Темная вереница монахов, издали похожая на стаю галок с подрезанными крыльями, брела вперед по щиколотку в грязи. Узкая дорога, раскисшая от дождей, блестящая на солнце красновато-коричневыми лужами, петляла меж бескрайних просторов торфяных болот. Вдалеке, подернутые легкой дымкой, вставали горы.

Отец Бэннан остановился и утер ладонью взмокший лоб. Солнце, такое нежданное, будто вспомнив о своем предназначении, палило нещадно. «Словно не май на дворе, а середина лета», – подумал аббат, оборачиваясь. Братья плелись следом, растянувшись длинной цепью. Они устали. С той ночи в Уотерфорде прошло уже почти трое суток, и за все это время им не встретилось больше ни одного даже самого захудалого трактира, ни одного постоялого двора. На ночлег останавливались прямо под открытым небом, благо ливший несколько дней кряду дождь наконец-то прекратился.

Однако, несмотря на солнечную погоду, ночи все еще были холодными. Не спасали даже толстые шерстяные одеяния и пледы. Брат Лири кашлял уже просто беспрерывно – лекарство, добытое аббатом, судя по всему, положения не улучшило. Мало того, хлипкий Гален тоже подпростыл. На ночь Алби натер мальчишку жиром, однако эти меры мало что изменили… Отец Бэннан покачал головой. Наверное, ему следовало идти одному. Оставить всех на Скеллиге и уйти. Но такой роскоши, увы, он не мог себе позволить. Слишком многое было поставлено на кон!..

К ожидающему аббату, отдуваясь, приблизился Алби. Крепко сбитый послушник тяжело дышал.

– Отче, – Алби почтительно склонил голову, – брату Патрику нехорошо. Он совсем белый. И сказать не хочет, что с ним.

– Обет молчания, сын мой, – напомнил аббат. И, повернув голову, прищурился. Упомянутый брат Патрик и впрямь выглядел не лучшим образом. – Совсем вымотала нас эта дорога. И брату Лири все хуже и хуже… Скажи всем, Алби, что можно передохнуть. Я подожду здесь.

– Хорошо, – с видимым облегчением кивнул послушник и повернул обратно.

Отец Бэннан огляделся – болота, болота, одни сплошные болота! Даже и присесть негде!.. «Одно хорошо – без огня мы точно не останемся, – подумал он. – Торфу здесь хватило бы на всю Ирландию». Аббат, поразмыслив, вскинул голову, кивком подзывая к себе брата Лири. Тот, опираясь на руку Джеральда, подошел. Его душил кашель.

– Вы уверены, что сможете идти дальше? – Святой отец приложил ладонь ко лбу монаха и покачал головой: – У вас жар. И сильный.

– Ничего, – прохрипел Лири. – Сейчас посижу немного, отдышусь…

– Вам бы отлежаться, брат! – сказал Джеральд. Глаза на осунувшемся лице послушника горели тревогой. – Отче! Долго ли нам еще идти?

– Порядочно, сын мой. До Армы путь неблизкий.

– Арма? – охнул Джеральд. – Но ведь пешком туда бог знает сколько добираться!..

– Я предупреждал, что будет непросто, – повторил аббат. И повернулся к подошедшему брату Колуму. – Все ли благополучно?

– Слава Господу. – С трудом переводя дыхание, кругленький монах остановился подле них и скользнул тоскливым взглядом по болотам. – Стыдно признаться, отче, но мне уже начинает казаться, что мы никогда не доберемся до места. Я слышал, вы упомянули об Арме?

– Уныние – грех, брат мой, – сурово отрезал аббат. И пересчитал по головам своих спутников. Все были на месте, и, слава богу, на ногах. – Я вижу, Годфри и Даллан открыли мешок с провизией?..

– Простите, святой отец, – потупился брат Колум. – Но мы ничего не ели со вчерашней ночи, и я осмелился…

– Вам не за что извиняться, – улыбнулся тот. – Я как раз собирался сделать то же самое! Джеральд, будь добр, устрой брата Лири поудобнее, здесь вроде бы место посуше. А я пока разведу огонь.

– Не стоит так со мной возиться, – прокашлял монах. – Джеральд, иди, помоги отцу Бэннану. Я тут посижу.

– А я с вами побуду, – решил брат Колум, здраво рассудив, что остальным он будет только мешать. – И с братом Патриком. Расхворались вы оба…

Патрик, чьи уста сковывал данный год назад обет молчания, дернулся было, чтобы, несмотря на головокружение, помочь остальным, но был остановлен братом Лири:

– Ну куда вы? И без того едва держитесь. Садитесь рядом. – Он зашелся в приступе кашля и, сплюнув, добавил: – Брат Колум, вы ведь все святые тексты наизусть помните. Прочтите что-нибудь, быть может, это немного укрепит наши силы?

– С удовольствием, – обрадованно заулыбался монах и наморщил лоб, припоминая что-нибудь подходящее. Его задумчивый взгляд скользнул по дорожной грязи и остановился, словно споткнувшись: в коричневой жиже расплывалась маленькая алая клякса. На том самом месте, куда только что сплюнул брат Лири. Кровь?.. Глаза летописца расширились. Снова закашлявшийся Лири, поймав его полный ужаса взгляд, криво улыбнулся:

– Пустое, брат. Читайте!..

И монах, опустив голову, начал читать. Первое, что вспомнилось. Вспомнилось почему-то не из Святого Писания.

Старая, въевшаяся в язык молитва еще со времен его, Колума, странствующего монашества… Он всегда читал ее в пути – иногда вслух, иногда про себя. И дорога становилась немножко легче. Даст Бог, и сейчас принесет она хоть малую толику утешения!..

Тихий голос чтеца заглушил булькающий кашель. Брат Колум поперхнулся последней строфой и умолк. «Господь Всемилостивый! – с душевной болью подумал летописец, отводя взгляд от вздрагивающих плеч брата Лири. – Только дай ему дойти!.. Мы-то уж как-нибудь сами… Ох, Пресвятая Дева, он же сейчас легкие свои выплюнет!.. Нет. Нельзя. Думай о хорошем, Колум! Не раскисай! Все обойдется. И мы дойдем. Мы никого не потеряем. Мы и так потеряли уже слишком многих…»

Брат Лири умер ночью.

Монахи, только что кончив читать заупокойную, молча сидели вокруг костра, не глядя друг на друга. Брат Даллан, уставившись в темноту невидящими глазами, мерно отстукивал посохом по земле. Рядом с ним, уткнувшись мокрым от слез лицом в теплый бок слепого, скорчился Гален. Брат Колум, серый, как сами горы, которые окружали со всех сторон маленькую кучку монахов, глядел на огонь и молчал. У него не было сил ни говорить, ни даже думать о чем-то. Послушники устроились чуть поодаль, на торчащих из земли больших скалистых обломках. Джеральд, стиснув пальцами свой молитвенник, покачивался из стороны в сторону, словно в забытьи. Годфри ковырял пальцем моховые наросты на камне. Алби подошел только что – он последние полчаса искал хоть что-нибудь, из чего можно было бы соорудить крест на могилу. Подошел, переглянулся с Годфри и легонько потрепал по плечу пребывающего в прострации Джеральда:

– Эй, ты как?.. Джерри! Джерри, ты меня слышишь?

Тот повернул голову:

– Слышу. Ты нашел ветки?

– Да где там! – с досадой махнул рукой Алби. – Все окрестности чуть не на пузе излазил! Ни деревца, ни кустика. Горы же!.. Что ж делать-то?.. Нельзя ведь без креста-то.

– Это все я…

– Ты о чем? – удивленно наморщил брови крепыш.

– Из-за меня все, – прошелестел Джеральд. – Недоглядел. Брат Лири… лекарство…

– Да что ты там бормочешь? – Крестьянский сын решительно взял товарища за плечи и хорошенько встряхнул: – Очнись, слышишь, Джерри? При чем тут ты? Братец болел. Если б не холод этот проклятый, дак, может, и выкарабкался бы, а так-то… Ты уж здесь точно не виноват!

– Виноват, – быстро перебил его послушник. – Дал слабину! Позволил ему лекарство это до самого донышка… А ведь брат Лири не ел ничего совсем… Аббат сказал, что сильное лекарство было. Никак нельзя его на пустой-то желудок! А я… ну ведь он так кашлял! Так просил!

– Ну тихо, Джерри. Тихо. – Алби утешительно похлопал безутешного друга по спине. – Аббат небось это уж после сказал? Ты ведь не знал же. Чай, не ясновидящий, ну?.. Да и плох был брат Лири, совсем плох, земля ему пухом…

Губы Джеральда задрожали. Он вскочил, оттолкнул опешившего Алби и широким шагом ушел в темноту. Крестьянский сын только руками развел:

– Вот ведь натура нежная. Дворянская кровь, что тут скажешь?.. И ведь нисколечко же не виноват, а так и будет себя травить теперь до старости… За ним пойти, что ли? А, Годфри?

– Не надо, – проронил тот. – Только хуже сделаешь. Что ты, Джерри не знаешь?.. Лучше вон Галена покорми. Совсем мальчишка сдал. И чихает весь день. Нам только второго брата Лири не хватало.

– Сплюнь! – подпрыгнул Алби. – Вот ты как брякнешь, честное слово!..

Годфри пожал плечами и не ответил. Крепыш-послушник спрыгнул со своего камня и, поглядев в сторону костра, сказал:

– И правда, схожу-ка к Галену. Испереживался малыш… Только как же с крестом быть, а, Годфри?

– Найдем пару камней да свяжем веревкой поперек. Вот тебе и крест. Иди уже.

Алби подумал, нашел идею с камнями вполне сносной и направился к монахам. Не дойдя пары шагов до костра, обернулся, собираясь позвать с собой и Годфри… И приоткрыл рот: приятеля как корова языком слизнула! Ну дела!.. Ведь только что тут был! «Наверное, за камнями теми пошел, – пораскинув мозгами, решил крепыш. – Их ведь тоже пока найдешь, чтоб подходящие…» Он встряхнулся и, подойдя к тихо всхлипывающему Галену, ласково сказал:

– Ну что ж ты так раскис-то, парень?.. Негоже. И брату Даллану вон слезами почитай все одеяние залил!.. Пойдем-ка со мной. Перекусим. И не куксись, не куксись. Впереди еще долгий путь, и я тебе не позволю мощами по дороге греметь! А будешь упираться, отцу Бэннану как есть нажалуюсь! Тебе Господь жизнь даровал не затем, чтоб ты себя голодом морил!.. Ну? Вот и молодец. Пойдем. Я тебе кусочек сыра припас…

Аббат стоял у свежей могилы. Стоял молча, только руки стискивали широкую рукоять воткнутого в землю меча. Прятать его дальше уже не имело смысла.

Монах медленно поднял глаза к черному небу. Оттуда на них равнодушно смотрела полная луна. На них обоих – на него и брата Лири. «Что ж, – подумал отец Бэннан, – я сделал, что должен был сделать. Остальное в руках Господа…»

Он посмотрел на стоящий в ногах сундучок. Усмехнулся криво. И опустился на колени, прислонившись лбом к холодному клинку. Из правого рукава одеяния на ладонь аббата скользнули четки. Глава общины прикрыл глаза, вздохнул и тихо зашептал слова молитвы.

Годфри, стоя у него за спиной, под надежной защитой вросшей в землю каменной глыбы, прислушался. И задумчиво сощурил глаза. Разобрать обрывками долетающее от могилы бормотание было сложно, но ему это все же удалось. Молитва была странная. И привычной заупокойной там даже не пахло… Так же как и смирением пред лицом Господа. «А вы не так просты, святой отец», – подумал послушник, переводя взгляд с коленопреклоненной фигуры аббата на поблескивающий в свете луны клинок. Двуручник. Вынул-таки из-под плаща, значит. Годфри невесело усмехнулся – стало быть, аббат решил выложить на стол все карты? Зря. Если только это не прямая провокация, конечно… Но в любом случае – шутки кончились. И тянуть дальше не имеет смысла. Вот только знать бы, что конкретно известно аббату и известно ли вообще что-нибудь? Хотя, если судить по мечу… Он задумчиво кивнул каким-то своим мыслям и бесшумно отступил в тень.

Когда отец Бэннан поднялся с колен и, бросив прощальный взгляд на последнее пристанище брата Лири, вернулся к остальным, Годфри среди них не оказалось. Братья его не видели, до Джеральда, впавшего в самобичевание, вообще достучаться было сложно, и только Алби высказал предположение, что товарищ ушел на поиски камней для креста. Аббат, пожав плечами, оглядел соратников и велел:

– Тушите огонь. – Он оглянулся в сторону свежей могилы, и голос его предательски дрогнул: – На ночевку встанем где-нибудь в другом месте…

– Как же, отче? – удивился Гален. – Ведь Годфри еще не вернулся!..

– Ничего страшного, – отрезал Бэннан. – Камней вокруг пруд-пруди, далеко ему ходить не надо, а дорога здесь всего одна. Увидит, что мы ушли, нагонит, и часу не пройдет!

Но прошла ночь, наступило утро – а пропавшего послушника монахи так и не дождались. Годфри исчез. Исчез, будто его и не было.

Дэвин О’Нейлл хмуро смерил взглядом стоящего перед ним Ивара:

– А почему бы тебе самому этим не заняться, лорд? Ты на таких делах, считай, собаку съел!

– И как вы себе это представляете? – поднял бровь первый советник. – Пришлый наемник, и месяца не прослуживший, начнет пытать господ на предмет того, где был каждый из них в момент бесславной кончины двух вождей?.. Немного не по чину, вам так не кажется?

– Открыл бы имя, да и всех дел!

– Чтобы наш убийца поумерил пыл и залег на дно? Вы простите, но год я в Ирландии торчать не намерен.

– Вот свалились же вы с Кеннетом на мою голову… – проворчал Дэвин. И после паузы вздохнул. – Ладно. Чего спрашивать и у кого?

– Я тут списочек набросал, – живо отозвался лорд Мак-Лайон, ныряя рукой за пазуху. – Здесь и вопросы, и имена… Ознакомьтесь, я подожду. И разъясню, если что-то непонятно.

– Кхм… Ну давай поглядим. – Вождь принял из рук «наемника» аккуратно сложенный лист, развернул, пробежал глазами и нахмурился. – А Кара тут при чем?! Ты что, лорд, совсем рехнулся?! Моей жене-то это на кой?! Да и куды ей, малахольной, двух мужиков одолеть?..

– Женщины иногда способны на куда большее, – равнодушно пожал плечами Ивар. – Уж поверьте моему опыту… Кстати говоря, вождь, относительно вашей супруги у меня будет к вам небольшая просьба.

– Ну?

– Если позволите, мне бы хотелось осмотреть ее покои.

– Чего?! – аж подпрыгнул тот, багровея. – Да ты совсем обнаглел?! Мало того что всю семью бог знает в чем подозреваешь, так еще и к жене моей под юбку…

– Боже упаси, – спрятав улыбку, королевский советник замахал руками. – Вот уж там-то мне точно делать нечего!.. Не стоит так сердиться, вождь. Моя просьба касается не только госпожи О’Нейлл… И, я вас уверяю, ничего страшного в аккуратном обыске нет. Ну так что?

– Что, что… – проворчал Дэвин, страдальчески морщась. – Можно подумать, выбор у меня есть!.. Ты ж небось не отвяжешься…

– Служба такая.

– Во-во. А ежели не позволю, дак ведь все равно везде пролезешь. И не делай такие глазки честные, все вы, гончие, одинаковы… Ладно, черт с тобой! Делай, что положено. Мои комнаты небось тоже обнюхивать будешь?

«Само собой, а ты на что надеялся? Буду, и в первую очередь», – подумал Ивар. А вслух сказал:

– Ну что вы! Как можно?

– Брешешь, – вздохнул вождь, качая головой. – Нутром чую, брешешь!.. Ну да ладно. Пошли тогда, что ли…

– Куда, простите? – захлопал глазами лорд.

Дэвин ухмыльнулся:

– Ты ж хотел обыск. Будет тебе обыск! Да пошли, чего встал-то?.. Дома как раз никого – Лиам Маделин к отцу повез, Кара с Дейдре провожать уехали. И парни с ними. Очень удобно даже!.. Хоть обыщись весь!.. А я посмотрю…

– …как бы я чего не стащил? – ехидно закончил за него Ивар.

Тот стушевался:

– Да я ж не о том… Чего ухмыляешься, лорд?! Тебе бы в дом черт-те кого заслали, я б еще на тебя посмотрел бы! Ну? Чего встал столбом? Пошли, говорю. Пока я не передумал. У, Кеннет! Подсуропил!.. Вот ей-богу, знал бы, дак еще двадцать пять лет назад попер бы его отсюда, невзирая на папеньку! А теперь-то чего… поздно! Тьфу ты!

Ивар сочувственно вздохнул и вышел следом за недовольно брюзжащим вождем. Сочувствовал он вполне искренне, только не Дэвину, а себе. Само собой понятно, что в присутствии хозяина дома (который, на минуточку, тоже под подозрением!) ни о каком обыске и речи не идет. Будет стоять над душой, из-за плеча выглядывать, под руку лезть… «Лучше бы он тоже дочь провожать поехал! – недовольно думал лорд. – Хотя, сто к одному, мне б и тогда ничего не светило. С собой бы поволок, побоялся бы одного в поместье оставить… Ну понятно, я же – гончая! Черт бы побрал этих ирландцев, у которых везде родственники… Не работа, а каторга. Ну что мне, ночью по спальням шарить?.. М-да… Идея-то хорошая, но вот исполнение… Надо было у Нэрис снотворных капель взять. Полезная вещь, чтоб я сдох!»

Как и предполагала королевская ищейка, осмотр господских покоев много времени не занял. Да и осмотром этот пробег по второму этажу назвать можно было только при наличии богатой фантазии… Уже вечером, стоя в одиноком карауле, лорд Мак-Лайон сердито брюзжал себе под нос:

– Невозможно работать!.. Этот бородатый собственник сам себе яму роет: туда не лезь, здесь не стой, тут ничего интересного, и вообще, заканчивать пора… Можно подумать, у меня начать время было!

Ивар сердито нахохлился: «Ну вот что мне с ним делать?.. Вождь меня и раньше не особо жаловал, а теперь и подавно глаз не спустит. Как же – явился тут, нос сует, куда не надо! А головой подумать, что «не надо» оно как раз мне. Ну ладно! Надеюсь, после сегодняшнего «обыска» он наконец успокоился. И ужинать будет в столовой, вместе со всеми, если они вернуться успеют, конечно. А не успеют – и того лучше, целая ночь в моем распоряжении!»

Он начал было уже прикидывать заранее, чьи покои посетит первыми, но отвлекся – из-за ограды послышался какой-то шум. Лорд Мак-Лайон навострил уши. Со стороны дороги, становясь все громче, летело разухабистое:

Песенку выводил чей-то очень знакомый и очень нетрезвый голос. Ивар чертыхнулся:

– Финви!..

– Прибью паршивца, – прошипел лорд, решительно разворачиваясь к воротам. – Я его по делу посылал, а он, рожа бесстыжая… Адэйр, это Финви мой! Впусти, будь другом… – Он подумал и добавил: – Хотя, если по-хорошему, его бы на ночь снаружи оставить! Совсем совесть потерял.

– Так чего делать-то? – хохотнули со стены. – Впускать али нет?

– Впускай, – вздохнул несчастный наниматель. – Я ему тут всыплю.

– Эвон как заливается, – ухмыляясь, сказал Шерк, по знаку караульного сверху отворяя малую дверцу ворот. – Ивар, обожди зверствовать! Дай дослушать… С бардами пил, что ли?

– Сейчас узнаем, – многообещающе процедил королевский советник, закатывая рукава.

Покачиваясь, довольный по уши бродяжка шагнул во двор, набрал в грудь воздуха для нового куплета… и испуганно пискнул, когда неумолимая рука Ивара, появившаяся невесть откуда, сграбастала его за воротник курточки.

– Явился, поросенок?! – гневно вопросил лорд. – Нагулялся?

– Ай!

– Да хоть «ой»! Совсем обнаглел?!

– Господи-и-ин… – заскулил нещадно встряхиваемый Финви. – Господин, ну за что? Ну я же ничего не сделал!

– Вот именно! – отрубил наниматель. – Я тебя пьянствовать посылал? А?!

– Н-нет… Да я ведь только самую чуточку, господин!..

Ивар втянул носом воздух и скорчил страдальческую гримасу:

– Чуточку! Да в тебе вечерняя доза Мак-Тавишей… Что за жизнь, черт возьми?.. Одних сплавил подальше, так тут же им замена достойная нашлась!.. Шерк!

– А?

– Я отойду ненадолго, ладно?.. Что ты лапками сучишь, паршивец этакий?! А ну пошли! Пошли, я сказал! Я с тобой в другом месте поговорю…

– Ой, не надо-о-о!.. – заскулил проводник, взрывая пятками землю.

Впрочем, лорд даже не ответил – он, все так же крепко держа проштрафившегося паренька за шкирдяй, целеустремленно волок его в сторону конюшни. И сопротивляться, как быстро понял Финви, было бесполезно. Бродяжка шмыгнул носом и утих, бросив прощальный взгляд в сторону ярко освещенных окошек кухни… Бойцы на воротах весело переглянулись.

– Суров! – одобрительно хмыкнул в усы Морда.

Адэйр весело хихикнул, глядя на испуганную физиономию Финви, а Шерк пожал плечами:

– По мне, так и за дело. Ишь, нализался, щенок! Где, интересно?

– Кажется, Ивара это тоже сильно интересует, – отозвался сотник, поворачиваясь к воротам. – Ну кончайте глазеть! Нам не за то платят. Шерк! Тебе лишь бы выпить! Марш на стену, ржет он… Господа вернуться должны, хозяин велел высматривать. А вы тут базар устроили!

Ивар возвратился быстро – и получаса не прошло. Вид у него был недовольный. Основательно пропесоченный бродяжка долго не упирался, выложил все как на духу – и где был, и с кем пил, и как у него на это совести хватило… В общем, шпион из Финви оказался как из миски корыто. Попался. Застукал его таки шорник со своей дочкой. Ну и, понятное дело, чуть не прибил! Не будь побирушка таким шустрым… В общем, шорник его погонял по огородам, колотушкой пару раз огрел да и отстал круге на третьем. «Но к дочке мы теперь точно не подступимся! – без энтузиазма подумал лорд. – Стеречь будет…» Ивар покосился на Шерка с Айзеком, втихую посасывающих из фляжки, и сморщил нос. И они туда же! В каждом отряде, что ли, такая парочка имеется? То вот Мэт с Марти, то эти двое, то Финви… Правда, у последнего были смягчающие обстоятельства. Напился он вынужденно: спасаясь от шорниковой колотушки, выскочил впопыхах прямо к мельнице, а там ее хозяин на крылечке от дел отдыхает за кружечкой… Мельник был уже тепленький, да к тому же, как оказалось, они с шорником терпеть не могут друг друга. Вот он горе-кавалеру и посочувствовал. Финви же много не надо, ему пробку понюхать – и все, готов! Вот он и набрался на радостях. Еще и Ивару сейчас минут десять по ушам ездил, мол, мельнику песенки его понравились, еще заходить приглашал, мол, праздник там у них намечается, надо, мол, наведаться, неудобно, мол… «Врет как дышит, пьянчужка малолетний, – уверенно сказал сам себе лорд Мак-Лайон. – Глаз да глаз за ним нужен. Дурное дело нехитрое, начнет за воротник заливать – не отвадим. А с его болтливостью нам это может сильно навредить».

Ивар встряхнулся и окинул взглядом молчаливый дом. Из-за левого крыла показался зевающий Кирелл. Значит, пора в обход, очередь подошла…

Лорд Мак-Лайон кивнул бойцу и медленно направился в противоположную сторону. «Что-то О’Нейллы и вправду задерживаются, – думал он. – Час уже поздний… Может, у Лиама на ночь решили остаться? Что же, это было бы правильно. Шататься ночью по Аргиалле – идея не из лучших. Опять же и мне так было бы куда проще!.. Комнату вождя можно и позже осмотреть, а вот остальные… С этим запретом на выход из поместья сплошные неудобства! Все домашние по своим покоям сидят, не сунешься».

Ивар окинул скучающим взглядом темный сад, прислушался к мирной тишине, окутывающей поместье, и мысли его приняли иной поворот. Два вождя. Два соперника. И один ловкий убийца.

Советник государя Шотландии задумчиво наморщил брови, возвращаясь к свадебному вечеру. Итак, сцену два пылких поклонника Дейдре устроили еще засветло. Потом их, стало быть, развели по углам, успокоили… И кающийся Фергал О’Куинн даже обещал брату, что принесет вождю Бриану свои извинения. Обещание свое он сдержал – это подтверждают слова младшей кухарки. И было это в аккурат перед тем, как подали горячее: Пэгги обмолвилась, что у нее как раз в тот момент жаркое подгорало. После примирения, согласно свидетельству той же кухарки, соперники уговорились выпить мировую и ушли. Вероятно, именно за этим. «И пошли они не к остальным гостям, а как раз в столовую. – Ивар задумчиво выстукивал пальцами по рукояти меча. – Вопрос – зачем? Когда во дворе столы ломились от кувшинов?.. Хм. Ну тут можно придумать только одно объяснение – разговор был еще не окончен и касался он дамы – Дейдре то есть. Понятное дело, не обсуждать же ее при людях. Значит, вожди уединились. И поговорили, надо полагать, по душам. И мировую все-таки выпили… А после отдали богу души. Знать бы, когда конкретно!» Лорд покачал головой. Гости начали разъезжаться где-то часа через полтора после того, как подали жаркое. И двойное убийство было совершено именно в это время. Полтора часа… Немало, очень немало.

Ивар выбил глухую дробь по ножнам. Время у убийцы было, но не это самое главное. Творимир торчал у крыльца весь вечер и клянется, что никто из гостей в дом не входил. Слуги, члены семьи – да, но не гости. Включая, между прочим, Макорика и О’Куинна. И как же тогда означенные господа попали в столовую? «Черный ход был заперт изнутри на засов, – вспомнил королевский советник, – и снаружи дежурил кто-то из наших… Адэйр, кажется. То есть, по идее, через заднюю дверь вожди тоже не могли пройти незамеченными. Ну и как же тогда им удалось пролезть внутрь? Не через окно же!»

Он скептически хмыкнул: Бриан Макорик и Фергал О’Куинн были люди в возрасте, уважаемые и почтенные. Они в окно не полезли бы, нет. Кто-то их впустил. Скорее всего, тот, кто и подал им идею выпить мировую. И услужливо предоставил для этого тихую комнату… Нет, многочисленные гости тут были ни при чем! Провернуть эту аферу, не вызвав ни у кого подозрений, мог только кто-то из хозяев дома, в своем праве.

Кто-то из О’Нейллов.

Весточка от Эрика прибыла ближе к полуночи, с голубем. В ней сообщалось, что они с матерью и госпожа Мак-Кана с сыном вернутся завтра ближе к полудню: Лиам О’Нейлл уговорил новоиспеченных родственников остаться подольше. Дэвин, прочтя послание, успокоенно кивнул и велел подать ужин себе в покои. Сразу после оного вождь намеревался улечься спать…

Лорд Мак-Лайон, разумеется, не преминул воспользоваться таким удачным стечением обстоятельств. То, что этот самый лорд находился в ночном карауле, его ни капельки не смутило. Едва в комнате Дэвина задули свечу, Ивар спихнул свои обязанности на уже порядком кривенького Айзека и, сказавшись больным, был таков. Впрочем, это сошло ему с рук – хозяин поместья сопел у себя наверху, досыта набив брюхо, глава дружины, который вместе с этим самым хозяином вчера на свадьбе накушался до зеленых чертей, страдал головой и желудком в караулке, а остальным не было никакого дела до Ивара. Ночь была спокойная, светлая, спящие холмы Аргиаллы безмятежно нежились под луной, караульные на стенах лениво зевали, бойцы во дворе дулись в карты, а первый советник Кеннета Мак-Альпина, воровато озираясь и замирая от малейшего шороха, поднимался по рассохшимся ступенькам вверх, на второй этаж.

Проклятая лестница скрипела так, будто вот-вот развалится на части. Крадущийся по ней лорд Мак-Лайон мысленно чертыхнулся, замер, прислушиваясь к окружающей тишине, и, выдохнув, преодолел наконец последние несколько ступеней. С верхней площадки лестницы раздалось недовольное собачье ворчание, которое, впрочем, тут же сменилось глухим постукиванием хвоста об пол – давно и надежно прикормленный пес узнал Ивара и ткнулся ему в колено носом, намекая на угощение. Кусок сладкой булки, припасенный заранее, отправился по назначению, а коварный благодетель – вперед по коридору. В первую голову его интересовали покои госпожи О’Нейлл. «Надеюсь, дверь не заперта на ключ, – думал Ивар, едва ли не на цыпочках проскальзывая мимо хозяйской спальни, откуда раздавалось молодецкое похрапывание. – А то придется повозиться, я все-таки не взломщик. Так… Прекрасно. И петли не скрипят. Теперь главное – на входе шуму не наделать».

Он осторожно приоткрыл дверь в покои хозяйки дома, помедлил мгновение – и шагнул внутрь. Аккуратно прикрыл дверь у себя за спиной, поморгал, привыкая к темноте, и огляделся. Тяжелые занавеси не были задернуты, и яркий лунный свет бросал на пол решетчатую тень от окна. «Все равно скудноватое освещение, – решил королевский советник. – Пожалуй, мне не хватит». Он подкрался к окошку, осторожно взглянул вниз (никого, слава богу) и сдвинул тяжелые складки портьер. Толстые, плотные, такие свет не пропускают… Вот и замечательно! Вынув из-за пазухи свечу, лорд щелкнул огнивом и страдальчески поморщился – сухой короткий щелчок в тиши спальни прозвучал чуть ли не громом небесным. И ведь Дэвин храпит через стенку!.. Оборони Создатель, проснется… «В следующий раз, – мысленно сделал себе зарубку Ивар, – непременно у Нэрис в саквояже с лекарствами пороюсь. Пригодится. Не работа, а сплошные нервы». Однако сон у вождя оказался исключительно богатырский – как он храпел, так и продолжил, сочно, да с переливами… Воспрянувший духом лорд Мак-Лайон расслабился и зажег свечу. И медленно огляделся, раздумывая, с чего начать. С сундука? Или со шкафа? А может… Глава Тайной службы повернул голову в сторону небольшого туалетного столика и ухмыльнулся. На столике стройными рядами вытянулись склянки, пузырьки и коробочки. Женский алтарь. Кто бы мог подумать, что Кара О’Нейлл так следит за собой?.. Ивар с сомнением припомнил бледное лицо супруги Дэвина и покачал головой: да ну! Не иначе как лекарства одни!.. «Но посмотреть все-таки стоит, – подумал он, подходя к столику. – Опять же тут и ящички выдвижные имеются… Ну-ка, ну-ка! Посмотрим, есть ли вам что скрывать, дорогая леди?.. И чем же вы, в конце концов, хвораете?»

Ивар склонился над туалетным столиком, попеременно откупоривая пузырьки и суя в каждый любопытный нос. Так. Две склянки с дорогими эфирными маслами, розовая вода, коробочка с рисовой пудрой, пузырек с сурьмой… Все это густо покрыто пылью и, очевидно, давно не использовалось. Лорд задумчиво наморщил брови и, взяв в руки коробочку, легонько ее встряхнул. Да, так и есть – рисовая пудра совершенно слежалась. «Хм. – Ивар вернул коробочку на место и покачал головой. – Видно, госпожа О’Нейлл знает толк в маленьких женских хитростях. И хитрости эти очень недешевы – одно миндальное масло чего стоит!.. Так отчего же, скажите на милость, она вдруг все забросила?» Он легонько пожал плечами и занялся остальными склянками. Вот на них, между прочим, никакой пыли не было! Стало быть, в ходу у хозяйки… В лекарствах Ивар был не силен, а Нэрис, к его большому сожалению, рядом не было. Но с горем пополам – где-то вдумчиво принюхавшись, где-то попробовав на вкус – он в содержимом пузырьков все-таки разобрался. Львиная доля содержала желудочную настойку и средство от головных болей. Еще была пара склянок с темной жижей, определить состав которой королевский советник так и не сумел. Но интересовало его вовсе не это… Упрямо фыркнув, лорд поднес свечу поближе, аккуратно отодвинул тихо звякнувшие пузырьки и положил руку на большую резную шкатулку. Замка на ней не было – вероятно, не драгоценности, а так, нитки с иголками… Ну да все одно проверить не помешает. Ивар откинул крышку, поворошил ворох кружев, пребольно уколол палец о расстегнутую брошь и торжествующе сказал:

– Ага!..

Среди кружевных салфеток и манжет лежала объемистая пузатая бутылочка зеленого стекла. Вино?.. Королевский советник торопливо пристроил свечу на край стола и взял бутылочку в руки. Осторожно вынул пробку, нижняя часть которой была окрашена в темно-бурый цвет, понюхал, лизнул – и скривился. Язык обожгла знакомая резкая горечь.

– Ч-черт, – не сдержавшись, выдохнул Ивар, быстро вынимая платок и сплевывая в него комок горькой красноватой слюны. – Уж лучше бы вы пили, леди!.. Нет, я с ума сойду… Где она взяла настойку опия?! В глуши, в Ирландии, да еще и в таких количествах!

За стеной потревоженно заворочался Дэвин. Лорд Мак-Лайон, придя в себя, быстро заткнул злополучную бутыль пробкой и сунул ее обратно в шкатулку. Причину недомогания Кары О’Нейлл он выяснил. Оставалось только разобраться, откуда у этого недомогания ноги растут! Просто так опием не балуются… Ивар выпрямился и деловито размял пальцы. Итак – шкаф или сундук?.. Он подумал и решил все-таки начать со шкафа.

На соломенном тюфяке, раскинув руки в стороны, тоненько посвистывал носом Финви. Окно пришлось раскрыть настежь – когда лорд Мак-Лайон, обшарив все верхние спальни, спустился к себе, его прямо с порога едва не сшиб тяжелый сивушный дух. «Кружечку он выпил, как же! – плюясь про себя, подумал Ивар и уселся на подоконник. – Битый час проветривать придется… А утром вернется Творимир, и этот поганец узнает где раки зимуют!»

Он зевнул и прикрыл глаза, вполуха прислушиваясь к звукам ночи. В саду стрекотали кузнечики, от ворот доносился недовольный голос Морды, распекающего кого-то из караульных, сверху, над головой, храпел Дэвин… Риск себя оправдал – ночная вылазка удалась в полной мере. «У всей семейки рыльца в пушку, – удовлетворенно подумал советник. – Жаль, к вождю не попал, но, сдается мне, и там будет чем поживиться!»

Нет, прямых улик Ивар не нашел, однако же… Однако серая мышка Кара его удивила. В тихом омуте… М-да!..

Лорд Мак-Лайон скользнул рассеянным взглядом по звездному небу и, высунувшись наружу, поднял глаза на темные окна комнаты Кары О’Нейлл. «Удивила» – это еще было мягко сказано! И дело даже было не в опии, который жена вождя, судя по всему, употребляла уже давно и в лошадиных дозах… Он вспомнил маленький вышитый портрет, который нашел четверть часа назад на дне сундука с платьями Кары, и криво усмехнулся: слухи не врали. У госпожи О’Нейлл таки была сердечная привязанность, не имевшая к законному супругу никакого отношения.

Другое дело, что покойный Шейн Мак-Грат здесь тоже был совершенно ни при чем.