Маленького роста, подтянутый, в сером пальто стильной кройки и тонких очках под густыми черными кудрями, вжавши блестящий чемодан между колен, переваливаясь как пингвин с яйцом, он передо мной с потоком постепенно приближался к кассе, погрузившись в газету Вечерняя Рига, пока пришла его очередь.

Высокая, чуть неспортивная, с чрезмерной грудью к тонкому стану, в черной форменной футболке, она с paldies, veiksmīgu dienu! еще протягивала чек вслед уходящей даме, а тяжелые ресницы уже спускались над следующим покупателем.

— Добр-р… — он аккуратно сложил страницы.

— Labdien! — опознавательный значок слегка шатнулся прямо перед его глазами.

— …ый день, — он положил газету на прилавок. — И винстон, маленькую пачку, пожалуйста.

— Zilo vai pelēko? — она была уже возле табачной стойки. Палец пытливо касался то той, то другой масти. В профиле грудь на ней сидела неплохо.

— Изви… А, синий, да, синий.

Через мелкорослую коллегу, вдруг попавшуюся под ноги, она дотянулась до верхней полки, приоткрывая татуировку над молодежно обвисшими штанами.

— И давайте две, да, две, если…

— Ko vēl? — она в плавном движении с полки до газеты положила на последнюю две пачки сигарет одну на другой ровно уголок в уголок.

— И, если можно, винтер-р…

— Ko, lūdzu?

— Жевачку.

— Kādu?

— Винтерфрэш, — он подправил очки и расстегнул кошелек.

— Vai viss?

— И это всё.

Чемодан выскользнул из-меж колен, но он проворно сомкнул под ним носы сапог.

— Divi lati, septiņdesmit četri santīmi.

Он положил на прилавок двадцатилатник.

— Jums mazāka naudiņa neatrastos?

Мгновение молча смотревши ей в лицо, он спросил в ответ:

— Неправильно?

И, звякнув тяжелым портмоне, выложил рядом с купюрой росбанковскую кредитку.

Она, не касаясь карты, взяла банкнот, завесила грудью радугу бумажек в кассовом ящике и принялась ловко считать. Пауза длилась недолго.

Мелочь едва уместилась в тарелку. Он зачерпнул часть ладонью и, не пересчитав, пытался запихнуть в набитый кошелек. Сантимы узвенели по полу.

— Ой, простите, — он пробормотал, всыпнул содержимое ладони просто в карман пальто и собирал по тарелке остаток.

Его чемодан тяжело осел на мокро истоптанный пол.

— Lūdzu! — она над черной шевелюрой обратилась ко мне.

Но грудь ей все равно шла и анфас. Уж как виноград лисице, а так ничего.

Еще с полной горстью монет, он отодвинулся, давая место мне:

— Всего доб…

— Paldies, veiksmīgu dienu!

— …рого.