— А если ты ошибся, и их здесь нет? — спросила Селина, когда они остановились у подножия холма, на котором располагался замок Карон.

— Мы не должны сейчас думать об этом. В любом случае, мы не сможем проверить все дворцы и замки, принадлежащие герцогу Руанскому и графу де Мон. Будем надеяться, что интуиция меня не подвела.

Было еще темно, однако на востоке уже виднелись первые проблески занимавшейся зари. Селина и не заметила, что ночь, имевшая такое большое значение в ее жизни, уже подходит к концу. Девушке показалось, что новый день навсегда уничтожит все злое, что столько лет окружало ее, однако она боялась даже думать об этом, ведь сейчас многие люди, которые были очень дороги ей, находились в смертельной опасности.

Людовик остановил лошадь около огромных, обитых железом ворот, и оглянулся на свою спутницу.

— Все будет хорошо, — улыбнулся он.

Подъехав ближе к воротам, он постучал в них массивным молоточком. Маленькое зарешеченное окошко в двери тотчас распахнулось.

— Кто вы, сударь, и что вам нужно?

— Болван, неужели ты не узнал меня? Немедленно открывай ворота!

Сощурив близорукие глаза, стражник сдавленно охнул и прохрипел:

— Ваше величество! Но его светлости здесь нет…

— Мне все равно. Я возвращаюсь из долгого путешествия и мне необходимо отдохнуть. Разве ты посмеешь не впустить меня?

Стражник немедленно захлопнул окошечко и распахнул одну половину ворот.

— Пожалуйте, ваше величество, я не буду чинить вам препятствий.

Людовик кивнул Селине, и они проехали во двор замка. Стражник выглянул за ворота и удивленно воззрился на короля:

— А где же ваша свита, сир? Неужели вы путешествуете только с этим пажом?

Людовик надменно взглянул на него.

— Естественно, нет. Моя свита прибудет несколько позже. У вас есть возражения?

— О, конечно же, нет, ваше величество, — поклонился стражник.

Из замка появилось несколько слуг, чтобы приветствовать важного гостя. Слушая их болтовню вполуха, Людовик наклонился к Селине:

— Веди себя естественнее. Не стоит вздрагивать от каждого слова, иначе они могут что-нибудь заподозрить. И не забывай, что ты мой паж, — в его глазах прыгали задорные чертики, и Селина невольно улыбнулась.

Несмотря на то, что король старался всячески ее поддерживать, Селина была исполнена неясной тревоги и даже не заметила, как, преодолев множество комнат, они очутились в огромном зале, служившим, по-видимому, столовой. Один из слуг спросил у Людовика, не желает ли он отужинать. Когда король согласился на вино и легкие закуски, и слуги немедленно кинулись исполнять его желание. Ненадолго Людовик и Селина остались совершенно одни.

— Что будем делать? — спросила Селина. — Если бы Альфред и герцог Руанский уже не спешили сюда со всех ног, я бы предпочла, чтобы они уложили нас спать, и мы смогли исследовать замок. К сожалению, теперь это невозможно. И зачем только ты согласился на их предложение!

— Если бы они уложили нас спать, то ни за что не отошли от наших дверей. И я не настолько хорошо знаю этот замок, чтобы преспокойно спуститься со стены и позволить тебе сделать то же самое. А если бы отказался от всего, это вызвало бы подозрения. Я на некоторое время останусь здесь, а тебе придется подняться в спальню и ждать меня там. При первой же возможности я присоединюсь к тебе, а до этого попытаюсь выяснить кое-что.

Но Селина не успела сказать, что неплохо бы поторопиться: слуги уже внесли столовые приборы. Король щелкнул пальцами, и один из лакеев тут же приблизился к нему.

— Это Бернар, мой паж. Проводи его в мою спальню, там он сделает все так, как я привык.

— Да, ваше величество, — лакей кивнул Селине, и девушке ничего не оставалось, как последовать за ним.

Лакей стал быстро подниматься по лестнице, Селина едва поспевала за ним. Но когда они вошли в просторную, изящно обставленную и прибранную спальню, лакей заметил:

— Что-то ты не очень похож на пажа. Если бы не отсутствие шпаги, я решил бы, что ты дворянин. С чего бы это король так роскошно одевал своих слуг?

Селина не ответила, покрепче сжав под плащом пистолет, который она благоразумно подобрала в спальне Людовика. Лакей, зажигавший свечи и зеркала, не дождавшись ответа, обернулся.

— Ты что, язык проглотил?

Селина отрицательно мотнула головой.

— Тогда почему не отвечаешь? Немой, что ли?

Селина закивала, да так энергично, что шляпа едва не свалилась с ее головы. Лакей удивленно всматривался в несуразного мальчишку, стоящего перед ним, и задумчиво протянул:

— Немой, значит… И как только таких несмышленых допускают до короля, да еще и наряжают как парижских модников, — он оставил свечи и шагнул к ней ближе. — Ты бы снял шляпу, а то она того и гляди свалится. У меня племянник ну точно такой же, как ты, неловкий и…

Селина поняла, что еще один его шаг, и ее тайна будет раскрыта. Испуганно отшатнувшись, она выронила пистолет, который прятала под плащом, и он упал на ковер с глухим стуком. Глаза лакея превратились в две плошки, и он невольно потянулся за ним. Однако Селина оказалась проворнее: сорвав с головы шляпу, она швырнула ее в лицо противнику и схватила пистолет. Лакей сдавленно охнул, почувствовав не слишком приятный удар в лицо, но быстро пришел в себя и шагнул к Селине. Однако вид нацеленного на него пистолета заставил мужчину остановиться. Ошалело взглянув на «пажа», он с удивлением заметил водопад длинных волос, рассыпавшихся по плечам.

— О, женщина, — прошептал он.

— Вот именно, — Селина переложила пистолет в левую руку, а правой развязала шнур у одной из портьер, обрамлявших дверь. Швырнув его лакею, она приказала, — быстро свяжи себе ноги!

— Но… — он пытался протестовать, однако Селина пресекла все го возражения и развязала второй шнур, — и только попробуй закричать — тут же получишь пулю в лоб. Переворачивайся на живот!

Лакей послушно выполнил ее приказ, и Селина крепко связала его запястья. Перевернув беднягу на бок, девушка сочла своим долгом представиться:

— Меня зовут Селина де Лодвиль. И если ты сейчас же не скажешь мне, где герцог Руанский держит свою жену и мою мать, то клянусь, я не буду долго ждать и немедленно убью тебя!

— О… Селина де Лодвиль, — прохрипел лакей. — Что же это… Я не понимаю, о чем вы хотите узнать…

— Говори! — приказала Селина.

— Но… его светлость убьет меня…

— Может быть, да, а может быть, и нет, — усмехнулась девушка. — Но можешь не сомневаться — я убью тебя раньше, если ты ничего мне не скажешь.

Посмотрев в лицо юной мадемуазель де Лодвиль, которой, как он знал, еще не исполнилось и восемнадцати, лакей невольно усомнился в том, что она действительно выполнит свою угрозу. Однако дуло пистолета, приставленное к его горлу, быстро убедило в обратном, и он прошептал:

— Они обе в другом крыле замка, если идти отсюда, то по коридору направо будет массивная дверь. Около нее стража, но если произнести пароль — имя сына его светлости, эта дверь откроется перед вами.

Селина поднесла дуло пистолета к его лбу.

— Надеюсь, ты сказал мне правду.

— Правду, клянусь вам!

Селина усмехнулась.

— Недорого стоит клятва человека, который служит герцогу Руанскому, — она поднялась, вновь надела шляпу и спрятала волосы.

Неожиданно за дверью раздались шаги, и голос короля произнес: «Оставайтесь здесь, я позову вас в случае надобности», и через мгновение Людовик появился рядом с Селиной.

— Все в порядке? — спросил он и тут его взгляд упал на связанного лакея. — Недурно, недурно.

— Спасибо, — улыбнулась девушка. — А что делать с теми, за дверью?

Король загадочно посмотрел на нее.

— Думаю, их прельстила бы его судьба, — он указал на лакея, который во все глаза смотрел то на Селину, то на Людовика.

— Я согласна с вами, сир, — улыбнулась девушка и отправилась снимать шнуры со всех портьер, имевшихся в комнате.

Через несколько минут Селина в сопровождении короля вышла из покоев, в которых лежали трое связанных слуг с кляпами во рту, и отправилась в противоположное крыло замка. Как ни странно, по пути им никто не встретился, и они беспрепятственно достигли желанной двери. Селина рассказала о пароле и, осторожно выглянув из-за угла, констатировала:

— Лакей не обманул. Там, около двери, двое стражников чересчур воинственного вида. Что будем делать?

— Если мы пригрозим им пистолетом, думаю, они станут сговорчивыми. Скажи, у тебя еще остались шнуры от портьер?

— Да, есть несколько, — ответила Селина. — А что, если они успеют поднять крик и сюда сбежится вся стража? Этого нельзя допустить.

— И что ты предлагаешь? Если я появлюсь у двери, они костьми лягут, но не откроют ее, а если ты — тем более. Стоит тебе произнести хоть слово — и они сразу догадаются, что ты не мужчина. Прости, дорогая, но хотя тебе необыкновенно идет мужской костюм, своим голосом ты испортишь весь маскарад.

Селина вздохнула, признавая его правоту.

— Значит, придется рисковать, — сказала она. — Будем нападать на них?

— Непременно, — он улыбнулся и поцеловал ее в нос. — Тем более, что этой ночью у тебя неплохо получаются внезапные нападения.

Выхватив шпагу из ножен, Людовик намотал плащ на левую руку и кивнул Селине. Поудобнее перехватив пистолет, девушка кивнула в ответ.

Далее все происходило так, как они себе и представляли. Выскочив из-за угла, молодые люди кинулись к сонным стражникам и сбили их с ног. Однако те не успели даже закричать: острие шпаги и дуло пистолета убедили их, что это не самое лучшее решение в данной ситуации. Быстро связав руки одному из стражников, Селина выхватила у него из-за пояса связку ключей.

— Я пойду туда, Людовик, — сказала она.

— Хорошо, я вскоре присоединюсь к тебе, только как следует позабочусь о наших друзьях.

Трясущимися руками Селина схватила самый большой ключ, вставила его в замочную скважину и повернула. Замок резко щелкнул, и с замирающим сердцем девушка толкнула дверь внутрь комнаты.

Убранство огромного зала было довольно убогим: кровать, стол и два стула. Это напомнило Селине мрачную темницу в Бастилии, хотя по размеру они значительно отличались. И только усилием воли мадемуазель де Лодвиль сумела прогнать ужасное видение.

Мельком оглядев комнату, Селина заметила на кровати женскую фигуру, свернувшуюся калачиком; пленница тихо всхлипывала и теребила уголок одеяла. Услышав скрип открывающейся двери, женщина шевельнулась, и Селина разглядела белокурые локоны, в беспорядке рассыпавшиеся по подушке.

— Уходите, — услышала она голос узницы, и сердце ее забилось в бешеном темпе. Мадам Адель!

— Уходите, — повторила герцогиня Руанская. — Оставьте меня в покое, я не желаю вас видеть!

Селина не знала, плакать ей или смеяться от счастья.

— Ах, мадам, разве так нужно встречать свою бедную воспитанницу, которую вы не видели слишком долго?

На мгновение герцогиня перестала двигаться, однако не успела Селина сделать и шага в ее сторону, как мадам Адель быстро подняла голову и села на постели.

— Селина! О, боже мой, ты жива! Господь услышал мои молитвы!

Девушка бросилась к ней на шею.

— И мои, мадам! Я так просила, чтобы с вами ничего не случилось! Мы успели вовремя, и теперь сможем навсегда избавиться от кошмара трехлетней давности. Ведь вы узнали, что моих родителей убил ваш муж — и именно поэтому попытались спрятаться в монастыре?

Неожиданно над ее ухом раздался голос, который она меньше всего ожидала услышать:

— Вы слишком догадливы, мадемуазель, — Эдуард Руанский вышел из-за портьеры, которую Селина поначалу и не заметила и которая, вероятно, скрывала потайную дверь. Острием своей шпаги герцог ласково пощекотал шею жены. — Оставьте пистолет на полу, мадемуазель де Лодвиль. И отойдите к той стене. Двигайтесь медленнее, если сделаете хоть одно лишнее движение, не сомневайтесь, моя рука не дрогнет, и ваша ненаглядная мадам Адель больше не сможет преподать вам ни одного урока вышивания.

Селина была готова заплакать от отчаяния: если герцог здесь, уже ничто не сможет им помочь. «Людовик», — мелькнуло у нее в голове, но не успела она открыть рот, чтобы предупредить любимого об опасности, как Эдуард заметил:

— Вижу, вы хотите позвать короля? Не стоит. Через мгновение его величество сам присоединится к нашей задушевной беседе. Сбежать ему не удастся — несмотря на то, что он король, в этом замке все подчиняются только мне.

Селина понимала, что единственное их спасение — это время. Бернар предупредит Габриэля и принцессу, а они соберут людей и прибудут сюда, в замок Карон, и тогда она навсегда сможет избавиться от этого человека. Селина молила Бога, чтобы спасение не пришло слишком поздно.

Вдруг за дверью, которую она по неосторожности захлопнула, раздался шум, и в следующее мгновение в комнату вбежал Людовик со шпагой в руке. Эдуард, не долго думая, оттолкнул свою жену, да так, что бедняжка упала на пол, и, схватив за руку Селину, поднес шпагу к ее горлу.

— Остановитесь, ваше величество, — сказал он. — Иначе я убью ее.

Людовик так сильно сжал эфес шпаги, что костяшки его пальцев побелели; однако он сумел взять себя в руки и опустил клинок вниз.

— Вы выиграли, герцог, — сказал он. — Отпустите Селину, и тогда вы, наконец, сможете осуществить свое заветное желание — убить меня.

Эдуард расхохотался, и кончик его шпаги затрясся в опасной близости от лица Селины.

— А зачем мне отпускать эту излишне любопытную мадемуазель, если вы и так в моих руках, сир? — спросил герцог и снова засмеялся. — Если бы ее язык и уши не были такими длинными, то я бы и не тронул ее, и даже, возможно, в будущем позволил ей повидаться с мамочкой.

— Что?! — Селина постаралась, в меру своих сил, изобразить на лице удивление. — С моей мамой? Но она умерла!

— Ну, не совсем, — ухмыльнулся герцог и вдруг посерьезнел. — Хотя рассудок, без сомнения, потеряла. Может быть, я и не убью тебя, чтобы ты смогла вылечить Шарлотту для меня.

Сердце девушки застучало как безумное: она поняла, что ее тетя жива, и попыталась разговорить Эдуарда, чтобы узнать, что же все-таки произошло на самом деле:

— Но его величество король Карл… — начала она, однако Эдуард не дал ей закончить:

— Да что вообще Карл мог знать обо мне и о Шарлотте? Неужели бы я смог сделать так, чтобы она умерла?

— Он сказал мне, что мои мать и отец погибли под обломками стены.

Герцог снисходительно улыбнулся.

— Под обломками той стены нашли два тела, изуродованных до неузнаваемости. Только потому, что твоих родителей нигде не обнаружили и обрывки одежды могли принадлежать только им, этот глупец Карл решил, что Гийом и Шарлотта погибли. Ха-ха-ха! Тот мужчина, вероятно, и был твоим отцом, но женщина могла быть кем угодно, но только не Шарлоттой. За это я отвечаю головой.

— Значит, — пробормотала Селина, — моя мать действительно жива?

— Да, — ответил герцог. — Но от всего случившегося сошла с ума, и ничто вот уже три года не может вылечить ее.

— Но где же она?

— Не так далеко, как ты думаешь, — ухмыльнулся герцог. — Если будешь хорошо себя вести, я позволю тебе увидеть ее.

Селина не выдержала и задала вопрос, ответ на который она хотела узнать эти безумные три года:

— Но почему вы сделали это? Почему вы убили… — она запнулась, — моего отца и похитили мою мать? Почему вы напали на замок?

— Ты задаешь слишком много вопросов, девочка, — заметил он. — Впрочем, как всегда. Напрасно вы решили, ваше величество, — он повернулся к королю, беспомощно стоявшему у двери, — жениться на ней — женушка не должна знать слишком много, иначе это станет известно всем и может разрушить ваши планы. — Он повернулся к Эвелине. — Жена, которая знает то, что ей знать не положено — твой самый злейший враг.

Эвелина сжалась под его взглядом, пытаясь отодвинуться как можно дальше. Эдуард рассмеялся.

— Но для дочери Шарлотты Антуанской, — продолжал он, — я, пожалуй, сделаю исключение. Да и вам, ваше величество, неплохо было бы послушать эту чудную историю.

Восемнадцать лет назад Шарлотта лишилась обоих родителей, и Антуан решил, что должен позаботиться о ней. Несомненно, он хотел, чтобы она стала женой его старшего сына, однако я бы никогда не позволил Карлу жениться на ней. У него всегда было все, после смерти Антуана ему бы достался и трон, однако этого будущему королю показалось мало. Он хотел заполучить еще и Шарлотту, которая должна была стать моей.

— Но они любили друг друга! — вырвалось у Селины.

— Да что ты можешь знать о любви! — воскликнул Эдуард. — Я, я любил ее так, как Карлу никогда и не снилось, но он ослепил ее блеском короны и сумел убедить, что она тоже испытывает к нему чувства. Но она всегда любила меня, только сама не понимала этого.

— Не может быть, — прошептал Людовик, — значит, Шарлотта Антуанская вовсе не хотела оставлять Карла? Вы заставили ее?

— Я сказал, что если она станет женой дофина, то я убью его. Вероятно, она приняла мои слова слишком близко к сердцу.

— Господи боже мой, — Селина закрыла лицо руками. — Ведь она всего лишь хотела спасти Карла.

— Она любила его, — пробормотал потрясенный Людовик.

— Да, черт возьми! — взорвался Эдуард. — Но она должна была любить меня! И выбрать меня, а не сбегать с Гийомом де Лодвиль! — он метнул взгляд на Селину и со злостью произнес: — Я не убил твоего отца только потому, что они успели пожениться и явились к Антуану. Смерть герцога де Лодвиль наверняка раскрыла бы мою тайну, а этого нельзя было допустить. Месть еще не состоялась.

Людовик взглянул на Селину и проговорил:

— Прости меня, ты оказалась права. Шарлотта де Лодвиль ни в чем не виновата.

— Если вы уже закончили свои нежности, — прошипел Эдуард, — то я разрешаю вам заодно и попрощаться. Вы узнали все, что хотели, и теперь сможете обсудить это с Карлом лично.

— Нет, не все, — вскинула голову девушка. — Теперь я понимаю, почему при нападении на наш замок вы похитили мою… мать, но почему вы ждали так долго, чтобы осуществить это?

По губам Эдуарда скользнула хитрая улыбка.

— А кто говорит, что я именно по этой причине разрушил ваш замок? Твоя мать, несомненно, прекрасная женщина, но даже ради нее я не стал бы рисковать всем. Для игры по-крупному надо иметь на руках солидные козыри.

— Вы хотите сказать, что вовсе не собирались убивать моих родителей? Я вам не верю!

Герцог усмехнулся.

— Твое право. Но скажу больше — мечтаю посмотреть на тебя, когда ты узнаешь истинную подоплеку случившегося. Гийом де Лодвиль погиб действительно случайно — никто не мог предположить, что стена обрушится. Мне его смерть была не нужна. И я вполне могу прожить без твоей матери. Мне была нужна ты.

— Что?!

— Удивлена? Напрасно. Вам удалось меня вычислить, но додуматься до причин ума не хватило? Впрочем, вы ничего бы и не узнали, если не испортили все неожиданной любовью, — он нервно передернул плечами. — Очень жаль, но вам придется повторить путь Карла и Шарлотты и расстаться навсегда.

Селина взглянула на Людовика: едва заметная усмешка скользнула по губам короля, однако, к счастью для них, Эдуард ничего не заметил. Тем временем Людовик произнес:

— Раз вы все равно убьете нас, герцог, то, может быть, потешите свое самолюбие и расскажете обо всех ваших преступлениях? Перед тем как умереть, я хотел бы услышать правду.

Девушка поняла — король тянул время.

— Правду? — рассмеялся Эдуард. — Ну наконец-то хоть кто-то пожелал узнать правду. Ведь последние двадцать лет она старательно умалчивалась. Как вам угодно, сир, я готов поведать обо всем, что вас интересует. Помните, что сказано в Писании? Вина за грехи отцов падет на детей третьего и четвертого колена.

«Вина отцов? — лихорадочно соображала Селина. — Двадцать лет? О, боже, о чем это он?". Однако вслух ничего не произнесла.

— Почему вы убили Карла? — не выдержал Людовик. — Ведь он был вашим другом.

— Другом! — вскинулся Эдуард. — Другом! Прежде всего королем, и власть его была безгранична.

— Она была дарована ему по праву рождения. Так же, как и мне.

— По праву рождения! — прошипел герцог. — Это глупо! Наши прадеды были родными братьями, сыновьями одного отца, и один не может иметь больше прав, чем другой, только потому, что зачат раньше.

— Но таков закон.

— К черту закон! Впрочем, если нельзя поспорить с законом, можно поспорить с самой жизнью. У Карла всегда было все. Власть и женщины, которые находили его неотразимым. Прекрасный дофин, покоривший сердце и моей Шарлотты!

У Селины возникло непреодолимое желание ударить Эдуарда, но она сумела сдержать свой порыв, убедившись в абсолютном спокойствии Людовика. Он с непроницаемым выражением лица смотрел на герцога, и лишь желваки, ходившие на его скулах, выдавали истинное состояние. Но Руанский, увлеченный своим повествованием, ничего не замечал.

— Но истории с Шарлоттой Антуанской всего восемнадцать лет, — напомнил король.

— Верно, — согласился Эдуард. — Но я ненавидел Карла еще до того, как Шарлотта предпочла его. Он сам многое сделал, чтобы я его возненавидел. Именно поэтому, когда Клименция пришла ко мне, я помог ей. Хотел отомстить Карлу, и это мне удалось.

— Клименция? — прошептала Селина. — Клименция де Монвиль?

— Именно так, дорогая, — услышала она знакомый голос, и вскоре из-за портьеры показался элегантно одетый Альфред. — Клименция де Монвиль. Моя мать.