Ирина Кленина сидела на скамейке пешеходной зоны Столешникова переулка в Москве. На коленях уютно пристроились два пакета с обновками, а во рту приятно таяло мороженое.

Сейчас она думала о том, что пора вернуться в гостиницу, перекусить, оставить там покупки и отправиться на Охотный Ряд за конструктором «Лего». Степашка просил привезти ему набор «Крепость». Кроме того, ей было велено найти альбомы с героями мультика «Покемон», которым бредят сейчас все малыши не только в городе Перешеевске, но и во всем мире. Проблема состояла лишь в том, что в их тихом, провинциальном городе никаких внешних признаков покемономании не обнаруживалось. То есть не продавалось сувениров, кассет или игрушек. А Степашке очень хотелось. Маму отправили в столицу с наказом привезти «покемонов». И без них назад не возвращаться.

И где искать этих странных монстриков? Ирина решила начать с «Детского мира». Глядишь, на что и наткнется.

Она не торопясь доела мороженое, поглядывая по сторонам на гуляющих людей. В основном это была молодежь и состоятельные дамочки. Немного в отдалении топталась нищенка. Она уже просила у Ирины деньги и, получив двадцать рублей, отошла. Теперь же охотилась за пустыми бутылками «Клинского», которые рядком выставляли подростки на соседней скамейке.

Ирина посмотрела по сторонам, прикидывая, куда бы ей податься. До «Детского мира» близко, пятнадцать минут ходьбы. И хотя ноги болели, а сумки оттягивали руки, она понимала: ехать в гостиницу, а потом возвращаться обратно — это чересчур. В таком большом городе, как Москва, да еще и без машины, она всегда сильно худела — беготня по магазинам и злачным местам похожа на тренировку с отягощением в спортивном клубе.

Выбросив обертку от мороженого, она отправилась к Лубянке. Но, засмотревшись на витрины магазина «Черутти», чуть было не столкнулась с группой мужчин.

Ей хватило одного взгляда, чтобы определить — это были босс и его свита: очень холеный, дорого одетый господин в неопределенно-приятном возрасте «за пятьдесят», один молодой умник-интеллигент, скорее всего, личный помощник или секретарь, и два «человека в черном», или, попросту говоря, телохранители.

Уже пройдя мимо, Ирина не утерпела и обернулась — очень уж ей понравился босс. И наткнулась на внимательный, оценивающий взгляд. Мужчина рассматривал ее с интересом, но без нахального нетерпения. Так опытный лошадник оценивает приглянувшуюся кобылку, не спеша делать ставки на ипподроме.

Кленина прибавила шагу. По ее мнению, таким господам лучше было бы избегать подобных мест. Не потому, что здесь слишком демократичные магазины — как раз с демократичностью у местных магазинов проблема, а потому, что тут телохранители не помогут. Что они сделают, если мимо босса пройдет девочка божий одуванчик, а потом выхватит пистолет и выстрелит в упор? Или какой-нибудь киллер, переодетый в бомжа…

Ирина опять оглянулась и похолодела. Та самая бомжиха, которая топталась у скамейки, собирая пустые бутылки, отбросила сумку и полезла в карман. Господин как раз собирался входить в магазин, молодой умник открывал перед ним дверь. В руках у бомжихи появился пистолет.

Кленина не успела достойно отреагировать. Изо рта вырвался звук, похожий на сдавленное бульканье, она уронила пакеты и услышала хлопок. Потом еще один. Зазвенело разбитое стекло.

Обычно в фильмах успеваешь рассмотреть, кто, как и кого убивает. Причем герои стреляют долго и упорно, давая возможность зрителю привыкнуть к звукам пальбы и насладиться сценой. В жизни, оказывается, все немного не так. Ирина никогда прежде не считала себя тугодумом, но тут и глазом не успела моргнуть, как бомжиха куда-то исчезла. Один из телохранителей сидел на ступеньках магазина и матерился, держась за окровавленную руку. Стеклянная дверь была разбита. Босса, по-видимому, успели впихнуть в безопасное помещение.

Вокруг визжали женщины. Все куда-то бежали. Ирине с перепугу даже послышались милицейские свистки, но потом она поняла, что это просто завыла автомобильная сигнализация.

Трусихой она никогда не была, а потому, преодолев первый шок, бросилась к раненому.

— С вами все в порядке? — спросила Ирина первое, что пришло в голову. Телохранитель был абсолютно прав, ответив на это нецензурной бранью.

— Нет, черт возьми. — Он взял себя в руки и постарался закончить фразу культурно. — Мне нужен врач!

Кленина внезапно успокоилась. Ситуация, что и говорить, чрезвычайная, но стреляли-то не в нее, так зачем без толку нервничать?

— Я сейчас вызову «скорую». — Она полезла в карман за телефоном, но откуда-то уже бежали милиционеры, мелькали халаты врачей, чьи-то руки ее отпихивали, а официальный голос произносил:

— Набежали тут, бездельники, не пропихнешься! Серега, так твою растак, убери зевак!

— А со свидетелями что делать? — недовольно прогундел Серега.

— Свидетелям — остаться! — отрезал милиционер и ткнул пальцем в Ирину: — Проверь-ка у нее документики…

Кленина пожала плечами. Пожалуй, поход в «Детский мир» придется отложить. Здесь она вляпалась капитально. Дача свидетельских показаний — дело, конечно, важное. Жаль только, времени занимает много.

Димочка, немного нервничая, примерял перед зеркалом темные очки. У него их было несколько. Одни — черные, похожие на очки гонщиков, закрывали пол-лица и очень хорошо маскировали, но не пропускали света, и идти в них приходилось на ощупь. Вторая пара — голубенькие круглые линзы «кота Базилио», и третья — новомодные светло-серые стекла без оправы. Все это богатство Димочка практически не носил, используя лишь время от времени. И то сказать, суровый российский климат не давал шанса эстетам разгуляться. Какие уж тут солнцезащитные очки, когда шесть месяцев в году зима?

Но сейчас наконец очки дождались своего звездного часа. Димочка пытался так изменить свою внешность, чтобы его не узнала даже родная мать. А вернее, чтобы именно родная мать-то его и не узнала.

После того как он представил ей любимую девушку и Гера неосмотрительно поведала его родителям об их матримониальных планах, мамуля впала в такую ярость, что Димочке пришлось совершить ложную попытку самоубийства. Выпрыгнув с балкона, он уехал в больницу, а там удачно изобразил полную потерю памяти. И мать, и Гера были единодушны: Димочка должен выбрать, с которой из двух женщин он останется. Для нервного молодого человека выбор сложный, если не сказать, невозможный. Долго бы ему пришлось притворяться больным, если бы его матерая начальница не раскусила хитрость своего секретаря и не увезла его из больницы.

Теперь Димуля жил в съемной квартире, которую для него нашла Кленина, и пока достаточно успешно скрывался от матери и любовницы. Он понимал, что долго это не продлится: обе знали, где он работает, и в любой момент могли заявиться в «Контакт». А кроме того, нервы у Димы совсем сдали. Он больше не мог жить в таком напряжении. Сами подумайте, из квартиры приходилось выходить в шесть утра, чтобы явиться на работу как можно раньше. Позавчера он замешкался и, уже подходя к офису, застал на улице Геру — та как раз выбиралась из «Жигулей». Димочка дождался, пока она зайдет внутрь и узнает, что его на работе нет, и только после этого пробрался на рабочее место по пожарной лестнице. Покидал службу он теперь, лишь переодевшись в женское платье. Благодаря этому вчера удалось избежать встречи с мамулей, которая сидела на скамейке напротив офиса и разглядывала всех выходящих из здания в военный бинокль. Какие нервы нужно иметь, чтобы это выдержать?! Димочка начал горячо сочувствовать революционерам прошлого. Их знание законов конспирации и многочисленные способы ухода на явочную квартиру ему теперь здорово пригодились.

Дима никак не мог решиться. С одной стороны, он был привязан к мамуле и понимал, что никуда от нее не денется. В конце концов, женщин много, а мать одна. Но если он сейчас пойдет у нее на поводу, то окажется привязанным к ее юбке на всю жизнь. Раз даже Гере не под силу сломить ее сопротивление амурным делам сына, то это не под силу никому из девушек.

С другой стороны, выбрать Геру — и этим оскорбить мать… И потом, кто дал Гере право так им распоряжаться? Почему обе женщины думают, что он игрушка в их руках?!

Димочка решил тянуть время, а если судьба коварно столкнет его с матерью или любовницей, изображать самостоятельного мужчину, который сам распоряжается собственной жизнью. Сам делает карьеру, сам стирает себе рубашки, сам готовит омлет… Хотя лучше бы всем этим занимался кто-то другой…

Сейчас он шел на встречу с папулей. В данный момент это был единственный человек, который в полной мере мог понять Диму. Прожив столько лет с мамулей, папа научился стоическому смирению и с покорностью принимал жизнь такой, какой ее делала супруга. Димочка надеялся, что отец поможет ему выпутаться из неприятного положения. Он хотел помириться с матерью. Но сделать это так, чтобы мать почувствовала свою вину. И хотя бы немного, хотя бы слегка отпустила поводок, на котором с детства пасся ее сын.

Он натянул клетчатый пиджак, голубые джинсы и стал похож на сбежавшего из цирка клоуна. Волосы пришлось разлохматить, а от галстука вообще отказаться. Жутко страдая от своего «неэлегантного» вида, он выбрал черные очки и, слегка пошатываясь и хватаясь за стенку, вышел из квартиры. Черт с ним, со зрением, конспирация дороже. Пусть ничего не видно, зато и узнать его в этом наряде невозможно. Через три квартала, на углу, в кафе-столовой, его ждал папуля. Димочка от души надеялся, что тот не приведет за собой «хвост».

Ирина утомленно сбросила туфли и вытянула ноги. Юбка поехала вверх, открывая посторонним взорам несколько больше, чем положено правилами хорошего тона. Трое мужчин в комнате с интересом уставились на нее. А младший из них — тот самый Сергей — буквально прилип к ней глазами. Кленина злорадно усмехнулась.

— Если вы рассчитываете на стриптиз в духе Шэрон Стоун в «Основном инстинкте», то будете разочарованы, — сообщила она представителям властей. — В отличие от нее, я ношу нижнее белье…

Сергей густо покраснел и сердито отвел взгляд.

— Значит, вы утверждаете, что эта женщина знала заранее, что потерпевший приедет в магазин? — строго спросил у нее следователь.

Ирина зевнула, не слишком стараясь скрыть усталость.

— Послушайте, я вам это говорила уже раз сто. Сколько можно? И вообще, я хочу в гостиницу. Свой гражданский долг я исполнила, показания дала, портрет преступницы нарисовала… Чего вам еще надо?

Следователь, несмотря на довольно юный возраст (Ирина дала бы ему не больше двадцати трех — двадцати пяти лет), вел себя жестко и местами нагловато.

— А вы нас, гражданка, не торопите, — одернул он ее. — Нам нужна точная картина происшествия.

— А оттого, что я повторю это сто раз, картина прояснится? — Она пожала плечами. — Как скажете. Я сидела на скамейке минут двадцать…

— Это точно?

— Откуда я знаю? Я на часы не смотрела, мне так показалось. Она подошла ко мне, попросила денег… Слушайте, а к нам больше никто не присоединится? А то мне опять повторять…

— Продолжайте!

— Я дала ей двадцать рублей, и она отошла. Стояла и ждала, пока мальчишки допьют пиво. Забрала у них бутылку…

— Как она выглядела?

— Я же все рассказала. — Ирина с упреком посмотрела на следователя. — Этому вашему Сереже…

— А теперь повторите мне. — Молодой человек был неумолим.

— Мне показалось, что в возрасте. Лет пятьдесят. Грязная, волосы прикрыты косынкой, серый плащ драный… Что еще? Туфли стоптанные, точнее, не туфли даже, а тапочки. У меня в похожих бабушка ходила. Синие в цветочек…

— Какие-нибудь особые приметы?

— Да я и внимания на нее особого не обратила. Ну бомжиха и бомжиха… Только не воняет.

— В каком смысле? — оторопел следователь.

— Ну обычно от бомжей, которые долго живут на улице, несет как от помойки. Специфический такой запах, ни с чем не спутаешь. А от этой нормально пахло. Я даже удивилась…

В комнату вошел милиционер, посмотрел на Ирину и поманил пальцем Сергея. Тот послушно вышел в коридор.

Вернулся он через несколько минут. Следователь как раз приступил к очередной фазе «беседы».

— Послушайте, у вас так всегда? Долго держат, допрашивают, словно я в чем-то провинилась? — ныла Ирина, выставляя напоказ коленки. Несмотря на то что коленки были великолепны, следователь не сдавался.

— Почему вы вернулись? — Он полез в карман и закурил. Кленина тоже достала свои «Голуаз».

— В смысле? — Она выпустила дым красивыми колечками.

— Свидетели говорят, что вы направились в сторону Кузнецкого Моста, но потом вернулись, когда началась стрельба. Почему?

Кленина удивилась.

— Как это — почему? Хотела узнать, не нужна ли помощь…

Следователь недоверчиво усмехнулся.

— А что в этом ненормального? — с вызовом спросила Ирина.

— Большинство людей, когда слышат выстрелы, стараются убраться подальше, — объяснил парень. — А вы почему-то кинулись на амбразуру…

— Я вообще человек ненормальный, — огрызнулась Ирина. — И что, на этом основании меня подозревают в связи с киллершей? Дескать, она не попала, а я вернулась и решила добить охранника?

— Откуда вы знаете, что это был охранник?

— Я же не полная идиотка. Сейчас любой малыш знает, как выглядит телохранитель.

Сергей откашлялся. Следователь поднял на него глаза:

— Можно тебя на минутку?

Они вышли. Ирина с раздражением затушила сигарету и посмотрела на часы. Разумеется, сегодня она никуда не попадет. Придется отправляться по магазинам завтра с утра. И какая нелегкая, в самом деле, понесла ее к раненому? Убежала бы потихоньку оттуда, и никаких хлопот. Дура!

Вернулся следователь.

— Повторить все еще раз? — покорно спросила его Ирина и изящно скрестила ноги.

Следователь мрачно посмотрел на ее короткую юбку и вздохнул:

— Можете быть свободны. Пока… Вы оставили свои данные и телефон на тот случай, если с вами понадобится связаться?

— Оставила. — Ирина вскочила и схватила пакеты с покупками. — От души надеюсь, что я вам больше не понадоблюсь.

— Кстати, вы сможете опознать эту женщину? — как бы невзначай спросил он.

— Возможно, — усмехнулась Кленина. — Особенно если она будет в синих тапочках в цветочек… только боюсь, что сначала вам придется ее найти.

Уже в дверях он ее окликнул:

— И все-таки: почему вы вернулись?

Ирина обольстительно ему улыбнулась:

— Честно говоря, мне понравился их босс. Тот, в которого стреляли. Весьма импозантный мужчина…

Такой ответ вас устроит?

— Вполне… Между прочим, вы ему тоже понравились.

Ирина выпрямила спину и так, «от бедра», миновала длинный коридор, заполненный людьми, мимоходом кивнула Сергею, вышла на улицу и только тут поняла, до чего устала. Она вытянула руку, чтобы проголосовать, от души надеясь, что водитель не станет донимать ее разговорами о погоде и прочих глупостях. Хватит, наговорилась со следователем до мозолей на языке.

Первый остановившийся водитель не хотел везти ее на Дмитровское шоссе. Второй назвал какую-то несусветную сумму, и Ирина отказалась прежде, чем успела задуматься. Самое смешное, что деньги у нее были. Просто ее возмутило то, что ее пытались надуть.

Стоя на вечернем холодке, она чувствовала, как ноги от усталости отекают и ноют. Утром она не чувствовала тяжести покупок, а теперь ей казалось, что в сумках и пакетах лежат не тряпки и игрушки, а по меньшей мере гантели. Она поставила сумки у ног и вновь подняла руку. И обомлела.

Рядом мягко затормозил черный лимузин. Открылась дверь, и Ирина увидела незнакомца — того самого, который чуть было не стал жертвой бомжующей киллерши. За прошедшее время его привлекательность ничуть не уменьшилась. Он выглядел слегка усталым, но ни следа напряжения или расстройства она не заметила, хотя покушение на жизнь у любого могло бы вызвать по меньшей мере страх.

— Разрешите представиться, — сказал он, выходя из машины и целуя ей руку. — Гольский Александр Ильич…

— Кленина Ирина Александровна, — церемонно ответила она, ощущая непреодолимое желание шаркнуть ножкой.

— Вы не будете против, если я доставлю вас домой?

— Ничуть. — Ирина устроилась сзади, на кожаном сиденье, обнаружив там давешнего молодого человека, похожего на секретаря. Он кивнул ей и отвернулся к окну, всем своим видом давая понять, что не хочет мешать ее беседе с боссом. Один из телохранителей сидел впереди. И вновь Кленина удивилась такой небрежности. Человека пытались убить, а он как ни в чем не бывало выходит из машины, чтобы предложить незнакомой женщине ее подвезти. Странно…

Однако, случайно обернувшись, она заметила позади вместительный джип, который следовал за лимузином. Должно быть, охрана Александра Ильича была гораздо более впечатляющей, чем она подумала.

— Чертовски устала. Этот следователь меня жутко утомил. Мне кажется, что он принял меня за помощницу убийцы…

— А это не соответствует действительности?

Кленина усмехнулась:

— И вы туда же… Нет, я простая женщина. К тому же провинциалка…

— Я бы не назвал вас простой, — чуть улыбнулся Александр Ильич.

— Спасибо… Если я так похожа на убийцу, не понимаю, почему меня отпустили.

— Потому что я их попросил…

Дима вошел в кафе. Бывшая столовая номер пять не так давно в очередной раз сменила вывеску. Теперь она называлась «Оладьи», и главным блюдом, призванным привлечь клиентов, стали блинчики под шоколадным соусом.

Наибольшим успехом это заведение пользовалось у школьников и студентов, которые облюбовали его по причине демократичности и низких цен. Единственное, что смущало в меню некоторых модниц, — отсутствие низкокалорийной пищи. Тем, кто сидел на диете, заходить в «Оладьи» не рекомендовалось. Блины, всевозможные пирожные и тортики, запиваемые большим количеством кофе и горячего шоколада, в короткий срок приводили фигуры постоянных клиентов в неспортивную форму.

Папуля сидел за дальним столиком, в углу, и спокойно читал газету. Ему было уже шестьдесят три, и тридцать лет он прожил вместе с мамулей. Взрывной и деспотичный характер супруги превратил его почти что в подкаблучника. Почти, но не совсем. Можно сказать, что семейная жизнь выработала у него покладисто-философский взгляд на вещи. Низенький, пухленький, он просто излучал терпение и почти монашескую отрешенность от насущной суеты.

Димочка плюхнулся напротив.

— Здесь занято, — твердо сказал папуля, на мгновение оторвавшись от захватывающего отчета о футбольном матче Россия — Люксембург.

— Папа, это я, — Димон снял темные очки.

Папуля удивился.

— Надо же. — Он с интересом оглядел сына. — Ты похож на какого-то актера… Как же его звали? Не помню. Он играл русского разведчика…

— Лучше скажи, как ты смог уйти из дома? — с нетерпением перебил его сын.

— Очень просто. — Папуля собой гордился. — Я сказал, что пойду побегать перед сном.

— Пойдешь — что?!

— Твоя мать думает, что я решил заняться спортом, — сообщил папа, складывая газету. — Вроде как держу форму!

Димуля в отчаянии схватился за голову. По его мнению, отец и спорт были несовместимы, как соль и сахар. Он бы не удивился, если бы мать заподозрила отца в обмане и решила выяснить, в чем дело.

— Она поверила?

— А как же. — Папуля с интересом приглядывался к официантке. Девушке было лет девятнадцать, и внешне она разительно отличалась от матери Димы. — Она теперь сама по вечерам занимается аэробикой. Пока перед телевизором, по видеокассете с комплексом упражнений от Синди Кроуфорд, но завтра собирается идти в группу шейпинга. И меня с собой тащит. А мне что, я пойду. Там небось полно молодых красивых девчонок…

Димуля окончательно растерялся:

— Как это?

— Твоя мать считает, что спорт хорошо снимает стресс, — пояснил папуля. — К тому же в последний раз твоя девушка взяла над ней верх, а она этого не любит. Любочка решила, что теряет форму. После аэробики у нее запланированы занятия боксом и карате. Она хочет быть хорошо подготовленной к тому моменту, как ты решишь вернуться домой.

Дима представил, как его мать лихим приемом отправляет Геру в окно, и загрустил.

— Что же мне делать, отец?

— Спокойно, сынок, все под контролем, — похлопал его по плечу папуля. — У меня есть план. Мы вступили в дипломатические переговоры!

Кленина сушила волосы феном и не услышала стука в дверь. Выйдя в банном халате из ванной, она с удивлением увидела горничную, расставлявшую вазы с цветами.

Увидев Ирину, девушка улыбнулась:

— Доброе утро, — и с ловкостью фокусника подхватила сразу две плетеные корзинки, битком набитые лилиями. — Даже не знаю, куда это поставить, — пожаловалась она.

Ирина удивилась.

— Откуда это вообще взялось? Похоже, кто-то скупил весь цветочный магазин…

Впрочем, она тут же поняла, кто этот «кто-то» — еще до того, как горничная подала ей карточку.

На обороте Ирина прочла: «Надеюсь увидеть вас сегодня. Мой шофер будет ждать вас в семь около входа в гостиницу».

Кленина улыбнулась. Действительно, вчера она пообещала Александру Ильичу, что поужинает с ним. Чем продиктован его интерес к ней? Только ли мужской симпатией? Или он, как и следователь, подозревает, что она как-то причастна к покушению?

Полночи она не могла уснуть. Усталость и перевозбуждение сделали свое черное дело. Она металась по кровати, то и дело включала свет и смотрела на часы. В ее возрасте бессонная ночь могла нанести большой урон красоте. В двадцать лет недосып лишь слегка бледнит лицо, в тридцать с хвостиком — это катастрофа. А выглядеть ей хотелось как можно лучше.

Но не только растущая симпатия к Гольскому занимала все мысли. Ирина пыталась вспомнить киллершу. Следователей интересовало, могла бы она ее опознать. Кленину тоже очень волновала эта проблема.

Лежа в кровати и прислушиваясь к слабым звукам уличного шума, она представляла себе этот момент: она сидит на скамейке, слышит негромкий голос: «Дамочка, помоги на жизнь», поднимает глаза… Обычная нищенка, ничего особо примечательного. Настолько невзрачная, что ни лица, ни цвета глаз, разумеется, Ирина не запомнила. Бывает же так! Лучше всего ей вспоминалось, как мороженое мешало лезть в сумочку за кошельком, капало на руку…

Может, какие-нибудь особые приметы? Ирина честно старалась припомнить. Глупо чувствуешь себя, зная, что не блеснула наблюдательностью… Но у нее ничего не выходило.

И только когда она наконец начала проваливаться в то блаженное состояние полусна-полуреальности, в котором мысли блуждают в тумане дремы, ее вдруг осенило. Ей привиделась рука, протягивающаяся за деньгами. Грязно-серый рукав открывает кожу запястья. Небольшое темное пятнышко, похожее на вытянутый овал, странной формы родимое пятно, мелькает и пропадает. Рука сжимает две десятки и уходит из ее поля зрения…

Уже почти заснув, Кленина поняла, что наконец-таки вспомнила то, что тревожило ее с самого начала. Вот она, та самая особая примета, по которой можно безошибочно опознать преступницу…

— Куда поставить это? — вывела ее из размышлений горничная. В руках она держала огромный букет красных роз.

— Пожалуйста, на столик возле кровати.

Когда горничная ушла, Кленина взглянула на часы, сняла телефонную трубку и заказала разговор с Перешеевском. Самое время узнать у Смирнова, как идут дела. О своих московских приключениях она, пожалуй, промолчит. Должны же быть у девушки какие-то личные маленькие секреты?

Кстати, нужно осторожно прощупать нового знакомого на предмет бизнеса. Убийства убийствами, флирт флиртом, ужин ужином, но о бизнесе забывать не стоит. Если этот Гольский — действительно важная шишка, то он может ей пригодиться. Всегда приятно иметь знакомого банкира, к которому можно в любой момент обратиться за ссудой, а если повезет, то и отделаться всего пятью процентами. В бескорыстных банкиров Ирина давно не верила.

…— Девочки, привет! — Инструкторша по шейпингу кокетливо помахала собравшимся ручкой. — Как самочувствие?

Инструкторшу звали Катей. Малиновый топ с перекрещивающимися на груди лямками, короткие шортики, наброшенная на плечи черная курточка до талии, модные кроссовки… Когда она начинала проводить разминку, энергично топая ножками и покрикивая «Раз, два, левой!», мужчины из числа администрации и охраны клуба норовили незаметно подобраться к дверям, пожирая ее глазами. Катя и сама прекрасно знала, что у нее отличная фигура, и не стеснялась выставлять ее в выигрышном ракурсе.

Женщины, которые ходили на ее занятия, в своем подавляющем большинстве не могли похвастаться тем же. Их модные спортивные шмотки обтягивали грудь и попу с той же откровенностью, что и у Кати, но вот только мужских взглядов притягивали гораздо меньше.

— У меня спину ломит, — пожаловалась девушка в красном спортивном купальнике. — Мне кажется, я ее растянула…

— Дай посмотрю. — Инструкторша подошла и провела рукой по спине. — Все в порядке, просто тебе пока рано заниматься с отягощением. Сегодня будешь работать не по три серии, а по две.

— Катя, а у меня живот болит, — заныла блондинка в майке с портретом Мадонны. — Можно я сегодня пропущу упражнения на пресс?

— Пропустить ты можешь, но потом не жалуйся, что живот висит, как у беременной…

Катя осеклась на полуслове. В зал величественно вкатилась Мамуля. В черных обтягивающих лосинах и черной же майке она смотрелась впечатляюще. Седоватые кудряшки были стянуты надо лбом резинкой. Где-то за ее спиной робко маячил Папуля.

— Здравствуйте, — хорошо поставленным грудным голосом произнесла Мамуля. — Меня зовут Любовь Ивановна. Администратор должен был вам сказать обо мне.

— Добрый день, — с трудом преодолев первый шок, пролепетала инструкторша. Администратор действительно сказал, что в группе будет двое новеньких. Но вот ведь подлец, ни словечка не пискнул, что эта новенькая по возрасту годится девчонкам не то что в матери, а почти в бабушки.

— А это Вовчик. — Мамуля вытолкнула благоверного перед собой.

— Здравствуйте. — Папуля шаловливо погрозил Кате пальцем. — Мне нравится ваша форма. Помню, в мои молодые годы девушки носили черные сатиновые шорты. А некоторые — тренировочные штаны. И зрелище это было печальное… Не то что сейчас. Вы уж простите мне, старику, но вот эти ваши малиновые лямочки… это чудо что такое!

Глаза у Любови Ивановны полыхнули огнем, как пасть дракона, и Катя поспешно задернула «молнию» на курточке.

— А вы уверены, что сможете выдержать такую нагрузку? — вежливо обратилась она к Мамуле.

— Девушка, не учите меня жить! Если хотите знать, я вас всех могу за пояс заткнуть! — рявкнула Любочка. Но потом смягчилась. — Я всегда считала, что начинать никогда не поздно, — понизив голос, сообщила она Кате. — Тем более я наконец-то начинаю новую жизнь, выхожу на пенсию… Сынок слегка подрос, и время для спорта у меня появилось…

— Пожалуй, приступим к занятиям, — немного неуверенно сказала инструкторша. — Сначала — разминка!

Она включила музыку, а Мамуля встала в стойку «ноги на ширине плеч» и с наслаждением потянулась.

— Раз, два, левой, правой, — зычно начала командовать она. Бедной Кате только и оставалось, что стараться попасть в ритм. Ну и свинью ей подложил администратор Коля… Ладно, она постарается убедить новенькую, что ей стоит заняться чем-нибудь поспокойнее. Например, йогой. Эту группу как раз ведет Колина подружка Яна.

— А мне здесь очень нравится! — шумно пропыхтел Папуля, высоко вскидывая ногу.

— Кто бы сомневался, — кисло отреагировала его соседка, девица в красном, которую Папуля втихую успел ущипнуть за попу.

Ирина спустилась вниз к семи часам. В холле ее уже ждал старый знакомый — один из тех двух телохранителей, что были вчера в Столешниковом. Вежливо поздоровавшись, он проводил ее к выходу, где их ждал черный лимузин.

Посадив ее назад, парень сел за руль. Почти бесшумно заработал мотор, и машина плавно тронулась с места.

— Как же сам без лимузина? — не утерпела Ирина.

— А он почти никогда на нем не ездит, — откликнулся парень. — Слишком пафосная машина…

— Да? А какая не пафосная?

— А это кому как нравится, — уклонился от ответа телохранитель.

Лимузин свернул с Дмитровского шоссе, оставив позади Савеловский вокзал. Только тут она ощутила легкую тревогу. А куда ее, собственно, везут? Почему она так доверчиво поехала неизвестно куда, неизвестно с кем?

— Кстати, у тебя имя есть? Или мне тебя просто Васей называть?

— Меня зовут Тихоном.

— Тиша, значит… Редкое имя. И куда мы едем, Тихон?

— В центр, — не оборачиваясь, ответил он.

— А точнее?

— В ресторан «Максим».

Успокоенная, Ирина откинулась на кожаную спинку. Слава богу, они будут ужинать в приличном заведении, где вокруг — масса посторонних людей. А она-то себе уже напридумывала всяких кошмаров… Например, что Гольский — совсем не такой приличный господин, каким кажется. Ей ли не знать, как обманчива внешность. Увезет на безлюдную дачу, и жди неизвестно чего. Или, возможно, он подозревает ее в причастности к покушению на свою драгоценную жизнь и решил «расколоть».

Короче, надо меньше думать, одернула себя Кленина. С чего ей суетиться? Пока все идет нормально. Наверное, просто дело в том, что в Москве она чувствует себя несколько скованно. Все-таки не своя территория, где все известно и любое действие можно просчитать. Тут же и дела крутятся быстрее, и деньги больше. Да и люди поосновательнее. В Перешеевске ее бывший муж — один из столпов местного общества. Но, как подозревала Ирина, рядом с ее новым знакомым, Гольским, Кленин показался бы маленьким, скромным коммерсантом без особых амбиций.

Ирина в первый раз задумалась о том, а чего, собственно, ей хотелось бы? Зачем она едет ужинать с Александром Ильичом? Просто так, чтобы приятно провести время? Он ей понравился, это верно, но для чего ей нужно ближе знакомиться с человеком, с которым она, возможно, больше никогда не встретится? Полезное деловое знакомство? Может быть.

Она полезла в сумочку, достала сигареты и закурила.

— Через десять минут будем. — Тихон притормозил у светофора. Она промолчала, думая о своем. Интересно все-таки складывается жизнь. Еще пару месяцев назад она приложила бы максимум усилий, чтобы всерьез увлечь Гольского, а сейчас она едет всего-навсего на ужин и трясется, как замужняя дама, у которой ревнивый муж. И все из-за Смирнова, будь он неладен! А этот вахлак сидит себе в Перешеевске и о ней не вспоминает. Правильно люди говорят — любовь зла…

Ужин прошел великолепно. Александр Ильич был мил, любезен, рассказывал о своей конюшне и о двух внуках. Ирина, потягивая вино, расслабилась и позволила себе забыть о собственных неприятностях.

Даже здесь босс был не один. За соседним столиком сидел его очкастый секретарь-умник в компании с двумя молодыми людьми, к которым присоединился и Тихон.

Судя по всему, Гольский здесь не был постоянным клиентом. Ирина даже пошутила на эту тему: дескать, она, провинциалка, в московском «Максиме» первый раз, а с меню знакома лучше, чем ее кавалер.

— Представьте себе, — улыбнулся Александр Ильич. — Я тоже здесь впервые. Последние два года я в Москве бываю редко, наездами. Моя семья обосновалась в Монако, да и я предпочитаю тамошнее солнце русским холодам. Но дела изредка требуют моего личного присутствия.

— Извините за любопытство, а вы, часом, не банкир? — поинтересовалась Кленина.

— Так, занимаюсь всем понемножку, — уклонился от прямого ответа Гольский и перевел разговор на Каннский кинофестиваль.

«Значит, всем понемножку… — думала Кленина, вслух делясь впечатлениями о своих поездках на южный берег Франции. — То есть, выражаясь грубо, перед нами простой российский олигарх. Наверняка врагов и конкурентов — как снега зимой. В очередь встают. Видимо, в этот приезд милейший Александр Ильич сильно наступил кому-то на больную мозоль…»

— Вы просто не представляете этого размаха, — Гольский рассказывал Ирине о том, как богатые арабы приезжают в Канны, Ниццу и Монако отдыхать. — Они арендуют пятизвездочные отели целиком! Роскошь такая, что вспоминаешь «Сказки тысячи и одной ночи»! Сейчас модно ругать наших соотечественников, — дескать, они ведут себя как нувориши и тратят деньги не считая. Эти люди не видели захудалых принцев из Арабских Эмиратов.

Ирина задумчиво кивала. В прошлом году она была в Ницце и видела несколько десятков роскошных авто, которые обслуживающему персоналу «Рица» нужно было мыть два раза в день. Ей сказали, что машины принадлежат его высочеству Али бен какому-то, который приезжает в отель раз в году, но требует содержать свой автопарк в идеальном порядке. «Очень требовательный клиент», — пожаловался ей бой, с усердием драивший красный «крайслер». Тогда она была весьма шокирована тем, что кто-то целый год оплачивает содержание машин, на которых никогда не ездит.

— Лично меня всегда забавляло, какое количество багажа они с собой привозят. Ведь администрации гостиницы приходится высылать в аэропорт несколько грузовиков. А потом это дикое количество чемоданов распределять по комнатам. То есть у принца есть его апартаменты, и при них — огромный зал, отведенный под гардеробную, у ее высочества — то же самое. Для их детей выделяется специальная игровая зала. Не говоря уже о том, что их слуги занимают один-два этажа в той же гостинице… Так вот, мне всегда было интересно: зачем принцу такое количество одежды?

— А я бы хотела пожить так, — мечтательно вздохнула Кленина. — И чтобы ювелирные украшения приносили прямо в номер, а я их покупала, словно персики. С такой же легкостью…

— Любите драгоценности?

— А какая женщина не любит? Душу, конечно, я бы ради них дьяволу не продала, но полюбоваться на себя в зеркале в колье из изумрудов… Это было бы здорово!

— А ради чего продали бы?

— Что? — удивилась Кленина.

— Душу. Есть что-то, из-за чего вы бы согласились продать душу дьяволу? — с лукавой улыбкой спросил Гольский.

— А вы кто, Мефистофель? — прищурилась Ирина.

— Увольте, голубушка, — рассмеялся Александр Ильич. — Разве я похож?

— Похож, похож. — Кленина задумчиво оглядела загорелое лицо и аккуратную бородку Гольского. — Жаль, глаза у вас не разного цвета. Тогда у меня был бы шанс впоследствии хвастаться, что я ужинала с булгаковским Воландом.

— И все-таки?

— Возможно, по сходной цене… — Она сделала вид, что задумалась. — А вообще-то есть только одна причина, по которой я могла бы отдать свою душу, — любовь!

— О, вы настоящая женщина! — Гольский галантно поцеловал ей руку. — Но мне кажется, что вам, Ирина Александровна, не нужно прибегать к помощи дьявола, чтобы завоевать чью-то любовь… Вы прекрасно справитесь и без него.

— Просто я уже продала свою душу, — отшутилась Ирина. — И дьяволу приходится мне помогать.

После выпитой бутылки вина голова у нее кружилась, щеки зарумянились, настроение поднялось. Она даже рискнула спросить у Александра Ильича, как идут поиски киллерши.

— Как обычно, — пожал плечами Гольский. — Не слишком быстро. Тем более здесь есть одна маленькая загвоздка: я остался жив, пострадал лишь Юра, мой телохранитель. А нет трупа — нет лишних поводов волноваться.

Он так равнодушно это сказал, что у Клениной появилось желание слегка его подразнить.

— А вы не боитесь, что убийца может повторить свою попытку? — Она пригубила вино. — Или, например, что я действительно с ней связана? Может, у меня в сумочке лежит пистолет и сейчас я вас убью?

— Знаете, в мои годы уже ничему не удивляешься, — устало сказал Александр Ильич. — Хотя если бы я ошибся в вас, меня бы это огорчило…

Тихие звуки струнного оркестра настроили Ирину на более серьезный лад.

— И все-таки вы сказали, что в Москве бываете наездами. — Она решилась высказаться напрямик. — Значит, у вас нет устоявшихся маршрутов и любимых мест?

— В общем-то нет.

— Вот видите. А ваше окружение знало заранее, что вы решили ехать в Столешников переулок?

— Они не могли знать этого заранее, потому что я только в два часа дня понял, что смогу освободиться и поехать погулять.

— Так-так… А эта «бомжиха» поджидала вас там заранее… Мне кажется, напрашивается лишь один вывод — ее проинформировал кто-то из ваших.

— Вы очень умная женщина, Ирина Александровна. — Гольский вновь поцеловал ей руку. — Если мне когда-нибудь понадобится информация, возможно, я обращусь в ваш «Контакт»…

— Откуда вам известно…

— Конечно, я навел о вас справки. — Гольский улыбнулся. — Надеюсь, вас это не рассердило?

— Да нет…

— А насчет информатора в моем близком кругу… Я об этом уже думал. Надеюсь, в ближайшее время мы его вычислим.

Извинившись, Ирина отлучилась в туалет. Она почувствовала, что пора припудрить лицо, да и взглянуть, все ли в порядке с прической, тоже не помешает.

Она мыла руки и думала о том, что Гольский сам навел разговор на благоприятную для нее тему. Он сказал, что знает о том, чем занимается ее фирма, и что, возможно, он воспользуется ее услугами. Как бы ей половчей подвести его к тому, о чем она никогда не забывала, то есть к разговору о деловом партнерстве? Ей нужен крупный кредит, чтобы раскрутить магнитоотводы, изобретение господина Смирнова. В принципе один из самых крупных банков их региона уже дал предварительное согласие на то, чтобы рассмотреть их просьбу о кредите, но… Процент, разумеется, они потребуют сумасшедший. К тому же не исключено, что им захочется не просто предоставить деньги, а войти в долю. А тут сам Бог послал ей Гольского!

Она протянула руки к автоматической сушке. Из кабинки туалета вышла блондинка в сером платье. Ирина равнодушно скользнула по ней взглядом. В принципе ничего особенного. Фигура неплоха, но и не вызывающе роскошна. Как и лицо. Выглядит привлекательно — при наличии дорогого платья и качественной косметики. Сотри с лица грим да напяль на нее старый халат — превратится в серую мышку.

Блондинка быстро сполоснула руки, и подошла к сушке. Кленина уступила ей место, бросив быстрый любопытный взгляд на бриллиантовое кольцо, украшавшее пальчик девушки. Кто-то хорошо заботился о ней, потому что колечко было куплено явно не в «Магазине на диване».

Ирина подкрасила губы, с ловкостью фокусника припудрила нос и на выходе опять столкнулась с блондинкой. Та пропустила ее, откинув длинные волосы назад рукой.

Кленина вернулась к столику, за которым ее ждал Гольский, не преминув отметить, что девушка ужинает через несколько столиков от них, у окна. Ее кавалер был толстым и темноволосым кавказцем в смокинге. Улыбнувшись девушке голливудской улыбкой, кавказец что-то сказал и расхохотался. Девушка сдержанно улыбнулась и села лицом к столику Ирины. Кленина поспешно отвела взгляд.

— Мы говорили о вашей фирме, — напомнил ей Гольский. — Кстати, почему вы решили заняться именно этим?

— Трудно сказать, — пожала плечами Ирина. — Возможно, из-за мужа… Бывшего мужа. Он начинал с того же, а добился гораздо большего. И я решила последовать удачному примеру…

Она никак не могла выбросить из головы блондинку. Что-то тревожило ее, и она невпопад ответила на какой-то вопрос Гольского о Перешеевске. Что же случилось? Кленина прокрутила в голове все кадры: вот она стоит около сушилки, смотрит на руки девушки… Бриллиантовое кольцо сверкает на среднем пальце левой руки… Потом идут к выходу, сталкиваются, и блондинка отбрасывает волосы…

Правой рукой, наконец поняла Ирина. И на руке, приблизительно на запястье, мелькает темное пятно. Родинка в форме вытянутого овала.

Она так резко отставила бокал в сторону, что на скатерть выплеснулось вино.

— Что случилось? — обеспокоенно спросил Гольский. — Вы куда-то опаздываете?

— Не хочется вас огорчать, Александр Ильич, но нам лучше отсюда уйти, — сквозь зубы процедила Ирина, избегая смотреть на стол возле окна. Блондинка как раз начала копаться в сумочке. — И побыстрее!

— Что случилось?

— Только что в туалете я видела женщину с родинкой на запястье. — Кленина скосила глаза и облегченно вздохнула. Блондинка вытащила руку из сумочки и похлопала кавказца по плечу. — И на руке у нее была точно такая же родинка, как у той «бомжихи» в Столешниковом…

Надо отдать должное Гольскому — соображал он быстро.

— Где она?

— Столик возле окна. Блондинка, рядом такой жгучий брюнет, видите? — Ирина просто спиной ощущала взгляд девушки — вроде бы безразличный, но очень цепкий.

— Действуем так, — решил Александр Ильич. — Я выйду первым, а вы останетесь. Пусть думает, что я вышел в туалет.

— Но она может пойти за вами…

— Со мной обязательно кто-нибудь будет, — успокоил ее Гольский. — С некоторых пор меня даже в туалет провожает охрана.

Несмотря на напряжение, Ирина рассмеялась. Гольский присоединился к ней.

— Жду вас через пять минут в машине, — бросил он на прощание и встал.

Тут же вскочил и Тихон. Александр Ильич неторопливо прошел в холл, Тихон — следом. Ирина откинулась на спинку стула, глотнула вина и незаметно покосилась на блондинку. Та о чем-то говорила со спутником, поглядывая в сторону выхода. Потом встала и направилась к холлу.

Ирина сжалась. Если Гольский не успел уйти… Хотя чего ему бояться — с ним Тихон. Судя по всему, оружие у него есть. На что рассчитывает блондинка?

А та вернулась, села за столик, и Кленина почувствовала ее взгляд.

«Что, обломалась, голубушка, не нашла никого в туалете? — злорадствовала Ирина. — То-то!»

Посмотрев на часы, встала.

— Александр Ильич просил вас расплатиться, — бросила она очкастому секретарю за соседним столом. Тот удивленно открыл рот, но Кленина не стала дожидаться, пока он начнет задавать вопросы, и ушла. Хорошо, что на дворе лето, не нужно тратить время на гардероб.

Около выхода стоял уже знакомый Ирине лимузин. Ока открыла дверь и села на заднее сиденье.

— Все в порядке? — спросил ее Александр Ильич.

— Да. Она пошла за вами, потом вернулась.

— А вы уверены, что это та самая женщина?

— Уверена, — твердо сказала Ирина.

— В таком случае мы с Тихоном завезем вас в гостиницу и вынуждены будем откланяться.

— Понимаю… Но вряд ли она станет ждать, пока ее схватят. Наверняка уже поняла, что ее заметили, и ушла.

— Мальчики за ней проследят, — отмахнулся Александр Ильич.

Тихон вел машину, а они сидели сзади, отгороженные от него стеклом.

— Как ни жаль, но придется поверить в ваши умозаключения, — вздохнул Гольский. — Кажется, я знаю, кто мог сообщить ей, где можно меня найти…

Молодой человек с русским именем Василий, но нерусским погонялом сидел в машине напротив офиса фирмы «Контакт». Выяснить начальные сведения о Смирнове не составило труда. Уже через час после разговора с Куролесовым Диего знал, что Смирнов Андрей Сергеевич, урожденный житель города Перешеевска, действительно в настоящее время является заместителем Ирины Клениной и руководит работой «Контакта». Его источники также утверждали, что Смирнов является неофициальным женихом Клениной, хотя с супругой, учительницей начальных классов, пока не развелся.

Прежде Смирнов преподавал в институте, а после увольнения перебивался случайными заработками. Словом, ничто в его биографии не указывало на связь с крутой «крышей», и было совершенно непонятно, с какой стати он решил пойти против Куролесова.

Вася-Диего понимал, что идти к начальнику с этой информацией не стоит. Тот наверняка начнет орать, что все это он мог выяснить сам, что его люди даром едят свой хлеб и прочая и прочая в таком же духе. Поэтому он решил последить за Смирновым. Возможно, за последнее время тот связался с кем-то из крупных людей в городе и поет под их дудку.

Конечно, для полной картины стоило бы поставить телефон «Контакта» на прослушку. Но у Васи такой возможности не было. Куролесов — тот ведь лишь с виду такой крутой, а попроси его дать денег на новейшее оборудование, сразу откажется. Скажет, что не какой-нибудь мафиозо и деньги не печатает. В последний раз, когда Диего намекнул, что нехудо бы раскошелиться на компактное устройство, позволяющее слушать чужие разговоры с помощью мощной антенны в радиусе двухсот метров, Куролесов побагровел и долго распинался, что не намерен оплачивать производственные расходы шефа Диего.

Шефом Диего был один из местных пацанов. О подслушивающих устройствах он знал ровно столько, сколько видел в западном кино. И больше знать не хотел. Все аргументы Диего типа: «Мы сможем знать, что замышляет противник» разбивались о его простое: «Зачем такие сложности? Дашь человеку в лоб, он тебе сам скажет!»

Короче говоря, на помощь шефа в этом вопросе надеяться не приходилось. Поэтому Диего околачивался возле «Контакта» в ожидании Смирнова. В душе его зрел бунт против шефа, Куролесова и прочих гадов, прохлаждавшихся в банях с девочками, в то время как он занимался таким скучным делом.

Диего покрутил головой по сторонам. Как назло, вокруг не происходило ничего интересного. Ни тебе алкоголиков, вяло препирающихся с ментами, ни молоденьких старшеклассниц, гуляющих после школы. Не на что смотреть. Только пыль, жара и скучный ряд машин, ожидающих своих хозяев возле работы.

Диего успел прочитать почти весь журнал «Вояж» и даже рассмотреть подписи к фотографиям, когда, в очередной раз подняв глаза, чтобы проконтролировать обстановку, увидел, как к офису подошла девушка.

Девушка ему понравилась. Блондинка в чем-то обтягивающе-зеленом. На руке у нее болталась маленькая кожаная сумочка. Она окинула взглядом табличку около входа и вошла.

Диего не сразу вернулся к прерванному чтению — очень уж его заинтересовала девушка. А что, если Смирнов общается со своими таинственными покровителями через посредника? Или посредницу? А может, девушка — его любовница? Это знать не помешало бы, чтобы в нужный момент его прижать.

Но как проверить, куда пошла блондинка? Вдруг она всего лишь клиент «Контакта»? Ведь они занимаются сводничеством… пардон, брачными знакомствами. Может, она просто хочет найти себе мужа?

От этой мысли Диего засуетился. Вот бы познакомиться! В этой телке чувствовался класс. Что-то такое, чего он еще не встречал у своих многочисленных подружек. Не было в них светского лоска и уверенности в себе. Да и с сексапильностью у большинства были проблемы. Ведь одна короткая юбка и развязное поведение не сделают из женщины секс-символа.

О журнале он позабыл. В следующие полчаса Диего внимательно следил за входом, но девушка не появлялась. Зато он засек какую-то неприятную толстую бабу в странной шляпке, которая подъехала к офису на «Жигулях» и занялась, похоже, тем же, что и Диего — слежкой за офисом.

Василий просто взмок от переживаний.

Надо же, какая бурная жизнь кипит вокруг этого «Контакта»! Он следит за офисом, баба следит за офисом… Просто какие-то шпионские страсти!

А через несколько минут он удивился еще больше. Откуда ни возьмись взялась еще одна дамочка. С виду обычная тетка, уже в возрасте и по габаритам не уступающая бабе на «Жигулях». Но вот ее действия обычными назвать было нельзя. Тетка залезла в кусты и достала из сумки полевой бинокль. Обалдевший Василий понял, что за многострадальным «Контактом» установлено чересчур плотное наблюдение. Похоже, игра ведется по-крупному.

Наконец из дома вышла блондинка. У тетки в кустах с биноклем она, похоже, не вызвала никакого интереса, а вот баба в «Жигулях» оживилась. Выскочив из машины, она подбежала к девушке с лицом, не сулящим красавице ничего хорошего.

Со своего места Василий не мог расслышать, о чем они говорят. Баба вроде бы ей угрожала, а блондинка пожимала плечами и держалась очень спокойно.

Василий не выдержал, вышел из машины и, как бы гуляя, направился к беседующей парочке. Но опоздал — женщины уже расстались. Блондинка пошла дальше, а «шляпа» вернулась в машину.

Диего понял, что настал решающий момент. Посмотрел на часы — начало пятого. Судя по всему, Смирнов пока не собирается уходить с работы. И значит, есть шанс проследить за блондинкой и узнать, кто она такая и как связана с «Контактом». Если бы Куролесов сейчас спросил его, какого черта он увязался за незнакомой бабой, вместо того чтобы следить за Смирновым, Диего затруднился бы ответить. Просто девушка ему понравилась. К тому же очень жарко. По дороге он купит пива и вернется обратно, честно караулить господина Смирнова Андрея Сергеевича, которого отчего-то опасался продажный чиновник Куролесов.

Блондинкой, которая так понравилась Василию-Диего, была Марина, секретарша Сергея Кленина.

После неудачной попытки соблазнить шефа, когда ей пришлось уйти из его кабинета буквально в чем мать родила, она не уволилась. Это было бы недальновидно. Как говорится, со стыда еще никто не умирал. К тому же Кленин, как истинный джентльмен, делал вид, что ничего не случилось. Чего никак нельзя было сказать о тех, кто стал свидетелем гордого шествия обнаженной Марины по коридору офиса…

Перебрав в уме сотню способов изощренной мести мерзкому Кленину, Марина остановилась на том, который пришел ей в голову первым. А именно: она решила «кинуть» своего начальника. И не скромничать при этом. Играть — так по-крупному.

Ей удалось выяснить, что Кленин ведет переговоры с французами. Речь шла о совместном предприятии, и Марина постаралась узнать об этой пока еще секретной сделке все что можно. Покупатель на такую информацию у нее уже был.

Кроме этого, она нацелилась на кленинский счет в банке. Ей почему-то казалось, что при определенной доле везения она сможет, воспользовавшись компьютером шефа и взломав пароли, перевести круглую сумму на свой счет. Разумеется, все это следовало провернуть таким образом, чтобы ее махинации обнаружились не сразу и у Марины была бы возможность снять со счета деньги и скрыться.

А пока она работала в другом направлении — искала союзников. Слабая женщина может быть сильной, если найдет нужных мужчин, готовых сделать за нее всю грязную работу. Она искала таких мужчин. Один у нее уже имелся. Роман, через которого она попала в контору Кленина, был ее любовником и помощником. Но пока толку от него было немного. Она пользовалась его машиной, он прикрывал ее по работе — вот и все, пожалуй. Чтобы взломать пароли Кленина, этого недостаточно.

Но вчера ее посетила блестящая мысль. Она знала, что Кленин ухаживает за некой Натальей Смирновой, школьной учительницей с двумя детьми. На взгляд Марины, она была типичной серой мышкой. К сожалению, Кленин придерживался другой точки зрения.

Интереснее же всего было то, что у этой Смирновой имелся муж. Об этом Марина узнала в ее школе. И этот самый муж, по словам какой-то словоохотливой учительницы, был компьютерным гением.

Светлая мысль пришла девушке в голову: а не начать ли с него? Возможно, господин Смирнов не слишком доволен тем, что его жена встречается с другим мужчиной. И согласится помочь Марине обчистить соперника.

С помощью Ромы она узнала, что Смирнов трудится в фирме «Контакт», принадлежащей бывшей жене Сергея, Ирине Клениной. И, судя по слухам, состоит с начальницей в интимной связи.

Ситуация оказалась довольно забавной. Любовные треугольники — штука вполне банальная, но вот с четырехугольником Марина сталкивалась впервые.

Для начала она решила посетить «Контакт» под видом клиентки. Ей ничто не грозило: Ирина, которая видела ее у Кленина, уехала в Москву. Не откладывая дела в долгий ящик, предприимчивая секретарша отправилась в «Контакт».

Для знакомства со Смирновым и возможного его охмурения она выбрала темно-зеленый костюм, который обтягивал ее тело как целлофан — сосиску. Ее очень грела мысль о соблазнении Андрея Сергеевича. Она его еще не видела, да это и неважно, главное — он был дорог Ирине Клениной, которую Марина недолюбливала. К тому же всегда приятно внести дополнительную сумятицу в чужие любовные отношения.

Однако в офисе ей пришлось столкнуться с неожиданными сложностями. Не успела она войти, как сразу привлекла внимание ненужных ей сотрудников фирмы и всерьез начала подозревать, что до самого Смирнова добраться ей так и не удастся.

— Добрый день, — приветливо поздоровалась с ней высокая худенькая девушка с длинными волосами. — Я могу вам чем-то помочь?

У Марины уже была заготовлена легенда.

— Я хотела бы поточнее узнать о ваших… услугах. То есть ими воспользоваться.

— Какого рода услугами? — улыбнулась девушка. — Консультации? Информация? Возможно, знакомства?

— Да-да, — раздраженно ответила Марина. — Я хотела бы найти мужа. Но у меня есть ряд четких требований…

— Не беспокойтесь, у большинства наших клиентов весьма высокие требования к спутнику жизни, — успокоила ее девица. — Меня зовут Аня. Садитесь, пожалуйста, и давайте поговорим…

— Вообще-то мне посоветовали обратиться к Смирнову Андрею Сергеевичу, — твердо сказала Марина. — Я могу его видеть?

На лице у Ани отразилось какое-то смущение.

— Вам посоветовали обратиться к Смирнову? — растерянно спросила она. — Если не секрет, кто?

— Секрет, — отрезала Марина. — Так я могу его видеть?

— Понимаете, он не занимается знакомствами и брачными услугами. — Анечка побарабанила пальцами по столу. — Он вообще не по этой части…

Легенду нужно было корректировать на ходу. Марина подавила вспыхнувшее раздражение.

— Разумеется, он же начальник, — улыбнулась она Ане. — Но, понимаете, мне действительно необходимо его видеть. Можно сказать, что это по личному делу.

Марина чувствовала, что совсем запуталась.

— Так вам нужно найти мужа или нет? — настаивала Анечка.

Терпение Марины кончилось.

— Нет, я не собираюсь искать себе мужа, — рявкнула она. — А если вдруг такое желание у меня возникнет, я как-нибудь обойдусь собственными силами!

Ох лукавила Мариночка, лукавила! В тот момент она совсем забыла, что еще несколько дней назад мечтала выйти замуж за Сергея Кленина, но тот проигнорировал ее персону. Так что на собственные силы рассчитывать уже не приходилось…

Аня встала.

— Хорошо, я узнаю, сможет ли Андрей Сергеевич вас принять, — холодно сказала она. — Будьте добры, ваше имя и фамилия?

Марина открыла сумочку, достала блокнот и вырвала страничку. Быстро написала несколько строк и, свернув записку, отдала Ане.

— Вы просто отдайте ему это, он поймет! — И, удобно положив ногу на ногу, полезла за сигаретой.

Анечка ушла, фыркнув от возмущения.

— Ну и стерва! — вроде бы себе под нос, но достаточно громко, чтобы посетительница могла ее услышать, сказала она.

Марина насмешливо выпустила ей вслед струйку дыма.

— Работай, девочка, работай, — тихо сказала она. — Ведь клиент всегда прав, не так ли?

В приемной Анечке пришлось постучать Диму по плечу — он сидел в наушниках, занимаясь расшифровкой какой-то аудиозаписи.

— Узнай, сможет ли наш временщик принять посетительницу.

Димочка взял блокнот.

— Имя, фамилия, цель визита? — спросил он и приготовился записать.

Анечка вздохнула.

— Не знаю. Она просила передать ему записку. — И Аня протянула Димочке листок.

— И что она ему пишет? — заинтересовался секретарь.

— Не знаю, не читала!

Брови Димули поползли вверх, но тут же вернулись обратно.

— Правильно, — одобрил он. — Настоящий профессионал не станет читать чужих писем… Хотя иногда это полезно. Как она выглядит?

— Блондинка, вся такая из себя. Может, еще одна жертва неотразимого смирновского обаяния?

Димочка ухмыльнулся и, постучавшись, зашел в кабинет начальства.

Вернулся он через две минуты:

— Зови.

Марина прошла через приемную, громко стуча каблуками.

Смирнов в это время тупо смотрел на записку. «Наташе грозит опасность. Нужно поговорить». Прочитав, он нахмурился.

— Ничего не понимаю, — пробормотал он, теряясь в догадках. Правда, когда Дима сказал, что загадочная посетительница блондинка, у него мелькнула мысль, что это Соня, подруга Ирины, которая постоянно строит ему глазки и всячески мутит воду. Но откуда она знает о Наташе? Ирина рассказала? Во всяком случае, это нужно выяснить.

Однако в кабинет вошла вовсе не Соня…

— Добрый день, Андрей Сергеевич, — поздоровалась очаровательная гостья. — Мне кажется, у нас с вами есть что обсудить…

— Вы знакомы с господином Клениным? — без предисловий начала незнакомка.

— Погодите, погодите, — попытался остановить ее Андрей. — Вы не хотите для начала представиться?

— Пока не хочу, — улыбнулась девушка.

Смирнов рассматривал ее и думал, что она красива. То есть если оценивать ее объективно. Но ему она не слишком понравилась. Во-первых, он не любил агрессивных и самоуверенных женщин. Уверенных в себе — да, но не самоуверенных. Во-вторых, ему показалось, что за внешней женственностью, которую она тщательно подчеркивала, таилась жесткая, мужская хватка.

— И как мне вас называть?

— Как хотите.

— Маша? Саша? Ира? Катя? — Смирнов вздохнул. — Ладно, полагаю, простого «вы» будет достаточно. Почему вы написали, что Наташе грозит опасность?

— Вы не ответили на мой вопрос, Андрей Сергеевич, — напомнила ему Марина.

— Разумеется, я знаком с Клениным, — вздохнул Смирнов. — Как-никак, я работаю на его жену…

— Бывшую жену, — поправила его Марина.

— А есть разница?

— В нашем с вами случае эта разница весьма существенна. Позвольте поинтересоваться, в каких вы отношениях?

— Не позволю, — с ходу ответил Смирнов. — Я вообще не понимаю, почему я должен беседовать с вами на личные темы.

— Сейчас поймете. Отвечайте на вопрос!

— Не буду!

Марина все прекрасно поняла по его лицу. Итак, ему не нравится Сергей Кленин. Прекрасно!

— При чем тут моя жена?

— Вы знаете о том, что она встречается с Клениным?

— Это не разговор, а просто «Что? Где? Когда?» какое-то… Наташа — взрослая женщина, она может встречаться с кем хочет… — Но, говоря все это, Смирнов ощутил сильнейший укол ревности. Он еще не забыл, как впервые увидел Наташу рядом с этим неприятным типом. И уж конечно не думал, что ее отношения с Клениным зашли далеко. Наташа — очень скромная, приличная женщина, к тому же у них две дочки… Не станет она крутить шашни с новорусским бандитом…

Он и не подозревал, что Марина читает по его лицу, как в детской книге. Скрытным человеком он никогда не был и притворяться не умел. Его ревность была заметна невооруженным глазом. Марина улыбнулась.

— Я знаю, что у вас с женой возникли некоторые… проблемы. — Она решила прощупать, насколько неравнодушен он к супруге. В конце концов, они расстались сравнительно недавно… — Но ведь она — мать ваших дочерей. Или вам совершенно все равно, что с ней случится?

— Нет, мне не все равно. — Смирнов начал сердиться. — И я надеюсь, вы объясните мне, что значат все эти ваши намеки?

— Видите ли, — вздохнула она и как бы невзначай расстегнула верхнюю пуговицу жакета. — Жарко у вас…

Смирнов невозмутимо смотрел, как она достала из сумочки носовой платок и приложила к шее, а потом к вырезу на блузке.

— Это долгий разговор, и я даже не знаю, сможете ли вы понять…

— Вы расскажите, а там посмотрим.

— Хорошо. У меня есть младшая сестра… То есть, боюсь, теперь надо бы сказать: «Была младшая сестра…» — Мариночка приложила платочек к абсолютно сухим глазам.

— Так вот, год назад она познакомилась с одним мужчиной. Я тогда жила в другом городе, общалась с ней только по телефону, да и то редко. Она сказала мне, что у нее с этим человеком все очень серьезно, они хотят пожениться, что он — серьезный бизнесмен… Нехорошо так говорить, но Лана всегда была полной дурочкой в том, что касается мужчин. Она постоянно попадала в какие-то истории, ее обманывали всякие проходимцы, брали у нее взаймы, обещая вернуть с процентами, крупные суммы денег, и, естественно, исчезали. А она ничему не училась… — Марина так вошла в роль, что почти поверила в воображаемую младшую сестру, увидела ее перед собой как живую: темно-пепельные косы, наивный взгляд зеленых глаз… — По-прежнему верила всему, что ей рассказывали. Но в этот раз она была настроена действительно серьезно. То есть мечтала о том, как они будут венчаться, потом родят ребеночка… И я решила приехать и лично познакомиться с ее женихом.

Марина сделала паузу и села так, чтобы ее ноги были хорошо видны собеседнику.

— Короче говоря, я приехала. Но сестры не было. По ее словам, она снимала квартиру, но вот-вот должна была перебраться к жениху. Я удивилась, что на вокзале меня никто не встретил… Она же обещала. Но адрес у меня был, я поехала туда и уткнулась носом в запертую квартиру. Лана говорила мне, что на всякий случай у соседки есть запасной ключ. Мало ли, вдруг потеряет свой…

— Ну дальше, дальше, — поторопил ее Смирнов, недовольно поглядывая на часы.

Вы торопитесь? Может, нам стоит встретиться в другое время, вечером? — Марина опять поднесла платочек к глазам, наслаждаясь представлением. Сразу видно, мужик — простофиля. Из тех буратин, которых можно отвести на Поле чудес и развести на пару-тройку золотых. Поверит, святая простота, олух царя небесного…

— Нет, давайте закончим сейчас. При чем тут ваша сестра? Какое отношение она имеет к Наташе? Если можно, покороче, пожалуйста!

— Короче? Можно и короче. Лана просто исчезла. Соседка впустила меня в ее квартиру. Ни вещей, ни записки. Словно растворилась. И я отправилась к ее жениху. Не догадываетесь, кто им оказался?

— Рассуждая логически, это должен быть Кленин. — Смирнов слегка поморщился.

— Верно. Он утверждал, что не знает, где Лана, что они поссорились и она сказала, что уезжает. А насчет свадьбы ему ничего не известно, он ей ничего не обещал и, с чего она взяла, что выходит замуж, понятия не имеет…

— И что дальше?

— Я же не такая дура, чтобы поверить, что сестра уехала куда-то, ни слова не сказав мне. Поискала ее, поговорила со знакомыми. Никто ее вместе с Клениным не видел, просто мистика какая-то… И я пошла в милицию. Вы с местным милицейским шефом знакомы?

— Имел такое удовольствие…

— До него я дошла не сразу. Сначала общалась с мелкими сошками. Они не хотели принимать заявление: дескать, сестра вполне могла завести себе хахаля и укатить куда-нибудь с ним. Она взрослая, совершеннолетняя, мы с ней вместе не живем, и отчитываться она передо мной не обязана.

— То есть как это? — Помимо своей воли Смирнов почувствовал, что в нем рождается сочувствие к незнакомой женщине и возмущение по поводу милицейского произвола. — Пропал человек, а им хоть бы хны?!

— Вот именно. И я дошла до самого верха. Рассказала, что у сестры был роман с Клениным, хотя он это отрицает. То есть сам роман не отрицал, но говорил, что это была просто мимолетная интрижка. И где Лана, и что с ней, ему неизвестно. Короче, заявление у меня взяли, а воз и ныне там. Мне ясно дали понять, что подозревать такого крупного бизнесмена, как Кленин, они не могут. Типа он один из местных столпов общества и к исчезновению какой-то там скромной секретарши непричастен…

— Но почему вы считаете, что он в этом замешан? — Смирнов забыл о том, что собирался на встречу с потенциальным партнером по распространению абсорбентов. Это что же получается? Ведь этот хмырь Кленин вертится возле Наташи. Она, конечно, никаких серьезных чувств к нему не испытывает, общается с Сергеем просто так, назло мужу, но ведь от Кленина можно всего ожидать… И эта пропавшая девушка… Все это очень подозрительно!

— Я провела собственное маленькое расследование. Как вы понимаете, Кленин знал меня в лицо. Поэтому устроиться в его фирму я не могла. Но я познакомилась с его секретаршей Люсей…

— О, я с ней знаком, — встрепенулся Смирнов. — Только знаете, ей верить нельзя, она у Ирины деньги взяла и сбежала…

— А почему вы решили, что она взяла деньги и сбежала? — Марина поняла, что настал кульминационный момент всей беседы. Сейчас он либо поверит ей, либо пошлет на три буквы.

— То есть как это?! — Смирнов даже рот открыл. — Она сказала, что продаст компромат на Кленина. За нехилые бабки, между прочим. А сама подсунула какую-то липу, и ее и след простыл!

— А вы подумайте, порассуждайте логически. Дело в том, что она была любовницей Кленина…

— Да, я об этом слышал, — неохотно признал Смирнов.

— Тем более. Разве не могло быть так, что по каким-то причинам они задумали эту аферу с компроматом вместе?

— Он сам сказал Ирине, что так и было, — вспомнил Смирнов. — Дескать, он ей собрал полную папку всякой ерунды, и они очень веселились, всучивая ее нам.

— Это одна сторона медали. Но девушка-то исчезла. И только с его слов мы знаем, что он ни при чем.

— То есть баксы он присвоил себе? Да зачем ему эти деньги, у него их и так полно! Он же не мелкий воришка…

— Деньги ему не нужны. А вот убить Люсю и выдать это за побег он мог…

В первый раз прозвучало это зловещее слово: «Убить». Смирнов побледнел.

— Ничего не понимаю…

Марина сжала кулаки. Вот тупица, все ему нужно разжевать!

— Мне кажется, что связь налицо. Моя сестра Лана и Люся — обе были его любовницами. И обе исчезли при загадочных обстоятельствах. А он ни при чем…

— Ну… Может, совпадение? — слабым голосом спросил Смирнов. Он пытался себя успокоить, но в глубине души уже решил, что Кленин действительно не тот, кем кажется. — Вы что, хотите сказать, что он маньяк, который убивает женщин?

— Не знаю. — Марина озабоченно нахмурилась. — Но подозреваю. Правда, доказательств у меня маловато…

— Нужно немедленно предупредить Наташу! — заволновался Смирнов. — Прямо сейчас! Чтобы этот монстр и близко к ней не подходил! — Он схватил телефонную трубку, но Марина неожиданно подскочила к нему и схватила его за руку.

— Вы что, собираетесь ей сказать, что респектабельный знакомый, с женой которого вы, между прочим, трахаетесь, маньяк?

— Я не трахаюсь! Что за грубые выражения! — возмутился Смирнов.

— Все равно! — не отставала Марина. — Жена решит, что вы придумали это из ревности! Если меня даже милиция послала…

— А что же делать? — растерялся Смирнов. — Неужели позволить ему охмурять Наташу дальше?

— У меня появился план, — сказала Марина, таинственно понизив голос. — Но вы должны мне помочь. Вы ведь в компьютерах разбираетесь?

— Да. — Андрей обхватил голову руками. — При чем тут это?

— Перед своим исчезновением Люся сказала, что они с Клениным часто переписывались по электронной почте. Ну знаете, всякие личные письма, нежности…

— Ну-ну, — торопил ее Смирнов.

— Так вот, у сестры дома тоже был компьютер. Маленький подержанный ноутбук. Она мне еще советовала тоже подключиться к Интернету, и тогда мы могли бы писать друг другу письма. Так вот, в ее квартире ноутбука не было. Он исчез вместе с другими вещами. Чтобы создать впечатление, что она уехала, понимаете?

— И вы думаете, что…

— Что в его личном компьютере есть вся их переписка. Она — единственная возможность пролить свет на исчезновение девушек. Но его компьютер нечто вроде неприступной электронной крепости. Ее нужно взять… Я могу провести вас в офис ночью. А дальше все будет зависеть от вас.

Смирнов онемел. Ему предлагали залезть в чужой офис, взломать компьютер… Его законопослушная натура кричала: «Нет!» — но ревность к Кленину и страх за Наташу вопили: «Да!»

— Так вы согласны? — услышал он голос незнакомки.

— А почему вы не хотите, чтобы я знал ваше имя? — выдавил он.

Она пожала плечами:

— Вообще-то меня зовут Оля. Разве это важно?

— Я не знаю… Я не могу… Ведь это воровство… — колебался Смирнов. — Тем более я вас впервые вижу… Вдруг вы все придумали?

— Можете думать и так, — надулась Марина. — В таком случае я справлюсь и без вас. Только потом не жалуйтесь, если в один прекрасный день ваша жена куда-нибудь «уедет»…

— Ладно, согласен! — решился Смирнов. — Только обещайте мне, что мы сразу же пойдем в милицию, если найдем доказательства.

— Хорошо, — мурлыкнула Марина. — Я и сама собиралась вам это предложить…

Она вышла из «Контакта» окрыленная. Попался, лопух, поверил! Ее просто распирала гордость за себя. Что за умница, так складно все придумала! В этом случае важно было не промахнуться, тонко сыграть на эмоциях. Если бы ему было наплевать и на жену, и на Кленина, он никогда не поддался бы на такой грубый обман. Наверняка он думал, что бывший муж Ирины — подлец, каких мало. Естественно, разве может быть иначе: бывший мужчина любовницы, прицеливающийся на жену, — какой мужик полюбит такого конкурента?

Теперь нужно все продумать. Естественно, в милицию она идти не собирается. Да и никаких доказательств того, что Кленин — преступник, в его компьютере точно нет. Сестру она придумала, а Люся действительно сбежала с деньгами. Так что никакой тайной эротической переписки у Кленина быть не может. А вот коммерческая информация… Именно это и интересно.

Смирнова придется нейтрализовать. Как только он взломает пароли, она его отключит. Потом не спеша найдет то, что ей нужно, и уйдет. Но этого лопуха там оставлять нельзя. Он тут же ее заложит, и она не успеет провернуть операцию с деньгами. Что бы такое придумать?

Марина шла, занятая своими мыслями, и не заметила, как рядом возникла крупная молодая женщина.

— Эй, подружка, на пару слов! — Грозный голос женщины ворвался в сознание Марины как раскаты грома.

— В чем дело? — холодно поинтересовалась она, пытаясь вырвать из цепких пальцев незнакомки рукав своего жакета.

— Что ты там делала? — воинственно поинтересовалась крепкая красотка.

Марина изумилась. Где эта тетка взяла такую уродскую шляпу? Она выглядит в ней как мадам Грицацуева, ищущая своего Остапа Бендера! Господи, а что у нее с фигурой?! Она что, собирается заняться борьбой сумо?

— Я тебя спрашиваю, ты что там делала? — на тон выше повторила женщина.

— Пошла в… — сказала Марина высокомерно, но тут тетка вцепилась ей в плечи.

— Вы что? Отпустите меня! — пискнула Марина, начиная терять уверенность.

— Если ты думаешь, что сможешь соблазнить его своей тощей задницей, то ошибаешься! — заявила тетка.

— Вы о чем? — Марина немного испугалась, но все равно старалась держаться спокойно. Она вроде не соблазняла Смирнова… Только если немного, просто слегка показала ножки…

— О том… Чтобы я тебя рядом с Димой не видела! — отрезала тетка. — Иначе сотру в порошок!

— Во-первых, вы меня не пугайте. — Марина быстро сообразила, что произошла какая-то ошибка. — Во-вторых, кто такой Дима?

Тетка удивилась.

— Так ты в «Контакт» ходила не к нему? — Она отпустила ее жакет.

— К кому?

— К Диме!

— Да я вообще не знаю, кто это! Просто зашла получить консультацию, — соврала Марина.

Во взгляде Геры (а это, разумеется, была она) вновь вспыхнуло подозрение.

— Знаем мы эти консультации… А с кем ты разговаривала?

— Сначала с девушкой по имени Аня, затем с человеком по фамилии Смирнов. Кажется, Андрей Сергеевич… — осторожно ответила Марина. Какая-то чокнутая баба попалась, нужно быть с ней аккуратной.

— Знаю такого, — кивнула Гера задумчиво. — Ты, девка, на него не надейся, он уже занят.

— Да он мне вообще не сдался. — Марина отступила на шаг. — Теперь я могу идти?

— Иди, — милостиво кивнула Гера. — Но учти: если ты, мне сейчас соврала, я тебя из-под земли достану! Со Смирновым делай что хочешь, женщины меня тоже не интересуют, а вот Димулю не трогай. Он мой!

— Ладно, ладно, — покладисто согласилась Марина. — Пусть Димуля будет вашим, я согласна. До свидания…

«А еще говорят, что нужно либеральней относиться к душевнобольным, дать им равные права, не отделять от общества, — мрачно размышляла Марина, трясущимися руками стараясь завести мотор в Роминой машине. — Куда уж либеральней, они и так на голову сели! Среди бела дня пристают к нормальным гражданам, кошмар! А если бы она меня задушила, что тогда?

Машина заурчала. Марина резко вдавила в пол сцепление. «Уматывать отсюда надо… Надеюсь, больше в «Контакте» ноги моей не будет…»

Ее мысли вновь занял насущный вопрос: что делать со Смирновым? К убийству она не была готова. Ее не волновали понятия греха или морали, просто труп рано или поздно найдут, а сотрудники «Контакта» ее наверняка запомнили. Конечно, она собирается уехать за границу, где простые перешеевские менты ее вряд ли отыщут, но кто знает, как повернется жизнь…

Нет, убийство ей не подходило. Лучше оглушить его, а потом оттащить в укромное место. Связать и запереть. Оставить ножик где-нибудь на тумбочке…

Марина притормозила на светофоре. Судя по всему, она как раз успеет вернуться на работу и сделать вид, что плодотворно трудилась весь день.

…Итак, за несколько часов Смирнов сумеет распутаться и начнет ломать дверь квартиры. А может, увезти его в какой-нибудь деревенский дом? Очень неплохо, опять похвалила себя Марина, это задержит его. Пока он выберется из дома, пока найдет телефон… Потом прибавить время на раскачку милиции да еще на проверку того, кто она такая… За это время Марина уже будет в Москве.

Быстро проследить, куда перевели деньги, местные менты не смогут. Понадобится специалист. Опять задержка. Она снимет деньги, купит тур куда-нибудь на Кипр, где не нужна виза, и — адью! Прощай, немытая Россия.

Марина сладко потянулась. Разумеется, она не потащит Смирнова в деревню на себе. Зачем? У нее есть Роман. Пусть сделает хоть что-нибудь полезное. Что будет потом с молодым человеком, влюбленным в нее, Марину мало волновало. Давно известно: лучший друг девушки — бриллиант, а вовсе не мужчина. Если эта афера удастся, таких кругленьких, блестящих друзей у нее будет по-настоящему много.

А Кленин сам виноват. К отказам со стороны мужчин Марина не привыкла. Не захотел взять ее в законные жены — сиди теперь на бобах… Ничего, эта Наташа Смирнова много от него не потребует. Так и быть, она оставит Кленину ровно столько, чтобы хватило купить подружке сарафан на местном рынке. Она вообще не жадная…

— Мне жаль, что это оказался именно он, — задумчиво сказал Гольский, бросив окурок. Маленькая горящая точка мелькнула в синевато-сизой темноте и исчезла.

Кленина перегнулась через перила и посмотрела вниз. Москва расстилалась перед ней как на ладони — огромный город, расцвеченный миллионами огней, которые словно пульсировали в неторопливо текущем, летнем ночном воздухе.

— Люблю мегаполисы, — сказала она задумчиво. — Ощущаешь себя по-настоящему живой.

— А как же природа, лес, река?

— Это тоже неплохо, конечно… там душа отдыхает. А в городе — наоборот, все мобилизуется, чувствуешь, что у тебя не тело, а провод под высоким напряжением…

Она еще раз посмотрела на столицу с высоты восемнадцатого этажа. Они стояли на балконе недавно построенного высотного жилого дома в центре. Личные апартаменты Гольского занимали весь этаж, и даже лифт у него был свой собственный. Кленина в сопровождении Тихона прошла через три кольца охраны, прежде чем попала в квартиру.

— Да, красиво. — Александр Ильич подал ей руку, и они вернулись в гостиную. Там их ждал накрытый стол. Вокруг него суетилась коротко стриженная полненькая девушка, поправляя хрусталь, цветы и свечи.

— Это Маша, моя домоправительница, — представил Гольский, одобрительно кивнув девушке. — Хотя правильнее было бы говорить «экономка». Следит за квартирой в мое отсутствие.

— Я думала, что вы здесь почти не живете. — Ирина села на услужливо подвинутый стул.

— Действительно. Купил ее два года назад, а жил здесь от силы месяц. Наверное, столько наберется за все мои приезды в Россию.

— Маша живет здесь?

— Да.

— Что ж, я бы сама не отказалась поработать на таких условиях. Живи в квартире, прибирайся, получай за это зарплату…

— Да, — засмеялся Гольский. — Работа на первый взгляд непыльная. Но работать на меня — дело не самое благодарное, да и не самое безопасное. К тому же она моя внучка…

Маша приветливо улыбнулась Ирине и вышла.

— Ваша внучка на вас работает? — удивилась Кленина, с аппетитом приступая к форели.

— Я решил — лучше меня работодателя ей не найти. К тому же, говоря по правде, она не захотела уезжать во Францию. До сих пор этим горжусь.

— Вы патриот?

— В моем возрасте начинаешь понимать, что родина все-таки одна, как бы ни хотелось, чтобы это было не так. Причем в молодости, как правило, хочешь получить от нее слишком много и бесплатно, а в старости склоняешься к тому, чтобы оставить после себя добрую память…

— Как с женщиной. — Ирина прищурилась. — Сначала хочешь ее всю, и побыстрее, и желательно без каких-либо обязательств…

— Да, а на старости лет отдаешь ей все, еще и спасибо говоришь, что приняла. — Александр Ильич заметил, что Ирина перестала есть. — Вина?

— Да, спасибо. — Она протянула ему бокал.

Лицо Гольского было печальным. Ирина мягко накрыла своей ладонью его руку:

— Вы его любили?

Он вздохнул;

— Антона? Да, к сожалению. Как видите, у меня есть дурацкая привычка, как у Дона Карлеоне, — окружать себя близкими людьми.

— Он тоже ваш внук?

— Нет, он был сыном моего старого друга. Друг потерял все пять лет назад и пустил пулю в лоб, а я взял Антона к себе. Сделал его секретарем… Как видите, иногда благодетель становится жертвой собственной доверчивости.

— А вы точно знаете, что заказчиком был именно он?

— Да. После первого покушения глава моей охраны принял меры. Правда, если бы не ваша наблюдательность в ресторане, мне бы это уже не помогло…

— Но зачем? — Ирина никак не могла понять, для чего этому очкастому умнику, Антону, нанимать киллера для убийства шефа?

— Из-за денег, естественно. Он вел кое-какие дела здесь, в Москве, и клал себе в карман слишком много. К тому же он надеялся, что после моей смерти возникнет некоторая неразбериха в делах и он со своими дружками сможет переоформить на себя одну из моих фирм. Я сам виноват, дал ему доверенность с правом подписи.

— И что теперь с ним будет? — Кленина не удержалась от вопроса, хотя и понимала, что это нетактично. Если Гольский сравнил себя с Доном Карлеоне, то и методы разборок с предателями у него мафиозные.

— Пусть с ним разбираются власти, — пожал плечами Гольский. — Меня его судьба больше не интересует. Наверное, в моем возрасте следует быть более терпимым к предательству, но в данном случае я и так отнесся к нему снисходительно. Учитывая, что его попытка убить меня провалилась, большой срок он не получит.

Он перевел разговор на другую тему. Честно говоря, Кленина была рада, что все так быстро выяснилось. Девушка-блондинка, которая стреляла в Столешниковом переулке в Гольского, была найдена. Ее задержали при попытке убить того кавказца, что привел ее в ресторан. Он был частым посетителем «Максима», а с ней познакомился за двадцать минут до того, как собрался пойти ужинать.

Девушка не была кровожадной, просто мужчина оказался слишком навязчивым и не собирался расставаться с ней очень быстро. Лжебомжиха поехала к нему домой, но намерения ее расходились с эротическими стремлениями кавалера. Гораздо больше ей приглянулся маленький пузатый сейф в его кабинете, где хозяин хранил деньги на «мелкие расходы».

Пока кавалер спал, девушка вскрыла сейф. Но была застукана за этим занятием, и плохо пришлось бы не киллерше, а кавказцу, если бы не подоспели менты. В сейфе оказалось около пятидесяти тысяч долларов. Убить Гольского девушка согласилась за двадцать пять.

Запираться она не стала и сразу выложила, кто ее нанял. После неудачной попытки в Столешниковом она получила инструкции насчет «Максима». Девушка собиралась убить Гольского либо в туалете, либо прямо в зале и уйти, разбив окно, около которого сидела.

К тому моменту секретарь Антон уже во всем признался начальнику охраны босса. Видимо, пытался чистосердечным признанием спасти себе жизнь. И спас, раз его отдали в руки правосудия, а не убили тихо, по-семейному.

Ирина давно работала в российском бизнесе и понимала, что большие деньги не делаются теми, кто сентиментален и слаб. Как бы ни был вежлив и обходителен Гольский, он наверняка обладал твердым характером.

Приятно беседуя, они закончили ужин и вышли на балкон. Гольский закурил сигару. В комнате Маша убирала со стола.

Александр Ильич искоса посмотрел на Ирину, занятую созерцанием вечерней Москвы.

— Я хотел сделать вам предложение, — неожиданно нарушил он молчание. — Думал подождать, пока мы не сядем за кофе, но лучше сейчас.

Кленина кокетливо повертела головой:

— Предложение делового или личного характера?

— Скорее личного, но сейчас такое время, что оно все равно будет оцениваться с позиции дела, — рассмеялся он.

Ирина молча ждала продолжения. Этот человек ей нравился. Можно сказать, что ее сердце рядом с ним билось немного быстрее, чем обычно. Но она не думала, что это можно сравнить с ее чувствами к Смирнову. Любовь вообще трудно перепутать с чем-либо другим.

— Я понимаю, что в моем возрасте трудно рассчитывать на что-то большее, нежели простая симпатия. Тем более со стороны такой красавицы, как вы. Но… — Он замешкался, подбирая слова.

— Александр Ильич, — прервала его Ирина, — давайте начистоту. Вы очень привлекательный мужчина, и скромность вам совсем не к лицу. Вы вполне можете рассчитывать на нечто большее, нежели простая симпатия.

— Я женат, и у меня уже пятеро внуков. Разумеется, вновь жениться я не собираюсь. Но вы могли бы поехать со мной… С вашим умом и красотой вы сможете возглавить один из моих филиалов. В том случае, конечно, если захотите работать…

Ирина вздохнула:

— Александр Ильич, я польщена. Но…

— Молчите, молчите! Сейчас вы скажете что-нибудь, от чего мое бедное старое сердце разорвется. Например, «Вы противный злой мафиозо» или «Я не встречаюсь с женатыми мужчинами».

Ирина рассмеялась:

— Нет. Дело не в этом. Дело в том, что у меня есть один человек, который… Которого я люблю. Хотя знаете что? Сегодня я его просто ненавижу!

— Почему? — удивился Гольский.

— Потому что если бы его не было, я бы закричала: «Да!» — и бросилась вам на шею.

Гольский усмехнулся.

— Когда я была маленькой, мама читала мне «Алые паруса» Грина. И лет до восемнадцати у меня была мечта: придет некий мужчина, принц, обязательно богатый (потому что на корабль нужны немалые деньги), обязательно красивый и желательно старше меня — чтобы рядом с ним можно было бы чувствовать себя маленькой девочкой, капризничать и загадывать желания. И я поплыву с ним на корабле, под алыми парусами. А вообще, я была согласна и на белые. А вы, Александр Ильич, как нельзя лучше подходите на роль принца из моей мечты.

— Бросьте…

— Я говорю абсолютно серьезно и честно. Со мной это нечасто бывает, так что можете верить. И поэтому я злюсь на то, что судьба подсунула мне мужчину, за которого я могла бы уцепиться обеими руками, а я уже влюбилась.

— Возможно, мечта была ненастоящая. — Гольский поцеловал ей руку. — Или судьба за вас решила… Ладно, надеюсь, это не помешает нам выпить кофе?

— С удовольствием, — ответила Ирина. — И кстати, вы обещали мне показать фотографии ваших жеребцов.

— В этом «Контакте» вообще странные дела творятся, — докладывал возбужденный Василий Куролесову. — Мне кажется, их не только мы пасем!

— А кто еще? — удивился Борис Ефимович, на мгновение перестав жевать бутерброд с красной рыбой.

— У меня тут все записано. — Василий полез за блокнотом. Пролистал несколько страничек, приговаривая: «Это не то, это тоже…» — и, наконец, нашел нужное. — Итак, в пятнадцать ноль четыре к фирме подъехали красные «Жигули». За рулем сидела баба. Молодая, толстая, в шляпке. Припарковала машину и стала наблюдать за входом.

— И что из этого следует? — проворчал с набитым ртом Куролесов.

— Вы слушайте дальше. — От возбуждения Василий даже забыл о своем имидже невозмутимого испанского гранда. — В пятнадцать часов двадцать минут рядом со мной появилась вторая баба, постарше, но тоже толстая. Залезла в кусты и стала наблюдать за «Контактом» в полевой бинокль…

— Зачем? — поразился Куролесов.

— Не знаю. Далее. Через десять минут появилась еще одна женщина…

— Я же говорю, это форменный бордель, однозначно. — Куролесов отхлебнул чаю. — А Смирнов мне талдычит о какой-то пользе для общества!

— От борделей обществу тоже бывает польза, — осмелился возразить Диего.

— Молчать! Что дальше?

— Вошла в офис. Пробыла около сорока минут, вышла…

— А эта тоже толстая?

— Нет, эта вполне аппетитный бабец. На улице о чем-то разговаривала с теткой из «Жигулей», о чем — не знаю, но базар был крутой. Расстались, правда, без стрельбы.

— Ну хорошо, суетятся вокруг «Контакта» бабы, ладно. Выясни — почему. Но с чего ты взял, что они имеют какое-то отношение к Смирнову?

— Очень просто. — Василий взял себя в руки и стал сдержанным Диего. — Смирнов борзел?

— Борзел, — охотно подтвердил Борис Ефимович, вытирая рот салфеткой.

— Значит, чует за собой чью-то силу, иначе бы не стал высовываться…

— Верно.

— Я проследил за девушкой, которая заходила в «Контакт». Знаете, куда она отправилась после? К господину Кленину. Прямо в офис!

— Может, у Ирины дела с бывшим мужем? — задумался Куролесов.

— Да она же в отъезде, а Смирнов официально в контрах с Клениным. Чуете?

— Чую… Вот, значит, как… На людях Кленин на Смирнова плюется, а втихаря вместе с ним интриги строит. Интересно…

— Проследить за девушкой? — спросил Диего, лелея надежды на знакомство с таинственной красавицей.

— А ты выяснил, кто она?

— А как же. Секретарь господина Кленина.

Куролесов присвистнул:

— Так-так. Значит, все-таки Кленин…

— Так что будем делать со Смирновым?

— Больше ничего не узнал?

— Ничего. По уголовщине не привлекался. Точнее, был у него в молодости один инцидент, убил он мужика, но признали самооборону.

— А какие-нибудь слабости? Женщины, выпивка? — Куролесов встал и принялся ходить из угла в угол.

— Да нет. Ничего особенного. Правда, участвовал в выборах. Да вы, наверно, помните. Его Кленина выдвигала, в кандидаты на пост мэра. Потом он свою кандидатуру снял. Говорили, что по собственному желанию.

— Ах вот оно что! Помню, конечно. Так это он тогда против мэра попер…

— Клиент вроде скромный, но если копнуть…

— Ну и копни! — заорал Куролесов. Устал говорить нормально, горло заболело. — Пришел, понимаешь, загрузил какими-то бабами! Ты узнай, что они с Клениным замышляют!

— Я могу идти? — надменно спросил Диего. Смотреть на толстого, пыхтящего чиновника ему не улыбалось. Да еще орать вздумал, боров недоделанный.

— Иди! И шевелись быстрее!

Когда Диего отправился следить за Мариной, на улице возле «Контакта» наступили тишина и покой. Чирикали птички, светило солнце, шумел ветерок в листьях деревьев. Женщины Димона по-прежнему сидели в засаде.

И дождались! Из офиса вышел Дмитрий собственной персоной. Проигнорировав Геру, которая вылетела из машины и поскакала к любимому, он твердой походкой подошел к той, что засела в кустах.

От удивления мамуля опустила полевой бинокль.

— Дима? Это ты, сынок? — не веря своему счастью, простонала она.

— Я. — Дима сдержанно кивнул головой.

— И ты помнишь свою маму?

— Вспомнил, — лаконично ответил Димон, удивляясь про себя, что мать до сих пор верит в его выдумку с амнезией.

— Какое счастье! — Она собралась было заключить ребенка в мощные объятия, но Дима оказался проворней и успел отскочить. Однако, оглянувшись, увидел Геру. Та была уже в трех метрах от него.

— Пойдем поговорим. — Схватив мать за руку, Дима поволок ее по улице, прочь от Геры.

Знойная женщина, спортсменка и чемпионка, застыла на месте, обиженно глядя вслед удиравшему любимому.

— Бегать от меня вздумал, солнышко… Я же тебя везде найду, цветочек мой!

Удалившись от бывшей невесты на приличное расстояние, Димочка посадил мать в парке на скамейку и попытался отдышаться. Не тут-то было!

— Где ты был, сынок? — Мамуля ощупывала вновь обретенное чадо. — Что ты ел? Как изболелось мое материнское сердце!

— Мама, давай начистоту, — собравшись с духом, выпалил Димуля. — Может, из-за потери памяти, может, из-за нашей ссоры, но я изменился. И хочу, чтобы ты об этом знала.

— Что ты имеешь в виду?

— Мама, я хочу поставить все точки над «и». — Димочка глубоко вздохнул и распрямил спину. — Я не вернусь домой!

Мамуля побледнела.

— Как? Почему?

— Потому что я уже взрослый мужчина, — терпеливо объяснил ей Димочка. — А взрослые мальчики не живут со своими мамами.

— Ты меня больше не любишь, — всхлипнула Мамуля. Дурой она не была и знала, когда не стоит переть напролом. Слезы — вот вернейшее женское оружие.

— Очень люблю. — Димочка погладил ее по голове. — Но теперь я хочу стать самостоятельным! Сам решать, где жить, что есть и с кем встречаться!

— Что значит — где жить? Сынок, возвращайся домой, мы с папой и слова поперек тебе не скажем! — взмолилась Любовь Ивановна. — Как же так, я не могу без тебя!

Против собственной воли Димочка почувствовал прилив жалости к ней, но ему нужно было заботиться прежде всего о себе. Если он сейчас пойдет на поводу у ее слез и причитаний — все, прощай, свобода!

— Мама, я же не уезжаю в другой город, — объяснял он ей терпеливо. — Я буду часто приходить к тебе в гости.

Неожиданно слезы высохли.

— Это из-за той паршивой девки? — подозрительно поинтересовалась Мамуля. — Это из-за нее ты бросаешь свою бедную больную мать?

Насчет «больной» она явно преувеличила. Димочка и не помнил, когда его мама в последний раз болела.

— Во-первых, Гера не девка. — Он почувствовал сильное утомление. Переговоры затягивались. — Я собирался на ней жениться, но теперь не знаю, хочу этого или нет. Она, между прочим, очень похожа на тебя…

— Да как ты смеешь сравнивать меня, свою мать, с этой шалавой?! — завопила мамуля, вскакивая на ноги.

Но Диму уже не так легко было напугать. Несколько дней, проведенных на вольных хлебах, многому его научили.

— Мы никогда не говорили с тобой откровенно, — прервал он мамулину истерику. — И у меня не было случая сказать, как я тобой восхищаюсь…

— Сынок… — тут же растаяла Любовь Ивановна.

— И я всегда мечтал о том, чтобы найти девушку, похожую на тебя. Не могу же я жениться на собственной матери, верно? А второй такой, как ты, не было…

В глазах мамули засветилось самодовольство.

— Твой отец всегда говорил, что я необыкновенная женщина, — с напускной скромностью сообщила она.

— Я знаю, — подтвердил Дима, подумав, что лишняя бочка меда в вагон лести мамуле не помешают. — Я уже было решил, что мне суждено остаться холостяком…

— Ну что ты, сынок! — попыталась утешить его мамуля, не испытывая, впрочем, особых сожалений по этому поводу.

— И тут встретил Геру.

Мамуля открыла рот и осеклась под его взглядом.

— Она очень похожа на тебя. Такая же энергичная, волевая. Так же умеет настоять на своем. Можно сказать, она оказалась ближе всех к идеалу — то есть к тебе.

Мамуля поежилась, но промолчала.

— Я хотел поделиться с тобой радостью, а ты что устроила? Безобразный скандал! Ты меня просто разочаровала…

Хитрая тактика Димона дала нужный результат. Мамуля затихла и даже начала чувствовать себя виноватой. Такого успеха Димочка добился впервые за все эти годы.

— Сынок, я не хотела… — залепетала она. — Я как-то не подумала…

— Как я мог жить после этого? — драматически закатил глаза Димуля. — После такого разочарования в тебе?

Мамуля совсем сникла. Сын действительно изменился, раньше он никогда не осмеливался открыто возражать ей, а тем более укорять ее. Но ведь мальчик был прав. Ему действительно пора жениться, как ни печально это признавать. Так почему бы и не на этой… девице?

— И теперь ты хочешь жить с ней? — Эта мысль была ей ненавистна, но, если вдруг он все-таки решит, она больше возражать не станет. Приятно быть идеалом. А кто, как не родная мать, пожалеет сына, если его подружка окажется не на высоте?

— Еще не знаю, — нахмурился он. — Она тоже повела себя нелучшим образом. Понимаешь, мама, я хочу самостоятельности! Я мужчина, черт возьми!

Смирнов еле дождался одиннадцати вечера. Мысли его путались, в горле было сухо. Нина Павловна заметила состояние сына, но так и не добилась от него объяснений. В голове Андрея кружилась фраза новой знакомой Ольги: «Никому ни слова. Особенно Ирине. Она может по доброте душевной предупредить мужа, и тогда нам конец. И вашей Наташе тоже…»

Ровно в одиннадцать раздался звонок. Смирнов кинулся к телефону, опрокинув табуретку:

— Да!

— Это Ольга, — раздался в трубке голос Марины. — Вы готовы?

— Да. — От волнения Смирнов не мог стоять на месте.

— Встречаемся через час. Знаете, где его офис?

— Да.

— Никому ничего не говорите!

— А маме можно? Вдруг нас там поймают?

— Если нас поймают, тогда никто не поможет, — наставительно сказала женщина. — А вашей маме лишние волнения ни к чему!

— Ладно, — покорно согласился Смирнов. — Не скажу.

— О чем ты не должен мне говорить? — вдруг услышал он за спиной. Нина Павловна обняла его за плечи.

Смирнов даже подпрыгнул от неожиданности:

— Мама! Так же разрыв сердца может быть!

— Ты уходишь? — встревоженно спросила мать. — В такое время?

— Да, надо съездить кое-куда. — Андрей поспешно одевался.

— Это Наташа звонила? — наугад спросила Нина Павловна. — Девочки заболели?

Андрей замер в полуодетом виде:

— О господи, нет! С девочками все в порядке. Наверное… просто позвонил человек, хочет встретиться, кое-что обсудить…

Мать неодобрительно покачала головой:

— Андрюша, Андрюша… Надеюсь, ты не повторишь ошибки, которую совершает большинство мужчин.

— Ты о чем?

— Где одна любовница, там и две. Потом начинается чехарда и неразбериха. Надеюсь, ты ушел от Наташи не для того, чтобы пуститься во все тяжкие. В твоем возрасте это уже неприлично, ты не мальчик, чтобы менять женщин как перчатки!

— Да при чем тут любовницы? Честное слово, мам, это по делу. Причем я не для себя стараюсь.

— А для кого?

— Для Наташи. Только, пожалуйста, не спрашивай меня ни о чем…

Через полчаса он был на месте. Андрей знал, что пришел слишком рано — до назначенного Ольгой срока оставалось еще полчаса. Торчать перед парадным входом он боялся. Не ровен час, попадется кому-нибудь на глаза, возбудит подозрение.

Он и не подозревал, что за ним во все глаза следит Василий-Диего. А излишнюю нервозность и ощущение, будто спину буравят чьи-то глаза, списывал на волнение, вполне естественное перед первой в жизни кражей.

Спрятавшись в кустах, росших под окнами кленинского офиса, Смирнов сел на землю и попытался взять себя в руки. Чем дальше, тем больше ему не нравилась эта ситуация. Да и слова Ольги перестали казаться такими логичными, как раньше.

«Допустим, что эти женщины действительно пропали, — говорил Смирнову внутренний голос. — Но с чего она взяла, что их убил Кленин? Сплошные домыслы и намеки. Конечно, Кленин тебе не нравится, но это не причина, чтобы записывать его в маньяки. Тем более что Наташа с ним едва знакома. Конечно, надо было бы поговорить сначала с ней, а не лезть ночью в чужой дом…»

Смирнов почувствовал, как что-то ужалило его в коленку.

— Черт! — тихо ругнулся он, почесал больное место и включил фонарик, который взял из дома на всякий случай.

Посветив на ногу, Андрей передернулся. Оказывается, в темноте он сел на небольшой муравейник. И теперь все ноги были покрыты рыжими муравьями. Свет растревожил их еще больше, и они деловито забегали в поисках укрытия, то и дело кусая его.

Ожесточенно пытаясь стряхнуть с себя проклятых насекомых, Смирнов прыгал и ругался. Он старался делать это бесшумно, но избавиться от муравьев в полной темноте, когда ветки норовят залезть в рот и глаза, и не производить никаких звуков — задача малореальная.

Василий-Диего, подкравшийся поближе, чтобы разглядеть «клиента», решил, что в кустах случилась драка. В его глазах Смирнов становился все более подозрительным объектом.

«Надо же, не зря говорят, что в тихом омуте черти водятся, — опасливо отползая подальше, думал Диего. — Тут главное — не попасться под горячую руку. Не ровен час, убьют, чтоб свидетелей не оставлять».

Диего не понаслышке знал, что такое разборка. Но одно дело, когда страдаешь за дело, то есть за приличные бабки. И совсем другое — когда гибнешь по дурке, просто потому, что Куролесову стукнуло в голову последить за человеком, который ему нахамил.

Он услышал треск материи. Его адидасовские тренировочные штаны зацепились за сучок яблони и порвались. Хуже того, проклятая ветка оцарапала руку. И хотя штаны были старыми и надетыми специально «на дело», у Василия окончательно испортилось настроение. Он решил вернуться в машину и сидеть там. Когда все закончится, он проверит, кто победил. Но не раньше.

Смирнов в это время доблестно отразил нашествие муравьиного войска и перебрался на фундамент дома. Сидеть там было не очень удобно, но по крайней мере сухо и безопасно.

Пытаясь привести в порядок разбегавшиеся мысли, Андрей вяло прислушивался к звукам, доносящимся с улицы. Но ни людей, ни машин рядом с офисом пока не было.

«Почему я такой нерешительный? — горевал Смирнов. — Вечно мне всякие глупости в голову лезут. Честным быть в наше время очень трудно! Мораль, правила поведения… То жене изменять не мог, теперь вот боюсь взломать компьютер… Ладно, хороший человек был бы, так нет — новорусский бандит! Да как он вообще посмел своими маслеными глазенками на Наташу смотреть?! Ох, держите меня, братцы, а то я за себя не отвечаю. Достану эту проклятую переписку из компьютера, и дело с концом! Стоп, стоп, стоп! А почему я решил, что это у меня получится? В конце концов, я никогда хакером не был, чужие пароли не взламывал… Ладно, попытка — не пытка. Не получится, пойду к Наташе, пойду в милицию, Ирине нажалуюсь, наконец! Уж у нее точно найдется управа на мужа. Интересно, если Кленин — сексуальный маньяк, почему он не убил Ирину? Наверное, жены его не привлекают… Да где же Ольга? Заманила, а сама в кусты?»

Где-то рядом послышался шум работающего двигателя. Смирнов навострил уши. Машина остановилась совсем близко, и Андрей мигом нырнул вниз. Возможно, это Ольга, но проверить не помешает.

Из машины вышел мужчина. Сквозь ветки деревьев Смирнов не мог хорошенько разглядеть его лицо. Он постарался слиться с травой и затих.

Мужчина обошел здание вокруг и вернулся к машине. Слава богу, ему не пришло в голову лезть в кусты. Андрей услышал, как открылась дверца.

— Никого нет, — сказал незнакомый мужской голос.

— Ты везде проверил? — А это уже женщина, но его это подельщица или нет, Андрей не разобрал.

— Да. Но мы приехали рано. Подождем, — недовольно протянул мужчина. — Марина, может, уедем, пока не поздно?

— Пошел к черту! — прошипела дама. — От тебя толку как от козла молока, только ноешь!

— А кто тебе все время помогает? — окрысился мужчина. — Или ты думаешь, я всю жизнь мечтал грабить собственного шефа?

Смирнов начал подозревать неладное. Голос женщины показался ему знакомым. Но если это Ольга, что делает с ней какой-то мужик?

— Ладно, по местам! — скомандовала дама, и Андрей окончательно убедился, что это его новая знакомая. — Отгони машину и сиди там. Войдешь по моему сигналу. Я посвечу фонариком в окно три раза, понял? И постарайся ударить его так, чтобы отключить надолго.

«Это кого они собираются ударить? — запереживал Смирнов. — Нет, что-то тут нечисто! Почему он назвал ее Мариной?»

Он подполз поближе. Фонарь на улице давал не так много света, но Смирнов разглядел Ольгу, направляющуюся ко входу в офис. Машина же отъехала и скрылась за углом.

Андрей задумался. Ему очень не понравились слова мужчины о том, что он собирается грабить собственного шефа. Что же это значит? Дурак он, полный дурак! Его втянули в какую-то аферу, а он поверил. Хорошо, вот что ему сейчас нужно сделать: пойти к Ольге и предложить ей никуда не лезть, не вскрывать компьютер, а просто подождать, когда из Москвы вернется Ирина. Уж кто-кто, а она сможет точно выяснить, причастен бывший муж к исчезновению женщин или нет.

На душе у него полегчало. Как он сразу не додумался до такого простого решения? Нехорошо, конечно, что он опять не может поступить как настоящий мужик и надеется на Иринину помощь, но в данном случае это действительно будет мудро.

Он вышел из кустов на улицу и, не таясь, отправился ко входу, где его уже ждала девушка.

— Наконец-то! — приветствовала его Марина, взвинченная до крайности. — У нас есть четыре часа. В три утра здесь будет проезжать милицейский патруль. Здание у них на сигнализации. Надеюсь, вы успеете разобраться с компьютером.

— А как же вы собирались попасть внутрь?

— У меня есть ключ, — коротко ответила Марина, не вдаваясь в детали. Она зажгла фонарь и принялась ковыряться в замке.

— Я никуда не иду, — заявил Смирнов.

— Что?! Почему это? — Марина почувствовала, что весь план летит к чертям. С какой стати этот лопух тут выпендривается?! Мало ей проблем с Ромой, еще и со Смирновым разбираться? — Вы решили отдать ему Наташу? — попробовала она старый, проверенный способ. — Или думаете, что менты ее защитят?

— Почему вы мне врете? — спокойно спросил Смирнов. — Ваш друг плохо разбирается в компьютерах, так? И я понадобился, чтобы сделать за вас работу, верно, Марина?

Она растерялась.

— Меня зовут Ольга, — сказала она, покрепче сжимая в руке увесистый фонарь.

— Тогда почему ваш приятель назвал вас Мариной? Знаете, я не такой дурак, как вы думали. И не собираюсь помогать вам в ваших грязных делах. Если я еще сомневался, то теперь просто уверен, что вы наврали насчет сестры. Не знаю, что случилось с Люсей, но я это выясню. Не люблю околичностей. Просто пойду к Кленину и спрошу его напрямик! Разберемся как мужчина с мужчиной…

Договорить он не успел. Марина неожиданно ловко, по-кошачьи подпрыгнула к нему. Смирнову никогда раньше не приходилось бить женщин, и он оказался неготов к тому, что она замахнулась на него фонарем. И уж тем более к тому, что неожиданно мир закружился и исчез.

Ирина Кленина сидела на кровати, рассматривая купленные в «Детском мире» игрушки. Все, что заказывал Степашка, она нашла. Да и о себе позаботилась. В одном из салонов «Дикой орхидеи» она потратила кучу денег на белье. И теперь купленные там бюстгальтеры, рубашечки и трусики висели и валялись по всему номеру. Ей нравилось смотреть на эти новые вещи. Беспорядок в данном случае ее не задевал.

Особенно Ирина любовалась нежно-голубого цвета корсетом с серебристыми кружевными вставками. На те деньги, что пришлось за него заплатить, средняя семья в ее родном городе могла спокойно жить месяц. Но вещица того стоила. Когда Смирнов увидит ее в этой штучке…

— То ни черта не сделает! — пробормотала себе под нос Ирина. Настроение у нее испортилось. Завтра вечером ей уезжать, и это значит, что каникулы закончены и опять придется влезать в шкуру железной леди. Что с того, что перед отъездом он сказал ей о любви? Мало ли что он говорит. Она звонила ему два раза, и оба раза они обсуждали служебные проблемы. Ни слова о том, что он ее любит и скучает.

Она сняла корсет и бросила его в чемодан. Туда же полетели остальные пикантные штучки. С игрушками она обошлась менее сурово. Как-никак Степашка не виноват, что его мать влюбилась в неподходящего мужчину.

Боже, как она забыла? Там же осталась Соня, и она наверняка пытается охмурить Смирнова. И хотя он по натуре не бабник, кто знает, что может выкинуть ее подруга. В конце концов, последние два года она здорово поднаторела в искусстве соблазнения.

Кленина схватила трубку и набрала домашний номер Андрея.

Там долго не отвечали и наконец раздался встревоженный голос Нины Павловны.

— Извините, что побеспокоила вас в такое время, — сказала Ирина. — Можно поговорить с Андреем. Я вспомнила об одном деле…

— А его нет. — Нина Павловна словно смутилась.

Кленина посмотрела на часы. Двенадцать ночи. Где его может носить? Автобусы не ходят… Черт, у него же теперь машина, он больше не зависит от городского транспорта.

— А когда он будет?

— Не знаю. Он мне ничего не сказал. — Нина Павловна чувствовала неловкость. Строго говоря, Ирина ей не невестка. И отчитываться перед ней, где ее сын, она не обязана. Но ведь поведение Андрея и в самом деле нормальным не назовешь. Убежал из дому на ночь глядя, не сказав, куда и зачем.

— Ладно, позвоню завтра на работу, — нарочито беспечным тоном сказала Кленина. — Еще раз извините за поздний звонок.

Она положила трубку.

— Этого и следовало ожидать, — пробормотала Ирина. Беспомощно огляделась по сторонам. Как назло, под рукой не было ничего, что можно запустить в стену.

Вместо этого она вновь сняла трубку и набрала номер Сони.

Подруга откликнулась почти мгновенно, словно ждала у телефона. Но неожиданно Ирину оглушил поток французской речи.

Французский она знала очень слабо, поэтому разобрала только два ругательных слова.

— Эй, подруга, погоди, — попыталась урезонить ее Кленина. — В такое время мне не до лингвистических изысков.

— Господи, это ты? — Соня слегка поостыла. — Я услышала междугородный звонок и решила, что это Жак.

— Кто?

— Жак, мой любовничек-француз. Он меня совсем достал своими ночными истериками. Напьется — и давай мне звонить, плакаться…

— Любит, значит!

— Да пошел он… А ты чего? Ты же вроде в Москве? Тратишь деньги в столичных вертепах?

— Уже все потратила. Завтра поезд — и конец каникулам.

— Ну-ну. А мне чего звонишь? Неужели соскучилась?

Кленина смутилась:

— Смирнова нет дома…

— И ты решила, что он сейчас в моей уютной постельке? Бедняжка, как ты испугалась, наверное. К своему прискорбию, должна признаться, его здесь нет. Может, вернулся к жене? Ты туда не звонила?

— Еще чего! Я пока не совсем с ума сошла… — Кленина захлюпала носом. — Как мне плохо, Сонька…

— А я тебе говорила, что все мужики — сволочи, — зевнула подруга. — Ты бы бросала его, пока не поздно…

— Спокойной ночи. — Ирина положила трубку, не дожидаясь ответа. Значит, Смирнов не у нее. И на этом спасибо.

Она уселась перед телевизором и принялась переключаться с канала на канал. Не будет она с ним жить. Что за мужчина — на неделю уехала, уже пропал. Зачем она отказалась от предложения Александра Ильича? Сейчас бы паковала вещи для французской Ривьеры. А потом еще дальше: белая морская яхта, Лазурный берег, Монако, игорные дома, престижные гонки, публика в бриллиантах… Степашке наверняка бы понравилось жить на корабле…

Наутро ей в номер принесли огромную коробку. Почти не удивившись, она аккуратно подняла крышку и увидела модель старинного фрегата. Только паруса у него были не белые, а красные. Это был прощальный подарок Гольского.

Очнувшись, Андрей понял, что сильно пахнет дымом. Сначала, правда, это его не беспокоило — голова болела так, что посторонние запахи почти не достигали сознания.

Покрутив шеей, он попытался поднести руку ко лбу. Но не смог. Сильно удивившись, Смирнов пошевелился и понял, что лежит на жестком кафельном полу. По крайней мере, это точно была не земля. Руки оказались связанными у него за спиной.

— Черт тебя возьми, попробуй его дату рождения, — раздался рядом голос Марины. — Тебя что, всему учить надо?

— Не кричи на меня, — устало ответил мужчина. — Это тебя всему нужно учить. Начиталась глупых книжек. Это же не сейф, чтобы использовать дату рождения.

— Ну что-то надо делать!

— Сматываться надо! Пока нас не поймали. Марина, я серьезно, давай уедем. Рано утром есть поезд. Не хочешь на поезде, поехали на машине. Кленин узнает — от нас места живого не останется…

— Не скули, — жестко ответила Марина. — Я без денег отсюда не уйду. Долго еще?

— Не знаю. Я не могу сломать личный код доступа к банковским счетам. И не уверен, что мне это по силам.

Смирнов аккуратно, стараясь не производить лишнего шума, попробовал пошевелить ногами. Получилось. О ногах грабители не подумали. Теперь нужно было постараться отползти так, чтобы они его не услышали. Он с усилием подтянулся, но скользкий пол не давал никакой возможности как следует оттолкнуться. «Такими темпами я до дверей до утра не доберусь», — мрачно подумал Андрей, стараясь не обращать внимания на ноющие виски.

Он немного повернул голову и посмотрел туда, откуда доносились голоса.

В кабинете Кленина он никогда не был, но понял, что Марина и ее подручный пытаются взломать компьютер хозяина. Пока у них не очень-то получалось. Свет они не зажигали, и в комнате тускло мерцал свет монитора.

— Черт, — вскрикнул мужчина. — Нужно уходить!

— Что случилось?

Смирнов попробовал еще немного повернуть голову, но, к сожалению, природа не одарила его столь гибкой шеей, как у филина. Поэтому он ничего не увидел.

Мужчина вскочил.

— Ты почитай. Видишь?

— Что?

— Тут написано: «Несанкционированный вход в систему. Если в течение минуты вы не введете правильный пароль, система автоматически оповестит службу охраны. Введите пароль!» Бежать надо, пока не поздно!

— Как же так?! — простонала Марина. — Почему?!

Судя по шуму, мужчина пытался тащить ее к выходу.

— Наверное, программа устроена так, что неправильный пароль можно ввести лишь несколько раз.

— Мы не можем так уйти, — вдруг сказала Марина, и что-то в ее голосе заставило Смирнова напрячься. — Он нас видел.

— Черт с ним. — Мужчина почти кричал. — Ты уходишь или нет?!

— Ты что, меня не слышал? — холодно спросила Марина. — Я в тюрьму не собираюсь. Если мы заткнем ему рот, нас никто не сможет обвинить.

— Ты что?! О чем ты говоришь?! Я никого не буду убивать! Господи, это какой-то дурной сон… Марина, пойдем. Если хочешь, возьмем его с собой. Проедется с нами до ближайшего леса, там его отпустим. Пока он вызовет помощь, мы будем далеко. Убивать мы его не будем! Я не стану и тебе не дам. Опомнись, не бери грех на душу!

Смирнов почувствовал к мужчине горячую симпатию.

— Хорошо, берем его с собой, — неохотно согласилась Марина. — Но тащить его будешь сам. Как же мне не везет, — с горечью продолжала она, пока ее спутник, кряхтя, взваливал Смирнова на спину. — Быть в двух шагах от победы…

— Подгони машину, — пропыхтел Роман. — Я далеко его не унесу. Здоровый, кабан…

— Где ключи?

— В правом кармане брюк.

Андрей услышал, как зазвенели ключи и женские каблучки застучали, удаляясь.

— Только побыстрей! — крикнул ей вслед мужик.

Смирнов почувствовал, что его выносят на свежий воздух и сваливают на асфальт. Было больно. Он вскрикнул.

— Терпи, браток, — сказал мужчина. — Мы тебя немного покатаем. И лучше помалкивай. Видишь, какая девушка темпераментная. Я не против тебя отпустить, но она боится. А я ее люблю и зла ей не желаю…

— Ты послушай, дурак, там же милицейская сирена, — разлепил губы Смирнов. — Через две минуты здесь будут.

Действительно, где-то вдалеке послышалось характерное завывание. И одновременно с этим взревел мотор легкового автомобиля.

— Наконец-то, — проворчал мужчина, с усилием поднял Смирнова и поставил на ноги. — Сейчас поедем.

— Жду не дождусь, — пробормотал Смирнов. Машина выехала из-за угла, но тормозить явно не собиралась. Марина, видимо, решила, что Боливар не вынесет двоих.

— Марина, постой! — закричал мужчина и побежал за ней, но соревноваться в скорости с машиной было сложно. — Эх, Марина…

Смирнов догнал неудачливого взломщика.

— Руки-то мне развяжи, — попросил он. — Тебя как зовут, кстати?

— Роман… — Мужчина вытер рукавом навернувшиеся слезы и развязал узел ремня на руках Андрея.

Смирнов потер онемевшие конечности.

— Не горюй, Роман, — похлопал он его по плечу. — Я тебя не выдам.

— Какая разница? — устало сказал Рома. — Она уехала без меня. Она никогда меня не любила…

По мнению Смирнова, Роман дешево отделался. Безопаснее было бы любить гремучую змею, а не эту женщину. Но он решил промолчать. В конце концов, о вкусах не спорят. Тем более в таком тонком деле, как любовь.

Они дошли до машины Смирнова. Тот открыл дверцу и толкнул ничего не соображавшего от горя Романа на пассажирское сиденье. Уже совсем рядом, через дом от них, пронзительно выли сирены.

— Сейчас поедем, — бодро сказал Смирнов. — А ты пока расскажи-ка, из-за чего весь сыр-бор.

Роман в двух словах поведал о задумке Марины.

— Так сестра-то у нее была? — хмуро спросил Смирнов, понимая, что в очередной раз опростоволосился.

— Какая сестра?

— Все, мужик, проехали…

Он высадил Рому около дома.

— Слушай, ты мужик хороший, добрый, — умоляюще посмотрел на Андрея Роман. — Не выдавай ее, а? Ведь она ничего не сделала…

Смирнов пощупал огромную шишку на голове.

— Я в этом не уверен…

— Деньги кленинские на месте, документы она забрать не успела. Всего-то дел, что открыла офис и включила компьютер. Ну что тебе стоит? — продолжал упрашивать неудачливый Ромео. — Тем более она уехала и больше не вернется. Я ее знаю.

— Да не скажу я ничего, — сдался Смирнов. — Только учти, если вдруг там пропало что-то ценное…

— Все на месте, — вздохнул Роман. — Даже меня с собой не взяла…

Смирнов отправился домой. Голова болит, на щеке ссадина от падения на асфальт, в мозгах разброд и шатание.

«Кому скажешь, не поверят, — мрачно рассуждал он. — Даже если пойти в милицию — как доказать, что не виноват? Насильно затащили в офис? А зачем ты, голубчик, приехал туда ночью? Сам приехал, на своей собственной машине. Хотел взломать компьютер и передумал? Так это ты нам так говоришь… А где доказательства? И как объяснить, что мне понадобилось в чужих документах? Ни один нормальный человек не поверит, что Кленин — маньяк. Это еще вопрос, кого нужно лечить в психушке, его или меня…»

Андрей остановился возле дома матери. Вокруг было тихо и темно, только в окне на кухне Нины Павловны горела лампа.

«Все, больше никаких приключений. Особенно с женщинами. Похоже, мне это противопоказано…»

На следующее утро Василий-Диего едва дождался появления Куролесова на работе. Ночью он просто чудом успел уехать с места происшествия до появления милиции и поэтому сейчас все еще немного нервничал.

— А потом оттуда вышли мужчина и женщина, — докладывал он обалдевшему от напора подчиненного шефу. — Причем девица оказалась той самой, что приезжала в «Контакт». Секретарша Кленина. А вот мужика не знаю…

— А Смирнов где был в это время?

— Так я же говорю, мужик его, связанного, тащил. А что потом с ним стало, не знаю. Менты приехали, еле ноги унес.

— Черт знает что такое, — Куролесов потер лоб. — Утром не узнавал, что там случилось?

— Ребята говорят, ничего из офиса не пропало. Они просто открыли дверь, включили компьютер. Может, хотели что украсть, но не успели? С другой стороны, денег в офисе Кленин не хранит. А все остальное секретарша могла спокойно днем забрать, она же там работает.

— Ты кому-нибудь еще рассказывал, что видел?

— Никому. Сразу к вам.

Куролесов еще раз взъерошил остатки кудрей на голове, придвинул к себе телефон. Василий сел напротив.

— Григорий, Куролесов беспокоит. — Борис Ефимович не изменял своей привычке громко говорить, из-за чего казалось, что он не беседует, а ругается с кем-то. — Ты не знаешь, что там у Сергея Кленина ночью случилось? «Откуда», «откуда»… Сорока на хвосте принесла… Ага, понятно. И он признался? А Кленин что? Ясно. Спасибо, Григорий.

Он положил трубку и посмотрел на Василия.

— Один из менеджеров признался, что был в офисе ночью с девушкой. Девушка действительно секретарша Кленина, работает там всего месяц. Менеджер сказал, что они ничего такого не хотели, просто занимались сексом, а потом шутки ради включили компьютер в кабинете шефа. Дескать, хотели в «Тетрис» поиграть. Кленин его, разумеется, уволил. А девчонка пропала, вроде из города уехала…

— А как же Смирнов? — возмутился Василий. — Он там точно был, клянусь!

— А менеджер говорит, что никого больше с ними не было. — Куролесов засопел, что было признаком раздражения. — Короче, Василий, мне кажется, ты что-то напутал.

— В каком смысле?

— Не было у Смирнова с Клениным никаких дел. По крайней мере, меня они не касаются. Лох этот Смирнов, раз его какой-то менеджер уложил одним ударом.

— Так мне за ним следить или как?

— Или как. Я с ним сам разберусь. А то Ирка распустила своих сотрудников, понимаешь…

— Но…

— Иди отсюда! — закричал на него Куролесов. — Неделю за человеком ходишь, а ничего толком не узнал! Не мог залезть в этот кабинет и спереть что-нибудь ценное?!

— Зачем? — удивился Василий.

— Ох, идиот… Можно было бы свалить на Смирнова.

— А вы на меня не кричите, — холодно сказал Василий-Диего. — Я не ваш подчиненный, в конце концов.

— Это кто у нас такой храбрый? — прищурился Куролесов. — Иди отсюда, пока я тебя на хлеб не положил и кетчупом сверху не намазал…

Когда Диего вышел, Борис Ефимович вызвал к себе Верочку:

— Узнай, когда возвращается Кленина. Будем с ней беседовать…