Выступили с рассветом, кутаясь в плащи и переругиваясь — погода не способствовала хорошему настроению. Снова похолодало, к тому же еще с ночи зарядил дождь. Копыта лошадей скользили по мокрой жухлой траве и вязли в грязи. Над повозками натянули тенты, которые, впрочем, ни от холода, ни от сырости все равно не спасали…

— Боже мой, — жалобно пискнула Бесс, когда ей за шиворот в очередной раз упала холодная капля — тент в нескольких местах прохудился. — Когда же мы наконец приедем?!

— Лорд МакЛайон сказал, что завтра будем на месте, — ответила Нэрис, запахнув плед, накинутый поверх теплого плаща, и высунула покрасневший кончик носа наружу, в шуршащую опостылевшим дожем мокрую утреннюю серость. — Ненавижу осень!.. Да и от Хайлэндса я пока тоже не в большом восторге…

— Это вы зря, леди, — раздалось справа. Девушка повернула голову:

— Доброе утро, Том! Как вы себя чувствуете?..

— Могло быть и лучше, — улыбнулся волынщик. — Я смотрю, вы уже в курсе?..

— Весь отряд об этом говорит, — пожала плечами она, самую чуточку погрешив против правды. Кроме вскользь брошенной мужем пары фраз, о ночном приключении Томаса ей никто ничего не рассказывал, а подслушанный ночью разговор норманнов в счет не шел. — Надеюсь, вы не сильно пострадали?..

— Не особенно, — махнул рукой волынщик. — Я вообще везучий!.. Отделался синяками… Да и бог с ними. В другой раз умнее буду… Вон, МакТавишам, к примеру, куда хуже!

— А им-то почему? — удивилась она.

— Так ведь похмелье, плюс от Ивара сегодня люлей получили, — ухмыльнулся Том. — Второе — как следствие первого. И где они умудрились бочонок виски спрятать — одному богу известно!.. Ивар сам их вещи проверял еще в Кинроссе, всё было честь по чести… Таланты! Даже завидно.

— Может, из повозки с провиантом умыкнули? — весело предположила девушка. Томас развел руками:

— Не удивлюсь! Только за этой повозкой норманны приглядывают, а уж они бы этих двух любителей "воды жизни" и на милю к выпивке не подпустили!.. Их наш командир на эту тему лично инструктировал… Ну да Мэт с Марти и не такие штуки проделывали в свое время. Повторюсь — талантливые парни!.. И как их, таких способных, Ивар еще из отряда не выгнал — не понимаю.

— Я вот другого не понимаю, — покачала головой девушка. — Как они вообще здесь оказались?.. Или они поначалу… как бы это… вели себя более благопристойно?

— "Благопристойно", как вы выразились, леди, эти молодцы ведут себя только в одном случае, — хохотнул рыжий, — когда спят!.. Да нет, вы не подумайте, они ребята хорошие, но у всех свои недостатки… У меня вот… гхм!.. скажем так — тяга к прекрасному! У Мэта с Марти — сами знаете, при звуках льющегося виски теряют волю… А у Творимира — эти два обалдуя. Он же их в отряд вместе с собой привел. Так бы Ивар, пожалуй, портить себе кровь не стал бы, но уж очень он Творимира ценит.

— Творимир?.. Это вот который…

— Ага, наш "дядюшка Эх", — улыбнулся Томас. — Вы не смотрите, леди, что он такой вроде как угрюмый!.. Широкой души человек, а воин какой — это просто двадцать три с лишним стоуна чистого золота!.. Кто его только себе в ополчение не заманивал!.. Нет, с нами остался. Навоевался, видать, по самое не хочу. Он же русич, бывший воевода, при дружине самого князя Киевского состоял!..

— А что его в Шотландию-то привело?.. — захлопала ресницами Нэрис. — Я о Руси мало что знаю, к нам оттуда купцы редко захаживают. Но, я так понимаю, он там был при положении, при князе…

— Ну, во-первых, Ивар тоже не шантрапа с большой дороги! А во-вторых… Это же Творимир! — развел руками Том. — Кто ж его разберет? Может, с хозяином повздорил, может, еще что… Этого уж я не знаю. Всего и слышал — взял как-то в один прекрасный день, сложил с себя все полномочия, сел к северянам на корабль — и прощай, страна родная. По какой уж причине — понятия не имею. Люди чего только не наболтают!..

— А, значит, болтают, всё-таки?..

— Ну а как же без этого, — скептически хмыкнул волынщик, — сплетникам только волю дай — и пошли языками трепать!.. Я этого при дворе навидался — во!.. Кто говорит, что он в заговоре был замешан, кто, наоборот — князя уж слишком рьяно защищал, за что его из воевод и попросили… Еще слышал, что, мол, дела сердечные виной тому (это уж дамы наши, сами понимаете!)… А по-моему — врут всё. Не такой он. Какие заговоры, какие интрижки любовные?! Это же Творимир!..

— Ну что же он, не человек?.. — возразила она. — Всякое бывает!..

— Не в его случае… — непонятно обронил Том и добавил:- Ей-богу, леди, давайте хоть мы не будем предположений строить! Неудобно. Никогда сплетни не любил. А уж про достойных людей — тем более!.. Вы вот про МакТавишей спрашивали… Апчхи! — он звонко чихнул и потер мокрой перчаткой нос. — Ну что за погода, прости господи!.. Этак ведь и околеть недолго…

— Как на привал остановимся, вы мне напомните, я вам настойки укрепляющей дам, — сочувствующе глядя на продрогшего волынщика, сказала девушка. — Она как раз для таких случаев!.. А не то ведь и вправду заболеете. Дождь какой! И холодно.

— Не напоминайте, леди! — жалобно попросил Томас, снова громко чихнув. — Давайте я лучше вам про наших обалдуев расскажу! Вроде как и отвлечься, от погоды этой, чтоб ее, да и ехать веселее…

— Ой, простите, — спохватилась она. — Конечно, рассказывайте!.. Мы, кажется, на Творимире остановились?..

— На нем… Только пожалуй, началось-то это не с него, — оживился Том. — А началось это в одной деревушке в Хайлэндсе. Ибо наши близнецы как раз оттуда. Названия ее я уж не припомню, да и неважно. В общем, маленькая деревня, всяк друг друга знает, всё чинно-благородно, тихо и спокойно… Одно "но" — ежели где МакТавиши завелись — о спокойствии можно сразу забыть! Эта парочка, наверное, еще с рождения повышенной шустростью отличалась, а уж как подросли — так вообще никому от них житья не стало! Заколебали всех, простите, леди, до самых печенок. А ведь ребята незлые, душевные — из общины вроде как и выкинуть совестно, но держать рядом этакое бедствие стихийное — тоже не сахар… Вот в один прекрасный день (помните, они вам про медведя-то рассказывали?) у деревенского населения терпение и кончилось!.. Снарядили братцев, пока те не протрезвели, да и отправили восвояси — вроде как к дальним родственникам, на остров Скай. Мол, у них там неспокойно, мол, норманнские набеги… В общем, крепкие парни позарез, мол, нужны! Ну, эти охламоны и рады стараться…

— Да, я заметила, какие они воинственные.

— Откровенно говоря, леди, — хитро ухмыльнулся рыжий, — их не столько боевые подвиги в перспективе привлекали, сколько кое-что другое!.. Нет, ничего не хочу сказать против — воины что надо!.. Но… остров Скай очень славится своими винокурнями! И, соответственно, своим…

— …виски? — предположила она.

— В точку! Я, знаете, не слишком уж большой специалист в этом вопросе, но виски там действительно отменный! — он блаженно прикрыл глаза. — Этот непередаваемый торфяной аромат с нотками морской соли… дымная сладость и аромат солода… — волынщик сглотнул слюнки и, заметив в глазах девушки смешливые огоньки, добавил извиняющимся тоном:- Простите, леди! В такую погоду…

— Ладно уж! — улыбнулась она. — Я понимаю. Право слово, вы так это расписали, что даже мне попробовать захотелось! Хотя не думаю, что мне на самом деле понравилось бы. Так что там с МакТавишами?..

— А что с ними? Собрались — да и на острова. Даже упрашивать не пришлось!.. То-то, я вам скажу, родственники "обрадовались"! У них там, если честно, и своих любителей хватало, а тут нате вам — наши красавцы нарисовались… Ну, дело такое, почертыхались про себя, деревенских "добрым" словом помянули, но приняли гостей, как положено. Все-таки, родная кровь! Да и парни здоровые, всегда можно к работе пристроить… То есть, это островные так решили, по незнанию. МакТавиши и работа — это понятия несовместимые! Вот кому лицо разбить, или на охоте отличиться, или, тем паче, на пиру себя показать — это у них всегда пожалуйста! А работать… Это уж извините. В общем, немного времени прошло, пока родственники поняли, что толку от этих двух балбесов гораздо меньше, чем неприятностей. Но, опять же, не выгонишь. Ага, попробуй-ка, выгони Марти и Мэта с винокурни!.. В общем, островные посовещались и решили вернуть хитроумным сородичам сей "подарочек". Упоили МакТавишей до полусмерти, погрузили на телегу, да и отправили к мысу Нейст, чтоб оттуда, значит, потихоньку их на лодке обратно в Хайлэндс переправить. Только с погодой им не свезло. Не успели выйти — море заволновалось, ветер поднялся, лодку заносит, бортами воду черпает… Поворотили обратно — а черта с два выгребешь, с таким-то грузом! Помолились возчики, прощения у Господа попросили — и в воду! А наших охламонов так в лодке и оставили.

— Ах!..

— Да не волнуйтесь, леди. Вон же они, оба, живые, впереди… А что касается тех парней с острова — бог им судья, но, если по мне, это было лучшее решение! Не то все бы ко дну пошли, или о скалы разбились. А так — пьяному море по колено, авось, выживут!.. И, как видите, лодочники правы оказались. Ничего нашим богатырям не сделалось. Поболтало чуток — так они даже и не проснулись! А потом шторм утих, и их норманны подобрали… На свою голову.

— Норманны?..

— Они самые, — Томас исподтишка бросил взгляд на позади идущих всадников. — Ну, уж не из тех, что с Эйнаром, попроще… Разбойники. Те как увидали, кого выловили — так и возрадовались! Здоровые лбы, их же продать можно выгодно!.. Ага. Чего-чего, а уж выгоды-то с наших братцев точно еще никто никогда не получал!

— А что получали?

— Ну, в основном синяки и головную боль… — рассудительно ответил волынщик. — И уж поверьте, леди, те недальновидные мореплаватели всего этого огребли в полной мере! Они ж, когда два мертвецки пьяных тела на борт подняли, даже вязать их не стали — в клетку для рабов на палубе кинули, да в сторону британских берегов повернули. И зря…

— Почему?

— А потому, что когда хмель слегка подвыветрился, Мэт с Марти глазоньки продрали, да и обомлели — только что ж, вроде, за столом сидели, а тут на тебе — холод, качка, клетка, дверь на запоре и норманнская речь кругом! Что могли подумать наши простые деревенские парни? А вот что — не иначе, как проклятые враги на Скай напали, всех порубили, а их, стало быть, горемычных, в полон взяли!..

— И?.. — подалась вперед Нэрис. Томас пожал плечами:

— Помните, леди, медведя того?

— Опять этот несчастный медведь?.. При чем тут он?

— А при том, что по сравнению с норманнами ему очень повезло… — вздохнул рассказчик. — Наши бедолаги чуть корабль к чертям не утопили. Дверцу клетки выломали, на свет божий вылезли — и отвели душу!.. Я эту историю и не от них слыхал (а то они-то расскажут, сами понимаете!), так, говорят, ни у единого человека на корабле целой челюсти не было. Это в лучшем случае. Капитана вырубили, штурмана вырубили, да, в общем-то, почти всех видеть долгие сны отправили…

— Убили?!

— Да нет, — улыбнулся Том. — Но покалечили изрядно. Правда, что удивительно, у них все же ума хватило хоть кого-то при памяти оставить, чтоб до берега добраться. Уж мореманы с них точно никакие… Вот и добрались. До Британии. И на землях какого-то прибрежного лорда тамошнего высадились. Лорду, само собой, о гостях доложили, тот явился собственной персоной и при отряде, и что он видит?.. Норманнский корабль, паруса подраны, в палубе дыры, на реях норманны болтаются…

— Ай!

— Да не повешенные! — расхохотался волынщик. — У МакТавишей силы ж девать некуда — вот и расшвыряли, куда пришлось… Кто на рее в беспамятстве висит, кто поперек борта, что мешок с песком, кто так просто, на досках "отдыхает"… А на носу, довольные до неприличия и перегаром разящие — наши гордые сыны свободной Шотландии!.. Лорд от такой картинки в ступор впал, едва в себя привели… Но, надо сказать, оправился он быстро: как только корабль узнал. Те норманны, оказывается, всему побережью своими налетами уже давно кровь портили… В общем, раз такое дело, благодарный лорд, прикрыв глаза на вражду Британии с Шотландией, жмет руки нашим героям и со всем почтением приглашает их погостить у себя в замке…

— На свою голову?.. — проницательно хмыкнула девушка. Томас кивнул:

— И опять в точку, леди! Они и там отличились. Прямо за праздничным ужином. На старые дрожжи пару чаш опрокинули, а "чаша" — это у них не меньше кувшина, это я уточню на всякий случай… Вот, опрокинули, значит, и захорошело им вскорости. Жизнь красками заиграла, кровь забурлила, а тут, помимо стола с угощениями, еще и дамы, как на грех!.. Ну, то ли Мэт, то ли Марти (они, само собой, друг на друга вину спихивают, поди до правды дознайся…), углядел объект поаппетитней, мимо проходящий, да и от всей души лапищей чуть пониже спины и хапнул! Извиняюсь за подробности…

— А дама что?

— В том-то и соль, — вздохнул волынщик. — Означенная дама оказалась матушкой супруги самого лорда!..

— Ой!

— Вот вам и "ой"… Одним словом, дурная голова рукам покоя не дает!..

— Не понимаю, зачем этот лорд вообще их вместе с гостями за стол усадил?.. Они ведь ребята простые, а тут высокое общество! Можно было предугадать…

— Не скажите, леди! — хмыкнул Томас. — МакТавиши, когда надо, себя подать умеют! "Если позволите", "почтем за честь присутствовать", и так далее!.. Вы не смотрите, что они такие с виду "горцы безбашенные"… Однако, вернемся к злополучному ужину. Тяпнули, значит, наши "освободители" доброго вина да и распустили свои ручонки… Тут, сами понимаете, форменный скандал. Леди в обмороке, общество за мечи хватается, а братцы наши, что естественно — в недоумении. Деревенские же!.. У них ведь это в порядке вещей.

— А что лорд?

— Ну… лорд, конечно, колебался: с одной стороны — прямое оскорбление дражайшей тёщи, честь фамильная запятнана, да еще и кем — шотландскими остолопами! А с другой стороны — от разбойников МакТавиши их все-таки избавили, как ни крути… К тому же — что немаловажно — тёщу свою лорд терпеть не мог. Он бы и сам, может, рад был бы ей пинка хорошего дать, да возможности не имел, сами понимаете! А тут наши увальни простодушные, со своими ручками загребущими… Как бальзам на душу!.. Дилемма. В общем, всё тщательно взвесив и обдумав, наш дворянин выход из положения таки нашел. Неоригинальный выход, конечно, но, мне так кажется, в случае с близнецами он — единственно возможный!

— Погодите, Том! — весело замахала руками девушка. — Дайте угадаю — он их тоже напоил до потери сознания, уложил в лодку и…

— Браво, моя леди!.. — отвесил шутливый поклон волынщик. — Да, вы правы, наш поплатившийся за свое гостеприимство сэр действовал, сам того не зная, по старой проверенной схеме… Разве что вместо лодки на этот раз был все тот же норманнский корабль. Не свое же судно отдавать, мало ли что?.. Экипаж корабля остался в подвале замка — к ним у лорда были свои вопросы, а наших боевых товарищей скоренько погрузили всё в ту же клетку (починив дверцу и на этот раз для верности все-таки их связав) да отправили восвояси в родную Шотландию… Но не довезли.

— Почему?

— Леди, вы на них внимательно посмотрите, — вздохнул Том. — Вы и вправду, как тот лорд, считаете, что их веревки и — тем более — уже однажды успешно выбитая дверь удержат?.. Если вкратце — очнувшись, вместо норманнской речи они в этот раз услышали сверху английскую. Память по возможности воскресили, недавний скандал в замке вспомнили, корабль узнали — и понеслось, снова-здорово!.. Только в этот раз они, в пылу праведного гнева и возмущения, никого из команды в сознании не оставили… А ведь, повторюсь — мореходы из них, как из меня землепашец! Ну вот их и вынесло на этом корабле черт-те куда! Вокруг — только море, да еще и в штиль мертвый попали, как назло. Скучно стало ребятам. Может, через денек они и выпустили бы все из той же клети ни в чем не повинную команду, да только подвернулась им не ко времени бочка с брагой — еще от норманнов осталась, англичане в спешке утянуть на берег позабыли…

— О-о-о…

— Вот-вот! — ухмыльнулся волынщик. — В общем, дальше всё по старой схеме. Набрались до зеленых чертей и отключились… А тут, как вы уже догадываетесь, и корабль очередной на горизонте нарисовался. На этот раз — северян. Увидели они судно дрейфующее, да к рукам и прибрали — не пропадать же добру!.. Команду, в ту самую злосчастную клетку плотно укомплектованную, обнаружили и наших двух умников, на палубе в обнимку с тросами спящих. Корабль был торговый, так что англичан выпустили, в чувство привели, и в капитанскую каюту, как почетных гостей препроводили. А этих двух балбесов в уголку оставили, заново по рукам и ногам спеленутых, — отсыпаться… То ли продать решили, как те же норманнские разбойники, то ли что. В общем — оставили.

— На свою голо…

— А вот и нет! — радостно подпрыгнул в седле Томас. — Потому что это были те самые северяне, которые к себе на борт недавно в Киеве одного небезызвестного нам воеводу приняли!.. Воевода этот с командой освобожденной пообщался, мозгами пораскинул, и северянам намекнул, что лучше с этими буйными шотландцами не связываться. Купцы, само собой, его на смех подняли… А зря. Творимир — он человека насквозь видит!.. Хотя, если между нами, к МакТавишам и приглядываться особо не надо… В общем, на насмешки со стороны мореходов он только плечами пожал, да и ушел в каюту к англичанам — пьянствовать.

— И?.. — нетерпеливо спросила она. Томас хмыкнул:

— Ну, когда часов через шесть к ним туда начали северяне ломиться — из тех, кто еще ходить мог, Творимир встал, кулаки размял, дверь распахнул — и уложил обоих наших горцев с одного удара. В лоб. А благодарным купцам объяснил еще раз, что лучше оставить их в покое, пока не очнулись, да убираться отсюда подобру-поздорову. Те с предложением согласились, но отпускать этих дуболомов за здорово живешь — на это обиженные и побитые мореходы идти отказались. Да шарахнуть, мол, их по темечку — и в воду!.. И утопили бы, как котят слепых, да Творимир не дал.

— В одиночку отстоял? — тихо ахнула Нэрис, с уважением бросив взгляд вперед, на маячившую над седлом широкую спину русича. Томас весело помотал головой:

— Он же воевода!.. Хоть и бывший… Как понял, что северяне решительно настроены — взял кадушку с водой, на близнецов выплеснул, и к каюте с англичанами! А те уже и готовы — пока купцы суд над буянами вершить собирались, подданные британской короны с тех из них, что без памяти валялись, оружие потихоньку поснимали, да ждали себе внутри условного сигнала! В общем, купцы в меньшинстве оказались. А Творимир норманнский разбойничий корабль обратно отобрал, наших балбесов туда отправил, команду английскую — тоже, и сам следом. Так и ушли, пока северные купцы челюстями щелкали… Догонять их те, само собой, не стали. Им и так хватило. А Творимир наших оболтусов потихонечку в сторонку увел, пристыдил, по кружечке налил — подлечиться, а пока суть да дело — счастливые англичане уже и берегов Шотландских достигли. Где всю троицу и высадили, к великому своему облегчению… Вот такая вот история, моя леди. — Томас снова потер кончик носа. — Потом они еще пару месяцев в Лоулэндсе поболтались, то там, то здесь, и с Иваром пересеклись. Меня тогда еще в отряде не было, подробностей не знаю — МакТавиши каждый раз новую версию придумывают, а от Творимира черта с два добьешься…

— Том, — задумчиво пробормотала она, — я вот одного не понимаю! Как же он с ними со всеми общался? И с англичанами, и с близнецами? И… с остальными тоже? Он же, кроме как "Эх", ничего сказать не может!

— А с чего вы взяли, что не может?! — фыркнул тот. — Очень даже наоборот, хоть лично я всего один раз и слыхал… Что вы, леди, он у нас образованный, этикет понимает, Ивар мне рассказывал, как Творимир при знакомстве с его величеством рот раскрыл — высокое общество само едва разговаривать не разучилось!.. Так что поверьте — словарный запас у него раза в два больше, чем у нас с вами вместе взятых! Всё он может. Просто желания не имеет… Да его и так все понимают!.. Но в одном ваша правда — в то время, про которое я рассказываю, он ни английского, ни гэльского не знал… Я тут вижу только одно объяснение — опыт! Воеводе с таким стажем и говорить не надо, и понимать не обязательно — он и так с бойцами общий язык найдет. За это Ивар его особенно ценит, за это и в отряд позвал.

— А я думала, они друзья?..

— Ну, сейчас-то — само собой, — кивнул Томас. — А тогда — дело другое. Просто приятного человека Ивар рядом с собой мечом махать не поставит… Нет от тебя пользы — до свидания! И, в общем-то, где-то он в этом несомненно прав. Плюс, сами понимаете, его положение приближенного к королю человека просто обязывает никому слишком сильно не доверять!

— Теперь у него, кажется, положение еще хуже… — пробормотала себе под нос девушка.

— Что вы сказали, леди?..

— Да нет, ничего, — махнула рукой она, — не обращайте внимания!.. Когда же кончится этот дождь? Смотреть уже вокруг не хочется! Сплошная слякоть и мокрые холмы…

— Весной эти холмы совсем другие, — мягко улыбнулся Томас, окинув взглядом окрестности. — А уж в августе, когда вереск цветет — и подавно!.. Как лиловым покрывалом все укрыто, глаз не отвести!.. Побывал я как-то в конце лета в одном местечке, в районе Грампианских гор, видел тамошнюю пустошь — всем ветрам открытую, величественную, мрачную… Тревожное зрелище, доложу я вам, но уходить оттуда все одно не хочется. Завораживает… А уж когда вереск зацвел — так и вовсе другого места, казалось, на земле было не сыскать, этой пустоши краше!.. Вон, Ивар где только не был, и в странах жарких, где зимы нет, и много еще где — а даже он тогда рядом со мной стоял и слова сказать не мог! Так-то вот!.. Поэтому вы не расстраивайтесь сейчас, моя леди — обождите немного, и сами поймете, как может быть красив наш Хайлэндс! А дождь… — волынщик беспечно пожал плечами, — дождь рано или поздно кончится. Он всегда заканчивается, как и все печальное. Главное — всегда об этом помнить.

— Я постараюсь, — кивнула Нэрис, глядя на него снизу вверх. Томас смотрел куда-то вперед, мечтательно улыбаясь. Казалось, что вместо голых холмов и блестящих мокрых камней он видел что-то совсем другое, милое его сердцу, ласкающее взгляд теплыми солнечными лучами и мягким, колышущимся под ветром розовато-лиловым маревом… Девушка тихонько вздохнула. Хотя на фантазию она и не жаловалась, но, при всем желании, увидеть за этой вот серой осенней хлябью августовский полдень ей не удалось бы нипочем. Она, увы, не такая творческая личность, как Том. "Барды — они вообще немножко не от мира сего, — с легким чувством зависти подумала она. — Видят то, чего нет, и там, где этого "чего-то" и быть не может!.. Хотя… откуда нам знать? Может, это "что-то" и есть, да мы не видим?.. Что-то я совсем уже запуталась… Но на той пустоши, в Грампианских горах, надо обязательно побывать! Раз уж даже Ивар так впечатлился…" Она посмотрела вперед. Где-то там, хотя ей и не было его видно, покачивался в седле лорд МакЛайон. Человек дела, никаких эмоций, никаких сантиментов… Не чета тому же Томасу, с которым так легко и весело. Но даже если бы пришлось выбирать, вдруг подумалось ей, она бы все равно выбрала Ивара. Он внушал уверенность. А уверенность в завтрашнем дне — это, пожалуй, единственное, что по-настоящему ценят женщины. И короли.

Ивар стряхнул с капюшона тяжелые дождевые капли и посмотрел на небо. Мутная серость начинала стремительно наливаться дымной чернотой. Время к ночи. Хорошо, хоть дождь прекратился… Он взглянул поверх головы коня на дорогу, где, локтях в пятнадцати, оторвавшись от основного отряда, ехали проводники от клана Макферсон. По их уверениям, с наступлением темноты отряд достигнет границы клановых земель Макферсонов, где их должны встретить уже проводники от Макинтошей… Эти будут последние, земли лорда Макинтоша упираются на северо-западе в залив Инвернесс, а по другую сторону залива начинаются уже земли МакЛайонов. Переправа много времени не займет. Лорд вздохнул с облегчением — осталась только одна ночь в пути, а завтра, даст бог, можно будет уже выспаться по-человечески, под крышей отчего дома. Сколько же он там не был?.. Лет пять, не меньше. Как летит время!..

— Эх!.. — тронул его за рукав Творимир. Ивар оторвался от раздумий и вопросительно посмотрел на товарища. Тот кивнул в сторону дороги — проводники из клана Макферсон остановились у подножия невысокого холма, посовещались о чем-то между собой и спешились, ожидая остальных.

— Что это они?.. — удивился бывший советник. — Дорога вроде как не кончилась еще!..

Русич пожал плечами, будто говоря, что с этим вопросом командиру следовало бы обратиться не к нему. Лорд МакЛайон легонько ткнул пятками в бока своего коня, поравнялся с горцами и свесился с седла:

— Почему встали?

— Так граница же, — ответил тот, что постарше. — Дальше не пойдем, соседей будем ждать.

— Вы же говорили — граница будет к ночи!..

— Кто ж знал, что вы такие прыткие?.. — хмыкнул второй проводник. — Мы для себя рассчитывали, по старинке, как обычно ходим. Вот и вышло быстрее! Но Макинтоши раньше, чем стемнеет, не явятся, у нас уговор был…

— …так что придется обождать, — закончил старший.

— Ясно, — кивнул Ивар. — Тогда лагерь разобьем, какие ночью походы? Тут их ждать будете, или с нами у котла посидите?

— Здесь обождем, — подумав, рассудительно ответил горец. — Такой был уговор — с рук на руки передать!..

— Ну, уговор — так уговор, — пожал плечами лорд МакЛайон. — Как увидите соседей — нам знак дайте!

Он огляделся по сторонам. Пустошь. Леса поблизости нет, все просматривается…

— Хорошее место для стоянки, — ухмыльнулся в усы один из Макферсонов. — Не волнуйтесь, сир, как вчера — не будет. Вы на наших землях!

— Ну да… — скептически обронил Ивар. — Робертсоны меня тоже уверяли. Однако…

— Так то ж — Робертсоны! — презрительно скривился горец. — Только и горазды языками трепать! Да у них там сам черт ногу сломит… А мы за порядком следим…

— Надеюсь, — краем губ улыбнулся лорд, разворачивая коня. — Будем ждать сигнала. Если что — мы рядом.

Те кивнули и принялись разводить костер. Ивар поворотил обратно к остальным. "Уговор у них, видите ли! — недовольно подумал он. — А мы время теряем! Ладно, передохнем, перекусим… Все равно, в сущности, останавливаться бы на ночь пришлось, какая там разница — за тем холмом, или за этим?.."

Пока разбивали лагерь и устанавливали палатки, Нэрис выбралась из опостылевшей повозки и с наслаждением размяла мышцы. Весь день сидеть, скрючившись — радости мало, тело затекло немилосердно. Она огляделась, ища глазами Томаса. Надо непременно дать ему целебной настойки — вон как носом хлюпает! Еще, того и гляди, кашлять начнет, а ему скоро приветственный пиброх исполнять, там здоровые легкие нужны!..

— Бесс! — позвала она. — Поди сюда!.. Как шатер наш поставят, одеяла туда перенеси, и мешок с пледами… И найди мне мой сундучок с лекарствами!

— Сундучок прямо сейчас, госпожа?

— Да… Нужно кое-кого привести в чувство, — сказала девушка, глядя на чихающего во все стороны волынщика. — Они, конечно, другими средствами лечиться привыкли, но моя настойка все равно посильнее будет!

— Да уж конечно, — весело фыркнула служанка, роясь среди тюков, которыми была завалена повозка. — Она ж, настойка-то, на спирту!.. Глядите, моя госпожа, как бы про это остальные не прознали, — Бесс покосилась в сторону препирающихся между собой в отдалении близнецов. — А то ведь никаких лекарств не хватит…

— Тоже верно, — кивнула Нэрис, с трудом удержавшись от улыбки.

…Том шмыгнул покрасневшим носом и с подозрением поглядел на пузатую склянку мутного стекла в руке Нэрис:

— Это что?

— Настойка, — ответила она, вытаскивая пробку. — Я вам еще днем про нее говорила. Тонизирующая и укрепляющая, от простуды очень помогает… Нет, нюхать не надо!

— Значит, гадость, — проницательно резюмировал рыжий. — Может, не стоит?.. Я лучше вот виски…

— Ничего не "лучше"! — решительно сказала девушка, извлекая из сундучка большую деревянную ложку. — Виски — это, разумеется, хорошо, но поможет плохо… Ну, Том, не кукситесь, всего одну ложечку — и через час будете как новенький! Давайте, открывайте рот!

— Не буду! — он с недоверием посмотрел на маслянистое, почти черного цвета, содержимое злосчастной ложки. Даже его заложенный нос без труда уловил ядреный аромат трав вперемежку с чем-то знакомым и очень высокоградусным. — У меня желудок слабый!..

— На ваш желудок это никак не повлияет, — терпеливо сказала девушка, поднося к его лицу лекарство. — Давайте же, Томас, будьте паинькой! Выпейте одним глотком, и всё!.. Вы же препираетесь дольше… Ну?

— Эх, не умею я женщинам отказывать!.. — тоскливо вздохнул волынщик, зажмурился и открыл рот. Черная жидкость обожгла язык и горло, в нос ударил резкой запах полыни. Господи, ну и дрянь!..

— Не смейте плеваться! — строго предупредила она, вытирая тряпочкой пустую ложку и закупоривая пузырек. — Сидите и дышите… Я знаю, приятного в этом питье мало, но зато чихать вы точно перестанете.

— Да я… — прохрипел несчастный, утирая выступившие на глаза слезы, — я же… не только чихать… я же чуть дышать навсегда не перестал!! Что вы такое… мне тут подсунули?!

— Ну вот, — удовлетворенно кивнула Нэрис, укладывая склянку с настойкой обратно в сундучок. — Уже нос прочистило!.. Сейчас и до остального доберется… Ну не смотрите вы на меня как на убийцу, Том! Сами же потом спасибо скажете. Лекарство проверенное.

— Проверенное?.. — прохрипел тот, едва сдержавшись, чтобы не начать отплевываться. — А вы сами-то это пробовали?!

— А как же, — пожала плечами Нэрис и улыбнулась. — Поэтому и говорю — средство просто чудодейственное! Всю хворь как рукой снимет, — она повернулась уходить, но, вдруг что-то вспомнив, приостановилась:- Да, и еще. Лучше бы вам в ближайшие несколько часов ничего алкогольного не пить.

— Ну вот, снова здорово! — возопил болящий. — Это почему же?!

— Во-первых, с двух глотков так захмелеете, что ходить не сможете, а во-вторых — во рту такой мерзкий привкус останется еще на день, что ни есть, ни пить не захотите, и полоскание не спасет… У меня папа один раз хватил стаканчик виски после настойки — двое суток потом плевался и святым духом питался!.. Так что имейте в виду, я вас предупредила.

— Эх, леди… — горько вздохнул волынщик и бессильно махнул рукой. Вечер сегодня не удался ни на йоту. А ведь сейчас будет ужин, и к нему как раз полагается стаканчик, для сугреву!.. Эх, женщины… Томас грустно посмотрел на румяных братьев МакТавишей, потирающих ручищи в предвкушении ужина и всего последующего. Им-то сегодня повезет! А вот ему… Тут Том замер и шкодно хихикнул себе под нос.

— А ну-ка, вот и проверим!.. — пробормотал он и бросился следом за бессердечной врачевательницей.

Ивар поднял голову и прислушался. Ему почудилось, или он действительно услышал дробный стук копыт по дороге?.. Он привстал с бревна и вгляделся вдаль. Там, где алым маячком подрагивал костер проводников, в воздухе замаячила горящая ветка. Нет, значит не почудилось.

— Творимир, пойдем! Они прибыли.

— Лорд, — сидевшая рядом Нэрис смущенно улыбнулась, — а можно мне с вами?

— Почему нет? — пожал плечами он, подавая ей руку. — Если вам интересно… Том, где ты ходишь? Чуть Макинтошей не прозевал.

— Но ведь не прозевал же! — весело отмахнулся рыжий, поудобнее устраивая на груди волынку и перебирая игральные трубки. — Пойдемте! Я готов!.. Эйнар, а ты зачем здесь?

— Затем, — сурово отрезал норманн, не удостоив волынщика даже взглядом, и зашагал следом за дочерью лэрда Вильяма. Он выполнял свой долг, как бы ему ни хотелось обратного. Но что уж тут поделаешь? Сказано — охранять, значит — охранять… Как бы ни было противно думать о том, что из воина он, похоже, скоро превратится в няньку для девицы, у которой для защиты, вообще-то, есть собственный муж… И которая так и норовит своим любопытством спутать все планы! Сидела б себе в шатре, как положено, а не лезла бы, куда не надо, и не усложняла бы другим жизнь!..

Тягучий, заунывный мотив пиброха летел над пустошью. Томас, надувая щеки, важно шествовал впереди, полностью оправдывая свое высокое звание кланового волынщика лорда МакЛайона. "В отличие от литературного творчества, — невольно подумалось Ивару, — с музыкой дела у него обстоят куда лучше!" Несмотря на все свои недостатки, коих, если уж не кривить душой, у каждого было в избытке, музыкантом Томас был от бога. Даже не будь он таким славным парнем, уже за одно только умение управляться с волынкой его стоило бы уважать… Потому лорд МакЛайон и предложил ему в свое время место у себя в отряде. "Несомненно, — с легким чувством самодовольства подумал бывший королевский советник, — во всей Шотландии не найдется лучшего волынщика, чем Том! Это признал даже его величество, а уж какой он в этом плане разборчивый — все знают…"

Они приблизились к костру проводников. Горцы опустили ветку, которой подавали условный знак, и повернули голову в сторону дороги.

— Едут, — сказал старший. — Как и обещали.

— Наконец-то, — не без удовольствия проронил второй проводник. Ему явно хотелось поскорее вернуться домой.

Лорд МакЛайон всмотрелся в темноту. Он узнал расцветку тартана приближающегося всадника. Зрение у него было острое, да и выглянувшая из-за облаков луна немало помогла — крупная красно-зеленая клетка с продольными и поперечными синими полосами разной толщины… Макинтош, несомненно. Только вот…

— А чего это он один-то? — удивился старший из проводников клана Макферсон.

— Второй отстал, верно… Грязища какая, — пожал плечами его собрат. — Ну, что я говорил? Вон и второй, видишь?..

— Нет, — хмуро сказал горец. — Черт бы побрал эту темноту!

Луна, как капризная барышня, снова скрылась за плотной завесой влажных облаков, но Ивару она уже и не требовалась — он ясно различил по сбивчивому стуку копыт, что лошадей было две, просто один из всадников действительно очень сильно отстал.

— Порядок, — сказал он Макферсонам. — Сейчас подъедут, всё уладим — и можете отправляться обратно. Дождь, я смотрю, снова накрапывает…

Первый из проводников от клана Макферсон осадил коня за пять шагов от встречающих, как предписывали правила, и спрыгнул на землю.

— Джонни отстал, сир, — сказал он низким приятным голосом, шагая по грязи к костру. — У него лошадь заднюю ногу подвернула, когда через канаву прыгали… Мы от Макферсонов.

— Да мы уж поняли! — махнул ругой Ивар. — Давайте к огню, подождем вашего товарища.

Творимир посмотрел на дорогу. Отставший всадник приближался. И достаточно быстро… Пожалуй, как-то даже слишком быстро для человека, у которого хромает лошадь.

Тем более, что она не хромала.

— Эх?.. — непонятно буркнул он, делая шаг к Ивару. Нэрис удивленно подняла брови. Потом пожала плечами и посмотрела на новоприбывшего. Голос у него был приятный. Еще бы он капюшон откинул!.. Наверняка и общая наружность тоже…

Том отнял от губ игральную трубку и сдвинул волынку на бок. Тревожный взгляд Творимира от него не ускользнул. Да он и сам уже почувствовал, что что-то не так. Рыжий широко улыбнулся и высунулся вперед:

— Послушайте, любезный…

— Лорд МакЛайон, — тот, казалось, не обратил на волынщика никакого внимания, — мне нужно вам кое-что сказать…

Он сделал быстрый шаг вперед.

— А ну, стой! — вдруг не своим голосом рявкнул Томас, бросаясь ему наперерез. Ивар вскинул голову и отступил на шаг. Творимир закрыл собой командира и напружинился, готовый к прыжку.

— Там две лошади! — отрывисто бросил Эйнар, одним движением задвигая ничего не понимающую девушку себе за спину. Что-то вжикнуло, лязгнуло, зашипело, охнуло и с громким шлепком упало в грязь. Горцы выругались в один голос. Темнота наполнилась отрывочными выкриками и топотом. Нэрис вцепилась в локоть норманна:

— Эйнар! Что происходит?!

— Тихо, госпожа, — сквозь зубы проронил сын конунга. — Все в порядке. Уже.

— Тогда отпусти меня, ты руку мне сломаешь! — воскликнула она.

— Погодите…

— Отпусти, Эйнар, — послышался негромкий голос ее мужа. — Угрозы нет.

— А те, двое? — подозрительно спросил норманн, кивком головы указав на приближающихся всадников.

— Это, я так понимаю, проводники со стороны Макинтошей, — ответил Ивар, склоняясь над лежащим ничком в грязи человеком.

— А этот тогда кто?

— Убийца, — Томас успел уже откинуть капюшон с лица псевдо-проводника. — По крайней мере, я очень на это надеюсь! Потому что, если это был третий проводник, меня сейчас тоже прирежут.

— Проводников должно быть два, — веско проронил один из Макферсонов, тоже склоняясь над убитым. — Такой был уговор. Да и… этого я впервые вижу. Роб! — он поднял голову. — Ступай вперед, встреть тех двоих, чтоб еще какой беды не приключилось!.. — он откинул полы плаща неизвестного человека и присвистнул. — Нет, сир, никакой он не Макинтош! Вы на это посмотрите! Наш брат такое железо не носит!..

— Ого, — тоже присвистнул Ивар, разглядывая целый набор узких блестящих лезвий метательных ножей, притороченных к поясу убитого. — Творимир, ну-ка, взгляни!.. Ничего не напоминает?

— Эх! — в сердцах сплюнул русич и покачал головой.

— Вот и я говорю… — непонятно сказал бывший королевский советник, подымаясь. — Осмотрите тело, вдруг что-то интересное найдете. Эйнар, уведи леди в ее шатер. Это зрелище не для женских глаз.

— Но я не хочу!.. — обиженно пискнула девушка, которой так ничего и не удалось рассмотреть из-за широкой норманнской спины. — Эйнар, отпусти! Я не собираюсь в обморок падать!..

— Госпожа, вам лучше сделать так, как велел ваш супруг, — мягко, но не допускающим возражения тоном сказал сын конунга и, снова взяв ее за локоть, ненавязчиво подтолкнул в сторону лагеря. Нэрис чуть не расплакалась. Ну что же это такое?! Почему, если она леди, то ей ничего нельзя?! Так хотелось посмотреть!.. И до чего же обидно — ведь всё произошло буквально у нее на глазах, а она, черт возьми, даже ничего не увидела!..

— Знатно ты его приложил, Томас, — усмехнулся позади голос лорда МакЛайона. — И вовремя. Прямо по горлу, он и сделать ничего не успел. А собирался, судя по всему… Эй, Том! Ты чего?..

— Собирался, — задумчиво пробормотал рыжий, разглядывая обвисшую тряпкой волынку. — И даже успел, пожалуй…

— Том?..

— Такую вещь испортил, собачий сын!.. — жалобно шмыгнул носом музыкант, протягивая другу на руках то, что осталось от его музыкального инструмента. — Она ведь мне… от дедушки еще досталась…

Он покачнулся.

— Чёрт побери! — рыкнул Ивар, едва успев подхватить падающего товарища. — Творимир! Его ранили!

— Эх!..

— Я знаю, что ты "видишь"! — вышел из себя лорд. — Бери его и неси в лагерь, чтоб вас всех! А мне придется задержаться. Как развяжусь с проводниками — подойду. Эйнар, да уведи ты ее!.. — в сердцах воскликнул он, заметив Нэрис. — Я же просил!..

Девушка вздернула подбородок, но, подумав, молча проглотила рвущееся наружу негодование. Не время. И теперь, пожалуй, уж действительно не до разглядываний загадочных убийц…

— Творимир, несите его ко мне в шатер, — велела она. — И не надо мне "Эхать", я что-то пока не имела счастья увидеть у вас в отряде хотя бы одного лекаря!.. А виски тут точно не поможет! Пойдемте… И отпусти ты уже мою руку, Эйнар! Я, кажется, сама идти в состоянии!..

Томас что-то пробормотал и уронил голову. Нэрис кивнула и с пониманием улыбнулась:

— Конечно-конечно, Том!.. Будьте спокойны, я об этом позабочусь…

— Что он хотел? — спросил норманн.

— Волынку. Свою волынку, — она зашарила взглядом по земле. — Он когда падал, ее выронил… А, вот она! Творимир, ну идите же наконец!.. Он же кровь теряет!

Русич, ничуть не обидевшись на подобный тон, кивнул и заспешил к лагерю. Нэрис заторопилась следом. Эйнар посмотрел в спину деловито шлепающей по грязи леди МакЛайон, урожденной Максвелл, которая одной рукой придерживала намокший подол платья, а другой прижимала к себе грязную сдувшуюся волынку. И хмыкнул.

— Эти скальды!.. — то ли с насмешкой, то ли с восхищением, пробормотал он. — Ему б до рассвета не окочуриться, а туда же — о волынке своей печется… Тоже еще, ценность! Подушка с трубками!.. — он вспомнил заунывный плач волынки и поморщился, как от зубной боли. Младший сын конунга Олафа был равнодушен к музыке. А уж к такой, воспринимать которую, по его мнению, могут только эти полоумные шотландцы, — тем более.

Нэрис откинула полог шатра и кивнула Творимиру:

— Кладите его на пледы, вон там. Бесс, ни звука!.. Быстро разведи огонь, тут же околеть можно… И сбегай к норманнам за водой. Нужен котелок побольше и погорячее.

— Я принесу, — отозвался сзади Эйнар. Бесс, с испугом косясь на неподвижное тело волынщика, принялась выскребать в стылой земле ямку под очаг. Получалось у нее это не ахти, и даже не столько потому, что земля уже порядком промерзла, сколько из-за трясущихся рук. Русич, который уже сгрузил свою ношу на пледы, посмотрел на мучения Бесс и, добродушно хмыкнув в усы, взялся за дело сам. С его силищей и непрошибаемым спокойствием все было готово через несколько минут.

— Его надо раздеть, — сказала Нэрис, закатывая рукава и устраиваясь возле раненого. — Бесс, никакого от тебя толку!.. Зажги хоть лампу и держи ее ко мне поближе… Ну что ты трясешься? Он еще не умер… А вот будешь копаться — всенепременно богу душу отдаст! Творимир, спасибо, но штаны на нем можете оставить!.. Зачем же так буквально все понимать?..

Она наклонилась поближе к Томасу и покачала головой:

— Ах, как скверно!

— Эх?! — подался вперед бывший воевода.

— Яд, — сказала Нэрис, глядя на багровую рану с синеющими краями, от которой в разные стороны паутиной тянулись стремительно чернеющие дорожки вздувшихся кровеносных сосудов. — Само по себе ранение не очень опасно, он мимо сердца промахнулся. А вот яд! Знать бы еще — какой?.. Одно дело, если растительный…

— Эх, — уверенно помотал головой Творимир, зачем-то принюхиваясь. Девушка вздернула брови:

— Хотите сказать, животного происхождения? Змеиный?..

Он коротко кивнул. Нэрис заколебалась. Откуда такая уверенность? И к чему он там принюхивается, раз утверждает, что яд — змеиный? Ведь это вещество не имеет ни запаха, ни вкуса! Хотя по общей картине — сходство определенное, конечно, есть… Она потерла лоб и вздохнула:

— Ну, раз вы настаиваете…

— Не сомневайтесь, — раздалось со стороны полога, и в шатер широким шагом вошел Ивар. — Он в этом толк знает. Я так понимаю, дело плохо?..

— Очень, — не стала скрывать девушка, придвигая к себе сундучок с лекарствами и откидывая крышку. — Так… Змеиный яд…

— У вас есть противоядие?..

— И да и нет, сир, — она извлекла из ряда склянок одну и с сомнением посмотрела ее на свет. — Я ни в чем не уверена. Змей много на свете, и яд по действию у всех разный. Соответственно, и противоядия — тоже. Это, — она подняла руку с зажатой в ней склянкой, — поможет от яда гадюки. То есть, надеюсь, что поможет. Это не укус, все-таки…

— Что за снадобье?

— Там много всего, — она осторожно откупорила бутылочку, — но основное — отвар тисовой хвои и…

— Тис?! Он же ядовит от макушки до корней!

— Клин клином вышибают, — спокойно сказала девушка. Пускаться сейчас в пространные рассуждения ей было некогда. — Средство проверенное, хотя конкретно в таких случаях его вроде бы еще не применяли. Но если вы считаете, что мне не стоит…

— Молчу! — поднял обе руки Ивар. — Из остальных точно врачеватели хуже некуда. Творимир у нас обычно за лекаря, но пока он нужные травки отыщет… Так что будем надеяться, что у вас получится, леди.

— Будем, — кивнула она. Вошел Эйнар с дымящимся котелком. Пришедшая в себя Бесс деловито взялась рвать на бинты чистую льняную простынь из приданого госпожи.

— Нам выйти? — помолчав, спросил лорд МакЛайон. — Если мы мешаем.

— Нет, — она помотала головой. — Вы тут как раз очень нужны! Его придется крепко держать…