Глава первая

из которой ты узнаешь, что кто-то кричал нам: «Злату-у-ушик!»

Как-то раз мы, я и моя приятельница Ольга, отправились к реке.

От дома, где со своими родителями жила Ольга, к реке надо было идти так: перейти через мост, за мостом внимательно осмотреться, чтобы не угодить в яму, потом спуститься по деревянной лесенке вниз, где стоят старые бочки из-под смолы, за этими-то бочками и была река.

Вышли мы из дома, где со своими родителями жила Ольга, и, держась за руки, направились к реке.

— Осторожней! — кричала нам вдогонку Ольгина мама. — Не угодите за мостом в яму!

— Хорошо! — закричали мы в ответ. — Постараемся не угодить.

Идем мы с Ольгой, идем, переходим через мост, и тут вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком слышится:

— Злату-у-ушик!

Я оглянулся по сторонам: кто бы это мог быть?

Ольга тоже оглянулась: кто бы это мог быть?

Но, кроме нас двоих, вокруг не было ни души.

И я решил, что это мне только почудилось.

Ольга тоже решила, что это ей только почудилось.

— Что ты оглядываешься? — спросил я Ольгу.

— А ты что оглядываешься? — спросила она меня.

— Просто так, — сказал я.

— И я просто так, — сказала Ольга.

И мы пошли дальше.

Миновали мост, за мостом внимательно осмотрелись, чтобы не угодить в яму, за ямой была деревянная лесенка, и мы начали по ней спускаться.

Но не прошли и половины ступенек, как вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком послышалось:

— Злату-у-ушик!

Посмотрел я на ступеньки, которые вели вниз, посмотрел на ступеньки, которые вели вверх, и Ольга посмотрела на ступеньки, которые вели вниз, и на ступеньки, которые вели вверх, но опять, кроме нас двоих, вокруг не было ни души.

И снова я решил, что это мне только почудилось.

И Ольга снова решила, что это ей только почудилось.

— Что ты оглядываешься, кто-нибудь нас звал? — спросил я Ольгу.

— А ты что оглядываешься, кто-нибудь нас звал? — спросила Ольга.

— Я оглядываюсь просто так, — сказал я.

— И я просто так, — сказала Ольга.

И мы пошли дальше.

Спустились по лесенке, и вот мы уже под мостом, среди старых бочек из-под смолы, а там уж совсем-совсем близко река. Но тут вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком послышалось:

— Злату-у-шик!

И было это в тот самый миг, когда я не видел Ольгу, а Ольга не видела меня, потому что мы обходили большую бочку — Ольга справа, а я слева.

Тогда я приложил ухо к бочке, потому что хотел узнать, не из нее ли доносится голос, и спросил тихонечко, чтобы не слышала Ольга:

— Тут кто-нибудь кричал: «Злату-у-ушик»?

А Ольга приложила ухо к бочке с другой стороны, потому что тоже хотела узнать, не из нее ли доносился голос, но услышала только, как я тихонечко спрашиваю: «Тут кто-нибудь кричал Злату-у-ушик?», и сказала:

— Кто-то кричал, а кто — непонятно.

— Как по-твоему, кого он звал? — спросил я со своей стороны бочки.

— Не знаю, может быть, нас, — ответила Ольга со своей стороны.

— Но ведь ни тебя, ни меня не зовут Златушик! — снова сказал я.

— А может, он не знает, как нас зовут, — ответила Ольга.

— Но что ему от нас надо? — спросил я.

— Может, ему и верно что-нибудь от нас надо или он думает, будто нам что-нибудь надо от него, — ответила Ольга.

— Пойдем поищем его, — предложил я.

— Пойдем, — согласилась Ольга.

Вышли мы из-за большущей бочки, Ольга справа, а я слева, снова взялись за руки, забыли, что шли к реке, которая уже была совсем-совсем близко, и принялись искать того, кто кричал нам: «Злату-у-шик!».

 

Глава вторая

из которой ты узнаешь, как мы искали того, кто кричал нам: «Злату-у-ушик!», и как напугал нас маляр Лоло Матерла

Первым делом, еще стоя среди бочек, мы громко спросили:

— Эй! Тут кто-нибудь кричал: «Злату-у-ушик»?

Но никто не откликнулся.

Тогда мы ушли с того места, где были бочки, и стали подниматься по деревянной лесенке, дошли до самой ее середины, остановились и еще раз громко спросили:

— Эй! Тут кто-нибудь кричал: «Злату-у-ушик»?

Но никто не откликнулся.

Мы поднялись по ступенькам на самый верх, перед мостом внимательно осмотрелись, чтобы не угодить в яму, пошли по мосту, на середине моста остановились и в третий раз громко спросили:

— Эй! Тут кто-нибудь кричал: «Злату-у-шик»?

Но никто не откликнулся. Только вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно появился старый воробей. Подлетел, затрепыхал крылышками и сел на подоконник дома, что стоял у самого моста. А из открытого окна кто-то крикнул:

— Ага! Это ты, дружище воробей! Добрый вечер!

— И правда уже вечер, — сказала Ольга. — Идем скорее домой, а то мама будет беспокоиться.

— Идем, — согласился я.

И мы поспешили домой.

Перед домом, где со своими родителями жила Ольга, уже взад-вперед ходила Ольгина мама и беспокоилась.

— Где вы, дети, пропадали, разве не видите, что уже вечер? — воскликнула она.

— Мы тут! — закричали мы. — Видим, что уже вечер, только не заметили, как он наступил, потому что кто-то все время звал нас: «Злату-у-ушик!» — и мы искали, кто это нас зовет.

— И кто же вас звал? — спросила Ольгина мама.

— В том-то и дело, что мы не знаем, — ответил я.

— Он не захотел нам показаться, — сказала Ольга. — Как ты думаешь, мама, кто бы это мог быть?

— Не знаю, — ответила Ольгина мама. — И садись скорее к столу. Сколько можно ждать тебя с ужином?

Но в тот миг, когда Ольгина мама говорила, откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком послышалось:

— Злату-у-ушик!

— Теперь, мама, ты слышала? — воскликнула Ольга.

— Он где-то тут, в лопухах у забора! — воскликнул я и приподнял один лопух, только, похоже, не тот.

— Ничего я не слышала, — сказала Ольгина мама. — Беги-ка и ты домой, наверняка твоя мама тоже беспокоится.

— И я побежал домой.

И настала ночь. Мы заснули и про все, про все забыли. А утром проснулись и снова вспомнили.

Утром я сказал маме:

— До свиданья, мама, я иду к своей приятельнице Ольге.

— Хорошо, — сказала мама. — Только не шалите, а то как бы с вами чего не приключилось.

— Не бойся, мама, у нас серьезное дело, — ответил я.

— Серьезное дело? — удивилась мама. — Какое серьезное дело?

— Кто-то все время окликает нас, и мы хотим его найти, — сказал я.

— Будьте осторожны, чтобы он вас не обидел, — посоветовала мама.

— Не бойся, мама, он нас не обидит, — сказал я. — Он только кричит: «Злату-у-ушик!».

И снова я побежал к своей приятельнице Ольге.

Возле дома, где со своими родителями жила Ольга, был садик, а в этом садике под кустом сирени стояла скамейка. Пошли мы в садик, сели на скамейку и стали думать, как же нам искать того, кто кричал вчера: «Злату-у-ушик!».

— Как по-твоему, позовет он нас еще? — спросила Ольга.

— Позовет, — ответил я.

Так. Этот вопрос решен. Мы стали думать дальше.

— А как по-твоему, может, и нам его позвать? — спросил я.

— Давай позовем, — ответила Ольга.

Так. Этот вопрос решен. Мы стали думать дальше.

— А как по-твоему, он нам покажется? — спросила Ольга.

— Не знаю, — ответил я.

И этот вопрос был решен. Больше мы ничего придумать не могли.

— Вчера мы три раза окликали его: «Эй! Тут кто-нибудь кричал: Злату-у-ушик?», а он все равно не показался, — сказал я, и мне сделалось грустно.

— Верно. Но почему? — сказала Ольга, и ей тоже сделалось грустно.

Но как только нам сделалось грустно, мы снова захотели развеселиться. И чтобы развеселиться, начали петь. В это время по тропинке мимо забора проходил Лоло Матерла, маляр и штукатур. Он нес кисть и стремянку.

Услыхал Лоло Матерла, как мы поем, остановился и кричит:

— Эй! Тут кто-нибудь поет?

Мы испугались, перестали петь и притаились на скамейке.

Лоло Матерла приложил к щели забора глаз, посмотрел и снова крикнул:

— Эй! Тут кто-нибудь поет?

Мы еще пуще испугались. Сидим — не дышим.

Тогда Лоло Матерла положил кисть на землю, приставил стремянку к забору и полез наверх, а пока лез, пел вот так:

Когда допел, был уже наверху и голова его торчала над забором.

Увидела нас его голова и рассмеялась.

И мы, когда увидели смеющуюся голову, перестали бояться и тоже рассмеялись.

— Это мы поем, пан Лоло Матерла, — сказала Ольга.

— Да ведь и вы поете, — сказал я.

— Тогда все в порядке. Кто поет, тот не пропадет. Пойте, а я подтяну, — сказал Лоло Матерла, и сразу голова его исчезла, Лоло Матерла спустился по стремянке на землю, подхватил кисть под мышку, вскинул стремянку на плечо и пошел своей дорогой.

— А я знаю, почему от нас прячется тот, кто кричал «Злату-у-шик!» — вдруг воскликнула Ольга. — Он нас испугался!

— Чего ему пугаться? — удивился я.

— Да того, — ответила Ольга, — что мы окликнули его: «Эй! Тут кто-нибудь кричал: Злату-у-ушик?» Разве сами мы не испугались, когда Лоло Матерла окликнул нас: «Эй! Тут кто-нибудь поет?» Еще как испугались! И тот, кто кричал нам «Злату-у-ушик!», тоже испугался. Если мы хотим его увидеть, нельзя так кричать.

— Хорошо, — согласился я. — Но тогда как мы его отыщем?

— Не знаю, — сказала Ольга.

— Надо бы найти кого-нибудь очень-очень умного, кто это знает, — предложил я.

А так как мудрее всех на свете библиотекари, мы отправились в городскую библиотеку, к старому библиотекарю.

 

Глава третья

из которой ты узнаешь, как мы советовались со старым библиотекарем

Городская библиотека находилась на главной площади. В ней было полно книг. Они лежали грудами даже на подоконниках, и потому в библиотеке всегда царил полумрак — из-за книг свет туда не проникал. Но старый библиотекарь и во тьме прекрасно видел.

Старый библиотекарь был не только очень мудр, у него еще была длинная-предлинная борода.

И этой длинной-предлинной бородой он каждый день сметал пыль со всех книг.

А вечером запирал библиотеку и отправлялся на прогулку за город, чтобы ветер выдул из его бороды книжную пыль. Ветер и в самом деле выдувал из его бороды пыль, и вместо нее в бороду забирались светлячки. На следующий день они освещали библиотеку, вот почему старый библиотекарь видел даже во тьме.

В городскую библиотеку ходило мало читателей, но старый библиотекарь все равно продолжал перетирать бородой книги. Он верил: кто-нибудь непременно придет. Так вот, когда мы, я и Ольга, пришли в городскую библиотеку, кроме старого библиотекаря, там никого не было.

— Добрый день, — поздоровались мы с порога.

— Ну и ну! — воскликнул старый библиотекарь. — Вот так посетители! Приветствую вас, дети, проходите, пожалуйста. Какую книжку вам дать? «Робинзона Крузо» или «Сказку о рыбаке и рыбке»?

— Мы пришли не за «Робинзоном Крузо» и не за «Сказкой о рыбаке и рыбке», дяденька библиотекарь, — сказала Ольга.

— Мы пришли спросить, нет ли у вас книги, где написано, кто это кричит «Зла-ту-у-шик!» и нас ли он окликает, — сказал я.

— И если нас, то как ему отвечать, чтобы он не прятался, — сказали мы с Ольгой вместе.

— Кто-то кричит «Златушик!» — и вы решили, что он окликает именно вас? Занятно! Такого я еще не слыхивал! — удивился старый библиотекарь. — И вы не знаете, как ему отвечать, чтобы он не прятался? Ну, ну, посмотрим, посмотрим, не написано ли про это в какой-нибудь книге.

Сказал и подошел к огромной полке с книгами.

Не успели мы с Ольгой и глазом моргнуть, как он уже идет назад, и под мышкой у него какая-то старая-престарая книга.

— Все книги я перелистал, эта единственная, которая может вам пригодиться. О том, кого зовут Златушик, ни в одной книжке не сказано, разве что здесь. Вот послушайте:

Выходит, кто до вечера не поест, увидит на стене солнечного зайчика, а ведь он золотой! Вы что-нибудь поняли?

— Пожалуй, нет, — ответили мы грустно. — Какое нам дело до золотого солнечного зайчика, когда мы все равно не знаем, кто зовет нас «Злату-у-ушик!».

— Хм, — задумался старый библиотекарь. — А что, если это он и кричит?

— Кто он?

— Солнечный зайчик! — воскликнул старый библиотекарь. — Видите ли, я подумал и пришел к выводу, что Златушик — это и есть солнечный зайчик Золотые Ушки. И этот солнечный зайчик хочет с вами познакомиться. А когда кто-нибудь с кем-нибудь хочет познакомиться, он первым делом называет свое имя. Вот Златушик и говорит вам, как его зовут. И ждет, что вы тоже назовете ему свои имена. Наверное, вы уже назвали их, дети?

— Нет еще, — ответили мы с Ольгой.

— Ай, ай, ай! Как это невежливо с вашей стороны! — нахмурился старый библиотекарь. — Ну да ладно, всякой беде можно помочь. В следующий раз, когда солнечный зайчик снова захочет с вами познакомиться, поскорее назовите ему свои имена.

— И он нам покажется? — обрадовались мы.

— Хм, на этот вопрос трудно ответить, — пробормотал библиотекарь. — Солнечный зайчик не всякому показывается и не во всякое время. Но если вы целый день не будете есть, вы непременно его увидите. Перед сном, на стене — как сказано в книжке. По крайней мере, я так думаю.

Старый библиотекарь договорил, схватил в горсть свою длинную бороду и снова принялся стирать с книжек пыль.

Мы попрощались и ушли.

И как раз в тот миг, когда мы выходили за ворота городской библиотеки, в тот самый миг, когда моя правая нога была уже на улице, а моя левая нога еще оставалась за воротами, а Ольгина левая нога была уже на улице, а правая еще за воротами, вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком послышалось:

— Злату-у-ушик!

— Очень приятно, меня зовут Ольга, — поспешила сказать Ольга.

— А меня Любомир, — поспешил сказать я.

И оба мы закричали:

— А теперь, когда мы познакомились, скажи нам, чего ты хочешь, Злату-у-ушик?

Но Златушик ничего не сказал.

И все же мы с моей приятельницей Ольгой не опечалились и подумали: наверно, Златушик хочет, чтобы мы его раньше увидели, а потом станет с нами разговаривать. А увидеть Златушика, когда мы теперь знаем, что он — солнечный зайчик, не так уж трудно. Завтра оба целый день не будем есть — и он нам покажется! И потому мы в один голос воскликнули:

— До свиданья, Златушик, до завтра!

 

Глава четвертая

из которой ты не много узнаешь

Но напрасно на другой день мы ничего не ели. Златушик на стене не показался.

Вот сидим мы на лужайке голодные и глядим, как ползет по небу солнышко. Оно ползет и ползет вверх, и на небе собираются белые облачка. Мы пригляделись и увидели в них что-то знакомое.

— Посмотри! — воскликнула Ольга. — Вон то облачко словно слетело с глиняной кринки, которая стоит на кухне у моей мамы!

— А вон то, другое, слетело с глиняной кринки, которая стоит на кухне у моей мамы! — воскликнул я.

И у нас потекли слюнки. Очень нам захотелось домой, обедать. Но мы стерпели, обедать не пошли.

Весь день мы ни крошки не ели, Златушика видеть хотели. Но все напрасно. Вечером Златушик на стене не показался.

Когда в ту ночь мы оба, каждый у себя дома, каждый в своей комнате, каждый в своей кровати и под своим стеганым одеялом, заснули, вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком, возле самых наших ушей кто-то позвал:

— Злату-у-шик!

Но мы уже так крепко спали, что ничего не видели и ничего не слышали. Златушик нам даже во сне не показался!

 

Глава пятая

из которой ты узнаешь, как мы еще раз пошли за советом к старому библиотекарю

И мы продолжали искать Златушика.

Каждый день Златушик хоть раз окликал нас.

А бывало, и по два, и по три раза в день. Однажды он окликнул нас тридцать шесть раз подряд, а через час — еще пять раз.

Крикнет: «Злату-у-ушик!» — и больше ни словечка!

Как мы его ни уговаривали, все напрасно.

Он не показывался.

Но вот как-то раз моя приятельница Ольга сказала, что завтра они переезжают в другой город. И оба мы пригорюнились.

Что будет делать Ольга одна в другом городе? Кто знает, окликнет ли ее там когда-нибудь Златушик? Ведь он окликал нас только в нашем городе!

Если бы он окликал детей и в других городах, об этом непременно написали бы в книжке. Но ни в какой книжке об этом не написано.

А что буду делать я, когда останусь в нашем городе один? Кто знает — если я тут буду один, не перестанет ли и меня окликать Златушик?

Ведь он окликал нас, только когда мы, я и моя приятельница Ольга, были вместе!

Хоть бы разок этот Златушик нам показался! Хоть бы показался! Хоть бы показался раньше, чем Ольга переедет в другой город, потому что потом он и вовсе не покажется!

Но как мы его известим, что Ольга уезжает? Раз он не показывается, значит, наверняка еще про это не слыхал.

И мы решили снова сходить за советом к старому библиотекарю.

И отправились в городскую библиотеку.

Приходим, пробуем открыть ворота — заперто.

Пробуем еще раз — вдруг нам только показалось!

— Нажимай посильней, — сказала Ольга. — Может, ворота откроются?

Снова нажали ручку — никакого результата. И правда заперто.

— Погляди-ка, — сказал я, потому что был чуточку выше Ольги, — погляди-ка, что тут висит.

На воротах висела большая табличка, и на ней было написано:

СЕГОДНЯ ПО СЛУЧАЮ РЕМОНТА БИБЛИОТЕКА ЗАКРЫТА

— Когда это сегодня? — спросила Ольга. — Может, табличка висела еще вчера?

— Нет, — ответил я. — Вчера ее не было. Сегодня — это сегодня.

— Нечего сказать, славные детки! Значит, вчера вы проходили мимо, а ко мне и не заглянули! — вдруг послышался над нашими головами знакомый голос. И сразу стало темно.

— Почему так темно? Уже вечер? — спросила Ольга, боясь шелохнуться.

— Не знаю, кажется, для вечера рановато. Но почему-то совсем стемнело, — ответил я, тоже боясь шелохнуться.

— Посмотри, как ярко светят звезды… Наверно, это оттого, что так темно! — сказала Ольга.

— И правда звезды, — согласился я. — Но тьма не бывает косматой!

— Может быть, если тьму разглядывать вблизи, она косматая? — спросила Ольга.

— Ты когда-нибудь разглядывал тьму вблизи?

— Нет, — ответил я. — Никогда не разглядывал.

— Ну вот! Может быть, тьма такая косматая, чтобы звездам было где прятаться! — сказала Ольга, протянула руку и подергала тьму за космы.

Вдруг тьма вырвалась из Ольгиных рук и сердито буркнула:

— Еще и за бороду будут таскать!

Мы взглянули наверх и поняли: да это же старый библиотекарь! Перед нашими лицами висит его борода, полная светлячков, потому что он как раз возвращается с прогулки. А нам-то показалось — это звезды!

— Добрый вечер, — сказали мы.

— Какой вечер, ведь еще день! — воскликнул старый библиотекарь и перекинул бороду через плечо.

И тогда мы увидели, что и правда еще день.

— Добрый день, — сказали мы.

— Добрый день, дети, — приветствовал нас старый библиотекарь. — Ну как, нашли своего Златушика?

— Нет, — ответили мы. — И теперь, наверно, никогда не найдем.

— Отчего же? — удивился старый библиотекарь.

— Да оттого, что Ольга завтра переезжает в другой город. Она переедет, и мы уже не будем вместе. А если мы не будем вместе, Златушик никого из нас не окликнет, потому что он окликал нас, только когда мы были вдвоем! — сказал я.

А Ольга добавила:

— Мы оба так хотели хоть разок увидеть его до моего отъезда! Ведь когда мы ничего не ели, он так и не показался. Посоветуйте, дяденька библиотекарь, что нам делать!

— Хм, хм, — задумался старый библиотекарь. — Сказать вам, детушки, честно, ничего мне о нем не известно. Одно могу посоветовать: наберитесь терпения. Если Златушик не покажется вам сегодня, он может показаться завтра, а не покажется завтра, так может показаться послезавтра. Будьте довольны, что хоть слышите его. Он ведь не каждого окликает. Я, например, никогда его не слышал. А я был бы счастлив, если бы он хоть разок меня окликнул. С меня бы и этого хватило. Возможно, я бы даже не захотел его увидеть.

— Ой, захотели бы дяденька библиотекарь! Если бы вы его услышали, непременно захотели бы и увидеть! — воскликнули мы оба.

— Не спорю, пожалуй, вы и правы, — сказал старый библиотекарь. — Но где такое написано, что вы никогда больше не увидите Златушика? Возможно, он покажется каждому из вас по отдельности, каждому в его городе!

— Хорошо бы! — снова воскликнули мы. — Но если мы увидим его каждый по отдельности, это будет уже не так интересно.

— И тут вы правы, — согласился старый библиотекарь. — Что видят двое, всегда интереснее того, что может увидеть один. Но где такое написано, что вы никогда больше не встретитесь, хоть каждый и будет жить в своем городе? Вы останетесь друзьями. Можете писать друг другу письма. Можете ездить друг к другу в гости. И кто знает — не переселится ли кто-нибудь из вас и не будете ли вы снова жить в одном городе? Разве я не прав?

Когда старый библиотекарь договорил, что-то вдруг зазвенело. А зазвенели своими фонариками светлячки в его бороде, потому что, кончив говорить, библиотекарь сильно тряхнул бородой. Но это не был обыкновенный звон светлячков. Это была настоящая музыка! Кто умел ее слушать, тот сразу понимал: она рассказывает про одного старого библиотекаря, у которого много лет назад умерла жена. Он ее очень любил и верил, что она не исчезла навсегда, а превратилась в миллион летящих по ветру огоньков. И потому старый библиотекарь каждый вечер прогуливался под звездами и подставлял свою бороду ветру, чтобы туда набралось как можно больше светлячков, и верил, что когда-нибудь под звон этих светлячков вновь увидит свою жену. Когда борода библиотекаря перестала трястись и музыка светлячков кончилась, вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком послышалось:

— Злату-у-ушик! — А потом снова: — Злату-у-ушик! — И в третий раз: — Злату-у-ушик! — Подряд три Златушика!

— Златушик окликает нас! — обрадовалась Ольга. — И как долго! Никогда еще он так долго не кричал!

— Показывается! Показывается! — обрадовался я. — Глядите: там, в окне!

— Да что вы, — улыбнулся старый библиотекарь. — Это не Златушик, это Лоло Матерла, маляр и штукатур. Вот проказник, услыхал, о чем мы говорим, и подшучивает над нами!

Посмотрели мы вверх — а за окном, на стремянке, и правда стоял Лоло Матерла с кистью. Высунул из окна голову, смеется, а сам весь в пятнах золотой краски, точно небо в звездах.

— Как идет работа, пан Лоло Матерла? — спросил старый библиотекарь. — Смогу ли я завтра открыть библиотеку?

— К чему спешить, ведь к вам никто не ходит! — ответил Лоло Матерла.

— Как же! — возразил старый библиотекарь. — А эти двое детей? По-вашему, они никто? Вот и сегодня они хотели навестить меня в библиотеке и чуть не ушли, потому что у нас по случаю ремонта закрыто.

— Раз так, я потороплюсь, — пообещал Лоло Матерла.

— Я помогу вам, — предложил старый библиотекарь. — Все равно мне нечего делать.

— Не будем вас задерживать, — сказали мы. — До свиданья.

И пошли. А старый библиотекарь кричал нам вслед:

— Смотрите, дети, не забывайте того, что я вам сказал!

 

Глава шестая и последняя

из которой ты узнаешь, как мы, я и моя приятельница Ольга, простились и пообещали друг другу, что не перестанем искать Златушика

И вот настал день, когда Ольгины родители, а с ними и Ольга, должны были переезжать в другой город. Перед их домом остановился большущий автофургон, в котором было темно, как в бороде библиотекаря, и даже еще темнее, потому что в автофургоне не было ни одного светлячка. Потом пятеро сильных мужчин в полосатых тельняшках стали выносить из дома вещи. Некоторые вещи выносил кто-нибудь один, некоторые несли вдвоем, некоторые втроем, некоторые вчетвером. Когда четверо несли рояль, пятый шел сбоку и играл на нем. Впятером они не выносили ничего. Все было такое легкое, что справлялись и четверо. Впятером они вошли в дом, только когда он был совсем пуст. Вошли и говорят:

— Готово!

Потом уселись в саду на скамейку под сиренью, Ольгина мама нарезала им хлеба, Ольгин папа наливал им пива, а сирень овевала их холодком.

Я тоже был там с самого начала, чтобы ничего не пропустить.

Мы с Ольгой помогали грузить вещи. Когда мы грузили маленький столик, нам позволили, а когда хотели погрузить большой стол, нас прогнали.

Но вот все было вынесено, мы с Ольгой взялись за руки и вошли в пустой дом.

Еще когда из него выносили вещи, мы заметили, что чем больше вещей выносят, тем меньше остается от старого дома, а чем меньше остается от старого дома, тем больше становится он сам. Теперь, когда вещей осталось совсем мало, дом казался таким большим и просторным, что в нем можно было заблудиться и расплакаться.

— Я боюсь, — сказала Ольга.

— Держись за мою руку, — сказал я. — Хоть я и сам немножко боюсь.

— Тогда ты тоже покрепче держись за мою руку, — предложила Ольга.

И все же вещей в старом доме осталось не так уж мало, и был он не такой уж большой и просторный, потому что на полу еще стояли два маленьких чемодана и одна продуктовая сумка, и еще в нем были мы двое, я и моя приятельница Ольга.

— Вот бы сейчас, в последнюю минутку, увидеть Златушика! Пока выносили вещи, я все думала, не окажется ли он под чем-нибудь, не закатился ли куда! — сказала Ольга.

— И я все время об этом думал, — сказал я. — Все время следил!

— А его нигде не было! Только одна кукла нашлась, я потеряла ее два года назад и долго плакала. Как по-твоему, может, кукла и есть Златушик? — спросила Ольга.

— Не знаю, — ответил я. — Она тебя окликнула?

— Нет, не окликнула, — сказала Ольга.

— Тогда почему мы должны думать, что она Златушик? — решил я.

— Но ведь и думать, что она не Златушик, мы тоже не можем, — сказала Ольга.

— Наверняка-то мы ничего не знаем. Как бы ее не обидеть!

— Ты права, — согласился я. — Но все-таки где же Златушик?

— И почему он сегодня не окликает нас? — добавила Ольга.

— Совсем не окликает. Странно! — сказал я. — Как раз сегодня мы его ни разу не слышали!

— А вдруг бедняжку Златушика придавили чем-нибудь тяжелым и он не может позвать нас, — сказала Ольга.

— Чем бы его придавили? — удивился я. — Тут ничего не осталось.

И мы оба в одну и ту же секунду посмотрели на два маленьких чемодана и продуктовую сумку, которые еще оставались в доме.

Я поднял один чемодан, мы заглянули под него — Златушик не откликался.

Златушика под чемоданом не было.

Ольга подняла другой чемодан, мы заглянули под него — Златушик не откликался, Златушика под чемоданом не было.

Тогда мы оба подняли продуктовую сумку, каждый за одну ручку, и заглянули под нее — Златушик не откликался, Златушика под сумкой не было.

Мы стояли и держали продуктовую сумку — каждый за одну ручку.

— Так мы с тобой ходили в магазин, — сказала Ольга.

— Да, — сказал я.

— Если бы Златушика можно было купить… — снова начала Ольга.

— Интересно, сколько бы он стоил? — спросил я.

— По-твоему, он тяжелый? — спросила Ольга.

— Не знаю, — ответил я. — Ведь нам даже не известно, как он выглядит. И вообще — что он такое, жучок или вещь?

— Златушик золотой, — сказала Ольга.

— Хорошо, что хоть это мы знаем, — согласился я.

— И то не слишком точно, — добавила Ольга. — В соседнем доме живет одна женщина, ее зовут Амалия Красная, а она, наоборот, совсем-совсем бледная.

— Верно. Даже того, что Златушик золотой, мы точно не знаем, — согласился я.

— Ничего не поделаешь, — сказала Ольга.

— Ничего не поделаешь, — согласился я.

Тут вошли Ольгин папа и Ольгина мама и говорят:

— Прощайтесь, дети.

— Нет еще, — попросили мы. — Мы пойдем вместе на вокзал.

Тогда Ольгин папа взял один маленький чемодан, Ольгина мама взяла другой чемодан, а мы взяли продуктовую сумку, каждый за одну ручку, и все пошли на вокзал.

Мы шли и оглядывались.

Потом пошли не оглядываясь, и только сирень из сада провожала нас запахом. Она пахла так сильно, что проводила нас до самого вокзала.

Подъехал паровоз и выдохнул пар:

— Ф-ф-ф-ф-ф-фу! Сирень, отправляйся домой!

А сирень все не уходила.

— Ф-ф-ф-ф-ф-фу! Сирень, отправляйся домой!

А сирень не уходила и не уходила.

Паровоз выдохнул пар в третий раз.

И кондуктор сказал:

— Начинается посадка!

— Хоть бы теперь он окликнул нас, хоть бы теперь показался? — сказала Ольга. — Златушик! Милый Златушик!

— Златушик! Милый Златушик! — позвал я. — Не потеряйся навсегда! Откликнись! Покажись!

Но Златушик не откликнулся.

Златушик не показался.

Все быстро поднялись в вагон, и дверь захлопнулась. Ольгин папа хотел открыть окно, но у него ничего не получалось, раму заело…

Поезд тронулся.

И вдруг откуда ни возьмись, нежданно-негаданно где-то рядышком послышалось:

— Зла-ту-ш-ш-шик, Зла-ту-ш-ш-шик, Злату-уу-уушик!

— Откликается! — закричал я. — Ты слышишь, Ольга?

В эту минуту Ольгиному папе удалось наконец опустить раму в другом окне, и он поднял Ольгу на руках.

— Златушик откликается! — закричала Ольга.

— Он в поезде! Вдруг он покажется тебе! Осмотри все как следует, может, хоть ты его увидишь! — кричал я.

— Нет, он на вокзале! Осмотри все как следует, может, хоть ты его увидишь! — кричала Ольга и не искала Златушика в поезде.

И я тоже не искал.

Пожалуй, потому, что поверил старому библиотекарю: то, что видит только один, не может быть так же интересно, как то, что видят двое.

А возможно, потому, что я смотрел на Ольгу, а Ольга смотрела на меня.

Но скорее всего потому, что я уже успел тайком оглядеться по сторонам и никакого Златушика не увидел, и Ольга тоже успела тайком оглядеться по сторонам и тоже никакого Златушика не увидела.

Тогда я закричал:

— Никогда не перестанем искать его!

И Ольга кричала:

— Когда-нибудь мы его непременно найдем, верно?

А Златушик кричал:

— Злату-у-ушик!