Томск, 2 января, день

Несмотря на полученную накануне адреналиновую встряску, я прекрасно выспался, позавтракал и, усевшись в кресло перед телевизором, лениво обдумывал планы на день, когда в гостиную явился Грэг.

Мэйнкуны – вообще очень ласковые животные, и это обстоятельство всегда удивляет несведущих людей, потому что вид у мэйнкуна весьма впечатляющий – этакая уменьшенная копия рыси, но с пушистым хвостом и шикарной длинной шерстью. Грэг по-хозяйски обошел комнату, шоркнувшись обо все встречные углы своими роскошными бакенбардами, подошел ко мне и вспрыгнул на колени, явно намереваясь устроиться там надолго.

– Нет, нет, котяра, только не сейчас, – сказал я строго. – У меня еще есть дела!

Кот посмотрел на меня укоризненно, мол, какие могут быть дела, когда я пришел к тебе помурлыкать о жизни? Но я, по опыту зная, чем все закончится, если не настоять на своем, остался непреклонен и решительно ссадил Грэга на пол. Кот выразительно дернул хвостом перед моим носом и неспешно удалился в коридор. Оттуда почти сразу раздался подозрительный треск, и я нехотя вылез из уютного кресла. Так и есть! Грэг с философским видом, прижмурив глаза, драл мой новый тапок – только клочья летели!

– Скотина! – попенял я ему. – У тебя же есть «дерунчик» на косяке! Так нечестно, котяра, я же сказал, что занят, а ты в бутылку лезешь.

Грэг оставил в покое растерзанный тапок, вздохнул почти по-человечьи и удалился на кухню – заедать тоску.

Я тоже вздохнул и вдруг понял, чего хочу больше всего: увидеть Лену. Мысль оказалась неожиданной и слегка пугающей. «Ну, зачем тебе эта пигалица? – ехидно поинтересовался мой рассудок. – К тому же нехорошо отбивать девушек у своих друзей!» – «А я и не отбиваю… Просто она сама намекнула, где ее можно найти», – оправдывалось мое эго. – «Допустим, – согласился рассудок, – но неужели нет других вариантов, как провести несколько часов до встречи с Куваевым?» – «Да что тут такого?! – возмутилось эго. – Ну, съездим в клуб, убедимся, что там никого нет, и спокойненько займемся текущими делами!..» Рассудок на это промолчал, и я обрадовался достигнутому консенсусу. Быстренько оделся, заглянул на кухню, потрепал по загривку что-то жующего кота, хлебнул остывшего зеленого чаю и выскочил из квартиры.

Клуб славянских единоборств «Ратибор» располагался в помещении бывшего спорткомплекса «Динамо», что возле главного корпуса Университета систем управления и радиоэлектроники. Модные веяния, удобное расположение и благожелательная атмосфера быстро сделали этот клуб одним из самых популярных в городе. Жизнь здесь не замирала ни на день. Вот и сегодня, едва войдя в фойе, я нос к носу столкнулся со своим бывшим одноклассником Пашкой Сергеевым, которого не видел уже года два.

Пашка по прозвищу Горец был легендой нашей школы. Уже одна его биография стоила того, чтобы о ней говорить. Сын советского военного советника, он родился в Ханое во Вьетнаме, там же проучился три первых класса. Потом отца перевели в Монголию, и Пашка еще целых пять лет изучал монгольский язык и культуру этого древнего народа. Когда Горец появился в нашем классе, это не вызвало поначалу никакого ажиотажа. Коренастый, конопатый, курносый, Пашка был совершенно не похож на звезду или героя, по которому бы немедленно засохла добрая половина девчонок школы. Более того, ему тут же попытались показать, кто здесь главный, наши местные забияки. Новичка вывели на большой перемене на «лобное место» за школьными мастерскими. Обратно он вернулся один. А восемь отпетых школьных хулиганов оказались на больничных койках… Скандал тогда замяли, а Пашка стал Горцем.

Подружились мы с ним по-настоящему только через год, когда вместе очутились в клубе рукопашного боя, которым руководил его отец, полковник Сергеев…

– Привет, Котяра! – расплылся до ушей Пашка, раскрывая объятия. – Сколько лет, сколько зим!..

Я ловко увернулся от него, зная, чем может закончиться дружеская обнималка, и протянул руку:

– Привет, Горец. Ты что тут делаешь?

– Работаю, Димыч, работаю. Учу молодежь быть смелыми и независимыми.

– От кого?

– От обстоятельств, конечно. А ты о чем подумал? – хохотнул Пашка и погрозил мне пальцем.

– Именно об этом, – повторил я его жест. – Ладно, не будем о грустном. Ты здесь, случайно, не видел одну прелестную особу. Ее зовут Лена Одоевская…

– Ленку-то? Знаю! Дочка директора НИИ биологических проблем профессора Данила Яновича Одоевского.

– Что?! – у меня натурально отвалилась челюсть. – Она – дочь директора НИИБП?

– А что тут такого? – озадаченно уставился на меня Пашка.

– Да нет, ничего, – спохватился я. – Я просто не знал, что она – профессорская дочка.

Ни фига себе расклад! Вот уж действительно, неисповедимы пути Создателя. Папаша красотки, на которую «запал» журналист Котов, руководит научным учреждением, занимающимся не совсем понятными, даже мутными, исследованиями для неких влиятельных, но нечистых на руку политиков. И еще вопрос: в курсе дочка папиных прожектов или нет?..

– Небось клинья решил подбить? – подмигнул Пашка, прерывая мои размышлизмы.

– Нет, я же теперь репортер «Вестника», уголовная хроника.

– Ух, ты! И чего копаешь?

– Потом как-нибудь расскажу. Слушай, Горец, так где мне Одоевскую найти?

– А ее сейчас нету, – развел руками Пашка. – Сказала, что только завтра заглянет… А вот теперь ты мне скажи, можешь по своим… «уголовным» каналам пробить владельца одного домишки? Чай, связи-то в органах имеются?

– Имеются. А что за дом?

– Адрес… – Пашка вытащил из кармана штанов бумажку. – Источная, дом восемь. Какой-то особняк…

– И зачем он тебе? – настал мой черед прищуриваться и смотреть проницательно.

Горец помялся, потом махнул рукой:

– Ладно, чего уж там!.. Короче, тут вчера мой летёха нарисовался в Сети. Ну, помнишь, я тебе о нем рассказывал?.. В армии у меня комвзвода был. Стас Бородин его звали. А теперь он живет в Москве, руководит одной интересной организацией – «Перун» называется. Это что-то вроде нашего клуба «Ратибор», они там тоже реконструкцией занимаются исторической, ратные искусства изучают… Смешно, Бородин теперь у них вроде волхва, то бишь идейного отца-вдохновителя. Даже зовут его по-старинному – Белогор!..

– Ну и?.. – поторопил я Пашкины воспоминания.

– А, так вот. Стас вчера вдруг вышел в Сеть на форум «Славянская рать» и меня вызвал. И говорит, мол, помоги установить владельца вот этого домишки.

– Зачем он ему?

– А я знаю?.. Хороший человек попросил, почему бы не помочь?

– Белогор, говоришь?.. Волхв?..

– Угу. Так посодействуешь, Димыч?

– Отчего ж не помочь. Записывай…

– Погоди! Так ты знаешь этот дом?! – Пашка подозрительно уставился на меня. – С ним что-то не так?

– С чего ты взял? – Я сделал невинное лицо. – Просто мне по долгу службы, так сказать, положено кое-что знать. Например, что особняк по улице Источной за номером восемь принадлежит члену Совета Федерации господину Прохорову Александру Михайловичу. Устраивает тебя?

– Ни хрена себе! – Горец в замешательстве почесал короткий ежик на своей макушке. – Ну и дела! Интересно, чем же это Борода, то есть Стас, теперь занимается, если его интересуют такие персонажи?

– Я бы тоже не отказался побеседовать с твоим волхвом, – кивнул я. – Поскольку подобные интересы никак не могут быть праздными…

Я не договорил, запиликал мой мобильник.

– Привет, налетчик! – раздался в трубке знакомый ворчливый голос. – Как спалось? Мальчики кровавые не приходили?

– Ну и шуточки у вас, господин капитан, – укоризненно отпарировал я. – Я чист, аки ангел Божий!

– Не кощунствуй, Котов, а лучше присядь, – по-отечески произнес Ракитин, и уже одно это мне не понравилось. Таким тоном Олег почти всегда сообщал главные плохие новости.

– Что случилось, пока я спал?

– Так, пустяки. Сгорел особняк на Источной, который вы с Куваевым «подломили» сегодня ночью.

– Елы-палы! – выдохнул я. – Уже зачистили?!

– Ну, необязательно…

– Не смешите мои тапочки, капитан! Ежу понятно, что это зачистка.

– Тогда и вам бы надо куда-нибудь слинять. Для безопасности.

– Да брось! Не думаю, что нас смогут вычислить…

– Ты, по-моему, сам недавно уверял меня, что в деле замешаны твои разлюбезные экстрасенсы, – желчно напомнил Ракитин. – Как думаешь, много времени этим ребятам понадобится, чтобы выйти на твой след?

– Елы-палы! – вторично ахнул я. Действительно, совсем забыл, что где-то по городу сейчас бродит сильно злой эспер, которому мы втроем здорово отдавили больные мозоли, сначала поймав подручных, а потом пошуровав на главной базе. – Слушай, Олежек, а как насчет программы защиты свидетелей?

– Забудь. Вы не свидетели, а налетчики. Кстати, где практический результат вашего «экса», который ты мне клятвенно обещал?

– Я как раз сейчас еду к Дюхе. Он уже должен был обработать наш «улов».

– Давай побыстрее! И потом – сразу ко мне.

– Так точно, вашбродь!

– Клоун! – в трубке запикали короткие гудки.

Я сунул мобильник в карман и посмотрел на притихшего Пашку.

– Вот такие вот дела, Горец! Тяжка служба государева!..

– Ты бы действительно, поосторожнее, а? – серьезно сказал Пашка. – А Лену я предупрежу, что ты приходил.

– Спасибо, друг! Приятно было повидаться.

– И мне. Заходи, как-нибудь?

– Непременно.

И я на всех парах помчался к Куваеву.

* * *

Дюха встретил меня в одних трусах и босиком. Лохматая голова и помятая физиономия уверили, что их хозяин только-только покинул царство Морфея. Если так, то радость раскрытия чужой тайны откладывалась на неопределенный срок. Я вздохнул про себя, а вслух сказал:

– Доброе утро, мистер хакер!

– По-моему, уже день? – покосился Андрюха через плечо на видневшееся в дверном проеме окно кухни. – Чего так долго шел?

– Но ты же сам только что…

– Наблюдение верное, выводы неправильные!

Куваев повернулся и пошлепал в глубь квартиры. Я разделся и неспеша побрел за ним. В кабинете (он же – спальня) матерого компьютерщика все было по-старому, то есть полный бардак. Из чего можно было заключить, что женщина это место в обозримом прошлом не посещала. «Видишь, все не так уж безнадежно!» – хихикнуло мое эго.

– Садись, где сможешь, – махнул мне Дюха, плюхаясь в любимое компьютерное кресло.

– Так ты хоть что-нибудь успел пошерстить? – спросил я почти безо всякой надежды.

– Я все успел! – Дюха торжественно ткнул пальцем в клавишу «Enter».

На большом двадцатипятидюймовом экране открылось окно «Adobe Reader», и я уселся поближе, смахнув с табурета на пол какие-то распечатки.

– Я над этими файлами почти всю ночь бился, – с гордостью сообщил Куваев. – Четыре уровня защиты! Расстарались, засранцы! Но я их одолел.

Мне стало неловко за низкие мысли в Андрюхин адрес, и я с преувеличенным вниманием уставился на экран.

Первый же документ оказался весьма содержательным. В нем говорилось о создании научно-координационного центра по перспективным направлениям при Комитете Госдумы по науке и технике, разъяснялись его цели и задачи, сроки и бюджет. В общем-то, рядовое бюрократическое мероприятие, если бы не фамилия куратора программы – Прохоров А.М.!

– Вот это да! – выдохнули мы с Дюхой.

– Получается, господин Прохоров решил простирнуть свои денежки через государственную посудомоечную машину? – хмыкнул Куваев.

– Гляди дальше, – кивнул я на экран.

Новый документ сообщал о создании на базе научно-координационного центра некой Группы перспективных исследований в качестве головного учреждения с очень широкими полномочиями. В частности, сотрудники ГПИ имели право вмешиваться в научные планы и направления подотчетных институтов и лабораторий и корректировать их в соответствии с запросами государственных структур!

– Ты понимаешь, Дюха, что это значит?

– Не совсем…

– Эти «гэпэишники» – нечто вроде ФСБ от науки! Блюдут госинтересы, а точнее, предпочтения олигархической верхушки, вкладывающей деньги в нужные ей научные разработки.

– Получается, скоро без их ведома ни одна перспективная тема не пройдет?

– Во-во! Диктатура олигархии в действии.

Настроение мое упало. Если все обстояло так, как мы себе представили, наше «геройство» ни к чему хорошему не приведет. Самое малое, устроят «тотальное увольнение», чтобы выше дворников до пенсии не смогли подняться.

Куваев тем временем вскрыл следующий файл. Это оказалось что-то наподобие плана или графика поставок научного материала, в основном – животных. Значились там и кошки, и обезьяны, и птицы, и собаки. Внимание мое привлекла отдельная графа, в которой значились какие-то «борзые щенки». Эта разновидность живности появилась в плане поставок примерно с весны прошедшего года. Поначалу счет «щенков» шел буквально на единицы, но с осени размеры партий резко увеличились, достигая уже десятка-полутора за раз. Последняя партия «щенков» была отправлена 30 декабря…

И тут меня как ударило. Это же пропавшие ребятишки! Ну да, ровно пятнадцать!..

– Дюха, – хрипло выдавил я, – мы нашли!..

– Что именно? – настороженно уставился он на меня.

– Доказательство преступления… Смотри! – Я ткнул пальцем в запись. – Эти «борзые щенки» – на самом деле дети! Скорее всего беспризорники или потерявшиеся… Конечно, ведь так спокойнее, так их почти наверняка не будут искать. По крайней мере, не будут особо стараться – милиция страсть как не любит «висяков»…

– Да о чем ты?! – рявкнул Куваев.

– О том, что мы получили в руки ценнейшую информацию о незаконных опытах на людях! На детях! – Адреналин снова кипел в моих жилах. – Теперь мы прищучим этих «гэпэишников», Дюха!

– Если они нас раньше не оприходуют. – Скепсиса Куваеву было не занимать. – Допустим, ты прав, и этот документ действительно указывает на то, что кто-то использует ребятишек в каких-то непонятных целях. Кстати, в каких – неясно! А самое главное, куда отправляли детей и что там с ними делали? Без этой информации грош цена нашим находкам.

– Ну, насчет адреса, думаю, ты быстро докопаешься?..

– Допустим…

– А ответ на вопрос «что», полагаю, нам поможет найти один неординарный человек.

– Кто же?

– Некто Стас Бородин, он же – волхв Белогор…

– Ух, ты! А дядьки Черномора у тебя в загашнике не водится?

– Не остри, тебе не идет!.. Бородин возглавляет в Москве военно-исторический клуб «Перун», и этот же человек, по сведениям из достоверного источника, буквально намедни интересовался особняком на Источной, который мы с тобой и твоей красавицей столь успешно взяли на «гоп-стоп» прошлой ночью.

Куваев посмотрел мне в глаза долгим, испытующим взглядом и вздохнул:

– И почему я с тобой вожусь?.. Ты держишь друга на голодном информационном пайке, но при этом хочешь максимально эффективного результата!

– Извини, Дюха. – Мне действительно стало неловко. – Я просто не успел тебе рассказать… Эту инфу я получил прямо перед встречей с тобой. А вот, кстати, еще: наш особняк на Источной почил с миром…

– То есть?!

– Сгорел, аки новогодняя свечка.

– Тоже – достоверный источник?

– Исключительно. Мне Ракитин позвонил, пока я к тебе добирался.

– Становится все страньше… – Куваев в замешательстве схватил себя за уши и с силой потер. Он всегда так делал, уверяя, что после подобной операции гениальные прозрения сыплются ему в голову золотым дождем. – Посмотри-ка, Димыч, на соседней крыше еще не появился снайпер? А во дворе не стоит вереница черных джипов? Нет?.. Странно!

– Брось, Дюха, даже если они уже знают о нашем визите, все равно им нужно изрядно потрудиться, чтобы вычислить вектор нашего интереса.

– Да знают они уже! Дом-то сгорел!

– И что? Хочешь уверить меня, что ребята все выяснили, поняли и провели зачистку?.. Я тоже поначалу так думал, даже Ракитину об этом сказал, а вот теперь мыслю: непохоже! Вернее, это не совсем зачистка…

– Мудришь, Димыч! – Куваев уже сидел за компом и с быстротой молнии стучал по клавишам. – Сейчас мы проверим… есть тут у меня одна заготовочка… может выдавать вероятностные векторы событий, если, конечно, вводных достаточно…

Я глянул ему через плечо, ничего не понял из мелькания на экране и вышел на кухню покурить.

Мысль о возможной помощи со стороны неизвестного пока Белогора прочно засела в моей голове. В самом деле, этот Бородин заинтересовался владельцем особняка, в котором расположился подпольный перевалочный пункт для переправки куда-то, скорее всего в Москву, незаконно захваченных детишек для сомнительных опытов. Отсюда можно сделать вывод, что этот волхв играет не на стороне господина депутата Прохорова, а следовательно, может оказаться нашим союзником. «Логично, Дмитрий Алексеевич! – Дедукция, господин Котов, дедукция…». Пойдем дальше.

Пожар в особняке, конечно, мог произойти и случайно, но более вероятно, дом подожгли. Причем без ведома Москвы! За эту версию говорит, прежде всего, очень короткий промежуток времени, прошедший между нашим отходом и началом пожара. Вряд ли господин Прохоров успел получить информацию о налете и принять соответствующее решение. Бюрократия – она вездесуща.

Инфа пошла естественным путем. Например, кто-то из очухавшихся охранников кинулся проверять, что пропало. Допустим, он оказался очень башковитым и быстро обнаружил следы взлома компьютерной базы. Кому он будет докладывать? Конечно, непосредственному начальству. А начальство, понятно, гуляет небось еще до полного изумления, как говорили в девятнадцатом веке. То есть достучаться до сознания начальника проблематично, на это нужно время. Далее, допускаем, что начальник проникся ситуацией. Только тогда информация имеет шанс добраться до Москвы. Но опять же не до Прохорова, а до кого-то из его доверенных секретарей. Этот секретарь должен снова потратить какое-то время на обдумывание решения – ведь шеф ой как не любит, когда его отрывают от заслуженного отдыха!

Сигарета закончилась одновременно с дедуктивной цепочкой. «Вот и получается, что не мог еще господин Прохоров не то что принять решение, но даже получить известие за такой короткий срок!» – сделал я вывод и загасил окурок.

Вернувшись в комнату, я застал Куваева вольно откинувшимся в кресле со сцепленными на затылке руками. Тоже знакомая мне поза, означающая, что Дюха добился своего.

– Ну как, просчитал?

– А то! Любуйся, Димыч! – сделал он широкий жест.

Я покосился на многоцветную схему на экране монитора и смиренно попросил:

– Разъясни для «чайника».

– Ладно, так и быть. Вникай: вот этот вероятностный вектор наиболее жизнеспособный… Вывод: Прохоров не мог отдать приказа о зачистке, это сделал кто-то из его местных сотрудников, причем обладающий большой свободой воли!

– Эспер! – почти выдохнул я. – Точно, он!.. Молодец, Дюха! Теперь есть о чем поговорить с Ракитиным.

– Да? Ну, тогда топай, а я посплю… – Куваев зевнул во весь рот. – Если что, звони, но не раньше вечера!

– Бывай, хакер! – Я хлопнул его по могучему плечу и рванул из комнаты.

– От лузера слышу… – донеслось из-за спины.

* * *

Ракитина я нашел там, где вычислил, – дома. Справедливо рассудив, что, поскольку пока новых данных по делу о пропавших детдомовцах не поступило, Олег не станет без толку торчать на службе, тем более что уже наступил вечер.

Бравый капитан сам открыл мне дверь, будто тоже просчитал мое появление.

– Здоров будь, – буркнул он и направился в сторону кухни. – Проходи сюда! – добавил громче, не оглядываясь.

Я скинул куртку и ботинки и потопал вслед за ним. На кухонном столике громоздились несколько плошек с остатками новогодних салатов и закусок, а посередине возвышалась запотевшая бутылка «кедровки» – фирменной ракитинской настойки, которую Олег всегда лично изготовлял к Новому году.

Я присел на табурет между столом и холодильником и выжидательно посмотрел на Ракитина.

– Сегодня можно, – кивнул он на бутылку. – Махнем?

– Давай.

Олег разлил пахучую, густую коричневую жидкость в граненые стопки. Мы чокнулись.

– За удачное завершение дела, – предложил я.

– Уверен? – нахмурился Ракитин.

– Однозначно. – Мы выпили. – Сейчас я тебе все доложу, по форме…

Уплетая салаты прямо из плошек, я коротко и четко пересказал наши с Куваевым поиски и выводы. Олег не перебивал, потягивая из стакана любимый манговый сок. Когда я закончил, он снова наполнил стопки «кедровкой».

– Убедительно. Готов повторить тост.

– Нет, давай лучше за ребятишек выпьем, – предложил я, – чтобы никто из них не пострадал больше от этих уродов!

– Согласен, – серьезно кивнул Ракитин.

– Думаю, нужно прокатиться в Москву, – осторожно сказал я, – и постараться встретиться с этим Бородиным-Белогором.

– Почему ты решил, что он будет с нами сотрудничать? – усомнился Олег.

– Интуиция, Ватсон, интуиция!.. – ко мне окончательно вернулось хорошее настроение.

– Иди к черту!..

– Извини. Просто вывод очевиден. Этот Белогор явно не на стороне Прохорова и компании, а значит, может стать нашим союзником.

– Логично, но не обязательно…

– Но ведь ясно, что уши растут из столицы! Так и так придется туда наведаться.

– Ты не представляешь, насколько обюрокрачен российский сыск, – хмыкнул Ракитин, наливая по третьей. – Чтобы мне выбить командировку…

– А ты не выбивай. Привезешь результат, тебе все расходы оплатят, – уверенно заявил я, принимая стопку. – Третий тост, по традиции, за нас с вами и хрен с ними.

– Ну а если не привезу? – прищурился Олег и подцепил на вилку маринованный масленок.

– Тогда еще и премии лишат.

– Спасибо, утешил!

– Поехали, капитан. Правда на нашей стороне…

Ракитин с минуту пытливо изучал мою физиономию, будто видел впервые, затем молча протянул мне руку, и я с улыбкой пожал ее.

– Давай-ка дернем для ровного счета, Олежек, потом вздремнем часика четыре и – на аэродром.

– С ума съехал?! – вытаращился бравый капитан. – Куда так спешишь? Надо же собраться, обдумать, что да как…

– Думать будешь в самолете. А голому одеться – подпоясаться. Наливай!

– Нет, Димыч, ты точно псих! Ну, куда мы едем? Как там будем искать твоего волхва?

– Не дрейфь, Олежек, думаю, клуб «Перун» в Москве всего один, и получить его адрес – минутное дело.

Ракитин только головой покрутил, молча плеснул в стопки «кедровки» и лишь потом сказал:

– За удачу!