С 29 марта по 5 апреля 1920 г. проходил IX съезд РКП(б). Если в работе VIII съезда Троцкий не участвовал, то на IX он стал одной из ключевых фигур. Съезд прошел под знаком военного коммунизма при полном содействии и активнейшем участии Троцкого, выступления которого были нацелены на дальнейшее закручивание гаек. В частности, он обрушился на так называемую «рабочую оппозицию», робко выступившую против централизаторских и казенно-бюрократических тенденций, все более распространявшихся в высших и средних партийно-государственных слоях. Настроенный когда-то против бюрократии, Троцкий разделял некоторые установки членов «рабочей оппозиции», порой даже поддерживал их инициативы. Но на съезде он выступил против них и за усиление контроля ЦК над ВЦИКом и профсоюзами. Два года, проведенные на высшей военной должности, превратили Троцкого в ярого защитника той самой административно-командной системы в партии и государстве, которую через несколько лет начнет усердно развивать его соперник Сталин и против которой Троцкий развернет самую ожесточенную и непримиримую борьбу.

Даже в бюрократии как таковой Троцкий видел теперь две стороны: хорошую и плохую. В типографии поезда наркомвоенмора была напечатана его небольшая брошюра, в которой доказывалась необходимость перехода к единому хозяйственному плану развития страны [958] . Видно было, насколько противоречив был нарком, понимавший неэффективность советской экономики, но не находивший средств для излечения уже затянувшихся ее болезней. Он, с одной стороны, предлагал упростить аппарат управления, а с другой – создать некую новую надстройку, чтобы обеспечить единство управления всеми хозяйственными комиссариатами. Он предлагал бороться против бюрократизма с его «безжизненной формалистикой» и в то же время признавал необходимость бюрократии, без которой не может существовать ни одно государство. «Мы страдаем не столько от того, что усвоили дурные стороны бюрократии, сколько от того, что еще не усвоили ее хороших сторон», – сетовал он [959] .

На IX съезде Троцкий выступил с обширным докладом о хозяйственном строительстве [960] , что вновь свидетельствовало о том новом главном направлении деятельности, к которому он начинал привыкать. Основное внимание в докладе было уделено, вполне по Марксу, организации труда, которая определялась следующим образом: «Организация труда есть по существу организация нового общества, ибо каждое историческое общество есть организация труда. Мы организуем или приступаем к организации труда на новых социалистических основах».

Троцкий был весьма откровенен и в своей откровенности циничен: «Человек есть довольно ленивое животное, и на этом качестве в сущности основан человеческий прогресс, потому что если бы человек не стремился экономно расходовать свою силу, не стремился бы за малое количество энергии получить как можно больше продуктов, то не было бы развития техники и общественной культуры». Задача власти состояла, по его мнению, именно в том, чтобы ввести леность в определенные, ограниченные рамки путем милитаризации труда, то есть путем дальнейшего углубления и расширения военно-коммунистических принудительных методов ведения всего народного хозяйства.

Намечая перспективы хозяйственного развития страны, Троцкий формулировал следующее распределение приоритетов: улучшение состояния транспорта; развитие машиностроения в интересах транспорта, добычи сырья и продовольствия; развитие машиностроения в интересах производства предметов массового потребления; производство предметов широкого потребления. Так определялся курс на преимущественное развитие «группы А», то есть средств производства, в ущерб, а во многих случаях и при полном пренебрежении к «группе Б», то есть к производству предметов потребления. Этот сформулированный в самом начале существования советской власти курс был характерен затем для всего исторического пути развития в СССР.

В докладе о хозяйственном строительстве Троцкий пытался обобщить опыт уральской 1-й трудовой армии и распространить его на всю экономическую жизнь страны. В основу доклада легли написанные Троцким тезисы «О мобилизации индустриального пролетариата, трудовой повинности, милитаризации хозяйства и применении воинских частей для хозяйственных нужд». Тезисам был придан статус официальных тезисов ЦК РКП(б), но опубликованы они полностью только в походной типографии поезда Троцкого и его брошюре «Очередные задачи хозяйственного строительства», отпечатанной там же [961] .

Основной смысл выдвигаемых на съезде предложений, которые часто прерывались аплодисментами, состоял во введении единого хозяйственного плана, в соответствии с которым и осуществлялась бы дальнейшая милитаризация труда. Речь шла о прикреплении рабочих к заводам и фабрикам, о возможности «переброски» рабочей силы с одного предприятия на другое, о создании специального аппарата принуждения для всех трудящихся. Рабочая масса «должна быть перебрасываема, назначаема, командуема точно так же, как солдаты», – говорил докладчик. Милитаризация труда, по его мнению, была немыслима без милитаризации профсоюзов, которым предназначалось стать в свою очередь инструментом, карающим тех, кто не выполняет распоряжений. Таковых следовало, по примеру 1-й армии, объявлять дезертирами. «Сейчас наша задача, – продолжал нарком, – заключается в том, чтобы этот [армейский] опыт перенести на трудовую область. И здесь режим твердой, неукоснительной, железной дисциплины является не менее важным и необходимым, чем в области Красной армии» [962] .

Троцкий считал метод организации трудовых армий, основанных на принуждении, не исключением, не чрезвычайной мерой, а главным инструментом хозяйственного развития. Более того, он объявлял предрассудком «заявления», что принуждение не только не благоприятствует производительности труда, но является для нее величайшим тормозом. Он связывал принуждение с самой сущностью советской экономической системы. «В переходную эпоху принуждение играет в организации труда огромную роль, и если принудительный труд непроизводителен, то, стало быть, этим осуждается наше хозяйство» [963] .

Впрочем, Троцкий вступал в прямое противоречие с собственными общими заявлениями, когда признавал необходимость личной заинтересованности, премиальной системы и т. п., а вслед за этим даже проговаривался, что труд двух трудовых армий – на Урале и в западной части страны (эта трудармия только начала формироваться и так и не была создана полностью) [964] – непроизводителен. Явно не соответствовали действительности и прямо противоречили имевшимся в его распоряжении отчетам сведения о распределении трудовой армии по видам работы. В качестве таковых назывались «продовольствие» – 35%, промышленность – 20%, «остальные задачи» – 50% [965] . Совершенно очевидно, что докладчик произвольно называл проценты по весьма нечетко определяемым им отраслям, ибо «продовольствием», то есть собиранием продразверстки, трудармия так и не успела заняться. Непонятно, в чем состояли «остальные задачи», которые вместе с двумя названными ранее составляли на 5% больше, чем целое (105%). Переходя от абстракций к конкректике, Троцкий оказывался в совершенно чуждом и непонятном ему мире. Он все более попадал в заколдованный круг неразрешимых противоречий военного коммунизма, который он теперь со всей своей энергией пытался подстегивать, но который был в состоянии двигаться только на холостом ходу.

Еще один доклад Троцкого – о переходе к милиционной системе в построении Красной армии [966] – логически и организационно вытекал из его же концепции экономического развития страны. Оратор исходил из того, что вооруженные силы должны соответствовать новому периоду – переходу к мирному строительству. Трактуя вопрос расширительно, ссылаясь на авторитеты Ж. Жореса, А. Бебеля и других социалистических экспертов милиционного построения армии и всеобщего военного обучения с периодическими призывами обучаемых на сборы, Троцкий ставил своей задачей вовлечь в процесс все население страны, способное носить оружие. Он пришел к весьма нетривиальному и спорному выводу, что во время «империалистической войны» все страны «перешли к милиции», так как была мобилизована масса людей, но это была плохая, наспех сколоченная милиция, «импровизированная, а не организационно подготовленная заранее». Теперь же Троцкий ставил значительно более широкую задачу: не только милитаризации труда, но милитаризации всей хозяйственной жизни, всего быта страны. «Раз страна хочет поднять на ноги все боеспособное население, то нужно иметь огромные запасы вооружения и снаряжения». Правда, Троцкий делал оговорку, что переход к милиционной системе должен происходить постепенно, чтобы страна не оказалась застигнутой врасплох какой-нибудь неожиданностью, например войной, но необходимость перехода к мобилизационной системе, предусматривающей всеобщую милитаризацию страны, был сформулирован Троцким достаточно четко.

Троцкий признавал колоссальные расходы, которых требовала намечаемая им милиционная система. Но это его не останавливало. Он ставил задачу «индустриализации нашей армии». Похоже, это было первое употребление термина «индустриализация» применительно к задачам хозяйственного строительства, которые ставили коммунистические руководители перед Советской Россией. Он предложил создать новые военные округа на базе территориальных хозяйственных единиц, развил утопические представления о переходе к «производственно-потребительской коммуне» в виде Красной армии, которая по своему типу «приблизится к вооруженному коммунистическому народу» [967] , настаивал, чтобы все население округа, способное носить оружие, включалось «в определенные соединения, начиная с роты и кончая дивизией», причем каждому гражданину, способному носить оружие, присваивался определенный порядковый номер. Он очевидным образом пытался скрестить перманентную революцию с хозяйственной прозой восстановления разрушенной экономики России: «Мы можем оказаться в необходимости оказать поддержку революционному рабочему классу в других странах. Но теперь нам необходимо иметь в руках молот, топор, пилу, хотя в то же время мы не можем спускать глаз и со своей винтовки, временно поставленной в угол. В условиях соединения труда и обороны, обороны и труда лежит основа того, что должно сделать Советскую республику самой могущественной в мире страной» [968] .

В то же время милиционную систему Троцкий теснейшим образом увязывал с милитаризацией труда, ибо она «не расчленяет оборону и труд, не отделяет рабочего класса от армии».

При обсуждении доклада о милиционной системе дискуссии не было: затрагивались только второстепенные и конкретные вопросы осуществления выдвинутых идей, сама же резолюция по докладу Троцкого была принята единогласно [969] . Она должна была послужить еще одним указанием на то, что от идей перманентной революции в международном масштабе никто не отказывался. Строительство армии, победы на фронтах, преодоление хозяйственной разрухи находились в прямой и непосредственной связи с мировым революционным взрывом, которому, по мысли Троцкого, еще только предстояло произойти.

В этих условиях даже в кругах партийных работников высокого ранга возникла группа деятелей, решительно выступивших против официального курса. Эта группа сложилась несколько ранее, она получила условное наименование группы «демократического централизма» и порой даже добивалась успеха на том или ином партийном форуме. В частности, в платформе и заявлениях группы демократических централистов (децистов), выступивших под руководством Тимофея Васильевича Сапронова [970] на VIII партконференции в декабре 1919 г., имелись предложения, в целом одобренные партконференцией, хотя принятые по инициативе децистов решения высшее руководство попросту проигнорировало.

На IX съезде партии взгляды этой группы выразил Осинский, выступивший с содокладом после Троцкого. Осинский возражал против излишней милитаризации труда, подверг осторожной критике игнорирование необходимости производства предметов широкого потребления и высказался против слепого копирования военных методов в экономике: «Мы не согласны с подчинением гражданских учреждений военным органам. Военизация нам не нужна, ибо внутри гражданского аппарата у нас есть органическая тяга к боевой работе… Не ломайте нашей сложившейся системы управления», – тщетно взывал Осинский [971] .

Еще один содокладчик – Рыков – занял промежуточную позицию, считая, что переформированию воинских частей в трудовые армии не следует придавать решающего значения. «Я полагаю, что армия есть временное явление… – заявлял он. – Должен быть поставлен вопрос о частичной демобилизации, частичном сокращении [Красной армии], и было бы преступлением не сделать этого». Рыков предлагал в тезисы о хозяйственном строительстве внести поправку в том смысле, что трудовые армии создаются лишь постольку, поскольку та или иная армия не подлежит демобилизации [972] .

Но и энергичные возражения Осинского, и весьма осторожные поправки Рыкова съездом не были приняты съездом во внимание. Подавляющее большинство участников съезда, в том числе наиболее авторитетные партийные лидеры, такие как Ленин и Бухарин, не только приняли, но развивали сформулированные Троцким пункты. Дальше всех пошел Бухарин, заявивший, что «милитаризация» – это «самоорганизация рабочего класса и организация рабочим классом других, близко к нему стоящих классов» [973] .

В заключительном слове, столь же громоздком, как и сам доклад, Троцкий детально ответил на ряд замечаний. Но и по прениям, и по заключительному слову было видно, что против милитаризации труда никто на съезде серьезно не выступал. Более того, при обсуждении вопроса о профсоюзах, тесно связанного с вопросом о путях экономического развития, было очевидно единство взглядов Троцкого и Ленина. Резолюция по докладу Троцкого, подготовленная им самим, была принята с незначительными поправками [974] .