Пролог.

Пролог.

Каждое утро она встречала рассвет, стоя у распахнутого настежь окна, обхватив себя руками, кутаясь в накинутый на плечи легкий шелковый шарф и задумчиво наблюдая, как первые лучи солнца, постепенно разгоняют предрассветную тьму. Её, кажется совсем не беспокоила утренняя прохлада. А ведь если не считать шарф, из одежды на ней были только шёлковые шаровары, какие носят хессанские танцовщицы, да узкая полоска того же шелка, едва прикрывающая высокую грудь. Её тонкие запястья украшали по полудюжине бронзовых браслетов, сплошь увешанные мелкими монетками, бусинками и бубенцами, издающими тихий перезвон при каждом движении. Дождавшись восхода солнца, девушка вернулась в свою постель, звонко прошлепав босыми ногами по каменным плитам пола. Чуть ли не прыжком она бросилась на мягкую перину, раскинув руки и разметав свои длинные, необычного, цвета первого снега волосы по подушке внушительного размера. Несколько минут она лежала неподвижно, прикрыв глаза и слегка улыбаясь чему-то. Короткий магический импульс сторожевого заклинания, сообщивший об открытии входной двери на первом этаже, заставил её открыть глаза и приподнять голову. Едва заскрипели рассохшиеся ступени лестницы ведущей на второй этаж, где располагалась её спальня, девушка проворно вскочила с кровати, правой рукой откидывая с лица назад пышные белоснежные локоны распущенных волос, а левой на ходу запахивая на груди свой широкий полупрозрачный шелковый шарф. Впрочем, он и так то, почти ничего не закрывал, а на фоне окна и вовсе просвечивал насквозь. Тем самым скорее, подчеркивая, чем скрывая её соблазнительную, гибкую фигурку. Застыв посередине комнаты, она слегка отвела правую руку в сторону и между её пальцев потрескивая, заплясали тонкие желтые молнии, а в комнате сразу запахло грозой. Тихонько скрипнула плохо смазанными петлями дверь, покрытая, уже давно выцветшей синей краской, впуская в комнату фигуру, с ног до головы закутанную в темный плащ. Вошедший поднимавший руки, чтобы скинуть с головы капюшон, буквально замер на пороге. Он наверно даже дышать перестал, когда увидел потрескивающие электричеством тонкие пальцы, направленные в его сторону. Очень медленно мужчина откинул капюшон назад. Узнав того, кто пожаловал к ней в гости, девушка легко тряхнула запястьем, заставив зазвенеть бубенцы на браслетах, прерывая смертоносное заклятье, которое готово было сорваться с кончиков её пальцев.

– Ты принес, то, о чем я просила? – нетерпеливо шагнув к гостю, спросила она.

– Да, любовь моя – заметно расслабился мужчина и расцвел в улыбке.

Девушка требовательно протянула руку, игнорируя попытку мужчины заключить её в свои объятия. Его улыбка чуть угасла, он со вздохом достал из поясного кошеля и протянул девушке плотно закупоренный крохотный прозрачный пузырек, с несколькими каплями багровой жидкости внутри. Жадно выхватив склянку, она сжала её в кулаке и под наряженным взглядом мужчины прикрыла глаза, немного вскинув при этом подбородок, словно прислушиваясь к чему-то. Через мгновение на её красивом лице расцвела обворожительная улыбка. Она разомкнула веки и шагнув вплотную к своему гостю, нежно провела тыльной стороной ладони по гладко выбритой щеке мужчины.

– Я ни секунды не сомневалась в тебе, любимый – проворковала она и впилась жадным поцелуем в его губы. С трудом оторвавшись от сладких уст своей возлюбленной, мужчина спросил:

– Даже не спросишь, как я достал её?

– Я тебе всегда доверяла и была уверена, что ты что-нибудь придумаешь.

– Мне помогла руна, которую ты мне показала – и тут же озабочено спросил– Ты уверена, что этого хватит? Её совсем немного.

Красавица в ответ звонко рассмеялась:

– Этого более чем достаточно милый – она вновь опустила взгляд на склянку и повторила – более чем…

 

Глава 1

Глава первая.

У матери Эзры был очень красивый голос. Она любила петь и часто смеялась. Её черные волосы пахли ромашкой, а на мир она взирала изумительного, изумрудного цвета глазами. Такими же удивительно зелеными, как и у него. Вот только, знал это Эзра Танн, лишь со слов отца. Сам он свою мать не помнил даже смутно. Её унесла лихорадка, которую дождливой зимой принес холодный колючий ветер, из ненавистных степей Уртака, когда ему еще не исполнилось и двух лет. Поговаривали, что эту болезнь насылают на княжество шаманы степняков. Эти слухи появлялись не на пустом месте. Раз, а иногда и дважды в год, их орды накатывали на княжество, не доходя всего несколько лиг до границы и на несколько дней становясь лагерем на всем её протяжении. Они не нападали. Даже мелких стычек не было в такое время. Лишь заунывное горловое пение их шаманов разносилось над равниной, да столбы дыма тянулись к небесам. А потом приходила моровая лихорадка. На это время все пограничные гарнизоны усиливались городской стражей, ополчением из местных фермеров и даже столичными гвардейцами и магами. Прибывающие вместе с ними клирики, тщательно выискивали малейшие признаки мора, чтобы быстро остановить распространение эпидемии. Как только происходила вспышка болезни, а она происходила всегда, общими усилиями они быстро локализовали её и большинство жителей подхвативших лихорадку, в кратчайшие сроки шло на поправку. Какого либо лекарства от моровой лихорадки не существовало. Княжеские алхимики, славящиеся своим мастерством по всему континенту, только руками разводили, с неудовольствием признавая свою беспомощность в этом вопросе. В борьбе с моровой лихорадкой помочь могла только магия клириков. Но даже она срабатывала не сразу, поэтому болезнь почти каждый раз успевала забрать несколько жизней. Те же, кому не посчастливилось заболеть, в течение нескольких часов, буквально сгорали изнутри. В тот злополучный год матери Эзры не повезло оказаться в числе нескольких десятков жертв этой заразы. В былые годы, князья семьи Такон, несколько раз пытались отгонять кочевников от своих границ, чтобы раз и навсегда решить проблему с лихорадкой. Но те зимой как с цепи срывались. Разрозненные в остальное время кланы объединялись, удерживая свои позиции и не считаясь с потерями, не давали подойти княжеским войскам к ритуальным площадкам шаманов. Более того, они дважды за всю историю княжества умудрялись отбросить его войска и до основания разрушали несколько пограничных крепостей. Только благодаря магам, удавалось сдерживать эту орду от продвижения вглубь страны. И так, повторялось раз за разом, год за годом. В конце концов, князь решил выбрать меньшее из зол. Ведь кочевники не идут войной на Такон, не стремятся объединиться, если не трогать их первыми. Так, установился шаткий, вооруженный нейтралитет. А лихорадка… С лихорадкой справлялись клирики.

Отец Эзры служил копейщиком в гарнизоне барона Фикта, местного феодала, которому принадлежали окрестные земли, граничащие с бескрайними равнинами Уртака. Служил, пока не лишился в бою правой руки, во время одного из редких набегов племен кочевников на Акто. Так назывался их небольшой городок, раскинувшийся рядом с родовым замком барона. Эзре тогда стукнуло десять. Город стоял хоть и не на самой границе с землями степняков, но все же не достаточно далеко. Предки барона Фикта, в свое время получили земли и титул в обмен на вассальную клятву основателю княжества, легендарному архимагу Офору Такону. С тех самых пор Фикты охраняли обширный участок границы со степью, храня верность своему сюзерену. Конечно, с поры основания княжества много воды утекло, и каждый уважающий себя пограничный барон, отхватил по изрядному куску достаточно плодородных земель степняков, возводя по новой границе сторожевые башни, позже перестроенные в пусть и небольшие, но полноценные крепости. Им конечно было далеко до неприступных форпостов империи, но свою задачу они выполняли. Кочевникам естественно не понравилось посягательство на их территории. В многочисленных ожесточенных схватках было пролито немало крови с обеих сторон. Действия баронов нашли не только молчаливое одобрение тогдашнего Князя, но и подвигли его прислать своим подданным в помощь большую часть столичных магов, которые довольно быстро остудили горячие головы вождей кочевников, надолго заставив откатиться разрозненные племена бывших хозяев земли вглубь степей, зализывать раны. Таким образом, еще при прадеде нынешнего барона, Акто оказался фактически в центре баронства. По бытующему среди населения княжества мнению, граница достаточно надежно охранялась. Лишь изредка, мелкие группы степняков рисковали пощипать окрестных фермеров. Но такие отряды, по большей части, ждало практически мгновенное возмездие в лице пограничного патруля или замкового гарнизона. Ведь пройти через границу и взять добычу – это только полдела. Надо еще и уйти с ней. Мало кому это удавалось сделать и остаться при этом безнаказанным. Поэтому особо нападения никто не ждал. Но как оказалось, что есть способы преодолеть и надежную границу. Жители Акто поняли это, когда сводный отряд кочевников под покровом ночи, прикрытый созданным магией нескольких шаманов туманом, проскользнул между двух пограничных крепостей. Ворожбой, усыпив часовых на стенах, кочевники напали на спящий городок, ворвавшись через снесенные вместе с частью городской стены мощнейшей молнией ворота. Конечно, захватить весь город кочевники не могли. Силенок бы не хватило. Да и не было у них такой цели. Они довольствовались несколькими кварталами, прилегающими к городской стене. Многие горожане тогда погибли, многих детей и молодых девушек увели в рабство степняки, прежде чем замковый гарнизон смог отбить у врага разоренные окраины города.

Собранный на рассвете карательный отряд, рванул в погоню. Первое, что бросилось им в глаза, это две изрядно потрепанные магическими ударами сторожевые крепости. Взяв добычу, на обратном пути степняки уже не таились. Или шаманы рейдеров были довольно могущественны, или их было просто много, но они с ходу обрушили на пограничные укрепления два локальных шторма с градом и молниями такой силы, что защитники даже носа не посмели высунуть из-за стен. И хотя следы уходившего отряда явно читались на земле, все усилия оказались тщетны. Конные кочевники увезли пленников и награбленное добро на поджидавших их одноосных повозках с большими колесами. Проскакав несколько лиг, они достигли редкого в степях, но местами встречающегося скопления камней, расположенного на приличной каменистой пустоши. Здесь следы прошедшего пару часов назад врага, терялись. Высланные на разведку всадники, покружив вдоль границы пустоши, вернулись ни с чем. Точнее они сообщили о двух десятках цепочек следов, расходящихся в разные стороны. Скривившись от досады, барон приказал поворачивать назад. Дальше углубиться в степь и кружить в поисках сбежавших врагов он не рискнул, здраво опасаясь оставленной засады. В умении скрываться в высокой траве и небольших ложбинках, уртакским кочевникам мастерски владеющих короткими луками, равных не было. Фора, которая у них была, позволила степнякам уйти фактически безнаказанными. Вернувшиеся ни с чем воины и ополченцы, скрипя зубами, проезжали через еще дымящиеся окраины иотводили взгляды от плачущих женщин и стариков, бессильно сжимающих кулаки. Чуть позже, по приказу барона на площади перед ратушей, сколотили виселицу, на которой вздернули несколько взятых в ночном бою степняков, большинство из которых были серьезно ранены. Но это было лишь каплей в море. Акто так и остался неотомщенным.

Дом Фелии Граво, тетушки Эзры, старшей сестры его отца сгорел дотла. Даже каменная кладка стен не выдержала жара и рухнула, оставив после себя, только груду бесформенных булыжников. Её муж тоже служил у барона, он погиб в ту же ночь, защищая родной город. Женщина перебралась в жилище своего младшего брата, чтобы поддержать его и присматривать за Эзрой. Своих детей у Фелии не было и нерастраченные материнские чувствадостались племяннику, а постигшие их горести сплотили их семью еще сильнее. Для того чтобы не умереть с голоду, Фелия и едва оправившийся после потери конечности Кранг Танн, отец Эзры, отдали мальчика в подмастерья к соседу каменщику. Тот уже имел одного ученика и поэтому не хотел поначалу брать второго, да еще столь юного. Для этого его пришлось подмаслить. Фелия принесла тому бутылку марочного вина и головку сыра, потратив большую часть своих скромных сбережений, которые удалось с большим трудом отыскать в руинах её дома. Распив бутылку с каменщиком, старший Танн убедил того в необходимости взять его сына на заработки и обучить премудростям своего ремесла. Основным аргументом, в пользу Эзры послужил огромный фронт работ по восстановлению городской стены и домов жителей города. Благодаря этому обстоятельству, к семнадцати годам Эзра имел немалый опыт работы, натруженные сильные покрытые мозолями руки, крепкую спину, широкие как у отца плечи, а также пытливый ум и неиссякаемый оптимизм. А еще, далеко идущие планы на будущее. Жениться, завести детей. Он даже начал присматривать себе невесту. Его смуглая кожа, пышные черные, несмотря на короткую прическу, слегка вьющиеся волосы в сочетании с глазами цвета сочной зеленой травы сводили многих фермерских дочек с ума. Их лукавые взгляды, будоражили кровь, заставляя краснеть от приходящих на ум мыслей. Но при этом, он даже мечтать боялся о том, о чем грезят все подростки княжества. Что в нем проснется магический Дар.

В столицу Эзра ехал впервые. Да и откуда у подмастерья каменщика могли быть время и средства на путешествия по княжеству. Если не будешь вкалывать как проклятый, то недолго и ноги с голоду протянуть. Хотя княжество Такон и процветало, принадлежность к низшему сословию давала о себе знать. Фелия была белошвейкой, но Акто был провинциальным городком, и особых заработков в нем было не найти. Старший Танн был хоть и опытным, но самым обыкновенным солдатом, не блиставшим особыми навыками. Полученное увечье закрыло перед ним большинство способов заработка. Барон, конечно же, выдал ему выходное пособие, но этим и ограничился. Поэтому, самой прибыльной работой для Кранга стал выпас коров и коз, принадлежащих окрестным фермерам. За пару медяков он вставал затемно и возвращался домой лишь под самый вечер. Полученное увечье не смогло сломить его волю. Он и раньше, делал все для благополучия сына, а теперь это и вовсе стало смыслом его жизни. И именно поэтому, он радовался выпавшему его чаду счастливому шансу на безбедное существование, даже больше самого Эзры, который напротив очень боялся оставлять отца-калеку и стареющую тетушку одних. Уезжая, он клятвенно обещал присылать им денег из своей стипендии и регулярно писать им письма.

Всю дорогу от Акто, два мага, которые сопровождали его и младшего сына барона Фикта - Акселя, в основном общались между собой, лишь изредка задавая будущим студентам вопросы. Шесть гвардейцев гарцевавших верхом на гнедых конях, изредка перебрасывались с ними парой фраз. А вознице и вовсе было не до них. Обедали они чаще всего на природе. Всего дважды за всю дорогу, им удалось пообедать в тавернах. А вот на ночь путешественники всегда останавливались в придорожных гостиницах, где их сытно кормили горячим ужином и предоставляли лучшие апартаменты. По утру их ждал сытный завтрак. После чего, один из гвардейцев закупал немного снеди и легкого вина в дорогу. Присутствие магов, заставляло хозяев гостиниц и прислугу из кожи вон лезть, лишь бы угодить им. Эзру такое отношение с одной стороны радовало, а вот с другой... Глядя на лебезящих людей, смотря в их заискивающие глаза, он не испытывал ничего, кроме брезгливости. Его спутники же, воспринимали поведение окружающих как должное. Аксель Фикт, еще в начале пути окинув оценивающим взглядом единственного, исключая магов попутчика, явно принадлежащего к бедному сословию, обмолвился с ним за первые три дня, едва ли парой слов. С солдатами князя, он общался куда более охотно. Но это удавалось сделать только на остановках. Поэтому, почти всю дорогу, Фикт читал какой-то скабрезный роман, а Танн развлекал себя разглядыванием пейзажей, проплывающих за окном их экипажа. Юный барон довольно долго ругался, когда ему велели оставить своего скакуна в родовом замке, но маги были непреклонны, и ему пришлось смириться. Еще Акселя чрезвычайно бесило, что также маги категорически запретили брать с собой в столицу слугу. А попытка возложить эти обязанности на Эзру, была на корню пресечена магистром Довеном, старшим из магов. Вдобавок после этого, оба юноши вынуждены были выслушать получасовую лекцию об иерархии в среде магов. Если вкратце то, по словам магистра, отныне они являлись лишь учениками первого курса. Что ставило их на одну ступень. Маг должен быть абсолютно самостоятелен во всем. Тем более студент. А нанять ассистента, маг мог только после получения диплома об окончании университета. Дослушав магистра, Аксель долго сквернословил себе под нос, не желая мириться с таким положением вещей. Видя, как он дуется словно мышь на крупу, Тален - второй маг, с легкой улыбкой поведал барону, об одной хитрости. Многим родовитым студентам, особенно девушкам, тоже было сложно менять свой жизненный уклад. И они все же привозили в столицу свою прислугу. На территорию университета слуг все равно не пускали, но ведь университет не тюрьма. Никто не запрещал снимать отдельные апартаменты в самом городе. Правда в университете был установлен строгий распорядок дня, и ночевать студентам приходилось все же в студенческом городке. Даже тем, кто был из числа коренных жителей столицы. В противном случае их ожидало наказание в виде дежурств в многочисленных аудиториях университета. По словам Талена, те, кто умудрялся попасться на нарушении распорядока дважды, получали задание произвести уборку в алхимических лабораториях, после чего они становились самыми ярыми блюстителями свода правил Университета. После рассказа мага, настроение Акселя значительно улучшилось. Он в этот же день написал письмо отцу, с просьбой отправить его слугу Партиса в столицу, снабдив его деньгами и подробными инструкциями. Письмо он отправил тем же вечером, передав хозяину придорожной гостиницы, вместе с серебряной рути. Так, сказать для ускорения процесса. Это, никоим образом не повлияло на его отношение к Эзре. Барон большей частью его по-прежнему игнорировал. Впрочем, самого Эзру поведение Фикта трогало еще меньше.

Внутри карета была очень просторной и отличалась роскошным убранством. Мягкие сиденья, обитые синим бархатом, рассчитанные на восемь пассажиров. Два располагались в передней части кареты, спинкой к вознице, два в задней и еще по два, примыкая к задним, были расположены у каждой из боковых стен. Впрочем, сидениями их назвать даже язык не поворачивался. Скорее уж это были удобные диванчики. Большие прозрачные стекла в вычурных позолоченных рамках на дверцах и по обоим бокам от них. С обеих сторон от сидений располагались шторы из того же синего бархата, которыми в случае нужды можно было перекрыть эти панорамные окна. Сейчас они были подвязаны золотыми шнурами с кисточками на концах. Ровный мягкий ход повозки убаюкивал пассажиров. Звукоизоляция кареты была просто потрясающей. Ни скрипа рессор, ни самой повозки, ни выкриков возницы, ни стука копыт не доносилось до их слуха. Эзру поначалу удивляло то, что, несмотря на летний зной и плотно закрытые во избежание попадания в салон дорожной пыли окна, в карете всегда было свежо и прохладно. Пока в одно утро, садясь в экипаж, он не увидел, как младший из магов совершает несколько пассов рукой, словно отмахиваясь от несуществующего насекомого, тихо бормоча себе под нос несколько слов, которые Эзра к своему разочарованию понять не смог. После этого воздух внутри стал чистым и прохладным, оставаясь таким до самого вечера. Утром двенадцатого дня, они достигли цели своего путешествия. Магистр Довен, приоткрыл маленькое слуховое оконце в передней части кареты и попросил возницу ехать, чуть медленнее. Тогда пассажиры впервые услышали, как копыта лошадей стучат по столичной мостовой. Танн буквально прилип к окну, рассматривая улицы и людей, живущих в Лаксе, столице княжества Такон. Впрочем, он был в этом не одинок, Аксель хоть и был дворянином, по сути, был таким же мальчишкой и с не меньшим любопытством и восторгом, приник к своему окну. Маги только улыбались, глядя на молодых людей. Как только экипаж въехал в ворота университета, расположенного почти в центре столицы, сопровождавший их все это время небольшой отряд гвардейцев, отправился своей дорогой – в дворцовый гарнизон. Из кареты Эзра выбрался последним, вслед за двумя магами и Акселем. Хотя карета, и была весьма удобной, за время путешествия она успела надоесть всем до зубовного скрежета. И потому размять затекшие ноги, сделав туда-сюда по несколько шагов, осознавая, что больше нет нужды в неё возвращаться, было настоящим удовольствием. Одновременно с этим Эзра не забывал крутить головой, оглядываясь вокруг. Для юноши, выросшего в маленьком и довольно скучном провинциальном городке, все было в диковинку. Поэтому, он со щенячьим восторгом любовался окрестностями. Ему чрезвычайно понравился красивый парк с вычурными беседками, лужайками и фонтанами, разбитый под высокой стеной охватывавшей отнюдь немаленькую территорию университета. Чудной формы фонари вдоль посыпанных гравием дорожек. Аккуратные домики с белеными стенами, стоящие ровными рядами по обе стороны от центральной дороги и конечно само здание Университета Магии. Величественное, высокое, с множеством башенок увенчанных тянущимися к небесам изящными шпилями, на которых развевались на ветру многочисленные флаги с княжеским гербом и буквально утыканными какими-то приспособлениями крышами, совершенно непонятного Эзре предназначения. Он поначалу было решил, что это попросту причудливые флюгеры, но то, что они располагались под разными углами и далеко не все имели подвижные части, или наоборот страдали избытком таковых, заставили его отказаться от этой мысли. Несмотря на внушительные размеры, здание Университета совсем не выглядело гротескным, но в тоже время от него веяло такой силой, что невольно вызывало уважение к его создателю. Снова покрутив головой, Эзра так и не увидел, где оно заканчивается. Пышные кроны парковых деревьев частично перекрывали обзор, но Танн был уверен, что дело совсем не в них. Создавалось стойкое ощущение, что можно пойти в любую сторону, то так никогда и не добраться до угла. Как выяснилось позже, это действительно было так. Здание Университета не имело углов, оно было овальным. Точнее построено в виде сплюснутого кольца, если смотреть с высоты птичьего полета. Во внутреннем дворе располагался испытательный магический полигон. Но все это Эзра узнает позднее. Сейчас же его внимание привлек к себе младший из магов, взмахом руки велев подойти к нему.

– Следуйте за магистром Григом – кивком головы указав на незнакомого, худого как щепка мага Эзре и Акселю. Тот поприветствовал их сдержанным кивком и неспешно зашагал к зданию Университета. Молодым людям ничего не оставалось, как пойти за ним. По обе стороны от въездных ворот стояли крупные одноэтажные здания. Судя по тому, что карета, на которой они приехали, двинулась к большим распахнутым настежь воротам в левом здании, это была конюшня. Эзру, правда, несколько смутил тот факт, что он не смог распознать конюшню по запаху. А ведь легкий ветерок дул, как раз с той стороны. Напротив, воздух был чистым, пахло свежескошенным сеном, да какими-то цветами. Впрочем, он тут же выкинул эту странность из головы, здраво рассудив, что позже найдет объяснение всем увиденным странностям. Хрустя гравием центральной дорожки, оба будущих студента с жадностью рассматривали гуляющих между домиков или беседующих сидя на удобных скамьях юношей и девушек, в ученической форме. Зайдя с парадного входа, они пересекли отделанный красным деревом холл, имевший еще три двойных двери, с массивными украшенными искусной резьбой створками и вошли в те, что были расположены посередине. Пройдя через распахнутую дверь, все трое очутились в овальном зале, ярко освещенном большим количеством магических светильников. Внутри было довольно просторно, не смотря на то, что множество длинных деревянных скамеек с резными спинками стоящих тремя рядами, занимали почти две трети помещения. На скамейках сидели юноши и девушки, в одежде выдававшей принадлежность их к совершенно разным сословиям. От разнообразия костюмов пестрело в глазах, скромные, но праздничные крестьянские платья, конечно блекли перед расшитыми серебром баронскими камзолами и увешанными жемчугом и золотом туалетами аристократок. Разделившись по социальному статусу, молодые люди сидели группами, парами, а то вовсе поодиночке. Все были совершенно разными. Объединяло их два обстоятельства, все они были одного возраста и находились в необычайно взволнованном состоянии.

– Садитесь и ждите – сказал маг и махнул рукой в сторону ближайшей скамьи.

– Чего ждать? – недовольно бросил Аксель. Но маг уже отвернулся от них и направился к выходу. Это обстоятельство, вызвало вспышку гнева у раздраженного долгой поездкой и не привыкшего к такому обращению со своей персоной, хоть провинциального, но аристократа, поэтому, резко побагровев лицом, он воскликнул:

– Проклятье! Что за манеры!? Да как ты смеешь…! – тут от переполнявших его эмоциймолодой барон видимо потерял дар речи, потому как потянулся к перевязи меча, пытаясь привычно найти его рукоять. Но, не обнаружив оной, вспомнил, что меч остался в большом сундуке, закрепленном на крыше кареты так, как ехали они не верхом и потянулся выше к поясу, на котором висел кинжал в богато украшенных ножнах. Совсем без оружия юный барон остаться не пожелал.

– Нет, милорд! – не сразу поняв, какая муха укусила Акселя, все же успел испуганно вцепиться в руку схватившегося за рукоятку кинжала своего давешнего попутчика Эзра, стараясь не думать о последствиях своего «нападения» на барона.

– Пусти меня кретин! – сквозь зубы пыхтел Аксель, но Эзра оказался сильнее. Несколько секунд они боролись, сопя и покряхтывая от напряжения. На их возню уже начали оборачиваться.

– Он же маг милорд! – сдавленно просипел красный от натуги Танн, не давая обнажить своему сопернику клинок – Нападать на него – плохая идея! Он вас попросту… испепелит на месте. Да мы все такими же будем! Если нас… не… выгонят за вашу выходку.

Последний аргумент видимо возымел действие и Аксель оставил попытки вытащить из ножен увенчанное рубином оружие. Эзра отпустил руку барона и отступил на шаг назад. Тяжело дыша, они некоторое время смотрели друг на друга.

– Как тебя зовут? – наконец спросил Аксель.

– Эзра Танн, милорд – ответил он, глядя своему недавнему оппоненту в глаза.

– А ты не из пугливых – усмехнулся Фикт – Ладно. Подождем, чего бы там не надо было ждать.

С этими словами он плюхнулся на скамью и вальяжно развалился на ней, закинув ногу на ногу и облокотившись обеими руками на низкую спинку. В результате их короткой стычки, Аксель, похоже «выпустил пар» и все его раздражение бесследно улетучилось, оставив ощущение еще бурлящей крови и вернув хорошее расположение духа. Эзра же благоразумно не стал озвучивать то, что он думает о бароне, его характере и манерах. Просто сел на ту же скамью, но на некотором удалении от горячего дворянского отпрыска. Их ожидание закончилось довольно быстро. Стремительным шагом к невысокой кафедре прошел, статный, крепкого телосложения мужчина с густой рыжей шевелюрой, чуть тронутой сединой на висках и пышными рыжими усами на волевом лице. Одет он был, в короткий бардовый камзол и такого же цвета широкие брюки. Поверх камзола была накинута ярко красная, отделанная золотой каймой накидка, достававшая ему до колен, которую подпоясывал широкий расшитый золотом пояс с массивной пряжкой. Длинные, почти до локтя светло-коричневые митенки из тонкой мягкой кожи, усеянные стальными заклепками, высокие сапоги с большим количеством ремешков и пряжек по бокам. Пальцы были унизаны перстнями с драгоценными камнями и в дополнение к ним, на шее мага, на толстой золотой цепи красовался медальон из того, же благородного металла.

– Ученики! – его голос прогремел словно гром, заставив всех затаить дыхание – Я архимаг Секто Авин, ректор Университета Магии княжества Такон приветствую вас в этих поистине великих стенах. Вам выпала огромная удача и честь пополнить ряды магов. Сейчас мой секретарь, почтенный Джозер Тики, займется вашим распределением, после чего вас накормят. Ваши занятия начнутся завтра. А сегодня отдыхайте.

После столь короткой вступительной речи, ректор повернулся к пожилому магу, находящемуся позади него и кивнул.Тот, стоявший до этого словно в ступоре, встрепенулся, едва не выронив при этом прижатые к груди свитки. Прежде всего, молодых людей разбили на группы. Секретарь ректора называл имя из свитка и номер группы, в которую зачислен студент. В этом году получились две группы девушек по восемь человек в каждой и три группы юношей, по двенадцать человек в первых двух и одиннадцать в третьей. Как оказалось распределение по группам проводилось следующим образом: треть группы была самой родовитой, это были отпрыски различных аристократов и высших военных чинов, еще треть была выходцами из среднего класса – дети купцов, лавочников и зажиточных фермеров, и оставшиеся из семей простых солдат, крестьян и ремесленников. Делалось это для того, чтобы как можно сильнее стереть классовые различия. Ведь им предстояло стать магами, особой кастой. Касту, которую если не приравнивали к аристократам, то, по меньшей мере, относились к ней с таким же почтением. И все маги по положению в обществе были теперь почти на равных. Почти, потому, даже у магов была своя иерархия. Ведь даже крестьянин-маг мог возвыситься над магом-дворянином, оказавшись сильнее и талантливее в искусстве магии. Рассматривая будущих сокурсников, Эзра не сразу увидел, как стоявшая чуть поодаль группа магов подошла к ним. Две миловидные волшебницы, примерно тридцати лет, одна с русыми короткими не достающими до плеч волосами, другая курносая блондинка с довольно длинной косой и трое мужчин магов. В бородатом маге, Эзра узнал, магистра Довена, что приезжал в его город для поиска потенциальных учеников, и с которым они с Акселем провели в одной карете почти полторы недели. Тот тоже увидел его, приветливо кивнув, улыбнулся и весело подмигнул. Другой был довольно молод, с длинными каштановыми волосами, собранными в конский хвост, с холеными руками и аристократическим профилем, выдававшим в нем благородное происхождение. А вот последний из магистров Эзре не понравился. Худой и высокий старик, с длинной тощей шеей, с узкими сутулыми плечами, обширной лысиной с обрамлявшими её всклоченными остатками пепельно-серых волос, крючковатым носом и неприятным голосом. Секретарь декана, пожилой, с несколько растрепанными седыми волосами, но с гладко выбритым лицом, чопорный с виду маг Джозер Тики вышел вперед и кашлянув в кулак, скрипучим старческим голосом громко произнес:

– Сейчас вы познакомитесь с вашими преподавателями, они будут сопровождать вас в сложном пути постижения Великого Искусства Магии. Проявляйте уважение и послушание. Позже я ознакомлю вас с уставом Университета Магии и покажу коттеджи, которые станут вашим домом, на протяжении всего времени обучения.

Радостный и одобрительный гул студенческих голосов, ставший ему ответом, заставил расцвести в улыбке старого мага. Затем он развернул один из свитков и произнес:

– Магистр Алина Шекк, первая группа – секретарь протянул свиток русоволосой волшебнице.

– Магистр Норияла Адиска, вторая группа – свиток получила блондинка.

– Магистр Руан Довен, третья группа.

С легким сожалением, тем не менее, не испортившим ему настроения, Эзра увидел, как бородатый маг идет к третьей группе. Лишь вздохнул и с надеждой воззрился на молодого, щеголеватого мага.

– Тиор Нотель, группа четыре.

Когда крючконосый старик направился к ним, у Эзры противно заныло в груди от дурного предчувствия. Паренек, стоявший рядом начал бормотать, что-то вроде «не повезло, так не повезло», да и остальные студенты группы четыре откровенно скисли, глядя на непроницаемое лицо приближавшегося к ним преподавателя.

– Меня зовут Тиор Нотель – в голосе мага звенела сталь – Вы будете называть меня магистр Нотель. Вам ясно?

– Да – испуганно пролепетали студенты.

– Ясно магистр Нотель – отчеканил тот.

– Ясно магистр Нотель – хором проблеяли еще более поникшие студенты.

– Теперь я буду называть имя, и тот, кого я назвал, будет подходить ко мне. Хочу увидеть, что мне досталось – магистр Нотель развернул свиток, который держал в руке начал называть имена. Каждому подходившему он пристально смотрел в глаза и все отводили взор. Когда настал черед Эзры, он решительно шагнул к магу,поклявшись про себя, что выдержит его взгляд. Но как только их глаза встретились, душа юноши попросту ушла в пятки, настолько жутким, прямо инфернальным, невольно наводящим на мысли о сумашествии, был взгляд магистра. Эзра, как и все не выдержал и опустил глаза.

Несмотря на то, что в преподаватели ему достался «Безумный Гриф», метко прозванный так за внешность и поистине ужасающий взгляд Акселем Фиктом, попавшим в одну с ним группу, Эзра чувствовал себя как в раю. Его поселили в домике под номером восемь, двухэтажном, каменном, аккуратном, как впрочем, любой из других домиков расположенных на довольно большой территории университета. В каждом доме было по четыре жилых комнаты, по две на этаже. Ватерклозетов тоже было два, по одному на этаж. Они приятно удивили Эзру своей простотой и удобством. В Акто удобства располагались во дворе, либо приходилось пользоваться ночной вазой. На первом этаже был небольшой холл с парой скамей, а на втором имелся крытый узкий балкон. Также под островерхой крышей располагался крохотный чердак. В каждой комнате располагалось по трое студентов. Его соседями по комнате стали худой с вечно угрюмым выражением лица парень по имени Магрил и светловолосый с усыпанным веснушками лицом коротышка Трувен. Всем первокурсникам выдали новенькие, подогнанные по их размерам, доходившие почти до колена темно-синие студенческие мантии, с вышитой серебряной нитью широкой окантовкой. Такого же цвета штаны с опять же вышитым серебряным узором по бокам, тонкую хлопковую рубаху, выкрашенную в небесно-голубой цвет, коротенькие сапожки из мягкой темной кожи и чистое исподнее. Облачившись в новую униформу и глянув на себя в зеркало, Эзра немного полюбовался знаком первокурсника – вышитым на воротнике изображением жука-светлячка. Затем провел пальцами по бронзовой пряжке ремня, с удовольствием подумав, что будь он сейчас в Акто, отбоя бы от девчонок не было. И тут же загрустил, вспомнив озорной взгляд и горячие губы Викки, фермерской дочки к которой бегал на свидания глубокой ночью вплоть до самого своего отъезда. Вряд ли ему суждено скоро увидеть её вновь. Он вздохнул и решил пойти немного прогуляться перед обедом. Кормили их трижды в день в большой университетской трапезной, одновременно вмешавшей в себя до двухсот студентов и преподавателей. Князь не жалел денег на содержание будущих магов. Окончившие университет студенты окупали свое обучение и содержание в десятки раз. Сдавшие экзамен новоиспеченные маги направлялись на стажировку по специализации (боевой маг или клирик) в приграничные земли или по контракту в союзные княжества, за горный хребет, где спрос на таконских магов был необычайно велик. Стажировка длилась около полутора-двух лет, в зависимости от способностей выпускника. Сначала в паре с опытным магом, а затем, получив от наставника письменные рекомендации, новоиспеченный чародей мог рассчитывать на назначение для прохождения самостоятельной службы. Чаще всего у мага наставника уже был один или даже два стажера, которым он передавал свой опыт. В общей сложности маг закончивший обучение в университете обязан был нести государственную службу в течение десяти лет. Затем у него был выбор продолжать делать карьеру на службе князю, либо найти место придворного мага у какого-нибудь богача в союзных княжествах, за Хребтом Разлома. Вторых было немного. Такой путь чаще выбирали уставшие, стремящиеся на закате лет к спокойной жизни клирики (все маги могли лечить, но у некоторых к этому была ярко выраженная предрасположенность, чем у других). Таких встречали с распростертыми объятиями, хотя князь не приветствовал уход клириков со службы, но и не запрещал. А также так поступали глупые или ленивые маги. Родословная, деньги и связи существенно помогали подыскать тепленькое местечко. Правда, таких искателей легкой жизни чаще всего ждало разочарование. Что приятного в том, чтобы постоянно быть на побегушках у строптивого хозяина, который хвастается тобой перед другими надутыми дураками, словно породистым жеребцом. Одновременно смотря на мага как на вещь, нужную только в лечении магией геморроя, венерических заболеваний и похмелья. Да еще в выслушивании вечных жалоб на ревматизм, мигрень и просьб вернуть молодость родовитым старухам. Так, что подавляющее большинство предпочитало военную карьеру, в надежде снискать воинскую славу и богатство, или преподавательскую и исследовательскую практику в самом университете. Для выходцев из среднего или низших классов такой расклад был настоящим подарком судьбы. Титулованные маги с не меньшим рвением и охотой стремились продвинуться по карьерной лестнице. Чем выше была квалификация мага, тем в более крупный город он мог рассчитывать попасть служить. Самые уважаемые и сильные маги, могли рассчитывать и на место в Совете Магов, к которому прислушивался сам Князь. Все члены совета жили в прилегающих к его дворцу роскошных поместьях. Вообще магов простые обыватели очень уважали, хоть немного и побаивались, но благодаря их существованию, княжество крепко стояло на ногах и процветало год от года. Так, что подданные Князя буквально молились на то, что им повезло родиться здесь. И на это была причина. Так уж вышло, что магия просыпалась в некоторых жителях княжества Такон, по исполнении им семнадцати лет, с чем это было связанно, за несколько сотен лет так и не смогли выяснить ни ученые, ни маги ломавшие голову над этой загадкой. В простонародье магов считали отмеченными Богиней Дневного Света, самого почитаемого в княжестве божества. Так ли это на самом деле, не знал никто. Не вызывала сомнения только одна вещь – на рождение магов несомненно влияло именно расположение самого княжества. Ни в бескрайних степях Уртака, ни в жарком Хессане, ни тем более за хребтом Раскола, за сотни лет, не родился ни один маг. Конечно, у кочевников были шаманы, но в плане боевой магии они значительно уступали таконцам. В отличие от хессанских колдунов. Вот только тем приходилось платить непомерную цену, отдавая душу за свое могущество. Даже в самом Хессане, негласно считающимся родиной всех колдунов, далеко не все мирились с их существованием. Хотя за хребтом Разлома, некоторые государства не гнушались их нанимать. Магические способности по иронии судьбы редко передавались от родителей по наследству, гораздо чаще будущий маг мог родиться в семье обычных людей в любом месте княжества. Но кто будет рожден магом, а в ком этот талант никогда не проснется, предугадать не удавалось. По крайней мере, пока. Поэтому, князь вкладывал немалые средства в исследования различных ученых мужей при Университете Магии, целое крыло которого было отдано под алхимические лаборатории, занимавшихся решением помимо военных и бытовых нужд княжества, также и этой проблемой. Всех детей княжества с двенадцати лет обучали читать, писать и считать до тысячи, так повелось еще до основания Университета Магии. Столетия назад, первые маги, бравшие учеников, в большинстве своем были вынуждены сами учить своих подопечных грамоте, что существенно замедляло обучение самой магии. В конце концов, они обратились с просьбой решить эту проблему к тогдашнему князю Такона. Детей аристократов, конечно же, обучали гувернантки и наемные учителя, дававшие им неплохое образование. Остальные же редко могли позволить себе нанимать преподавателей. И тогда князь, будучи мудрым и дальновидным правителем, издал указ о создании централизованных школ, где нанятые государством преподаватели обучали всех детей княжества нескольким дисциплинам. Чуть, позднее, тогда еще на окраине столицы был построен и сам Университет. Постепенно город рос, и Университет оказал в самом центре Лаксы. Тем не менее, первые три недели всех без исключения студентов гоняли до седьмого пота, заставляя сдавать экзамены, требуя вслух декламировать написанный под диктовку текст, проверяя правописание и каллиграфию, играющих важную роль при начертании рун. Заставили решать простые математические задачи. После этого с ними пару дней возились университетские клирики, исправляя дефекты зрения и речи, если таковые имелись. Только после этого, их допустили до изучения азов магии.

Магистр Нотель, был нетерпелив, вспыльчив и груб, а порою даже жесток. Он часто осыпал учеников бранью и не гнушался рукоприкладства. Вся группа сразу же люто возненавидела его за дурной характер. Но тому, похоже, было плевать на это обстоятельство, перечить ему никто не осмелился, даже потомственные дворяне. Теория магии, которую он им преподавал, учитывая его методику обучения, изматывала и заставляла буквально биться в истерике его студентов. Но всё же нужно отдать ему должное, программу все усвоили на зубок. Если бы, Эзру разбудили среди ночи, и спросили, чем отличается хессанский колдун от шамана степняков, или как быстро восстановить магическую энергию не прибегая к эликсирам, он без запинки ответил бы, что колдун черпает силу из нижнего плана, используя в качестве её проводника прислужника-беса, предоставленного при заключении контракта с демоном. Шаман же использует внешние, природные источники силы. Такие как растения, земля и ветер, пользуясь при этом тотемными жезлами, по сути, являющимися некими аналогами артефактов, как проводниками силы. А истощенные магические силы быстро можно восстановить при помощи медитации, зелий или особого артефакта-накопителя. Гриф буквально вбивал им в головы каждый урок, выжигал огненными буквами нужные знания в их памяти. Это было неприятно и тяжело, но им оставалось только терпеть. Учитывая же манеры преподавателя, а точнее их отсутствие, студентам давалось это с трудом. Особенно страдали отпрыски аристократов, которые совсем не привыкли к такому обращению. Поначалу на этой почве даже возникло несколько конфликтов, впрочем прекратившихся сразу после того как магистр Нотель, в воспитательных целях подвесил вверх тормашками, за ногу, прямо в воздухе на несколько минут, пререкавшегося с ним Бэфра Крилона. Вот в таком ключе и прошли полтора месяца обучения учеников группы номер четыре.

 

Глава 2

Глава вторая.

Пятью годами ранее.

Кхазу всегда нравилось предаваться размышлениям в одиночестве, давая мыслям течь медленно, подобно потокам лавы, что неспешно текли по дну ущелья. Он любил сидеть на его краю, свесив лапы и обхватив хвостом базальтовую глыбу, похожую на клык. С самого детства он привык забираться на эту скалу и проводить тут, где его никто не беспокоил большую часть свободного времени. Ему нравилось чувствовать теплый камень, голой кожей хвоста и… так было безопасней. Младший братец уже несколько раз, совсем не шутки ради подкравшись со спины, пытался спихнуть его вниз. Вообще с семьей у Кхаза отношения были довольно напряженными. С тех пор как он подрос, отец только что не плевался при звуках его имени, а мать и брат и вовсе всё при любом удобном случае пытались от него избавиться. Впервые увидев светлую серебристую шерсть новорожденного, мать хотела сразу бросить его лаву, но отец не позволил. Первенец как-никак. Теперь, похоже, сожалел о своем решении. Лишь обладание приличным магическим талантом и то, что Кхаз ловкостью и умом на порядок превосходил всех своих сверстников,заставляло его отца мириться со своим позором. Бес-альбинос, среди имевших бурый или темно-серый окрас сородичей, был бельмом на глазу у всего племени. К тому же его мягкий характер создавал вокруг него социальную пустоту, а неиссякаемое любопытство часто доставляло различного рода неприятности. Как сказал однажды наставник Хтум «Бес должен быть злобным и коварным. Иначе ему не выжить, в том числе и в других планах. А этот… Мечтатель…» и злобно сплюнул при этом на пол. Шорох мелких камней за спиной заставил Кхаза напрячься и сильнее обхватить глыбу, для надежности впившись в неё когтями на левой лапе.

– Эй, братец – раздался над ухом писклявый голос Рхаза – тебя отец зовет. Кхаз повернул к нему голову, мигнул своими ненормальными для беса голубого цвета глазами с вертикальными зрачками и не отрывая когтей от камня спросил:

– Зачем?

– Сам спроси – раздраженно дернул хвостом Рхаз – и он велел поторопиться.

Отца злить не стоило. Может и трёпку задать. Кхаз стал подниматься. При этом ему пришлось опустить обе лапы на скалу, но все же из предосторожности продолжал обвивать хвостом глыбу. Чувство опасности заставило его резко броситься на спину, еще до того как его чуткий слух уловил тихий смешок за спиной. Решение было весьма своевременным. Упав на камни, секундой позже он наблюдал, как над ним в прыжке распростерлось тело его брата. Очевидно он, оттолкнувшись всеми четырьмя лапами, решил вновь попытаться столкнуть его в разлом. Но не рассчитал, что Кхаз давно раскусил все его примитивные уловки и был начеку. За что сейчас жестоко расплачивался. Упавший на спину альбинос, несколько мгновений наблюдал, как меняется выражение его мордочки. Злорадство сменяется досадой, а затем пониманием последствий промаха. Немой крик, вылезшие из орбит желтые глаза, в которых отразились текущие внизу потоки лавы. Животный ужас. Обреченность. Несмотря на то, что они были созданиями огня, купание в расплавленной магме для беса смертельно опасно. Их шкура способна выдержать лишь несколько секунд в жерле вулкана, прежде чем тело обратится в обугленную головешку. Это демоны могут часами плавать в огненной реке, а дикие инферналы и вовсе в ней рождаются. Поэтому в последний момент, мысленно тяжело вздохнув и обозвав себя глупцом, Кхаз схватил братца за хвост правой лапой, а когтями левой выпрямляясь, изо всех сил вцепился в базальтовый клык. Хотя Рхаз, весил меньше старшего брата, рывок был таков, что оба все равно слетели в пропасть. Альбинос, сжав челюсти от боли сдираемой о шершавый камень шкуры своего хвоста и оставляя на базальте глубокие царапины от когтей, все же смог удержать коварного родича. Продолжая цепляться за спасительный камень при помощи хвоста и одной лапы, раскачал, а потом закинул верещащего братца обратно на скалу. И только после этого он позволил себе впиться в спасительный выступ всеми двадцатью когтями. Перебраться на макушку камня, дело пары секунд. Легко спрыгнув с него, Кхаз скосил глаза на трясущегося родственника и занялся своим хвостом. Состояние последнего было весьма плачевным. Шкура на нем буквально висела клочьями, пострадала даже кисточка на его конце. Теперь она выглядела ощипанной и грязной от пропитавшей её крови густо присыпанной базальтовой пылью. Густые темные капли из многочисленных ран и порезов обильно орошали камни. Осторожно прикладывая куски шкуры на место, альбинос стал поочередно применять к ним заклинание «Прижигания». Плоть при этом противно шипела и дымилась, но затягивалась на глазах, оставляя после себя едва заметные белесые ниточки шрамов. Способ широко известный всем созданиям огня, эффективный, но несмотря на естественное сопротивление к родной стихии, крайне болезненный. Поэтому Кхаз, вторя прижигаемой плоти, каждый раз шипел сквозь сжатые зубы. Наконец закончив мучительный ритуал, он вновь бросил строгий взгляд на брата и предостерегающе клацнул челюстями. Рхаз, испуганно вздрогнул и заскулив, стал торопливо отползать от старшего брата, опустив при этом свои острые уши и поджав хвост. Гордо вскинув голову, Кхаз двинулся вниз по скале, у подножия которой располагалось их поселение. Он спиной ощущал полный ненависти и презрения взгляд брата. Ни один из его сородичей и пальцем бы не пошевелил для спасения другого.

– Ты звал меня отец? – с порога спросил альбинос и удивленно уставился на присутствующих в их лачуге наставника Хтума и жреца поселения Гаргала. Отец не ответил ему. Вместо него к нему шагнул жрец и, положив лапу ему на плечо, повелительным тоном сказал:

– Ступай за мной Кхаз.

Медленно кивнув, он посмотрел на отца. Тот отвел взгляд. Все еще не понимая, что происходит, Кхаз двинулся за Гаргалом и тут же наткнулся за злую улыбку матери стоявшей у выхода. Мрачное торжество в её взгляде, заставило его сбиться с шага. Шедший следом Хтум, несильно, но настойчиво подтолкнул его в спину. Уже выйдя их лачуги, альбинос вжал голову в плечи от звука злорадного смеха своей родительницы. С всё возрастающим беспокойством, Кхаз следовал за жрецом, в сторону капища. Сзади тяжело переваливаясь с лапы на лапу и громко сопя, неотрывно ковылял старый Хтум. Поднявшись на холм, на котором собственно и располагалось капище племени, первое, что бросилось в глаза Кхазу, была огромная свежая пентаграмма призыва. От жертвенного алтаря, поднимался густой черный дым, мешая разглядеть то, что лежало на нем.

– Ты достаточно вырос Кхаз – обратился к молодому бесу жрец – и можешь теперь послужить, на благо племени. Колдун из мира людей, продавший душу нашему повелителю Фа´аргану, потребовал заменить прислужника.

Мысль о том, что его отправляют в другой план, вызвала шок у альбиноса. Он, безусловно понимал, что ему как остальным в его племени, придется время от времени поступать в услужение к продавшим душу. Но не думал, что этот момент наступит, так скоро. Бесы взрослеют рано и живут долго, но ему всего десять. Тогда как в другие планы идут уже возмужавшие бесы, достигшие двадцати - двадцати пяти лет. Повинуясь жесту Хтума, он встал в центр пентаграммы и жрец начал читать длинное заклинание ритуала перемещения. Тогда то, Кхазу и пришла в голову мысль задать вопрос.

– А зачем продавшему душу, понадобилось заменять прислужника?

Хтум быстро стрельнул глазами в сторону и пристыжено опустил их в пол. Повернувшись в направлении взгляда наставника, Кхаз уставился на жертвенник. Через секунду он понял, что дымилось на алтаре. Но крик ужаса, вырвавшийся у него, был совсем неслышен в хлопке телепорта.

– Жаль мальчонку – покачал головой Хтум – смышленый был, хоть и ненормальный.

– Да и бес с ним! – повернулся к наставнику жрец. Секунду они смотрели друг другу в глаза, а затем, посмеявшись над незамысловатой шуткой, поковыляли прочь с холма.

– Что еще за отрыжка песчаного червя? – злобно взревел кто-то над ухом Кхаза, беспомощно распластавшегося на холодных каменных плитах. Бес открыл глаза и сдавленно охнул. При перемещении его изрядно приложило об пол. Неизвестный пробормотал еще несколько ругательств, а затем забубнил слова Договора. С произнесенным им последним словом в мозг юного беса, раскаленной иглой впилась астральная Печать, заставив его обхватить голову лапами и протяжно взвыть.

– Вставай тварь! И посмотри на своего Господина! – щелчок пальцами и голова Кхаза чуть не взорвалась от нового приступа острой боли. Бесенок быстро вскочил, благоразумно не став дожидаться следующего. Теперь он являлся слугой этого колдуна. Никем другим, стоявший перед ним человек, быть не мог. В неровном свете черных свечей горевших на пюпитре с книгой, бес рассмотрел худого смуглого человека лет сорока, с наголо обритой головой. Черные как смоль аккуратные усы, охватывали рот и плавно переходили в небольшую клинышком бородку. Одет он был в обильно расшитую серебряной нитью черную безрукавку, накинутую на голый торс, светлые штаны и коротенькие сапожки, с золотыми пряжками. За широкий кушак был заткнут короткий витой жезл, с темным камнем. Играя желваками на искаженном гримасой брезгливости лице, человек с презрением рассматривал нового слугу.

– Ладно, хватит прохлаждаться – сплюнув на пол, колдун носком сапога стер часть защитного круга, и повелительным жестом приказал следовать за ним – я и так ждал несколько часов.

Дрожа от холода, а температура здесь была гораздо ниже той, к которой он привык, Кхаз поспешил вслед за колдуном в соседнее помещение. Эта комната ярко освещалась голубым пламенем четырех магических жаровен, стоящих на треножниках по её углам, и явно была оборудована под алхимическую лабораторию. Перегонный куб, реторты, колбы и множество различных ингредиентов, разложенных и разлитых по сосудам самых разных форм и размеров, хаотично расставленных на всех предметах мебели, были тому подтверждением. А еще сразу бросалось в глаза, что хозяин всего этого богатства, тот еще грязнуля. Грязь, застарелые и свежие пятна жидкостей, пыль и паутина по углам, вот что предстало перед взором активно крутившего головой по сторонам беса.

– Подойди – отвлек альбиноса от созерцания внутреннего убранства требовательный голос колдуна. От брошенного на человека взгляда, у беса встала дыбом шерсть – тот сжимал в правой руке ритуальный кинжал, а в левой небольшую керамическую чашу.

– Немедленно! – рявкнул колдун, которого заминка слуги моментально вывела из себя – или закончишь как твой предшественник.

Отправляя его в этот план бытия, жрец одновременно заключал магический контракт, с продавшим свою душу в обмен на колдовскую силу человеком. Контракт подразумевал наложение астральной «Печати служения» на беса, заставляющей безропотно подчиняться хозяину, сроком ровно на один год – столько длилось действие стандартного Договора. Вот и сейчас, после отданного приказа, Печать, при помощи быстро нарастающей боли и жжения, требовала тот час исполнить волю хозяина. Но от инстинктов-то никуда не денешься. Поэтому Кхаз с обреченным видом двинулся к человеку, трясясь при этом уже не от холода, а от страха.

– Вытяни лапу – скомандовал колдун, присев на корточки, бес едва доставал макушкой ему до пупка – ладонью вверх, отрыжка червя!

Кхаз повиновался. Сделав глубокий надрез вдоль запястья новоявленного слуги, колдун перевернул его лапу раной вниз и, подставив под неё чашу, велев при этом бесу молчать и не шевелиться. Затем закрыв глаза начал бормотать какое-то заклинание. Почти сразу, альбинос заподозрил неладное. Вместе с кровью из его тела уходила сама жизнь. Уже через несколько секунд перед глазами начало плыть, а его самого заметно пошатывать от слабости. Буквально за мгновение до того как он без сил рухнул на пол, колдун закончил свой речитатив.

– Отлично – поводив над чашей рукой, заключил чернокнижник, осторожно перелил её содержимое в колбу и тщательно закупорил горлышко. Ткнув носком сапога почти бесчувственное тело слуги, колдун велел ему убираться спать в зал призыва и удалился, поднявшись по каменной лестнице, расположенной напротив двери, в которую они вошли до этого. Кое-как встав на все четыре конечности, Кхаз шатаясь из стороны в сторону, добрался до соседней комнаты. Там облегченно привалившись спиной к стене, он провалился в глубокий сон. Утро началось довольно неважно. С болезненного удара хозяйского сапога.

– Вставай бездельник! У нас много работы.

– Да Хозяин – как можно почтительнее произнес бес. По довольной ухмылке колдуна, он понял, что находится на верном пути. Ничего. Не переломится. Уж лучше пойти на мелкий подхалимаж, чем снова испытать боль от Печати.

Работа не была тяжелой, скорее монотонной. В задачу Кхаза входило помогать Вогиру Нартепу, так звали колдуна, в лаборатории. Практически всё время бодрствования Кхаз проводил, измельчая коренья и листья различных растений. Смешивая и варя разные зелья. Он даже навел в лаборатории идеальный порядок, отсортировав и аккуратно расставив ингредиенты в алфавитном порядке, убрав пыль и паутину, а также отскоблив столы и пол от грязи. Уяснив, что Кхаз довольно сообразителен и умеет читать, в отличие от своего более взрослого предшественника, чернокнижник пришел в восторг, пообещав не бить его по голове. Альбинос был рад и этому. А вот приготовление пищи, Вогир ему не доверил, предпочитая готовить сам. Колдун кормил слугу, тем же, чем питался и сам. Причем готовил он довольно сносно. И еды всегда было вдоволь. Как выяснилось, причиной этому была отнюдь не доброта Нартепа. Все было куда более прозаично. Картину произошедшего, Кхаз выстроил из периодического ворчания колдуна, да нескольких обрывков фраз, случайно оброненных им в процессе общения. Плохо кончивший предшественник беса, страдая от хронического недоедания, сожрал кучу вкусных, но необычайно редких и соответственно весьма дорогостоящих корешков, что собственно и стало причиной его безвременной кончины. Нет, он не отравился и не подавился ими. Обнаруживший пропажу Вогир, в ярости сжёг его заживо. Хотя колдун под страхом лютой смерти, и запретил Кхазу есть любые ингредиенты, решив все же не испытывать судьбу во второй раз, на еду отныне скупиться не стал.

К концу недели, чернокнижник окончательно скинул всю черновую работу в лаборатории на ответственного и смышленого беса. Оставив Кхазу список требующих приготовления зелий, он целыми днями просиживал в плетеном кресле за столом на первом этаже, смакуя вино и изучая какую-то чрезвычайно ветхую книжицу в изрядно потрепанном кожаном переплете. Это Кхаз увидел, когда колдун изрядно напившись, велел принести ему новую бутылку вина из шкафа в лаборатории. Принеся её, Кхаз поставил откупоренный сосуд на стол. Конечно же, его внимание сразу привлекла книга в руках колдуна. Он вообще любил читать, а уж магические фолианты были его страстью. Несмотря на изрядное подпитие, его интерес не укрылся от Вогира. Колдун сначала презрительно скривил губы, но потом вспомнив, что Кхаз умеет читать, захлопнул тоненькую книжицу которую держал в руке, разразился проклятьями и накинулся на слугу с кулаками, забыв про свое обещание не бить того по голове. Наконец устав, велел Кхазу убираться в подвал и запретил появляться в верхних покоях. Альбинос в глубокой задумчивости спускался в лабораторию, даже боль от полученной трепки отошла на второй план. А причины для этого были. Ведь первое что бес узрел на лице своего хозяина, когда тот увидел, как Кхаз читает текст на пожелтевших страницах, было выражение ужаса, лишь секундой позже сменившееся приступом ярости. Страх колдуна он мог объяснить только опасением того, что слуга увидел нечто запретное. Чем мог быть опасен текст рукописной книжки? Мельком прочитанный Кхазом отрывок текста, написанного на килдике – языке рун, звучал примерно так: «…заменить душой неинициированного мага в день равноденствия. Тем самым выполнив условия договора, но сохранив при этом в полном объеме Дар, который…». Явно описание, какого-то ритуала, причем колдун очень сильно не хотел, чтобы его кто-либо видел. Чего так испугался чернокнижник? И тут альбинос замер от посетившей его догадки. Заменить душой мага? Сохранить Дар в полном объёме? Это что получается? Неужели Вогир где-то нашел фолиант, с описанием обряда позволяющий «продавшемуся» подменить обещанную в обмен на магическую силу душу! Да еще и эту самую силу сохранить. Впрочем, это была всего лишь догадка. Кхаз видел лишь часть текста, Вот если бы он мог прочитать всю книгу. Но ведь и ни в одной книге в библиотеке старого Хтума о таком не упоминалось, а их там было великое множество. А ведь он, несмотря на юный возраст, прочитал их все. Что же это за книга такая? И где колдун её раздобыл? Кхаз даже никогда не слышал, что такое вообще возможно. Но если хоть на минуту предположить, что написанное в книге не является выдумкой… У Кхаза даже дыхание перехватило. Выходит колдун возжелал обставить демона, с которым заключил контракт на продажу своей души. Магическая сила существенно продлевает жизнь человеческого тела. Даже когда речь идет о силе нижнего мира, хотя с ней не все так просто, тем не менее… Но в конце концов, всему есть предел. А вот после смерти, колдуну придется платить по счетам. И неважно от старости тот умрет или свернет себе шею, упав с лестницы. Согласно контракту магическая сила вернется обратно к её законному владельцу вместе с душой «продавшегося», усилив при этом самого демона. Ведь чем больше душ тот поглотит, тем сильнее он становится. Это является незыблемой истиной. По крайней мере, до этого момента являлось. От этих мыслей у маленького беса закружилась голова, и он вынужден был сесть на ступеньки. Хорошенько обдумав все это, Кхаз пришел к выводу, что завтрашний день, скорее всего, будет последним днем в его жизни. Колдун убьет его, просто для подстраховки. Правда был крохотный шанс, что прежде чем покончить с ним, Вогир устроит ему допрос. Не из жалости конечно, а потому, что тогда ему придется вновь просить нового прислужника. Колдун не может долго обходиться без беса, ведь тот является проводником его силы. Без прислужника, он очень быстро вновь станет обычным смертным. Вся его сила заемная. Лордам Инферно, конечно, глубоко плевать, на жизнь своих миньонов. Их тысячи. Одним больше, одним меньше. Вот только гибель двух прислужников подряд, да еще в такой короткий срок, может вызвать вопросы у их повелителя, на которые нельзя не ответить. А колдун, как думается, в личном внимании демона не заинтересован совершенно. Значит, стоит этим шансом воспользоваться. И тут вырисовывалась другая проблема. «Печать служения». Лихорадочно перебирая в уме все варианты развития событий, Кхаз вспомнил один курьезный случай, описанный Хтумом в одном из своих дневников. Вот оно! Ему срочно нужно приготовить зелье «Астрального присутствия». Только бы нужные ингредиенты отыскались. Альбинос бросился вниз по ступеням. Больше двух часов он потратил, на изготовление зелья «Астрального присутствия» и пару сильных целебных зелий. Еще полчаса, на рисование пентаграммы и восстановление в памяти заклинания «Астрального поиска». В здравом уме он ни за что не пошел бы на такое. Но сейчас это был единственный выход. Пойти по стопам Турго – дурака. Случайность, но именно после такого ритуала он и получи свое прозвище. Во время заклинания «Астрального поиска», Турго то ли перепутал что-то, то ли решил не тратить время и сократить ритуал, сразу выпив зелье «Астрального присутствия». Как было на самом деле, так и осталось для всех загадкой. А ведь эти действия были четко прописаны не в одном десятке магических учебников. Сначала читалось заклинание поиска, затем следовало сосредоточиться на образе того, кого хочешь найти. И только после его успешного окончания, выпивалось зелье, действие которого перемещало астральное тело, в место, где находился объект поиска. Любой испивший зелье, мог некоторое время видеть и слышать все, что происходит с объектом слежки. Или даже при желании пообщаться с ним. Такие ритуалы широко использовались именно для общения, между удаленными друг от друга племенами бесов. Кончено достаточно могущественные шаманы, маги и колдуны, могли запросто обходиться при этом своими собственными силами. Но этого требовало огромных расходов энергии. Поэтому даже они, предпочитали прибегать к помощи собственноручно созданных для этой цели артефактов, либо как остальные пользоваться одноразовым и весьма непродолжительным по времени действия зельям. И еще была одна вещь, которой никогда не стоило пренебрегать. Любые магические манипуляции, следовало производить в строгом порядке. По веками выверенным шаблонам. Ведь именно внесение изменений в ритуал привели к весьма разрушительным для мозга Турго последствиям. Именно для того, чтобы избежать их, Кхазу и понадобились восстанавливающие зелья. Ему нужны были не взбитые всмятку мозги, а только побочный эффект ритуала, способный внести серьезные искажения в тонкое астральное тело. Это было смертельно опасно, но только лишь это могло помочь обойти «Печать служения». В конечном счёте, особого выбора у него и не было. Встав в центр рисунка, с трудом сглотнув внезапно пересохшим горлом, бес залпом выпил заранее приготовленное восстанавливающее зелье следом за ним зелье «Астрального присутствия» и, сосредоточившись на своем собственном образе в качестве объекта поиска, начал произносить заклинание:

– Азрат мигно утум – взмах когтистых пальцев рисует магические руны в воздухе - Рааши хес туклаз натиири…

В глазах начало двоиться. Навязчивый шепот духов лез в уши, постепенно нарастая. Кхаз с трудом подавил желание прижать их ладонями к голове, чтобы хоть немного заглушить голоса. Откуда здесь столько бестелесных сущностей? Со зрением тем временем начало твориться совсем невообразимое – потолок и пол поменялись местами. Шепот становился все сильнее, превращаясь в гул. К горлу подступила тошнота. Кхаз был вынужден закрыть глаза, ибо стены, пол и потолок, теперь кружились вокруг него в безумном танце. Крак! – дала трещину «Печать служения», а голову пронзила раскаленная игла. Бес упал на колени и едва нашел в себе силы закончить формулу заклинания:

– Итир тха, анум кащинд – на последнем слове между глаз что-то явственно хрустнуло, и из носа хлынула кровь. Дрожащими пальцами, взяв с пола второе целебное зелье и непослушными конечностями, он попытался поднести склянку ко рту. Ему это удалось только с четвертой попытки. Эффект отпринятия зелья был довольно слабым, и Кхаз без сил рухнул на пол. Голова раскалывалась от дикой боли. Из носа и ушей капала кровь. Голубые глаза стали красными от полопавшихся сосудов, а слезы, которые текли по мохнатым щекам, оставляли на серебристой шерсти алые дорожки. И все же он нашел в себе силы подняться и убрать следы своего ритуала. Затем с мыслью, что нужно было сварить еще одно целебное зелье, чтобы принять его утром, он провалился в спасительный сон.

 

Глава 3

Глава третья.

– Давай! Врежь ему еще! – выкрикивали раззадоренные видом крови молодые охотники. Они обступили двух поединщиков плотным кольцом. Самый старый из охотников, по совместительству охотничий вождь племени и глава этого отряда Фазим, наблюдал за дракой, изредка попыхивая длинной трубкой, щуря при этом глаза. В поединке сошлись два н’кая – бастарда, чьи матери тоже были н’кай – рабынями, а отцом мог быть любой кочевник из племени.

– Вставай! Вставай н’кай! – стоящий ближе всех к поверженному юноше Ютир, старший сын Фазима, плюнул в окровавленное лицо Сегая, выражая свое презрение к нему. Утерев плевок и размазав при этом по лицу кровь, под восторженные крики зрителей Сегай поднялся. Посмотрел в глаза Гирту, своему единственному другу и не увидел в них, ни капли жалости. Только животную радость предвкушения победы. С ухмылкой больше похожей на оскал, Гирт сделал шаг вперед и быстрым ударом в челюсть вновь опрокинул едва успевшего встать на ноги Сегая. «Великолепный подарок ко дню рождения» – успел подумать Сегай падая. Гирт уже достиг семнадцатилетнего возраста в прошлом месяце, а вот Сегаю, лежащему сейчас на спине с разбитым носом и ноющей от удара челюстью, семнадцать исполнилось сегодня.

Накануне вечером, отряд Фазима вернулся с охоты на косуль. Несмотря на то, что привезенная ими добыча была обильной, лица охотников были мрачны. Причиной их дурного настроения была потеря одного из загонщиков. Его задрала химера, судя по всему, привлеченная запахом свежей крови. Очевидно, охота у свирепого хищника не задалась и он терзаемый голодом, ушел далеко от своих охотничьих угодий, где и наткнулся на разделывающих трофеи кочевников. Только этим можно было объяснить тот факт, откуда в поросшей сочной зеленой травой степи взялась опаснейшая тварь, селившаяся только в подвалах развалин старых построек, видевших еще расцвет Империи, либо роющая глубокие норыв каменистых пустошах. Ведь ни того, ни другого, на много лиг вокруг не было. Тем не менее, тварь, покрытая каплевидной, темно-зеленой чешуёй, с пробивающимся из-под неё зеленовато-бурым мехом, выскочившая из сгущающихся сумерек, молниеносно схватившая ближайшего человека поперек туловища и быстрее ветра умчавшаяся с добычей вдаль, не была миражом. Едва отошедшие от шока охотники, не только не бросились в погоню, а наоборот начали, как можно скорее собирать свои вещи и грузить на волокуши добычу. Химера помимо силы, скорости и агрессивности, обладала поистине непробиваемой чешуей, вдобавок, её слюна была ядовита. Связываться с такой тварью самостоятельно Фазим и не думал. Нужно было как можно скорее поставить в известность главу клана и шамана. И скорее всего, придется созывать всё племя, а возможно и просить помощи союзных племен. Однажды добыв здесь пищу, химера вернется сюда снова. И рано или поздно наткнется на кого-нибудь из кочевников, а то и вовсе набредет на стойбище. Но больше всего Фазима обеспокоило то, что всегда охотящаяся исключительно в паре химера была одна. И то, что на охотников напал только самец, а это опытный охотник определил по наличию двух пар рогов и козлиной бороде под вытянутой мордой, означало только одно – самка осталась в логове. А значит, ждет потомство. Если допустить появления выводка, быть большой крови. Две химеры это очень плохо. Полдюжины – это смерть во плоти. Нужно найти нору, в которой прячется самка первыми. Все свои доводы, Фазим тем же вечером высказал мрачнеющему с каждым словом верховному вождю клана Степных Волков Таюсу и размеренно попыхивающему своей трубкой старому шаману Дартаку. Шаман в отличие от вождя выслушал рассказ Фазима с совершенно безмятежным видом, как будто, тот пришел поговорить о вкусе разных сортов травяного чая. Кивком показав, что Фазим может идти, вождь в полголоса обратился к сидящему с прикрытыми глазами шаману. Что он спросил, охотничий вождь уже не слышал. У него сейчас были другие проблемы. Искать логово хищника, придется ему и его отряду. Возможности уклониться от такой «чести» у него нет. Потому, нужно выспаться и утром доукомплектовать отряд. На рассвете Фазим стал обходить стойбище, в поисках подходящего кандидата. И тут его ждал весьма неприятный сюрприз. Не состоящих в чьем либо отряде юношей от семнадцати до двадцати лет в стойбище не было. В отряде не хватало одного загонщика, а из подходящих по возрасту молодых людей, в стойбище были только несколько девушек и два н’кая. Что ж, одному из них сегодня улыбнется удача. Не часто рабу выпадает шанс стать свободным. Но сначала ему придется доказать, что он этого достоин.

Сегай и Гирт с раннего утра, совершали свой обычный ритуал - убирали территорию стойбища от продуктов жизнедеятельности лошадей, складывая их в предназначенные для этого плетеные из упругих стеблей колючего палочника короба, когда к ним подошел Ютир и велел немедленно следовать за ним. Недоуменно посмотрев друг на друга, они быстро сложили свой инвентарь около ближайшего загона и тут же последовали за свободным кочевником. Когда Фазим объяснил, зачем их позвали, радости обоих не было предела. Но только пока он не сказал, что ему необходим только один загонщик. А так как претендентов двое, то им станет тот, чьи навыки в верховой езде, стрельбе из лука и обращении с арканом будут лучше. Поглазеть на состязание двух бастардов собралось едва ли не половина мужчин племени. Проведя рядом с лошадьми всю свою сознательную жизнь, в навыке верховой езды оба юноши показали блестящие результаты. Аркан был коньком Сегая, а вот в искусстве владения луком и стрельбе из седла Гирт не оставил своему другу ни малейшего шанса. Раскрасневшиеся и радостные н’каи предстали перед Фазимом. Их мечты, что они оба попадут в отряд охотников (ведь вышла ничья), разбились в прах, когда старший охотник заявил, что возьмет только победителя. А выявить его поможет кулачный поединок. Гирт был чуть старше Сегая, выше и сильнее. И руки у него были длиннее. Сегай не сомневался, что друг выиграет этот бой и где-то в глубине души даже радовался за него. Но, что все произойдет вот так, он не мог даже представить. Еще до начала поединка, Сегай по глазам соперника понял, что нет больше н’кая Гирта. Перед ним стоит загонщик Гирт. И сейчас свободный охотник готов убить н’кая Сегая. Чуть, позже стоя над уже поверженным противником, Гирт повернулся к Фазиму, ища одобрения, но вместо этого тот произнес спокойнымголосом фразу, которая мгновенно стёрла с лица н’кая улыбку.

– Теперь добей его и станешь одним из нас.

Фазим решил подхлестнуть своих охотников видом крови, дабы изгнать страх перед предстоящей охотой на химер. А заодно и проверить выдержку своего нового загонщика. А, что до жизни какого-то н’кая… даже старая хромая кобыла ценнее, чем он. Гирт выпученными от удивления глазами уставился на нож старшего охотника, рукоять которого торчала из земли у его ног. Глаза Сегая тоже смотрели на рукоять. Только с ужасом. Молодые охотники в полной тишине взирали на Гирта. Они ждали. Ждал и Фазим, мерно попыхивая трубкой, с удовлетворением наблюдая, как на лице н’кая отразилась решимость. Охотники разразились одобрительными криками в предвкушении кровавой развязки, когда теперь уже бывший н’кай нагнулся за оружием. Его приняли. Теперь он почти один из них. Надо только не разочаровать своих новых друзей. Свою новую семью. Сегай с замиранием сердца смотрел, как к нему поворачивается бывший друг, крепко сжимающий в руке его смерть. А затем делает к нему первый шаг. Впившись окровавленными пальцами в землю, Сегай из всех сил захотел, чтобы тот остановился. Он не знал, чему обязан неожиданному результату: страху, боли или своему желанию, скорее всего, сработало все сразу. Он почувствовал, как что-то, неведомое ему до сих пор, откликнулось на его зов. Практически съеденная под корень лошадьми и изрядно вытоптанная за все время существования стойбища ногами людей трава, вдруг мгновенно вытянула свои свежие побеги вверх и плотно опутала ноги Гирта до самых колен, не давая сойти ему с места. В воцарившейся тишине были слышнытолько кряхтение бывшего раба, пытающегося высвободиться из цепких объятий растений.

– Зачем ты вмешался старый дурак? – вынув трубку изо рта, в сердцах сплюнул Фазим, разозленный тем, что шаман лишил всех отличного зрелища и стал крутить головой, ища его взглядом. И был несказанно удивлен, не найдя поблизости сухопарую фигуру Дартака. Внезапная догадка, заставила его обратить свой взор на все еще полулежавшего на земле н’кая.

– Вставай и ступай за мной – сказал он ему и, повернувшись к Ютиру велел – Помогите Гирту освободиться и отведите в наш шатер. Он доказал, что достоин занять место погибшего Пая.

Настроение у Фазима значительно улучшилось. Дартак был сильным шаманом. Но довольно старым. Еще не дряхлым, но прожившим уже слишком много зим. А еще он долгие годы, был их единственным шаманом. Не племени Степных Волков, а конкретно их клана. Это не могло не беспокоить вождей. Ведь приемника у него не было. До сих пор. Шагая за Фазимом, Сегай на ходу пытался остановить идущую из разбитого носа кровь, зажимая ноздрю пальцем и запрокинув голову назад. Идти, таким образом было довольно неудобно. Приходилось одновременно пытаться не упустить спину кочевника из виду и смотреть при этом себе под ноги. Дважды Сегай спотыкался о сложенный у шатров инвентарь. Дойдя до жилища шамана, Фазим откинул полог из шкур косули, закрывающих вход и, пропустив Сегая вперед, зашел следом.

– Дартак… – улыбаясь начал, было Фазим.

– Я почувствовал, как он применил Дар – кивнул шаман, не дав старшему охотнику продолжить.

– Оставлю вас вдвоем – понимающе ухмыльнулся Фазими уходя добавил – Пойду, расскажу Таюсу.

Дартак даже не удостоил охотника взглядом. Его внимание было полностью поглощено переминающимся с ноги на ногу н’каем.

– Садись – нарушил, наконец молчание шаман – побеседуем.

В шатер вождя Степных Волков Дартак пришел только через час. Вождь и старший охотник в ожидании шамана успели выпить по три чашки травяного чая. И судя по слегка поблескивающим глазам, в чай они добавляли настойку тикха, из чьих горьких мелких ягод вызревал крепкий хмельной напиток.

– Его дар силен? – выказывая нетерпение недостойное вождя, едва дождавшись, когда седовласый шаман устроится на подушке, задал вопрос Таюс.

– Дар сильный. Но я не стану его обучать – фраза сказанная старым шаманом заставила Фазима и Таюса опешить.

– Что ты несешь старик!? Что значит, не будешь обучать!? – быстро придя в себя, буквально прорычал вождь – совсем из ума выжил?

Дартак с невозмутимостью гранитной глыбы выслушал возмущенные крики вождя и брань старшего охотника.

– Он познал Силу через кровь – и поочередно посмотрел в глаза обоим своим собеседникам.

– Это должно, что-то значить? – переглянувшись с вождем, задал вопрос Фазим.

– Это значит, что обучать я его не стану – ответил шаман и стал подниматься с подушки, на которую совсем недавно опустился.

– Сядь – властным тоном приказал вождь. Бросив быстрый взгляд на вождя, Фазим невольно поежился. От выражения лица Таюса и его голоса, которым был произнесен приказ, у охотника появилась слабость в коленях. А ведь ему приходилось сражаться с огромным количеством врагов и без страха смотреть в глаза самым опасным хищникам степи. Не удивительно, что Дартак подчинился единственному слову Таюса. Стиснул зубы и опустил глаза в пол, но подчинился.

– А теперь объясни нам во всех подробностях причину, по которой после стольких лет ожидания, ты хочешь отказаться от ученика.

– Он познал Силу неправильно. Не через ритуал Единения с Природой, а через Узы Крови. Н’каю исполнилось семнадцать сегодня – при этом он укоризненно посмотрел на Фазима – и я собирался провести ритуал ближе к вечеру. Но опоздал.

Таюс бросил на старшего охотника испепеляющий взгляд, от чего тот моментально покрылся испариной. Стравливая двух бастардов, старший охотник даже не подумал, спросить у них, сколько им лет. И проходили ли они упомянутый шаманом обряд. Даже самый последний н’кай, в любом племени кочевников знал, что все юноши и девушки, даже бастарды должны проходить обряд. Совсем старый стал, раз забыл про такое. Как бы, не отправил его Таюс, в одиночку охотится на химер за такой проступок.

– Дар у него раскрылся при угрозе его жизни. Это нормально. И все бы ничего. Да вот только, во время поединка ему разбили нос. И он сам того не осознавая первый раз воззвал к Силе через Узы Крови впившись окровавленными пальцами в землю.

– Пока мне все равно ничего не ясно – выразили свое недовольство вождь, старший охотник кивком согласился с ним.

– Узы Крови имеют две особенности – вздохнул Дартак – Силы такого шамана намного возрастают…

– Так, что же ты нам голову морочишь старик – в сердцах стукнул себя по коленке кулаком Фазим, чувствуя некоторое облегчение. Вождь более сдержанно отреагировал на эту новость.

– В чем подвох?– несмотря на хмельной напиток, Таюс в отличии того же Фазима, заглядывал дальше кончика своего носа.

– Узы Крови накрепко связывают душу шамана с его Даром. Именно это делает Дар гораздо сильнее. Но такая сила имеет свою цену. Если он не будет постоянно контролировать себя, то однажды может попросту вычерпать свою силу до дна. А так, как его Дар и его душа теперь одно целое, это его убьет. Есть и еще один неприятный момент. В горячке боя, такой шаман может впасть в Кровавое Безумие и перестать делать различие между союзниками и врагами – Дартак повернулся к Фазму – тебе и твоим охотникам сказочно повезло сегодня. Мальчишка захотел только остановить того н’кая. С силой его дара, будь он чуточку опытнее и кровожаднее, висели бы ваши тушки сейчас на Когтях Земли.

После этих слов, Фазим позеленел лицом, от одних воспоминаний о тошнотворном зрелище. Однажды он стал свидетелем применения этого заклинания. Лет пятнадцать назад. Во время конфликта за обладание восточным пастбищем между ветвью их племенем и Железными Куницами. Пастбище находилось достаточно далеко от условной границы, которая разделяла ареал обитания Волков и Куниц. Причиной столь грубо нарушавшего традиционный уклад жизни степняков вторжения, стало обширное поле тикха, неожиданно буйно разросшегося на восточном пастбище. Один из молодых кочевников клана Железных Куниц, проник на территорию Волков, с целью украсть скакуна из стойбища клана. И наткнулся на обширные заросли тикха, обильно усеянного готовыми со дня на день созреть мелкими ягодами. Ему не пришло в голову ничего лучше, как подбить на кражу ягод, своих товарищей. Мало того, что Куницы откровенно вторглись на исконную территорию Степных Волков, их жажда обладать тикхом была столь велика, что они в нарушение всех негласных законов и традиций, привели с собой молодого, но достаточно амбициозного шамана. Прибегнув к магии, он прогнал выступивший отряд исконных хозяев этой земли, явившийся для того, чтобы покарать наглецов. После такого поступка Волки были вправе начать масштабные военные действия, вплоть до объявления войны между кланами. Но до крайних мер дело не дошло. Тогда конфликт в буквальном смысле одним взмахом тотемного жезла решил сидевший перед ним Дартак, насадив на длинные зазубренные, чуть загнутые каменные шипы всех лошадей авангарда отряда агрессоров. Вопящие от ужаса Куницы,с позором бежали восвояси вместе со своим шаманом, побросав оружие и оставив победителям содержимое седельных сумок. Однако «победители» не спешили собирать трофеи. Отвратительное зрелище все еще бьющихся в агонии коней, погибших в мгновение ока, разбросанных вокруг внутренностей и залитой кровью травы, заставило большинство отнюдь не слабых духом кочевников опорожнять свои желудки прямо из седла. А остальных, из последних сил сжимать зубы и стараясь не присоединиться к своим товарищам, как можно незаметнее отъехать от шамана подальше.

– Ты понимаешь, что другого ученика у тебя может уже и не быть? – негромко спросил вождь. Шаман кивнул.

– Если я, прикажу тебе его обучать, ты выполнишь мой приказ?

Шаман, с каким-то облегчением, словно ждал от Таюса этих слов, вновь утвердительно кивнул.

– Тогда нечего тянуть коня за хвост. Фазим!

– Да, вождь – охотник вскочил на ноги.

– Разошли посланников к Куницам, Соколам и Жеребцам. Пусть скажут, что завтра на рассвете, мы идем охотиться на химер.

Фазим улыбнулся, и как бы невзначай, бросил быстрый взгляд в сторону шамана. Таюс отвечая на немой вопрос охотника, повернулся к Дартаку и велел:

– Поедешь с отрядом Фазима. И ученика своего с собой возьми.

– Еще Фазим – бросил вдогонку уходящему охотнику шаман – спроси у охотников своего отряда, есть ли у кого из них незамужняя сестра или дочь.

– Это еще зачем? Никак на старости лет женской ласки захотел?– хохотнул охотник.

– Не для меня. Жена нужна Сегаю. Если она сможет зачать ребенка, это несколько ослабит Узы крови и в присутствии кровного родственника, Сегай никогда не впадет в Кровавое Безумие.

– Вот оно что – вскинул брови Таюс – В таком случае я попрошу свою Талику найти ему жену. Ступай Фазим, у тебя еще много дел сегодня.

Сегай ждал возвращения Дартака в его шатре, у очага расположенного в центре, как тот и велел. Как только вернулся хозяин жилища, юноша немедленно вскочил на ноги. Дартак молча прошествовал мимо него, даже не взглянув в сторону Сегая. Сел к очагу скрестив ноги, и достал курительную трубку. В полном молчании н’кай наблюдал, как шаман её набивает и раскуривает от уголька вахи – окаменевшей смолы одноименного растения, часто встречающегося в степи, взятым ажурными щипцами из едва тлеющего очага. Выпустив первую струю дыма, шаман, наконец обратил свой взгляд к молодому человеку.

– Раз уж ты встал, сходи за своими вещами. Пока будешь жить в моем шатре.

– Вы берете меня в ученики? – робко спросил Сегай.

Выпустив новую порцию дыма, Дартак удивленно вскинул свои кустистые седые брови:

– Ты все еще здесь?

Сегай выскочил из шатра шамана и опрометью бросился к крохотным палаткам, в которых ютились н’каи мужского пола, принадлежавших племени. Свои небогатые пожитки он собрал быстро. Они все уместились в одну маленькую наплечную сумку. Разве что одеяло из овечьей шкуры он подарил Варену, пятнадцатилетнему н’каю, делившему до сих пор тесное жилище с Сегаем и Гиртом. От мысли о бывшем друге настроение сразу испортилось. Варен опустив голову, и избегая встречаться взглядом, довольно сдержанно поблагодарил его за подарок. Плечи мальчика были наряжены, а голос предательски при этом подрагивал. Сегай несколько секунд полусогнувшись под низким потолком постоял в растерянности, но так и не найдя нужных слов оставил Варена в одиночестве. Уже выбираясь из низкой палатки, Сегай нос к носу столкнулся с Гиртом. Очевидно, тот тоже пришел забрать свои вещи. Секунду оба смотрели друг на друга, затем Сегай сделал попытку обойти его. Гирт не препятствовал этому. Уже отойдя на некоторое расстояние, ученик Дартака услышал негромкий оклик:

– Сегай…

Новоиспеченный шаман остановился, но не обернулся.

– Ты же сам понимаешь…

– Понимаю – кивнув но, так и не обернувшись, ответил Сегай и пошел дальше.

На новом месте спалось плохо. Нет, места внутри хватило бы и восьмерым, но Сегаю было неуютно. Непривычно большое пространство доставляло неудобство. Несколько раз он просыпался в холодном поту. Ему всю ночь снился Гирт с ножом в руке. Вот только во сне он не мог остановить н’кая и тот раз за разом вонзал нож ему в грудь. В конце концов, под утро Сегай все же забылся сном без сновидений. Дартак разбудил его еще до рассвета. Напоил клюющего носом юношу каким-то пахучим отваром трав, от которого засвербело в носу, но сонливость бесследно прошла.

– Идем. Нужно подобать тебе коня.

Глаза юноши заблестели. У него будет собственный конь! Следуя за Дартаком, Сегай едва мог сдерживать восторг, рвущийся у него из груди. Еще вчера он мог только мечтать, о своем собственном скакуне.

– Понимаю, что это непростой выбор. Но не затягивай с ним. Уже совсем скоро мы должны быть в седле – произнес старый шаман и отошел от загона.

Коня Сегай выбирал придирчиво. Забраковав семерых скакунов, он остановил выбор на восьмом, пегом молодом жеребце. Конь имел гнедой окрас, но шея, часть крупа и почти целиком ноги были белыми. Живот и грудь скакуна, были усеяны более мелкими неровными белыми пятнами. Пока он выбирал себе жеребца, вернулся Дартак, принеся ему седло и сбрую, сказав, что они отныне принадлежат Сегаю. Поблагодарив шамана, юноша немедленно стал седлать коня. Это не заняло у опытного наездника много времени. Наконец проверив в последнийраз подпругу, Сегай ловко вскочил в седло.

– Назову тебя Пятнаш – склонившись к уху своего скакуна, прошептал Сегай и направил коня к шатру Дартака. Когда он подъехал к нему, старый шаман уже заканчивал седлать своего коня.

– Возьми одну из них себе – кивнул Дартак на пару седельных сумок лежавших у входа в шатер – Там запас еды и воды.

– Хорошо – спрыгнув с Пятнаша, сказал Сегай и взял одну из кожаных сумок.

– Как хорошо ты обращаешься с луком?

– Не так хорошо, как с арканом.

Дартак, молча нырнул в шатер и через несколько секунд вышел назад, держа в руках ремень с ножом в ножнах и свернутый аркан.

– Это тоже теперь твое.

– Спасибо учитель – принимая подарки, вновь поблагодарил его Сегай. Дартак по своему обыкновению, только молча кивнул в ответ и взобрался в седло. Ученик застегнул пояс с ножнами, закрепил у луки седла аркан и последовал примеру учителя. Тронув пятками бока коня, старый шаман направил его к южной стороне стойбища. Следуя за ним, Сегай видел, как туда же начинают стекаться охотники из отряда Фазима. Вот среди них мелькнул и Гирт. Тоже на молодом жеребце. У луки седла приторочен колчан со стрелами и короткий лук в чехле их жесткой кожи. На секунду бывшие друзья встретились взглядами, но тут же оба поспешили отвернуться.

Выровняв ход своего коня с Пятнашем, Дартак негромко заговорил:

– Держись рядом со мной. Ни с кем, без особой нужды старайся не заговаривать. Особенно это касается шаманов Куниц, Соколов и Жеребцов. Ты понял?

– Да учитель – горячо заверил Дартака юноша. И чуть смутившись, спросил – Могу я задать вопрос учитель?

– Задавай – полу-прикрыв глаза разрешил шаман.

– Когда вы начнете меня обучать?

– Я уже это делаю – в голосе старого шамана проскользнуло легкое недовольство. И прежде, чем юноша задал еще вопрос, Дартак чуть пришпорил коня и вырвался на полкорпуса вперед, давая понять несколько озадаченному ученику, что разговор на этом закончен.

 

Глава 4

Глава четвертая.

– Да чтоб тебя... – в сердцах сплюнул Эзра и вытер рукавом пот с лица. Уже второй час он пытался вызвать «Светлячка», самое первое и простое заклинание, которому учат будущих магов. За это время голос его охрип, а волосы так и липли на вспотевший от усердия лоб. Сделав глубокий вдох, и шумно выдохнув ртом, он предпринял очередную попытку. Вытянув руку вперед в жесте, будто протягивает кому то яблоко, он четко произнес – «Шадра Аким». Никакой реакции не последовало. Понурив голову и устало опустив плечи, юный маг поплелся к скамье у стены. Сел, вытянул ноги и запрокинул голову назад, коснувшись затылком холодного камня стены.

– Что же не так?- задал он вслух вопрос самому себе.

– Все получится – подал голос со своей кровати молчун Магрил.

– Но почему не получается сейчас? И не получилось вчера? – еще больше помрачнел Эзра. Накануне он стал посмешищем всего курса. У студентов первогодок, было первое практическое занятие магии. Нужно было всего-то суметь сотворить коротенькое и легко запоминающееся заклинание света.Для любого мага сущий пустяк. Для Эзры же вчерашнее занятие вылилось в настоящую проблему. С самого раннего утра у Эзры было приподнятое настроение. Еще бы, такое событие. Сегодня он прикоснется к магии, да что там, он будет её творить. Юноша был взволнован и с нетерпением ждал начала занятий. Трувен не разделял его восторгов и отчаянно трусил.

– А вдруг у меня ничего не получится? Меня же выгонят! Я не хочу возвращаться в лавку к отцу!

Отец Трувена был кожевником. У него была своя лавка, в которой трудились двое наемных работников и сам Трувен, пока последнему не исполнилось семнадцать, и у него не обнаружился дар к магии. Так же как у самого Эзры, их соседа по комнате Магрила и остальных студентов. Это происходило следующим образом: все юноши и девушки княжества независимо от сословия (хоть это обстоятельство и заставляло некоторых аристократов проявлять недовольство, но тем не менее, большинство признавало правоту Князя в этом вопросе) которым исполнялось семнадцать, по велению князя были обязаны явиться для выявления магических способностей в местную управу, ратушу или в сам университет. Проверка проводилась предельно просто. Кандидату давали подержать на ладони кулон в виде жука, тельце которого было выполнено из горного хрусталя. Голова, брюшко и шесть лапок были выполнены из серебра и служили оправой, к которой крепилась серебряная цепочка. И если кандидату удавалось заставить кулон светиться, его немедленно записывали в ученики.

– Брось Трувен, никто тебя не выгонит – продолжил Эзра – иначе ты не оказался бы здесь. У тебя есть Дар.

– Все равно я дьявольски волнуюсь. Зубрёжка теории это одно, а вот прикоснутся к настоящей магии…

– А когда ты заставил «Светлячка» испускать свет, это по твоему была «ненастоящая» магия?

– Ну… это другое.

– Это всего лишь был первый шаг. Теперь нам предстоит сделать второй.

– Наверно ты прав – вздохнул Трувен, и опустил голову. От переживаний его лицо стало совсем бледным, отчего веснушки усеивающие его похожий на маленький пятачок нос и скулы, проступили ярче обычного.

– Пора – зашевелился на своей кровати, до этого молча разглядывающий потолок Магрил.

Всех учеников привели в просторный круглый зал со стрельчатыми окнами, забранными цветными витражами с изображениями различных магов, чем-либо прославивших себя. Центральный, самый большой витраж, расположенный напротив входа, был посвящен легендарному архимагу Офору Такону, основателю княжества. Здесь их разбили на две группы, юношей отвели к северному подиуму с установленными на нем тремя массивными напольными пюпитрами для книг, выполненными из темной бронзы. А девушек к точно такому же, но расположенному с южной стороны. Представители обоих полов и так донельзя взволнованные происходящим, то и дело бросали заинтересованные взгляды друг на друга. Легкий шепоток и тихие смешки, время от времени раздававшиеся с обеих сторон, нарушали торжественную тишину аудитории. Наконец лязгнули петли входной двери и в зал вошли магистры, возглавляемые архимагом Авином – ректором Университета Магии. Ученики сразу притихли и с легким испугом рассматривали почтенных магов. Остановившись так, чтобы его видели обе стороны, ректор торжественно произнес:

– Сегодня вы прикоснетесь к таинству магии самостоятельно. Запомните этот момент. Он станет отправной вехой вашего жизненного пути. Может быть, даже на пути к величию. Пусть каждая группа подойдет к своему куратору. Когда преподаватель назовет ваше имя, смело шагайте вперед и начинайте творить свою судьбу. Желаю всем удачи!

Архимаг развернулся на каблуках и покинул зал.

– Соблюдайте тишину! – повысил голос магистр Довен. После речи ректора гомон радостных учеников попросту заглушил реплики преподавателей. Несколько минут магистрам не удавалось восстановить порядок, пока крючконосый Нотель не прибег для этого к магии. Он вызвал порыв ледяного ветра заставивший стучать зубами от холода всех присутствующих. Другие маги смотрели на него неодобрительно, а вот ученики мгновенно присмирели, осознав, что шутить с магистрами себе дороже.

– Наш пюпитр справа – сказал магистр Нотель, обдав своим коронным взглядом столпившуюся вокруг него группу, заставив и так замерзших студентов, съёжиться ещё сильнее – когда я называю имя, вы должны взойти на подиум. На пюпитре лежит фолиант, раскрытый на странице с руной света и написанным заклинанием «Светлячок». Вы должны произнести формулу заклинания и мысленно представив руну наполнить её своей магией. Покажите, что в ваших пустых головах есть немного мозгов и вы можете ими пользоваться, а также убедить меня, что долгие часы теоретических занятий не пропали впустую.

– Аксель Фикт – огласил первое имя Нотель. Его отец барон Натаниэль Фикт, был вхож ко двору Князя, который благоволил его семье. Узнав, что у его сына дар к магии он на радостях две недели поил лучшим вином всю свою челядь, а баронессе, матери Акселя подарил бриллиантовые подвески. Легко вскочив на подиум, молодой дворянин в два шага оказался у книги и опустил глаза на её страницы. Пару секунд вглядывался в формулу, затем приняв эффектную позу, произнес:

– «Шадра Аким» – в его руке тот час вспыхнул желтый шарик размером с апельсин, осветив теплым светом довольное лицо баронского сына.

– Недурно – проскрипел магистр, когда через минуту свет в руке Акселя погас – следующим идет Бэфр Крилон.

За полчаса на подиум взошли одиннадцать студентов. У некоторых заклинание срабатывало не с первого раза или свет почти сразу гас. Но такого яркого и большого «Светлячка» как у Акселя не вышло ни у кого.

– Эзра Танн – под взглядом Безумного Грифа юноша в раз растерял всю свою уверенность. На подгибающихся ногах он взошел на подиум, в горле мгновенно пересохло. Кашлянув в кулак, Эзра попытался скопировать позу Акселя и продекламировал:

– «Шадра Аким» – но вместо четко и внятно произнесенной фразы у него вышел какой-то сипящий шепот и… ничего не произошло.

– Что ты там бормочешь? – заскрипел зубами Нотель

– «Шадра Аким» – испуганно, но уже громче повторил Эзра. И опять никакого результата.

После нескольких минут бесплодных попыток ученика вызвать светящийся магический шар, магистр Нотель полным презрения голосом заявил:

– Достаточно. Хватит испытывать мое терпение. Такие бездари как ты время от времени случайно попадают в это великое заведение. Не понимаю, кто решил, что из тебя выйдет маг? Да еще и по какому-то недоразумению ты оказался в моей группе. Ты наверно и магией то не владеешь. Пшел прочь!

Эзра растерянно обернулся, глаза предательски защипало, но затем кровь прилила к лицу и он, глядя прямо в глаза оскорбившему его преподавателю, протянул в сторону того руку и сквозь сжатые зубы выплюнул:

– «Шадра Аким» – на его ладони блеснула желтая искорка и медленно стала разгораться.

– Ну, надо же – вскинул бровь Нотель – капля магии в тебе все же есть.

Словно испугавшись реплики магистра, искра, так и не разгоревшись, погасла. Зачарованно глядя в пустую ладонь, юноша почувствовал, как что-то оборвалось внутри.

– Хм – презрительный смешок магистра привел Эзру в себя – бездарь, как я и сказал. На сегодня всё, можете быть свободны.

Эзра вновь встал со скамьи намереваясь продолжить практиковать заклинание, но тут заговорил Трувен:

– Послушай приятель. Помнишь, когда вчера я переживал из-за занятий магией, ты сказал мне, что первый шаг сделан и нужно сделать второй? – увидев непонимание написанное на лице Эзры, Трувен облизнул губы и разведя руками предположил – может быть тебе нужно вернуться к началу?

– Трувен прав – сел на кровати Магрил.

–Да о чем вы? – измученный бесплодными попытками Танн никак не мог сообразить, что хотят сказать ему приятели.

– Ты должен сделать первый шаг снова! – эмоционально воскликнул Трувен. Магрил согласно кивнул – Попробуй опять зажечь «Светлячок».

Эзра посмотрел на своих соседей по комнате, чувствуя, как внутри закипает гнев. Как будто мало всего университета, еще и соседи по комнате поиздеваться над ним решили?

– А я по-вашему чем занимаюсь уже два часа!? – последние слова Эзра не сдержавшись выкрикнул.

– Да, я не про заклинание – замахал руками Трувен – То есть про заклинание, но не совсем. Артефакт! Заставь светиться артефакт! Ты же помнишь, как попал в Университет?

Эзра открыв рот, смотрел на Трувена и Магрила в свою очередь выжидающе уставившихся на него.

– Силы небесные! – наконец хлопнул себя по лбу ладонью Эзра – Ну конечно!

Бывший подмастерье каменщика прекрасно запомнил день, который перевернул всю его прежнюю жизнь. В начале лета каждого года, в их маленький провинциальный городок приезжала большая карета с гербом князя на дверце, запряженная четверкой лошадей. Это лето не стало исключением, сегодня произойдет событие, которого с замиранием сердца ждут все подростки княжества, переступившие порог семнадцатилетия. Солнце давно встало и уже понемногу начало припекать, когда большая красивая карета, в сопровождении четверки всадников пересекла городскую черту. Кучер, сидевший на козлах, был одет в синий камзол, на голове красовался, лихо заломленный берет с кокардой. Рядом с ним сидел герольд, с медным кривым рогом на поясе, так же одетый в цвета князя. Правда все это великолепие несколько портила дорожная пыль, густо осевшая на их одежде. Дождя давненько не было, и погода уже несколько недель стояла сухая и солнечная. В сопровождавших карету не менее запыленных всадниках, едва можно было узнать столичных гвардейцев вооруженных мечами и короткими пиками. Один из них держал в руках вместо пики, вымпел с княжеским гербом на длинном древке, упирая нижний его конец в стремя. Вся процессия остановилась около городской ратуши, где староста со своими помощниками, облаченными по случаю в лучшие свои одежды встречали столичных гостей. Из кареты выбрались два мага. Довольно хмуро поздоровались с гнувшими спину представителями местной власти и попросили позаботиться о лошадях и накормить всех прибывших. Слуги немедленно забегали, прибежавшие конюхи отвели под уздцы гвардейских скакунов и карету на задний двор, где располагалась конюшня. Кучер с важным видом отправился с ними, свысока поглядывая на местных. Гвардейцы, на ходу отряхивая пыль, оживленно переговаривались и пихая друг друга локтями, отправились вслед за смазливой служанкой на кухню. Магов староста пригласил к себе домой на завтрак. Прежде чем сесть с гостями за стол, староста разослал посыльных, чтобы оповестить горожан, а затем и фермеров об их приезде и приказом всем юношам и девушкам, достигшим семнадцатилетнего возраста явиться на площадь перед городской ратушей. Когда плотно пообедав и выпив по бокалу легкого вина, и маги слегка расслабились, староста осторожно поинтересовался, причиной их дурного настроения. К его величайшему облегчению, оно было вызвано отсутствием кандидатов в ученики по дороге сюда, а не неподобающим приемом. А ведь Акто был последним пунктом в их списке, Дальше шла граница с Уртаком, где располагались только пограничные крепости. Между городком и границей были только фермы и сады, принадлежавшие барону Фикту, две деревни, окруженные пшеничными полями также принадлежавших барону, располагались по обе стороны от города обнесенного стеной, который в свою очередь окружал замок. Не прошло и часа, как площадь перед ратушей буквально бурлила от народа. Здесь присутствовали все слои общества, начиная с отпрысков самых зажиточных купцов и заканчивая подростками с окрестных ферм. Зевак тоже собралось немало. Из замка барона приехал поприветствовать коллег и пожилой клирик – городской маг, несмотря на преклонный возраст все еще состоящий на княжеской службе и специализировавшийся на магии исцеления, которого с распростертыми объятьями в своё время принял барон Фикт. Наконец герольд вышел на крыльцо ратуши и протрубив в рог, громко объявил:

- Тишина! Соблюдайте тишину! – повесив рог назад на пояс, развернул свиток, который ему подал один из помощников старосты и начал оглашать имена из списка.

Первыми, конечно же, были названы имена молодежи из богатых сословий. Хотя сначала и возник конфуз. Названного Акселя Фикта, сына местного барона и самого родовитого из всех присутствующих, на площади не оказалось. Староста быстро сориентировавшись послал всех слуг на его поиски, а чтобы не вызвать недовольство магов, попросил герольда продолжать. Что тот и не преминул сделать. С горящими глазами, по одному входили в ратушу юные создания, пылая надеждой изменить свою судьбу. И выходили обратно. Многие плакали, многие с проклятьями на устах. Время перевалило за полдень, но народ по-прежнему не расходился. Все ждали. Ждали чуда. Но оно не происходило. Горожане хмуро взирали на охрипшего герольда и откровенно скучавших гвардейцев.

– Эзра Танн!

– Иди мой мальчик – волнуясь не меньше, чем сам Эзра сказал его отец, а тетушка мягко подтолкнула его в спину. Кивнув, он двинулся вперед, но не успел даже взойти на ступеньки крыльца, как был остановлен рукой одного из гвардейцев, смотревшего, куда-то поверх его головы. Позади него раздался топот копыт и нарастающий рокот голосов. Эзра обернулся и узрел причину своей задержки. Понукая коня, прямо сквозь быстро расступавшуюся толпу к ратуше подъехал Аксель Фикт. Лихо соскочив с разгоряченного скакуна, он бросил поводья одному из помощников старосты, поднялся в ратушу не обращая внимания на неодобрительные взгляды все же пропустивших богато одетого юнца гвардейцев, решительно оттеснив при этом Эзру. Выходку дворянина, все восприняли как должное. Через несколько минут молодой барон вышел из ратуши, окинул взглядом площадь и воздев сжатые в кулаки руки к небу издал победный крик, затем уперев руки в бока, громко и заливисто рассмеялся, запрокинув голову назад. Подмигнул левым глазом Эзре, легко сбежал по ступеням, принял поводья и вскочил на коня. Опустив руку в поясной кошель, он широким жестом швырнул полную горсть серебряных монет в толпу:

– Выпейте сегодня за здоровье нового мага! – и рассмеялся, смотря, как люди бросаются поднимать монеты. Затем вдавил каблуки в бока коня и с гиканьем ускакал в сторону родового замка.

– Ты – гвардеец похлопал все еще смотревшего на возбужденную толпу горожан Танна по плечу – ступай!

Когда Эзра вошел в помещение, куда проводил его помощник старосты, маги с улыбками что-то обсуждали. Хотя, что они могли обсуждать? Естественно они обсуждали Фикта, если тот сказал правду, то он теперь поедет учиться магии в столицу. А радовались они тому, что не зря проделали длинный путь в такую глухомань. По дороге в Акто, находящегося на самой окраине княжества, они заехали в более чем два десятка городков, поселков и деревень. И не обнаружили ни одного обладателя дара. За последние десять лет, Акто также не подарил княжеству ни одного мага. Так, что сегодня вечером будет знатная пьянка, причем за счет городской казны. Будут чествовать новоиспеченного студента. Да и барон думаю не поскупиться на вино, младшему его сыну, отойдет титул, замок и земли, а его старший сын теперь станет магом. И ещё неизвестно кому повезло больше. Танна усадили за стол. Главный из магов с окладистой русой бородой, спросил его имя и получив ответ, грифелем сделал пометку напротив его имени, в самом конце длинного списка уже зачеркнутых имен на странице небольшой книжицы лежавшей перед ним, затем повернулся к напарнику (или ученику?) и кивнул. Тот вложил в ладонь Эзры кулон на серебряной цепочке, который до этого держал в руке, а второй сделав несколько пассов перед его лицом, погрузил его в состояние транса. Затем начал говорить тихим голосом:

– Закрой глаза. Расслабься. Ты чувствуешь покой и умиротворение. Из твоей груди по телу разливается тепло. Чувствуешь его?

– Да.

– Хорошо. Направь его по своей руке в камень, который держишь.

Эзра легко заставил скатиться тепло, о котором говорил маг в свою ладонь. И мысленно представил, как оно наполняет хрусталь кулона.

– Открой глаза.

Эзра подчинился и перед собой увидел улыбающееся лицо бородатого мага. Комната до этого погруженная в полумрак, была ярко освещена. Юноша опустил глаза, и они расширились от удивления и восторга. Источником света был камень в его руке.

– С этого дня ты зачислен в университет Магии, Эзра Танн.

Юноша мотнул головой, стряхивая приятные воспоминания. Затем на его лице появилась растерянность.

– Но где же мне взять такой артефакт?

Трувен крякнул и почесал затылок, но когда открыв рот хотел что-то сказать, его опередил Магрил.

– Кажется, я знаю.

Отправляясь на поиски молодого барона, Эзра ломал голову, каким образом убедить того дать возможность воспользоваться артефактом, случайно увиденным однажды Магрилом. За полчаса шатаний по обширной территории университета, он так ничего и не придумал. В конце концов, решил, что будет импровизировать. Акселя Эзра нашел во дворе перед трапезной около фонтана. Он болтал с компанией таких же студентов – первогодок из благородных семей. Увидев, что Эзра направляется к ним, вся компания стала о чем-то перешептываться друг с другом.

– Барон – обратился к стоящему к нему спинойдворянину Эзра – могу я поговорить с вами?

– А, Уголек – обернулся Аксель. Лица его приятелей расплылись в усмешках.

– Что?! – вытаращил глаза Эзра.

– Ты не слышал? – в свою очередь брови Акселя поползли вверх, и он непринужденно рассмеялся, а компания его приятелей вообще схватилась за животы. – Весь университет обсуждает, как ты вчера опростоволосился.

Эзра густо покраснел. Аксель же продолжал откровенно забавляться. Скорчив лицо, стал подражать жестам и каркающему голосу Безумного Грифа:

– Достаточно. Хватит испытывать мое терпение. Бездарь.

Получалось у него очень похоже. Друзья Акселя заходились от хохота. В другое время Эзра может быть и посмеялся вместе с ними, сейчас же он был готов заехать в зубы молодому барону. Объектом насмешек, как ни крути, был он сам. Отсмеявшись, Аксель несильно ткнул кулаком в плечо, стоявшего перед ним мрачнее тучи виновника веселья.

– Это Гриф так окрестил тебя. Когда ты ушел, он довольно громко, обвинил Довена, что, тот подсунул ему «неликвидный товар». Мол, силы в тебе не больше, чем жара в тлеющем угольке. «Светлячка» то ты так и не смог вызвать. Это слышали очень многие. И сегодня весь университет только о тебе и говорит. Уголек из группы Безумного Грифа. Так, что ты теперь знаменитость.

Его слова вызвали новый взрыв смеха всей компании. Эзра не нашел в этом ничего смешного, но зато вдруг понял, как можно использовать эту ситуацию к своей выгоде.

– Рад, что смог вас развлечь – он картинно поклонился. Снисходительные взгляды родовитых студентов убедили его в правильности своего решения, и юноша вновь обратился к Акселю:

– У меня необычная просьба барон. Одолжите мне на пару минут своего «Светлячка».

Возникла пауза.

– Буа-хаха – Теперь за живот схватился и сам Аксель. Утирая слезы и тыча пальцем в Эзру – он сквозь смех пытался говорить – Све-хаха… светлячок!!! Хахаха! Никак решил жару поддать!

Друзья Акселя просто рыдали от такой шутки и сквозь смех советовали пойти к углежогам. Эзра с улыбкой терпеливо ждал, когда барон отсмеется. Наконец отдуваясь и вытирая слезы, тот спросил:

– С чего ты взял, что у меня он есть?

– Ну, просто кое-кто видел такой у Вас.

– Кое-кому следует держать язык за зубами. Полезно для здоровья, знаешь ли.

Эзра вопросительно глядя на барона, ждал. Наконец тот со вздохом спросил:

– Зачем он тебе?

– Хочу кое в чем убедиться.

– Аксель, по-моему, паренек тронулся умом – похохатывая, произнес Бэфр. Молодой барон ненадолго задумался.

– А почему бы нет – от этих слов Бэфр подавился смехом, а остальные удивленно воззрились на Акселя. Он же тем временем вытащил из под воротника своей роскошной рубашки цепочку с артефактом и сняв её с шеи, протянул Эзре. Почтительно кивнув, Танн взял кулон в руку. Под внимательным взглядом владельца он намотал серебряную цепочку на пальцы и вытянул кулак с зажатым в нем артефактом вперед. Затем закрыл глаза и немного наклонил голову вперед, как будто прислушиваясь к чему то. Через несколько секунд удивленные возгласы заставили его открыть глаза. Увиденное заставило его широко улыбнуться. Кулон в его руке светился!

– Ну и что тут удивительно? – фыркнул Бэфр – артефакт для того и создан. Любой владеющий им, может произнести формулу заклинания, и он начнет светиться. Кстати, а откуда у тебя артефакт?

– Отец купил в подарок– обернулся к нему Аксель – И ты не прав Бэфр, вся штука в том, что наш друг – кивок в сторону Эзры – не произносил формулу. А ты не безнадежен – барон протянул руку за своей собственностью. Когда кулон вновь оказался на своём месте, Аксель похлопал ликующего юношу по плечу – я слышал о таком. Такие вещи могут проделывать только опытные маги. Я впечатлен Уголек.

Глядя в спину уходящей и все еще ошеломленной компании студентов, Эзра Танн с гордостью и что таить с облегчением думал о том, что ему все же предначертано стать магом.

– Уголек? Пусть будет Уголек! – насвистывая себе под нос, он двинулся к домику под номером восемь.

 

Глава 5

Глава пятая.

Время уже перевалило далеко за полдень, когда в лабораторию наконец-то спустился Вогир. Колдун был необычайно хмур и молчалив. От него до сих пор сильно разило вином. Время от времени он исподлобья бросал на Кхаза настороженные взгляды. Тот делал вид, что ничего не произошло, и старался спокойно заниматься привычной работой. После вчерашнего ритуала ему приходилось одновременно бороться со слабостью в подгибающихся ногах и как можно тщательнее скрывать дрожащие пальцы. Наконец кусающий губы колдун не выдержал:

– Подойди.

– Да Хозяин – бес вздрогнул, но безропотно повиновался.

– Что ты прочитал вчера наверху? – напрямую спросил Вогир, пряча при этом за спиной правую руку. Кхаз почувствовал, как в воздухе разливается магическое напряжение. Он должен был сказать правду, «Печать служения» требовала сделать это немедленно, сильным жжением напоминая о себе, и грозя в случае прямого неповиновения вскипятить кровь и выжечь мозг. Если он тотчас не скажет правду, печать убьет его, если скажет – его убьет колдун. Настал момент истины. Если ритуал не сработал – он труп.

– Не бей меня больше Хозяин! Прошу, не надо!– упал на колени Кхаз, стараясь обхватить сапог чернокнижника дрожащими лапами.

– Прекрати бормотать червь – не ожидавший такого Вогир, сначала в недоумении воззрился на бросившегося ему в ноги беса. Но быстро придя в себя, отпихнул альбиноса в сторону, нагнулся и приставил жезл, зажатый в правой руке, которую он до этого прятал за спиной, чуть ли не к носу Кхаза, прорычал сквозь зубы – и отвечай на вопрос!

Собрав всю свою волю в кулак и уткнувшись лбом в пол, Кхаз смог выдавить из себя:

– Ничего.

Крак! Образовалась еще одна трещина на печати, ударив беса магическим откатом, корёжа астральные каналы. Боль была настолько жуткой, что Кхаз замычал, пуская изо рта слюну.

– Ты лжешь! – взревел колдун и нагнувшись схватил его за шкирку, рывком подняв на ноги. А затем отпустил, но только для того, чтобы ударить наотмашь тыльной стороной ладони левой руки. Весил Вогир втрое больше бесенка, поэтому, альбинос в буквальном смысле отлетел от такого удара на несколько шагов от своего Хозяина. Через пару секунд придя в себя на полу, он перевернулся на спину и увидел бешенные глаза колдуна. И то, как он, медленно направляет на него жезл. Быстро утерев кровавые слюни, Кхаз встал и выпрямился во весь свой небольшой рост.

– Я не знаю языка, на котором написана та книга – быстро затараторил бесенок, здраво опасаясь, что находящийся в невменяемом состоянии колдун, вот-вот разрядит в него магический жезл - А если бы я попробовал тебя обмануть Хозяин – преданно глядя Вогиру в глаза, поспешил заверить его бес – «Печать служения» убила бы меня на месте.

Подозрительно сощуренные глаза Нартепа медленно округлились, когда до него дошел смысл сказанного альбиносом. Из колдуна, словно стержень вынули. Почти нежно похлопав беса по макушке, он с совершенно растерянным видом повернулся и направился наверх, бормоча себе под нос.

– Да… Да… Конечно. Как же я про неё забыл. Так и есть – а затем расхохотался во весь голос.

Как только колдун скрылся из виду и сверху перестал доноситься его смех, бес тихонько сполз по стеночке, беззвучно всхлипывая и размазывая по мордочке слезы. Почувствовав что-то теплое и липкое, он понял, что из носа опять пошла кровь.

Ранним утром следующего дня, Нартеп спустился в подвал и сунув Кхазу в лапы длинный список зелий, приказал ему немедленно начинать перетаскивать указанные пузырьки наверх и расставить их на столе.

– Хозяин!

– Что?! – раздраженно нахмурился, собиравшийся уйти колдун.

– Ты запретил мне появляться наверху.

– Проклятье! Сегодня разрешаю. Выполняй!

С этими словами колдун запахнул накинутый на плечи плащ с откинутым назад капюшоном и поднялся наверх. Через некоторое время, до чуткого слуха Кхаза, донесся скрип двери и тихий скрежет ключа в замочной скважине. А затем альбинос почуял всплеск магии. Он предположил, что Вогир уходя, наложил на дверь охранное заклятье. Отбор и перетаскивание нужных зелий, заняло у Кхаза не более пятнадцати минут. Еще пять минут он потратил, чтобы забравшись на стул, расставить аккуратными рядами пузырьки на столе. Потоптался с минуту в нерешительности на месте, но любопытство быстро взяло верх. Первым делом он обследовал входную дверь. Его догадка подтвердилась – на нее было наложено довольно грубое, но тем не менее действенное заклятие «Паралича». Стоит только дотронуться до двери, и мышцы сведет жуткой судорогой на несколько минут. Кхаз только фыркнул, разглядывая его структуру. Небрежное и весьма нестабильное, оно должно продержаться всего пару-тройку часов, да еще вдобавок и одноразовое. А если нежданных гостей будет двое? Кто же так ставит охранные заклятья? Вдобавок управляющего контура нет. Как же оно распознает, кого пропустить, а кого нет? Хтум бы за такое заклятье, излупцевал до потери сознания. Фыркнув, еще раз, Кхаз продолжил осмотр. Окон в комнате было два. Заглянув поочередно в оба, ничего интересного не увидел. Одно выходило на калитку в выложенном из камня заборе, второе в почти пустой, не считая колодца внутренний двор. Сунул нос в дверь соседнего помещения оказавшегося маленькой неопрятной кухней, и потом обратил свой взор на лестницу второго этажа. С верхнего этажа тянуло магией, гораздо более сильной, чем от входной двери. Очевидно там личные покои хозяина, решил Кхаз. Прислушался, не идет ли кто? И осторожно начал подниматься по скрипучим ступеням наверх. Дверь в конце лестницы была заперта на примитивный замок, который альбинос открыл, попросту поковыряв когтем в замочной скажине. Внутри оказалось довольно пусто, стол с письменными принадлежностями, стул, большой сундук у бокового окна, кровать и небольшой сундучок в её изголовье, вот и вся мебель. Магией веяло именно от маленького сундука. Медленно, шаг за шагом, водя при этом носом словно пес, Кхаз приблизился к нему. На окованную железом крышку было наложено, такое же грубое, одноразовое, но уже смертельное заклинание «Конуса огня». Кхаз просто поразился глупости колдуна. Заклятье было узконаправленным, способным конечно сжечь любого кто прикоснется к крышке или замку. При условии, что тот попадет в зону его действия, вот только при этом, скорее всего, спалит и весь дом. Вместе с секретами, которые призвано защитить. Запомнив структуру заклинания, бес развеял его. Замок на сундуке был не в пример сложнее, и Кхаз не стал возиться с ним, а использовал магию. Замок тихонько щелкнул и крышка сундучка призывно приподнялась. Осторожно, опасаясь подвоха, бесенок заглянул в образовавшуюся щелочку. Как оказалось не зря. Маленькое боковое окно давало немного света, но благодаря своим глазам, способным видеть в темноте, он разглядел сжатую пружину с тонкой длинной иглой на конце, густо смазанной какой-то желтой пастой. Глядя на смертельную ловушку, альбинос почувствовал, как неприятный холодок пробежал вдоль его позвоночника. Обследовав сундук более детально, ему удалось найти скрытый рычажок, блокирующий механизм ловушки. С замиранием сердца, он встал сбоку от ларца насколько возможно далеко и поддев когтями крышку, отпрыгнул в сторону. Ничего не произошло. Заблокированная пружина, откинулась вверх вместе с крышкой сундука, открывая свободный доступ к его содержимому. Встав на цыпочки и вытянув шею, он попытался с почтительного расстояния заглянуть внутрь сундука. Естественно из-за его небольшого роста у него ничего не вышло. Набравшись смелости, Кхаз маленькими шажками приблизился к предмету своего любопытства. И был вознагражден видом толстого кожаного кошелька, судя по всему под завязку набитого монетами, нескольких свитков, какого компактного походного алтаря и нескольких книг. Среди них был и тот самый потрепанный тоненький фолиант, виденный им ранее. С максимальной осторожностью он тут же извлек его из недр хранилища. С горящими от восторга глазами бесенок погрузился в его чтение. Книжица оказалась чем-то вроде лабораторного журнала чернокнижника по имени Рудис Нартеп, он был дедом нынешнего хозяина Кхаза. В дневнике были описаны множественные расчеты, исследования и эксперименты колдуна. Все они сводились к одной цели - поиску решения обойти условия сделки с демоном исохранения при этом магической силы. Судя по восторженному тону записей, ему удалось найти верное решение. Далее шли расчеты времени для проведения ритуала. После чего, тон записей изменился. Совершить его предку колдуна было не суждено. По одной простой причине. Требовавшийся для обряда неинициированный маг, по составленному им гороскопу должен был родиться двумя поколениями позже. Причина, почему он не смог вычислить никого другого, была весьма туманно и путано, расписана на трех листах. Упоминалась, очень древняя каменная скрижаль, точнее небольшой её кусок с частью расчетов. Именно она дала толчок исследованию, которому посвятил себя колдун.И часть дневника написанная на килдике, была копией текста, с того самого фрагмента. Но именно недостаток информации давал надежду на успех только внуку Рудиса. Кхаз еще раз внимательно перечитал заметки о самом ритуале, как на килдике, так и на довольно точно сделанном переводе и на всякий случай запомнил рисунок пентаграммы и расположение всех рун. На память он не жаловался, поэтому с твердой уверенностью мог заявить, что в случае необходимости, в любой момент сможет филигранно начертать такую пентаграмму. Также ему стала ясна цель, взятия у него большого количества крови в первый день его прибытия в этот мир. Насыщенная жизненной силой беса кровь, была необходима для создания амулета, с такими необходимыми для колдуна эманациями силы нижнего мира. Благодаря им, и поддерживается колдовская сила и жизнь носителя. Ведь именно из-за них, колдунам жизненно необходим бес-прислужник. Закончив читать, он аккуратно вернул книгу на место. Уже вытаскивая лапу назад, Кхаз почувствовал прикосновение чего-то холодного, кольнувшего его слабеньким электрическим разрядом. Отодвинув свитки в сторону, он узрел на дне сундука довольно острую с обоих концов ограненную сосульку кварца, все грани которой были сплошь испещрены рунами. Поднеся к ней ладонь, бес почувствовал, как шерсть на лапе встает дыбом. Это было странно, магией от кристалла не тянуло ни капельки. Наконец удовлетворив свое любопытство, Кхаз закрыл ящик, снова при помощи магии защелкнул замок, привел в действие ловушку и по памяти повторил охранное заклятие «Конуса». Несмотря на все его старания, оно все равно вышло в разы изящнее, чем у колдуна. Надеясь, что человек все же не заметит этого, альбинос покинул покои чернокнижника. Так же когтем, запер дверной замок и поспешил спуститься в подвал.

Нартеп вернулся под самый вечер, и к тому же не один. Судя по голосам доносившимся сверху, людей пришедших с ним, было по меньшей мере трое. Сначала разговор шел размеренно, но быстро перешел на повышенные тона. Очевидно обстановка наверху быстро накалялась, потому, что через несколько секунд бес услышал повелительный зов своего хозяина. В обязанности прислужника входила и охрана чернокнижника, поэтому стремительно взлетев по лестнице, Кхаз одним длинным стремительным прыжком оказался около стола в центре комнаты. Людей пришедших с хозяином было четверо. Трое мужчин и девушка. Богато одетый толстяк с брезгливым выражением на лице ругался с Нартепом. Двое других, вооруженных большими кривыми кинжалами, с лицами отъявленных головорезов, судя по всему были его охранниками. Толстяк удерживал в руке тонкую цепочку, пристегнутую к ошейнику на шее девушки. На её руки и ноги, также были одеты кожаные браслеты соединенные такими же цепочками. Эффектное появление беса, заставило всех вздрогнуть, в том числе и самого колдуна, не ожидавшего от слуги такой прыти. А работорговец и вовсе запнулся на полуслове и замолчал. Тот охранник, что стоял по левую руку от купца, выступил вперед. Загородив своего господина, крепко обхватил рукоять своего кинжала, надменно посматривая на забавную, покрытую серебристой шерстью обезьянку с голубыми глазами и острыми лисьими ушами. Жадно пожиравшие Кхаза глаза торговца засветились мрачным торжеством, и он даже приосанился, почувствовав уверенность от надежной защиты телохранителя, затем перевел взгляд на колдуна и с пафосом произнес:

– Ну, что же. Я увидел что хотел. Кончайте с ним.

– Ты спятил! – растерянно уставился на собеседника чернокнижник, багровея при этом лицом – Да, что вообще происходит? Жирный боров… да я тебя… Ты хоть понимаешь, кому ты угрожаешь?

«Торговец» в ответ скривил губы и щелкнул пальцами, и полез толстыми пальцами под рубаху, вытаскивая из-за пазухи большой кругляш медальона. Повинуясь его щелчку, оба охранника обнажили оружие. А побледневший колдун как зачарованный впился в медальон взглядом. Телохранители двинулись на чернокнижника, одновременно обходя его с двух сторон. И тогда «забавная обезьянка», вздыбив шерсть, угрожающе зашипела, широко открыв огромный рот, демонстрируя острые иглы зубов способных за один раз отхватить руку взрослому человеку. Телохранители замерли на месте, моментально оценив угрозу.

– Убейте их! – выпучив глаза, взвизгнул толстяк, нервно дернув за цепочку, заставив девушку упасть на колени.

– Сабб Ирнк Хуктир Джа – выхватил жезл, вышедший наконец из ступора чернокнижник и указал им на одного из телохранителей. С гулом из венчавшего жезл черного камня, вырвалась крупная, светящаяся ядовито-зеленым капля и быстрее стрелы ударила охранника в солнечное сплетение. Тот захрипел и осел на пол. Зрелище ужасной раны было тошнотворным. Огромная, во всю грудь дыра шипела и пузырилась, источая запах гниения, а почерневшие ребра трескались и рассыпались прямо на глазах.

– Аааа! – завопил толстяк.

– Рррыыы – вторил ему Кхаз, одним молниеносным движением прыгая на грудь другого охранника и впиваясь зубами в его горло. Вогир тем временем шагнул к купцу, и ударил его кулаком в зубы. Тот плюхнулся на задницу и немедленно заткнулся. Бешено вращая осоловелыми от страха глазами, бросив цепочку, он принялся утирать разбитые губы.

– Значит ты из Чистильщиков? – сквозь зубы процедил колдун.

– Таким как ты не место на нашей земле ублюдок! – истерично выкрикнул «торговец», извернулся и на четвереньках довольно шустро устремился к двери. Но колдун в два счета догнал его и отвесил такого пинка, что толстяк тут же растянулся на полу. Поставив ногу между лопаток поверженного врага, Вогир склонился над ним.

– Ты жалкое ничтожество смеешь оскорблять меня? Меня! – с горящими фанатичным блеском глазами колдун гордо вскинул подбородок – Повелевающего демонами!

Донесшееся из-под его сапога бульканье, заставило колдуна опустить взгляд. Толстяк смеялся.

– Демонами? Кем ты себя возомнил? Это всего лишь жалкий бес! А ты просто один из грязных чернокнижников, что тащат сюда тварей из нижних миров.

– Заткнись! – срываясь на фальцет закричал Вогир, а затем прищурившись, вытянул руку с раскрытой ладонью в сторону фальшивого работорговца начал читать заклинание – Пиглум саата гэхрр тартип валагра.

Толстяк захрипел и затрепыхался под пятой чернокнижника, выпучивая глаза и хватаясь за горло. Но колдун повторил заклинание еще дважды, со злорадством наблюдая, как синеют губы его противника. Когда толстяк затих, внимание колдуна обратилось на девушку. Все это время она так и стояла на коленях, безмолвно опустив голову и не делая попыток пошевелиться. Нартеп подошел к ней и взяв за подбородок поднял голову вверх. Глаза девушки были абсолютно пусты.

– Хм, похоже её опоили каким-то дурманом. Тем лучше – затем повернувшись к бесу, приказал – Я отведу её вниз, а ты избавься от тел и убери следы крови.

– Да хозяин – от вида окровавленной пасти беса колдуна передернуло, и он нервно покосился в сторону бандита с разорванным горлом.

– Встать – дернул за цепочку колдун. Девушка повиновалась. Когда они, позвякивая цепью, скрылись внизу, Кхаз окинул взглядом фронт предстоящих работ и тяжело вздохнул. Через минуту он спустился в подвал и прошел мимо Нартепа, пристегивающего девушку к вбитому в стену кольцу. Тот удивленно повернулся и с открытым ртом проводил взглядом слугу волочащего две откушенных по плечи руки, оставляющих кровавый след на полу.

– Отрыжка червя! Что ты делаешь!? – оправившись от шока завопил чернокнижник.

– Выполняю приказ, Хозяин – даже не остановившись, ответил бес.

– Зачем ты притащил сюда это… эти… части?

– Тела слишком тяжелы для меня целиком Хозяин – все же остановился альбинос.

– Какого дьявола ты вообще тащишь их сюда, недоумок?

– В пентаграмму призыва конечно – пожал плечами Кхаз – кровь и кости пойдут в ритуалы, а мясо в пищу. В нашем плане с едой не густо.

Очевидные для беса истины для колдуна были в новинку. О таком варианте избавления от тел, тот судя по всему, никогда бы не задумался. Наконец додумав мысль до конца, он скривился и махнул рукой. Мол, продолжай. А сам отправился наверх. Поднимаясь обратно, Кхаз столкнулся с волочащим тело толстяка колдуном. На вопросительный взгляд слуги тот зло буркнул:

– Так крови меньше… Во дворе есть колодец. Возьми ведро и ступай набери воды из него.

Альбинос радостно закивал и протиснулся мимо него. Найдя на кухне деревянное ведро и замурзанную тряпку, Кхаз осторожно высунулся наружу. На дворе уже стояла ночь. С любопытством втянув носом прохладный воздух, он удивленно вскрикнув, уставился наверх. Через некоторое время, позади него скрипнула дверь, и сильный подзатыльник привел его в чувство.

– Ты что тут всталтупица? – раздался злой шепот колдуна.

– Хозяин… Что ЭТО?

– Где? – испуганно завертел головой колдун.

– Там – указал на небо альбинос – Наверху.

Человек нахмурившись, поднял голову. Несколько секунд соображал, а затем выдал:

– Звезды.

– Звезды – мечтательно протянул бес, продолжая созерцать звездное небо.

– Я тебя зачем на улицу отправил? – не унимался колдун.

– Там – взмах когтистой лапы в сторону заднего двора – колодец, нужно набрать воды.

– Так иди и набери – возмущенно зашипел Нартеп, и для придания веса своим словам, отвесил альбиносу еще один подзатыльник. Тот потер ушибленное место и продолжая бросать восхищенные взгляды вверх, поплелся за водой. Вымыв пол на первом этаже, бес стал понемногу спускаться по ступеням в подвал, затирая следы волочения частей тел. Пару раз мимо него, молча проходил насупленный колдун. Наконец закончив уборку, Кхаз вернулся в комнату с пентаграммой призыва. Пришел именно в тот момент, когда Нартеп читал по книге заклинание переноса. Покойники и их части, сложенные друг на друга в центре пентаграммы, окутались багровым сиянием и с хлопком исчезли, оставив после себя запах серы и обдав колдуна порывом горячего воздуха. Бросив оценивающий взгляд на Кхаза, который жадно втягивал запахи родного мира, Вогир отошел от пюпитра с книгой. Задержавшись на секунду около пленницы, довольно хмыкнул.

– Будешь охранять мою рабыню, и заботиться о ней. Кормить, поить и убирать. Разрешаю с этого дня подниматься на первый этаж. На второй ходить не смей.

Когда колдун ушел, Кхаз подошел к девушке и с любопытством стал её разглядывать. Густые, немного ниже плеч черные волосы, довольно худая, даже хрупкая фигурка, затянута в простое, но добротное и чистое платье светло-коричневого цвета с открытым воротом и короткими рукавами. Кожаные сандалии на ногах. Никаких украшений. Кожа её была загорелой, но все же гораздо светлее, чем у Нартепа. Длина цепи пристегнутой к ошейнику, позволяла ей спокойно лежать, но только под кольцом, к которому, она была прикована. Что она и делала, безвольно положив голову на холодные плиты пола. Бес сочувственно покачал головой. Температура внизу была низкой, а он всю жизнь прожив в жарком климате нижнего мира, безмерно страдал от холода в прохладном подвале. Колдуна проблемы слуги совершенно не волновали. Поэтому за несколько первых дней, альбинос сплел себе некое подобие циновки из стеблей и веточек, в общем, остатков тех ингредиентов, что были не пригодны для зелий. Хотя циновка была маловата для человека, Кхаз все же притащил ее, и приказав одурманенной пленнице встать, постелил ее под кольцом. Велев вновь ей лечь, он свернувшись калачиком пристроился под теплый бок девушки и почти сразу уснул. Пробуждение было неожиданным. Громкий визг и сильный толчок, заставили его кубарем покатиться по полу. Хлопая спросонья глазами, Кхаз повернулся в сторону источника шума и увидел разъяренную фурию, неистово дергавшую цепь, в надежде вырвать кольцо из стены. Очевидно очнувшаяся посреди ночи девушка, внезапно обнаружившая себя в едва освещаемом отблесками магических светильников из соседнего помещения подвале, да еще рядом со свернувшейся бод боком неизвестной тварью, и её охватила паника. А после, обнаружив на себе цепи, впала в неописуемую ярость. С досадой посмотрев на разорванную в клочья хлипкую циновку, под ногами энергично топтавшейся на ней пленницы, Кхаз глубоко вздохнул и поднялся с пола.

– Угомонись – девушка резко бросила попытки выдернуть кольцо и завертела головой. Наконец осознав, что разговаривает именно похожее на седую обезьянку, существо с большими голубыми глазами, она разразилась возмущенной речью.

– Немедленно сними с меня эту дрянь мерзкая тварь! Как я здесь оказалась? Что это, за место? Что ТЫ такое?

– Снять цепи я не могу – спокойно стал отвечать по порядку на её вопросы бес. – Хозяин велел заботиться о тебе. Ты его рабыня.

– Рабыня!? – в гневе она рванулась к альбиносу, явно намереваясь отвесить ему тумаков, но была остановлена рывком натянувшейся цепи и с трудом сохранила равновесие. Вдобавок еще и закашлялась от надавившего на шею ошейника. Кхаз же невозмутимо продолжил отвечать на её вопросы.

– Тебя привел сюда толстый человек, с двумя охранниками, чтобы продать тебя моему Хозяину. Это подвал дома Хозяина. А я бес.

– Кто твой хозяин? Почему я здесь?

– Он «продавший душу». Вы называете таких как он, колдунами. Я не совсем уверен в причине твоего здесь пребывания. Если я ответил на твои вопросы, то я хотел бы забрать свою циновку, по который ты до сих пор топчешься. Спать на голом полу холодно.

По мере доходившей до нее информации, девушка бледнела, в глазах стал читаться страх, но все же на последних словах беса она посмотрела вниз. Увидев остатки коврика, она, нервно дернув ногой, словно ядовитую змею оттолкнула их в сторону Кхаза. Тот с очередным вздохом подобрал растерзанные куски изделия, уселся на пол и покрутив в ладонях пару самых больших кусков, принялся сплетать их в единое целое. Через минуту звякнула цепь и раздались сдавленные рыдания. Кхазу стало жалко молодую девушку, попавшую в плен, он все же здорово отличался от типичных представителей своего племени. Поэтому он отложил свою работу и подошел к пленнице и тихонько погладил её по голове. Девушка вздрогнула и рывком отстранилась. Кхаз медленно опустил лапу. Слегка поникнув головой, он вернулся к прерванному занятию.

– Ты правда не можешь освободить меня? – раздался тихий голос девушки.

– Я такой же раб, как и ты – покачал головой альбинос. Ну, почти такой же – добавил он мысленно.

– Он убьет меня? – еще тише спросила она. Кхаз промолчал. Не говорить же ей, что колдун намерен принести её в жертву. А лгать, что все будет в порядке, он тоже не хотел. Девушка правильно истолковала его молчание. Некоторое время она понуро склонив голову сидела у стены.

– Извини.

Кхаз удивленно поднял взгляд от циновки на девушку. Та кивком указала на его рукоделье.

– За твой коврик.

Бес в ответ пожал плечами и продолжил свое занятие.

– Как тебя зовут?

– Кхаз.

– А меня Майха.

– Приятно познакомиться.

– К сожалению, не могу ответить также – с горькой усмешкой констатировала девушка. Кхаз не отрываясь от работы, понимающе кивнул. Они надолго замолчали. Бес, сосредоточившись на плетении, а пленница, погрузившись в невеселые мысли.

– Майха… – негромко позвал бес. Девушка подняла голову. Кхаз сделал несколько робких шагов в её сторону и в нерешительности остановился, теребя в руках свою неказистую циновку.

– Ты хочешь, что-то спросить? – правильно поняла его поведение девушка. Кхаз кивнул:

– Вот… я починил коврик – он протянул его Майхе. Та с благодарностью взяла его. Плиты пола были ледяными, и тонкое платье было плохой защитой от них. Кое-как устроившись на небольшом коврике, девушка вдруг поняла, что бес так и стоит подле неё.

– Что-то еще?

Кхаз потупил взгляд и его хвост то и дело оборачивался вокруг левой нижней лапы.

– Можно я буду спать возле тебя? – тихо, на грани слышимости пролепетал бесенок. Когда до девушки дошел смысл его просьбы, она нервно вздрогнула и инстинктивно отшатнулась к стене, звякнув цепью. Видя такую реакцию, на свою просьбу, бес опустил уши, отчего они стали топорщиться в разные стороны и поджав хвост поплелся в ближайший угол. Вид его при этом был столь жалким, что у девушки в душе что-то дрогнуло. Собрав всю свою волю в кулак, она задала вопрос:

– Зачем тебе это нужно?

Кхаз остановился и тихо произнес:

– Там, откуда я родом, всегда тепло. Очень тепло. А здесь – он обвел окружавшую их обстановку правой лапой – очень холодно. Я постоянно мерзну. А во сне становится совсем невыносимо. Когда я уснул сегодня подле тебя, я впервые за много дней перестал ощущать холод.

Девушка молчала несколько секунд, переваривая услышанное и Кхаз вновь было двинулся в угол комнаты, когда она чуть сдавленным голосом произнесла:

– Хорошо.

– А? – не поверивший своим ушам обернулся Кхаз.

– Я разрешаю тебе спать возле меня – немного неуверенно пролепетала девушка, видимо сама не поверив в то, что говорит это вслух. Не могла же она признаться, что боится беса до дрожи в коленках, но оставаться одной в темном, холодном и жутком подвале колдуна, ей еще страшнее. А это… существо, пока не проявило ни малейшей агрессии. Проще говоря, она выбрала из двух зол, меньшее. И тут же, чуть было не пожалела о своем решении. А все потому, что бесенок на радостях, встав на все четыре конечности, в два прыжка оказался возле нее. Моментально свернулся клубком возле обескураженной девушки и прижимаясь спиной к её бедру заурчал от удовольствия, словно кот. Майха еще несколько секунд просидела, слегка воздев руки, вскинутые в неосознанной попытке защититься и глядя вниз, на практически мгновенно уснувшего беса, затем выдохнула и постаралась целиком уместиться на маленьком коврике и забыться хотя бы во сне. И сама того не заметив, уснула под звуки тихого сопения Кхаза. Обнаруживший их мирно спящими колдун только хмыкнул и пинком разбудил слугу, велев накормить и напоить девушку. Тот исполняя приказ Хозяина, сразу помчался на верх. Майху чернокнижник попросту игнорировал. Сначала она пробовала задавать вопросы, требовать немедленно её освободить, но видя тщетность своих попыток, умудрилась схватить проходящего мимо неё колдуна за руку. И тогда он её ударил. Сильно. Наотмашь. На скуле девушки тут же стал наливаться синяк.

– Еще раз попробуешь прикоснуться ко мне и я подрежу тебе сухожилия на руках и ногах –негромко, но отчетливо проговорил колдун – а то и вовсе буду держать тебя под действием макового отвара. Поняла меня? – дождавшись положительного ответа, Вогир удалился наверх. Тем временем вернулся Кхаз, принеся пару лепешек и кувшин с водой. Увидев плачущую Майху, прижимающую руку к лицу, он расстроено опустил уши, без слов все поняв.

– Вот, приложи – протянул он ей кувшин – вода в нем холодная. Станет немного легче.

Утерев слезы, пленница приняла от бесенка кувшин и последовав его совету, прижала шершавый прохладный сосуд к горевшей огнем скуле.

– Кха-аз – протянула она – еще мне надо… – замялась девушка, подбирая слова.

– По нужде? – сразу поняв,в чем дело, отвернулся от пунцовой со стыда Майхи, и направился вверх по лестнице. Через минуту он вернулся, неся в лапах закрытый крышкой, ночной горшок. Поставил его возле девушки, он тактично удалился в другое помещение.

 

Глава 6

Глава шестая.

Целую неделю, Эзра с завистью наблюдал как Трувен и Магрил создают магические шарики, заставляя приходить солнечный свет в их комнату поздним вечером. С каждым разом у них это выходило все лучше и лучше. Сам же Танн после эпизода с баронским артефактом, так и не оставил попыток самостоятельно вызвать «Светлячок». К его огромному разочарованию, это по-прежнему ни к чему не привело. С выражением лица столь угрюмым, что переплюнул наверное в этом даже Магрила, сидел он на лекциях Безумного Грифа, и думал о сложившийся ситуации. С одной стороны он смог сделать при помощи артефакта немыслимое для ученика, с другой не мог самостоятельно сотворить самого простого из заклинаний.

Сегодня войдя в аудиторию, первое, что увидели ученики, был большой холст, натянутый на каркас, из толстых деревянных прутьев висящий на стене, на котором с особым тщанием была нарисована огромная руна. Темой сегодняшнего занятия было зачарование свитка, все той же руной света. Об этом им поведал проявлявший признаки нетерпения в ожидании, когда ученики усядутся по местам Тиор Нотель.

– Начнем занятие с небольшого новшества – начал магистр – все вы научились создавать заклинание света – магистр бросил насмешливый взгляд на Танна и с явным удовольствием послушал смех своих учеников. Впрочем, быстро пресек его, хлопнув ладонью о стол.

– Так вот – продолжил он – сегодня мы немного изменим действие заклинания, кое-что добавив в его формулу. Поставим перед словами «Шадра Аким», что как вы знаете переводиться с «Килди» как «Создать Свет», слово «Алум», что означает «Привязь». Целиком формула теперь будет звучать как «Алум Шадра Аким», то есть «Создать Привязь Света» или «Привязать Созданный Свет». Для чего это нужно и как это можно использовать на практике?

Магистр выжидающе уставился на аудиторию. Но никто не спешил дать ответ, боясь сделать поспешные выводы и стать объектом нежелательного внимания преподавателя.

– Так я и думал – презрительно выплюнул магистр – смотрите внимательно недоумки!

– «Алум Шадра Аким» – Нотель плавным взмахом руки вызвал светящийся шарик и продолжая движение заставил его мягко, словно пушинку скатится с ладони. Затем сделал шаг назад и опустил руку. Светящийся магический шар плавно опустился на угол стола и замер на нём. Раздались восторженные возгласы. Удовлетворенный произведенным эффектом, он взмахом руки развеял магию.

– Надеюсь всем понятно? – надменно произнес он, видя щенячий восторг, в глазах учеников.

– Теперь ваша очередь – довольно гаденько улыбнулся преподаватель, словно ведро холодной воды, обрушив на них реальность. Радости на лицах студентов заметно поубавилось – Прошу Вас господин Фикт – сделал магистр приглашающий жест. Аксель встал и подошел к столу преподавателя. Встав одним боком к аудитории, а другим к магистру Нотелю, глубоко вздохнул и замер на секунду сосредотачиваясь.

– «Алум Шадра Аким» – взмахнул рукой Аксель. Светящийся шарик, сорвавшись с его ладони, по дуге опустился в центр стола и покачнувшись замер.

– Вы слишком резко машете руками господин Фикт, магия это не топор, а вы не дровосек. Движения должны быть плавными. Но в целом хорошо. Вернитесь на место. Господин Крилон, прошу вас.

Бэфр явственно сглотнул слюну, но поспешил выполнить распоряжение магистра. Он волновался так, что уронил своего «Светлячка» на пол, получив за это порцию ругательств от магистра. Когда к столу вышел Трувен, Гриф уже ворчал безостановочно. Со страху Трувен так неудачно махнул дрожащей рукой, произнося заклинание, что светящийся шар полетел в Грифа. Тот мгновенно среагировал и тут же развеял светящийся шар, а затем разразился потоком брани, наградив перепуганного студента такими эпитетами, что все присутствующие покраснели. У Магрила заклинание вышло даже лучше чем у Акселя Фикта и сей факт немного остудил вспыльчивого преподавателя. Норт, Гракон и Ферт, тоже справились неплохо. Шакс, Литон, Урван и Патос так и не смогли стряхнуть «Светлячка» с ладони, намертво приклеив его к своей руке, заставляя магистра скрежетать зубами. Наконец остался только Эзра.

– Господин Танн – голос Нотеля, был полон яда и прямо-таки сочился презрением – Прошу Вас – приглашающий жест.

Стиснув зубы, Эзра встал и с каменным лицом двинулся к столу преподавателя. Заняв позицию у него, бросил быстрый взгляд на Безумного Грифа. Его лицо было столь же брезгливо, как если бы он смотрел на слизняка или таракана в тарелке со своим обедом. Уже заранее зная результат, Гриф, тем не менее, выполнял обязанности преподавателя до конца.

– Приступайте – кивнул магистр.

– «Алум Шадра Аким» - тепло поднимающееся из груди и быстро ползущее к кончикам пальцев, плавное движение рукой и… никакого результата. Хотя это было не совсем так. Гомерический хохот был ответом на его попытку. Не смеялись лишь Трувен и Магрил. Один смотрел на Эзру с жалостью, другой стал еще более мрачен, чем обычно.

– Вернитесь на свое место – ледяным тоном сказал Нотель. Потупив глаза, Танн медленно поплелся назад.

– А теперь бездельники, возьмите в руки грифели – прокаркал магистр, когда опозоренный в очередной раз ученик уселся за свой стол – и пергамент, что лежит рядом. Аккуратно и о-очень тщательно перерисуйте руну в центр пергамента, затем напишите под ней формулу вызова так, как это изображено на холсте. Через десять минут проверю каждого.

Ровно через десять минут, отмерянных песочными часами, Нотель стал обходить взопревших от усердия учеников. Ругаясь, ворча, а то и отвешивая подзатыльники, он тыкал пальцем в пергамент:

–Ты, что слепой? Что ты нарисовал? Исправь! А у тебя, что за навозный жук накорябан? Руна? Вот руна, а свое убожество используй в сортире!

Продолжая в том же духе, он дошел и до Эзры. Несколько секунд смотрел на его творение, затем хмыкнув себе под нос, направился назад к кафедре. Затаивший дыхание Эзра облегченно выдохнул, удостоившись нескольких завистливых взглядов от менее удачно изобразивших свои руны учеников.

– Теперь внимательно слушайте меня, тебя Танн это тоже касается. Тихо! – пересек Гриф раздавшиеся смешки.

– Сейчас вам предстоит нанести чары на свиток. Для этого вытяните обе руки над нарисованной на нем руной вот так – он поднес руки с раскрытыми ладонями к поверхности стола, немного не донеся их до него – а затем четко произнесите измененную формулу вызова «Светлячка». Она будет звучать, как вы уже поняли – «Алум Шадра Аким», и при этом вы должны заставить магию, находящуюся в вас наполнить начертанную на свитке руну. Приступайте.

Нестройный хор голосов наполнил аудиторию. Эзра со вздохом вытянул руки над свитком и вызвал в груди привычное уже за три месяца ощущение тепла и с безразличием, овладевшим им в последние дни, мысленно направил теплую волну по обеим рукам в руну:

– Алум Шадра Аким.

Свет, полившийся с его ладоней на свиток, стал полной неожиданностью для всех, включая магистра Нотеля и самого Эзру. Это длился всего секунду, не дольше. Но когда он погас, Танн знал – у него все получилось. Сейчас он испытывал чувство, сродни тому, как если бы в надежной каменной плотине, образовалась малюсенькая трещинка, через которую смогли просочиться несколько капель влаги. Разглядывая свое творение, он видел заключенную в руне силу. И тут вдруг он осознал, что вокруг стоит абсолютная тишина. Подняв голову от свитка, Эзра увидел двенадцать пар глаз, с изумлением рассматривающих его как будто впервые. Если другие ученики смотрели на него с удивлением и примесью восхищения, то магистр попросту стал напоминать статую с открытым ртом и выпученными глазами. Когда их взгляды встретились, Гриф опомнился и чуть ли не бегом бросился к Эзре. Схватив со стола свиток, жадно впился в него взглядом. Губы его плотно сжались, он покосился на взволнованного Эзру, а затем молча прошествовал к кафедре, унося свиток собой. Швырнув его на свой стол, он обернулся к ученикам и рявкнул:

– Разве я велел вам прекратить? Продолжайте работать недоумки!

Ученики немедленно вернулись к прерванному занятию, и аудитория вновь наполнилась звуками.

– Танн.

Эзра вздрогнул, находясь в полном замешательстве от произошедшего, он не заметил, как к нему снова подошел магистр Нотель.

– Если тебе не интересны мои занятия, можешь выметаться. Бездельникам тут не место. Впрочем, как и бездарностям. Если намерен остаться, будь так любезен, займись делом. Не думай, что случайно зачаровав один единственный свиток, ты стал магом. Начерти и зачаруй еще один – с этими словами он бросил перед Эзрой чистый пергамент.

Плотно стиснув зубы, пунцовый как помидор, с нескрываемой ненавистью посмотрел Эзра в спину своего учителя. Манерами магистр Нотель не отличался с самого начала, не проходило и пары минут, чтобы он не отпустил колкость, обругал или оскорбил кого-то из учеников,а то и всех сразу. Только вот с тех пор как Эзра потерпел неудачу в первом практическом занятии, Гриф явно записал его в свои «любимчики», зачастую выставляя его на посмешище перед всей группой. Эзра был уверен, что будь на месте Грифа магистр Довен или Раск, они всячески бы постарались помочь своему ученику. Но Нотель сентиментальностью не страдал, и был безразличен к чужим проблемам. Несмотря на то, что это обстоятельство изрядно портило ему жизнь и отнюдь не способствовало учебе, Эзра был полон решимости и жаждал знаний. Поэтому взяв чистый свиток, стал рисовать на нем новую руну в полной уверенности, что теперь-то утрет нос ненавистному преподавателю. И не ошибся.

После ужина Эзра бросился в библиотеку. Все его мысли крутились вокруг сегодняшнего занятия. Поэтому, решительно попросил у недовольного поздним визитом хранителя книгу о создании артефактов. Тот хоть и был чрезмерно удивлен такой просьбой первокурсника, но все же выполнил её. Впрочем, унести книгу из библиотеки не разрешил. Расположившись у окна, благо было еще светло, Танн принялся листать тяжелый фолиант. Найдя нужную главу, он достал из сумки, перекинутой через плечо чистый свиток пергамента и грифель. У него ушло более часа на то, чтобы переписать текст и скопировать часть рисунка. Солнце почти зашло и в библиотеке, несмотря на огромные панорамные окна, стало довольно темно для чтения. Повертев головой, студент к своему удивлению не обнаружил ни одно светильника. Это обстоятельство несколько озадачило Танна, ведь в аудиториях и коридорах магических светильников было предостаточно, да и уличные фонари студенческого городка были исключительно магическими. Перебирая в голове одну идею за другой, но так и не найдя явных причин, для отсутствия освещения в одном из самых важных мест Университета, Эзре все же невольно пришлось отвлечься от работы и сходить попросить у хранителя фонарь. Тот весьма странно посмотрел на него, но все же порывшись в шкафу у стены, дал ему старый масляный фонарь, едва разгонявший подступающий мрак. Свою яркую переносную лампу, с артефактом внутри, он студенту отдавать наотрез отказался. Идя назад к столу у окна, Эзра раздумывал о причине поведения хранителя. Потом понял. Хранителя смутила сама просьба дать ему фонарь. Магам, даже первокурсникам, фонари были не нужны, их с успехом заменяла магия. Ругнувшись про себя, он поспешил вернуться к прерванному занятию. Ему понадобилось около двух часов, чтобы переписать всю главу, посвященную ритуалу и точно скопировать рисунок рун и пентаграмму. Вернув фонарь ворчащему под нос «о несносных юнцах мешающих отойти ко сну уважаемым людям» хранителю библиотеки, Эзра отправился в свою обитель, бережно прижимая рукой сумку со свитком к своему бедру.

Для воплощения в жизнь его плана требовалась заготовка кулона - небольшой кусочек горного хрусталя и несколько унций серебра. Помимо регулярногопитания и проживания в студенческом городке, учащимся выдавали раз в неделю карманные деньги, в размере одной серебряной рути. Эзра покидал территорию Университета лишь несколько раз, поглазеть на столицу вместе с Трувеном и Магрилом, да еще раз в месяц, чтобы отослать три из четырех монет отцу и тетушке, благо поглощенный проблемой с практическими занятиями он, не участвовал в студенческих гулянках. Для уже немолодой вдовствующей белошвейки и однорукого калеки, проживающих в относительно небольшом городишке на окраине княжества, это было солидным подспорьем.Три серебряных в месяц, позволяли им, если не жить безбедно, то уж точно не голодать. Другие студенты его взглядов не разделяли и с легкостью проматывали деньги, на радость владельцам таверн, лавочникам и куртизанкам. Теперь же на его задумку ему потребуются средства, причем немалые. В чем он успел убедиться, придя в ювелирную лавку и озвучив свой заказ.

– Полтора золотых!? Это настоящий грабеж – юноша негодовал, глядя на хитрую рожу пузатого, владельца ювелирной лавки.

– Молодой человек, я уже занимался изготовлением таких кулонов – со скучающим видом почесал бакенбарды лавочник – И я знаю их цену. Заготовка горного хрусталя стоит шесть серебряных монет, её обработка еще две, отливка оправы будет стоить три монеты и стоимость самого материала, который уйдет на изготовление оправы и цепочки еще четыре серебряных. Итого один золотой и пять серебряных.

– Вычтите стоимость цепочки, мне она не нужна.

– Молодой человек, эта деталь не обсуждается, цепочка входит в комплект кулона.

– Хорошо, я найду другого ювелира.

– Ну что за клиент пошел – картинно взмахнул руками толстяк - Ладно, ладно, вы меня убедили. Но все равно кулон обойдется вам в один золотой и три серебряных. Дешевле вы не найдете ни у кого.

– Согласен – после короткого раздумья спросил Эзра – Как скоро вы сможете его изготовить?

– Приходите к концу недели, молодой человек. С деньгами.

На мысль где достать к концу недели золотой и три серебряных его, как ни странно натолкнул магистр Нотель, велевший каждому из студентов к завтрашнему занятию предоставить ему по три зачарованных свитка. Согласно уставу Университета Магии, студенты не имели права дарить, продавать и даже обещать какие либо предметы и эликсиры, созданные ими в стенах Университета, без особого разрешения, а так же заниматься их изготовлением за его пределами, до получения диплома. Тоже самое касалось и любых магических предметов, созданных другими волшебниками. Нарушение этого пункта каралось штрафом, серьезность которого зависела от ценности магического предмета. Кроме того, в личном деле такого студента, появлялась весьма нехорошая отметка, которая в последствие могла фактически поставить крест на карьер будущего мага. Но Эзре пришла мысль, продать свои умения внутри Университета. Дважды перечитав текст Устава, он убедился, что данная возможность в нем не оговаривалось. И решил рискнуть. Постучавшись в комнату где жил Аксель Фикт, он застал того в мрачном расположении духа сидящим над свитком пергамента. Впрочем, он был не одинок в этом, его соседи по комнате Норт и Литон были заняты тем же.

– Какого дьявола тебе надо Уголек, неужели пришел позлорадствовать? Чтоб ты провалился вместе с поганым Нотелем! Вместо того, чтобы вкушать божественный нектар и ласкать какую-нибудь юную нимфу, приходится корпеть над этими свитками!

– Наоборот милорд, ваши молитвы были услышаны. Я здесь затем, чтобы избавить вас и ваших друзей от черновой работы.

– О чем это ты? – все трое воззрились на него, Аксель с подозрением, а Литон и Норт с надеждой.

– Я начертаю и зачарую все ваши свитки… за тридцать медяков за каждый.

– А ничего у тебя не треснет? На тридцать шатов можно не одну пинту хорошего пива купить, или заказать пару хорошенько прожаренных кабаних окороков. Заметь довольно больших окороков. А за серебрушку,наверно любая служанка согласиться согреть твою постель!

– Вы можете создать их сами, я ведь не настаиваю.

Студенты переглянулись между собой. Литон был сыном простого лучника, поэтому со вздохом продолжил, чертить руну, отец Норта имел сыроварню, поэтому тот, пожав плечами, полез в кошель. Но его остановил Аксель.

– Хоть ты наглец Танн, каких свет не видывал, но твоепредложение мне по душе. Вот тебе три серебряных, завтра отдашь нам девять зачарованных свитков. Если утром я их не увижу, шкуру с тебя спущу.

– По рукам, милорд.

Обойдя с этим предложением все комнаты в своем домике, Эзре удалось набрать в общей сложности восемьсот десять медных монет и плюс три серебряных рути, благодаря щедрости Акселя. То есть золотой такон и серебрная рути с мелочью у него в кармане. Если прибавить к ним остатки своих карманных денег, то у него есть необходимая сумма. Ведь почти все студенты, включая даже Магрила с Трувеном, решили переложить свою работу на Эзру. Исключение составили лишь двое. Ферту нечем было заплатить, а Шакс успел уже начертать все три свитка и один даже зачаровать, потому он отказался от услуг Танна. Теперь Эзра настроился провести бессонную ночь. Впрочем, закончить работу он сумел уже к двум часам. Для этой цели он облюбовал низенький столик в холле их домика на первом этаже. Сначала он принес сюда трехрожковый подсвечник и в неровном свете восковых свечей, начертил на каждом свитке руну. Затем постарался как можно аккуратнее написать формулу заклинания на каждом из свитков. Закончив с начертанием, Танн скрестив пальцы на удачу стал, накладывать чары на пергамент, молясь, что ему хватило на это сил, раз за разом освещая темный холл магическим светом. Это действие на удивление давалась ему проще всего, хотя едва закончив, он почувствовал себя полностью измотанным. Вдобавок из-за неудобства столика, ему приходилось работать, постоянно нагибаясь к низкой столешнице. От этого теперь немилосердно ныла спина. Чувствуя, как от усталости слипаются глаза, Эзра едва дойдя до своей кровати, завалился на неё прямо в одежде и с улыбкой на лице тут же уснул.

Утром его разбудил Трувен и поинтересовался судьбой свитков. Получив желаемое, радостно хлопнул Эзру по плечу и поспешил убрать своё приобретение в сумку. Эзра же в свою очередь, растолкал Магрила и вручил причитавшиеся ему свитки с рунами. Затем умывшись и наскоро приведя одежду в порядок, спеша успеть к завтраку, он оббежал всех соседей, отчаянно борясь при этом с зевотой, раздал готовые свитки. И хотя получив всего пару слов благодарности, Эзра был по-настоящему счастлив. Во-первых, он за один день заработал денег в пять раз больше, чем получал, работая подмастерьем каменщика за месяц. Во вторых у него получилось то, к чему он стремился – творить магию. В третьих он больше чем на половину приблизился к своей нынешней цели. Ну и в четвертых он с чувством глубокого морального удовлетворения наблюдал за тем, как вытягивается лицо Грифа, когда ему один за другим студенты сдают созданные им свитки.

– Что ж – подвигал челюстью Нотель и взял со стола деревянную указку – вижу, урок вы усвоили. Тем лучше – похлопывая ей по своей ладони, медленно двинулся вдоль стола – Значит, создать ещё три, чтобы окончательно закрепить навыки, не окажется для вас большой проблемой.

Страдальческий стон сорвался с губ всех студентов.

– Молчать! – побагровевший преподаватель, со всей силы врезал указкой по своему столу, отчего по аудитории разнесся звук напоминающий удар хлыста – возьмите чистые свитки и за работу. К концу занятия я хочу видеть тридцать шесть свитков.

К обеду под бдительным взором магистра, со свитками справились только Эзра, Аксель и Магрил. По два смогли зачаровать Трувен, Бэфр, Норт, Шакс и Патос. Остальные сделали только по одному.

– Вот значит как – откинувшись на стуле и положив ногу на ногу, слегка постукивая указкой о край стола, произнес магистр – это все на, что вы способны?

– Вчера у нас было больше времени – попробовал было возмутился Гракон.

– Ну-ка подойди сюда юноша – повернул к нему голову магистр, и видя как тот сжался под его взглядом, резко добавил – быстро!

Гракон встал и словно сомнамбула, шаркая по полу ногами, двинулся к столу преподавателя. Остановился, не дойдя до него двух шагов и замер, дыша через раз.

– Ближе.

Тот сделал еще один шаг, с ужасом глядя на Нотеля. И тут Безумный Гриф подскочил, словно ужаленный, ловко схватив левой рукой Гракона за ухо, и что есть силы, выкрутил его. Ученик заорал от боли. А Тиор Нотель начал кричать, брызгая изо рта слюной:

– Когда хессанский колдун кинет в тебя «кровавую звезду», ты тоже попросишь его подождать, пока ты создашь щит? Когда степняки будут убивать солдат князя, ты станешь возмущаться, почему они не стоят на месте, и ты не можешь попасть в них магической стрелой? Тогда убирайся домой к мамочке!

Нотель оттолкнул от себя ученика, который одной рукой размазывал слезы по лицу, а другую прижимал к пострадавшему уху.

– Все вон! – часто дыша, исподлобья глядя на бледных учеников, заорал магистр – Занятия окончены! – затем чуть тише добавил – На сегодня.

 

Глава 7

Глава седьмая.

Так далеко ни от одного из стойбищ своего клана Сегай еще ни разу в жизни не уезжал. К новости об опасном хищнике, союзники отнеслись со всей серьезностью, такое количество воинов и охотников сразу, он видел только в дни праздника летнего солнцестояния, когда вместе собирались все ветви их клана. Стараясь не выдать своего восторга и не слишком пялиться по сторонам, Сегай нет-нет, да бросал любопытный взгляд на кого-либо из чужаков. Вот охотники Куниц – их легко узнать по отороченным мехом кожаным жилетам с нашитыми на них зачерненными железными бляхами. А вот воины Жеребцов, их шлемы из нескольких слоев кожи с конскими хвостами на макушках не спутаешь с крылатыми шлемами Соколов. Воины вооружены короткими копьями и дротиками. На левой руке небольшой круглый выпуклый щит. Охотники в большинстве своем имеют луки и полные колчаны стрел. Часть имела при себе аркан, другие кожаные бола. После быстрых переговоров военных вождей, всадники выстроились в колонну и тронулись в путь. Впереди, в качестве проводника ехал Фазим со своим отрядом охотников. Шаманы всех четырех кланов ехали в центре колонны, растянувшейся чуть ли не на половину лиги. Сегай по наставлению Дартака всю дорогу молчал, исподволь разглядываю своих спутников. Имена других шаманов Сегай узнал, после того, как Дартак представил его, причем сделал это в своей излюбленной манере.

– Это мой ученик Сегай – и после этого больше ни слова не произнес.

Шаманка Куниц – Лавра, тоже взяла с собой ученика. Вайнак, так его звали. Он был старше Сегая на три года и уже многое, по словам самой Лавры умел. Тот после такой похвалы своей учительницы, теперь с превосходством поглядывал на ученика Дартака. От него не укрылся завистливый взгляд Сегая, брошенный на заткнутый за его пояс костяной тотемный жезл. Жеребцов было двое, причем они были родными братьями – старшего звали Саман, младшего Саттук. Обоим было за тридцать. Сокол приехал один. Он был едва ли младше шамана Волков, и такой же молчаливый. Звали его Гайтан. Болтали в основном Жеребцы, по большей части обсуждая лошадей и женщин, изредка в их диалог встревала Лавра, чтобы сказать что-нибудь особо едкое в их адрес, когда их разговор становился откровенно похабным. Братья в ответ только громогласно смеялись. Ближе к полудню колонна всадников достигла бившего из-под земли родника, образовавшего совсем небольшой прудик, и остановилась возле него. Пока одни поили и стреноживали лошадей, другие при помощи захваченных с собой запасов вахи быстро разожгли несколько костров. Располагались у них на короткий отдых, спеша приготовить густую похлебку из пшена с вяленым мясом, обильно приправленную острым перцем. Охотничьи вожди, командиры воинов и шаманы уселись у одного из таких костров, наскоро поев горячей пищи и заварив травяной настой, устроили небольшой совет.

– Через полчаса езды на юго-восток, мы достигнем места, где химера напала на нас. Я выслал вперед пару следопытов из своего отряда, чтобы точно найти это место – допив свой ароматный напиток, взял слово Фазим – Затем мы поедем строго на юг. Именно в ту сторону убежал зверь с добычей. Попробуем найти его логово по следам. Если из этого ничего не выйдет, нужно развернуться цепью и искать пустошь или руины.

– Так и поступим – согласно кивнул Саман.

– Разделимся на семь отрядов – сказал Найх, командир воинов Жеребцов – по количеству шаманов.

– На шесть – не согласился Дартак – ученики поедут вместе, между моим отрядом и отрядом Лавры. Мы будем их страховать.

После слов Найха сердце Сегая пропустив удар, ухнуло куда-то в район желудка, а после фразы Дартака подпрыгнуло вверх и застряло в горле. Не сказать, что он был против близкого знакомства с Вайнаком, но в паре с учителем ему было бы куда спокойней. Неизвестно, что ждать от задравшего нос Куницы. Да и какой из него самого шаман? Он о даре то своем, узнал только вчера. О чем вообще думал Дартак, когда брал его с собой? Скосив глаза на Вайнака, Сегай к своему изумлению увидел бледное лицо ученика Лавры. Он, что боится? А как же «он многое умеет»? Или это была только бравада Лавры? Сегай сжал зубы, стараясь ничем не выдать своего волнения, и постарался уподобиться своему учителю. Он скала. По прочности не уступающая граниту. Такой же непоколебимый, твердый, несокрушимый. Сегай надеялся, что никто не заметил стекшую по виску каплю холодного пота.

В этот момент вернулись следопыты. Тактур, старший из них с благодарностью принял из рук Фазима пиалу с травяным настоем и сделав глоток, рассказал, что место где они вчера разделывали добычу они нашли, а вот обнаружить следы хищника не удалось. Слишком уж сильно оказалась вытоптана косулями и самими охотникам трава вокруг.

– Хорошо, значит, придется все же разделиться – после несколько затянувшейся паузы хлопнул ладонями по коленям Фазим и поднялся. Кочевники стали спешно гасить костры и взбираться на коней. Вскоре достигнув места, где отряд Фазима впервые встретил хищника, кочевники разделились на более мелкие группы. Сегай и Вайнак ехали бок о бок вместе с большей частью отряда Куниц и парой Волков, что отправил Фазим вместе с учеником Дартака. Всадники, как и предполагалось, растянулись в цепь шириной в сто шагов. В пределах видимости слева и справа двигались другие отряды. В правом, преимущественно состоявшим из охотников Степных Волков, ехали Фазим и Дартак. Гирт тоже был, где-то среди них. С левым отрядом ехала Лавра, её отряд был разбавлен представителями всех четырех кланов. Вайнак не спешил строить из себя компанейского парня. А Сегай тем более. Так и ехали молча, изредка посматривая по сторонам. Кочевники двигались медленно, напряженно всматриваясь вдаль и нервно сжимая оружие. Через пару часов такого передвижения люди начали заметно уставать. Однообразие и нервная обстановка не способствовали поднятию боевого духа кочевников. То и дело стали вспыхивать перебранки между представителями различных кланов. Все чаще стали раздаваться гневные окрики командиров отрядов и шаманов. Солнце как будто застыло в зените и довольно ощутимо припекало. Скинув куртку и положив её поперек седла, Сегай ослабил завязки на своей рубахе. Неожиданно для Сегая, Вайнак подстегнул своего коня и вырвался на полкорпуса вперед. Решив, что тот, что-то увидел, Сегай тоже подстегнул Пятнаша и поравнявшись с Куницей спросил его об этом.

– Езжай позади. Мне не по статусу ехать с тобой рядом.

Сегай поначалу опешил. А потом понял причину изменившегося поведения Вайнака. Когда ученик Дартака открыл ворот рубахи пошире, Куница должно быть увидел клеймо н´кая сзади на его шее, скрытое до этого воротом куртки. Раньше услышав подобное от свободного кочевника, он бы немедленно повиновался. Но не теперь. Хмыкнув Сегай заявил:

– С чего бы это? А такой же ученик шамана, как и ты.

– Ученик? – в голосе Вайнака было столько презрения, что оно осязаемой волной окатило Сегая – Что-то я не вижу у тебя тотемного жезла. Сдается мне, что Волки решили пошутить надо мной, выдав за ученика шамана н´кая!

Назревающий конфликт с Вайнаком был прерван всадником Волков, во весь опор проскакавшим мимо них.

– Логово! Мы нашли логово! – проорал он на скаку и устремился к соседнему отряду.

Изменение статуса н´кая у кочевников происходило не так уж и редко. Сам Сегай и Гирт тому примером. С девушками-рабынями все несколько сложнее. Если девушка красива, то кочевник, которому она понравилась, может просить вождя отдать ему её в жены. Если вождь ничего не имеет против, и других претендентов нет, то кочевник просто платит ему установленный выкуп. Если женихов несколько, то забирает девушку тот, кто больше заплатит или выиграет поединок. Тут уж как вождь решит. Замужество автоматически дает рабыне статус свободной женщины. А вот если, красотой рабыню природа не наделила, то тогда судьба её не завидна. Она остается рабыней во всех смыслах этого слова до конца жизни. Такова была судьба матери Сегая и Гирта. Так и не поняв причину такой острой неприязни Куницы к н´каям, Сегай только покачал головой. Наверно что-то личное гложет воспитанника Лавры. Ученик Дартака многое мог сказать этому спесивцу, но охота была важнее. Скрипнув от досады зубами, Сегай молча развернул Пятнаша в сторону отряда Степных Волков. Не желая ехать позади раба, горделивый Вайнак стегнул своего коня кожаной плеткой и вырвался вперед всего отряда. Через несколько минут езды рысью, ученики достигли отряда Дартака, гарцевавшего на краю каменистой пустоши. Лошади, почуявшие запах хищника испуганно прядали ушами, беспокойно переступая копытами, изредка всхрапывали и ржали, всем своим видом давая понять всадникам, что хотят убраться подальше от страшного места. Единственным спокойным конем в этом табуне, был скакун шамана. Дартак неподвижно сидел в седле, выпрямив спину и наклонив вперед голову, сжимая обеими руками свой тотемный жезл, держа его перед собой. Глаза его были закрыты. Когда отряд Сегая и Вайнака приблизился, Дартак открыл глаза и повернулся к ним, словно только их он и ждал.

– В логове только самка. Детеныши еще не родились. Мы успели вовремя.

Всадники, услышав его слова, радостно загомонили.

– Тихо! – подняв руку, властно прикрикнул старый шаман – Ждем остальных.

Кочевникам понадобилось больше часа, чтобы собраться воедино. Военные вожди, шаманы и охотники вновь устроили совет. На этот раз прямо в седлах.

– К логову с моими воинами пойдут Лавра и Дартак – взял слово Найх – Остальные в прежнем составе окружат логово и будут наблюдать за округой. Самец на охоте и может вернуться в любой момент.

Разъехавшись в разные стороны, кочевники охватили пустошь большим кольцом с более или менее равными промежутками между отрядами. Как и сказал Найх, Лавра и Дартак уехали с ним к вырытой в земле норе, где находилась самка химеры. Вайнак теперь демонстративно держался от Сегая на большом расстоянии. Но юношу это совсем не трогало. Плевать, что там себе придумал этот дурак. Несмотря на то, что всадники находились в достаточном удалении от логова хищников, лошади все равно продолжали нервничать. Большинство всадников гладило их гривы и успокаивающим тоном разговаривали со своими скакунами. В отличие от них, Пятнаш под Сегаем, вел себя на удивление спокойно, даже изредка пощипывал траву. Все-таки юноша не ошибся, выбирая себе скакуна. Яростный рёв, раздавшийся с пустоши, заставил вздрогнуть всех. Это охотники добрались до самки, выманив её из норы. От этого звука Сегай непроизвольно сглотнул слюну. Пятнаш дернул головой вверх, фыркнул и сделал несколько шагов назад. И на этом успокоился, лишь задышал чаще, раздувая ноздри. Чего не скажешь о других лошадях. Ржание слилось в единый хор с руганью всадников. Кони вставали на дыбы, лягались, некоторые даже пытались укусить седоков. Вокруг творилась форменная свалка. Именно поэтому они и пропустили появление самца химеры. Безмолвный как сама смерть, он возник рядом с кочевниками, отчаянно пытающимися успокоить своих коней. Когда один их скакунов упал вместе с всадником на бок, никто даже сначала не понял, что произошло. Лишь брызнувшая фонтаном из разорванного горла коня кровь, привела в чувство ближайших к нему кочевников. Надо отдать должное, никто из степняков не обратился в бегство. Отчаянно стегая своих коней, опытные охотники пустили их вокруг хищника, выхватывая на скаку луки и стреляя в зверя. С такого близкого расстояния, даже прочнейшая чешуя покрывающая тело самца, не выдерживала ударов острых железных наконечников. Стрелами нанести смертельную рану такому могучему существу как химера было невозможно. Но не это было их задачей. Они стремились раздергать внимание химеры и дать время шаманам нанести смертельный удар магией. Вот только в их отряде были не опытные шаманы, а два растерянных ученика, один из которых не имел даже тотемного жезла. А утыканный стрелами разъяренный хищник метался среди всадников. Тяжелые лапы с ужасающими когтями, с легкостью рвали кожаные доспехи кочевников, раздирали плоть и ломали кости. Еще сильнее доставалось лошадям. Они испуганно ржали, отказывались повиноваться и вставали на дыбы, пытаясь сбросить седоков и умчаться подальше от свирепого чудовища. Вайнак, даже не попытался достать свой жезл из-за пояса, развернул коня и яростно нахлестывал его своей плеткой, оставляя кровавые полосы на шкуре животного, но тот и без понукания стремился убраться прочь. Пятнаш под Сегаем, хрипел, нервно переступал ногами и косился на чудовище беснующееся неподалеку. Теперь всадник с трудом удерживал перепуганного жеребца на месте. Сегай покрутил головой, в надежде увидеть Дартака или Лавру, но те очевидно были все еще заняты самкой у логова. А кочевники вокруг продолжали умирать. Но вот сквозь разрозненный строй Куниц прорвался всадник с конским хвостом на шлеме и тотемным жезлом в высоко поднятой руке. Саттук хрипло гаркнул что-то, и в химеру ударила молния. Вот только хищник в последний момент почувствовал опасность и резко отпрянул в сторону. Упавшее с небес ослепительное ветвистое копьё ударило в то место, где секундой раньше стоял зверь, и лишь немного опалило бок чудовища. Моментально сориентировавшаяся химера, повернула окровавленную морду в сторону обидчика. Яростно зарычав, хищник прыгнул на всадника. Тот попытался прикрыться своим конем, и это частично ему удалось, ядовитые клыки химеры впились в шею животного. Но все же химера достала и Саттука, ударом левой лапы располосовав ему правый бок и выбив его из седла. Увидев эту картину, те из кочевников, кто был способен двигаться, бросились в разные стороны, торопясь убраться как можно дальше. Тем временем подмяв под себя лошадь, химера уперла передние лапы на бьющуюся в агонии тушу коня и вытянув шею в сторону поверженного всадника издала рёв полный ярости и боли. Сегай понял, что в следующую секунду шаману Жеребцов наступит конец. Но не захотел беспомощно наблюдать. Не смотря на запрет Дартака, популярно объяснившего ему накануне, о смертельной опасности которой Сегай подвергся использовав для заклинания свою кровь, он достал клинок подаренный учителем из ножен и полоснул лезвием по правой ладони. Выпустив нож из рук, он схватил аркан и раскручивая его над головой по дуге направил Пятнаша к стоящему к нему спиной хищнику. Петля аркана опустилась на шею химеры ровно в тот момент, когда хищник сделал шаг по направлению к беспомощной жертве. И Сегай всей своей душой пожелал остановить смертоносную тварь. Как тогда, с Гиртом. Не дать ей добить Саттука. Аркан вспыхнул багровым и Сегай, что есть силы, дернул его на себя затягивая петлю. Багровый цвет натянутой струны аркана, сменился алым, и вдруг натяжение пропало. Не выдержавшая чрезмерной магической нагрузки веревка осыпалась пеплом. Но за мгновение до этого Сегай успел увидеть, как в воздухе кувыркается отделенная от тела голова химеры. А все еще повинующаяся его рывку алая нить продолжала движение, таща за собой какую-то белесую субстанцию. Когда полупрозрачное бесформенное облачко буквально врезалось в Сегая, тут же в его голову ворвалась настоящая буря эмоций. Чужих эмоций. Боль. Ярость. Страх. Сегай обхватил голову руками и застонал. У него возникло ощущение, что голова вот-вот разлетится на куски. Почувствовав рядом присутствие врага, ярость чужака взяла верх над другими эмоциями и он напал. Ученик Дартака понял, что чужак пытается разорвать и поглотить его Я. И дал чужаку отпор. К его несказанному удивлению и радости, бывший н´кай понял, что он ни в чем не уступает своему противнику. Пока они боролись, Сегаю показалось, что прошла вечность. Хотя на самом деле противостояние длилось всего несколько секунд. Очнувшись, он обнаружил себя по-прежнему сидящим в седле. Убив химеру, он совсем не ожидал, что сможет вырвать саму сущность опаснейшего хищника, а потом вдобавок поглотить её. Теперь зверь – часть его самого. Голова немного болела и кружилась, и чтобы не вывалиться из седла, Сегай из всех сил вцепился в гриву Пятнаша. Топот множества копыт заставил его поднять голову. К месту схватки во весь опор скакали воины Найха во главе с Дартаком. Какое-то подспудное чувство заставило Сегая ткнуть пятками Пятнаша и направить скакуна к телу поверженного хищника. Конь, постоянно мотая головой, довольно неохотно приблизился к смердящему кровью и палёной шерстью трупу. Прислушавшись к себе, Сегай чуть повернул коня в сторону. Туда где в траве лежала голова зверя. Головокружение постепенно проходило. Спешившись, юноша невольно вздрогнул, узрев оскаленную пасть хищника, но тем не менее крепко ухватился за рога зверя и поднял свой трофей с земли. Голова хищника оказалась довольно тяжелой. Тем временем, стоящего с головой в руках Сегая окружили всадники.

– А ну не лапай её руками, грязный н´кай! – Сегай узнал голос ученика Лавры.

– Мне нужны его рога. Они мои! – не терпящим возражения голосом произнес Сегай и с вызовом посмотрел на Вайнака.

Сквозь окруживших Сегая всадников протолкались Лавра, Гайтан и Найх. Глаза Лавры гневно горели:

– Это общая добыча! По какому праву твой ученик хочет присвоить себе голову химеры? – обратилась шаманка к учителю Сегая.

– Мой ученик убил зверя. Это его законная добыча – обвел тяжелым взглядом Лавру, Вайнака и Гайтана тяжелым взглядом Дартак. Никто не посмел ему возразить. По негласному закону охоты, первым трофеи выбирает нанесший смертельный удар.

– Мне нужны только рога – повторил Сегай.

– Забирай! – прозвучал приказ Найха. Лавра недовольно скривила губы, но возразить не посмела. А вот Вайнак, одарил Сегая полным лютой ненависти взглядом.

Сегай прижимавший все это время окровавленную голову хищника к себе, сначала расслабился. Никто не отнимет его трофей. А потом растерялся. Он понятия не имел, как ему отделить рога от головы. На помощь ему неожиданно пришел Фазим.

– Дай сюда. Сам ты только испортишь их.

Кивнув, Сегай протянул голову зверя охотнику. Для этого ему пришлось изрядно напрячь руки. Кочевники тем временем стали понемногу расходиться. Нужно помочь раненым и похоронить павших, да и собрать остальные трофеи. Химеры были весьма ценной добычей. Особенно для шаманов. Смотря, как Фазим ловко орудует массивным ножом, юношу вновь захлестнули чужие эмоции. Не так, как в первый раз. Теперь сам Сегай полностью контролировал ситуацию. Химера могла лишь транслировать свои мысли и чувства, но повлиять на победившего её ученика шамана зверь не мог. Но ощущение двойственности было столь необычным, что бывший н´кай буквально замер в неподвижности, наблюдая за ловкими и уверенными движениями старого охотника. Сначала Фазим поддел кожу на обрубке шеи и просунув лезвие между черепом и шкурой, парой плавных движений рассек её сначала наискосок вправо, а затем влево. Так, как надрез был сделан «изнутри», прочнейшие чешуйки не помешали разделке. Задрав получившийся лоскут шкуры, Фазим срезал остатки мышц и начал резкими, точными движениями, в буквальном смысле вырубать рога из черепа. Химера внутри Сегая, тоскливо поскуливала при каждом ударе тесака, вонзавшегося в череп. От смешанных эмоций зверя внутри, его отвлек посторонний звук. Чьё-то завывание. Покрутив головой вокруг, взгляд Сегая остановился на группе Жеребцов, обступивших кого-то. Ученик Дартака подошел к ним, узнав его, Жеребцы немедленно расступились, пропуская его вперед. Его учитель стоял к нему спиной, заслоняя источник звука, Дартак словно почувствовал присутствие Сегая и повернулся к нему, встретился с учеником взглядом, и с сожалением покачав головой, отступил в сторону. На траве залитой кровью, лежал шаман Жеребцов. Рана Саттука была ужасной. Когти химеры располосовали правый бок и часть спины. Больше всего Сегаю не понравился цвет крови. Очень темный. Очевидно, когти химеры задели печень. Рана однозначно была смертельной. Удивительно, что Жеребец вообще еще дышал. Рядом с братом, стоя на коленях тоскливо, на одной ноте выл Саман. Именно этот звук и привлек внимание Сегая. Стоя рядом и слушая этот протяжный вой, Сегай неожиданно уловил белесую дымку вокруг раны Саттука и желтые искры, нет-нет, да мелькающие в вытекающей из раны крови, одновременно остро почувствовав привкус железа на языке. И тут же уловил отголосок мысли хищника сидящего в нем – сожаление об уходящей впустую жизненной силе и пропадающей душе добычи. Белесая дымка это душа Саттука? А желтые искры, мелькающие в крови – это его жизненная сила? Юноша недолго пребывал в шоке от этих открытий.

– Учитель – обратился Сегай к наставнику – Можно я попробую?

Дартак непонимающе уставился на ученика. Но тот, видя, что время Саттука истекает, не дожидаясь разрешения, бухнулся на колени напротив подвывающего Самана, уверенно положил руку на окровавленный бок умирающего. От прикосновения Сегая к одной из искорок в крови, химера внутри него радостно вскинулась «Добыча! Поглотить!». Сосредоточившись на этих ощущениях, Сегай резко одернул хищника «Нет!». Тот недовольно заворчал, но уступил. Усилием воли, подхватив эту искорку, Сегай заставил её вернуться обратно в тело Саттука. И у него получилось. Только стоило ему отпустить её, как она тут же выскользнула назад. Так не пойдет. Сегай вновь подхватил искру, вернул её в тело шамана Жеребцов, а затем зажал рану обеими руками. Ему нельзя выпускать искры, иначе Саттук умрет. Но он не может удерживать искры жизни в нем бесконечно, нужно сделать что-то еще. Рана. Нужно остановить кровь и стянуть рану. Но прежде нужно заняться поврежденной печенью. Вот только как это сделать? Химера фыркнула. «Ты знаешь?» Химера фыркнула снова. Сегай понял, она знает. «Помоги». Недоумение. Зачем удерживать жизненную силу в добыче, если можно поглотить? «Помоги». Недовольство. Но все же Сегай почувствовал, как в теле Жеребца прекращается кровотечение, и поврежденный орган срастается. А затем под его пальцами сходятся края ран, нанесенных когтями. Сегай хотел было отпустить искру, но увидел, что дымка души шамана все равно просачивается сквозь его пальцы. Слишком мало жизненной силы осталось в теле Саттука. «Помоги» - вновь обратился он к хищнику, но тот в ответ угрожающе зарычал. Свои силы он больше отдавать не собирался. И тогда юноша стал отдавать свои. Химера испуганно заскулила. Но ученик шамана был неумолим. И поняв, что вместе с Сегаем погибнет и он сам, хищник все же поделился частью своей силы.

– Все – прохрипел Сегай, отнимая руки от тела Саттука и чувствуя слабость во всем теле, стал заваливаться набок. Сильные руки Дартака подхватили его под мышками и уложили на траву. Под голову тут же кто-то сунул свернутую куртку, а в губы ткнулась фляжка с настойкой тикха. Проглотив горькую настойку, огнем взорвавшуюся в желудке, Сегай уставился в безбрежную синеву неба, чувствуя, как по телу разливается тепло и оно наливается тяжестью. Люди вокруг шумели, задавали какие-то вопросы, но он никого не слушал. Просто смотрел в небо и улыбался. А потом уснул.

 

Глава 8.

Глава восьмая.

Ближе к вечеру Аксель, глядя на все еще не пришедшего в себя после устроенной Грифом трепки Гракона, решил, что тому просто жизненно необходима добрая порция вина. Для успокоения нервов. Собрав всю группу, он озвучил свои намерения, добавив, что затраты на «лечение», он берет на себя. Его предложение быстро нашло горячую поддержку у студентов. Даже Эзра в этот раз не отказался составить им компанию. Бэфр тут же сказал, что они с Акселем на днях нашли отличное местечко и вызвался его показать. И вот дружной толпой, они завалилась в трактир со странным названием «Улыбка Тени», который всю дорогу нахваливал Бэфр. Наверно пытаясь оправдать название, внутри всегда царил полумрак. Хотя возможно этому было более прозаичное объяснение, хозяин попросту экономил на свечах и не мыл окна, даром, что жил в столице, да еще не так далеко от Университета Магии. Но по заверению все того же Бэфра, цены на выпивку и еду, а также вполне сносное их качество компенсировали это небольшое неудобство. Для небогатых студентов в самый раз. Юные маги, скопом ввалились внутрь и усаживаясь за столы, потребовали мяса и вина. А затем, забавляясь, налепили на стены светящиеся магические шары, озарившие солнечным светом все помещение. Яркий магический свет, к сожалению, не пошел на пользу внутреннему убранству трактира. Сразу стало видно, что не только окна не видели мокрой тряпки - давно немытые полы, жирные пятна на занавесках и въевшееся в столешницы разлитое вино и пиво. Вот, что предстало взору студентов. Веселье быстро пошло на убыль. После чистой, светлой трапезной Университета, грязный трактир казался загадочной дамой, с которой неожиданно сдернули вуаль, открыв морщинистое лицо древней беззубой старухи.

– Ну и помойка же здесь – Аксель брезгливо оглядывался – и как это в прошлый раз я этого не заметил?

– Наверно потому, что тогда было темно, и мы уже были пьяны – поддержал его Бэфр.

Студенты завертели головами и стали принюхиваться к запахам трактира. К кислому запаху пролитого пива, примешивался слабый запах рвоты, которым тянуло от одного из углов.

– Пойдем отсюда – решительно встал Норт – не хочу сидеть в таком свинарнике.

Все поддержали его одобрительными криками. Хозяин трактира, видя как все двенадцать клиентов разом покидают его заведение, бросился к ним и заламывая руки запричитал:

– Господа, господа! Куда же вы? Вино уже несут! Мясо жарится!

– Сначала вычистите эту конюшню, уважаемый! – бросил Патос, проходя мимо владельца заведения.

Еще какое-то время вслед им неслись обиженные крики трактирщика, вопящего о том, кто же теперь заплатит за готовящееся мясо. Через пару кварталов они нашли другой трактир, под названием «Соловьиная трель» и вошли внутрь. Он разительно отличался от «Улыбки Тени». Большие окна, чистые широкие столы со скамьями стоящие в центре зала. Слева располагалась стойка, за которой стояла пышногрудая женщина в белом фартуке и чепце, а справа была сколочена небольшая сцена, где ссутулившись на трехногом табурете, лениво перебирая струны, сидел старый бард. Когда молодые люди вошли, он поднял голову и повернулся в их сторону. Старик был слеп. Белые бельма глаз выглядели жутковато, и студенты в замешательстве остановились.

– Не бойтесь господа – звонкий голос трактирщицы вывел их из оцепенения – старый Курт не кусается. Он на всех кто видит его в первый раз, так действует. Лучше присаживайтесь и послушайте, как он поёт.

– Всем вина и мяса – Аксель первым шагнул к столу. – А ты Курт, спой нам, что-нибудь, пока несут наш заказ.

Старик выпрямился на стуле и на удивление сильным голосом запел. Баллада повествовала о подвиге юного лучника, служившего на границе земель княжества и степей Уртака, а также о девушке, что ждала его со службы. Песня была красива и печальна, потому, что в конце неё лучник погибал, прикрывая отход разведчиков, спешивших оповестить гарнизон о наступлении кочевников. Слушая песню, Эзра вдруг почувствовал, как комок встал в горле. О нападениях степняков он знал не понаслышке.Принесенное вино, оказалось как нельзя кстати. Сделав жадный глоток, Танн закашлялся. Вино оказалось довольно крепким. Впечатленный песней Аксель встал из-за стола, поднял кружку с вином и чувством произнес:

– Загоним грязных кочевников так далеко в степь, чтобы они не одну сотню лет, боялись подходить к нашей границе! За магию! За нас!

И он опрокинул кружку себе в горло, под дружный рев одобрения остальных студентов. Затем шумно выдохнул и заорал:

– Еще вина! И где наше мясо!? Курт! Спой нам, что-нибудь веселое!

Постепенно, зал наполнялся завсегдатаями. Они с легким удивлением косились на компанию молодежи, одетую в мантии студентов Университета Магии и перешептывались между собой. Студенческая пьянка продолжалась почти до полуночи. Курт к концу вечера совсем охрип и не мог больше петь. Студенты же требовали еще песен и вина. В конце концов, хозяйка выставила изрядно напившихся студентов вон, нещадно ругаясь и хлеща их полотенцем, потому как Бэфр ущипнул её за пышный зад. Правда ругалась она больше для проформы, а полотенцем старалась не попасть в лицо, так как чаевые студенты оставили более чем хорошие. Так хохоча, они вывалились из трактира. Пошатываясь и петляя, в обнимку друг с дружкой, во всю смеясь и горланя непристойности, временами пытаясь нестройным хором, что-то петь, они направились в сторону Университета. Вот только путь их быстро был прерван патрулем ночной стражи.

– Так-с, господа. Почему нарушаем городской указ, за номером восемьсот семьдесят два, о соблюдении тишины в ночное время в жилых кварталах столицы? А ну-ка предъявите бумаги, удостоверяющие ваши личности – заложив руки за спину, словно из ниоткуда вырос перед студентами здоровенный усатый амбал, в начищенной до блеска кирасе и мечом на боку. Из прорезей остроконечного шлема, наполовину закрывающего верхнюю половину лица, холодно с прищуром на них посмотрели стального цвета глаза.

– Если конечно у вас таковые имеются – после небольшой паузы добавил он с ехидством.

За его спиной мгновением позже выступили из темноты боковой аллеи четверо солдат с короткими копьями.

– Гспдин, стражник… ик – мы всего лишь… ик..мир… ик ..ные стуэнты… – заплетающимся языком попытался объясниться Бэфр, отчаянно держась за плечо Гракона.

– Разве вы не видите, мы маги! – медленно выговаривая слова, поддержал приятеля Аксель и гордо задрал подбородок.

– Вижу только пьяных в стельку юнцов, нарушающих покой благопристойных горожан.

– Юнцов?! – вперил гневный взгляд в стражника Фикт и покачиваясь шагнул вперед.

Командир патруля презрительно скривил губы и демонстративно положил ладонь на рукоять меча. Остальные стражники разошлись в стороны и не смотря на численное преимущество студентов, довольно ловко взяли их в полукольцо и направили на них копья.

– Пройдемте-ка с нами господа… маги.

В ответ студенты с мрачными лицами сгрудились еще плотнее. Сжатые кулаки и хмурые взгляды ясно говорили о том, что без боя они сдаваться, не намерены. Обстановка стремительно накалялась. Но до того как началась драка, в конфликт вмешалась третья сторона.

– Добрый вечер сержант. Благодарю вас, но дальше я сам займусь этими оболтусами.

За спиной у солдат появился щеголеватый учитель пятой группы. Стражники недоуменно уставились на пришельца.

– Господин…?

– Магистр Раск.

– Простите магистр Раск – с легким поклоном ответил сержант стражи – но я вынужден задержать ваших студентов.

– Для чего?

– Э-э… – растерялся сержант, но быстро собрался и выпалил – за нарушение общественно порядка!

– Я спросил, с какой целью вы собрались их задержать, – покачал головой магистр – а не за, что.

– Они должны понести наказание, за свой поступок – отчеканил стражник.

– С этим, я пожалуй смогу помочь – с ироничной улыбкой сказал маг и шагнув вперед, сделал хитрый пасс пальцами в сторону студентов.

Бедолаг тотчас же буквально вывернуло на мостовую, многие попадали на колени, судорожно изрыгая содержимое желудков. Моментально побледневшие стражники, опустив копья, наблюдали за экзекуцией. В их глазах даже читалась жалость к нарушителям. Через несколько минут абсолютно трезвые студенты, слегка пошатываясь от слабости стали один за другим подниматься с мостовой.

– Еще один маленький штрих – магистр взмахнул руками и что-то буркнул себе под нос. Все дружно повернули головы на непонятный хлюпающий звук. Из аллеи, откуда появились стражники, выползло нечто. Больше всего оно походило на полупрозрачного слизня. Только огромного, размером не уступающего взрослому мужчине. Магистр пробормотал что-то еще, и слизень устремился к студентам, и стал вбирать в себя все нечистоты исторгнутые студентами. При этом, существо тщательно огибало их обувь. Меньше чем за минуту закончив уборку, изрядно помутневший «слизень», все с тем же хлюпающим звуком, довольно шустро уполз обратно в темноту аллеи.

– Надеюсь, вы удовлетворены сержант? – дождавшись кивка ошарашенного блюстителя порядка, магистр продолжил – за сим, предлагаю считать наказание полученным. Я лично препровожу господ студентов до Университета.

– Конечно магистр – не посмел возразить стражник, отвесив быстрый поклон, он рявкнул на своих подчиненных и поспешил ретироваться. Солдаты не заставили себя долго уговаривать и дружно бросились, за своим командиром, с неподобающей их статусу быстротой. Пары демонстраций магической силы со стороны магистра хватило, чтобы стражникам самим захотелось убраться как можно дальше от магов. На простых людей магия всегда производила неизгладимое впечатление. Да и сами студенты, подвергшиеся ее воздействию, выглядели довольно ошарашенными. Широко раскрытыми глазами они продолжали таращиться в сторону аллеи, в которую уполз слизень.

– За мной – скучным обыденным голосом сказал преподаватель и не оглядываясь двинулся в сторону Университета Магии. Пристыженные и униженные студенты, в полной тишине последовали за своим экзекутором, все еще обливаясь холодным потом и с дрожащими от слабости коленями. Дойдя до университетских ворот, кивком поприветствовав двух стражников охранявших вход на территорию учебного городка, магистр встал у правой створки ворот и обернулся к понуро опустившим головы студентам.

– Надеюсь, этот случай станет для вас уроком, который вы запомните на всю свою жизнь – начал магистр, похлопывая зажатыми в правой руке перчатками по левой ладони – для мага, слова «честь» и «достоинство» не пустой звук. И если вы сами падаете в грязь лицом, вы оставляете грязь на облике всего Университета. Подумайте над этим на досуге. Так как это ваш первый проступок, то магистру Нотелю – при звуке имени своего куратора все двенадцать студентов одновременно вздрогнули, чем вызвали кривую ухмылку магистра Раска – мы сообщать ничего не будем. И еще. Вам просто несказанно повезло, что я оказался рядом. Последствия могли быть самыми непредсказуемыми – магистр сделал паузу, глядя на не верящих, что отделались легким испугом великовозрастных балбесов, рассмеявшись, прикрикнул на них – А, ну марш по своим кроватям!

Группа номер четыре не заставила просить себя дважды, со всех ног почти в полном составе бросилась выполнять его указание. Только Эзра остановился рядом с магистром и проникновенно выдохнул:

– Спасибо Вам – чем заработал снисходительный хлопок по плечу. Маг уже прошел несколько шагов, как вдруг повернулся к студенту смотрящему ему в спину, словно почувствовав его взгляд и спросил:

– Что-то еще?

– Почему вы решили не сообщать ничего магистру Нотелю? Разве это не нарушение Устава Университета?

Хех… – усмехнулся Раск – Я такой же преподаватель как и он, и вправе принимать самостоятельные решения – немного помолчав добавил – и в отличии от него, я еще не забыл, что значит быть молодым – затем отвернулся и направился по своим делам. Эзра еще какое-то время смотрел ему вслед, обдумывая слова магистра, в который раз сожалея, что ему достался в преподаватели не Раск или Довен, а затем развернулся и проследовал к своему домику.

Следующим утром Эзра поднялся раньше всех. Для начала ополовинив кувшин с водой, стоявший у изголовья кровати, а затем с трудом растолкал Магрила.

– Дружище, ты не мог бы одолжить мне серебрушку?

– Рехнулся? – дыхнул ему в лицо перегаром тот – Ты и так считай, разбогател на свитках. И вообще имей совесть, дай поспать!

– Да, но вчера я потратил рути на вино в компании своих друзей – не унимался Танн – И теперь мне не хватает серебряной на… одну вещь. Очень важную для меня вещь. Пожалуйста. Я же все верну.

– Ладно – почти сразу сдался Магрил, поняв, что чем быстрее тот получит желаемое, тем быстрее отстанет от него – сейчас посмотрю, что там осталось после вчерашней попойки.

Несмотря на мучавшее его похмелье, Эзра улыбнулся. Вчера они действительно хорошенько набрались. Даже он решил, изменить своим привычкам, о чем не жалел. Воспоминания от того, что вчера повеселились от души и от знакомства с магистром Раском, пусть мимолетного и несколько необычного, отставили после себя все же благоприятное впечатление.

– Вот держи – серебряная монета перекочевал в ладонь Эзры.

– Спасибо друг – проникновенно поблагодарил он Магрила.

– А-а… – отмахнулся тот, жадно припав к кувшину с водой, затем со стоном вновь повалился на кровать – проклятье, все вино же вышло, отчего похмелье то осталось?

– Ум-м – поддержал его разбуженный их препирательствами, со своей кровати Трувен.

– Пожалуй, нужно как можно скорее попросить Грифа научить нас заклинанию, избавляющему от похмелья – выдал Эзра. Синхронным мычанием с ним согласились оба его соседа. Тщательно осмотрев свою униформу, он пришел к выводу, что она выглядит вполне пристойно и почти не мятая. После чего оделся. С кряхтением натянув сапоги, он разогнулся и шумно выдохнув, поднялся на ноги. От резкого движения он покачнулся и поморщился. Любое, даже самое легкое напряжение отдавалось в голове ударами кузнечного молота. Выйдя на улицу, Эзра почувствовал себя немного лучше. Все же по комплекции он превосходил и худосочного Магрила и не отличавшегося ростом Трувена, поэтому похмелье переносил немного легче них. К тому же ему не терпелось получить свой заказ. Потому на секунду прикрыв глаза и глубоко вздохнув, он решительно зашагал в сторону ювелирной лавки.

– Здравствуйте, молодой человек – узнав его, расплылся в улыбке ювелир, и сразу поинтересовался – вы принесли оговоренную сумму?

– Могу я увидеть результат ваших трудов? – звякнув кошельком, задал встречный вопрос Эзра.

– Естественно – делано возмутился лавочник, не отрывая жадного взгляда от кошеля студента.

Танн выжидающе приподнял левую бровь.

– Ах, ну, что за клиент пошел – отработанным жестом всплеснул руками ювелир и достал из-под прилавка небольшую бархатную подушечку, на которой лежал кулон из горного хрусталя в серебряной оправе. Дав Эзре увидеть его, толстяк быстро накрыл изделие ладошкой и выразительно посмотрел на кошель покупателя. Эзра покорно развязал его и осторожно высыпал его содержимое на прилавок. Облизнув губы, лавочник поставил подушечке сбоку и принялся пересчитывать монеты.

– По-до-жди-и-ите, молодой человек – одернул он студента, протянувшего было руку за кулоном – деньги любят счет!

– Вы думаете, я вас надуть хочу? – вспыхнул Танн.

– Что вы, что вы – замахал руками ювелир – но все же – наставительно поднял он палец – доверяй, но проверяй!

Эзре пришлось терпеливо дождаться, пока лавочник, шевеля толстыми губами, пересчитает все монеты и только после этого получил в руки свой кулон. Осмотрев его, он удовлетворенно крякнул и убрал в свой опустевший кошель.

– Благодарю – кивнул он лавочнику и повернулся к выходу.

– Приходите еще – довольно улыбаясь, ювелир сгреб монеты в свою ладонь и зажмурился от удовольствия, слушая их звон, когда ссыпал их в свой кошель.

В приподнятом настроении Эзра возвращался в университет, даже головная боль отошла на второй план. По дороге он мысленно успел прокрутить ритуал наложения чар сотню раз. И вот теперь он буквально в одном шаге от воплощения своей идеи в реальность. Приятная дрожь охватила его тело, и он ускорил шаг.

– Осторожно! – раздался предостерегающий девичий голос, но было поздно. Замечтавшись, он с размаху налетел на рыжеволосую девушку с ученической сумкой, перекинутой через плечо, выходившую из ворот университетского городка. От столкновения с превосходящим её по комплекции Эзрой, девушка отлетела к кованой створке, от души приложившись об неё спиной. Видимо от удара из нее вышибло весь воздух, потому как она, выпучив глаза и чуть согнувшись, судорожно пыталась сделать вдох, широко открывая рот.

– Богиня милосердная! Прошу простить меня – бросился к ней Эзра, и протянул было руки, чтобы поддержать хрупкую девичью фигурку, как натолкнулся на полный ярости взгляд пострадавшей.

– Суна Арк Тамина Кайго Литир – скороговоркой выкрикнула девушка, одновременно вытянув в сторону Танна растопыренные пальцы, с которых немедленно сорвался поток обжигающе холодных снежинок. Эзра с ужасом почувствовал, как его тело отказалось ему повиноваться. Мышцы словно замерзли, превратив его в ледяную скульптуру, местами покрытую тонкой корочкой льда и инеем, застывшую в нелепой позе. Он мог только вращать глазами, медленно моргать, да с трудом дышать. Тело полностью одеревенело. Даже пошевелить пальцами не получалось.

– Похож на замороженную ворону – пару секунд спустя прокомментировал кто-то ехидным девичьим голоском сбоку. Скосив глаза влево, Эзра узрел еще двух девушек в форме университета – Заводишь друзей Белка?

Рыжеволосая сощурив глаза, резко повернулась к говорившей и процедила:

– Не твоё дело Трисса.

– Ну, если ты всегда делаешь это таким образом – продолжила Трисса прежним тоном – то неудивительно, что до сих пор их у тебя нет – и весело рассмеялась вместе с подругой. Названная Белкой рыжеволосая студентка побагровела и сжала кулаки, так, что костяшки побелели.

– Идем, Пьела, оставим влюбленных наедине – со смехом произнесла Трисса, и Эзра услышал звук удаляющихся шагов.

– Ты! – взгляд повернувшейся к нему Белки не предвещал ничего хорошего. Она воздела указательный палец вверх, почти уперев его в кончик носа Танна и сощурив глаза, сначала выдавила сквозь зубы – Из-за тебя… – но потом, все же сорвавшись на крик – Идиот!

Эзра же не в силах пошевелиться, думал совсем о другом. Надо же было так глупо подставиться под заклинание. Хотя, что он мог ему противопоставить? У него «светлячка» то не выходит вызвать. Да и не ожидал он от хрупкой девушки такой реакции. Затем мелькнула мысль о том, что девчонка то ничего, симпатичная даже. Когда она приблизилась к нему, он ощутил аромат ромашки, исходивший от её волос. Еще он заметил вышитого серебряной нитью грифона на ее воротнике – такая нашивка означала, что Белка учится уже на третьем курсе университета. Девушка же тем временем обошла его и направилась в город. Тут голос подал один из стражников охраняющих ворота, до этого не вмешивающихся в происходящее:

– Госпожа, постойте!

– Что еще? – послышался раздраженный голос Белки.

– А, что с молодым человеком делать нам?

– Ничего. Этот осел, скоро сам оттает – последовал ответ и постукивая каблучками по мостовой, девушка удалилась.

– Ну, ты парень и попал – в поле зрения Эзры появилась ухмыляющаяся рожа стражника.

Эзра мысленно застонал. Корочка льда тем временем действительно начала подтаивать и трескаться. К мышцам стала возвращаться чувствительность. Ощущения при этом были весьма болезненными. Через пару минут, неуклюже переставляя затекшие ноги и стуча зубами от холода, сопровождаемый смешками стражников Эзра все-таки смог продолжить свой путь. Одежда от растаявшего льда и инея промокла насквозь, и Танн теперь всем телом чувствовал каждое дуновение ветерка. Добравшись до своего домика, он первым делом сменил мокрую ученическую форму на свою простую одежду, ту в которой прибыл в университет из Акто. На недоуменные взгляды своих соседей по комнате, он не обратил внимания, те все еще не совсем отойдя от похмелья вопросов задавать не стали. Магрил лишь, глянул в сторону окна, увидев за ним ясный день, покосился на натекшую с одежды приятеля лужу, пожал плечами и вновь откинулся на подушку. Эзра тем временем, сложил все приготовленные для ритуала вещи в свою сумку. Выйдя в коридор домика, он украдкой огляделся - не идет ли кто, и осторожно стараясь не шуметь, забрался на чердак по неприметной лесенке в дальнем углу коридора. Тихонько опустив крышку люка на место, он подошел ближе к круглому духовому оконцу. Смахнув пыль с пола, начал выкладывать из сумки свои заготовки. Мелом принялся чертить прямо на досках пентаграмму и немедленно столкнулся с проблемой. Доски хоть и были изначально достаточно плотно подогнаны друг к другу, рассохлись и теперь имели между собой зазоры, тем самым нарушая целостность рисунка. Пришлось частично пожертвовать одной из свечей, при помощи воска в нужных местах замазывать щели. Потом измазавшись в чердачной пыли, замазывать в свою очередь воск, по которому мелок упорно скользил и переставал писать уже и на дереве. Правда, это тоже помогло слабо. В итоге пришлось на месте залепленных воском щелей, сыпать соскобленную ножом с мела крошку замыкая контур пентаграммы. Работая Эзра весь покрылся испариной, то и дело утирая катившийся градом со лба пот. Совсем некстати вновь разболелась прошедшая, было голова. Но Эзра был полон решимости закончить задуманное, во чтобы то ни стало. Его упорство через пятнадцать минут было вознаграждено, довольно таки неплохо начерченной магической пентаграммой. Расставив свечи в нужно порядке, периодически сверяясь для этого с рисунком на скопированном им пергаменте, приготовил кремень и кресало, проверил, не отсырел ли трут в глиняной чашке с плотной крышкой. Теперь осталось дождаться, когда все обитатели домика пойдут на обед. Ритуал подразумевал четкое и громкое произнесение заклинания, и ему не хотелось выдать свой маленький секрет, привлекая к чердаку ненужное внимание. Через какое-то время захлопали двери по всему дому. В небольшое оконце Эзра с нетерпением наблюдал как медленно, волоча ноги, идут студенты в сторону трапезной.Еле дождавшись, когда на дорожке проходящей мимо их домика никого не осталось, юноша зажег свечи. Положил кулон в центр начертанной пентаграммы и усевшись на колени подле неё закрыл глаза и начал делать серию глубоких вдохов, дабы успокоиться перед предстоящим действием. Получалось из рук вон плохо, сильное волнение перешло в настоящий мандраж, в крови бурлил адреналин, как будто перед смертельной схваткой. Руки тряслись, со лба скатывались тяжелые капли пота. У него даже мелькнула малодушная мысль, бросить эту затею. Но Танн тут же отмел её прочь. На то чтобы окончательно успокоить расшалившиеся нервы, Эзре понадобилось несколько минут. Наконец пододвинув ближе к себе свиток с нужным заклинанием, он приступил к задуманному. Вытянул руки над кулоном, мысленно коснулся знакомого тепла в груди и усилием воли послал его по обеим рукам к ладоням. Затем он следуя инструкциям свитка, с максимальной четкостью представил себе кулон лежащий на полу, мысленно создавая его астральную проекцию, и начал произносить заученную формулу заклинания. Следуя рекомендации учебника, из которого Эзра сделал выписку ритуала, он заставил пустую оболочку представленного им кулона наполняться магией, словно кувшин в который наливают воду. Как следовало из того же учебника, заполненный сосуд немедленно следовало запечатать соответствующей руной. Это была самая важная и самая сложная, часть процесса. К сожалению Танну в этом не мог помочь опыт зачарования свитков. Сейчас требовалось сделать нечто большее. Колдуя над свитком, он просто заполнял магией уже начертанную руну и этим собственно и ограничивался. Это можно было сравнить с тем, как если бы какую-то форму, заполняли горячим воском. Вобрав в себя достаточное количество магической силы, руна на свитке «застывала». Чтобы высвободить эту силу, нужно было лишь прочесть формулу, написанную на нем. В данном же случае, ему предстояло одновременно совместить физическое тело и поддерживая при этом созданную астральную проекцию предмета напитанную магией, совместить их и запечатать руной, получив образом таким артефакт. Громко и отчетливо стал он произносить слова заклинания, постепенно повышая голос, ощущая, как поток тепла направленный из груди в ладони перешел к кончикам пальцев и теплой волной ушел из его рук. В пальцах осталось приятное покалывание, по коже пробежали мурашки, а источник тепла в груди радостно пульсировал, становясь все горячее и кажется, стал немного увеличиваться. Внезапно, в пару ударов сердца источник остыл и в груди поселился холод. Эзру охватила такая слабость, что если бы он не успел выставить вперед руки, то упал бы прямо на свою пентаграмму. С трудом разлепив веки, Танн уставился на слабо светящийся хрусталь.

– Получилось! – тихо, одними губами выдохнул он. Слабость постепенно начала проходить, холод вцепившийся в его грудь ледяными пальцами стал его отпускать. Он подобрал с пола новорожденный артефакт, и принялся его рассматривать. В его руке и без того слабое свечение кулона очень быстро стало пропадать. Эзра в недоумении нахмурился, пытаясь понять, что это может означать. Он прислушался к своим ощущениям, и сразу почувствовал заключенную в кулоне силу. Свечение тем временем окончательно погасло. Подняв с пола свиток с чертежом и формулой, пробежал глазами все пояснения на нем. Но ничего об эффекте свечения артефакта и его угасании там не обнаружил. Зажав кулон между большим и указательным пальцем, Танн поднял его уровень глаз и развернувшись в сторону окна посмотрел на него на просвет. Неожиданно кулон ярко вспыхнул, ослепив юношу. Одновременно с этим в груди полыхнул огнем источник силы, к которому Эзра обращался, когда пытался производить магические действия. С проклятьем на устах он тут же выронил кулон и схватился за глаза. Они слезились и их нещадно щипало. Ругаясь не хуже сапожника, Эзра с остервенением принялся их тереть. Наконец щурясь и усиленно моргая, он попробовал сфокусировать взгляд. Перед глазами тут же заплясали разноцветные пятна. Жжение в груди тоже понемногу утихло. Через пару минут, зрение полностью пришло в норму, и Эзра вновь обратил взгляд на кулон. С опаской протянул к нему руку и осторожно ткнул его пальцем, тут же зажмурившись. Но ничего не произошло. Почувствовав себя немного увереннее, взял его в руку и вновь зажмурился, опасаясь подвоха. Опять ничего страшного не произошло. Открыв сначала один глаз, покосился им на кулон. Слабое свечение, исходящее от кулона заставило изумленно распахнуть и второй. Его удивлению не было предела, когда он увидел, что свечение исходит от магической руны, находящейся внутри кулона. Почему раньше он её не увидел? Рассматривая её, он поворачивал кулон и так и этак, но руна всегда оставалась на месте, строго вертикально, как будто нарисованная на листе пергамента. Хлопнувшая внизу дверь, заставила Эзру вздрогнуть от неожиданности. Увлекшись, он не заметил, как пролетело время, и обитатели домика начали возвращаться обратно. Да и у него самого, засосало под ложечкой. Он то, обедать, еще не ходил. Сунув кулон в кошель, Танн лихорадочно принялся убирать свои вещи и заметать следы ритуала. Прислушиваясь к звукам снизу, он осторожно поднял крышку чердачного люка и высунул в него голову. Никого в коридоре не обнаружив, быстро спустился вниз. Пройдя в свою комнату, и тут никого не застав, закинул сумку с вещами под кровать. Повернулся к зеркалу, чтобы привести себя в порядок и ужаснулся. Он явно недооценил запыленность чердака. Выглядел он сейчас так, что любое огородное пугало обзавидовалось бы. Пришлось немедленно, скидывать одежду. Полив на руки остатки воды из кувшина ополоснул лицо, затемвытер его о внутреннюю подкладку куртки. Приближавшиеся голоса в коридоре, заставили его спешно облачиться в сырую, но чистую форму университета. Когда Магрил и Трувен зашли в комнату, Эзра уже застегивал ремень.

– Ты чего на обед не пошел?

– Да, вот уже бегу. Немного задержался – шагнул за порог Танн.

– Беги, беги. Может еще, что-то осталось – со смехом вдогонку ему крикнул Трувен.

 

Глава 9

Глава девятая.

Теперь каждую свободную минуту, Эзра тратил на тренировку с кулоном. Правда при этом, ему приходилось соблюдать максимальную осторожность и скрывать созданный им артефакт от посторонних взоров. В нем одновременно боролись два чувства – тщеславие и инстинкт самосохранения. Первое кричало о том, что нужно похвастаться перед всеми, особенно перед Грифом и… Белкой. В последнее время, любая мысль о прекрасной фурии, немедленно заставляла его сердце биться быстрее. При этом здравый смысл, настоятельно рекомендовал ему, не выдавать свой секрет. Поэтому сжав зубы, юноше пришлось наступить себе на горло, задавив на корню тягу похвастать и заниматься магией, прячась по углам. Впрочем, с головой погрузившись в этот увлекательный процесс, Танн попросту забывал обо всем на свете. Для этих целей больше всего подошел чердак его домика. Для этого Эзре пришлось вплотную заняться его обустройством. Тщательно смазав петли люка, проведя генеральную уборку на самом чердаке, он отгородил дальний от окна угол самодельной ширмой. Тайком принес туда легкое плетеное кресло, стащив его в одной из летних беседок. По вечерам с удобством расположившись в нем, он раз за разом зажигал магический свет кулона. И каждый вечер пытался создать «Светлячка» самостоятельно. Уже через пару дней занятий он смог вызывать тусклую, быстро угасавшую искру. По мере упорных тренировок, искра становилась все ярче и горела дольше. Через две недели это был маленький, державшийся всего несколько секунд «Светлячок». Но Эзра ликовал. С каждым использованием кулона и самостоятельных попыток, процесс все ускорялся. Еще через неделю, он без труда вызывал магический огонек легким усилием воли, даже не прибегая к произнесению заклинания. Также ему не требовалось никаких вербальных действий при манипуляциях с привязкой «светлячка». Только днем на занятиях и по вечерам в своей комнате в присутствии Трувена и Магрила, он все же произносил формулу вызова. Просто, чтобы не выделяться. Приятели искренне радовались успехам Танна. Даже Гриф, стал относиться к нему чуточку менее отвратительно.

– Сегодня вам балбесам, предстоит ознакомиться с новым приёмом работы с заклинанием «Светлячок» – своим каркающим голосом начал урок магистр Нотель. Он указал на новый холст, висящий на стене, с написанными на нем рунами. Их было четыре. Слева руна «Алум» - привязь. Сверху «Шадра» - создать. Справа «Аким» - свет. А вот нижняя руна была незнакомой.

– Вижу, вы уже все рассмотрели новую руну. Она называется «Игна» - разделение. Благодаря ей, за несколько дней мы узнаем, кто из вас бездельников действительно на что способен – от улыбки Нотеля, напоминавшего сейчас лиса забравшегося в курятник, по спинам учеников пробежал холодок – Да, чуть не забыл. В конце этой недели вам предстоит сдать практический зачет.

По аудитории, разнесся тихий ропот первокурсников. Гриф не переставая улыбаться продолжил:

– Те, кто сдаст его, будут допущены к основным дисциплинам. Неудачники, будут продолжать заниматься лично со мной. И я смею вас заверить, приложу все усилия, чтобы их отчислили. Итак – глядя на ошеломленных студентов, продолжил он – приступим собственно к обучению. Для начала, вам предстоит при помощи уже изученного заклинания и новой руны, создать сразу два «светлячка». Такая связка, да и любая, которая состоит из четырех и более рун, называется конструкт, или как называли её древние - «Печать». Все известные на нынешний момент сложносоставные заклинания, являются «печатями». То есть, собранными магом в строго определенной последовательности рунами, составленными в определённой формы конструкцию. Хорошенько запомните это правило. Руны, собираются исключительно в строгой последовательности. А теперь, с вашего позволения – добавив в голос побольше ехидства, магистр шутливо поклонился – я продемонстрирую действие «печати». «Алум Шадра Аким Игна» - мгновенно вспыхнувший на ладони магистра светлячок, распался на два более мелких, но тут же увеличившихся до прежних размеров и плавно спланировавших на разные углы его стола.

– Вам ясен принцип действия этого заклинания?

– Да магистр – немедленно грянул чуть нестройный хор голосов студентов.

– Теперь, чтобы вам был более понятен смысл моих слов о том, что эта «Печать» покажет уровень ваших способностей, я вам кое-что продемонстрирую – магистр не стал произносить никакого заклинания, просто взмахнув рукой, создал светлячок. После разделил его на целую гроздь светящихся невесомых шариков, немедленно устремившихся к каждому ученику и слегка покачиваясь, зависших перед их лицами. Почти к каждому. На Эзру «светлячка» не хватило. Глядя на своих учеников, застывших с открытыми ртами, магистр разразился довольным каркающим смехом.

– Искусность и сила мага, определяется количеством рун, которые он может собрать в один конструкт за раз или разделить одно заклинание на определенное количество копий, обладающих всеми свойствами оригинала. Ваш покорный слуга, как вы видите, способен разделить заклинание на одиннадцать самостоятельных конструктов. Или собрать «Печать» из одиннадцати рун. К слову, чтобы получить степень магистра, маг должен уметь оперировать десятью. А вот архимаги, способны собирать «конструкты» уже из двенадцати рун. Ну, что ж, вижу вы все еще под впечатлением, от увиденного. Подберите ваши челюсти. Пора приступать к практическому занятию. По традиции начнем с Акселя Фикта. Прошу вас к моему столу.

Вставая из-за парты, Аксель сунул два пальца за ставший вдруг нестерпимо тугим воротник своей рубашки, покрутил шеей. Но волновался он зря. Конструкт у него получился с первого раза. Причем ему удалось разделить его сразу на три «светлячка».За, что он удостоился оценки «недурно», от магистра. Его достижение никто больше повторить не смог. У кого-то, также получилось разделить «светлячок» с первой попытки, у других с третьей или четвертой. Но только на два светящихся шарика. Остался только Эзра. Довольно уверенно подойдя к столу Безумного Грифа, он с легкостью вызвал «светлячок», только вот разделить ему его так и не удалось, даже с десятой попытки.

– А вот и кандидат на отчисление образовался – скалясь во весь рот, магистр Нотель подошел к бледному, не смотря на смуглый цвет кожи Эзре, и похлопав его по плечу добавил – Я не сомневался, что это будешь ты Танн. На сегодня все свободны.

Выйдя на негнущихся ногах из аудитории, Эзра остановился посреди коридора и уставился куда-то в пространство. Все его надежды рухнули. После стольких усилий. Никогда ему теперь не стать магом. Почему бесов «светлячок» не желает разделяться? Ведь после тренировок с кулоном, он запросто может вызвать его. И тут он чуть не хлопнул себя по лбу ладонью. Кулон! Ну, конечно же! Ему нужен второй кулон!

– Аксель! – закричал вслед уходящим сокурсникам Эзра – Барон! Постойте.

Догнав Фикта, Эзра с ходу выпалил:

– Барон, вы должны мне помочь!

– С чего бы это? – удивился тот – И о чём ты вообще говоришь?

– Кулон – сглотнув слюну, тяжело дыша от бега, выдавил Танн – одолжите мне снова ваш кулон.

– И не подумаю – гордо задрав подбородок, отвернулся от него Фикт.

– Это вопрос жизни и смерти – в отчаянии воскликнул Эзра. Но видя, как Аксель удаляется дальше по коридору – Поймите! Если вы не дадите мне его, меня отчислят. Моя дальнейшая судьба зависит от вас.

Аксель остановился. Затем повернулся и спросил:

– Допустим на мгновение, что я его тебе дам. Но хоть убей, я не пойму как это тебе поможет.

– Помните тогда, во дворе я заставил его светиться без заклинания?

– И что с того? – Аксель пожал плечами. Тяжело выдохнув, Танн поник головой и смотря в пол тихо произнес:

– Я покажу.

Поколебавшись несколько мгновений, Аксель снял с шеи свой кулон и протянул Эзре. Тот сжал его в левой руке и полез правой в поясной кошель. Сейчас ему было плевать на секретность, на кону стояла возможность дальнейшего обучения. Когда Эзра вытащил на свет свой кулон, брови Акселя взметнулись вверх, но он все же промолчал, ожидая дальнейшего развития событий. Эзра не заставил его ждать. Подняв руки на уровень груди, держа на каждой ладони по кулону в виде жука. Он не стал закрывать глаза или произносить вслух заклинание. Он поступил так же, как делал последние три недели. Заставил тепло в своей груди скатиться по руке и наполнить магией кулон на своей ладони. Правый артефакт засиял ярким светом. Удовлетворенно кивнув самому себе, Эзра сосредоточился и через пару секунд заставил наполниться магией кулон Акселя, который лежал на другой ладони. Тот сначала несмело мигнул, но быстро разгорелся и стал сиять, но совсем чуточку менее ярко, чем его собрат.

– О-о-о – смог только протянуть Аксель. Эзра широко улыбнулся. У него просто камень с души свалился. Проблема оказалась не такой уж большой. Нужно всего лишь немного потренироваться. Правда, для этого нужно еще уговорить Акселя одолжить ему свой кулон на недельку. Изготовить второй не составило бы труда. Опыт у него уже есть. Вот только где взять на него деньги? Да и нужно учесть, что в прошлый раз жадному ювелиру понадобилась неделя на изготовление заготовки. А вот времени то, как раз у него и нет. Пока все это вертелось у Танна в голове, подсознание выдало еще одну идею. Не став оттягивать её реализацию, Эзра погасив кулоны, тут же вновь направил магию в них, только теперь одновременно в оба. Все получилось безупречно. Одновременно в его руках вспыхнули два маленьких, ласковых солнышка.

– Аксель – бросил умоляющий взгляд на юного барона Танн – ты же понимаешь, что я хочу тебя попросить оставить мне его на некоторое время?

– Догадался – кивнул головой Фикт – Я одолжу тебе кулон, но с условием.

– Все что в моих силах – горячо заверил его бывший подмастерье каменщика.

– Научи и меня, зажигать «светлячка» без произнесения заклинания.

– Конечно – облегченно улыбнулся Эзра, он ожидал услышать, что теперь ему до конца жизни придется чистить баронские сапоги или чего-то подобного. Но тут он увидел, как лицо Акселя вытягивается, и он на глазах бледнеет. Сердце от нехорошего предчувствия пропустило пару ударов. Танн инстинктивно съёжился, когда на его плечо легла костлявая рука, и каркающий голос магистра гаркнул ему прямо в ухо:

– Потрудитесь объяснить, господин Танн, как к вам в руки попали целых два артефакта?

Эзра мысленно обозвал себя ослом. Он по-прежнему держал в обеих руках освещающие половину коридора кулоны.

– Один из них принадлежит мне магистр Нотель – бросив быстрый взгляд на Эзру, мол, про второй сам объясняй, и предвосхищая вопрос Грифа продолжил – это подарок моего отца, барона Фикта, в честь моего поступления в Университет Магии.

– Можете забрать его и идти по своим делам. Теперь вы господин Танн, расскажите мне о происхождении второго.

Аксель буквально выхватил свой кулон из руки Эзры. Бросив на прощание виноватый взгляд на посеревшего от страха сокурсника, чуть ли не бегом бросился прочь по коридору, даже не пробуя погасить свечение артефакта.

– Я… Это мой кулон.

– Тоже полагаю подарок отца? – скривился магистр.

– Нет. Я сделал его самостоятельно – насупился Эзра.

– Ну, надо же! – удивился Гриф – я думал, ты начнешь говорить, что нашел его. Или по наследству от богатого дядюшки достался. Но такого откровенного вранья, я не ожидал.

– Я не вру – вспыхнул Эзра.

– Это ты сейчас ректору будешь объяснять. И немедленно отдай мне артефакт!

С этими словами он сграбастал кулон и с отработанной за годы работы в университете привычкой, ухватил превосходящего его по комплекции студента за ухо и потащил того в сторону рабочего кабинета архимага. Таким манером, они миновали приемную ректора, сопровождаемые удивленным взглядом пожилого секретаря, и предстали перед Секто Авином. Вкратце изложив свою точку зрения, Нотель в доказательство положил перед главой университета хрустальный кулон в серебряной оправе. Тот попросил подождать магистра в приёмной и предоставил слово студенту.

– Мальчишка! – воскликнул ректор, выслушав лепет Эзры. Его лицо стало багровым – да ты хоть знаешь, какова цена такого кулона?

– Мне он обошелся меньше чем в полтора такона, но… – попытался возразить Эзра, не понимая, причем тут цена кулона.

– Молчать! – не дав студенту договорить, бухнул растопыренной пятерней по массивной столешнице ректор, о чем сразу же пожалел, болезненно поморщившись, принялся растирать ушибленную руку. Затем втянув воздух своими широкими ноздрями, откинулся на мягкую спинку своего кресла. Положив руки на резные подлокотники, он вперил полный ярости взгляд на студента.

– Еще раз спрашиваю – откуда у тебя этот артефакт?

– Я же говорю, я его сделал. Ну… не весь. Сам кулон я заказал у ювелира. Но чары на него я наложил сам.

– Не смей лгать мне! – подскочил декан, сорвавшись на фальцет – Это попросту невозможно! Такое не под силу студенту! Сколько ты уже в университете? Два месяца? Три? И ты смеешь утверждать, что ТЫ наложил чары на неодушевленный предмет? Чушь!

Магистр Авин принялся расхаживать по своему кабинету, заложив руки за спину.

– Но как наложить чары «Светлячок» на свиток нас научили больше месяца назад.

– Пф-фф… Да ты хоть понимаешь какая пропасть лежит между чарами свитка и созданием артефакта? Это все равно, что сравнить умение вскипятить воду и сделать марочное вино. Ты хочешь меня убедить в том, что после трех месяцев обучения в университете сумел создать артефакт? Неубедительно.

Жестом прервав открывшего было рот Эзру, ректор продолжил:

– А знаешь ли ты мальчик, какие четыре выпускных экзамена сдают старшекурсники?

– Н-нет – смутился студент.

– Я расскажу тебе. Боевая магия, Защитные Руны, Исцеление и… – ректор сделал паузу – Чары. Для последнего, каждый год университет заказывает сотню кулонов из серебра и горного хрусталя – достопочтенный маг улыбался, глядя на отвисшую челюсть студента – затем кулон выдается каждому из экзаменуемых, для того, чтобы будущий маг наложил на него самое простое заклятье. Конечно, выпускники стараются создать, что-то свое, какую-нибудь вещь посерьёзней. В этом есть особый шик. К тому же, чем удачнее и сложнее выпускная работа, тем более значительны преференции. Это кстати относится ко всем четырем дисциплинам. По итогам сдачи каждого экзамена, выпускнику начисляются баллы. Исходя из суммы которых, новоиспеченному магу присваивается категория. Соответственно чем выше категория, тем выше его денежное довольствие. Каждому кто смог сдать все четыре предмета, вручается диплом об окончании Университета Магии, и направление на двухлетнюю стажировку по выбранной специализации. Но «Светлячок» - это необходимый для выпускника минимум. Скажи мне юноша – голос магистра стал елейным, а улыбка под обвислыми усами ехидной – может быть ты, уже окончил Университет Магии и сдал выпускные экзамены? Или быть может, ты хочешь сказать, кто-то из магов подарил тебе стоящий не менее полусотни золотых таконов артефакт? Напомни-ка мне, кем был твой отец? Ах, солдатом? Что–то не похоже чтобы он мог оставить тебе богатое наследство. Теперь надеюсь, тебе понятна причина моего недоверия?

Губы Эзры плотно сжались, он понял, что есть единственный способ доказать свою правоту. В его глазах мелькнула решимость.

– Я могу сделать это снова, на ваших глазах – отчеканил каждое слово юноша.

Ректор вернулся в кресло, поставил локти на стол и сложил пальцы домиком. Мысли бурным потоком проносились в его голове. Лицо его при этом осталось бесстрастным. Холодно посмотрев на зарвавшегося, по его мнению студента, он приняв решение, коротко кивнул.

– Хорошо. Ты сделаешь это прямо сейчас – взяв со стола колокольчик позвонил в него – а после твоей неудачи, я вышвырну тебя из Университета – и глядя на побледневшего ученика, добавил – но это станет не самой большой твоей проблемой. За кражу артефакта, тебя отправят в тюремные подвалы. А уж тамошние мастера пыточных дел сумеют развязать твой язык. Затем остаток своих дней ты проведешь на каторге.

К щекам Эзры на этот раз прилила кровь, сделав его лицо пунцовым. Взгляд преисполнился праведным гневом, ноздри раздулись. На угрозу ректора он не обратил внимания, а вот то, что его посчитали вором, возмутило его до глубины души. И если такое обвинение прозвучало из уст совершенно бесцеремонного Безумного Грифа как то обыденно, то услышать его от ректора университета было неожиданно и крайне неприятно. Дверь в кабинет декана открылась и вошедший секретарь, молча поклонившись, застыл в ожидании.

– Джозер, будь так любезен, пригласи магистра Нотеля ко мне и принеси мне заготовку для артефакта «Светлячок». В хранилище с прошлого года их должно было остаться еще около десятка.

Ничем, не выказав своего удивления вновь поклонившись, секретарь так же молчаливо удалился. Через минуту в кабинет зашел Тиор Нотель, а следом за ним явился и секретарь с кулоном в руке.

– Благодарю тебя Джозер – взяв у него кулон, ректор кивнул секретарю – оставь нас.

Тот, отвесив поклон, удалился, плотно закрыв за собой дверь.

Ректор повернулся к ожидавшему магистру:

– Тиор, он смеет утверждать, что зачаровал «Светлячка» сам.

– Я уже слышал эту чушь! Ты сам знаешь, что такое невозможно для первокурсника. Тем более – скривил губы Нотель – для такого бездаря как этот. Он месяц назад «Светлячка» и вызвать то не мог. По-моему, все предельно ясно…

– Он уверяет, что может повторить свой опыт – улыбнулся архимаг.

– Это наверно самая забавная шутка, что яслышал на этой неделе – улыбнувшись в ответ, произнес преподаватель. Затем лицо его вновь стало серьезным, и тоном полным сарказма он сказал – что ж, пусть продемонстрирует нам свое невероятное мастерство – и сделал приглашающий жест, в сторону магического алтаря стоявшего в углу кабинета ректора.

– Как пожелаете – довольно резко бросил Эзра, с вызовом посмотрев на магистра Нотеля, затем повернувшись к ректору, протянул руку – могу я получить заготовку?

Декан Авин, молча протянул дерзкому юнцу кулон.

– Благодарю – изобразил легкий поклон Эзра и направился к алтарю.

Глаза магистра Нотеля метали молнии, он сделал шаг вперед, намереваясь положить конец фарсу затеянному ректором. Но тот остановил его, положив руку на плечо своему коллеге и другу.Отрицательно покачал головой на его безмолвный вопрос и вновь обратил взор на юношу. Эзра не видевший ничего этого, приблизившись к алтарю, положил в центр пентаграммы кулон. Затем закрыл глаза и чуть запрокинул голову назад, концентрируясь. Держа раскрытые ладони над кулоном, сделал несколько вдохов-выдохов.

– Алум Шадра Аким – с ладоней юного мага полился мягкий желтый свет – Алум Шадра Аким – свет стал ярче – АЛУМ ШАДРА АКИМ! – голос Эзры заставил вздрогнуть пламя свечей расположенных за алтарем. Свет с его ладоней на секунду стал ослепительным и затем быстро втянулся в кулон. Эзра покачнулся и открыл глаза, моргнул и опустил взгляд на кулон, а потом обернулся к магам.

– Ну-с, посмотрим – первым к алтарю шагнул магистр Нотель, его ухмылка красноречиво свидетельствовала, ЧТО он думает о подобных опытах. Декан же не смотрел в сторону алтаря, он внимательно смотрел на юношу. И во взгляде его читалось неподдельное изумление.

– Не может быть! Это какая-то шутка! – Нотеля прямо таки трясло от ярости, потрясая кулаком с зажатым в нем кулоном перед лицом студента – ты украл два артефакта! И теперь пытаешься одурачить нас!

– Помолчи Тиор – тихо произнес ректор.

– Ты же не думаешь…

– Я сказал, помолчи – он вновь обратил свой взор на Эзру – я не просто так занимаю должность ректора и являюсь одним из архимагов Княжества. Я прекрасно почувствовал все теллурические потоки магии. Подозреваю, что у нашего мальчика редчайший дар – он Кузнец Рун.

Когда до Нотеля дошел смысл слов ректора Авина, он разжал кулак и уставился на кулон. Доступная для взора опытного мага, в кусочке хрусталя, мягко сияла магическая руна. Магистр держал в руке только, что рожденный артефакт. Наконец собравшись с мыслями, он сквозь зубы прорычал:

– Это детские сказки! То, что мальчишка сумел зачаровать простейший артефакт, еще ничего не значит.

– Тут ты не прав Нотель – Авин покачал головой, но видя скептический взгляд коллеги, продолжил – по крайней мере, мы только, что убедились в правдивости его слов. Так, что инцидент с кулоном считаю исчерпанным.

Гриф пробурчав себе под нос ругательство, небрежно бросил кулон на стол ректора и стремительно удалился.

– А вам юноша, я советую пока помалкивать о своих, неординарных способностях. Так же не стоит демонстрировать артефакт налево и направо. Он действительно недешев и может вызвать ненужные слухи или привести к некоторым недоразумениям, как вы сами уже успели убедиться. В крайнем случае, скажите, что его выделил вам куратор, по моему личному распоряжению. Я же по мере возможностей буду приглядывать за вами. Не скрою, мне чрезвычайно интересен ваш талант и я смею надеяться, что со временем вы сумеете его развить. Постараюсь вам в этом помочь. А теперь, если у вас нет вопросов, можете быть свободны.

– Вопросы у меня есть – моментально сориентировался Эзра, про себя не преминув отметить, что ректор стал обращаться к нему на вы – По поводу артефакта. Того, что я создал первым.

– Я слушаю.

– Когда я наложил на него чары, он светился. Сам по себе, но потом угас.

– Это, скорее всего, просто остаточное явление, от применения магии к неодушевленному предмету. Главное после создания любого артефакта, не приближать его какое – то время к той же стихии. Иначе могут возникнуть разного рода неприятности.

– Такие, как ослепительная вспышка света?

– В случае со светлячком… – прервавшись, ректор вскинулся – Ты, что подставил его под солнечные лучи? Ты же мог ослепнуть! Это ведь элементарные правила безопасной работы с артефактами! – склонив голову, он начал нервно поглаживать рукой свои усы – Проклятье. Я совсем забыл, что ты первокурсник. Столь углубленно чары начинают изучать только на третьем курсе. Подожди – ректор сел за стол – Я сейчас напишу распоряжение нашему библиотекарю, чтобы он выдал тебе для изучения несколько книг. Обязательно их прочитай, и постарайся сделать это со всем возможным прилежанием. Это необходимо для твоего же блага. И еще, на будущее. Прежде чем надумаешь создавать еще какой либо артефакт, обратись ко мне. Я лично прослежу, чтобы ты не навредил себе при его создании. Договорились?

– Да магистр Авин.

– Вот, держи. Эту бумагу отдашь старому Брогвину – видя непонимание на лице Эзры, ректор пояснил – так зовут нашего библиотекаря.

– О! Благодарю.

Когда Эзра вышел, архимаг снова взялся за грифель. Написав несколько строк, он позвонил в колокольчик.

– Джозер – сказал он, когда секретарь вошел в кабинет – срочно отправь гонца во дворец. Это прошение об аудиенции у Князя. А вторую записку пусть вручит лично в руки мастеру Рурже.

Услышав последние имя, секретарь ректора мертвенно побледнел.

 

Глава 10

Глава десятая.

После инцидента с «работорговцами» Нартеп стал еще более раздражительным и нервным. Часто срывал зло на Кхазе и Майхе. Нет, девушку он не трогал, только орал на неё. А вот бесенок зачастую получал тумаков. Поначалу Майха от страха сжималась в маленький комочек, когда колдун кричал на неё. А потом привыкла и совершенно безучастно взирала на брызжущего слюной чернокнижника. К Кхазу она привыкла еще быстрее. Шустрый и сообразительный бесенок, стал для неё настоящей отдушиной. Когда Кхаз не был занят в лаборатории, и колдуна поблизости не было, они болтали часами. Майха поведала ему о своем детстве и юности. Как росла одна, без родителей и какой-либо родни. Часто ей приходилось подворовывать, что не умереть от голода. И о старике фермере, приютившем её два года назад. Он относился к ней вполне сносно, но работать на поле и ухаживать за садом и живностью приходилось от зари до зари. Но, по крайней мере, Майха всегда была сыта. Только в последнее время, дела на ферме шли из рук вон плохо. Пшеницу побило градом. Гуси погибли от какой-то болезни. Часть коз Альсар - так звали старика фермера, вынужден был продать, часть пустить под нож. Но дела все ухудшались. Старик не платил девушке денег. Только предоставлял кров и кормил. Майха старалась изо всех сил, работала не покладая рук, но чтобы исправить положение этого было недостаточно. Вся надежда была на осенний урожай яблок, персиков и ягод. Вот только Майха оказалась здесь. И как это произошло, она не помнила. Кхаз в свою очередь рассказывал девушке о своём мире. О поселениях бесов, страшных демонах и диких инферналах. И конечно о магии.

– Научи меня магии Кхаз – однажды попросила она.

– Кхм – от неожиданности альбинос даже не нашелся с ответом. Прокашлявшись он наконец выдал – К сожалению я не чувствую в тебе Дара. Без него ничего не выйдет.

– А как Вогир стал колдуном?

– Заложил душу в обмен на силу конечно.

– Как это сделать?

– Ты что! – вскинулся Кхаз – Даже не думай об этом! Ты хоть представляешь, на что обрекают себя продавшие душу?

– А у меня есть другой выход? – горько усмехнулась Майха.

Кхаз поджал свои тонкие губы и бросил быстрый взгляд на лестницу ведущую на верх. Его острые уши шевелились, силясь уловить посторонние звуки сверху. Так и не услышав ничего подозрительного, он подался ближе к Майхе.

– Послушай – шепотом зачастил альбинос – Я забрался в комнату Вогира и прочитал дневник его деда, в котором описан один ритуал. Именно для него ты нужна колдуну. Тебе ведь нет семнадцати?

– В конце года… должно исполниться – запнувшись, ответила девушка.

– Вот! Ему для ритуала нужен не инициированный маг.

– Ты хочешь сказать, что я маг? Но магии учить не хочешь?! – гневно воскликнула Майха.

– Тише! – Кхаз схватил её за руку и снова бросил испуганный взгляд на лестницу – Я не знаю, правда это или нет, но если Дар в тебе есть, то он еще не проснулся.

– И как его разбудить?

– Никак. Это произойдет само собой. Вот только…

– Я до этого не доживу.

Кхаз прижал уши к голове и кивнул. Майха склонила голову и звякнув цепью откинулась назад, уперевшись спиной в холодный камень стены.

– Майха…

– Не надо меня успокаивать – зло бросила девушка.

– Я и не собирался…

– Вот и не надо – сквозь слезы выдавила она.

– Я хочу сказать… То есть предложить… Я думаю, что смогу обмануть Вогира.

– Как?

– У меня есть некоторые соображения на этот счет. Но ты должна помочь мне.

Майха какое то время молчала, глядя в голубые глаза беса, а потом сказала:

– Странно, что меня об этом просишь. Я даже не представляю, каким образом смогу это сделать – девушка для наглядности звякнула цепью своего ошейника.

– Я сейчас объясню…

– Сначала ответь мне на один вопрос – перебила его Майха.

– Слушаю тебя.

– Почему ты хочешь мне помочь? Какая для тебя выгода?

Кхаз поскреб когтями макушку и вздохнув сел, собираясь с мыслями.

– Причин несколько. Как я тебе рассказывал, там дома, я изгой. Неправильный бес. Поэтому возвращаться назад я не сильно стремлюсь.

– Звучит не слишком убедительно.

– Знаю. Но это не основная причина. Как я и сказал, мне нужна будет твоя помощь.

– Пока ты не ответил на мой вопрос – скривилась Майха.

– После ритуала Нартеп вряд ли оставит меня в живых. Зачем ему живой свидетель?

– Вот это больше похоже на правду. Теперь объясни, в чем подвох? Чем я могу тебе помочь? Что у тебя за план?

– Мы должны дать Нартепу совершить ритуал.

– Ха. Ты меня за дуру держишь? Только пусть ко мне подойдет! Я ему глаза выцарапаю! – глаза девушки сверкали, а ноздри широко раздувались.

– Он, скорее всего опоит тебя дурманом, чтобы этого избежать – терпеливо пояснил бесенок, глядя на разъяренную его словами Майху – Мой план состоит в том, чтобы помешать ему закончить ритуал.

– А может быть твой Хозяин приказал тебе втереться ко мне в доверие и усыпить мою бдительность перед жертвоприношением?! И ты все это время только прикидывался добреньким!

– Да тише ты! – Кхаз опять с испугом повернулся к лестнице на первый этаж – Я рискую не меньше тебя, между прочим!

– Интересно чем?

– Своей жизнью! – в конце концов разозлился Кхаз. Его хвост то и дело стегал по полу – Если ты не хочешь помогать мне, помоги себе!

– Как будто у меня есть какой-то выбор – глотая вновь навернувшиеся на глаза слезы ответила Майха.

– Я правда не собираюсь тебя обманывать – остыл Кхаз, и взяв девушку за руку – Я спасу нас. Но ты должна мне кое-что пообещать.

– Чего ты хочешь?

– Дай мне согласие привязать свою душу к твоей.

Девушка удивленно посмотрела на бесенка.

– Зачем?

Кхаз замялся, не зная с чего начать.

– Видишь ли, когда колдун призывает прислужника, заключается магический контракт, который ставит на астральную оболочку беса «Печать служения». Она превращает прислужника в послушного раба, одновременно являясь якорем, который удерживает его в этом плане.

– Плане?

– Так называются пласты реальности этого мира. Мой родной план – это нижний мир.

– Я поняла… – тут девушка вскинулась – Постой-ка! Если печать превращает тебя в послушного раба, то все, что ты сказал, не имеет смысла. Как ты собираешься мне помочь?

Бесенок широко улыбнулся, заставив Майху передернуть плечами. Вид его острых зубов, мог вызвать оторопь даже у взрослого мужчины, что уж говорить о молодой девушке.

– Мне удалось повредить печать. Иногда я способен ослушаться приказов Хозяина. Правда, делать это мучительно больно. Но у меня появилась некоторая свобода действий. Ну, более-менее.

– Это не объясняет твою просьбу.

– Со смертью колдуна, действие контракта, а соответственно «печати» прекратиться. И она перестанет удерживать меня в этом плане. А ритуал привязки души, станет новым якорем для меня. Пока жива ты – я остаюсь здесь. Рассматривай это, как гарантию моей лояльности.

Майха думала недолго. Бесенок на самом деле ей нравился. Первый испуг от вида инфернальной твари давно прошел. Теперь он воспринимался ей скорее как домашняя зверюшка, нежели чудовище. К тому, же сейчас, он был её единственным другом. Который, кстати предложил альтернативу бессмысленной смерти. Поэтому она согласилась. К разочарованию девушки, Кхаз сказал, что для проведения ритуала, им придется ждать отлучки колдуна из дома. Тот время от времени уходил по своим делам. Правда, после нападения чистильщиков, его отлучки стали более редкими и короткими. Но все же ему приходилось раз в два-три дня выходить из дома, чтобы пополнять запасы пищи.

– Я уже давно занялся приготовлением к ритуалу единения душ – принеся в очередной раз еду для Майхи, прошептал Кхаз – Мне удалось найти почти все ингредиенты. Кроме одного. У Нартепа нет толченых костей. В своей алхимической лаборатории, он не изготовляет ни одного зелья, в котором используется костная мука.

– Нужна какая-то конкретная кость?

– В общем-то, нет. Подойдет любая.

– Уговори колдуна купить птицы на ужин. Думаю в птице достаточно костей.

– Да – согласился Кхаз – думаю костей хватит. Осталось только придумать, как заставить Вогира принести птицу.

К радости альбиноса, ничего придумывать не пришлось. Как по заказу колдун, на следующий день принес тушку упитанной пустынной крысы. Размером с небольшую собаку, этот грызун обитал в южных засушливых областях Хессана. Иногда их даже разводили в домашних условиях. Но из-за довольно пресного вкуса и жесткого мяса, особой популярностью они не пользовались. Кхаз выпросил у хозяина кости животного, якобы для того, чтобы погрызть их.

– Полезно для зубов – сказал альбинос и улыбнулся от всей души. Незаметно сглотнув, колдун великодушно отдал отходы прислужнику. Довольный Кхаз не побрезговал даже порыться в помойном ведре, чтобы забрать все косточки, оставшиеся от ужина колдуна. Несколько дней альбинос усердно трудился, перетирая кости в пыль. Кхаз был чрезвычайно рад, что проблема с костной мукой, так необходимой для изготовления особых свечей разрешилась сама собой. И вдвойне был рад, что крыса была достаточно большой. Птичьих костей на такое количество порошка, явно бы не хватило. В дело пошло все: кости, позвонки и череп. Несмотря на это, порошка едва хватило для задумки бесенка. Завершив все приготовления, сообщникам оставалось только ждать отлучки колдуна из дома. Как назло Нартеп в последний раз принес довольно много продуктов и не собирался никуда уходить. Вдобавок ко всему, совершенно неожиданно для беса и Майхи, чернокнижник стал проводить довольно много времени в подвалах. Постоянно что-то делал в зале призыва, закрыв деревянную дверь, которая всегда раньше оставалась распахнутой и запретив теперь входить туда бесу. Кхаз постоянно ощущал всплески тёмной магии оттуда. Приближался день равноденствия. Колдун тоже готовился к ритуалу. С каждым днем, Кхаз нервничал, все сильнее. Что уж говорить о Майхе. Девушка часто плакала. Альбинос как мог, успокаивал её. Старался приободрить, даже рассмешить пытался. А сам вздрагивал каждый раз, чувствуя очередной всплеск магии за тонкой подвальной дверью. И терялся в догадках. Что же Вогир там делает? Нет, что он готовит ритуал, это понятно. Но в прочитанных Кхазом записях, не упоминалась столь интенсивная работа с магией. За время, проведенное в подвале, чернокнижник мог уже с десяток раз подготовить ритуальную пентаграмму и соответственный магический инвентарь. Снедаемый любопытством и беспокойством бесенок, буквально шерсть рвал на голове. Уходя из подвала, Нартеп каждый раз накладывал на дверь сигнальные чары. Кхаз и не подозревал, что тот умеет их создавать. Все заклинания, что создавал Нартеп, были довольно грубыми, небрежными. А сигнальные чары довольно тонкая работа. Поэтому альбинос был несказанно удивлен, когда увидел чары в исполнении колдуна. Нет, как раз, разрушить их, для беса проблемы не составляло. Он бы так давно и поступил. Если бы не их особенность. Единственной целью таких чар, являлось сообщить их владельцу, что к охраняемому объекту проник нарушитель. Причем, не важно, открыл он дверь, или развеял чары. Поэтому, бесенку оставалось только строить предположения, чем же все это время занимался чернокнижник. Ближе к полудню очередного дня, дверь ведущая в лабораторию из комнаты призыва отворилась и на пороге появился сияющий словно новая монета колдун. Довольная улыбка говорила, о том, что ему удалось закончить, то, чем бы он там не занимался. А плотоядный взгляд, брошенный им на девушку, заставил Майху задрожать от страха. Нартеп наложил чары на дверь и насвистывая что-то под нос удалился наверх. Через какое-то время, чуткие уши Кхаза уловили стук закрываемой входной двери, скрежет ключа в замке и всплеск магии, накладываемой на дверь. Колдун ушел. Бесенок лихорадочно бросился к заготовленным предметам для ритуала, завернутым в холщовую тряпку, спрятанную за одним из шкафов с ингредиентами.

– Скорее – торопила бесенка Майха, в голосе девушки слышались нотки ужаса.

– Не беспокойся, ритуал не займет много времени – попытался успокоить пленницу Кхаз.

Но девушку сотрясала крупная дрожь. Тогда альбинос положил сверток на пол и подойдя к девушке вплотную, взял своими лапами её левую рук и произнес:

– Посмотри на меня.

– Мне страшно – заплакала Майха.

– Все будет хорошо. Поверь мне. У нас все получиться. А теперь ты должна успокоиться и дать мне провести ритуал единения душ.

Глотая слезы, девушка интенсивно закивала. Несколько раз глубоко вздохнула и закрыла глаза. Просидев так некоторое время, она открыла глаза и заявила:

– Я готова. Что мне нужно делать?

– Сейчас я начерчу пентаграмму, заключу её в двойной круг, расставлю и зажгу свечи. Затем мы оба встанем в неё. Вот здесь – Кхаз показал Майхе обрывок пергамента – написана формула заклятия. Мы должны будем прочитать его одновременно.

– Хорошо.

Пока Кхаз сноровисто вычерчивал магический рисунок, Майхе оставалось от волнения, только покусывать нижнюю губу, да прислушиваться к звукам наверху. Вдруг колдун неожиданно вернется. Но все обошлось. Бесенок зажег свечи. Пламя потрескивало и немного чадило. От запаха дыма, который шел от этих свечей, у Майхи начала кружиться голова. О чём она немедленно сообщила Кхазу. Но тот заверил её, что головокружение быстро пройдет. И действительно, через минуту голова девушки прояснилась.

– Теперь встаем в центр рисунка – скомандовал бес. Майхааккуратно шагнула внутрь магической схемы, стараясь не наступить на начерченные мелом символы.

– Приложи свою руку к моей – сказал альбинос, протягивая свою лапу с растопыренными пальцами в сторону Майхи. Девушка приложила свою ладонь к маленькой, словно детской ладони беса и тот переплетя пальцы с пальцами девушки довольно крепко сжал их. Девушка поступила точно, также.

– Повторяй за мной – глядя на обрывок пергамента, велел Кхаз.

– Тарру… –- начал бесенок.

– Тарру – послушно повторила Майха.

– Ритис Нахак Висгар Талук…

– Ритис Нахак Висгар Талук… – эхом откликнулась девушка.

– Огапе Манву Саттарра.

– Огапе Манву Саттарра – с произнесенным последним словом, Кхаза и Майху охватило голубое сияние и они оказались в центре маленького смерча. Сильный ветер разметал густые волосы пленницы и вздыбил шерсть беса. Сияние превратилось в россыпь голубых светящихся шариков, размером с горошину, которые немедленно были подхвачены магическим вихрем, и закружили хоровод вокруг колдующей парочки. На секунду Майха увидела себя глазами Кхаза, а он с удивлением смотрел на себя с высоты её роста. Вихрь достиг апогея и с тихим хлопком развеялся, задув при этом свечи, разметав голубые искры в стороны и погасив их.

– Получилось? – с волнением спросила девушка.

– Определенно – улыбнулся Кхаз и в этот раз, глядя на его улыбку Майха не испугалась.

– Теперь нужно скорее все убрать – вид испуганной мордочки беса неожиданно насмешил Майху и она рассмеялась. Звонко и душевно. Кхаз несколько секунд недоумевая смотрел на Майху, а потом вновь улыбнулся. Сначала робко, а затем показав всю сотню своих зубов. Что насмешило Майху еще больше. Кхаз понял, что так девушка скидывает эмоциональное напряжение и подмигнув ей, он принялся за уборку. Вернувшийся через несколько часов колдун ничего не заметил. В тот день, он больше не спускался в подвал. Прошло еще двое томительных суток. Поздним утром третьего дня, Вогир спустился в лабораторию и велел Кхазу принести наверх несколько зелий. Бес послушно собрал нужные пузырьки и понес их на первый этаж. Когда он поднялся, колдун велел отнести их на кухню. Кхаз удивился такому приказу, но спорить не стал. Чернокнижник последовал за ним.

– Вот туда ставь – Нартеп указал на дальний шкаф, в котором хранились продукты. Альбинос удивился еще сильнее и хотя у него возникло нехорошее предчувствие, все же опять повиновался. Как только он подошел к шкафу, Нартеп выскользнул из маленькой кухоньки и захлопнув дверь, запер её на засов.

– Хозяин! – стрелой метнулся к двери Кхаз – Что происходит? – воскликнул он, уже зная ответ. Настал день равноденствия. День жертвоприношения.

– Посиди пока там – усмехнувшись, ответил колдун и бес услышал удаляющиеся шаги. Кхаз спокойно поставил пузырьки с ненужными зельями на стол. И подошел к двери и толкнул её. Она была закрыта снаружи на толстый деревянный засов, которого раньше на двери не было. Значит, колдун подготовил эту ловушку заранее. Кхаз удивился его наивности. Неужели Нартеп полагал, что его сможет остановить хлипкая деревянная дверь? Осталось только выждать нужный момент. Не нужно торопиться. Чернокнижник не должен ничего заподозрить, до последнего момента. Тут до Кхаза докатился отголосок заклинания. Альбинос встрепенулся. Что делает Нартеп? Кхаз полагал, что колдун подмешает дурман в еду девушки. И тут его озарило. Вот дурак! Колдун парализовал девушку заклинанием! Все пошло кувырком. Майхе нужна немедленная помощь, а он заперт здесь. Кхаз зарычал от злости. Вцепившись когтями в сухие доски двери, он из всех сил рванул их на себя. Крупные щепки так и брызнули в разные стороны. Еще, и еще. Раз, за разом он вонзал когти в неподатливую древесину. Пока в двери не образовалась дыра. Оторвав два нижних обломка досок, альбинос выскользнул в образовавшуюся щель. В несколько прыжков пересек комнату первого этажа, и уже находясь на ступенях лестницы ведущей в подвал, ощутил мощный всплеск магии. Неужели опоздал!? – мелькнула мысль и бес замер прислушиваясь к своим чувствам. И с облегчением осознал, что девушка по-прежнему жива. После ритуала единения душ, он мог сказать это с уверенностью. Бросившись вниз, Кхаз убедился, что колдун забрал пленницу в комнату призыва. Цепь с расстегнутым ошейником, лежала у стены. Альбинос пересек лабораторию и у двери выпрямился. Потянул её за ручку и она отворилась, предательски заскрипев петлями. Чернокнижник выпучил глаза на появившегося в дверном проеме прислужника. Альбинос зло сверкнул глазами, увидев у ног Нартепа распростертую на пентаграмме Майху.

– Убирайся вон! – гневно закричал колдун. Но бесенок продолжает медленно приближаться к ненавистному человеку. Вся его поза, сгорбленная спина, напряженные плечи и взгляд исподлобья, все буквально кричит об угрозе. Нартеп непроизвольно сделал шаг назад. Это словно служит сигналом для нападения. Кхаз со страшным рычанием, от которого стынет в жилах кровь, совершает стремительный прыжок и… ударившись о возникший в воздухе рунный рисунок, падает на пол. Вогир чувствуя свою неуязвимость смеется. Долго и злорадно. Кхаз потряс головой и встав на все четыре лапы злобно ощерился.

– Я с тобой позже разберусь. А сейчас убирайся, я сказал! – процедил колдун презрительно. «Печать служения» попробовала было напомнить о себе жжением, но тут же угасла. Бес только недовольно тряхнул головой и вновь попробовал преграду на прочность. На этот раз полоснув по ней когтями. Снова в воздухе вспыхнули символы. Кхаз почувствовал при этом, будто по каменной стене ударил. В раздражении ходя вдоль невидимой преграды, он стегал воздух хвостом. Колдуна поведение прислужника нервировало и он опять закричал на беса:

– Я приказываю тебе уйти! Немедленно! – Кхаз на секунду замер, прикрыв глаза и вывернув шею, а затем вперил полный злобы взгляд в ничего не понимающего чернокнижника. А все было просто. Когда колдун впервые привел девушку в подвал, он велел бесу поить, кормить и охранять её. А слово охранять, можно истолковать и, как защищать. Парализованная заклинанием девушка, беспомощно лежащая у ног Вогира, явно нуждалась в помощи. В руке у Нартепа острый, как нож кристалл. Кхаз же не может оставить в беде ту, которую призван защитить. Приказы колдуна противоречили друг другу. Потому-то «печать» была фактически бесполезна в данном случае. «Нужно тщательнее формулировать приказы» - подумал альбинос, расплываясь в злорадной усмешке. И тут его взгляд упал на невзрачный с виду обломок обсидиана, увитый цепью из черного металла и вплавленным в него куском нефрита, лежащий рядом с пентаграммой. Сразу все встало на свои места. Так вот что делал колдун все это время. Нартеп создавал артефакт! Грубый, одноразовый, но действенный. Полог Хашры! Вот чем отгородился от него чернокнижник. Активированный артефакт способен создать, мощнейший односторонний щит, словно стаканом накрывающий небольшой участок вокруг себя. Правда действует он недолго, всего около получаса. Вот только у Майхи нет этого получаса. Вогир тем временем, встал перед девушкой на колени, и крепко обхватив кристалл обеими руками, воздел его над своей беспомощной жертвой. Кхаз заметался. Через полог ему не пробиться, по крайней мере быстро. Хвост мечущегося бесенка задел массивный пюпитр, на котором лежал фолиант колдуна. Вот оно! С этого момента события начинают нестись вскачь. Колдун начал на распев произносить первую часть заклинания. Кхаз схватил тяжелую раскрытую книгу и буквально припечатал её страницами к пологу. Нартеп вонзил острый кристалл в живот девушки, чем вызвал вопль ярости у альбиноса. Он в свою очередь на мгновение отвлекает колдуна от жертвы. Кхаз одним движением рвёт гримуар пополам. Теперь от ярости кричит Нартеп. Гримуар представляет огромную ценность для любого колдуна. Забыв про Майху, он вскакивает и скороговоркой выкрикивает заклинание, швыряя в беса «стрелу тьмы», благо полог Хашры позволяет сделать это. Кхаз в ответ выставляет «щит тьмы». Вогир тем временем в ярости швырял одну за другой темные вытянутые сгустки клубящейся тьмы, но защита Кхаза легко справляется с ними. Ну, надо же быть столь тупым – подумал бес – чтобы пытаться пробить щит, сотканный из тьмы, заклинаниями той же природы. И тут колдун, словно прочитав его мысли, осознал свою ошибку. Прекратив тратить силы на бесполезные «стрелы», воздев руки к потолку и задрав голову, он начинает читать какое-то длинное заклинание. Кхаз узнал это заклинание и пришел в ужас. Он, что правда не понимает последствий? Или его вера в свой артефактный щит так велика? Метеор разнесет в дребезги его дом, оставив на его месте глубокую воронку. От них троих даже мокрого места не останется. Решение приходит мгновенно. Заклинание «Метеора» достаточно длинное. Альбинос снимает свой щит и вытянув лапы в сторону Нартепа, укрытого «пологом Хашры» и рычит заклинание огненного конуса. Широкая струя огня скрывает противников друг от друга. «Глупый бес» мелькает мысль в голове колдуна. Вогир торжествует. Его губы искажает злорадная усмешка. В голосе, произносящем слова заклинания, звучит торжество. Вот только не замечает он при этом, как артефакт «полога Хашры» начинает нагреваться и слегка дымиться. А Кхаз вкладывает всю свою силу, ярость и отчаяние в одно единственное заклинание. От прилагаемых им усилий и ужасающей температуры, шерсть на пальцах в мгновение ока сгорает, а кожа покрывается волдырями от ожогов. Счет идет на секунды. Самодельный артефакт не выдерживает первым. Обсидиан со звоном лопается, острыми осколками раня колдуна и заставляя его от неожиданной боли прервать заклинание. А в следующий миг, ревущий поток пламени отбрасывает его тело к дальней стене. Кхаз заваливается вперед и плашмя падает на пол. С трудом поднимает голову и смотрит на девушку. Взгляд его прикован к кристаллу, наполовину торчащему из живота Майхи. Она еще жива. Но альбинос чувствует, что жизнь едва теплится в ней. Он должен закончить ритуал. Колдун мертв. Жертва принесена. Теперь ему нужно сдержать свое обещание и спасти Майху. Цепляясь за остатки ускользающего сознания, Кхаз упорно пополз к ней, впиваясь в каменный пол когтями. Майха лежит лицом вверх, широко раскинув руки, в луже собственной крови. Ею пропитано почти все платье девушки. Её глаза закрыты, и тонкая струйка крови сочится из слегка приоткрытых губ. Он должен доползти. Еще немного, и бес наконец-то смог дотянуться до её ладони. Бережно сжимает тонкие девичьи пальцы.

– Акар Су Ладжна Рнак Вирос Каджи – успевает прохрипеть бес, вторую часть заклинания, вкладывая в него остатки своих истощенных магическим поединком сил, после чего его сознание погружается во тьму. Он не видит как, начинает пульсировать багровым кристалл, пронзивший живот девушки. Как кровь, повинуясь этой пульсации, начинает втягиваться обратно в тело. Не видит, как абсолютно чистый кристалл выходит из раны и зависает в метре над телом Майхи. Как от обгоревшего колдуна к кристаллу извиваясь, словно змея протягивается багровый поток энергии, который едва коснувшись его поверхности, начинает впитываться в кварц, заставляя его разгораться ярче и пульсировать все быстрее. Когда поток энергии полностью входит в кристалл, с его нижней части в рану девушки ударяет багровый луч и за несколько секунд исчезает. Со стеклянным звоном кристалл рассыпается в невесомую пыль. Крови больше нет. Рана девушки на глазах затягивается. Майха выгибается дугой и широко отрыв рот хрипит, делая глубокий вдох. Девушка опускается обратно на пол, но в себя так и не приходит. Пыль медленно оседает на все вокруг, её лицо, брови, ресницы, роскошные черные волосы - теперь все белое от осевшей на них пыли. Кхаз первым приходит в себя. Он садится рядом с ней, продолжая держать её за руку. Смотря на её ровное дыхание, он улыбается всей сотней своих тонких и острых как иглы зубов. Затем в порыве чувств, прижимает её ладонь к своей груди и говорит:

– Теперь все будет хорошо… Госпожа.

 

Глава 11

Глава одинадцатая.

Как оказалось, архимаг не ограничился только помощью в получении книг по искусству наложению чар. На следующий день, после занятий, за Эзрой зашел секретарь ректора и велел следовать за ним. Эзра обменялся недоуменными взглядами со своими соседями по комнате, но возразить не посмел. Джозер Тики привел его в крыло университета, где располагались исследовательские лаборатории. Большая часть крыла была отведена под лаборатории и кафедру алхимиков. Работающий в них персонал, преимущественно состоял из талантливых ученых, не обладающих Даром Магии, но преуспевающих на научном поприще. Оставшуюся же часть, занимала кафедра и лаборатории артефакторики. Там, он представил Эзру невысокому, сухонькому старикашке, со всклоченной бородой и ехидным выражение лица. Затем представил старикана ему, как магистра Сандера Вайга, декана кафедры артефакторов. После того как секретарь ушел, магистр объяснил, что по приказу ректора, Танн после основных занятий теперь будет посещать дополнительный факультет, на кафедре артефакторов. Где под личным неусыпным контролем самого Вайга будет углубленно изучать это непростое искусство. И что занятия начинаются прямо сейчас. После чего повел ошеломленного Эзру в свою лабораторию, по совместительству служившую ему и кабинетом. Попав в неё, юноша на несколько минут застыл с открытым ртом, в немом восхищении от того, что предстало перед его взором. А посмотреть там действительно было на, что. Узкие окна давали совсем немного света, но этот недостаток с лихвой окупался, восьмью большими, размером почти с кулак взрослого мужчины артефактами «Светлячок», располагавшимися по две штуки на каждой стене и ярко освещавшими все, довольно таки обширное к слову помещение. В центре зала стоял массивный дубовый стол, почти полностью заваленный свитками. С одной его стороны стояло мягкое кресло с высокой спинкой, украшенной витиеватой резьбой, совершенно очевидно принадлежащее хозяину помещения. А также два кресла поменьше, с другой стороны стола – для посетителей. У дальней стены, посередине располагался алтарь для наложения чар. Но какой это был алтарь! Поистине произведение искусства. Выполненный из дорогих пород дерева массивный круглый стол, на изящно выполненных резных и покрытых темным лаком ножках. Круглая плита, из розоватого мрамора врезанная в столешницу. А пентаграмма, инкрустированная в неё, вообще отлита из чистого золота. Каждый из подсвечников, намертво прикрученных на своих местах, сам по себе представлял искусно выполненную фигуру животного, но вместе они представляли великолепную композицию, состоящую из самых опасных представителей фауны материка Сошал сошедшихся в смертельной схватке. В раскрытую пасть или когтистую лапу каждой твари и устанавливались свечи. По обе стороны от алтаря, на некотором удалении располагались углом книжные шкафы, полностью заполненные толстыми томами. Вдоль левой и правой стены стояли забранные стеклом стеллажи, с множеством полок. С левой стороны полки были сплошь заставлены керамическими плошками с разноцветными порошками и друзами кристаллов. Но самое интересное, располагалось в шкафах справа. На полках лежали подушечки и стояли подставки, на которых в свою очередь покоились различные предметы. Кольца, ожерелья, браслеты, жезлы, две пары перчаток и тиара. Рассматривая их, Эзре показалось, будто бы от каждого из предметов исходит едва заметное свечение. Он даже закрыл глаза и встряхнул головой, думая, что ему просто мерещится это. Но свечение не пропало. Более того, он неожиданно для себя обнаружил, что чувствует магию, заключенную в каждом из них.

– Магистр, это все артефакты?

– Да – с широкой улыбкой кивнул, до этого молча наблюдавший за ним Вайг, явно довольный произведенным его лабораторией впечатлением – Скажу больше, каждый из них создан мной лично.

– Я и не знал, что все артефакты светятся.

– Что!? – выпучил глаза магистр – ты видишь свечение артефактов!?

– Да – осторожно кивнул Танн, заподозрив что, происходит нечто выбивающееся из нормы.

– Что еще ты можешь сказать про эти предметы? – дернув себя за бороду, задумчиво протянул Вайг.

– Я знаю, что эти предметы магические. Но помимо этого, я чувствую магию, исходящую от каждого из них. Не знаю, как это объяснить, но это так.

– Любопытно – магистр обошел его вокруг и снова подергал себя за бороду.

– Магистр, а не могли бы вы просветить меня, что любопытного в этом?

Вайг расхохотался:

– Конечно ты сам! Видеть ауру без предназначенного для этой цели заклинания могут опытные маги, которые при помощи как раз этого заклинания и учатся еще различать. Его к слову изучают лишь на третьем курсе университета. Да и на то, чтобы научиться вот так её видеть, просто сосредоточившись, зачастую уходят годы! А уж чувствовать токи магии… – магистр взмахнул руками – для этого нужен либо огромный опыт работы с артефактами, либо необходимо иметь врожденный талант. Можешь гордиться собой мальчик, немногие обладают таким даром. Большинство магов современности, к огромному сожалению, попросту бездумно пользуются своим даром по заранее выученным шаблонам. В них нет ни капли авантюризма и духа исследователя. Я считаю, что магия это искусство, а не ремесло. Мда… Но хватит уже болтать. Авин сказал, что ты зачаровал «Светлячок». Даже два. Один из них, он передал мне. Могу я увидеть второй?

– Конечно магистр – Эзра достал кулон из поясного кошеля и протянул его старому магу.

– Поразительно – протянул тот, осмотрев его. Затем вернул его Танну.

– А что в нем такогомагистр?

– Ты уже знаешь, какие выпускные экзамены сдают студенты?

– Да магистр, ректор Авин просветил меня.

– Значит, мне не придется объяснять долго. Те из студентов, кто скажем так, не слишком уверен в себе, выбирают объектом чар, такой вот «Светлячок». Как и у любого мастера, в зависимости от его таланта и уровня мастерства, предмет может получиться разного качества. Искусство магии, и наложение чар в частности не является исключением. Помимо класса, определяемого назначением, артефакты принято классифицировать согласно определенной градации. Так вот, у большинства студентов, если не брать во внимание совсем уж неудачные поделки, артефакты получаются хорошего качества. Они составляют примерно две трети от созданных экзаменуемыми. У оставшейся трети учеников, кулоны выходят отличного качества. Они светят дольше, горят ярче и соответственно стоят дороже. Понимаешь, куда я клоню?

– Мои гораздо хуже? – поник было головой Эзра. Магистр в ответ захохотал.

– Совсем наоборот мой мальчик. Совсем наоборот! Оба твоих, не побоюсь этого слова - шедевра, превосходного качества. Что категорически невозможно для ученика. Для того, чтобы достичь такого результата, у среднестатистическому мастеру наложения чар, необходимы годы практики.

Танн облегченно вздохнул и улыбнулся. Но тут же нахмурился от пришедшей в голову мысли.

– Магистр, а почему я не вижу, что мой кулон светится? Как ваши артефакты – он кивнул в сторону правого шкафа.

– Ты в этом уверен?

– Да – Эзра вновь достал свой «Светлячок» из кошеля – смотрите сами.

– Хм, странно, я тоже не различаю свечение твоего кулона – бросив на артефакт сосредоточенный взгляд, произнес Вайг – Но это несомненно артефакт, я уже убедился в этом.

Эзра недоверчиво обратил свой взгляд на хрусталь кулона лежавшего у него на ладони.

– И, что это значит магистр? – Эзра вопросительно развел руками. Брови Вайга взлетели вверх, он запустил пятерню в бороду и задумчиво стал тереть подбородок.

– Вот что – выдал он наконец – положи-ка свой кулон на стол.

Эзра подошел к столу и положил артефакт на край столешницы.

– Попробуй приглядеться к нему снова.

– Я вижу! – восторженно воскликнул Эзра – Он светится! Но магистр, почему так происходит?

– Теперь я тоже вижу его свечение. Все просто. Твоя собственная аура перекрывает ауру артефакта – магистр пощелкал пальцами, ища нужные слова – она, если можно так выразится, ярче, чем у кулона. И это несмотря на то, что сей предмет превосходного качества! Предвосхищая твой вопрос, скажу сразу, видеть ауры других магов – это скорее прерогатива архимагов. Да и то не каждого. Постой-ка. Давай проведем небольшой эксперимент – глаза магистра вспыхнули нездоровым блеском фанатика своего дела, и он засеменил в сторону шкафов с артефактами – сейчас, сейчас. Подойди сюда Эзра – впервые назвал его по имени Вайг – Вот держи – магистр вручил ему браслет. Как только Танн взял его в руки, легкое сияние окружавшее украшение до этого, почти сразу угасло. Но Эзра мог поклясться, что он чувствует магию в предмете, вот только к своему сожалению не мог сказать какую. Что-то теплое, уютное. Он сообщил обо всем магистру. Тот восторженно поцокал языком и заулыбался. Забрав браслет, Вайг бережно вернул его на подушечку в шкафу. Затем проследовал к соседнему шкафу, где процедура повторилась, только с кольцом. За ним последовали медальон, перчатки и жезл. Сначала Вайг улыбался, но каждым предметом, его улыбка становилась более кислой, все более недоверчиво и задумчиво смотрел он на Эзру. Смена настроения магистра, конечно же не укрылась от Танна. Наконец Вайг протянул ему тиару. И выжидающе уставился на студента.

– От нее идет ощущение чего-то… блестящего, что ли? И её ауру я вижу – сказал Эзра, быстро возвращая тиару магистру. Тот сразу расслабился и заулыбался.

– Что ж, мой мальчик. Пожалуй, на сегодня закончим. Жду тебя завтра в это же время. Надеюсь, дорогу ты запомнил?

– Да магистр. Думаю, без труда найду вашу лабораторию самостоятельно. Могу я обратиться к вам с просьбой?

– Конечно.

– Вы могли бы одолжить мне тот второй «светлячок»? – видя недоумение на лице Вайга, он поспешил объяснить – мне он действительно необходим. Для тренировки с заклинанием разделения. К сожалению, это не первый раз, когда мне приходиться сталкиваться с такой проблемой. Собственно это обстоятельство и вынудило меня искать решение в создании артефакта. Я надеюсь при помощи сразу двух артефактов, решить свою проблему и на этот раз. Иначе магистр Нотель угрожал отчислить меня.

С серьезным видом слушал его монолог Вайг, но только до последней фразы. После чего он долго и от души смеялся. Затем вытерев выступившие на глазах слезы, пояснил.

– Спешу тебя уверить, что в свете недавних событий произошедших с тобой, ты будешь последним в очереди на отчисление. Более того. Попадающих сюда, никогда не исключают по одной простой причине. Если у тебя есть дар, то ты бесспорно являешься магом. А маги в Таконе, да и не только, являются самым ценным ресурсом, даже дороже золота.

– Но как же…

– Магистр Нотель как всегда, в своем репертуаре. Он обожает пугать своих студентов до мокрых подштанников. А что касается твоей просьбы – Вайг подошел к своему столу и открыл один из его ящиков. Достав из него кулон, протянул его Эзре со словами – Он твой. Владей им по праву.

Эзра не стал заставлять магистра себя уговаривать и с благодарностью принял его подарок.

– До свидания.

– До встречи.

Пока Эзра шел обратно, в его голове одна за другой носились мысли. Помимо радости от получения второго артефакта, необходимого ему как воздух, он размышлял и о другом. А правильно ли он поступил? В конце концов он решил, что ничего дурного в этом нет. Ну не хотелось ему расстраивать добродушного старикана. Он же видел, как тот с облегчением выдохнул, когда Эзра вернул ему тиару. Ну, подумаешь, не сказал он ему, что взяв самый мощный по ощущениям артефакт в коллекции Вайга в свои руки, он не увидел его ауры.

По дороге к домику его перехватил Аксель.

– Танн…

– Все нормально Аксель. Я не виню тебя. В том, что я попался Нотелю, целиком моя вина.

– Но…

– Не надо барон. Окажись я на вашем месте, к своему стыду, не уверен, что поступил бы иначе. Так, что давайте забудем об этом досадном происшествии – с этими словами Эзра протянул Фикту руку. Тот лучезарно улыбнулся и с чувством стиснул ладонь Эзры.

– Отлично. А, что насчет твоего обещания? – не отпуская рукопожатия, вопросительно поднял бровь Аксель. Эзра ухмыльнулся. Да уж, этому палец в рот не клади – выгоды своей он не упустит. В слух же сказал:

– Ректор выделил, мне второй артефакт для тренировок, но – видя угасающую улыбку Фикта, поспешил его обнадежить – слово я свое сдержу. Я научу вас вызывать «светлячка» без произнесения заклинания, барон. Готовы приступить прямо сейчас?

Эзра решил не ограничиваться одним бароном и обратился с вопросом к своим соседям по комнате. Хотят ли они прямо сейчас научиться такому способу вызова «светлячка»? На, что Магрил с невиданным доселе энтузиазмом согласился, а вот Трувен наоборот возмутился:

– Ты в своём уме? Нам за эту неделю необходимо научиться «разделение», как можно лучше выучить, а ты собрался еще и что-то помимо этого нам показывать?

– Пойми Трувен, это не что-то, это реальный шанс на голову обогнать других учеников! – вступился за Эзру Магрил, Аксель согласно кивнул на это головой.

– Поступайте, как знаете. Я пас.

– Хорошо. Но заниматься мы будем здесь. Мы не будем мешать, друг другу – видя, что Трувен собрался возражать, поспешил продолжить Танн – но прежде, я хотел бы вам всем кое-что рассказать.

Повествуя о своих проблемах с заклинаниями, Эзра упустил некоторые подробности. Он не стал распространяться о Кузнецах рун и аурах артефактов. Все остальное скрывать не стал. Сказал лишь, что у него сложности с изучением новых заклинаний, и в этом ему как раз могут помочь артефакты. Поэтому, ректор Авин направил его на дополнительный факультет. В целом его рассказ был правдивым, и полностью совпадал с догадками его сокурсников. Поэтому, когда, после сочувственных похлопываний по плечу, он достал из кошеля два артефакта «светлячок», никто уже не выказал удивления. После его рассказа, Трувен неожиданно переменил свое мнение, и решил заниматься вместе с остальной троицей. Весь оставшийся вечер Эзра потратил на объяснения действий и сопутствующих им ощущений, при невербальном вызове «светлячка». Так, как в общей сложности артефактов «светлячок» у них имелось три, то никаких проблем не возникло. Магрилу и Трувену Эзра вручил по кулону, созданных лично им, у барона Фикта имелся собственный. К его удивлению и к радости остальных это оказалось не так уж и сложно. Всего через несколько часов практики, их робкие попытки начали давать результаты. То один, то другой студент, зажигали маленькое солнце-кулон, не прибегая к произнесению заклинания вслух. Конечно, никому не удалось вызвать «светлячок» без артефакта, но все же, прогресс был на лицо. Даже сам Эзра не ожидал столь стремительного успеха. Далеко за полночь, уставший, но предельно довольный Аксель ушел в свою комнату. Магрил и Трувен, все еще находясь в состоянии возбуждения, уже строили планы на будущее, где мнили себя не меньше, не больше, как архимагами. Слушая их бурные обсуждения Эзра, посмеиваясь про себя, умылся, затем раздевшись, пожелал спокойной ночи остальным и нырнув под одеяло тот час уснул.

Теперь сидя на занятиях, Эзра чувствовал себя гораздо увереннее. Не смотря на нападки преподавателя, он сохранял поистине ледяное спокойствие. Да, поначалу, у него с заклинанием разделения ничего не вышло, но в то время, пока все остальные отдыхали и развлекались, он каждый вечер упорно тренировался самостоятельно. И это несмотря на дополнительные занятия у Вайга. Но и они шли Эзре только на пользу. Вайг оказался фанатом своего дела и заразил Танна своим энтузиазмом. Каждый день магистр давал Эзре читать выдержки из различных трактатов, учебников, буквально разжевывая ему каждое слово. К его радости, Танн оказался прилежным и умным учеником. И поэтому в конце концов перестал сдерживаться и стал вываливать на студента такие объемы информации, что у Эзры к концу занятий голова опухала. Придя в очередной раз в лабораторию декана кафедры артефакторов, Танн застал его с головой зарывшегося в гору свиток на его отнюдь немаленьком столе.

– Боюсь сегодня, тебе предстоит позаниматься самостоятельно – с некоторой грустью выдал Сандер Вайг, своему единственному студенту – Сегодня мне нужно закончить проверку текстов привезенных из последней экспедиции к древним имперским руинам, в горах у хребта Разлома и оценить качество перевода. Поэтому, вот тебе пища для ума.

С этими словами Вайг положил тяжелый том, в кожаном переплете с бронзовыми углами и застежкой на край стола, чуть менее захламленный свитками. Часть свитков при этом не удержалась на столе и упала на пол. Вайг в сердцах всплеснул руками, и своим неосторожным движением вызвал настоящий водопад свитков, с шелестом покатившихся в разные стороны. Ругаясь на чем свет стоит, он принялся сгребать их руками и охапками бросать на поверхность стола. Сбрасывая при этом не менее половины назад, на пол. Эзра поспешил на помощь почтенному магу, переложив огромный фолиант на одно из кресел, он принялся аккуратно складывать по одному рулоны пергамента на столе. Общими усилиями они справились примерно за десять минут, при этом Вайг скорее вносил еще больший хаос в общий беспорядок на столе, чем помогал Танну. Вернувшись на свое место, магистр вновь погрузился в работу, а Эзра подхватив книгу, и устроился на одном из кресел для посетителей. «Наследие империи. Автор Данос Парт» - прочитал он на обложке крупные золотые буквы – Иллюстрации Бреоса Парта. Более мелким шрифтом, было набрано чуть ниже. Наверное, родственники, заключил Эзра. Немного повозившись с застежкой, юноша открыл книгу, перелистнув титульный лист немного полюбовался первым рисунком, изображающим колонну всадников, уходящую вдаль, и погрузился в чтение. От него Танна отвлекло деликатное покашливание Вайга.

– Мне жаль отвлекать тебя от столь увлекательного занятия, но к сожалению иногда необходимо прерываться на сон.

Эзра удивленно посмотрел на мага, а затем на абсолютную темень, что царила за окном. Большие артефакты освещающие просторную лабораторию Вайга, превращали любое время суток в солнечный день и Эзра не заметил, как на улице сначала сгустились сумерки, а затем ночь укутала в свои объятия Университет Магии.

– Простите магистр, я увлекся. Очень интересная книга.

– Ничего, ничего – поспешил заверить его Вайг – наоборот, мое сердце буквально поёт, видя такую тягу к знаниям. Но все же – Вайг протяжно зевнул – пора и честь знать.

– Конечно магистр – закрыв книгу, поднялся Танн и протянул фолиант магистру – Доброй ночи.

– И тебе того же – снова зевнул магистр.

Выйдя на улицу, Эзра с удовольствием вдохнул свежий ночной воздух и до хруста потянулся. На улице ни единой души. Все давным-давно спят. Еще бы, середина учебной недели, а время уже ближе к полуночи. Гравий дорожки в ночной тиши очень громко хрустел под ногами. Фонари стоящие вдоль нее, создавали большие пятна света. Сначала один фонарь слева, через полтора десятка шагов справа, еще через полтора десятка снова слева. Освещения вполне хватало, чтобы даже в самую темную ночь, можно было комфортно гулять в студенческом городке и парке. Тем не менее, пятна света создаваемые магическими фонарями, не перекрывали друг друга, оставляя между собой небольшой неосвещенный участок. Шириной всего в один шажок. Идя по дорожке к своему домику, Эзра вдруг ощутил, какое-то беспокойство. Будто чужой внимательный взгляд почувствовал. Он удивленно остановился и огляделся по сторонам. Никого. И чувство беспокойства исчезло. Пожав плечами, он двинулся дальше. Опять его кольнуло неприятное ощущение чужого взгляда. Танн снова встал как вкопанный.

– Да, что происходит то? – звук собственного голоса придал ему уверенности – Кто здесь? Что вам надо?

Только легкий шелест листьев на кустах акации был ему ответом. Нахмурившись, Эзра быстрым шагом продолжил путь. Ощущение чужого взгляда, то появлялось, то пропадало. И тут он понял. Чувство, заставляющее его так напрягаться, появлялось, только тогда, когда он проходил неосвещенные участки дорожки. Стиснув зубы, он шагнул в темноту.

– Покажись! – потребовал он.

Ничего не произошло. Простояв так, наверное с минуту, он рассмеялся.

– Пожалуй, надо чаще отдыхать – он провел ладонью по лицу – А то уже не весть, что мерещится.

И тут в кустах позади него раздался шорох. И опять посторонний взгляд, уперся ему между лопаток. По спине юноши пробежали мурашки и он резко обернувшись, метнул в темноту заклинание «светлячка». К изумлению Эзры, заклинание, которое у него получилось довести до автоматизма, почти сразу погасло. И только потревоженные ветки кустарники еще колыхались, подтверждая, что у него не галлюцинации вызванные переутомлением. За миг до того, как свет погас, Танн увидел какое-то животное, убегающее в темноту. Вот только, Эзра никогда раньше не видел, ни одного животного покрытого необычного, серебристого цвета шерстью.

 

Глава 12

Глава двенадцатая.

В маленькую круглую комнату свет почти не проникал. Все светильники были погашены, но слуги не спешили зажечь их, как откидывать тяжелые шторы с единственного окна. В комнате находилось трое. Один полулежал на кровати с балдахином, двое других стояли по левую руку от него.

– Вы надеетесь, что этот мальчик сможет сделать то, что не по силам лучшим из клириков? – спросил человек на постели, когда архимаг закончил свой доклад. Голос его был властным и жестким. Но одновременно, он был голосом бесконечно уставшего человека.

– Если бы я так не думал, я не посмел бы Вас беспокоить – склонил голову в почтительном поклоне магистр Авин.

– Думаю, будет уместным задать вопрос, когда это случиться? – голос третьего участника встречи был мягким и не громким. Короткий ёжик золотистых волос, такого же цвета аккуратная ухоженная бородка подчеркивались длинным белым камзолом с глухим воротом и двумя рядами тускло поблескивающих золотых пуговиц. Высокий и подтянутый. Своими плавными и грациозными движения он напоминал танцора. Или опытного фехтовальщика.

– Я приложу все усилия, чтобы ускорить этот момент, мастер Рурже. Но не ждите от меня чуда. Он сам по себе подарок судьбы, но мальчик только начал свой путь. Ему еще многому придется научиться.

– Боюсь у меня не так много времени Секто – откинувшись на подушку, произнес человек на кровати, показывая тем самым, что аудиенция окончена. Архимаг и Тайный Советник поклонились и покинули спальню Князя.

Выйдя за дверь, Рурже кивнул стоявшему за ней клирику и посторонился, пропуская его в покои Князя, затем повернулся к архимагу.

– Надеюсь, Вы не будете против, если я приставлю к юноше своего человека?

– Наоборот. Я сам хотел обратиться к Вам с подобной просьбой Советник.

– Я распоряжусь об этом. Всего доброго – кивком попрощался Рурже и направился к выходу.

– Постойте Цериш.

– Что-то еще? – полуобернувшись, недовольно спросил разраженный задержкой советник.

– Вы ни слова не сказали Князю о культистах.

Лицо Тайного Советника окаменело.

– К сожалению, нам так и не удалось взять ни одного живьем. И внедрить к ним своего человека тоже не вышло. Если будут новости, Князь тут же о них узнает.

– Меня беспокоит их увеличившаяся деятельность.

– Вы о свитках, развешанных у каждой таверны? Мои люди уже занимаются этой проблемой. Или вы хотели спросить, что-то еще? – советник шагнул к архимагу.

– Да. О расползающихся слухах.

– Каких слухах?

– О внезапной болезни Князя. Рано или поздно все выйдет наружу. Нельзя скрывать это вечно. В столице уже начались нехорошие бурления. А наследник Князя слишком юн.

– Зато есть Совет Магов. И Вы забываете о княгине. К тому не стоит хоронить Князя раньше времени.

– В Совете нет единодушия. Каждый тянет одеяло на себя – архимаг поморщился – А что до княгини, она совсем ничего не понимает в политике. Это не женское дело.

– К чему вы клоните?

– Думаю после кончины Князя, Вам стоит взять на себя обязанности регента.

– Вы понимаете, каковы будут последствия этого? – глаза Советника сузились – Я ведь даже не потомственный дворянин.

– Я не просто так сотрясаю воздух мастер Рурже – сложил руки за спиной Авин – Я попросту не вижу другого достойного кандидата на этот пост. Судьба княжества заботит Вас больше остальных. Членам совета нужна лишь власть – в голосе архимага звенела сталь – Они забыли, что они маги и давно превратились в кучку грязных интриганов, только и трясутся за свое кресло. Боюсь, если власть попадет в их руки, нас ожидает гражданская война. Я же радею за благополучие своей страны. Поэтому не сомневайтесь, я буду первым, кто встанет на вашу сторону, и окажу вам любую поддержку.

– А почему Вы сами не хотите взять на себя обязанности регента? – выслушав мага, спросил Советник.

– Я не столь искушен в политике – покачал головой архимаг – к тому же, я считаю, что нахожусь на своем месте. И другого не желаю.

– Мне не дает покоя один вопрос, Авин.

– Какое же?

– Что такого ценного вы рассчитываете найти там… – замялся Рурже, указав глазами на пол.

– Я понял вас Советник – склонил голову архимаг – И отвечу так, же как раньше. Знания.

– Это я уже слышал. И потому не могу сказать, что удовлетворён вашим ответом – Советник несколько мгновений пристально смотрел в глаза архимага, а потом довольно резким тоном спросил – Чего вы не договариваете Авин?

Архимаг не моргнув глазом, выдержал тяжелый взгляд Тайного Советника Князя.

– Чего стоят ваши слова, если между нами существуют какие-то недомолвки? – процедил Рурже и развернулся, чтобы уйти. Архимаг сразу как-то поник.

– Я хочу найти Кахилор – тихо произнес он. Советник обернулся назад.

– Столицу Империи? Не понимаю. На её месте сейчас…

– Хребет Разлома. И сам хребет в буквальном смысле делит наш континент пополам. А вам доводилось слышать об огромном кратере на вершине Пика Памяти?* (Пик Памяти – самая высокая часть Хребта Разлома)

– Вы имеете ввиду Небесное Зеркало?** – не повел даже бровью Советник. (Небесное Зеркало – глубокое озеро с необычайно чистой и прозрачной водой, находящееся на вершине Пика Памяти. Еще, его называют Мертвым Озером, потому, как в нем нет ни растений, ни рыб, ни насекомых.)

– Именно – кивнул Авин – Озеро располагается на том самом месте, где раньше и находилась столица Империи. А свое второе название озеро получило благодаря аномалии, неизвестной магический природы.

– Не улавливаю разницы. Хребет, кратер, озеро. Не все ли равно, что теперь на этом месте? Того города давно не существует.

– А вот тут я с вами могу поспорить – выражение лица мага стало ехидным.

– Считайте, что уже заинтриговали меня – нетерпеливо махнул рукой Рурже. Его все сильнее начинала раздражать манера Авина, ходить вдоль, да около.

– Вас не настораживает тот факт, что за сотни лет прошедших с момента катастрофы, в горах не было найдено ни малейшего следа огромного города? Ни камня мостовой, ни черепка посуды, обломков оружии или самой захудалой монетки? Хотя обломки дорог, руины домов и прочий хлам на хребте встречается повсеместно. Но следов самого Кахилора нет. Складывается впечатление, что город просто исчез.

– Не факт. Руины города искали на дне озера. Скорее всего, его постигла та же участь, что и найденный нами Бастион, только в большем масштабе.

– Да. Именно так многие и думают.

– А вы другого мнения? – на лице Советника, впервые за всю беседу отобразилась искреннее удивление.

– Один из наших талантливейших артефакторов, Гасс Трайт, создал у себя на кафедре занимательную штуку. Назвал её Оком Трайта. Правда, остальные тут же окрестили её «головастиком», но суть не в этом. Око, представляет из себя довольно большой искусственный глаз с этаким плавником. Он действительно напоминает головастика. Так, вот, этот артефакт может плавать под водой. Любой маг управляющий Оком, способен на расстоянии полулиги видеть все, что видит Око. С помощью него недавно мы и исследовали дно Мертвого Озера.

– По-прежнему не вижу никакой связи между форпостом и проклятым обеими богинями озером. Или вы все же нашли на его дне...

– Абсолютно ничего.

– Тогда вообще ничего не понимаю. Насколько мне известно, университет отправлял множественные экспедиции для раскопок вокруг озера.И все они, как одна оказались бесплодны – советник уже не скрывал свое раздражение.

– Я считаю, что Кахилор находится в другом плане – скороговоркой выпалил архимаг, чувствуя, что разговор заходит в тупик.

– Поясните.

– В другом измерении, недоступном для нас. По крайней мере, пока. Я рассчитываю найти ключ к этой загадке внутри Бастиона.

– Вам не кажется, что пытаетесь поймать свою тень?

– Отнюдь. Я не принадлежу к числу пустых мечтателей. У меня есть доказательства моей теории. Пускай и косвенные. Первое, это записинекоего Прайва Ланга одного из очевидцев переживших Катастрофу – он описал вспышку на вершине горы на месте исчезнувшего города. Один в один напоминающую вспышку портала в нижний мир, только превосходящую её по масштабам. Вы же не станете отрицать, что чернокнижники Хессана призывают бесов из нижнего мира?

– Не стану... Постойте. Вы хотите сказать, что огромный город кто-то призвал в нижний мир?

– Или отправил его туда. А может быть и куда-то еще. И это кто-то…

– Кузнецы Рун.

– Именно. Больше такое не под силу никому.

Рурже на несколько секунд задумался.

– Хорошо – наконец выдал он – Допустим, город по-прежнему существует и вам даже посчастливится найти путь в Кахилор. Что вы рассчитываете там найти?

– Все знания наших предков, были сконцентрированы в Кахилоре. Мастерские артефактов. Императорская библиотека, в которой хранятся записи всех живших в те времена магов и особенно Кузнецов Рун. Ответ на вопрос, что же случилось со столицей Империи, в конце концов.

– Предположим часть из перечисленного вами сохранилась. Что вы намерены делать с этими знаниями?

– Применить их во благо нашей страны!

– Или погубить её, как это произошло с Империей.

– Все зависит от того кто и как воспользуется ими. Повторюсь – никто до сих пор не знает, чем была вызвана катастрофа. Многие, и я в том числе, хотели бы узнать правду. И самое главное – лицо Авина стало жестким – Ни в коем случае, нельзя допустить, чтобы эти знания попали к врагам княжества Такон. Это наше наследие и только мы можем владеть им по праву.

– Многие бы поспорили с вами. Бастионы Империи стоят по всему континенту.

– И к нашему счастью, до сих пор функционируют самостоятельно, несмотря, на то, что внутри давно никого нет. Как свидетельствовали современники катаклизма, по непонятным причинам гарнизоны не смогли покинуть Бастионы. Сторожевые артефакты сразу после катаклизма перешли в активную фазу защиты. А взять творения Кузнецов Рун штурмом еще никому не удавалось. До сих пор к ним рискуют приближаться только самоубийцы. Нам же представилась прекрасная возможность стать первыми, кто прикоснется к тайнам прошлого. Система активной защиты найденного Бастиона оказалась разрушена.

– Но внутрь вам все равно попасть не удалось.

– Это дело времени.

– Я бы на вашем месте, сосредоточился на болезни Князя.

– Увы – развел руками архимаг – ничем порадовать не могу. Вся кафедра клириков бьется над решением этого вопроса. Каждый день молю Богиню Света дать нам знак. Выздоровление Князя решило бы основную часть нынешних проблем. Но сами понимаете…

– И когда вы намерены показать Князю этого юношу?

– В самое ближайшее время.

– Но почему не сейчас? Зачем тянуть с этим?

– Он еще не готов. Поверьте, я сам не в восторге, но спешка может только все испортить.

Рурже вздохнул и надолго замолчал. Архимаг не торопил его.

– Что ж. Раз между нами больше нет недомолвок – после продолжительного раздумья, ответил наконец Тайный Советник – не исключая худший сценарий развития событий, я склонен принять ваше щедрое предложение. А теперь с вашего позволения я должен удалиться.

После разговора с архимагом, он почувствовал как впервые за несколько недель, на его душе стало немного легче. Мысли о неблагоприятном исходе недуга, внезапно поразившего Князя, терзали Советника уже не первый день. Он с горечью наблюдал, как большинство баронов, подобно стае истекающих слюной падальщиков, кружат вокруг умирающего льва, в надежде узурпировать власть. Авин был прав в отношении Советника. Он был всей душой и телом предан своей стране. Тайный Советник даже набросал на этот случай, черновой план захвата власти в княжестве. Слабым местом этого плана был именно Совет Магов. При всей своей власти и немалой армии опытнейших воинов Тайной Стражи, Рурже по сути мало, что мог противопоставить такой силе как магия. Недаром же они являлись тем самым столпом, на котором зижделась сила княжества Такон. Теперь же благодаря предложению Авина, он заимел в своем стане могущественного союзника, при поддержке которого, с высокой вероятностью взятие власти в свои руки, обещало стать бескровным. Силовое решение вопроса рассматривалось Советником, только как крайняя мера. Слишком много сил при таком раскладе нужно было приложить. Слишком были высоки возможные потери. Больше всего от этого страдали сами граждане княжества. А уж что говорить о потере позиций на политической арене. Гражданская война поставит обескровленное междуусобицей княжество в весьма затруднительное положение перед лицом внешней угрозы. Обыватели и не представляли, насколько напряжена обстановка в княжестве. И сколько сил и ресурсов каждый день приходится тратить Рурже, чтобы они дальше оставались в счастливом неведении. Спустившись во двор княжеского дворца, Советник направился к ожидавшей его карете.

– К Бастиону – бросил он, четверке дюжих охранников. Те немедленно заняли свои места, двое запрыгнули на козлы, а двое других вскочили на вороных коней, которых держали под узцы. Запряженная парой выносливых молодых лошадок, карета резво покатила по столичным улицам, в сторону северной окраины. Облаченные в короткие черные плащи всадники, безмолвно следовавшие за каретой, казались мрачными тенями. Попадавшиеся по пути кавалькады случайные прохожие, спешили по добру – по здорову, убраться с их пути. Спустя полчаса, немного попетляв по переулкам, процессия выехала за город. Еще через полчаса подъехала к холмам, на которых в большинстве своем располагались загородные дома знати. Проехав два десятка домов, карета свернула к довольно приличному по размеру особняку, окруженному кованной чугунной оградой, сквозь которую виднелись густые кусты, почти полностью скрывавшие сам дом. У решетки ворот как из-под земли выросли два человека в темной одежде с заряженными армейскими арбалетами в руках. Сидящий рядом с кучером телохранитель сложил пальцы в уловном знаке. Стражи у ворот сложили пальцы в ответном жесте, после чего один из них, юркнул обратно в кусты, а второй прислонив оружие к каменному основанию ограды, отворил скрипучие ворота. Сквозь прутья ограды частично виднелся неухоженный сад и бурно разросшиеся сорняки, которые указывали на то, что в усадьбе уже долгое время никто не живет, экипаж проехал в распахнутые ворота. Впрочем, попав внутрь ограды, становилось очевидным, что первое впечатление обманчиво. Узкая, но хорошо натоптанная тропинка, ведущая от калитки для слуг к дому, не являлась единственным признаком присутствия здесь людей. О том, что особняк на самом деле не такой уж и заброшенный, явственно говорили наезженная гружеными телегами колея, втоптанные в землю копытами тяжеловозов растения, тут и там усыпанные мелкими деревянными опилками. Развернув на маленьком каменистом пятачке расположенного напротив парадного входа в дом карету, двое охранников быстро соскочили со своих мест, а всадники, на скорую руку примотав поводья своих скакунов к козлам, вытащили из-под плащей небольшие арбалеты для скрытого ношения. Такое оружие не имели права носить даже егеря, состоявшие на службе Князя. Если стража ловила кого-то постороннего с таким оружием, его ждала одна дорога – на виселицу. Быстро взведя свое оружие, охранники зарядили их короткими болтами. Затем трое встали у двери кареты полукругом, пристально осматривая окрестности, а четвертый открыл дверцу.

– Мы на месте мастер Рурже – доложил он.

Советник мягко выскользнул из салона и ловким, отработанным годами жестом застегнул пояс с ножнами по бокам, в которых покоились два узких изящных клинка.

– Рото и Гальн останетесь здесь, напоите пока лошадей. Ягер и Вальт со мной.

– Да милорд – хором ответила четверка телохранителей.

Внутри особняк, по крайней мере, большей своей частью, все же пребывал в запустении. Толстый слой пыли повсюду, паутина по углам. Также, кое-где проглядывали следы недавнего пожара и кипевшей здесь жаркой схватки. О ней свидетельствовала изрубленная мечами и топорами мебель, которой явно пытались забаррикадировать проходы, а также засохшие бурые пятна на полу и некоторых стенах. Но так было не везде. На пути к двери, расположенной рядом с давно не работающей кухней и ведущей в подвал дома, обломки мебели были оттащены в сторону, а в пыли была натоптана настоящая дорога. На самой кухне, откуда прекрасно просматривался спуск вниз, находился еще один пост охраны. Четверка стражников, все в тех же темных одеждах, сидевших в полной тишине, направив на пришельцев пару заряженных арбалетов и обнажив мечи, выжидающе замерла. Вновь последовал молчаливый обмен условными знаками и постовые опустили оружие. Вниз вела крутая каменная лестница. Сам проход был таким узким, что два человека разошлись бы на нем с трудом. Кряжистый, с волевым лицом и тяжелым взглядом Ягер, разрядил свой лёгкий арбалет и повесил сбоку на пояс, на специальный крюк. Затем взял из стопки готовых факелов, лежавших слева от двери в подвал, самый верхний и сунув его подмышку принялся высекать искры при помощи кремня и кресала позаимствованных тут же.

– Милорд – подал голос, наблюдавший за этим процессом более молодой Вальт – а почему бы магам не сделать пару светильников в этом коридоре, как внизу? Не пришлось бы каждый раз мучиться с факелами.

Советник повернулся к телохранителю и тот немедленно заткнулся, только посмотрев в его глаза. Ягер не отвлекаясь от дела, тоже бросил столь красноречивый взгляд на напарника, что Вальт не удивился, если бы он сейчас постучал себя костяшками пальцев по лбу. Поняв, что болтуны тут не задерживаются, да вообще живут недолго, выпрямился и уставился в пустоту, всем видом изображая служебное рвение. Рурже еще секунду смотрел на покрывшегося холодной испариной телохранителя, затем отвернулся, терпеливо ожидая, когда Ягер закончит свою работу. Первый факел уже запылал и старый служака в данный момент, положив на пол кресало, поджигал от него второй. Когда ему это удалось, он протянул один из них Вальту. Затем стал спускаться вниз первым, держа чадящий факел левой рукой чуть выше своей головы, благо потолок позволял это сделать, и готовый в любой момент выхватить правой рукой из-под плаща короткий меч. Следом за ним стал спускаться Советник. Замыкал шествие Вальт, также держа в левой руке факел, а правой согнутой в локте удерживал смотрящий вверх заряженный арбалет. Пройдя вниз два десятка ступеней по слегка изгибающейся влево лестнице, они попали в винный погреб. Вдоль одной из его стен стоял длинный ряд больших дубовых бочек. Впрочем, четвертая по счету от входа отсутствовала. На её месте в мощеном каменной плиткой полу зиял провал с неровными краями. Небрежно убранный строительный мусор, явно указывал, на спешно проведенную работу по возведению приличного спуска. Провал был грубо обтесан по краям, чтобы придать ему прямоугольную форму. Вниз вела даже не лестница, а широкий щит из полудюжины толстых досок, с приколоченными поперек брусками. Доски выглядели довольно свежими. Не только, что выструганными, но все же еще не успевшими сильно потемнеть. Ягер молча, проследовал в этот пролом первым. За ним в той же последовательности спустились его спутники. Доски под ногами слегка пружинили и скрипели. «Лестница» насчитывала всего десяток «ступеней». Затем она упиралась в деревянный щит, в котором в свою очередь был выпилен люк, сквозь который виднелся очередной спуск. Щит был огорожен на уровне пояса взрослого человека не струганными досками, заменявшими перила. Невообразимые по высоте леса, уходили далеко вниз скрывались в темноте царившей там. И только если перегнуться через хлипкие перила, то далеко-далеко, у их подножия, можно было разглядеть слабое свечение. С одной стороны спуска, леса упирались в скалистую породу, в которую были вбиты два металлических штыря с кольцами. В них был продет канат, который притягивал леса к стене. С трех других была лишь пустота. Даже свет факелов не мог разогнать тьму этого подземелья и дать людям узреть скалистые стены, расположенные вокруг. Шли в полном молчании. Десять ступенек, поворот. Пять шагов вперед. Поворот. Снова десять ступенек. Только стук сапог о доски глухо звучал в абсолютной тишине. Даже эхо не было слышно, словно сама тьма, окружавшая людей с факелами, поглощала звуки. Несмотря на то, что воздух в пещере был сырым, шедший последним Вальт, тщательно следил, чтобы горящая смола время от времени капавшая с факелов не осталась на деревянных перекрытиях. Если такое все же случалось, он тщательно затаптывал её подошвой сапога. Спускаться пришлось долго. Казалось, что тьма поглощает не только звуки, но и свет, от чего Ягеру становилось не по себе. Неожиданно языки пламени выхватили из темноты каменную кладку из массивных черных блоков, выложенных выступающим в сторону лесов полукругом. Если бы дело происходило снаружи, старый вояка бы мог поклясться, что они спускаются мимо сторожевой башни крепости. Но ведь дело происходило глубоко под землей. Наконец внизу забрезжил свет, с каждым пройденным пролетом становясь все ярче и через пару минут спутники оказались на пропитанной влагой земляной площадке. Чуть в стороне от гигантских лесов, был сколочен деревянный помост, на котором в свою очередь, находилось пара столов, несколько стульев и четверка людей. Двое были одеты в такую же одежду, что и телохранители Советника, а двое других, судя по коротким синим мантиям, были магами. Охранники ждали спустившихся людей с обнаженными клинками и прикрываясь небольшими треугольными щитами, а на кончиках пальцев, одного из магов направленных в сторону пришельцев, поигрывали язычки пламени. После молчаливого обмена условными жестами, стражи убрали клинки в ножны. Ягер шагнул в сторону, пропуская вперед Советника и бросив на пол, почти прогоревший факел, затоптал его. Света внизу было предостаточно. Как и говорил Вальт, внизу все освещали три крупных артефакта. Один стоял на манер лампы на рабочем столе, за которым сидел пожилой маг. Другой был подвязан на копье, воткнутое в землю недалеко от лестницы. А вот третий, был высоко подвешен на торчащем из стены узорной ковки крюке, явно предназначенном именно для этого. Причем крюк явно был очень старым. Но самое интересное, находилось под ним. Необычного вида, с закругленным верхом дверь, целиком изготовленная из темной с голубоватым отливом бронзы. Судя по отсутствию петлей, они очевидно располагались с внутренней стороны. Дверная ручка представляла собой, голову грифона, держащего в клюве толстенное бронзовое кольцо. О том, что это была голова грифона, а не орла, говорили торчащие по бокам из оперения головы и смотрящие назад кошачьи уши. Посередине двери красовался герб – цветок гвоздики, заключенный в круг из листьев. Мастерство чеканки вызывало восхищение. Можно было с лёгкостью рассмотреть каждый лепесток цветка, каждую прожилку на листьях. Слева и справа от двери, были прислонены разные инструменты. В основном кувалды и кирки. На полу были разбросаны какие-то деревянные обломки.

– Есть новости? – спросил Советник мага, сидевшего за столом.

– Ничего серьезного – покачал головой тот.

– Мне интересны любые изменения – тоном не терпящим возражений произнес Советник.

– Ну… – протянул маг – наша последняя попытка ни к чему не привела – он кивнул на разбросанные у двери обломки – наш таран разорвало на щепки. Хорошо еще ваши люди отделались парой царапин да синяков. А могло и руки поотрывать. В общем грубой силой её не взять.

– Сожгите её магий.

Маг несколько секунд скептически смотрел на Советника, затем устало вздохнув, пустился в объяснения, причем таким тоном, словно разговаривал с маленьким ребенком:

– Если бы все было так просто. Как вы уже знаете, из частично расшифрованных нами надписей на стенах и двери следует, что наружная стена полностью зачарована. Необычайная удача, что этот разлом, расположен прямо напротив входной калитки. Очевидно, это служебный вход в форпост или, что-то вроде того. К сожалению, она до сих пор надежно заперта магической печатью. Взломать или развеять которую, мы попросту не в силах. Даже будь она на открытом воздухе, сомневаюсь, что дело выгорело бы. А уж в замкнутом пространстве… Не думаю, что вы найдете среди магов сумасброда, решившегося на такое безрассудство. Да и не факт, что это дало бы результат. Дверь целиком сделана из хагана – закаленной магией бронзы. Так, что прямое магическое давление, изначально обречено на провал. Мы решили поступить по-другому. Если нельзя применить разрушительное заклинание напрямую, то почему бы не попробовать хитрость. И мы сделали небольшой таран. Если вы думаете, что это был обыкновенное бревно, вы ошибаетесь. Мы, экспериментируя, наложили на него несколько чар, а это поверьте, сама по себе была непростая задача. Но все получилось просто идеально. Таран, по нашим расчетам, при ударе должен был, если не перегрузить чары двери, то по меньшей мере значительно ослабить «Печать». Что позволило бы нам попробовать, как вы говорите, сжечь её магией.

Маг замолчал и потер виски. Советник изогнул бровь и спросил:

– Вы говорите, что на дверь бесполезно воздействовать магией и в то же время, утверждаете, что на неё наложена магическая печать?

– Это так. Сейчас такое никому не под силу. Мы все же нечета имперским магам. А вот раньше, Кузнецы Рун могли и не такое. Кстати, изобретение хагана – их заслуга. Не скрою, я и не рассчитывал, что нам сразу удастся сломать дверь. Хотя, что скрывать, я все же надеялся достигнуть, хотя бы частичного успеха. Но все мои чаяния, разбились вдребезги вместе с тараном. Ах! Как бы я хотел оказаться внутри этого Бастиона!

– Весьма несдержанные слова для умудренного годами человека. Не ожидал ничего подобного от вас. Все, что оставили нам предки, почти всегда несет в себе опасность. Ради чего были готовы рискнуть своей жизнью и жизнью моих людей?

Маг покраснел. Наконец справившись со смущением, посмотрел в глаза Советника и оправдываясь зачастил:

– Неужели вы не понимаете? Знания, запертые внутри дороже всего золота княжеской казны! Может быть, вы считаете, что это бредни выжившего из ума старика? Спросите любого мага или даже самого Князя и он подтвердит каждое моё слово! Развитие искусства магии, является одной из приоритетных целей нашего государства! Проклятая печать! Даже эта угловая башня с запертой наглухо дверью, дала нам массу пищи для размышлений. За эти месяцы, мы узнали столько нового для себя, сколько не удавалось за годы самостоятельной исследовательской работы в области совершенствования магического искусства. Две новые руны и более полудюжины комбинаций заклинаний с каждой из них! Я даже не говорю, об обычных письменах, расшифрованных в огромном количестве. И это при том, что нам удалось расшифровать лишь малую часть надписей. Да не каждая экспедиция к руинам Килдии может похвастаться таким количеством знаний, полученных не за один месяц кропотливой работы. А тут целый Бастион! Средоточие военной мощи Империи! Вы хоть представляете, какие сокровенные знания ждут нас внутри? Я бы все отдал, чтобы хоть на минуту попасть за эту дверь. Но как мне, ни прискорбно это сознавать, мы уже вторую неделю топчемся на одном месте. Если бы только среди нас был Кузнец Рун… – маг замолчал, скорбно склонив голову. Рурже, слушавший магистра с каменным лицом, презрительно поджал губы, явно собираясь выдать, что-то резкое, чтобы остановить неподобающий умудренному сединами человеку поток жалоб, когда неожиданно в их разговор вмешался, другой маг, которого Кирх назвал Фраконом.

– Расскажите о своей теории, магистр Кирх.

– Что за теория? – метнув быстрый взгляд на коллегу магистра, тут же принял стойку Советник.

Магистр поморщившись, отмахнулся рукой от своего помощника.

– Это лишь мысли вслух. Слишком много времени мы провели здесь впустую.

– И все же – Рурже в нетерпении даже шагнул к столу.

Маг, с удивлением посмотрел на, всегда невозмутимого Советника, выражение лица которого в этот момент напоминало оскалившегося волка готового сомкнуть клыки на шее у беспомощного ягненка. Слегка опешив от такого зрелища, и потому чуточку заикаясь, Кирх выдавил:

– Со времен гибели Империи, до нас дошла едва ли десятая часть их знаний. Слишком много было сосредоточено в руках Императора и преданных лично ему Кузнецов Рун. И они не очень-то спешили ими делиться. В том числе это касается и имперского языка. Это весьма сложный язык. Он имеет два уровня. Килд – повседневный, почти не имевший в те времена письменного аналога. На нем, хоть и изрядно изменившемся, мы разговариваем по сей день. И Килдик – так называемый, высокий слог. На нем говорили и писали все маги высшего ранга, знать и представители светской власти. Низшему сословию, под страхом лютой смерти запрещалось его изучать и тем более пользоваться им. В отличии от разговорного, он был весьма разнообразен и полностью был письменным, где каждый из пары тысяч знаков имел только одно значение. А вот их комбинации исчисляются миллионами. Это на нем сделаны все надписи на стенах. Но это еще не все. Килдик имел одну особенность – при произнесении особых комбинаций определенных знаков, некоторые люди, в зависимости от их желаний, могли творить различные вещи. Таких людей принято называть магами, а особые знаки Килдика – Килди, или магическими рунами. И вот к чему я все это вам рассказываю. Судя по всему, эта башня, является частью внешней стены ближнего форпоста столицы Килдии. Такие форпосты принято было называть Бастионами. Совершенные, неприступные крепости, обладающие пассивной и активной магической защитой, контролируемой сторожевым артефактом – сердцем Бастиона. Скорее всего боевые автономные артефакты активной защиты, были повреждены, когда форпост провалился под землю, что собственно позволило нам беспрепятственно подойти к Бастиону. А вот зачарованные стены и дверь с наложенной на нее печатью, относятся к пассивной защите. И она все еще функционирует. К чему я это рассказываю: расшифровывая надписи, я наткнулся на одно предложение, которое смог понять почти полностью. Если в двух словах, то в нем упоминается некий артефакт, своего рода ключ или даже ключи, открывающие такие печати. Логически рассуждая, я заключил, что та часть, которая не поддалась переводу, имеет именно такое значение. Опирался я в этом предположении на то, что прошлом хоть Кузнецов Рун и хватало, но не все же маги ими были. Да и не только же маги жили в столице Империи. Воины, несущие службу здесь, тоже должны были, как то попадать внутрь.

– Почему вы раньше не соизволили упомянуть об этом?

– Потому, что это всего лишь теория. Никаких доказательств которой, кроме единственного косвенного упоминания не существует. И вы должны принимать во внимание тот факт, что я мог попросту ошибиться с переводом или неверно истолковать прочитанное. Мне бы совершенно не хотелось, до конца жизни, искать несуществующую вещь.

Ответ мага, кажется, удовлетворил Советника. По крайней мере, он взял себя в руки, и на его лицо вернулось обычное выражение невозмутимости.

– Хорошо. Продолжайте свою работу магистр. Если у вас наметятся любые сдвиги, немедленно сообщайте мне. Теперь позвольте откланяться – с этими словами Рурже выразительно посмотрел на артефакт, стоявший на столе. Магистр понимающе кивнул и взмахом руки подвесил за левым плечом каждого из пришедших по «светлячку».

– Благодарю – Советник развернулся к лестнице. Ягер без приказа двинулся первым, за ним проследовал Вальт. Рурже на этот раз замыкал процессию. Когда они достигли поверхности, «светлячки» бесследно растаяли в лучах закатного солнца. Уже поставив ногу на подножку кареты, Советник повернулся к Вальту. Тот, под суровым взглядом главы тайной стражи вытянулся в струнку. Но Советник рассматривал его всего пару секунд, а затем скомандовал:

– В Колодец.*** Ягер и Вальт, со мной в карету.

– Да мастер Рурже – стараясь ничем не высказать своего изумления распоряжением начальника, оба телохранителя поспешили выполнить его. Гальн, отвязал оседланных скакунов, и намотал поводья скакуна Рото, севшего за место Ягера, на луку седла своего коня. Когда карета тронулась, Советник, смотря в окно, потребовал:

– Расскажи мне свое мнение о Вальте, Ягер.

Брови ветерана на мгновение дрогнули, а вот объект разговора побледнел, словно снег. Ягер прокашлявшись заговорил:

– Хоть он и новичок в нашем деле, но схватывает все на лету. Молод, силен, ловок и наблюдателен. Отлично фехтует и стреляет из арбалета. Полностью лоялен. Раньше служил в пограничном гарнизоне, вернулся домой в столицу после пяти лет безупречной службы. Я лично отобрал его из пятерки кандидатов на это место.

– Завтра подберешь другого – прервал его Рурже, и прежде чем кто-то из растерявшихся телохранителей произнес хоть звук, повернулся к Вальту:

– У меня для тебя есть особое поручение. Завтра утром оденься в повседневную одежду, что-нибудь непримечательное и ступай в Университет Магии. Прямо к архимагу Авину. Соответствующие бумаги получишь в канцелярии. Твоей задачей будет незаметно охранять мага-первокурсника по имени Эзра Танн. Будешь докладывать обо всем в письменном виде, каждый день. Задача ясна?

– Да мастер!– глаза приготовившегося к худшему Вальта, возбужденно засверкали.

– Поумерь свои восторги Вальт! Танн не должен узнать, что его охраняют. Подружись с ним, но сделай это не навязчиво. Подходящую должность для этого, тебе подберет сам Авин. Свои отчеты будешь передавать мне через Ягера. И еще… Защищать Танна ты будешь любой ценой, даже ценой собственной жизни.

Колодец*** - Штаб-квартира Тайной стражи. Десятиэтажное здание-крепость. Имеет пять надземных этажей и пять подземных являющихся, по сути казематами. Из этих подвалов назад почти никто не возвращался. Во внутреннем дворе расположен эшафот, где казнят врагов государства. Если смотреть во внутренний двор с верхнего этажа, то здание действительно напоминает колодец.

 

Глава 13

Глава тринадцатая.

Неделя практических занятий с парой артефактов, не прошла для Эзры зря. Он с гордостью продемонстрировал на обещанном экзамене, скрипящему зубами Грифу разделенный на шесть частей «светлячок». Надо сказать, что это был самый лучший результат в их группе. Даже его соседи по комнате и Аксель смогли разделить и удерживать под контролем конструкт из пяти светящихся шариков. Худший результат показал Бэфр. Три его «светлячка», вызвали у Нотеля такой поток брани, что оскорбиться можно было сильнее, наверно только получив плевок в лицо. Правда, даже такое обстоятельство не сильно огорчило Крилона. О чем он поведал остальным за обедом. Мол, от Грифа отвязался – уже хорошо. Остальные, чуть ли не хором с ним согласились. Через несколько секунд осознав эту истину, студенты пришли в восторг и единодушно решили отпраздновать такое событие вечером в «Соловьиной Трели». После обеда занятий у них сегодня больше не было, поэтому, группа разбрелась кто куда. У Эзры же, наконец, появилось время подумать о чем-то другом, кроме учебы. Конечно, его мысли сразу закрутились вокруг рыжеволосой третьекурсницы. Он отправился бродить по студенческому городку, но не просто так, а с определенной целью. Белку Эзра нашел, вдали от пользующихся популярностью у студентов беседок, сидящей на причудливо переплетенных корнях раскидистого каштана в тени его кроны, и что-то увлеченно читающей. Кашлянул, чтобы привлечь её внимание.

– Привет.

Она оторвала взгляд от книги и узнав Эзру страдальчески закатила глаза.

– Отвали придурок.

– Кхм... – хотя и не ожидавший радушной встречи Танн, несколько оторопел от такого приветствия.

– Выслушай меня...

– Скройся с глаз, я сказала – зашипела девушка, тайком оглядываясь по сторонам. Эзра невольно повторил её действия, но никого не увидел.

– Я хотел извиниться...

– Извинения приняты – прервала его Белка, тем же шипящим шепотом – а теперь уходи – и указала рукой в сторону ближайшей парковой дорожки.

– Нет.

Опустившая было глаза назад к книге девушка, резко вскинула голову и нахмурившись уставилась на Эзру.

– Ты чего ко мне прицепился? Понравилось играть в ледяную скульптуру? – в голосе девушки смешалась ирония и угроза.

Поежившись от не слишком приятных воспоминаний и отрицательно покачав головой, Эзра опустился на траву и скрестил ноги.

– Послушай – в примиряющем жесте подняв ладони, начал он – я не хочу остаться в твоих глазах кретином, идиотом или какими там, еще эпитетами ты меня наградила. Из-за своей неуклюжести и невнимательности я выставил тебя тогда не в лучшем свете перед подругами...

– Вот уж кем они не являются, так это моими подругами – фыркнула Белка.

– Тем более – ухватился за возможность разговорить девушку Танн – Слушай, мне правда неловко, за то, что я тогда налетел на тебя. Больно наверно было?

– Еще бы! У меня два дня потом спина болела! – глаза девушки негодующе сверкнули.

– Вот поэтому я и пришел заключить с тобой перемирие. Давай для начала познакомимся. Меня зовут Эзра Танн – юноша протянул ей свою ладонь и широко улыбнулся.

Девушка посмотрела на протянутую ладонь, затем на сияющее лицо Эзры, вздохнула и нехотя протянула свою ладонь в ответ.

– Ирис Белкрова.

– Так вот почему тебя называют Белка! – рассмеялся Эзра, не спеша при этом отпускать теплые девичьи пальцы – а я-то подумал, что это из-за цвета твоих волос.

Девушка снова нахмурилась, ища какой либо подвох в его словах, но парень так открыто улыбался, что она невольно улыбнулась в ответ.

– Ну, из-за этого тоже – смущенно высвободив свою руку из пальцев Эзры.

– Давай поступим так. Чтобы сгладить впечатление от нашего первого знакомства, и для того чтобы ты не держала на меня зла, я хочу подарить тебе это – он достал из кошеля один из своих "Светлячков" и протянул ей – правда цепочки у него пока нет, но…

Эзра замолчал на середине фразы, увидев, как изменяется выражение лица собеседницы.

– Не нужны мне подачки от богатеньких дурачков – робкая улыбка неожиданно превратилась в плотно сжатые губы, а голос стал холоднее зимней стужи.

– Прости, что? – растерялся Эзра.

– Что слышал – девушка захлопнула книгу, обхватила её обеими руками, прижав к груди, ловко изогнувшись, одним плавным движением встала с корней и слегка ссутулившись, направилась прочь.

– Хех... я конечно планирую разбогатеть... со временем. Но сейчас я гол, как сокол – растерянно опустил он руку с зажатым в ней кулоном – Похвастаться богатым наследством я не могу. Мой отец всего лишь простой солдат – уже почти крича, бросил он в спину удалявшейся Белке, а затем значительно тише добавил – точнее был им, а теперь он и вовсе калека.

Не успевшая уйти далеко Ирис, услышав его слова в нерешительности остановилась, а затем обернулась к нему. Теперь в глазах у неё читалась внутренняя борьба интереса и неподдельного испуга. Женское любопытство победило.

– Тогда откуда у тебя такая дорогая вещь? – заинтригованная девушка, сделав несколько шагов назад к Эзре, застыла выжидающе – Она... краденая? Убери с глаз долой, пока никто не увидел её болван,– и украдкой покрутила головой, осматриваясь, затем сделав страшные глаза, заявила – а лучше и вовсе избавься от неё.

– Кажется, я уже слышал нечто подобное – Эзра усмехнулся. Любят же девушки плохих парней. Можно было и на этом сыграть, но лгать Ирис ему не хотелось. Совсем. Это претило его натуре. Да и, что это за отношения получатся, начавшиеся со лжи? Эзра даже несколько смутился от пришедших в голову мыслей. Особенно, от последней. Вслух же сказал – Артефакт принадлежит мне. Ты можешь мне не верить, но я сделал его сам.

– Ты прав, я не верю – полным скепсиса тоном ответила Белка.

Со стороны тропинки донесся тихий девичий смех.

– Проклятье – сдавленно ругнулась Ирис обернувшись. Несколько девушек, смотрели на них и смеясь перешептывались между собой – вот ведь влипла. А все из-за тебя!

Одарив Эзру гневным взглядом, махнула рукой и шагнув к каштану, опустилась обратно на переплетение корней:

– Бес с ними, уже все равно поздно. Рассказывай – от распиравшего её любопытства, слегка подалась вперед и покусывая нижнюю губу, с горящими глазами потребовала она. Его рассказ занял не более пятнадцати минут.

– Кузнец Рун? – задумчиво потерла бровь Белка, когда он закончил – никогда о таком не слышала.

– Ну, я тоже – пожал плечами Эзра – но именно так сказал ректор. И ещё. Он просил не распространяться на эту тему. Понимаешь о чём я?

– Не дура – обижено фыркнула девушка – не выдам я твой секрет. Да и в общем-то не кому… – вмиг погрустнела она. Уловив смену её настроения, Эзра поспешил сменить тему, стараясь загладить свой промах с несвоевременным подарком, допущенный, в общем-то, из-за того, что уж больно ему хотелось произвести на Ирис впечатление.

– А, что не так с твоими… э-э, однокурсницами? С Триссой кажется?

– Ничего – нахмурилась Белка.

– Да, брось. Или эта тайна?

– Никакая это не тайна – поддалась на его не хитрую уловку девушка. Эзра мысленно усмехнулся, у неё на лице было написано, что она жуть как хочет с кем-нибудь поделиться наболевшим.

– Эта тупая курица – поджала губы Белка – достает меня с первого дня в университете. Трисса дочь подгорного барона Ванса. Ты же в курсе, что подгорные бароны баснословно богаты? Серебряные рудники и все такое. Так, вот – эта дура набитая, возомнила себе, раз я из бедного сословия, то должна прислуживать им с Пьелой. Её прислугу то в университет не пускают.

– Ты живешь с ними в одной комнате?

– Да. Я естественно послала её куда подальше. Мы даже подрались тогда. Она не привыкла, чтобы ей кто-то в чем-то отказывал – девушка мечтательно улыбнулась – я её тогда здорово потрепала. Видел бы ты насыщенный цвет её бланша под глазом, на следующий день. Ей понадобилось наверно ведро пудры, чтобы его скрыть – девушка хихикнула в ладошку – после этого она побежала жаловаться ректору и требовать, чтобы меня публично выпороли и выгнали взашей из университета. На это архимаг ответил, что за драку мы обе понесем наказание – улыбка девушки стала еще шире, а в глазах заплясали веселые бесята – равное. Мы почти месяц, после занятий вручную мыли весь дом, где мы живем. Тут даже её папочка не смог помочь. С тех пор, эта змея всячески изводит меня. Все три года обучения, она пытается настроить против меня всю группу. Пока у неё мало, что выходит. Она та еще сука и никто её в общем-то не любит. За исключением Пьеллы и самой Триссы, у меня вполне нормальные отношения с остальными девочками. Только вот… я ни с кем так и не подружилась по-настоящему. И знал бы ты, как же я устала находиться все время в постоянном напряжении, каждый день, что-то кому-то доказывая. Трисса довольно талантлива, но наши успехи в учебе пока равны. Мы с ней лучшие ученицы в группе. И постоянные соперницы. Её единственное преимущество – она богата. Поэтому, она и чувствует свое превосходство – девушка опустила голову – здесь мне крыть нечем.

– Хм – потер подбородок Эзра – неужели, она талантлива во всем?

– Да. По всем дисциплинам у нас одинаково отличный результат.

– Знаешь, я думаю, ты не права.

– В чем? – немедленно нахмурилась Белка.

– Нельзя быть талантливым во всем. У всех есть слабые стороны. Тебе нужно только её найти. И перестать хмуриться все время. Улыбка куда больше тебе идет.

Девушка слегка зарделась.

– Знаешь, пока мы с тобой общались, я заметил одну вещь, на которую ты внимания не обращаешь.

– На какую? – закрутила головой Белка.

Скажи – мотнул подбородком ей под ноги Эзра – эти корни, сами по себе так выросли? Или быть может им кто-то помог? Уж больно удобными для сидения они выглядят.

– А это… Да, я их немного подправила. Магией. Это на самом деле несложно – произнесла девушка шёпотом, заливаясь краской. Совсем, вдруг смутившись, она опустила глаза.

– А Трисса тоже так может?

– Куда там. Она, терпеть не может возиться с растениями, считает, что это удел грязных крестьян – дернув плечом, закатила глаза девушка. Затем опустила ошарашенный взгляд на ухмыляющегося Эзру и выдала:

– Все демоны подземного мира! Она совершенно не умеет работать растениями! Ты гений!

Расчувствовавшись при этом настолько, что подавшись вперед, схватила Эзру за плечо, и встряхнула его. Затем ойкнув, оставила его руку в покое, густо покраснела и стремительно вскочив, побежала прочь.

– Постой! – смеясь, крикнул ей вслед Танн – мы можем увидеться завтра?

– Конечно! – на секунду обернулась она и послала в его сторону воздушный поцелуй, прежде чем исчезнуть из виду за густой листвой кустов обрамляющих большую часть тропинок парка. Довольный собой Эзра подкинул на руке «Светлячок», и со словами «Что ж, в другой раз подарю», убрал его обратно в кошель на поясе. До вечера было еще несколько часов, и он решил не тратить их на праздное шатание по парку. Отряхнув от мелкого мусора пятую точку, Эзра пошел к Вайгу. Тот нисколько не удивился его приходу. За последние недели Эзра бывал здесь чаще, чем в трапезной.

– Здравствуйте магистр.

– Проходи, проходи мой мальчик – расплылся в улыбке артефактор – как твой экзамен?

Вместо ответа Эзра взмахом руки вызвал россыпь из шести «светлячков».

– Полагаю, твой результат никто не превзошел? – с довольным видом констатировал пожилой артефактор.

– Откуда вы знаете? – поразился Танн – Вы были в аудитории?

– Всего лишь жизненный опыт – Вайг излюбленным жестом подергал бороду – четыре «светлячка» для первогодки – это хороший результат. Пять уже превосходный. Цепочка моих рассуждений тебе ясна?

– Более чем.

– Отлично. К сожалению, пока я занят составление отчёта для ректора. Чем бы занять тебя пока?

– Если вы не против, я бы снова хотел почитать иллюстрированное «Наследие империи» Даноса Парта.

– Не слишком ли сложная вещь для тебя?

– Немного. Зато необычайно захватывающая.

– С этим утверждением не поспоришь. Твой выбор всегда греет мне душу. Нисколько в тебе не сомневался и в этот раз, мой мальчик – чуть не прослезился Вайг, протягивая Танну тяжеленный том. Эзра уже давно понял, что для магистра все, что касалось артефактов и древней Империи Килдия, было священно. Но он и не думал манипулировать старым магом или вообще как-то этим пользоваться. Ему действительно нравилось тоже, самое, что и Вайгу. Увлеченно читая старые книги, он не уставал восхищаться искусными магами прошлого. Они были учеными, исследователями и творцами. Множество артефактов прошлого остались тому свидетельством. Он не мог понять только одного – почему они такие могущественные, почти всесильные, были при этом такими мертвыми. Как они допустили, чтобы чудовищное землетрясение фактически полностью стерло Империю с лица Сошала, оставив от нее лишь жалкие руины, да смертельно опасные Бастионы, исковеркав весь материк и разделив его пополам Хребтом Разлома. Это уже после, на обломках Империи возникли княжества и королевства. Впрочем, конкретно сейчас, он решил отыскать одну вещь в этой книге. На эту идею его натолкнула Белка, своей работой с корнями каштана. Точнее то, как она это сделала – «подправив» их мимоходом, совершенно не задумываясь. Читая книгу о древних магах, Эзра часто с удивлением отмечал, что понимает смысл некоторых надписей или даже фрагментов предложений на иллюстрациях древних руин. Не всегда, но все же часто. Да и было у него подозрение, что он не может прочесть предложения целиком, из-за неверного ракурса или неточностей допущенных художником. При этом, никаких намеков на перевод в тексте не было. Более того, автор сетовал на невозможность этого действия. Уж слишком много знаний, было унесено в могилу Имперскими магами. Вот сейчас, Эзре и захотелось, как следует изучитьувиденные мельком в прошлый раз, руны на иллюстрации. Но перед этим, он задал терзавший его уже некоторое время вопрос:

– Скажите магистр Вайг, а почему артефакты «Светлячок» делают именно в виде насекомого?

– Мальчик мой! – воскликнул магистр, откладывая в сторону свиток с которым работал – ты, не перестаешь меня удивлять. Большинству из нынешних уже состоявшихся магов, такая мысль и в голову то не пришла бы! Но для артефактора, это не праздный вопрос. И ты обратился по адресу.

Эзра не преминул усесться поудобнее, чтобы внимательно выслушать каждое слово своего наставника. Когда дело касалось артефактов, Вайг мог говорить часами. К его разочарованию, сегодня магистр был необычайно краток.

– Ответ на твой вопрос достаточно прост. Это всего лишь дань традиции. Для искуснейших магов Империи, достигших вершин своего искусства, считалось дурным тономпользоваться самыми простыми заклинаниями. Но без них, жизнь иногда становилась неудобной. Ко всему хорошему быстро привыкаешь. Для того, чтобы не отказываться от каких-либо удобств, но при этом не ударить в грязь лицом перед коллегами, они стремились добавить в такие заклинания, что-то своё, тем самым делая их более изысканными и сложными. Самым популярным способом для заклинания «светлячок», было заменить обыкновенный, скучный шар на волшебное насекомое – а что за насекомое подойдет для этого как нельзя лучше?

– Я понял вас магистр – через пару секунд осознав, что продолжения не будет, поблагодарил Вайга юноша. Тот вернулся к работе со своими свитками, а Танн погрузился в чтение книги. Найдя нужный рисунок, внимательно прочитал комментарии к нему, но не нашел ничего стоящего внимания. Разве только описание самих руин, пару слов об опасных тварях, в них обитающих и тяготы путешествия по хессанской пустыне. После чего вновь вернулся к заинтересовавшей его иллюстрации. Она изображала часть стены и обломок колонны. Колонна была украшена фресками. На одной из них красовалась белая бабочка. Но самое интересное было изображено на её крыльях. Автору книги, очевидно понравились плавные линии изящного рисунка древнего мастера, создавшего фреску. И он с особым тщанием перенес их на свой. Вглядываясь в него, Танн наконец понял, что за чувство подспудно терзало его со вчерашнего дня. Эти линии не были просто красивым рисунком. Это была руна «Итисс» - мотылек. Откуда ему пришло это знание, он и сам не знал. Но был абсолютно уверен, что это не плод его воображения. Сам не сознавая, что делает, он вытянул перед собой руку, наполняя силой руну «Шадра» - «создать», второй наполнил новую для себя руну «Итисс», затем настала очередь руны света - «Аким». Все действие заняло не больше удара сердца. Магистр, отвлеченный от своих бумаг светом заклинания, собрался было что-то спросить, но вопрос так и слетел с его губ. Вместо этого он зачарованно смотрел на ладонь юноши. Впрочем, сам Танн, занимался тем же. На кончиках его пальцев, изредка шевеля крылышками, сидела испускавшая мягкий свет белоснежная бабочка.

– Как ты это сделал? – словно боясь спугнуть нежное создание, прошептал Вайг.

– Я еще вчера увидел этот рисунок, и он показался мне смутно знакомым – кивком показал Эзра на раскрытую книгу – Когда я, стал рассматривать его сейчас, то понял, что мне вовсе не показалось. Рисунок на крыльях бабочки – не просто рисунок. Это руна «Итисс». Мотылёк.

– Откуда ты знаешь её название? – магистр вскочил и чуть ли не бегом обогнул стол. Приблизив своё лицо к магическому насекомому, он благоговейно произнес – Он прекрасен.

Затем выпрямился и сменив тон, потребовал голосом в котором проскальзывали стальные нотки:

– Так! Бери чистый свиток и черти руну. Я желаю видеть её и полное описание того, что ты сейчас сотворил!

Эзра так, удивился перемене произошедшей со всегда добродушным магистром, что не посмел даже возразить. Он лишь осторожно посадил мотылька на краешек стола, а затем взялся за грифель, изредка бросая взгляд на магическое созданиеи слушая сопение Вайга, в нетерпении заглядывающего ему через плечо. Когда он закончил, Вайг буквально выхватил свиток из его рук и жадно впился в него глазами. Через пару секунд он сотворил второго мотылька и посадил его рядом с первым. Наконец дрожащим голосом он произнес:

– Мальчик мой… Ты понимаешь, что ты сейчас сделал?

– Всего лишь немного изменил заклинание. Просто так, для красоты. Сами же видите, это совсем нетрудно.

– Нет. Совсем не понимаешь. Да ты же совершил настоящее открытие. Ты вытащил из небытия кусочек знаний, считавшихся давно утраченными. Это потрясающе. Великолепно. Грандиозно!

– Это всего лишь мотылек.

– Нет – не согласился с ним Вайг, с сожалением покачав головой – ты еще слишком молод и неопытен, для этого. Это не просто мотылек –это очередной шажок к былому величию магии. И я рад, что такое чудо произошло прямо на моих глазах.

– Ну, если вы считаете только одну руну чудом, то, что вы скажете, о том, что я смогу начертать еще две находящихся на этом же рисунке? И смогу частично прочесть надписи на стене, что изображены на иллюстрации? Правда, я не все и не всегда понимаю, но общий смысл могу иногда уловить.

Тут Танн вынужден был прерваться, потому, что на последних его словах у магистра подкосились ноги. Он посерел лицом, схватился за сердце и стал медленно заваливаться на бок.

– Магистр Вайг! – Эзра вскочил и едва успел подхватить мага подмышки. Перетащив тщедушного старичка на свое кресло, он бросился к одному из шкафов и схватил с полки плотно закрытую колбу с пахучей солью. Сунув её магистру под нос, Эзра с облегчением наблюдал, как Вайг сначала вяло зашевелился, а затем и вовсе сморщившись, отпихнул рукой колбу от своего лица.

– Ну и напугали же вы меня магистр – с тревогой вглядываясь в лицо Вайга, склонился над креслом Эзра. Магистр, проявив неожиданную для столь почтенного возраста прыть, схватил Эзру за грудки и буквально повис на нем.

– Я приказываю тебе немедленно составить перевод рун и надписей, о которых ты только, что рассказал. Я буду должен, тщательнейшим образом их проанализировать!

– Хорошо, хорошо! Только отпустите мою одежду.

– Прости, мой мальчик. Это все так неожиданно. Я просто немного перенервничал – пробормотал артефактор, разглаживая скомканные им отвороты воротника на униформе Танна. И уже спокойнее добавил – Перепиши текст и под ним приведи перевод. Каждую руну и её описание приведи на отдельном свитке. Приступай. А я пожалуй откупорю бутылочку вина. А то, что-то совсем пересохло в горле. Да и мозги заодно прочищу.

Эзра проследил взглядом за ковыляющим нетвердой походкой магистром, перевел его на открытую, на начальных страницах толстенную книгу и с тоской понял, что сегодня в «Соловьиную Трель» он не попадет. И в ближайшем обозримом будущем тоже.

 

Глава 14.

Глава четырнадцатая.

Сегай проснулся поздним вечером, когда почти все кочевники ставшие лагерем на краю пустоши уже спали. Вокруг горело множество костров, около которых, завернувшись в шкуры, спали охотники. Рядом с ним тихонько потрескивал угольками вахи такой же костер, приятно согревая бок и выкидывая вверх искры в тщетных попытках дотянуться до звезд, медленно проступавших на небосклоне. Чуть в стороне у костра восседал Дартак, с прямой, как стрела спиной, попыхивая неизменной трубкой и наблюдая за пляшущими язычками пламени. Испытывая слабость, юноша с трудом принял сидячее положение. Тело было тяжелым, будто пока он спал, все его кости, мышцы и сухожилия растворились, превратившись в жидкость, от чего Сегай теперь чувствовал себя бурдюком наполненным водой.

– Учитель – тихо позвал он Дартака – Как там Саттук?

– Выживет – вынул трубку изо рта шаман – благодаря тебе.

– Это хорошо – на душе у Сегая стало тепло и радостно, несмотря на отголосок недовольного фырканья химеры на краю сознания.

– Я прожил на свете много лет – неожиданно повернулся к ученику всем корпусом старый шаман – но даже я не понял, что и как ты сделал.

Сегай никак не ожидавший такого признания от мудрого, убелённого сединами шамана, к мнению которого прислушивались все вожди клана, замер с открытым ртом, не зная, что сказать. Дартак повернулся обратно к костру и тоже на какое-то время замолчал. Потом встрепенулся и полез в седельную сумку, лежавшую рядом с ним.

– Вот, поешь – он протянул Сегаю несколько кусков вяленого мяса и сухую овсяную лепешку. У юноши от вида еды, рот тут же наполнился вязкой слюной. Сегай только сейчас осознал, что ужасно проголодался. С усилием подняв ставшей неподъемной руку, он непослушными пальцами ухватил лепешку, едва не уронив её. Второй рукой сгрёб полоски мяса. Вцепившись зубами в лепешку, юноша с трудом откусил кусок. Сначала медленно, но постепенно ускоряясь, начал жевать. Мышцы понемногу приходили в норму и уже через минуту ученик шамана, усердно работал челюстями, стараясь утолить неожиданно сильный голод. С жадностью отрывая куски мяса, и глотая их почти не прожевывая, он чуть было не подавился сухой пищей. На помощь ему пришел Дартак, протянув флягу с холодным травяным настоем. С благодарностью приняв увесистую бронзовую фляжку, обтянутую кожей, Сегай немедленно ополовинил её содержимое. Пока ученик шамана наполнял желудок, к костру неторопливой походкой приблизился Фазим. Приветливо кивнув Дартаку, глава охотников опустился на землю рядом с Сегаем.

– Как себя чувствуешь сынок?

Сегай от такого обращения закашлялся, все-таки подавившись прохладной жидкостью. Фазим похлопал его по спине и расплылся в добродушной улыбке.

– Ничего, ничего. Привыкнешь. После сегодняшней охоты, и того что ты сделал, Жеребцы тебе в пояс кланяться готовы. Да и наши охотники посматривают на тебя с уважением. Произвел ты впечатление, ничего не скажешь.

– Я… я только хотел помочь – смущенно пролепетал Сегай.

– И правильно! Ты отлично справился с этим – охотник сиял, как только что начищенный до блеска походный котелок – под впечатлением все охотники и шаманы. Ты ученик шамана всего два дня. А уже убил такого зверя и считай мертвеца с того света вытащил. Вот Таюс этим новостям обрадуется. Да. Чуть не забыл – Фазим полез в свою поясную сумку – твои трофеи.

Взяв туго стянутый бечевкой холщовый сверток из рук охотника, Сегай положил его на землю перед собой и развязав бечевку, развернул грубую ткань. Внутри лежали шесть рогов химеры. Четыре крупных и два поменьше. При виде маленьких рогов, химера внутри пришла в ярость. Это были рога его самки. Той, что вынашивала его детенышей! Убить! Убить этих двуногих! Тех, кто убил его самку и его потомство! Сегай застонал. Эмоции беснующейся химеры причиняли ему физическую боль. Шаман и охотник встревожено взглянули на Сегая. Его лоб покрылся крупными каплями пота, а лицо исказила болезненная гримаса.

– Что с тобой? Тебе нехорошо? – обеспокоенно спросил Дартак.

– Уберите это – Сегай оттолкнул рукой маленькие рога и резким рывком накрыл их куском ткани – Я не желаю их даже видеть.

– Рога самки отдал из своей доли Саман, за то, что ты спас его брата. Они твои.

– Убери… Немедленно… – Сегай начало потряхивать он бушующей ярости химеры. Пот стал заливать ему глаза, а внутренности скручивать спазмом.

Фазим недоуменно покосился на Дартака. Тот в ответ пожал плечами. Охотник одним движением подхватил рога самки вместе с тканью и проворно убрал их обратно в свою поясную сумку. Затем встал и быстро растворился в сгущаемой костром темноте наступающей ночи. Химера внутри понемногу успокаивалась изредка порыкивая, её эмоции пошли на спад. А вместе с ними прошла боль. Сегай усилием воли загнал недовольного зверя поглубже в свое сознание и ладонью сверху вниз вытер вспотевшее лицо. Дартак все это время пристально наблюдавший за учеником, нахмурив густые брови, отвернулся. Сегай тем временем поискал взглядом свой баул, но не найдя её, спросил у шамана:

– Учитель, я хочу убрать эти рога в сумку, но не вижу её нигде.

– Она лежит у тебя под изголовьем – шаман кивнул на ложе, позади Сегая. Повернувшись и откинув шкуру, на которой до этого лежал, юноша действительно обнаружил седельные сумки, что накануне получил от Дартака. Убрав рога в одну из них, Сегай вспомнил еще об одной вещи.

– Учитель… Я нарушил ваш запрет – Дартак даже головы не повернул – Но если бы я не сделал этого…

Старый шаман жестом остановил его. По-прежнему смотря в костер, негромко заговорил:

– Ты поступил так, как велело тебе сердце. И я не в праве тебя осуждать. Хочу лишь снова предостеречь тебя Сегай. Используя кровь, чтобы творить магию, ты подвергаешь свою жизнь неоправданному риску.

– Почему?

– Ты ведь знаешь о ритуале Единения с природой?

– Конечно. Кто же не знает таких вещей? – удивился Сегай.

– И ты знаешь, для чего служит этот ритуал?

– Для того, чтобы выяснить, есть ли у человека магический дар – не понимая куда клонит старик, ответил юноша.

– Ты прав и не прав одновременно. То, о чем ты говоришь, называется Зовом Природы. Но это только часть ритуала. И если у тебя есть Дар, он откликнется на этот Зов. Вот тогда уже и производится ритуал Единения. Инициация.

– А когда его пройду я?

Дартак тяжело вздохнул, выбил трубку и долго копошился, убирая её в поясную сумку. Все это время напряженно дожидаясь ответа, Сегай ёрзал на мягкой шкуре, внезапно показавшейся ему тверже гранита. Наконец не выдержав, он спросил:

– Учитель…

– Ты уже инициирован Сегай – повернувшись к ученику и глядя ему в глаза, резко бросил Дартак.

Бывший н´кай потерял дар речи от такой новости.

– Когда приходит время, каждый ученик, которого берется обучать шаман – продолжил тем временем Дартак – приносит своему наставнику клятву. Никогда добровольно не обучать ученика, познавшего силу через Узы Крови. Такого, как ты.

– Тогда почему…

– Мне приказал Таюс – видя, как разом поник ученик, шаман поспешил добавить – Но кроме этого, мне просто стало любопытно, что же в тебе такого особенного. Я знаю тебя всего два дня, но ещё ни разу не пожалел, что взялся тебя обучать.

– Я не подведу вас учитель – горячо заверил шамана Сегай.

– Ложись-ка ты уже спать – усмехнулся Дартак.

– Что-то не хочется. Выспался уже наверно.

– А вот я нет – проворчал шаман и развернув сложенную вчетверо шкуру, на которой сидел, лег на бок и закутался в неё.

Сегай покрутил головой, и увидел, что лагерь уже погрузился в сон. Лишь дозорные по кругу объезжают его границы. Невдалеке Сегаю удалось разглядеть в темноте Пятнаша и то только благодаря его масти. Белые подпалины едва были различимы в отблесках прогоревшего костра.

Юноше ничего не оставалось, как улечься назад на шкуру. Заложив руки за голову, Сегай уставился на звездное небо. У него было о чем подумать. Рассказывать ли Дартаку о химере, поселившейся в его сознании? О том, что именно она помогла спасти Саттука? Мысли Сегая перескочили на схватку со зверем. Перебирая воспоминания о прошедшем дне, он прикрыл глаза и не заметил, как снова уснул.

По утру Сегая разбудили крики погонщиков и ржание лошадей. Протерев глаза, юноша с удивлением наблюдал, что вокруг полно одноосных повозок. На вопрос, откуда они взялись, Дартак ответил, что вчера днем пока он спал, Найх отрядил часть всадников съездить за повозками. Раненных оказалось слишком много, да и ранения у большинства кочевников не позволяли им находиться в седле. Сборы не заняли много времени. Горячую пищу готовить не стали. Наскоро перекусили вяленым мясом и разбившись на клановые отряды, отправились в обратный путь. Постепенно союзники отделялись от колонны и разъезжались в стороны, назад к своим стойбищам. Первыми уехали Соколы, затем Жеребцы. Перед отъездом, к Сегаю приблизился Саман.

– Сегай! Ты нам с Саттуком теперь кровный брат. Если тебе когда-нибудь понадобиться наша помощь, помни об этом – Жеребец протянул правую руку юноше и тот обхватил её в ответ возле запястья Саттука традиционным жестом.

Последним от Волков отделился отряд Железных Куниц. Восемь повозок везли раненных, всадников способных держаться в седле, набралось едва ли больше десятка. Их отряд понес самые тяжелые потери в схватке с химерой, и в качестве компенсации Найх отдал им шкуры, когти и большую часть костей оставшиеся от обоих хищников. В самом хвосте этой печальной процессии низко опустив голову, ехал Вайнак. Один. Даже его наставница не желала находиться рядом с опозорившим её учеником. А уж воины их отряда, смотрели на него с нескрываемым презрением. Еще бы. Он покинул поле боя, даже не попробовав вступить в схватку, в результате которой погибли их товарищи. Теперь Сегай совсем не завидовал ему. Ему еще долго будут вспоминать трусость на поле боя. А возможно и всю жизнь. У отряда Степных Волков раненых было всего двое, и потому повозка была только одна. Одному из загонщиков – Захиму, самка когтями располосовала плечо и шею, чудом не задев артерию. Захим выжил, но ночью рана воспалилась, охотник потерял сознание и начал метался в бреду. Сегаю выпала честь наблюдать, как Дартак поворожил над раной загонщика, отчего он пришел в себя. Затем шаман напоил Захима каким-то отваром и тот сейчас спал, лежа на сене, устилающим дно повозки. Глиняную бутылочку с целебным отваром Дартак достал из своей седельной сумки. Когда он это делал, Сегаю удалось рассмотреть, что в сумке проложенные сухой травой, завернутые в несколько слоев мягкой кожи, находится еще около дюжины таких же небольших глиняных сосудов. Вторым раненым оказался Гирт. Самка сбила его коня с ног и он оказался на земле, придавленный телом скакуна. Конь не пострадал, в отличии от всадника. Гирту повезло меньше. Итогом этого падения стала сломанная левая нога. Теперь он сидел рядом с Захимом, вытянув сломанную конечность, с наложенной на неё шиной из обломков копий и угрюмо посматривал по сторонам, тщательно избегая встречаться взглядом с Сегаем. А он ехал бок о бок с наставником, который пристроил своего скакуна прямо за повозкой, чтобы наблюдать в пути за Захимом. Сегай не испытывал к Гирту ненависти. Смертельная схватка с химерой заставила его переосмыслить свою прежнюю жизнь. Решившись, он ткнул Пятнаша пятками, заставив подъехать ближе к повозке.

– Гирт – тихонько позвал он своего друга, вместе с которым рос с самого раннего детства. Тот поднял голову и хмуро уставился на ученика шамана.

– Дартак говорит, что срастит твою кость за несколько дней. Похромаешь, может быть пару недель, а потом будешь, как новенький.

– Он так сказал? – недоверчиво переспросил новоиспеченный загонщик.

– Ага – Сегай нагнулся к повозке и несильно пихнул Гирта кулаком в плечо – и сделай лицо попроще. А то попрошу учителя, чтобы он мне разрешил на тебе попрактиковаться.

– Богиня! Смилуйся! – воскликнул он, но увидев искренне веселящегося приятеля, немного неуверенно ухмыльнулся в ответ и с непередаваемым облегчением в голосе проворчал – Засранец. Я чуть было тебе не поверил.

Довольный собой Сегай, придержал Пятнаша и вновь поравнялся с Дартаком. Тот посмотрел на ученика и едва заметно кивнул. Сегай смутился, но также кивнул в ответ наставнику. Вскоре они прибыли в стойбище клана. Весть об удачной охоте, разлетелась по лагерю со скоростью степного пожара. Радостные охотники разъехались по своим шатрам. Лишь Фазим и Дартак отправились к Таюсу. Наставник велел Сегаю отвести Патнаша и его скакуна в общий загон и позаботится о них. Расседлать, почистить, накормить и напоить. А затем идти в шатер Дартака и ждать его там. Сегай управился с его поручением меньше чем за час и теперь помешивал густую похлебку сидя около очага в шатре шамана. Дартак вернулся не один, следом за ним в шатер зашел Таюс, придерживая за плечо хрупкую молодую девушку, испуганно потупившую взор.

– Познакомься. Это Тья. Твоя будущая жена – кивнув в знак приветствия, обратился вождь к Сегаю.

– Жена? – начавший приподниматься со своего места при виде вождя Сегай, от удивления брякнулся обратно на задницу, едва не опрокинув при этом ногой котел над очагом.

– У каждого мужчины должен быть конь, оружие и семейный очаг. Конь у тебя уже есть. Твоё оружие - магия. А вот для семейного очага нужна жена. Свадьбу отпразднуем завтра – не терпящим возражений тоном выпалил Таюс.

– А где мы будем жить? – ухватился за спасительную соломинку Сегай.

– Получишь шатер на свадьбу. В подарок. От меня. Дартак – обратился к шаману Таюс, кивком указав на выход из шатра – на пару слов.

Они вышли, а девушка так и осталась стоять у входа. Ошеломленный новостью и не знавший, что говорить Сегай, словно статуя замер у очага, разглядывая свою невесту. На вид не старше него. Черные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо вперед. Тар´хим – традиционный женский наряд, не мог скрыть хрупкость её фигуры. В ней не было подростковой угловатости, но и округлостей присущих женщине, тоже не наблюдалось. Лицо миловидное, тонкие изогнутые брови, высокие скулы и изящный прямой нос. Не портили впечатление ни слегка заостренный подбородок, ни тонкие губы. Цвет глаз Сегай рассмотреть не мог, так, как Тья смотрела в пол, полностью прикрыв глаза, длинными густыми ресницами.

– Похлебка пригорает – неожиданно подала голос девушка. Он был звонкий и красивый.

– Ай! – рассматривая девушку, Сегай совершенно забыл, что нужно помешивать варево, и только после слов Тьи действительно почувствовал, как запахло горелым. Девушка сдавленно хихикнула. Сегай снял котелок с огня и смущенно почесал затылок.

– Я готовлю не в пример лучше – с гордостью вскинула подбородок девушка и стрельнув напоследок карими глазами вышла из шатра.

– Кхм… Ну вот и познакомились – вновь почесал затылок Сегай. Зашедший обратно Дартак повел носом и нахмурился:

– Ужин подгорел?

– Да… Я… – робко попытался оправдаться Сегай, но Дартак прервал его.

– Ну вот и ешь его сам. Меня к себе пригласил Таюс – и развернулся, чтобы уйти, но обернулся и выразительно посмотрев на ученика, сказал – Не забудь отчистить, как следует котелок.

Несмотря на то, что похлебка слегка пригорела, ужин получился довольно вкусным. Набив живот, Сегай отправился к роднику, чтобы отдраить котелок с песком. Закончив с этим, он вернулся в шатер шамана. Дартак еще не вернулся. Спать еще было рано, да и не хотелось пока, и Сегай не зная, чем себя занять предался размышлениям. Немного помечтал о Тье, в силу возраста девушки его волновали всерьез, вот только будучи н´каем, он о них только мечтать и мог. Теперь конечно все изменилось. Он ученик шамана. Свободный кочевник. Более того – у него завтра свадьба. Образ худенькой девушки взбудоражил Сегая и он было предался грёзам, когда в уголке сознания раздался отголосок мыслей химеры. Ход мыслей юноши тут же сбился. Проклятье! Нужно что- то делать с этим. Конечно, зверь помог ему спасти Саттука, но постоянно слышать чужие мысли и эмоции в своей голове, это уж слишком. Да и не добавляло оптимизма вчерашнее поведение химеры, когда зверь увидел рога своей самки. Эмоции были столь мощными, что причиняли Сегаю сильную головную боль и физические мучения, вплоть до судорог. Спросить у Дартака? Нет. Сегай даже покачал головой. Вряд ли он сможет помочь ему в этом вопросе. Юноша встал, покопался в своей седельной сумке, что принес в шатер и извлек из неё рога химеры и вернулся к очагу. Разложив трофеи перед собой, он задумался. За эти два дня он уже несколько раз сотворил магию. Дважды при помощи своей крови, и один раз при помощи крови Саттука. К тому же, ему помогла химера. Но Дартак предостерег его от использования крови, для сотворения заклинаний. Значит ему нужно учиться использовать магию, так же как и другим шаманам. При помощи ритуального жезла. Как сделать жезл он представлял довольно смутно. Слышал, что шаманы создают свой жезл сами, при помощи магии. Подождать Дартака и попросить его научить? Только вот когда он придет? Наверняка поздно и скорее всего навеселе. Сегай с сожалением вздохнул. Придется ждать до завтра. И тут же чуть не подпрыгнул от пришедшей на ум мысли. Ну конечно! Нужно спросить химеру. Закрыв глаза и сконцентрировавшись, Сегай приступил к общению с чудовищем внутри себя, сформировав мыслеобраз жезла из рогов доставшихся ему в качестве трофея. Зверь возмущенно рыкнул в ответ. Разговором их диалог назвать было нельзя, ведь они общались лишь образами, к тому же не всегда понятными собеседнику. Выглядело это примерно так:

– Как мне сделать из них жезл.

Оскаленные зубы.

– Не делать из них жезл?

Образ химеры открывающей пасть над тушей косули.

– Не понял. Съесть? Но как? Они же костяные. Перетереть их в порошок?

Химера не рвет добычу зубами, а открыв пасть, втягивает желтые искры жизни из тела жертвы.

– Не понимаю.

Когтистая лапа, испачканная в крови.

– Кровь? Не понимаю. Кровью их окропить?

Рычание. Коготь на одной лапе, царапает шкуру на другой.

– Кажется, я понял.

Сегай открыл глаза. Достал нож. Сделал неглубокий надрез вдоль запястья, на внутренней стороне левой руки, отложил клинок в сторону и взял в правую руку рог. Затем приложил его к надрезу. Продолжая придерживать его у раны, он закрыл глаза и сосредоточился. Пульсирующая боль от пореза. В сторону её. Кровь, вытекающая из раны. Да. Кажется то, что нужно. Химера рыкнула. Не то? От удивления Сегай потерял концентрацию и снова открыл глаза. Задумчиво уставился на рог, который все еще прижимал рукой к ране. Кровь продолжала обильно капать ему на штаны и шкуру, на которой он сидел. Чего он не понял? Закрыл глаза. Сконцентрировался.

– Что я делаю неправильно?

Рана на лапе. Зверь склоняет голову набок. Рог частично погружается в надрез на шкуре.

Сегай открыл глаза и уставился на острую кость. Сглотнул слюну. Несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с духом, приложил острый конец рога к ране и вдавил его в свою плоть. Сильнейшая боль пронзила руку. Но стиснув зубы, Сегай продолжал давить на рог. Слезы обильно текли из его глаз, а с губ слетал протяжный стон. Когда юноша решил, что больше не выдержит этой пытки, к процессу подключилась химера. Боль стала понемногу отступать. Сегай тяжело дыша, опустил взгляд на свою руку и его брови поползли вверх.

Рог, погруженный в рану почти на треть, в буквальном смысле таял подобно снегу под весенним солнцем. Сегай пару секунд наблюдал это явление, а затем в голову пришла мысль. Это, что же? Каждый рог потребует таких мучений? Да он просто не выдержит такой пытки! Тут же в голове возник образ химеры, наступающей передней лапой на рога, лежащие на земле. Сегай перевел взгляд на три оставшихся рога и положил на них раскрытую ладонь. Почувствовал всплеск силы прошедшей по своим венам и увидел, как рога рассыпаются в пыль. У него закружилась голова и он опрокинувшись на спину, отключился.

Старый шаман вернулся от вождя, когда уже наступила ночь. Откинув полог, закрывающий вход, шагнул внутрь своего жилища. Очаг в центре шатра угас, лишь несколько угольков вахи еще тлели в нем, отчего внутри было почти темно. И тихо. Ожидая застать ученика спящим, старый шаман с удивлением увидел, что тот сидит перед очагом, лицом ко входу. Посмотрев на темный силуэт ученика, Дартак вздрогнул. На лице Сегая двумя янтарными огоньками выделялись глаза. Глаза химеры.

 

Глава 15.

Глава пятнадцатая.

Как показало время, Эзра с сокурсниками, рано обрадовались отсутствию в их жизни Безумного Грифа. Экзамен, который они сдали, был всего лишь прелюдией к настоящей учебе. Теперь в жизни студентов появились четыре отдельные дисциплины. И новые лица. Впрочем, они не были незнакомыми. Норияла Адиска, эффектная блондинка, с мелодичным голосом, оказалась клириком. Руан Довен специалистом в области Защитных Рун. Магистр Раск преподавал Чары. И к огромному сожалению всего курса, боевой магии учиться им предстояло у Тиора Нотеля. На каждый предмет отводилась ровно неделя, затем наступала очередь другого, а еще через неделю следующего. Таким образом, дисциплины и преподаватели чередовали друг друга, по замкнутому циклу. Для того, чтобы у студентов не возникало заминок в учебном процессе, две группы девушек-первокурсниц объединили в одну. Теперь в расписании занятий, числилось только четыре группы – по количеству предметов. Первое занятие на этой неделе группе номер четыре досталось вести их мучителю. Для начала они вновь оказались в ненавистной аудитории, где их ждал Тиор Нотельс ехидной улыбкой на лице.

– Вижу по вашим постным физиономиям, что вы надеялись больше никогда меня не увидеть. Спешу развеять ваши заблуждения. Мы будем видится с вами гораздо чаще, чем только одну единственную неделю в месяц, так как, я был и впредь останусь вашим куратором. Все вопросы с учебой, экзаменами, практикой и со всем прочим, буду решать я. А теперь берите чистые свитки, доставайте ваши грифели и записывайте. Тема сегодняшнего занятия – боевое заклинание «магическая стрела». Тщательно рисуем руны с холста и записываем их название. Это – ткнул костлявым пальцем в крупный рисунок Гриф – руна «Арана». В переводе с Килди означает «метание» или «бросок». Вот эта руна называется «Ката» – цель. Со следующей руной не так все просто. Она называется «Нирри». И дословного перевода, в общем-то, не имеет. Так в империи называлось состояние легкого транса, в которое входит маг во время каких-либо магических манипуляций, не имеющих стихийной составляющей, обращаясь при этом к чистой силе. Поэтому, для простоты восприятия принято переводить её как – магическое действо. И последняя руна «Зойд» – означает «остриё». В данном конкретном случае, имеется ввиду, остриё стрелы. Если вы достаточно сообразительны, то полагаю, вы уже поняли, что в целом эта комбинация рун, является ничем иным как простейшим магическим конструктом.

До самого обеда студенты чертили на свитках конструкт магической стрелы. Гриф отпустил их только тогда, когда оставшийся в числе последних Бэфр закончил третий свиток. Напоследок Нотель, угрожая небесными карами, запретил студентам самостоятельно тренироваться с боевым заклинанием и пообещал, что лично сотрет в порошок любого нарушившего его приказ. Отобедав, Эзра тут же побежал к знакомому каштану. Ирис еще не было. Их встречи длились вот уже десять дней. Они могли разговаривать часами на самые разные темы. Большей частью, конечно, они, так или иначе, касались магии. Но тут уж ничего не поделать, учеба в Университете накладывала свой отпечаток. Смеясь, рассказывали друг другу о курьезных случаях своей жизни до Университета. Делились горестями и печалями. Испытывая нешуточную симпатию к девушке, Танн с удовольствием отмечал, что его чувства взаимны. И об этом они тоже говорили. А потом подолгу целовались. Улыбаясь своим мыслям, юноша уселся на корни и приготовился к ожиданию, когда из-за кустов раздались шаги по усыпанной гравием дорожке. Эзра вскочил, развернулся в сторону идущего и замер в ожидании. Но тот, кто появился из-за зеленой изгороди, заставил его внутренне напрячься. Покачивая бедрами, к нему шла Трисса. К тому же не одна, а со своей неизменной подругой Пьеллой.

– Посмотрите-ка, кто тут у нас – приближаясь к нему, с иронией протянула дочь подгорного барона – это же наш, герой-любовник.

Пьелла угодливо рассмеялась. Трисса остановилась в нескольких шагах от Эзры. Положив левую руку на пояс, отставив правую ногу чуть в сторону, приняв при этом весьма эффектную позу, и окинула его презрительным взглядом с головы до ног. Надо заметить, что Трисса имела ладную фигурку, выдающийся бюст, который заставлял натягиваться короткую ученическую мантию, из-под которой виднелись умопомрачительной длины и формы ноги, туго обтянутые шелковым трико. Длинные, до лопаток коричневые волосы, чувственные губы на смазливом личике и томный взгляд карих глаз из-под длинных, густых ресниц. Словно магнит, она притягивала к себе мужские взгляды. Естественно она знала об этом, и без зазрения совести этим пользовалась. Единственным, что немного портило впечатление, было надменное выражение лица, спесивого, ни в чем не привыкшего отказывать себе человека.

– Что тебе надо Трисса? – в тон ей, с не меньшей иронией спросил Эзра.

– Я пришла предупредить тебя, о том, что тебе стоит держаться подальше от этой замарашки Белки, иначе…

– Пожалуешься папочке? – с насмешкой перебил её Эзра.

Как и он предполагал, его ответ привел Триссу в неописуемую ярость.

– Ах ты, навозный червяк! – красивое личико молодой девушки стало пунцовым и исказилось в гримасе ненависти. Она вытянула руки в сторону Танна и начала читать заклинание:

–Суна Арк Тамина…

Он прекрасно понимал, чего хочет добиться Трисса. После того, как Ирис стала встречаться с ним, она окончательно перестала обращать внимание на нападки молодой баронессы, что чрезвычайно раздражало последнюю. К тому же, неожиданно для всех, Белка легко превзошла её в работе с живыми растениями. И теперь Трисса больше не была одной из лучших в классе, уступив первое место безродной, но более талантливой ученице. Такой удар по её самолюбию и авторитету, простить она никак не могла. И отомстить напрямую Белке было не в её силах. Поэтому, баронесса Ванс выбрала более слабого противника. Эзра подозревал, что Трисса способна выкинуть нечто подобное, поэтому проведя полторы недели с магистром Вайгом за изучением рун на иллюстрациях, ему пришлось поломать голову над решением и этой проблемы. Что мог противопоставить первогодка, одной из самых талантливых учениц третьего курса? Правильно – ничего. Не бить же её в конце концов. Значит, прямое противостояние отпадает. Бегство тоже ничего не решит. Наоборот, только уронит его достоинство в глазах всего курса и Белки. То же самое, касается и чьей-либо протекции. Проблему нужно решить самостоятельно. Выход нашелся сам собой. По прежнему экспериментируя с руной «Итисс», Эзра добивался подвижности от бабочки. Конечно, любопытно смотреть на красивого белоснежного мотылька, сидящего на твоей ладони и испускающего мягкий солнечный свет, но Танн хотел большего. Под руководством опытнейшего мага, которым являлся магистр Вайг, к тому же всячески поддержавшего его начинание, Эзра сначала добился того, чтобы светящийся мотылек порхал у него над плечом. Затем начал летать по заданной траектории. Потом заставил делать это двух мотыльков, а затем и вовсе стайку из шести магических насекомых. И провоцируя сейчас Триссу на эту атаку, Эзра знал, на что шёл. Он только внешне выглядел беззаботным. Внутренне он был предельно собран. У него было время потренироваться, но сейчас у него была только одна попытка. Все, что ему нужно, это не дать ей закончить чтение заклинания. Сделав ставку на неожиданность, он хотел выиграть схватку, ошеломив противника. Поэтому, как только он почувствовал магическое напряжение вокруг вытягивающихся в его сторону рук баронессы, то немедленно швырнул прямо в её лицо светящийся шар. Который едва коснувшись кончика носа агрессивно настроенной девушки, разделился на шесть частей, мгновенно превратившихся в белых, испускающих солнечный свет бабочек. Трисса отпрянула, взвизгнув от неожиданности. Её идеальный, почти до конца собранный магический конструкт тут же распался. Она сделал шаг назад, и взмахом руки попробовала отогнать от себя мотыльков. Но магические насекомые последовали за ней, ловко уклоняясь от ладоней девушки, кружа в хаотичном танце у её лица, норовя при этом вплотную приблизиться к глазам. Взвизгнув ещё пронзительнее, атакованная мотыльками баронесса, развернулась и прикрывая глаза одной рукой и стараясь отогнать слепивших её ярким светом насекомых второй, бросилась прочь. Растерянно наблюдавшая эту картину Пьелла, устремилась вслед за подругой, бросая при этом испуганные взгляды назад на Эзру, и поэтому по дороге чуть не столкнулась с Ирис.

– Объяснишь, что тут сейчас произошло? – вопросительно изогнула бровь Белка, проводив изумленным взглядом улепетывающую со всех ног парочку.

– Мне удалось экспериментальным путем, установить, что Трисса не любит мотыльков – делая попытку обнять Ирис, ответил Эзра.

– Что-то подсказывает мне, что ты не рассказываешь мне всей подоплёки – ловко увернувшись от рук Танна, с прищуром посмотрела на него девушка.

– Неужели ты хочешь говорить о Триссе? – изобразил страдальческий стон юноша.

– Нет – подумав секунду, ответила Ирис – но, хочу разобраться в том, что увидела. Что за светящиеся бабочки? И почему они кружили вокруг Триссы? Откуда они взялись?

– Хорошо. Давай начнем по порядку – кивнул Танн и протянув раскрытую ладонь перед собой, сотворил на ней мотылька.

– Какая прелесть – восторженно воскликнула девушка, протянув руку, чтобы коснуться крыльев волшебного создания – научишь меня такому заклинанию?

– Кончено – пересаживая мотылька на ладонь Ирис, произнес Эзра – это будет стоить тебе ровно один поцелуй.

– За кого ты меня принимаешь? – делано возмутилась Белка – Я приличная девушка!

– Вчера это тебя не остановило – улыбаясь, склонился к ней Танн. Покраснев, третьекурсница легонько стукнула кулачком своего кавалера по груди и в смущении опустила глаза. Эзра пригнулся сильнее и поймал чуть раскрытые губы подруги своими. Некоторое время они стояли обняв друг друга, и целовались. Наконец девушка уперлась в грудь Эзры обеими ладонями и немного отстранилась:

– Достаточно – тяжело дыша, прошептала она.

– Уверена? – не менее севшим голосом ответил Эзра.

– Уверена! – вздернула носик Белка, окончательно высвобождаясь из его объятий – Ты свою плату получил сполна! Показывай!

– Хорошо – рассмеялся Эзра, глядя на задорный блеск, в глазах Ирис – Смотри…

На следующий день Гриф повел четвертую группу на испытательный полигон, располагавшийся в огромном внутреннем дворе университета. Тиора Нотеля сопровождал молодой, крепкого телосложения парень, в синей университетской рубашке и черной кожаной безрукавке, с большой эмблемой Университета на спине и её уменьшенной копией слева на груди. Такую одежду носили служащие университета, не обладающие даром. Клерки, садовники, различного рода ассистенты и подсобные рабочие. В общем, обслуга, выполняющая необходимую, но нудную или грязную работу. Приведя их в нужный сектор, окруженный с трех сторон земляным валом высотой в полтора человеческих роста, со стоящими во внутренних углах двумя каменными столбами и с полудюжиной деревянных шестов с нанизанными на них тыквами средних размеров, выставленными в один ряд перед ними, Нотель велел оставаться группе на границе сектора. Сам же преподаватель, пройдя вглубь огороженного валом пространства, под любопытными взглядами студентов поочередно активировал, несколько вырезанных на каменных столбах рун, тем самым воздвигнув между ними силовой щит, который виделся как слегка подрагивающая пелена воздуха, отгородившая среднюю часть вала от шестов с тыквами. Затем он вернулся к ученикам, столпившимся рядом с большой садовой тележкой с горкой наполненной такими же тыквами. Рядом были сложены три вязанки грубо обструганных шестов. Окатив учеников своим коронным взглядом, магистр Нотель добился полнейшей тишины и абсолютного внимания с их стороны:

– Для того чтобы использовать «магическую стрелу» необходимо произнести заклинание «Арана Ката Нирри Зойд» и совершить вот такое движение – магистр Нотель собрал в щепотку пальцы правой руки и отвел её немного назад, будто натягивал невидимый лук, а затем резко вытянул её вперед и разжал пальцы. Пользовался он при этом только одной рукой, держа её чуть в стороне, немного выше плеча, в целом же, жест напоминал нечто среднее между действиями лучника и метателя дротиков. Убедившись, что все его ученики смотрели на него, он повернулся к мишеням, расположенных в нескольких десятках шагов от места, где стояли студенты. Не оборачиваясь к ученикам, магистр произнес:

– А сейчас наблюдаем заклинание в действии. «Арана Ката Нирри Зойд» – быстрое движение руки и запястье магистра, с тихим звенящим звуком охватил белый светящийся обруч с рунами, быстро вспыхивающими вокруг него одна за другой, на равном расстоянии друг от друга. Повинуясь его жесту, сам воздух потянулся за ухватившими его пальцами, собираясь маленьким прозрачным шариком между ними. Когда Нотель вытянул руку вперед, магический обруч, сжимаясь, скользнул вдоль по запястью вслед за его движением, а руны стремительно сошлись в одной точке – между сжатых пальцев магистра. В этот момент Нотель разжал пальцы, удерживающие наполненный силой шарик, ставшим под её действием из прозрачного матово-белым, и тот мгновенно превратился в стрелу, с невероятной скоростью, метнувшуюся к мишени. Правда «стрела» размером больше походила на наконечник копья или лезвие обоюдоострого широкого кинжала. Полет его был столь быстрым, что наблюдающие студенты едва успели рассмотреть как, вращаясь на манер бура, магический снаряд достиг цели. Эффект от попадания был феерическим, тыкву разорвало на множество частей, а верхняя часть шеста превратилась в щепки. Студенты все как один пришли в полнейший восторг от вида расщепленного обломка палки, секунду назад бывшего целым. Своё восхищение они выразили дружным радостным воплем, заставившим скривится магистра.

– Заткнитесь! – рыкнул он на студентов и повернувшись к ассистенту прожег его взглядом – Чего ты стоишь недоумок? Замени мишень! И пошевеливайся!– затем вновь обернулся к ученикам – Сейчас посмотрим, как вы будете вопить, пытаясь воссоздать заклинание самостоятельно – глумливо проскрипел Нотель – Фикт, Крилон, Гракон, Натрим, Патос и Бейтэз. К барьеру!

Пока ассистент торопливо насаживал на новый шест свежую тыкву, названные студенты выстроились в слегка неровный ряд, перед линией из вдавленных в землю кирпичей. Их возбужденный гомон изрядно раздражал магистра и тот, поминая родственников студентов недобрым словом, толчками в спину или наоборот дергая их за одежду, выравнивал строй. Наконец результат его удовлетворил и он, прохаживаясь позади учеников начал инструктаж:

– Смотрим только на свою мишень. Не разговариваем. Читаем заклинание только по команде. Ни в коем случае не поворачиваемся к соседу. Начали!

Запыхавшийся ассистент остановился возле Эзры, стоявшего ближе всех к тележке.

– Он, что не с той ноги встал сегодня? – кивнув в сторону преподавателя, спросил ассистент Танна.

– Это же Безумный Гриф – но видя полное непонимание на лице собеседника, пояснил – это его обычное настроение. Ты первый раз ему ассистируешь?

– Да – кивнул головой парень – я вообще первый день здесь.

– И попал к Нотелю? Прими мои искренние соболезнования.

– Все так плохо?– на лице парня мелькнула озабоченность.

– Еще хуже, чем ты можешь себе представить. Не вздумай ему перечить. Запросто подвесит за ногу в воздухе – прецеденты уже были. Да и зуботычину запросто отвесить может.

– Да уж…– протянул крепыш, задумчиво потирая гладко выбритый подбородок, наблюдая через плечо Эзры за короткой расправой над Бэфром. Последний провинился в том, что размахивая рукой, чуть не задел проходившего в этот момент мимо него Грифа. Теперь Крилон орал благим матом, тогда как Нотель, со зверским выражением лица выкручивал ему ухо.

– Спасибо за совет – явственно сглотнув, обратился он к юноше – Я Вальт Орх.

– Эзра Танн – рассеянно пожал он протянутую Вальтом руку. Все его внимание было приковано к происходящему на полигоне. Пока, что каких либо видимых успехов добились только Аксель и Магрил. Вокруг правой руки того и другого, то и дело вспыхивал белый обруч, наполняя мелодичным звоном воздух. Но дальше этого дело пока не шло. У остальных дела обстояли еще хуже. То есть никак. Гриф, заложив руки за спину, важно вышагивал за спинами студентов, отпуская ехидные замечания в их адрес. Похоже, происходящее его забавляло. Наконец скомандовав отбой, он велел сменить студентов на позиции остальной части группы.

– Повторяю! Смотрим только на свою мишень. Не разговариваем. Читаем заклинание только по команде. Ни в коем случае не поворачиваемся к соседу. Начинайте олухи!

– «Арана Ката Нирри Зойд» – почти хором произнесли шестеро первокурсников, совершая синхронные пассы рукой. Вокруг запястья Шакса зазвенел магический обруч, но тут же растаял.

– «Арана Ката Нирри Зойд» – теперь обруч на секунду появился вокруг запястья Урвана.

– «Арана Ката Нирри Зойд» – в унисон с сокурсниками речитативом произносил формулу заклинания Эзра. Когда после шестой или седьмой попытки ему удалось почувствовать упругую поверхность сжатой в тугой шарик силы и магическое кольцо охватило его запястье, он от неожиданности чуть было не подпрыгнул на месте, тут же потеряв концентрацию. Как следствие только начавший обретать форму конструкт немедленно распался.

– Достаточно! – голос Нотеля застал Эзру врасплох – Меняемся. Живее тупицы! Я не собираюсь торчать тут с вами весь день!

Отойдя назад, студенты сбились в круг и негромко, чтобы не привлечь излишнее внимание Грифа, с горящими от восторга глазами, принялись обсуждать происходящее:

– Никак не могу заставить силу вливаться в руну на конструкте – сокрушался Ферт.

– А я никак не могу руну построить! – делился переживаниями Литон, шмыгая своим длинным носом.

– У меня вообще ничего не выходит – с завистью покосился на Эзру Норт.

– А я, как только начал выстраиваться конструкт, так удивился, что забыл, что дальше делать – сокрушался Танн, запустив пальцы правой руки в свою шевелюру, мельком подумав, что не помешало бы уже и подстричься. Он привык носить короткую стрижку.

В этом момент их внимание привлек радостный вопль. Все как один обернулись на него. Аксель, уперев руки в бока, гордо задрав подбородок, рассматривал плоды своих стараний – разлетевшуюся большей частью на куски тыкву. Результат хоть и был не совсем точным как у Нотеля, шест остался цел и небольшой кусочек овоща остался на нем, но сам факт выполненного заклинания, заставил буквально позеленеть от зависти всю группу.

– Молодец!– с удовлетворением произнес Нотель, отчего Аксель отвесил челюсть. Похвала из уст Грифа была неожиданная не только для барона, но и для всех остальных.

– Пока передохни немного – преподаватель кивком велел Фикту отойти с позиции, а затем, повернувшись к оставшимся пяти, и что есть мочи рявкнул – Вас это не касается остолопы!

Студенты немедленно подобрались и возобновили тренировку. Через некоторое время, Гриф велел им остановиться и приказал Вальту заменить тыкву разбитую Акселем. Как только он вернулся к тележке, на позицию встала вторая партия. Речитатив, пасс рукой, перезвон магии, речитатив, пасс рукой, перезвон магии. Постепенно обруч возникал у каждого и потихоньку обрастал рунами. Пока, наконец, заклинание не получилось у Урвана. Правда, в тыкву он не попал. Зато магический снаряд, выпущенный им, начисто срезал шест, на который она была нанизана. Так меняясь, каждые десять минут, еще до полудня все ученики группы добились успеха в уничтожении мишеней. За единственным исключением. Раз, за разом прикладывая усилия, Эзра никак не мог шагнуть дальше создания основы для будущего конструкта. И как он не старался, руны упорно не хотели ложиться на магический обруч. Занятие завершилось, когда все тыквы общими усилиями учеников были превращены в склизкую кашу, толстым слоем покрывавшую землю и щедро сдобренную деревянными щепками. Сообщив об окончании сегодняшней тренировки, Нотель приказал Вальту взять лопату и привести полигон в надлежащий порядок.

– Завтра продолжим в это же время. Ты – обратился он к Орху – одень для уборки перчатки и после тщательно вымой руки. Эти тыквы выращены специально для того, чтобы служить мишенями при помощи алхимических смесей и заклинания ускоренного роста. Но при этом они совершенно непригодны в пищу. Ускоренный рост имеет свою цену. Если снаружи это обычный овощ, то мякоть несколько… токсична. Так, что если не хочешь провести всю ночь в уборной, последуй моему совету.

– Спасибо за предупреждение магистр Нотель – поблагодарил его Вальт, с некоторой опаской глянув на останки безобидных с виду овощей.

Гриф задержал на пару секунд тяжелый взгляд на Эзре, но от каких либо комментариев воздержался. Удрученный своей неудачей, Танн не пошел вместе с остальными обедать. Аппетит у него пропал начисто. Поигрывая желваками и сжимая кулаки до побелевших костяшек, он чуть ли не бегом направился в крыло артефакторов. К Вайгу. Порывавшегося его утешить Трувена, остановил Магрил:

– Не трогай его сейчас. Все образуется.

– Ладно – со вздохом согласился с приятелем коротышка, шмыгнув веснушчатым носом, и бросив в спину удаляющемуся Танну, полный сочувствия взгляд, отвернулся.

– Магистр! – словно ураган ворвался в личную лабораторию главного артефактора Эзра – Магистр, мне срочно нужна ваша помощь!

И осекся. Вайг был не один. За долгое время, что он посещал лабораторию магистра, Эзра никогда не видел, чтобы тот принимал гостей, и присутствие посторонних в святая святых крыла артефакторов, стало для него полной неожиданностью.

– Где вас учили манерам юноша?– раздраженно повернулся к смущенному Танну незнакомый пожилой маг, сидевший в кресле для посетителей – Немедленно покиньте кабинет магистра.

Его более молодой коллега, стоявший чуть позади спинки кресла, смотрел на студента скорее с любопытством, чем с неодобрением.

– Будь любезен Эзра – коротко кивнул Вайг ему в знак приветствия – подожди за дверью.

Сделав замысловатый пасс рукой, он легким усилием затворил двери за своим подопечным.

– Прошу прощения за этот небольшой инцидент, магистр Кирх. Прошу вас, продолжайте.

– Как я уже сказал, я бы хотел услышать ваше личное мнение по качеству перевода этого фрагмента текста. А также исключить возможность ошибки. И как можно скорее.

– Не понимаю причину такой спешки. И еще, могу я увидеть оригинал?

– К сожалению это невозможно ввиду того, что этот фрагмент был скопирован в руинах хессанской пустыни и прислан нам вместе с частью остальных находок магистром Панилом. В своем письме он также настоятельно просит, по возможности ускорить перевод текста, так, как долго оставаться в найденных им руинах не представляется возможным. Слишком далеко от наших постов и слишком близко к Хессану. Да и про химер забывать не стоит. Уж очень они любят гнездиться в руинах. Сами понимаете, чем чреваты такие встречи.

– Хорошо – кивнув в знак согласия, ответил Вайг, когда Кирх замолчал – мне потребуется, тщательно изучить эти записи и свериться со своими наработками. И я бы хотел увидеть все остальные упомянутые вами находки.

– С какими наработками?– не обратив никакого внимания на последнюю просьбу Вайга, переглянулся Кирх со своим помощником.

– Господа, вы меня обижаете – откинулся в своем кресле магистр – неужели вы считаете меня старым, выжившим из ума маразматиком, занимающим свою должность в память о былых заслугах? – при последних словах на лице магистра промелькнуло нечто такое, что Кирх судорожно впился пальцами в подлокотники кресла, а его помощник невольно попятился назад. Через секунду Вайг, как ни в чем не бывало, добродушно продолжил – Впрочем, вы сами скоро, сможете изучить их самостоятельно. Я с удовольствием поделюсь ими со своими коллегами. Завтра после обеда.

– Но, я думал… – попытался возразить Кирх.

– А сейчас, будьте так любезны, пригласите в мою лабораторию, юношу, что ожидает за дверью. И не забудьте завтра принести остальное – отрезал Вайг.

– Магистр – встав, Кирх отвесил почтительных поклон и направился к выходу. Фракон повторил действия своего начальника и поспешил вслед за ним. Выйдя за дверь Кирх бросил на Эзру мрачный взгляд и буркнув ему, что его ожидает Вайг, пошел прочь. Задержавшись на секунду, чтобы снова посмотреть на входящего в лабораторию юношу, Фракон бросился догонять магистра.

– Какая муха его укусила? Думаете, он не купился на нашу выдумку? – поравнявшись с Кирхом, задал он вопрос.

– Экспедиции к руинам отправляются регулярно. Не думаю, что Вайг в курсе сроков возвращения каждой из них. Просто я слишком давно не общался с учителем, и совсем забыл, о его болезненном отношении к любым сомнениям в его компетенции – привычно отмахнулся рукой магистр.

– Вайг был вашим учителем!?

– Давным-давно. И он всегда брал на стажировку только самого талантливого выпускника – не без самодовольства произнес Кирх.

– Что-то не похож, тот мальчик, на выпускника – усомнился Фракон.

– А ведь, ты прав – Кирх даже сбился на секунду с шага – Впрочем, мне на это плевать. До завтра все равно нам здесь нечего делать, поэтому, следует хорошенько отдохнуть и выспаться. Утром захвати часть наших записей для Вайга. Раз уж пришлось к слову, нужно подбросить ему хоть, что-то незначительное. Но никаких рун! Архимаг велел пока держать в тайне наши изыскания.

– Как прикажете магистр – медленно произнес Фракон, но прежде чем вновь последовать за Кирхом, в глубокой задумчивости обернулся к закрытым дверям, лаборатории Вайга, за которыми скрылся Эзру.

– Что за беда приключилась с тобой, мой мальчик? – почти ласково спросил Вайг усевшегося с кислой миной напротив него Танна.

– Кажется, я вновь столкнулся с той же проблемой, что и раньше – нервно барабаня пальцами, по подлокотнику кресла выдохнул юноша – Сегодня мы тренировались с заклинанием «Магической стрелы». И у меня ничего не вышло! То есть не совсем. Если рассказывать по порядку, то я обращаюсь к источнику, строю основу для конструкта, произношу формулу заклинания, начинаю вливать в него силу и все, как в стену уперся! Только начинаю первую руну выстраивать, как она словно соскальзывает с каркаса основы и весь конструкт распадается.

– К моему сожалению, я даже не уверен, что смогу чем-то помочь в этом конкретном случае. Но как видно, у тебя на этот счет другое мнение.

– Да магистр – кивнул Эзра и подался вперед – мне нужен жезл «Магической стрелы». Я видел такой в вашей коллекции.

– Вот куда ты клонишь – подергал бороду Вайг – А что, может ввиду особенностей твоего дара и сработает. И я не только дам его тебе, но и пойду с тобой. Все равно для использования жезла нужно идти на полигон. А просто так, тебя туда никто не пустит. Да и ненужных вопросов к магистру ни у кого не возникнет. Но прежде я хочу, чтобы ты взглянул на эти бумаги – магистр протянул Танну пару листов пергамента. Взяв их, Эзра увидел, что текст на одном из них написан на Килдике, а второй является его частичнымпереводом.

– Это два предложения – сравнив оба листа, сказал Танн – но одно из них не целое. Не хватает начала. Это какая инструкция или устав?

– Ты мне скажи – пожал плечами Вайг, тем не менее, внимательно наблюдая за своим подопечным.

– Да, определенно это часть какого-то документа, предназначенного для стражи. Приказ или, что-то вроде того. И перевод сделан неверно. Нужно читать не «…докладывать дежурному магу. Дверь имеет право открыть только уполномоченный носитель рунного ключа», а «…получив его, Сторожевой артефакт закроет вход Печатью. Для деактивации защиты используйте… э-э-э, я не уверен магистр, в этом словосочетании. Ближе всего по смыслу подходит «Ключевая Руна». А что это такое?

– Понятия не имею. Одна из загадок, которые нам еще предстоит разгадать. Тем не менее, твоя помощь неоценима – с довольной улыбкой забрал Вайг оба листка и сделал соответствующие исправления. После чего убрал бумаги в свой стол и хлопнув в ладоши, потер их друг об друга.

– Что ж, идем на полигон – поднявшись с кресла, магистр подошел к одному из стеллажей и открыв стеклянную витрину, взял с поставки украшенный резьбой деревянный жезл, заканчивающийся крупным фианитом каплевидной формы.

 

Глава 16.

Глава шестнадцатая.

Вайг шел по коридору университета связывающего крыло факультета артефакторов с административным корпусом бодрой походкой, больше приличествующей бойкому мальчишке, чем почтенному магистру, слегка улыбаясь и словно кот жмурясь от косых солнечных лучей, падающих на него из огромных окон. В последние годы он чрезвычайно редко покидал стены своей лаборатории, порой даже оставаясь в ней ночевать, совершенно не интересуясь ничем, кроме своей работы и связанных с ней исследований. Единственным исключением, пожалуй, были какие либо нововведения, облегчающие письменную работу. Чаще всего такие вещи привозили из-за Хребта Разлома. Вычурное пресс-папье, гармонично вписывающееся в обстановку легкого хаоса на столе магистра, малахитовая чернильница с герметично закрывающейся крышечкой, и тому подобные вещи. Вот и сейчас под мышкой он сжимал тонкую, кожаную папку – подарок посла княжества Ритан. В ней было так удобно хранить и тем более переносить записи, опять же на новомодных листах бумаги, изготовленной из древесины. А ведь раньше, ему бы пришлось нести к архимагу маленький, заляпанный чернилами исписанный мелким, плохо читаемым подчерком рабочий черновик или что еще хуже целую охапку свитков. Дойдя до приёмной архимага, Вайг кивком поздоровался с секретарем, и прошествовав мимо его стола, толкнул дверь кабинета главы Университета Магии. Архимаг стоял у окна, спиной к вошедшему магистру.

– Присаживайся – не оборачиваясь, махнул рукой Авин своему посетителю. В голосе ректора не было ни капли теплоты – догадываешься, зачем я тебя вызвал?

– Хочешь услышать от меня отчет о проделанной работе? – высказал предположение магистр.

– Поязви мне еще тут! – с яростью прошипел сквозь зубы ректор, стремительно при этом разворачиваясь. В пять шагов, преодолев расстояние до стола, он уперся на него ладонями.

– Что за мышиная возня, вдруг возникла вокруг ученика, за которым я велел тебе приглядывать?

– О чем ты?

– О чем я!? На, почитай! – ректор швырнул через весь стол свиток со сломанной печатью.

Ловко поймав его у самого края столешницы, Вайг развернул послание и беззвучно шевеля губами быстро пробежал глазами весь текст. Затем с ухмылкой вернул письмо архимагу и пожал плечами. Авин видя такую реакцию магистра, скомкал свиток и прорычал:

– Все, на что ты способен, это пожимать плечами? Ванс подал официальную жалобу Князю! А ты пожимаешь плечами и скалишься!?

– Пусть жалуется. Ладно, этот чванливый болван ничего не понимает. Но ты то… – магистр укоризненно покачал головой – Ванс совсем не задумывается о том, что если дело дойдет до разбирательства в Совете Магов, то он покроет свое имя несмываемым позором. Его дочь, студентка третьего курса, проиграла магический поединок, причем – Вайг поднял палец вверх – инициированный ей самой, первокурснику, прошедшему только начальное обучение и не владеющего ничем, кроме заклинания «светлячок». После этого она может забыть о карьере мага. Да с такой рекомендацией, ей не доверят даже дерьмо за козами убирать.

– Да понимаю я это прекрасно – вдруг совершенно спокойным голосом ответил архимаг, усаживаясь в свое кресло – И ответ я Вансу еще вчера отправил. Ты процитировал его почти слово в слово. Прости. Нервы. Дела у Князя с каждым днем все хуже. Политическая обстановка в княжестве напряжена до предела. Еще этот культ…

– Какой еще культ?

– Хочешь сказать, ты не слышал о культе Мианры?

– Богини Ночи? – магистр вновь пожал плечами, призывая архимага продолжить.

– Совершенно верно. Около года назад, в тавернах и на рынках стали появляться люди, называющие себя жрецами Мианры. В большинстве своем они были простыми травниками – на этом месте Вайг презрительно фыркнул. По соседству с его кафедрой располагались самые современные лаборатории алхимиков, снабжавшие лекарственными эликсирами все княжество. По крайней мере, ту его часть, что могла заплатить за них. А чуть дальше находился факультет, выпускающий каждый год с десяток талантливых клириков, любой из которых способен заткнуть за пояс сотню травников. Не обращая внимания на реакцию Вайга, Авин продолжал – они совершенно безвозмездно предлагали свои услуги все желающим. Слух о чудодейственных мазях, бальзамах и травяных настойках, разлетелся по столице со скоростью лесного пожара. Естественно стража и Советник немедленно заинтересовались ими. Я сам отправил нескольких клириков для проверки деятельности этих… жрецов. Никакой магии в их лекарствах обнаружено не было. Обычные по своему составу мази, в их руках превращались, чуть ли не в панацею от всех болезней. На все вопросы, как они это делают, они отвечали, что им помогает их вера и Богиня Ночи. Никаких противозаконных действий они тоже не совершали. Даже налоги с них получить оказалось не возможным. Они же лечили всех совершенно бесплатно. И простому народу это очень нравилось. А вот на власти стали потихоньку роптать, мол, что вы прицепились к добрым жрецам? Идите лучше выясните, куда люди пропадать стали или вон ворье ловите.

– Люди стали пропадать? – удивился Вайг – Впервые слышу об этом.

– Да. В последний год количество пропавших без вести людей значительно увеличилось. Городская стража занимающаяся этим делом, с ног сбилась, но ничего выяснить не смогла. Наприх, был вынужден даже обратиться за помощью к Рурже.

– Кто такой Наприх?

– Ты вообще из своей лаборатории кроме, как на доклад ко мне выходишь? – возмутился ректор.

Вайг вскинул брови, как бы извиняясь, и бросил на архимага самый невинный взгляд, на какой только был способен. Авин закатил глаза и пояснил:

– Эйс Наприх, начальник городской стражи.

– Подожди. Ведь начальником городской стражи является Ульрих Анкейм.

– Анкейм уже шесть лет как умер, друг мой.

– Мда… А такой бойкий был юноша.

– Юноша?! – архимаг чуть не поперхнулся – ему было семьдесят восемь.

Теперь настала очередь Вайга смущаться. Страдальчески вздохнув, Авин продолжил свой рассказ:

– Дабы не вызывать недовольство столичных жителей от жрецов отстали, но негласную слежку все же оставили. Примерно полгода назад, они подали Князю официальное прошение разрешить в столице постройку храма Мианры. И не смотря на протесты Верховного клирика, Князь дал свое согласие.

– Недальновидный поступок с его стороны.

– У него не было выбора. Прошение подписали семь из девяти Магов Совета и три барона. Ванс, Ильтих и Ланти.

– Все трое являются подгорными баронами, если не ошибаюсь?

– Именно.

– Если с баронами все ясно как день, Князь не захотел портить отношения с самыми богатыми провинциями Княжества, то с Советом я ничего не понимаю. Двумя не подписавшими прошение членами Совета полагаю, были входящие в него клирики Истон и Танпер.

Архимаг кивнул.

– Но зачем, скажи мне на милость, прошение подписали остальные семеро? Какая им выгода от этого храма и жрецов Мианры?

– Я бы тоже хотел это знать – поиграв желваками, произнес архимаг – Думаю, их чем-то подкупили. Не деньгами. Нет. Золота и власти у них предостаточно. Обещаниями. Мне даже в голову не приходит, чем можно соблазнить члена Совета Магов. Устранением остальным членов Совета? Глупо. Князь ни за, что не пошел бы на это. И как бы, не интриговали члены Совета друг с другом, они прекрасно понимают, что реально навредив кому-то из соперников, можно не только лишиться теплого места, но и головы. Что делает, эту загадку еще более таинственной.

– Раскол в Совете?

– Нет. Против, оказались только Верховный клирик и его правая рука. Они весьма рьяно возражали против строительства Храма. Тем более, чтобы Храм богини Ночи, был расположен в пределах городской черты.

– Ну, клириков можно понять. Они воспротивились скорее всего сугубо на религиозной почве. Как, никак, Мианра хоть и родная сестра почитаемой клириками Богини Дневного Света Ашры, но все же олицетворяет собой тьму. Остальные маги не столь религиозны. А вот для клириков, строительство откровенно антагонистского храма в столице равносильно пощечине. Все целительные заклинания…

– Базируются на руне Света – перебил магистра архимаг – Которую, по преданиям, еще в начале времен людям подарила сама Богиня Дневного Света. Первая руна. Не нужно читать мне прописные истины.

– Хм… – поёрзал в кресле Вайг – тебя больше интересует то, чем с потрохами был куплен остальной Совет? Уверен, каждому из них пообещали еще больше власти. Это означает, что Совет как таковой должен прекратить свое существование.

Архимаг встал и снова подошел к окну. Уперся ладонями в подоконник и глядя куда–то вдаль, произнес:

– Я пришел к тому, же выводу. Но возник другой вопрос…

– Кто мог бы предложить такую цену – уверенно констатировал Вайг – и наверняка дать гаринтии.

Авин повернулся к магистру и кивнув продолжил.

– Рурже пришел к тем же выводам. Достигнуть своей цели они могут только одним путем –устранив Князя. Это попахивает государственной изменой. Сам понимаешь, как к этому отнесся Советник. Слежка за «жрецами» Мианры была усилена. Его тайная стража землю носом рыла, собирая слухи и вытряхивая души из информаторов. И через несколько недель их усилия и терпение были вознаграждены. По вечерам, большинство «жрецов» отправлялась ночевать в дома, благодарных граждан. Из тех, кого исцеляли их мази и молитвы. Что примечательно, жрецы Мианры, носят довольно неудобные балахоны, черного цвета. Так, вот агентам Советника, удалось выследить, нескольких «жрецов», переодетых в обычную одежду, в разные дни, в основном под покровом ночи посещающих одну и ту же усадьбу, принадлежащую богатому виноделу. Рурже логично предположил, что она является их основной обителью. Под предлогом закупки большой партии вина, туда были отправлены пара людей из тайной стражи. Но их не пустили даже за ворота усадьбы. Им сказали, что запасы вина на продажу в усадьбе не держат, да и молодое вино на винокурнях еще не созрело. На просьбу увидеть хозяина поместья, чтобы лично договориться о поставках они получили ответ, что тот в отъезде. А управляющий неожиданно занемог. В общем разведчики пришли ни с чем. Тогда Рурже пошел на крайние меры. Решив, что лучше потом извиниться, чем пожалеть об упущенном шансе. Взял усадьбу штурмом. Грубо, но эффективно. Сама Богиня в тот день обратила на него свой взор, ибо прежде чем начать штурм, он попросил у меня пару магов. На случай непредвиденных обстоятельств. А их как выяснилось, оказалось предостаточно. Я отправил туда Хитора Прона и Дрейга Вистла. Все, что произошло дальше, можешь почитать в их отсчетах – архимаг мотнув подбородком, указал на два свитка, лежавших на краю стола. Вайг скривился и махнул рукой:

– Ну, уж нет. Я ни за, что не упущу шанс послушать захватывающую историю, в твоем исполнении.

Криво усмехнувшись на столь грубую лесть, Авин тем не менее продолжил:

– Так, вот. Усадьба усиленно охранялась. Более двадцати отлично экипированных и вооруженных наемников встретили стражу во дворе. Они сражались словно одержимые. В плен не сдался ни один. Хитор занялся парочкой раненых. А Дрейг вошел с людьми Рурже в особняк. Только это спасло почти половину из них от мгновенной гибели. Внутри вместе с еще дюжиной наемников их поджидал необычайно сильный колдун. Как только они вошли в холл, прислужник чернокнижника захлопнул ловушку. Восемь стражей сгорели, словно мотыльки в пламени свечи. Дрейг прикрываясь «щитом воздуха» с остатками стражей, отступил в одну из боковых комнат. Колдун и его бес, непрерывно атаковали Дрейга. Сил Вистла хватало только на удержание щита, которым он перекрыл вход в комнату. Боеспособных стражей из девяти находившихся с Дрейгом, было только шестеро. Трое, несмотря на щит выставленный Вистлом оказались довольно сильно обожжены. Колдун с прислужником вместе начали продавливать щит Дрейга, заставляя его отступать вглубь комнаты. К сожалению, его сил хватало только на защиту, и контратаковать он не мог. Люди Рурже стали воздвигать баррикаду из мебели, потому, как наемники готовились ворваться к ним, как только колдуну удастся откинуть мага на достаточное расстояние. Когда им это удалось, завязалась драка. Стражей и Дрейга в первые минуты боя спасла баррикада и то, что в комнате было слишком тесно, чтобы противник воспользовался численным преимуществом. Чернокнижник наверно уже праздновал победу, когда ему в спину ударил Хитор. Когда колдун отправился в нижний мир, прислужника вышвырнуло вслед за ним, а половина наемников в ужасе перестала сражаться. Зато вторая с криками отчаяния бросилась на Прона, наплевав на стражу за спиной и Дрейга. Он не стал убивать их, а использовал заклинание заморозки. Люди Рурже быстро связали всех наемников. Причину такого поведения, им успел поведать один из пленников, прежде чем в ужасных муках испустил дух. Колдун наложил на них какое-то проклятие, которое должно было убить их, если тот умрет. Видимо, так, он решил подстраховаться, от прямого предательства. Ни Прон, ни Вистл ничего не смогли поделать с этим заклинанием. Более того, они даже понятия не имели, с какой стороны к нему подступиться. А буквально через несколько минут стало поздно, что-то предпринимать. Прибывшее подкрепление возглавил сам Советник. При осмотре особняка нашлось объяснение, чудодейственным мазям «жрецов». В бумагах колдуна, был описан жуткий по своей природе ритуал, делающий обычную припарку, чуть ли не панацеей от всех недугов. Только вот цена этого превращения… человеческое жертвоприношение. Причем, жертву следовало продолжительное время мучить, перед тем как особым способом умертвить. В результате ритуала, мази напитывались жизненной энергией жертвы и становились, способны несколько дней оказывать свои чудодейственные свойства. Именно поэтому, никто из наших магов и клириков не мог почувствовать никакой магии. В них её не было. Только чистая энергия жизни, что есть в каждом живом существе. Из-за непродолжительного времени действия целебных свойств мазей, эти изуверы умертвляли каждые три дня по нескольку человек, для пополнения своих запасов. Тайная Стража обнаружила в особняке настоящий могильник. Одним махом, Советник разрешил загадку с пропажей людей.

– Омерзительная, хотя довольно занимательная история – протянул Вайг – А теперь, давай вернемся к нашему подопечному…

– В подвалах усадьбы – перебил его Авин – люди Рурже наткнулись не только на филиал кладбища и богомерзкое логово культистов. После того как его… очистили от последователей Мианры – на этих словах архимаг поморщился – выяснилось почему, они столь открыто обосновались чуть ли не в столице. Если в двух словах… Они нашли и прорыли туннель к погребенному глубоко под землей, но все еще уцелевшему Бастиону.

– Это весьма любопытно – оживился Вайг – Но как они при этом остались живы?

– А вот теперь я расскажу тебе самое интересное. Бастион лишен активной защиты.

– Что!? Как!? – вскочил Вайг, чувствуя, как у него все внутри холодеет – И ты молчал об этом? Насколько он уцелел? Как они нашли его? Они попали внутрь? А вы?

– Успокойся Сандер. Я все расскажу тебе по порядку. Начну с главного. Вход в него надежно запечатан. И они не смогли попасть внутрь. Как они его нашли? По-видимому, совершенно случайно. Более того, скорее всего провал нашли совсем не жрецы с колдуном. А безвременно почивший хозяин особняка. Полагаю этой весной в его винном подвале, грунтовые воды размыли пол под одной из бочек с вином. И под её тяжестью, пол проломился. Видно винодел или кто-то из слуг не умел держать язык за зубами, и разболтал, кому не следовало о древней постройке на дне пролома. За, что вся семья винодела и прислуга, поплатились жизнью. Как оказалось, особняк был построен прямо над огромным разломом в земле. На дне, которого ныне покоится упомянутый мной форпост. Целиком. По крайней мере, серьезных повреждений внешне не заметно. Правда, он большей частью, зажат между двух громадных скал. Но к счастью, довольно удачно повернут одной из своих башен в пролом. А в ней есть калитка.

– А должен туда попасть! – вновь вскочил с кресла Вайг. Архимаг сделал успокаивающий жест:

– Именно за этим я, в общем – то тебя и позвал. Но, прежде…

– Никаких «прежде»! – категорично заявил магистр, сверкая глазами, в которых читалась одержимость истинного фанатика – Я должен увидеть Бастион своими глазами! Немедленно!

– Ничего не забыл? – нечто в голосе архимага, заставило Вайга отвлечься от гневной тирады и проследить за его взглядом.

– О! – только и смог сказать магистр, увидев на столе ректора свою папку. Глядя на виноватое выражение лица Вайга, архимаг не смог удержаться от хохота.

– Ну, давай, докладывай – улыбаясь в усы произнес Авин. Тоскливо покосившись в сторону дверей, Вайг не стал открывать папку и решив изложить доклад устно.

– Мальчик необычайно интересен. Он не перестает меня удивлять своими талантами, каждый день. Он видит теллурические потоки. Интуитивно чувствует колебания магии. А буквально на днях мы… э…то есть он, обнаружил, что спокойно читает на Килдике.

– Вот как? – вскинул бровь архимаг.

– Да – не обратив внимания на удивление Авина, продолжил Вайг – Более того, он сумел прямо у меня на глазах воспроизвести руну, просто увидев её изображение на рисунке.

Вайг вытянул руку и на его ладони раскрыл крылья светящийся мотылек. Архимаг подался вперед, с жадностью рассматривая магическоенасекомое.

– Кстати именно при помощи этой руны, мальчик и выиграл свою первую дуэль – Вайг захихикал и взмахом ладони, заставил двенадцать бабочек кружить над столом ректора.

– Я же просил его не афишировать свои способности – укоризненно пробормотал Авин, восторженно наблюдая при этом за полет мотыльков.

– Думаю, у него не было особого выбора – попытался оправдать своего подопечного Вайг – И это была единственная руна, которую он смог применить. Из тех, что он обнаружил – магистр многозначительно посмотрел на ректора. Тот взмахом руки развеял мотыльков и сцепив пальцы в замок, с самым серьезным видом подался вперед и вкрадчиво поинтересовался:

– Что ты имеешь ввиду?

– Вот здесь – Вайг постучал пальцем по папке на столе – полное описание еще шести рун. Чтобы опознать в них руны и понять их значение, Эзре понадобилось просто увидеть их на иллюстрациях. Конечно, он не смог пока их воспроизвести самостоятельно. Опыта попросту не хватает. Но вот описание сделал весьма подробное. В мальчике скрыт огромный потенциал.

– Именно поэтому я и поручил тебе заботу о нем, вместо исследований Бастиона.

– Что ты значит вместо? – недобро прищурился магистр, в свою очередь наклонившись к столу архимага – Как давно произошло рассказанное тобой?

– За день до того, как я отправил к тебе Эзру – сохраняя спокойное выражение лица ответил Авин.

– И ты столько времени скрывал это от меня! – преисполнившись праведным гневом, обвиняющим голосом выкрикнул артефактор.

– Поверь, кроме тебя, я не мог поручить заботу о нашем юном даровании никому другому. Только поэтому, исследовать форпост я отправил…

– Итана Кирха – с уверенностью закончил за архимага Вайг. И тут же продолжил, отвечая на немой вопрос буквально написанный у того на лице – Он заходил ко мне вчера со своим ассистентом. Как его там – магистр пощелкал пальцами, вспоминая имя вчерашнего посетителя – Сэлтом Фраконом кажется. Вот значит откуда на самом деле взялись фрагменты надписей, которые он просил меня перевести. А я все голову ломал, с чего это он вдруг решился на столь откровенную ложь.

– Он показал тебе какие-то надписи? Вот болван. Я же велел ему сохранять полную секретность.

– Итан отличный маг. Хороший эксперт по истории Империи. Неплохо знает килдик. Но, положа руку на сердце, – Вайг вскинул брови и покачал головой – интриги откровенно не его стезя. Не видит он ничего дальше кончика собственного носа. Нагрянул ко мне в лабораторию, наплел не весть, что про экспедицию Панила. Якобы он просил срочно прислать перевод надписи с двери в руинах хессанской пустыни. Интересно он сам-то понял, насколько нелепо это звучало?

– И, что тебе показалось в этом подозрительным?

– Если верить его словам, то Панил прислал письмо с посыльным. Сколько нужно времени, чтобы добраться от неизвестных руин до границы Такона? Пять дней? Неделю? Еще четыре – пять дней, по хорошим дорогам, меняя коней, чтобы добраться до столицы. Еще пара, это в лучшем случае, на перевод. И затем потрать еще полторы недели на обратный путь? И все это из-за незначительного фрагмента надписи? Абсурд! Кроме того, Эртвуд Панил вернулся неделю назад с границы Уртака, где вел раскопки подвала, судя по всему оставшегося от торговой лавки времен империи, обнаруженного при рытье ирригационного канала. Ничего существенного, но тем не менее, мы четыре дня вместе с ним сортировали его находки и составляли опись предметов. Позавчера он отдал мне полный отчет о своей поездке.

– Да уж – расхохотался Авин – промашка у Кирха вышла.

– Это мягко сказано. Но давай вернемся к вопросу о форпосте. Когда я смогу увидеть его?

– Как я уже сказал, именно за этим я тебя и пригласил – архимаг жестом пригласил проследовать Вайга к двери – Экипаж ждет нас у ворот.

 

Глава 17.

Глава семнадцатая.

Майха крутилась перед небольшим мутноватым зеркалом, что нашлось в сундуке Нартепа, с весьма недовольным видом.

– Ну, вот скажи на милость, как мне теперь на улице показаться?

– А что тебе не нравиться? – Кхаз на секунду отвлекся от взламывания сундучка с ловушкой.

– Да ты только посмотри на этот цвет! – возмутилась девушка, взяв локон пальцами, и практически поднесла волосы к кончику своего носа – Они же седые!

Едва придя в чувство, Майха узрела, что её пышные черные волосы, брови и ресницы стали неестественно белоснежными. И сидя у окна в бывшей спальне колдуна, она с возмущением высказывала теперь свое недовольство Кхазу.

– То есть, тебя волнует, то, что твои волосы стали белыми, а не то, что ты едва не умерла? – крышка сундука со щелчком приоткрылась.

– Да, и платье тоже испорчено – еще больше расстроилась Майха, опустив взгляд на прореху оставленную кристаллом в районе живота.

– Слушай, а у тебя точно с головой все в порядке? – Кхаз зафиксировал механизм ловушки и подойдя к девушке озабоченно попытался всмотреться ей в глаза. Майха вдохнула и опустила плечи. Отложив зеркальце, она повернулась к бесёнку.

– Я в порядке. Просто переволновалась. Спасибо, что спас меня Кхаз.

– Да ладно, что уж там – альбинос совсем по-человечески махнул лапой.

– И что мне теперь делать?

– Ты хотела сказать нам.

– Нам?

– Ты не забыла, что мы теперь связаны?

– Нет… То есть…

– Забыла – растянул в улыбке пасть бесенок.

– Слушай. Не делай так больше – передернула плечами Майха – Я тебе благодарна и все такое. Но, от твоей улыбки у меня мороз по коже.

– Привыкай – Кхаз улыбнулся еще шире.

– Бррр… Не думаю, что к такому можно привыкнуть. Так, что мы будем теперь делать?

– Как, что? Я буду учить Вас магии, Госпожа.

– С чего это ты стал называть меня… Подожди! Ты сказал, магии!?

– Именно, так Госпожа.

– Но ты же говорил, что не чувствуешь во мне Дар – голос Майхи прямо таки звенел от обиды.

– Теперь чувствую. Мне удалось изменить ритуал и сила Нартепа теперь твоя. Кроме того, у нас есть его гримуар. В нем наверняка найдутся новые для меня знания – бесёнок даже зажмурился от удовольствия, предвкушая чтение магического фолианта.

– Что такое гримуар?

– Колдовская книга. В нем сосредоточены все знания колдуна. Рецепты, полученные опытным путем, заклинания, описание ритуалов и тому подобное. Кроме того, гримуар способен накапливать эманации магии, увеличивая колдовскую силу его владельца. Очень полезная вещь. А судя по тому, что гримуар Нартепа, достался ему от деда, смею предположить, что это весьма могущественный предмет.

– Перспективы… неплохие – переварив новость, заявила девушка – Но, конкретно в данный момент меня сейчас волнует несколько другой вопрос. А, что собственно мы будем есть?

– В каком смысле?

– В самом прямом. Перед тем, как подняться сюда, я уже осмотрела кухню. Так вот, там нет ни крошки еды.

– Ну, Вогир же ходил на рынок или в какую-то лавку. Что мешает сделать это тебе?

– Во-первых, я ни малейшего представления не имею, где вообще нахожусь. В моей памяти не сохранилось, абсолютно ничего, на этот счет. Что уж говорить о местонахождении какого-то там рынка. Во-вторых, чтобы купить еду, нужны деньги…

– Во-первых, денег у колдуна, было вполне достаточно – Кхаз сунулся в сундучок и извлек оттуда плотно набитый монетами мешочек и слегка подкинул его лапой. Упав обратно на ладонь, мешочек глухо звякнул содержимым – Во-вторых, этот дом – альбинос обвел рукой помещение вокруг – теперь наш.

– А если кто-то из соседей спросит, кто я такая и куда подевался Нартеп?

– Скажешь, что твой дядюшка Нартеп скоропостижно скончался, оставив горячо любимой племяннице в наследство свой дом и свое дело.

– Какое дело?

– Торговлю алхимическими зельями конечно.

– Но я не умею варить зелья.

– Зато я умею.

Майха слегка закусив нижнюю губу, молчала какое-то время, а потом тихо сказала:

– Мне страшно Кхаз.

Бесенок подошел к ней, положил свою лапу на её руку, проникновенно произнес:

– Я позабочусь о Вас Госпожа.

Девушка благодарно кивнула в ответ.

– Но на рынок Вам придется сходить самой – состроил хитрую мордочку бес и улыбнулся во весь рот. Майха в ответ только страдальчески застонала. Согласившись с доводами Кхаза, самопровозглашенная наследница стала готовиться к выходу из дома. В первую очередь, она зарылась в большой сундук с одеждой колдуна. Естественно ничего подходящего для себя она там не нашла. Но и пойти на рынок в продырявленном платье, она тоже не могла. Пришлось импровизировать. Майха использовала широкой синий кушак, маскируя дыру в районе живота, обмотав его в несколько слоев вокруг своей тонкой талии. Собрала свои волосы в пучок и замотала голову сделанным из куска некрашеной простыни платком. Затем спустившись на первый этаж, используя найденное зеркало, накрасила угольком из очага брови. Самой большой проблемой для неё оказалось накрасить таким способом ресницы и подвести глаза. Бесенок наблюдал все эти действия с недоумением. Наконец через час Майха заявила, что готова. Скептически осмотрев её с ног до головы, Кхаз протянул ей несколько монет.

– Ой – испуганно сказала девушка, едва взглянув на них.

– В чем дело? – не понял её беспокойства Кхаз.

– Это монеты Хессана.

Кхаз пожал плечами. Монеты, как монеты. Круглые. Золотые.

– А в чем проблема?

– Я родилась в Таконе. И всю жизнь прожила в нем, на самой границе, но в Таконе. Хессан не самое дружелюбное для нас королевство.

– Тебя схватят или убьют, если ты появишься на улице?

– Не думаю, но определенные трудности могут возникнуть.

– Люди здесь говорят на другом языке?

– Нет. Все говорят на имперском. Весь материк. Даже за Хребтом Разлома.

– Значит, ты будешь понимать, какую цену просят за товар.

Немного поколебавшись, Майха взяла деньги. Подошла к двери, ведущей наружу, замерла, словно перед прыжком в воду и решительно открыла её. Выйдя во двор, с любопытством огляделась и оглянулась назад. У приоткрытой двери стоял Кхаз, ободряюще кивнув девушке, он помахал лапой, мол иди уже. Майха снова обреченно вздохнула и отперев деревянную калитку в каменном заборе, построенного методом сухой кладки, вышла на улицу.

Проводив девушку, Кхаз спустился в подвал. Пройдя в комнату призыва, он подобрал разорванный им по корешку гримуар колдуна. Бросил взгляд в угол, где лежал обугленный до костей труп его бывшего хозяина и оскалился. Без гримуара пентаграмма призыва работать не будет. Бесенку предстояла непростая работа. Ему нужно было восстановить поврежденный фолиант. А так, как книга колдовская, то и чинить её придется при помощи алхимии и магии. Кхаз перешел в лабораторию. Закинул обе половинки гримуара на лабораторный стол и придвинул небольшую деревянную подставку к нему. Она компенсировала недостаток его роста при работе с зельями. Затем со вздохом взглянув на монструозную даже по человеческим меркам стремянку, предоставленную ему еще Вогиром, для того, чтобы бесенок мог самостоятельно доставать ингредиенты с верхних полок стеллажей и шкафов, Кхаз собрал всю свою волю в кулак и направился к этому чудовищному порождению столярного дела. Пахучая соль и пыльца цветков вахи, необходимые Кхазу для изготовления особого клея, находились на самой верхней полке шкафа. Кхаз провозился со стремянкой четверть часа, все это время проклиная себя за глупость. Ну вот, что ему стоило попросить Майху достать ингредиенты или придвинуть лестницу ближе к шкафу. Наконец пыхтя от напряжения, ему удалось достигнуть цели. Совершенно обессилено опустившись на пол, альбинос прижался спиной к этому орудию пыток, соизмеримому для него с осадной башней. Отдышавшись, Кхаз с присущей бесам ловкостью, легко взобрался по ступеням стремянки и достал две нужные склянки, с верхней полки. Отнес их на стол, положив рядом с поврежденной книгой, и отправился за ступкой и пестиком, бормоча себе под нос и один за другим загибая пальцы, освежая в памяти рецепт клея:

– Пахучая соль, пыльца цветов вахи, сушеные слизни, вода и… Проклятье! – в панике воскликнул Кхаз и схватился за уши, свернув их обращенными назад ладонями в трубочки, жест аналогичный вырыванию волос на голове у людей. В расстройстве бесенок бухнулся на пятую точку и взвыл дурным голосом – Костная мука!

Первое что бросилось Майхе в глаза, когда она очутилась на улице, было полное отсутствие людей. Как оказалось, дом Нартепа, находился в самом конце улицы, да еще и на краю поселка. В трех десятках шагов слева от забора Нартепа была расположена довольно добротная в два человеческих роста обмазанная глиной, каменная стена, очевидно окружавшая поселок. Такой вывод сделала Майха, потому, что улица вела прямо к большим деревянным воротам, в данный момент наглухо запертым. Рядом с воротами в тени разлапистого дерева, стояла скамейка, около которой к стене, вдоль которой росли чахлые пучки тикха, была прислонена далеко не новая алебарда. Майха покрутила головой, выискивая владельца оружия, но никого не обнаружила. Над стеной клубилось горячее марево, а в воздухе не ощущалось ни единого дуновения ветерка. Время близилось к полудню и скорее всего «доблестный» охранник, спасаясь от жары, нашел более комфортное место, попросту бросив свой пост. Пожав плечами, девушка направила свои стопы в противоположную сторону, по прямой, как стрела улице, рассудив, что так сможет выйти на центральную площадь. Или спросить дорогу на рынок у местных, если таковые попадутся ей по пути. Идти пришлось не долго. Девушку привлек гомон множества голосов, раздающийся откуда то из-за домов слева от улицы, по которой она двигалась. Дойдя до ближайшего переулка, Майха немного поколебавшись, пошла на звуки голосов. По мере приближения, голоса становились все сильнее, и вот она к своему удовольствию смогла разобрать отдельные реплики. Услышанные ею вопли, были криками торговцев, расхваливающих свой товар. Пройдя буквально сотню шагов, девушка оказалась на мощеной камнем площади, где буквально не было свободного места от развернувших бойкую торговлю продавцов. Шум, стоявший на площади, в первый момент буквально оглушил Майху, заставив девушку остановиться в нерешительности. Но её смятение длилось не долго.

– Красавица! Посмотри, какие ожерелья! – сухощавый торговец с обожжённым солнцем и сплошь покрытым морщинами лицом, сунул прямо под нос Майхе целую связку различных бус, цепочек и ожерелий.

– Не слушай этого проходимца красавица! – низкорослый потеющий толстяк, с легкостью оттеснил торговца бусами – Взгляни лучше на мои шарфы и тюли. Оденешь такой, и твой муж заново влюбится в тебя, стоит только одеть его.

– Вот, вот – пытаясь обогнуть толстяка, высунулся из-за его спины первый продавец – Оденешься в шелка и наденешь браслеты с бубенцами, станцуешь танец живота своему мужу, и он бросит все сокровища мира к твоим прелестным ногам!

– Ковры! Мягкие ковры! – загомонил рядом усатый мужчина, сидящий на образчике своего товара и между выкриками прикладывающийся к исходящей паром пиале.

Майха растерянно хлопала глазами, не зная как отделаться от назойливых продавцов бус и шелка, когда к ней неожиданно пришла помощь.

– А ну-ка оставьте девочку в покое, а то Хугайза позову – раздался красивый, но властный женский голос за спиной у девушки. Обоих торговцев, словно ветром сдуло. Майха обернулась и увидела перед собой красивую женщину средних лет, с ног до головы одетую в шелка, нежно-сиреневого цвета. Бесчисленное множество колец и браслетов украшали её запястья. Длинная тонкая золотая цепочка, удерживала рубиновый кулон, что покоился между её грудей. Изящной формы мочки ушей, были проколоты золотыми гвоздиками, с рубиновыми головками. Шикарные черные волосы, уложены в пышную прическу, волнам струятся назад, до лопаток, а вплетенная в них золотая цепочка, усеянная мелкими монетками, спадает на лоб. Большие карие глаза, подведенные сиреневыми тенями, с любопытством взирают на Майху. Позади женщины, стоял бритоголовый мужчина. Настоящая гора мышц. На нем были лишь широкие шаровары ярко синего цвета и широкий пояс с огромным ятаганом.

– Спасибо – после продолжительной паузы, вызванной разглядыванием этой парочки, опомнилась девушка.

– Что-то я не припомню тебя – слегка прищурив глаза и немного наклонив голову, произнесла женщина – Наш поселок не так велик, и я была уверена, что знаю абсолютно всех его жителей.

– Да – замялась Майха – я буквально на днях приехала сюда.

– Вот, как? Можно полюбопытствовать к кому?

– Э-э-э… – несколько напряглась девушка.

– Ох! Прости мои манеры! – рассмеялась женщина и протянула руку Майхе – Я Фарида Юлдуз. Мой муж, местный рали´аяк.

– Управитель?

– Да девочка. Он самый главный в этой глуши.

Проследив за взглядом Майхи, скользнувшим ей за спину, Фарида заливисто рассеялась и столь интенсивно замахала руками, вызвав своими браслетами такой перезвон, что он на короткое время заглушил все другие звуки.

– Нет, нет! Это мой телохранитель Ваккас. Так, к кому же ты приехала? – отсмеявшись, вновь задала вопрос Фарида.

– К Вогиру Нартепу – не стала лгать Майха.

– К этому скряге? И как я по твоему виду только не догадалась. Ой, прости – несмотря на её слова, ни единого следа раскаяния на лице жены управителя Майха не заметила – А кем ты ему приходишься? Неужели он решил жениться?

– Я прихожусь ему двоюродной племянницей.

– Да-а? – протянула Фарида – вы не капельки с ним не похожи.

Майха только пожала плечами. Она знала об этом, потому и назвалась двоюродной племянницей, чтобы избежать, как раз такого рода несоответствий.

– И что же тебя привело в нашу глушь?

– Наследство.

– Какое наследство? – брови женщины взлетели вверх.

– Дядюшка скоропостижно скончался…

– Какой ужас! – воскликнула Фарида прижимая руку к груди, но при этом подаваясь вперед и лихорадочно сверкая глазами, с придыханием спросила – Как это случилось?

– Я не совсем уверена – Майха состроила скорбную мордашку – Очевидно ошибка, в каком-то ритуале. Когда я обнаружила дядюшку, он больше напоминал подгоревшую головешку.

– Ах! Бедная девочка! Ты пережила такой кошмар.

– Я почти не знала его…

– Постой-ка – неожиданно перебила её Фарида. На лице женщины проступила озабоченность – это, что же получается? Значит, теперь некому будет готовить для меня эликсиры?

– Какие эликсиры?

– А… Эм… – смутилась женщина, заливаясь густой краской.

– Я не просто так, спрашиваю – шагнула почти вплотную к Фариде Майха – Как я уже говорила, дядюшка пригласил меня ещё до своей кончины. И не просто погостить пригласил, а для того, чтобы я помогала ему в работе с зельями.

– Вот как? – оживилась жена управителя.

– Именно. А так, как его дом достался мне в наследство, я намерена здесь остаться.

– Чудесно – воскликнула Фарида.

– Вот только…

– В чем дело дорогая? – участливо поинтересовалась женщина – Ты стеснена в средствах?

– Нет. Деньги у меня есть. Просто…

– Говори же, не стесняйся.

– Не могли бы Вы составить мне компанию, при походе по рынку.

– Дорогая – чуть ли не в экстазе воскликнула женщина, беря девушку под локоток – разве я могу отказать тебе в такой малости. К тому же я и сама здесь за этим.

– А можно еще вопрос? Хугайз которого, вы упомянули, это ваш муж?

Фарида рассмеялась.

– Нет, дорогая. Хугайз всего лишь смотритель рынка.

– Просто мне стало любопытно, что при одном только его упоминании, почему эти…

– Почему эти пройдохи, испарились?

Майха кивнула.

– Ты обратила внимание, на то, что продавцы вокруг, в большинстве своем сидят на земле?

– Да, конечно.

– А теперь посмотри во-о-он туда – Фарида указала пальчиком куда-то на противоположный конец площади – Видишь навесы?

– Вижу – Майха действительно рассмотрела ряд деревянных навесов.

– Это легальный рынок. А вот эти торговцы – Фарида обвела широким жестом ближайших к ней продавцов и остановила взгляд на торговце коврами, который делал вид, что внимательно изучает узор на одном из образчиков своего товара – здесь, незаконно. Потому, как не платят пошлину в городскую казну.

– И тем не менее они здесь торгуют – удивленно констатировала Майха.

– Мой муж же не зверь. Всем нужно, как то зарабатывать на жизнь.

– Это очень благородно с его стороны.

– Весьма. И это позволяет мне получить существенные скидки при покупках – мило улыбнулась жена управителя. Даже сквозь невообразимый шум, стоявший на рынке, Майха различила, как скрипнул зубами торговец коврами. По рынку они ходили более двух часов. Итогом их похода стал довольно объемистый по размерам тюк. Нагруженный покупками телохранитель, флегматично нес свою ношу одной рукой, второй придерживая свой ятаган. Фарида пригласила Майху на обед к себе домой. Та не стала отказываться. К тому же жена управителя, пообещала, помочь с окрашиванием волос девушки. Дом рали´аяка, оказался большой, трехэтажной усадьбой, с садом и фонтаном во дворе.

– Знаешь что самое ужасное в этом месте? – сидя во главе стола и держа в руке полупустой бокал вина, спросила Фарида.

– Жаркий засушливый климат? – девушка любовалась новым нарядом, стоя около огромного зеркала.

– Скука! Здесь ничего не происходит. Это угнетает меня больше всего. Ты просто глоток свежего воздуха в этом застоявшемся болоте – Фарида с отвращением махнула в сторону окна – Я хочу, чтобы ты осталась на ужин.

– Я бы с удовольствием, но не могу. Мне нужно покормить прислужника.

– Прислужника? – переспросила Фарида, а потом слегка вздрогнула, поняв, о чем говорит девушка – Так, ты…

– Да. Как я уже сказала – наследство.

– О-очень интересно – тут хозяйка поместья встрепенулась – Так, твои волосы… Они… Из-за…

– Ага.

– Ты обязательно должна показать мне его – захлопала в ладоши Фарида.

– Простите госпожа, но не сегодня. Дядя не очень-то блюл чистоту и…

– Я была в этом хлеву и прекрасно представляю, о чем ты говоришь.

– И все же, я не хотела бы оскорблять взор, столь радушно принявшей меня госпожи, видом неприбранного жилища.

– Хорошо – глаза Фариды, подозрительно поблескивали – Но завтра… Пообещай, мне, что завтра вновь придешь ко мне на обед.

– С удовольствием госпожа – улыбнулась девушка.

– Далила – крикнула Фарида служанку и когда та вошла, распорядилась – скажи Вакказу, чтобы он проводил госпожу Майху домой и заодно помог ей отнести покупки.

– Да госпожа – служанка поклонилась и вышла.

– Майха. Я жду тебя завтра на обед.

– Я непременно буду, госпожа Юлдуз.

– Для тебя просто Фарида.

– Хорошо Фарида.

В этот момент в гостиную вошел телохранитель, подхватил тюк с вещами Майхи и выжидающе замер. Оказавшись на улице, девушка в замешательстве остановилась.

– Вакказ, я еще плохо ориентируюсь в вашем городке. Ты случайно не знаешь, где именно находится дом Вогира Нартепа?

Огромный телохранитель только молча кивнул в ответ, также молча повернулся и зашагал в нужном направлении. Майха поспешила за ним, стараясь заодно запомнить дорогу. До жилища Нартепа, ставшего теперь домой Майхе и Кхазу, они дошли минут за пятнадцать. Вакказ занес вещи во двор, но в дом заходить не стал. Так и не произнеся ни слова, кивнув на прощание, он удалился. Девушка, обхватив тюк обеими руками, с трудом занесла его в дом.

– Ты что так долго? – возмутился Кхаз, выскочивший из подвала – я уже волноваться начал, не случилось ли, чего с тобой.

– Все в порядке. Я купила все, что нужно и нашла нам постоянного клиента. Точнее клиентку.

– Какую еще клиентку? – нахмурился бесенок.

– Жену местного управителя. Она пригласила меня на обед и все это время не замокала ни на минуту. Она была постоянной клиенткой Нартепа. Тот варил для её мужа зелье, увеличивающее мужскую силу. Ты ведь умеешь делать такое? – обеспокоенно спросила Майха.

– Умею, умею – нетерпеливо отмахнулся Кхаз – Идем вниз.

– Зачем?

– Я восстановил гримуар. Хочу привязать его к тебе.

– Как это привязать?

– Не буквально. Провести ритуал. Наподобие, того, что мы уже проводили, чтобы связать наши души.

– А это обязательно?

– Обязательно. Так, ты сможешь увеличить свою силу и что не маловажно избавиться от тела Нартепа.

– Я думаю надо дождаться ночи и закопать его во дворе – передернула Майха плечами при мысли о предстоящем захоронении.

– Есть другой способ избавиться от тела. Отправить его в нижний мир. Для этого нужно воспользоваться пентаграммой призыва. В свою очередь, чтобы ей воспользоваться, необходим гримуар. Следишь за моими рассуждениями?

– Да, да, я поняла. Сначала нужно привязать гримуар.

– Умная девочка – удовлетворенно кивнул Кхаз и направился в подвал. Майха последовала за ним. Пройдя через лабораторию, они вошли в комнату призыва. Вентиляция в отличие от алхимической комнаты, в ней была отвратительная и потому запах горелого мяса, до сих пор стоял в воздухе. От этого запаха совсем недавно плотно поевшей девушке, немедленно стало дурно. Она прижала ладонь ко рту и носу. Но когда она увидела в центре пентаграммы останки колдуна, рвотный позыв ей сдержать все же не удалось. Резко отвернувшись к стене, она согнулась и исторгла недавний обед на пол.

– А… почему он… – скручиваемая спазмами Майха прокашлялась – …не целый?

– Мне для клея понадобилась костная мука. Тебя долго не было, и я воспользовался тем, что было в наличии – невозмутимо пояснил Кхаз, чем вызвал новый приступ рвоты у девушки. После чего она опрометью выбежала прочь. Привязку гримуара альбинос смог произвести только поздно вечером.

 

Глава 18.

Глава восемнадцатая.

Подошел к концу месяц Урожая. А вместе с ним закончились и теплые деньки. Небо постоянно хмурилось, и прохладный ветер гонял по улицам столицы висевшую в воздухе мелкую водяную взвесь. Из уютного, теплого домика, на улицу даже носа казать не хотелось. Но, отложить отправку денег домой, Эзра не мог. Свободный день в конце недели был только один. Как только Танн открыл входную дверь, порыв холодного ветра тут же ударил его в лицо, заставив зябко поежиться. Шмыгнув носом, он шагнул за порог. Накинул капюшон и сунув руки в неглубокие карманы тяжелой кожаной куртки, какую обычно носят егеря, приобретенной на прошлой неделе, захрустел гравием пустынных в такую погоду дорожек студенческого городка. Ветер гонял перед ним опавшие листья, лихо закручивая их в маленькие смерчи, бросал в лицо дождевые капли и норовил забраться под подкладку куртки.Эзра вжимая в плечи голову накрытую капюшоном, вышел за ворота Университета, кивком поприветствовал пару караульных кутавшихся в дождевики, с унылым выражением лиц стоявших на их страже. Получив в ответ едва заметные кивки, направился в сторону почтового отделения, спиной чувствуя полные тоски взгляды служак, бросаемых на светящееся окошко, теплого и сухого караульного помещения. Он бы тоже взвыл от тоски, если бы ему пришлось целый день торчать на продуваемом всеми ветрами и поливаемом дождем посту. Хотя и без этого настроение у первокурсника было под стать погоде. Несмотря на помощь Вайга и одолженный им жезл, из затеи Танна ничего не вышло. Нет, артефактное оружие исправно метало магические заряды в мишени. Более того, Эзра показывал при этом чудеса меткости. Но вот продвинуться в самостоятельном создании «магической стрелы», артефакт ему не помог. Неделя занятий у Грифа незаметно подошла к концу, а Эзра был единственным во всей группе, кто, так и не смог сотворить заклинание. Затем настал черед Нориялы Адиски. Улыбчивая блондинка, учила их заклинанию так называемого «малого исцеления». Несмотря на то, что оно было основано на использовании руны света, Эзра потерпел неудачу и здесь. На третью неделю Руан Довен из всех сил пытался помочь студенту освоить заклинание «силового щита». Но история со «светлячком» повторялась. Даже некоторый успех на занятиях магистра Раска, не принес Танну облегчения. Да, он мог создавать свитки, буквально целыми ворохами. Вроде и есть повод радости, если бы не одно обстоятельство. Легко и непринужденно, Танн мог создавать свитки, только с заклинанием «светлячка». Правда, другие ученики, тоже не смогли создать ни одного свитка с изученными заклинаниями. Только те же «светлячки». Магистр Раск сказал, что это норма для первокурсников. Нужно просто набраться терпения и усердно продолжать заниматься. Но это никак не повлияло на упадническое настроение Танна. Эзра злился. На себя, на Магрила с Трувеном пытавшихся ему сочувствовать, на Белку, стремившуюся его утешать. Но особенно он злился на Грифа, к которому вернулась группа номер четыре, вновь начавшего издеваться над его неудачами. Особенно выводила его из себя безобразная сцена, свидетелем которой стали вчера вся его группа и ассистент Нотеля.

На полигоне все проходило как обычно. Ученики успешно разбивали заклинанием «стрелы» тыквы на шестах, ассистент сноровисто устанавливал новые, а Безумный Гриф с усмешкой наблюдал за потугами Танна. Погода накануне только начала портится, и низкие редкие облака, понемногу стали наливаться осенней серостью. В очередной раз, уничтожая свою мишень, ученики по одному отходили в сторону. Все произошло, когда стоявший рядом с Танном, Патос, разнеся на мелкие кусочки свою тыкву, вместо того, чтобы отойти со стрелкового рубежа, очевидно чтобы лишний раз покрасоваться, произнес заклинание еще раз, и поразил мишень Эзры. Вот тогда-то Нотель и выдал фразу, заставившую Эзру стать пунцовым от стыда и злости.

– На улице становиться темновато. Сделай-ка одолжение себе и Орху, Танн. Ступай с ним и освещай ему место уборки. На большее Уголек ты все равно не способен.

Вальт услышав такое, так и замер с открытым ртом. А вот сокурсники Эзры шутку преподавателя оценили. О чем ему сообщил их дружный хохот. Не смешно было только самому Эзре и его соседям по комнате. Даже Аксель весело смеялся, пока не увидел выражение лица Танна. А оно красноречиво свидетельствовало, о том, что он страстно желает увидеть в качестве мишени голову Нотеля.

– Эй, Танн! – отвлек от мрачных мыслей юношу, чей-то окрик – Подожди!

Эзра обернулся и исподлобья уставился на бегу перепрыгивающего через лужи Вальта.

– Чего тебе? – буркнул себе под нос Танн, когда ассистент Нотеля, приблизился к нему.

– Ты ведь на почту?

– И что?

– Мне тоже туда.

– Так иди – проворчал юноша и повернулся, чтобы уйти.

– Так ведь вдвоем веселее – не отставал от него Орх.

– Оставь меня в покое – поежился от порыва ветра Эзраи ускорил шаг.

– Ай, да брось ты кукситься – жизнерадостно сообщил ему ассистент, подстраиваясь под его шаг –Ты из-за Нотеля такой мрачный? Подумаешь, преподаватель его подколол! Знаешь, как нас в крепости десятник костерил? Даже мулы краснели!

– В крепости?

– В Сайтахе. Это на краю хессанской пустыни.

– Ты служил на границе? – в голосе Эзры прорезалась некоторая заинтересованность.

– Ага – посмотрел на небо Вальт – Пять лет.

– Тогда, что ты тут делаешь? – Эзра мотнул головой на оставшийся позади Университет.

– Жизнь заставила – вздохнул бывший пограничник – матушка занемогла. Ухаживать за ней некому. Вот и пришлось вернуться домой.

– А почему тогда ты не пошел в гвардию или в стражу?

– Так ведь там и ночью караул бывает нужно нести. А тут день отработал и дома. Жалование ниже конечно – снова вздохнул Вальт – зато лавка рядом, и до дома недалеко. Как я и сказал – жизнь заставила.

– А на почту, зачем идешь?

– Да, письмо сослуживцам отправлял. Вдруг ответ уже пришел.

– И охота тебе в такую мерзкую погоду бродить по улице – пробурчал Эзра, но в его голосе больше не было слышно ноток недовольства. В глубине души он с удивлением осознал, что рад компании болтливого ассистента.

– Ну, ты же вон идешь.

– Хф… – фыркнул Эзра и невольно улыбнулся – денег родне отправить иду. Отцу и тетке. У нас в приграничье работы не так много. Вот и отправляю большую часть своей стипендии им. Это в столице три серебрушки не деньги – Эзра развел руками – а там... Впрочем, ты сам должен был видеть, как живут люди на окраине княжества.

– Понимаю – с одобрением кивнул Вальт – сам поступал, точно так же когда служил на границе.

Продолжая болтать с Орхом, Эзра и не заметил, как они дошли до почтового отделения. Нырнув под небольшой козырек, перед красивой лакированной дверью, с прибитым на неё гербом княжества, Эзра сразу скинул с головы капюшон. Орх открыл дверь и шагнул внутрь. Танн прежде, чем последовать за ним, обернулся на стук копыт. Прямо рядом с входом на почту, остановилась карета. Ничем непримечательная, целиком выкрашенная в черный цвет, судя по потерявшему свой блеск и местами потрескавшемуся лаку, далеко не новая. Такие часто используют мелкие дворяне. Уже отворачиваясь, Эзра немного удивился отсутствия герба на дверце экипажа. Даже самый захудалый аристократ, всегда выставляет свой фамильный герб на показ. Зайдя в здание почты, Эзра увидел, что Орх время зря не теряет. Помахивая зажатым в руке конвертом, он увлеченно о чем-то рассказывал, хихикаюшей в кулачок миловидной девушке, в форменной одежде. Ухмыльнувшись, Эзра прошествовал к недовольно сверкающему глазами в сторону излишне веселящейся сотрудницы пожилому клерку за высокой стойкой.

– Добрый день.

– Добрый – бросив напоследок строгий взгляд на флиртующую с Орхом сотрудницу, переключился на другого посетителя служащий – Чего изволите?

– Хочу сделать денежный перевод.

– Три серебряных в Акто, если не ошибаюсь? – вспомнил посетителя клерк.

– Все верно – кивнул Эзра – На имя Кранга Танна.

– Комиссия составит три шата.

Эзра выложил на стойку перед клерком заранее приготовленную сумму. Быстро осмотрев и пересчитав монеты, почтовый служащий выписал Эзре квитанцию. Танн, забрал её и поблагодарив клерка, повернулся к Вальту. Тот, по-прежнему в полголоса, о чём-то рассказывал залившейся румянцем девушке. Не став отвлекать знакомого, Эзра с улыбкой вышел за дверь.

Едва она захлопнулась за ним, Эзра нос к носу столкнулся с рыжеволосым, коренастым мужчиной.

Танн хотел шагнуть в сторону, чтобы уступить ему дорогу, но не успел. Рыжый, без замаха нанес ему сильный удар в солнечное сплетение, от чего Эзра выпучив глаза и открывая широко рот, попытался сделать хотя бы небольшой глоток воздуха. Краем глаза он успел уловить какое-то движение справа, прежде чем ему на голову надели небольшой мешок, туго стянув завязки на шее. Тут же Танн почувствовал, как ему заломили за спину обе руки, да так, что слезы из глаз брызнули, затем ловко затянув веревочную петлю на запястьях, поволокли вперед. Все еще с трудом дыша после полученного удара, и ничего не соображая от боли в вывернутых руках, Эзра даже не сопротивлялся. Через мешок Танн ничего не видел, но мог слышать.

– Грузите его – послышался голос, принадлежавший молодой женщине. Два человека, державших его руки, одновременно подхватили его сзади за пояс и с хеканьем, словно мешок с репой забросили беспомощного студента в карету. Затем раздался скрип подножки, экипаж чуть наклонился, затем послышался звук захлопывающейся дверцы. Все это Эзра фиксировал краешком сознания. Потому, как он в этот момент был несколько занят другим делом. Больно приложившись при падении плечом об пол кареты и чуть не выбив головойпротивоположную дверцу, Эзра в весьма красочных выражениях высказал, свое мнение о похитителях. Сквозь мешковину его голос звучал глухо, но тем не менее достаточно разборчиво. В чем Танн убедился, почувствовав острое лезвие у своего горла.

– Я бы на твоем месте держал рот плотно закрытым – доверительно сообщил грубый мужской голос.

Эзра благоразумно промолчал. Видимо удовлетворенный результатом воспитательной работы, похититель убрал клинок от шеи Танна. Карета тронулась, постепенно ускоряясь, поскрипывая и покачиваясь на поворотах. А поворачивали они часто. Эзра, лежа в неудобной позе на полу, чувствовал каждый такой поворот. Похитители то ли петляли, опасаясь слежки, то ли путь к месту назначения был столь извилист. Танн, склонялся к первому варианту. Таким образом, они ехали около получаса. Наконец экипаж замедлил ход, а затем и вовсе остановился. Судя по звукам, которые различал сквозь мешковину и шум дождя Эзра, возница спрыгнул на мостовую и в данный момент открывал скрипучие ворота. Через какое-то время, карета тихим ходом тронулась с места и вновь остановилась. Рядом скрипнуло сиденье и Эзра почувствовал, как кто-то перешагнул через его ноги. Хлопнула открывшаяся дверца и экипаж просел на один бок под весом человека. С легким шуршанием человек спрыгнул вниз, стукнув при этом каблуками сапог о камень мостовой, а экипаж жалобно скрипнув рессорами, принял горизонтальное положение. Затем юноша почувствовал, как его ноги сжала железной хваткой пара рук, после чего его рывком наполовину выдернули из кареты. Руки похитителя разжались, но только для того, чтобы ухватить его за пояс и отворот куртки. Снова рывок и Эзра очутился на ногах. Грубо схватив его за плечо, невидимый похититель потянул Танна в сторону.

– Давай, шевели ногами – а затем с угрозой добавил – А то волоком потащу.

Эзра вынужденно повиновался. Кроме тяжелого дыхания своего провожатого, он слышал, как позади него закрываются ворота и различил цокот легких дамских сапожек.

– Ступеньки – рявкнул державший его громила, и Эзратут же споткнулся о них. От падания его удержала только стальная хватка бандита. Скрипнула дверь и под ногами застучали доски пола. Эзра понял, что они зашли в дом.

– Гаяз, зажги факел – раздался красивый бархатистый голос девушки.

– Да, Госпожа – ответил ей хрипловатый мужской голос. Послышались удары кресала по камню и вскоре сквозь мешковину, Танн различил слева от себя источник света.

– Снимите мешок.

Распутав завязки на горловине, стянутые вокруг шеи Эзры, рыжий бугай сдернул с его головы мешок. Танн с жадностью вдохнул затхлый, пыльный с примесью чада от факела воздух нежилого помещения. Слегка щурясь от пламени факела, Эзра быстро осмотрелся. Он и трое его похитителей, находились в прямоугольном помещении без окон и какой либо мебели. Единственными источниками света были факел в руке смуглого бородатого мужчины с выбритым до блеска черепом и густыми черными бровями, да контур двери, из-под которой внутрь пробивался тусклый дневной свет. Позади юноши стоял удерживающийего рыжеволосый крепыш, а перед ним, в накинутом на поверх платья плаще стояла стройная девушка. Её голову покрывал глубокий капюшон и Эзра не видел глаз, только нижнюю часть лица, изящный носик и чувственные губы. Но даже по этому, он мог судить, что она довольна красива.

– Что вам от меня надо? – слегка дрогнувшим голосом спросил Эзра, за что тут же получил чувствительный тычок под ребра.

– Познакомиться. И поговорить.

– Странная у вас манера знакомиться.

– Не дерзи – еще один чувствительный тычок под ребра, заставил Эзру скорчить болезненную гримасу. Рыжый гад, попал точно в тоже, самое место.

– Развяжите его.

Бородатый Гаяз, воткнул факел в специальный держатель на стене, ранее не замеченный Эзрой и шагнув к нему крепко ухватил юношу под левую руку. Рыжий ослабил хватку его правой руки и Танн почувствовал холод клинка, скользнувшего вдоль запястий, но не успел порадоваться обретенной свободе, как острое лезвие неуловимо быстрым движением, натянуло кожу под его подбородком.

– Итак – начала девушка – Как тебя зовут?

– Эзра Танн – не стал строить из себя героя юноша.

– Ты слишком молод для выпускника. На каком курсе Университета ты учишься?

– На первом – несколько изумился Эзра – А откуда…

– Здесь вопросы задает Госпожа – грубо оборвал его рыжий, усилив нажим на лезвие, тем самым заставит Танна задрать подбородок выше. Незнакомка слегка наклонила голову вбок и какое-то время молчала. Затем движением подбородка указала своим подчиненным отступить назад. Повинуясь легкому кивку незнакомки, рыжий убрал нож от его горла и оба бугая, отпустив его руки, отступили на пару шагов от Эзры.

– Покажи, что ты умеешь – своим певучим, красивым голосом, произнесла девушка.

– Что? – не понял Эзра, по-прежнему находясь в состоянии жуткого смятения.

– Наколдуй что-нибудь – отвесил Танну подзатыльник лысый обладатель густых черных бровей – и смотри без шуток, мне!

Эзра нервно сглотнул, уловив краем глаза, блеск стали и покорно вытянул в сторону выжидающе замершей незнакомки в капюшоне руку, ладонью вверх. Вызвал «светлячка», превратил его в бабочку, заставил взлететь и разделил её на шесть частей.

– Впечатляет – произнесла девушка, наблюдая за полетом волшебных насекомых.

– Показывай дальше.

– Я… я больше ничего не умею – понурил голову Эзра.

– Не стоит меня обманывать – с легкой укоризной донеслось из-под её капюшона. И тут же Эзра получил новый подзатыльник, но с другой стороны.

– Делай, что говорят! – угрожающе рыкнул рыжий бандит.

– У меня правда не получается, больше ничего, кроме «светлячка» – в отчаянии выкрикнул Танн.

Девушка жестом остановила, вновь занесшего руку подручного и с любопытством, сквозившем в её голосе попросила:

– Попробуй вызвать «силовой щит» – и видя как Эзра хочет возразить, добавила в голос стали – я хочу увидеть это.

Вздохнув, Танн покорился.

– Аката Виг Ларта Натул – первая руна вспыхнула и погасла, воздух перед его ладонью едва заметно колыхнулся, но за жестом руки не последовал.

– С «Малым исцелением» и «Магической стрелой» тоже, самое? – скорее утверждая, чем спрашивая произнесла девушка. Эзра смотря в пол, кивнул. Незнакомка подошла к нему вплотную и стянув с руки правую перчатку, положила раскрытую ладонь на его солнечное сплетение.

– Обратись к источнику – потребовала она. Эзра повиновался.

– Хм. Любопытно.

– Я уже слышал это – мрачно заявил Эзра.

– Вот как? От кого же? – не убирая руку, спросила девушка.

– От магистра Вайга.

– Он твой преподаватель? – в её голосе было неподдельное изумление.

– Только занимаюсь дополнительно.

– Наверняка тебя отправил к нему ректор. Мудрое решение. Подержите его – неожиданно велела она. Танн даже рта открыть не успел, как пошевелиться уже не мог. Её подручные, мгновенно вцепившись в его руки, заломили их за спину таким образом, что Эзра вынужден был привстать на носочках и выгнуться назад.

– Со временем ты бы и сам разобрался, в чем дело – совершенно обыденным, скучным голосом произнесла незнакомка – но я предлагаю ускорить процесс. Ты мне после еще спасибо скажешь. Правда сейчас тебе будет ужасно больно.

Ладонь девушки вспыхнула голубым светом, и каждую клеточку его тела охватил жар. А следом, как она и обещала, пришла боль. Настолько сильная, что он даже представить себе не мог. Сознание Эзры, не выдержав такой пытки, почти мгновенно скатилось во тьму. В себя он пришел от того, что, кто-то грубо бил его по щекам.

– Давай молокосос, приходи уже в себя – Танн узнал по голосу рыжего. Застонав, он наклонил голову набок и вяло попытался прикрыться рукой, стараясь избежать нового удара.Но его и не последовало.

– Я уж думал, ты до самой ночи решил тут проваляться – в голосе бандита слышалось облегчение.

Эзра открыл глаза и посмотрел на своего мучителя снизу вверх. Только сейчас он понял, что сидит на полу, прислонившись спиной к стене, а рыжий согнувшись стоит над ним. Факел, судя по всему давно прогорел и рассеянный свет лился только из полуоткрытой двери, ведущей на улицу.

– Ну, раз очухался, дорогу думаю, сам отсюда найдешь – выпрямился похититель и направился к выходу. В дверном проеме вдруг остановился и обернувшись, с угрозой процедил сквозь плотно сжатые зубы – Если и в будущем хочешь рассчитывать на помощь Госпожи, о том, что здесь произошло лучше помалкивай. Да и для здоровья полезнее.

От взгляда, который он напоследок бросил на Эзру, того прошибло холодным потом. Тогда в детстве, когда на Акто напали кочевники, он был слишком мал и беспомощен. Он испугался. Сейчас он ощущал нечто подобное. Он вырос и стал сильнее, но после произошедшего осознал, что по прежнему остался столь же беспомощен. Здравый смысл, говорил ему, что сегодня он прошел по самому краю. Окинув скрытое полумраком помещение быстрым взглядом, Танн больше никого не увидел. Ни второго бандита, ни неизвестную девушку, к его немалому удивлению оказавшуюся магом. С некоторой опаской прислушался к происходящему на улице, но ничего не услышал. Видимо он остался здесь один. Размышляя о превратностях судьбы и морщась от боли в затекшей спине, он встал, покрутил головой, разминая не менее затекшую шею и замер. Что-то поменялось. Он стал прислушиваться к своим ощущениям, пытаясь найти ответ. Вот оно! Его источник, как-то совершенно по-другому пульсировал в груди! Более размеренно, что ли. Что она сделала с ним? Эзра обратился к источнику и вызвал «светлячка». Привычно, превратил его в мотылька и разделил его на шесть частей. Вроде бы, все как обычно. Но нет, что-то показалось странным. Что же изменилось? Какое-то подспудное чувство незавершенности смущало его. И тут его осенила догадка. Затаив дыхание, усилием воли попробовал разделить одного из мотыльков еще раз. Магическое насекомое взмахнуло крылышками и послушно распалось на две самостоятельных бабочки. Их семь! Мотыльков стало семь! Он развеял их, вызвал светлячка снова и разделил. Все верно, глаза его не подвели. Он действительно может разделить заклинание на семь частей. Чувство восторга наполняло его. Щит! Нужно попробовать сотворить заклинание щита.

– Аката Виг Ларта Натул – первая руна вспыхнула, за ней вторая, третья и четвертая. Воздух перед его ладонью едва заметно колыхнулся, и послушно последовал за жестом его руки. Эзра несколько минут стоял, выпучив от удивления глаза, и смотрел на слегка искажающий зрение висящий перед ним силовой щит. Затем сбросив оцепенение положил ладонь в его центр, как на занятиях показывал Довен и почувствовав под рукой упругую поверхность, попробовал переместить созданный заклинанием экран. Тот послушный его движению переместился влево. Затем вправо.

– Да-а-а! – завопил во всю мощь своих легких Танн. И залился радостным смехом. Захлебываясь от восторга, он развеял щит и замер от пришедшей в голову мысли. Нужно опробовать и другие заклинания! Поднял правую руку на уровень груди, развернув её ладонью к себе и с легким опасением, произнес заклинание «Малого исцеления»:

– Стика Навв Фиота Аким.

Опасения оказались напрасными. С его ладони полился тонкий, всего с палец толщиной, извивающийся змеей поток бледно-зеленого света, который касаясь его груди, с легкими завихрениями растекался по ней. Это длилось всего пару секунд, но Эзра был счастлив. Он чувствовал необычайную бодрость во всем теле. Пара ссадин, полученных от бандитов, бесследно исчезла. Как и царапина на руке, полученная, когда его насильно пихали в карету. Удовлетворенный эффектом работающего, как надо заклинания, он задумался. Оставалось проверить еще одно. Боевое. Вот только рассудком Танн понимал, что такое заклинание обязательно привлечет, чьё-нибудь внимание. Судя по всему он находился, то ли заброшенном доме, то ли пустующем складе, скорее всего где-то на окраине, но все же в городской черте. А значит, за применение боевого заклинания его может ждать весьма суровое наказание. И как бы сильно ему не хотелось опробовать «магическую стрелу» прямо сейчас, с огромным сожалением, юноша был вынужден отложить его испытание, до предстоящих занятий. Выскользнув за ворота, Эзра убедился в своей правоте. Вокруг возвышались хозяйственные постройки, какие-то мастерские и склады. Взяв за ориентир шпиль храма Ашры расположенного в центре города, рядом с дворцом Князя и видимый фактически с любой улицы столицы, зашагал в сторону Университета. Первые восторги от обретенного контроля над заклинаниями, немного улеглись и Эзра всерьез задумался надо словами рыжего. Уже второй раз, его Дар упирался в стену. По словам незнакомки, он мог разобраться с этим и сам. Вот только когда это случилось бы? Через неделю? Месяц? На втором курсе? И когда он снова упрется в очередной барьер? Сможет ли он самостоятельно его преодолеть? Хотя нет. Он сможет. Рано или поздно сможет. Но вот про Госпожу и её подручных он пожалуй не станет рассказывать никому. По крайней мере, пока. Дождь давно закончился, и небо начало проясняться. Танн поднял голову и прищурившись на один глаз, улыбнулся первым лучикам солнца, робко выглядывающего из-за облаков.

 

Глава 19.

Глава девятнадцатая.

Вокруг так много добычи. Сосудов, содержащих вкусные искры жизненной силы. Нужно поглотить их. Желательно все. Главное не распугать добычу раньше времени. А вот этот особенно интересен, наверное вожак стаи. В нем так много силы. Двуногие столь нечувствительны к таким, как я. Нужно лишь затаиться и дождаться когда вожак приблизится, броситься и разорвать его. А затем сожрать теплое, сочащееся кровью мясо и поглотить жизненную силу. Надо же, он прямо сюда идет и совсем не ощущает моего присутствия. Вот. Он шагнул прямо в мое логово. Смотрю на свою добычу. А добыча замерев от ужаса в свою очередь смотрит на меня. Он знает, что бежать от меня бесполезно. Что это? Невероятно. Его сила растет! Её так много! Почему от моей добычи вдруг повеяло угрозой?

– Сегай.

Юноша моргнул, сбрасывая наваждение.

– Учитель? – ученик шамана настороженно взирал на светящийся в темноте от напитавшей его силы тотемный жезл – Что происходит?

– Это ты мне потрудись объяснить.

– О чем вы?

– Твои глаза. Они светились в темноте.

– Светились? – Сегай озадачено потер лоб.

Дартак медленно опустил ставший тускнеть жезл, но вот убирать его не спешил, как и приближаться к своему ученику.

– Рассказывай – наконец приняв решение, потребовал шаман, усаживаясь напротив юноши. И Сегай рассказал. О химере, о том, как поглотил её сущность. О том, что теперь видит токи жизненной силы. О поглощенных им рогах зверя. О силе, разлитой вокруг.

– А после, я просто сидел и прислушивался к этим ощущениям. Пока вы не окликнули меня учитель – закончил свой рассказ юноша.

Дартак поднес жезл к угасшему очагу и по костяному набалдашнику с легким потрескиванием, заструились голубые разряды. Угольки вахи в остывшем кострище моментально воспламенились вновь. Старый шаман заткнул короткий жезл за пояс и достав трубку, стал набивать её курительной смесью из сушеных листьев тикха и пыльцы цветков вахи. Сегай все это время молчал, ожидая вердикта своего учителя. Раскурив трубку, Дартак выпустил дым ноздрями.

– Сначала ты прошел инициацию через Узы Крови, теперь дух химеры внутри тебя. Какой сюрприз ты преподнесешь в следующий раз? Ты уверен, что можешь контролировать зверя внутри себя?

Юноша прислушался к своим ощущениям и медленно кивнул.

– Вы знаете учитель – произнес он, смотря куда-то в пространство – До того, как я впитал в себя рога химеры, я мог только просить зверя внутри, с чем-то помочь мне или поделиться знаниями и силой. А теперь я чувствую, что все его знания и сила теперь мои. Зверь полностью во мне растворился, изменив меня.

– Изменив? – напрягся Дартак.

– Да – кивнул Сегай.

– В чем это выражается? – при этом вроде бы невзначай, старый шаман положил руку на жезл, который успел заткнуть за пояс, готовый мгновенно выхватить его.

– Например, я понял, что вы сделали, когда использовали свой тотемный жезл, для того, чтобы разжечь костер. И ещё – Сегай вытянул руку к очагу – я точно знаю, мне никакой жезл теперь не нужен.

В доказательство своих слов, молодой человек по памяти воспроизвел перед своей ладонью знаки, что увидел вокруг набалдашника тотемного жезла своего учителя и напитал их силой из окружающего пространства. Голубые вспышки электрических разрядов заплясавших по его пальцам, заставили Сегая зажмуриться от удовольствия, а его учителя выронить изо рта трубку.

– Что ты можешь сделать еще? – пришел, через несколько секунд в себя старый шаман.

– Э-э-э… Я не знаю.

– Но я только, что видел, как ты воззвал к духам воздуха и они откликнулись на твой зов!

– К духам? Я просто создал, такие же знаки, как и вы.

– Какие еще знаки? – непонимающе нахмурился Дартак.

– Ну… жезлом – Сегай не мог подобрать слов, чтобы объяснить увиденное им.

– Когда шаман использует жезл – менторским тоном произнес Дартак – он возносит молитву духам стихий и просит их наполнить её своей силой.

– Но вы ведь не молились! – возразил ему ученик.

– Необязательно произносить молитву вслух. Достаточно того, чтобы она звучала у тебя в сердце. Это приходит со временем.

– Но не знаю никаких молитв!

– Хм – слова ученика озадачили Дартака – А, что за знаки ты говоришь, видел?

Сегай поискал взглядом, какой-нибудь предмет, подходящий, чтобы начертать запомненные им символы, но ничего подходящего не нашел. Тогда он потянулся к своему ножу. Откинув в сторону шкуру, расстеленную на полу, принялся чертить увиденные им замысловатые загогулины.

– Вот! – когда он закончил, Дартак вытянув шею, узрел четыре витиеватых знака, расположенных ромбом.

– Хм. Я видел нечто подобное несколько раз. Эти знаки похожи на священные письмена, что выбиты на камнях… в одном месте.

Но Сегай не слушал своего учителя, он с удивлением смотрел на собственноручно нарисованные символы и водя над ними пальцем, беззвучно шевелил губами.

– Н´хэм… – произнес он негромко.

– Что ты сказал!? – воскликнул Дартак.

– Это символ называется н´хэм – указывая на вершину ромба, произнес юноша.

Дартак побагровел.

– Ты… Да, как ты посмел солгать мне!? – возмущенно воскликнул шаман.

– Солгать? – в голосе Сегая послышалось искренне недоумение.

– Ты сказал, что не знаешь никаких молитв!

– Я и не знаю.

– Тогда откуда, скажи мне на милость, ты знаешь слова священного языка?

Сегай провел рукой по волосам.

– Само как-то в голову пришло. Я не воспринимал эти символы, как слова. В них не было никакого смысла, пока я не нарисовал их. А теперь я точно знаю, как он звучит один из них и что он означает. Н´хэм значит «гроза». Постойте! – Сегай поднял глаза на растерянного шамана – вы хотите сказать, что вот это – он указал на свои рисунки – молитва?

Дартак в ответ молчал. Его лицо, поза, мышцы, все было напряжено. Сегай видел, как лихорадочно блестят глаза старого шамана и его взгляд скользит по рисункам на земле.

– Учитель?

– Ложись спать – помотал головой шаман – А мне нужно подумать.

Юноша не посмел спорить с наставником, стянул сапоги и устроившись на шкурах поудобнее, закрыл глаза. Переживший изрядное напряжение организм, очень быстро взял свое, и Сегай почти сразу уснул. А вот Дартак, просидел у очага почти до утра, предаваясь тяжелым думам.

Проснулся Сегай от урчания в животе. Шумно вдохнув ноздрями, он сладко потянулся и резко сел. Огляделся. В шатре он был один. Урчание в животе повторилось. Пошарив взглядом по внутреннему убранству жилища шамана в поисках какой-нибудь еды, он с сожалением был вынужден признать, что тут ему ничего не светит. Все, что было съестного, он истратил на похлебку еще вчера. Поэтому встав, надев сапоги, но решив оставить куртку в шатре, он вышел наружу. Стойбище жило своей обычной жизнью. Солнце едва только показалось из-за горизонта и еще не успело прогреть воздух, поэтому на улице было довольно свежо. Зябко передернув плечами, Сегай за курткой все же возвращаться не стал, решив, что утренняя свежесть быстрее поможет сбросить остатки сна. Большинство кочевников еще спали, но кое-где очаги уже дымились, а некоторые женщины готовили еду прямо на улице. Уловив запах запекаемого на углях мяса, Сегай прямо таки застонал. Его рот наполнился слюной, а в живот опять требовательно заурчал. К счастью, юноша вовремя вспомнил, что в седельных сумках Дартака, висевших у входа в шатер, могли остаться куски вяленого мяса и овсяные лепешки. Решив, что учитель не будет против, он увлеченно стал в них копаться. Поиски еды тут же увенчались успехом. На свет появились две полоски вяленого мяса и половина лепешки, что были немедленно употреблены по назначению. В сумках Сегай так же обнаружил небольшой мешочек с травяным сбором. Вот только его требовалось заваривать. Нырнув обратно в шатер за вычищенным накануне котелком, юноша отправился к роднику. Попавшиеся навстречу по дороге к источнику воды несколько раз кочевники приветливо кивали ему и здоровались. Для юноши прожившего всю свою жизнь в положении невольника, это было очень непривычно. Раньше на него обращали внимание не больше чем на траву под ногами. Нет, кочевые народы Уртака не презирали и не были излишне жестоки с рабами. Скорее они считали н´каев кем то, вроде крестьян, принадлежащими всему племени. Лишние рабочие руки, которые поддерживали хозяйство клана, пока его воины и охотники защищали территорию и охотились. Напрямую к н´каю, обращались только в том случае, когда хотели поручить ему какую-то работу. В остальное время они были невидимками. Конечно в переносном смысле слова. И хотя свободные степняки заботились о своих невольниках, предоставляя кров и еду, лечили их, если невольники болели, в то же время среди свободных степняков не считалось чем-то зазорным наказать или даже убить н´кая. Нередко н´каи служили своеобразной валютой между племенами. Чтобы кровь клана не застаивалась, кочевники не редко брали жен из других кланов или ветвей своего племени. Но еще чаще для этой цели использовали невольниц. Теперь Сегай взошел на одну ступень со свободными степняками. Подобный статус говорил сам за себя. Это не значило, что теперь он может делать, что ему заблагорассудится. Нет. Живя в племени, он должен подчиняться его законам. Но при этом, юноша был волен уйти в другое племя, клан или даже податься в другое государство. И никто слова бы ему не сказал. Конечно, так поступать он не собирался, даже в мыслях. Такое «бегство» было попросту не принято, среди кочевников. Даже будучи н´каем, он считал клан Степных Волков «своим». Да, его жизнь теперь кардинально изменилась, но многолетнюю привычку, считать себя «низшим» сословием не искоренить за пару дней. Поэтому, смущенный вниманием к своей персоне Сегай весьма несмело отвечал на приветствия охотников.

Набрав воды, ученик шамана вернулся в шатёр. Подвесив котелок над очагом, он насыпал немного вахи из специально предназначенного для его хранения плетеного накрытого куском кожи короба и по привычке потянулся за огнивом. И на полпути замер от пришедшей в голову мысли. А зачем ему огниво? Почему бы не воспользоваться магией для розжига очага? Ведь вчера Дартак использовал тотемный жезл для этого. А затем Сегай с легкостью воспроизвел тоже, самое действие. Что мешает ему сделать это снова?

Присев на корточки, Сегай наклонился к очагу и вытянув руку, мысленно выстроил в нужном порядке символы перед своей ладонью, а затем напитал их силой витавшей вокруг. Как и вчера, он испытал легкую эйфорию, от забегавших по его пальцам ярко-голубых разрядов. И едва успел отдернуть ладонь, и отшатнутся от взметнувшегося вверх пламени. Рывок его был столь резким, что Сегай не смог удержать равновесие, и вынужден был упасть на пятую точку. Настороженно потрогал лицо рукой, с облегчением удостоверившись, что на слегка стянувшейся от жара коже нет ожогов и брови все еще присутствуют на своем месте. Задумчиво посмотрел на опавшие языки пламени, в данный момент спокойно лижущие котелок над очагом, решил, что в следующий раз, пожалуй, стоит вливать в символы чуточку меньше силы. Сегай уже допивал из оловянной кружки заваренный им настой, когда вернулся Дартак.

– Вот – шаман бросил перед учеником внушительный сверток и с некоторым подозрением посмотрел на почти прогоревшие угли в очаге.

– Что это? – юноша озадачено перевел взгляд со свертка на наставника.

– Ты, что забыл про женитьбу?

– Э-э-э…

– Ясно. Сегодня мы идем свататься. Это новая одежда. Снимай свои обноски и переодевайся. Хотя нет. Ступай для начала вымойся, как следует.

Сегай одним глотком осушил остатки все еще горячего настоя и подхватив сверток, пошел выполнять указание наставника.

– А ну-ка постой – остановил его Дартак. Взяв кружку Сегая, он вылил туда большую часть парящего в котелке настоя и протянул практически пустую посуду ученику – Котелок заодно почистишь.

Сегай вздохнул, но повиновался. Так, со свертком под мышкой и котелком в руке, он во второй раз за полчаса побрел к роднику.У источника находились две девушки, лет пятнадцати. Увидев их, Сегай слегка замедлил шаг. Девушки набирали воду в большие кувшины, погрузив их в небольшую, выложенную камнями запруду и негромко разговаривали. Услышав шаги ученика шамана, они дружно оглянулись. Затемодна из них, что-то сказала другой, и обе прыснули от смеха. Сегай смутился. Тем временем обе девушки, подхватив наполненные до краев кувшины, пошли ему навстречу.

– Здравствуй Сегай – поравнявшись с ним, неожиданно назвала его по имени одна из девушек. Не ожидавший ничего подобного юноша остановился как вкопанный и с изумлением уставился на поздоровавшуюся с ним девушку. Та мило улыбаясь, так стрельнула глазами в его сторону, что сердце юноши пропустило пару ударов, а уши зарделись так, что казалось, вот-вот начнут светиться. Вид у него был такой забавный, что обе прелестницы буквально затряслись от смеха, расплескивая содержимое кувшинов на землю. Еще более смутившийся Сегай, поспешил к роднику, на ходу раздумывая, откуда одна из девушек знает его имя, и мучительно пытался вспомнить, где он мог её видеть. Её лицо почему-то было смутно знакомым. Большинство кочевников особенно не утруждали себя запоминанием имен н´каев мужского пола, чаще всего используя в общении с ними фразу «Эй, ты». Внешне н´каи мало чем отличались от свободных степняков. Серьезных различий было всего два. Первым был запрет для невольников в ношении любого оружия. Их обучали владению традиционными видами оружия кочевников, такими как лук, аркан или бола, и тренировали в рукопашном бою, на случай военного конфликта, когда они наравне со свободными участвовали в защите интересов клана. Кстати именно во время подобных событий, зачастую невольникам проявившим доблесть в бою, с позволения вождя клана позволялось сменить статус. Но в остальное время, владеть и тем более носить при себе любое оружие н´каям, было строжайше запрещено. Второе отличие было в покрое рубах и курток. Одежда н´кая любого пола, не имела ворота, оставляя сзади шею открытой. Именно там выжигалось клеймо н´кая. Тоже касалось и прически невольников. Волосы ни в коей мере не должны были закрывать шею сзади. Поэтому мужчины носили весьма короткую стрижку или вовсе брили голову наголо. Женщинам же предписывалось укладывать волосы в высокие прически, либо заплетать косы, но носить их так, чтобы шея при этом оставалась всегда открытой. Но это правило, касалось, лишь н´каев. Свободные кочевники могли позволить себе любую прическу.

Добравшись до родника, Сегай отложил сверток с новой одеждой в сторону, и занялся чисткой котелка. Так, как он всего лишь заваривал в нем травяной отвар, это не заняло много времени. Затем быстро скинув одежду, юноша принялся тщательно скоблить кожу при помощи пучка травы и песка со дна родника. Вода была холодной и Сегай быстро замерз. Через пару минут он, выстукивая зубами частую дробь, принялся растирать тело снятой рубахой. После чего развернул принесенный с собой сверток. И на пару секунд замер с открытым ртом. Согласно обычаю костюм жениха должен превосходить, с точки зрения богатства, облачение любого гостя. Мужчина, вступающий в брак, должен выделяться из толпы, поэтому явиться на церемонию бракосочетания ему полагается в сапогах на каблуках, набросив на плечи куртку красного цвета, обильно украшенную вышивкой. В шароварах такого же красного цвета, вышивки на которых было ничуть чуть меньше, чем на куртке. В рубашке из тонкой шерсти, окрашенной в белый цвет, с вышивкой по вороту. Так, же в свертке был традиционный высокий головной убор, красного цвета, украшенный мелкими монетками и перьями ястреба, подчеркивающий великолепие свадебной церемонии. Облачившись в новую одежду Сегай, покрутил шеей. Ему было несколько непривычно ощущать ворот рубахи. Собрав свои повседневные предметы одежды, и не забыв подобрать котелок, юноша побрел назад к шатру Дартака. Стойбище просыпалось и навстречу ему стали попадаться н´каи и свободные кочевники, идущие за водой к роднику. И если первые смотрели на него с завистью, то вторые с приветственными криками здоровались с ним и отпускали шуточки, от которых молодой человек порой сливался цветом лица со своим костюмом.

– Ну вот – удовлетворенно произнес Дартак осмотрев буквально ввалившегося в шатер пунцового Сегая – теперь можно и свататься идти.

Сватовство – обязательная часть такого события, как свадьба. Роль сватов традиционно возлагается на отца и других близких родственников жениха. Но так, как у Сегая родни в клане не было, эту роль взяли на себя его наставник и... Фазим со своей женой Найкуль. Семья невесты, предупрежденная об их визите заблаговременно, уже ждала сватов. Однако за вход в шатер девушки сваты были вынуждены заплатить. Женская половина семьи невесты традиционно протянула перед дверью аркан, который убирали только после того, как гости вручили хозяевам подарки. Для этой цели представители жениха, пришедшие сватать девушку, Фазим и Найкуль принесли мешок, декорированный яркими лентами, бусами, монетами. Внутри него и были заранее приготовленные подарки: сушеные фрукты и сладости из Хессана, отрезы тканей и меха, ювелирные украшения и деньги. Попав внутрь шатра, Сегай едва не проглотил собственный язык.

Сватов внутри ждало щедрое и обильное угощение, от одного запаха которого желудок юноши вновь напомнил о своем существовании громким урчанием. К величайшему облегчению Сегая, никто за громкими разговорами его не услышал.

Атмосфера на праздничном обеде царила теплая и дружественная, Сегай и Дартак в основном отмалчивались, уделяя больше внимание еде, а вот Фазим с супругой наоборот болтали за четверых. Отдавая дань традиции, во время трапезы обсуждали различные темы, но не имеющие прямого отношения к будущему бракосочетанию. Только когда обед приблизился к завершению, сваты перешли к цели своего визита. Обсудили условия проведения брачной церемонии, установили размер выкупа невесты. Право высказаться предоставили всем: старшим членам семейства невесты и сватам, включая Дартака. Сватовство, которым традиционно предваряется свадьба, не обошлось также без обряда обсыпания «ара´кш». Делегатов жениха обсыпали сладостями, кусочками овсяных лепешек и мелкими монетами родственницы невесты, среди которых Сегай с удивлением узнал, ту самую девушку с кувшином, которая утром назвала его по имени у родника. Уже после ара´кша, отец Тьи, неожиданно попросил Сегая продемонстрировать будущим родственникам свое магическое искусство. Фазим знавший, что Сегай сам узнал о своем Даре буквально несколько дней назад, недовольно засопел. Слухи о победе Сегая над химерой, уже давно разошлись по стойбищу. Но Гахак, отец Тьи рассудил здраво - одно дело слухи, и совсем другое убедиться, что отдаешь дочь действительно за шамана.

– Уважаемый Гахак… – начал было Фазим, но Дартак посмотрев на Сегая, слегка кивнул ему.

– Продемонстрируй будущему тестю свой Дар – уверенно перебил охотника шаман.

Сегай глядя в глаза Гахака, вытянул руку ладонью вверх и влил каплю силы в знаки мысленно построенные перед ней. Заплясавшие по его пальцам молнии, заставили ахнуть всех присутствующих, исключая лишь удовлетворенно жмурящегося Дартака, да самого Сегая.

Впечатленный демонстрацией силы новоиспеченным зятем, Гахак велел выйти к сватам будущую новобрачную. Тья была настолько обворожительна, что не только Сегай залюбовался ей. Далее последовал обряд, который официально закрепил за девушкой статус невесты. Сватья надела на нее серьги, эта почетная обязанность досталась жене Фазима. Также сваты вручили подарки другим членам семьи, в основном это бронзовые украшения: бусы, броши, кольца. Перед уходом сватов подарки вручили и им, самый ценный презент при этом достался Дартаку, выполняющего роль отца жениха. Это была новая, украшенная резьбой курительная трубка. Старый шаман оказался весьма доволен этим подарком. Сегай выходил из шатра родителей его невесты с затуманенным взглядом. Он все еще пребывал под впечатлением от образа своей будущей жены.

Следующий день начался с того, без чего не может состояться свадьба. С выкупа невесты. Традиции велят кандидату на руку и сердце девушки преподнести в подарок каждому мужчине её семьи скакуна. Эту ношу взял на себя Таюс. Вождь клана лично привел двух скакунов и вручил их Гахаку и Дрекку, старшему брату Тьи. Обычай велит родственникам невесты обеспечить ей приданое, включающее ковры, постельные принадлежности, посуду и так далее. В свою очередь не только о своем наряде должен побеспокоиться жених. Обычаи велят ему привезти с собой дичь, собственноручно добытую для свадебного пира. Правда традиция не возбраняет сделать это родственникам со стороны жениха. Поэтому Фазим со своим отрядом загодя привез, четыре туши косулей. Также родственники жениха должны выделить молодой семье деньги на приобретение шатра. Но шатер, как и обещал, подарил на свадьбу молодоженам Таюс. По его указанию, молодые охотники из отряда Фазима, уже установили его на краю стойбища. В будущем, Дартак, сказал, что Сегай должен будет устанавливать свой шатер, рядом с шатром своего учителя.

Любая девушка, трепетно относится к выбору даже повседневного наряда, а что уж говорить о свадебном облачении. Платье невесты согласно традициям было красным. Поверх платья, обладающего широкими и длинными рукавами, Тья надела расшитый орнаментом красный бархатный жилет, вышитый золотыми и белыми нитями. Головной убор невесты, выглядел как произведение искусства, и как велит обычай, был изготовлен из красного бархата и украшен жемчугом. В качестве декоративных элементов также были использованы бисер, бахрома, серебряные монеты. Верхнюю часть головного убора украшал пучок, созданный из перьев ястреба, а края отделаны мехом лисицы.

Для совершения свадебного обряда принято приглашать шамана, но в данном случае он и так, уже присутствовал на церемонии. Перед Дартаком была помещена чаша, наполненная водой и накрытая тканью. В воду добавили сахар и соль, согласно поверьям это приносит молодоженам счастье. Вокруг шамана собрались родственники и друзья, приглашенные на церемонию. Старый шаман произнес молитвы духам, после чего жених и невеста в присутствии свидетелей подтвердили свое согласие на брак. Свадьбу гуляли два дня. Настойка тикха лилась рекой. Звучали здравницы в честь молодых и во славу клана Степных Волков. Еще в первый день свадьбы к Сегаю подсел изрядно выпивший Дрекк и обняв его за шею притянул к себе, дохнул в лицо своему зятю ядреным запахом настойки и сказал заплетающимся языком:

– Обидишь сестру, не посмотрю, что шаман. Руки под корень выдерну!

Сегай молча кивнул в ответ. Сидя на расстеленном прямо на земле ковре, он в основном любовался своей молодой женой. Они согласно традициям кочевников кормили друг друга мясом из своих рук. Серебряная чаша для тикха, также была у молодоженов одна на двоих. И также настойкой они поили друг друга. А потом была жаркая ночь. Затем снова гулянье, соревнования в честь молодых. Здравницы и подарки. Но Сегай и Тья, вновь ждали наступления ночи. Жарких объятий и поцелуев. Гости гуляли и веселились. Все кроме одного. Старый шаман казалось, не замечал царившего вокруг веселья. Он был необычайно задумчив. Курил трубку и лишь изредка поднимал чашу с хмельным напитком. Когда второй день свадьбы подошел к концу и гости начали расходиться, шаман так и остался сидеть на своем месте, прикрыв глаза и попыхивая трубкой.

– Сегай! Поднимайся – ранним утром следующего после окончания свадьбы дня, откинув полог шатра молодоженов, в проеме возник Дартак.

– Что случилось? – закрывшись рукой от хлынувшего в шатер света, Сегай аккуратно постарался вытащить другую руку из-под Тьи, мирно сопевшей у него на плече.

– Собирайся – Дартак бесцеремонно зашел внутрь и подобрав с пола штаны принадлежащие молодожену бросил их принявшему сидячее положение юноше.

– Что, прямо сейчас? – сонно моргая глазами, спросил Сегай.

– Да. Мы едем в Улай-Т´лак.

– Куда?

– В место Силы. Древнее капище, где покоятся останки самых могущественных шаманов прошлого.

– А зачем нам туда ехать?

– Там мы будем искать ответы – сказал старый шаман и вышел наружу.

 

Глава 20

Глава двадцатая.

Эзра ликовал. Первый же день занятий под руководством Нориялы Адиски принес ему чувство глубокого морального удовлетворения. Продемонстрированное им заклинание «малого исцеления» нашло одобрение, как у преподавателя, довольно лестно отозвавшейся о его качестве и исполнении, так и у его сокурсников, вызвав удивленно-одобрительные возгласы. Настолько четким и завораживающе красивым заклинание не получилось ни у кого более. И именно похвала из уст клирика, подтолкнула Эзру к мысли пойти еще дальше. Он буквально загорелся идеей повторить свой успех со «светлячком», с другими доступными теперь ему заклинаниями. Но вот если тренироваться с «силовым щитом» и «малым исцелением» он мог позволить себе практически где и когда угодно, то вот для наложения чар нужны свитки и письменные принадлежности. Ну и место, где ему никто не будет мешать. Низенький столик в их домике, Эзра откинул сразу, вспомнив, как у него после посиделок над свитками «светлячков», еще долго ныла спина. Впрочем, с этим пожалуй тоже проблем возникнуть не должно. Вряд ли магистр Раск откажет студенту, решившему позаниматься дополнительно по его предмету. Эзру больше волновало так и не опробованное им заклинание «стрелы», так как оно было боевым, то и тренироваться с ним можно было только на полигоне. А вот попасть туда самостоятельно, возможности у него не было. Просить каждый раз Вайга сопровождать его на полигон, Танну было неудобно. Да вряд ли у декана кафедры найдется столько свободного времени. Одно дело, когда студент наблюдает за работой артефактора в его собственной лаборатории и слушает его пояснения по тем или иным аспектам, и совсем другое, когда магистру приходится уделять время, пусть и своему студенту, но не по своему профилю. Вообще с проблемами такого характера, принято обращаться к своему куратору. Вот только Эзре до зубовного скрежета, не хотелось делиться своими замыслами с Тиором Нотелем. Но и откладывать пробу своих сил со «стрелой», Эзра все же не стал, уговорив магистра Вайга уделить ему полчаса для похода на полигон. Когда магистр активировал защитные столбы, Эзра установил на шест тыкву и отошел на позицию для стрельбы. Как Эзра и предполагал с заклинанием проблем у него не возникло. Мишень благополучно была уничтожена первой «стрелой», вторая превратила остатки шеста в мелкую щепу. Приняв поздравления и поблагодарив в ответ деактивировавшего столбы с рунами и направившегося прочь магистра, Эзра хотел было занялся уборкой останков мишени, когда на полигоне появился Орх.

– Привет – махнул Вальт в знак приветствия – Ты, куда вчера с почты подевался? Я вышел следом почти сразу, а тебя и след простыл.

– Привет – Эзра немного замялся с ответом – Ты наверно был слишком увлечен разговором с той девушкой. Скорее всего, тебе показалось, что я только что ушел. Вот ты меня и не догнал.

– Не мог я настолько увлечься – почесал затылок Орх, но к облегчению Эзру настаивать не стал – Хотя видимо ты прав. Кстати давай я уберу за тобой это безобразие.

– Не стоит. Я сам приберусь – смутился Эзра. Ему стало неловко перед ассистентом Нотеля.

– Ай, да брось ты. Мне правда не сложно. Тут работы то на пару минут – отмахнулся Вальт – К тому же, это входит в мои обязанности.

– Хорошо. Спасибо – искренне поблагодарил ассистента Эзра. Успехи в учебе и практике, сказались и на настроении Танна. Покинув полигон, он поспешил найти Ирис, чтобы пригласить её отпраздновать свой прорыв. Ему хотелось поделиться с ней своей радостью и дабы сгладить возникшие в период его неудач некоторые шероховатости в отношениях со своей девушкой, а этот статус они Белкой с недавних пор ни от кого не скрывали, открыто гуляя вместе по территории Университета под ручку. Чем чрезвычайно бесили Триссу. Ирис даже поделилась с Эзрой опасениями, что та готовит для них какую-то каверзу. После своего позорного бегства с места неудачной дуэли, оскорбленная баронесса скрипит зубами и бросает на свою более успешную соседку испепеляющие взгляды, но этим и ограничивается. Ирис это казалось весьма подозрительным, уж больно тихо Трисса себя при этом ведет в последнее время.

– Ну, ты ей явно не по зубам. А если она вдруг решиться на повторную дуэль со мной, то я сумею теперь за себя постоять – поспешил успокоить свою подругу Танн – Вряд, ли она рискнет еще раз опозориться.

– Вот этого я и боюсь больше всего – не разделила его точку зрения Белка – Такие как она, прощать не умеют в принципе. А уж опозорить родовое имя, для аристократа хуже смерти. Думаю, что она хоть и сука, но далеко не дура. Поэтому дуэли не будет. Более вероятно, что она замыслила какую-нибудь подлость. И сделает она её, скорее всего чужими руками.

– Не переживай. Чтобы она не задумала, мы справимся – стараясь придать голосу, как можно больше убедительности сказал Эзра, в попытке успокоить Ирис, и всем видом показывая, что он воспринял слова подруги всерьез. Белка крепко сжимая его руку с секунду внимательно смотрела Эзре в глаза, а потом выдохнув, вся, как-то поникла.

– Может я и правда напрасно волнуюсь? – тихо выдавила она.

– Любимая – Танн наклонился к лицу подруги, зардевшейся от этого слова – Я ведь тебя не просто погулять позвал. Мы идем в «Соловьиную Трель».

– А? – глаза Белки затянутые поволокой, с некоторым усилием сфокусировались на Эзре, когда до неё дошел смысл слов своего избранника – Зачем?

– Как зачем? – поразился Танн – Праздновать!

– Хорошо – окончательно стряхнув с себя меланхолию, улыбнулась Белка – Я согласна!

– Ну, вот и отлично! Если поспешим, то займем столик получше.

Молодые люди провели прекрасный вечер, наслаждаясь едой, песнями слепого Курта и обществом друг друга. Возвращаясь в Университет, они всерьез пожалели о необходимости строго соблюдать распорядок дня учебного заведения и невозможности уединиться. Гормоны и выпитое легкое вино давали о себе знать. Уже находясь на территории студенческого городка, они пришли к единогласному мнению, что им необходимо снять небольшие апартаменты в городе.

– Все! Ступай уже – с трудом оторвавшись от поцелуя, мягко оттолкнула ладонями от себя Эзру Ирис – А то эти завистницы, сейчас в тебе дыру прожгут своими взглядами.

– До завтра – улыбнулся Танн, скосив глаза на ближайшее окно. Занавески на нем так и ходили ходуном. Среди подсматривающих за целующейся парочкой, очевидно, шла самая настоящая борьба за лучшее место у окна.

– Доброй ночи, милые дамы – громко пожелал Эзра отойдя на пару шагов от крыльца, и встав так, чтобы его было прекрасно видно из любого окна, низко поклонился в сторону домика и разведя при этом руки в стороны, чем похоже вызвал тихую панику среди удовлетворяющих свое любопытство девиц. Об этом говорили заколыхавшиеся занавески на всех четырех окнах выходящих на крыльцо, а из одного из них раздался шум разбитой то ли вазы, то ли горшка с цветком и приглушенная ругань.

– Шут гороховый – закатила глаза Белка и послав Эзре воздушный поцелуй, скрылась за дверью.

– Я тоже тебя люблю – успел крикнуть в спину подруге Танн, после чего тоже отправился спать.

Неприятности, которых так опасалась Белка, настигли Эзру на следующий день, после обеда. Выходя из трапезной, Танн по обыкновению направивший свои стопы в сторону корпуса артефакторов, не заметил, что за ним последовала четверка третьекурсников. В парке, занимающем большую часть прилегающей территории Университета, было множество посыпанных гравием дорожек, обрамленных густой растительностью. Именно на одной из них студенты и остановили Эзру, простым, грубым, но эффективным способом. Кинув ему в спину камень с дорожки.

– Ну, что неудачник – выступил вперед самый наглый из третьекурсников, когда Танн, с проклятиями обернулся к обидчикам – Значит, любишь беззащитных девушек обижать?

Эзра сразу понял, кого нужно благодарить за эту встречу. Как и то, что эти четверо не о погоде хотят поговорить.

– Давай, смельчак – имея численное преимущество и чувствуя свое превосходство, третьекурсник продолжал глумиться над Эзрой – скажи, что-нибудь в свое оправдание. Можешь начать с извинений, а дальше видно будет.

Наслышанные о том, что у Танна проблемы с заклинаниями и, что кроме «светлячка» он ничего сотворить не может, Грикс Торван и трое его друзей, взялись «защитить» честь дамы. Тем более противник заведомо слабее любого из них в плане обращения с магией. Так, почему бы не повеселиться? К тому же дама щедро платит за это полновесными таконами. Ему самому они были не очень-то и нужны, но вот сама идея, показалась ему забавной. То, как на самом деле будут развиваться события, никто из третьекурсников и предположить не мог. Раздраженный словами Торвана и разозленный болью попавшего под лопатку куска гравия Танн, церемониться не стал. К тому же воспоминания о недавнем похищении, были еще свежи в его памяти, что только добавило ему злости. С каменным выражением на лице он в несколько шагов сократил расстояние до своего оппонента, и с коротким замахом провел ему прямой удар в челюсть. Несмотря на более молодой возраст, ростом, весом и телосложением Танн превосходил Грикса. В чем, тут же воочию убедились его дружки. На третий год учебы в Университете Магии, они настолько привыкли оперировать заклинаниями, и были уверены в своем неоспоримом превосходстве в этой области, причем не без оснований, что им даже в голову не пришло, что практикующие студенты могут решать свои конфликты, как-то иначе. Поэтому, когда бессознательное тело их предводителя упало на дорожку, они на секунду дружно впали в ступор.

И Эзра пользуясь их замешательством, стремясь развить свой успех, ведь противники все еще превосходили его числом, прыгнул вправо и носком сапога пнул одного из третьекурсников под колено. Тот взвыл от боли, чем вывел из оцепенения своих подельников. Сыпля проклятьями, студенты бросились на Танна с кулаками. И быть бы Эзре поколоченным, если бы в драку неожиданно для обеих сторон не вмешались Трувен и Магрил. Потеряв численное преимущество, боевой запал у третьекурсников быстро пропал. Потасовка угасла, не успев толком начаться.

– Хватит! – на окрик сначала никто не обратил внимания, но он повторился – Орвил, Фаркс! Хватит, я сказал!

Пока студенты мутузили друг друга, Грикс пришел в себя. Он сидел на дорожке и потирал ушибленную челюсть. Шесть пар глаз скрестили взгляды на нем.

– Помогите мне подняться – Торван протянул руку одному из своих друзей. Тот помог встать ему на ноги. Первокурсники настороженно смотрели на своих противников.

– Это Ваш друг барон? – неожиданно спросил Торван у Магрила.

– Да барон – кивнул в ответ угрюмый первокурсник – Танн, мой друг.

– В таком случае, прошу принять мои искренние извинения – учтиво поклонившись Эзре, произнес Грикс – Если их не достаточно, готов принять вызов на дуэль в любое время. А теперь позвольте откланяться.

Поглядев в спину удаляющимся третьекурсникам, Эзра и Трувен перевели взгляд на Магрила и хором спросили:

– Барон!?

Магрил невозмутимо пожал плечами.

– Эти обалдуи хотели устроить мне хорошую трепку, и тут раз – Эзра щелкнул пальцами – появляетесь вы, и они уходят, да еще и с извинениями. Может, объяснишь? И откуда вы оба вообще здесь взялись?

– Все просто – затараторил Трувен – Еще в трапезной я увидел, как эти четверо глаз с тебя не спускают, а потом и вовсе увязались за тобой. Я почувствовал, что дело нечисто. Уж больно мне их ухмылочки не понравились. Тут ко мне подходит Орх, ну ассистент Грифа и говорит, «Никак вашего друга побить собрались». Я ему такой отвечаю: «И правда не нравятся мне эти парни». А он мне «Много их, не справится ведь один то». Ну, я и сбегал за Магрилом. Ты это время к Вайгу ходишь, так, что мы знали, где тебя искать. Вот.

– И судя по всему, мы успели вовремя – улыбнулся Магрил. Эзра и Трувен даже глаза выпучили. Улыбающийся Магрил, это нонсенс.

– Так – замахал рукой Эзра – с этим разобрались. Поясни, почему лишь увидев тебя, их заводила, вдруг с извинениями удалился, забрав подельников с собой?

Магрил насупился, напустив на себя привычную угрюмость.

– Да ладно! – в голосе Эзры слышалась легкая обида – Ты буквально минуту назад назвал меня своим другом. Так, расскажи своим друзьям, то, чего они не знают.

– Я уже жалею о своем поступке – еще больше насупился Магрил.

– Ты всю оставшуюся жизнь в молчанку играть собираешься?

Барон скрестив руки на груди, промолчал в ответ.

– Ну, как знаешь – после затянувшейся паузы махнул рукой Танн, а выжидающе смотрящий на Магрила Трувен, разочаровано вздохнул. Эзра же положил каждому из них руку на плечо, и поочередно взглянув обоим в глаза, вдохновенно произнес – Спасибо вам друзья, за то, что помогли в трудную минуту.

– Обращайся – подмигнул ему Трувен,и повернувшись к Магрилу ухмыльнулся – Пойдемте, мрачный барон.

Тот было скривился при упоминании своего титула, но потом, поняв, что все равно уже ничего изменить нельзя, с печальным вздохом поплелся вслед за бойким коротышкой. Эзра только хмыкнул им вслед. Пару раз сжав, и разжав пальцы правой руки, Танн принялся рассматривать сбитые костяшки. Через секунду едва не хлопнув себя по лбу от своей глупости, он вытянул правую руку перед собой, а левую занес над ней:

– Стика Навв Фиота Аким.

Зеленый свет заклинания прохладной живительной волной смыл саднящую боль, и за пару секунд затянул небольшие ранки, не оставив даже следа от них. Осмотрев результат своих действий, Эзра довольно крякнул и поспешил продолжить прерванный путь.

Уже вечером, тренируясь с заклинанием «щита», создавая, а затем развеивая его, Эзра неожиданно столкнулся с новой проблемой. Вызывая седьмой по счету силовой щит, он почувствовал, что попросту устал. Не физически. Скорее внутренне, духовно. Хотя на общем самочувствии эта внутренняя усталость тоже сказалась, вылившись в легкую слабость всего организма. Непринужденно оперируя магическими насекомыми, он настолько привык, что даже поддерживая их в течении продолжительного времени и управляя траекториями полета, тратит на это, совершенные крохи своего Дара. Тем более неприятно было ощущать себя опустошенным после всего нескольких использований щита. Открытие расстроило его и заставило задуматься. Ведь сейчас он вызывает и подпитывает щит, находящийся так сказать в режиме ожидания. А что будет, если в щит ударить заклинанием? Возрастет ли нагрузка? И насколько тогда хватит его сил?

Он поделился мыслями с друзьями.

– Умеешь же ты находить проблемы – почесал затылок Трувен.

– А по мне, так лучше быть готовым к неприятностям – не согласился Магрил.

– Есть у вас мысли на этот счет? – нетерпеливо поинтересовался Эзра, все еще поддерживая щит.

– Можно испытать это на практике – мрачно ухмыльнулся Магрил и сел на своей кровати, где лежал по своему обыкновению рассматривая потолок.

– Обалдел? – чуть ли не хором возмутились Эзра и Трувен.

– А если щит не выдержит заклинание? – быстро добавил, Танн живо представив, как «магическая стрела» разбивая щит, проделывает у него в груди огромную дыру и нервно сглотнул враз пересохшим горлом.

– А кто говорит о заклинании? – сказал, шаривший до этого под своей кроватью Магрил выпрямляясь с сапогом в руке – думаю, для начала и так сойдет. Готов?

Эзра споро развернул удерживаемый им экран щита чётко в сторону барона и кивнул. Тот от души размахнулся и с хеканьем швырнул предмет обуви в Танна. При столкновении инородного тела с магической преградой, перед раскрытой ладонью Эзры на краткий миг высветился рисунок заклинания, а сам щит пошел едва заметной волной. Сапог же отскочив от преграды, упал на пол.

– Словно в крепостную стену врезался – констатировал Магрил.

– Скорее со стенкой хлипкой хибары встретился – с облегчением отпуская контроль над заклинанием, не согласился с ним Эзра. От усилившейся слабости его уже начало немного пошатывать.

– Думаю, вы оба ошибаетесь – скептически заметил Трувен – Дабы дать объективную оценку, необходимо соблюсти два условия.

– Это, какие же? – прищурился Эзра, а Магрил вопросительно поднял бровь.

– Во-первых – Трувен загнул палец – нужно проводить испытание, когда ты полон сил. А во-вторых – рыжий коротышка, загнул второй палец – Испытывать прочность щита и прикидывать соответственный расход сил, нужно все же при помощи заклинания.

– С твоими доводами не поспоришь – в этот раз затылок пришлось чесать Эзре.

– Есть еще одна возможность, которую вы не рассматриваете – заметил Магрил. Когда собеседники повернули к нему головы, он продолжил – Можно спросить об этом магистра Довена. Думаю мало, кто может просветить нас на эту тему лучше, чем преподаватель защитных рун.

– Согласен. А теперь, с вашего позволения, я спать – вяло проговорил Эзра и без сил рухнул на свою постель, почти сразу равномерно засопел, уснув.

– Вымотался бедняга – почесав макушку, посочувствовал другу Трувен.

– Ага – вновь растянувшись на своем ложе, согласился Магрил – Спокойной ночи.

– Спокойной – пожелал в ответ Трувен стаскивая сапоги и гася «светлячок» Эзры, с некоторых пор подвешенный под потолком и освещавший их комнату по вечерам.

В аудиторию Нориялы Адиски, Эзра пришел первым из студентов, задолго до начала занятий. Не смотря на то, что было еще раннее утро, клирик уже находилась там. Эзра поделился с преподавателем своей проблемой и попросил помочь если не решить её полностью, то хотя бы подсказать, как смягчить её последствия. Выслушивая Танна магистр, все выше поднимала брови и шире распахивала от удивления глаза.

– Ты меня поразил Эзра – наконец справившись с удивлением, ответила блондинка – На моей памяти, никто из студентов еще не брался за использование едва начавших получаться заклинаний, столь рьяно, чтобы успеть довести себя до истощения.

– Но вы можете мне помочь?

– Да, могу. Не вижу препятствий, чтобы не пойти тебе навстречу. Но сразу предупреждаю – индивидуально заниматься я с тобой не стану. Решение твоей проблемы лежит буквально на поверхности. И даже больше, это тема наших занятий на будущей неделе. Повторюсь – ты первый на моей памяти, кто опередил события. Ради такого, я так уж и быть слегка подкорректирую программу занятий и посвящу сегодняшнюю лекцию этой теме.

– Спасибо магистр Адиска.

– Не за что – ответила клирик и стала перебирать бумаги на своем столе. Эзра через пару секунд понял, что она уже не замечает его присутствия и направился к своему месту в аудитории. В течение двадцати минут в аудиторию подтянулись последние студенты группы номер четыре. Когда все расселись по своим местам, магистр Адиска встала перед своим столом и начала лекцию.

– Вы уже сами на практике успели узнать, что для того, чтобы сотворить любое заклинание, не достаточно просто произнести его вслух. Необходимо еще влить в слова-руны свою магическую силу. Откуда она берётся, спросите вы? И я вам отвечу. Из источника духовной силы, находящегося внутри каждого из вас. Он расположен вот здесь – магистр поднесла пальцы к центру груди – в области сердца. Если прислушаться к себе, то вы можете с легкостью почувствовать, как он пульсирует в унисон с вашим сердцем. Как и любой источник, он имеет свои пределы и потому силы ваши не безграничны. Его можно сравнить с колодцем, а силу в нем с водой, которая его наполняет. И запомните - ни при каких обстоятельствах не стоит допускать его полного осушения. Иначе вы на долгое время можете лишиться способности творить магию. Кто мне ответит, что нужно делать, когда сил осталось совсем чуть-чуть, на донышке?

– Выпить восстанавливающий эликсир? – Аксель изобразил, словно залпом пьет их бутылки.

– Хороший ответ – ткнула указательным пальцем в сторону Фикта магистр Адиска – но это лишь один из вариантов. Причем более подходящий для полевых испытаний или боевых действий. Специальные артефакты тоже упустим. Что остается?

– Медитация – подал голос Магрил.

– Совершенно верно – преподаватель повернулась к Магрилу – Сегодня мы посвятим свое время, занятию медитацией. Для начала вам нужно всего лишь поудобнее расположиться и расслабить мышцы. Можете прикрыть глаза, чтобы зрительные образы не мешали вам. Теперь сосредоточьте внимание на дыхании. Дышите спокойно, равномерно. Вдох. Выдох. Вдох, выдох.

Магистр сделала паузу и сама прикрыв глаза сделала несколько глубоких вдохов.

– Теперь представьте, как на вдохе прохладный воздух входит в ваше тело, неся с собой расслабление, легкость и энергию жизни. А на выдохе выходит нагретым, унося весь негатив и усталость. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

Преподаватель вновь выдержала паузу, наблюдая за действиями студентов.

– Помните, я говорила, что ваш источник духовной силы похож на колодец? Представьте себе этот колодец. Представьте, как он постепенно наполняется чистой, прохладной водой. Вдох. Тонкий ручеек силы добавляет уровень воды в вашем источнике. Выдох. Взбаламученная притоком силы поверхность успокаивается. Вдох. Уровень поднимется. Выдох. Успокаиваем силу. Теперь, вам необходимо наполнить источник до краев. Медитируя, вы постепенно научитесь чувствовать потоки силы, и сможете в любой момент восстанавливать ресурс вашего духовного источника.

Эзра слушая негромкие наставления клирика, сам поразился с какой непринужденностью у него получается следовать инструкциям преподавателя. Дыхательные упражнения, образ колодца с водойи картина его наполнение, все это далось ему настолько просто, будто он с рождения только этим и занимался. Те токи силы, о которых говорила Адиска, самым краем сознания он тоже ощутил. Но настолько слабо, что скорее это были даже не сами потоки, а лишь их призрак, едва заметное эхо. Но не это сейчас было главным. Танн почувствовал, как наполняется его вычерпанный вчера почти до самого дна, внутренний источник духовной энергии. И блаженная улыбка, сама собой наползла на его лицо.

 

Глава 21.

Глава двадцать первая.

С тех пор, как Кхаз избавился от власти Нартепа, прошло почти три недели. За это время бесенок успел полностью освоиться в роли наставника для Майхи. Он учил девушку основам магической практики и одновременно пытался вбить ей в голову азы алхимической науки. И если с первым дело потихоньку двигалось, то со вторым все было очень плохо. Нет, Майха запоминала все, что рассказывал и показывал ей бес, но вот её отношение к работе с ингредиентами, Кхазу категорически не нравилось. Безалаберность девушки уже дважды доставила им крупные неприятности. Первый раз она, отмерив количество реактива на глазок, вбухала его в кипящий отвар, вызвав излишне бурную реакцию, в результате которой отвар, попав на открытый огонь, превратился в клубы чрезвычайно едкого дыма. К счастью эта неосторожность вылилась лишь невозможностью нормально дышать в лаборатории, по причине ужасающей вони, которая полностью выветрилась лишь через пару дней. Второй инцидент едва не стоил им всего дома. Квасцы для изготовления эликсира «мужской силы», который желала получить Фарида, были весьма горючими. Майха же умудрилась опрокинуть треножник со спиртовкой прямо на миску с приготовленной для использования дозой квасцов. Факел огня в одно мгновение достиг потолка, и пламя начало лизать деревянные балки перекрытий, грозя обрушением первого этажа. Пожар не без помощи магии удалось погасить Кхазу. Но несмотря на скорость с которой ему удалось справиться с возгоранием, лаборатория значительно пострадала. Стол, на котором готовился чудодейственный эликсир, успел прогореть насквозь. Все ингредиенты находившие на нем в тот момент, пришли в полную негодность. Да, что ингредиенты, даже стеклянные колбы оплавились, а керамические чаши потрескались или вовсе полопались от жара. Сама Майха только чудом серьезно не пострадала, заработав лишь, небольшой ожёг правой руки, которой опрокинула спиртовку. Зато успела вдоволь наглотаться дыма после тушения огня. Кхаз сразу заставил её выпить восстанавливающее зелье, и выгнал на свежий воздух, но не смотря принятые меры, она еще пару дней, ходила бледная и квелая. После чего наотрез отказалась обучаться даже основам алхимии. Впрочем, Кхаз и сам решил отказаться от этой затеи, взял всю работу в лаборатории на себя. Майха ежедневно посещала Фариду, проводя с ней достаточно много времени, гуляя по небольшому поселку и болтая о пустяках. Когда она возвращалась домой, альбинос отвлекался от своей работы и уделял время для занятий магией. Всего один раз госпожа Юлдуз, лично посетила их дом, дабы полюбоваться на прислужника своей подруги. Узрев серебристую шерстку Кхаза, она пришла в неописуемый восторг от столь милой зверушки и даже хотела потискать его, но ровно до того момента, как «милая зверушка» улыбнулась ей во все сто клыков. Испуганно икнув, госпожа Юлдуз с завидной скоростью отпрыгнула назад, едва не пробив стену за своей спиной. После чего непринужденно поправив прическу, заявила, что в доме слишком душно и вообще сегодня они с Майхой еще рынок не посетили. Девушка согласна покивала головой, посмотрев на бесенка, сделала большие глаза, а затем поспешила за Фаридой улепетывающей к калитке. Кхаз только пожал плечами и отправился вниз. День проходил за днем. Покупатели зелий и эликсиров приходили и уходили. Тонкий ручеек монет не оскудевал, но и не стремился перерасти в полноводную реку. Впрочем, ни Майха, ни Кхаз не жаловались. Для девушки, выросшей на улице, зачастую обходившейся без крошки во рту, нынешняя жизнь казалась настоящим счастьем. Она с упоением покупала наряды, вкушала изысканные блюда в доме ралиа´яка и с неугасающим интересом слушала и слушала Фариду, чем заслужила прямо таки обожание со стороны госпожи Юлдуз. Бесенок же по вечерам усердно варил зелья, а ночью выходил на улицу и часами любовался звездами. Днем Кхаз перечитывал гримуар Нартепа и дневник его деда, сетуя на нехватку литературы. Майха даже принесла ему исторический трактат, выпрошенный у Фариды, но книга не вызвала у альбиноса особого интереса. И хотя он прочитал её всего за один день, никакого удовольствия от ознакомления с данным трактатом Кхаз не получил. Почти обо всех описанных событиях он уже и так все знал. В обширной библиотеке Хтума, в его родном поселке было полно исторических книг о Сошале. Причем куда более достоверных, ибо написаны они были если не самими участниками тех событий, то их очевидцами. За эти столетия немало бесов побывало в услужении колдунов Хессана. И все что они когда-либо видели или слышали, было тщательно занесено в анналы Нижнего мира. Но ничто не длится вечно, вот и спокойной жизни Майхи и Кхаза настал конец. Когда в дверь их дома постучали, Майха решила, что это очередной посетитель и с улыбкой открыла дверь.

– Меня зовут Карисс Тарак. Я ищу Вогира Нартепа – надменно задрав подбородок, на пороге их дома стоял низкорослый бритоголовый человечек, одетый в белоснежную шелковую тунику, поверх которой была накинута белая бархатная безрукавка столь обильно расшитая золотом, что глазам было больно на нее смотреть.

– Сожалею, но дядюшка скоропостижно скончался.

– Дядюшка?

– Да. Я дочь его двоюродной сестры, по материнской линии.

– Хм. Так значит этот ублюдок сдох? – на лице мужчины появилась неприятная усмешка.

Майха изобразила возмущение:

– Да как вы смеете так…

– Побольше уважения девочка – в тоне Тарака звучала неприкрытая угроза, но Майха вздрогнула не от этого, что-то напрягло её в последнем слове, но она не могла понять что именно – Я прощу тебе столь неподобающий тон, только потому, что ты не знаешь с кем имеешь дело. Я к твоему сведению Кес´Туар. Карающий ковена Хессана. Твой «дядюшка» не заплатил налог на практику в этом месяце. За это полагается наказание. Но раз уж он сдох, то налог и штраф заплатишь ты. Если ты не в состоянии этого сделать, ковен заберет в счет долга дом.

– Я заплачу – мрачно сказала Майха – Сколько он должен ковену?

– Пятьдесят золотых налог и еще сотня штрафа.

– Да вы в своем уме?

– Я уже огласил условия. Впрочем, могу сделать тебе одолжение и списать штраф. И даже налог за этот месяц. Ты же в курсе кем был твой дядя?

– Да.

– В качестве компенсации подойдет его гримуар. Я заберу его и дело с концом.

– Не слушайте его Госпожа – в дверях показался Кхаз – этот проходимец лжет.

Увидев говорящего, Тарак изменился в лице. С трудом оторвав взгляд едва не выпавших из орбит глаз от беса, побледневший под цвет своей одежды коротышка, перевел его на девушку.

– Г… Госпожа?

– Моя Госпожа пока не состоит в ковене, и ваша организация не вправе требовать налог с неё. Мы живем продажей зелий, не имеющих никакого отношения к магии. К тому же, думаю руководство ковена заинтересует попытка вымогательства гримуара. Да, уважаемый Кес´Туар? – Кхаз выделил последнее слово.

– Простите Госпожа, я не знал – начал лепетать бледный, покрывшийся испариной Тарак и начавший пятится спиной к калитке, кивая головой, словно игрушечный болванчик – я вас уверяю, что улажу все формальности самостоятельно. Всего доброго, не смею больше тратить ваше время.

Когда неприятный человек скрылся за хлопнувшей калиткой, Майха повернулась к альбиносу за разъяснениями.

– Что это сейчас было?

– Проходимец, пытавшийся выдать себя за Карающего. Он конечно имеет отношение к ковену, но думаю, лишь в роли простого сборщика налогов.

– Нам чем-то грозит его появление?

– Визитом представителя ковена в ближайшем будущем – вздохнул Кхаз – и налогами.

– Всего-то? – отмахнулась рукой Майха.

– Я бы не был столь оптимистичен – не разделил её беспечности Кхаз, мрачно глядя на калитку за которой исчез визитер.

Сегодня бесенок учил девушку обращаться с руной огня. Тыча когтем в изображенную на странице раскрытого гримуара руну, Кхаз вещал:

– Тебе всего лишь нужно научиться удерживать эту руну перед своим внутренним взором. А затем, не теряя концентрации вливать в нее силу, как я вчера тебе показывал.

– Да поняла я, поняла – Майха злилась. Ей казалось, что волшебство это так просто. Раз и готово. На деле все оказалось куда сложнее. Хоть Кхаз и утверждал, что у неё неплохо получается, она была с ним не согласна. Сначала, альбинос учил её ощущать их духовную связь, а затем черпать из неё силу. Майха освоила эти приемы за несколько дней. Еще два дня ушло на то, чтобы научиться мысленно «рисовать» руну и удерживать этот образ достаточное время. Достаточное, для того, чтобы напитать её силой. Пока же, девушке не удавалось объединить полученные знания. Несколько часов подряд она старалась, вновь и вновь, но пока безрезультатно.

– Давай еще раз.

Майха подняла пальцы перед собой и смотря на раскрытую ладонь мысленно представила себе руну:

– И´льд! – громко произнесла девушка и потянулась к силе. Но пока она пыталась зачерпнуть энергию, рисунок мысленно выстроенный ей, пропал.

– Проклятье! – выкрикнула Майха и… заплакав уселась на пол. Обхватив колени руками, она уткнулась в них лицом. Глядя, как сотрясаются плечи девушки, Кхаз сделал несколько шагов к ней, и было протянул лапу, чтобы погладить её по голове и успокоить, но неожиданно замер. Медленно сжав пальцы в кулак, он опустил лапу и тихим голосом произнес:

– Встань.

– Оставь меня в покое! – пробубнила Майха.

– Тряпка! – жестко выплюнул бес. Девушка от удивления даже плакать перестала, подняв голову и глядя круглыми глазами на бесенка.

– Встала и начала все заново!

– Кхаз…

– ВСТАТЬ! – прорычал бес, ощерив при этом свои клыки. Девушка вздрогнула и поднялась, с опаской смотря на альбиноса.

– Ты собралась сдаться? Да? Ждешь, что все само по себе образуется?

– Да, что с тобой…

– Молчать! Вспомни Нартепа. Он хотел принести тебя в жертву. Ты хочешь и дальше оставаться жертвой? Всю свою жизнь?

Девушка отрицательно замотала головой.

– Тогда подбери свои сопли и представь себе руну. Представь себе Нартепа, зачерпни силу и впечатай эту руну прямо в его ухмыляющуюся рожу!

Майха нахмурилась и широко раздувая ноздри тяжело задышала, вспоминая чернокнижника, вспоминая свой страх, бессилие и гнев. Надменный взгляд Карисса Тарака. Вспомнила свое голодное детство, друзей-беспризорников. Ей вспомнились липкие взгляды мужчин, скользящие по её фигуре, с тех пор как ей исполнилось пятнадцать. Предательство Альсара… Сердце сжала когтистая рука боли. Того, кого она считала чуть ли отцом. Он продал её за долги. Тому самому толстяку, из чистильщиков, предварительно опоив её дурманом. Она вспомнила. Теперь она все вспомнила. И вот эту ненависть которую она испытывала к колдуну, к Альсару, к своей незавидной судьбе она вложила в свой крик:

– И´льд! – это не сила потекла по её венам. Не огонь нижнего мира. Это была сама ярость. Она больше не будет жертвой.

– Вот так девочка. Не отпускай поток. Прочувствуй его.

Глядя на свою пылающую ладонь, на светящиеся сквозь плоть и кожу раскаленные ручейки вен, к Майхе пришло понимание того, что отныне, она сама будет хозяйкой своей судьбы.

– Не называй меня девочкой Кхаз. Никогда больше не называй меня так.

Бесенок почтительно склонил голову.

– Как прикажете, Госпожа.

Утро следующего дня принесло Майхе головную боль, слабость и ломоту во всем теле. Стоная при каждом движении, она кое-как сумела сесть на кровати и опустить ноги на пол.

– Кхаааз – простонала девушка.

Бесенок появился буквально через секунду, держа в лапах исходящую паром миску.

– Что со мной? У меня все тело болит – слабым голосом спросила она.

– Вчера ваше тело Госпожа, испытало шок, от прикосновения энергии Нижнего мира. Теперь оно, пытается адаптироваться. Вот – Кхаз поставил миску на стул стоящий возле кровати – это придаст вам сил.

– Это какое-то лекарство?

– Это куриный бульон – ощерил зубы бес.

– Лучше принеси мне целебное зелье – несмотря на то, что Майха сидела на кровати, её покачивало из стороны в сторону.

– Нельзя. Зелье в данном случае, сделает только хуже – покачал головой альбинос – Все, что вам нужно, это немного времени и крепкий сон.

– Принеси мне ложку – покосившись на миску с похлебкой, слабым голосом попросила она.

– Да, Госпожа – бесенок метнулся выполнять приказ.

Поев, Майха вновь почувствовала, как начинают слипаться её глаза. Она уснула, едва успев коснуться головой подушки. Проснулась она уже под самый вечер, с ощущением голода и чувством переполненного мочевого пузыря. Поднявшись с кровати, Майха с удивлением поняла, что чувствует себя вполне сносно. Небольшая скованность, объяснялась скорее долгим сном, чем недомоганием. Спустившись на первый этаж, девушка сразу уловила аромат запекаемого мяса. Кхаз готовил ужин на кухне, изредка громыхая посудой. Сглотнув набежавшую слюну, Майха еще сильнее заторопилась во двор, стремясь в уборную. Затем воспользовавшись рукомойником во дворе, поспешила обратно в дом. Когда они только стали обживаться в доме Нартепа, Майха потратила некоторую сумму денег, чтобы заказать у местного столяра несколько подставок и лесенок, для Кхаза. Со своим ростом, ему было крайне неудобно пользоваться человеческой мебелью. Это касалось, как лаборатории, так и кухни. Вот и сейчас прыгая с одной подставки на другую, Кзаз мурлыча что-то себе под нос, азартно занимался готовкой. Когда Майха показалась на пороге, он стоял к ней спиной. Но прежде, чем девушка успела что-то сказать, острые лисьи уши бесенка, повернулись в её сторону, и мгновением позже Кхаз повернул голову и расплылся в зубастой улыбке.

– Госпожа проголодалась?

Запахи готовящейся пищи с таким напором ударили в нос Майхе, что чуть не довели девушку до умопомрачения, и она смогла только кивнуть в ответ, не в силах открыть переполненный тягучей слюной рот. Быстро сервировав в комнате стол, Кхаз принес из подвала бутылку вина. Отдавая должное ужину и наслаждаясь вином, юная колдунья и её прислужник непринужденно болтали и строили планы на будущее. Неожиданно Кхаз прервался на полуслове и уставился на входную дверь. Настороженно шевеля ушами, бесенок хмурился, силясь понять причину внезапно нахлынувшего чувства опасности. Когда же раздался требовательный стук, Кхаз и вовсе оскалил клыки и впился когтями в столешницу.

– В чем дело Кхаз? – испуганная поведением прислужника Майха, то и дело переводила взгляд с беса на дверь, а затем обратно.

– Я чую сородича – не разжимая зубов, прошипел бес.

Стук повторился, и был еще более нетерпеливым и настойчивым.

– Пойду, открою – неуверенно произнесла девушка и вышла из-за стола. Опасаясь, как бы нежданный посетитель не выломал дверь, громко крикнула – Иду!

– Что-то, хозяйка ты не торопилась впустить меня. Или не рада гостю? – на пороге стоял пожилой высокий мужчина в темных одеждах, с изрядно поседевшей жиденькой козлиной бородкой на обтянутом смуглой кожей лице и опираясь на черный лакированный посох, довольно бесцеремонно рассматривал Майху, сильно щурясь при этом, отчего в уголках его глаз собралось множество мелких морщинок. Взгляд его темных глаз, вызвал у девушки, весьма неприятные ощущения. Так охотник смотрит на добычу. На улице уже к тому моменту стемнело, и Майха не сразу обратила внимание, что рядом с незнакомцем есть кто-то еще. Она испуганно вскрикнула, когда нечто сгорбленное покрытое бурым мехом протиснулось в дверь, вскользь задев её ногу.

– Шракс! – сухим, похожим на кашель смехом рассмеялся незнакомец – Разве не нужно было сначала спросить разрешения войти?

– Обойдется – глухим грубым голосом ответило существо и обернувшись к Майхе зло зыркнуло на неё красными, горящими как уголья глазами. Рассмотрев страхолюдину в неровном свете свечей, девушка инстинктивно отпрянула назад, но наткнулась на стоявшего у неё за спиной старика.

– Может впустишь наконец усталого путника в дом? – незнакомец поднял голову и с иронией посмотрел девушке в глаза.

Майха стиснув зубы посторонилась, пропуская гостя внутрь. Тот едва шагнув за порог, одним движением скинул покрытый пылью дорожный плащ и походя бросил его Майхе. Постукивая посохом, старик уверенным шагом направился к столу с остатками ужина.

– Горячая еда и хорошее вино. Что еще нужно усталому путнику после длинной дороги?

По хозяйски усевшись на стул, где до него сидела девушка, старик прислонил свой посох к столу, наполнил из бутыли керамическую чашку и принялся поедать мясо, разрывая его руками и запивая вином. С любопытством поглядывая, как его бес медленно загоняет в угол шипящего и хлещущего из стороны в сторону хвостом Кхаза. Шракс, как его назвал хозяин, был гораздо массивнее альбиноса и несмотря на сгорбленную походку, возвышался над ним на целую голову. Сломанное левое ухо и большое количество шрамов на морде, говорило о множестве схваток, в которых ему довелось побывать.

– Ну, что же ты стоишь деточка? – облизывая пальцы, спросил старик – Присаживайся. Поговорим.

– Кто вы? Что вам от нас надо? – Майха подошла к столу, но даже бровью не повела, на его приглашение, продолжая стоять и напряженно наблюдать за бесами.

– А сама то, как думаешь? – хитро прищурив правый глаз, задал он встречный вопрос.

– Кес´Туар?

– Браво – старик пару раз хлопнул в ладоши – А здесь я, за тем, чтобы выяснить, что на самом деле произошло с Вогиром Нартепом.

В этот момент, в углу комнаты грохнуло, сверкнул огонь и… раздался хрип придавленного к полу, более тяжелым соперником Кхаза.

– А вот сопротивляться мне не стоит – вкрадчиво произнес чернокнижник, наградив Майху таким взглядом, что она тут же села за стол, напротив Карающего. Тот в свою очередь белозубо улыбнулся и добавил – Кстати, пытаться что-либо скрыть от меня тоже бесполезно.

Сказал он это, настолько добродушно, что девушка от страха клацнула зубами. Шракс подтащил Кхаза ближе к своему хозяину, сжимая правой лапой горло альбиноса. Колдун слегка шевельнул левой рукой и посох прислоненный к столу сам прыгнул ему в ладонь. Не вставая с места, Карающий направил набалдашник посоха на девушку, и едва шевеля губами, стал что-то бормотать. Из посоха к Майхе потянулось облако то ли пыли, то ли грязноватого тумана, сперва накрыв её с головы до ног, оно начало медленно оседать на пол. Затем, то же самое колдун проделал и с Кхазом.

– Теперь если, кто-то из вас солжет мне, я сразу об этом узнаю – стукнув посохом об пол, довольно осклабился чернокнижник – И накажу обоих. Итак. Как умер Вогир Нартеп?

– Какая вам разница? – насупилась девушка.

Чернокнижник наклонил голову набок и укоризненно посмотрел на Майху. Затем легонько стукнул пяткой посоха по полу и девушка упала со стула от скрутившей её тело судороги. Рядом с ней выгибался дугой Кхаз, оставляя когтями глубокие царапины на досках пола. Подождав пару секунд, старик вновь поднял и опустил древко посоха, без всякой жалости разглядывая залитое слезами лицо девушки и игнорируя полный ненависти взгляд бесенка.

– Запомните – он немного наклонился вперед – Я задаю вопрос, вы на него отвечаете. Максимально быстро и четко. Понятно?

Майха нашла в себе силы кивнуть, чтобы не испытать боль вновь. Кхаз в ответ оскалился. Наказание последовало незамедлительно. После того, как боль ушла, альбинос встретился с полным страдания взглядом своей Госпожи и сдался:

– Я все понял! – закричал он, опасаясь повторения урока. Боялся он не за себя. За Майху. Сам он, был способен выдержать куда более сильную боль.

– Вот и хорошо – удовлетворенно выпрямился на стуле колдун – Надеюсь, вы оба уяснили, что право спрашивать имею только я. Тем не менее, я все же отвечу на твой вопрос, дитя. Нартеп состоял в ковене. А ковен не любит, когда его члены гибнут при невыясненных обстоятельствах. Это, знаешь ли, может плохо сказаться на репутации. Теперь я хочу услышать подробный и правдивый рассказ кончины Вогира Нартепа. Кто начнет?

– Я – прохрипел Кхаз – если Шракс отпустит мое горло.

Бес покосился на своего хозяина. Тот на мгновение прикрыл веки.

– Начнешь дурить – убью – пообещал сородичу прислужник Карающего, прежде, чем разжать свою лапу. Кхаз пару раз кашлянул и потер шею. Майха вновь села за стол, а альбинос поерзав на полу, начал рассказ с момента своего призыва. Чернокнижник слушал бесенка полтора часа, ни разу не перебив. Лишь однажды он судорожно вдохнул. В тот момент речь зашла о ритуале, описанном в дневнике деда Нартепа. И только когда охрипший после долгого повествования бесенок замолчал, Карающий срывающимся от волнения голосом спросил:

– Где дневник сейчас?

– В спальне на втором этаже. В сундучке у кровати.

– Принеси мне его.

Кхаз покосился на Майху. И прежде чем выполнить приказ колдуна, бросил:

– Она больше не подойдет для ритуала.

Колдун молча активировал заклятье. Когда Майха и Кхаз закончили корчиться от боли, он тихо произнес:

– Я все еще жду.

Альбинос опрометью бросился на второй этаж. Буквально через пол минуты потертая книжица, оказалась в руках Карающего. Мельком взглянув на её содержимое, колдун вытащил из-под фалды своей накидки поясную сумку, и убрал дневник в неё. Встав со стула, он гаркнул заклинание, разом парализовав Майху и Кхаза. Девушка безвольно упала лицом на стол, а бесенок завалился на бок.

– Принеси аймет´клак и позови Надира – велел он прислужнику.

– Только один? – переспросил Шракс.

– Один. На неё у меня другие планы – вновь прислонив посох к столу, колдун полез в поясную сумку, пристегнутую к ремню с другой стороны и пошарив в ней, начал доставать баночки с краской и несколько кисточек.

Через пару минут в дом вернулся бес, неся в лапах закрытую шкатулку обитую бархатом. Следом за ним, вошел черноволосый воин в начищенной кольчуге с коротким рукавом, с ятаганом на поясе и шишаком на сгибе руки.

– Слушаю вас господин Яхмат – уважительно склонил голову воин.

– Обыщите дом. Все ценное и её одежду – колдун кивнул на неподвижную девушку – в мою повозку. Все остальное – сжечь. Да, вот еще что – принесите мне гримуар.

– Да, господин Яхмат – еще один поклон и воин вышел наружу. С улицы через открытую дверь, донеслись приказы, отдаваемые вышедшим командиром, и уже через минуту внутри хозяйничало около дюжины солдат. Одни рылись в шкафах, другие таскали вещи на улицу. Еще несколько спустились в подвал. Единственным островком спокойствия в творившемся бедламе, был стол на котором полулежала Майха. Карающий сбросил на пол всю посуду, и принялся расставлять баночки с различного цвета красками, предварительно открывая каждую. Закончив, чернокнижник обошел Майху сзади и одним рывком разорвал её платье от ворота до пояса, оголив спину. Взяв одну из кисточек, он обмакнул её в банку с красной краской и стал точными выверенными движениями наносить на кожу девушки основу будущей печати. Одновременно со своим хозяином, Шракс достал из шкатулки два латунных полукольца, с отчеканенными по ободу рунами. Наклонившись над альбиносом, прислужник колдуна сложив обе половинки вокруг его шеи прорычал заклинание. Половинки слились в одно целое и туго стянули горло бесенка. При этом, в лапах беса Карающего остались два крупных сапфира. Довольно рыкнув, бес положил камни в специальные выемки в шкатулке, и напоследок пнув парализованного, но все чувствующего Кхаза, захлопнул крышку и обернулся к колдуну в ожидании дальнейших распоряжений. Тем временем закончив рисунок, Яхмат тщательно протёр каждую кисточку, плотно закрыл все баночки с красками и убрал свой инвентарь обратно в сумку. Затем колдун встал строго за спиной Майхи и вытянув обе руки к ней, держа свой посох строго вертикально, стал зачитывать заклинание, постепенно повышая голос. С последним выкрикнутым словом, Карающий стукнул посохом об пол. Рисунок на спине девушки вспыхнул багровым, постепенно становясь малиновым, а потом и вовсе полыхнул ослепительно-белым и в следующее мгновение с шипением погас, оставив после себя разноцветную татуировку. Во время заклинания Майха чувствовала, будто её каленым железом прижигают, при этом была не способна даже моргнуть, не то, что закричать. Лишь слезы обильно текли из глаз девушки. Пару секунд полюбовавшись проделанной работой, Карающий повернулся к Надиру, уже какое-то время терпеливо ожидающего, когда колдун соизволит обратить на него внимание.

– Вот найденный нами гримуар, как вы и просили – воин с лёгким поклоном протянул чернокнижнику фолиант.

– Превосходно – взвесив в руке книгу, констатировал Карающий – Девушку и беса в мою повозку. И заканчивайте уже здесь.

– Да господин Яхмат – командир вновь поклонился и принялся отдавать распоряжения. Майха почувствовала, как её подхватили под руки, а затем кто-то еще обхватил её лодыжки. Куда-то несут. Сознание девушки то меркло, то немного прояснялось. Вот её приподнимают и словно мешок с зерном кидают спиной на доски. Тело отзывается яркой вспышкой боли и сознание девушки отправляется в глубины беспамятства. Придя в себя, Майха первым делом попыталась открыть глаза, о чем немедленно пожалела. Судя по яркому солнечному свету, пробивавшемуся даже через плотную ткань крытой повозки, был уже день. Спина девушки горела огнем и она сделала попытку перевернуться на бок, чтобы хоть немного облегчить страдания. К её удивлению это удалось сделать без проблем. Щурясь, она вновь попыталась осмотреться. Прямо рядом с ней лежал Кхаз. Выглядел бесенок неважно. Глаза глубоко запали, шерсть местами была подпалена, он с трудом дышал, будто на него давила незримая тяжесть.

– Куда нас везут? – едва слышно прошептала Майха.

– В Белтэйн – Майха с трудом смогла расслышать ответ альбиноса.

– Зачем? – удивилась она. Белтэйн, был вторым по величине городом Хессана и находился далеко на юге. На побережье.

– Там находится Базилика Отчаяния – раздался рядом голос Яхмата. Задрав голову вверх, Майха увидела сидящего на подушках чернокнижника. Тот, встретившись с ней глазами, улыбнулся – Если ты не в курсе, так называется главная обитель ковена.

 

Глава 22.

Глава двадцать вторая.

Благодаря освоенной технике медитации, Эзра смог продолжить упорные тренировки, со щитом и исцелением. Неделя занятий у клирика незаметно подошла к концу. Затем неспешно прошла неделя занятий у Руана Довена, во время которой Танн вновь удостоился похвалы от преподавателя, за классическое исполнение заклинания. Во время занятий у магистра Раска, Эзра отказался от идеи, заниматься зачарованием свитков дополнительно. По той простой причине, что за день занятий, успевал создавать полтора десятка свитков. Причем большую, часть времени, ему приходилось тратить на начертание рун, а не на сам процесс наложения чар. Оценив качество работ Танна, Раск настоял, чтобы студент сосредоточился исключительно на свитках исцеления, как самых популярных в использовании. Еще преподаватель сообщил Эзре, что зачет по его предмету, тот может считать пройденным, чем несказанно его порадовал.

Выходной день Эзры начался точно так же, как и все предыдущие. С завтрака и последующего визита на почту. Еще на прошлой неделе студент написал письмо родным, с глубочайшими извинениями. В нем он рассказал об их романе с Ирис, и просил прощения за то, что теперь сможет отсылать только половину своей стипендии. Ему было стыдно перед отцом и тётушкой, которая, по сути заменила ему мать. Но и ударить в грязь лицом перед Белкой он тоже не мог себе позволить. В письме он выражал надежду, что его поступок найдет понимание в их сердцах. Они с Белкой все же сняли небольшую комнатку в нескольких кварталах от Университета. Точнее это была мансарда. Тесное помещение, где высокому Танну, приходилось передвигаться исключительно сгорбившись, чтобы не задевать головой наклонный скат крыши, являвшийся по совместительству потолком. За комнату молодые люди платили вскладчину, так, как оба имели из свободных денег, только стипендию. К сожалению, за эти деньги, ничего ближе к Университету, находящемуся почти в центре столицы найти не удалось. О повышенном комфорте и вовсе речи не было. Но влюбленную парочку мало волновали такие мелочи. Они с упоением наслаждались обществом друг друга и предавались плотским утехам. Делились мечтами и переживаниями. Старательно обходили лишь одну тему. Через два года, Ирис закончит обучение в Университете, сдаст экзамены, и её отправят проходить практику в один из населенных пунктов Такона, закрепив за каким-нибудь опытным магом. А Эзра останется в Университете. Еще на два года. Да и после, у них врятли будет выбор. Десять лет будет необходимо отдать службе Князю. Оба это прекрасно понимали, и в данный момент они старались взять от жизни всё. По максимуму. Здесь и сейчас.

Уже на следующий день Эзра смог воплотить свое желание испытать заклинание «магической стрелы», благо на этой неделе занятия проводил Нотель. После вмешательства незнакомки, Танн с удивляющей даже его самого легкостью и быстротой, создавал необходимые конструкты. Тыквы так и брызгали мелкими ошмётками, от его точных попаданий. С некоторым злорадством, Эзра бросал при этом взгляды на наблюдающего за ним Грифа, который досадливо кривил губы, вновь лишившись объекта для насмешек. Впрочем, Эзра довольно быстро выкинул невзлюбившего его преподавателя из головы. Он не расставался с идеей отточить все, доступные ему заклинания. А для «стрелы» был необходим полигон. И только по этой причине, Эзре приходилось пробовать свои силы на прямо занятиях, на глазах всей группы и Грифа. Прежде чем произнести заклинание вслух, Танн пытался сделать это, используя только необходимое движение руки и усилием воли пытаясь воссоздать конструкт «магической стрелы». Со стороны его действия выглядели так, будто он примеряется или прицеливается, что вызвало немало насмешек со стороны сокурсников. И только несколько человек поняли, что именно он пытается сделать. Это были Магрил, Трувен, Аксель и… Гриф. И именно то, что Нотель сам подошел к нему, с предложением позаниматься дополнительно, вызвало у Эзры настоящий шок. Впрочем, длился он совсем недолго. В чем кроется подвох, Эзра не знал. Но, то, что он есть, ни секунды не сомневался. Ну вот ни капли не верил он, во внезапно проснувшиеся в Грифе совесть и альтруизм. Посему Танн с готовностью согласился, на его предложение, решив на досуге поразмышлять над столь резким изменением в отношении к нему преподавателя. Договорившись с Грифом о времени вечернего посещения полигона, он вместе со всей группой отправился обедать.

Эзра по прежнему ежедневно после занятий посещал лабораторию Сандера Вайга и сегодня озвучил ему идею создания некоего артефакта, позволяющего улучшить технику построения конструктов. В частности «магической стрелы».

– Идея похвальна, но не нова. До наших времен, к сожалению, не сохранился ни один такой предмет – покачал головой магистр – Увы, мой юный друг, воссоздать артефакт такого плана до сих пор никто не смог. Такие вещи были под силу лишь Кузнецам Рун… – Вайг неожиданно осекся, и нервно подергав свою бороду, вскочил с кресла. Воздев руки начал и лицо к потолку воскликнул:

– Какой же я идиот! – переведя взгляд на ошарашенного Танна, пояснил – Передо мной сидит один из них, а я старый маразматик, все еще мыслю прежними категориями!Совсем закостенел уже! Сейчас мой мальчик! – и с этими словами магистр бросился к книжным шкафам. Бормоча себе под нос, он принялся вытаскивать с полок книги различного формата и толщины, ступая вдоль выставленных в ряд у стены шкафов. Когда стопка книг почти достигла десятка, магистр придерживая фолианты обеими руками, вернулся к столу. Со стуком водрузив эту рукотворную колонну на столешницу, он тут же принялся чихать. У Эзры тоже засвербело в носу. Видно магистр давненько не пользовался большинством экземпляров, и на книгах успело скопиться изрядное количество пыли. И когда он, откровенно говоря, бросил тяжелую стопку на стол, вся эта пыль настоящим облаком накрыла и стол, и обоих магов. Не стерпев, такой напасти магистр между чихами, успел буркнуть заклинание, и пыль немедленно сдуло порывом ветра в сторону дверей. Правда большая часть свитков, хаотично лежавших на столе магистра, также улетела в ту же сторону и оказалась разбросана по полу лаборатории. На мгновение скривившись от досады, магистр тут же махнул на свитки рукой и принялся раскладывать книги перед Эзрой. Попутно объясняя, какой именно материал тому следует искать, в той или иной книге. Вооружившись грифелем и несколькими чистыми свитками, Танн с воодушевлением принялся за работу. Он так увлекся, что не заметил, как прошло почти пять часов, и очень удивился, когда Вайг отвлек его от свитка, на котором Эзра усердно вычерчивал эскиз будущего артефакта. Оказалось, что за ним пришел Нотель. Не дождавшись студента на полигоне, Гриф пришел в ярость. И отправился в студенческий городок, дабы обрушить свой гнев на Танна. Когда преподаватель ворвался в комнату, где проживал Эзра, Магрил и Трувен собирающиеся пойти на ужин, сообщили раздраженному Грифу, что тот еще не возвращался с занятий у Вайга. Поиграв желваками, Нотель решительно направился на кафедру артефакторов. Для начала Танн, был вынужден выслушать гневную тираду, о нерадивых студентах, не появляющихся вовремя на зарезервированном специально для них полигоне. Затем куратор, значительно сбавив тон, пожурил Вайга, взывая к его совести и сетуя за здоровье студентов, которым необходимо вовремя питаться. Вновь повернувшись к застывшему с отвисшей челюстью Танну, Гриф рявкнул на него:

– Марш на ужин! Чтобы через полчаса был на полигоне! – после чего с гордым видом удалился. Вайг и Эзра удивленно переглянулись, потом синхронно посмотрели в след уходящему Нотелю.

– Я наверно пойду – робко кивнул в сторону дверей Эзра.

– Да, да. Конечно – Вайг все еще не мог вернуть взлетевшие на лоб брови на место. Его весьма впечатлило и озадачило поведение Тиора Нотеля. Последний раз, он видел его таким целеустремленным лет тридцать назад, до того, как погиб Родвик. Сын Нотеля.

Ужинал Танн, почти в одиночестве, если не считать тройки девушек со второго курса, заболтавшихся у входа в трапезную. Залпом, осушив чашку с компотом, и на ходу дожевывая пирог с капустой, он отнес посуду к мойке. Поблагодарив поваров за вкусный ужин, он поспешил во внутренний двор Университета. На полигоне, к немалому удивлению Эзры, помимо Нотеля и Вальта, его ждали Аксель, Магрил, и Трувен.

– А вы здесь зачем? – спросил своих друзей Танн – поглазеть пришли?

– Нет – покачал головой Магрил.

– Нас Нотель сюда позвал – тихо прошептал Трувен.

– Как же, позвал он – недовольно фыркнул Аксель – Скорее уж, приказал.

– Закончили болтовню! – гаркнул Гриф – В исходную позицию! Танн! Встанешь посередине.

Студенты потянулись к огневому рубежу. Только сейчас Эзра обратил внимание, что мишеней между рунных столбов пять. Покрутив головой, он не увидел еще одного студента. Может быть, кто-то опоздал? Все встало на свои места, когда вместе со студентами у выложенной камнями черты встал сам Нотель.

– Метим только в свою мишень! Не разговариваем. Читаем заклинание только по команде. Ни в коем случае не поворачиваемся к соседу. Начали!

– Арана Ката Нирри Зойд! – выпалили трое студентов хором. В мишень летят четыре «стрелы». Четвертая принадлежит Нотелю. Он не произносит слов заклинания. Как и Эзра. Но в отличии от преподавателя мишень Эзры остается целой. Его попытка проваливается.

– По шесту, по моей команде! – едва покосившись на Эзру командует Гриф – Начали!

– Арана Ката НирриЗойд!– на этот раз вся четверка студентов произносит формулу вслух.

– Чего ты ждешь, олух!? – повернулся к Орху преподаватель – быстро замени мишени.

– Да магистр – Вальт шустро покатил тележку с тыквами к столбам. Но вместо, того, чтобы вбивать новые шесты в землю, ассистент разложил несколько штук на земле и энергично начал прибивать к ним поперечины.

– Ты, что там делаешь болван!? – немедленно вышел из себя Гриф.

– Улучшаю мишени магистр – не переставая махать молотком, невозмутимо ответил Орх. Нотель размашистым шагом направился к своему ассистенту, с твердым намерением вправить тому мозги, но Вальт успел закончить приготовления и вбив первый шест, точнее уже крестовину в землю, начал насаживать на свободные концы тыквы. Быстро оценив новшество, Нотель сначала остановился, а затем и вовсе развернулся в обратном направлении. Вбив все пять крестовин и нанизав на каждую по три тыквы Вальт не остановился на достигнутом. Собрав обломки жердей первых мишеней, он прислонял их одним концом позади крестовин, а другой вбивал в землю, создавая таким образом дополнительный упор.

– Долго, ты еще там будешь возиться? – вновь начал терять терпение Нотель.

– Почти закончил – крикнул Вальт. И через несколько секунд вернулся к тележке с оставшимися тыквами, забросил в неё молоток и подхватив её за ручки, побежал обратно к магам. Зайдя за огневой рубеж, ассистент немедленно приступил к сколачиванию новых крестовин. Гриф хмыкнул, и вновь обратился к студентам, ждущим его команды:

– Сначала целимся в левую тыкву! Затем правая и верхняя. После метим в центр крестовины. Начали!

Через пятнадцать минут столь интенсивной тренировки все студенты, исключая Эзру полностью выдохлись и были вынуждены сделать перерыв для медитации. Нотель же заставил Танна, тренировать невербальный способ применения заклинания уже в одиночку. По истечению еще десяти минут безуспешных попыток, преподаватель отправил медитировать и его. Вальт тем временем, отправился убирать лишний мусор, оставшийся от тыкв и шестов и устанавливать новые мишени. Едва он успел закончить, Гриф погнал студентов на исходную позицию. После еще двух замен мишеней, студенты выдохлись окончательно. Нотель объявил о том, что на сегодня дополнительные занятия окончены и, что он будет ждать их прежним составом завтра, сразу после ужина, на этом самом месте. Студенты устало поплелись к своему домику, вяло ругая на ходу Эзру с его тренировками, Вальта с его идеями и Грифа взявшего такой бешеный темп. И хотя Танн, тоже весьма устал, он все же был чрезвычайно доволен и потому, на все упреки своих товарищей лишь улыбался в ответ.

На следующий день, сидя в лаборатории Вайга и продолжая корпеть над эскизами перчатки, Эзра вспомнил, что намеревался поинтересоваться у старого артефактора, на счёт Грифа.

– Магистр – решив не откладывать вопрос на потом, спросил Эзра – Я хотел спросить, почему вдруг Гри… э-э-э, то есть магистр Нотель, неожиданно стал проявлять чрезмерный интерес к моей персоне, чего раньше за ним я не замечал.

– Да, я не мог этого не заметить – согласно кивнул Вайг, вспоминая вчерашний неожиданный визит Тиора Нотеля – правда, я не очень понял, что ты подразумеваешь под словом «чрезмерный».

– Как бы это объяснить? Допустим, если раньше он часто отпускал, эм… скажем так, колкости в мой адрес, то сейчас он чуть ли не сама любезность. Да и вообще раньше он довольно пренебрежительно обращался со мной. Хотя по совести говоря, он так со всеми обращается, но я определенно был у него в «любимчиках». Все изменилось на этой неделе, он вдруг сам предложил мне позаниматься на полигоне дополнительно. И знаете… Меня, это немного пугает.

– Мда. Действительно на него не похоже.

– Вот и мне его поведение показалось более чем подозрительным, но я никак в толк не возьму в чем его интерес. Кстати он, вчера пригласил на полигон трёх моих друзей и сам к нам присоединился.

– Он ведь знает, что ты Кузнец Рун? – неожиданно прищурился артефактор.

– Да – потерев ладонью затылок, пожал плечами Танн – архимаг именно при нем так назвал меня впервые. Вы думаете в этом все дело?

– Может быть – Вайг подергал себя за бороду – что-то такое крутится в голове, где-то я читал о чем-то подобном. Никак не могу вспомнить, что именно. Ты меня заинтересовал. Я поищу эту информацию в книгах.

Вечернее занятие, в этот раз далось студентам гораздо тяжелее, чем вчера. Нотель не думал сбавлять темп. Наоборот, он буквально загонял Вальта, постоянно требуя ускорить установку мишеней. Орх успел проклясть тот день, когда ему в голову пришла идея усовершенствовать тренировочные манекены. Студентам в этот вечер пришлось трижды прерываться на медитацию.

– Он, что смерти нашей хочет? – стонал Трувен, еле волоча ноги после тренировки.

– Похоже на то – утирая мокрый от пота лоб, ответил Аксель – Проклятье! Да меня так десятник папенькиного гарнизона не гонял, когда обучал фехтованию. А он был упертым солдафоном.

– Ладно, хватит причитать – буркнул Магрил – Тренировки только на пользу нам пойдут. Зачет будет легче сдавать.

– Если, они раньше не сведут нас в могилу – не согласился с ним Трувен.

– Магрил прав – поддержал друга Эзра – Мы привыкнем, и сразу станет легче.

– Поскорей бы уж – тяжело вздохнул Аксель – а то сил, больше ни на, что другое не остается.

С этим Эзра вынужден был согласиться. После многократных повторений «магической стрелы», никакого желания тренироваться еще и с заклинаниями «силового щита» и «малого исцеления» уже не было. Да, что там заклинания. Просто прогуляться вечером под ручку с Белкой едва сил хватало. Поэтому послеобеденный факультатив у Вайга, Эзра теперь воспринимал, как отдых.

– А ведь я нашел объяснение внезапно вспыхнувшему интересу Нотеля. Хитер, хитер – жмурясь от удовольствия и поглаживая бороду, проговорил Вайг, едва Эзра устроился в кресле перед его столом – Старый лис решил сжульничать.

– Ничего не понимаю, если честно – в полном недоумении покачал головой юноша.

– Тебе доводилось слышать такой термин – катализатор? – спросил магистр, откидываясь на спинку кресла и ложа руки на подлокотники.

– Честно говоря, нет.

– Да, я опять забыл, что ты только на первом курсе. Основы алхимии начинают преподавать со второго. Как бы тебе это объяснить в двух словах? Катализатор – это вещество, которое позволяет ускорить некоторые алхимичекие процессы, но не расходующееся при этом в процессе реакции. В нашем случае, роль катализатора отведена тебе.

– Простите, что? – Эзра даже потряс головой, пытаясь осмыслить сказанное Вайгом.

– Я весь вечер вчера думал над твоими словами. И в конце концов вспомнил, где я читал о чем-то подобном. В Хрониках Империи. Полистав их, я нашел весьма любопытную запись. Она касалась Кузнецов Рун, а точнее их нежелания брать учеников. От желающих, кстати, в ту пору отбоя не было. Даже некоторые архимаги не гнушались подобных просьб – на этом месте Вайг поднял вверх указательный палец.

– Им, то это зачем – изумившись до глубины души, вскинул брови и развел руками Эзра.

– Все дело в Даре Кузнеца. Точнее одной из его граней. Используя свой Дар рядом с другими магами, аура Кузнеца, невольно влияет на них. Исподволь подправляет потоки, убирает изъяны в рисунке конструктов, позволяет отмерять строго необходимое количество духовной силы требуемой для заклинания. Причем это происходит чисто интуитивно. Ты ведь сам наверняка обратил внимание, что твои заклинания безупречны.

– Ага, то-то, я постоянно плетусь в хвосте в плане успеваемости.

– Но ведь потом ты наверстываешь упущенное, а затем и вовсе становишься способен дать фору любому сокурснику. Разве я не прав? – Вайг испытывающее посмотрел на Танна.

– Хм. А ведь действительно – вынужден был согласиться юноша.

– Так, вот – продолжил Вайг – аура Кузнеца способна не только исправлять огрехи, пока он находиться рядом с другим магом. Она способна «записать» правильный рисунок конструкта в ауру другого обладателя Дара. После чего, подобное заклинание в исполнении такого мага, также станут безупречны.

– Уж больно мудрено, как то выходит – скептически заметил Эзра.

– О, поверь мне, Кузнецы Рун были просто идеальными наставниками.

– У меня нет оснований не доверять вашим словам магистр, но я все равно не понимаю, в чем состоит интерес Нотеля? Неужели все дело в желании сделать свое заклинание «магической стрелы» безупречным? Он, что за столько лет не отточил свое умение? Ни за что не поверю.

– А-а. Вот мы и подошли к самой сути. Отчасти ты прав. Ты ведь пытаешься сейчас освоить невербальный вариант заклинания?

– Да, но какое отношение это имеет к Нотелю? Насколько я знаю, любой маг, за многолетнюю практику сам приходит к этому.

– Как я уже и сказал, что ты в данном случае являешься катализатором, и способен существенно ускорять процесс. Но, даже освоив невербальную технику заклинания, на создание конструкта приходится тратить некоторое время.

– Поначалу, да – кивнул Эзра, вспоминая свои ощущения при вызове «светлячка» – но с каждым разом, это дается все легче.

– И быстрее?

Эзра кивнул.

– Вот и ответ на твой вопрос.

– Он всего лишь хочет создавать конструкт немного быстрее?

– Всего лишь!? – магистр даже стукнул кулаком по подлокотнику своего кресла, а его голос повысился почти до крика – Немного быстрее!? Да ты хоть представляешь себе, насколько важным может стать для боевого мага каждое мгновение, потраченное на создание конструкта!? Зачастую цена этого мгновения, его жизнь и жизни тех, кто находится рядом с ним. Это сейчас ты можешь создавать только простейшие из конструктов. Представь себе заклинание состоящее из десяти рун. Сколько по твоему времени необходимо для его построения?

– Несколько секунд полагаю – робко предположил Эзра.

– Несколько секунд. Полминуты! И это норма! – гневно фыркнул Вайг – Если же верить Хроникам, Кузнецы были способны обрушить куда более сложные заклинания на своих врагов мгновенно.

Молодой человек задумался. Представил себе магическую дуэль с Триссой, когда он мгновенно создает «силовой щит» и следом кидает «магическую стрелу» в противника. С абсолютно предсказуемым результатом. У его оппонента попросту нет шансов успеть произнести защитное заклинание. И нет шансов выжить. От представшей перед его внутренним взором картины, Эзре стало не по себе.

– Я понял вас магистр – севшим от волнения голосом произнес Танн.

– Вижу по твоему лицу, что до тебя, наконец-то дошло – сказал Вайг уже более спокойным тоном.

– А почему вы назвали Нотеля жуликом?

– Потому что то, на что обычно уходят годы тренировок, благодаря твоему Дару, можно освоить за месяцы, а то и недели.

Эзра сразу же вспомнил, насколько быстро Аксель, Магрил и Трувен освоили невербальный способ призыва «светлячка», когда он сам начал учить их этому. Теперь он понял, зачем Гриф приказал его друзьям, тренироваться вместе с ним и дальше. По словам Вайга выходило, что это пойдет им всем только на пользу. Но является ли именно это конечной цель самого Нотеля?

– А как обстоят дела с твоей тренировочной перчаткой? – отвлек от воспоминаний Танна магистр.

– Никак – вздохнул Эзра.

– Не расстраивайся так – снисходительно произнес Вайг, стараясь скрыть разочарование в своем голосе – ни у кого это еще не получалось.

– Не в этом дело – помотал головой Эзра – Нутром чувствую, что до цели буквально один шаг остался, но не хватает, какой-то мелочи. Вот здесь – юноша потыкал пальцем в пустующее место в центре рисунка – должна находиться связующая руна. Но я представления не имею, какая. Ни в одной из тех книг, что вы мне дали, подходящей руны нет.

– Могу я взглянуть? – протянул руку через стол магистр.

– Конечно – отозвался Эзра, протягивая Вайгу свиток с одним из последних чертежей будущего артефакта. К выводу, что это должна быть перчатка, а не жезл или скажем браслет, Танн пришел не сразу. Пришлось перепачкать полтора десятка свитков, пока результат, его окончательно не удовлетворил. Эскиз, изображал перчатку с обрезанными пальцами, со стороны тыльной части ладони, на которой располагались руны конструкта «магической стрелы» соединенные линиями в ромб, чуть выше от находящейся сверху руны «Арана» располагались еще две. Слева была изображена руна «Райхт» – восприятие, а справа «Тарок» – память. Они соединялись между собой горизонтальной линией. Также от рун «Райхт» и «Тарок» вниз тянулось еще по одной линии. Они пересекали верхние линии ромба ровно посередине и образуя равнобедренный треугольник, почти сходились в центре конструкта «стрелы». Именно там, по задумке Эзры, должна была находиться связующая руна. Чуть ниже эскиза, рукой Танна была приведена формула чар, необходимая для изготовления артефакта. В ней также не хватало одного слова.

– Любопытная трактовка – заключил Вайг, ознакомившись с рисунком Эзры – я видел нечто подобное.

– Где!? – подскочил в кресле Эзра.

– Не хочу тебя расстраивать, но такой конструкт не жизнеспособен – проигнорировал его вопрос магистр.

– Почему это? – насупился Эзра.

– Эти линии – Вайг указал на рисунок – полагаю, изображают теллурические потоки?

– Да – кивком подтвердил слова магистра молодой человек.

– Так, вот. Одно из основополагающих правил построения любых печатей, в том числе применяемых в артефакторике, гласит – потоки не должны пересекаться. Руны можно соединять, помещать один конструкт в другой, выносить руны за пределы конструкта, но при этом потоки не должны пересекаться. Это догма.

– Почему?

– Иначе они взаимно отталкиваются. Это в лучшем случае. Тогда конструкт просто не будет работать. А могут и взаимно уничтожаться. Тогда последствия могут быть куда более… разрушительными.

– Но я не собирался скрещивать потоки – нахмурился Эзра – я хочу их переплести.

– Это невозможно – покачал головой артефактор – уж поверь мне. Техника построения потоков рун, двухмерна. Абсолютно все руны располагаются в одной плоскости. Тоже самое касается и потоков.

– А я уверен, что смогу их переплести – стоял на своем Эзра. Вдруг его взгляд стал отстраненным и необычайно задумчивым – Переплести… – повторил он вслух, затем лицо его озарилось радостью – Узел! Магистр! Как на Килдике будет звучать слово узел?

– «Эруг» – не понимая причину восторга студента, тем не менее ответил Вайг.

– Можете нарисовать эту руну?

– Конечно могу, но объясни мне зачем?

– «Эруг» и есть та самая связующая руна!

– Ерунда! – возмутился магистр – нельзя вот так просто, взять и использовать первое пришедшее тебе на ум слово в формуле заклинания!

– Но я чувствую, что прав! – продолжал настаивать Танн.

– Чушь! – кипятился артефактор – Чувствует он…

– Хорошо! – насупился Эзра – Не хотите помогать, я сам найду все, что мне надо в библиотеке.

– Ну, вот почему ты такой упрямый? – вздохнул Вайг, понимая, что тот, твердо намерен осуществить задуманное. А раз так, то пусть лучше делает это под его присмотром – Ладно. Я помогу тебе. Но только затем, чтобы ты не навредил себе по неопытности.

– Спасибо – проникновенно поблагодарил пожилого артефактора Эзра.

– Вот – начертив изображение руны «Эруг», Вайг вернул эскиз Танну – Но зачарование будешь производить здесь и при мне!

– Само собой – немедленно согласился Эзра, а потом смутившись добавил – А вы не могли бы заказать заготовку перчатки? У меня нет на это денег – окончательно покраснел студент.

– Куда же мне деваться то теперь – закатил глаза Вайг, забирая эскиз обратно – Сообщу, когда её изготовят.

Перчатку с наклепанными на неё бронзовыми кругляшами, на которых были выгравированы руны, доставили в лабораторию Вайга через два дня. Сначала Эзра обрадовался, а потом вдруг нахмурившись уселся в кресло и подперев щеку кулаком, принялся рассматривать заготовку.

– Теперь то, что не так? – выразил свое недовольство Вайг – Её сделали в точности по твоему эскизу!

– Знаю – буркнул Эзра, переводя взгляд с перчатки на эскиз и обратно – В ней чего-то не хватает.

– Вот! – воскликнул Вайг и назидательно поднял указательный палец вверх – Нужно слушать старших. Пусть это послужит тебе уроком на будущее. Говорил же, нежизнеспособен такой конструкт.

– Нет – отмахнулся Эзра – с конструктом все в порядке. Нужно еще кое-что добавить.

Вайг даже поперхнулся. Потом побагровел и нервно дернул себя за бороду.

– Ты издеваешься, да?

– Простите магистр – тихим голосом произнес Танн – я не учел сразу, что для полноценного артефакта потребуются проводники потоков.

– Какие еще проводники? – мгновенно остыл магистр.

– Необходимо соединить бляхи с рунами, как на эскизе – начал объяснять Эзра, водя пальцем по линиям рисунка – Например медной или бронзовой проволокой. Главное сделать это следующим образом: под ту, что будет соединять «Зойд» и «Арана», нужно пропустить соединяющую «Эруг» и «Райхт». А над соединяющей «Арана» и «Ката», проложить связывающую «Тарок» с «Эруг».

– Тогда, для этой цели лучше взять не проволоку, а цепочку. Перчатка мягкая и проволока от частого использования рано или поздно переломится – пояснил Вайг, создавший на своем веку немало артефактов – Хорошо. Отправим твою заготовку на доработку. Но если и после этого, у тебя ничего не выйдет, пообещай мне оставить эту затею. Согласен?

– Согласен – немного поколебавшись, ответил Эзра.

– Чую врешь ты мне. Ну да ладно. Наберешься опыта, сам поймешь, что я прав.

Юноша в ответ решил промолчать. Эзра не знал, как объяснить Вайгу, что он не просто уверен, а точно знает, что может создать такой артефакт. Прогноз Танна, на счет привыкания к повышенным магическим нагрузкам, стал потихоньку оправдываться. Количество заклинаний, которые могли создать студенты, прежде, чем прерываться на медитацию возросло. Да и паузы, требуемые для самой медитации, сократились едва ли не вдвое. Довольны были все, кроме Вальта и Эзры. Заметно осунувшийся ассистент, едва успевал менять мишени и делать уборку. Так, что причин радоваться у него не было совсем. Недовольство Танна объяснялось тем обстоятельством, что ему так и не удалось получить даже намека на успех, в освоении невербального создания конструкта «стрелы». Понимая что, хочет добиться слишком много за столь короткий срок, он возлагал на перчатку большие надежды. Осталось только дождаться, когда её вернут с доработки.

 

Глава 23

Глава двадцать третья.

Сегай не мог уехать, не попрощавшись с молодой женой. Тихонько одевшись, он встал на одно колено и поцеловал свернувшуюся под одеялом калачиком Тью в лоб.

– Милая проснись – прошептал ученик шамана на ухо девушке.

– Куда ты в такую рань? – потянулась к нему жена, не открывая глаз.

– Дартак, сказал, что мы едем в Улай-Тлак.

– Куда? – девушка распахнула глаза и состроив недовольную мордашку, натянула под подбородок шерстяное цветастое одеяло, а затем села прижимая его к груди.

– В Улай-Тлак – повторил Сегай.

– Но это же, где-то у самого моря! – изящные брови Тьи сошлись на переносице, а поджатые губы вытянулись в тонкую нитку.

– Я ученик шамана и должен следовать за наставником – вздохнул Сегай, затем взяв руками личико Тьи, нежно поцеловал её в кончик носа – Обещаю, приехать, так быстро, что ты и соскучиться не успеешь.

Выйдя из своего жилища, юноша увидел, что рядом с шатром привязан Пятнаш и конь Дартака, но самого шамана рядом нигде не было. Пока Сегай седлал своего скакуна, к его новенькому шатру начали стягиваться другие кочевники. Кто-то ехал верхом, кто-то вел оседланного коня под узцы. Каждый из них здоровался с Сегаем и останавливался неподалеку. Последним приехал Дрекк, брат Тьи. Девушка, как раз откинув полог шатра, вышла наружу с небольшим узелком в руках.

– Вот, возьми с собой. Я испекла пару лепешек и положила вяленого мяса в дорогу.

– Спасибо – улыбнулся Сегайи взяв из рук жены завернутую в ткань еду, поспешил убрать еще горячую снедь в седельную сумку.

– Тья! – раздался голос Дрекка, брат девушки подъехал вплотную и сурово сдвинув брови спросил – Муж не обижает тебя?

– Нет, брат – пряча улыбку, склонила голову девушкаи потупила взгляд – Муж относится ко мне хорошо – а затем на мгновение стрельнула глазами в сторону Сегая и укоризненным тоном выдала – Вот только уезжает не весть куда, оставляя молодую жену совсем одну!

Сегай и Дрекк одновременно смутились. Зато остальные всадники слышавшие их диалог, расхохотались. Сегай неодобрительно посмотрел в сторону Тьи и перевел хмурый взгляд на смеющихся кочевников. А вспыльчивый Дрекк вообще мгновенно развернул коня к весельчакам и сжав челюсти переводил тяжелый взгляд с одного кочевника на другого. Тем хватило ума не бросаться шуточками в адрес сестры Дрекка из опасения получить в зубы. Все знали, что рука у него тяжелая. Да и вид нахохлившегося ученика шамана, не предвещал ничего хорошего. Все были наслышаны о его победе над химерой. Улыбки на лицах кочевников быстро угасли, многие начали нервно ерзать в седлах, отводя глаза в сторону или делать вид, что проверяют подпругу. Нарастающее напряжение разрядило появление Дартака. Увидев старого шамана, виновница небольшого переполоха змейкой юркнула в шатер. Окинув подозрительным взглядом, насупленных всадников, Дартак только хмыкнул себе под нос и сунул в седельную сумку своего коня, точно такой же сверток, что вручила Тья Сегаю. Запрыгнув в седло, шаман скомандовал:

– Двинулись. До заката, мы должны добраться до стойбища Куниц.

Ехали в основном шагом, лишь иногда переходя на рысь. Всадники вели тихую неспешную беседу, на повседневные темы. Кто-то даже умудрялся дремать в седле. Насупленный Дрекк молча ехал рука об руку с Сегаем. Юноша не совсем понимал, чем тот недоволен, но с расспросами к родственнику лезть не стремился. Захочет – сам расскажет. Когда до полудня оставалось чуть больше получаса, Дартак ехавший во главе колонны, направил своего коня немого левее их прежнего пути. Через пару минут, остальным стала ясна причина отклонения от маршрута. Из земли бил небольшой ключ, образуя неглубокий прудик, больше похожий размерами, на лужу. Вода в нем была прозрачной и холодной. Вокруг было множество следов копыт, как лошадиных, так и принадлежавших газелям. Чуть в стороне, в траве нашлось несколько старых кострищ. Дартак объявил привал и велел напоить своих лошадей. Оживившиеся кочевники, радостно бросились исполнять его приказ. Быстро разведя костер из углей вахи, принялись варить традиционно острую похлебку. Стреноженные кони потихоньку щипали траву, а насытившиеся степняки травили байки, прихлебывая горячий травяной настой. Сегай с огромным удовольствием и любопытством слушал всадников. В бытность н´каем ничего подобного он позволить себе не мог и потому откровенно наслаждался непринужденной атмосферой царившей у прогоревшего костра. Открыв рот слушал очередного рассказчика, убедительно восхваляющего свои заслуги и подвиги и вместе со всеми смеялся над возмущенным хвастуном, пойманным на несоответствии его рассказов действительности. С некоторым сожалением Сегай воспринял слова Дартака, о том, что пора продолжать путь.

До наступления вечерних сумерек навстречу им попался конный разъезд Куниц. Перекинувшись с Дартаком парой фраз, его командир отправил одного из своих воинов проводить гостей до стойбища. Спустя час отряд Степных Волков сидел у костра в стойбище клана Железных Куниц и ужинал. Дартака и Сегая принимал в своем шатре вождь Железных Куниц, Ратнак Гневливый. По левую руку от него восседала Лавра. Вождя очень интересовала недавняя охота на химер, в которой Куницы понесли самые большие потери из всех кланов. Ратнак слушал старого шамана, изредка бросая взгляды на Лавру, каждый раз подтверждавшую сказанное Дартаком кивком головы. Жена вождя, молчаливой тенью разлила травяной настой по пиалам хозяев и гостей, а затем добавив в каждую немного тикховой настойки, села справа от своего мужа.

– Что-то не похож он на того, кто в одиночку сумел победить столь опасного зверя – бесцеремонно рассматривая Сегая, озвучил свое мнение Ратнак, после того, как старый шаман закончил свой рассказ.

– Тем не менее, это так – в своей невозмутимой манере ответил Дартак.

– Да. Многие наши воины видели это своими глазами – кивнул вождь, вновь бросая взгляд на Лавру. Лицо шаманки исказила болезненная гримаса, и она опустила взгляд к полу.

– Всё – хлопнул себя по бедрам Ратнак – Идите спать. Утром вам соберут еды в дорогу и проводят до территории Змей.

Гости встали и поблагодарив вождя за гостеприимство вышли наружу. Лавра выскользнула следом. Догнав мужчин, она схватила Сегая за рукав куртки и безапелляционно заявила:

– Ты сегодня спишь в моем шатре.

– Что? – опешил юноша.

– Договор союза кланов – требовательно заявила Лавра, даже не думая отпускать рукав Сегая.

Юноша беспомощно обернулся к учителю.

– Ратнак изгнал Вайнака из клана? – после секундной паузы спросил Дартак.

– Да – сжав зубы, процедила шаманка.

– Куда он ушел?

– К Химерам.

– Ступай с ней Сегай. Я поговорю с Дрекком – вздохнул Дартак.

– О чем вы вообще? – наконец возмутился юноша, сделав попытку вырваться – Почему я должен идти с ней?

– Когда клан теряет шамана, согласно давнему договору между союзными кланами, вождь клана потерявшего носителя Дара, может потребовать шамана союзников зачать ребенка с женщиной его племени, дабы в будущем иметь возможность возместить потерю. Даже если оба родителя являются носителями Дара, не гарантирует, что ребенок тоже будет обладать им, но шансы на такой исход существенно возрастают.

– Но я же, женат! – вновь возмутился Сегай.

– А я слишком стар для этого – мягко ответил Дартак – и мы не вправе отказать сейчас Лавре. Именно об этом, сейчас мне и предстоит поговорить с братом твоей жены.

После того, как Дартак отвернулся и пошел прочь, шаманка буквально волоком потащила безвольно переставлявшего ноги Сегая к своему жилищу. Уже попав внутрь шатра Лавры, Сегай задал ей вертевшийся на языке вопрос:

– Почему вождь изгнал шамана из племени?

– Он изгнал не шамана – неохотно ответила хозяйка шатра, насыпающая в две пиалы различные травы – он изгнал сына, запятнавшего имя отца.

– Вайнак сын вождя?! – пораженно воскликнул Сегай. А потом решился задать еще один вопрос – А что за история с н´каями? Почему Вайнак, так остро отреагировал на то, что я был невольником?

– Ты специально затрагиваешь именно те темы, о которых я бы предпочла не вспоминать? – поморщилась Лавра, попутно разводя огонь в очаге – Вайнаку очень нравилась Рилия. Она, как ты мог уже догадаться, была н´кай. Он любил её, и чувства были взаимны. Все было хорошо, пока девушка не забеременела. Вайнак был безмерно счастлив. Вот только то, что сын возжелал жениться на девушке-н´кае, вождю, почему то крайне не понравилось. Характер у него еще тот, сам понимаешь, просто так прозвище Гневливый не дадут. В общем, они с сыном серьезно повздорили, и Ратнак в гневе отдал Рилию в другой клан. Чтобы глаза не мозолила. Вайнака после этого будто подменили. Он осунулся, стал угрюмым и замкнутым. Любое упоминание или вид н´кая, стали вызывать у него раздражение, видимо напоминая об утраченной любви. Покинуть племя и отправиться следом за ней он не мог, ему еще не исполнилось семнадцати. Любого другого это бы не остановило, но сын вождя… Сбеги он, его бы попросту силком привезли обратно. Кому нужны неприятности с Ратнаком? Отец, видя его состояние, дважды пытался женить его, но только окончательно испортил отношения с сыном. А потом у него проявился Дар.

Лавра замолчала, смотря в огонь. Вода тем временем закипела. Шаманка Куниц ловким движением подхватила котелок и наполнила пиалы с травами до краев.

– Знаешь – неожиданно продолжила она – тогда его поступок меня весьма озадачил.

– Ты об охоте? – на всякий случай переспросил Сегай.

– Да – кивнула Лавра – Вайнак никогда не был трусом. Я думаю, он сделал это специально.

– Поступил так, чтобы его изгнали? – округлил глаза юноша – Но зачем?

– Сначала я тоже была огорчена и сбита с толку. Только сегодня, когда твой наставник спросил меня, куда он ушел, все встало на свои места. Сам по себе он уйти не мог – вождь бы не позволил ему покинуть клан, тем более после того, как в нём проснулся Дар. Вайнак своим поступком не оставил отцу выбора кроме изгнания. Другого способа попасть к Химерам у него не было – и специально для непонимающего её Сегая пояснила – именно в этот клан Ратнак отдал Рилию.

Пока Сегай переваривал полученную информацию, Лавра достала свой тотемный жезл, и провела им над пиалами. Ученик шамана с жадностью рассматривал возникшие перед ним руны. Три из них ему были знакомы, они входили в рисунок символов, при помощи которых Сегай смог разжечь очаг, а вот две другие он видел впервые. Их то, он и попытался изо всех сил запомнить.

– Пей – шаманка протянула юноше одну из пиал, когда руны угасли.

– Что это? – принимая из её рук неожиданно холодную чашу.

– Специальный отвар. Я часто даю его парам, которые хотят завести ребенка.

Поколебавшись пару секунд, Сегай осторожно отхлебнул напиток. Он тоже был прохладным. И довольно приятным на вкус. От смакования настоя его отвлекло шуршание одежды. Подняв глаза, юноша увидел, как Лавра стягивает через голову свое платье. Через секунду она предстала перед ним обнаженной. Покраснев до кончиков волос, Сегай все же не мог оторвать взгляда от её крепкого тела. Довольная произведенным эффектом женщина, сдернула кожаный ремешок, удерживающий её волосы и тряхнув головой, заставила их рассыпаться по своим плечам. Шагнув вплотную к Сегаю, она движением руки заставила того допить свой напиток, откинула опустевшую чашу в сторону и одним рывком стянула с него куртку и рубаху. От аромата разгоряченного женского тела, Сегай, что называется «поплыл». Усевшись на него верхом, Лавра одной рукой обхватила его торс, другую запустила в волосы юноши и впилась долгим поцелуем в губы сидящего Сегая. Наконец оторвавшись от него, слегка откинулась назад тяжело дыша, уперлась правой ладонью в грудь юноше, взглядом победительницы посмотрела ему в глаза и с хищной улыбкой толкнула Сегая на шкуры, устилающие пол шатра.

Стойбище Куниц, маленький отряд покинул еще до рассвета. Лавра угомонилась далеко за полночь, и Сегай клевал носом в седле. Расцарапанная спина саднила от любого прикосновения рубахи к коже. Только это и не давало ученику шамана уснуть окончательно и выпасть из седла. Пока кочевники седлали коней, Дрекк не проронил ни слова. Да вообще старался в сторону Сегая не смотреть. Впрочем, остальные кочевники тоже, дружно отводили глаза. Лишь однажды Сегай перехватил направленный на него взгляд своего шурина. К своему удивлению он не увидел в нем ненависти или недовольства. Скорее это была… зависть?

Дальнейшее путешествие проходило без каких либо неожиданностей. Въезжая на территорию очередного клана, представители Степных Волков через полчаса-час натыкались на конный разъезд или табун охраняемый представителями племени. Обменивались информацией и получали сопровождающего до стойбища клана. Далее гостей кормили ужином, хозяева получали порцию новостей и сплетен, а утром всадники продолжали свой путь. Иногда чтобы разнообразить свой рацион, кочевники разделялись и охотились. На одной из стоянок Сегай решил воспроизвести подсмотренные у Лавры руны. Но опять влил в них слишком много силы, заморозив до состояния сосулек изрядный пятачок травы перед собой. От него веяло таким холодом, что место стоянки в срочном порядке пришлось менять. Получив нагоняй от Дартака и удостоившись возмущенного ворчание остальных кочевников, он больше не смел экспериментировать без присмотра наставника. К середине второй недели пути глаз у Сегая настолько «замылился» от созерцания безбрежных просторов травяного моря, что любое, даже самое незначительное изменение ландшафта, воспринималось, словно праздник. Нечто выбивающееся из картины зеленой равнины, привлекло внимание ученика шамана. По мере приближения, Сегай рассмотрел, сначала яркое светлое пятно, а затем одиноко торчавший из травы темный столб, с каким-то светлым рисунком. Подъехав еще ближе, юноша увидел, что ошибся в оценке, столб был не один. По обе стороны от него, на одинаковом удалении друг от друга, в пределах видимости находились точно, такие же столбы. Они были сложены из темно-серого, грубо обтесанного камня. Высотой они не превышали человеческого роста и имели треугольное сечение, «острие» столба указывало дальше в степь. «Лицевую» же сторону сейчас Сегай и рассматривал. В верхней части столба, на каждой из двух видимых с этого ракурса юноше граней светлой ядовито зеленой краской, был нанесен один и тот же неизвестный Сегаю символ. Ученик шамана резонно предположил, что и на третьей, невидимой с этого ракурса грани столба, нарисован близнец первых двух. Причем все они совсем недавно были тщательнейшим образом обновлены. Об этом свидетельствовали свежие капли краски на траве вокруг столбов.

– Учитель, это что, пограничные столбы? – сам факт существования четкой границы в степи вызвал у Сегая недоумение. Кланы даже не пытались метить ареал своего обитания, определяя его предел, скорее на глазок. Границы пастбищ вовсе были условными. Вследствие чего, короткие стычки между соседями были обыденным делом. Но носили они при этом исключительно локальный характер, чаще всего заканчиваясь лишь легкими ранениями участников заварушки. И даже в случае нескольких смертей, с обеих сторон, крайне редко перерастали в серьезный военных конфликт или кровную месть. Они служили скорее поводом проявить свою удаль, почувствовать азарт боя, чтобы кровь у воинов не застаивалась. А захваченное пастбище с чуть более сочной травой, служило лишь временным призом, чуть ли не каждую неделю, переходя из рук в руки. Да и то, до тех пор, пока эту самую траву, хорошенько не подъедят кони. После чего, табун перегоняли на новое место. Следом устремлялись и соседи, чтобы продолжить противостояние. Поэтому пасти коней, чаще всего добровольно вызывались ищущие славы воины. Наиболее же ценными считались поля или небольшие лужайки, с произрастающим на них тикхом, так любимым лошадьми и ценимым кочевниками за мелкие ягоды, из которых получалась крепкая хмельная настойка. За обладание такими полями, порой бои велись всерьез. При этом выиграв стычку, чужих лошадей не трогали, позволяя проигравшей стороне увести табун в другое место. До следующей попытки. Угнать табун лошадей пасущихся на пограничном пастбище, считалось зазорным. Недостойным доблестного воина. Другое дело, если взял коня поверженного противника, в качестве трофея. А вот если удавалось увести хорошего скакуна из самого стойбища, тогда за него можно смело требовать выкуп. И ведь платили. Охотников до таких забав находилось немало. Особенно среди молодых кочевников, решивших покорить сердце приглянувшейся красавицы. В случае успеха, помимо богатого выкупа, будущий жених набирал немалый вес в глазах родственников девушки. Но таких счастливчиков можно было пересчитать по пальцам. Обычно попытка грабежа заканчивалась неудачей, угонщиков ловили и прилюдно выпоров, сдавали на руки представителям родного клана. Правда, не за красивые глаза. За незадачливых воришек, платить выкуп приходилось уже клану.

– Не вздумай пересекать эту границу – окрикнул Дартак ученика, собиравшегося объехать вокруг столба.

– А, зачем они здесь? – не унимался Сегай, но коня все же придержал.

– Чтобы сохранить тебе жизнь – недовольно ответил шаман, а затем махнув в сторону столба рукой, все же пояснил – Там находится Хриз´Сеол.

– Чумной Бастион!? – поразился Сегай. Юноша даже привстал на стременах, чтобы увидеть воочию внушающую ужас любому кочевнику легенду. К своему разочарованию, ему удалось различить лишь маленькую черную точку, на пределе видимости. С сожалением отводя глаза от далекой обители, взгляд невольно зацепился за какой-то посторонний предмет в траве. Сегай вытянул шею в попытке приглядеться к нему. И то, что он увидел, ему совсем не понравилось. В нескольких десятках шагов от столба, среди зеленых стеблей, тут и там лежали пожелтевшие от времени кости. Много костей. По отдельности и почти целыми скелетами. В основном животные, но Сегай рассмотрел и пару человеческих черепов. Дартак тем временем пустил своего коня вдоль границы, огороженной далеко стоящими друг от друга столбами. Рассмотреть её оказалось довольно просто. Вдоль неё, трава была вытоптана лошадиными копытами. Очевидно, она регулярно патрулировалась. В подтверждение этого, буквально через пять минут, вдалеке показался патруль. Их тоже заметили, потому, как патрульные пришпорив скакунов, галопом рванули к ним.

– Оставайтесь на месте – приказал Дартак – разговаривать буду только я. Чтобы не случилось, даже не думайте хвататься за оружие.

После чего, шагом направил скакуна навстречу всадникам. Фраза оброненная шаманом, совсем не обрадовала воинов. Сегай тоже внутренне напрягся, на всякий случай, мысленно начав выстраивать рисунок морозных рун, готовясь в любой момент влить в них побольше силы.

Со стороны кочевников его приготовления остались незамеченными, а вот Дартак тут же обернулся и укоризненно покачал головой. Тем временем всадники приблизились к шаману вплотную. Часть из них остановилась около него, а другая, гораздо большая часть, стремительно взяла в полукольцо отряд Волков, прижимая их к невидимой границе Хриз´Сеола. Гарцующие кони под кочевниками хрипели после быстрой скачки, а их наездники сжимали в руках дротики, метательные топорики или короткие луки, с наложенными на тетивы стрелами. Но не оружие в их руках приковало к себе внимание Сегая, а их увенчанные четырьмя рогами шлемы. Они были искусно выполнены в виде голов самого опасного хищника степей – химеры. От удивления ученик шамана потерял концентрацию и заготовленные им руны рассыпались. Послышался гортанный окрик, и кочевники-химеры, расслаблено стали опускать оружие и разворачивать своих коней, чтобы продолжить свой вояж вдоль границы. К Волкам подъехал Дартак, в сопровождении одного из патрульных.

– Оклай проводит нас до своего стойбища, а затем мы поедем к святилищу – представил кочевника Дартак.

– К святилищу? – переспросил Сегай.

– А он точно твой ученик? – насмешливо бросил Оклай старому шаману и развернул коня в сторону, откуда приехал патруль Химер. Дартак проигнорировал шпильку кочевника. А вот Сегай мысленно обругал себя за несдержанность. Мог бы сразу догадаться, что речь идет об Улай-Тлаке. Спустя около получаса, Оклай свернул вправо от пограничных столбов и вскоре кавалькада всадников достигла стойбища клана Химер. Затем последовал уже привычный ужин у вождя клана и ночевка. И продолжение пути с первыми лучами солнца. Вот только стоило кочевникам выехать за пределы стойбища, как они увидели непривычную для степи картину. На горизонте, равном друг от друга расстоянии возвышалось несколько холмов. Именно к ним их маленький отряд и направился. К полудню, не доехав примерно пол лиги до склона ближайшего холма, Дартак приказал спутникам остановиться, разбить лагерь и ждать их возвращения. Кочевники начали спешиваться. Дартак остановил только Дрекка, велев тому доехать с ними до Улай-Тлака, чтобы позаботиться об их скакунах. По мере приближения стало видно, что в просветах трех видимых холмов, видны еще два. Достигнув ложбины между двух холмов, старый шаман спрыгнув на землю, стал копаться в седельных сумках и через минуту извлек из них небольшой холщовый мешочек и пару свернутых в тугой рулон шкур, сунув последние в руки Сегая, велел ему следовать за ним. ВнутрьУлай-Тлака вошли только Дартак со своим учеником, оставив своих коней на попечение брата Тьи. Миновав внешнее кольцо холмов, взору Сегая открылась необычная картина. Судя по всему холмы были рукотворными, поэтому они были словно близнецы похожи друг на друга, кроме того они по видимому располагались кругом. Точнее двумя кругами, внешним и внутренним. Каждый курган внешнего кольца, находился ровно напротив ложбины между холмами внутреннего круга. Стороны этих курганов, обращенных к центру Улай-Тлака, имели вид широких земляных ступеней, на которых один над другим, четкими рядами располагались дольмены, занимая весь склон, от подножия холма и почти до его вершины. Свернув направо, шаман с учеником обошли один из курганов внутреннего круга. Как только, они вошли в просвет между двух холмов, Сегай сразу же убедился, что дольмены точно также имеются и здесь. Правда, они выглядели более древними. Многие камни потрескались, или частично выкрошились. Но было видно, что за ними следят – мох и трава были тщательно счищены, а вдоль самих дольменов натоптаны тропинки. Эти подробности Сегай отметил мимоходом, потому, что все его внимание оказалось приковано к сердцу Улай-Тлака. Центр святилища занимала круглая, вымощенная камнем площадка, на которой с легкостью поместилось бы с десяток шатров. Вокруг неё, в паре шагов от края круга, ограниченного невысоким, по щиколотку кольцом камней, возвышались пять менгиров, высотой в три человеческих роста, каждый из которых находился прямо напротив центра каждого кургана внутреннего круга. Чуть ближе, между курганами и менгирами, в землю было вкопано множество тонких деревянных столбов-вех, увенчанных горизонтально расположенными поперечинами, крестовинами и даже колесами. На них в свою очередь, были подвешены на бечевках и нитках черепа различных мелких животных, кости, пучки птичьих перьев и множество железных и бронзовых украшений, которые тихонько шевелил своим дыханием легкий бриз. Верхушку каждого столба-тотема, венчал череп животного, с которым ассоциировал себя, тот или иной клан. Сами же столбы были обильно украшены резьбой и покрыты краской. Преимущественно белой, с редким мазками красной или черной. Миновав тотемные столбы, Дартак и Сегай перешагнули небольшой бортик, обозначавший границы каменного круга. Как только, они оказались внутри, Сегай буквально кожей почувствовал, как с каждым шагом все сильнее уплотняется воздух. Бросив встревоженный взгляд на учителя, юноша успокоился. Дартак, не проявляя ни малейшего признака тревоги, пусть и с трудом, но довольно уверенно шагал вперед. Когда они достигли центра круга, Дартак велел расстелить шкуры, которые под мышкой нес Сегай. Как только он это сделал, старый шаман немедленно уселся на одной из них, скрестив ноги и жестом велев ученику последовать его примеру. Пока Сегай устраивался на шкуре поудобнее, Дартак извлек из мешочка бронзовую чашу, какие то корешки, перетянутый бечевой сверток. В свертке оказался трут и огниво.

– Здесь слишком большая концентрация силы, лучше не рисковать – прокомментировал Дартак удивленный взгляд ученика. Сегай прикрыл глаза и прислушавшись к своим ощущениям, вздрогнул. Силой было пропитано все вокруг. Воздух, камни, земля под ними. Причем её было настолько много, что у юноши даже зубы заныли. Он каждой клеточкой своего тела ощутил напряжение, перекручивающее и искажающее обычное восприятие мира. При этом вся эта мощь, была совершенно другой по ощущениям, нежели та, что он ощущал прежде. Не живой. Дартак раздул в чаше занявшийся трут и стал аккуратно, по одному подкладывать в зародыш пламени корешки. Они быстро прогорали, распространяя сладковатый аромат, от которого у Сегая начала слегка кружиться голова.

– Теперь молчи. Говорить буду только я. Не звука! Понял? – шаман дождался кивка ученика и вытащив свой жезл, держа его вертикально обеими руками начал медленно водить им над чашей, будто размешивая полупрозрачный дымок. Сегай борясь с головокружением, уставился во все глаза на чашу, над которой начали одна за другой вспыхивать незнакомые ему руны. Сначала он пробовал их запоминать, но символов с каждой секундой становилось все больше, а когда они начали вращаться вслед за жезлом шамана, он бросил эту затею. Подняв голову, юноша увидел и услышал, как поднимается ветер, но только за пределами каменного круга. Он шевелил мелкие предметы и украшения на тотемных столбах и пригибал траву под ними. Сегай обратил внимание, что ветер движется точно по кругу, в ту же сторону, что жезл Дартака. Легкий перезвон, который издавали развешенные на вехах украшения, усиливался с каждой секундой, хотя Сегай по-прежнему не чувствовал ни малейшего дуновения ветра. Затем буквально в одно мгновение звон стих. Переход к тишине был столь внезапным, что она попросту оглушила ученика шамана. С изумлением Сегай рассматривал застывшие в невозможном положении украшения на тотемных столбах. Словно игравший ими ветерок внезапно решил превратиться в прозрачный лёд, заставив замереть свои игрушки в причудливых позах. Дольмены на склонах курганов начали сочиться туманом, стелившимся по земле и медленно охватывая центральный круг. Что примечательно, туман не пересекал границы круга, словно его останавливала невидимая преграда. Через минуту, в густом тумане остались видимыми только пять менгиров, все остальное оказалось скрыто молочной пеленой. Туман стал сгущаться возле менгиров, а потом подобно плющу, стал обвивать стоящие камни, неуклонно забираясь все выше, пока полностью их не поглотил. Какое то время столбы тумана колыхались, а затем превратились в огромные лица с пустыми глазницами, а над площадкой стал разноситься звук, похожий на шум дождя. Сегай хотел было протереть глаза и прочистить уши, но тут лица заговорили. Их голоса напоминали одновременно шелест травы и звук сыплющегося песка.

– Что тебе нужно Дартак, ученик Нандура? – зашевелило губами одно из лиц находящееся прямо перед людьми.

– Не нарушив клятвы данной своему наставнику, я взял ученика, принявшего дар через Узы Крови.

– Пустая трата времени, которого у тебя и так почти не осталось – прошелестели лица.

– Он необычен, я хочу знать больше.

– Все они необычны – прошелестел один дух.

– И опасны – подхватил другой.

– Особенно для себя – выдохнул третий.

– Да – согласился Дартак – Но именно поэтому я и приехал с ним сюда.

– Ты тратишь свое время – последовал ответ.

– На недавней охоте, он убил зверя и поглотил его душу – настаивал Дартак – Как это вообще возможно?

После его слов духи зашелестели еще сильнее. Затем заговорили в разнобой:

– Поглотил душу?

– Душу зверя?

– И остался жив?

– Не сошел с ума?

От посыпавшихся на него вопросов Дартак на мгновение растерялся, но быстро взяв себя в руки:

– Я пришел искать ответы на свои вопросы. Но пока, вы не ответили ни на один из них.

Духи какое-то время молчали. Лица колыхались и Сегай чувствовал, как его пристально разглядывают и оценивают. Ощущение было не из приятных. Холодные мертвые взгляды призраков, казалось ощупывали его душу, заставляя внутренне содрогаться. Затем мерзкое ощущение чужого внимания пропало и лица вновь устремили свои пустые глазницы на Дартака.

– Касаемо твоего ученика – прошелестел наконец один из духов – Мы хотим дать тебе один совет.

– Какой же?

– Убей его! – хором ответили все пять лиц.

 

Глава 24

Глава двадцать четвертая.

– Ты уверен в том, что все правильно рассчитал? – спросил архимаг Эзру.

– Полностью – заверил ректора Танн. Авин повернулся к Сандеру Вайгу и чуть вскинул брови.

– Я все еще считаю это пустой и чрезвычайно опасной затеей – только развел руками магистр в ответ на молчаливый вопрос ректора. Архимаг вздохнул. Эзра умоляюще смотрел то на Авина, то переводил укоризненный взгляд на декана кафедры артефакторов.

Когда посыльный из служащих Университета, принес доработанную заготовку артефакта, Эзра едва ли не вырвал сверток с перчаткой у того из рук. В предвкушении развернул холщовую упаковку и принялся с особым тщанием осматривать цепочки, оценивая правильность их пересечений. Убедившись, что его пожелания выполнены в точности, он немедленно устремился в лабораторию Вайга, чтобы тотчас приступить к созданию артефакта. Но магистр сходу остудил пыл пребывавшего в возбуждении студента. Отобрав перчатку у Эзры, Вайг велел ему сесть в кресло и ненадолго вышел, а когда вернулся назад, начал отсчитывать Танна.

– Для начала тебе следует успокоиться – произнес артефактор строгим тоном – спешка может только помешать твоей работе. Я понимаю, твое нетерпение, но к столь ответственному делу, как создание артефакта, тем более экспериментального, следует подходить с холодной головой. Во-вторых, архимаг изъявил желание присутствовать при создании этой вещи. Я отправил к нему одного из ассистентов. Полагаю, ему уже должны были сообщить о том, что заготовку доставили и в скором времени он к нам присоединится. К своему стыду, вынужден признаться, что не разделяю ни твоей уверенности, ни его оптимизма. С моей точки зрения, ты еще недостаточно опытен для такой процедуры и я всецело склоняюсь к тому, что из твоей затеи ничего хорошего не выйдет.

– Вам придется поверить мне на слово магистр – твердо уверенный в своих силах, ни капли не смущенный тирадой произнесенной магистром ответил Эзра.

– Эх – вздохнул Вайг – мне бы твою уверенность. Впрочем я все еще не оставил надежду отговорить от этой затеи Секто и для твоего же блага, запретить сию процедуру. И не смотри на меня так! Я всего лишь забочусь о твоей безопасности.

Вошедший в лабораторию Вайга архимаг застал играющего желваками студента и хлопочущего вокруг него словно наседка артефактора. И даже немного стушевался, когда оба просветлев лицом, с надеждой воззрились на него.

– Что? – возмутился наконец Авин, прожигаемый взглядом магистра – мы же уже все обсудили Сандер. Я пришел посмотреть на создание артефакта, твоя задача – обеспечить безопасность этого эксперимента.

– Спасибо – подпрыгнул Эзра и выхватив у потерявшего на секунду бдительность Вайга перчатку, устремился к алтарю. Артефактор шумно вдохнул и медленно, широко раздувая ноздри с еще большим шумом выдохнул. Бросил испепеляющий взгляд на архимага, но все же промолчал. Эзра тем временем, успел положить перчатку в центр пентаграммы и замер, на пару секунд растерявшись. Видимо с тех пор, как Вайг последний раз пользовался алтарем для зачарования, прошло немало времени, поэтому экзотические подсвечники алтаря пустовали. Юноша был вынужден сходить к одному из шкафов у стены, чтобы достать новые свечи, после чего вернулся и начал расставлять их по подсвечникам. После чего повернулся к магам, стоявшим за его спиной.

– Позволь мне – догадался архимаг о чем он хочет попросить, прежде чем студент озвучил свою просьбу и щелкнул пальцами. Все пять свечей разом вспыхнули. Благодарно кивнув, Танн вновь повернулся к алтарю. Постояв несколько секунд и просто следя за своим дыханием, Эзра вытянул над перчаткой ладони и четко проговаривая каждое слово, начал читать заклинание.

– Райхт Тарок Арана Ката Нирри Зойд Эруг.

Никакой реакции не последовало. Эзра нахмурился.

– Райхт Тарок Арана Ката Нирри Зойд Эруг – повторил он попытку. Вновь ничего не произошло. Юноша нахмурился еще сильнее и наклонив голову вперед принялся усиленно тереть пальцами левой руки правую бровь.

– Не понимаю – выдал он – Должно было сработать. Что не так?

– Я же говорил! Это пустая затея! – не сдержался Вайг.

Архимаг молчал. Эзра тоже. Он усиленно думал, перебирая в памяти свой опыт по созданию «светлячка». Он зачаровал артефакт, совместив физическое тело с астральной проекцией и запечатав его руной. Запечатав… А, что если…?

– Райхт Тарок Арана – Эзра поднял руку на уровень плеча, свел пальцы вместе, чувствуя, как формируется плотный шарик силы и начал отводить назад кисть, формируя основу конструкта.

– Что ты творишь!? – кинулся к нему Вайг, когда звенящий обруч заклинания охватил запястье студента.

– … Ката Нирри Зойд Эруг – рука Танна «вбивает» концентрированную силу в перчатку, лежащую на алтаре. Формирующиеся на обруче руны превращаются в белесые жгуты силы, которые с тихим гудением обвиваются вокруг его правой руки, от плеча и до кончиков пальцев. Пульсируя и закручиваясь, они начинают выворачивать её, заставляя Эзру привстать на цыпочки и выгибаться всем телом. Это длится не больше секунды. Белые ленты с легким хлопком втягиваются в перчатку, высвобождая из своей хватки руку Танна. Он по инерции делает несколько шагов назад и хаотично размахивает руками, пытаясь сохранить равновесие. Сзади за ворот его хватает Вайг.

– Совсем сдурел!? – рассержено шипит артефактор ему на ухо – А если бы тебе руку оторвало?

– Не делай, так больше Эзра – архимаг развеивает какое-то весьма мощное целебное заклинание, вьющееся вокруг его запястий – Это было весьма безрассудно с твоей стороны.

– Хорошо – покрываясь испариной от озвученной Вайгом перспективы, Танн вжал голову в плечи – честное слово больше не буду.

А затем повернул голову в сторону пентаграммы. Оба мага невольно повторили его движение, обратив взор на алтарь.

– Получилось? – робко спросил Вайг, отпуская воротник студента.

– Кажется, да – несмело приближаясь к алтарю, тихо произнес юноша.

– Не спеши Эзра – обгоняя студента, бросил архимаг – сначала мы с магистром осмотрим её.

Оба мага склонившись к алтарю, долго рассматривали перчатку, время от времени совершая над ней пассы и в полголоса перекидывались репликами, из которых Эзра понимал едва ли половину.

– Можно я её испытаю? – не выдержал студент, все это время нервно вышагивающий за спинами магов. Те переглянулись. Ректор пожал плечами, а Вайг кивнул Эзре головой.

– Спасибо! – схватив перчатку с алтаря, Танн припустил к дверям, опасаясь, как бы маги не передумали.

– А ты ничего не забыл? – ехидный голос магистра, заставил Танна остановиться, словно вкопанного.

– Вы… пойдете со мной на полигон? – смущенно пробормотал Эзра, заставив магов рассмеяться.

– Мы уж думали, ты и не спросишь – утирая выступившие в уголках глаз от смеха слезы, произнес Вайг и они с Авином прошествовали мимо залившегося краской студента.

Стоя у огневого рубежа, Эзра с трепетом просунул пальцы правой руки внутрь перчатки. Пару раз сжал и разжал кулак, привыкая к ней.

– Странное чувство – повернулся он к Вайгу.

– Опиши его – магистр придвинулся к Танну, с легкой тревогой всматриваясь в его лицо.

– Ладонь слегка онемела – поскрипывая кожей перчатки, Эзра вновь сжал и разжал пальцы – но уже проходит.

Юноша отвернулся от магистра и сосредоточил свой взгляд на мишени. От волнения несколько раз судорожно вдохнув, чуть развернул корпус вправо, выставил левую ногу вперед и взмахнул рукой с перчаткой. Воздух вздрогнул, искажаясь, и потянулся следом за пальцами Эзры, звенящий обруч охватил его запястье, а все четыре руны на нем вспыхнули одновременно. Юноша выбросил руку вперед и магический снаряд устремился к ярко-оранжевой тыкве. Мишень брызнула мелкими кусочками овоща и щепками. Все это действо заняло не больше пары ударов сердца. При этом Танн не произнес ни звука.

– Получилось – одними губами прошептал Вайг. Глаза повернувшегося к магам Танна, светились восторгом, через секунду сменившегося удивлением. По щеке Сандера Вайга, смотревшего на Эзру с обожанием, скатывалась скупая слеза.

Приподнятое еще с минувшего дня настроение архимага, было неожиданно омрачено письмом доставленного ему посыльным из дворца Князя. Едва прочитав содержимое небольшой записки, Авин скрипнул зубами.

– Карета ждет Вас у ворот господин архимаг – поклонился посыльный. Авин мрачно кивнул и смяв записку, отбросил её в сторону. Скомканное послание вспыхнуло прямо в воздухе. Магия испепелила его в мгновение ока, оставив лишь едва уловимый запах дыма. Ректор проследовал за посыльным. Но, не дойдя до ворот ограды, тот неожиданно для архимага свернул к конюшне Университета. Поколебавшись пару мгновений, ректор свернул следом. Внутри стояла запряженная парой лошадей небольшая, черная карета. Возле неё изваяниями застыли два человека в темных одеждах и коротких черных плащах, под которыми так удобно прятать оружие. В одном из них архимаг узнал Ягера Таульта, много лет служившего личным телохранителем Советника. Встретившись с архимагом глазами, Ягер легким кивком поприветствовал его и открыл дверцу кареты.

– Все так плохо? – едва забравшись внутрь, вместо приветствия спросил Авин.

– Настолько, насколько это вообще возможно – мрачно ответил находившийся в карете Тайный Советник – сейчас нам может помочь только чудо.

– Не думаю, что он готов – сразу поняв, о чем идет речь и тяжело вздохнув, покачал головой архимаг.

– Выбора нет Секто – сжал зубы Рурже – Князь умирает. Этот мальчик, наш последний шанс.

– Я пошлю за Вайгом.

– Нет – отрезал Рурже – С нами поедет только Танн.

– Хорошо – архимаг слегка поморщился, но все же не стал спорить с Советником.

На выходе из трапезной Эзру неожиданно остановил Вальт Орх.

– Эзра. Ты должен пройти со мной.

– Зачем и куда? – удивленно воззрившись на ассистента Нотеля, ответил Эзра.

– Я провожу – Вальт повернулся и зашагал в сторону университетских ворот.

– Да в чем дело то? – юноша не спешил идти за ним.

– Меня прислал архимаг. Он все объяснит на месте – на секунду повернулся к нему Орх. Эзра повертел головой, но пока он пререкался с Орхом, его друзья успели скрыться за густыми кронами паркового кустарника. Крякнув от досады, Эзра все же последовал за Вальтом. Вроде бы он в безопасности. В достаточно дружелюбном окружении. Да и Вальт ему знаком. С недавних пор Танн, ощущал небывалую уверенность в своих силах. Перчатка работала. Заклинания он творил с абсолютной непринужденностью. Казалось, живи да радуйся. Но осадок оставленный в его душе похищением, никак не хотел растворяться в глубинах памяти. Неприятное чувство. Вот и сейчас он шел за ассистентом магистра, словно на казнь. Когда они вошли внутрь конюшни, Эзра непроизвольно вздрогнул. Первое, что бросилось ему в глаза, это была черная карета без герба и пара незнакомцев в темной одежде возле неё. Танн был готов уже задать стрекача, когда из открытой дверцы кареты высунулся Авин.

– Эзра поторопись, у нас мало времени – архимаг призывно махнул рукой.

Юноша облегченно вздохнул и вскарабкался по складной лесенке внутрь повозки.

– Добрый день – вежливо поздоровался он с человеком в синем камзоле с глухим воротником. Тот кивком поприветствовал студента и с таким любопытством стал его рассматривать, что Эзре стало неловко.

– Позвольте, я представлю вас друг другу – произнес ректор – Эзра Танн, студент первого курса, по совместительству обладатель таланта Кузнеца Рун. А это Тайный Советник Князя – Цеш Рурже.

Златовласый мужчина вновь удостоил Эзру легкого кивка, по-прежнему не сводя с него пристального взгляда. Услышав имя их попутчика, Эзра широко распахнул глаза и побледнел. Он думал, что испугался, когда увидел черную карету. Как бы не так, по-настоящему страшно студенту стало именно сейчас. Перед ним сидел глава тайной стражи, занимавшейся поисками и уничтожением врагов государства. Самая противоречивая фигура в государстве. Выходец из низов, начинавший простым солдатом, затем ставший гвардейцем, стремительно поднялся по карьерной лестнице и получивший баронский титул от Князя за годы безупречной службы. Имеющий звание мастера меча и репутацию отъявленного дуэлянта. При этом он слыл самым уважаемым человеком среди княжеской гвардии. Даже самые лояльные государству аристократы о нем говорили только шепотом. А остальные, так же шепотом и с оглядкой, называли его Таконским Псом. Уголовный элемент именовал его немного иначе. Такоский Мясник. За абсолютную безжалостность к врагам государства.

– Нам нужна твоя помощь Эзра – мягкий баритон Советника не сразу вывел студента из легкого ступора.

– П-помощь? – севшим от волнения голосом переспросил Танн.

– Именно – вновь легкий кивок – Я наслышан о твоем выдающемся таланте, особенно мне интересна та его грань, которая позволяет тебе видеть некоторые вещи, недоступные взглядам других.

– А… – Танн хотел было спросить, что конкретно от него требуется, но Рурже его перебил.

– То, что я сейчас скажу тебе и то что ты увидишь позже, должно остаться в секрете – сталь прорезавшаяся в голосе Советника, заставила Эзру закрыть рот и сглотнув, кивнуть. Советник постучал кулаком по стенке кареты позади себя и его телохранитель сложил откидную лесенку и захлопнул дверцу. Через несколько секунд карета тронулась с места.

– Сейчас мы едем во дворец Князя. То, что ты сейчас узнаешь, является государственной тайной. Сам понимаешь, к чему приведет её разглашение – дождавшись утвердительного кивка студента, Советник продолжил – Князь вот уже несколько месяцев серьезно болен. Лучшие клирики и алхимики государства пытаются справиться с его болезнью. Но, к сожалению все, чего им удалось добиться, это замедлить её течение.

– Болезнь? Но чем я смогу помочь? Если лучшие клирики… – Эзра понуро опустил голову.

– Эзра – сидящий рядом со студентом архимаг, положил руку на плечо Танна – Князь угасает с каждым днем, и мы не можем пренебречь ни единым шансом, даже призраком надежды, что может дать твой талант Кузнеца Рун.

– Чтобы от меня не потребовалось, я приложу к этому все свои усилия – решительно выпрямил плечи Эзра и посмотрел в глаза Советнику. Тот одобрительно кивнул и кончики его губ тронул намек на улыбку.

– Еще один момент – Советник протянул Эзре свернутую в рулон одежду – Переодевайся. Хоть мы и пройдем через служебный вход, я хочу чтобы твоя личность осталось тайной. Оденешь плащ, повяжешь платок на лицо и накинешь капюшон.

Эзра развернул сверток. Одежда в нем ничем не отличалась от той, в которую были облечены телохранители Советника. Переодеваться внутри кареты было довольно неудобно, но Танн через какое то время справился. Когда карета остановилась, Эзра следуя указаниям Советника выбрался из неё первым и встал чуть сбоку от открытой телохранителем дверцы. Телохранитель Советника, также как и Танн закрыл свое лицо до самых глаз темным платком и накинул на голову капюшон. Теперь он отличался от Танна лишь чуть более низким ростом и немного более широкими плечами. В остальном они были словно две капли воды. Советник и архимаг покинули карету и быстрым шагом направились к небольшой калитке в ограде Княжеского дворца. Ягер и Танн последовали за ними по пятам. Немного поплутав по узким лестницам и практически никого не встретив по пути, четверка людей достигла одной из угловых башен южного крыла дворца. Вход в верхнюю комнату охраняли восемь гвардейцев, во главе с капитаном. Перекинувшись парой фраз с капитаном, Рурже пропустил в комнату архимага и велел обоим телохранителям проследовать за ним внутрь, чем необычайно удивил начальника караула. Впрочем, перечить Советнику у него даже мысли не возникло. А вот находившийся внутри клирик, не преминул упрекнуть в этом Рурже и потребовал выставить посторонних. Тот в ответ велел ему замолчать и не мешать. Не забыл он упомянуть, что разглашение увиденного им сейчас в этой комнате, будет приравниваться к государственной измене. Клирик побледнел и насупившись отступил в сторону. Советник кивнул Эзре и тот, откинув капюшон, стянул повязку с лица на шею. Некоторое время он привыкал к полумраку царившему в комнате. А потом задал вопрос:

– А почему здесь так темно?

– Потому, что свет причиняет Князю мучительную боль! – раздраженно выпалил клирик.

Эзра никак не отреагировал на реплику мага. Склоняя голову то на один бок, то на другой он рассматривал тяжело дышащего Князя.

– А что это в нем? – подойдя наконец к истощенному человеку лежащему на кровати, спросил Эзра.

– В нем? – переглянулись клирик и архимаг.

– Он весь светится. Только наоборот – кивнул Эзра.

– Что за чушь! – воскликнул клирик.

– Объясни, что значит, светится наоборот? – более спокойно отреагировал Авин.

– Ну… – смутился Эзра – Вот свет, он сияет. Белым или золотистым как солнце. Ну, или оранжевым, как огонь. А в теле Князя клубиться, что-то черное. И испускает черный свет. Темноту. Оно сияет тьмой.

– И почему же никто кроме тебя этого не видит? – продолжал злиться клирик.

– Я не знаю – пожал плечами Танн – А еще я уверен это, какое то заклинание. Я вижу, как во тьме мелькают руны.

– Пергамент и грифель! – немедленно потребовал Авин. Получив от Ягера требуемое, архимаг протянул их студенту – нарисуй, что ты видишь.

Эзра кивнул и принялся вычерчивать письмена, время от времени бросая взгляд в сторону кровати, откуда доносилось хриплое дыхание Князя.

– Десять рун – констатировал архимаг, когда Эзра закочил.

– Да. Это похоже на ленту и она постоянно двигается. Вот по такой траектории – палец Эзры выписал в воздухе знак бесконечности.

– Тьма, яд, кровь… – бубнил себе под нос клирик, читая руны.

– С этим можно, что-то сделать? – впервые в голосе Советника прорезалась нервозность.

– Да. Определенно – не отрывая взгляда от пергамента, ответил архимаг – нужно время на то, чтобы составить контрзаклинание.

– А что ты скажешь Эзра? – неожиданно обратился к юноше Рурже.

– Я? – растерялся тот – Я понятия не имею, как снимаются проклятья.

– С чего ты взял, что это проклятье? – насторожился архимаг.

– Ну вот же – Эзра ткнул в написанную им вязь символов – Комбинация рун «Киаз», «Вехк» и «Тоад». Болезнь, мучение и смерть. Такая комбинация читается, как проклятье.

Танн переводил непонимающий взгляд с одного вытянутого лица на другое. Архимаг и клирик смотрели на него округлившимися глазами. Во взгляде Рурже читалось удовлетворение. Ягер смотрел на студента с выражением благоговейного ужаса.

– Что? – окончательно растерялся Танн – почему вы все на меня так смотрите?

Авин и клирик, которого кстати звали Торгайн, в буквальном смысле мучали расспросами Эзру почти до рассвета. Они составляли контрзаклинание, записывая его формулу на свитках пергамента, за которыми был в спешном порядке отправлен Ягер. Но Эзра едва взглянув на очередное творение обоих магов, тут же отвергал его. Торгайн поначалу пытался давить на Эзру авторитетом, но после подробнейшего объяснения студента, почему такая формула не сработает, признал его компетентность и больше спорить с Эзрой не пытался. Около половины третьего ночи, общими усилиями Эзры, Авина и Торгайна им удалось добиться нужного результата. Трижды внимательно перечитав формулу, Танн устало выдавил из себя:

– Не вижу изъяна. Должно сработать.

– Получилось? – подскочил с кресла все же задремавший Советник.

Авин взглянул на клирика красными глазами и протянул свиток ему. Тот взял пергамент и сильно зажмурился. Вновь открыв глаза, Торгайн широко зевнул и потряс головой. Подойдя к кровати больного, клирик держа пергамент левой рукой, простер над Князем ладонь правой. Все находящиеся в этот момент в комнате затаили дыхание.

– Нет – голос Эзры заставил всех вздрогнуть – Не так. Ладонь нужно положить ему на лоб.

Клирик секунду пристально смотрел на Танна, но затем последовал его указанию. Едва он начал читать текст, написанный на свитке, как тело Князя начало мелко подрагивать.

– Не останавливайся – выкрикнул Эзра, когда Торгайн едва не сбился с очередного слова, от зрелища выступающей из всех пор на коже Князя пепельно-серой дымки. С последним произнесенным словом контрзаклинания, по телу Княза пробежала волна света, развеяв остатки вышедшего наружу проклятья. Дыхание правителя стало выравниваться, из него постепенно исчезли хрипы, а спустя минуту Князь открыл глаза. Он был слишком ослаблен болезнью и не мог говорить, но его взгляд был красноречивее любых слов. Торгайн уже хлопотал вокруг Князя, первым делом напоив его целебным отваром, и с согласия Советника отправил Ягера на поиски личного повара княжеской семьи, дабы тот немедленно приготовил куриный бульон для исхудавшего почти до состояния скелета правителя. Переговорив с клириком, Рурже велел всем покинуть комнату Князя. Вновь повязав платок на лицо и набросив на голову капюшон Эзра вместе с ректором и Тайным советником покинули княжеский дворец.

– Ты сделал великое дело Эзра – обратился к студенту Рурже, когда они подъехали к Университету – Для страны, для Князя и для меня лично. И поверь, я этого никогда не забуду. А теперь ступай отдыхать. Вы с архимагом славно сегодня потрудились. Одежду оставь себе.

Эзра слабо улыбнулся и кивнув на прощание, подхватил свою свернутую униформу и покинул карету. Сил на то, чтобы вновь переодеваться у него действительно не было.

– Цеш – обратился архимаг к Рурже, прежде чем последовать за Танном – понимаю, что сейчас вы намерены вернуться в опочивальню Князя, но хочу настоять на том, чтобы вы завтра нанесли мне визит. В свете сегодняшних событий, я считаю целесообразным показать Эзре Бастион.

– Вы правы. Об этом следует говорить, на свежую голову.

– Тогда жду Вас у себя после обеда.

Когда карета вновь тронулась, Советник откинул мысли о Бастионе и архимаге в сторону. Он подумает об этом позже. Сейчас он думал только о Князе. Танн действительно сотворил на его глазах чудо, но при этом полностью подтвердил догадки самого Рурже относительно причины недуга Князя. Хессан. А точнее ковен колдунов. Кто как не чернокнижники ближе всех якшаются с тьмой? И темное проклятье дело их обагренных по локоть кровью рук. Ему и его службе предстоит еще выяснить, кто и каким образам смог наслать проклятье на правителя Такона. Мысли Советника вновь вернулись к архимагу. У кого еще просить консультации в области магии, как не у ректора Университета. Опять нить его рассуждений вернулась к наследию Империи. А ведь они отбили Бастион у чернокнижника. Значит визит к Авину, откладывать не стоит. Это в их общих интересах.

– Ты где шлялся полночи? – едва проснувшись Трувен попытался добиться ответа у клевавшего носом Эзры.

– Да отстать ты от него – махнул на приятеля рукой Магрил – Вот найдешь себе девушку, тоже будешь тайком по вечерам пропадать.

Покрасневший Эзра закашлялся от предположения своего соседа, но потом понял, что это вполне правдоподобно звучит и ему не нужно врать своим друзьям. Поэтому просто промолчал в ответ.

– Ты знаешь, Гриф вчера был в ярости, когда ты не пришел на полигон вечером – обратился уже к Эзре Магрил.

– Все претензии пусть предъявляет архимагу – поднял руки вверх Танн, решив спихнуть объяснения с Нотелем на ректора. Ему только не хватало выслушивать ругательства Грифа. Хотя вряд ли ему удастся это избежать. Занятия то никто не отменял. И оказался полностью прав. Нотель бесновался минут десять, брызгал слюной и даже пару раз порывался оттаскать Эзру за ухо, но оба раза в последний момент одергивал себя. На робкие попытки Танна оправдаться, преподаватель наплевал, приравняв пропуск его занятий к тяжкому преступлению. Напоследок пообещав устроить ректору грандиозный скандал в случае повторения подобного, он наконец приступил к занятиям. После обеда у Эзры возникло ощущение дежа-вю. Только на этот раз на выходе из трапезной его ожидал Сандер Вайг, пребывавший в состоянии крайнего возбуждения. Вновь они проследовали к конюшне Университета, где сидя в той же карете их ожидали ректор и Советник.

– Здравствуй Эзра – поприветствовал студента Рурже. С первого взгляда было заметно его приподнятое настроение. Поэтому Танн не стал интересоваться здоровьем Князя. Все было понятно без слов.

– Эзра – немного смущаясь начал архимаг – сегодня мы бы хотели показать тебе одну… э, скажем так древнюю постройку…

– Бастион времен Килдейской Империи – нетерпеливо выпалил артефактор.

– Бастион? – брови Эзры поползли вверх – А разве приближаться к ним не смертельно опасно?

– Не в этом случае. Впрочем, ты сам все скоро увидишь своими глазами – укоризненно посмотрев на Вайга, ответил архимаг. Ехали они около получаса. Архимаг вкратце рассказал Танну историю обнаружения Бастиона, упустив лишь детали его захвата. И пояснил, на что они надеются, показывая ему наследие древних. Рассмотреть то, что недоступно другим. Какую либо подсказку, как попасть внутрь крепости.

– А охраны прибавилось – констатировал ректор, пока они шли к особняку.

– В целях безопасности я увеличил их число втрое – пояснил Рурже.

– Разумно – согласился архимаг.

Пока они спускались вниз, Эзра ни на секунду не отрывался от открывшегося ему зрелища. Он увидел исходящее снизу сияние, задолго до того, как узрел сам Бастион. Стена и башня неведомой постройки светились ровными рядами рун. Они походили на расплавленное золото, которое время от времени переливалось то алым, то белым светом. Когда их процессия достигла дна разлома, Танн приоткрыв рот и широко распахнув глаза замер, взирая на буйство света. От Бастиона веяло такой мошью, что проходя сквозь руны, она заставляла их тихонько, где-то на самой границе восприятия звенеть от распиравшей их силы.

– Он прекрасен – прошептал Танн.

Эзра вот уже несколько минут восторженно осматривал дверь Бастиона. Затем обернулся к магам и Советнику, все это время молча наблюдавших за ним.

– Такая гармония… Кажется, еще чуть-чуть и зазвучит мелодия. Хотя мне они и кажутся знакомыми, но я уверен, что мы еще не изучали эти руны.

Вайг и Авин радостно вскинулись.

– О каких рунах ты говоришь? – вкрадчиво поинтересовался Вайг.

– Об… – поднял руку Эзра и начав оборачиваться к двери и замер на половине пути – Вы… не видите? – растерянно спросил Танн. Маги синхронно уставились ему за спину. Эзра почувствовал легкий магический всплеск, исходящий от обоих. Очевидно, ректор и магистр активировали магическое зрение. Но через секунду напряжение на их лицах сменилось разочарованием. Архимаг справился с ним первым.

– Можешь изобразить, то, что ты видишь? Как, тогда, с Князем? – и повернувшись к стражам повелительным тоном приказал – Принесите письменные принадлежности – и кивнул в сторону стола на помосте. Эзра на его вопрос лишь слегка нахмурился, а затем словно кивнув самому себе, прежде чем, кто-либо успел его предостеречь, вытянул руку и положил ладонь в центр двери. Прямо на выгравированную гвоздику. Закрыл глаза и сосредоточившись, потянулся своей силой к гербу. Руны одна за другой начали вспыхивать призрачным светом, кольцом окружая гравировку в центре. Маги подались вперед, чтобы рассмотреть светящиеся руны, да так и замерли с открытыми ртами.

– Разве такое возможно? – вскинул брови Вайг.

– Я бы и сам не поверил в это, если бы не видел своими глазами – не менее потрясенно ответил архимаг.

В этот момент Эзра вскрикнул, его тело выгнулось дугой и он стал заваливаться назад. Рурже, Авин и Вайг бросились к нему одновременно. Советник, несмотря на то, что стоял дальше магов, успел первым. Аккуратно подхватив студента, он опустил его бесчувственное тело на пол.

– Он без сознания – констатировал архимаг, бегло осмотрев Танна. Тот покрылся испариной и тяжело дышал – Нужно немедленно вынести его на свежий воздух.

Рурже быстро отдал несколько распоряжений и его подчиненные буквально за минуту соорудили из пары копий и плаща импровизированные носилки. Уложив на них Эзру, четверо стражей устремились к деревянным лесам ведущим наверх. Рурже и Вайг поспешили за ними, буквально наступая им на пятки. Прежде, чем последовать за остальными архимаг на пару секунд задержался. Для того, чтобы бросить еще один пристальный взгляд на дверь, где медленно гасли пробужденные Эзрой руны. Почти четверть из них, были ему неизвестны. Но не это, потрясло мага до глубины души. Заново пересчитав их, Секто Авин ошарашено покачал головой. Судьба явно насмехалась над ним. В «Печати» закрывавшей вход в Бастион, рун было тринадцать.

Конец первой книги.

 

Глоссарий. (будет пополняться по мере написания книги)

Рути – серебряная монета княжества Такон. В одной рути – сто медных шатов.

Ваха – растение, повсеместно встречающееся в степях Уртака. Не годится в пищу для животных, но имеет другую ценность. Отцветая и дав семена, пористые стебли вахи, очень быстро превращаются в некое подобие угля. Которые долго и хорошо горят, давая много тепла.

Такон – большое княжество на материке Сошал, находится на обширной равнине Нанди. На юге и западе имеет выход к морю, с севера почти полностью отрезано от остального материка трудно проходимым высоким горным хребтом. Равнина Нанди разделена на три враждующих государства - княжество Такон, Хессан и Уртак. Управляется династией Таконов. Офор Такон – легендарный архимаг, основатель княжества Такон, также такон – золотая монета княжества. В одном таконе десять серебряных рути.

Килдик – истинный язык, язык рун, знания о нем пришли от потомков первых магов древней империи Килдия, большей частью утрачен, после неясного рода катаклизма, расколовшего империю древних магов на королевства и княжества.

Уртак – обширные степи, граничащие с княжеством Такон на востоке.

Шат – медная монета княжества Такон. Имеет самое низкое достоинство.

Хессан – государство, граничащее с княжеством Такон на юге. Родина черных хессанских колдунов. Города и поселения королевства преимущественно расположены на побережье. От Такона отделено широкой засушливой пустошью.

Колодец - Штаб-квартира Тайной стражи. Десятиэтажное здание-крепость. Имеет пять надземных этажей и пять подземных являющихся, по сути казематами. Из этих подвалов назад почти никто не возвращался. Во внутреннем дворе расположен эшафот, где казнят врагов государства. Если смотреть во внутренний двор с верхнего этажа, то здание действительно напоминает колодец.

Пик Памяти – самая высокая часть Хребта Разлома.

Небесное Зеркало – глубокое озеро с необычайно чистой и прозрачной водой, находящееся на вершине Пика Памяти. Еще, его называют - Мертвым Озером, потому, как в нем нет ни растений, ни рыб, ни насекомых.)