Я все же пошла на концерт в честь Дня Города. Мне это было нужно. Увидеть, как он хорош на сцене и как любит то, что делает. Его расфуфыренных фанаток с цветами и подарками, визжащих и расталкивающих охрану. Еще раз убедиться, что никогда не смирюсь со всеми этими девушками, с тем, что он должен улыбаться им и оставлять автографы на разных частях их тела. Не смогу не обращать внимания на сплетни в прессе и не думать, сколько красоток постоянно вертятся возле него. Я – не одна из них. Я совершенно обычная девушка, и отношения со звездой не для меня. Ведь он намекал на серьезные отношения. Или врал, поняв, что стать его мисс Красноярск вовсе не предел моих мечтаний. Он продолжал желать мне спокойной ночи и доброго утра, но я не отвечала.

На мне – то новое платье, но с лосинами и кедами. Волосы я собрала в хвост и спрятала под бейсболкой. Вид, конечно, не очень, но зато так он меня не узнает.

Стою в толпе уже два часа, когда ведущий объявляет Егора. Он выходит на сцену и начинает поздравлять жителей города. А у меня щемит сердце и слезы на глазах. Замечаю, что он немного изменился, кажется, совсем без грима и какой-то осунувшийся. Невыносимо тянет к нему… Сама не замечаю, как оказываюсь совсем близко к сцене. И, видимо, тянет не только меня одну. Горько усмехаюсь. Меня толкают несколько девушек в одинаковых красных мини-платьях. Они пробираются вперед и разворачивают плакаты с надписью «Егор, мы тебя любим!». И запускают в небо шарики в форме сердца. Разворачиваюсь и выхожу из толпы.

Но далеко уйти я не смогла. Просто присела на лавочку под деревьями. Такое опустошение внутри, совсем не хочется двигаться. Слушаю его голос и просто смотрю на проходящих мимо людей.

Кажется, прошло полчаса, а я и не заметила. Слышу шквал аплодисментов и визги фанаток. Егор уходит со сцены, и все они бросаются за ним. Сижу еще какое-то время, затем встаю и иду на остановку. Прохожу мимо сцены. Там готовится к выступлению новая группа. Вдруг выходит ведущий и говорит в микрофон:

– А пока наши следующие гости готовятся к выступлению, послушайте несколько объявлений: Любочку Авдееву ждут друзья у ларька с мороженым. Люба, поторопись, а то они все съедят без тебя! Чья-то болонка с голубым бантом бегает под автобусами артистов. Хозяин, находись скорее, а то она покусает наших звезд! Ксюша Михеева, твой студенческий билет нашли, можешь забрать его у администраторов слева от сцены…

На этих словах я замираю, а потом проверяю карманы курточки. Вот блин! И когда успела его выронить? Плетусь к администраторам и объясняю, кто я.

– Пойдем со мной, – говорит мне приятная девушка. – Все потеряшки мы относим в один из автобусов, у нас там вроде как бюро находок.

Удивляюсь её словам, но иду следом. По дороге вспоминаю, что специально убирала студенческий в рюкзак, чтобы не потерялся. Пока копаюсь в кармашках, проверяя, доходим до автобуса.

– Ты заходи, а мне надо бежать. Там объяснишь.

Девушка тут же убегает обратно, а я поднимаюсь в автобус и одновременно нащупываю студенческий на самом дне. Недоуменно достаю его и поднимаю голову. Передо мной стоит Егор.

– Прости, я не знал, как еще найти тебя в толпе, – смущенно объясняет он. – Чувствовал, что ты где-то там. Пожалуйста, Ксюш. Я улетаю обратно завтра в полдень. У нас ничтожно мало времени, чтобы побыть вместе. Давай не будем тратить его на нелепые подозрения и выяснение отношений? Я хочу видеть твою улыбку, я так мечтал о ней всю неделю… Давай пойдем на ночной сеанс в кино, или будем считать звезды, да даже возьмем метлы и пойдем убирать улицы после праздника… только побудь со мною рядом. Мне это необходимо.

Смотрю на него, и сердце колотится как бешеное. И так хочется ему верить! Похожу чуть ближе и заглядываю в глаза. Броситься бы ему на шею и прижаться как можно сильнее! Вижу такую надежду в его взгляде и замечаю вдруг, как сильно сжимает кулаки. Волнуется. Понимаю, что тоже безумно хочу быть с ним рядом. Здесь и сейчас, и неважно, что будет потом.

– Я… – только открываю рот, как в автобус заглядывает Жора:

– Ой, простите! Егор, к тебе там пришли.

– Извини, Ксюш, я сейчас, – спустя долгие пару секунд с сожалением отвечает Егор и проходит мимо меня.

А я протискиваюсь к окну. И только собираюсь выглянуть за шторку, как слышу громкий противный голос:

– Ну здравствуй, Егорушка! Соскучился по мне?

Мне не нужно смотреть, кто там. Я и так узнаю Анжелу. Сердце ухает вниз.

Всё же осторожно выглядываю. Недалеко от автобуса стоит Анжела Эдуардовна в сопровождении двух своих амбалов. На ней вульгарное вечернее платье и яркий макияж. Напротив нее – Егор. А вокруг них собрались любопытные участники концерта, организаторы и технический персонал.

– Здравствуйте, Анжела Эдуардовна, – сухо отвечает Егор.

– Ну что ж ты так неласково, Егорушка? – жеманно тянет она. – Ведь совсем недавно называл меня Анжелочкой? А я приехала за ТОБОЙ, любимый ты мой трубадурчик. Поедем покатаемся, город посмотрим? – выразительно играет бровями и посылает ему воздушный поцелуй.

Боже, меня сейчас вырвет. Как же противно на нее смотреть. С замиранием сердца жду, что скажет Егор. Таким, как она, не отказывают. Он уже сбежал от нее в тот раз, больше такой номер не пройдет.

– Простите, Анжела Эдуардовна, я здесь со своей девушкой. И этот вечер я проведу вместе с ней, – твердо отвечает Егор, разворачивается и идет обратно к автобусу.

– Наглый паршивец!!! – визжит она ему вслед. – Я этого так не оставлю!!! – резко разворачивается на каблуках и, подхватив свои подолы, уносится с площадки. Все стоят, открыв рот, а потом начинают хихикать и бурно обсуждать произошедшее.

Медленно поворачиваюсь к вошедшему Егору и с ужасом тихо спрашиваю:

– Ты бессмертный, что ли? Она этого не простит!

– А как еще мне доказать тебе, что я говорил правду? Ты мне очень нравишься, Ксюш, и я хочу быть с тобой. Всё! – раздраженно проводит рукой по волосам. – А об этой дуре не беспокойся. Ну, потребует еще несколько миллионов компенсации, ничего страшного, разберусь.

Смотрю на него и, наконец, принимаю решение:

– Хочешь посмотреть мое любимое место? – робко улыбается мне и кивает. – Кстати, оттуда и фейерверк будет хорошо видно. Надо только успеть доехать за полчаса. Ты на машине?

* * *

– Вот моя общага, – кричит Ксюша, когда мы проносимся мимо красной уродливой девятиэтажки. Жора едва поспевает за нами. Мы заехали в супермаркет за мороженым и теперь опаздываем на салют. Ксюша держит меня за руку, и мы несемся к берегу. Чувствую себя мальчишкой и хочется громко захохотать. Только влетаем на смотровую, как раздается первый залп.

– Блин, не успели! Придется смотреть тут! – возмущенно восклицает Ксюша и останавливается. Пока восстанавливаем дыхание, смотрим друг на друга и улыбаемся. Потом она резко встряхивает кудряшками и подходит к перилам. В небе расцветают яркие узоры, и девушка завороженно наблюдает за ними. Медленно подхожу к ней и встаю позади, слегка касаясь спины. Втягиваю носом аромат её волос и в наслаждении закрываю глаза. Чувствую, как Ксюша сначала напрягается, но уже спустя пару секунд расслабленно откидывается на меня. Обнимаю её за талию и наслаждаюсь близостью.

Двадцатиминутный фейерверк заканчивается, и над городом повисает целое облако дыма.

– Красиво, правда? – Ксюша поворачивается ко мне с сияющими глазами, и это гораздо лучше любого фейерверка. – Теперь пойдем, спустимся на берег. А то наше мороженое скоро из пакета убежит.

Киваю ей и нехотя разжимаю руки. Спускаемся чуть ниже по склону и усаживаемся прямо на большие камни, торчащие из земли.

– Люблю здесь сидеть, – говорит Ксюша, доедая свой пломбир. – Тут отлично думается. А еще хорошо отдыхать от общаги. Тут тоже много людей, гуляют с детьми и собаками, компании жарят шашлыки, даже шумят. Но эти просторы… и ветерок… и орлы часто низко летают. А на том берегу заповедник Столбы, правда, сейчас его уже не видно. Там здорово гулять…

Просто любуюсь ей. Растрепанная. Смущенная. Безумно милая.

– А я музыку написал. “Песня дождя» называется. Хочешь послушать?

Удивленно смотрит на меня и морщится.

– Она отличается от того, что я пою, – поспешно объясняю я. – Я помню, что ты говорила о словах, и в этой песне их нет. Только стук капель и скрипка, чуть-чуть барабанов и фортепиано в конце.

– Тогда хочу, – улыбается мне.

Даю ей свои наушники и включаю запись на телефоне. С волнением вглядываюсь в лицо девушки, ожидая вердикта. Это первая вещь, которую я написал полностью сам. Раньше только иногда менял аранжировку к готовым песням. А это для меня совершенно новое, и сам я очень доволен результатом.

Ксюша внимательно слушает, чуть прищурив глаза. Смотрит на меня, но мысленно где-то далеко. Удивленно вскидывает брови, видимо, в том месте, где неожиданно вступают барабаны. И теперь уже смотрит мне прямо в глаза с нескрываемым восхищением. Улыбаюсь, счастливый от того, что ей понравилось. Она улыбается в ответ. Смотрю то в сияющие глаза, то на приоткрытые губы и не могу противиться притяжению. Обхватываю её лицо руками и нежно целую. Она отвечает мне так сладко и трепетно, а из наушников раздаются мягкие переливы моей «Песни дождя»…

Музыка давно закончилась, а мы продолжаем целоваться. Капает редкий дождик, но мы не обращаем на него внимания. Наконец, Ксюша отрывается от меня и говорит:

– Это было потрясающе!

– Согласен, – отвечаю я. – Всё это.

Она тихонько смеется, а я вдруг спрашиваю:

– Покажешь мне свою комнату?

– Нуу, если ты готов лезть туда через окно, то покажу, – лукаво улыбается Ксюша.

– Серьезно?

– Ага, после десяти у нас гостей не пускают. Не бойся, это всего на второй этаж. Я тебе веревку хорошую скину. Там удобно залезать, я даже сама как-то из любопытства попробовала и залезла! А уж у парней вообще легко получается!

А вот это меня напрягает.

– И часто к тебе так парни лазают? – недовольно спрашиваю.

– Да почти каждый день, и все разные, – смеется она. – Только не ко мне, а к другим девчонкам со всех этажей. Просто через наше окно самый удобный лаз, да и веревка прочная, по наследству нам досталась от предыдущих жильцов. Ну так что, полезешь? Или боишься, что не сможешь?

Вот ведь хитрюга! Вызов мне бросает.

– Полезу, – говорю я. – Пошли, покажешь эту вашу народную тропу.

Хм, а тут, и правда, удобное место. Кусты скрывают от любопытных глаз, на окне первого этажа – решетка, да и кирпичи в стене старые, с выбоинами. Есть за что ухватиться и куда опереться.

– Нормально, – говорю ей, а сам немного волнуюсь, вдруг опозорюсь, ведь даже в детстве по заборам не лазал.

– Тогда подожди минут пять, я войду и скину тебе веревку, – быстро чмокает в губы и убегает.

Смотрю вверх на Ксюшино окно. Шторки в горошек и стопка учебников. Оглядываюсь по сторонам: видеокамер не видно. Черт, надо было уточнить. Потом вспоминаю про Жору. Весь вечер он тактично держался на расстоянии, чтобы нам не мешать. Свищу, подзывая охранника.

– Чего тут ждем? – басит Жора.

– Полезу сейчас, – указываю взглядом на Ксюшино окно.

– Помочь? – хмыкает парень.

– Думаю, справлюсь.

Придирчиво осматривает стену и одобрительно кивает.

– Жор, ты поезжай в гостиницу, поспи. Я думаю, тут до утра останусь. Напишу тебе потом, когда за мной заехать.

– За углом постою на стреме, потом поеду. Удачи! – снова хмыкает он и уходит.

Ну, уж если лезть к девушке в окно, то непременно с цветами. Оглядываюсь в поисках чего-нибудь подходящего и замечаю несколько кустиков ромашек.

* * *

Забегаю в комнату и быстренько убираю несколько брошенных впопыхах вещей обратно в шкаф. Надо же его, наверное, покормить. Хватаю из холодильника сковородку с жареной картошкой и несусь на кухню, включаю плиту. Пока бегала, стало жарко, решаю быстренько переодеться в домашние шорты и майку. Наконец, открываю окно и, увидев Егора, сбрасываю вниз тяжелую толстую веревку, связанную из нескольких простыней. Она крепко привязана к батарее и обычно спрятана под Юлиной кроватью.

– Давай! – тихо говорю ему.

Веревка натягивается, и я придерживаю её у батареи, на всякий случай. Через пару минут в окне показывается Егор с букетиком ромашек в зубах. Прыскаю со смеху, а он забирается на подоконник и улыбается, гордый собой. Всё так же, с ромашками в зубах. Отпускаю веревку и плюхаюсь на пол, громко хохочу и не могу остановиться. Вдруг замечаю, как жадно он смотрит на мои голые ноги, и тут же смущаюсь. Поднимаюсь с пола и протягиваю руку за цветами.

– Спасибо, мой герой! Затаскивай веревку и прячь под Юлькину кровать, а я пойду на кухню, там картошка с мясом греется. Не знаю, как ты, а я хочу есть. Это мороженое мне только аппетит раздразнило.

Протараторив все это, разворачиваюсь и убегаю. Перемешиваю картошку и корю себя за то, что одела шорты. Надо было в лосинах остаться.

Возвращаюсь с дымящейся сковородкой в руках и ставлю её на стол. Егор рассматривает постеры на Юлиной стене с изображением «Глобусов».

– Видимо, раньше тут везде был я? – спрашивает с ироничной улыбкой.

– Точно, раздражал меня постоянно, – подначиваю его.

– А согласись, удачно я придумал позвать тогда Стаса?

– Тебе просто повезло, что Стас был третьим в её списке красавчиков.

– Хорошо, что ты не такая, – снова смотрит на меня так, что дыхание перехватывает.

– Давай кушать, а то остынет.

Сажусь напротив Егора за нашим маленьким столом. Наши ноги соприкасаются, и это ощущается как-то особенно остро. Чуть отодвигаюсь, но он вытягивает ноги по обеим сторонам от моих, словно берет в плен, и приподнимает одну бровь. Я смущенно опускаю взгляд в тарелку и пытаюсь есть. Но кусок в горло не лезет. Егор не сводит с меня глаз. Наконец, не выдерживаю и почти шепчу:

– Пожалуйста, не смотри на меня так…

– Я буду смотреть на тебя, Ксюш, – так же тихо отвечает он. – Буду смотреть на тебя каждую секунду из тех, что нам отведены.

– Пойду наберу воды в чайник, – подскакиваю с места и снова убегаю на кухню.

Пока хожу, решаю не обращать на эти взгляды внимания. Хочется ему, пусть смотрит, от меня не убудет.

Захожу в комнату и подключаю чайник. Егор уже поел и собрал грязную посуду в аккуратную стопку.

Чувствую его взгляд спиной и резко разворачиваюсь, с вызовом глядя на него. Между нами около метра. Смотрим друг другу в глаза, и вдруг Егор медленно встает, опираясь руками на стол. Замечаю, как напряглись мышцы под его футболкой. Он весь сейчас похож на хищника, который крадется к жертве. А я замираю и не могу двинуться с места. Смотрю на его приоткрытые губы и жажду к ним прикоснуться. Подходит ко мне и обхватывает лицо руками. Меня обжигает это прикосновение, и я тихо всхлипываю. Целует меня нежно-нежно, и я начинаю ему отвечать. Мягко раздвигает мои зубы языком и проникает в рот. Ласкает и исследует там каждый сантиметр. Опускает руки по моей шее, сжимает груди и притягивает к себе за талию. Я запускаю руки в его волосы и прижимаюсь сильнее. Вдруг ощущаю животом твердую выпуклость, и это словно отрезвляет меня. Слегка отталкиваю его от себя и прерывисто шепчу:

– Мне надо идти… Посуду сразу помыть… Подожди немного…

Он улыбается мне, но я вижу, как разочарованно сжимает кулаки. Неохотно отходит в сторону, освобождая проход, и я выбегаю из комнаты.

Медленно мою посуду, оттягивая время, и мысленно ругаю себя:

«Ну ты, Ксюша, и дура! Сама привела к себе на ночь парня, сама прыгаешь перед ним в коротких шортах, сама же набрасываешься с поцелуями, а как только появляется намек на что-то большее, тут же убегаешь, как маленькая девочка!»

И правда ведь. Еще там, в автобусе, решила, будь что будет. Раз меня так тянет к нему, надо один раз позволить себе и ему всё, вообще всё. Потом ведь отпустит, наверное, и мы сможем спокойно распрощаться и вернуться каждый к своей жизни. Мне немного страшно, потому что у меня еще никого не было. Но я готова сегодня. Пора перестать трусить и всё ему объяснить. С этими мыслями возвращаюсь в комнату и быстро расставляю посуду. Слышу щелчок дверного замка и испуганно поворачиваюсь. Егор закрыл дверь изнутри и медленно подходит ко мне:

– Не получится бегать от меня всю ночь, Ксюш, – ласково говорит, обнимая меня за талию. – Я всё равно тебя поймаю, – шепчет прямо в ухо, и я покрываюсь мурашками от его горячего дыхания на моей коже. Ласкает губами шею и шепчет между поцелуями:

– Моя пугливая девочка… не бойся, я не обижу тебя… я буду любить тебя…

Поднимает голову, и в его взгляде плещется такое дикое желание, что меня будто засасывает в черную бездну.

Не могу сопротивляться, его пухлые губы тянут к себе с непреодолимой силой. Целую его, перебирая руками волосы. И это так сладко, что не хочется останавливаться.

Егор медленно увлекает меня к кровати и усаживает к себе на колени. Продолжая целовать, запускает руки под мою футболку и водит горячими пальцами по позвоночнику. Я выгибаюсь ему навстречу, и безумно хочется чего-то большего. Он будто чувствует и снимает мою футболку совсем.

– Веснушки… везде… – шепчет восхищенно. Смотрит внимательно, следя за движениями своих рук, которые ласкают мою кожу. А я плавлюсь под этими прикосновениями и почти не могу дышать. Медленно спускает с плеч по очереди лямочки, внимательно провожая их взглядом. Расстегивает бюстгальтер и отбрасывает его на пол. Вдруг я пугаюсь и прикрываю свою маленькую грудь, которой всегда стеснялась. Он мягко отводит мои руки в стороны и шепчет:

– Не надо… ты такая изящная… как фарфоровая куколка… Совершенство…

– Тогда ты… тоже… – говорю ему каким-то не своим голосом.

Улыбается уголком губ и одним движением снимает с себя футболку. Какой он красивый! Широкая гладкая грудь высоко вздымается, темные маленькие горошинки так и тянут потрогать их. Но на это я пока не решаюсь. Касаюсь его плеч подрагивающими пальцами и слышу громкий выдох. Глажу его мускулистые руки, наслаждаясь их упругостью. Поднимаю взгляд и снова тянусь к его губам. Долго и сладко целуемся. Мой язык смелеет и проникает глубже, поглаживая и изучая. Егор ласкает мою грудь и я выгибаюсь к нему с тихим стоном. Он подхватывает меня и бережно укладывает на кровать. Не сводя с меня горящего взгляда, стягивает шорты. Потом снимает свои джинсы и носки и вновь возвращается к моим губам. Закрываю глаза, полностью отдаваясь ощущениям. Он ведет дорожку из поцелуев к моему животу и снимает трусики, продолжая целовать ноги. Слышу слабое шуршание, и через пару секунд Егор накрывает меня сверху, жадно целуя в губы. Чувствую внизу что-то твердое и интуитивно делаю движение навстречу. Он одновременно со мной двигает бедрами, и я вскрикиваю от острой боли. Егор тут же замирает и несколько мгновений смотрит на меня, дрожа от возбуждения:

– Черт, Ксюш, почему не сказала? – наконец, до него доходит причина моего крика.

– Забыла, – испуганно отвечаю я.

– Очень больно?

– Нормально, – прислушиваюсь к своим ощущениям. Действительно, осталась легкая тянущая боль, но дико хочется продолжения. Я вся горю, да и Егор еле держится.

– Давай, – вдыхаю я и закрываю глаза.

Он осторожно входит на всю длину и снова замирает, давая мне привыкнуть. Затем начинает медленно двигаться. Так хорошо. Так правильно. Так сладко. Внутри меня нарастает напряжение и хочется чего-то большего, сама не знаю, чего… Раскрываюсь ему навстречу и выгибаюсь. Смотрит на меня горящим взглядом, его ноздри раздуваются, а губы с силой сжаты. Понемногу Егор ускоряется, и я чувствую, как горячая волна поднимается по моему телу. Не могу на него больше смотреть. Прикрываю глаза и еще больше выгибаюсь, сжимая руками покрывало. Замираю, будто в ожидании чего-то, и чувствую каждый сантиметр… такого необходимого. Вдруг вздрагиваю и громко кричу, пугаясь нахлынувшей разрядки. Егор делает еще пару резких толчков и падает на меня, тяжело дыша в ухо. Продолжаю вздрагивать, внутри меня все сладко сжимается, и я улыбаюсь, радуясь, что наконец-то это свершилось. Теперь я знаю, каково это – быть взрослой девочкой, и нисколько не разочарована.

Егор благодарно целует меня в губы и отстраняется. Перекатывается набок, привстает и смотрит мне между ног. Потом переводит лукавый взгляд на меня.

– Поздравляю, мадам, вы потеряли девственность, – говорит мне тоном бравого солдата.

– Спасибо за вашу помощь в этом вопросе, сэр, – хлопаю глазками, решая ему подыграть.

Тихонько смеемся, и я ощущаю разлитое в воздухе счастье.

– Ты удивительная, – шепчет Егор и целует меня в макушку.

– Доброе утро, засоня! Ну ты и спать! – слышу утром, едва открыв глаза. Целует меня в губы, и я блаженно улыбаюсь.

– Пока ты пребывала в объятиях Морфея, я все продумал! – объявляет парень и, покрывая поцелуями мое тело, восторженно рассказывает. – Ты сдаешь свои экзамены… и переезжаешь в Москву… За лето оформим твой перевод в столичный вуз… Я сниму тебе квартиру… и буду приезжать… как только выдастся свободная секунда… Наши отношения… будем держать в тайне… чтобы тебя не донимали репортеры… и мои больные на голову фанатки… Поэтому ты не можешь жить у меня… Тот адрес уже знают… и часто караулят меня у подъезда… пару раз даже прорывались в дом… и устраивали штурм двери… – так спокойно и даже весело рассказывает, а я прихожу в ужас от его слов. – Но мне придется поддерживать имидж… и иногда появляться на мероприятиях с другими девушками… Просто для парочки фото… тебе не о чем волноваться… Зато ты можешь ездить со мной на гастроли… в глубинке меньше репортеров… и мы сможем даже где-нибудь вместе гулять… соблюдая правила предосторожности, конечно…

– Стоп! Остановись, Егор, – обхватываю руками его голову и поднимаю от своего живота. – Нет. Я не буду твоей тайной любовницей, – говорю ему прямо, глядя в глаза. – Это не для меня. Помнишь, ты говорил, что отношения для тебя – это серьезно? Так вот, для меня тоже. Я не буду делить своего парня с другими девушками. Я просто не выдержу сидеть где-то в тайном логове и думать о том, что ты в этот момент оставляешь автографы на груди у своих фанаток. Я не смогу смотреть, как ты обнимаешь красоток на фото из журналов, пусть даже и сделанных на заказ. Такая жизнь не для меня. ТВОЯ жизнь не для меня.

Вижу, как угасает блеск в его глазах. Откидывается на спину и растерянно смотрит в потолок. Но ведь это правда. Я не хочу для себя такой жизни. Вечно ждать и умирать от ревности. Не иметь возможности даже выйти куда-то вместе. Да и вряд ли у него будет на меня много свободного времени, с его-то бешеным графиком и гастролями.

– Но ведь нам так хорошо вместе, – сдавленно говорит Егор. – Я все эти дни мог думать только о тебе и о том, как увижу тебя снова. Меня ни к кому не тянуло так сильно, ни с кем мне не было так тепло. Я смотрел как ты спала сегодня утром и чувствовал себя таким счастливым.

– Тебе просто показалось, – твердо отвечаю я. – Там, в аэропорту, когда мы поцеловались, случилась какая-то химия, и нас стало тянуть друг к другу, требуя разрядки. Сегодня ночью это, наконец, случилось, и теперь все пройдет. Вот увидишь, – убеждаю его, а сама не верю. Потому что чувствую то же самое. Но рвать надо сейчас, чтобы уберечь себя от страданий в будущем.

Ставит руки по обеим сторонам от моей головы и смотрит прямо в глаза:

– Пожалуйста, Ксюша, не разрушай то, что уже есть между нами.

Смотрю, как его губы произносят слова, и невыносимо тянет прикоснуться к ним своими. Но я делаю над собой усилие и наношу последний удар:

– Ничего между нами нет, Егор. Мне нужно умыться, пусти.

Встаю с кровати и выхожу из комнаты. Когда возвращаюсь, парень что-то пишет в телефоне. Ставлю чайник и достаю еду из холодильника, чтобы занять себя.

– Мне пора в аэропорт, – сухо говорит Егор, отрываясь от своего смартфона.

Встает и быстро одевается. Я изо всех сил пытаюсь сдержать слезы, а сердцу так невыносимо больно. Но лучше пусть немного поболит сейчас, чем страдать потом, когда я полюблю его по-настоящему.

– Я могу выйти через дверь или в окно прыгать? – даже не смотрит на меня.

– Можешь через дверь. Я провожу, – говорю дрожащим голосом.

– Не надо. Сам разберусь. Счастливо оставаться.

Выходит и хлопает дверью. Пару секунд смотрю на нее – и лавина слез ломает все барьеры, пытаясь смыть боль и чувство потери чего-то очень важного в жизни…