Когда во вторник вечером позвонил телефон, Стефани едва не пропустила звонок, поскольку Финн в этот момент как раз ныл, что с яичницей ему дали ненавистные бобы, и она знала: стоит отвести от него взгляд на секунду, как он выбросит бобы в ведро. Она взяла мобильный, чтобы выключить его, и увидела незнакомый номер. Любопытство одержало верх, и она, нажав зеленую кнопочку, приняла вызов.

— Привет, — сказал мужской голос. — Это Майкл.

Стефани напрягла память. Майкл? Разве она знает какого-нибудь Майкла? Голос звучал смутно знакомо. Она не успела ответить, как он, вероятно догадавшись, отчего она медлит, добавил:

— Майкл Сотби. Мы вчера виделись на фотосессии. Фотограф Майкл. Симпатичный парень, который заставил ее покраснеть.

— Привет, — ответила она, немного смутившись. — Как вы узнали мой номер?

— Он был в списке приглашенных на фотосессию. Ничего, что я вам позвонил?

— Конечно. Все в порядке. — Кончай уже мямлить, Стефани!

Она вспомнила о Финне и бобах, взглянула на сына и увидела, что он довольно улыбается, а перед ним стоит чистая тарелка. Она улыбнулась ему в ответ и вышла в гостиную, закрыв за собой дверь.

— Да? — сказала она, пытаясь унять сердцебиение. Что это с ней происходит такое? — Чем могу помочь?

— Я просто подумал… — сказал Майкл, и ей показалось, что он жалеет, что позвонил. — Может быть, мы сходим на выставку Хокинса вместе? Помните, мы о ней говорили?

Стефани втянула в себя воздух. Он что — зовет ее на свидание? Вчера она не упомянула о своем замужнем статусе, не пришлось к слову, ведь они просто работали. Но она флиртовала с ним! Наверное, у него создалось впечатление, что он заинтересовал ее.

От ее молчания ему явно было не по себе.

— Это всего лишь идея. Но если вы заняты или еще что, тогда…

— Нет, — услышала Стефани свой голос. — Я пойду с удовольствием. Но только на будущей неделе, и мне придется найти кого-то посидеть с сыном. У меня сын, — напряженно добавила она зачем-то. — И еще я замужем, хотя мы и собираемся расстаться, правда, муж еще не в курсе. У него, видите ли, есть подруга в провинции. Я узнала совсем недавно. Несколько недель назад. Но он еще не знает, что я знаю. Он живет в Лондоне только половину недели. Чтобы видеться с Финном. Так зовут моего сына.

— Стефани, успокойтесь, — засмеялся Майкл. — Я просто спросил, хотите ли вы пойти взглянуть на фотографии. Если нет, ничего не поделаешь.

— Отчего же, я пойду! — взяла себя в руки Стефани. — Я только пытаюсь быть с вами откровенной. У меня пунктик такой — откровенность. После того, что произошло с моим браком. Я хочу, чтобы вы точно знали мою ситуацию, потому что кругом столько всяких неприятных сюрпризов…

— Ну хорошо. Я был женат пятнадцать лет, но год назад жена решила развестись. Насколько мне известно, у нее никого не было. И детей у нас нет. Я живу в собственной квартире в Доках, и зубы у меня все свои, кроме одного, который я потерял, неудачно упав с велосипеда. Вместо него у меня штифт. Однажды на школьный праздник я оделся моллюском, других скелетов у меня в шкафу нет.

Стефани засмеялась:

— Ну, в таком случае я с удовольствием схожу с вами на выставку.

Она не делает ничего плохого. Это не идет ни в какое сравнение с тем, как поступил по отношению к ней Джеймс.

— Подходит вам вечер следующего понедельника? — спросил он, и Стефани ответила, что очень подходит и что они встретятся в галерее ровно в семь.

Дав отбой, она постояла немного в гостиной, прислушиваясь к своим ощущениям и пытаясь разобраться в мотивах своего поведения. Тут в дверях кухни появился Финн:

— Что ты тут делаешь?

— Ничего. Ты бобы съел?

— Да. А кто это звонил?

— Один коллега. Ты его не знаешь. Ты правда съел бобы?

— Ты же сама видела! Все до единого.

Стефани была уверена, что если заглянет в мусорное ведро, то обнаружит бобы, печально лежащие поверх прочих отходов. Но она решила не настаивать. Ей предстоит свидание! Кто-то нашел ее достаточно привлекательной для этого. Зато завтра она заставит Финна съесть весь овощной гарнир!

Несмотря на уверенность, что, приняв приглашение Майкла, она не сделала ничего плохого (посмотреть вместе фотографии и притвориться неженатым, чтобы завести общее хозяйство с другой женщиной, — вещи несопоставимые по масштабам супружеской измены), Стефани на следующее утро все же ничего не сказала о нем Наташе. Как ей ни хотелось. У них с Наташей давно не было друг от друга секретов, насколько она могла судить. Она все-таки упомянула мимоходом имя Майкла, после того как Наташа спросила, когда надо вернуть платья, взятые для фотосъемки.

— Майклу, кажется, понравилось, как выглядела Каролина, — сказала она.

— Он почти все время смотрел на тебя, так что едва ли ее заметил! — усмехнулась Наташа, и Стефани уже решила, что сейчас подходящий момент рассказать о его звонке и, если это будет воспринято нормально, добавить, что в понедельник они договорились встретиться. Но что-то ее удержало. Ей неловко было обсуждать с подружкой предстоящее свидание, словно она подросток. Да и не о чем, по правде говоря, рассказывать, напомнила себе Стефани, ведь они просто пойдут смотреть фотографии.

Когда настало утро понедельника, она уже жалела, что согласилась пойти с Майклом. Так хлопотно было беспокоиться о своем внешнем виде и заранее придумывать остроумные реплики — это угнетало, словно тяжелая работа. Да еще вечером пошел дождь, и ей больше всего захотелось поскорее вернуться домой, свернуться калачиком на диване перед телевизором. Стефани уже подумывала позвонить Майклу и извиниться — сослаться на недомогание или лучше на то, что не с кем оставить ребенка, — но тогда он наверняка попытается передоговориться на другой день. И Стефани решила сделать эту встречу как можно более короткой. Держаться вежливо. Быстренько посмотреть на фотографии и вернуться домой к девяти, самое позднее — к половине десятого.

Финн сразу из школы пошел в гости к Арону на целый вечер, так что у нее было достаточно времени, чтобы полежать в ванне и поломать голову над тем, какой образ она хочет создать посредством одежды. Она остановилась на немного консервативной, но еще вполне молодой и привлекательной женщине в облегающем топе от Пуччи, узких, но не слишком, джинсах и любимых сапожках на высоких, крайне неудобных для ходьбы каблуках. Она пятый раз подправляла макияж, когда зазвонил мобильник. Кати!

Они не созванивались несколько дней. Прежняя забава — сообщать друг другу о словах или действиях Джеймса — уже потеряла свою новизну, и они теперь просто коротко обменивались новостями после каждого из его визитов. Стефани знала, что должна была связаться с Кати еще вчера, когда Джеймс уехал в Линкольн, но поймала себя на том, что ей не очень хочется звонить. Эти три дня его пребывания в Лондоне прошли довольно приятно. С ожидавшим ее впереди свиданием Стефани почувствовала, что ее обида на Джеймса несколько притупилась, а он, довольный тем, что оказался далеко от линкольнских неприятностей, выглядел вполне счастливым дома. Они за все время ни разу не поспорили, и Стефани почти забыла о его предательстве и вела себя так, словно у них все в порядке. Теперь, когда она поняла, что он больше ей не нужен, это было нетрудно.

Единственный неловкий момент возник, когда Джеймс заговорил о своем предстоящем дне рождения и спросил, начала ли она что-то готовить. Круглую дату собирались отмечать дома, и Стефани составила список гостей, куда вошли родственники, друзья и коллеги. Официантами согласились побыть старшие дети некоторых друзей (за вознаграждение в несколько фунтов). Музыку обеспечивал Джеймс: он хотел подобрать диски так, чтобы музыкальный фон, следуя за общим настроением, не прерывался с восьми вечера до четырех утра. А спальни первого этажа собирались превратить в игровые комнаты для детей младшего возраста.

— Я просто жду не дождусь, — сказал Джеймс, а Стефани, которая в преддверии праздника испытывала страх, нетерпение и неловкость, промолчала.

Майкл ждал ее у входа в галерею, прячась от дождя под навесом. Стефани с облегчением отметила, что выглядит он отлично, — а то ей уже стало казаться, что она представляет его в розовом свете из-за его к ней симпатии. Увидев ее, он помахал рукой и улыбнулся — эта улыбка и заставила ее сразу обратить на него внимание. Он был в свободных камуфляжных брюках и футболке с длинным рукавом, поверх которой была надета вторая, с короткими рукавами, контрастного цвета. Короткие темно-каштановые волосы растрепаны как раз в меру.

Он был полностью в своей тарелке в этом не самом шикарном квартале Лондона — чего никогда не удавалось Джеймсу. На вкус Стефани, он, возможно, выглядел чересчур картинно, словно слишком уж много провел времени, обдумывая впечатление, которое собирался произвести. Но выглядел он все равно классно.

— Я опоздала? — спросила Стефани, запыхавшись. Обычно она опаздывала всегда и всюду. Она не любила в себе этот недостаток больше всех прочих, но ничего не могла с собой поделать. Как ни пыталась она стать организованной, время ускользало у нее из пальцев. И она объясняла свои опоздания тем, что большую часть недели как-никак была матерью-одиночкой.

— Нисколько, — улыбнулся он. — Просто я пришел заранее на тот случай, если вы не найдете галерею сразу, — здесь не то место, где приятно потеряться.

Он распахнул перед ней дверь, и они вошли в белый холл. Фотографии, отражающие жизнь простой семьи во всей ее наготе, шокировали и трогали и, самое главное, побуждали говорить о себе. Когда через час с лишним они кончили осмотр, ей казалось, что они с Майклом знают все о детстве, окружении и взглядах друг друга на домашнюю жизнь и внутрисемейные отношения. Она не говорила столько уже, кажется, несколько лет, по крайней мере у нее давно не было собеседника, который казался бы так заинтересован в ее мнении.

Детство Майкла, как и ее детство, прошло в городском предместье. «Оно не было ни горьким, ни сладким, — сказал он, и она усмехнулась, отлично поняв, что он имел в виду. — Оно было самым заурядным. Пресным. До скукоты».

Когда они снова шагнули под моросящий дождь, было уже половина девятого, и Стефани подумала, что если собирается исполнить свое решение, то должна сейчас же проститься и направиться прямиком домой, но тут Майкл спросил у нее — не хочет ли она зайти куда-нибудь выпить, и услышала, как отвечает «да».

Они нашли за углом маленький, невзрачный и холодный паб с разномастными столами и стульями, втиснулись в свободный угол и выпили пива прямо из бутылок. Когда ей постепенно сделалось не по себе среди парней с торчащими волосами, в мешковатых майках и девушек в вышедших из моды платьях и она уже подумывала о том, чтобы поскорее допить пиво и вернуться домой, Майкл подался вперед и коснулся ее руки.

— Я вижу, вам здесь не слишком по душе. Давайте пойдем куда-нибудь еще.

Они зашли в тихий ресторанчик, освещенный свечами, распили бутылку красного вина, не переставая разговаривать. В четверть одиннадцатого Майкл предложил взять такси на двоих, и она согласилась, гадая, повезет ли он ее к себе домой, и вполне к этому готовая. Когда такси остановилось у его дома в Ислингтоне, он поцеловал ее в щеку.

— Мы могли бы это когда-нибудь повторить? — спросил он.

— Непременно, — ответила Стефани и подумала: уж не ждет ли он, чтобы она сама напросилась на чашку кофе?

— Я позвоню вам завтра, — сказал он и вышел, захлопнув за собой дверцу.

— Белсайз-Парк, — услышала она, как он называет ее адрес таксисту. Помахав рукой, он поднялся по ступеням и вошел в подъезд.

Стефани откинулась на сиденье. Майкл оказался джентльменом.