Анжела готовила очередное послание. Она без колебаний свернула шею одному из розовощеких неразлучников и положила бездыханное тельце в синюю подарочную коробку. Та же участь ожидала и второго попугайчика, но Анжела вдруг задумалась. Она часто в последние дни словно замирала на некоторое время. Сидела, уставившись в одну точку, и мысленно смаковала подробности всех своих действий.
Анжела была умна, и она полностью обезопасила себя. Папа бы её похвалил, если б узнал.
Она прекрасно понимала, что такой человек, как Ашот, не простит ей отказа и публичного позора. И захочет отомстить. Но не знала, как далеко он может зайти, ведь ему всё же нужна сделка с её отцом и его содействие в некоторых вещах. Возможно, они и договорятся. Ведь Эдуард Кокорин отдаст всё за жизнь своей дочери. Но, на всякий случай, Анжела на время спряталась. И провернула это очень хитроумно. Она даже собой гордилась.
Девушка вызвала к себе в люкс отеля простого риэлтора и попросила его срочно снять ей квартиру в том же доме и подъезде, где живет Егор. Предложила ему огромную сумму, и парень не сплоховал, через несколько часов уже привез ей ключи. Она узнала от него все, что нужно, и ударила тяжелой вазой по голове. Парень потерял сознание, и она связала его в своей спальне. Потом вышла к охране в распахнутом пеньюаре и приказала не беспокоить её до завтрашнего утра. Они уже были научены, что эту женщину нельзя прерывать, когда она развлекается со своими любовниками.
Потом Анжела переоделась в одежду попроще, которую взяла из шкафа своей экономки еще дома, и спустилась по пожарной лестнице со своего балкона на балкон соседей снизу. Те, конечно, удивились, но она приказала им молчать и сунула пачку денег.
И поехала на такси на свою съемную квартиру. По пути зашла в зоомагазин, да еще скупила половину газетного киоска.
Утром она позвонила начальнику своей охраны и приказала отправить четыре человека следить за домом Егора. Ничего не предпринимать, по возможности не показываться, но и не отпускать его дальше, чем до соседнего магазина. А себе в люкс потребовала принести все, что есть в меню ресторана на завтрак, и оставить возле двери в холле номера. И не беспокоить! Всю важную информацию о Егоре присылать на телефон, и она посмотрит ее, когда не будет слишком занята.
Таким образом, под её окнами было четыре охранника, которые думали, что следят за Егором. Они сообщат ей, если увидят что-то подозрительное. А она может в любой момент позвать их на помощь. При этом ни одна живая душа не знает, где она находится. Ну, кроме того риэлтора. Но Анжела надеялась, что у него сотрясение и он ничего не помнит. В любом случае, когда его найдут, она уже будет далеко отсюда. В двенадцать ночи состоится финальный акт её драмы, и режиссер весь в предвкушении.
Но сначала нужно отправить последнее послание. Она достала из клетки попугайчика и улыбнулась. Анжела Эдуардовна Кокорина прекрасно знала психологию. Правильная психологическая подготовка – это половина успеха. И она очень надеялась, что Егор оценит, как тщательно она готовила его к их долгожданному свиданию.
Раздался звонок в дверь. Привезли пиццу. Очень вовремя, Анжела уже проголодалась. Она вернула птичку в клетку и пошла открывать.
Курьер был другой. Она уже четыре раза заказывала сегодня свою любимую пиццу с тремя видами колбасок, и каждый раз приходили новые мальчики, юные и в меру симпатичные. Одного она даже отымела прямо в коридоре, предложив ему толстую пачку денег. Адреналин требовал выхода.
Раздумывая, не сотворить ли и с этим что-нибудь интересненькое, Анжела открыла дверь…
Анжела была умна, но она не знала, что в её телефоне стоит жучок, и её охрана знает обо всех её передвижениях. Так же о них знает её отец, которому все докладывает начальник охраны. Потому что Эдуард Федорович всегда беспокоится о своей дочери. А еще о них знает Ашот Ахметович, которому докладывает другой её охранник, перекупленный Нургалиевым.
* * *
«Никуда не выходи и никому не открывай дверь. Я скоро буду. Ксюша, все очень серьезно!»
Я молился, чтоб мы успели, когда мчались на такси обратно к нашему дому. Молился, чтобы никто не успел тронуть мою девочку. Отец вызвал подкрепление, и, когда мы подъехали к дому, они уже были там.
– Здесь три трупа. Один в машине и двое в кустах. В подъезде чисто, – доложил отцу Денис. – Кто-то приехал раньше нас.
Я поспешил в дом. 21:43, а под дверью нет никакого конверта. Открыл своим ключом и вошел в квартиру. Там было очень тихо и пусто. С замирающим сердцем я заглядывал в комнаты и тихонько звал:
– Ксюшаа…
Зашел в спальню и увидел её в углу кровати. Она вся сжалась в комочек и спрятала голову.
– Ксюша – позвал я её шепотом.
Она подняла голову и посмотрела на меня заплаканными глазами. А потом вскочила и бросилась на шею. Я крепко обнял её и с наслаждением вдохнул родной аромат. А потом отстранился и, обхватив руками её лицо, заглянул в глаза.
– Почему… ты… приехала… сейчас… – очень тихо и с большим трудом, но у меня получилось это сказать.
– Мне приснился кошмар, – пролепетала Ксюша и снова разрыдалась.
* * *
Анжела приходила в себя очень медленно.
Сначала она почувствовала запах. Очень сильный, даже приторный, запах свежей крови.
Потом ощутила, что лежит в воде. Очень теплой воде и очень приятной. А еще, вода была какой-то очень плотной и тягучей. Анжела чуть приподнялась и снова опустилась по дну ванны. Получившаяся волна легонько окатила её обнаженные груди, и это было очень волнующе. Девушка довольно улыбнулась.
Наконец, Анжела открыла глаза. И ничуть не удивилась. Она была на каком-то большом мясном складе. Вокруг ровными рядами на железных крюках висели освежеванные туши коров. Сама же она лежала голая в какой-то огромной ванне, полной еще теплой крови.
– Очень оригинально, Ашотик! – выкрикнула она в потолок.
Затем спокойно вылезла из ванны. Густая кровь стекала по её пышному телу, и это было так красиво, что Анжела даже залюбовалась собой.
– Нравлюсь тебе, Ашотик? – снова крикнула она.
И снова ей никто не ответил. Но девушка знала, что Ашот где-то тут и наблюдает.
Она пожала плечами и пошла вперед между рядами освежеванных туш. Её всё это ничуть не пугало, она понимала такие шутки.
Довольно скоро ей стало не очень комфортно. На складе было холодно, а она была голая и мокрая. Её кожа покрылась мурашками, зубы стучали, ноги прилипали к ледяному полу, а склад всё не кончался.
Анжела шла и шла и вдруг увидела на полу стрелочку, нарисованную мелом. Стрелка предлагала повернуть направо, девушка усмехнулась и повернула туда.
Там стоял обычный стол. На столе – три ровные дорожки белого порошка и лист бумаги. На нем красивым витиеватым почерком было написано:
«Всё, как ты любишь, красавица моя»
Глаза Анжелы загорелись, она ловко свернула трубочку и быстро втянула в ноздри все три дорожки. Потом снова пошла вперед.
Немного погодя стало вдруг очень тепло, а туши вокруг нее начали улыбаться. Серьезно, на их красных боках были нарисованы широкие улыбки! Анжела улыбалась им в ответ и радовалась, что у нее так много друзей. Она стала рассказывать им о своей предстоящей свадьбе и о том, чем удивит гостей. Например, она, захлебываясь от восторга, рассказала им о том, что шлейф её свадебного платья будет длиной семь с половиной метров и нести его будут специально обученные обезьянки.
– Да-да, вы не ослышались, – убеждала она ближайшие к ней туши, – их специально привезут из московского цирка!
Неожиданно перед ней появилась серая дверь. Анжела грустно вздохнула и, обернувшись к тушам, помахала им на прощанье рукой. Затем толкнула дверь и вышла на улицу.
Было темно, но площадку перед складом ярко освещали фонари. Там было много людей, и Анжела смутилась вдруг, что не одета. Но потом увидела среди них Ашотика и, улыбнувшись, пошла к нему.
Он стоял немного впереди остальных, и в руке у него был длинный хлыст. Он нетерпеливо щелкал хлыстом по асфальту и почему-то был одет как американский ковбой. Даже широкополая шляпа была. Позади него стояли другие ковбои, и каждый из них держал на цепи огромного пса. Собаки скалили зубы и рвались вперед, из их пастей на асфальт падала слюна, и Анжела поразилась, какие же сильные эти ковбои, раз могут удержать таких огромных псов.
– Здравствуй, моя королева, – вкрадчиво произнес Ашотик. – Мы тебя уже заждались. Как тебе понравился мой сюрприз?
– Я в диком восторге, милый, – нежно пропела ему Анжела.
Ашоту было очень интересно, что видит она сейчас в своих галлюцинациях и видит ли что-то вообще. А вдруг он неправильно рассчитал, и это количество кокаина почти на нее не подействовало?
Вообще-то, это была вторая, больше запасная, часть плана. Ашот предполагал, что очнувшись на мясном складе в ванне с теплой кровью, Анжела испугается, осознает свою ошибку и будет на коленях умолять его о прощении. Любая бы испугалась. Черт, да даже мужику было бы не по себе. Но дочка Кокорина его удивила.
Тогда он позволил ей принять тройную дозу. Надеялся, что в таком зловещем антураже её мозг под действием наркотика породит такие ужасающие фантазии, что она будет сходить с ума от страха и опять-таки приползет к нему на коленях, умоляя спасти от злобных кровавых монстров.
И опять мимо. Она стояла напротив него, такая же надменная и нисколько не боящаяся голодных собак, которые с ума сходили от запаха крови и пытались порвать свои цепи.
– Нам нужно решить, что делать со свадьбой, о рубин моего сердца, – сказал Ашот, вглядываясь в её лихорадочно блестящие глаза. – Гости ждут, ты обещала им событие века, нехорошо расстраивать уважаемых людей.
– Свадьбы не будет, Ашотик, – грустно пожала плечами Анжела. – Ты не прошел испытание.
– Ты уверена, любовь моя? – переспросил Ашот. – Эти псы готовы разорвать тебя на куски, если ты мне всё-таки откажешь.
– Абсолютно, милый, – приторно сладко улыбнулась Анжела и скрестила руки на груди.
«Ну что ж, значит, переходим к плану «С», – подумал Ашот и поднял к уху телефон, который всё это время держал в руке.
– Эдуард Федорович, дорогой! Здравствуй! Ты знаешь, твоя дочь наотрез отказывается выходить за меня. Уж я её убеждал-убеждал… Может быть, ты поговоришь с ней?
– Солнце мое, поговори с отцом, – протянул он ей телефон, нажав громкую связь.
– Анжела? Что за фокусы? Где ты находишься?
– Здравствуй, папочка! Мы с Ашотиком играем в ковбоев, и у него много больших и злобных собачек, – радостно сказала Анжела в трубку, а потом добавила театральным шепотом: – Кажется, мы сейчас пойдем на охоту в большой и темный лес. Но я все равно не выйду за него замуж! – и захихикала, прикрывая рот.
Мужчины недоуменно переглянулись, а Ашот пожал плечами и взял у нее телефон.
– Ты сам все слышал, дорогой! Теперь у тебя есть полчаса, чтобы решить, что ты готов отдать мне за жизнь своей дочери, – сказал он и нажал на отбой. А потом обратился к Анжеле: – Но мы ведь не будем его ждать, любовь моя? Начнем нашу игру прямо сейчас?
Анжела радостно закивала. Она уже замерзла просто стоять тут, и эти псы с горящими глазами её жутко раздражали.
– Тогда слушай правила, девочка, – сказал Ашот. – Ты убегаешь – мы догоняем. Мои псы очень голодные, а от тебя так вкусно пахнет свежей кровью. Я дам тебе фору минут пять, а потом спущу собак. Беги, Анжела! Беги! – закричал он ей в лицо.
Девушка развернулась и медленно пошла в сторону леса, покачивая бедрами.
Она брела по лесу уже довольно долго. Было очень холодно. И очень больно ступням, наступающим на острые ветки. Понемногу занимался рассвет. Анжела не помнила, что она тут делает. Знала только, что должна идти вперед. И она шла. Кажется, она должна была поймать какую-то птичку. Точно, она пошла в лес ловить соловья. Только почему-то она была голая и грязная, вряд ли птичке это понравится…
Вдалеке раздался лай собак. Анжела вздрогнула и ускорила шаг.
Собак она яростно ненавидела с пяти лет. Тогда ей подарили прелестного щенка немецкой овчарки. И девочка решила поиграть с ним так, как играла со всеми своими зверюшками. Она намазала на свой животик подтаявшее мороженое и дала щенку облизать. Но он просто отвернулся. Тогда Анжелочка подумала, что он просто не любит мороженое. Она пошла на кухню и утащила у повара кусочек куриного филе. Обмазала им животик и снова предложила щенку. Тот тут же вцепился в нее своими острыми зубками, и Анжела звонко закричала. Ей было очень больно. Но щенку было еще больнее, когда Анжелочка заставила охранника удавить его прямо у нее на глазах. С тех пор в их доме не было ни одной собаки. На её теле остались следы укуса, чуть пониже пупка. И раз в год в их городе расстреливали всех бродячих собак. Именно в тот день.
Лай собак стал громче, и Анжела бросилась бежать. Она вдруг поняла, чем от нее пахнет. Кровью. И ясно представила, что сделают с ней собаки, когда догонят. Ей было страшно. Она бежала, падала, поднималась и снова бежала. Её тело было всё исцарапано ветками, зубы стучали от холода и страха, а из глаз лились слезы.
Если бы Ашот увидел её сейчас, он подумал бы, что добился своего. Сейчас Анжела готова была броситься в ноги любому, кто пообещал бы защитить её от псов. И согласилась бы на что угодно. Но Ашот держал собак в отдалении. Он только травил девушку их яростным лаем и гнал в сторону шоссе. Там у него была назначена встреча.
Лай собак раздавался всё ближе, бежать уже не было сил, и Анжела была на грани помешательства от животного ужаса.
Внезапно она выбежала на шоссе и увидела отца. Девушка бросилась в его объятия и разрыдалась.
Она не плакала с трех лет. Всегда только кричала и грозилась убить всех вокруг. И Эдуард Кокорин понял, что его девочку сломали.