Часть первая

Чингисхан

Исследуя «монголо — татарское» нашествие, большинство исследователей обращали свой взор на восток, усиленно «притягивая за уши» любые восточные события к делам Руси. Их не отпугивали ни огромные расстояния, ни отсутствие артефактов самого существования огромнейшей империи. Напомню — хорошо управляемой, величайшей и богатейшей империи, просуществовавшей века!

Вот этот самый «улус Джучи», и есть тот «генератор орд», который, как нас уверяют, «выдал на гора» сотни тысяч закованных в броню, непобедимых воинов.

В данной статье я не буду «разоблачать» заслуженных дилетантов 18–19 вв, сочинивших эту сказку, так как здесь нет их вины. Они не ведали ни карт, ни расстояний, не имели ни Интернета, ни телевизора. Имели ограниченные источники и узкое мировоззрение. Лучше сразу перейду к событиям, которые действительно происходили и имели всеевропейский резонанс.

13 апреля 1204 года под ударами Крестоносцев пал Царьград (Константинополь), оплот Православия.

«По взятии города, латиняне произвели в течение трех дней невероятный разгром и расхищение всего того, что веками собиралось в Константинополе. Ни церкви, ни церковные святыни, ни памятники искусства, ни частная собственность не были пощажены. В грабеже участвовали как западные рыцари и их солдаты, так и латинские монахи и аббаты. Никита Хониат, непосредственный свидетель завоевания Константинополя, дал впечатляющую картину грабежей, насилий, святотатств и разорений, учиненных крестоносцами в столице империи: „даже мусульмане были более милосердны к христианам после взятия Иерусалима, чем эти люди, которые утверждали, что являются солдатами Христа“. В эти три дня, когда крестоносцам было позволено грабить Константинополь, погибло огромное количество произведений искусства; были разорены библиотеки; уничтожались рукописи. Св. София была безжалостно разграблена. Современник событий Ж. Виллардуэн заметил: „Со времени сотворения мира никогда не было в одном городе захвачено столько добычи“. Новгородская летопись останавливается особенно на описании ограбления церквей и монастырей. Упоминание о разгроме 1204 года нашло свое место и в русских хронографах. Награбленная добыча была собрана и поделена между латинянами, светскими и духовными. После этого похода, вся Западная Европа обогатилась вывезенными константинопольскими сокровищами; редкая западноевропейская церковь не получила чего-либо из „священных останков“ Константинополя». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Простым грабежом латиняне не ограничились и принялись осквернять могилы императоров.

«О разграблении франками императорских гробниц в других пунктах города почти нет сведений; но яшмовые саркофаги Романа Аргира и Никифора Вотаниата стояли разграбленные латинянами еще в XIV в… Не одна корысть привлекала латинян к царским могилам, но и надругательство с политическою целью. В храме Иоанна Богослова, в предместье Евдоме, был погребен Василий Болгаробойца, перед которым трепетала и Италия. Теперь латиняне вытащили высохшее старческое тело и, всунув в руки волынку, прислонили к стене разграбленной церкви. Лишь по изгнании латинян, тело грозного царя было вновь похоронено Палеологом в Силиврии, в Спасовом монастыре». (Ф. И. Успенский. «История Византийской империи»)

Но и этого оказалось мало для латинских завоевателей. Для полного унижения греков, они стали осквернять и уничтожать святыни и храмы!

«…терновый венец Христа из дворца Вуколеона (ризницы церкви Богородицы Фарской), римский скипетр, хранившийся в Хрисотриклине, и кусок камня от Гроба Господня. Погибли такие византийские святыни из дворца, как Риза Богородицы, копье, которым был прободен Христос, поданная Распятому губка с уксусом, ряд других святынь, связанных со Страстями; драгоценные кресты с частями Древа; императорские облачения; ряд мощей, главы Симеона, Климента, Власия, часть главы Предтечи, взятая, может быть, из обители Студия, и многие другие святыни». (Ф.И. Успенский. «История Византийской империи»)

«Дошло составленное греками перечисление преступлений, совершенных латинянами в святом Константинополе при взятии, помещенное в рукописи вслед за перечнем вероисповедных грехов латинян. Они, оказывается, сожгли более 10 000 (!) церквей и остальные обратили в конюшни. В самый алтарь св. Софии они ввели мулов для нагрузки церковных богатств, загрязнив святое место; туда же впустили бесстыжую бабу, которая уселась на патриаршем месте и кощунственно благословляла; разбили престол, бесценный по художеству и материалу, божественный по святости, и расхитили его куски; их вожди въезжали в храм на конях; из священных сосудов ели вместе со своими псами, святые дары выбросили, как нечистоту; из другой церковной утвари сделали пояса, шпоры и прочее, а своим блудницам — кольца, ожерелья вплоть до украшений на ногах; ризы стали одеждой мужской и женской, подстилкой на ложах и конскими чепраками; мраморные плиты из алтарей и колонны (кивориев) поставлены на перекрестках; мощи они выбросили из святых рак (саркофагов), как мерзость. В госпитале св. Сампсона они взяли иконостас, расписанный священными изображениями, пробили в нем дыры и положили на „так наз. цементе“, чтобы их больные отправляли на нем естественные потребности. Иконы они жгли, топтали, рубили топорами, клали вместо досок в конюшнях; даже во время службы в храмах их священники ходили по положенным на пол иконам. Латиняне разграбили могилы царей и цариц и „обнаружили тайны природы“. В самых храмах они зарезали многих греков, священнослужителей и мирян, искавших спасения, и их епископ с крестом ехал во главе латинской рати. Некий кардинал приехал в храм Михаила Архангела на Босфоре и замазал иконы известью, а мощи выбросил в пучину. Сколько они обесчестили женщин, монахинь, скольких мужчин, притом благородных, они продали в рабство, притом, ради больших цен, даже сарацинам. И таковые преступления совершены против ни в чем не виноватых христиан христианами же, напавшими на чужую землю, убивавшими и сжигавшими, сдиравшими с умирающих последнюю рубашку!» (Ф.И. Успенский. «История Византийской империи»)

«Латинские клирики разыскивали мощи в монастырских тайниках и ломали стены; находили святыни, закопанные на дворах, как в Манганском монастыре голову св. Георгия, патрона обители, и вместе с нею главу Предтечи, святыню студитов, переселившихся, по-видимому, в Манганский монастырь; в погоне за святынями они устраивали вооруженные набеги на пригородные монастыри и, найдя окошечко подалтарной конфессии, с торжеством спешили унести свою добычу, а греческие монахи робкою толпою бежали вслед за ними, плача и прося напрасно (рассказ хроники Дандоло об увозе мощей патр. Тарасия). Следов жалости и уважения к христианской вере греков не встретим в этих сказаниях». (Ф.И. Успенский. «История Византийской империи»)

Все это я перечислил затем, чтобы Вы, уважаемый Читатель понимали, насколько унижено и бесправно было православное население латинской (теперь уже) империи. Какой огонь ненависти к латинянам горел в их сердцах. Это поможет нам лучше понять последующие события.

«Итак, в 1204 г., „держава ромеев, как грузовое судно, подхваченное злыми ветрами и волнами, раскололась на множество мелких частей, и каждый, разделив ее, как кому досталось, унаследовал: один — одну, другой — другую часть“ (Григора, [63, с. 12, цит. по 121, т. 3, с. 29]). Наибольшему дроблению подверглась европейская часть бывшей Византии. Эпир захватили Ангелы, Фракию — латиняне, Лев Сгур взял Коринф (еще до захвата столицы крестоносцами) и держал в осаде Афины. В Константинополе, ставшем на долгие годы столицей Латинской империи, после пленения в апреле 1205 г. в битве с Калояном императора Балдуина I воцарился его брат Генрих, граф Геннегау — „второй Арес“, как прозвали его за военные таланты греки. Бонифаций Монферратский основал в завоеванной Фессалонике вассальное Константинополю королевство (около 1206); побережье Мраморного и Эгейского морей, а также большинство островов, прибрали к рукам венецианцы, основав свои порты и торговые фактории от Коринфа до Адрианополя. В Адрианополе же с 1206 г., по сути дела на правах короля, утвердился Феодор Врана — единственный крупный греческий аристократ, сохранивший влияние при латинянах. В Малой Азии, не считая мелких уделов, образовались четыре самостоятельных греческих владения: Родосом правил бывший критский архонт Лев Гавала, Филадельфией с окрестными городами — Феодор Манкафа, а наиболее значительными государствами стали Трапезундская и Никейская империи. Первую основали при поддержке знаменитой грузинской царицы Тамары внуки Андроника I Алексей и Давид, принявшие титул Великих Комнинов». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»).

«В марте 1205, или 1206 г. Феодор I Ласкарис был провозглашен императором ромеев в Никее. Так как патриарх Константинополя Иоанн X Каматир наотрез отказался покинуть приютившую его Дидимотику, а вскоре отрекся и умер (в Константинополе патриарший трон занимал не признанный православными наместник папы, кровожадный Томмазо Морозини), церковную коронацию не могли провести до Пасхи (8 апреля) 1208 г., когда избранный в той же Нике, патриарх Михаил IV Авториан, возложил на голову Ласкариса императорскую стемму». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»).

Итак, единственный легитимный император — Феодор I Ласкарис. Сделаем небольшое отступление и задумаемся — что такое Римский император? Это самый авторитетный человек в мире! По представлениям того времени он ИМЕЛ ПРАВО на мировое господство! Даже после взятия Константинополя османами, европейские монархи продолжали избирать между собой Римского императора. Турецкие султаны продолжали себя считать Римскими императорами и поэтому позволяли себе давать приказы европейцам. К кому бежал Карл XII после Полтавы? Правильно, к Римскому императору — султану, чтобы тот рассудил их с Петром. А наш Иван III, лишь женившись на Софье Палеолог, решился порвать «ханскую басму» и выйти против «безбожного царя Шахмата». А что такое Константинопольский патриарх в то время? Каждый русский митрополит, мог быть назначен князем, но утвердить его мог лишь патриарх!

Тот же Гумилев сообщает:

«На Руси считалось, что существует лишь один царь — Василевс в Константинополе. В Русской земле правили князья — самостоятельные властители, но вторые лица в иерархии государственности. После взятия крестоносцами Константинополя (1204) и крушения власти византийских императоров, титулом „Царь“ на Руси стали величать ханов Золотой Орды(!)». Теперь вернемся к Ласкарису.

Феодор I Ласкарис (он же, вероятно, Чингиз-хан) — еще молодой (ему было около 30 лет), невысокого роста, смуглый, немного разноглазый, с острой небольшой бородкой, обладал всепобеждающей настойчивостью и неиссякаемой энергией. Он был одним из видных вельмож при дворе Алексея III Ангела, отличился как военачальник в войнах с болгарами и стал зятем императора: он был женат на второй дочери Алексея III Ангела Анне и, вероятно, в связи с этим браком получил титул деспота. «До нас дошел интересный документ, который позволяет нам, до некоторой степени, познакомиться с представлением Феодора Ласкаря об императорской власти. Это так называемый „Силенциум“ (silentium), как в византийское время назывались публичные речи императоров, произносимые ими во дворце при наступлении Поста, в присутствии знатнейших лиц империи. Данный „Силенциум“ рассматривается как тронная речь Феодора Ласкаря, произнесенная в 1208 г. сразу же после коронации. Речь написана его современником, хорошо известным историком Никитой Хониатом, который, после захвата Константинополя латинянами, нашел безопасное убежище в Никее. Из этой риторически написанной речи видно, что Феодор смотрел на свою власть, как на власть византийского басилевса, дарованную ему Богом. „Моя императорская власть была свыше поставлена, подобно отцу, над всей ромейской державой, хотя со временем она и стала уступать многим; десница Господа возложила на меня власть…“ Бог за усердие даровал Феодору „помазание Давида и такую же власть.“ Единство империи знаменует собою и единство церкви. „И да будет едино стадо и един пастырь“ — читаем мы в конце „Силенция“. Вступив на трон, Феодор, поклялся „выбить из восточных (византийских) городов западную проклятую рать, безвозбранно вторгшуюся в ромейскую державу, истребившую ее и опустошившую, как тучи саранчи, отразить наступающее латинское войско, которое всегда захватывает ближайшее, как гангрена“. „Слово свое василевс старался держать. Жоффруа де Виллардуэн, маршал Шампани, автор хроники о взятии Константинополя, указывал, что Феодор I вступал в схватки с католическим войском при всяком удобном случае“». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Экономическая, политическая и агрономическая реформы императора быстро сделали ведущим государством региона. Одновременно Ласкарис заново сколачивал империю. Взгляните на карту, с чего бы начали вы? Конечно с Трапезунда… «Сперва под ударами никейцев пало владычество Феодора Манкафы. На очереди была Трапезундская империя, борьба с которой длилась около десятилетия. В 1205 г. полководец Давида Великого Комнина, Синадун, напал на Пафлагонию. Совершив молниеносный марш по горным кручам Тавра, Феодор настиг непрошеных гостей и одержал над ними победу. Спустя два года Давид и его брат Алексей — „отроки с Понта“, как их называли в Никее, трижды вступали в конфликт с Ласкарисом и потеряли все свои земли к западу от реки Галис, с Амастридой и Понтийской Гераклеей». Следующие — сельджуки. «В начале 1211 г., василевс во главе всего двухсот каваллариев и восьмисот наемников выступил навстречу сельджукам, которых в разгар войн никейцев с Генрихом I и Великокомнинами повел в тыл империи экс-император Алексей III Ангел. В жестоком бою люди Ласкариса пали почти все, буквально сметенные массой турок, но василевс в поединке сразил султана Кей-Хюсрева I, и сельджуки бежали». Опираясь на помощь постоянного союзника крестоносцев — армян, «…неразумно жадные Великокомнины дошли до признания себя вассалами злейшего врага греков — Латинской империи, но это принесло им немного пользы. В 1214 г. василевс отнял у агрессивных трапезундцев еще часть их западных земель». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»)

И сразу становится понятным сообщение монаха Рубрука:

«Затем к югу находится Трапезундия, которая имеет собственного государя по имени Гвидо (Андроник II Гид), принадлежащего к роду императоров константинопольских; он повинуется Тартарам». (Рубрук Гильом. «Путешествие в восточные страны» в сборнике. М., «Мысль», 1997.)

Подчинив себе Малую Азию, Феодор счел возможным открыть военные действия против латинян. Латинский император Генрих был серьезно испуган. «Он писал: „Первый и самый опасный враг — это Ласкарис, который владеет всей землей по ту сторону пролива св. Георгия… Ласкарис собрал большое количество судов, чтобы овладеть Константинополем. Вот почему город дрожит, в большом отчаянии, до такой степени, что многие из нашего народа, отчаявшись в нашем возвращении [из Малой Азии], планировали бежать за море. Большое количество других перешло на сторону Ласкариса, обещая ему помощь против нас… Все греки начали шептаться против нас и обещать Ласкарису поддержку, если он с оружием пойдет на Константинополь“. Письмо завершается призывом к латинянам поддержать Генриха. „Для того, чтобы иметь полную победу и для того, чтобы обладать нашей империей, нам нужно большое количество латинян, которым мы могли бы дать землю, приобретаемую и уже приобретенную. Однако, как вы знаете, недостаточно приобрести землю, необходимо иметь людей, которые смогут ее удержать“». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Но греки еще не могли противостоять латинянам.

«В начавшейся войне успех был на стороне Генриха, который довольно далеко проник внутрь Малой Азии. В недавно опубликованном письме, датируемом со всей очевидностью 1213 годом, Генрих дает краткое описание своей победы над греками (25 октября 1211 г. на Риндаке), которые „с такой наглостью и оскорбительным насилием поднялись против Римской церкви, что считают всех ее сыновей, то есть преданных латинян, собаками и, вследствие презрения к нашей вере, в основном и называют собаками“». («История Византии» т.3 академик Сказкин С.Д. (отв. редактор))

С латинянами Феодор заключил мир. Трапезунд и Иконийский султанат вошли в его «монгольскую империю».

Прежде чем продолжить борьбу с крестоносцами, Ласкарис решает вернуть в «лоно» империи Армянское и Грузинское царства. Но они союзники латинян. И император совершает важный политический демарш — отсылает свою жену (брак с которой не принес желаемых дивидентов) ее отцу, армянскому королю (1214 г), и вступает в брак с Марией, дочерью Иоланты Куртене.

«В 1216 году талантливый и энергичный Генрих умер в расцвете лет. Им восхищались даже греки, и византийский хронист XIV века говорил, что Генрих был „настоящим Аресом“». («История Византии» т.3 академик Сказкин С.Д. (отв. редактор))

По слухам, Генрих был отравлен. Но это обычная средневековая практика, которой не гнушались ни византийцы, ни латиняне.

Теперь у Феодора «развязаны руки» — с латинянами мир и династический брак. И, после некоторой подготовки, на Кавказе появляются таинственные «татаро-монголы»:

«В 669 (1220) году, когда грузины еще гордились победой, одержанной над мусульманами, у которых они отторгли множество армянских гаваров, нежданно-негаданно, появилось огромное множество войск в полном снаряжении и, пройдя быстрым ходом через Дербентские ворота, пришло в Агванк, чтобы оттуда проникнуть в Армению и Грузию. И все, что встречалось им в пути, людей, скот и даже собак они предавали мечу. Драгоценную одежду и иное имущество, за исключением лошадей, они ни во что не ставили. Быстро продвинувшись до Тифлиса, они повернули обратно, пришли в Агванк, к границам города Шамхор. И распространилась о них ложная молва, будто они маги и христиане по вере, творят чудеса и пришли отомстить мусульманам за притеснение христиан… И звали их предводителя Сабата Багатур». (Киракос Гандзакеци 13 в. из (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008))

Хочу обратить внимание на имя — Сабата (Сабатка), а не Субеде-Субудай. Ниже будет еще интереснее!

«С наступлением 670 (1221) года, какое-то войско иноязычное с незнакомыми чертами лица, вышедшие из страны Чина и Мачина (Темуччин?!), имя ему Мухал и Татар, пришло и проникло в землю Гугаркскую через равнины, находящаяся у пределов Ахованских, в числе около 20 000. На пути своем оно истребило все, носящее признак жизни, и быстро обратилось назад. Вслед за ним, со всей своей силою, пошел Лаша, настиг его у реки Котмана и, побежденный им, искал спасения в бегстве вместе с Иване». (Вардан Великий из (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008))

Причины таких действий «татаро-монголов» мы можем узнать из письма царицы Русудан к папе Гонорию III 1223 г.:

«Даем знать Вашему Святейшеству, что брат мой, царь Грузин умер, и его царство досталось мне. Находившись в Дамиетте, от вашего посланца мы получили Ваше благородное напутствие, чтоб мой брат пошел в поход, с целью помощи христианам (крестоносцам!). Он готовился к этому походу, но пришли злые татары в нашу страну. Наверное, Вы тоже узнали, какую беду они принесли в нашу страну: они убили 6000 воинов. Мы их не боялись, потому что мы думали, что они христиане, но когда мы узнали что они не хорошие христиане (православные им, видите ли, нехорошие!) то мы собрали наши силы и пресекли их действия». (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008)

Как именно пресекли грузины действия татар непонятно. Но помощи крестоносцам оказать они уже не смогли. Превентивный удар Ласкариса достиг цели. Шесть тысяч только убитых! А сколько раненых и увечных?

Теперь императору было необходимо обратить внимание на Балканы. Что там происходило? А там болгарский царь Асень, начиная с 1205 г., проводил этническую чистку беззащитного греческого населения!

«Здесь я нахожу еще поучительный урок, которых так много дает история греко-славянских отношений. Асень не удержался на высоте политического призвания, напротив, сделался орудием глухой, веками подготовлявшейся народной ненависти славян к грекам, дал полную волю этому чувству и смотрел сквозь пальцы, как его болгары и союзники их половцы стали обращать в развалины греческие города и поселения. …Теперь Асень, в свою очередь, нашел полезным, чтобы дать место болгарам во Фракии и Македонии, переселить массу греков к Дунаю. Такие действия болгарского царя, заставили греков призадуматься над той мыслью, лучше ли им будет под болгарским господством, чем под латинским. …Изложенный эпизод из истории отношений западной Европы к Востоку имеет глубокий исторический смысл. Не будем особенно настаивать на том, что никакая властная рука не поднялась в защиту попираемого ногами права, и ничей голос не высказался против издевательства над религиозным чувством народных масс». (Ф.И. Успенский «История Крестовых Походов»)

Другими словами, Асень с половцами просто зверствовал. Убивал, рушил, грабил! Переселял с места на место! Попробуйте, заберите все у человека и выгоните его из дома! Без крови не обойдется! И не обходилось…

«…никакая властная рука не поднялась в защиту попираемого ногами права, и ничей голос не высказался против издевательства над религиозным чувством народных масс…»

Успенский ошибался! Такая «властная рука» поднялась! И была это рука Никейского императора! Прежде всего, Феодор решил «приструнить» карателей — союзников болгар — половцев. Он отправил экспедиционный корпус через Кавказ в половецкие степи.

«Чингиз-хан отправил двух вышеупомянутых предводителей Иаму и Салпиана, коих грузины именуют Себа и Джебо. Велел им пройти земли Хорасана и Ирака и, покуда хватило бы сил, разведать те страны. Двинулись же они с двенадцатью тысячами всадников…»(Картлис-Цховреба Хронограф 14 века из (М. И. Акопян. «Военная летопись армянского народа», Ереван 2008))

Победив грузинского царя Лашу и, опустошив окрестности Гаги, византийские полководцы Иама и Салпиан, начали наказывать половцев. Половецкий хан Котян Сутоевич обратился к киевскому князю Мстиславу и к своему зятю, галицкому князю Мстиславу Мстиславовичу Удалому за помощью. Летопись сообщает о реакции Мстислава Киевского: «Пока я нахожусь в Киеве — по эту сторону Яика, и Понтийского моря, и реки Дуная, татарской сабле не махать».

После долгих уговоров, Мстислава Удалого: «Если мы им не поможем …, то половцы пристанут к врагам, и сила их станет больше» и щедрых подарков половцев (второй половецкий хан Бастый даже крестился в православную веру), было решено, что:

«Лучше встретить врага на чужой земле, чем на своей». (Н.И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Книга I)

Князья выступили в поход. «И съехалось тут с ними все кочевье половецкое, и черниговцы приехали, киевляне и смоляне и иных земель жители. И когда переходили Днепр вброд, то от множества людей не видно было воды. Галичане и волынцы пришли каждый со своим князем. А куряне, трубчане и путивльцы, каждый со своим князем, пришли на конях. Изгнанники галицкие прошли по Днестру и вышли в море — у них была тысяча лодок, — вошли в Днепр, поднялись до порогов и стали у реки Хортицы на броде у быстрины. С ними был Юрий Домамирич и Держикрай Владиславич». (По Галицко-Волынской летописи «Памятники литературы Древней Руси. XIII век» Пер. О.П. Лихачевой. М., 1981).

Составленное огромное войско не имело общего командующего: дружины удельных князей подчинялись лишь своим великим князьям. Половцы выступили под руководством воеводы Мстислава Удалого — Яруна. Узнав о сборах, «монголы» прислали своих послов с такими словами: «Слыхали мы, что вы идёте против нас, послушавши половцев, а мы вашей земли не трогали, ни городов ваших, ни сёл ваших; не на вас пришли, но пришли по воле Божией на холопов и конюхов своих половцев. Вы возьмите с нами мир; коли побегут к вам, — гоните от себя и забирайте их имение; мы слышали, что и вам они наделали много зла; мы их и за это бьём». (Н.И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Книга I)

Выслушав послов, русские князья приказали всех их убить и двинулись дальше. В устье Днепра вблизи Олешья галичан встретило второе татарское посольство со следующей нотой: «Вы послушали половцев и перебили послов наших; теперь идёте на нас, ну так идите; мы вас не трогали: над всеми нами Бог». (Н.И. Костомаров «Русская история в жизнеописаниях её главнейших деятелей». Книга I)

То есть, имперские послы призывают Бога в свидетели, что они не хотели воевать с православными, те сами напросились. На Калке императорская армия преподала русским урок ромейского боя. «Побеждены были все русские князья. Такого же никогда не бывало. Татары, победив русских людей из-за прегрешений христиан, пришли и дошли до Новгорода Святополкова. Русские же, не ведая об их лживости, вышли навстречу им с крестами и были все перебиты». (По Галицко-Волынской летописи «Памятники литературы Древней Руси. XIII век» Пер. О.П. Лихачевой. М., 1981) Ну, после всего, что вытворили русские князья — сами напали, убили послов и пр., наивно было надеятся на то, что при виде креста, распаленные воины смиренно остановятся.

Хан Котян бежит в Венгрию, где король Бела IV принял к себе половецкую орду. Половцы, согласно договору, крестились в католичество и составили крепкую силу, подчиненную королю. Видимо, велика была обида греков. Всем остальным, достаточно было признать власть «монгол» и платить дань, но половцев это не касалось. Расплатиться за этнические чистки можно было только головой Котяна. Иначе не объяснить.

Конечно, не только месть Котяну была основной причиной похода. Экономические выгоды (контроль причерноморского отрога Шелкового пути) превалировали. Так что тут император совместил «приятное с полезным».

Снабжение экспедиционного корпуса Иамы и Салпиана, осуществлялось, видимо, по Черному морю, через порты Крыма. В этих и последующих событиях, непонятна роль Тьмутараканского княжества. Позволю себе предположить, что оно как входило в состав Византийской империи, так в ней и оставалось, оказывая посильную помощь императорам.

Тмутараканское княжество. Подражание византийскому миллиарисию. Серебро. X–XI в.в. (Почему подражание? В единой империи — единые монеты)

Феодор I Ласкарис умер в 1221 или 1222 гг. Битва на Калке произошла 31 мая 1223 г. К его царствованию ее (битву), я отнес из тех соображений, что его преемник не мог в столь короткий срок организовать сам поход, снабжение войск, «политическое прикрытие» и пр. А если и смог, то все равно, с согласия и под контролем императора. Поэтому, лавровый венок победителя — на могилу императора Феодора (Чингисхана)!

Тут я немного забегу вперед. Согласно традиционной трактовке, Никейская империя была слабым государственным образованием. Настолько слабым, что даже слово «империя», многие историки берут в кавычки! И вот, слабый император игрушечной империи, Феодор II Ласкарис (имп. с 1254 по 1257 гг) принимает послов самой могущественной империи мира — монгольской. «Монголы» — соседи никейцев. Перед ними надо лебезить и унижаться, заискивать и разбрасываться подарками, но… слово Ф.И. Успенскому:

«Когда монголы прислали к нему послов, Феодор (II Ласкарис) велел встретить их на границе, везти во что бы то ни стало по самым трудным дорогам и горным тропам, недоступным для войска, и принял послов в виду собранных полков, закованных в латы, в присутствии богато разодетых придворных; сам Феодор сидел на высоком троне, осыпанном драгоценными камнями, держал в руке меч, и по бокам стояли вооруженные великаны; послов не подпустили близко, и Феодор промолвил суровым голосом лишь несколько слов». Вот так! Увольте, но так разговаривают лишь с подчиненными!

 

Часть вторая

Батый

Итак, император Феодор I Ласкарис умер в 1221 или 1222 гг. Верный себе, он, страхуя государство от возможных смут, завещал престол не малолетнему единственному сыну (который вместе с матерью (разведенной женой Феодора) был в Грузии), как следовало бы по традиции, а человеку, таланты которого не вызывали у императора сомнений — зятю Иоанну Дуке Ватацу.

Иоанн III Дука Ватац или Батац (по примеру: Василевс — Басилевс), или Батаци (он же — Батый), родился около 1192 г. «Феодор Ласкарис не ошибся в своем выборе — муж его дочери Ирины, Иоанн Дука Ватац обладал всеми необходимыми василевсу качествами. Однако братья покойного, Алексей и Исаак, считали иначе. Бежав в Константинополь, они весной 1224 или 1225 г. вернулись, ведя с собой западных рыцарей. Попытка свергнуть Иоанна III с престола завершилась для братьев Ласкарисов печально. В битве при малоазиатском местечке Пиманион, Ватац вдребезги разбил латинское войско, Ласкарисов поймали и лишили зрения. Одно за другим владения крестоносцев в Малой Азии сдавались Ватацу, быстро стяжавшему славу грозного полководца. Сразу после победы над Ласкарисами, Иоанн III снарядил флот и отвоевал острова Лесбос, Самос, Хиос и несколько мелких. Окрыленный успехом, он начал было готовиться к походу на Константинополь, но в Никее поднял мятеж племянник императора Андроник Нестонг. Корабли пришлось сжечь, дабы они не достались латинянам, а василевс поспешил в столицу для борьбы с заговорщиками. Нестонга и его сообщников после подавления бунта приговорили к наказанию путем различного рода членовредительства, но всем оставили жизнь. Георгий Акрополит, современник Ватаца, пишет, что император „всегда отличался человеколюбием“». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»)

Трудно сказать, когда в голове императора, родилась идея православного крестового похода. (Возможно, еще Ласкарис лелеял эту мысль). Он не понаслышке знал, что принесли латинянам их крестовые походы. Видел, их ошибки и достижения. Знал их слабости и боевые возможности. Но Ватац понимал, что без необходимой подготовки, ему с Западом не справиться. Силы католичества были «сцементированы» папской тиарой, и пока он не реформирует свою империю, не подготовит «дипломатическую почву», вынашиваемый им план похода, реализовать не получится.

Реформы были проведены с блеском и в кратчайшие сроки. Прежде всего, на «вассальных» землях империи были организованы спецвойска — орды. Их задача — строго следить за сепаратистскими настроениями местных «князьков», помогая им при внешней опасности. Подчинялся этот спецназ непосредственно императору (или члену императорской семьи), содержался — за счет специального налога с данной территории (ордынский выход). Для сравнения, вспомним древнеримские легионы в Галлии, Германии или Британии — система та же. Также, можно провести аналогию с расселением римских легионеров-ветеранов в Румынии и расселением (и укладом жизни!) казаков.

Были проведены также экономическая, налоговая, монетная, агрономическая и военная реформы. Как всегда, у гениального императора — гениальные результаты:

«В результате этих и других реформ Никейская империя при Иоанне III в короткий срок сказочно разбогатела. …„Соединяя с богатством умственных дарований благородство и твердость характера, — хвалит императора Никифор Григора, — он прекрасно вел и устроял дела правления; в короткое время он увеличил и внутреннее благосостояние ромейского царства, и в соответствующей мере военную силу. Он ничего не делал, не обдумав, не оставлял ничего, обдумав; на все у него были своя мера, свое правило и свое время… он… располагал и других, чтобы никто не смел налагать корыстолюбивую руку на людей простых и неимущих“. Ватац не любил пользоваться чьими-либо советами. Щедрый к церкви (император поддерживал деньгами не только свое, но и бедствовавшее духовенство Антиохии, Иерусалима и даже Константинополя), он, тем не менее, не терпел ее вмешательства в свои дела и при случае с ней не церемонился». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии») Была, правда, одна слабинка у императора: «Современники находили у Дуки только один недостаток — слабость к женскому полу». (Григора) Забегая вперед, замечу, что возможно, именно эта черта Иоанна III, предопределила трагедию семьи рязанского княжича Федора.

На дипломатическом фронте тоже — полный успех! Ватац подружился с другим выдающимся человеком своей эпохи — императором Фридрихом II. Фридрих II (1194–1250), из рода Гогенштауфенов, — Король Сицилии в 1194–1250 гг. Король Немецкий в 1215–1222,1235—1237 гг. Король Иерусалимский в 1225–1228 гг. Император «Священной Римской империи» в 1215–1250 гг.

«По своим вкусам и по характеру своего образования новый государь походил на сицилийских королей, от которых он унаследовал корону. На его воспитание и формирование мировоззрения большое влияние оказали арабы. Фридрих был одним из образованнейших государей своего времени; он сам признавался позже, что с малых лет любил науку и домогался ее. Владея греческим, латинским, французским, итальянским, немецким и арабским языками, он имел необыкновенные познания по многим предметам, но более всего любил естественные науки и медицину. Всю жизнь Фридрих собирал книги на разных языках и оставил после себя очень большую библиотеку. Он также прославился как покровитель наук и искусств и первым из императоров осознал великую силу просвещения. В Италии он покровительствовал многим учебным заведениям. Его стараниями был основан знаменитый в дальнейшем университет в Неаполе. Подобно восточным монархам, Фридрих имел склонность к изнеженности, обожал женщин и всю жизнь был окружен любовницами. В Лючере он имел настоящий гарем с наложницами и одалисками. Общаясь со многими учеными арабами, император обладал достаточно свободными религиозными взглядами, граничившими с прямым неверием.

При коронации в Аахене, в июле 1215 г., Фридрих торжественно принял крест и обещал в скором времени возглавить поход против неверных. В ноябре 1220 г., Фридрих отправился в Рим, где папа Гонорий III короновал его императорской короной. После этого Гонорий стал требовать от Фридриха исполнения обета: папа хотел, чтобы император немедленно выступил на восток. Но прежде, чем отправиться в крестовый поход, Фридрих хотел утвердить свою власть в южной Италии.

Занятый этими делами, Фридрих постоянно откладывал свой крестовый поход. Чтобы смягчить гнев папы, император старался идти ему навстречу в других вопросах: он освободил духовенство от податей, объявил, что отлученные от церкви будут подвергаться преследованию светской власти как мятежники, установил более суровые наказания еретикам. Этими важными уступками, а также признанием Тосканы собственностью папского престола, Фридрих выторговывал у Гонория новые отсрочки. Наконец, на конгрессе в Ферентино он дал клятву, что отправится в крестовый поход на Иванов день (24 июня) 1225 г. Нельзя было сомневаться в его искренности, так как к этому побуждала его и личная выгода. После смерти первой жены Фридрих собирался жениться на принцессе Иоланте, наследнице иерусалимского престола. Таким образом, воюя с мусульманами, он защищал бы от них свои собственные владения. Однако, когда установленный срок наступил, крестоносцев собралось так мало, что Фридрих стал просить новой отсрочки. С глубоким огорчением Гонорий позволил отложить поход на два года.

В марте 1227 г. Гонорий III умер. На сцене европейской политики появился „железный“ папа Григорий IX, который все свои силы направил на подготовку крестового похода и непреклонно требовал от Фридриха исполнения его обета.

Летом для участия в Шестом крестовом походе в Апулии собрались толпы пилигримов со всей Европы. Из-за большого скопления людей и страшной жары в лагере вскоре начались повальные болезни, от которых умерли тысячи людей. Наконец, в начале сентября, Фридрих отправил в Сирию большой флот с частью войска под предводительством Генриха Лимбургского. Сам он вскоре двинулся следом, но уже больной. В пути болезнь усилилась. Император вынужден был высадиться на берегу Отранто. Состояние его ухудшилось, и он должен был на некоторое время оставить мысль о продолжении путешествия. Раздраженный новой задержкой похода, Григорий, не обращая никакого внимания на многократные попытки Фридриха оправдаться, 29 сентября в Ананьи произнес над ним отлучение от церкви. В своем окружном послании он перед лицом всего христианского мира обвинил императора в упорном стремлении избежать исполнения обета. Он писал, что по вине Фридриха была потеряна для христиан Дамиетта, что он специально задерживал войско пилигримов в Бриндизи до тех пор, пока оно не стало жертвой повальной болезни и что недуг, которым он старался оправдать нарушение своего слова, был притворным. Во всем этом папа был совершенно не прав. Сначала Фридрих с большим достоинством держался против этих оскорбительных нападок, но потом страстной опрометчивостью еще более увеличил пламя раздора. Он опять отобрал у папы Анконскую марку и стал поддерживать врагов Григория в Риме. Папа отвечал ему новым проклятьем. В марте 1228 г. он повторил отлучение против Фридриха и прибавил к нему еще интердикт на каждую местность, где находился император. Он даже запретил гордому Гогенштауфену начинать крестовый поход прежде, чем он не склонится в покаянии перед волею церкви. Фридрих не обратил на это внимания и в июне 1228 г. отплыл из Бриндизи в Сирию.

7 сентября он пристал к Аккону и стал прилагать усилия к тому, чтобы возвратить христианам Иерусалим. Но, в отличие от своих предшественников, он старался достигнуть этой цели не оружием, а искусными переговорами.» («Все монархи мира. Западная Европа» Константин Рыжов. Москва, 1999 г.)

Итак, император Фридрих втянулся в сложный клубок политики Ближнего Востока.

Вел переговоры с египетским султаном Алькамилом (и предложил ему союз против его племянника Анназира Дауда, владевшего Дамаском), императором Ватацем и др. Два императора подружились. Это явно видно по их переписке, так как на расстоянии такой дружбы не возникает.

«В одном из писем Фридрих, отметив, что он движим не только своим личным расположением к Ватацу, но и своим общим стремлением поддержать принципы монархического управления, писал следующее: „Все мы, земные короли и князья, особенно же ревнители православной (orthodoxe) религии и веры, питаем вражду к епископам и внутреннюю оппозицию к главным представителям церкви“. Затем, выставив упрек западному духовенству за его злоупотребления свободой и привилегиями, император восклицал: „О, счастливая Азия! О, счастливые государства Востока! Они не боятся оружия подданных и не страшатся вмешательства пап“. Несмотря на официальную принадлежность к католической вере, Фридрих замечательно хорошо относился к восточному православию». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Их союз, сыгравший огромную роль, в дальнейших событиях, зародился именно тогда. А как же ему (союзу) было не зародиться, когда папа Григорий IX вел себя как взбесившийся зверь! Фридрих мирным путем возвращает христианам Иерусалим, а папа пересылает акт отлучения Фридриха от церкви вместе с запрещением повиноваться его приказаниям. Фридрих договорился, что кроме Иерусалима, султан уступает христианам Вифлеем, Назарет и весь путь от Иерусалима к Яффе и Акре. Но вместо благодарности и признания, Гогенштауфен получил только высокомерное и презрительное порицание. 19 марта в Иерусалим явился архиепископ Цезарейский и наложил на Святые места интердикт. Пилигримов охватила ярость, что «был отлучен город, в котором Господь Иисус Христос был замучен и погребен». Патриарх Иерусалимский Герольд отверг «ложный мир» и призвал крестоносцев к продолжению войны. Когда Фридрих запретил это, Герольд проклял тех, кто исполнял приказания императора и наложил на Аккон интердикт. В то же время фанатичные монахи со своих кафедр изрекали страшные проклятья против развратного сына церкви. Фридрих этим договором достигал того, чего не могли достигнуть участники Третьего похода, что не удалось ни Фридриху I, ни папе Иннокентию III! Того, чего напрасно добивались христиане более сорока лет! Взамен — папские войска начали войну в Апулии, взяли Гаэту и Беневент. Иоанн Бриенн, поставленный во главе папской армии, блокировал все приморские города Апулии. Как не прийти в ярость?

Фридрих поспешил с возвращением в Европу и высадился в Бриндизи.

«Как только весть об этом распространилась по Италии, приспешники папы поспешно отступили на север. Иоанн Бриенн удержался только в Сан-Джермано. Прежде чем начинать войну, Фридрих сделал попытку примириться с папой. Но Григорий, живший тогда в Перуджи, отвечал на это новым отлучением и обратился ко всем государям и народам с просьбой о помощи против врага церкви и веры. Он составил и распространил по Европе грамоту, в которой доказывал, что император коварно действовал в Палестине. В Германии он возбуждал князей восстать против ненавистного рода Гогенштауфенов, „гонителей церкви“. Но его хлопоты были напрасны. Папские легаты повсюду в Германии встречали плохой прием, князья сохраняли верность императору. Государи Англии, Испании и Франции тоже ничем не помогли папе. Даже в Ломбардии, Григорий не добился никакой поддержки. Между тем к Фридриху собрались апулийцы. Рыцари, проделавшие с ним крестовый поход, взялись помогать ему в войне с папой». («Все монархи мира. Западная Европа» Константин Рыжов. Москва, 1999 г.)

Папе пришлось подчиниться. 23 июня 1230 г. был заключен мир в Сан-Джермано, по которому Григорий IX освобождал Фридриха от церковного отлучения и признавал его заслуги в деле крестового похода. Со своей стороны, император отказался от своих завоеваний в римской области и предоставил духовенству сицилийского королевства свободу выборов на епископские кафедры. Это дало некоторую передышку, но затаенная ненависть хуже открытой вражды. Папа формировал свой блок — гвельфов. Фридрих свой — гибеллинов. А мы вернемся в Византию.

Ватац продолжает укреплять свою империю. Экономика 13 в. требует контроля торговых путей и император в 1235 году берет г. Булгар. Важнейшая торговая артерия — р. Волга теперь в его руках. Перед ним русские княжества, которые он считает по праву своими. Но так ли считают сами русские князья. Оказывается — далеко не все! Присмотримся к событиям на Руси и около нее в то время.

Готовилась ли католическая экспансия на Русь? Ответ положительный — да, готовилась. Все ли княжества являлись врагами папства? Нет, не все. Часть князей готова признать верховенство за папой.

Еще в 1841 году вышла в Петербурге книга А. И. Тургенева «Акты исторические, относящиеся к истории России, извлеченные из архивов и библиотек иностранных» с подборкой документов на латыни. Все ватиканские выписки засвидетельствованы подписью начальника «Тайного Архива» графом Марино Марини и архивной печатью. Первый том содержит выписки из Ватиканского закрытого архива и из других римских библиотек и архивов, с 1075 по 1584 год. Выписки эти были составлены в конце XVIII века аббатом Альбетранди для польского короля Станислава Понятовского. Ими пользовался историк Нарушевич, а затем отчасти и Карамзин. Экземпляр выписок был подарен польским королем русскому посланнику в Варшаве Я. И. Булгакову, а от него перешел к опубликовавшему их камергеру А. И. Тургеневу. В дальнейшем Тургенев собрал, кроме того, богатую коллекцию актов в Германии, Италии, Франции, Англии, Дании и Швеции.

Папских посланий к русским князьям, которые приведены Тургеневым, вполне достаточно для того, чтобы показать: в Ватикане считали русские княжества униатско-католическими, отпадавшими по временам, по наущению греческого духовенства, к православию, за что их и подвергали карательным экспедициям при помощи рыцарских орденов.

С 1216 года послания направлялись орденам Госпитальеров и Тевтонскому с требованием обращения в католицизм, а затем и закрепления за папой Ливонии, Эстонии и Пруссии. Папой устанавливается новая область Семигаллия, считаемая за часть Курляндского герцогства, причем с 1231 года епископ Семигалльский назначается папским легатом в Семигаллии, Ливонии, Готландии, Винландии, Эстонии, Курляндии и в других провинциях новообращенных и язычников.

О русинах (Rutheni) говорится в ряде посланий с 1222 года или как о католиках, или как о греческих сектантах. Из посланий папы Гонория III (1216–1227) видно, что в России были тогда католические епископы, подчиненные легату Семигалльскому.

С 1226 года Ливонскому ордену (Магистру и братьям Христового воинства в Ливонии) дано разрешение принимать миссионеров, прибывающих для защиты веры и ее распространения, и оставлять их на службе. Затем опять странное, если стоять на точке зрения «монгольского ига», послание от февраля 1227 года папы Гонория III «ко всем царям России» (Universis regihus Russiae). В нём говорится о посылке легата для утверждения их в католической вере, если они признают свои ошибки и готовы будут от них отречься, а также предлагается этим «русским царям» сохранять прочный мир с католиками Ливонии и Эстонии. В письме также заявлено:

«Ваши послы, отправленные к нашему достопочтенному легату, епископу Моденскому, униженно просили его, чтобы он лично посетил ваши страны».

Через четыре года, в 1231 году папа Григорий IX (1227–1241) пишет Георгию (Юрию), «преславному царю России» увещание, чтобы и он «отказался от греческих и русинских обычаев, спас свою душу и ввел у себя христианство по латинскому обряду». Что это значит? Это значит, что Георгий (Юрий) колебался тогда между греческим и латинским влияниями, за что в дальнейшем и пострадал.

В Прибалтике вовсю идет подготовка к вторжению. Объединяются Ливонский и Тевтонский ордена. На юге, в Чехии и Венгрии, появляется новый орден — орден Святого Креста с красной звездой. Этот орден, в 1238 году, стараниями чешской принцессы Анежки Пршемысловны, дочери короля Пршемысла Отакара I, был утвержден папой Григорием IX, как орден братьев-крестоносцев «для основания Славы святых и права Христа», то есть получил право на самостоятельную деятельность как надгосударственное вооруженное религиозное объединение. Причем важно, что Орден был в личном подчинении папы. Также, на Руси активно работает орден проповедников-доминиканцев.

Даниил Галицкий уже признал власть папы и принял из его рук корону.

Тут появляется Ватац и требует подчинения и десятину. Многие из князей, вообще не понимают кто он такой? В Царьграде сидит другой император и другой патриарх. Они в подчинении папы. И они десятины не требуют. А это что за царь такой?

Без «пятой колонны» императору было бы невозможно выполнить задуманное — нужны люди, провиант, фураж и знание местности. И он находит союзников в лице князя суздальского Ярослава и его сыновей. Один из них — Александр (Невский), впоследствии (в 1239 г.), даже женился на полоцкой княжне Александре. А полоцкие князья были родственниками византийского императорского дома! Таким образом, Ярослав через сына, стал свояком Ватаца и, именно поэтому: «В 1239 г. отец Александра Ярослав должен был лично ехать в Орду для выражения покорности. Батый принял его с „великою честью“ и сказал: „Ярославе! буди ты старей всем князем в русском языце (народе)“». (Вернадский Г.В. «Два подвига св. Александра Невского») И именно поэтому, Невский был «любимчиком» Батыя!

Заполучив союзников, Ватац начал военные компании против непокорных русских княжеств. Каков был этнический состав имперских войск? Несомненно — тюрки, русские, булгары, половцы и греки. Также несомненно, что ядро его (Ватаца) войск составляли западные рыцари. Его тесть Ласкарис, в битве с сельджуками имел 800 латинских наемников. Полагаю, что у Ватаца их было не меньше. А, скорее всего, учитывая возросшую экономическую мощь Византии и союз с Фридрихом, гораздо больше.

Они играли немаловажную роль в военных и административных вопросах.

Бесермен — (от немецкого слова Besteuermann) — сборщик налогов.

Татары — (латынь) — tutori, tutors — защитник, защитники. (Надо полагать — защитники веры).

Я не буду здесь подробно останавливаться на сражениях и осадах. Это, во-первых, тема для отдельной статьи (или книги), а во-вторых — общеизвестно.

Отмечу только, что снабжение армии, пополнение и переписка осуществлялись посредством византийского и генуэзского флотов по Черному морю и рекам. Так же «сплавлялись» и трофеи.

Заключенный накануне союзный договор Ватаца и Генуи, считается антивенецианским, но я не нашел ничего, что говорило бы о сражениях Венеции и Генуи в это время. Скорее всего, генуэзцы нужны были императору как финансисты и торговцы для этого похода. А расплачивался он с ними трофеями и льготами на торговлю в империи. Не просто так расцвели генуэзские фактории в Крыму! И не просто так, впоследствии, Генуя имела мощное влияние в Константинополе! Отголоски этого договора мы видим в эпопее о Куликовской битве.

Возьмем «Сказание о Мамаевом побоище» в варианте Никоновской летописи.

Одно из названий «Сказания…»:

«…о брани благоверного князя Димитрия Ивановича с нечестивым Мамаем еллинским».

В самом тексте:

«Попущением божиим за грехи наша, от навождениа диавола въздвижется князь от въесточныа страны, имянем Мамай еллинъ верою, идоложрец и иконоборец, злый христьянский укоритель».

Некоторые комментаторы поясняют, что еллин значит язычник, не православный. Так ли это? Ведь язычник — это поганый (от латинского поганин). Случайно ли применение эпитета еллинъ наряду с поганым, нет ли здесь дополнительного смысла? И как соотнести с этими утверждениями, серебряный диск из православного монастыря в Гелати (Грузия), на котором изображен св. Мамай с крестом в руке и нимбом над головой?

Кстати (малоизвестный факт), Мамай — это ХРИСТИАНСКОЕ ИМЯ, до сих пор присутствующее в наших святцах в форме Мамий.

Мое мнение — генуэзцы «пролоббировали» в Константинополе свои торговые интересы и ордынский (византийский) военачальник Мамай, получив в Кафе императорский приказ и генуэзскую пехоту, начал военные эскапады, перекрыв Дон — главную торговую артерию Москвы. Князь Дмитрий Иванович не мог этого стерпеть (еще бы, Царьград залез в его карман!) и, при поддержке сурожских купцов, дал «безбожному Мамаю» по голове. А потом, как не раз бывало, и в древнем Риме и в Византии и Стамбуле, неудачливый военачальник умер.

Вернемся к «нашествию». То, что князь Ярослав знал о планах и целях Ватаца, свидетельствуют письма-донесения венгерского монаха-миссионера, доминиканца Юлиана: «Многие передают за верное, и князь суздальский передал словесно через меня королю венгерскому, что татары днём и ночью совещаются, как бы прийти и захватить королевство венгров-христиан. Ибо у них, говорят, есть намерение идти на завоевание Рима и дальнейшего…» Похоже, Ярослав пытался «усидеть на двух стульях»! Сам вроде бы за императора, но организовал «утечку информации» через доминиканцев! Остается непонятным, какой Рим здесь имеется в виду — папежский итальянский, или ромейский Царьград.

Кстати, Ярослав и впоследствии, продолжал свою «многовекторную» политику, за что, видимо, и пострадал. Вот послание папы Иннокентия IV князю Александру Ярославичу:

«Ибо, как стало нам известно из сообщения возлюбленного сына, брата Иоанна де Плано Карпини из Ордена миноритов, поверенного нашего, отправленного к народу татарскому, отец твой, страстно вожделев обратиться в нового человека, смиренно и благочестиво отдал себя послушанию Римской церкви, матери своей, через этого брата, в присутствии Емера, военного советника. И вскоре бы о том проведали все люди, если бы смерть столь неожиданно и счастливо не вырвала его из жизни». (В.И. Матузова, Е.Л. Назарова Крестоносцы и Русь. М., 2002.) То есть, если верить папе, Великий князь Ярослав собирался переметнуться в католицизм. Тогда неудивительно, что он был отравлен в Орде! Как мы убедимся в дальнейшем, все, кто перебегал к папистам, подвергались удару татар!

Итак, с 1237 по 1239 гг. идет подчинение отдельных княжеств Руси византийскому престолу. Совершенно не пострадали Новгород, Смоленск, а также города Полоцкого и Турово-Пинского княжеств. В общем, родственников и союзников, Ватац не трогал.

В начале 1240 года войско во главе с Мунке вышло на левый берег Днепра напротив Киева. В город было отправлено посольство с предложением о сдаче, но было уничтожено (у киевлян, видимо, было нездоровое пристрастие к убийству послов!). Киевский князь Михаил Всеволодович уехал в Венгрию с тем, чтобы сосватать дочь короля Белы IV Анну за своего старшего сына Ростислава. То есть побежал к папскому союзнику за помощью! Даниил Галицкий захватил в Киеве попытавшегося занять великое княжение смоленского князя Ростислава Мстиславича и посадил в городе своего тысяцкого Дмитрия (Димитрия). Еще один «папист» сунулся в Киев. Как император мог это стерпеть? И не стерпел — 5 сентября 1240 года «монгольское» войско во главе с Батыем осадило Киев и только 19 ноября (по другим данным, 6 декабря; возможно, именно 6 декабря пал последний оплот защитников — Десятинная церковь) взяло его. Тысяцкий Дмитрий взят на службу Иоанном. Дмитрий посоветовал императору оставить Галицию и идти на угров не задерживаясь: «Не задерживайся в земле этой долго, время тебе на угров уже идти. Если же медлить будешь, земля та сильная, соберутся на тебя и не пустят тебя в землю свою». («Жизнеописание Даниила Галицкого»)

Взятие Киева монголами в 1240 году. Миниатюра из русской летописи

Ватац послушал Дмитрия и его войска, возглавляемые Йамой, Салпианом, Байдаром, Бурундаем, Олексой Неврюем и тысяцким Дмитрием, двумя колоннами вторглись в Польшу и Венгрию. Надо отметить, что Болховские князья предоставили имперской армии фураж и избежали разорения своих земель.

Даниил Галицкий уехал в Венгрию, пытаясь сосватать дочь венгерского короля Белы IV Констанцию за своего сына Льва (неудачно). Брат Даниила, Василько Волынский уехал в Польшу к Конраду Мазовецкому. Заметим, что оба побежали в страны гвельфского (папского) блока, который в это время возобновил борьбу с блоком гибеллинов императора Фридриха. Война велась в северной Италии, куда и стремились войска Ватаца. (Кстати, интересное название — гиб-эллины!)

Папа объявил Ватаца врагом Бога и Церкви! Уж он то точно знал, кто идет и зачем. (Знали об этом и венецианцы, но так как они занимали нейтральную позицию, то не боялись «диких монголов»!) Сначала «…Григорий IX отправил ему полное оскорблений письмо, угрожая крестовым походом. Иоанн III ответил мудрым и очень язвительным посланием, недвусмысленно указывая западному духовенству на то, что, как всегда, „благовидными предлогами прикрывают… жажду власти и золота“». (С. Б. Дашков. «Императоры Византии»).

Потом пытался контратаковать — «Летом 1240 г. в районе р. Невы, высаживается шведский десант во главе с ярлом Биргером Фольконунгом, лидером наиболее влиятельного шведского аристократического рода (с 1250 — королевского), с целью войны с Новгородом и Псковом согласно папским призывам. Его отряд ожидал подкрепления от Ливонских рыцарей, когда 15 июля 1240 г., Александр Ярославич, князь Новгородский (с 1236 г), не собирая войска по Новгородской волости и не дожидаясь помощи от отца, В.к. Ярослава, неожиданным нападением разбил этот отряд, за что и получил прозвище Невский. … В 1240 г войну со Псковом начал Ливонский Орден. Рыцари взяли Изборск, Псков и построили крепость Копорье». (Опаловский В.А. «Русь и Орда: как это было? 265 лет вместе (1237–1502)»)

«Подогрел» ситуацию и Фридрих: «…в одном письме его, дошедшем до нас как на греческом, так и на латинском языке к тому же Ватацу, мы находим такое место: „Как! Этот, так называемый, великий архиерей (т. е. папа; в лат. тексте sacerdotum princeps), ежедневно предающий отлучению перед лицом всех твое величество по имени и всех подвластных тебе ромеев (в лат. тексте graecos), бесстыдно называющий еретиками православнейших ромеев, от которых христианская вера дошла до крайних пределов вселенной….“» (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

Ответ императора не заставил себя ждать — в январе 1241 года имперские войска вторглись в Польшу. Они заняли Люблин и Завихост, разгромили малопольское ополчение под Турском 13 февраля и захватили Сандомир. Краковские войска воеводы Владислава Клеменса и сандомирские — воеводы Пакослава и кастеляна Якуба Ратиборовича пытались закрыть путь на Краков, но были разбиты соответственно под Хмельником (Шидловце) 18 марта и под Торчком 19 марта. 22 марта монголы заняли Краков. В начале апреля корпус через Рацибуж и Ополе прорвался к Вроцлаву. А 9 апреля под Легницей состоялось генеральное сражение между ними и польско-германо-тевтонскими войсками под командованием герцога Силезского Генриха II. Болеслав, сын моравского маркграфа Дипольда, предводительствовал иностранным отрядом, куда входили среди прочих французские тамплиеры, горняки из Злотой Гожи и немецкие рыцари.

Сначала был обоюдный дистанционный обстрел, при котором монгольские войска использовали дымовую завесу, и этим самым, запутав европейских стрелков, атаковали с флангов конными лучниками. Рыцари начали атаку вслепую, при этом, ударив в авангард, состоящий из легкой конницы, и смяли его. Однако, через некоторое время в бой были направлены главные силы монголов — тяжеловооруженные всадники(!), которые нанесли удар с правого фланга, крича на польском языке: «Спасайся, спасайся!»(!). Объединенные войска поляков, тамплиеров и тевтонцев оказались в замешательстве и начали отступать, а затем и вовсе обратились в паническое бегство. Войско Генриха было разбито, а сам он пал в битве. Его голову насадили на копьё и принесли к воротам Легницы.

Битва при Легнице. Миниатюра XIV в.

Другая колонна византийских войск, вторглась в Венгрию. Причин для вторжения было несколько: во-первых, Венгрия (как и Польша) — страны папского (гвельфского) блока, которые могли угрожать как союзнику Фридриху, так и вассальной (теперь) Руси. Во-вторых, это единственные страны (в тот момент), которые могли оказать военную помощь латинянам Константинополя. А в-третьих, что было немаловажно для Ватаца — «Бела IV принял к себе половецкую орду хана Котяна. Половцы, согласно договору, крестились в католичество и составили крепкую силу, подчиненную королю». (Опаловский В.А. «Русь и Орда: как это было? 265 лет вместе (1237–1502)»). А Котян, как мы помним, был личным врагом императора, за этнические чистки! Кроме того, половцы Котяна, в 1237 г., осадили и взяли, совместно с болгарами и латинянами, город Цурул, пронадлежащий Иоанну (Ватацу)! В-четвертых, необходимо было добраться до северной Италии, где решался спор Фридриха с папой. Ну и, пятое — нужно было нейтрализовать рыцарей ордена Святого Креста!

Итак, разорив венгерские города Варадин, Арад, Перг, Егрес, Темешвар и др., две армии — византийская и венгерская встретились в битве на реке Шайо.

«Монгольское войско, выступившее против Венгрии, насчитывало от 20 до 40 тысяч человек. Венгерско-хорватское войско насчитывало от 30 до 60 тысяч воинов». (Р.П. Храпачевский «Военная держава Чингихана»)

План сражения

Ночью основные силы монгольского войска во главе с Йамой (Субэдэем), переправились через реку на левом фланге, обойдя венгерский лагерь с юга. Другая часть монголов, предводимая Ватацем, захватила мост через реку, оттеснив венгерский охранительный отряд.

Битва на реке Шайо. Миниатюра XIII в.

На вышеприведенной гравюре, художник (современник, на минуточку!) изобразил византийский отряд сражающийся с рыцарями ордена Св. Креста, охраняющими мост.

Утром монголы начали обстрел расположенного в долине венгерского лагеря с окружающих холмов из луков и камнемётных машин(!), затем ворвались в лагерь. Монголы не замкнули кольцо окружения. Венгерское войско обратилось в бегство, монголы постепенно уничтожали его в ходе преследования на протяжении 6 дней и на плечах бегущих ворвались в Пешт. Чтобы хоть как-то смягчить гнев императора, «венгерские магнаты, …предательски убили в Пеште Котяна и других неофитов. Узнав об этом, половцы восстали и ушли на Балканы. Позднее уцелевшие половцы поступили на службу к императору Никеи Иоанну III Ватацу.(!!!)» (Опаловский В.А. «Русь и Орда: как это было? 265 лет вместе (1237–1502)»)

Интересно закончилась эпопея половцев Котяна, не правда ли? Круг замкнулся. Не знаю другой версии, где бы более внятно объяснялось отношение половцев и «монголов». Кстати, история о том, как разбитые «монголами» государи, шли в союз с Ватацем, повториться еще не раз! Но об этом чуть позже.

«После этого монголы захватывают крупные венгерские города и в течение года фактически оккупируют всю страну. Король Бела вынужден спасаться от них на островах Адриатического моря. Также, монголы захватывают и часть Польши, включая и столицу — Краков. Также война прошлась по Словакии, Хорватии и Восточной Чехии». (Опаловский В.А. «Русь и Орда: как это было? 265 лет вместе (1237–1502)»)

Замечу от себя, что после этого, орден Св. Креста с красной звездой заглох. Сейчас ордену принадлежит лишь один монастырь.

«О составе войск Батыя оставлены записки венгерского короля и письмо к папе… „Когда, — писал король, — государство Венгрии от вторжения монгол, как от чумы, в большей части было обращено в пустыню, и как овчарня была окружена различными племенами неверных, именно, русскими, бродниками с востока, болгарами и другими еретиками с юга“…» (Гордеев А.А. «История казаков»)

Бела бежал. Причем бежал очень быстро. «Отряд Кадана на Рождество 1242 г. по льду перешел Дунай и, идя по следам Белы, с необыкновенной быстротой прошел Славонию и Хорватию, где был взят Загреб, откуда успел бежать король, и обложил далматинскую крепость Клиссу (близ теперешнего Сплита), полагая, что в ней скрывается бежавший король, между тем он был в соседней крепости Трогир, окруженной тогда водой. Монголы послали к крепости гласника, который по-хорватски (ого!!! „монголы“, оказывается, не только по-польски кричали и по-венгерски писали! И хорватский был им не чужд!) им крикнул, очевидно, с целью разложения: „Передает вам хан Бату, вождь непобедимого войска, чтобы не защищали чужих вам по крови короля и его людей, а передали неприятеля в наши руки, тогда избегнете его участи и не погибнете напрасно.“

Тем временем король, не считая себя на материке в безопасности, успел отплыть из Сплита на корабле и едва нашел убежище на маленьких островах Адриатического моря, далее от материка под именем острова Кралевац, а затем на острове Рабе.» (Эренжен Хара-Даван (1883–1942) «Чингисхан как полководец и его наследие»)

Как видим, венгерский король бегал от «монголов» как заяц. Даже острова менял! Зачем? Ведь у «монголов» нет флота? А если это византийцы, тогда понятно, зачем менял острова Бела — Ватац мог его достать и на островах — скрывался от имперской разведки.

Тут необходимо сделать маленькое отступление и посмотреть, что происходило во время монгольского похода в Европе. А в это время, латинский запад наводняют «письма — страшилки» про ужасный неведомый народ. Вот одно из наиболее ранних описаний «монголов», преподнесенных Европе в XIII столетии и подсказанное страхом:

«Для того, чтобы человеческие радости не могли быть особенно продолжительными и чтобы мировое благополучие не длилось слишком долго без „воплей“ — писал Матье Парис в 1240 г. — отвратительные порождения самого сатаны, то есть бесчисленные полчища татар, прорвавшись, ринулись из пределов своих, горами окруженных, стойбищ.

Стелясь наподобие саранчи по земной поверхности, они причинили ужасные опустошения в восточных частях Европы и обратили их с помощью огня и меча в пустыню. Они бесчеловечны и звероподобны, представляют из себя скорее чудовищ, нежели людей, всегда жаждут крови, которой и упиваются, рвут на части и пожирают собачье и человечье мясо. Одеваются в бычьи шкуры, вооружены железными пластинами, малорослы, дородны, дюжи, сильны, непобедимы, с незащищенными ничем спинами и грудями, покрытыми доспехами. Они с наслаждением пьют чистую кровь животных своих стад; лошади их толсты, сильны и едят сучья и даже деревья; на этих лошадей им приходится взлезать с помощью трех ступенек, ввиду короткости их бедер… Они не знают человеческих законов, совершенно не имеют понятия о комфорте и отличаются большей свирепостью, нежели львы или медведи…»

Ну и конечно, здесь поусердствовал союзник Фридрих:

«Народ, — писал император, — вышедший из крайних пределов света, где он долгое время скрывался в обстановке ужасающего климата, вдруг жестоко обрушился на северные страны и усеял их наподобие саранчи. Никто не знает, откуда эта свирепая раса получила свое наименование татар, но несомненно одно, что не без явного промысла Божия последние были сохранены с незапамятных времен в качестве орудия для наказания людей за их прегрешения и, может быть, даже на гибель христианства. Эта свирепая и варварская нация не имеет ни малейшего понятия о законах человечества. Они, однако, имеют вождя, которого чтут и приказанию которого слепо подчиняются, называя его земным богом. …Татары ездят верхом на прекрасных лошадях и в настоящее время отъедаются самыми лакомыми кушаньями и одеваются богато и изысканно. Они бесподобные стрелки, говорят, что их лошади в тех случаях, когда не имеется под руками иного корма, могут питаться листьями, корой и корнями деревьев и, несмотря на это, сохранять свою бодрость, силы и проворство».

Не мудрено, что после таких вот «писем страха», под Легницей хватило криков «Спасайся»!

А какова была реакция на эти письма? «После получения новостей о поражении Венгрии император Фридрих II, со своей стороны, послал циркулярное письмо ко всем западноевропейским монархам, побуждая их помочь Венгрии, Богемии и Польше. Папа Григорий IX также призвал к крестовому походу против монголов. Поскольку вражда между императором и папой продолжалась, их обращения произвели меньший эффект, нежели могли. Фридрих предупредил французского короля „о папской хитрости и жадности“, „поскольку в своих ненасытных амбициях он (папа) теперь имеет целью подчинить себе все христианские королевства, принимая в качестве примера то, как он наступил на корону Англии; и теперь он пытается с большими поспешностью и самонадеянностью заставить имперское величие сгибаться при его кивке“. С другой стороны, поддерживающие папу распространили слухи, „что император по соглашению с татарами организовал это нападение, и что этим умным письмом он, в основном, прикрыл свое гнусное преступление, и что своими неуемными амбициями он схож с Люцифером или Антихристом, организуя заговор против монархии во всем мире, ведущий к окончательному крушению христианской веры“.

Естественным результатом всего этого было то, что король Бела не получил сколь-нибудь существенной помощи с Запада. Единственным крестовым походом, который действительно имел место, был поход тевтонских рыцарей против Пскова и Новгорода. Несмотря на свои потери в битве при Лигнице, тевтонский орден мог теперь поддержать ливонский натиск. Псков был взят в 1241 г., и в марте 1242 г. рыцари двинулись против Новгорода. Но они не ушли далеко. Князь Александр встретил и разбил их на льду Чудского озера в знаменитом „Ледовом побоище“ (5 апреля 1242 г.)».

(Г.В. Вернадский «Монголы и Русь»)

Другими словами, еще современники прямо обвиняли Фридриха в организации похода татар в Европу! Еще бы! С одной стороны, он пишет такое вот письмо, а с другой — блокирует армию крестоносцев в Ломбардии! А его (похода) руководителя (Балдуина II) бросает в тюрьму! Закрывает гавани Южной Италии для крестоносцев! Да и от обвинений в соглашении с татарами, не отнекивается, оправдываясь лишь тем, что папа сам во всем виноват! Только под давлением короля Франции, Балдуин II был освобожден, и крестоносцы продолжили свой путь. Это, почему-то, очень не понравилось Батыю. Почему? Ведь Балдуин двигался к Константинополю! И он (Батый) пишет угрожающее письмо Людовику:

«Именем Бога Вседержителя повелеваю тебе, королю Людовику, быть мне послушным и торжественно объявить, чего желаешь: мира или войны, Когда воля Небес исполнится и весь мир признает меня своим повелителем, тогда воцарится на земле блаженное спокойствие и счастливые народы увидят, что мы для них сделали! Но если дерзнешь отвергнуть повеление божественное и скажешь, что земля твоя отдаленная, горы неприступные, моря глубокие и нас не боишься, то Всесильный, облегчая трудное и приближая отдаленное, покажет тебе, что мы можем сделать.»

Как видим из этого письма, Батый — христианин. Ведь не призывает же он в свидетели бога огня или грома! И еще, он считает себя законным повелителем мира и беспокоится о будущем счастье и спокойствии народов! Неужели, неграмотный кочевник-скотовод?!

Теперь переходим к самому интересному — поведению «монголов» в северной Италии.

Э. Лависс и А. Рамбо в своей книге «Всеобщая История с IV столетия до нашего времени» задают несколько вопросов, на которые невозможно получить ответ, в рамках теории о приходе в Европу диких скотоводов из пустыни Гоби:

«Монголы произвели нашествие на Венгрию, Польшу, Богемию, Силезию, Моравию и Иллирию до Адриатического моря. Они дошли до Удине. Но венецианцы, владения которых так близко граничат с Удине, не обнаружили ни малейшего беспокойства, они знали, чего ищут монголы (Вот тебе и на! Кто же осведомил венецианских папистов о планах азиатов? Думаю, я дал ответ на этот вопрос).

Но почему же не тронулись при виде врагов с места ни папа, ни германский император? (Тоже разобрали!) Почему монголы не пошли на Вену, почему между ними и императорскими войсками произошло лишь несколько мелких схваток, как будто происшедших по сговору заранее, причем великий татарский полководец, попавший в плен, оказался АНГЛИЙСКИМ РЫЦАРЕМ-ХРАМОВНИКОМ — это загадка, которую мы предоставляем решить охотнику». Надеюсь, я достаточно аргументировал свою версию, чтобы считаться тем «охотником», который решил «загадку» Лависса и Рамбо.

Вот, что делали «монголы» в северной Италии:

«Отношения между Фридрихом и Иоанном Ватацем были настолько тесными, что уже в конце тридцатых годов греческие войска сражались в Италии в войске Фридриха». (А.А. Васильев «История Византийской империи»)

«Итак, уже в 1238 году византийские… контингенты уже были в Италии в распоряжении Фридриха II, который предпринял ряд серьезных шагов в борьбе с Константинополем. Балдуин II был извещен, что Фридрих II желает передать Константинополь своему союзнику, Иоанну III Ватацу. Гавани Южной Италии были закрыты для крестоносцев. Армия Балдуина II была блокирована в Ломбардии, а ее командующий был арестован Фридрихом II и брошен в тюрьму. В этот скандал вмешались третьи стороны: король Франции Людовик IX заставил Фридриха II пропустить армию Балдуина II через свои владения, а папа Григорий IX отлучил его от церкви». (Виталий Киселев)

Неизвестно, сколько и чего бы наделали союзники, если бы не смерть Григория IX.

Папскую тиару сначала (на две недели) надел Целестин IV (миланец, Гоффредо Кастильони), потом (через 19 месяцев) Иннокентий IV (генуэзец, Синибальдо Фиески).

Ватац не вмешивался в эти «латинянские» дела — хватало своих забот. Тем более что в 1241 г. умер болгарский царь Асень. И что мы видим?

«В 1241 г. умер Асень. Его сын Коломан I Асень (1241–1246) утвердил мир с Ватацем. Положение в Болгарии к этому времени ухудшитесь. Вокруг малолетнего царя кипели смуты. С севера Болгарии постоянно угрожали монголы, данником которых она скоро стала» («История Византии» т. 3 академик Сказкин С.Д. (отв. редактор)). После чего Коломан заключил с Ватацем союз!

То есть, другими словами, платят дань «монголам» (вассалитет) и вступают в союз с Ватацем! Почему бы болгарам не использовать войска своих сюзеренов («монголов») для господства на Балканах? Зачем Асеню союз с «карликовой» Никеей?

«Ватац взял крепость Рентину и опустошил окрестности Фессалоники. Одновременно к Фессалонике прибыл и флот Ватаца. Но осада не состоялась. Из Пиг от сына Ватаца, Феодора Ласкариса, было получено известие, что монголы разгромили турецкие войска. Страшась нападения монголов на восточные владения империи, Ватац поспешил обратно. Перед своим уходом он отправил к Иоанну его отца Феодора, потребовав от правителя Фессалоники отказа от императорского титула и признания суверенитета никейского императора. Иоанн принял условия ультиматума Ватаца и получил титул деспота.

Разбитый монголами турецкий султан предлагал союз Ватацу. Ватац встретился с султаном на Меандре. Союз был заключен. Но монголы, сделав султана своим данником, как и правителя Трапезундской империи, на время остановили свое продвижение на запад, отправившись на Багдад, и Ватац снова занялся европейскими делами». ((«История Византии» академик Сказкин С.Д. (отв. редактор))

Остановимся, задумаемся… Перечитаем снова. Что получается: Ватац осаждает в 1242 г. Фессалонику. В это время турецкий султан, решивший, видимо, поиграть в какие-то свои политические игры, терпит поражение от «монголов» и просит Ватаца о союзе. Союз заключен и «монголы» уходят. То есть снова и снова повторяется одна и та же история — дань «монголам», союз с Ватацем!

Вот бы, султану вместе с «монголами» отобрать что-то у Ватаца, так нет — просит о союзе!

А что сделал султан такого, чтобы вызвать гнев татар (защитников)? Ответ мы найдем у Ф. И. Успенского («История Византийской империи»):

«Не надеясь уже на собственные средства, Балдуин, ранее имевший помощь половцев и болгар, ныне ищет союза у турок. (Еще бы! Половцы и болгары уже „под рукой“ Ватаца!)

Султан Гиас ад-дин Кейхозрев II охотно пошел навстречу желанию Балдуина и предложил наступательный и оборонительный союз, скрепив его, по обычаю, браком. Он гарантировал своей будущей невесте свободное исповедание христианской веры (сам Гиас ад-дин был сыном гречанки). Он обещал выстроить и содержать христианские церкви в городах своего государства и подчинить Римскому престолу всех живущих в султанате греческих и армянских епископов».

То есть, султан стал заигрывать с папой и латинским императором! Даже обещал подчинить католикам православных епископов! Не удивительно, что сразу-же получил по голове от «монголов» и побежал к Ватацу!

«Действительно, татары отступили, прослышав о союзе султана Рум в Иконии и греческого царя в Никее».

«Иконийский султанат стал управляться монгольским наместником, хотя на престоле Конии сидели до конца XIII в. потомки Кейхозрева, большей частью малолетние».

И Фессалоники никуда не делись — признали Иоанна III сувереном! Вообщем, как и всегда — полный успех!

Иоанн III Дука Ватац умер весной 1254 г. в палатке, которую приказал поставить в дворцовом саду, после 33 лет царствования, на 62-м году от роду. Как провел почти всю свою жизнь в походной палатке, так и умер… До сих пор он почитается в Турции как святой. Остался лишь один вопрос, который он не успел решить в своей жизни — возврат Константинополя. Почему? Почему он, прошедший огнем и мечем Малую Азию, Кавказ, Русь, Балканы и Восточную Европу не получил свою древнюю столицу? Дело в том, что ему всегда приходилось оглядываться на своих союзников, прежде всего, Фридриха. А Германский император играл в свою игру, держа Царьград как приманку. Ссора с Фридрихом (или его объединение с папой), могла привести к катастрофе. Да и с генуэзцами приходилось считаться. Константинополь был возвращен в 1261 г.

«Результаты долгого и счастливого правления Ватаци громадны. То, что он унаследовал от Феодора Ласкаря, было сильно в идее и скорее слабо в действительности. Будучи вполне реальным политиком и неуклонно, хотя и осторожно, идя по верному пути укрепления национального греческого, вместе с тем самодержавного и народолюбивого царства… Скорее случайность, что он не овладел древней столицей. Сил у него было достаточно и не менее чем у Михаила Палеолога, которому приходилось на первых порах бороться с сильной партией Ласкаридов. Внутри своего царства Ватаци справился с аристократией, и его воля была законом во всех делах, кроме вероисповедных. Народ встретил в нем отца и защитника. Он умел выбирать средства, выжидать или не медлить, смотря по обстоятельствам. Цель у него была одна: держать царское имя грозно и честно по старине, а для того восстановить древнюю Ромейскую державу в ее исконной столице. Для достижения этой цели он не только провел в походах свое долгое правление, содержал большую армию с наемной латинской и тюркской конницей, превосходящую в открытом поле силы каждого из соседей…» (Ф. И. Успенский «История Византийской империи»)

Его сын Феодор, продолжил дело отца, но прожил недолго.

«Заветной целью Феодора было создать национальную „эллинскую“ армию, „подвижной город, охрану прочих городов“». (Ф. И. Успенский. «История Византийской империи»)

То есть, мы видим (на примере Сарая Золотой орды), что идея эта византийская. И что она была воплощена в жизнь.

Александр Ярославович Невский умер в ноябре 1263 г. Причислен к лику святых, сначала Константинопольским патриархом (!), потом и Русской Православной Церковью.

Фридрих II Гогенштауфен умер в 1250 г. Род Гогенштауфенов был уничтожен папами полностью. Под корень! Последний его (рода) представитель — шестнадцатилетний Конрадин, был казнен на рыночной площади в Неаполе (29 октября 1268).

«В продолжение своего долгого правления, Фридрих губил на Востоке латинское дело, и притом, большею частью не питая такого намерения». (Ф. И. Успенский «История Византийской империи»)

 

Часть третья

Татары

В этой части, я предлагаю рассмотреть тактику «монголов» и их изображения на гравюрах. Прекрасно понимая, что они (гравюры) не могут служить абсолютными доказательствами, считаю, что они отражают мнение их авторов о «монголах». А мнения средневековых авторов не может быть неинтересным!

Бой благочестивых с нечестивым Батыем.

Взятие Суздаля

Еще одна миниатюра о взятии Суздаля

Нападение татар на город Кашин

Вот комментарий специалиста — сторонника «традиционной версии»:

«Маленькое объяснение того, что вы видите.

Почти на всех этих картинках изображены сражения русских с монголо-татарами. Но почти нигде невозможно определить кто русич, а кто татарин. Разве что учтем, что правителей Орды называли часто царями, тогда Батый в короне. Но!!! почему тогда Батый в короне Византийского императора? Знатоки византийского военного дела подумают, что и русские и ордынцы одевались и вооружались исключительно по-византийски. И, правда, присмотревшись внимательно, мы увидим, что кольчуги одеты на стеганный ватный кафтан — кавадион, а поверх чешуя — клибанион или проклепанная наполненная ватой безрукавка — бомбакион, также все носят парадные плащи — таблионы. На картинках „Взятие Суздаля“ и „Бой благочестивых с нечестивым Батыем“ за русских и за татар дерутся спафарии (почетная гвардия) византийского императора, в характерных позолоченных шлемах с цветными плюмажами и в шитых золотыми нитками наддоспешными платьями — эпилорикеях (эпилоконах). А дело в том, что для русского духовенства Византийский Канон был дороже исторической правды».

Со всем вышеперечисленным можно согласиться, кроме «объяснения». Для какого духовенства и какой такой «Византийский Канон»? Разве был для художников установлен какой-либо канон? Смешно просто….

А вы думаете в Европе по-другому? Как бы не так!

Миниатюрный цикл, посвященный битве при Легнице 9 апреля 1241 года (Hedwigs-codex, 1353). Изображение монголов несколько схематично, но сам цикл уникален и позволяет вполне реально проследить последовательные фазы битвы. Много интересных деталей.

Вобщем, отовсюду торчат «византийские уши»!!!

Теперь о тактике.

Тактика татар не была нова. Такую же тактику мы можем обнаружить у… сарацин Ближнего Востока!

«В 1187 году 20-тысячная армия султана Египта вторглась в Палестину. Даже по европейским меркам Саладин создал современное войско. Половину его составляли конные лучники, вооруженные дальнобойными луками, стрелы которых были способны пробивать стальные доспехи крестоносцев. Именно конные лучники первыми шли в атаку на европейцев и тучей каленых стрел расстраивали их ряды. Это позволяло мусульманскому полководцу выискивать наиболее слабые места в боевом построении противника. Затем в атаку шли конные воины, вооруженные саблями, которые начинали рукопашный бой. И только после этого в сражение бросались отряды пеших воинов, которым предстояло закончить разгром вражеского войска.

Саладин блестяще владел тактическими приемами ведения войн на арабском Востоке. Главный удар его конные лучники наносили по неприятельским флангам. Он умело применял и такой тактический прием, как заманивание крестоносцев с помощью притворного отступления в безводные, пустынные земли с целью истощить их силы, лишив источников воды».

«Салах-ад-дин первым начал сражение. Он приказал своим конным лучникам атаковать выстроившегося для боя противника. Главный удар, как обычно, был нанесен сразу по обеим флангам. Атака первоначально прошла удачно — крестоносцы под яростным натиском сарацинов подались назад. Однако ядро крестоносцев во главе с Ричардом Львиное Сердце было непоколебимо». (Арсуфское сражение)

«Сначала был обоюдный дистанционный обстрел, при котором монгольские войска использовали дымовую завесу, и этим самым запутав европейских стрелков, атаковали с флангов конными лучниками». (битва при Легнице)

«Монгольский авангард начал отступление, русские бросились в погоню, потеряли строй и столкнулись с главными силами монголов». (битва на Калке)

Посмотрим на армию Византии:

Византийский конный лучник

«Во время кампаний византийская армия представляла собой равную пропорцию из кавалерии и пехоты, хотя и чисто кавалерийские армии для Византии были не в диковинку(!). Имперская тактика была основана на наступательных и оборонительно-наступательных действиях и предусматривала большое число последовательных координированных ударов по врагу. Стандартный боевой порядок (в зависимости от обстоятельств значительно менявшийся) состоял из пяти основных элементов:

Построение византийской армии.

1) Первая линия центра;

2) Вторая линия центра;

3) Резерв (охрана тыла), обычно представлявший собой две группы, размещенные позади каждого фланга;

4) Фланговые отряды охранения, в боевую задачу которых входили также охват и окружение противника;

5) Отряды дальнего охранения и прикрытия, в боевую задачу которых входили также охват и окружение противника.

Два первых элемента составляла пехота — скутаты в центре, лучники на флангах, три остальных всегда были кавалерийскими. Если пехоты было мало, она могла образовывать только вторую линию центра или в качестве дополнительного резерва размещаться позади двух кавалерийских линий».

Сравним византийцев с татарами:

Схема битвы на Калке 31 мая 1223 года (по данным Ипатьевской летописи)

1) половцы (Ярун);

2) Даниил Волынский;

3) Мстислав Удатный;

4) Олег Курский;

5) Мстислав Черниговский;

6) Мстислав Старый;

7) Субэдэй и Джэбэ.

И, как говорится, попробуем найти отличия! Тактика один в один!

Теперь перейдем к таким важным вопросам, как «что такое Орда» и «кто такие татары»?

Гениальность замысла в том, что созданная структура (орда) была саморегулируемым и самоуправляемым образованием (этакий «средневековый СНГ»)! А опыта и админресурса по устройству империй, у византийских администраторов было — хоть отбавляй! Возглавлялась членами императорской фамилии Чингизидами (Ласкаридами). Но с другой стороны, имея собственный ресурс выживания, (торговый путь по Волге и «ордынский выход») правители Сарая (сами царского рода) проявляли определенные сепаратистские настроения и определенную независимость. Этим и объясняются походы Золотой Орды на Византию в 1265 и 1270-71 годах — «дележ имущества» при династических спорах.

Очень показательна, в этом отношении, постановка вопроса о противоборстве Ивана III с ханом Ахматом! Вот возьмем послание архиепископа Ростовского Вассиана (1480 год). Он резко осуждает великого князя, «смиряющуся и о мире молящуся». При этом Вассиан ясно предвидит возражение Ивана III: «Под клятвою есмы от прародителей, — скажет, мол, в ответ тот, — еже не поднимати рукы противу царя, то како аз могу клятву разорити и съпротив царя стати?» И Вассиан отвечает: «…не яко на царя, но яко на разбойника, и хищника…» И нечего «сему богостудному и скверному самому называющуся (т. е. самозванному!) царю повиноватися тебе, великому Русских стран христьанскому царю!»

Здесь мы видим, что есть некая «клятва есмы от прародителей», некий царь, на которого «не поднимати рукы» и утверждение, что он (царь Ахмат) самозванец! А Иван III, напомню — Палеолог. А гражданские войны на территории разваливающейся империи (балканские, европейские, ордынские) — общая закономерность!

Кто такие татары?

Как я уже писал выше, татары, в переводе с латыни — защитники. Были ли в Византийской империи некие «защитники»? Ответ — да, были!

«Национальная легкая кавалерия. Практически не использовали доспехов, вооружались мечом, копьем и двумя-тремя дротиками (возможно, некоторые луком), носили пехотные щиты (скуту или туреос). Отряды которых исполняли внутри страны роль чего-то, вроде конной полиции; в подавляющем большинстве они были конными лучниками (но также в вооружение входили копья, сабли, топорики, дротики) и не носили доспехов (хотя у вождей и их приближенных ламелляры бывали)».

Такими-же, их описывает Соловьев в своей книге «Об истории Древней Руси»:

«Каждый татарин должен иметь лук, колчан, наполненный стрелами, топор и веревки, для того чтобы тащить осадные машины. Богатые сверх того имеют кривые сабли, шлемы, брони и лошадей также защищенных; некоторые делают брони для себя и лошадей из кожи, некоторые вооружаются также копьями; щиты у них хворостяные»…

Итог — ордынцы (татары) — внутренняя конная полиция империи!

Нечто подобное пытался возродить Иван Грозный. Ввел земщину и опричнину (Русь и Орда). На земщину наложил налог (ордынский выход). Сам, естественно, возглавил опричнину — он же потомок императоров (Палеологов). Только вот с карательными функциями его опричники справлялись, а с внешней опасностью — нет. Но не будем его судить слишком строго — он не был гением уровня Ватаца.

Продолжим рассматривать состав и структуру византийской армии:

«Гвардия византийских императоров называлась тагмы (тумены? темники?); они делились на конные — схолы, эскувиты, арифм, иканаты, и пешие — нумера (нойоны?) и стен, помимо них существовала еще наемная иноземная гвардия — этерия и дворцовая стража, кувикуларии, кандидаты и виглы». (Дашков С.Б. Указ. соч. С. 339; Меньшиков А. Указ. соч.).

«Византийские катафракты… были достаточно дисциплинированы, организованы в постоянные части и даже имели (это было общей чертой византийской армии) элементы униформы: плащи и пучки конских волос на шлемах определенного цвета, обозначавшего принадлежность воина к тому либо иному подразделению». (История войн. М., 1997. Т. 1. с. 308).

«Также Византия активно привлекала на службу германских и франкских рыцарей, турок, арабов, славян и половцев. Эти наемники не находились на службе все время, а нанимались только для участия в каком-либо походе, и после его завершения возвращались домой. Такое наемное войско было, по сути, привлеченным за деньги или добычу ополчением из соседнего государства либо области». (Анна Комнина. Алексиада. М., 1965).

Византийская пехота. Военачальник, тяжелый и легкий пехотинец. (чем не «монголы»?)

Вот слова самого Иоанна III, о собственной армии (из его письма папе):

«Имеются у нас и колесницы, и кони, и множество воинов и бойцов, которые много раз мерились силами с крестоносцами этими и оказались не хуже кого-либо».

Как выглядели города Золотой Орды? Дадим слово археологам.

Астраханские и казанские археологи в Харабалинском районе Астраханской области, во время раскопок Селитренного городища, нашли (как они считают) сам Сарай (Сарай — бывшая столица Золотой орды)!

Говорит руководитель археологической экспедиции, кандидат исторических наук Евгений Пигарёв:

«В Золотой орде существовало самое совершенное налоговое законодательство в тогдашнем мире, — восклицает он. — После покорения Руси они сразу же провели перепись населения (редкое явление для того времени) и стали экономически обоснованно взимать территориальный налог. Учитывались экономические условия каждого хозяйства, — никогда налог не превышал прожиточного минимума, — и форс-мажорные обстоятельства: неурожаи, гибель скота от эпидемий и т. д. Иго началось тогда, когда русские князья убедили ханов, что они сами смогут собирать ханскую дань. Князья, как известно, собирали двойной налог: один для хана, другой для себя. С этих-то пор и началось иго. И было оно не татаро-монгольским, а русско-княжеским».

Также он:

«…описывает крайнюю рациональность и комфортность устройства городов Золотой орды. Они, по его словам, в санитарном отношении превосходили лучшие города Европы. Здесь существовали общественные бани и туалеты, канализационная система. „В то время в лучших европейских городах прохожему из окна на голову могли вылить помои или содержимое ночного горшка. В Сарае же подобное вряд ли могло случиться! — замечает археолог“».

Вот так — лучшая в мире санитария, совершеннейшая налоговая система…

Неужели скотоводы из пустыни Гоби?

 

Часть четвертая

Православие

Что больше всего удивляет в татарском нашествии? Несомненно — их ярая приверженность Православию. Если исходить из «традиционной трактовки» Батыева нашествия, то эта их черта, попросту необъяснима! Если же понять византийское происхождение татар, то все сразу же становится на свои места! И действительно, что может служить объединяющим фактором различных народов в единую империю? Таких факторов несколько — язык, культура, религия, идея и экономическая целесообразность. Про общие языки и культуру говорить в данном случае не приходиться. Об общей имперской идее — тоже. Сепаратисты найдутся (и находились) везде и во все времена. Остаются — религия и экономическая целесообразность. На этом и строил император свою империю! Трассы Великого шелкового пути и Православие — вот та идея и тот стержень, на который он опирался при этом.

Как сказал классик: «Национальное (религиозное, в нашем случае) самосознание народа, наиболее ярко проявляются лишь после удара иностранной нагайкой по морде!» Православные византийцы несколько раз получили «по морде» латинской нагайкой! Религиозное самосознание народа было обострено до предела! На Балканах, к примеру, православных священников, отказавшихся перейти в католицизм, попросту сжигали на кострах! И тут, либо должны были появиться татары, либо Православие превратилось бы в тайную секту немногочисленных изгоев.

Иоанн III Дука Ватац этого не допустил, а создал свое «царство пресвитера Иоанна». Честь ему за это и хвала!

Здесь мы рассмотрим лишь некоторые, наиболее яркие свидетельства православной идеологии «монголов».

«В ставке хана, с первых дней образования Орды, был построен православный храм. С образованием военных поселений в пределах Орды начали строиться повсюду храмы, призываться духовенство и налаживаться церковная иерархия. Митрополит Кирилл из Новгорода приехал жить в Киев, где им была восстановлена метрополия всея Руси… …Митрополит пользовался со стороны власти монгол значительными льготами; власть его, по сравнению с княжеской, была обширной: в то время, как власть князя ограничивалась владениями его княжества, власть митрополита распространялась на все русские княжества, включая и народ, расселённый в степной полосе, в непосредственных владениях различных кочевых улусов» (Гордеев А.А. История казаков).

Тот же Карамзин пишет, что «…одним из… следствий татарского господства… было возвышение нашего духовенства, размножение монахов и церковных имений… Владения церковные, свободные от налогов ордынских и княжеских, благоденствовали». Более того, «весьма немногие из нынешних монастырей российских были основаны прежде или после татар: все другие остались памятником сего времени».

То есть, во время Карамзина, почти все существовавшие монастыри были основаны во время ига!

Или вот:

«…ханская власть придавала особое значение сарайскому епископу во взаимоотношениях Орды с Византией. Вряд ли случайным совпадением было основание кафедры в том самом 1261 г., когда Михаил Палеолог вышвырнул крестоносцев из Константинополя, восстановив православную столицу. Известно летописное свидетельство о возвращении Феогноста, второго епископа Сарайского, в 1279 г. „из Грек, послан бо бе митрополитом к патриарху и царем Менгутемером к царю греческому Палеологу“».

Обратим внимание, что Сарайская Епархия — учреждена в Сарае для христианского населения ордынской империи в 1261 г. А это год возвращения императорами Константинополя!

29 мая 1453 султан Мехмед II берет Константинополь и что мы видим?

«С 1454 г. Сарская или Сарайская кафедра переносится в Москву на Крутицы и святители ее становятся ближайшими административными помощниками Первосвятителей Русской Церкви.»

Другими словами, пока Константинополь православный — православная и орда. Как только к власти приходят мусульмане — Сарайская епархия переносится в Москву!

Если кто-то думает, что так было только на Руси, для усиления ханской власти, тот глубоко заблуждается!

Вот возьмем книгу Дворкина А. Л. «Очерки по истории Вселенской Православной Церкви»:

«В 1256 г. громадная монгольская армия под началом Хулагу — брата великого хана Кубилая — направилась на Ближний Восток. Хулагу был шаманистом, но его старшая жена — несторианкой, и она оказывала на него большое влияние. Его главным полководцем был несторианин Китбуга, найман по происхождению (по преданию, в которое он верил, он потомок одного из трех евангельских волхвов).

В 1258 г. был взят и разгромлен Багдад. Все жители великого исламского мегаполиса были вырезаны или проданы в рабство. Жизнь и имущество сохранили лишь христианам. Багдад так и не оправился от этого страшного погрома. Город более уже никогда не вернул себе прежнего величия. Конечно, постепенно он начал отстраиваться вновь, и к началу XIV в. это был благополучный провинциальный городок, приблизительно в 1/10 прежнего размера.

Один за другим монголы брали великие мусульманские города. И всюду повторялась одна и та же схема: мусульман вырезали, а христианам оставляли жизнь и имущество. В 1260 г. пали Алеппо и Дамаск. 1 марта 1260 г. Китбуга вступил в Дамаск во главе монгольской армии. Вместе с ним ехали король Армении и князь Антиохийский. Впервые за шесть веков три христианских государя ехали с триумфом по улицам древней столицы халифата».

То есть, генеральная политическая (религиозная) линия татар везде остается неизменной!

Факты, если даже оспорить теорию о византийском походе, говорят сами за себя — на Руси и система управления, и религия и, даже, многие обычаи — суть византийские.

«Можно спорить о том, не византийского ли происхождения тот или другой обычай, начало которого долго искали в Сарае, — например, употребление кнута и жестокость наказаний, заключение женщин в терем, обычай падать ниц перед государем. …Православие становится палладиумом национальности и сливается с ней; греческий крест становится штандартом Святой Руси. Под татаро-монгольским гнетом умолкают внутренние раздоры, борьба личных честолюбий прекращается. Конечно, было бы преувеличением приписывать образование единой и неограниченной русской монархии исключительно влиянию татаро-монгольского ига; очень вероятно, что географические, этнографические и политические условия, во всяком случае, привели бы к установлению централизации и единодержавия; но, несомненно, что завоевание ускорило и усилило этот процесс». («Эпоха Крестовых походов» — под редакцией Э. Лависса и А. Рамбо)

И еще… Когда царь Иоанн IV Васильевич сказал, что Москва — третий Рим, он, тем самым, заявил о своем праве на бывшие византийские (ордынские) земли. И, правда, когда Грозный подчинял Казань и Астрахань, возмущался только Стамбул, который тоже себя считал правопреемником Царьграда. А вот, когда Иоанн IV «полез» в Прибалтику, то получил общеевропейский отпор. Так как на эти земли прав не имел…

Закончить данную статью я хотел бы некоторыми лингвистическими наблюдениями. Сразу должен оговориться — я не лингвист, но даже элементарные эксперименты с электронным переводчиком дают следующее (русско-турецкий):

Kara co — земля сотрудничества, где частичка «co» не является словом «сотрудничество», а обозначает принадлежность к чему-то. В данном случае к слову Rum — Рим.

Получается, что KaracoRum — земли Рима!

С наилучшими пожеланиями

Виталий Федотов.