1973 от начала рукописей(40 лет после посещения Храма с «Шаром Симфонии»), 5013 от нашего появления на этой планете 85 дней после начала описания проекта
Закончив читать молитву, Илеш подняла голову, и не успев осознать прочитанное, была вовлечена в новый поток страстей и эмоций, вызванный танцем возле алтаря.
Храм был освещён притупленным светом факелов. Они были в синих плафонах, придававших месту ещё большую таинственность. Пол усыпан цветами, разбросанными на фоне разноцветных складок шёлковой ткани. Одна за другой как тени в храме возникали фигуры девушек. С ними ещё вчера Илеш играла у реки или ходила к колодцу за водой поутру, а сегодня они нагие танцевали около неё. Полумрак выдавал очертания их тел. В глубокой тишине совершалось чудо. Полёт при помощи веера. Мистерия проходила ради одного человека. Около алтаря стояла одна Илеш…
Я знала, что мне придётся отказаться от многого, если меня посвятят в тайны владения веера, но я мечтала об этом с детства. Сегодня мне нужно было только сказать «да» и присоединиться к танцующим. От меня не требовалось техники, меня просили следовать за тем, что внутри, интуитивно отдаться музыке и подсознанию, которое поведёт и закружит в танце. Учитель позволил мне первый раз не только открыть веер, но и выпустить первую стрелу в воздух…
Илеш закрыла глаза и размышления маленькой девочки, ставшей взрослой, поглотили её. Она вспомнила уроки своего учителя. «Потребность быть желанным – это не прихоть, а необходимость внутреннего равновесия. Истинные желания – это свобода и большая любовь близких тебе людей. Но, чтобы совместить их в единое, нужна сила. Она не даётся при рождении, а накапливается с годами. Время изначально отсутствует и из-за этого, мы поначалу двигаемся по инерции.
Для любого движения нужна направляющая сила, а также источник. В этом случае, любой поиск закругляется на самом себе. В замкнутом круге, где мы осуществляем свой поиск. А найдя их, очень скоро убеждаемся в том, что сами стали заложниками знаний и надежд, и всего того, что имеем и к чему стремились всё это время. Содержимое неминуемо оборачивается бременем. В первую очередь, для себя самого. Выход один – Любовь. Она не признаёт границ, распространяющаяся её энергетика меняет все законы природы, устанавливая свои правила игры. Главное правило, – нет правил, нет доказательств, нет формул, нет силы сдерживающей её натиск. При попытке изменить ход действия происходит ещё больший надлом только от одной мысли, что это вообще возможно».
Узнавать жизнь, – значит переживать и бояться потерять близких. Страх в этом случае можно возвести на пьедестал почёта, отдавая ему почести создателя, где живёт частица тебя самого.
Так вот в чём смысл! – вспомнила себя Илеш, отдаваясь полностью музыке. Энергия звуков, распространяясь по телу, собралась в правой руке, чтобы дать силы подняться в воздух в первый раз при помощи веера.
Не сбрасывай скорость! Сбросить её не значит, что тебе будет легче, – услышала она в своей голове голос учителя. Так было каждый день, пока в долину не пришла новость о войне.
Сегодня Ленад должен был остаться один среди высоких стражей лесной глубины, чтобы создать свою симфонию. Лес хранил в своих недрах столько звуков, что хватило бы для создания любой музыкальной композиции с лихвой, но ему нужна была одна, своя, ни на что не похожая. Красоты покрытых растительностью пологих утёсов и высоких гор, щебетание птиц не давали Ленаду собраться с мыслями. Деревья гордо смотрели на него, молчаливо указывая макушками стволов в небо. Ленад разговаривал с ними как с близкими друзьями, направляясь к «Шару симфонии». Река лежала в двух вёрстах от замка. Здесь он обычно просиживал долгие часы на берегу под одиноким старым дубом, прислушиваясь, о чем поют её коварные, бурные воды. На противоположном берегу располагалось селение, куда он часто бегал с друзьями, чтобы познакомиться с местными девушками.
Это пространство притягивало, привлекало и звало его всякий раз обратно, как только Ленад возвращался во дворец.
Прошлое быстро удалялось от него тонкой полоской дыма за горизонт. Когда принц был мальчиком, он любил убегать с уроков на дворцовую площадь, бродить среди толпы, где, каждый торговец кричал и зазывал к себе прохожих как мог. Живые, простые люди его радовали. Ему казалось, – их голоса главные инструменты для музыки его души. Ленад повзрослел, хотел он этого или нет. Только в мечтах, возвращаясь в безропотно-беззаботную жизнь. От воспоминаний на душе его становилось теплее и веселее. Страсти, объятия, неподдельные восклицания и удивление, девственное кокетство подружек на одну ночь, их грустные, обиженные взгляды… Можно было жить, не обременяя себя ничем. Теперь небо покрылось тучами. Пришла ответственность за каждый шаг взрослой жизни.
Стояла жара, парило, небо угрожало разразиться грозой.
– Только бы не ливень! – устало и разочарованно произнёс Ленад, посмотрев в хмурое небо. От одного взгляда на свинцовые тучи стало холодно, руки потянулись застегнуть на рубашке все пуговицы. На пригорке появилась фигура девушки в белом льняном платьице. Ленад прищурился как от солнца в полдень.
– Мой король, что вы здесь делаете? – спросила она, приблизившись к нему. Её глаза слепили и притягивали. Черты лица были красивы и правильны, прозрачность полотна выдавала не полностью сформированные женские прелести. Энергии она излучала столько, что можно было от восхищения умереть на месте. Она была худа и смугла. Вероятно, красавица была из тех мест, где женщины больше хлопотали по дому. На севере девушки на охоту выходили с 10 лет. Волосы её были собраны назад при помощи деревянной заколкой. На чистом и ровном лбу выделялись красиво сломленные брови. Она оставалась неподвижной, только немного переминалась с ноги на ногу. Глаза излучали энергию, даря свет любому, кто попадал под её чары. На лице её отражалась внутренняя тревога. Игра мыслей была непонятна и загадочна… Едва заметная улыбка появилась на губах и исчезала; большие светлые глаза (эти глаза меняют обычно цвет) медленно начали сужаться. Про таких при дворе говорили, – желанна: учится, чувствует глубоко и сильно, но тайно. В детстве редко плачут такие девочки, потому что внутренний мир открыт для них с момента рождения, и они его только поддерживают, а не ищут. Это прелестное создание, появившееся внезапно в лесу, напомнило Ленаду о собственной матери в юности, изображённой на картине придворного художника в семейном зале дворца.
– Так и будем молчать? Вообще, как ты здесь оказался? Король должен быть при дворе.
– На запястье девушка носит браслет из кожи украшенный орнаментом, напоминающим распущенный веер? – удивился Ленад. – Такие украшения носили лишь те, кто умел владеть боевым веером. О таких женщинах говорили, что они могут убить кого-угодно с его помощью. Как это оружие попало к ней? Мой отец запретил не только пользоваться этим предметом, но и изъял его у тех, кто хранил дома как реликвию. Подумал про себя принц.
– Это? – девушка поймала взгляд Ленада на своей руке. – Браслет я нашла в лесу, здесь. В кустах валялся.
Её глаза играли, будто пытаясь что-то скрыть. Слова девицы ещё больше испугали Ленада и он потянулся за мечом. Он заметил, что под браслетом кожа на руке была белая, не загорелая и это сказало ему о том, что украшение на её руке уже давно. Сделав шаг назад, он ещё раз всмотрелся в её глаза. Этим временем Илеш вспомнила свою жизнь в деревне.
Легенду про веер девушки изучали, пытаясь понять каждое слово по – новому. Его полагалось знать каждой девушке селения. При входе в древний храм, у двери была надпись: «Отбросить чашу, не расплескав воды, можно только тогда, когда она пуста, или……». Илеш всегда теребила тётку, воспитавшую её, чтобы та объяснила ей, что означают эти слова, но в ответ неизменно она отвечала одно: «Придут знания, и позволят тебе самой дописать слова. И это будет твоя истина».
– Боже мой, как же ты похожа на мою мать! Этими словами вывел принц свою новую знакомую из прошлого.
Это мне уже говорили. Я, правда, сама королеву не видела. Тебя встречала один раз на празднике долины. Убери руку с меча, ещё успеешь повоевать…. Девушка сняла заколку с волос, и вся копна локонов рассыпалась по плечам. Лицо стало ещё более таинственным. Она повернулась к нему спиной. Волосы волнами струились по лопаткам и почти достигали талии. Поставив ногу на пенёк, она приподняла платье и стала переплетать ремешки сандалии. Кожа на ногах была цвета молока. Загадка закреплялась загадкой, вопрос – вопросом.
– Да, ладно тебе думать! В пустом животе лучше всего желудочный сок вырабатывается, но никак не истина. – Как насчёт того, чтобы поесть? – Это о чём ты сейчас думаешь? Просмеявшись, сказал Ленад. – Откуда вообще аппетит в такое время?
– Только не спрашивай, откуда у красивой, молодой девушки такой аппетит! Она рассмеялась, открыто кокетничая с будущим королём. – Нет конца вопросам? Всему причиной война, и кто с ней к нам идёт, желает одного. Говорят, – тебя! А, почему? Не знаешь? Так, садись есть, а после будем думать. Да, прежде сходи в лес за дровами, только иди направо, налево ты ещё не готов.
– А как тебя…? – вопрос Ленада прервал громкий смех.
– Как меня зовут? Ты это хотел спросить? – для тебя я – Илеш. Рода, какого не знаю. Воспитывалась в деревне у тётки вместе с её дочерью. Узнав, что я приёмная, просто ушла в лес. Играть на музыкальных инструментах я научилась сама, и слушать училась не то, что мне играют, а то, что внутри меня звучит. – Она посмотрела на юношу. Ленад тоже хотел рассмеяться, но не мог. – Брось прошлое за борт. Нет его, когда тебя хотят убить. Она хотела закрыть диалог. Прошлое, прошло. Не так ли вам говорили в Стране М., когда ваши сюиты никто не хотел слушать?
– Скажи мне, а как такая красивая девушка оказалась здесь одна?
– Ну, в первых рядом деревня, где я остановилась на ночлег и пару дней жила в доме на окраине. Её бросили люди пару лет назад. Во вторых, я не думаю, что есть мужчина в долине, кто решился бы вступить со мной в бой. При этих словах, она достала боевой веер из-под платья и стала играть с ним. Улыбка то появлялась, то пряталась за веером, всё больше разжигая у Ленада желание познакомиться поближе.
– Твой? Спросил он, указывая на веер. Или скажешь, тоже нашла под кустом вместе с браслетом?
Нашла, конечно же, нашла под тем же кустом. Вы такой умный, мой король. Её веселило всё. Лёгкость в поведении привлекала наследника. Ленад не один раз слышал легенду о веере во дворце, но никак не ждал в лесу встречи с девушкой, посвящённой в его искусство. Расскажи мне о нем, об этом веере! – попросил Ленад. Тебе известно, что с давних пор повелось, что мужчина, прежде чем жениться на своей возлюбленной, должен был выполнить любое её желание? – спросила Илеш, и начала свой рассказ.
Обычно невеста просила о чем-то простом, в случае, – если парень ей нравился. Если нет, – желания могли быть и такими, что даже магия опускала руки. В те времена магии ещё не было, в долине жили лишь всякие гадалки да волшебники. Они конечно могли человека в рыбу превратить, или заставить яблоки зацвести по зиме не дожидаясь лета, но на этом всё и заканчивалось. Однажды, решил посвататься молодой пастух к одной красавице. Она была очень высокомерная. Кто до него приходил к ней свататься раньше, просто уходил ни с чем, не рассказывая никому, что от него требовалось. Не смотря на уговоры матери и друзей, пастух решил все же пойти к девушке и попытать счастье.
– Говори своё желание! Я уверен, – будет оно исполнено!
– Сказать – скажу, только пообещай, – если откажешься выполнить, оно умрёт с тобой.
– Обещаю! Так сильно желаю, чтобы ты была моей!
– Попробуй мир со всех сторон узнать, а мне в одном предложении увиденное передать.
– Да нет ничего проще, нужно с глубин океана звёзды увидеть, а с облаков подводные течения услышать. А как рассказать, так это сердце мне подскажет, разуму – простор нужен.
– Всё в твоих руках. Я даже рядом буду, если что и помогу.
Обратился парень к волшебникам, чтобы его научили, как превратиться в рыбу и птицу. Предупредили они его: «Рыбой в океан войдёшь, – умеешь плавать или нет, всё равно течением поведёт тебя, и на берег с приливом попадёшь. А, вот наличие крыльев, это ещё неумение летать». Слова пастух те выслушал, да вот не прислушался к смыслу.
В первый день нырнул он в океан, понял всю прелесть глубин, увидел пространство бесконечное и почувствовал разницу, ранее рассказанного и увиденного воочию. Вернувшись на землю, увидел улыбку на лице девушки и огонёк в её глазах. Придало ему это силы и уверенности, но разум отказался идти на поводу у страха, отказав ему в просьбе предупредить его об опасности.
По утру, выйдя со своей возлюбленной в поле, обернулся он в птицу и взметнулся так высоко, что море ему уже показалось точкой на чистом куске коры дуба. Не понятно, откуда вдруг явился ветер, и стал играться с ним как с пылинкой, пытающееся опуститься на свой бархан, а чья та маленькая рука всё время подбрасывает её вверх. Такой ветер был коварный.
С одной стороны он дул изо всех сил, и крылья даже не могли раскрыться и держать его. Воспользовавшись моментом затишья, птица так сильно начала биться о воздух, что перья не выдержали и стали падать на землю как стрелы. Вихрь подхватывал их и кидал, будто издеваясь, в девушку. Увидев это, она взмолилась ветру. Стала просить, чтобы дал он влюблённому пастуху спокойно опуститься на землю.
– Не я играю, а ты смеёшься над ним. Любовь сделала пастуха рыцарем, а слепая вера в неё лишила страха, – сказал ветер и поднялся выше облаков.
Но птица, что боролась за себя, обессилев, уже не смогла управлять своим телом, и как камень упала возле ног девушки. Последние слова, произнесённые им, – была просьба собрать его перья и сохранить их. Я сохраню мой милый, мой Веер, – они будут всю жизнь со мной, – обливаясь слезами, шептала девушка, называя парня по имени первый раз в своей жизни и собрала перья. Научившись искусно раскрывать перья, собранные в одно целое, – она была с веером везде и всегда. Многие девушки долины заметили это, и стали делать веера для себя. Кто просто так, для забавы, – ветер погонять. А кто, – начал учиться при помощи веера не только в жаркий день прохладой позабавиться, но и защищаться. Со временем, владение веером стало отдельным искусством боя, знания о нём передавались из поколения в поколение. При одном условии: при помощи него можно было только защищаться. Особенно в те времена, когда происходили набеги и все мужчины были в армии.
Илеш свернула свой веер. Она опустила глаза, словно стесняясь своих слов, и скромно села на пенёк, будто была виновата в чём-то и тихо запела. Ленад ещё раз пытался изучить её лицо, пытаясь понять каждое выражение, что менялось каждую секунду. Вдруг она задумалась, остановилась на мгновение. С каждым следующим звуком, песни она вызывающе смотрела на него, украсив себя дерзкой усмешкой.
– Я, наверное, пойду за дровами. Куда идти? Вы сказали направо.
– Именно туда, куда подумали.
– Пожалуй, пойду. – Попятился Ленад.
– Знаешь, подожди, я пойду с тобой и мы лучше соберём дрова вместе по дороге. Пойдём в деревню. Нам лучше укрыться там под крышей. Сильный ветер. Боюсь, что скоро начнётся не просто ливень, а ураган.
Ленад и Илеш спустились с пригорка, свернув на узкую тропинку, начали собирать сучья и сухие ветки для будущего костра. Дойдя до старой, заброшенной деревни и свернув в кривой переулок, они направились к дому с большим, широким окном в центре, прикрытым шапкой-крышей.
Крыша дома выступала за стены, словно показывая «кто здесь главный». Войдя внутрь его, они подошли к печке и сели перед огнём напротив. В печи томилась каша. В свете пламени Илеш казалась намного проще и даже грустной, напомнив Ленаду прислугу дворца. Она тихо сидела напротив него, ничего не говорила. Будто приняла образ служанки, чьё предназначение было служить и быть покорной.
Когда Илеш прервала молчание и заговорила, – её (обычный инструмент в руках девушек) слова имели вес и были убедительны. Но поведение её подсказало Ленаду о том, что воспитанием тут не занимался никто.
Илеш была другая… Она всё время пыталась быть с ним на связи глазами, движения выдавали больше беспокойства, чем уверенности. Она была цветком, что по весне пытается пробиться сквозь снег, но пока не впитал ещё силы для последнего рывка.
Видно было, что она застенчива и скромна и не могла скрыть это, пытаясь показать себя смелой и женственной. Спасало её природное умение выживать и её ум.
– Ваше высочество, – каша готова! – Илеш произнесла с пафосом и плюхнула горшок прямо перед ним на стол.
– Можно было подумать, что над блюдом трудились лучшие повара дворца. Ленад подхватил игру. – Браво! – он взял ложку, вытерся полотенцем для рук, – кудесница!
Илеш повернула голову в его сторону, улыбаясь, и в то же самое время строго посмотрела на него.
– Кажется, ты считаешь, что я только смеяться могу?
– Судя по запаху из горшка, ты ещё славно варишь кашу!
– Твой выбор, – каша. Симфония насыщения очень скоро зазвучит внутри, – смеялась Илеш.
– Лучше я умру от переедания, чем буду корчиться под звуки голода в моём желудке! – засмеялся в ответ Ленад.
Ленад открыл окно, выставив обе руки под открытое небо. Дождь обмыл руки, влажный порыв ветра залетел в избу. Свежий воздух и прохлада заполнили комнату. Стоявшая рядом Илеш произнесла: если вы не хотите заморозить своего повара, закройте, пожалуйста, окно. Ленад повернувшись, увидел, что она стоит рядом, позади него и держит полотенце наготове. Они тихо сели за стол. Закрыв окно, наслаждаясь прохладой, молча начали есть.
– Скажи, спасительница моего желудка, в этой комнате есть скамейка и как ты думаешь, мы сможем на ней поместиться вдвоём?
– Так точно, я уже на ней спала. Она для одного. Посмотрите хорошо. Вынимая ложку изо рта, Илеш указала на коврик возле печи. – Надеюсь, понял?
– Вообще-то я понятливый. Но…
– Поверь! Мне после королевской перины это будет подарком свыше.
– Не знаю как свыше, но снизу точно.
Они сели напротив печи. Пламя в ней ещё пыталось что-то сыграть для двоих. Они смотрели друг на друга. Каждый думал о своём. Но они понимали, что эта встреча не могла быть случайной и их мысли начинали искать общие точки опоры, для того, чтобы выжить.
Он видел, что-то призрачное позади девушки. Тусклый свет пытался добраться до углов избы, где они сидели, но для них это было лишнее. Яркий огонь горел в глазах Илеш. Ленад чувствовал себя поднятым чьими-то руками на самую вершину. В чистом виде он чувствовал счастье и спокойствие. Без отчаяния и злобы, а главное, без унижающей зависти других. Внутри себя он произнёс – «Ты будешь моя». Но понимал, что не имеет право сейчас произносить это вслух. Слишком дорога для него стала эта девушка, чтобы рисковать ей ради своей прихоти.
Ленад видел на лице Илеш улыбку. Она не скрывала своего удовольствия. Его внимание волновало и заставляло переживать. Но, она боялась своего тела, боялась думать даже об этом. Он её привлекал и пугал возможностью подмять под себя, подчинить её чувства.
– Ну, я пошёл на коврик. Там около печки тепло.
– Приятно поговорить с умным человеком.
– Илеш рассмеялась.
…
Ни одного облачка, будто художнику жаль капли красок бросить в один из уголков. Небо словно выкрашено в чисто-голубой цвет. Солнце, ещё полностью не распрощалось с луной, предупреждало – будет жарко. Воздух наполнен звонкими голосами маленьких птичек, воркующих друг с другом. Утренняя симфония, заполнив всю округу, призывала скорее встать с постели.
– Ну, что сегодня будем делать? Потягиваясь, и протягивая руки к солнцу, произнёс Ленад, прищурив глаза. Он произнёс это так тихо, что сам не расслышал, что сказал.
Ты пойдёшь своей дорогой, а я своей. – Ленад замер. Как она могла его услышать? Или даже угадать.
Ты, колдунья? Читаешь мысли. Застыв с вытянутыми руками вверх, громче спросил он. – А куда ведёт твоя дорога? Может быть, нам по пути?
– Нам, вряд ли. Тебе – во дворец, а мне – по миру. Открывая окно, кокетливо ответила Илеш. Подставив лицо солнцу, она спросила: с каких это пор, птицы стали искать друзей в норах?
– Никогда не считал себя живущим в норе. Кстати, моя спина сейчас развалиться от твоей перины. Заложив руки за голову, он начал поворачивать тело, словно пытаясь открутить его от нижней части.
– Ты всё ещё шутишь. Ну, если некуда спешить, – предлагаю прогуляться в лес набрать ягод. Мы можем вечером сообразить пир на двоих. Вдруг во дворе закричал петух, привлекая внимание хлопаньем крыльев.
– Это кто ещё? Откуда он здесь?
– Петух. Если интересно, откуда, – спросите его сами. Я пыталась, у меня не получилось, захлопывая окно, произнесла Илеш. Через мгновение, оказавшись около Ленада, она добавила. – Ну, так как, идём или будешь стоять?
– Идём. Не скрывая своей радости, произнёс он. Только дай обуюсь, не гоже ходить босиком по лесу.
– Я думаю, после «ночной перины» лесная трава покажется Вам мягкой и удобной. С иронией произнесла Илеш и сделала пару шагов в сторону леса.
– Согласен. Но всё равно позвольте обуться.
– Позволяю.
Поравнявшись с ней, он забрал корзину и забежав немного вперёд произнёс.
– Я тебе помогаю днём, а ты мне ночью.
– Нет проблем. Я тебя пущу на скамейку, а сама пойду на сеновал, что за домом. Так я спасу твою спину и своё королевство. Она погрузилась в мысли. Улыбка скатилась по щёкам, придав лицу хмурый и грозный вид. – Договорились?
– Ты шутишь? Знала про сеновал и при этом при всём, положила меня на пол!
– А куда я тебя положу, если я боюсь спать одна. После этих слов, на лице заиграла интрига, и девичьи глазки впились в Ленада.
– Да ты ненормальная! Он наклонился. Ужас, что пришлось пережить этой ночью. В ответ он услышал звонкий смех. – Несерьёзная ты. С тобой можно поговорить вообще о чём-нибудь по-взрослому?
– Зачем? Дай насладиться тем, что есть. Она в такт своим словам закружилась на поляне, куда они вышли достаточно быстро. Илеш задержалась на повороте, стоя на одной ноге и повернув в его сторону только голову, начала искать глазами его глаза.
– Это ты о чём? – кинув ему очередной вопрос, как горящую головёшку с костра, она продолжила крутиться на месте.
Ленад на секунду поймал, себя на мысли, что перешёл в ту зону, куда ему не стоило вообще ступать. – «Пока, не стоит». – Сказал он сам себе, пытаясь насладиться утром и Илеш сполна.
Пока, пока, пока. С этими словами она подошла к нему вплотную. – Так, давай начнём, маленькие и синенькие ягодки бросай в корзину на компот. Красненькие ягодки тоже можешь бросать туда же. А я грибами займусь для супа. Запомни, мой король, каждый имеет право свой секрет держать при себе. Я же тебя не спрашиваю, зачем и куда ты один идёшь.
Если интересно, я тебе могу рассказать.
– Не надо! Да мне и не интересно. Кто-то из мудрецов сказал: «Говоря правду, лучше всего врать!». – Так зачем пытать тебя? Она нагнулась к земле, сорвав пару ягод земляники, кинула ему в корзину.
Странный, тревожный шум донёсся из облаков. Небо в одно мгновение потеряло солнце, одевшись в чёрный цвет. Так, по крайней мере, казалось Ленаду и Илеш, стоявшим на поляне. Туча с крыльями быстро двигалась по небу. Она появилась и исчезла.
– Это, что такое было? Илеш посмотрела вдаль. Хотела что-то выяснить.
– Не знаю. Думаю, что нам лучше вернуться. Задержав дыхание, выпалил Ленад.
– Зачем? Чтобы нас было легче найти? Если кого и ищут в долине, так это тебя! То, что сейчас пролетело мимо похоже на крылатого дракона, или на медведя с крыльями.
– У тебя чувство юмора можно одолжить?
– Могу заплакать, если хочешь. Илеш поспешно раскрыла веер.
– Пойдём! Если он за нами, покормим его ягодами. Пускай поест. Может, задобрим его. Только не плачь, пожалуйста, итак бед хватает.
Идём!
Сегодня жарко и надеюсь, будет нескучно. Давай ещё побудем в лесу.
День пролетел быстро. Илеш и Ленад пытались наполнить корзину ягодами. Дойдя до половины, находили причину присесть на землю и съесть всё, что набрали. Ощущение счастья и тревоги, соединившись в одну мелодию, не давало насладиться до конца этим прекрасным днём. Страх овладел каждым. Солнце начинало клониться к закату. Воздух заполнился прохладой, вечерним звоном сверчков и кузнечиков. Оба, уставшие и счастливые, брели в сторону своего жилища. Первый проведённый день вместе забрал у них все силы, а также зарядил неведомой энергией. Ленад устал и не хотел ничего. У него было одно желание: завалиться спать, и неважно где… Лишь бы сбросить с ног обувь, положить голову под руку и спать.
– Сейчас почистим ягодки, и я сварю кисель. Пока будешь чистить ягоды, я начну готовить суп.
– Чтобы я понял, скажи: ты шутишь? Или ты хочешь одним махом лишить долину наследника, а себя друга по несчастью?
– Я не шучу, ваше Величество! Если вы хотите отойти ко сну, я свою женскую долю приму с радостью.
– А я свою, мужскую, – нет. Произнося эти слова, он попытался присесть. – Давай отдохнём. Ленад разлёгся на траве.
– Вы такой смешной, мой король. Но, делать нечего. Всё, что я слышала про мужчин, вы подтверждаете. Я постою, а вы полежите. Делать нечего, вы мужчина, а я женщина. С гордостью и с лёгкой иронией произнесла она.
– Я рискую всегда, когда говорю-Люблю. Тем более, когда хочу её отдать, да и как можно передать или описать то, чего никогда никто не видел. Ощущал, чувствовал, горел, погибал ради неё, но в руках не держал. И при всех попытках сказать, что мир материален, – это его отрицает и даёт совершенно другой смысл самому существованию. Она единственная, кто способна процесс выживания в этой ежедневной суматохе, сделать привлекательным и желанным. Ставя перед самой действительностью совершенно другие цели, зачастую недосягаемые, доводя их до состояния газа, умеющий отравить жизнь или сделать её самой счастливой на земле. И сколько бы мы не пытались понять химию этого вещества, как бы мы не пробовали её использовать до конца – невозможно. Да и надо ли пытаться понять то, чего не видишь перед глазами, не слышишь ушами, не держишь руками, а только чувствуешь. И если последнее доминирует в твоём внутреннем мире, то он безграничен и не подвластен простым понятиям о жизни. Вылезая из своих мыслей, принц начал вставать, направляясь к дому.
Добравшись до дома, Ленад безоговорочно капитулировал, завалившись спать прямо под печку. Илеш, уместившись под окном, отдалась размышлениям, пытаясь разобраться, как все события связанны с настоящим. Говорят, что прошлое нельзя ни в чём винить, а на будущее надеяться. Жизнь как птица, парящая в воздухе. Только одни из нас с каждым взмахом пытаются приблизиться к солнцу, не боясь опалить крылья, а другие ходят по земле, пугая себя собственным шумом в надежде от неё оторваться. Кем она была, она знала точно. Кем станет, – даже не представляла.
Пометки на полях… Всё есть, кроме их детства. Дописывать ничего не надо. Встретились они на самом деле не потому, что больше не было троп в лесу, а так наверно кому то в этой долине это очень понадобилось. «Лучшее, что мы можем дать этой паре, это дать возможность выбрать судьбу самим» – Так сразу после этого вечера сказал Анил. Илеш в дальнейшем доказала, что человек может отразить любой удар жизни, если он не заточен и не из стали.