Ронин припарковал Сamaro и, выключив двигатель, посмотрел на портативный GPS приемник. Данте двигался, а потом остановился, затем возобновил движение, но куда медленней... Что ж... сейчас он шел пешком.
Выйдя из машины, Ронин вставил платежную карту в паркометр и выставил его на два часа. Затем проверил GPS приемник и пошел вдоль освещенной неоновым светом Канал-стрит к Миссисипи. Даже здесь туристы и торговцы переполняли тротуары, и все четыре полосы дорожного движения светились фарами. Водители сигналили, предупреждая прогуливающихся пешеходов, когда те задерживались на переходе.
Ронин подстроил свой темп под шаг смертных, присоединившись к небольшой группе туристов, чтобы не привлекать к себе внимание. Смешаться, слиться, становясь обычным, а значит, невидимым. Он не хотел, чтобы Данте заметил его. По крайней мере, не сейчас. GPS показывал, что молодой вампир находится впереди на несколько домов.
Э не знал о GPS передатчиках размером с чип, внедренных в головы каждого объекта Плохого Семени. Джоанна хотела следить за своими экспериментами, даже когда их выпустили на свободу.
Конечно, большинство объектов — не знающие друг о друге и о существовании Плохого Семени, не говоря уже о собственном участии — были либо мертвы, либо сидели в тюрьме. Только Э и Данте еще бродили по миру.
Ронин посмотрел поверх голов людей, окружающих его. Он увидел Данте у дома впереди, стоявшего напротив светящейся и сверкающей вывески «Harrah’s» рядом с изгородью из темного чугуна, около входа.
Мышцы напряглись в ожидании, Ронин снизил темп, позволяя маскировочной группе двигаться дальше без него. Около уличного фонаря на складном железном стуле сидел торговец. Весь его товар — яркие майки с надписью «Марди Гра!», пластиковые бусы и другие дешевые украшения — лежал на простыне на тротуаре.
Ронин остановился и посмотрел на товар, притворяясь заинтересованным. «Что собирался делать Данте?» — задался он вопросом, скользя взглядом от надписи «Пьяница на Бурбон-стрит» к чарм-браслетам с аллигаторами. Встретиться с кем-то? Или хочет поиграть в автоматы?
— Эта сейчас очень популярна, — рьяно заговорил торговец, черный мужчина за двадцать. Он держал футболку с надписью «Покажи свои сиськи!». — Новая поставка. Я продал много таких.
— А, — пробормотал Ронин, — без сомнения, — и посмотрел вверх по улице.
Данте прислонился к изгороди, заведя руки за спину и держась за ограду. Он стоял около двойного фонаря, но не под ним, его лицо оставалось скрыто капюшоном. Свет падал на кожаные штаны и мерцал на его кольцах, браслетах и пирсинге. Голова опущена, взгляд устремлен на тротуар.
Люди входили, выходили и сновали мимо «Harrah’s», пялясь на него. Большинство даже останавливались, пока их не подталкивали менее ослепленные партнеры.
— Может, эта вам понравится? Сэр?
Ронин отвел взгляд от Данте. Торговец держал футболку, которая провозглашала: «Laissez les bons temps rouller». Пусть хорошие времена продолжаются. Ронин кивнул.
— Эту. Одну. Сколько?
— Десять, сэр. Только наличными.
Ронин достал свой бумажник из заднего кармана, бросив еще один взгляд вверх по улице. Двое мужчин в джинсах и толстовках со знаком Сэйнтс остановились около Данте. Они близко наклонились друг к другу, жестикулируя и активно переговариваясь. Один указал через Канал-стрит на французский квартал. Другой покачал головой и посмотрел на казино.
Данте поднял голову, бледной рукой стянув капюшон. Он снял солнцезащитные очки и зацепил их за ремень с шипами. Смертные замерли, открыв рты. Улыбка изогнула губы Данте, злобная, но такая привлекательная. Мужчина схватил своего приятеля за предплечье и сжал. Тряхнув головой, тот посмотрел и подошел ближе, загипнотизированный залитой лунным светом сексуальной фантазией, прислонившейся к ограде.
Ронин отвел взгляд. Руки дрожали от волнения, когда он вытаскивал десять долларов из бумажника и отдавал их торговцу.
Данте охотился.
Выхватив футболку из рук торговца, Ронин сунул ее в задний карман и пошел вверх по тротуару. Он заставил себя идти медленно. Поскольку все еще не мог привлекать внимание, особенно рядом со слишком бдительным и охотящимся на своей территории вампиром.
Оба смертных слегка оправились после первого взгляда на захватывающую дыхание красоту Данте и скользнули по обе стороны от него, их тела почти соприкасались. Их голодные, отчасти хищные позы позабавили Ронина. Они говорили с Данте, улыбались, дружелюбно жестикулировали. Один достал пачку налички.
Ронин остановился у витрины магазина. Достаточно близко, чтобы Данте почувствовал его, если он не будет проявлять осторожность. Он плотно стянул свою ауру, утихомирив ищущий ответы разум. Кровь, текущая по венам, словно наэлектризовалась, наполняясь адреналином. На мгновение его мысли запутались, и он потряс головой, сбитый с толку. Что на него нашло? Он ценил контроль — саму сущность силы и владения собой.
Данте. Истинная кровь. Вампир аристократ.
Он снова посмотрел вверх по улице. Данте отошел со смертными, которые все еще двигались по обе стороны от него. Мужчины переглянулись. Подмигнули. Один сжал руку в кулак. Ронин наблюдал, как они втроем завернули за угол Тчаупитаулас-стрит. Смертные, несомненно, планировали что-то нехорошее для молодого гота, идущего между ними, планировали использовать его, затем сделать больно. И не обязательно в таком порядке.
Теперь Ронин знал, почему Данте поднял голову и позволил тем двоим посмотреть на себя и попасть под чары.
Он почувствовал их отвратительные маленькие сердца, нервно бьющиеся внутри грудных клеток. Услышал лихорадочный шепот. Увидел испорченные мысли.
Ронин усмехнулся. Данте охотился на преступников. Или, по крайней мере, на хищников. Иронично? Да. Захватывающе? Да. Могла ли Джоанна со своей командой псевдоученых предположить что-то такое? Черт, нет.
Ронин остановился у другого магазина, что позволило Данте и его новым друзьям вырваться вперед. Кое-что его беспокоило — спецагент Хэзер Уоллес. Почему она расследует дело Данте? Возможно ли, что она уловила связь с ним. Поняла, что послание было для него?
Ронин взглянув на GPS приемник. Данте остановился. Посмотрев вверх по улице, он понял, что Данте и фанатов Сэйнтс не было в поле зрения. Ронин сбросил с себя маску смертного и переместился. Промчался через переполненный тротуар с легкостью человека, идущего по пустынной улице, не коснувшись никого. И, возможно, только немногие смертные ощутили легкое дуновение воздуха, когда он прошел мимо.
Навигатор показал, что Данте спустился вниз к центру переулка и повернул направо. Ронин замедлился до ходьбы. Сердце тяжело колотилось в груди. Он чувствовал Данте, его острый, словно лезвие меча, голод. Но под всем этим ощущалась ярость, глухая, без слов; раскаленный поток, разливающийся по венам.
Отгородившись мысленными щитами и призрачными иллюзиями — Здесь никого нет. Посмотри мимо. Здесь никого нет. Посмотри мимо — Ронин взглянул вниз на заполненную тенями аллею.
Фанат Сэйнтс стоял напротив Данте, прижимая карманный нож к бледному горлу, пока его приятель заковывал руки вампира за спиной. Порочная улыбка коснулась губ Данте, когда нож порезал кожу. Кровь сочилась из крошечной раны, стекая по шее на воротник рубашки в сеточку.
Ронин вдохнул аромат крови, втянул его в свои легкие: богатый, насыщенный феромонами и вкусом сладких спелых ягод. Им завладел голод. Он схватился за угол здания, вцепившись пальцами в истертый погодой кирпич, и стал наблюдать.
— Viens ici, — сказал Данте смертному, державшему нож у его горла. — J’ai faim.
Фанат Сэйнтс сузил глаза, его улыбка стала нервной.
— Черт, что он только что сказал?
Его приятель схватил бедра Данте и сильно прижал к себе.
— Да кого, блядь, волнует, что он сказал? Разговоры не входят в меню.
— Ты можешь так же хорошо отдавать, как и брать? — пробормотал Данте.
Он наклонился вперед и уткнулся носом в шею смертного, лизнул плоть над быстро пульсирующей артерией. Карманный нож скользнул от горла Данте, кровь капала с его острия. Смертный закрыл глаза. Вампир погрузил клыки в его шею.
Со стоном фанат Сэйнтс отшатнулся к стене. Нож выпал из его пальцев и ударился о бетон с резким звоном. Данте прижался к нему, втиснув одно затянутое в кожу колено между ног, удерживая на месте.
Второй смертный двигался вместе с ними, одной рукой все еще сжимая бедро, а другой скользя между их телами, чтобы расстегнуть ремень Данте.
Мышцы Ронина напряглись, дыхание стало тяжелым и быстрым. Рот приоткрылся. Он почувствовал щетину под своими губами, вкус горячей крови, хлынувшей в горло. Закрыл глаза, слушая оглушительный стук собственного сердца.
Истинная кровь. Судьба.
Открыв глаза, Ронин улыбнулся, затем присел на корточки. Позволь мне увидеть Истинную кровь, дитя, выпусти ее здесь, в переулке…
Смертный, которым пировал Данте, внезапно начал сопротивляться. Его глаза распахнулись. Он поднял дрожащую руку, схватился за плечо Данте и толкнул его. Но тот даже не сдвинулся.
— Энди, — нечленораздельно произнес человек, в хриплом голосе звучала паника, — помоги мне. Энди...
Легко дернув плечами, Данте разорвал наручники. Металл звякнул о камень и кирпич. Его руки схватили смертного и удерживали, пока клыки погружались все глубже в горло, разрывая плоть.
Когда Данте сломал наручники, другой смертный, Энди, отскочил назад с потрясенным видом.
— Что за...
Поняв, что у фаната Сэйнтс, который рухнул на землю кучей костей, глаза уже остекленели, Данте слизал кровь с губ, повернулся и взглянул на Энди. Он поднял руки и многозначительно посмотрел на браслеты от наручников на запястьях.
С пронзительным криком Энди развернулся и побежал…
Прямо к Данте.
Ронин покачал головой, восхищенный такой скоростью. Он задался вопросом: есть ли у мальчишки еще сюрпризы?
Данте схватил Энди, притянув к себе рукой, вонзил клыки ему в шею. Ноги Энди подкосились, и они оба осели вниз, смертный растянулся на мокром асфальте переулка. Данте сидел верхом на его животе, прижав руки к бетону, питаясь, глоток за глотком поглощая горячую кровь.
Ронин понял, что стоит на одном месте уже некоторое время, и неосознанно двинулся в переулок. Его взгляд пожирал напряженное жилистое тело, разум наполнил лихорадочный голод, жажда горячей крови, текущей по венам Данте.
Ронин резко остановился, отчего грязь вылетела из-под его сапог из змеиной кожи. Он затаил дыхание, надеясь, что мальчик этого не услышал.
Но он услышал. Данте посмотрел вверх, его темный взгляд скользнул по Ронину. Вытерев кровь с губ тыльной стороной ладони, он слез с тела смертного и встал. Энди дернулся и затих позади.
Ронин поймал на мгновение, которое, казалось, растянулось, горящий враждебный взгляд, а затем мальчик переместился.
Ронин отпрыгнул в сторону, используя специальную технику перемещения тела, взметнувшись словно вихрь. Данте прошел мимо так близко, что сетка прошуршала по джинсам, и тепло наполнило ночную прохладу рядом с Ронином. Запах Данте заполнил ночной воздух: насыщенный аромат крови и темной земли, пьянящий, резкий. И опасный. Ронин заставил себя сосредоточиться. В ожидании следующей атаки он расслабил натренированные в айкидо мышцы.
— Эй... — послышался низкий хриплый голос справа.
Обернувшись, Ронин снова встретился с темным взглядом Данте. Мальчик остановился менее чем в пяти футах на другом конце переулка. Он смотрел из-под опущенных ресниц, сжимая руки в кулаки, напрягая мышцы. И принял позу уличного бойца, обманчиво спокойную. Его боевой стиль будет подлым, грязным и жестоким, но с ним легче справиться, чем с невозмутимой сосредоточенностью айкидо.
— Кто ты, мать твою, такой? — Данте запрокинул голову, и вдруг осознание загорелось в его глазах. — Ты был в клубе прошлой ночью, ты тот, о ком рассказывали мне Люсьен и Вон.
Ронин улыбнулся, кивая головой в подтверждение.
— Это был я.
— Где твой смертный приятель?
— Ты имеешь в виду моего помощника? — спросил Ронин. Кулаки Данте все еще не расслабились. — Я дал ему сегодня выходной.
— Помощник? — Губы Данте изогнулись в полуулыбке. — Это что-то новое.
— Я журналист, — сказал Ронин, — криминальный журналист на самом деле.
Достав свой бумажник, он посмотрел в темные покрасневшие глаза. Теперь, стоя на расстоянии около фута, Ронин понял, что не слышал, как Данте двигался, не чувствовал его. Он достал черную карточку из бумажника и протянул мальчику, зажав между двумя пальцами.
Данте забрал ее и прочитал серебряную надпись.
— Томас Ронин, — пробормотал он. — Так что ты здесь делаешь, Любопытный Том?
Он щелчком выкинул карточку в заполненную дождем сточную канаву.
Ронин смотрел, как намокшая карточка плавает в канаве, наполовину зацепившись за канализационную решетку. Он встретился с взглядом Данте и выдержал его. В тот момент жалея только об одном: Джоанна нашла этого ребенка, рожденного матерью, которая ненавидела вампиров, раньше.
Каким бы он мог его сделать?
Было ли слишком поздно? Возможные сценарии вертелись в голове с невероятной скоростью.
— Эй, Любопытный Том, еще не уснул? — теперь голос Данте раздался сзади.
Ронин обернулся. Все еще на расстоянии фута, Данте изучал его немного отсутствующим взглядом черных глаз.
— Прости, — сказал Ронин, покачав головой. — Я работаю над делом Странствующего Киллера. И хотел бы поговорить с тобой, потому что тело было обнаружено во дворе пиццерии, а теперь...
— Как ты нашел меня здесь? — спросил Данте спокойным голосом.
— Чисто случайно, — ответил Ронин. — Я шел в клуб, но он был закрыт. И, ради забавы решив заглянуть в «Harrah’s», увидел тебя. — Ронин пожал печами и развел руками. — Подумал, какого черта? И решил проследить.
Руки Данте все еще оставались плотно прижатыми к бокам, взгляд был настороженным.
— Ты зря потратил свое время, M’sieu Любопытный Том, — сказал он, на мгновение отвернувшись, но прежде Ронин успел заметить выражение его лица — боль, страдание, может быть, и то, и другое.
— Я знаю, мы не с того начали, — сказал Ронин. — И я полностью понимаю твое нежелание говорить со мной... сейчас. Но через день или два ты передумаешь. Я действительно хочу увидеть, как арестуют этого сукиного сына.
— Мы вообще ничего не начинали, — отрезал Данте. — И я не собираюсь говорить с тобой через день, два, пять или вообще когда-либо. — Он отступил назад, поворачиваясь, но все еще следя за Ронином. — Foute ton quant d’ici.
— Ты выгоняешь меня из города? — спросил Ронин напряженным голосом, изгибая бровь.
Данте засмеялся.
— Черт, нет! Иди куда хочешь. Можешь даже катиться в ад. Только оставь меня в покое.
Ронин сделал несколько больших шагов к нему, затем остановился.
— Подбросить домой? — предложил он. — Никаких вопросов, обещаю.
Данте отвернулся и пошел вверх по тротуару. Ничего не ответил, но когда дошел до угла, остановился и повернул голову.
— А для какого журнала ты пишешь?
— Я фрилансер. Но скорей всего отправлю историю в «Rolling Stone» в первую очередь.
Данте снова засмеялся, затем завернул за угол.
Ронин подождал мгновение, прислушиваясь к сердцебиению города: шуму машин, стуку трамвая, болтовне туристов — всему, связанному с земным ритмом, влекущим сюда музыкантов со всего мира.
Данте ушел.
Их встреча закончилась слишком быстро.
Ронин посмотрел вниз по переулку. Первый фанат Сэйнтс все еще лежал, растянувшись на бетоне, тепло его тела растворялось в ночи. Энди... Энди же ногтями выкарабкивался из переулка.
Закрыв глаза, Ронин вспомнил запах крови Данте, почувствовал, какой он горячий и беспокойный, еще раз увидел насмешливую улыбку и тлеющие темные глаза.
Ронин распахнул веки и зашагал по переулку. Он схватил смертного за шиворот и поднял. Вонзил клыки в оставленные Данте раны. Энди стонал и слабо дергал ногами. Ронин пил то, что осталось, смакуя каждый горячий глоток, до последней капли.
Сжав руку, Ронин свернул шею Энди, отпустил бездыханное тело и потянулся, чувствуя новую кровь, струящуюся по венам. Он вытащил из заднего кармана футболку, которую купил у уличного торговца, и бросил ее на остывающий труп. Она упала на лицо смертного.
Пусть хорошие времена продолжаются.
* * *
Э выпрямился, когда желтое такси притормозило, остановившись у ворот дома. Одетая в черное фигура в капюшоне выскользнула с заднего сидения машины, закрыла дверь и плавно двинулась в сторону ворот, что Э нашел возбуждающим. Данте. Без Том-Тома. Такси отъехало, мерцание задних фар осветило ночь красным.
Э усмехнулся. Видимо, все пошло не по плану Томми. Э был уверен, что Ронин сказал, что вернется с Данте, и между ними возникнет крепкая дружба. Э улыбнулся шире.
Черт возьми. Ничего не вышло.
Данте проскользнул через приоткрытые ворота и исчез в скрытом тьмой дворе. И только свет из нескольких окон заливал желтым цветом заросли у дома.
Прикоснувшись к дужке своих очков, Э переключился из режима ночного видения на инфракрасный. Данте излучал голубовато-серебристый свет, когда открыл дверь и вошел внутрь.
Э снова переключился на ночное видение и стал барабанить пальцами по рулю джипа. Почему Данте окружало голубовато-серебристое свечение? У других кровососов оно было желтое/оранжевое или красное, в зависимости от того, как давно они питались. У Ронина было оранжевое, но Э думал, что это больше зависело от возраста Том-Тома, чем от чего-либо еще.
Но Данте... мальчик сиял, словно лунный свет на снегу, излучая голубовато-серебристый блеск с фиолетовым ободком. Забавно, учитывая, насколько горячим он выглядел.
Даже для кровососа.
Вытащив ключи из замка зажигания, Э выскочил из джипа. Гравий хрустел под его найками. Положив ключи в карман, он прислонился к машине, осматривая тихий двор через дорогу.
Вампиры. Какое гребаное откровение. Когда Ронин появился на месте убийства в Нью-Йорке, Э пырнул его ножом. Но ублюдок не упал. Кровь растекалась по его дорогой рубашке темно-красным пятном, а затем...
Ублюдок усмехается.
Что-то переворачивается внутри Э при виде этих заостренных белых клыков, скручивается у него в животе и замораживает мысли. Он чувствует какой-то ужасный запах, как будто наступил на собачье дерьмо где-то по дороге. Но тяжелое тепло в джинсах не скрывает правду: Э наложил в штаны. А затем он снова набрасывается на улыбающегося черного ублюдка с финкой.
И оказывается прижатым к земле, финка уже не в его руках, а у вампира, который вращает ее между длинными пальцами, словно заостренный осколок луны.
Да. Откровение. После того как Э пришел в себя и отмылся от собственной вони, они с вампиром очень долго говорили.
Э оттолкнулся от джипа и неторопливо пошел к дороге. Вампиры среди нас. Черт, они всегда были и, по мнению малыша Томми, всегда будут. И они будут кормиться от нас до конца времен. Аминь.
Э размашистым шагом перешел дорогу. Он тихо приблизился к черным железным воротам, затем, протиснувшись внутрь, скользнул вдоль каменной стены к задней части дома. Он шагал осторожно, избегая опавших листьев, дорожек из гравия и старых торчащих корней. Его сердце билось быстро и взволновано. Э любил ночные вылазки. Он остановился рядом с изогнутым старым дубом и провел рукой по грубой коре.
Ронин объяснил ему, насколько важным он в действительности был. Э и так это знал, у него особая цель, он был рожден не просто, чтобы следовать со стадом овец. Он был рожден, чтобы отбирать их.
Пригнувшись, Э пробежал через пустой двор к ближайшему окну, откуда лил свет, и присел на корточки рядом.
Малыш Томми также сказал ему, что его запрограммировали, запрограммировали, отметили на карте, обозначили графически и спрогнозировали поведение, а затем выпустили на волю.
Э сжал челюсти. Спрогнозировали? Запрограммировали? Мать вашу, нет! Тогда Малыш Томми предоставил ему возможность вернуться к той, что была настолько глупа, чтобы думать, будто контролирует его. Возможность стоять перед ней с финкой в руках.
Возможность сказать: Я дома. Это ты, черт возьми, предвидела?
Приподнявшись, Э повернул голову и посмотрел в окно. Мерцающий синий свет от тонкого монитора падал на лицо фигуры, сидящей в черном кожаном кресле и уставившейся в потолок. Информация мелькала на мониторе с уму непостижимой скорость. Пальцы с металлическими наконечниками щелкали и танцевали в воздухе. Данные замелькали еще быстрее. Дреды длиной до пояса почти касались пола, извиваясь, словно щупальца, от движений фигуры. Тонкий кабель, подсоединенный к компьютеру, тянулся к основанию черепа, где был разъем, спрятанный под дредами.
Дерьмо! У Данте был не только веб-раннер, у него был вампир веб-раннер. С его рефлексами и — как говорил Том-Том, но Э все еще в это не очень верил — превосходными способностями мозга этот кровосос мог править миром. Или сжечь компьютер с поразительной скоростью. Э ставил на последнее.
Блондинка вамп из клуба проскользнула в приоткрытую дверь и села рядом с креслом веб-раннера. Ее мини-юбка обтягивала задницу, а черные колготки — ножки. Она коснулась руки веб-раннера и что-то сказала, но слова были нечеткие, хотя Э слышал достаточно и разобрал, что это французский или каджунский, или какой-то блядский язык. Единственное, что он отчетливо услышал — имя веб-раннера: Трей.
Трей продолжил игнорировать блондинку, его пальцы подрагивали в воздухе. Отчего на ее лице отразилось недовольство.
Э оторвался от окна, затем лег на живот на траву. Довольно глупо со стороны Трея игнорировать такую горячую цыпочку. С ее красивым бледным лицом и изящными формами она была бриллиантом в унылом мире. Он коллекционировал бриллианты. Джина — бриллиант. Или была им. Э прижал свое разгоряченное лицо к траве, мокрой от ночной росы, его сердце билось так сильно, он почти ожидал, что от такой вибрации из-под земли вылезут черви.
Вдыхая аромат дикой мяты и мокрой травы, Э прополз на животе до следующего клочка желтого света, надеясь увидеть единственную человеческую женщину в доме полном вампиров — его любимую Хэзер, самую яркую овечку.
Повернувшись лицом к дому и спиной к лесу, Э приподнялся и снова заглянул в окно. И вот, она была здесь, сидела за кухонным столом, руками обхватив кружку, устремив взгляд на кофе. Рыжие волосы сильно вились. Ее кожа почти мерцала в тусклом свете, а губы раскраснелись, приобретя глубокий оттенок. Фиолетовый свитер облегал изгибы, обтягивающие черные брюки подчеркивали спортивную фигуру.
Э прикоснулся пальцем к окну на долю секунды, а затем убрал руку. Она думала о нем? Он часто посещал ее мечты? Скрывался ли в безликих рваных гранях кошмаров, в отражении финки? Заставлял ли ее пульс ускоряться?
Надеялась ли она, как и Э, что эта погоня никогда не кончится?
Кухонная дверь распахнулась, и вошел Данте. Хэзер подняла голову и посмотрела на него. Он на минуту остановился, встретил ее взгляд. Она что-то сказала низким и тихим голосом. Он ответил, его голос тоже был низким и неразборчивым, затем открыл шкаф и достал черную кружку. Когда он наливал кофе, Хэзер наклонилась вперед, опираясь на стол, и заговорила с ним настойчивым, но ровным тоном.
Данте поставил кофейник назад на горячую подставку, а потом замер, наклонив голову набок, прислушиваясь.
Э не мог разобрать все, что говорила Хэзер, но уловил слова «опасность», «преследование», «серийный убийца». Доказательство того, что она действительно думала о нем. Факт, который при обычных обстоятельствах вызвал бы мерзкий оскал на его лице.
Но не в этот раз. Э отодвинулся от окна, сползая по стене дома. Сердце колотилось в бешеном рваном ритме. Картина отпечаталась в его уме, картина, которая выжгла и окутала тьмой самоконтроль.
Хэзер смотрит вверх. Ее взгляд скользит по худому и твердому телу высокого гребаного кровососа, надолго задерживается на его лице. Губы изгибаются в улыбке. Кажется, она светится изнутри и дрожит, затем берет себя в руки, приглушает свет и снова становится Мисс ФБР.
Хэзер чертовски запала на этого гребаного кровососа.
Мышцы Э напряглись. Он вытянул руки по швам и посмотрел в ночь. Тень появилась среди света на лужайке, и Э затаил дыхание.
Он понял, что Данте стоит у окна. Понял, что тот ощутил что-то яростное снаружи, прямо под его чертовым носом.
Тень исчезла.
Э вскочил на ноги и побежал. Бедра пульсировали. Легкие горели. Адреналин зашкаливал. Сердце бешено стучало. Дрожащая каменная стена становилась все ближе с каждым шагом.
Затем на его пути встало дерево, и Э врезался в него. Мир закружился. Зрение затуманилось. Ноги внезапно стали ватными, свалив его на землю. Живот скрутило в рвотном позыве.
Глубокий голос прогрохотал:
— Он знал, что ты обнаружил его.
Ах. Большой парень. Другими словами, дерево из ниоткуда.
— Я чувствовал его, — сказал низкий голос — Данте,— но я его не видел.
Вдалеке раздался крик Хэзер, резкий, ясный и предупреждающий.
— Отойдите от него, он может быть вооружен.
— Помощник Любопытного Тома, — пробормотал Данте, — значит, так он проводит свои свободные вечера. Шпионя.
Пальцы пощупали его лицо. Маленькие электрические разряды прошлись под кожей; обжигающие, синие и прохладные вдоль позвоночника. Мир закружился еще быстрее. Его зрение затуманилось.
Кто-то обыскивал его. «ДеНуар», — подумал он. Пальцы ощупывали. Раз. Два. Три. Нет… нет. Не найди… их.
— И что, ножи так необходимы помощнику журналиста? — громко спросил ДеНуар.
— Зависит от журналиста, — сказал Данте.
Внезапно тошнота-накатила-свет-померк-мир-накренился-голова-разболелась. И Э провалился в кромешный мрак.