Неделя пролетела незаметно. И вот уже школа ярко украшена в преддверии праздника, на дворе разбил свой небольшой шатёр странствующий цирк, а приезжие торговцы раскладывают свой товар по прилавкам. В этот день сама атмосфера была наполнена радостным оживлением в ожидании чего-то незабываемого.

«Фестиваль вина» – один из самых известных и популярных праздников Швейцарии. Обычно его отмечают с огромным размахом: три дня на центральных городских улицах проходят народные костюмированные шоу, фестивали, цветочные процессии и музыкальные концерты. Обязательным считается и посещение виноградников, а также дегустация всевозможных сортов вин.

Но это было за пределами частных школ. Для учащихся закрытых образовательных учреждений дирекция обычно устраивала праздник не хуже, чем в городе. Школу начищали до лоска и украшали до блеска. Часто приглашались различные артисты популярных жанров, и никогда не обходилось без торговцев. Открытие концертной программы начиналось со слов директора школы. После выступления учащихся и определения победителей, ребята спускались в зрительный зал и сами становились наблюдающими за феерическим шоу приглашённых артистов. Вечером учащиеся и гости выходили во двор, где их ожидали торговцы с разнообразными сладостями и деликатесами, и, конечно же, безалкогольным вином. Обычно праздник заканчивался уже заполночь.

А пока было только утро. Концерт вот-вот должен был начаться, и шли последние приготовления.

– Закончил! – оповестил всех ребят молодой человек, который до сих пор дорисовывал их декорации. – Только краска должна ещё подсохнуть.

Ребята тут же отложили все свои дела и, подскочив к картине, с любопытством уставились на окончательный вариант. Перед их взорами предстала абстрагированная школа в миниатюре, выполненная в виде шара и обхватывающая почти все помещения. Стены её были кое-где разобраны на кирпичики, а где-то и вовсе отсутствовали, чтобы любой человек в зрительном зале видел, как в кабинетах занимаются своими обычными делами учителя и ученики.

И на каждом лице их можно было легко разглядеть эмоции и чувства, как если бы зрители сами присутствовали на уроках. Картина получилась необыкновенной и захватывающей. И не трудно было догадаться, сколько сил было в неё вложено.

– Круто! – воскликнула Мари, оглашая мысль каждого присутствующего. – Давайте пока оставим её здесь.

– Да, не стоит её пока трогать, – согласился сам художник.

Молодые люди вышли из кабинета и направились в актовый зал ещё раз отрепетировать свой номер. У сцены, нервно заламывая руки, переминался с ноги на ногу их классный руководитель, изредка повторяя своим ученикам, но скорее всего самому себе:

– Не нервничайте, ребята. Всё будет хорошо, даже если мы не выиграем. Главное, сохраняйте спокойствие.

Максимилиан не уставал повторять эти слова даже тогда, когда ребята закончили репетицию и поспешили обратно в класс переодеваться к выступлению. Он задумчиво смотрел на учеников из параллельного класса и невольно сравнивал их со своими воспитанниками. Сейчас Макс чётко видел казавшиеся невидимыми изменения в своих учениках. Возложенная на них ответственность пробудила в их сердцах серьёзные намерения, уверенность и сплочённость, сохранив в душах доброту и задор. Это были всё те же его воспитанники, слегка повзрослевшие и уже почти готовые к испытаниям жизни. И Максимилиан был ужасно горд как за них, так и за проделанную им работу. В глазах вдруг защипало, и он решил, что лучше беспокоиться за предстоящее выступление, чем разводить сентиментальные нюни в праздничный день.

– Боже, что случилось?! – в ужасе воскликнули ребята, заходя в кабинет.

– О, нет, нет, нет! – запричитал кто-то из девушек, подбегая к загубленной картине.

Искусно выполненная и необыкновенно красивая декорация была заляпана чёрной краской, которая жирными маслянистыми пятнами стекала на пол.

– Ты не сможешь её исправить? – спросила Мари у художника.

– Смог бы, но времени уже нет.

– Тут другой вопрос, – спокойно сказал Серж. – Кто это мог испортить?

– Конкуренты?

– Возможно.

– И что мы будем делать? – кто-то простонал в отчаяние.

– Выступать не будем, вот и всё, – пожали плечами ребята.

– Что? Мы не можем! – не согласилась Мари.

– Можем. Я не буду.

Ребята, печально переглядываясь друг с другом, поплелись к выходу.

– Но у нас ведь остался сюжет и танцевальный номер, – не переставала протестовать девушка. – Не уходите…

– Без декорации никто ничего не поймёт, – последовал твёрдый ответ и хлопок дверью.

В классе остались четыре человека.

– Это нечестно. Мы так долго работали, – расстроилась Наталия.

– Макса жалко. Он и так сегодня не в своей тарелке, – вздохнул Серж.

Ник продолжал хранить молчание. Он подошёл к испорченным декорациям и, окунув палец в чёрную краску, стал выводить на шероховатой поверхности картины разные символы и знаки. И в классе повисла гнетущая тишина, которую нарушил спустя несколько минут Балу.

– Эй, вы чего тут? Я только что с вашими столкнулся! Ну и лица же у них были, хочу я вам сказать…, – затараторил молодой человек, как только влетел в кабинет, но как только до него дошло, что и лица друзей далеко не счастливые, тут же сменил тон. – А что случилось-то?

– Мы не будем выступать.

– Почему?

– Кто-то испортил наши декорации, и ребята отказались без них выступать, – объяснила Мари.

Молодой человек посмотрел на декорации и Ника, который продолжал рисовать на них.

– Ник испортил что ли? – кивнул Балу.

– Нет, конечно, – ответила Наталия.

– А кто испортил?

– Да не знаем мы! – взорвалась Мари.

– Это неважно, – встрял в разговор Серж.

– А в чём проблема-то? – продолжал тупить Балуй, прежде чем Мари успела на него наорать, Наталия вновь объяснила ему суть проблемы. – А! Ну так придумайте что-нибудь другое.

– Да что мы можем придумать?! Концерт вот-вот начнётся!

– Ну, на самом деле, концерт уже начался, и мистер Кит просил вас поторопить.

– Боже, – ахнула Наталия, – бедный мистер Кит.

– Вот что, – вдруг сказал Ник, – Балу прав. Нам надо что-то придумать и выступить.

– Но что мы можем придумать за пару минут? – развела руками Мари.

– Анекдоты.

– Иди-ка ты отсюда, Балу, пока…

Но девушка не успела договорить, так как в кабинет забежали весело смеясь Николь и её подружки. Быстро обежав взглядом присутствующих, она чуть дольше задержала его на Наталии и окончательно остановила на Нике.

– Неужели мы не увидим ваше непревзойдённое выступление?

– Не переживай за это, – огрызнулась Мари, но через секунду её осенила идея, и девушка стала медленно приближаться к Николь, сжимая кулаки. – Лучше подумай о своём лице, если я узнаю, что это ты испортила наши декорации.

– Я понятия не имею, о чём ты говоришь, милочка, – спокойно ответила девушка и, больше не говоря ни слова, вышла из класса.

– У меня появилась идея! – радостно объявила Мари остальным, как только за Николь и её подружками закрылась дверь. И ребята, не теряя времени, приступили к её осуществлению. Никто из них особенно не переживал за исполнение номера, потому что никто не знал, что именно получится в итоге. Была только идея, которую каждый держал в голове и которую при удачных обстоятельствах они постараются воплотить на сцене. И когда время уже поджимало, и настал их черёд выступать, ребята только тогда вышли из кабинета и направились в актовый зал.

Зрительный зал был забит до отказа учениками и их родителями, преподавателями и другими работниками школы, приглашёнными артистами и торговцами, замыкали ряды журналисты.

Ребята быстро прошмыгнули за кулисы, и через минуту на сцену вышел конферансье объявлять номера выпускников.

Когда занавес поднялся, зрители неожиданно ахнули, заставляя Мари и Наталию нервно переглянутся. Но как только заиграли первые аккорды, девушки расслабились и приготовились сделать всё возможное и невозможное, чтобы не подвести классного руководителя и самим получить максимум удовольствия.

Девушки в костюмах болельщиц вышли в свет прожекторов и с широкими улыбками на устах приступили к танцу. Позади них, повернувшись к зрителям спиной, стояли ещё три болельщицы и, ритмично покачивая задом, прищёлкивали пальцами. Но вскоре они, наконец, повернулись лицом, и аудитория вновь ахнула, с лёгкостью узнавая в переодетых болельщицах молодых людей с белокурыми париками на головах. А Серж, Ник и Балу, подхватив заложенный ритм девушек, синхронно влились в танец.

Взоры зрителей были прикованы к «болельщицам», а слух старался не упустить динамичные звуки аккомпанемента. Все внимательно следили за отточенными движениями, легко поддаваясь непринуждённому и весёлому настроению выступающих.

Некоторое время синхронность в танце сохранялась, но вскоре раздались первые смешки, когда Ник и Балу столкнулись друг с другом, потому что последний повернулся не в ту сторону. Затем споткнулся Серж о ногу спереди танцующей Мари, и девушка резко обернулась, чтобы одарить молодого человека гневным взглядом. И смех вновь повторился. Но последней каплей стало, когда Балу вновь повернулся не в ту сторону и на этот раз столкнулся с Сержем. Оба молодых человека разлетелись друг от друга в разные стороны, как развалившийся карточный домик, и повалились навзничь. Тут Мари не выдержала и, перестав танцевать, подлетела к Балу и дала ему хорошую затрещину. Весь зрительный зал просто взорвался от смеха. Наталия и Ник беспомощно замерли на месте, оглядываясь по сторонам. Выступление было провалено. Они точно уже не выиграют. И хоть аудитории нравится то, что они видят на сцене, это вовсе не говорило о том, что лучше быть не могло. «Но к чему об это сейчас размышлять», – подумала Наталия. Музыка продолжала звучать, значит и танец должен был продолжить свою жизнь, и девушка пустилась в пляс. Но не так, как они репетировали, а как чувствовало её сердце. Может быть по-детски, наивно и смешно, но легко и свободно. И Ник, стоявший позади, тоже последовал её примеру. И вскоре все ребята уже танцевали на сцене так, как будто им было лет по пять, и они находились на детском утреннике, где единственным вознаграждением для них являлось попозже лечь спать. Сейчас они делали то, что велела их душа и совсем не думали, что о них думают окружающие. Ведь они были всего лишь детьми, и они всего лишь хотели чувствовать себя весёлыми и беззаботными. И сейчас ребята были по-настоящему счастливы, что не испытывали уже очень и очень давно. Никто не заметил, как на сцену выбежали и Максимилиан Кит, и другие выпускники. Совсем скоро и в зрительном зале ученики стали отодвигать в сторону стулья, освобождая место для танцев. Концертная программа плавно перетекла в дискотеку. И никого уже не волновало, кто победил в конкурсе, ведь музыка всё продолжала литься из динамиков снова и снова, унося присутствующих в беззаботный и счастливый мир детства.

* * *

Ник вновь и вновь поражался самому себе. С каких пор он так легко соглашается принимать участие в совершенно неинтересных ему представлениях. И как давно он стал получать от этого столь огромное удовольствие.

Столько детской радости и беззаботной живости он испытал сегодня, просто танцуя, сколько не испытывал за всю свою жизнь. И это было так необычно, что чувство, поселившееся в его сердце днём, сохранилось до сих пор и безумно пугало его. Но ещё необычнее было то, что он не хотел от него избавиться или убежать. Ник наслаждался им, смаковал, как маленький ребёнок, которому подарили красивую конфетку на палочке, которую он так долго и сильно просил.

Молодой человек отпил немного из своего стакана и перевёл взгляд вниз – на макушки прогуливавшихся мимо прилавков с разнообразными съестными товарами учеников и гостей школы. Многие ребята шли рядом с родителями, явно наслаждаясь лишней возможностью побыть с ними вместе. Родителей же Ника здесь не было и быть не могло, что только радовало молодого человека. Ведь если бы отец и мать появились бы сегодня в школе, это значило лишь одно – им что-то было необходимо от сына, и они пришли это взять. Но этого не произошло, а значит, в его жизни ничего не изменилось и то прекрасное чувство, что теплилось в его груди, скоро исчезнет и всё вернётся на круги своя.

– Здесь и правда чудесно, – тихо произнесла Наталия, вдыхая всей грудью свежий вечерний ветерок. – Спасибо, что показал мне это место.

Ник перевёл на неё взгляд, вновь поражаясь на этот раз тому, что он в который раз просто забыл о её присутствие рядом. Лишь Наталия обладала невероятной способностью растворяться в пространстве и становиться с Ником единым целым.

– Да, – согласился молодой человек, разглядывая точёный профиль девушки. – Это единственное место в школе, где можно чувствовать себя самим собой.

И вновь правда сорвалась с языка Ника, гулко ударяясь о стены и плиточный пол, и утопая в глазах Наталии.

– Такие места необходимо иметь, чтобы не забыть, кем ты являешься на самом деле.

Ник улыбнулся и перевёл взгляд на чернеющий небосклон. Какое-то время, кроме гулких голосов, доносившихся со двора, не было слышно ни звука, пока Наталия нерешительно произнесла:

– А можно и я буду приходить сюда иногда?

Ник сначала не нашелся, что сказать, и повернулся лицом к пространству на крыше за ответом. Пара-тройка проржавевших печных труб, холодный серый пол, в тени поросший мхом, тяжёлая железная дверь, волшебный вид на альпийские вершины и непредсказуемые небесные просторы. Это место всегда было приютом его щемящей души, утешением разрывающегося сердца, Зазеркальем его обычной жизни. Делить его с кем-то было всегда для него чем-то невозможным. Но так ли плохо или неудобно, если для сердца и души Наталии оно послужит таким же пристанищем, что и для него? Мысль, что она будет приходить сюда не вызывало у него негативных эмоций, а скорее даже наоборот. Было само собой разумеющимся, что Наталия будет, как сейчас, облокотившись о перила смотреть вдаль и о чём-то думать. И было приятно осознавать, что её мысли и секреты будут храниться в том же месте, что и его.

– Да, – сказал Ник, допивая вино из своего стаканчика, которое вовсе не являлось безалкогольным.

Молодой человек взял из рук девушки её уже давно опустевший стакан и понёс к наполовину полной бутылке вина, припрятанной в самой маленькой дымовой трубе. Разливая янтарный напиток по стаканчикам, Ник думал о том, что общий укромный уголок на всегда станет ниточкой, соединяющей его и Наталию. А он хотел этого так же сильно, как чтобы этот день никогда не заканчивался.