Баба Аня была сиротой, Ира тоже была сиротой. Бабушка взяла к себе внучку Иру совсем маленькой. И жили себе вместе – баба Анна да Ира, два друга – старый да малый. У Иры не было ни дорогих нарядов, ни роскошных игрушек, но она была счастливая девочка, потому что у нее была бабушка, которая очень сильно ее любила.

Жили они в маленькой квартирке, прислуги не держали. Зато как у них было уютно и чистенько!

Когда Ира была маленькой, бабушка Аня все делала сама. Теперь девочка была ее помощницей. Бабушка сидела в своем большом кресле, вязала и любовалась на свою радость, на свою гордость, на свою Ирочку. А внучка, румяная, веселая, в белоснежном переднике, бегала по квартире и, звонко напевая песенку, готовила, прибирала и подбегала к бабушке приласкаться.

– Бабуля моя, бабулечка, дружочек мой! – крепко обняла Ира свою любимую бабу Аню.

– Моя радость! – тихо сказала бабушка и поцеловала белокурую голову внучки.

Ира прибралась, принесла скамеечку и поставила ее к ногам бабушки, а сама уселась у ее ног. И начала баба рассказывать разные истории – и страшные, и смешные. Чего только не знала бабушка, каких только песен она не пела!

Работала бабушка для бедных. Не пропадет у нее, бывало, ни один лоскуток! Кажется, уж тряпочка совсем старая, выбросить ее надо. Смотришь – а она уже сшила из этой тряпочки кофточку или платьице!

У бабушки всегда были приготовлены детские вещи. Пойдут они с Ирочкой гулять, увидят бедную женщину с ребенком, а баба скажет ей:

– Сердце мое, ступай со мной!

И оденет бабушка ребенка, накормит, обласкает, споет ему песенку, сказку расскажет.

Каждый год на святки бабушка устраивала елку для бедных детишек. Она шила, вязала, а Ира мастерила коробочки, разные украшения, делала цветы из бумаги. А как весело было у них на елке!

Елка хоть и маленькая, небогатая, но зато вся украшена игрушками, цветами, сделанными Ирой! Под елкой тоже ставили игрушки, на столах складывали детские вещи, на подносе рассыпали орехи, пряники, леденцы, яблоки. Детей набиралась полная комната. Баба Аня и Ира одевали ребят, раздавали им игрушки, гостинцы. Дети сначала стеснялись, цеплялись за юбки матерей…

Баба Аня пела, играла на гармошке, танцевала. Дети всегда радовались. Они тоже пускались в пляс, а их матери сидели рядом и подпевали им, хлопали в ладоши…

В этот год в Рождество выпал сильный снег. Баба Аня и Ира встали рано и сели пить чай. В дверь тихонько постучали, затем в комнату вошли соседские мальчики. Миша, сын дворника, нес палку, к которой была прикреплена большая звезда из золотой бумаги. Мальчики чинно вошли и запели:

– Христос рождается!

Баба послушала, потом напоила их чаем и дала каждому по пятачку. Мальчики, приплясывая, побежали дальше.

В дверь бабы опять постучали, только теперь уже громко, торопливо. Вошли две девочки, нарядные, как куколки. Это были Юля и Катя дочери хозяина дома, в котором жили Ира и баба Аня.

– Ира, наша мама приглашает тебя поехать сегодня с нами на елку! Родная, дорогая, отпустите Иру! – пристали девочки к бабушке.

– Пусть едет! – ответила баба Аня.

– Мы выиграем игрушки! – защебетали девочки. – Знаешь, там игрушки не покупают, там игрушки выигрывают!

– Выигрывают? – удивилась Ира.

– Ты не знаешь? Там на столе лежат нарезанные бумажки. На каждой написан какой-нибудь номер, и эти бумажки свернуты в трубочки и перемешаны. Ты покупаешь бумажку, разворачиваешь, смотришь номер. На игрушках тоже билетики с номерами. Например, у тебя на бумажке номер десятый, значит, ты выиграла игрушку, к которой привязан билетик с десятым номером! Если у тебя на бумажке номер третий, значит, ты выиграла игрушку с третьим номером!

– Я однажды, – сказала Катя, – выиграла прелестный сервиз, а Юля тогда выиграла деревянную лошадь… Как же она ревела!

– Еще бы! Как же не плакать! – сказала Юля. – Разве я мальчик? Зачем мне лошадь?

– Там уж капризничать нельзя! – продолжала Катя. – Что выиграл, то и бери, больше ничего не дадут! А когда Юля несла лошадь…

– Вовсе я не несла, – перебила Юля, – я ее за хвост тащила!

– Правда, за хвост! Тащит Юля за хвост свою лошадь, а сама горькими слезами заливается. Вдруг навстречу идет знакомый мальчик Толик. Он выиграл куклу и тоже горько плачет. Держит куклу за ногу, а сам ревет. Наша мама к нему подошла и предложила ему с Юлей поменяться игрушками. Как же он обрадовался! Прижал к себе лошадь, гладит, целует.

– И я обрадовалась! – сказала Юля. – Я эту куклу очень полюбила и никогда не наказывала!

– Ира, а какое ты наденешь платье? – перебила Катя. – Мы наденем шелковые…

Ира опустила глаза. У нее были только простые ситцевые платья. Она грустно посмотрела на бабу Аню. Бабушка ей улыбнулась и сказала:

– Мы тоже оденемся! Не в шелк, а оденемся! Ира тоже будет не хуже других!

Девочка сразу повеселела и перестала думать о платье.

Наступил вечер. Ирочка стала собираться на елку. Она достала из шкафа свое самое лучшее ситцевое платье. Но оно было уже не такое новое и нарядное, как у Юли и Кати! Баба ничего не сказала. Она причесала Иру, заплела ей в косу розовую ленточку и пошла в спальню. Оттуда баба Аня вышла с пакетом, перевязанным ленточкой.

– Это что? – удивилась Ира.

– Развяжи!

Ира развернула пакет и ахнула:

– Баба!

В пакете было чудесное платье! Белое, расшитое великолепным узором. От радости и удивления Ира не находила слов!

– Это тебе подарок от меня к Рождеству! – сказала баба Аня.

– Бабуля, – наконец произнесла Ира, – ты сама вышивала это платье? Я знаю, как ты чудесно вышиваешь!

– Сама! – улыбнулась баба Аня.

– Голубка ты моя! Да как же я не видела, когда ты его вышивала?

– Ты не видела потому, что ты в это время спала!

– Спала? Бабушка, да ведь мы же вместе с тобой и ложимся и встаем!

– Ты ляжешь и заснешь сразу, а я-то, старая, не сплю, лежу себе, караулю. Как только ты засыпала, я сразу шла в другую комнату. Там я зажигала лампу и работала себе! – сказала баба Аня.

У Иры навернулись слезы. Это были слезы благодарности и жалости к старенькой бабе Ане, которая вместо того, чтобы отдыхать, проводила ночи за работой, чтобы только обрадовать ее, свою внучку! Баба сама нарядила Ирочку в новое платье и долго любовалась ею.

– Посмотри в зеркало, посмотри, деточка! Ты будешь там лучше всех! – восхищалась баба Аня.

Но Ира не смотрела в зеркало, она крепко обняла бабушку Аню и поцеловала ее…

Юля и Катя, уже одетые, в шубках, зашли за Ирой, чтобы вместе ехать на елку, и тоже ахнули, увидев ее такой нарядной. Они думали, что она будет бедно одета, и вдруг оказалось, что ее платье лучше их!

– Ах, какая красота! – восхищались девочки. – Ира, кто тебе подарил такое чудесное платье?

– Баба Аня! – ответила Ира.

Бабушка закутала внучку, перекрестила ее и отправила на елку.

Когда девочки уехали, старушка села у окошка и стала думать о том, как же пройдет праздник у ее внучки.

Вечером румяная от мороза Ирочка вбежала в комнату и обняла бабушку. За ней вошел дворник и принес большую коробку.

– Баба, это Полишинель… Я его на елке выиграла! Большущий такой, больше меня! Мне его и на лестницу не втащить, поэтому я дворника попросила…

Девочка разделась и села пить чай.

– Расскажи мне все по порядку! – попросила баба Аня.

– Вот, баба, ехали мы туда на двух извозчиках. Едем мы, а во всех домах горят красивые елки! Где невысоко – все видно в окна… Так радостно!

– Да, деточка, это так, – со светлой улыбкой ответила бабушка, – Рождество – это чудесный праздник! Как у нас, бывало, в старину этот праздник справляли! Жили мы бедно, а праздники твой прадедушка любил встречать широко! Гостей у нас собирался полный дом! Большой стол был весь уставлен пирогами, на белоснежной скатерти лежало сено.

– А зачем сено, бабушка?

– А это в память того, что когда Спаситель родился в пещере, Его положили в ясли, на сено. На столе обязательно стояла кутья.

– Это что, бабушка, за кутья?

– А это, душечка, обыкновенное пшено. Его варят с медом. В старину в сочельник у богатых и у бедных обязательно на столе должна быть кутья. Ее еще делают из риса – с орехами, изюмом, миндальным молоком, кто как любит. Напечет, бывало, в этот день моя маменька, твоя прабабушка, пирогов и с грибами, и с кашей, и с капустой, оладьи с медом, пышки с вареньем, одним словом, все постное. До первой звезды батюшка никому не разрешал есть!

– А почему так, до звезды?

– Мы ждали звезды в воспоминание той особенной звезды, которая когда-то привела волхвов к Младенцу Христу и остановилась над Вифлеемской пещерой.

Мы приходили от всенощной, поздравляли друг друга с наступающим великим праздником, пили святую воду, потом садились за стол – кушать. После трапезы скатерть со стола не снимали! Так она и лежала на столе до самого Нового года… И гости тоже не разъезжались до Нового года – так и жили у нас в доме. В Рождество маменька нажарит, бывало, гусей, поросят, напечет пирогов… Молодежь целыми днями чуть не на голове ходит – и скачет, и в игры играет, и песни поет!

– А елку, бабушка, елку когда у вас наряжали?

– У нас, сердце мое, о елках понятия не имели! Какие в старину елки?! Кто побогаче – устраивали спектакли, балы, вечера, а елок и в помине не было. Мой старший брат тогда учился в Питере. Он нам рассказал, что в Питере наряжают елки и ставят в домах.

– Баба, а в клуб вы ездили?

– Какие клубы, деточка, в то время?! Однако разболталась я, старину вспомнила, тебя перебила! Рассказывай, голубушка моя, рассказывай…

– У подъезда стоят полицейские, народу много… Мы вошли в переднюю. Везде зеркала, ковры, цветы, музыка! У меня даже голова закружилась… Поднялись мы наверх. Залы какие, бабушка, огромные! Везде лампы, светло! Светлее, чем днем! Дети такие нарядные! Там было три елки и все до потолка!

– Надо же!

– Да, бабушка! Одна елка золотая, другая серебряная, третья снежная.

– Снежная?!

Ира улыбнулась:

– Ты, бабушка, думаешь, что с настоящим снегом?

– Думаю! – улыбнулась баба Аня.

– Снег растаял бы сразу, – серьезно сказала Ира, – а это вата! Ветки обложены ватой и сверху посыпаны серебряным порошком, чтобы блестело, точно снег! А золотая и серебряная елки сделаны из золотых и серебряных ниток!

– А я-то, старая, думала, что это золото да серебро! – сказала баба Аня.

– Под каждой елкой стоит седой старик, борода длинная! – продолжала рассказывать Ира. – Это куклы такие! А как елки украшены, красота!

– А я помню, как лет тридцать тому назад Рождество встречали. Дед твой покойный, мой муж, каждый год делал елку для твоей мамы, но только он любил, чтобы с сюрпризом.

Однажды он сделал бесподобную елку, всю ее обмотал специальной ниткой. В церкви люстры зажигают от такой нитки… Обматывается она вокруг фитилей свечек, от свечки к свечке, от ветки к ветке, вокруг всей елки, а конец от нитки висит внизу. А рядом, в другой комнате, дедушка сделал другую елку, для смеха. Детей закрыли в комнате. Они с нетерпением ждали, когда их позовут.

Наконец дверь открылась! Бросились они бегом, остановились и рты разинули! Стоит на столе елочка… Несчастная, общипанная! Горят на ней сальные огарки, висит колбаса, гнилое яблоко, картошка. И все настоящее, неподдельное. У детей физиономии вытянулись, а дедушка состроил такое грустное лицо, вздохнул тяжело. «Вот, – говорит, – деточки, сделал я вам елку хорошую, а она сгорела! Хотел утешить вас, обрадовать хоть чем-нибудь! Придумал устроить эту елочку… Правда, миленькая?» Молчат дети, вздыхают… А дедушка, еще грустнее: «Пойдемте, я вам покажу ту елку, сгоревшую». И повел их в зал, где стояла настоящая елка, а там нарочно огни все погасили, двери заперли! Темно, ничего не видно! А дедушка говорит: «Чувствуете, как гарью пахнет?» Твоя мама ответила: «Ай, папа, правда! Как пахнет гарью!» Дедушка в эту минуту спичкой чиркнул и поджег нитку. Побежал огонь по нитке от свечки к свечке, с ветки на ветку, мигом вся елка загорелась! Какая же она была красивая! Дети так и ахнули, а дедушку-то чуть не задушили в объятьях от восторга!

– И в клубе, баба, были сюрпризы! – перебила Ира. – Насыпаны опилки, целая гора, и в эти опилки зарыты игрушки… Дети засунут руки в опилки, ощупают игрушку и тащат ее себе. Я вот что вытащила! – и она достала из кармана игрушечную кухоньку. – А Юля рылась в стружках, хотела самую хорошую игрушку вытащить, а вытащила простого оловянного солдатика! Она сразу заплакала: «Опять мне игрушка не та досталась!» Там ведь, баба, каждая игрушка завернута в бумажку, поэтому нельзя узнать заранее, что вытащишь! Хорошие игрушки, которые по билетам выигрывают, стоят открыто. И сколько их, баба! Точно магазин игрушечный! Мы подошли с билетами… Дети так и вертятся около Полишинеля, жужжат: «Кто же его выиграет?» И правда, баба, такой интересный Полишинель, огромный, нарядный такой! Сидит он и точно хохочет, рот до ушей. И вдруг, баба, я его выиграла! Я даже испугалась… Ну куда мне такого огромного ставить?!

– А в фанты играли? – спросила баба.

– Что ты! Дети гуляли по залам с родителями, музыку слушали.

– В наше-то время, бывало, соберутся дети – веселье такое, дым коромыслом, тут и в фанты, и в горелки, и в коршуны, и в четыре угла…

– А к нам подошли мальчики, поклонились и пригласили на танец! Юля и Катя пошли танцевать… А я, баба, не пошла, села на диванчик у стенки. Сижу себе, смотрю… И красиво же, бабушка, так красиво! Даже рассказать нельзя! Так хорошо, точно в волшебном царстве, как в сказках описывают… Зал огромный, огни горят, музыка звучит, дети нарядные танцуют! Бенгальские огни так и переливаются! – Ира замолчала, ей живо представилась картина детского праздника. – Только знаешь, баба?..

– Что, деточка?

Ира окинула взглядом комнату, в которой теснилась громоздкая старинная мебель, посмотрела на кота Фирса. Он сейчас сладко дремал на теплой лежанке, уткнув розовый нос в шлепанцы бабы Ани. Фирс и вырос у бабушки, и состарился у нее. Посмотрела на скворца Афоню. И его баба взяла птенцом, и Афоня у нее состарился. А сколько хлопот было бабе с Афоней, когда дворник отдавил ему лапку дверью, как баба плакала, перевязывая эту изуродованную лапку! Как мил, как дорог детскому сердцу этот тихий, мирный уголок! Только верзила, пестрый Полишинель, казался здесь гостем, только он как будто подсмеивался над тем, что было так дорого для Иры.

– Знаешь, там хорошо, но дома лучше! – она подошла к бабушке и крепко ее обняла.

Баба Аня кротко ответила:

– Хорошо, деточка, везде, где есть вера и любовь!..