Это не просто самая красивая сказка, когда-либо записанная в долине, но и самая дорогая моему сердцу. Я дал ей жизнь, и страстно желал, чтобы меня туда поселили маги, сделав добрым волшебником приносящим детям сладкие сны за хорошее поведение. Когда я получил от них разрешение, поместив сказку в долину, дети, наконец, смогли переселиться в мир своих грёз. Я появляюсь в сказке только пару раз, но всё, что в ней происходит, знаю прекрасно. Обещаю одно – не выкинуть ни одного слова из неё и не стереть ни одного шага, сделанного.

 

1

Вы мечтали стать волшебником? Нет такого ребёнка, чьи грёзы не были-бы похожи на сказку. Каждый малыш выдаёт свои фантазии за то, что ему кажется реальным. Вот также, и мой герой, – Эйтан, что на местном языке волшебников означает «Звёздочка». Извиняюсь, не представился, – меня зовут Берт, – хранитель сказок, по совместительству – ответственный за мечты малышей в Долине Лилли. В принципе, это одно и то же. Самые лучшие сказки рождаются в детских грёзах. Только потом, взрослые, записывая фантазии на бумагу, зачем-то вычёркивают самое красивое. Оставляя скучный повседневный сюжет на обозрение читателей. Когда я замечаю, что мир детских грёз пустеет и туда пробираются печаль и грусть, я иду к магам и прошу их о помощи. Обычно они помогают, подсыпая в фантазии детей радость и смех, предавая сказке свой необычный запах и цвет. А когда, великие маги доверили мне, создать свою сказку для подопечных самому и в нашей долине появилась волшебная кисточка, сказка поселилась около каждого ребёнка. Что я только не выслушал и не узнал от проказников и фантазёров! Мне рассказали, где живут огромные говорящие бабочки, чьи крылья украшены всеми цветами радуги. Показывали забор, к которому привязывали вечером солнце, что бы оно не уходило, и можно было больше времени поиграть во дворе. Я встречался с маленькими полководцами целых армий, состоящих из оживших деревянных солдатиков и железных коней, запряжённых в колесницы. Мне приходилось вместе с детьми по нарисованной на песке карте искать проход в долину, где можно всегда спрятаться от непослушных родителей. Дети, имея всего один цвет, рисовали целые миры, где пели песни цветы и деревья, разговаривали волки и медведи, а утром, сама собой, свирель играла весёлые мелодии. Самое главное, дети видели это своими глазами. Они всегда предлагали забрать меня с собой на Луну, но я ссылался на вечную занятость. Когда же я поверил, что мир детских грёз на самом деле реальный, и он существует, я ощутил всей душой невероятную любовь каждого ребёнка долины ко мне. Сейчас я не отказываюсь от их предложений, а молча жду и поддакиваю, соглашаясь с каждым словом юного сорванца, решившего слетать на луну. Мальчики, правда, откладывают вылет по причине, что днём луны не видно, а ночью, им снова пора в своей кроватке встретиться с очередным сном. И получается, что пока на путешествие нет времени. Я улыбаюсь, терпеливо жду, когда появится минутка! Дети всегда заняты, и это очень важно! Просто взрослые не могут понять детей, или не хотят. Но, давайте пока оставим родителей в покое. Я хочу рассказать вам всё по порядку.

 

2

Однажды под Рождество маги доверили мне выбрать несколько волшебных вещиц и, на моё усмотрение, подарить их лучшим детям. Я обрадовался.

«Но, как можно выбирать, если любишь всех одинаково и считаешь, что каждый ребёнок достоин подарка?» – размышлял я, сидя перед разноцветными красками.

Волшебная кисточка сама выбрала Эйтана (Звёздочку) и рассказала мне, где он живёт.

Остальные волшебные вещицы молчали. Я отправился в путь и уже нашёл деревню малыша, как загрохотал гром, и над головой повисло перевёрнутое «небо-ведро», сначала из него вылетел ветер, заставивший меня ещё больше закутаться. Сразу за ним на землю стал падать снег, но в таком количестве, что можно было поверить в пришествие снежной королевы. Пока снежинки долетали до земли, ветер лепил из них маленькие снежки и бросал их мне в лицо. Я бросился стучать в закрытые окна и двери домов, но никто не открывал.

 

3

Снежная буря все усиливалась, а я все ещё не успел добраться до места. Когда я потерял всякую надежду, что кто-то меня впустит в дом, прямо над головой приоткрылось маленькое деревянное оконце. Оттуда послышался тонкий детский голосок: «Дядя, быстрей! Бегите сюда, в такую погоду не надо гулять, а то ещё промокните, простудитесь и умрёте!».

– А родители твои, не будут ругаться, что ты, не спросив их, впустил чужого в дом? – спросил я мальчугана больше для приличия, мне жутко хотелось хоть где-нибудь скрыться от непогоды!

– Будут, ещё как будут. Но, если не за это, так за другое!

С меня капало как с белья, что только, что постирали и повесили сушиться, а его голосок напомнил мне маленького сверчка за печкой или кузнечика, сидящего, в траве. С радостью перешагнув порог жилища, я моментально оказался в плену его улыбки.

– Берт – так меня зовут друзья, – я протянул ребёнку мокрую руку.

– Первый раз слышу такое странное имя. А как вас зовут по-настоящему?

– Зовут меня Берт, и другого имени у меня нет пока, а где родители, спаситель мой? Где братья с сёстрами? – снимая шляпу и плащ, спросил я.

– Родители ушли в лес и пока не возвращались. Наверное, снежная королева застала их там, и они решили переждать снегопад, спрятавшись под деревом. В семье я один. У меня нет братьев и сестёр. Наверное, мои родители никак не могут договориться с птицей Тсиа.

Дети в долине верили, что Тсиа самая добрая птица. И она, в своём длинном клюве приносит по ночам детей. Когда Тсиа летит к дому, её сопровождают другие птицы. Если её сопровождает Филин, то ребёнок будет мудрый и ответственный. Если ласточка, то весёлым и задорным. Про каждую птицу в долине была сложена своя легенда. Можно было запросто слышать от мамы любого ребёнка: «Ястреб ты мой! или «Мой воробышек!». Как выглядела птица Тсиа, никто в долине не знал. Дети её рисовали, как хотели. Главное все знали, что у неё длинный клюв и рядом с ней летит другая, известная всем птица. Рисуя подругу птицы Тсиа, малыши просили братика или сестричку похожую на неё. Когда ребёнок говорил, – «Мои родители поругались с Тсиа», – это означало, что он один, и уже давно в его доме не было слышно плача младенца.

– Может быть, твои мама и папа с ней не поругались, а просто времени нет поговорить, – заметил я, прислонившись к печи.

Почувствовав тепло по всему я развеселился. Тем более, рядом был приятный собеседник, малыш Эйтан. Я бы прямо в печку залез и грелся там, пока не закончиться снежная буря!

– Вам будет всё равно уже тогда, закончится снег или нет, потому что вы сгорите! – рассмеялся Эйтан. – Лучше оставайтесь здесь, рядом с печкой. Вы такой смешной, и у вас такая красивая белая борода. Вы, что волшебник?

– Нет, но с парочкой волшебников я знаком.

– Волшебник может быть только один, все остальные его прислуга. Смотри сюда.

С этими словами, он достал из-за печки холщёвую сумку зелёного цвета. Из сумки прямо передо мной на пол выпало множество кусков коры лесного дерева Пхия. В нашем лесу, в долине можно было встретить деревья без коры у основания ствола. Кора отрывалась большими кусками, и дети пользовались ею как пергаментом для рисования. Снимая кору с дерева, они обычно произносили заклинание: «Прости меня лес, прости Пхия, у тебя отрастёт новая кора».

Дети всегда хотят быть хорошими, просто у них это не всегда получается или мы взрослые им не даем быть лучше. Перебирая разбросанные куски коры на полу, Эйтан, явно что-то искал. Все они были разрисованы черными угольками, меня переполняло любопытство, что там, и кто там был нарисован.

Через некоторое время он нашел и дал мне самый большой свой рисунок. На коре дерева был нарисован трон. На троне сидел человек, как и я, с длинной бородой (так как рисунок был сделан угольком, нельзя было понять какого цвета борода). Вокруг него стояли люди.

– Вот видишь, – он один на троне, а все остальные рядом тихо ждут его приказов. В долине краски стоили огромных денег, и дети рисовали угольками из печки.

– Ты уверен, что это волшебник?

– Конечно. Уверен. Я сам видел.

– Где? На этот раз, не удержавшись от смеха, я начал смеяться прямо при нём. Зная, что этого нельзя делать.

– Во сне видел. Не будет же сон меня обманывать. Он же не мои родители и тем более не дедушка и не бабушка. Я тем временем стал рассматривать другие рисунки, на которых были дети и солнце.

– Это твои друзья?

– У меня нет друзей, со мной никто не играет.

– С тобой не играет? Теперь я тебе не верю. Я не видел малыша веселее тебя, во всей долине. А я, знаю, наверное, всех.

Я прекратил смеяться и сделал серьёзный вид.

– Родители мне тоже так говорят. Но они меня обманывают, потому что дети со мной не хотят дружить. Говорят, я много вопросов задаю и слишком серьёзный. Он присел и стал назад в сумку убирать свои рисунки, будто стеснялся и быстрее хотел спрятать.

– А, вы верите мне, что волшебник один?

– Верю, конечно, верю.

– Как бы я хотел с ним встретиться! Он так же одинок, как и я. Все его обманывают, как и меня. Мы бы нашли, о чём поговорить. Как думаете?

– Уверен, что вы смогли бы даже подружиться. Мне захотелось его обнять. Именно про таких детей говорят бабушки: «сладкий мой, мальчик». У меня даже не возникло ни каких сомнений, что кисточка сделала правильный выбор, и я подарю её именно ему.

– Правда? А, где живёт волшебник? Почему он ко мне не заходил? Только пару раз, во сне. Он, наверное, как и все взрослые, занят более важными делами, а ночью отдыхает и не видит снов.

– Ты знаешь, я не волшебник, но у меня есть подарок для тебя. – Хочешь, увидеть?

Глупый вопрос, конечно.

– Да. – Вылезая из-за печки, но уже без сумки, ответил Эйтан.

– У меня есть для тебя кисточка. И она волшебная, – произнёс я торжественно, и увидел, как в глазах ребёнка вспыхнул огонек живого интереса.

– Правда? – он протянул руку к кисточке. Улыбка сразу исчезла с его лица. – И, чем она волшебная? Что мне с ней делать, красок-то у меня нет! Вы хоть раз спрашивали в городской лавке, сколько они стоят?

– Я же тебе сказал. Кисточка волшебная. Если ты дотронешься до травы, – следующий мазок твой будет зелёный. Покажешь солнцу, – сможешь рисовать жёлтым. Ну, а с твоей фантазией, я думаю, ты найдёшь миллион красок!

– Правда? – И он притронулся кисточкой к моей бороде и сделал первый штрих на деревянном столе. Увидев полоску белого цвета, он затанцевал, запрыгал и начал напевать весёлую детскую песенку. Закончив танец, он поманил меня рукой, и подбежав ко мне, дал понять, что хочет, чтобы я наклонился. Он обнял меня так сильно, что у меня заболела шея.

– Отпусти, мне больно! Я, по-моему, был рад ещё больше, чем Эйтан. Неожиданно, мальчуган меня отпустил и заплакал, протягивая кисточку.

– Забери! Мне это не надо!

– Почему?

– У меня её всё равно отнимут. И я буду потом плакать, и вспоминать, про неё.

– Обещаю, не заберут. Она волшебная и будет слушаться только тебя. Для остальных это будет просто кисточка. Но, я тебе не рассказал самого главного, всё, что ты нарисуешь, оживёт на следующий день, и ты будешь хозяином рисунка. Но…

Не успел я договорить, как Эйтан повис на мне и стал засыпать поцелуями.

– Эйтан, что ты делаешь? И кто этот старец? – Женский голос с порога остановил наш праздник. Повернувшись к двери, – я увидел двух людей покрытых снегом. Я еле сдержал свой смех. У двери стояли два говорящих снеговика.

– Мама, папа! – Это мой друг и зовут его Берт, и для вас тоже Берт.

– У вас очень приятный малыш, не сердитесь на него! Он просто разрешил мне у вас переждать пургу. Вижу, что она заканчивается, так что я уже ухожу. Спрятавшись за Эйтана, я начал, почему-то оправдываться, как ребёнок. В то же самое время, выгораживая малыша, пытался задобрить его родителей.

– Ну, после всех бездомных кошек и собак, путник с белой бородой просто подарок! – смеясь, мама подошла к Эйтану и взяла его на руки. Глядя ему прямо в глаза, она улыбнулась:

– Ну, никаких мокрых кошечек, собачек, птичек с перебитой лапкой в нашем доме надеюсь, сегодня нет?

– Нет, мамочка, просто был такой сильный снегопад, что я их просто никак не мог разглядеть!

– Ну, и хорошо, малыш. Мы с папой очень голодны, и я накрываю на стол. Хочешь, пригласи своего друга пообедать с нами.

– Берт идём, я даже дам тебе посидеть на моём стуле. Весёлая музыка детского голоса заполнила дом. Мы вооружились ложками и направились к столу. После ужина, меня положили спать около печи, как самого дорого гостя. Всю ночь я не мог заснуть, думая об Эйтане. С одной стороны мысль, что кисточка попала в хорошие руки, радовала меня. Но, в то же время, я сильно переживал, гадая насколько правильно, он сможет распорядиться её волшебными свойствами.

«Сделано – не воротишь, сказано – не вычеркнешь» – размышлял я, покидая гостеприимный дом посреди ночи.

 

4

– Ты куда? – Раздался голос за моей спиной.

Мне показалось будто это вообще песенка, вылетевшая из замочной скважины, с целью остановить меня. Холодный зимний ветер пытался залететь в дом.

– Там темно и никого нет, лучше вернуться. – Голос с зимней вьюгой продолжал ночную серенаду.

Голос был тот же, но вместе с ним играл другой инструмент.

– Хорошо я возвращаюсь. Но почему маленькие дети не спят ночью. Ещё не найдя Эйтана, но будучи уверенным, что это его голос, я стал крутить головой по сторонам. А в ответ я услышал громкий смех вперемешку со словами.

– Берт ты так крутишь своей бородой, будто ты решил нам подмести весь пол в квартире. Садись рядом и посмотри, что я нарисовал. С этими словами я услышал, что чья-то ручонка, постучала по дереву. Так обычно дети приглашали на лавочке присесть, показывая на пустое место. Будто бояться, что мы взрослые не увидим его. Мои глаза уже привыкшие к темноте легко рассмотрели малыша, сидящего ко мне спиной около окна. Похоже, что он даже не поворачивался во время разговора, меня это ещё больше заинтересовало, и я подошёл к окну.

– Садись, будем вместе ждать, только молчи, а то спугнём его, – прикладывая большой палец к губам, произнёс Эйтан, ещё раз постукивая около себя по лавочке.

– Хорошо, обещаю, буду молчать. Только подвинься, а то я ничего не вижу. Я тоже хочу смотреть и ждать вместе с тобой. Только для начала, я хотел бы узнать, кого мы ждём.

Закончив говорить, я начал подталкивать его в сторону пытаясь заглянуть в маленькое окошко.

– Как ты думаешь, он сможет до утра стать живым или он растает?

С этими словами он встал с лавочки, предлагая мне поменяться местами. Я прилип к окну, словно около него раздавали леденцы, да ещё и сколько захочешь. Картина, представшая передо мной, меня не просто поразила, а заставила по-настоящему удивиться первый раз в жизни.

– Эйтанчик, скажи честно, мы спим, и это нам сниться? С этими словами я повернулся к нему, предварительно ущипнув себя за нос. Мне показалось, что это мне всё сниться, и мне срочно надо освободиться от сна.

– Дядя-длинная-борода, не надо на меня так смотреть. Лучше следите за ним, а то он раньше времени оживёт и убежит. С этими словами он развернул меня назад к окну. Прижавшись ко мне, он вытащил, откуда-то одеяло и тихо произнёс:

– Я посплю, вы покараульте, только не усните. Захотите спать разбудите меня. Я его всю ночь рисовал. С этими словами он тихо засопел, расположив голову у меня на коленках, поджав ноги под себя так, что бы поместиться на скамейке.

Всё за окном было так же. Луна, словно детская потерянная серёжка, висела наверху. Её кто-то подвесил к небу, показывая всем, чтобы быстрее найти ту девочку, что её потеряла. И видно её нашёл добрый взрослый. Он не только разместил, её на видном месте, но и осветил со всех сторон. Издалека было такое впечатление, что один огромный фонарь стоит внутри этого полукруга. Даже звёзды практически были не видны, они словно бусинки для украшения висели этой ночью по разным углам огромного неба. Горизонт был утыкан елями, и они словно деревянные солдатики ждали приказа пойти в бой. Между ними и нашим окном был только снег. Из окна был виден кусочек забора, и только в двух местах были деревья-спички, их воткнули для того, чтобы разбавить белизну долины. Из нашего окна создавалось впечатление, что кто-то натянул, белую простынь над всем этим местом, на случай, если серёжка упадёт с неба.

Но не это поражало меня, посреди этого всего лежал кот-гора. Именно так его можно было и назвать. Он был огромный и белый как снег. Его из снега и сделали. Из всей этой белоснежной массы только торчали усы. Ну, какой кот без усов. Я ещё раз пригляделся и понял, что это не мираж и мне это не кажется. Напротив меня спал, скрутившись калачиком, наверно ему было холодно, огромный белый кот. Небольшое жёлтое пятнышко на спине это всего лишь был свет, падающий от фонарика на луне. И это нарисованный Эйтаном кот. Он очень подробно вырисовывал его.

– Но как, мой малыш, ты это сделал? Повернувшись к нему, тихо спросил я, накрывая его одеялом. В ответ донеслось сопение, и какое-то бурчание. Мой маленький волшебник тихо спал ни о чём не думая. Вдруг какой-то шум во дворе вернул меня к окну. Напротив стояла девочка с фонариком. Тонкой полоской выстроившееся отпечатки её валенок за спиной говорили о том, что она пришла недавно.

– Но, почему она только в ночной рубашке? – Поворачиваясь опять к Эйтану спросил я.

Не дождавшись ответа я опять начал смотреть на кота и девочку в долине. Они были близко и далеко. Мне нужно было встать и выйти с дома, чтобы поговорить с малышкой. Неожиданно для себя, я понял, что вижу рисунок, огромную картину, помещённую между небом и землёй. Ни хвост кота, плотно прижатый к телу, ни девочка не двигались. Всё это появлялось в фантазиях Эйтана и становилось, на какое-то время, при помощи кисточки Явью. Но как? Очередной вопрос остался без ответа.

Я не мог понять, как ему удалось своим полотном сделать саму долину. Этот кот утром исчезнет и девочка убежит. Но как, как, мой малыш, тебе удалось сделать, то, что даже нам магам было не под силу? Я ещё раз посмотрел на спящего кота и на ожидающую его девочку. Луна-фонарь по-прежнему висела, серёжкой в небе, освещая эту чудную картину, пытаясь мне, что-то сказать. Мне нужно было идти, но я не мог оторвать взгляд от того, что происходит вокруг.

– Извини меня, Эйтан, я пойду. Твой первый рисунок, словно сон, исчезнет утром. Я знаю, тебе будет тяжело поверить, что этот кот – лишь твои фантазии. Начинай рисовать на бумаге или коре, и всё у тебя получиться.

Покидая его, я чувствовал: во мне поселилась надежда, что в Долину пришла новая жизнь. В голове пробежали строчки одной из книг – «Фантазии доступно всё, даже реальные вещи». Улыбнувшись себе в бороду, я перенёс Эйтана в его кровать, отдавшись ночной симфонии хрустящего снега под моими ногами и песенке кем-то мне когда-то напетой.

 

5

– Эйтан! Вставай, нам пора в поле. Ты главный, сегодня, если есть силы, посиди с нами, мы на целый день, вернёмся поздно.

Так мама говорила мне практически каждое утро, кроме выходных или дождливых дней. Даже то, что дожди или снега к нам в долину приходили редко, в выходные взрослые всё равно находили место, куда им надо было идти – для меня это было привычной утренней фразой. Я, обычно сонный плюхался за стол, получал свою порцию наставлений и поцелуев и с первыми лучами солнца оставался один.

– Всё дорогой, мы пошли, не забудь дать покушать курам, гусям и уткам. Потом, можешь пойти погулять, но только не на речку, и главное – не гуляй в лесу! Помни, что мама и папа тебя любят. Всё, наш хороший, до вечера.

Этой фразой я как ключиком от нашей двери, открывал свой день.

– Да, мамочка, я помню, и знаю. Не нарушая традицию, кивал я головой и шёл досыпать к себе в кроватку.

Крики голодных птиц обычно мешали мне спать больше, чем наглые лучи солнца. Но и одни, и другие всегда заботились о том, чтобы я встал пораньше и вышел во двор. Накормив птиц, я садился на пороге своего дома и смотрел, как дети из соседних домов игрались то в догонялки, то в прятки. Тут я вспомнил, про волшебную кисточку! Выйдя за дом, я нарисовал на стене птицу Тсия, ту, что приносила детей.

Я очень старательно вырисовывал каждое пёрышко на её крыльях. Меня забавляло, что притронувшись кисточкой к баклажанам в огороде, я рисовал пёрышко, и оно получалось фиолетовое. Прикоснувшись к солнцу на небе, рядышком я рисовал золотое перо. Я даже приловчился, снимать прозрачно-голубой прямо с неба, а белый – с облаков.

Так как стирать цвета я не мог, то накладывал один цвет на другой. Тогда, к моему большому удивлению получались совершенно новые цвета. Я даже не представлял, что такие краски могут вообще быть в природе! Я взял розовый от помидора и салатный от огурчика, смешал их, – и у меня получилась краска, больше похожая на грязь и глину. Мне объясняла мама один раз, что это – коричневый. Потом к тому же самому цвету помидора я добавил солнечного и получил цвет заката – оранжевый. Меня это жутко забавляло.

Никто из нас, никогда не видел живую птицу Тсия! Она всегда улетала раньше, чем родители заберут своего ребёнка с порога дома. Каждый художник рисовал её так, как себе мог представить. Я всё время мечтал: «Вот бы и мне научиться улетать, как она, прежде чем тебя заметят. Это хорошее умение! Можно лазить по соседским яблоням и не бояться, что тебя поймают».

Незаметно приблизился вечер. Я даже не обедал в тот день, но это не новость для моих родителей. У меня не было аппетита, а моей маме было с чего начать разговор вечером. Мне всегда было интересно: что, если бы я всегда обедал, не дрался с соседскими мальчишками и ничего не забывал? У моих родителей было бы, о чём со мной говорить?

Прежде чем я вошёл в дом, я посмотрел на Тсия. Каждое перо на её крыльях было своего цвета, а перья на груди…! Я даже не заметил, как это получились! Будто на её грудке все краски радуги перемешали.

– До завтра, моя Тсия! – попрощался я с птицей. – Можешь уже с утра принести мне братика или сестричку, – попросил я. – Только смотри, дворы не перепутай! Или, подожди меня, и мы с тобой вместе решим.

Я её поцеловал в нарисованные перья и пошёл домой. Как же мне хотелось, чтобы наступило завтра! Я даже не знал, кого мне хотелось больше: братика или сестричку, или просто увидеть живую птицу Тсия и поговорить с ней. Просто убедиться, что меня не обманули!

 

6

Следующим утром, в первый раз в жизни, я хотел, чтобы мои родители быстрее ушли из дома. Обычно, я не любил оставаться один. Бывали дни, что я весь день смотрел в небо в надежде найти там тучи. Я знал, что если пойдёт дождь, мама и папа будут весь день со мной. Но, сегодня всё тянулось удивительно долго, и мне казалось, что наш завтрак был самым длинным завтраком в мире. После привычных поцелуев и объяснений как кормить птиц во дворе, родители наконец ушли. Я посмотрел на свою кисточку, и попытался с ней заговорить.

– Ну, что, кисточка! Пойдём, посмотрим, кого ты мне там нарисовала! – Не дожидаясь ответа, я продолжал, – интересно, а вдруг на самом деле Тсия ожила, и сидит на заднем дворе! Братика она мне принесла или ждёт меня, чтобы выяснить, кого я хочу больше?

Кисточка смотрела на меня и ничего не отвечала. Я сжал её в своей руке, и побежал. Через минуту я оказался на заднем дворе. Там важно расхаживали куры, гуси, утки, но Тсии нигде не было видно. Ни на стене, где вчера я её рисовал, ни во дворе. Я крикнул пару раз: «Тсия, Тсия!». В ответ, только мои утки и гуси прокрякали и прокудахтали в ответ, напоминая, что хотят есть.

– Да, вы правы, – мои рисунки к вашим желудкам, не имеют ни какого отношения.

Я пошёл за зерном и хлебом! По дороге, я заглядывал под каждый кустик и на ветки всех деревьев.

– Может быть, Тсия уже улетела за моей сестричкой и хочет сделать мне сюрприз? – я улыбнулся сам себе. – Ну, тогда, я жду сестричку, – прокричал я на весь двор.

– Какая сестричка? И кто её сегодня принесёт? – Голос прозвучал у меня за спиной.

Он напоминал мамин, только ещё нежнее и мягче.

Обернувшись, я увидел птицу Тсия, стоящую на длинных ножках напротив меня. Ну, по большому счёту, какие я нарисовал ножки, на таких, она и была! Раскраска тоже моя. Каждое пёрышко отличалось друг от друга. Увидев разноцветную грудь, я рассмеялся: «Какая ты смешная!».

– Я смешная? Это ты неряшливый художник! – Тсия, раскрыла свои крылья всех цветов радуги.

– Не злись на меня, пожалуйста! – я в первый раз рисовал красками. Я подошёл к ней и обнял её за шею. – Скажи, ты завтра принесёшь мне сестричку или братика?

– Я? Крикнула она с возмущением, ещё больше расправляя свои крылья. Мне показалось, что она хочет заслонить небо.

– Ну, да, ты! Ты же птица Тсия, что в каждый дом приносит младенцев!

– Я Тсия, но никаких детей я никуда не приношу. Я чувствовал, что она говорила правду.

– Как не приносишь? А кто их приносит?

– Спроси своих родителей, они точно должны знать!

– Спрашивал, они сказали, что ты. Да это знает каждый малыш в нашей деревне. Если не хочешь приносить детей, так и скажи!

– Ты очень милый малыш, и я очень хочу тебе помочь. Твои родители чего-то тебе не досказали. Она подошла ко мне и обняла меня крыльями. Я очутился внутри домика сделанного из цветных перьев. – Не плачь и не расстраивайся. Я знаю, они не хотели тебя расстраивать и придумали сказку, обо мне.

– Они меня обманули! – сказал я.

– Нет, у взрослых это не называется врать. Ты должен понять! Не злись на них. Обещаешь? А за это, я завтра тебя на своей спине могу отнести, куда захочешь! Только не далеко, чтобы мы успели вернуться к вечеру. Я не хочу, чтобы твои родители волновались. Я уверена, они тебя очень любят.

– Обещаю. Но они меня не любят. Они меня обманывают. Если я их никогда не обманывал, то и они меня не должны. Никогда, никогда! Тсия заглянула мне в глаза уколов меня в щёку своим острым клювом.

– Ну, почти, никогда. Мы оба рассмеялись, направившись в дом за едой для домашних птиц.

Накормив шумный хоровод пернатых, мы с Тсия сели на заднем дворе разговаривать и придумывать, куда завтра полетим. Я ещё один раз попробовал попросить о сестре. Но, поняв, что это бесполезно, оставил эту затею.

– Скажи мне честно Тсия, ты никогда меня не покинешь, я хочу, чтобы ты всегда была со мной. Я попытался заглянуть в её глаза-пуговки. Внутри каждой голубой пуговки бегала чёрная точка и если не смотреть на клюв, то её глаза напоминали человеческие.

– Только не обманывай, пожалуйста!

– Врать тебе, зачем? Нет, я не останусь с тобой, меня ждут мои детки, и моя семья в моей стране.

– Какие детки, какая семья? Я сам тебя нарисовал вчера. Тебя ещё пару дней назад не было. Каждое твоё пёрышко и его цвет – это моя фантазия.

– Ты прав, по-своему. Я появилась в твоей фантазии, но только потому, что я уже там жила. Мир детских грёз, создан одним из величайших волшебников этой долины, для таких, как ты. Все детские сказки и сны уже живут и ждут, пока их найдут. Любой твой сон – это путешествие в страну, которая существует и готова принять каждого из вас.

– Но сплю я обычно дома в своей кроватке. Отправляясь вечером спать, я мою ноги и обувь оставляю при входе. Ты знаешь, что нельзя около кровати её оставлять. Говорят, так дети начинают ночью ходить по крышам. И если бы я путешествовал во сне, то, как минимум, просыпался бы с грязными ногами. Они у меня всегда чистые. В доказательство этого, я вытащил ноги из сандалий и показал птице совершенно белые стопы.

– Ты прав, и спорить не стоит. Скажи, как часто ты во сне бывал в одном и том же месте, или обсуждал с друзьями один тот же самый сон. Никогда не думал, почему в твоих снах ты никогда ни с кем не воюешь и ни с кем не дерёшься. Откуда появляются такие красивые поляны, где ты можешь бегать и играть со своими друзьями? Даже твои родители находят время с тобой поиграть в прятки.

– Про каких друзей ты говоришь? – у меня их нет. Ты наверно первая, с кем я так долго сижу рядом и разговариваю. Я у себя во дворе уже со всеми гусями переговорил и даже успел с некоторыми поругаться. Слушай, давай завтра полетим в твою страну! Как тебе моя идея?

Я даже не ожидал от себя такой прыти и смелости. Всегда считал, чтобы просить, надо быть очень смелым человеком. Тут это получилось как-то легко, даже сам удивился.

– Давай я тебе лучше завтра расскажу, про нашу страну. Попасть туда легко только тем, кто там живёт.

– Она очень далеко. И ты боишься, что мы не успеем вернуться до вечера? Так давай вылетим пораньше! Я что-нибудь придумаю для родителей.

– То есть, обманешь маму с папой? – На меня вдруг посмотрела строгая птица Тсия – учительница. – Ей лишь не хватало указки и школьной доски в виде фона, подумал я, скрываясь за своими ладошками от её взгляда.

– Страна моя недалеко и не близко. Туда могут попасть только те, кого создал великий волшебник. Все остальные, только через сны или собственные фантазии. Не грусти! Именно ты, Эйтан, туда попадёшь, через центральные ворота. Не зря же волшебная кисточка в твоих руках. Тебе лишь нужно взмахнуть ею и нарисовать!