Пробило девять часов, когда Жоли проснулся. Девочки уже давно играли в саду. И конечно, снова писали письма подругам.
«Если бы вы только знали, вы, зазнайки!» — думал Жоли, и опять его мысли обратились к письму. По правде говоря, хорошо было бы кому-нибудь рассказать, что рано утром он бросил письмо в красный ящик и что он сам его получит. Может быть, следовало бы рассказать об этом маме, но с таким условием, чтобы она никому ни словечком не обмолвилась. А может быть, Кати, если она пообещает не сказать Ютке, или Ютке, но чтобы та не говорила Кати. Лучше всего, конечно, было бы рассказать какому-нибудь мальчику. А может быть, дяде-соседу и Якабу. Но Якаб наверняка уже давно прошагал к источнику. Или… «Придумал!»
Жоли подпрыгнул и бросился на улицу.
— Жоли, ты куда? Иди завтракать!
— Потом, потом… Я только подожду почтальона!
— Зачем тебе он? Уж не ждешь ли письма? — поддразнивала Кати.
Но Жоли ничего не ответил: он был уже за воротами. Сел на камень за оградой и стал с нетерпением дожидаться, когда появится Балинт Киш-младший.
Ждать пришлось недолго. С лесной дороги свернул велосипед. Балинт спрыгнул и прислонил его к забору.
— Балинт! Балинт! — крикнул Жоли.
— Сервус, друг! Что нового?
— Сервус! Большая новость: у меня есть тайна!
— Ну что ж, хорошо!
— Знаешь какая?
— Если тайна, молчи, — посоветовал молодой почтальон. — Отнесешь письма домой?
— Домой… — повторил Жоли. — Да, но я хочу рассказать тебе мою тайну.
— Ну расскажи!
— Только поклянись, что никому ее не выдашь.
— Раз ты мне не веришь, не говори.
— Не скажу!
— Ну и не говори!
— Я написал письмо!
— Очень хорошо!
— И ты не спрашиваешь кому?
— Ты сам скажешь.
— Себе!
— Кому?
— Самому себе. Послал его домой. На конверте написал: «Жолту Ковачу, ученику 2-го класса. Будапешт».
— Это зачем?
— Я тоже хочу получить письмо. Никогда еще не получал писем.
— Понимаю. А ты указал точный адрес?
— Что?
— Адрес точный? Ты назвал улицу и номер дома?
— Я написал только «Будапешт».
— А улицу, на которой вы живете?
— Нет.
— Тогда твое письмо не дойдет.
Жоли растерялся.
— Я же написал: «Жолту Ковачу. Будапешт».
— Ты что, не понимаешь, что этого мало? В Будапеште очень много ребят и много улиц и домов. Почтальон просто не сможет тебя найти.
— Найдет! Он меня знает.
— Кто тебя знает?
— Дядя почтальон. Шандор Байус.
— Ах ты маленький проказник! В Будапеште сотни и сотни почтальонов. И твое письмо может и не попасть к дяде Байусу.
— А к кому же оно попадет?
— На Центральный почтамт. Там смотрят адреса. Нет на конверте названия улицы, номера дома, значит, письмо некому вручать. Его отправят обратно.
— Куда отправят?
— Сюда. По адресу отправителя.
— Что это значит — адрес отправителя?
— А тот, что пишется на обратной стороне конверта. Например: «Жолт Ковач, Балатонкедвеш. Дом, построенный на сбережения».
— А я ничего не написал на обратной стороне…
— Тогда твое письмо уничтожат. Его некому вручать.
— Как это уничтожат?
— Разорвут и выбросят.
Жоли готов был вот-вот разрыдаться.
— Мое письмо?
Балинт Киш-младший пожалел мальчика:
— Подожди-ка! Ты когда опустил письмо?
— Рано утром. Мама еще спала, Ютка и Кати тоже.
— Жаль! Оно уже пошло с восьмичасовым пештским поездом. Подожди, подожди… Я спрошу, что все-таки можно сделать. Не хнычь! Догоним твое письмо! Хочешь кусочек сахара?
— Нет.
— Два кусочка?
— Тоже нет.
— Понимаю. А фото футболиста? Выбирай.
Жоли покачал головой:
— Не надо.
Потом, немного подумав, он все-таки выбрал фотографию нападающего.