— Кто здесь? — спросил кто-то у самого моего уха. Голос звучал как будто из трубы. — Кто здесь?

Что ответить? Не могу же я сказать, что пришёл положить конец проделкам жуликов!..

— Я.

— Кто это — я?

— Ну, мальчик… — сказал я неуверенно.

— Я и так вижу, что мальчик. Чего тебе надо? — спросил голос.

«Почему он не открывает, если стоит за дверью, говорит со мной через скрытое отверстие и даже видит меня? Теперь могут помочь лишь хитрость и смелость, — подумал я. — Нужно идти напролом!»

— Я хочу тебя предостеречь, — шепчу я.

Наступает тишина. Затем тот же голос спрашивает очень тихо:

— Предостеречь? От чего?

— Они за тобой… — ответил я также очень тихо.

— Кто? — быстро спрашивает голос.

Я заметил, что мои слова испугали его. Но, прежде чем я успел ответить, меня пригласили:

— Заходи!

Послышался жужжащий звук. Дверь открылась. Я вошёл.

— Добрый день! — сказал я, полагая, что мальчик стоит за дверью, но никого не увидел.

— Вторая дверь справа, — услышал я опять тот же голос.

Где же прячется парнишка? Передо мной длинный коридор с двумя дверями на левой и двумя дверями на правой стороне. На стене висит изречение, нарисованное на доске:

«Сильный мощнее всего — один»

(Шиллер)

Доска была уже стара, но изящный шрифт мне очень понравился. Я подошёл ко второй двери справа. Опять послышалось странное жужжание, дверь открылась раньше, чем я притронулся к её ручке.

«Логово преступников, видимо, оснащено по последнему слову техники», — мелькнуло у меня в голове. Я осторожно сделал шаг вперёд.

Первое, что я увидел в комнате, это большая доска из эбонита, зажатая в тисках. Некоторые части её были аккуратно выпилены. Потом мой взгляд упал на большое количество аккумуляторов, разного рода элементов, маленьких моторов, а также телефонных деталей. Разные провода смонтированы по стенам и по потолку. Большой, радиоприёмник играет, два других приёмника расположены на одном из четырёх столов. Даже магнитофонное устройство имеют эти парни в своей мастерской!

Всё это я подметил торопливо, прежде чем сосредоточить своё внимание на мальчике, который, наклонясь над своим жёлтым портфелем, спешно очищал его. Я ему, очевидно, не мешал.

— Добрый день, — сказал я.

— Здорово! Отключи, пожалуйста, радио. Левая кнопка на левой стороне.

Выполняя это поручение, я увидел в стене выемку. В эту выемку паренёк бросал содержимое жёлтого портфеля: слуховые трубки, провода, магниты. Несколько пригоршней мелкой монеты он ловко опрокинул в мешочек и присоединил его к другим деталям. Потом он быстро прикрыл выемку шкафчиком, причём я ему даже помог.

Эта «приборка» заняла всего несколько секунд, затем мы с любопытством уставились друг на друга.

Чёрные глаза смотрели мне прямо в лицо.

— Кто гонится за мной? — спросил он резко.

Теперь я должен выдумать правдоподобную историю, чтобы он не стал подозревать меня в чём-либо. Я должен ещё многое узнать, прежде чем уйти отсюда!

— Это было так… — начал я, не зная, впрочем, чем закончу. Но каждое произнесённое мною слово влечёт за собой следующее, и уже при второй фразе я чувствую себя, уверенно. Я даже сам почти верю в то, что говорю.

— Это было так, — сказал я, — значит, я шёл по улице, и со мной заговорили двое мужчин.

Он прервал меня:

— Что это были за мужчины? Народные полицейские?

— Нет. — Я быстро обдумываю дальнейшие ответы.

— Связисты? — он посмотрел на меня напряжённо.

Мне показалось, что он связистов боится больше, поэтому я ответил:

— Да, связисты!

Действительно, он очень испугался.

— Что хотели они от тебя?

— Они затянули меня в подъезд и сказали: «Видишь ли ты мальчика с жёлтым портфелем? Он вор». Мне кажется, что они говорили о телефонах или о чём-то похожем.

Вор кивнул головой:

— Ну, и что же дальше?

Я сделал паузу, чтобы обдумать дальнейшее.

— Давай, давай, рассказывай! — нажимает нетерпеливо мальчик.

— Мужчины сказали мне, чтобы я пошёл за тобой посмотреть, где ты живёшь. Они боялись, что ты убежишь, если они пойдут за тобой, потому что они в форме связистов. Они ожидают внизу, за углом, — я должен им сообщить, где ты живёшь.

Я внимательно наблюдал за ним — он верил мне. Что он теперь будет делать?

— Не подходи близко к окну, — сказал он, — сейчас мы пошпионим.

Он начал возиться с какой-то трубой, которая высовывалась из окна, и медленно повернул её. Труба имела перегиб, и её вертикально расположенная часть отбрасывала свет на матовое стекло, лежащее на столе.

— Вот, — воскликнул он, — вот ведь толстяк!

Я взглянул на матовое стекло и чуть не совершил ошибку. Я ясно увидел Гансика, Фрица, Аннамари и Альфреда, как в кино. Возбуждённые, они ходят взад и вперёд по улице, иногда останавливаются и советуются.

— Что это за толстяк? — спросил я, оправившись от неожиданности.

— Этого парнишку я знаю. Он меня и попутал.

Поворачивая трубу, мальчик мог следить, сколько ему вздумается, за каждым идущим по улице.

«Такие прожжённые парни, — подумал я, — они завели себе даже настоящий перископ!»

— Неужели они тебя тоже ищут? — невинно спросил я.

— Наверняка!

Четвёрка останавливается под нашим окном, советуется и идёт дальше. На следующем углу они опять останавливаются, разделяются и расходятся в разные стороны.

— Они ищут меня. Определённо, — прошептал мальчишка и прощупал своим аппаратом улицу.

«На этот раз ты ошибаешься, дорогой мой, — мелькнула у меня мысль, — они ищут меня».

— Они потеряли след! — воскликнул он с облегчением, когда мои друзья удалились.

— Откуда ты знаешь толстяка? — спросил я.

— Эх, однажды я допустил ошибку! Оставил кое-что. Очевидно, он натолкнулся на это.

— Что же это было?

— Плоскогубцы. Он захватил меня на месте, но мне удалось смыться.

— Да, это нехорошо, — сказал я, — ведь это же улика!

— Как тебя зовут? — спросил он меня неожиданно, снова прощупывая своей трубой улицу. Как в телевизоре, скользит улица по матовому стеклу.

— Пауль.

— А меня Виктор.

Некоторое время мы молча смотрели на матовое стекло.

— Как работает эта труба? — спросил я.

— Зеркало. Вогнутое зеркало отбрасывает изображение улицы через увеличительное стекло на матовое. Я соорудил его по принципу перископа в подводной лодке…

— Сам?

— Ну, это же мелочь! — сказал он. — Здесь ещё такой же.

В углу у двери он повернул маленький выключатель. На матовой шайбе появилось полутёмное изображение.

— Вот так я могу, видеть каждого, кто стоит перед дверью, — сказал Виктор.

«Чёрт возьми, — подумал я, — значит, ты можешь не только воровать?!»

— А как ты разговаривал со мной?

— Вот здесь телефонная установка ведёт прямо к двери.

В этот момент зазвонил один из телефонов. Виктор взял трубку. Некоторое время он прислушивался, затем сказал:

— Да, дядя, я сейчас же приду. У меня гость. — Он взял со стола несколько журналов и газет и пошёл к двери. — Наблюдай за улицей, — сказал он мне, — я сейчас же вернусь.

Он вышел.

На матовом стекле отражаются люди, идущие по улице, автомобили, повозки, велосипедисты. Внезапно я вздрогнул. На стекле появились мои друзья, с ними дядя Вилли. Вся четвёрка взволнованно убеждает его в чём-то. Открыть окно и позвать их? Или же как следует разведать всё в этом логове? Кто позвал Виктора по телефону? Правильно ли я делаю, что действую на собственный страх и риск?

Только я решился открыть окно, как вернулся Виктор. Я торопливо наклонился над матовым стеклом «шпиона».

— Какие-нибудь новости? — осведомился он.

— Нет.

«Так, — подумал я, — теперь попытаемся выудить из тебя кое-что».

— Здесь и остальные живут? — спросил я равнодушным тоном.

Виктор посмотрел на меня недоумевающе:

— Какие остальные?

— Остальные члены шайки, — заикаясь, выложил я.

— Какой шайки? Я не понимаю тебя.

Теперь я сел на мель.

— Знаешь, — попытался я выкрутиться, — те мужчины на улице говорили об этом. Они сказали, что ты принадлежишь к какой-то шайке.

Виктор посмотрел на меня недоумевающим взглядом, а затем начал громко хохотать.

— Неужели они это в самом деле говорили? Значит, я здорово поводил их за нос. Ведь я всё проделывал сам.

«Задаётся», — подумал я. Но мне понравилось, что он всю вину хочет взять на себя. Так же, как Гансик, когда мы таскали груши из сада и были схвачены. Мы тогда поставили это ему в заслугу.

Но, всё же, кто позвал Виктора по телефону в другую комнату?

— Совершенно один? — сказал я. — В это ты, верно, и сам не веришь! Или ты думаешь, я предам?

Виктор посмотрел на меня испытующе. Я заметил, что выражение его чёрных глаз несколько раз менялось. То он прищуривался, чуть склонив голову, и, кажется, размышлял. То взгляд его становился угрожающим. Ну, а мне с трудом удавалось сохранять всё время наивное и беспечное выражение лица. Может быть, я уже сказал кое-что, что должно было его настроить подозрительно?

— Ты меня не предашь! — вдруг сказал он. — Если бы ты захотел, то не пришёл бы сюда, а просто сообщил бы связистам, где я живу.

Он чувствовал себя достаточно уверенно, поэтому захотелось вывести его из состояния покоя.

— А ведь они, наверное, назначили за твою поимку вознаграждение, — нахально сказал я.

— Да, — откликнулся Виктор, — это вполне возможно. Но ты не похож на предателя. И что они тебе дадут? Сотню марок? Я тебе могу дать больше. — Он с гордостью оглядел многочисленные приборы и аппараты. — Хочешь иметь вот этот двигатель? Я тебе его дарю, я сам его построил.

Виктор взял с полки начищенный до сияния маленький двигатель и протянул его мне.

Я побледнел от радости. Тысячу раз мы мечтали иметь такой двигатель! А Фриц и Альфред как раз теперь пытаются построить его.

Но можно ли принять подарок от вора?

«Всё равно! Сказавши «А», нужно сказать и «Б», — подумал я. — Иначе он может что-нибудь заподозрить! Главное ведь, — это разузнать как можно больше. В борьбе с такими бандитами разрешены все средства и все военные хитрости».

— Гм… — сказал я. — Двигатель-то превосходен, я охотно его взял бы, но было бы слишком низко не предавать тебя за плату. Мы, мальчишки, должны держаться друг за друга… как друзья.

— У тебя есть друзья? — тихо спросил Виктор.

— Ясно! — воскликнул я. — А у тебя?

Вот теперь наконец-то я узнаю кое-что о шайке!

Рука Виктора играла с маховичком мотора, указательным пальцем он вращал его всё быстрее и быстрее. Глаза задумчиво следили за игрой руки.

Проболтается ли он теперь хоть немного?

— У меня нет друзей, — произнёс он медленно.

— Но как же, — не выдерживаю я, — разве члены шайки — твои враги?

Я знал, что такие вещи бывают. Преступники часто заставляют молодых ребят помогать им и просто не выпускают их из своих лап.

— Что за вздор ты мелешь про какую-то шайку! — нетерпеливо сказал Виктор. — Я же тебе уже сказал, что я проделываю это один.

— Невозможно! — вырывается у меня. — А предохранительное устройство в кабинах автоматов?

Я был готов откусить себе язык за такую неосторожность. К моему удивлению, Виктор опять начал смеяться:

— Предохранительное устройство? Его я знаю, как карманы собственных брюк, — это же детские игрушки!

— К-как? — заикнулся я. — Ты это действительно делаешь совершенно самостоятельно?

Кажется, Виктору понравилось, что в моём вопросе прозвучало и восхищение. Он опять раскрутил указательным пальцем маховичок двигателя, того двигателя, который предназначался для меня, и сказал:

— Да, я это делаю совершенно один. И никто не знает об этом — ты первый. — Неожиданным рывком он затормозил маховичок, его чёрные глаза посмотрели на меня в упор. — Поклянись, что ты меня никогда не предашь!

Я почувствовал, как кровь медленно поднимается к голове, — я покраснел. Поклясться? Но клятва — это слишком серьёзное дело, ведь нельзя давать клятву, зная при этом, что её не сдержишь. Что же делать?

Глаза Виктора пронизывали меня насквозь. «Он — вор, — подумал я, — ты здесь, чтобы разоблачить его. Он вредит обществу — значит, все средства разрешены. Да и вообще, разве можно «предать» преступника? Предать можно друга, дорогого тебе человека. Преступника не «предают», его передают правосудию для защиты человечества».

— Я клянусь, что никогда не предам тебя, — произнёс я громко и медленно. При этом мы смотрели друг другу в глаза. Я первый отвёл взгляд. — Попробуем ещё раз пошпионить.

Виктор прощупал аппаратом улицу и не нашел ничего подозрительного. Моих друзей тоже не было видно.

— Ты интересуешься техникой? — спросил Виктор.

— Я очень плохо разбираюсь в ней.

— Ну, а для меня существует только одно — техника. Что же тебя интересует?

— Меня? Природа: животные, растения, жизнь. Мне хочется изучать живую жизнь, когда я вырасту, — ответил я.

— Животные, растения? Я уже думал, не взять ли и их с собой. Но у меня нет времени заниматься этим.

— Взять с собой? Куда?

— В мировое пространство, — ответил он и, торжествуя, посмотрел на меня.

— Ой, ой, ой! — вырвалось у меня, — не рехнулся ли ты?

— И не думаю! — воскликнул Виктор. Он подошёл к полке, где стоял двигатель, и достал кучу журналов. Один из них положил на: стол.

— Знаешь ли ты, что это такое? — он показал рисунок на обложке.

— Это? Космический корабль. Такой рисунок я видел в газете.

— Дай мне слово, что никто не узнает того, что я тебе сейчас скажу! — Он посмотрел на меня пронизывающим взглядом.

Я помедлил. Клятву, с которой я не собираюсь считаться, я уже дал. Что же он хочет мне сейчас доверить? Любопытство победило. Я протянул ему руку.

— Моё честное слово, что никто не узнает об этом!

Теперь медлил Виктор. Очевидно, ему не легко было выдать свою тайну. Наконец он тихо сказал:

— Вот такой космический корабль построю я.

Ошеломлённый, смотрел я на него и не мог выговорить ни слова. Но самое странное, что я безусловно поверил ему. Если бы он сказал: «Снаружи стоит корабль, идём, летим вместе», — я сейчас же пошёл бы.

Мы тоже часто собирались предпринимать многое — Аннамари, Фриц и я. Гансик учился плохо, и часто мы ломали себе голову над тем, что из него может получиться. Но ещё никогда мне не встречался человек, который собирался построить космический корабль.

Виктор заметил, как я поражён.

— Ну, ты удивляешься, а? — воскликнул он разгорячённый. — Когда-то кто-то должен начать. Ну вот я и начну!

— Знаешь ли ты, как его построить? — спросил я.

— Нет, — ответил он, почёсывая голову, — но я буду знать! То, что находится в этой комнате, я уже знаю: электричество, телефонию, радио, телевидение. Но для космического пространства всего этого хозяйства совершенно недостаточно. Мне требуется атомная энергия. — Он произнёс это, как само собой разумеющееся, как если бы он говорил о велосипеде.

— Ну, а что ты хочешь с моими животными? — спросил я.

— Необходимо установить, как ведут себя животные и растения в космическом пространстве. Кроме того, они лучше всех предупреждают об опасностях. Знаешь ли ты, что на Марсе и на Венере существует жизнь? Может быть, я полечу туда и… — Виктор прервал себя. Я заметил, что в его голове возникла новая идея. Он пристально посмотрел на меня своими чёрными глазами.

— Хочешь лететь вместе со мной? — внезапно спросил он.

Не раздумывая, я протянул Виктору руку:

— Я полечу с тобой и на Венеру и на Марс, я хочу изучать жизнь в космическом пространстве.

— Мы будем первыми, — шепнул Виктор и взял мою руку.

— Будем друзьями на жизнь и смерть! — воскликнул я, забыв о том, что мальчик, стоящий передо мной, — преступник, которого мы разыскиваем.