Глава четырнадцатая.

Сегай проснулся поздним вечером, когда почти все кочевники ставшие лагерем на краю пустоши уже спали. Вокруг горело множество костров, около которых, завернувшись в шкуры, спали охотники. Рядом с ним тихонько потрескивал угольками вахи такой же костер, приятно согревая бок и выкидывая вверх искры в тщетных попытках дотянуться до звезд, медленно проступавших на небосклоне. Чуть в стороне у костра восседал Дартак, с прямой, как стрела спиной, попыхивая неизменной трубкой и наблюдая за пляшущими язычками пламени. Испытывая слабость, юноша с трудом принял сидячее положение. Тело было тяжелым, будто пока он спал, все его кости, мышцы и сухожилия растворились, превратившись в жидкость, от чего Сегай теперь чувствовал себя бурдюком наполненным водой.

– Учитель – тихо позвал он Дартака – Как там Саттук?

– Выживет – вынул трубку изо рта шаман – благодаря тебе.

– Это хорошо – на душе у Сегая стало тепло и радостно, несмотря на отголосок недовольного фырканья химеры на краю сознания.

– Я прожил на свете много лет – неожиданно повернулся к ученику всем корпусом старый шаман – но даже я не понял, что и как ты сделал.

Сегай никак не ожидавший такого признания от мудрого, убелённого сединами шамана, к мнению которого прислушивались все вожди клана, замер с открытым ртом, не зная, что сказать. Дартак повернулся обратно к костру и тоже на какое-то время замолчал. Потом встрепенулся и полез в седельную сумку, лежавшую рядом с ним.

– Вот, поешь – он протянул Сегаю несколько кусков вяленого мяса и сухую овсяную лепешку. У юноши от вида еды, рот тут же наполнился вязкой слюной. Сегай только сейчас осознал, что ужасно проголодался. С усилием подняв ставшей неподъемной руку, он непослушными пальцами ухватил лепешку, едва не уронив её. Второй рукой сгрёб полоски мяса. Вцепившись зубами в лепешку, юноша с трудом откусил кусок. Сначала медленно, но постепенно ускоряясь, начал жевать. Мышцы понемногу приходили в норму и уже через минуту ученик шамана, усердно работал челюстями, стараясь утолить неожиданно сильный голод. С жадностью отрывая куски мяса, и глотая их почти не прожевывая, он чуть было не подавился сухой пищей. На помощь ему пришел Дартак, протянув флягу с холодным травяным настоем. С благодарностью приняв увесистую бронзовую фляжку, обтянутую кожей, Сегай немедленно ополовинил её содержимое. Пока ученик шамана наполнял желудок, к костру неторопливой походкой приблизился Фазим. Приветливо кивнув Дартаку, глава охотников опустился на землю рядом с Сегаем.

– Как себя чувствуешь сынок?

Сегай от такого обращения закашлялся, все-таки подавившись прохладной жидкостью. Фазим похлопал его по спине и расплылся в добродушной улыбке.

– Ничего, ничего. Привыкнешь. После сегодняшней охоты, и того что ты сделал, Жеребцы тебе в пояс кланяться готовы. Да и наши охотники посматривают на тебя с уважением. Произвел ты впечатление, ничего не скажешь.

– Я… я только хотел помочь – смущенно пролепетал Сегай.

– И правильно! Ты отлично справился с этим – охотник сиял, как только что начищенный до блеска походный котелок – под впечатлением все охотники и шаманы. Ты ученик шамана всего два дня. А уже убил такого зверя и считай мертвеца с того света вытащил. Вот Таюс этим новостям обрадуется. Да. Чуть не забыл – Фазим полез в свою поясную сумку – твои трофеи.

Взяв туго стянутый бечевкой холщовый сверток из рук охотника, Сегай положил его на землю перед собой и развязав бечевку, развернул грубую ткань. Внутри лежали шесть рогов химеры. Четыре крупных и два поменьше. При виде маленьких рогов, химера внутри пришла в ярость. Это были рога его самки. Той, что вынашивала его детенышей! Убить! Убить этих двуногих! Тех, кто убил его самку и его потомство! Сегай застонал. Эмоции беснующейся химеры причиняли ему физическую боль. Шаман и охотник встревожено взглянули на Сегая. Его лоб покрылся крупными каплями пота, а лицо исказила болезненная гримаса.

– Что с тобой? Тебе нехорошо? – обеспокоенно спросил Дартак.

– Уберите это – Сегай оттолкнул рукой маленькие рога и резким рывком накрыл их куском ткани – Я не желаю их даже видеть.

– Рога самки отдал из своей доли Саман, за то, что ты спас его брата. Они твои.

– Убери… Немедленно… – Сегай начало потряхивать он бушующей ярости химеры. Пот стал заливать ему глаза, а внутренности скручивать спазмом.

Фазим недоуменно покосился на Дартака. Тот в ответ пожал плечами. Охотник одним движением подхватил рога самки вместе с тканью и проворно убрал их обратно в свою поясную сумку. Затем встал и быстро растворился в сгущаемой костром темноте наступающей ночи. Химера внутри понемногу успокаивалась изредка порыкивая, её эмоции пошли на спад. А вместе с ними прошла боль. Сегай усилием воли загнал недовольного зверя поглубже в свое сознание и ладонью сверху вниз вытер вспотевшее лицо. Дартак все это время пристально наблюдавший за учеником, нахмурив густые брови, отвернулся. Сегай тем временем поискал взглядом свой баул, но не найдя её, спросил у шамана:

– Учитель, я хочу убрать эти рога в сумку, но не вижу её нигде.

– Она лежит у тебя под изголовьем – шаман кивнул на ложе, позади Сегая. Повернувшись и откинув шкуру, на которой до этого лежал, юноша действительно обнаружил седельные сумки, что накануне получил от Дартака. Убрав рога в одну из них, Сегай вспомнил еще об одной вещи.

– Учитель… Я нарушил ваш запрет – Дартак даже головы не повернул – Но если бы я не сделал этого…

Старый шаман жестом остановил его. По-прежнему смотря в костер, негромко заговорил:

– Ты поступил так, как велело тебе сердце. И я не в праве тебя осуждать. Хочу лишь снова предостеречь тебя Сегай. Используя кровь, чтобы творить магию, ты подвергаешь свою жизнь неоправданному риску.

– Почему?

– Ты ведь знаешь о ритуале Единения с природой?

– Конечно. Кто же не знает таких вещей? – удивился Сегай.

– И ты знаешь, для чего служит этот ритуал?

– Для того, чтобы выяснить, есть ли у человека магический дар – не понимая куда клонит старик, ответил юноша.

– Ты прав и не прав одновременно. То, о чем ты говоришь, называется Зовом Природы. Но это только часть ритуала. И если у тебя есть Дар, он откликнется на этот Зов. Вот тогда уже и производится ритуал Единения. Инициация.

– А когда его пройду я?

Дартак тяжело вздохнул, выбил трубку и долго копошился, убирая её в поясную сумку. Все это время напряженно дожидаясь ответа, Сегай ёрзал на мягкой шкуре, внезапно показавшейся ему тверже гранита. Наконец не выдержав, он спросил:

– Учитель…

– Ты уже инициирован Сегай – повернувшись к ученику и глядя ему в глаза, резко бросил Дартак.

Бывший н´кай потерял дар речи от такой новости.

– Когда приходит время, каждый ученик, которого берется обучать шаман – продолжил тем временем Дартак – приносит своему наставнику клятву. Никогда добровольно не обучать ученика, познавшего силу через Узы Крови. Такого, как ты.

– Тогда почему…

– Мне приказал Таюс – видя, как разом поник ученик, шаман поспешил добавить – Но кроме этого, мне просто стало любопытно, что же в тебе такого особенного. Я знаю тебя всего два дня, но ещё ни разу не пожалел, что взялся тебя обучать.

– Я не подведу вас учитель – горячо заверил шамана Сегай.

– Ложись-ка ты уже спать – усмехнулся Дартак.

– Что-то не хочется. Выспался уже наверно.

– А вот я нет – проворчал шаман и развернув сложенную вчетверо шкуру, на которой сидел, лег на бок и закутался в неё.

Сегай покрутил головой, и увидел, что лагерь уже погрузился в сон. Лишь дозорные по кругу объезжают его границы. Невдалеке Сегаю удалось разглядеть в темноте Пятнаша и то только благодаря его масти. Белые подпалины едва были различимы в отблесках прогоревшего костра.

Юноше ничего не оставалось, как улечься назад на шкуру. Заложив руки за голову, Сегай уставился на звездное небо. У него было о чем подумать. Рассказывать ли Дартаку о химере, поселившейся в его сознании? О том, что именно она помогла спасти Саттука? Мысли Сегая перескочили на схватку со зверем. Перебирая воспоминания о прошедшем дне, он прикрыл глаза и не заметил, как снова уснул.

По утру Сегая разбудили крики погонщиков и ржание лошадей. Протерев глаза, юноша с удивлением наблюдал, что вокруг полно одноосных повозок. На вопрос, откуда они взялись, Дартак ответил, что вчера днем пока он спал, Найх отрядил часть всадников съездить за повозками. Раненных оказалось слишком много, да и ранения у большинства кочевников не позволяли им находиться в седле. Сборы не заняли много времени. Горячую пищу готовить не стали. Наскоро перекусили вяленым мясом и разбившись на клановые отряды, отправились в обратный путь. Постепенно союзники отделялись от колонны и разъезжались в стороны, назад к своим стойбищам. Первыми уехали Соколы, затем Жеребцы. Перед отъездом, к Сегаю приблизился Саман.

– Сегай! Ты нам с Саттуком теперь кровный брат. Если тебе когда-нибудь понадобиться наша помощь, помни об этом – Жеребец протянул правую руку юноше и тот обхватил её в ответ возле запястья Саттука традиционным жестом.

Последним от Волков отделился отряд Железных Куниц. Восемь повозок везли раненных, всадников способных держаться в седле, набралось едва ли больше десятка. Их отряд понес самые тяжелые потери в схватке с химерой, и в качестве компенсации Найх отдал им шкуры, когти и большую часть костей оставшиеся от обоих хищников. В самом хвосте этой печальной процессии низко опустив голову, ехал Вайнак. Один. Даже его наставница не желала находиться рядом с опозорившим её учеником. А уж воины их отряда, смотрели на него с нескрываемым презрением. Еще бы. Он покинул поле боя, даже не попробовав вступить в схватку, в результате которой погибли их товарищи. Теперь Сегай совсем не завидовал ему. Ему еще долго будут вспоминать трусость на поле боя. А возможно и всю жизнь. У отряда Степных Волков раненых было всего двое, и потому повозка была только одна. Одному из загонщиков – Захиму, самка когтями располосовала плечо и шею, чудом не задев артерию. Захим выжил, но ночью рана воспалилась, охотник потерял сознание и начал метался в бреду. Сегаю выпала честь наблюдать, как Дартак поворожил над раной загонщика, отчего он пришел в себя. Затем шаман напоил Захима каким-то отваром и тот сейчас спал, лежа на сене, устилающим дно повозки. Глиняную бутылочку с целебным отваром Дартак достал из своей седельной сумки. Когда он это делал, Сегаю удалось рассмотреть, что в сумке проложенные сухой травой, завернутые в несколько слоев мягкой кожи, находится еще около дюжины таких же небольших глиняных сосудов. Вторым раненым оказался Гирт. Самка сбила его коня с ног и он оказался на земле, придавленный телом скакуна. Конь не пострадал, в отличии от всадника. Гирту повезло меньше. Итогом этого падения стала сломанная левая нога. Теперь он сидел рядом с Захимом, вытянув сломанную конечность, с наложенной на неё шиной из обломков копий и угрюмо посматривал по сторонам, тщательно избегая встречаться взглядом с Сегаем. А он ехал бок о бок с наставником, который пристроил своего скакуна прямо за повозкой, чтобы наблюдать в пути за Захимом. Сегай не испытывал к Гирту ненависти. Смертельная схватка с химерой заставила его переосмыслить свою прежнюю жизнь. Решившись, он ткнул Пятнаша пятками, заставив подъехать ближе к повозке.

– Гирт – тихонько позвал он своего друга, вместе с которым рос с самого раннего детства. Тот поднял голову и хмуро уставился на ученика шамана.

– Дартак говорит, что срастит твою кость за несколько дней. Похромаешь, может быть пару недель, а потом будешь, как новенький.

– Он так сказал? – недоверчиво переспросил новоиспеченный загонщик.

– Ага – Сегай нагнулся к повозке и несильно пихнул Гирта кулаком в плечо – и сделай лицо попроще. А то попрошу учителя, чтобы он мне разрешил на тебе попрактиковаться.

– Богиня! Смилуйся! – воскликнул он, но увидев искренне веселящегося приятеля, немного неуверенно ухмыльнулся в ответ и с непередаваемым облегчением в голосе проворчал – Засранец. Я чуть было тебе не поверил.

Довольный собой Сегай, придержал Пятнаша и вновь поравнялся с Дартаком. Тот посмотрел на ученика и едва заметно кивнул. Сегай смутился, но также кивнул в ответ наставнику. Вскоре они прибыли в стойбище клана. Весть об удачной охоте, разлетелась по лагерю со скоростью степного пожара. Радостные охотники разъехались по своим шатрам. Лишь Фазим и Дартак отправились к Таюсу. Наставник велел Сегаю отвести Патнаша и его скакуна в общий загон и позаботится о них. Расседлать, почистить, накормить и напоить. А затем идти в шатер Дартака и ждать его там. Сегай управился с его поручением меньше чем за час и теперь помешивал густую похлебку сидя около очага в шатре шамана. Дартак вернулся не один, следом за ним в шатер зашел Таюс, придерживая за плечо хрупкую молодую девушку, испуганно потупившую взор.

– Познакомься. Это Тья. Твоя будущая жена – кивнув в знак приветствия, обратился вождь к Сегаю.

– Жена? – начавший приподниматься со своего места при виде вождя Сегай, от удивления брякнулся обратно на задницу, едва не опрокинув при этом ногой котел над очагом.

– У каждого мужчины должен быть конь, оружие и семейный очаг. Конь у тебя уже есть. Твоё оружие - магия. А вот для семейного очага нужна жена. Свадьбу отпразднуем завтра – не терпящим возражений тоном выпалил Таюс.

– А где мы будем жить? – ухватился за спасительную соломинку Сегай.

– Получишь шатер на свадьбу. В подарок. От меня. Дартак – обратился к шаману Таюс, кивком указав на выход из шатра – на пару слов.

Они вышли, а девушка так и осталась стоять у входа. Ошеломленный новостью и не знавший, что говорить Сегай, словно статуя замер у очага, разглядывая свою невесту. На вид не старше него. Черные волосы были заплетены в толстую косу, переброшенную через плечо вперед. Тар´хим – традиционный женский наряд, не мог скрыть хрупкость её фигуры. В ней не было подростковой угловатости, но и округлостей присущих женщине, тоже не наблюдалось. Лицо миловидное, тонкие изогнутые брови, высокие скулы и изящный прямой нос. Не портили впечатление ни слегка заостренный подбородок, ни тонкие губы. Цвет глаз Сегай рассмотреть не мог, так, как Тья смотрела в пол, полностью прикрыв глаза, длинными густыми ресницами.

– Похлебка пригорает – неожиданно подала голос девушка. Он был звонкий и красивый.

– Ай! – рассматривая девушку, Сегай совершенно забыл, что нужно помешивать варево, и только после слов Тьи действительно почувствовал, как запахло горелым. Девушка сдавленно хихикнула. Сегай снял котелок с огня и смущенно почесал затылок.

– Я готовлю не в пример лучше – с гордостью вскинула подбородок девушка и стрельнув напоследок карими глазами вышла из шатра.

– Кхм… Ну вот и познакомились – вновь почесал затылок Сегай. Зашедший обратно Дартак повел носом и нахмурился:

– Ужин подгорел?

– Да… Я… – робко попытался оправдаться Сегай, но Дартак прервал его.

– Ну вот и ешь его сам. Меня к себе пригласил Таюс – и развернулся, чтобы уйти, но обернулся и выразительно посмотрев на ученика, сказал – Не забудь отчистить, как следует котелок.

Несмотря на то, что похлебка слегка пригорела, ужин получился довольно вкусным. Набив живот, Сегай отправился к роднику, чтобы отдраить котелок с песком. Закончив с этим, он вернулся в шатер шамана. Дартак еще не вернулся. Спать еще было рано, да и не хотелось пока, и Сегай не зная, чем себя занять предался размышлениям. Немного помечтал о Тье, в силу возраста девушки его волновали всерьез, вот только будучи н´каем, он о них только мечтать и мог. Теперь конечно все изменилось. Он ученик шамана. Свободный кочевник. Более того – у него завтра свадьба. Образ худенькой девушки взбудоражил Сегая и он было предался грёзам, когда в уголке сознания раздался отголосок мыслей химеры. Ход мыслей юноши тут же сбился. Проклятье! Нужно что- то делать с этим. Конечно, зверь помог ему спасти Саттука, но постоянно слышать чужие мысли и эмоции в своей голове, это уж слишком. Да и не добавляло оптимизма вчерашнее поведение химеры, когда зверь увидел рога своей самки. Эмоции были столь мощными, что причиняли Сегаю сильную головную боль и физические мучения, вплоть до судорог. Спросить у Дартака? Нет. Сегай даже покачал головой. Вряд ли он сможет помочь ему в этом вопросе. Юноша встал, покопался в своей седельной сумке, что принес в шатер и извлек из неё рога химеры и вернулся к очагу. Разложив трофеи перед собой, он задумался. За эти два дня он уже несколько раз сотворил магию. Дважды при помощи своей крови, и один раз при помощи крови Саттука. К тому же, ему помогла химера. Но Дартак предостерег его от использования крови, для сотворения заклинаний. Значит ему нужно учиться использовать магию, так же как и другим шаманам. При помощи ритуального жезла. Как сделать жезл он представлял довольно смутно. Слышал, что шаманы создают свой жезл сами, при помощи магии. Подождать Дартака и попросить его научить? Только вот когда он придет? Наверняка поздно и скорее всего навеселе. Сегай с сожалением вздохнул. Придется ждать до завтра. И тут же чуть не подпрыгнул от пришедшей на ум мысли. Ну конечно! Нужно спросить химеру. Закрыв глаза и сконцентрировавшись, Сегай приступил к общению с чудовищем внутри себя, сформировав мыслеобраз жезла из рогов доставшихся ему в качестве трофея. Зверь возмущенно рыкнул в ответ. Разговором их диалог назвать было нельзя, ведь они общались лишь образами, к тому же не всегда понятными собеседнику. Выглядело это примерно так:

– Как мне сделать из них жезл.

Оскаленные зубы.

– Не делать из них жезл?

Образ химеры открывающей пасть над тушей косули.

– Не понял. Съесть? Но как? Они же костяные. Перетереть их в порошок?

Химера не рвет добычу зубами, а открыв пасть, втягивает желтые искры жизни из тела жертвы.

– Не понимаю.

Когтистая лапа, испачканная в крови.

– Кровь? Не понимаю. Кровью их окропить?

Рычание. Коготь на одной лапе, царапает шкуру на другой.

– Кажется, я понял.

Сегай открыл глаза. Достал нож. Сделал неглубокий надрез вдоль запястья, на внутренней стороне левой руки, отложил клинок в сторону и взял в правую руку рог. Затем приложил его к надрезу. Продолжая придерживать его у раны, он закрыл глаза и сосредоточился. Пульсирующая боль от пореза. В сторону её. Кровь, вытекающая из раны. Да. Кажется то, что нужно. Химера рыкнула. Не то? От удивления Сегай потерял концентрацию и снова открыл глаза. Задумчиво уставился на рог, который все еще прижимал рукой к ране. Кровь продолжала обильно капать ему на штаны и шкуру, на которой он сидел. Чего он не понял? Закрыл глаза. Сконцентрировался.

– Что я делаю неправильно?

Рана на лапе. Зверь склоняет голову набок. Рог частично погружается в надрез на шкуре.

Сегай открыл глаза и уставился на острую кость. Сглотнул слюну. Несколько раз глубоко вздохнул, собираясь с духом, приложил острый конец рога к ране и вдавил его в свою плоть. Сильнейшая боль пронзила руку. Но стиснув зубы, Сегай продолжал давить на рог. Слезы обильно текли из его глаз, а с губ слетал протяжный стон. Когда юноша решил, что больше не выдержит этой пытки, к процессу подключилась химера. Боль стала понемногу отступать. Сегай тяжело дыша, опустил взгляд на свою руку и его брови поползли вверх.

Рог, погруженный в рану почти на треть, в буквальном смысле таял подобно снегу под весенним солнцем. Сегай пару секунд наблюдал это явление, а затем в голову пришла мысль. Это, что же? Каждый рог потребует таких мучений? Да он просто не выдержит такой пытки! Тут же в голове возник образ химеры, наступающей передней лапой на рога, лежащие на земле. Сегай перевел взгляд на три оставшихся рога и положил на них раскрытую ладонь. Почувствовал всплеск силы прошедшей по своим венам и увидел, как рога рассыпаются в пыль. У него закружилась голова и он опрокинувшись на спину, отключился.

Старый шаман вернулся от вождя, когда уже наступила ночь. Откинув полог, закрывающий вход, шагнул внутрь своего жилища. Очаг в центре шатра угас, лишь несколько угольков вахи еще тлели в нем, отчего внутри было почти темно. И тихо. Ожидая застать ученика спящим, старый шаман с удивлением увидел, что тот сидит перед очагом, лицом ко входу. Посмотрев на темный силуэт ученика, Дартак вздрогнул. На лице Сегая двумя янтарными огоньками выделялись глаза. Глаза химеры.