1973 от начала рукописей, 5013 от нашего появления на этой планете 111 день после начала описания проекта

Отвага, проявленная в бою, в основном переплетается с ненавистью и боязнью так сильно, что их не разлучить. Обычно ненависть к врагу пытается ещё перед сражением побороть страх, но не всем это удаётся, и тогда они отправляются на войну с двумя врагами – одним внутренним, а другим, что должны ещё увидеть. Храбрость же всегда себя делили на осмысленную и животную. Животная была подобна всплескам волн во время бури. Могла убить не думая, и защитить, не зная для чего. Но у бывалого война вырабатывался со временем инстинкт самосохранения, и он защищал его не хуже меча и щита в бою и в жизни. Так же и обдуманная смелость, это искусство для, опытных. Много ходило легенд среди людей про тех, кто командовал армиями и находил не простые решения в критические минуты жизни, но всех их объединяло одно – стремление победить. Но в то же самое время в книги Долины было записано – «Мужество, что требуется послать армию в бой и командовать ею, не всегда хватает для того, чтобы в ответственные и опасные моменты в жизни воспользоваться им». В это верили в селении у Илеш и старались во время тренировок у девочек как можно ближе всё делать похожее на бой. Но войны здесь боялись и не хотели, как и во всей долине. Были те, кто преклонялся перед самой попыткой остановить войны, а были те, кто просто смеялись над этим, но молчали. Тихо вспоминая истории былых времён и мечтая у огня, когда собирались послушать очередную былину или притчу, посетившую эти края.

Голос костра, жонглирующего языками пламени, выдавал знакомую мелодию ещё с детства. Илеш понимала, если она хочет найти ответы на свои вопросы ей нужно минимум встать и начать говорить. Шипение костра было, настолько близко, что чувство жара стало ощущаться на лице, на руках и стопах ног принуждая её открыть глаза. Костёр был на самом деле, рядом, приглашая сесть около него, обещая отдать всё своё тепло любому.

– Сажусь, сажусь я около тебя, ну рассказывай где я? Чувствуя боль ещё по всему телу девушка примостилась на плоском камне рядышком. Поджав под себя колени и вытянув руки к огню, чувство чего-то прошедшего из глубокого детства пробежало внутри.

– Да нет, чего ему говорить, он греет и всё. Вот как ты себя чувствуешь и, что помнишь, расскажи. Голос вернулся опять, повернув голову налево, она увидела хозяина этого мягкого шёпота.

Он выглядел старше её на много, но слишком правильные черты лица придавали ему некую гордыню, что расходилась с его голосом. В глазах ярко выражалась уверенность в себе и в то же самое время усталость от всего происходящего. Обычно хозяева таких глаз владеют острой интуицией и возможностью предчувствовать. Он это старался скрывать, стесняясь своего дара, или выкидывал это как козырь, когда ему надо было это. Для Илеш это было ещё не понятно. Но она чувствовала внутренний огонь и тепло, хотя это он пока искусно скрывал, ей не помешало с первого мгновения протянуть руки и захотеть открыть ему свою душу. Сощурив свои глаза, давая возможность приблизиться бровям, друг к другу, приоткрыв крепко сжатые тонкие губы, он не дождавшись ответа, произнёс – «Ну, ты как? Не молчи».

– Как? Как может себя чувствовать человек, побывавший в лапах монстра. Где Ленад и почему ты со мной сидишь, а не он.

– Я Ленада послал к нам во дворец, за мечом. Не воевать же ему голыми руками.

– Каким мечом? Для него меч как для тебя свирель. Он же всю жизнь при дворе прожил, а там, в лучшем случае на деревянных игрались в детстве.

– Почему, ты считаешь, что я не могу на свирели сыграть. Он приблизился к ней так, чтобы она не смогла отвести взгляд ни куда кроме костра. Это был старый трюк. Человеку ни чего не оставалось кроме того как правду говорить или замолчать смотря на огонь. Зачастую тишина лучший рассказчик.

– Посмотри на свои руки. Ты на меня не обижайся, но не придумали для них ещё инструмент. Илеш попыталась улыбнуться, но почувствовав боль в верхней части лица, быстро забрала улыбку с лица. – Меня, я вижу, ты знаешь, как зовут. Тебя-то как?

– А, ты на самом деле умна, как Ленад и говорил. Зови меня Мастер.

– Мастер? А, что ты умеешь делать, если ты такое имя себе выбрал.

– Не выбирал я сам, мне при рождении дали.

– Родившись, мы умеем только кричать и плакать, а вы уже свирель в руках держали что ли? Так кто тот маг, что в пелёнках рассмотрел ваши все таланты, отважившись на такое имя.

– Ну, допустим не свирель, а молоток и долото для работы с камнем. Он рассмеялся и подкинул пару поленьев в огонь.

– Я слышу по голосу ты издалека, и это не твой родной язык. Со мной можешь общаться на любом я пойму тебя. Не зная, зачем – произнесла Илеш.

– С удовольствием, мне будет так легче. Ты наверно росла при дворе и выучила там много языков. Но мы с вами не контактировали уже очень давно, откуда вам известен наш язык.

– Не важно. Ты же не спрашиваешь, откуда этот свет, ты просто пользуешься им. Протянув руку к небу, сказала Илеш.

– Солнце всегда было по полудню там и ни когда не опаздывало, так и не было причины задумываться над этим. Улыбнувшись, произнёс незнакомец. – Скажи мне, а как Ленад к вам дорогу найдёт, если наши долины ни когда не контактировали.

– Я не сказал ни когда, я сказал давно, а дорогу ему звёзды укажут. Там где заканчивается симфония, начинаемся мы.

– Чем вам не нравиться наша симфония, тяжело слушать или боитесь прикоснуться к прекрасному. В глазах Илеш пробежал страх. Она просто вдруг подумала, что он ей врёт, и она ошибается в его искренности, когда его слушает.

– Да, нет, совсем не так. Я живу там, где мы постоянно создаём новое, и каждое утро прикасаемся к мёртвой глыбе, зная как её оживить, придав ей форму. А вы здесь, погрузились в мир собственных фантазий, отдавшись на растерзание собственных чувств. Вы готовы верить, в то, что не видите, не слышите и даже не ощущаете. Ваш мир как мыльный пузырь, выпущенный во время игры ребёнком. С большим количеством надежд, но с прозрачными границами для их исполнения. Если, что-то не исполняется, вы это списываете на плохую веру. Так легче Магу долины вами управлять, а вам жить. Но это блеф, как и те границы, что построены в вашей долине. Они не рухнут, и через них никто не пройдёт, но они вас и не защитят. – Ты не веришь в чувства, что может вызвать музыка. Ты не ощущаешь ту силу, что даёт утренняя симфония. Наверно ты не слышал музыки в храме самом, мне тебя жаль – Илеш это произнесла с таким рвением и уверенностью, что не оставила места для сомнения.

– Слышал, чувствовал, перевоплощался и растворялся в мелодии у себя в долине. Но после этого возвращался к действительности, отдавая предпочтение тому, что я вижу и к чему могу прикоснуться. Илеш начинала путаться в его словах, но понимала его дорога не лишена разума. Только она другая.

– Наверное, ты прав – тихо сказала она, пытаясь разобраться в тех чувствах, что вызвали его слова.

– Наверное, ты говоришь? Я попробую себя объяснить. Если ты заболела? Ты идёшь к знахарю, тебе неважно, почему болит в минуту нетерпимой боли. Тебе нужна помощь. А ты её не получаешь в связи с тем, что у тебя стараются найти причину, а найдя её, говорят – «Вера в выздоровление тебе поможет». Я слышал, что кому-то помогает. Но не вера их лечит, а случай.

– Но ты не можешь отрицать внутренний мир и его безграничную возможность во всём. Да, при условии веры, это так.

– Не отрицаю и не убираю. Но это дополнительный инструмент, а не основной. Ты знаешь при обработке камня, сколько есть разных насадок для основного долота? Все они для одного, – придать ему лучшую форму и сделать его отличным от других. Даже две капли воды, падающие с одного листка разные по форме и по вкусу. Мастер взял паузу, ему хотелось услышать ответ. Он на самом деле желал, чтобы его поняли. Но поняв, что Илеш погружена в себя, он продолжил сам.

– Когда человек тонет в быстрой горной реке, где даже вода его враг, не говоря, про течение. То никакая вера здесь не поможет ни в собственные силы, ни в высшие. Его спасёт только умение плавать или кто-то на другой лодке. А если нет ни того ни другого, то просто нужно уповать на случай, что твоё бездыханное тело выбросит течением на берег и тебя там найдут. И вера здесь, ни при чём. Ты со мной не согласна? Он обнял её одной рукой, прижав к себе так близко, что она услышала биение его сердца и ровное дыхание, подыгрывавшее ему в такт.

– Жаль мне вас, но каждый выбирает свой путь.

– Не думаю, что нас надо жалеть, если мы искренне счастливы в своём мире. Пускай он будет даже неправильным по вашим понятиям.

– Да вы просто не видели другого. Он отсел от неё на то расстояние, чтобы видеть её получше и говорить с ней в открытую.

– Знаешь, дай попить ещё и расскажи лучше мне про ваши камни. Илеш понимала, что хочет сказать ей Мастер. Но она не готова была к этому разговору и она пыталась перевести его на другую тему, думая, что камни его интересуют больше всего и он с охотой начнёт рассказывать. И она не ошиблась.

– Хорошо, расскажу, но сначала попей. Нашими разговорами жажду не утолишь. Он не удержавшись, рассмеялся, пытаясь заразить этим и Илеш. Но ей настолько было больно даже смеяться, что она решила просто промолчать.

– Расскажи всё, что знаешь про камни, похоже, в вашей стране про них знают всё.

– Знания сегодня стало товаром, а раньше оно было пищей. Всё, что живёт внутри нас, это мир, созданный для таких, как ты и я. А мы его сегодня готовы выгодно продать. Так ты хочешь знать, что знаю я или, что есть внутри камня? Его глаза заблестели как у ребёнка, получившего случай стать ведущим в интересной игре.

– Ты не противоречишь сам себе. Сказанное раньше перечёркивает всё, что ты сказал сейчас.

– Нет. Я не отвергаю, если не могу доказать противное. Просто мы так же верим в возможности и прошлое для нас не просто ноша, а школа для будущего. И не заставляем опускаться в бездну других при условии, что мы там сами. Как, например король вашей страны. Голос мастера вдруг изменился и стал похож на звук тихо бегущей реки, что хочет рассказать про всё, стараясь вспомнить всех.

– Когда силы, что управляют сегодня магией, решили нашей земле подарить жизнь. Они начали с того, что взяв камень, а он один кто был тогда везде, начали с него делать горы и укладывать дно будущих рек и морей. Там, где не было камней под рукой, он оставлял кусок пустым, что впоследствии, заросло травой, дав возможность людям поселиться вне моря и рек. Закончив всё это, в руках у них осталась жменя камней, не зная, что с ними делать, они произнесли – «Гореть вам в небе чёрном, дабы вам нет места здесь». Подкинув это так высоко, что практически все достигли неба чёрного стали звёздами. Из-за этого на небе появились созвездия с фигурами людей и животных. Но малая часть их не долетев или не найдя места на верху упала на землю обратно. Падая, они так сильно ударились, что разлетелись по всей долине. Многие из них опалило солнце или охладила луна. Из-за этого они все разные и по свету и по теплу своему и, тем более, по цвету. Но упали они там, где сегодня мой народ живёт, и знания обо всех камнях только нам передали. Находя любой камень сегодня, мы знаем, где он на небе был, прежде чем упал. И чем ближе он был у солнца, тем он дороже для нас. Сегодня камень может всё, только с ним надо правильно обращаться.

– Красивая история. У нас в долине нет такой. Может быть ты её нам подаришь, и тогда мы к камням начнём по-другому относиться.

– Любой миф, как дерево должен прорости и пустить корни, а для этого ему нужна благодатная почва и достаток воды. Даря его другим надо знать, что они могут от себя принести для него, в обратном случае он будет чужд и забыт, быстро умерев. Живой мир вокруг нас борется за выживание, начиная каждое утро с обычного поиска кого съесть себе подобного, для того, чтобы пристать перед нами в своей красе. Так же и мифы, истории, сказки и истории должны переплетаться, поглощая друг друга, чтобы не отстать от того время, когда они живут.

– Я не для себя попросила. А ты мне и так голову разрываешь, без тебя ноющую и больную. Илеш ещё раз улыбнулась, пытаясь хоть как-то показать Мастеру свою радость и благодарность. – Ну с камнями более или менее всё понятно, кроме того какое отношение к ним ты имеешь.

– Самое прямое: я их нахожу и возвращаю в жизнь и неважно, какой это камень. Главное, он должен дать себя найти, а потом согласиться, чтобы его приучили.

– Ты про собачку, что убежала или про камни?

– У меня народ верит, если он не почувствует себя в безопасности и не захочет он может стать прозрачным, и ты пройдёшь мимо. Тогда, как объяснить, что один видит только песок, а другой на том же самом месте найдёт самый большой камень в своей жизни?

– Ну, я думаю, что о камнях у нас будет ещё время поговорить. Скажи, где Ленад на самом деле и откуда ты?

– К тому, что я сказал, мне добавить нечего. Он ушёл за мечом, а я остался тебя сторожить.

– Очень интересный миф. Только не знаю, куда его посадить и где найти доводы для веры в них.

Шелест деревьев стал предупреждать о приближающихся ветрах, предоставляя факты в виде серых, набухших пятен на небе. Они кляксой зацепились за каменный шпиль на вершине горы и ждали от ветра отмашки начать поливать. Но будто их кто-то сдерживал и не давал прогуляться по небу как они хотят.

– Пойдём, здесь есть домик там и переждём дождь. Протянув руку Илеш, сказал мастер, преподнося к губам другой какой-то розовый камень.

Пометки на полях… Для этого человека с каменными руками и по имени Мастер нужна отдельная история. И мне кажется, что эти числа относятся к будущим главам, а это было немного раньше. Но, если честно, я Мастера лично не очень понял, это был персонаж в духе Анила, как и это описание про Илеш – «Для неё всё вокруг, что она видела, различалось по цвету, запаху, ощущению пальцами и формами вещей, заданными другими. Внутренний же мир был одинаковый, как мелодия неважно кто исполняет и на каком инструменте это играют смысл, был понятен. Также и здесь, она не слышала сказанное, рождённое голосом. Она забирала мысли с сознания ещё неиспорченные желаниями опытом человека. Она пила чистую росу прямо со стебля. Сам язык и его выражение она считала недоразумением магии или ленью их. Она для себя давно уже поняла, что мир, увиденный ей, наполовину реален, так как является отражением более глубокого и уникального внутреннего ощущения лично каждого. Внешний мир – это источник питания для планеты, рождённой душой. Вроде как, кушая, мы не даём телу физически умереть раньше времени».

…

Что такое завтра, которого нет? Где та пустота, что заканчиваясь, даёт возможность открыть новую жизнь? Но уже не здесь, а там человек строит свой новый мир, приходя в него не только голый, но и нищий. Смерть может приходить пару раз, оставляя за собой право, сказать – «Сейчас». Бросая это слово острым копьём прямо в сердце, оно не успев долететь, уже поражает любого. Никто ещё не смог увильнуться от него. Вот поэтому мы всё, что есть, оставляем здесь, идя туда, как пришли сюда. Все понимали, что жизнь под солнцем – это всего лишь короткий отрезок дороги, отведённый судьбой для, того, чтобы душа окрепла перед путешествием по безмерному миру неизвестности, где правит магия. Каждый шёл своим путём, совершая свои ошибки и любой, кто пытался поставить ногу в чужой след, совершал самую большую – выходил на дорогу самообмана. Все без исключения, находясь в этом мире, преследуют одну цель – сначала найти свой путь, а потом попытаться пройти его. Только одно нарушало это правило, смерть, появляющаяся за всеми сразу в одном месте. Как могло произойти, что у разных людей, с разными судьбами был один конец. Этот вопрос не первый раз себе задавал Анил.

– О, какая это красота. Голос сзади вытащил его с собственных мыслей и заставил оторвать глаза от тропы под ногами. Перед ними на площади раскинулся необыкновенной красоты сад или точнее парк. Между высокими деревьями с очень широкими и заострёнными листьями, посаженными ровными рядами стояли как стражи, устремившиеся к небу, острые ели. Они все были как стена, ограждающая каждую тропинку из разноцветного мелкого камня, на солнце создавалась впечатление, будто радуга лежит перед вашими ногами. Меж деревьев была ухоженная зелёная трава, ровным ковром расстилающаяся до следующей тропинки. От вплетённых в неё красных, жёлтых и сиреневых цветов одной формы струился тонкий аромат ванили, и сладковатый привкус моментально появлялся у каждого во рту кто ступал на тропу-радугу. Всё это было погружено в тишину-истому, что придавало ещё большее очарование этому месту. Мир красок и музыки застыл здесь на мгновение, даря каждому, кто приходил сюда минуту спокойствия, настраивая его на встречу с самой симфонией во дворце, стоящему в центре этого места. Анил на секунду представил это место в нежном лунном свете. Увидел, как все эти камни заигрывают с луной, пытаясь показать ей свою красоту. Вынул свои мысли ещё раз поближе к себе и сказал.

– В любой красоте кроется тайна. Вопрос всегда один – «Хочешь ты ей наслаждаться, не думая ни о чём или решишься открыть её?». С этими словами он толкнул дверь во дворец, выросшего перед ним в конце аллеи.

С пустого зала ветер принёс запах смерти, вони, людского пота, спёкшейся крови полностью перекрывая собой аромат цветов с аллей. Ещё не зайдя в зал, Маг понял, что здесь произошло.

– Может быть, тебе не надо сюда заходить. Подожди меня здесь. Я думаю тебе лучше на это не смотреть. Голос Анила был переполнен желанием огородить ребёнка от того ужаса, что ждал их внутри дворца.

– Да на самом деле, пойдём, погуляем по саду. Покажешь мне, где ты любил играться или проводи меня к дому моей девушки. Человек невидимка протянул ему кончик палочки, пытаясь указать, где он. – Ну, цепляйся, идём. Пытаясь подбодрить самого себя, он сделал пару шагов, удаляясь от открытых дверей. Это было видно по палочке.

– Почему вы, взрослые, всегда пытаетесь нам доказать, что мы ещё маленькие? Если ты хочешь увидеть не дом возлюбленной, а её саму, то судя по вашему поведению – она здесь. Дивэд резко выкинул руку в сторону открытой двери, указывая на неё.

К этому моменту уже открылись и вторые двери. В любом таком месте было их две. Одни высокие, другие ниже для детей. В дальнейшем их разделяла стена, создавая два коридора, входящих в один большой зал в конце. В долине очень уважали мнение детей, страна М была тем ярким доказательством этого. Этот короткий коридор давал возможность перед прикосновением к симфонии побыть одному. Помечтать и пофантазировать, уйти в свой мир и стать там полноправным властителем своих грёз. Многие потом уже, будучи взрослыми, вспоминали именно это время.

– Ну, если ты так, я пойду один искать свою спасительницу. Голос предпринял последнюю попытку уговорить его не идти. Подчёркивая при помощи ветки, что он идёт в другую сторону.

– Не надо, зачем, я уже решил – Я иду. Закончив предложение, он протянул руку Анилу, давая понять, что пора идти.

– Иди в свою дверь. Глубоко вздыхая, еле сдерживая слёзы и чувства, он с улыбкой на лице произнёс эти слова.

– Да я в хорошие времена туда ни разу не заходил, а сейчас чего туда вступать. Я всё время считал, что это для девчонок или мальчишек с их характером. Каждое слово было словно ступенька от лестницы, ведущей в страну взрослых, куда ему пришлось войти, независимо от его желания. Он первый вошёл под своды большего прохода. Своими детскими плечиками, сдерживая давящую на них смерть.

– Вы знаете, я вас здесь подожду. Может быть, и вы не пойдёте туда. Если все там, нам делать нечего около мёртвых тел. С пустоты сорвались слова, заполнив весь проход страхом.

– Если ты прав, то это не просто тела, а это мои мама и сестра. Мы должны будем их похоронить хотя бы как принято у нас в селении, – продолжая идти по коридору, ответил Дивэд. Анил идя сзади, словно на поводке, пытался подготовиться к тому, что их ждало. – Не лучше ли запомнить людей живыми, оставить в памяти улыбку и смех, чем сжатые губы и давящую тишину. Но каждый выбирает свой путь, жить со своим прошлым. Оно от этого не меняется, но как ты с ним будешь жить в будущем, уже зависит от тебя. Думал Маг про себя.

– Пустой зал, только зачем было всё ломать, не понимаю. Как-то по-детски и с радостью произнёс мальчик. Радостный голос рассёк воздух, тёплым потоком энергии, вселив Магу надежду, что всё будет хорошо. Анил посмотрел на зал и тоже улыбнулся. Обычно это строили в форме циркового купола, чтобы эхо могло легче передвигаться в пространстве. Тут это был чёткий квадрат, даже с острыми углами. В каждом из них была вмонтирована глиняная труба, присоединённая к центру, где была сцена для исполнения. Так достигался эффект объёма и насыщенности любой мелодии.

Где бы не сидел человек, он ощущал, будто он сидит в центре зала. В дальней стене был проход с лестницей ведущей вверх на балконы, закрытые сейчас гобеленом. Уже издалека были видны статуи, украшающие вход и сам подъём. Статуи были в виде статных музыкантов, держащие инструменты в руках. Они были выполнены с таким мастерством, что казалось: вот-вот он приложит эту дудочку к губам и заиграет только осталось его про это попросить. Насладиться тишиной и красотой мешал ветер, играющийся с кучей пожухших листьев на деревянном полу. Гоняя их по залу, как в игре с мячом он пытался, что-то рассказать, но не зная слов, он напивал свою мелодию в надежде, что то кто-то его поймёт.

– Идём малыш, нам делать нечего здесь.

– Вы знаете, я не помню, чтобы балконы когда-нибудь закрывали. Они всегда открыты, там стены расписал бродячий художник с другой долины. Это была гордость в нашем селении.

Каждый, кто к нам приходил должен был это увидеть. – Не будем нарушать традиции, вам это понравится.

– Может быть в следующий раз, не сегодня мы всё равно придём в этот зал ещё не один раз. Анил предчувствовал, что подниматься нельзя и пытался отговорить малыша от этого.

– Нет, нет, моя мама есть на этих рисунках. То, что я слышал от взрослых это для тех, кто хочет найти своё будущее. Он просто должен всмотреться в сам сюжет и найти себя там. У меня это никогда не получалось, но я наверно маленький ещё для этого.

– Я слышал про это, но лучше пойдём. Но когда он увидел, бегущего к лестнице Дивэда, понял, где будет через минуту. – У будущего есть одна только проблема-«Его не избежать». Усмехнулся сам с собой Маг и направился к лестнице.

Поднявшись по лестнице, пред ними предстала другая картина, будто здесь бушевал ураган и только мгновенье назад он удалился, забрав с собой ветер и дождь. На полу валялись сорванные одежды, детские игрушки, разломанные в дребезги вазы, украшавшие здесь огромные витражи. Стоявший в центре верхнего зала инструмент был разрублен, и было видно, что кто-то специально ломал его. Клавиши были разбросаны как игральные кости, сверкая на солнце, ждали, пока на них нажмут, и они заиграют. Если бы они смогли это сделать, то музыка была бы из плача, стонов и обиды. Но, по-прежнему не было людей и это настораживало ещё больше. Стёкла от разбитых витражей острыми клыками торчали посреди этого хауса, пытаясь загородить проходы к дверям на балконы.

– Ступайте осторожно, старайтесь не наступать на это всё, – нарушил тишину заботливый голос мальчика. – Кто это всё сделал? – понизив голос, добавил он вопрос, будто боялся разбудить кого то.

Анил, собрав свои последние силы, пытаясь не дать, слезам волю, вытаскивая из себя пару спокойных нот сказал:

– Я не знаю кто эти люди, но их можно назвать нормальными.

– Нормальными, вы наверно бережёте мои уши от более грубого слова? Но, у меня есть ещё и глаза! Указывая на гобелен, сваленный в кучу в углу. – Ты посмотри туда. Под эти слова он потянул за угол материи, когда-то украшавшей разбитый витраж. Голос, поднявшись под потолок, отозвался гулким эхом по всему второму этажу. Перед их глазами открылась ужасная картина: это была гора с людских тел, набросанных как поленья во дворе, прежде чем их хотят нарубить для камина.

Анил подошёл к одному из трёх балконов, пытаясь войти первый вовнутрь, но его опередил Дивэд. Он ударом ноги толкнул двери, сжав кулаки, держа их наготове, будто собирается с кем-то драться.

– Мама, мамочка, мамуличка. С этими словами он стал вытаскивать из груды трупов именно эту женщину. Вытирая слёзы, размазывая их по лицу одной рукой, другой он тащил это тело к себе. Поняв, что ему мешают трупы сверху, он их стал разбрасывать как ветки с крыши. Освободившись немного от тех, кто ему мешал, потянул заново тело, которое назвал его мамой, и оно поддалось его усилиям. Упав, оно накрыло его собой, оно вылетело с этой кучи тел. Плач больше походил на вой щенка, которого забирают от мамы и он ещё не знает, что его ожидает впереди.

Маг всё это время стоял, как приклеенный к полу, пытаясь сделать шаг. Забрать малыша заканчивались ещё большим параличом. Он понимал внутри, что он должен что-то сделать, но не мог сдвинуться с места. На его глазах разыгрывалась трагедия, но он был бессилен перебороть свой страх, толкающий его на бездействие.

– Мамуля, мамочка, очнись. Это я. Анил увидел, что Дивэд уже обнимает это тело, держа его за плечи, осыпая его поцелуями. – Ты почему не хочешь со мной говорить? Я же вернулся, ну прости, что не вернулся вечером. Я больше так не буду. В последних словах, слетевших с его уст, слышалось детство, игра во дворе, мальчишество и наивность пытающегося получить прощение когда, заигравшись с соседской детворой, малыши возвращаются домой под вечер. Но чья-та рука это всё стёрла в порошок и отдав судьбу ветру, разнесла её по долине. Превращая слёзы в камень и принудив сердце застыть, забросив всё доброе так далеко в подсознание, что ни каждому дано в течении жизни это хоть чуть-чуть вернуть.

– Тебя не слышат, она уже не с нами. Анил переборов себя начал брать ситуацию под контроль. Он ещё оставался на месте, просто не знал как себя вести в таких ситуациях с детьми.

– Сделай, что-нибудь, помоги мне. Я не хочу жить так дальше. Что мы будем делать с сестрой одни.

– Ты не будешь один, я обещаю. Я буду всегда рядом, и я тебя не брошу ни когда. Анил подошёл к Дивэду и протянул ему руки. Мальчик встал, прижался и разрыдался так, как плачут только один раз в жизни. Их в эту минуту обоих окутала тонкая нить, зовущая себя общая судьба. Маг сам проповедал, что нет одинаковых судеб и у всех своя дорога, но здесь он склонил голову перед фактами. Внутри его охватил жар, несущий в себе солнца свет и бесконечную радость всем, кто его видит. Он понял, что они сегодня с этим малышом корни одного дерева и не может быть так, что одному плохо, а другому хорошо. Они вместе умрут от жажды или до конца насладятся нектаром из чаши жизни. Они два тела в одном, и один глоток воздуха для двоих, это уже неважно, и их разлучит только смерть. То место, куда прижался Дивэд, стало мокрым, как после дождя. Маг стоял и вспоминал всё, что он знал про этих воинов-подростков. Они обычно всех детей забирали с собой, веря, что с них можно вырастить лучших воинов. Их помещали в такие условия по возвращению, что после пару лет это были люди без страха и сожаления. Но он точно знал и другое. Обычно они оставляли одного свидетеля. Он должен был быть стариком, который мог до других донести всё, что случилось. Они верили, что их сила в страхе других, и он рождается при помощи вот таких рассказов. Но где этот старик, может быть от него можно будет узнать, куда они ушли и увели с собой детей или их, тоже надо искать где-то здесь.

– У меня очень сильно болит грудь, печёт. Сквозь, затихающий плачь, произнёс мальчик. – Это как-то, странно болит изнутри. Он отошёл на шаг в сторону и приподнял рубашку. Там, где у него был удар, пятно стало расти и чернеть в центре.

– Мы сейчас выйдем с деревни, и я знаю, куда мы пойдём.

– Мы никуда не пойдём, пока не найдём мою сестру и не похороним хотя бы маму по законам долины.

– Я согласен с тобой. Дивэд подошёл к нему, и не спрашивая разрешения, залез к нему на руки. Обняв, положил голову на плечо, прошептал: – Пообещай, что ты меня не оставишь и вместо него дал ответ – «Ты хороший, ты меня не бросишь». Анил помнил одно из правил, под которыми он был подписан кровью на вершине Магии, но это ему не помешало ответить:-Обещаю. Про себя подумав, что его пребывание в долине затянулось. Пора начинать новую жизнь и для этого есть всё, а главное, Дивэд.

– Ждать меня и окружить дворец. Смотрите в оба, он должен быть рядом. Я поднимусь сам. Строгий, сухой, чеканящий каждое слово, голос прервал идиллию. Анил подошёл к разбитому окну и увидел площадь полную солдат. С высоты не было видно лиц, но это было неважно сейчас.

– Сядь здесь, и сиди. Я сейчас вернусь. Он снял мальчика с рук, прислонив к стенке спиной. По дороге закинув гобелен назад и положив тело его мамы так, чтобы он его не видел с того места, где он остался сидеть. Посмотрел ещё раз вниз, он увидел меч невидимки на земле без движения. – Ну, хоть на это у него хватило ума. Подумал про себя Анил, спускаясь по лестнице вниз.

…

Вся долина, что предстаёт перед нашим взором, рождена энергией камня или создана из него самого. Возможность поглощать и сохранять любую информацию из окружающего мира, и явилось тем фактором, что всевышняя сила выбрала его единственным подручным материалом для работы. Всё, что мы видим, от гигантски возвышающихся гор под звёздным небом, до пыльцы на цветах, всё это есть последствия работы над камнем. В нём остановилась жизнь, притом при всём нет ничего более наполненного ею, чем он сам. Как любое чувство оно всегда наружи, так же и камни, они всегда под ногами – только их нужно захотеть увидеть, а потом поднять. Вся прелесть этого чуда природы, что у него два параллельных мира спрятанных один в другой. Один видимый и ощущаемый – его можно пощупать и посмотреть и он реальность. Но только стоит вытянуть руку и показать его грани солнцу, как в лучах тёплого света можно увидеть все свои фантазии, иллюзии, воображения и мечты – это другая реальность. Всё его тепло и знания он готов вам отдать, для этого он появился на свет, но желательно знать одно, как этим пользоваться. Можно обжечься и об затушенный костёр, если представить его пламя. Так же и здесь можно сойти с ума, если отдаться фантазиям до конца. Как и любой жизненный источник, если он в стороне от нас, мы его не осознаём и он для нас бесполезен, а как он входит в нас – становится сразу не управляемым. Этого и боялся наш Маг, в связи с этим не каждому в нашей долине можно было видеть всё величие этих камней. Он понимал, отдав их людям, он подарит им огонь, что будет только обжигать, но не греть. Этими словами она закончила спуск по крутой лестнице, оплетавшей голые каменные стены, ведущей, куда-то вверх. Толкнув рукой ещё одну дверь они, очутились в одном огромном зале.

– Ленад, ты когда-нибудь видел такую красоту? Какая-нибудь, твоя утренняя симфония придавала тебе столько энергии? С этими словами Анида вложила ему в руку камень чёрного Цвета. Он протянул руку к солнцу, но камень ему показался мёртвым, и не излучающим ни какой энергии.

– Я не достоин большего, кроме этого чёрного куска слоистой породы. Анида расплылась в улыбке, подошла к одной из стен, толкнув её по центру, открыла тайник. Только тогда он обратил внимание, что на каждой стене во многих местах были двери встроенных шкафов в них. Через пару секунд хозяйка держала в руках около десяти разного цвета камней, они все были как маленькие картинки разного цвета. На них чья-та рука изобразила удивительные и на удивление реалистические изображения природных пейзажей: реки, горной гряды или лесные озера. Их всех ещё отличало от виденного раньше это насыщенность цветов и красок.

– И кто это рисовал?

– Природа вместе с ветром и водой плюс солнце по углам обожгла. Только тогда Ленад обратил внимание, что все они будто в рамке и она прозрачная. – Ну выбирай, если тебе не подходит чёрный. При этих словах он почувствовал на самом деле всплеск энергии и эмоций. Необъяснимая лёгкость появилась в ногах и руках. Он захотел не просто идти, а бежать.

– Нет, нет, спасибо, я лучше с этим чёрным буду. Уже начинает мне нравиться. Он сжал камень посильней в руках, будто боялся его выронить. – Наша любовь и вера, поселяясь внутри нас, делает мир лёгким и простым, а выходя наружу, может остановить дыхание. Не так ли написано в книге долины, про наши чувства? Не получив ответа от Аниды он, повернувшись к ней спросил:

– У нас же с вами одно писание.

– Одно то одно, но читаем по-разному. Хоть и одной указкой по одним и тем же буквам водим.

– Ладно говорить, показывай. Прокричал восторженно как ребёнок, начиная понимать, где он оказался. – Ответь на один вопрос, а кто это всё собирает и кто так искусно приручает камень, что он позволяет делать с ним, что вы хотите.

– Мы их не собираем, они сами находятся. У нас в долине верят, что пока они не готовы стать нашими, мы их не можем найти. Так мы время зря не тратим. И так хватает тех, кто вдруг появляется сам в разных местах. В наших книгах записано: – «Когда вся россыпь, упавшая в день создания неба будет в одном месте, её можно будет вернуть на небо. В долине наступит вечная благодать и люди освободятся от своих грехов».

– Так почему же не задаться целью собрать их самим? Не найти способ обмануть ваши камни? Цель та очень интересная, или я чего-то не понимаю.

– В камнях кроется сила неподвластная нам энергия, неизвестная и не управляемая. Зная людей, они уйдут от цели, получив в руки камни. Наш король знает, как сделать то, что ты предлагаешь. Просто этих знаний не хватает для управления людьми во время процесса.

– Так давайте я напишу симфонию, где будет звучать музыка только для них.

– Ты уведёшь людей в другую страну, но это не значит, что ты сможешь их поменять. Тебе сначала надо познать силу самих камней и только потом ты сможешь понять кто сильнее.

– Ну, так научи меня.

– Если судьбе понадобятся эти знания, она тебе их даст. Да и не мне решать это.

– А кому? Возмущённо произнёс Ленад. – Не ты ли хозяйка этих богатств.

– Решать тому, кто тебя сюда послал. Он и есть властелин этой долины. А богатства не мои – мне не выдержать ношу. – Давай так, выбирай, что тебе нравится и в путь. Тебя ждут, если я не ошибаюсь.

– Ждут. Тяжело вздохнул Ленад. Он даже не заметил, как во время разговора попал в центр зала. Где со всех сторон на него смотрели украшения.