10.1. «Хованщина» и царевна Софья

После смерти Федора Алексеевича патриарх Иоаким высказался за избрание царем младшего из сыновей Алексея Михайловича Петра, так как царевич Иван был болен. Это означало бы победу клана Нарышкиных, поэтому Милославские решили использовать стрельцов для борьбы со своими противниками, пустив слух, что те хотят извести царевича Ивана. В 1681 г. в стране насчитывалось около 55 тыс. стрельцов, которые служили в полках-«приказах» под управлением стрелецких голов и сотников. В свободное от службы и походов время стрельцы занимались ремеслом, торговлей и разными промыслами, имея ряд привилегий: не платили налогов и пошлин с судебных исков, получали ссуду на обзаведение двором, не попадали в кабалу при неуплате займа и т.д. Кроме того, из царского дворца им выдавали денежные подарки и угощение. Судили стрельцов в собственном ведомстве – Стрелецком приказе. При Алексее Михайловиче московские стрельцы стали основной полицейской силой в столице и царской охраной.

15 мая 1682 г. стрельцы «учинили бунт», ворвались в Кремль и убили «изменников-бояр» по списку, предоставленному Милославскими. И это несмотря на то, что накануне правительство Нарышкиных по требованию тех же стрельцов отстранило зарвавшихся командиров стрелецких полков, наказало их батогами и конфисковало имения. В ходе стрелецкого бунта был изрублен глава стрелецкого приказа Юрий Долгорукий, а его сын сброшен на копья. Также были убиты вернувшийся из ссылки Артамон Матвеев, боярин Иван Языков, братья царицы Афанасий и Иван Нарышкины. Все оставшиеся в живых Нарышкины были сосланы, а старшая дочь Алексея Михайловича царевна Софья была провозглашена правительницей при «великих государях» Иване и Петре. Однако с весны до осени 1682 г. в стране сложилось некое «двоевластие»: реальная власть была в руках стрельцов, а нити управления постепенно сосредоточивались в руках Софьи и князя В.В. Голицына.

Софье пришлось изымать у населения серебряные вещи, чтобы чеканить монету для жалованья стрельцам. Но новый глава Стрелецкого приказа князь Иван Хованский (по прозвищу Тараруй) все равно возбуждал в стрельцах недовольство правительством. Когда к лету 1682 г. ситуация накалилась до предела, Софья вместе с царевичами Иваном и Петром выехала в Коломенское, а затем в Троице-Сергиевский монастырь, велев собираться там дворянскому ополчению. Стрельцы были вынуждены пойти на переговоры с Софьей. Боярам (и в том числе Хованскому) под предлогом встречи украинского гетмана Самойловича велели собраться в селе Воздвиженском. Но по пути Михаил Лыков напал на лагерь Хованского, захватил его и доставил к Софье, где ему 17 сентября отрубили голову. Испуганные стрельцы выдали всех зачинщиков и приняли нового главу Приказа – преданного Софье дьяка Федора Шакловитого.

С усмирением московского бунта («хованщины») началось открытое правление клана Милославских, а главой правительства стал фаворит царевны князь Василий Васильевич Голицын. Однако его политика (неудачные крымские походы, польские одежды и язык в Кремле, введение тяжелых налогов, жестокая политика по отношению к старообрядцам) была непопулярной в народе. Развязка наступила в 1689 г. по возвращении Голицына из Крыма. Все началось со слухов, что стрельцы собираются убить Петра и его мать. 17-летний Петр бежал в село Преображенское, куда для переговоров с ним прибыл патриарх, не вернувшийся обратно в Москву. Затем в Преображенское потянулись бояре и войска. Стрельцы выдали Петру Шакловитого, которому отрубили голову. Голицын был сослан, а Софья заточена в монастырь. Так, к власти пришла партия Нарышкиных, поднявшись на волне национального недовольства западным влиянием на внутреннюю и внешнюю политику России. Но провозглашенная политика национального возрождения сохранялась только до конца столетия. Из поездки по Европе (особенно по Голландии) во время Великого посольства 1697—1698 гг. Петр Алексеевич вынес идею превратить Россию в «цивилизованную страну».

Стрелецкое восстание 1698 г. Принято считать последней датой в истории Московской Руси разгром стрелецкого восстания 1698 г. Причиной восстания послужило ухудшение положения стрельцов после Азовских походов 1695—1696 гг. Недовольные своим положением 40 тыс. стрельцов самовольно оставили границу и направились в столицу. Движущей силой стрелецкого восстания стали четыре полка (чуть более 1 тыс. человек), оказавшихся в итоге в одиночестве. Целью выступления, основные события которого развернулись к северо-западу от столицы, было возвращение к семьям в Москву, требование выплаты жалованья и отстранения от власти «плохих правителей».

Пятитысячный московский гарнизон под командованием Патрика Гордона с помощью пушек заставил стрельцов сдаться после первых же залпов. Розыск начался 17 сентября 1698 г. и шел до февраля 1699 г.: сразу было казнено 798 стрельцов, а 222 оставлены в живых. Но в январе – феврале 1700 г. розыск над уцелевшими после казней 1699 г. был продолжен. Материалы дела показывают, что Петра, спешно вернувшегося 25 августа из заграничного Великого посольства, больше интересовали не причины восстания, а связи восставших с Софьей. Однако после восстания 1698 г. стрелецкие полки не были уничтожены, а только высланы из столицы без права въезда в нее и раскассированы.

В конце XVII столетия русское войско состояло из полков солдатского строя (70% общей численности), стрелецких полков и дворянского ополчения. Стрелецкие формирования просуществовали в Москве до 1713 г., а городовые стрельцы исчезли только во второй четверти XVIII в. С 1699 г. начались рекрутские наборы, но как система рекрутская повинность была введена с 1705 г.

 

10.2. Царь-преобразователь

Именно при Екатерине II родилась легенда о мудром царе-преобразователе, прорубившем «окно в Европу» и открывшем страну влиянию западной культуры и цивилизации. На самом деле все обстояло не совсем так: несмотря на декоративные новшества, которые Петр ввел, вернувшись из Голландии (бритье, курение табака, ношение немецкого платья), никто не принимал царя как нарушителя традиций. Приглашение на службу иностранцев было делом обычным: еще с XIV в. на русскую службу принимали татар, а с XV в. – немцев. Но, как и в прежние времена, немцы получали хорошее жалованье, но к власти их не допускали. Русские люди, одетые в кафтаны и парики, оставались сами собой. Да и отношение царя к Европе было весьма прагматичным. Однажды он сказал приближенным: «Европа нам нужна на сто лет, а потом мы повернемся к ней задом». В целом все Петровские реформы были логическим продолжением реформаторской деятельности его предшественников – царя Алексея Михайловича, А. Ордин-Нащокина и В. Голицына. Да и проблемы он решал те же самые: основной трудностью внутренней политики оставались пассионарные окраины – Украина, Дон и Башкирия.

И все же реформы Петра оказались глубже, чем предыдущие, по своему влиянию на стереотипы поведения. На реформаторскую деятельность Петра I сильное влияние оказали идеи Декарта, Спинозы и Лейбница, особенно концепция человеческой природы государства и идея принудительного прогресса. Однако кроме западничества при Петре была продолжена в известной мере русская традиция XVII в. Придя к власти, боярская клика Нарышкиных могла управлять страной только одним известным на Руси способом – опираясь на верные войска и правительственных чиновников. Поэтому Русское государство представляло собой совокупность сословий, так или иначе связанных с государевой службой.

Государственные реформы Петра I. В 1694 г. прекратилось пожалование в думские чины, а в 1699 г. была создана Ближняя канцелярия. По мере усиления абсолютизма Боярская дума как узко сословный орган утрачивала свое значение и в начале XVIII в. исчезла. Сведения о ее заседаниях обрываются в 1704 г. Функции Думы на первых порах стала выполнять Консилия министров – совет начальников важнейших правительственных ведомств. А в 1711 г. Консилию сменил Сенат, при котором были введены должности обер-фискала и фискалов в целях негласного надзора за деятельностью госаппарата. Как высший орган управления Сенат сосредоточил в своих руках судебные, административные, законосовещательные функции, а также ведение дел коллегий и губерний.

В основе реформы государственных органов лежали принципы камерализма – учения о бюрократическом управлении, предполагавшем функциональность и коллегиальность управления, четкую регламентацию обязанностей чиновников и специализацию канцелярского труда, единообразие штатов и жалованья. В 1717—1721 гг. произошла постепенная замена 44 приказов 11 коллегиями во главе с президентами – Военной, Административной, Иностранных дел, Камер-коллегией (налоги), Штатс-коллегией (расходы), Ревизион-коллегией (контроль за доходами и расходами), Мануфактур-коллегией, Берг-коллегией (горное дело), Коммерц-коллегией (внешняя торговля), Вотчинной и Юстиц-коллегией. В 1718 г. был принят «Реестр коллегиям», определивший их штатные расписания. На правах коллегий действовали созданный в 1720 г. Главный магистрат и образованный в 1721 г. Синод. Порядок рассмотрения дел в коллегиях был разработан Генеральным регламентом коллегий 1720 г., согласно которому каждая коллегия состояла из президента, вице-президента, четырех—пяти советников и четырех асессоров. В 1722 г. президенты коллегий были выведены из состава Сената, а при Сенате была введена должность генерал-прокурора (П.И. Ягужинский), а в коллегиях – должности прокуроров для гласного надзора за деятельностью последних.

Областная реформа 1708—1710 гг. образовала институт генерал-губернаторов и губернаторов: было создано восемь губерний (Московская, Смоленская, Киевская, Азовская, Казанская, Сибирская, Архангелогородская, Ингерманландская), и губернаторы заменили упраздненные областные приказы. К 1719 г. структура областной администрации изменилась: вместо губернии основной единицей административного управления стала провинция (50 провинций во главе с воеводами). Губернии сохранялись, но во власти губернатора оставалось только управление губернским городом и командование войсками, а по остальным вопросам воеводы сносились непосредственно с коллегиями и Сенатом.

Проведенная в 1699—1700 гг. реформа городского управления привела к введению постов бургомистров, а в Москве – к созданию Ратуши (Бурмистерской палаты), выполнявшей функции казначейства. Городское самоуправление, не подчиняющееся воеводам на местах и приказам в центре, оплачивалось двойным окладным сбором (на местах земские избы). Из-за сопротивления городов двойному обложению правительство отказалось от этой меры, но объявило реформу обязательной в целях сбора налогов без затрат со стороны центра. В ходе второй городской реформы были созданы городские магистраты.

При Петре I дворянское звание могло быть привилегированным только тогда, когда его обладатель находился на государственной службе. 1 февраля 1721 г. царь подписал «Табель о рангах всех чинов воинских, статских и придворных, которые в каком классе чины», а 24 января 1722 г. закон о Табели был принят Сенатом. Принцип родовитости при назначении на государственную службу был окончательно заменен принципом выслуги. А за отказ от службы дворян лишали имений. С 8-го ранга по гражданской службе и с 14-го по военной давалось потомственное дворянство. Помимо старшинства рангов было и старшинство среди обладателей одного ранга по времени пожалования в него. Кроме того, при равенстве классов военные считались старше гражданских и придворных и только позднее утратили право старшинства в 1-м и 2-м классах.

Именно при Петре I произошло создание огромного дорогостоящего государственного аппарата: в 1704 г. военные расходы составили 40,9%; дворцовые – 4,4%; дипломатические – 2,1%; церковные – 0,8%; на просвещение, медицину и почту 0,5%; а затраты на госаппарат – 37,2%. Можно считать, что в это время период «служилой бюрократии» сменился временем «дворянской бюрократии». Особое место в государственном аппарате занимал Преображенский приказ, созданный еще в конце XVII в. для управления хозяйственными делами царской резиденции и получивший права политического сыска (просуществовал до 1729 г.). В 1717 г. были образованы Майорские розыскные канцелярии, члены которых по Указу 1721 г. менялись ежемесячно и подчинялись лично царю. На основе этих органов в ходе следствия по делу царевича Алексея в 1718 г. была учреждена Тайная канцелярия, которая при Екатерине II передала эстафету Тайной экспедиции Сената.

Коррупция среди высших чинов достигла таких размеров, что Петр I был вынужден пойти на крайние меры: пытан и публично бит кнутом вице-губернатор Петербурга Я.Н. Римский-Корсаков; казнен за казнокрадство сибирский губернатор князь М.П. Гагарин; умер во время следствия архангельский вице-губернатор А.А. Курбатов; подвергнуты пытке сенаторы князь Г.И. Волконский (управляющий Тульским оружейным заводом) и В.А. Апухтин (управляющий Монетным двором). Изобличающие материалы были собраны на генерал-адмирала Ф.М. Апраксина, князя Я.П. Долгорукова, комиссара над санкт-петербургскими строениями У.А. Синявина. Был дан ход и делу А.Д. Меншикова, но он был прощен благодаря заступничеству Екатерины Алексеевны. По этому поводу генерал-прокурор П.И. Ягужинский сказал государю ставшую хрестоматийной фразу: «Ваше величество намерен царствовать один, без слуг и подданных? Мы все воруем, только один больше и приметнее другого».

В 1721 г. Петр I принял титул императора с наименованием «Великий», а в 1722 г. был опубликован Указ о престолонаследии, которым обосновано право царствующей особы назначать наследника по своему усмотрению. В 1724 г. короны официально удостоили сорокалетнюю Екатерину.

Дело царевича Алексея. Это дело было далеко не первым в череде антиправительственных заговоров. Еще в 1697 г. Преображенским приказом был раскрыт заговор, возглавляемый окольничим Алексеем Соковниным, который ориентировался на Милославских. Как показало следствие, исполнение заговора, все участники которого были казнены, взял на себя бывший стрелецкий полковник Циклер.

Из документов Преображенского приказа за 1700 г. известно, что тамбовский епископ Игнатий горячо поддержал и поощрил московского «книгописца» Григория Талицкого, задумавшего распространять в народе листки собственного сочинения, наполненные рассуждениями о наступлении «последних времен» и пришествии Антихриста в образе царя. Не скрывая, кого именно он имеет в виду, Талицкий призывал не только перестать повиноваться Петру, но и физически его уничтожить во избежание карающего «гнева божьего». Выданный властям и уличенный в преступных замыслах, Талицкий за свою дерзость расплатился жизнью, а Игнатий – лишением сана и ссылкой в Соловецкий монастырь.

В 1716 г. царевич Алексей бежал в Вену под покровительство императора Карла VI, но стараниями П.А. Толстого и А.И. Румянцева был возвращен в Россию. В ходе следствия была раскрыта очередная подготовка к заговору, который опирался в основном на высшее духовенство. Суд из 127 светских сановников 24 июня 1718 г. приговорил Алексея к смертной казни за измену, но приговор не был приведен в исполнение, так как царевич, вероятно, умер под пытками. В числе казненных заговорщиков оказались и духовные лица – епископ Досифей, который был колесован, а также Яков Игнатьев и Федор Пустынный, сложившие головы на плахе.

 

10.3. Социально-экономические и культурные преобразования

Правительство Петра I Указом от 23 марта 1698 г. предприняло шаги в сторону унификации норм сыска и прикрепления крестьян по всей территории государства. А Указом 1721 г. по сравнению с Уложением 1649 г. был установлен 10-кратный штраф за держание беглого, т.е. 100 руб. вместо 10 руб.

Перепись 1718—1722 гг. заменила подворное обложение подушной податью на душу мужского пола. На крестьян (5 млн душ мужского пола) было возложено содержание армии, а на посадских людей (183,4 тыс. душ мужского пола) – флота. Подать на крепостных составляла 74 коп., а на посадских людей – 1 руб. 14 коп. Податная реформа распространила крепостную зависимость на слои населения, которые были либо свободными (гулящие люди), либо имели возможность обрести свободу после смерти господина (холопы). В процессе проведения реформы был образован новый разряд крестьян (1 млн душ мужского пола) – государственные, в состав которых были включены «черносошные» крестьяне Севера, однодворцы южных уездов, пашенные люди Сибири и ясачные люди Среднего Поволжья. Кроме подушной подати (74 коп.) они платили еще и 40-копеечный оброк, т.е. были включены в сферу феодальной эксплуатации. В качестве полицейской меры в стране была введена паспортная система: каждый крестьянин, уходивший на заработки далее 30 верст от дома, должен был получать «паспорт». Началась и массовая приписка к заводам государственных крестьян.

В области промышленности и торговли правительственная политика довольно четко может быть разделена на два этапа. До 1717 г. привлечение купеческих капиталов в сферу производства шло в виде передачи купцам на льготных условиях казенных заводов. Но, с другой стороны, торговля солью и табаком была объявлена государственной монополией. Произошло принудительное перенесение торговли с заграницей из Архангельска в Петербург, что разоряло русских купцов, на которых и так ложились многочисленные налоги и поручения правительства. Был также существенно расширен список товаров, монополизированных казной при торговле с заграницей.

Однако с 1717 г. правительство отказалось от монополии на продажу заграницу ряда ходовых товаров и освободило от службы владельцев мануфактур. Кроме того, в 1721 г. правительство разрешило им покупать к предприятиям крепостных, что способствовало образованию крепостной мануфактуры. По Указу, купленных крестьян, которые позднее получили наименование посессионных, запрещалось продавать отдельно от мануфактур. А 1722 г. владельцы мануфактур получили право не возвращать помещикам беглых, овладевших профессиональным мастерством.

Политика меркантилизма (покровительства отечественной промышленности и торговли) привела уже в первой четверти XVIII в. к превышению экспорта над импортом. Правительством были приняты меры для развития овцеводства на Украине и расширения посевов льна и конопли, согласно Указу 1715 г. В итоге принятых мер экономика России в первой четверти XVIII в. характеризуется резким ростом числа мануфактур – было построено более 200 новых металлургических, текстильных и прочих предприятий. Доменные и металлообрабатывающие заводы строились на Урале, в Карелии и близ Тулы, текстильные мануфактуры – в Москве, медеплавильные – на Урале, кораблестроительные верфи – в Петербурге. В Сибири, близ Нерчинска, был построен первый сереброплавильный завод. В 1699—1709 гг. на строительстве крепостей и гаваней ежегодно было занято 17 тыс. человек. Росту торговли и складыванию общероссийского рынка способствовало и строительство каналов.

Развитие внешней торговли в первой четверти века привело к падению роли Архангельска в международной торговле и вывело Петербург на первое место. Первое деление купцов на гильдии было проведено в 1720 г., в 1722 г. произошло и объединение городских ремесленников цеха по инициативе правительства с целью использования труда мелких производителей в более организованной форме.

Северная война вызвала значительный рост государственных повинностей и появление в этой связи прибыльщиков, изобретавших новые налоги. Чтобы обеспечить поступление средств на военные нужды, Петр часто вводил дополнительные налоги (например, налог на бороды). Также была учреждена специальная раскольническая контора для учета старообрядцев и взимания с них двойного оклада. Денежная реформа 1700 г. сопровождалась уменьшением серебра в монете, что в 1701—1703 гг. дало казне прибыли свыше 1,9 млн руб. Увеличились повинности и владельческих крестьян, хотя и не в такой мере, как государственные: в Нечерноземье наблюдался рост оброчных повинностей, а на юге преобладала трехдневная барщина. Усиление налогового бремени и ужесточение крепостного права привели к тому, что крестьяне целыми семьями уходили в старообрядческие общины в лесах или бежали от помещиков. Крестьянская колонизация Сибири в XVII—XVIII вв. во многом была следствием массового движения последователей старой веры на окраины империи.

При Петре I рядовые дворяне были переведены на денежное жалованье, а земельные раздачи стали осуществляться только за особые заслуги. Так, в 1682—1710 гг. из дворцового фонда роздано 273 волости с 43 тыс. крестьянских дворов. Указ 1714 г. о единонаследии окончательно оформил слияние поместной и вотчинной форм собственности: поместные и вотчинные земли были объявлены недвижимой собственностью. Указ запрещал продавать и закладывать поместья и вотчины, а также делить их между наследниками.

Преобразования в области культуры в первой четверти XVIII в. несли в себе следующие характерные тенденции развития: дальнейшее обмирщение культуры, развитие личностного начала и преодоление национальной замкнутости русской культуры. Это был качественный скачок, хотя проявления и результаты его были весьма неоднозначны. Сохраняя определенную преемственность с культурой предшествующего времени, в быт и культуру проникали новшества: первый музей и первая печатная газета «Ведомости» в 1702 г., первые специальные учебные заведения и первые ассамблеи, новое летоисчисление с 1 января 1700 г. от Рождества Христова и пр.

Литература постепенно освобождалась от церковных догм. Литературный герой петровского времени символизировал эпоху, открывшую доступ к высшим должностям в государстве незнатным людям. Яркий пример такого произведения – «История о российском матросе Василии Кариотском и о прекрасной королеве Ираклии Флорентийской земли». Театральное искусство также наполняется светским содержанием: в 1702 г. в Москве открыт общедоступный публичный театр – «Комедийная хоромина». Но он не пользовался особым спросом из-за немецких актеров. Большую популярность имели школьные театры при славяно-греко-латинской Академии и Хирургической школе.

Произошел подъем общего культурного уровня населения, прежде всего господствующего класса: были открыты Артиллерийская (1699), Навигацкая (1701) и Инженерная (1712) школы, Медицинское училище (1707) и Морская Академия (1715). С 1714 г. в губерниях стали создаваться цифирные школы, число которых к концу первой четверти столетия достигло 42 при 2 тыс. учащихся. Кроме того, было открыто 46 епархиальных школ для детей духовенства. В 1714 г. в России открылась первая Государственная публичная библиотека в Петербурге. При этом обучение дворян строилось в виде повинности: Указом 1714 г. уклоняющимся от учебы было запрещено жениться. В целях пропаганды образования в 1717 г. было опубликовано «Юности честное зерцало или показания к житейскому обхождению», а также «Первое учение отрокам» Ф. Прокоповича. Появляется и учебная литература: в 1701 г. «Букварь» Федора Поликарпова, а в 1703 г. «Арифметика» Леонтия Магницкого.

Время Петра породило многочисленные исторические сочинения, например: «Рассуждения о причинах Свейской войны» Петра Шафирова и «Ядро российской истории» А.И. Манкиева. В 1714 г. была основана Кунсткамера (первый в мире естественно-исторический музей), который открылся для всеобщего обозрения в 1719 г. Был открыт и Ботанический сад («Аптекарский огород») в Петербурге.

В 1725 г. состоялось открытие Петербургской Академии наук на государственном финансировании, а при ней университета и гимназии. Развитие типографского дела привело к созданию в 1705 г. первой частной типографии Василия Киприанова, а с 1708 г. книги гражданского содержания стали печататься новым шрифтом. Начиная с «Арифметики» Л.Ф. Магницкого вместо старых, буквенных, в обиход вошли арабские цифры.

В публицистике видна идеология дворянства, представленная горячей верой в могущество государства, а также призывами к регламентации жизни населения в правительственных указах: «Слово похвальное о флоте Российском» (1720) Феофана Прокоповича, а также «Пропозиции» и «Изъявления, прибыточные государству» Федора Салтыкова ратуют за расширение дворянских привилегий, распространение образования, укрепление самодержавия, развитие торговли и промышленности. Идеолог русского купечества И.Т. Посошков («Доношение о ратном поведении» 1700 г. и «Книга о скудности и богатстве» 1724 г.) выступил против жестоких форм эксплуатации крепостных, предложив государству установить четкие размеры барщины и оброка. Хотя его идеалом оставалась абсолютная монархия, он требовал «единого суда» для представителей всех сословий. Сторонник меркантилизма в области промышленности и торговли Посошков ратовал за широкие ссуды купцам для строительства мануфактур и пожалование их казенными заводами. Он предлагал и создание единой компании купцов для внешней торговли. Однако в 1725 г. Посошков был арестован Тайной канцелярией и в начале следующего года умер в заключении.

Конец XVII – начало XVIII в. стало временем географических открытий: еще в 1697—1699 гг. Владимир Атласов составил первое этнографическое и географическое описание Камчатки, а в 1713—1714 гг. состоялась русская экспедиция на Курилы. В 1720 г. Ф. Соймонов и К. Верди опубликовали карту Каспийского моря, а Василий Куприянов, Алексей Зубов и Яков Брюс составили карты Азовского моря, Балтики и бассейна Дона. В 1720 г. была предпринята экспедиция Даниила Мессершмидта в Сибирь. Были открыты залежи угля в районах Подмосковья, Дона и Кузнецка и нефти в Поволжье.

Архитектура первой четверти XVIII в. дает преобладание гражданского строительства – новый тип общественных зданий: административного, промышленного и культурно-просветительского характера (Арсенал в Кремле, здание Суконного двора и прочие строения). Появились новшества и в церковной архитектуре: шпиль и английские черты, богатая лепная отделка внутри храма (например, Меншикова башня в Москве И.П. Зарудного). Особенно архитектурными новшествами отличался Петербург, застройка которого шла по строго определенному плану: Петропавловская крепость и Петропавловский собор Доменико Трезини, Гостиный двор и Биржа, Кунсткамера и здание 12 коллегий, Адмиралтейская верфь и пр. Столь масштабной застройке новой столицы способствовал Указ 1714 г., запретивший кирпичное строительство везде, кроме Петербурга. Живопись этого периода представлена именами портретистов Андрея Матвеева и Ивана Никитина.

Можно сделать вывод, что новшества в быту, или «европеизация России», охватили в основном высшие слои общества и проводились насильственно: в 1698 г. Петр начал резать бороды, а в 1705 г. ввел налог на право их ношения. Указ 1700 г. запрещал носить длиннополое платье, а вместо этого – венгерские и немецкие кафтаны. С другой стороны, Указом 1702 г. смотрины были заменены обручением, которому предшествовала личная встреча жениха и невесты, а Указом от 5 января 1724 г. запрещены браки по принуждению. Были также введены ассамблеи, на которых присутствовали и женщины «из общества».

 

10.4. Церковная реформа

Начальной стадией церковной реформы Петра Алексеевича стало наступление на церковные имущества, последний голос в защиту которых подал патриарх Адриан. Петр ввел новое Уложение, которое не ограничивалось сборами с церквей и монастырей, а бесповоротно отнимало церковные имущества в государственную казну. В 1701 г. был воссоздан Монастырский приказ, что повлекло за собой сборы с «заопределенных» вотчин духовных феодалов в пользу государства. Частичная секуляризация принесла казне в 1701—1711 гг. свыше 1 млн руб. Тогда как с «определенных» церковных вотчин доход поступал на нужды монастырей.

В 1700 г. после смерти Адриана были запрещены выборы нового патриарха, а в 1721 г. патриаршество было ликвидировано. Синодальная реформа 1721 г. стала решающим шагом на пути победы государства:

– во-первых, было ликвидировано патриаршество с Поместными соборами. Вместо этого создан Священный Синод, учрежденный по принципу коллегий, членство в котором не было постоянным (членов Синода назначал и увольнял император);

– во-вторых, для надзора за решениями Синода была введена должность Обер-прокурора;

– в-третьих, хотя Синод был официально признан равным патриарху (что было подтверждено всеми вселенскими патриархами), реально он выступал орудием имперского управления церковными делами (как Сенат – светскими);

– в-четвертых, собственных полномочий Синод не имел: дела на рассмотрение ему поручал император. Члены Синода давали клятву императору, который считался верховным судьей. Эта формула была отменена только в 1901 г.

Петр I не был безбожником: очень любил прислуживать в церкви и петь на клиросе. Но его религиозность была своеобразной – считал своим религиозным долгом преобразование действительности и сохранение России. Поэтому ему и должна была подчиняться церковная иерархия. Это стало началом утилитарного использования духовенства государством: максимальное ограничение и упрощение церковного культа, борьба против суеверий, запрещение ходить по улицам с иконами вне установленных дат и т.п. Духовенство постепенно переводилось в разряд государственных чиновников: священники обязывались сообщать содержание исповеди, их привлекли к переписям населения, наблюдению за повивальными бабками и прочим государственным делам. Рассматривая церковь как резервуар людских ресурсов, Петр I ограничил численность духовенства штатами. Всех, кто выходили за штаты, верстали в солдаты или записывали в податные сословия. Царь пытался впрячь монастыри в государственное тягло: заставлял содержать нищих и увечных, заниматься ремеслом и рукоделием. Постригаться в монастыри разрешили только вдовам священников и отставным солдатам, поэтому к 30-м гг. XVIII в. в монастырях находились только старцы. Кроме того, Петр запустил механизм репрессий против духовенства: полоса архиерейских процессов растянулась до Екатерины II.

Применительно к патриаршему престолу преобладающей была точка зрения об умеренной критике, скрытом недовольстве, не переходившем масштабов оппозиции и борьбы. Еще А.С. Пушкин, работая над «Историей Петра Великого», указывал на эпизод, свидетельствовавший о принципиальном неприятии царем института патриаршества. В материалах сообщалось: «По учреждении Синода, духовенство поднесло Петру просьбу о назначении патриарха. Тогда-то (по свидетельству современников, графа Бестужева и барона Черкасова) Петр, ударив себя в грудь и обнажив кортик, сказал: „Вот вам патриарх“». По мнению В.И. Буганова, противоречия Петра с патриаршим престолом обнаружились еще при Иоакиме. Уже тогда царь вызывал осуждение ревнителей старины за сближение с иноземцами. Другой исследователь М.В. Зызыкин полагал, что и в культурных инновациях Петра I заключалось следствие борьбы с патриархом. Борясь с патриаршеством, которое олицетворяло церковные идеалы, переносимые из теории симфонии на принципы государственного функционирования, царь искоренял и православные нормы быта. Петру был противен сам институт патриаршества как имеющий иную мировоззренческую основу государственного строительства. Вместо идеалов святой Руси Петр пытался утвердить доктрину государственной пользы.

Патриарх не только перестал быть официальным советником царя, но и вовсе исключался из Думы. Н.И. Павленко объясняет ликвидацию Петром института патриаршества (вернее, препятствий со стороны царя к избранию нового патриарха) папацезаристскими амбициями верховных иерархов. Автор проекта по приостановлению функционирования института патриаршества прибыльщик Алексей Курбатов доказывал царю, что от него добра для царской власти не было и не будет. Петр, по мнению Н.И. Павленко, учитывал как борьбу Алексея Михайловича с Никоном, так и собственный опыт взаимоотношений с Адрианом. Последний патриарх, подобно Никону, отстаивал идею приоритета Церкви над государством, говоря: «…царство власть имеет только на земле, между людьми… священство же власть имеет и на земле, и на небе». Для обоснования мотиваций синодальной реформы Петра Н.И. Павленко приводит его слова: «Когда б не монахиня, не монах и не Кикин, Алексей не дерзнул бы на такое зло неслыханное. Ой, бородачи, многому злу корень – старцы и попы. Отец мой имел дело с одним бородачем (патриархом Никоном), а я с тысячами». Таким образом, по версии Павленко, не духовенство, а царь являлся обороняющейся стороной, лишь отвечающей на амбициозные выводы иериархов. Н.И. Павленко приводит и другой эпизод из жизни Петра, указывающий на конфликтный характер отношений царя с духовенством. Когда царь, присутствовал на собрании церковных иериархов, он обнаружил их желание иметь патриарха. Тогда Петр вынул из кармана Духовный регламент, заявив: «Вы просите патриарха, – вот вам духовный патриарх».

В качестве квинтэссенции церковной оппозиционности версию о «деле царевича Алексея» как воплощение церковно-обскурантистского заговора разработал Н.Г. Устрялов. Ее сторонниками выступали М.П. Погодин и Г.В. Есипов. Теория боярско-поповского заговора с целью возведения на престол Алексея стала хрестоматийной в советской историографии. Как правило, исследователи связывали «дело царевича Алексея» с так называемым суздальским заговором. Доказывалось наличие активной корреспонденции между Алексеем с заточенной в суздальский монастырь его матерью Евдокией-Еленой Лопухиной. За спиной последней обнаруживалась целая группа священников во главе с ростовским епископом Досифеем, вынашивавших план низложения Петра I. Однако «дело царевича Алексея» и по сей день представляется весьма запутанным. Неясны его мотивы. Историки даже не пришли к единому мнению об обстоятельствах смерти царевича. К. Валишевский и Е. Анисин считали, что Алексей был умертвлен по приказу отца. Н. Устрялов и Н. Павленко полагали, что он умер под пытками, не выдержав тяжелых физических мук. По версии В. Бергмана и И. Голикова, Алексей умер от сердечного приступа, вызванного паническим страхом близкой смерти.

В целом мало кто из серьезных исследователей церковной реформы начала XVIII в. отрицал наличие как рационализма, так и идеологии в деятельности царя-реформатора и его окружения. В наиболее систематизированном виде еще до 1917 г. эти взгляды изложил Н.С. Суворов, выделив в качестве основ реформы не только теоретические идеи школы естественного права, но и практическое знакомство царя с коллегиальными учреждениями Швеции, Дании, Голландии, соединенное с идеей служения церкви государству. Один из столпов российского консерватизма Лев Тихомиров определил характер государственных изменений как процесс не только усиления монархической власти, но прежде всего ее абсолютизации. В силу вышесказанного неизбежность реформы нередко выводилась из острого конфликта церкви и государства.

Историки давно заметили, что в Духовном регламенте без обиняков разъясняются политико-идеологические причины реформы. Вслед за прописными рассуждениями о преимуществах «соборного духовного правления» перед властью «единого высочайшего пастыря» недвусмысленно говорится о том, что власть подобного «пастыря» чревата опасностью для самодержавного монарха, как это уже не раз бывало в истории, начиная с юстиниановых времен и кончая совсем недавними «и у нас бывшими замахами», весьма сходными с теократическими претензиями римских пап. Ф. Прокопович прямо заявил в Регламенте, что наличие наряду с царем «правителя духовного» дает повод последнему «помышлять», будто он «есть то вторый государь, самодержцу равносильный», даже и «больший». Но такое мнение опасно вдвойне: во-первых, им могут воспользоваться «коварные» люди, в том числе и духовные, и, во-вторых, оно якобы может породить в народе надежду на «помощь к бунтам своим» от «духовного чина». Вообще, историографическая традиция выделять в качестве причины реформы «печальный урок Никона в разорении государства» восходит еще к В.Н. Татищеву и Я. Штелину.

В пользу меркантильных причин проведения церковной реформы в большей степени свидетельствует политика Петра в отношении монастырей и монашества. Петр не видел прямой пользы от монашества и недоумевал, какое место ему дать в государстве. По его мнению, весьма сомнительная ценность монахов в качестве примера религиозного благочестия должна быть по крайней мере компенсирована участием их в реальном деле общественного призрения. Отсюда – стремление превратить монастыри в мануфактуры, училища и лазареты. «Прибавления» к Духовному регламенту не только прямо ставили вопрос, какая же «прибыль обществу» от монахов, но и давали на это вполне определенный ответ – «ни богу, ни людям». Явно прослеживается и политическая подоплека столь жесткой политики в отношении монашества. Так, направленные против петровских нововведений листки, сочинявшиеся в тишине келий, послужили поводом для изданного в 1701 г. царского распоряжения о лишении монахов чернил и бумаги. Тогда же Монастырский приказ провел перепись монахов и запретил их переходы из одного монастыря в другой. В итоге наибольшее распространение все же получила точка зрения, сочетающая идеологические причины с государственным прагматизмом – желанием покончить с «помехами» со стороны фрондирующей части высшего духовенства и ввести церковь в общий порядок государственной жизни, подчинить ее общей системе государственного правления как одну из ее ветвей. В эту схему хорошо укладываются мероприятия конца XVII – начала XVIII в., направленные на разрушение канонической церковной иерархии: устранение представителей церкви от участия в государственных делах, в том числе исключение патриарха из Царской думы; прекращение прав «печалования» патриарха, т.е. вступаться за опальных и обиженных; вмешательство царя в дела патриарха (прежде всего в церковные назначения в 1699—1700 гг.), подрыв авторитета церкви (создание «всешутейшего сумасброднейшего и пьянейшего собора») и лишение ее части собственности.

Одной из крупных историографических проблем, тесно связанной с предыдущей, до настоящего времени является спор об удельном весе и значении протестантизма в системе «государственной церковности». В дореволюционной литературе было широко распространено мнение, что реформа церкви была результатом влияния протестантизма, что подтверждалось не только содержанием Духовного регламента, но и карательной политикой власти. По данным Л.А. Тихомирова, за первое десятилетие после учреждения Синода большая часть русских епископов побывали в тюрьмах, были расстригаемы, биты кнутом и т.п.: «…в истории константинопольской Церкви, после турецкого завоевания, мы не находим ни одного периода такого разгрома епископов и такой бесцеремонности в отношении церковного имущества». Совершенно противоположные оценки мы находим у славянофилов. Так, А.С. Хомякову, не отрицавшему личных симпатий царя и Феофана к протестантизму, в споре с католиками и протестантами пришлось толковать церковную реформу Петра таким образом, чтобы убрать из нее все предосудительное: «…поток Протестантизма замер у пределов Православного мира». Споры о влиянии протестантизма на характер церковной реформы тесно связаны с проблемой цезаропапизма (т.е. подчинения церкви государству в догматическом и обрядовом отношении), по которой в отечественной историографии также нет единства и четкой определенности. Если Г.В. Флоровский, характеризуя реформу, определил ее как «фактический цезаропапизм», то И.К. Зинченко доказывал, что, уничтожая патриаршество, Петр не вводил цезаропапизм и разрешил вопрос о главе церкви в смысле чисто «православного народного понятия о церкви». И вообще, вопрос о главенстве в церкви не мог быть поднят принципиально, так как Древняя Русь понимала церковь не как «общество верующих», а как «Дом Божий». То есть при Петре окончательно определилось положение русского царя в русской церкви, но не как главы ее в папском смысле, а как Верховного ктитора. М. Альбов в качестве аргумента отсутствия в России цезаропапизма отмечал, что император не «национальный папа», а всего лишь глава церкви по внешнем управлению, а не по делам веры. Не считал, что сложившуюся в России церковную систему можно характеризовать как цезеропапизм (или протестантский сум-епископат) и известный дореволюционный историк права А.В. Романович-Славатинский. По мнению Н.С. Суворова, образовалась смешанная система государственной церковности из византийской и западной систем, так как верховная самодержавная власть содержала в себе и государственную, и церковную компоненту. Последняя, осуществляемая через Синод, обусловливается тем, что император в качестве христианского государя должен выступать как «верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры, блюститель правоверия и всякого в церкви святого благочиния». Действительно, эту «синтетическую» систему можно скорее объяснить через понятие «светская святость» (т.е. сакрализация монарха как великого отца отечества), нежели термином «цезаропапизм». Споры о протестантской составляющей церковной реформы и о цезаропапизме напрямую связаны с другой не менее важной проблемой заключительного этапа преобразований. Речь идет о характере созданного в 1721 г. высшего церковного управления (Святейшего Синода). Одни историки считали Синод «соборным церковным правительством», доказывая преемственность власти патриарха и Синода, другими исследователями Синод характеризовался как чисто правительственное, бюрократическое учреждение, одна «из спиц в колесе абсолютистского государства». Действительно, Духовный регламент не скрывал, что Духовная коллегия имеет чисто государственный характер. Поэтому была установлена для членов коллегии и специальная присяга на верность государю. Выход из этого противоречия предложил митрополит Сергий (Старогородский) – признание того, что Синод «есть коллегия, заменяющая персону патриарха». Тогда не будет странным видеть в Синоде в качестве полноправных членов пресвитеров и понятно предоставление Синоду того, чем располагал патриарх. Тем самым теряет свою остроту и возражение о цезаропапизе в Русской православной церкви, потому что будет оно касаться не Собора, а только персоны патриарха. Эта дискуссия в исторической литературе логически приводит к проблеме, была ли церковная реформа Петра коренным переломом или продолжала сложившиеся традиции? В этом вопросе нет однозначной оценки. Совершенно в духе официальной историографии одни исследователи считали, что реформа не внесла никаких перемен в положение Церкви в государстве. Тогда как подавляющее большинство историков считало и продолжает считать, что в результате реформы церковь лишилась прежней самостоятельности и была всецело подчинена государству. Что касается представителей первого «лагеря», то главным аргументом здесь является утверждение, что с точки зрения церковных канонов коллегиальность в лице Синода больше отвечает церковному устройству раннего христианства, нежели патриаршество. Голоса в защиту реформы в качестве одного из основных аргументов приводили фактор просветительский, т.е. вступление России на путь общеевропейской цивилизации. Так, М.М. Щербатов, не упоминая учреждения Синода, тем не менее одобрял религиозно-просветительскую деятельность Петра, а П.Н. Милюков не видел в реформе ничего чрезвычайного, ибо «всемирно» только «духовное содержание», а не форма власти. Н.И. Кедров полагал, что положение церкви после реформы не изменилось – просто церковному управлению придали новую форму. Близка к этому была и точка зрения Н.С. Суворова, который считал, что в России высшая власть в делах церкви всегда принадлежала монарху, а реформа лишь наложила на существовавшую византийскую систему отношений между церковью и государством «резкий отпечаток государственной церковности, то есть системы, которая практиковалась в то время в Западной Европе». Тем не менее стараниями этих историков не удалось выстроить убедительную официальную точку зрения на церковную реформу, так же как не помогало и обращение к авторитету Вольтера.

Аргументация их оппонентов кажется более основательной. Так, П.В. Верховский считал Духовную коллегию чисто государственным учреждением, совершенно изменившим положение Церкви в государстве, так как в отношении к Церкви московских князей не было юридического господства. Скорее существовала общность целей (идеология «Третьего Рима»), которая на практике приводила к первенствующему положению московских царей в церковных делах, но без подчинения Церкви государству. В качестве аргументов в пользу версии коренного перелома в Русской православной церкви помимо юридических приводилась целая система доказательств. Например, финляндский архиепископ Сергий (Старогородский) отмечал, что с учреждением Синода рухнула связь русской иерархии, сознававшей себя до реформы лишь частью иерархии вселенской, со вселенской церковью, так как Синод стал править не в качестве представителя вселенской церкви, а по указу его императорского величества. То есть перемена произошла радикальная, изменился «самый дух церковного правительства». Сергий не соглашался с официальной точкой зрения, что подпись Духовного регламента духовенством можно рассматривать как акт свободного одобрения всей церковью, так как обсуждения не было, мнения их не спрашивали – Регламент посылали не для обсуждения, а для подписания. А.В. Карташев видел в церковной реформе своеобразный водораздел: «…дело тут не в одной, при том канонически дефективной, новизне формы высшего управления русской церковью, а в новизне правового и культурного принципа, внесенного в русскую церковь с Запада, глубоко изменившего и исказившего нормальную для Востока „симфонию“ между церковью и государством». Таким образом, историографический анализ убедительно свидетельствует, что в церковную реформу изначально была заложена идея огосударствления церкви и юридического подчинения ее государственному левиафану.

 

10.5. Итоги петровских преобразований и их цена. Оценка личности и деятельности Петра I

Эпоха Петра Великого – один из самых ярких и переломных моментов в российской истории, вобравший в себя предыдущий опыт ее развития и дающий ключ к объяснению многих последующих событий. Многие начинания Петра I продержались довольно долгое время: рекрутские наборы с 1705 по 1874 г., Сенат – с 1711 по 1917 г., Синод – с 1721 по 1918 г., система подушной подати – с 1724 по 1887 г.

В силу этих и других причин Петра I у нас критиковать не принято. Однако в историографии сложилось весьма неоднозначное отношение к реформаторской деятельности Петра I. Так, В.О. Ключевский в «Курсе русской истории» отмечал, что Петр своими идеями близко подошел к идее правового государства, видя его цель в народном благе, а не в династических интересах, но обстоятельства и привычки помешали ему привести дело в согласие с намерениями. В силу этих причин он больше действовал в сфере политики, нежели права: указом 1700 г. была утверждена Палата об Уложении, прекратившая свою деятельность после смерти первоприсутствующего Троекурова и оставившая после себя только одну новую – XI главу (Расправу), регулирующую отношения о принадлежности беглых крестьян и холопов. От предшественников царь унаследовал два вредных политических предрассудка – веру в творческую мощь власти и уверенность в неистощимости народного терпения.

Вводя все насильственно, Петр Алексеевич строил правомерный порядок на общем бесправии, поэтому ему не удалось закрепить свою идею государства в народном сознании. Г.П. Федотов в «Трагедии интеллигенции» отмечал, что петровские реформы в жизни преломились в сплошном кощунстве и надругательстве: церковь ограблена и лишена самостоятельности, русский язык на половину столетия превратился в жаргон. Петр на века расколол Россию на две части (народные массы и образованное общество) и заложил основу роста импортной культуры за счет национальной.

В «Русской идее» Н.А. Бердяева Петр также показан весьма неоднозначной фигурой: любовь к правде и России сочеталась в нем со стихией дикого зверя. Петр I любил Россию, но не любил своих подданных. Дело Петра создало пропасть между полицейским абсолютизмом и священным царством. Несмотря на необыкновенный динамизм, Петровская империя добуржуазного типа не была органичной, а все Петровские реформы вели к сильной унификации общества. По выражению А.И. Герцена, Петр I «приделал к азиатскому туловищу европейские руки».

Петр I переформировал многие каноны и постулаты православной церкви в духе лютеранства. Последнему обязана своим появлением в идеологии нового русского абсолютизма политизированная властью идея «общего блага», впервые декларированная в обращенном к иностранцам Манифесте 1702 г. Знаменитые учреждения фискалата и прокуратуры были сколком прусских институтов. В деле Кочубея Петр проявил не только государственную недальновидность, но и самую обычную человеческую подлость, каковая выявилась и в его предательстве князя Хилкова, и в политическом обмане своего сына. Едва ли не главнейшая черта Петра (куда более рельефная, чем «заботливость и предупредительность») – его полная безнравственность как оборотная сторона властолюбия. Именно это качество делало правителя более свободным в своих преобразованиях. Восточные походы 1720-х гг., как и его прогнозы насчет войны со Швецией, есть чистые плоды его авантюризма. Это же следует сказать о «птенцах гнезда Петрова» (Меншикове, Ягужинском, Шафирове и Толстом), которые были мошенниками и подлецами. Когда же монарху требовалось решить государственное дело «по чести и совести», приходилось звать ненавистных ему Голицыных и Долгоруковых.

Трудно согласиться и с тем, что петровские реформы – единственный возможный путь исторического движения страны и антитеза отсталости. Созданный с финансовым надрывом воронежский флот уже к 1708 г. без употребления сгнил. Н.И. Павленко смысл Петровских реформ видит в словах Феофана Прокоповича: «…безмерное богатство силы и славы», но возможен и другой подход. Так, П.А. Сорокин писал об эпохе Петра, не давшей ничего, «кроме пышного фасада, закрепостившего сильнее народ» и погрузившей его «на полтора столетия в бездне невежества и бесправия». Очень часто император в своем желании провести реформы по европейскому образцу искоренял даже те древнерусские обычаи, которые не противоречили им.

Возможно, следует освободиться от умиления перед великими преобразователями и вернуться к мнению Н.М. Карамзина, для которого общественный прогресс и нравственное начало неразделимы. Сегодня очевидно, что в России в первой четверти XVIII в. сформировалась мощная военно-бюрократическая система, на верху пирамиды которой находился сам царь, он был единственным источником права и имел необъятную власть. Справедливости ради надо сказать, что свои реформы Петр I проводил в условиях многолетней Северной войны (1700—1721). И безусловно, прав был В.О. Ключевский, когда писал, что именно «война указала порядок реформы, сообщила ей темп и самые приемы». Петр I сумел принять вызов, брошенный России историей. Сегодня можно только спорить, в какой степени прав был Петр I, предлагая на него свой ответ.

 

10.6. Социальные движения первой четверти XVIII в.

Правление Петра I было отмечено целым рядом восстаний, прежде всего на окраинах империи. Восстали Украина, где гетман Мазепа перешел на сторону шведского короля Карла XI, и Дон, возмущенный самоуправством петровских чиновников. Поводом для восстания на Дону под предводительством Кондратия Булавина (1707—1708) стали жестокие действия карательного отряда князя Юрия Долгорукого, направленного на Дон для сыска и возвращения беглых. Когда князь разделил свой отряд на четыре части, но «новопришлые люди» во главе с Булавиным 9 октября 1707 г. напали на отряд Долгорукого и уничтожили его. Правда, верные правительству отряды казаков разбили булавинцев, а сам атаман бежал в Запорожье.

Весной 1708 г. центром движения стал Пристанский городок на Дону, откуда Булавин двинулся на столицу войска Донского – Черкасск. Сражение с казаками атамана Лукьянова не состоялось, так как они перешли на сторону булавинцев, а в самом городе произошло восстание. Атаман был выдан, а вместо него был избран Булавин. В Черкасске восставшие разделились: один отряд двинулся навстречу царским войскам, а два других – в Поволжье, где в июне – июле 1708 г. был взят Царицын. Основное войско под командованием Булавина двинулось на Азов, но после неудачной попытки взять город верхушка казаков подготовила заговор, в результате которого в начале июля Булавин был убит. 30-тысячное правительственное войско, разгромив отряды атамана Драного, подошло к Астрахани, где казацкая старшина явилась с повинной и выдала участников восстания. Летом 1708 г. восстание на Дону было подавлено, хотя локальные выступления продолжались до 1710 г.

Астраханское восстание 1705—1706 гг. было вызвано введением новых повинностей, в том числе обложением всех видов торговли. Кроме того, воевода Тимофей Ржевский в целях наживы сдал на откуп торговлю хлебом, в результате чего в бедственном положении оказались не только горожане, но и стрельцы гарнизона, которым уменьшили денежное жалованье. Восстание началось в ночь на 30 июля 1705 г. выступлением солдат и стрельцов, перебивших около 300 начальных людей и иностранцев. На следующий день восставшие избрали Совет старшин во главе с купцом Яковом Носовым, куда вошли земский бурмистр Гаврила Ганчиков и стрелец Иван Шелудяк. Круг приговорил к смерти Ржевского, отменил ранее введенные налоги и выдал жалованье стрельцам. К восстанию вскоре примкнули Красный Яр и Гурьев, но из-за узости программы его не поддержали посады Среднего Поволжья и Дон. На подавление восстания был направлен фельдмаршал Шереметев, который 13 марта 1706 г. овладел городом. Свыше 300 человек было казнено, а многие участники восстания сосланы в Сибирь.

С 1705 по 1711 г. длилось восстание башкир, недовольных ростом повинностей. У руководства восстанием стояли местные феодалы, что обусловило не только его антиправительственную направленность, но и антирусский характер. В силу этого много русских крестьян было продано в рабство. Кроме того, башкирская верхушка начала переговоры о переходе под власть крымского хана. В этих условиях Петр договорился о взаимодействии с калмыцким ханом Аюкой, который помог в подавлении не только этого, но и донского восстания. Кроме того, к началу XVIII столетия калмыки практически остановили ногайские набеги на русские земли.

Начало XVIII в. ознаменовалось выступлениями приписных крестьян Урала, продолжавшимися несколько лет. Дело в том, что когда понадобилось изготавливать пушки, то для демидовских заводов понадобились дополнительные рабочие руки. Поэтому к ним стали приписывать целые деревни. Но решение оказалось неудачным в силу того, что крестьяне не столько работали, сколько тратили время на дорогу туда и обратно.

 

10.7. Внешняя политика Петра I

Уже в конце XVII столетия четко обрисовалось южное направление московской политики. Оправившись от разорений Смутного времени, Москва перешла в наступление на Крым. Поскольку Крымское ханство являлось вассалом могущественной тогда Османской империи, Россия пришла в столкновение с ней и стала участником Священной лиги христианских государств (Австрия, Польша, Венеция) и субъектом международных отношений в масштабах континента.

Азовские походы и Великое посольство. Новое правительство Нарышкиных, будучи втянутым в войну, вынуждено было принять ее. Так, Петр предпринял два похода для захвата турецкой крепости Азов. Первый поход лета – осени 1695 г. оказался неудачным: русские войска не смогли взять крепость и осенью, после двух штурмов сняли блокаду, так как без флота не смогли блокировать Азов с моря. Всю зиму молодой царь провел в Воронеже на строительстве кораблей, подготавливая второй поход. В 1696 г. в поход на Азов вместе с русскими полками выступили украинские и донские казаки, а также калмыцкая конница. Успех штурма крепости был обеспечен не вновь построенными несколькими кораблями, а маневренными лодками донских казаков, рассеявшими турецкий флот и тем самым позволившими русскому флоту беспрепятственно войти в Азовское море. После двух месяцев осады 18 июля 1696 г. турки покинули крепость на условиях почетной капитуляции. Однако необходимость взятия Азова была сомнительной, так как это не открывало морских путей. Керченский пролив и Черное море оставались в руках турок, что и закрепило перемирие на 30 лет, подписанное в 1699 г. в Константинополе. Более того, Австрия за спиной России заключила с турками мир, получив Венгрию. Речь Посполитая также приобрела Подолию, ставшую барьером на пути турок, предоставив России самой рассчитываться за все неудачи. Россия получила только Дикое поле от Дона до Запорожья, заселять которое не имела сил, так как оно было местом постоянного сражения между ногайскими татарами и казаками.

Не без влияния советников Петр I решил изменить ориентиры во внешней политике и наладить отношения с другими европейскими странами. В 1697 г. в Европу направилось Великое посольство во главе с Ф.Я. Лефортом, Ф.А. Головиным и П.Б. Возницыным, в составе которого царь находился инкогнито под именем урядника Петра Михайлова. Путь Посольства пролегал в основном по протестантским странам – Курляндии, Бранденбургу, Голландии и Англии, так как целью его было заключение союза против Османской империи. Голландия и Англия в свою очередь пытались использовать Россию в борьбе против Швеции. В итоге свою дипломатическую задачу Посольство не выполнило, так как Англия и Голландия были заинтересованы в торговле с Портой. Хотя в 1697 г. Россия вместе с Австрией и Венецией заключили наступательный союз против Порты, но за спиной России они готовились заключить сепаратный мир с турками. Летом 1698 г. Петр прибыл для переговоров в Вену, но был вынужден срочно вернуться в Россию из-за вспыхнувшего стрелецкого бунта. На обратном пути он встретился с польским королем и саксонским курфюрстом Августом II, переговоры с которым положили начало Северному союзу против Швеции, к которому вскоре присоединилась и Дания. Крупные европейские державы – Франция, Англия, Голландия и Австрия – больше были заняты в это время борьбой за «испанское наследство».

Северная война. После того, как курьер доставил в Москву 8 августа 1700 г. известие о заключении перемирия с Турцией, Петр объявил войну Швеции и двинул 34-тысячную армию к Нарве. Саксонии и Дании, к тому времени находившимся в состоянии войны со шведами, первые недели сопутствовал успех (датчане взяли несколько городов, а Август II осадил Ригу), но затем Карл XII высадил десант под Копенгагеном и вынудил датского короля Фредерика IV в августе 1700 г. подписать в Травендале мир. После этого Карл XII перебросил к Нарве 18-тысячную армию и 19 ноября нанес поражение русским полкам. Командующий русской армией герцог де Кроа перешел на сторону врага, и только мужество Преображенского, Семеновского и Лефортова полков спасло армию от полного разгрома. Но артиллерию потеряли всю. После этого Карл перебросил войска под Ригу, разгромив там поляков, но затем увяз в Польше. Это позволило России начать подготовку к новым боевым действиям. В 1701—1704 гг. на Урале было построено четыре крупных металлургических завода, а в 1701—1707 гг. – еще пять металлургических и оружейных заводов в Олонецком и Белозерском районах. Всего за восемь лет после Нарвы было построено 30 казенных суконных, кожевенных, портупейных и других мануфактур. К 1708 г. благодаря рекрутским наборам численность армии составила 113 тыс. человек вместо 40 тыс. в начале войны. Ускоренными темпами шла подготовка офицеров в Преображенском и Семеновском полках. Переплавка колоколов дала дополнительно 300 пушек. На вооружение армии поступили и новые ружья с кремневым замком и штыком.

После этого начался период побед русского оружия. 29 декабря 1701 г. Б.П. Шереметев одержал победу при Эрестфере, через девять месяцев был взят штурмом Нотебург (Орешек), тут же переименованный в Шлиссельбург. К маю 1703 г. все устье Невы оказалось в руках русской армии, а 16 мая 1703 г. в устье была заложена Петропавловская крепость, положив собой основание Петербурга. В 1704 г. капитулировали шведские гарнизоны в Нарве и Дерпте.

В это время Карл XII занял Варшаву и добился «детронизации» Августа II (последний остался только саксонским курфюрстом) и возведения на польский престол познаньского воеводы Станислава Лещинского. Русская армия вступила в Польшу для оказания помощи Августу, но в 1706 г. Карл XII принудил его заключить Альтранштадтский мир, по которому Саксония вышла из Северного союза.

Весной 1708 г. шведская армия начала поход в Россию, надеясь в генеральном сражении разбить русские войска. Но русская армия, уклоняясь от боя, отступала на восток, «томя» неприятеля нападением мелких отрядов и уничтожением провианта и фуража. В тылу шведской армии – в Литве и Белоруссии – развернулось партизанское движение. Имея перед собой армию Шереметева, Карл повернул на Украину, где его ждал изменник Мазепа. Однако тот привел в шведский лагерь всего 3—4 тыс. козаков. 28 сентября 1708 г. у деревни Лесной войска под командованием самого Петра разбили 16-тысячный корпус Левенгаупта, шедшего на соединение с основными силами с обозом в 8 тыс. повозок.

1 апреля 1708 г. 30-тысячная армия Карла XII при 39 орудиях начала трехмесячную осаду Полтавы, которую защищал четырехтысячный гарнизон полковника Келина и 2,6 тыс. городских ополченцев. Здесь же под Полтавой сконцентрировалась 42-тысячная армия русских при 102 орудиях. Битва началась 27 июня 1709 г. наступлением шведов на русские редуты и завершилась полным их разгромом. Потери шведской армии составили 9 тыс. погибших и 3 тыс. пленных, тогда как русские убитыми потеряли 1345 человек и 3290 ранеными. Остатки шведской армии 30 июня у Переволочны настиг Меншиков. Еще 1500 человек сдались в плен, а Карл с Мазепой и небольшим отрядом скрылись в турецких владениях.

После Полтавского сражения, оказавшего решающее влияние на ход войны, боевые действия были перенесены в Прибалтику: русские войска взяли Ригу, Ревель, Выборг и Кексгольм. Был восстановлен Северный союз, и на престоле Польши вновь утвердился Август II. В 1711—1715 гг. боевые действия протекали на южном берегу Балтийского моря в шведской провинции Померании и в Финляндии, быстро занятой русскими войсками. 27 июля 1714 г. в морском сражении у мыса Гангут Балтийский флот под командованием Петра I и адмирала Ф.М. Апраксина одержал крупную победу над шведами, захватив 99 вражеских галер и 10 из 29 вступивших в баталию шведских судов.

В 1716 г. в состав возглавляемой Россией антишведской коалиции вошли кроме Дании и Саксонии Речь Посполитая, Пруссия и Ганновер. В 1717 г. в Амстердаме был подписан договор с Францией и Пруссией о благоприятном для России посредничестве при заключении мира со Швецией. Франция, кроме того, обязалась прекратить финансирование шведов. Но в результате интриг Англии в этом же году антишведская коалиция распалась по причине того, что Дания и Ганновер отказались принимать участие в военных действиях против Швеции.

После смерти в 1718 г. Карла XII в Швеции восторжествовала реваншистская группировка, прервавшая мирные переговоры на Аландских островах. Более того, в 1719 г. усилиями английской дипломатии была организована коалиция против России (Австрия, Саксония и Ганновер), а в 1720 г. Англия открыто выступила на стороне Швеции, послав свою эскадру в Балтийское море. Несмотря на это, в 1719– 1721 гг. русская армия провела успешные десантные операции на территории Швеции. В 1719 г. русский флот одержал победу у острова Эзель, а в 1720 г. отряд галер под командованием М.М. Голицына у острова Гренгам захватил четыре шведских фрегата.

В итоге в мае 1721 г. переговоры со Швецией были возобновлены и 30 августа завершились подписанием Ништадтского мира. Россия получала Лифляндию, Эстляндию и Ингерманландию, часть Карелии с Выборгом, острова Эзель и Даго. Но пришлось вернуть шведам Финляндию и дать обязательство уплатить 2 млн ефимков (1,5 млн руб.) за территориальные приобретения на побережье Балтики.

Прутский поход. Турция, подталкиваемая Англией и Швецией, объявила войну России еще осенью 1710 г., но боевые действия начались только с января 1711 г. набегами крымских татар на Украину. Петр I решил раньше неприятеля вступить в Молдавию и Валахию и овладеть переправами через Дунай. Весной армия двинулась на юг, а в июне около реки Прут 45-тысячная русская армия, на стороне которой выступило войско молдавского правителя Д. Кантемира, была окружена втрое превосходящими силами противника. В сражении 9 июля 1711 г. турки не добились перевеса, потеряв 7 тыс. янычар. Проведенные вице-канцлером П. Шафировым переговоры закончились 12 июля подписанием Прутского договора, по которому Турции был возвращен Азов и Россия обязалась не вмешиваться в дела Речи Посполитой. Это был серьезный провал. На южном направлении Россия оказалась отброшенной на полвека назад. И только правительству Екатерины II блистательными военными успехами, связанными с полководческим талантом Потемкина, Суворова, Ушакова и др., удалось вернуть России стратегический приоритет на южном направлении.

Каспийские (персидские) походы 1722—1723 гг. Походы на Кавказ и в Иран были предприняты в связи с подъемом национально-освободительного движения в Закавказье и неоднократными обращениями живших там народов за помощью к русскому правительству. Первый поход начался в июле 1722 г. (22 тыс. пехоты и 9 тыс. конницы): в августе без боя был взят Дербент, но затем из-за недостатка продовольствия и понесенных от болезней потерь Петр осенью 1722 г. вернулся домой, не успев соединиться с грузинскими, армянскими и азербайджанскими ополчениями.

Второй поход в 1723 г. был более удачным: были заняты западное и южное побережья Каспийского моря с городами Баку и Решт. В 1723 г. в Петербурге был подписан договор, по которому России отошли прикаспийские провинции Ирана с городами Дербент, Решт и Астрабат. Но от проникновения в центральные районы Закавказья Россия была вынуждена отказаться, так как летом 1723 г. туда вторглись османы, опустошившие Грузию, Армению и Западный Азербайджан. В 1724 г. российское правительство заключило с Портой Константинопольский договор, по которому султан признал приобретения России в Прикаспии, а Россия – права султана на Западное Закавказье. Забегая вперед, следует отметить, что в 1735 г. в связи со сложной международной обстановкой Россия была вынуждена отозвать свои гарнизоны из прикаспийских городов.

 

Проблемные вопросы

1.  Почему В.О. Ключевский охарактеризовал эпоху Петра I как «центральный пункт нашей истории»?

2.  На какие сферы российской жизни распространялись заимствования Петра I с Запада и что он не посчитал нужным перенимать?

3.  Кто, по вашему мнению, прав в оценке деятельности Петра I: западники или славянофилы? Царь «Россию поднял на дыбы» или «вздернул на дыбу»?

4.  Что из себя представляла и чем была обусловлена политика Петра I в отношении церкви?

5.  Почему Петра I называют «первым большевиком на троне»?

6.  Соответствуют ли исторической действительности утверждения ряда западных историков и политологов о существовании у Петра I программы завоевания мирового господства?

 

Литература

1. Анисимов Е.В. Время петровских реформ XVIII в., 1-я четверть. Л. : Лениздат, 1989.

2.  Анисимов Е.В. Государственные преобразования и самодержавие Петра Великого в первой четверти XVIII века. М., 1997.

3.  Буганов В.И. Московские восстания конца XVII века. М. : Наука, 1969.

4.  Буганов В.И. Петр Великий и его время. М. : Наука, 1989.

5.   Восстание московских стрельцов. 1698 год. (Материалы следственного дела): сб. документов / под ред. В.И. Буганова. М. : Наука, 1980.

6.  Ключевский В.О. Краткое пособие по русской истории. М., 1992. С. 122—132.

7.  Ключевский В.О. Курс русской истории // Сочинения: в 9 т. Т. 4. М., 1989. С. 5—236.

8.  Ключевский В.О. О русской истории. М., 1993. С. 410—461.

9.  Мавродин В.В. Рождение новой России. Л. : Изд-во ЛГУ, 1988.

10.  Павленко Н.И. Петр Великий. М. : Мысль, 1990.

11.  Соловьев С.М. Публичные чтения о Петре Великом // С.М. Соловьев. Чтения и рассказы по истории России. М., 1990. С. 414—583.

 

Документы

 

Указ о фискалах и о их должности и действии 17 марта 1714 г.

[1]

Обер-фискалу быть при государственном правлении да с ним же быть фискалом четырем человеком: в том числе двум из купечества, которые б могли купеческое состояние тайно ведать.

А в губерниях во всякой при губернаторском правлении быть по четыре человека, в том числе провинцыал фискал, из каких чинов достойно, также из купечества.

А в городах во всех, смотря по препорции города, быть по одному и по два человека.

Действие же их сие есть – взыскание всех безгласных дел то есть:

1.  Всякие преступления указом.

2. Всякие взятки и кражу казны и прочее, что во вреду государственному интересу быть может, какова б оное имяни ни было.

3. Тако ж и прочия дела народныя, за которых нет челобитника, например, ежели какова приезжаго убьют, или наследник последней в своей фамилии во младенчестве умрет без завету духовной предков ево, и протчия тому подобныя безгласныя дела иже не имеют челобитчика о себе.

4. Во всех тех делах фискалам надлежит только продавать и доносить и при суде обличать, а самим ничем ни до кого а та и в дела, глас о себе имеющия, отнюдь ни тайно, ни явно касатся, под жестоким штрафом или разорением и ссылкою (смотря по делам, чего будет достоин), також, как в писмах, так и на словах в позыве всякого чина людем бесчестных и укорительных слов отнюдь не чинить.

5. Буде же фискал на кого и не докажет всего, то ему в вину не ставить (ибо невозможно о всем оному аккуратно ведать), а буде ни в малом ни уличит, но все доносы его будут неправы, однакож, ежели оной то учинил ни для какой корысти или злобы, то взять штраф с него такой легкой, чтобы впредь лутче осмотряся доносил.

6. Буде же фискал какой ради страсти или злобы затеет и перед судом подлинно от того, на кого то взвел, обличен будет, то оному, яко преступнику, то ж учинить, что довелось было учинить тому, если б по его доносу подлинно виноват был.

7. Також, ежели фискал знает или проведает за кем какое хищение и кражу казны и протчего, а на оного, изо взятку или для дружбы не известит, и за то (если подлинно сыщется), учинить над ним то ж, чего винный достоин будет.

8. О всех оных делах (о которых фискалы должны проведывать тайно и явно), взыскание иметь и доносить обор фискалу и с ним будучим, при главном правлении и в самых нужных делах и самому царскому величеству. А провинцыал фискалом с товарищи в губерниях губернаторам, а прочим фискалом в городах обор комендантом и комендантом. А буде обор коменданты и коменданты по доносам фискалским правого розыску чинить не будут, и о том городовым фискалом писать к провинцыал фискалу, а ему доносить губернатору. А будет губернатор или вице-губернатор розыск чинить и будет неправой же или сам впадет в какое погрешение, и о том провинцыал фискалу писать к обор фискалу с товарищи, а ему доносить в Сенате. А опричь такого порядка городовым фискалом самим, мимо провинцыал фискала губернатором, также и провинцыал фискалам, мимо обор фискала, в Сенат, ни о чем не писать и не доносить, если за ними какой не усмотрят неправости.

9. И дабы в городах фискалы в проведывании всего вышеписанного действие б вели исправно: того для провинцыал фискалу, при губернском правлении будучему, надлежит той губернии городы объездить самому в год единожды и осмотреть состояния фискалов, где как оныя отправляются. И будет из фискалов кто явится в самом деле неприлежен и нерадетелен, и таковых от того чина отставливать, а на их место выбирать иных людей добрых и правдивых и, закрепя те выборы своими руками, объявить, где довлеет. Токмо из дворян молодых не принимать, и которые ныне такие есть, тем не быть, а быть не молодым. А именно, от сорока лет и выше, кроме тех, которые суть из купечества.

10. В делах взыскание иметь с 1700 году, а далее не починать. И для того из всех указов, о которых с того году фискалы ведать пожелают, дать им копии, ради лутчего усмотрения. Тако же и впред давать со всяких указов копии ж.

11. И штрафных денег, которые по фискальским делам взяты будут, половину имать в казну, а другую разделить надвое, И одну часть из того отдать тому фискалу, через чье изыскание штрафные деньги взяты будут, а другую оставить на роздел той губернии, из которой двадцатую часть отделя, присылать обор Фискалу с товарищи.