— Жолик!!!
— Жоли!!!
— Жолт!!!
— Куда мог запропаститься этот пострел?
— Да он только что был здесь.
— Раз нет, значит, нет. Ну и пусть! Не пойдет с нами на пляж.
— Жоли!!!
— Оставим его дома.
— Ну конечно! Я так и знала: сидит где-нибудь на земле и хочет простудиться.
— Я не хочу простудиться. Я хочу на пляж, — проговорил Жоли и встал.
— Тогда быстренько соберись! Да не задерживайся, — торопила мама.
Жоли стремглав побежал в дом, схватил спортивную сумку, в которой хранились его плавки, ведерко, лопатка и рваный мяч.
— Ты скоро наконец? — Закричали девочки, стоя у калитки. Они уже успели причесаться и надеть белые платья.
— Вот и я, — объявил Жоли.
— Ты запер дверь? — спросила мама.
— Ой, забыл!
— Тогда вернись и запри.
Жоли побежал назад и запер дверь, ведущую с веранды в дом.
Сестры снова заворчали:
— Вечно его нужно ждать!
Но это был незаслуженный упрек: Жоли готов был отправиться на пляж хоть в восемь утра. Даже в семь часов, а то и вовсе на рассвете, в пять утра. Это девчонкам только бы сидеть дома да шить платья куклам или писать письма. Один-единственный раз собрались раньше его да еще, видите ли, и погоняют!
Впереди шли сестры — близнецы. А за ними мама. В одной руке она держала сумку, в которой лежали бутерброды с маслом и сыром и яблоки, а другую руку протянула Жоли.
— Иди ко мне, пойдем вместе.
Жоли опустил голову и что-то проворчал.
— Ну, а сейчас чем ты недоволен?
— Ничем, — строптиво ответил Жоли. Не мог же он сказать, что не терпит, когда его ведут за ручку, как маленького.
Он с удовольствием побежал бы вперед, бросал бы камешки, подымал пыль, срывал с кустов листочки, наблюдал бы, как через дорогу переползает улитка: вот она распластывает свое длинное мягкое тельце, тащит на себе свой домик-ракушку. Да и ведерком не постучишь, если мама держит тебя за руку!
Пляж был недалеко от холма. Чтобы попасть туда, нужно перейти через железную дорогу. Разумеется, у шлагбаума. Но Жоли было бы интересно перебежать через полотно у насыпи, как раз там, где огромный щит возвещал:
ЗДЕСЬ ПЕРЕХОД СТРОГО ВОСПРЕЩЕН!
БЕРЕГИСЬ ПОЕЗДА!
— Там Шелковица! — канючил Жоли. — В прошлый раз на ней еще были ягоды. Я сам видел!
— Когда ты видел? — поинтересовалась мама.
— Тогда… тогда… когда…
Ютка неожиданно обернулась:
— Ой, мамочка, я забыла рассказать… Этот молодой человек в прошлый раз убежал от нас. И мне чуть ли не силой пришлось его вытаскивать со двора Ченки.
«Мне всегда не везет. Ну да ничего, недолго уже осталось ждать. Все равно я вернусь домой, в Будапешт».
У входа на пляж к Жоли снова вернулось хорошее настроение.
Еще издали слышна была музыка, а через резную изгородь виднелись цветные шезлонги, ларек с мороженым, песочницы и, что, конечно, самое важное, — Балатон.
— Чур, я первый переодеваюсь!
— Давай, но только быстрее! — кивнули девочки.
В кабине Жоли мгновенно сбросил с себя штанишки, рубашку и сандалии, надел плавки и, схватив в охапку ведерко, лопатку и мяч, выскочил наружу.
— Можешь пойти к песочнице. Поиграй там и подожди нас, — сказала мама. — Но не вздумай один купаться!
— Хорошо, — послушно согласился Жоли. В этот момент у него и в мыслях не было одному пойти в воду.
Он отправился к песочнице и лопаткой стал насыпать большую песочную пирамиду. Тут к нему подошел маленький мальчик: он ел рожок и держал в руке яркий подсолнух из пластмассы.
— Я буду строить замок, — сказал ему Жоли.
Незнакомый мальчик не отвечал.
— Огромный замок, вот такой! Даже я помещусь в нем. А вокруг замка будет ров с водой. Давай строить вместе! Сейчас воткнем в башню твой подсолнух. Он будет нашим знаменем. Хорошо?
Мальчуган по-прежнему ничего не отвечал. Он жевал рожок и удивленно смотрел на Жоли.
— Меня зовут Жолт Ковач. Осенью я пойду во второй класс. Ну что? Давай играть?
Странный мальчик на это ничего не ответил, тогда Жоли потянулся к подсолнуху.
— Водрузим его на башню замка. Хорошо?
Но тут произошло неожиданное: мальчик вырвал у него подсолнух и заревел.
— Wilhelm, komm her! — послышалось сзади.
Какая-то женщина подбежала к ревущему малышу и сказала ему что-то непонятное. Потом повернулась к Жоли:
— Этот мальчик не понимает по-венгерски.
— А почему? Он болен? — спросил Жоли.
— Ничего не болен. Он немец.
— И поэтому плачет?
— Совсем не поэтому! Он подумал, что ты хочешь отобрать у него подсолнух.
— Нужен мне его подсолнух, — обиженно сказал Жоли. — Я только позвал его играть. Пожалуйста. Я могу даже лопатку ему дать.
— Danke schön! — сказал на это немецкий мальчик и взял лопатку.
Но без лопатки замка не построишь! Жали еще немного посмотрел на груду песка, потом вернулся к кабине. Непонятно, почему девочки и мама так долго переодевались. Тогда Жоли немножко отошел от песка, совсем немножко, и подошел к ларьку, где продавали мороженое в вафельных стаканчиках.
«Когда я вырасту и у меня будет очень много денег, куплю себе сразу десять стаканчиков мороженого. Одно ванильное, одно малиновое, потом пуншевое, ромовое с орехами, абрикосовое, сливочное, шоколадное, ореховое, клубничное и, конечно, еще ванильное. И чтобы с кремом…»
— Мальчик, ты что тут путаешься под ногами? Или покупай мороженое, или встань в сторонку…
В другой палатке продавали сосиски и пиво. Но это Жоли было неинтересно. И он стал смотреть, как на вершине одного из деревьев укрепляли громкоговорители. Потом заглянул в будку, куда сдают забытые и найденные на пляже вещи и откуда по просьбе посетителей передают разные объявлении.
— Ты что, мальчик? — спросила его тетя в белом халате.
— Ничего, — ответил Жоли и пошел дальше.
Ему стало совсем жарко, а мамы и сестер все еще не было видно.
«Окуну-ка я чуть-чуть ноги в воду», — подумал он. Жоли подошел к лесенке, встал на нижнюю ступеньку и попробовал ногой воду.
— Ну что, сынок? Спускаешься? — проговорил над ним какой-то грузный мужчина. — Или поднимайся, или влезай в воду.
— Вот все они такие, современные дети, — сказала сидящая рядом толстуха. — Невоспитанные, неучтивые…
«Ведь я ничего даже не сказал, — удивленно подумал Жоли. — Я только…»
— Ну, пошевеливайся, пошевеливайся!
Жоли шагнул со ступеньки в воду. Сначала, в первое мгновение, вода показалась ему обжигающе холодной, а потом он уже радостно прыгал, хлопал ладонями по воде, окунал в воду ведерко и мяч, погружался почти до самого илистого дна и снова подпрыгивал с шумом и плеском. Хорошо! Вокруг летали мячи, брызгались и прыгали дети, на резиновой лодке гребли четверо ребят, одетых индейцами, все было так прекрасно, так радостно, и вдруг…
«Жолта Ковача, семи лет, ждут у кабин!»
Жоли почувствовал, как у него от испуга екнуло сердце.
«Что это? Или я ослышался?»
Нет, из громкоговорителя слова донеслось:
«Жолта Ковача, семи лет…»
— Я здесь, я здесь! — закричал он и выбежал из воды. Толстый дяди лежал около лестницы, зарывшись в теплый ил. Посмотрев на Жоли, он язвительно сказал:
— Ну вот, пожалуйста. Ишь ты, птаха!..
— Я здесь! Я только на минуточку зашел в воду! — кричал Жоли. Он бежал по песку, поднимая за собой облако пыли. — Я здесь!..
— О господи, — вздохнула мама, — я же говорила тебе: не подходи к воде! Кати, Ютка, идите купаться! Я останусь на берегу с Жоли. Сиди вот здесь и…
— Но я хочу купаться!
— Завтра, завтра, если будешь слушаться.
Жоли сидел под деревом, смотрел на воду, и по щекам у него струились слезы.
— Все равно уеду отсюда. Мне здесь плохо. Хочу домой…