые вклады в монастыри, а в 1050 г. Макбет отправился паломником в Рим, где «рассыпал деньги для бедноты, как семена [seminando distribuit]». {115}

Свержение морейской династии поставило у власти Малколма III (1057–1093), прозванного Великим Вождем (Сеапп Мог). Долгое правление Малколма стало заметной вехой шотландской истории и обозначило некоторые черты будущего страны. Показателен уже сам путь Малколма к власти: впервые король Шотландии был обязан своим престолом английской помощи, и в дальнейшем его потомки все чаще обращали взоры от кельтского запада к англо-нормандскому югу. Помощь англичан, естественно, не была бескорыстной, что придало новый оттенок отношениям двух стран. Для английской короны открывалась заманчивая возможность заявить о своем превосходстве. Будучи связан положением «верного союзника», король Шотландии должен был бы исправно посещать Лондон или Уинчестер с выражениями покорности. По этому поводу ему даровались английские поместья и жалованье, за которые требовалась присяга. Правда, в полной мере это проявилось позднее.

Невзирая на свое прозвище, Малколм III вполне заслужил упреки английских хронистов в вероломстве тем, что все время нарушал условия мира и пять раз нападал на Англию. Далеко идущим замыслам Малколма способствовали оба его брака, которые повышали значение Шотландии в Северной Европе. Вначале он обвенчался с Ингибьерг, дочерью оркнейского ярла Торфинна Могучего и свояченицей норвежского конунга Харальда Хардради; затем — с англосаксонской принцессой Маргарет, внучкой короля Эдмунда Железнобокого и сестрой претендента на английский престол Эдгара Этелинга (первый известный случай англо-шотландского брачного союза).

Одной из главных задач Малколма III было перемещение южной границы за счет Англии, и тревожное положение на юге, казалось, предвещало успех. Малколм, по-видимому, участвовал в планах короля Норвегии и эрла Тостига, когда в 1066 г. они высадились в Англии, но проиграли бой при Стэмфорд Бридже. Менее месяца спустя началось нормандское завоевание Англии, которое также оказало глубокое, хотя и запоздалое, воздействие на судьбы Шотландии. Ближайшим следствием триумфа Вильгельма Завоевателя было изменившееся соотношение сил в Британии и прибытие к шотландскому двору Эдгара Этелинга с семьей, эрла Нортумбрии Госпатрика и других именитых англосаксов — противников нормандского герцога. В 1069–1070 гг., когда позиция Завоевателя была наименее прочной, Малколм скрыто поддерживал восставших англосаксов, надеясь на земельные приобретения. Случилось же иначе: в 1072 г. сам Вильгельм повел своих рыцарей в Шотландию при содействии флота. Король Скоттов не рискнул с ним сразиться и, встретив его в Эбернети, безропотно принес оммаж (homo suus devenit) и дал заложников, в том числе своего старшего сына Данкана.

Трижды, в 1079, 1091 и 1093 гг., Мал кол м преступал данную присягу и обрушивался на Нортумбрию разорительными набегами. Эти вылазки не принесли ему никаких территориальных выгод и окончились плачевно. В первых двух случаях сыновья Вильгельма ответили вторжениями в Шотландию и возобновили оммаж Малколма на старых условиях, а в третьем он сам лишился жизни под крепостью Аник.

Получив горестную весть о гибели мужа и старшего сына, королева Маргарет скончалась через два дня после них. Полная противоположность воинственному и порывистому Малколму, Маргарет прославилась более него (в 1249 г. она была причислена к лику Святых), и по известности с ней может сравниться только другая королева Скоттов — Мария Стюарт. Стараниями Маргарет при шотландском дворе были введены некоторые английские и континентальные обычаи (будущая королева, как полагают, родилась в Киеве, где получила свое греческое имя, и выросла в Венгрии). Как передает ее биограф Тергот, королевский дворец наполнился невиданными заморскими украшениями и утварью, нравы придворной знати стали более утонченными, при особе короля появилась многочисленная стража, и был принят более церемонный королевский обиход. Но самое пристальное внимание благочестивой королевы было привлечено к делам церкви. Хотя короли Скоттов с давних пор благоволили к церкви и опирались на нее, связь духовной и светской власти стала особенно тесной лишь со времен Малколма III и Маргарет.

В XI в. шотландская церковь переживала не лучшие дни. Несмотря на древнюю христианскую традицию, церковная иерархия и система диоцезов и приходов только намечались. Многие аббатства из-за непрерывных войн лежали в развалинах, и по всей стране едва насчитывалось два-три десятка полумонашеских килдейских общин. Слабость шотландской церкви скоро привела ко вмешательству английских прелатов. Уиндзорский собор 1072 г. разделил всю Британию между Кентербери и Йорком, причем архиепископ Йоркский необоснованно настоял на правах митрополита Шотландии. Однако одинокое утверждение позднего английского источника, что епископ Сент-Эндрюс Фотхед II (фактический примас Шотландии с титулом «Episcopus Scottorum») смирился с постановлением собора, нельзя считать бесспорным. Малколм и Маргарет позаботились об укреплении шотландской церкви. Около 1070 г. они учредили первое бенедиктинское приорство (затем — аббатство) в Данфермлине, открывшее новый период монашеского движения. Маргарет делала щедрые пожертвования в пользу собора в Сент-Эндрюс и устроила безвозмездную переправу через Форт для стекавшихся туда пилигримов. В то же время покровительством королевы пользовались и старые кельтские общины — Айона, Лох Ливен и др.

Еще одним проявлением английского влияния при Малколме III был прием при шотландском дворе знатных англосаксов, искавших убежища от Вильгельма. Правда, очень немногие из них получили поместья и прочно обосновались в Шотландии, подобно бывшему эрлу Нортумбрии Госпатрику, чьи земли впоследствии превратились в шотландское графство Марч.

Сколь ни ограниченными были новые веяния при Малколме, они вызывали резкое недовольство гэльской знати. В 1093 г. скотты избрали королем брата Малколма — Доналда Бана, в обход сыновей погибшего короля. Они «изгнали всех англичан, бывших прежде с королем Малколмом», и сыновья последнего, как некогда их отец, укрылись в Англии в надежде отвоевать корону. В 1094 г. старший из них, Данкан, бывший долгое время заложником у англичан, вступил в Шотландию во главе англо-нормандского войска, посланного Вильгельмом Рыжим. Ему удалось низложить Доналда Бана и взойти на трон, признав себя вассалом Вильгельма. Но против Данкана и его окружения сразу же поднялось восстание, и иноземным рыцарям вновь пришлось покинуть страну. Вскоре Данкан был убит мормером провинции Мернс, и Доналд вернулся к власти.

В 1095 г. другой сын Мал кол ма III, Эдгар, получил Шотландию «в дар от своего господина, короля Вильгельма», но лишь через два года с помощью англо-нормандского оружия сумел свергнуть Доналда Бана, который был ослеплен и умер в заточении. Приверженцы англо-нормандских порядков взяли верх, что со временем привело ко всеобъемлющим переменам в истории Шотландии. Знаменательно, что Доналд Бан последним из королей Скоттов был похоронен на Айоне, а его брат Малколм и последующие правители — в Данфермлине.

По завершении «гражданской войны» Шотландией поочередно управляли три младших сына Малколма и Маргарет — Эдгар, Александер и Дэвид. Эдгар (1097–1107) показал себя смиренным вассалом английской короны и посредственным правителем. В 1098 г., после опустошительного похода норвежского конунга Магнуса Голоногого на Гебриды, Эдгар отказался от всех западных островов, включая священную Айону, в пользу Норвегии. В остальном поступки Эдгара ничем не примечательны, кроме перенесения им столицы в Эдинбург.

Александер I (1107–1124), названный Сильным и правившим «весьма усердно» (laboriosissime), проявил больше государственных способностей, чем его брат. Хотя формально он находился под сюзеренитетом Генриха I и участвовал в походе английского короля на Уэльс в 1114 г., Александер нередко шел наперекор английским интересам, особенно в церковных вопросах. Он трижды замещал своими ставленниками главное епископство Шотландии в Сент-Эндрюс, вакантное с 1093 г. В 1107 г. этот диоцез получил приор Даремскии Тергот, духовник королевы Маргарет. Когда через два года Тергот был посвящен в сан архиепископом Йоркским, Александер запретил ему изъявлять покорность Йорку и ехать в Рим для разрешения спора о высшем церковном авторитете в Шотландии. В то же время Тергот и Александер вступили в переписку с папой о соблюдении в Шотландии литургических и обрядовых канонов. Умело играя на противоречиях между Кентербери и Йорком, Александер добился усиления шотландской церкви и ее преданности короне. В нарушение канонического права шотландские епископы, не обладая высшей духовной юрисдикцией, утверждали друг друга в сане. Прямые связи с Апостольским Престолом также были необходимы, поскольку он сначала одобрял притязания Йорка. В 1122 г. епископ Глазго предпочел совершить путешествие в Рим и Иерусалим, нежели подчиниться Йорку, чьи требования поощрялись папой Калликстом II.

При Александере I королевская резиденция снова переместилась в сердце гэльской Шотландии — в Скон, где короли Скоттов издревле приходили к власти на «Камне судьбы», по преданию, доставленном из Ирландии вождем Дал Риаты Фергусом Мором. В 1115 г. Александер заложил в Сконе приорство еще одного ордена — августинцев. Однако, кроме некоторых церковных преобразований, правление Александера I как будто не принесло существенных перемен.

 

8. ОБЩЕСТВЕННЫЙ СТРОЙ КОРОЛЕВСТВА СКОТТОВ В IX–XI вв.

Ввиду крайней ограниченности сведений, сколько-нибудь полно охарактеризовать социальный уклад Шотландского королевства в конце раннего Средневековья невозможно. Известны лишь отдельные детали, тем более ценные для понимания эпохи.

Согласно «Законам бриттов и скоттов», записанным в X–XI вв., во избежание кровной мести за убийство полагался выкуп в пользу родни убитого, подобный вергельду у германцев, — ero и galnes. Наибольший выкуп требовался, естественно, за короля и его сына, далее следовали эрл, его сын, тэн, сын тэна и племянник или внук (nepos) тэна, именуемый также ogthighearn (буквально «младший господин»), который замыкал привилегированное сословие. Выкуп платили скотом, причем за представителя каждого нижеследующего ранга столько же, сколько за сына предыдущего. Например, за убийство тэна причиталось сто коров, как и за сына эрла. Отменить кару за убийство мог только король и лишь с согласия родни погибшего, что было закреплено в ассизах XII в.

Трем высшим степеням социального положения в среде кельтской знати (король — эрл — тэн), указанным в «Законах бриттов и скоттов», соответствует деление, приведенное в уникальных для северной Шотландии маргиналиях из «Книги аббатства Дир» (в графстве Бахан). На полях и чистых листах Дирского Евангелия помещен список вкладов и пожалований монастырю в X — начале XII в. Язык этого источника — гэльский, и здесь три категории выглядят так: король (righ), наместник (mormaer) и вождь клана (toiseach cloinne). {132} Поясним два последних термина.

Первое известное упоминание о мормерах (гэльск. «великий правитель») встречается в анналах под 917 г., где они выступают как предводители войска скоттов в битве с норманнами при Тайнмуре. Однако этот титул, вероятно, возник в VIII–IX вв. и имеет пиктское происхождение; у ирландских скоттов он совершенно отсутствует. Он означал избранного королем из родовой знати областного наместника, который управлял вверенной ему провинцией, вершил суд, собирал и возглавлял ополчение. Чаще всего мормер упоминается именно как военачальник, и, возможно, появление такой должности связано с норвежской угрозой. Жители подвластной мормеру области несли ряд повинностей в его пользу, и неслучайно аббатству Дир была дарована «свобода от мормера», т. е. свобода от этих обязательств. Чрезмерное возвышение мормеров нередко вело к мятежам против короны, как показывает пример Макбета. Постепенно власть наместников, особенно в отдаленных областях, становилась и признавалась наследственной. В XII в. по крайней мере некоторые из мормеров превратились в эрлов (графов), а их владения — в феодальные графства, которые держались непосредственно от короля.

Поскольку кельтский термин «мормер» близок английскому «эрл», с которым он позднее слился, историки также усматривают связь между кельтским вождем (toiseach) и английским тэном. Действительно, тэны и их владения — тэнства — постоянно появляются в шотландских документах с начала XII в., одновременно с переходом прежнего понятия «мормер» в новое — «эрл». Кроме того, не подлежит сомнению, что графы стояли выше тэнов, чьи земли входили в состав сложившихся графств. Но полностью отождествить вождя и тэна все же нельзя, так как термин toiseach широко употреблялся в западной Шотландии, где тэны не были известны вовсе.

Время возникновения тэнств в Шотландии вызывает споры. Хронист XIV в. Фордан приписывал их основание королю Малколму II (1005–1034), но, по последним предположениям, они могут быть старше XI в. и даже восходят к периоду пиктов. В любом случае это явление, по-видимому, древнее, чем его английское обозначение, принятое в XI–XII вв. К настоящему времени определено местоположение около семидесяти тэнств, хотя это число получено из хартий XII–XIV вв., когда они уже становились феодальными барониями. Бросается в глаза, что все они сосредоточены на востоке, в более низменных и удобных для земледелия районах. В гористых областях запада они совсем не встречаются, но для этих мест почти нет и ранних документов. Гипотеза об «импорте» тэнства из Англии ставится под сомнение уже тем, что подавляющее большинство их расположено в исконно пиктских областях к северу от залива Форт. Напротив, в самой англизированной части страны — плодородном Лотиане, где источники довольно богаты, находились всего два тэнства (Коллендер и Хэддингтон). Быть может, это связано с тем, что Лотиана раньше коснулись общественно-экономические перемены XII в. и произошла феодализация тэнств. В грамотах тэнство часто обозначалось также другим англосаксонским термином — «шир» (scir), который следует отличать от более позднего и более обширного «шира» — шерифства.

Тэнство как историческая форма было административной и экономической единицей. Тэн назначался королем или мормером и взимал в пользу короны с жителей своего округа разные повинности, часть которых отходила ему самому. Он был и королевским управляющим, и судьей, и землевладельцем. Размеры тэнства были различны и могли включать от десяти до двадцати трех деревень с угодьями. Одна из них служила окружным центром (caput или thaneston), где находилась усадьба тэна. Приходская церковь со своей землей обычно располагалась в другом селении (kirkton).

«Благородное сословие» (мормеры, вожди и тэны) существовало за счет поборов, прежде всего натуральных, с крестьян-общинников (известных по терминам XII в. как «дренги», «бондеры» или «сколоки»), которые пользовались личной свободой, но находились в поземельной и судебной зависимости от знати. Конкретных данных об особенностях статуса крестьянина и характере его повинностей в X–XI вв. почти нет. «Законы бриттов и скоттов» после тэнов и их сыновей говорят лишь, что «все, кто ниже родом (bassiores in parentela), — крестьяне», а выкуп за убийство крестьянина установлен в шестнадцать голов скота против ста у тэна. Структура общества была еще достаточно простой, и расслоение крестьянства только начиналось. Более поздние правовые нормы подразумевают и существование рабов — «тех, кто подлого рода», возможно, из числа пленников.

Имеющиеся ограниченные сведения предполагают, что мормеры и тэны относились к местной родовой знати и, по крайней мере частично, соответствовали клановым вождям. Вопрос о шотландской клановой системе привлекает внимание исследователей уже давно, но, особенно для раннего периода, представляется весьма сложным из-за почти полного отсутствия или молчания источников. VI–XI вв. — это первый, дофеодальный период развития клановой системы, которая в своей зрелой форме будет рассмотрена в следующей главе.

К началу XII в. в Шотландии еще всецело господствовал родовой строй, основанный на скотоводческом хозяйстве и земледелии, с очень слабыми намеками на раннефеодальные отношения в виде складывавшегося на юго-востоке церковного и светского землевладения. Древнейшие (с 1094 г.) хартии королей Скоттов даже не вполне относятся к самой Шотландии, поскольку даны в пользу Даремского приорства в Нортамберленде. Очевидно, они так редки не столько из-за плохой сохранности, сколько из-за отсутствия общественно-экономических условий для их появления. Страна представляла собой сравнительно централизованное дофеодальное королевство с недостаточно сложившимися классами и системой вергельдов, знакомой по раннесредневековым «правдам» в других странах.

Шотландское общество отличалось гораздо большей архаичностью и замедленным развитием, чем английское или французское. Вместе с тем VI–XI вв. — во многом определяющий период его истории. При всех местных особенностях в целом сложилась социально-экономическая и культурно-этническая (на гэльской основе) близость населения, завершалось территориальное становление государства (исключая острова), укрепилась власть короны и церкви, зарождалось местное управление. Королевство Скоттов все увереннее выступало на европейской арене, расширяя связи с соседними Ирландией, Англией, Норвегией, а затем и с другими странами континента. Все эти факторы подготовили переход Шотландии к феодализму в течение XII-XIII вв.