Тяжелые бархатные порьтеры в гостиной дома Кэвендишей были задернуты. Жарко пылали дрова в камине, на низком столике возвышался пузатый хрустальный графин в окружении тонконогих серебряных чарок. Снаружи выводил свою монотонную песенку дождь.

Лорд Кэвендиш поднял вверх свой кубок:

– Все хорошо, что хорошо кончается!..

– Согласен. – Ивар, по примеру хозяина опрокинув чарку, стащил с блюда кусочек сыра. И повернулся к сидящему в соседнем кресле Ханту: – Сожалею, что так вышло с Оуэном, капитан.

– Знал бы, что сбежит, – насупленно пробасил Чарли, – дак прямо там, на палубе, его прирезал бы! У, гнида плешивая…

– Чарли! – шикнул на друга Десмонд. И с извиняющейся улыбкой посмотрел на Грейс: – Простите, леди. Мой помощник не привык к женскому обществу. Но, я вас уверяю, он никого не хотел обидеть.

Супруга адмирала махнула рукой – мол, пустяки. И улыбнулась, опустив густые ресницы: сэр Дэвид разговаривал во сне, так что леди порой случалось просыпаться от таких выражений, по сравнению с которыми «гнида» была просто детским лепетом!.. «А почему он только передо мной извиняется?» – Грейс мельком бросила взгляд на Нэрис, увлеченно скармливающую осоловевшему брауни очередной медовый коржик. Жена Ивара на слова старого пирата даже внимания не обратила. Вероятно, к невоздержанному на язык Чарли она уже успела привыкнуть. Хотя как вообще можно привыкнуть к таким ужасам, Грейс не понимала абсолютно!.. И, вспомнив недавний рассказ подруги об ирландских приключениях, в очередной раз тихо порадовалась, что честь называться леди Мак-Лайон принадлежит не ей…

Сэр Дэвид разлил по новой и посмотрел в лицо Десмонду:

– Не беспокойтесь, мы его найдем. Это всего лишь дело времени.

Хант не ответил. Закинув ногу за ногу, он задумчивым взглядом изучал висящий над камином портрет Фрэнсиса Кэведиша – прадеда сэра Дэвида. Потемневшее от времени лицо почтенного лорда вдруг напомнило ему ненавистного врага – тот же высокий лоб, широкие залысины, надменный, свысока, взгляд… Только в этом взгляде не было отчаянного страха за свою шкуру!.. Десмонд ухмыльнулся – лорд Мак-Лайон выполнил свое обещание. И пусть карты у него на руках были не ахти, но партию он разыграл блестяще. Не успев подняться на борт и выслушать изумленные приветствия ошарашенного адмирала, глава Тайной службы с ходу предъявил тому, во-первых, супругу, во-вторых, то самое компрометирующее письмо… А следом, едва дождавшись, пока Кэвендиш его прочтет, предъявил непосредственно самого капитана Ханта, до поры до времени скрывавшего свое лицо в тени капюшона. И все это – не закрывая рта. Сухим, деловитым голосом королевский советник пересказал адмиралу все, что поведал ему Десмонд, добавил пару собственных предположений, присовокупил уже имеющиеся обстоятельства плюс свидетельство жены – и самым обыденным тоном заявил, что лорд Кэвендиш имел глупость поверить отъявленному мерзавцу, которого сей же час следует судить и приговорить к высшей мере наказания!.. Не будь адмирал так огорошен, последняя фраза лорда ему с рук бы не сошла, но…

Но в этот момент и без того натянутые нервы Ральфа Оуэна не выдержали. Услышав про «суд и высшую меру», первый помощник совершенно потерял голову от страха. И не нашел ничего лучше, как, выхватив меч, вцепиться в леди Мак-Лайон, громогласно объявив, что, если ему не дадут уйти, пленницу он зарежет… На что старик надеялся, было не очень понятно, но факт остается фактом – этим он погубил себя окончательно. У сэра Дэвида как пелена с глаз упала!.. А следом упал и сам недалекий интриган – бойцов-то Оуэн видел, и пиратов, и готового к броску Творимира тоже. А вот что касалось одного маленького мохнатого обстоятельства, весь поход квартировавшего в адмиральской каюте… О брауни Ральф даже понятия не имел!.. И когда откуда-то снизу, словно просочившись сквозь палубу, прямо в лицо первому помощнику скакнул ощерившийся острыми зубками черный комок, Оуэн окончательно растерял присутствие духа. И едва не лишился руки – мирный хранитель очага так рьяно вгрызся старику в запястье, что отдирать его пришлось втроем, даже после того, как меч выпал из разжавшихся пальцев преступника. Перепуганную леди освободили, Оуэна спешно заперли в трюме, Десмонду принесли запоздалые извинения, у Чарли с трудом отобрали нож, а сэр Дэвид с горечью осознал, что был слепой марионеткой в руках прожженного негодяя… Как позже признался Ханту сам Ивар, очная ставка и громкие обвинения были чистой воды авантюрой. Окажись у адмиральского помощника чуть больше мозгов и чуть меньше трусости, он вполне мог бы отовраться. Но повезло. Рискованная затея удалась.

А наутро обнаружилось, что пленник исчез. И с ним – еще десяток матросов и «Воитель». Команду корабля вместе с его капитаном – то ли Стивенсом, то ли Соммерсом – нашли в паре миль южнее, в шлюпке. Слава богу, живых и невредимых. Подкупленные матросы судно увести согласились, но своих резать отказались… Как бы то ни было, преступник сбежал, и где его теперь искать – вопрос не из простых. Впрочем, адмирал полон решимости это сделать. «Только надо ли? – вдруг подумалось Ханту. – Я почти пять лет жизни угробил, пытаясь отловить этого ублюдка! Так что ж теперь – еще десять на ветер выбросить?..» Он вспомнил трясущиеся морщинистые щеки Оуэна, покрытые старческими пигментными пятнами, скрюченные ревматизмом пальцы, плоские от ужаса глаза… и ему стало противно. Глупый старик не стоил даже того, чтоб его ненавидели – он вызывал только чувство гадливой жалости. «И марать руки о такое ничтожество, – понял капитан, – мне совершенно не хочется!.. Ну его к дьяволу, право слово!»

Изуродованное лицо Десмонда расплылось в неожиданно умиротворенной улыбке.

– Знаете, адмирал, – проговорил он, с удовольствием прикладываясь к своему бренди, – я вот тут подумал… Хотите – ловите его, хотите – судите, мне все равно. Я хотел справедливости, и я ее получил. А там хоть потоп!..

– Тьфу ты!.. – в сердцах бросил Рваное Ухо, опрокидывая в себя новую чарку. – Так и знал!.. Плесни еще, хозяин, не откажи старику в утешении…

Лорд Кэвендиш улыбнулся в усы. Прямолинейный и простой, как сапог, Чарли ему нравился. Кроме того, адмирал ни на минуту не забывал, кому капитан Хант обязан своей жизнью, а он сам – отсутствием черного пятна на совести. Тогда из тюрьмы Десмонда вытащил именно Чарли. И «Альбатрос» увел тоже он. Не потому, что питал к командиру сильно дружеские чувства – какая могла быть дружба между высокородным дворянином, капитаном одного из кораблей королевской эскадры, и обычным матросом?.. Нет. Старый пройдоха был единственным, кто Ханту поверил. А поверив, оказался способен на нечто большее, чем просто сочувствие… «За что ему огромное спасибо! – подумал сэр Дэвид, вновь наполняя кубки. – С первым помощником Ханту повезло куда больше, чем мне…» Отогнав неприятные воспоминания, адмирал подвинул гостям бренди. И, пригубив из чаши, сдвинул брови:

– Я уважаю ваше решение, капитан. Но Ральф подставил не только вас. Он опозорил своим поступком королевский флот и отвечать будет по всей строгости. Я завтра же напишу его величеству. И лично попрошу вернуть вам титул, земли и доброе имя!

– Похвальное рвение, – невесело усмехнулся Ивар. – Увы, сэр, – только не обижайтесь! – вряд ли у вас это получится. Что касается титула и тому подобных привилегий, их вернуть можно, да… А вот то само доброе имя?

– Позвольте, лорд… – приподнялся адмирал, но Хант не дал ему закончить:

– Он прав, ваше сиятельство. Простить меня, может, и простят, но, как говорится, «добрая слава лежит, а худая бежит». Много воды утекло с тех пор. А крови и разбоя за мной еще больше – не думайте, что я этого не понимаю… Навряд ли моя семья меня обратно примет, так что уж говорить об остальных?.. – Темные глаза капитана блеснули в полумраке. – Я пират, господин адмирал! И неважно, как именно я докатился до такой жизни, другой у меня уже не будет. Искренне благодарю вас за доверие и помощь, это много для меня значит… Но мы оба понимаем, что время вспять не повернешь.

Хозяин дома медленно кивнул. Лицо его опечалилось, потом приняло отстраненно-задумчивое выражение и наконец просветлело. Адмирал опрокинул чарку и поднял голову:

– Не стану вас разубеждать. Но так как ваше нынешнее положение – прямой результат моей собственной ошибки, я тоже несу ответственность… И все же хочу погасить свой долг хотя бы частично!

– То есть?..

– Вы слышали о приватирах, капитан? – улыбнулся сэр Дэвид.

Ивар вздернул брови:

– Интересная идея. Я о ней, признаться, не подумал…

– Приватиры? – переспросил Десмонд. – Те же разбойники, но на службе короны?.. Да, я о них слышал. И вы, сэр, предлагаете мне…

– Вот только вякни что против!.. – подпрыгнул в непривычно мягком кресле Чарли. Борода его встала дыбом. – Заколебал благородством своим!.. Бери грамоту, пока предлагают, не то своими ж руками прямо тут придушу!

– А разве я от чего-то отказывался? – весело хохотнул капитан. – Выпей, дружище. Выпей и успокойся… Мимо удачи не пролетим.

Он взглянул в лицо лорда Кэвендиша:

– Это очень щедрое предложение, адмирал. И я был бы дураком – причем дураком неблагодарным, если бы его не принял.

– Значит, вы согласны? – Озабоченные морщины на лбу сэра Дэвида разгладились.

Хант утвердительно кивнул:

– Обеими руками, лорд. – Он поднял чарку. – За наше будущее и, надеюсь, успешное сотрудничество!..

Зазвенели, сталкиваясь, кубки. До полусмерти закормленный вновь обретенной воспитанницей брауни, который уже почти засыпал на подлокотнике кресла, вздрогнул от неожиданности и меховым клубком скатился на колени Нэрис. Встряхнулся, открыл мутные глазки и фыркнул недовольно:

– Ночь-полночь, а вы расшумелись! И чего не спится-то?..

Он широко зевнул. Остальные почтительно притихли. А леди Мак-Лайон, тихонько прыснув, вспомнила давешний рассказ домашнего духа:

«…чтоб я еще когда хоть капелюшечку?! Да ни в жисть!.. Оно и понятно, что не на радостях приложился, а уж как глаза поутру открыл, дак и вовсе поплохело мне… Кругом темнотища, и пол, слышь-ка, туда-сюда, туда-сюда! Качка!.. Откель качка-то, думаю? Ить сундук-то на полу стоял, пол – в доме, а дом – на твердой земле… Начал скрестись, понятно. Не открывается, пропасть!.. Ну я и подналег… И тута крышка – р-раз! И вверх. А там этот вот. Который адмирал. А я ж и так в волнении! Ну и прыгнул, не разобравшись… Нет, нос не откусил, хотя и мог с перепугу… Хорошо, знакомство свести успели – пригляделись друг к дружке да успокоились. А толку?.. Кругом море! И не лодчонка рыбачья, эскадра целая, шутка ли? Повернуть назад никак неможно… Ох, горюшко!.. Как понял я, куда меня сдуру занесло-то, так и вовсе духом пал. Чтобы брауни – да в море?! Мы ж воды не переносим!.. А тут куды ни глянь – волна да ветер… Хорошо, адмирал мужик понимающий. Посочувствовал, каюту свою предоставил, обещал, как причалим – перво-наперво меня на берег снести… Так вот и плыли. А тут вы всей толпой! И этот, облезлый, за меч хватается. Я ж не каменный?! Выбил доску, да и… Тьфу! На весь свет опозорился! Виданное ли дело – средь бела дня, на воде, пред чужими людьми – и вылез!.. А все ты. Одни от тебя хлопоты… И не тискай меня, не тискай, бессовестная!.. Выпороть бы тебя хорошенько, глядишь, польза была б хоть какая. Такое мое мнение…»

Лорд Кэвендиш тоже улыбнулся, подобно Нэрис вспомнив обстоятельства той неожиданной встречи с брауни. И сказал:

– Команда теперь еще не один год всем рассказывать будет о морском черте, который первому помощнику чуть было руку не откусил… – Адмирал озорно стрельнул глазами на смущенную мордочку брауни, добавив со смешком: – И который припасы с камбуза по ночам таскал! Наш кок с перепугу пить бросил. Встал, говорит, после полуночи водички попить, а на полках «жуть лохматая безобразничает»…

– И чего? – насупился хранитель очага, приоткрыв посоловевшие глазки. – С голоду мне помереть надо было, что ли?! Или опухнуть, на твоей солонине с кислой капустой сидючи?.. А там, в кухне, меду бочонок. И фунтов пять изюму зазря плесневеет!.. Ну таскал! Дак не объел, чай… Еще и обзываются! Это я-то жуть?! Да пущай на себя оборотится, бочонок винный!

Нэрис успокаивающе погладила его по вздыбленной шерстке:

– Ты спи, спи, дружочек… Ну не разобрался человек, много ли он там видел ночью-то?.. А мед с изюмом мы возместим, адмирал!

– Да бог с вами, леди, – весело фыркнул тот. И с нежностью посмотрел на жену. – Я ему куда больше обязан. И вам тоже… Лорд Мак-Лайон, надеюсь, вы погостите у нас хоть недельку? Или служба не терпит?..

– Потерпит, – безрадостно ответил королевский советник, вспомнив лежащий в сундуке незаконченный гобелен. – Мне все равно нечем порадовать его величество. Так пусть хоть лишнюю неделю без тревог проживет… К тому же, как я понимаю, Ульф пока не в том состоянии, чтобы по дорогам трястись?

– Лекарь говорит, что волноваться не о чем. Но настаивает, чтобы ваш героический наемник еще хотя бы пару дней провел в постели. – Сэр Дэвид скосил глаза на Ханта. – Что нам только на руку. Думаю, вас, капитан, Ульфу лучше не видеть!

– Это уж точно, – подтвердил Чарли, вспомнив могучего воина, которого они едва смогли завалить всей командой – и все равно, выходит, не завалили. – Силен мужик. И норманн опять же… Они обиды по гроб жизни помнят!..

– Согласен, – кивнул Десмонд, со вздохом поднимая глаза на Ивара. – Приношу свои искренние извинения, лорд. За то, что случилось с вашим отрядом…

– Бывает, – коротко отозвался советник. И, криво улыбнувшись, добавил: – Вы ведь в результате тоже остались без команды, капитан? Да еще и с моей супругой на руках в придачу!.. Считайте, что мы квиты.

– Ивар!.. – с негодованием пискнула Нэрис.

Пират ухмыльнулся, но промолчал. Сэр Дэвид, поставив пустую чарку на столик, обвел взглядом гостей:

– Час уже поздний, господа… Я распорядился, чтобы вам приготовили комнаты. Вашу, лорд, вам покажет леди Мак-Лайон, а капитана Ханта и его товарища я сам провожу. Грейс, милая, иди спать, я приду попозже…

Леди Кэвендиш кивнула и, пожелав всем доброй ночи, вышла. По совести, она последние четверть часа с трудом сдерживала зевоту – без няньки-брауни ребенок завел привычку капризничать по ночам, и Грейс, как бы ни была счастлива своим материнством, постоянно клевала носом… «Нэрис уедет и брауни с ней, конечно, – думала леди, поднимаясь по лестнице. – Жалость-то какая! Ну почему в английских домах нет своего Хозяина?.. Надо будет завтра же велеть Лилли подыскать хорошую няню. Дети – это, конечно, счастье… Но как же спать-то хочется!»

Следом за Грейс удалилась чета Мак-Лайонов, оставив у камина сладко посапывающего брауни. Брать его с собой соскучившиеся друг по дружке супруги, понятное дело, не стали. Дом большой, кресло мягкое, в гостиной натоплено… Пускай отдыхает!

– А я лично и вчера прекрасно выспался! – заговорщицки шепнул тихо хихикнувшей жене лорд. – Надеюсь, стены в нашей спальне толстые?..

Нэрис игриво погрозила разохотившемуся супругу пальчиком и выскользнула за дверь. Довольно ухмыляющийся королевский советник заторопился вдогонку… Чарли только фыркнул, провожая глазами его спину. И повернулся к сэру Дэвиду:

– А ничего, если я еще чуток у огонька погреюсь?..

– Чарли, – недовольно проскрипел Хант, – тебе уже хватит!

– Чего хватит? – обиженно надулся Рваное Ухо. – Я, может, вообще не о том… Посижу тихонечко, разве я помешаю кому?

– Угу, – ядовито закивал капитан, – знаю твое «тихонечко»!.. Вставай-вставай!

– Да пускай сидит, – улыбнулся лорд Кэвендиш. – И бренди тоже можете допить, Чарли, мне не жалко… Ваша комната – на третьем этаже, налево от лестницы, первая после поворота коридора. Пойдемте, капитан Хант!..

– Под вашу ответственность, – пожал плечами тот. И, уже выходя из кабинета следом за адмиралом, многообещающе погрозил другу кулаком: – Смотри у меня! Дом спалишь по пьяни, выгораживать не буду… И ларец отберу, так и знай!

– Иди уже, – буркнул Чарли, – лев рыкающий!..

Он плеснул себе в чарку ароматного бренди и откинулся в кресле, вытянув ноги. По бородатому лицу старого разбойника блуждала абсолютно счастливая улыбка. Уютное кресло, пушистый ковер под ногами, изящная серебряная чарочка, в которой плещется благородный напиток, а не какая-нибудь сивуха, личное расположение самого адмирала – все это казалось удивительным сном… И пирату хотелось растянуть момент как можно дольше. Кто знает, повезет ли когда еще раз – ведь полжизни прошло в заплеванном кубрике?..

– Эх, хорошо-о-о… – довольно жмурясь на огонь, протянул Чарли, смакуя бренди. – Жаль только, гниду эту не прищучили! Тогда б я и вовсе в чудеса поверил!..

– Это никогда не поздно, – послышался скрипучий голосок из недр соседнего кресла, – такое мое мнение…

Разбойник, совершенно позабывший о том, что в кабинете он не один, поперхнулся новым глотком. И, откашлявшись, сердито ругнулся:

– Тьфу, нечистая сила!.. Чуть ковер адмиральский не угваздал… Чего лыбишься-то?

– А чего мне, плакать, что ли? – резонно возразили от камина. – Все ж как есть в порядке. Что же до старика того злокозненного… Дак ты не печалься, он свое еще получит!

– Эт понятно, – тихонечко вздохнул пират, – да вот когда?.. Его ж сначала поймать надо. У-у, знать бы, какая крыса Оуэна из трюма выпустила!

– Ну знал бы, и что? – фыркнул домашний дух, сыто потягиваясь.

Рваное Ухо насупил брови:

– А ничего! Прибил бы сволоту, и всех дел!

– Да?.. – насмешливо переспросил брауни. – Ну давай, попробуй…

Старый разбойник аж подпрыгнул, выкатив глаза.

– Так это ты, паразит, засов ему отпер?!

– Отпирал не я, – зевнул хранитель очага, лениво перекатываясь на другой бок, – матросики отперли, до золота жадные. А я только охране глаза отвел, да на команду этого, как бишь его – «Воителя»? – сонную одурь наслал, штоб шуму не подняли… Не скрепи зубьями-то! Нашел кого пугать!.. И не заводись, не заводись… Не из жалости я змею из корзины выпустил. Мне он, может, не меньше вашего насолил! Кабы не он, вас бы не было, а кабы не вы… Ну сам знаешь. Что теперь вспоминать?.. Да только пока б его везли, пока судили… Э! – Брауни пренебрежительно махнул лапкой. – Глядишь, он еще и отвертелся бы, в конце-то концов. Оно мне надо? Не надо. Вот я и…

– Отпустил?! – рявкнул, не сдержавшись, Чарли.

Домашний дух утвердительно кивнул:

– Отпустил. И проклял на прощание… Мы когда швартовались, видал – какие тучи над морем нависли?.. Буря будет. Лютая-а-а! А он, дурень старый, прямо ей навстречу и помчался! – Мохнатый комок удовлетворенно мурлыкнул, и пирата пробрала легкая оторопь – в глубине черных глазок собеседника вспыхнули злые холодные огоньки. – Мы, брауни, народец мирный. Ежели нас не злить, конечно… А уж коли разозлил, дак потом не удивляйся!

– Ну, знаешь, – невнятно пробормотал Чарли. И, единым духом прикончив остатки бренди прямо из графина, хмыкнул: – Так что хана, выходит, Оуэну? Утопнет, как собака?

– Может, и утопнет, – снова по-кошачьи мурлыкнул хранитель очага, – если повезет… Ты графин-то поставь, рожа пьяная. Раскокаешь – шкуру спущу! Понаехали тут. То грабят, то спасают – поди разберись, чего с вами делать?.. Проще надо быть. Такое мое мнение…

Он зевнул и снова закрыл глаза. Старый пират задумчиво почесал в затылке, покосился на зажатый в пальцах графин и, решительно вернув его на столик, поднялся. «Прав был кэп, – думал Чарли, нетвердой походкой направляясь вон из кабинета, – мне уж на сегодня хватит. А лохматый-то, оказывается, зараза мстительная… Пойду-ка я, от греха, ей-богу. Еще проклятия в спину нам только недоставало, а с него, я гляжу, станется!..»

Дверь тихо скрипнула и закрылась. Брауни, дернув острым ухом, моргнул и расплылся в улыбке.

– Напугался, пропойца, – беззлобно фыркнул он. – Ну ничего, другой раз умнее будет…

Домашний дух сыто икнул и, потершись мохнатой щекой о плюшевую обивку кресла, снова смежил веки.

За окном бушевало ненастье. В пляшущих ветвях деревьев остервенело завывал ветер, крупные капли дождя барабанили по крыше, где-то гулко хлопала незапертая ставня. В черном небе яркой вспышкой ослепительно блеснула молния. Нэрис, опершись кулачками о холодный подоконник, завороженно вздохнула и зажмурилась на мгновение – когда следующая стремительная вспышка синеватой трещиной расколола небосвод.

– На что засмотрелась?.. – По плечам девушки скользнули теплые шероховатые ладони. – Погода дрянь. Вовремя мы высадиться успели. Извини, что я так долго – заднюю дверь пришлось кочергой подпирать, захлопывается, подлая… Там ураган настоящий!

– Люблю грозу, – смущенно призналась леди Мак-Лайон, потершись щекой о руку мужа.

Ивар тихо фыркнул:

– Особенно когда она снаружи?.. Пойдем спать, котенок. От окна сквозит, а ты в одной рубашке.

– Я пусть и в рубашке, но в тепле. – Она обернулась и с тревогой посмотрела ему в лицо: – А Творимир? Он ведь где-то там, под дождем, бегает! Зачем ты его отпустил?

– А ты хочешь, чтобы по дому оборотень разгуливал? – поднял бровь королевский советник. – Или чтобы мой лучший боец глаз потерял?.. С этими англичанами ни минуты спокойной, бедняге даже перекинуться времени не было. Зато теперь, думаю, справится. А дождь ему не помеха. В лесу пересидит, утром будет как новенький… Да не переживай ты так! Бывало и хуже. Что ему та гроза, медведю-то?.. Опять же черный ход я открытым оставил, совсем невмоготу будет – вернется.

– Ну не знаю…

– Зато я знаю. – Ивар легонько подтолкнул супругу к кровати. – Быстро под одеяло! Вся в мурашках, а туда же…

Она, показав ему язык, юркнула в кровать. И, откинувшись на подушки, сказала:

– Леди Кэвендиш хочет, чтобы мы были крестными родителями Несси. Девочка прелесть, правда ведь?.. И глазки такие синие!

– Это да, – пропыхтел лорд, стаскивая сапоги, – только вот имя…

– А что с ним не так? – надулась Нэрис, втайне лопающаяся от гордости. – Имя хорошее!

– Угу, – Ивар, совладав наконец с обувью, принялся стягивать рубаху, – хорошее-то хорошее, только если дитятко талантами в крестную матушку пойдет… Уй! Прекрати пинаться, у меня еще ирландские синяки не все сошли!..

– Не прекращу, – сопя, заявила обиженная супруга. – Вредина… А имя, чтоб ты знал, на характер вовсе даже не влияет. У малышки, кстати, еще и второе есть!

– Это вселяет надежду, – ухмыльнулся советник, ныряя под одеяло. И, отбиваясь левой рукой от возмущенной женушки, весело проговорил: – Ну все, все, хватит!.. Уже и пошутить нельзя… А насчет крестин – я не против. Все равно на недельку задержимся, хоть отдохнем немножко. Устал как собака!

– Так ты и есть гончая, – хихикнула Нэрис, подкатываясь к мужу под бок. И, задумчиво проведя пальчиком по его груди, сказала: – Кстати про гончих… Ивар, а зачем ты вождя О’Нейлла обманул?

– Обманул? Это в чем же?..

– Ты слово дал, что жена ему не изменяла, – наморщив брови, пояснила леди. – А это неправда. Я ее лицо видела, там, в спальне! Она до смерти боялась, что ты…

– Ах это. – Ивар усмехнулся. – Ну что я могу сказать?.. Подловила. Погрешил я немножко против правды. Только знаешь, милая… На иную правду глаза лучше вообще закрыть. Никому от нее легче не станет. А госпоже О’Нейлл, положим, и без того несладко… Кстати говоря, не такое уж я и брехло – Кара Дэвину на самом деле рога не наставляла.

– Но как же…

– Супруга вождя – женщина благородная не только в смысле крови. Она никогда бы такого себе не позволила. Но сердцу, по ее же словам, не прикажешь. За Дэвина ее выдали замуж по договоренности семей, она его не любила, да и он ее тоже. И со временем мало что изменилось… Нам с тобой очень повезло, милая, и наш брак оказался удачнее, чем мы оба могли рассчитывать. А чете О’Нейллов не повезло. Как минимум потому, что Кара еще до замужества была влюблена в совершенно другого человека. Вся Аргиалла шепталась, что это был Шейн Мак-Грат, ближайший сосед О’Нейллов, но… Все было еще хуже. Когда я обыскивал комнату хозяйки поместья в ее отсутствие, я нашел на дне сундука мужской портрет. Только изображен там был не покойный Мак-Грат.

– А кто? – сгорая от любопытства, шепнула Нэрис.

Ивар вздохнул:

– Домналл О’Нейлл. Отец Дэвина. Да, и так тоже бывает… Теперь понимаешь, что привело супругу вождя в такой ужас? Да, она была верна мужу. Но всю жизнь любила его родного отца отнюдь не дочерней любовью. И, что совсем печально, ее чувство было взаимным.

– Ох!

– Вот-вот. Нет, понятно, что ни она, ни он грань не переступили. Однако, по мнению самой Кары, верность, дающаяся с трудом, ничуть не лучше измены… И это ее очень мучило. Но возможность хотя бы видеть любимого человека скрашивала ее жизнь с нелюбимым. До тех пор, пока король Домналл не погиб. Это его невестку подкосило – отсюда и дурное пристрастие к опию, и постоянная меланхолия. Которая, кстати, началась задолго до убийства Шейна Мак-Грата, из чего я и заключил, что он тут ни при чем. А уж когда нашел портрет, все окончательно встало на свои места.

– Госпожа О’Нейлл тебе призналась?..

– Я ее ни о чем не спрашивал. Призналась Дейдре – она единственная, кто знала, по кому тоскует золовка. Случайно подслушанный разговор, правильные выводы… Дейдре никому не рассказала. В конце концов, она как никто понимала Кару! И прикрывала ее от меня довольно долго. – Лорд покачал головой. – Знал бы, что накопаю, нос бы не совал. Но приходилось проверять все версии… Служба такая, черт бы ее побрал.

– И я еще, – покаянно пробормотала Нэрис, уткнувшись носом ему в плечо. – Ты, наверное, очень на меня сердишься, да?

– А смысл? – философски махнул рукой королевский советник. – С пиратами ты, конечно, отличилась… Но сэр Дэвид прав – все хорошо, что хорошо кончается.

Он помолчал, что-то сосредоточенно обдумывая, и заявил:

– А в следующий раз поедешь со мной! Лучше уж на виду, чем непонятно где и с кем!..

– Ой, нет! – испуганно пискнула леди, делая попытку зарыться в перину с головой. – Я такого насмотрелась – думала, с ума сойду!.. А у тебя там вообще… Войны, убийцы, оборотни стаями целыми… Нет-нет, ни за что! Я лучше дома!..

– Угу, – скептически хмыкнул лорд. – Ты и дома под замком приключения найдешь. Видел уже… Так что ничего не знаю, дорогая. Как там говорил священник?.. В богатстве и бедности, в горе и радости?.. Ну, значит, и работать тоже вместе будем. А что? В ядах ты разбираешься, знакомства полезные заводить умеешь…

– Ивар! – Девушка решительно села на кровати, зажмурилась и выпалила: – Ивар, я хочу ребенка! Прямо… сейчас!

– Ого! – присвистнул он. – Неожиданный поворотец… Думаешь, поможет?

– Прекрати надо мной смеяться!..

– Боже упаси, – с делано серьезным видом открестился муж. – И в мыслях не было. Ребенка, значит?..

– Да! Что ты хихикаешь-то?!

– Если бы я знал, что все так просто, – весело фыркнул лорд, обнимая свирепо сопящую, как еж, супругу, – то давно бы выкинул в окно эту склянку и осчастливил твою матушку долгожданными внуками…

– К-какую склянку? – оторопела Нэрис.

Ивар пожал плечами:

– Ту самую. Из потайного кармашка твоего саквояжа. Милая, ну я что, на дурачка похож?.. Просто ты приходила в такой ужас от слова «дети», что я решил не торопить события. Годом раньше, годом позже…

– Ивар, я тебя люблю.

– Хе! Кто бы сомневался?!