Москва, 15 часов до Нового года

На Чистопрудном бульваре, невзирая на ранний час, было довольно многолюдно. В предвкушении долгожданного праздника и больших новогодних каникул люди оживленно общались, суетливо обегали магазинчики и бутики в последней попытке найти что-нибудь оригинальное в подарок друзьям и знакомым, договаривались по мобильникам о встрече и просто радовались необычно теплой погоде.

А она и впрямь больше напоминала весеннюю. С крыш капало, воробьи и галки одурело метались между голых деревьев и кустов и выясняли друг у друга, куда подевалась морозная зима. Многие лавочки на бульваре уже облюбовали молодежные компании, однако в дальнем конце его еще оставались свободные места.

На одной из таких, под старым вязом, расстелив на сиденье клетчатый шерстяной плед, уютно устроился нестарый еще человек, одетый в штопаную, латаную во многих местах «аляску», потрепанные джинсы и серую вязаную шапочку. Если бы не явные следы интеллекта на посеченном преждевременными морщинами лице, человека легко было бы принять за обычного бомжа, вылезшего из подвала погреть свои ревматические конечности.

Бродяга блаженно развалился на пледе и посасывал «кока-колу» из литровой бутыли через трубочку для коктейля. Какая-то парочка, узрев необыкновенную картину, смеясь навела на человека цифровую камеру. Поглядев на снимок, молодые люди дружно показали бродяге большие пальцы, парень взмахнул рукой, и на плед рядом с бутылью упала монетка. Человек вежливо кивнул в знак благодарности и проводил пару неожиданно острым и внимательным взглядом.

Спустя несколько минут к лавочке подошел еще один прохожий, ведя на поводке длинную лохматую таксу. Мужчина присел на краешек сиденья в пол-оборота к бродяге, облокотившись на спинку левой рукой.

– Доброе утро, Александр Михайлович, – произнес бродяга, почти не разжимая губ и не меняя позы. – Извините за беспокойство, но дело уж больно серьезное.

– Что за маскарад, Стас? – внешне бесстрастно, но сердитым голосом спросил мужчина, разглядывая стайку воробьев, суетившихся на тропинке вокруг куска грязной булки. – У меня сегодня выходной, между прочим. Законный!

– Еще раз прошу прощения, но у нас ЧП.

– Ладно, выкладывай. Я тебя не первый год знаю – верю, что не пустяк случился.

Бродяга покосился на таксу, обнюхивающую угол пледа.

– Вчера вечером на наш центр было совершено нападение!

– Так. – Мужчина сел прямо, положил ногу на ногу и вытащил из кармана модной куртки пачку «Парламента». – Давай подробности.

– Нападение было совершено около девяти часов вечера неизвестной группой лиц в количестве десяти-двенадцати человек. Оружие, если и было, не применялось. Но, судя по уровню физической и технической подготовки, нападавшие являются профессионалами из какой-то силовой структуры. Или военизированной негосударственной организации. Атака велась очень грамотно, с применением отвлекающих маневров. Нападению предшествовала серьезная техническая подготовка…

– Стоп! Уточни: что за подготовка?

– Разведка. Наземная и воздушная. – Бродяга чуть заметно усмехнулся уголками губ. – Причем весьма нестандартная.

– Не тяни, Стас! Не люблю!..

– Извините. Противником были применены неидентифицированные высокотехнологичные средства теленаблюдения, а носителями их выступили… животные.

– То есть?!

– Точнее – птицы и как минимум одна собака.

Мужчина не удержался и покосился на бродягу, выпуская сигаретный дым через нос.

– Это очень серьезное заявление, Стас. Надеюсь, у тебя есть доказательства?

– Есть подстреленная нашей охраной ворона, – невозмутимо продолжил тот. – Осмотр дал нам в руки остатки весьма необычной телепередающей аппаратуры, которая крепилась на теле птицы, а также микрочип, неизвестным способом вживленный в затылок вороны. По-видимому, с его помощью птицей управляли на расстоянии. – Бродяга помолчал, потом с заметным нажимом спросил: – Александр Михайлович, кто они?

– Понятия не имею, – подозрительно быстро ответил мужчина и переключился на свою таксу: – Райда, фу! Брось эту дрянь немедленно!..

Собака с явным сожалением выпустила из пасти только что откопанную в куче прошлогодних листьев пожелтевшую косточку.

– Во время боевого контакта мой сотник сорвал с одного из противников вот это, – глухо произнес бродяга и неуловимым движением метнул собеседнику какой-то небольшой предмет. – Это шеврон с рукава нападавшего. Думаю, вы знаете, что означает аббревиатура ГПИ.

Мужчина взял нашивку в руку, разглядывая. Повисла тягучая пауза. Бродяга ждал ответа, а его собеседник размышлял, стоит ли объяснять возникшую ситуацию или все же подождать дальнейшего развития событий.

– Да, я знаю, чей это шеврон, – наконец решился мужчина. – Они называются Группой перспективных исследований. Работают примерно в том же направлении, что и ваш центр. Хотя приоритеты у них иные. Можно сказать, прямо противоположные.

– Почему же я об этом узнаю только сейчас?

– Потому что тебе вообще не положено об этом знать!

– Странно, – в голосе бродяги прорезались саркастические нотки. – Некая крутая контора наезжает на охраняемый моими бойцами объект, устраивает потасовку, пытается выкрасть ведущего специалиста центра, а я не должен ничего знать об этом?

– Погоди, – примирительно прервал его мужчина. – Ты же ничего мне не сказал про попытку! Кого хотели выкрасть?

– Профессора Зухеля. Мои ребята вычислили вектор внимания буквально в последний момент. Кстати, Мишу Зотова ранили, когда он пошел на перехват.

– Сочувствую. Сильный парень. И правильный. Ну, такая информация меняет дело… Вот что, Стас, через пару часов получишь по электронной почте полный интенсионал на Группу. Код прежний. Что делать дальше, решим после праздников. Не думаю, что они решатся на повторный налет. А я за эти дни постараюсь выяснить, почему они вдруг стали такими смелыми.

Мужчина поднялся, вытянул таксу из-под скамейки за поводок и зашагал в сторону Покровских ворот вдоль замерзшего пруда.

* * *

Кабинет был все тот же, просторный и светлый, пробитый солнечными лучами вдоль и поперек. Но сейчас он резко контрастировал с мрачным настроением своего хозяина – поджарого человека с породистым лицом и тонкими нервными пальцами. Сейчас эти пальцы не порхали, как всегда, над клавиатурой ноутбука, а раздраженно постукивали по краю выгнутого офисного стола. Напротив навытяжку стоял плотный, кряжистый мужчина лет сорока, одетый в полувоенную форму без знаков различия. Единственным элементом, уточняющим его принадлежность к силовым структурам, был шеврон на левом плече: переплетенные модели ДНК и атома, под ними – аббревиатура ГПИ.

– Итак, Семен Денисович, – желчно заговорил человек за столом, – я готов выслушать объективные причины, по которым вы провалили тщательно разработанную операцию. Но учтите, только объективные! Никаких оправданий!

– Господин Энгельс, делайте со мной, что хотите, но объективных причин нет, – одним махом выдохнул мужчина. – Причина неудачи – недооценка охраны объекта.

– В чем именно?

– Мы решили, что это обыкновенные вохровцы…

– А оказалось?..

– Спецура. Какое-то военизированное подразделение, типа «Нацфронта». Парни явно натасканные, сильные рукопашники…

– М-да, господин Сытин, – хозяин кабинета поднялся из-за стола и подошел к панорамному окну. – Вы же профессионал, начальник оперативного отдела. Как же вы допустили столь серьезный прокол. Недооценка противника… Выяснили хоть, кто вам надрал хвост?

– Выясняем…

– Что еще вы хотели мне сообщить?

– Одна из этих… суперворон исчезла, – потупился Сытин. – Остальные вернулись, а эта пропала.

– Что значит, пропала?! – резко повернулся к нему Энгельс. – Да вы представляете, сколько стоит такая птичка?

– Н-нет… Дорого…

– Идиот! – сорвался хозяин кабинета на крик, но тут же взял себя в руки. – Немедленно вышлите туда машину с операторами, и чтобы к вечеру птица была в лаборатории!

– А… если она у этих, из «Юности»?.. – начал было Сытин.

– Меня не интересует, где она, – шелестящим от бешенства голосом, раздельно произнес Энгельс. – Птица к вечеру должна быть в лаборатории. Если ее захватили ваши противники, тем хуже для вас! Придется вам срочно придумать способ, как ее оттуда извлечь.

– Достанем, господин Энгельс, – снова вытянулся перед ним Сытин. – Есть один человечек, который может помочь.

– Вот и отлично, – подобрел хозяин кабинета, возвращаясь за стол. – Я вас больше не задерживаю. Действуйте!

Едва за начальником оперативного отдела закрылась дверь, с терминала связи мелодично пропел вызов. На экране тут же вспыхнул значок конфиденциальности – черный череп в белом круге, перечеркнутый красной полосой.

– Вызов по закрытой линии! – промурлыкала в динамике секретарша. – Соединяю.

– Привет, Владимир Генрихович, – зазвучал слегка искаженный скремблером голос, от которого у Энгельса мгновенно вспотела спина, и ему пришлось выпрямиться в кресле, чтобы рубашка не прилипала к коже.

– Добрый день, Алексей Михайлович, – хозяин кабинета выдавил из себя улыбку, хотя собеседник не мог видеть его.

– С наступающим тебя! Чем порадуешь?

– Да как вам сказать… Работаем. Движемся в заданном направлении…

– Не слышу оптимизма, Владимир Генрихович. Выкладывайте, что случилось!

– У вас прямо чутье, Алексей Михайлович… – Энгельс смущенно кашлянул. – В общем, вы правы, есть небольшая проблемка…

– Не тяни, Брахма! – неожиданно грубо сказал тот. – У меня свои источники информации. Зухель где? Провалил операцию?

– Откуда вы… – поперхнулся Энгельс и осекся. – Да, заполучить профессора пока не удалось, но…

– А говорил «сюрпризов не будет»… Ладно. К черту профессора! У вас есть его ученик. Вот и используйте его на полную катушку!

– Да, но материалы…

– Я меняю приоритеты. Насколько мне известно, сразу после Нового года вы получите в полное распоряжение молодых… волонтеров. Меня интересуют только результаты, запомните! Проект «Нужные дети» с этого момента становится основным. Обо всех, даже самых скромных, результатах докладывать немедленно!

– А как же намеченные испытания по проекту «Фантом»?

– Естественно, их надо проводить. Так что поворачивайтесь, господин Брахма. Не до праздников нынче!

Связь прервалась, значок черепа пропал с экрана. Некоторое время Энгельс отрешенным взглядом смотрел на темный монитор, потом встряхнулся, глубоко вздохнул и вынул из полированной коробочки на столе черную сигарету.

– Значит, вот кто ты такой – Высокий? – произнес он в пространство, прикуривая от зажигалки в форме цветка лотоса. – Надо же!..

Пару минут директор курил, глубоко и медленно затягиваясь и прикрыв глаза. Затем ткнул клавишу селектора:

– Зоя, пригласите ко мне Раскова… Нет, сначала кого-нибудь из аналитиков, кто посвободнее. А мне приготовьте «американо», да покрепче!

Когда в кабинет бесшумно вошел тощий лохматый паренек в клетчатой «ковбойке» и джинсах, Энгельс уже вновь был собран и деловит.

– Здравствуйте, Владимир Генрихович! Проблемы?.. – кивнул парень без излишнего подобострастия.

– Привет, Костик! – почти по-отечески улыбнулся Энгельс. – Нужно просчитать кое-кого.

– Давайте вводные.

Директор протянул аналитику листок с несколькими словами.

– К сожалению, это все.

Парень заглянул в листок, почесал вихры.

– Думаю, нароем что-нибудь, Владимир Генрихович. Я позвоню.

– Отлично! Я на тебя надеюсь, Костя, – махнул рукой Энгельс.

Аналитик исчез, и тут же на его месте оказался Расков. На сей раз на нем был цивильный костюм из темной ткани с благородной искрой, светло-желтая рубашка и темно-синий галстук с полураспущенным по последней моде узлом. Но двигался Виктор по-прежнему со стремительной кошачьей грацией.

– Вызывали, шеф?

– Проходи, Виктор, присаживайся, – сделал широкий жест Энгельс, с ухмылкой оглядев подчиненного. – Никак праздновать уже собрался?

– Так ведь Новый год на носу, Владимир Генрихович… – Расков уселся в гостевое кресло, закинул ногу на ногу, демонстрируя модные лакированные штиблеты.

– Длинный же у тебя нос!.. Рано на бал собрался, – Энгельс нахмурился. – Работы невпроворот.

– Да ладно, шеф, – отмахнулся Расков, – план мы сделали, значит, можно…

– Можно будет, когда я разрешу! – еще жестче оборвал его директор. – Прежде чем отправишься на гулянку, проведешь полевое испытание по проекту «Фантом». Назначаю тебя старшим группы.

– Но как же, Владимир Генрихович?! – натурально обиделся Виктор. – Это же Бардина работа! Он-то где?..

– Бардин – кабинетная крыса, а ты у нас – вон какой герой! – польстил ему Энгельс. – Короче, проведешь успешное испытание, получишь премию. Прямо к новогоднему столу.

– Слушаюсь, – буркнул, поднимаясь, Расков.

– Вот и хорошо. Все необходимое получишь у Бардина. Удачи!..

* * *

Вернувшись в центр, Белогор привел себя в порядок, вновь превратившись из бродяги в руководителя серьезной организации, и уселся за терминал в своем рабочем кабинете. С момента встречи на Чистых прудах прошло уже больше трех часов, поэтому Стас сразу вошел в поисковик «Яндекс» и набрал в верхней строке адрес популярного форума «аномальщиков». Войдя на сайте в «личный кабинет», он увидел мерцающий значок нового сообщения. Кликнув по нему, дал команду на копирование, но вместо этого всплыло окошко идентификации с запросом кода доступа. Белогор ввел восьмизначную комбинацию из букв и цифр, и файл открылся.

Стас начал было его просматривать, но быстро понял, что к изложенной в файле информации необходим грамотный комментарий, и набрал номер по интеркому:

– Иннокентий Абрамович, можете зайти ко мне? Нужна ваша консультация.

– Сей момент, уважаемый волхв! – весело отозвался ученый.

Спустя пару минут они сидели рядом перед монитором, потягивая апельсиновый сок с тоником, который успел приготовить Стас, и медленно читали содержимое присланного файла. И по мере того, как читали, обоим становилось не по себе. Вырисовывалась довольно жутковатая картина.

Группа перспективных исследований была сформирована из ряда разнопрофильных лабораторий – психологических, биофизических, нейрохимических. В нее входили команды программистов, электронщиков, генных инженеров. И все это разнообразие специалистов занималось весьма странными делами.

– «…Проект „Говорун“, – читал вслух Белогор. – Цель: разработка активных речевых конструкций для максимальной концентрации внимания аудитории. Область применения: педагогика, политтехнологи… Проект „Третье ухо“. Цель: воздействие на подсознание больших коллективов с помощью трансформационных грамматических паттернов. Область применения: избирательные политтехнологии, формирование общественного мнения, эффективное управление коллективами предприятий…» Иннокентий Абрамович, неужели возможно с помощью обычных слов заставить человека сделать что-то, чего он не хочет делать?

– Вполне реально, – охотно откликнулся ученый. – Вы даже не представляете, насколько верно выражение «сила слова»! При этом ни о какой магии речи не идет. Трансформационная грамматика, или генеративная лингвистика, была предложена американцем Ноамом Хомским еще в 1952 году в качестве теории, объясняющей чрезвычайно быстрое освоение ребенком родного языка. Суть ее в том, что у человека существует врожденное чувство восприятия простых грамматических единиц – слогов и слов. Поэтому насколько бы сложными ни были составленные из них конструкции, эти простые в основе составляющие остаются неизменными для человеческого подсознания, и именно они обладают наибольшим информационным давлением на сознание.

– Что-то сложновато получается. А если на примере?

– Извольте. Например, мать хочет заставить ребенка собрать перед сном разбросанные игрушки. Если просто сказать ему об этом, он скорее всего заупрямится. Но если выстроить фразу с учетом правил трансформационной грамматики, все сработает. В данном контексте она может звучать так: «Ты сейчас пойдешь спать или сначала соберешь игрушки?»

– И в чем тут фишка?

– В словах-ключах «сейчас» и «сначала». Первое дает привязку ко времени необходимого действия – «идти спать», а второе – включает дополнительное действие внутрь уже воспринятой подсознанием речевой конструкции. Это называется паттерном «ложного выбора».

– Ага, – Стас улыбнулся, – кажется, понял. Идти спать все равно придется, но если пойти собирать игрушки, то вроде как идти спать необязательно?

– Все верно, – довольно кивнул Зухель и ткнул пальцем в экран. – А вот это уже более серьезно! «Проект „Фантом“. Цель: дестабилизация поведения больших скоплений людей с помощью короткодействующих психоделических препаратов. Область применения: проведение акций неповиновения, протеста и массовых беспорядков».

– Ни хрена себе – перспективные исследования! – помрачнел Белогор. – Поди, уже опробовали где-нибудь эти психоделики?

– Вполне может быть, – профессор тоже нахмурился. – В принципе, любые массовые беспорядки на поверку могут оказаться такими «полевыми испытаниями».

– Как-то бы надо придумать проверку…

– Вряд ли нам это по силам. Да и задачи у нашего центра несколько другие… Вот, смотрите, это уже ближе к нашей тематике!

– «Проект „Нужные дети“, – прочитал Стас. – Цель: создание механизма управления паранормальными способностями человека. Область применения: социальная – идеальные управленцы, способные полностью контролировать большие коллективы и целые группы населения; военная – идеальные разведчики и диверсанты»… Теперь понятно, зачем вы им понадобились, Иннокентий Абрамович.

– Пожалуй… – рассеянно откликнулся Зухель, думая о чем-то своем. – Наверное, Виктор все же восстановил мои последние записи в компьютере.

– А что вы с ними сделали?

– Стер, конечно!

– Небось кнопкой «Del»? – сочувственно глянул на профессора Белогор.

– Не «Del», а «Shift» плюс «Del»! – горделиво ответил Зухель.

– Вынужден огорчить вас, Иннокентий Абрамович, подобными действиями стирается только упоминание об информации, но не она сама. И если применить несложную программу, можно легко восстановить все якобы стертые данные.

– Вы меня действительно сильно огорчили, – помрачнел профессор. – Значит, Виктору досталась изрядная толика моих выводов. А это не есть хорошо!

– Получается, что в научном плане эта самая ГПИ – наш конкурент, – подытожил Стас. – Видимо, следует ожидать, что в покое они нас не оставят.

– И что же вы собираетесь делать, уважаемый волхв?

– Перехватить инициативу у противника. А начать, пожалуй, стоит с более серьезного анализа ночного инцидента…

* * *

Около трех часов пополудни на платную парковку торгового центра «Глобал-Сити» в районе Северное Чертаново въехал серебристый джип «Тахо» с тонированными стеклами салона. Из машины вышли четверо молодых людей весьма представительной наружности. Водитель джипа остался за рулем.

Из-за большого количества снующих между магазинами покупателей, ни охранники в коридорах, ни операторы видеонаблюдения не обратили никакого внимания на эту странную четверку.

Молодые люди спокойной походкой один за другим вошли в холл торгового центра. Двое тут же спустились в цокольный этаж, третий направился к эскалатору, а четвертый двинулся по кольцевому коридору первого этажа, неторопливо разглядывая яркие витрины бутиков.

Первая пара, оказавшись в подвале, тоже разделилась. Высокий блондинистый парень быстро нацепил на лацкан своего строгого делового макинтоша сверкнувший позолотой бейдж – такой же с виду, как и у менеджеров торгового центра, – и вальяжно продефилировал мимо охранника в служебный коридор. Его напарник, русоволосый крепыш, тоже прилепил себе бейджик, только техперсонала, и с озабоченным видом пошел вдоль ютящихся здесь лавочек со всякой мелочевкой, поглядывая вверх, на тянущиеся под потолком пучки силовых кабелей и труб.

Парень, уехавший на эскалаторе, добрался до бельэтажа, где располагались службы информационного и рекламного обеспечения, а также дирекция торгового центра. Охраннику на входе в служебную зону он предъявил удостоверение сотрудника Федеральной службы охраны России. При виде коричневой «ксивы» с двуглавым орлом со щитом секьюрити непроизвольно вытянулся и застыл по стойке «смирно». «Федерал» поинтересовался:

– Где у вас радиоузел?

– Последняя дверь налево по коридору, – отрапортовал охранник.

Парень неспешно направился в указанном направлении и без стука вошел в комнату, уставленную стеллажами с разнообразным электронным оборудованием. Все это хозяйство свистело, попискивало, шуршало, перемигивалось разноцветными индикаторами и дисплеями, а над ними царствовал один человек, по виду – размороженный битник из середины прошлого века.

При виде рослого незнакомца, махнувшего у него перед носом какой-то гербовой книжицей, парнишка раскрыл большой капризный рот, и желтая пахитоска, прилипшая к его нижней губе, едва не выпала на пол.

– Ты здесь музоны ставишь? – грозно спросил незнакомец.

– А-ага… – едва выдавил битник.

– Захлопни пасть и слушай меня! – в том же тоне продолжал незнакомец. – Когда скажу, поставишь вот эту запись! – Он протянул парнишке флэшку. Потом глянул на наручные часы и произнес, склонив голову к левому плечу: – Первый, я на месте. Жду команды.

Упитанный молодой человек, прогуливавшийся вдоль бутиков первого этажа, кивнул и, также склонив голову к левому плечу, коротко ответил:

– Принял.

В это же время русоволосый крепыш обнаружил, что искал – большой распределительный щит, к которому сходились пучки разномастных кабелей. Парень буквально за пару секунд вскрыл его, осмотрел схему, нарисованную на внутренней стороне дверцы, и, перекинув пару красных тумблеров в положение «выкл», закрыл щит снова. После чего доложил, наклонив голову к плечу:

– Третий готов. – И направился обратно, к выходу из подвала.

Одновременно с ним высокий блондин, находившийся у своей цели – центрального воздухозаборника здания, вынул из кармана две большие химические ампулы с прозрачным раствором, вскрыл их и вытряхнул легкую жидкость прямо на сетку приточного вентилятора. Спустя несколько секунд жидкость полностью испарилась в потоке воздуха. Блондин спрятал ампулы обратно в карман и доложил типичным способом:

– Тест пошел!

Затем быстро вставил в обе ноздри маленькие тампоны телесного цвета и вышел обратно в служебный коридор, направляясь к выходу. То же проделали остальные участники группы, получив команду от координатора на первом этаже центра.

Через минуту вся четверка собралась в холле у центрального входа «Глобал-Сити» и с интересом стала наблюдать за многочисленными посетителями. Их ожидание было вознаграждено еще спустя пару минут.

Внезапно на втором этаже у эскалатора какая-то полная тетка в лисьей шубе с кучей праздничных пакетов швырнула свои покупки в поднимавшегося снизу крупного мужчину и с перекошенным лицом, вопя нечто нечленораздельное, ринулась по эскалатору вниз, сшибая стоявших на ленте людей. Где-то на середине спуска она оступилась и покатилась дальше нелепой пестро-мохнатой грудой. Вслед за ней рухнули вниз еще несколько человек. Охранник холла бросился было к образовавшейся куче-мале, но на полдороге вдруг замер, дико озираясь, потом сорвал с пояса дубинку и принялся истово молотить ею во все стороны, хрипя и матерно ругаясь.

Из динамиков информационной системы торгового центра все это время лилась странная музыка – рваный синкопирующий ритм с диссонансными аккордами и пронзительными электронными трелями.

Когда же волна многоголосого гула достигла центральной лестницы и эскалаторов и обрушилась с верхних этажей вниз вместе с первыми бегущими в панике людьми, невозмутимая четверка молодых людей, как по команде, ухмыльнулась и вышла из здания, направляясь к ожидавшему их джипу. Они уселись в машину, азартно переговариваясь, и потому, наверное, не заметили такого же, как они, молодого парня в спортивной куртке, стоявшего чуть в стороне от входа возле темно-синей «тойоты» и проводившего их внимательным взглядом.

Едва джип развернулся к выезду с парковки, парень прыгнул в свою «японку» и устремился за ним. Управляя одной рукой, другой он вытащил мобильник и нажал вызов:

– Медведь, это Выпь! Похоже, наши крестники только что совершили теракт в торговом центре «Глобал-Сити» у метро «Южная».

– Поясни точнее, в чем дело, – озабоченно потребовал тот, заменивший временно раненого сотника.

– Внутри центра паника, свалка. Кажется, даже дерутся… А эта четверка ореликов постояла спокойно у входа и сейчас улепетывает куда-то по направлению из города. Я сел им на «хвост», но не уверен, что удержусь… У них «Тахо» – мощная машина…

– Продержись, сколько сможешь, Выпь! Вдруг да узнаем, где их база?..

– Постараюсь, Медведь! Отбой!..

Однако преследования не получилось. Водитель джипа, видимо, заметил «хвост», потому что на перекрестке возле метро «Пражская» «Тахо» вдруг резко ушел налево, едва разминувшись с автобусом. «Тойота» же, попытавшись повторить маневр, не смогла увернуться от тяжелой машины. Последовал тяжкий удар в правое заднее крыло, «японку» развернуло и отбросило на стоявший у перекрестка минивэн. После второго удара Выпь потерял сознание, уронив голову на руль.

* * *

– Итак, Иннокентий Абрамович, подытожим, – Белогор отхлебнул остывшего кофе из пластикового стаканчика. – Первое: до вашего появления у нас не было никаких проблем с конкурентами, мы даже не знали об их существовании. Почему – это отдельный вопрос, который я непременно задам кому следует в свое время. Второе: от вашего появления в центре «Юность» до… вторжения ГПИ прошло более четырех месяцев. Из чего можно сделать вывод, что и они до поры не знали о нашем существовании. Не знали бы и дальше, если бы некто не слил им нужную информацию.

– Вы подозреваете наличие шпиона здесь, в центре? – кивнул Зухель, нажимая кнопки на стоящей в углу кабинета кофеварке.

– Нет. Судя по всему, источник внешний. ГПИ выдали информацию только о «Юности», но не о вашем присутствии здесь. Им просто намекнули, мол, поищите-ка еще вот тут, ребятки.

– Но к чему такие сложности?

– Чтобы, к примеру, мы с вами не вычислили этот источник. Ну и они тоже.

– То есть вы хотите сказать, что и у нас, и у них может быть один и тот же информатор?

Стас внимательно посмотрел на открытое лицо профессора, взгляд его потяжелел.

– Не хотел бы я, – произнес он медленно, – чтобы это было так…

Некоторое время оба молча пили кофе, обдумывая ситуацию, наконец Зухель заговорил:

– Если я все правильно понял, уважаемый волхв, наша с вами задача состоит в том, чтобы определить утечку информации из нашего центра?

– Именно, Иннокентий Абрамович. Ведь этим шустрикам из ГПИ сначала надо было точно установить ваше присутствие здесь, а для этого им просто необходим был свой человек среди сотрудников центра.

– Но ведь почти никто…

– Верно! Почти никто не покидает территорию «Юности». А те, что выезжают, продолжают находиться под охраной бойцов «Перуна». И за все время не случилось ни одного тревожного события, которое бы можно было расценить как попытку вербовки.

– И все же вы считаете, что осведомитель есть?

– Иначе не получается, – Белогор швырнул пустой стаканчик в мусорницу и развел руками. – «Крот» должен быть! Они точно знали, кого и где искать.

– А может быть, всю информацию собрали их необыкновенные животные, – хитро прищурился Зухель. – Вы только подумайте, какая совершенная технология у них на службе: управление живыми существами на расстоянии!

– А вы представляете, насколько это затратно? Сколько стоит подобная зверюшка?

– Да уж немало…

– Именно! Поэтому рисковать понапрасну столь дорогостоящим «оборудованием» никто не станет. – Белогор принялся мерить шагами кабинет. – Нет, они точно знали, что вы здесь и даже где ваш коттедж. Ворона и, видимо, собака понадобились лишь для рекогносцировки. Да и то, птицу они потеряли.

– Тогда необходимо как-то выявить этого «крота», – пожал плечами Зухель.

– Конечно, немедленно этим займемся. Нужно проверить передвижения всех выездных сотрудников за последние две недели… – Стас потянулся было к селектору. – Черт! Охраной занимался Миша Зотов! А он теперь нескоро сможет…

– Погодите, уважаемый волхв, – в глазах профессора вспыхнул огонек азарта, – есть идея получше!

– Что вы предлагаете?

– У нас в центре есть четыре прелестных малыша – будущие эсперы.

– Ну и что?

– Давайте предложим им найти нехорошего дядю или тетю.

– Каким образом? – Белогор непонимающе уставился на профессора. – Что могут сделать маленькие дети?

– Они – эсперы, уважаемый волхв, эсперы! Несмотря на юный возраст, эти детки, например, видят ауры людей, чувствуют эмоциональный фон человека. В принципе, могут определить, лжет человек или нет…

– Вы предлагаете использовать детей как детекторы лжи?

– Я предлагаю сыграть с ними в игру. – Зухель даже руки потер, будто предвкушая интересную забаву. – Вы ведь, наверное, в курсе, милейший Белогор, что спектральные цвета ауры человека сильно зависят от его мыслей и желаний. Иными словами, у человека с «черными мыслями» и аура становится темной. Более того, сильные эмоции – такие как гнев, радость, боль, страх – имеют свои четкие цветовые ауры, которые эспер отличит без труда.

– Допустим, но при чем здесь дети? Как вы сможете объяснить четырех-пятилетнему ребенку, что именно он должен увидеть?

– А я ничего и не буду объяснять. Я попрошу их нарисовать дяденьку или тетеньку, у которых они увидят вокруг головы серый, красный или черный цвет.

– Почему именно эти цвета?

– Серый цвет – всегда означает сильное беспокойство. Человек, старающийся скрыть от остальных нечто, всегда испытывает это чувство. Красный, особенно темно-красный, цвет – эгоизм или даже эгоцентризм. Человек с такой аурой способен на любые неэтичные поступки ради собственной выгоды. Ну а черный – цвет страха и боли.

– Значит, вы считаете, что «крот» непременно должен быть эгоистичным человеком, испытывающим беспокойство или страх при выполнении своей тайной миссии?

– Естественно!

– Не факт, Иннокентий Абрамович, не факт, – покачал головой Белогор. – А если этот человек действует по собственному убеждению?

– И что это меняет? – хмыкнул Зухель. – В мотивациях – те же эгоизм, беспокойство и страх, даже еще сильнее выраженные.

– М-да, – вынужден был согласиться Стас после некоторого раздумья. – Что ж, давайте попробуем… детишек. Но не забывайте, что сегодня все-таки Новый год. Не хотелось бы портить людям праздник.

– Вот и будет «сюрприз» вашему «кроту». Сейчас еще только три часа, и будем надеяться, что сотрудники пока не разъехались…

Вдохновленный профессор немедленно отправился в «детский сад» – учебно-испытательный отдел центра, где под руководством Зухеля велись работы с детьми – в основном сотрудников «Юности» – по пробуждению у них паранормальных способностей. Белогор же немедленно связался с начальником охраны центра.

– Медведь, есть новости?

– Выпь куда-то пропал…

– Что значит, пропал? Почему сразу не доложил?

– Полчаса назад примерно он вышел на связь, сообщил о странном инциденте в торговом комплексе «Глобал-Сити» в Северном Чертаново. Выпь сказал, что это похоже на теракт, и что он преследует машину наших «крестников» из ГПИ. Я дважды вызывал его, но он не отвечает…

– Вышли немедленно к торговому комплексу «ладонь» Сокола! Докладывать мне каждые полчаса!

– Слушаюсь, волхв!..

Белогор глянул на часы и, чтобы отвлечь себя от тягостного чувства ожидания, в который раз отправился проведать раненого друга.

Спустя полтора часа Стаса вызвал по мобильнику Зухель. Белогор в это время возвращался из лазарета к себе в кабинет, ободренный состоянием Михаила Зотова. Рысь – кошка живучая. Контузия оказалась не такой уж серьезной, и врач твердо пообещал поставить на ноги сотника к концу новогодних каникул.

– Уважаемый волхв, – традиционно начал профессор, – не желаете ли ознакомиться с результатами нашего с вами смелого эксперимента?

– Буду у вас через пару минут! – бросил Стас и повернул к главному корпусу.

Зухель сиял как новогодняя елка.

– Вот, полюбуйтесь! – Он разложил на столе перед Белогором несколько забавных детских рисунков. – Мне даже не пришлось их уговаривать. Как только я попросил ребятишек нарисовать «плохих» людей, они тут же приступили к делу. Вы бы видели их мордашки, уважаемый волхв! Какая сосредоточенность! Они так старались!..

– А что вы им пообещали за это? – усмехнулся Стас.

– Деда Мороза, конечно! – заявил Зухель и ехидно добавил: – К сожалению, у нас в центре официальный волшебник только один. Прочие пока не способны творить чудеса. Так что придется вам, милейший Белогор, сменить на сегодня имидж…

Стас несколько секунд в изумлении смотрел на него, потом не выдержал и расхохотался. Профессор поддержал его добродушной улыбкой и ткнул пальцем в один из рисунков:

– Думаю, что это и есть наш «крот».

На альбомном листе были изображены четыре корявых человечка как бы в разноцветных «шлемах». У двоих «шлемы» имели ярко-красный цвет, и лишь макушки светились голубым. Еще у одного аура была раскрашена серым с несколькими пятнами красного цвета. А вот у четвертого человечка вся голова была укутана черно-серым саваном, сквозь который пробивались темно-красные лучи. Именно на него и указывал Зухель.

– М-да, впечатляет! – признал ошеломленный Белогор. – Осталось выяснить, кто же он?

– Давайте спросим Вадика – автора сего шедевра…

Вдвоем они спустились в «детский сад». В просторной комнате для игр ребятишки под руководством миловидной женщины средних лет старательно наряжали небольшую живую елку. Из невидимых динамиков лилась веселая музыка, дети наперебой таскали воспитателю украшения из большой коробки, а женщина крепила их на пушистые ветки. Появление двух мужчин никто не заметил, и профессору пришлось громко сказать:

– Здравствуйте, ребята!

Детишки замерли на несколько мгновений, глядя на вошедших, вразнобой ответили на приветствие и тут же снова занялись своим увлекательным делом.

– Вадик, – снова громко позвал Зухель, – подойди, пожалуйста, к нам!

Упитанный чернявый мальчик послушно подбежал к профессору и протянул ему большой золотистый шар.

– У тебя на голове такой же, – серьезно сказал он.

– Здорово! – невольно улыбнулся Белогор и развернул лист с рисунком. – А скажи-ка, Вадим, где ты видел вот этого черного человека?

– Этот дядя работает на компьютере, – охотно пояснил малыш и хотел было убежать обратно к елке, но Зухель ласково придержал его:

– А на каком именно компьютере он работает?

– Там, где мы учимся отгадывать твои загадки.

– Потоцкий! – почти одновременно выдохнули Белогор и Зухель, глядя друг на друга.

Вадик в припрыжку побежал наряжать елку, а Стас вызвал по рации Медведя:

– Немедленно пришли в лабораторию психогенетики двоих бойцов поопытнее. Мы нашли «крота»! Выдай им на всякий случай шокеры…