Это случилось где-то на лесной дороге, когда он выехал из города и направился к западному берегу реки Стаур. Дейду казалось, что он плетется целую вечность. Песок времени неумолимо струился из одной полусферы в другую.

Во всей деревне, куда еле доковылял на хромающей лошади Дейд, не нашлось свежего коня.

— Где кузница? — спросил он. — У вас есть кузница?

Конечно, кузница была, и недалеко. Но опять идти! Опять терять драгоценное время!

— Что ж, можем подковать прямо сейчас, — согласился кузнец, скептически оглядывая запыленную фигуру всадника. — Но цена будет выше.

Дейд вынул деньги:

— Сделайте как можно быстрее, это вопрос жизни и смерти.

Кузнец принялся за работу. Подкова наконец была выкована и брошена в бочку с водой, а Дейд ходил по кузнице взад и вперед, словно тигр в клетке. Запах раскаленного металла напомнил ему Воксхолл и горячие поцелуи под сверкающим огнями небом. Каждый звенящий удар молотка по железу отдавался в его мозгу: слишком поздно, слишком поздно, слишком поздно; песок сочился сквозь его пальцы, как бы плотно он ни сжимал их. «Жемчужина, не спеши выходить замуж», — снова и снова звучало у него в голове. Как он мог оставить нечто столь жизненно важное для его счастья на волю рока, задержавшего его этой потерянной подковой?

Наконец был вбит последний гвоздь, и Дейд снова пустился в путь. Лошадь шла галопом, отбивая копытами звучный ритм. Дейд надеялся наверстать упущенное время и упущенную возможность. Когда они влетели в Шерборн, лошадь была в мыле и тяжело дышала.

Это был приятный городок с кривыми улицами и домами, построенными из местного камня, сверкающего золотом под ярким дневным солнцем. Неужели здесь, среди тепла и уютных домиков, его сердце будет разбито навсегда?

Дейд боялся, что этим и кончится. Не успел он доехать до церкви, где должно было состояться бракосочетание, как раздался звон колокола. «Слишком поздно! Слишком поздно!» — звенели колокола. Он приехал слишком поздно!

Весь покрытый дорожной пылью, он спрыгнул с коня и бросился к дверям церкви. Войдя внутрь, он на мгновение ослеп.

Он пришел слишком поздно! Жених и невеста в окружении родственников и друзей уже направлялись к дверям, в которые только что влетел Дейд, и он чуть не стукнулся лбом с Уоллисом.

— Дейд! — воскликнул Уоллис, хватая его за руку. Его глаза сияли от удовольствия, губы изогнулись в счастливой улыбке. — Ты все-таки приехал. Мы уже почти потеряли надежду. Все, кроме Маргарет, конечно. Она была убеждена, что ты приедешь.

Дейд прислонился спиной к дверям. Он тяжело дышал, глаза его ничего не видели, но не из-за полумрака, царившего в церкви, а из-за темноты внутри него. Они все были здесь: Жемчужина, вся в белом шелке, изящных оборках и кружевах, с вплетенными в белокурые волосы цветами апельсина. Ее сестры тоже были в белом и с такими же венками на головах. Уоллис, Аллан, лорд и леди Дорнтон — все в полагающихся на свадьбе костюмах — выглядели довольными собой и происходящим событием. Он опоздал. Он приехал слишком поздно. Эти двое уже поженились. Жемчужина потеряна для него навсегда.

— Боюсь, я приехал слишком поздно, — сказал Дейд, закрывая в изнеможении глаза и тайно надеясь, что когда откроет их, то увидит что-нибудь другое.

— Не так поздно, чтобы первым поцеловать невесту, — запротестовал Уоллис.

Дейд снова открыл глаза, когда невеста уже была в его объятиях. Ее убранная цветами головка была чуть опущена, поэтому Дейд не мог увидеть, какие чувства она испытывает в этот момент.

— Молодая миссис Экхарт. Правда красиво звучит? — раздался голос Аллана.

— Как всегда, — с трудом держа себя в руках, ответил Дейд, хотя ему показалось, что ему на грудь лег тяжелый груз, а не изящная женщина.

Он приготовился к худшему. Он приготовился к прощальному поцелую с женщиной, которую любил, приготовился увидеть ее лицо в момент этого поцелуя. Но вот к чему он не приготовился, так это к тому, что лицо, робко склоненное в ожидании приветственного поцелуя, будет вовсе не лицом Жемчужины! Уоллис женился на сестре Маргарет, Селесте!

Дейд испытал такое облегчение, что поцеловал покрасневшую невесту с гораздо большим жаром, чем было уместно. Со звонким смехом она отстранилась от него:

— Сэр, я замужняя женщина.

— Тем слаще ваши поцелуи, — засмеялся Дейд. Его радость не знала границ.

Новобрачные двинулись к выходу, а Дейд поравнялся с Маргарет.

— Я скучал по вам, Жемчужина, — сказал он тихо, чтобы услышала только она, склонясь к ее украшенной венком головке. Они вышли из церкви и оказались на ярком солнце.

— Правда, сэр? — Прищурившись от солнца, она посмотрела на него. В ее глазах застыла нерешительность. На мгновение ему показалось, что он увидел в них отблеск облегчения, желания, радости, но, прежде чем он сумел разобраться, она опустила ресницы, скрыв от него свои мысли и чувства. Поджав губы, как ему показалось, с обидой, она протянула ему руку, запястье которой охватывал подаренный им браслет. — Я уже начала думать, что вы забыли обо мне, когда пришло вот это. — Она старалась говорить непринужденно, но это ей не удавалось.

— Забыл? Ни в коем случае! — Он взял ее за руку, но Маргарет отняла ее до того, как он успел поднести ее пальцы к своим губам, и напряженность между ними только возросла.

— Нет, — тихо сказала она и с болью посмотрела на него. Тонкие волосы у нее на висках подрагивали от легкого ветерка, словно подчеркивая ее волнение. — Вы не должны целовать меня. Своим прощальным поцелуем вы перевернули мою жизнь, мои чувства, все мои мысли и после этого перестали обращать на меня внимание. Я не хочу, чтобы мое сердце снова болело.

Прежде чем Дейд смог что-то объяснить, Маргарет отошла, чтобы поздравить новобрачных, и исчезла в толпе, которая повалила из церкви.

Потрясенный, Дейд неподвижно стоял, толкаемый со всех сторон, солнце припекало его запыленные плечи, ветер трепал слипшиеся от пота волосы. За все время путешествия он fie мог представить, что Маргарет встретит его так холодно. Впервые Ивлин Дейд осознал, как глубоко ранило эту девушку его полугодовое молчание. Ему следовало догадаться, что Маргарет Дорнтон встретит его именно так, и следовало приготовиться. В конце концов, он действительно бросил ее после трагедии в Воксхолле, после того, как держал ее в объятиях и страстно целовал. И вот теперь этот холодный тон и суровый взгляд, когда его собственные чувства дошли до кипения. Он понимал, что должен что-то сказать или сделать, чтобы все объяснить, но что можно было сделать в этой толчее?

Он начал с того, что было самым уместным, — представился родителям Маргарет. Потом завязал разговор с Алланом и Селией. Дейду пришло в голову, что ему может понадобиться помощь союзников, чтобы улучить момент для встречи с Маргарет наедине. Он изо всех сил постарался спокойно вынести холодное приветствие леди Шарлотты и сэра Гарольда, и их сдержанность снова остро напомнила ему, как встретила его Маргарет.

Но оказалось, что именно сияющая от радости Селеста неожиданно предоставила ему возможность растопить лед в их отношениях с Жемчужиной. Она высунулась из кареты, куда сели новобрачные, и что-то прошептала на ухо матери.

— Отличная идея! — согласилась леди Дорнтон. Когда счастливая пара тронулась в путь, она повернулась к младшей дочери и сказала достаточно громко, чтобы мог слышать и Дейд: — Будь добра, Маргарет, собери цветы в церкви и положи их на наши семейные могилы.

— Да, конечно, мама, — поспешно ответила Маргарет, украдкой посмотрев в сторону Дейда.

Лорд Дейд сделал движение, словно собирался последовать за ней, и миссис Дорнтон окликнула его.

— Лорд Дейд, — вежливо сказала она, пристально глядя на него такими же серыми, как у дочери, глазами. — Будьте любезны, помогите Маргарет собрать цветы в церкви.

Леди Шарлотта, не сводя глаз с Дейда, нетерпеливо коснулась пальцами ее плеча. Миссис Дорнтон на мгновение обернулась к своей родственнице и сказала, что сейчас освободится. Вновь повернувшись к Дейду, она закончила:

— Проследите, чтобы Маргарет вернулась домой без приключений. Я бы не хотела, чтобы она ходила здесь без надлежащего сопровождения.

Леди Шарлотта еще энергичнее забарабанила пальцами по ее плечу.

— Сейчас, моя дорогая. — Миссис Дорнтон взяла ее пальцы в свою ладонь и сжала их, как поступают с нетерпеливым ребенком. В ее мудром, понимающем взгляде было что-то такое, от чего Дейду показалось, что эти слова она сказала неспроста.

— Я польщен вашим доверием, — сказал он.

Миссис Дорнтон улыбнулась, и сходство с дочерью стало еще более заметным.

— Я рада, что вы нашли возможность приехать к нам в день свадьбы, милорд. Моя семья достаточно рассказала мне о вас, чтобы я захотела сама с вами познакомиться. Нам нужно найти возможность поговорить до вашего возвращения в Лондон. — Она приподняла бровь и остановилась, вопросительно глядя на него. — Нам нужно обсудить бешеную собаку, состязание на рапирах и фейерверк в саду Воксхолл.

Дейд покраснел, как школьник.

— Буду рад. — Он поклонился. — С удовольствием отвечу на все ваши вопросы, мадам. Я надеюсь… — Он запнулся, пытаясь понять, догадывается ли она о серьезности его намерений. — Я надеюсь, что вы и ваш муж найдете время поговорить со мной.

Миссис Дорнтон склонила голову и благосклонно улыбнулась:

— Можете на это рассчитывать, милорд. — Она говорила так уверенно, что Дейд понял, что если он попросит руки Маргарет, то его предложение не будет встречено с изумлением.

С возросшим энтузиазмом он оставил миссис Дорнтон и последовал за ее дочерью.

Жемчужина стояла возле алтаря, собирая свежие цветы, которыми была украшены церковь. Ее платье, бледно-золотистые волосы, венок из цветов апельсинового дерева и охапку цветов в руках — все золотил свет, льющийся через мозаичные окна. Дейд остановился. От созерцания такой красоты у него перехватило дыхание.

Мысль, что Жемчужина могла бы сейчас ехать в коляске в объятиях другого мужчины, заставила его похолодеть. Его сердце наполнилось благодарностью, и он на мгновение поднял глаза к сводчатому потолку. В такие моменты и чувствуется рука Бога. Ивлин Дейд, видевший за последние годы смерть так близко и вопрошавший, неужели и в этом проявляется Божья воля, склонил голову. Губы его беззвучно шевелились, он благодарил Того, в чей дом вошел, за вновь дарованную надежду и цель в жизни, за то, что Жемчужина снова может быть с ним.

— Кто здесь? — спросила Маргарет, не в силах разглядеть его фигуру: там, где он стоял, было темно.

— Жемчужина, — отозвался он, — я пришел разделить с вами вашу ношу.

— Лорд Дейд? — неуверенно произнесла она. Дейд направился к ней, и снова та же неуверенность мелькнула у нее в глазах, словно она была рада, что он последовал за ней, но решила скрыть свою радость. — Не думаю, что мне следует оставаться с вами наедине.

— Меня прислала ваша мать, — сказал он, чтобы успокоить ее. — Я возьму эти корзины?

— Моя мать? — смутилась она и удивленно подняла брови. — О, сэр, мама так занята свадьбой. Она, должно быть, что-то напутала… — Маргарет неловко замолчала, потому что он подошел еще ближе, чтобы взять из ее рук охапку цветов.

Их руки соприкоснулись, и Маргарет широко раскрыла глаза. В ее взгляде застыла нерешительность. Прижимая цветы к груди, словно загораживаясь ими как щитом, она сделала шаг назад.

— Вы боитесь, что она имела в виду еще одну свадьбу? — Дейд как тень следовал за Маргарет, стараясь взять цветы из ее рук. — У меня есть основания надеяться, что она не ошиблась. — Он осторожно дотронулся до нее.

— О? — Ее спина напряглась.

— Да. — Дейд не мигая смотрел в испуганное лицо Маргарет, рассчитывая, что любовь, сияющая в его глазах, скажет сама за себя.

— О! — Тон Маргарет изменился, она отвела глаза, и у нее дрогнули губы. Словно груз цветов был слишком велик для нее, она протянула их Дейду. Но он все еще не был прощен. Колкие льдинки в ее обиженных серых глазах ранили его сердце словно клинки. — Как вы могли так поцеловать меня и затем позволить уехать? — Она шла между церковными скамьями, и ее слова гулким эхом отзывались под каменным сводчатым потолком. — Или вы, как и Крейтон, полагаете, что я созрела для обольщения?

— Жемчужина, вы же знаете, что я не поэтому поцеловал вас, — возразил он, следуя за ней на некотором расстоянии. — Я хотел спасти вас от преследования Крейтона. Увидев вас, он поспорил, что лишит вас невинности.

— Спасти меня? — нахмурилась она. С нарочитым поклоном она распахнула перед Дейдом дверь в сад. — Только не говорите, что вы хотели изобразить героя! — Ее неожиданный сарказм ранил его. — Вы, который столько старался, чтобы доказать мне, что это не ваша роль.

Дейд вышел из церкви и зажмурился от яркого солнца.

— Я, моя дорогая Жемчужина, не больше и не меньше, чем вы из меня делаете.

Она нахмурилась и прикрыла дверь.

Дейд начал говорить то, что много раз повторял по дороге в Шерборн, но сейчас с трудом подбирал слова.

— Жемчужина, только после того, как вы уехали, я понял, какую дорогую награду потерял.

Мгновение она внимательно смотрела на него, потом чуть поджала губы.

— Невозможно по-настоящему оценить солнце, пока не пойдет дождь.

— Совершенно верно, — с облегчением вздохнул он, радуясь, что она поняла его.

Она смягчилась. Он слышал это по ее голосу. Не поднимая на Дейда глаз, Маргарет взяла из его рук часть цветов.

— Сюда, — сказала она. — Наклоняясь, чтобы положить их на могилу, она с горечью произнесла: — Я думала, что мы все понимаем одинаково и что я чувствую к вам то же самое, что и вы ко мне. — Каждое ее слово болью отзывалось в его сердце. — Сколько раз я желала, чтобы вы были здесь, рядом со мной, могли выслушать меня.

Он хотел поцеловать ее, утешить, только бы не стоять беспомощно, пока она напоминала ему, как была им обижена, но цветы в руках сковывали его.

— Я знала, что из всех людей только вы смогли бы понять меня. А теперь, когда вы рядом, я не могу быть счастлива, потому что не знаю, почему вы оставили меня, почему разбили мое сердце.

Дейд вздрогнул. Может, ему положить цветы и обнять ее? Но он сдержался.

— Жемчужина, я должен извиниться. Прошу простить мне мое долгое отсутствие. Все это время я стоял на краю пропасти. Мое положение было столь шатким, что, коснись я вас, мы вместе полетели бы в эту пропасть. Я вбил в свою дурацкую голову, что Уоллис…

Она нетерпеливо вздохнула:

— Опять Уоллис? — Она взяла у него из рук еще один букет.

— Да. Выслушайте меня! — Его голос внезапно охрип.

Она подняла голову и рукой прикрыла от солнца глаза.

— Я думал, что он любит вас, а не вашу сестру.

Ее серые глаза чуть просветлели. Она распрямилась.

— Я думал, что и вы любите его, — продолжал Дейд. — Он казался мне отличной парой для вас: полный надежд, света, жизни, не то, что я.

Она надула губы, которые он так хотел поцеловать, и вновь нагнулась над могилой, чтобы разложить цветы.

— Вы возносите меня на пьедестал, сэр. Я не заслужила такого высокого места.

Он с надеждой подошел ближе к ней, его руки больше не были скованы цветами. Она чуть отвернулась, взяла новый букет и направилась к следующей могиле.

— Я видел вас вместе. Вам было так хорошо вдвоем, и я вообразил, что то, чему я стал свидетелем, любовь, а не просто дружба. Когда вы в сопровождении Уоллиса покинули Лондон, я вздохнул с облегчением. Решил, что мне больше не придется бороться со своим желанием и отбирать вас у более достойного мужчины.

Она сосредоточенно раскладывала цветы, поглядывая сквозь ресницы на Дейда.

— Вы считали, что Уоллис больше достоин моей любви, чем вы?

— Да! — Он пристально посмотрел на нее, желая, чтобы она поняла его, поняла и подняла голову, чтобы он мог поцеловать ее.

— Продолжайте, — сказала Маргарет.

Неожиданная теплота в ее голосе воодушевила его.

— Я узнал, что Уоллис хочет сделать предложение одной из мисс Дорнтон и для этого отправился сюда. Я решил, что он приехал, чтобы увидеть вас. Мне и в голову не приходило, что он мог быть очарован одной из ваших сестер. Я примчался сегодня с мыслью, что он женится именно на вас!

Ее глаза широко раскрылись. Их взгляды встретились.

— Не может быть! — задыхаясь, еле выговорила она.

— Да, я приехал, чтобы увидеть вас в последний раз. Я больше не мог оставаться вдали от вас. Не мог молчать. Я собирался, если понадобится, остановить свадьбу, чтобы все сказать вам.

Впервые с тех пор, как он приехал в Шерборн, что-то похожее на улыбку тронуло губы мисс Маргарет Дорнтон.

— Вы выглядели так странно, когда влетели в церковь. — Мудрый, понимающий взгляд, по которому он так тосковал, согрел его душу.

— Да, я полагал, что навеки теряю вас, уступаю более достойному джентльмену, в объятия которого я так усердно толкал вас. Я был в отчаянии, полагая, что мне это удалось. — Он закрыл глаза и склонил голову.

К удивлению и восторгу Дейда и в ущерб цветам, Маргарет шагнула к нему, отдавая себя его объятиям. Он облегченно вздохнул и, крепко прижав ее к своей груди, погрузил лицо в ее волосы и потерся носом о ее ухо.

— Боже! — простонал Дейд. — Я думал, что навсегда потерял вас.

Она прижалась щекой к его груди. Несколько горячих слезинок намочили Дейду рубашку, но Маргарет недолго позволила чувствам управлять собой. Оторвав заплаканное лицо от его груди, она засмеялась странным, сдавленным смехом. Дейд осторожно вытер пальцами остатки влаги на ее лице.

— Жемчужина, любовь моя, ты плачешь и смеешься одновременно, — сказал он так ласково, что слезы еще сильнее хлынули из ее глаз.

Она коснулась кончиками пальцев его губ, — движение, заставившее его закрыть глаза и вздрогнуть всем телом. Он поцеловал ее дразнящую руку: кончики пальцев, ладонь, запястье.

Она вздохнула:

— Знаешь, некоторое время после того, как ты в Воксхолле поцеловал меня и вслед за этим раздался взрыв, я боялась, что это Бог так выразил свое неудовольствие.

— Ну что ты!

— Ш-ш-ш! — Она снова коснулась пальцами его губ, желая ощутить их бархатную теплоту. — Да, — настаивала она, потому что воспоминания о грохоте, дыма и запахе горящего мяса вновь нахлынули на нее. — Это похоже на сражение? Грохот взрывов, дым, крики и повсюду кровь?

Он внимательно посмотрел на нее, словно пытаясь удостовериться, что она действительно хочет услышать от него ответ.

— Да, — печально произнес он. — Час за часом, день за днем. Дьявольский промысел.

— Прости.

Он нахмурился:

— За что ты просишь прощения?

— Я не понимала, что значит быть героем.

Он пожал плечами и покачал головой:

— Я сам этого не понимал, поступая на военную службу.

— Почему ты мне не объяснил?

— Это невозможно, ты же знаешь. — Они оба замолчали, размышляя над тем, что он сказал. — А ты можешь объяснить, что чувствовала после того происшествия в Воксхолле?

Лицо ее стало печальным.

— Нет. Даже тем, кто действительно хотел бы это знать. — Ее взгляд скользнул вдоль каменных плит. — Меня одолевали слишком страшные мысли, чтобы кому-нибудь рассказать о них.

— Ты хочешь рассказать о них сейчас? — тихо спросил он, искренне желая услышать ее простой, честный рассказ.

В его голосе прозвучала такая нежность, что глаза Маргарет затуманились, и она нашла в себе силы лишь кивнуть в ответ.

— Идем. — Она взяла Дейда за руку, и несколько цветков упало на землю. — Осталась еще одна могила.

Сжимая его крепкую теплую ладонь и словно черпая из нее силу, она повела его к маленькому надгробному камню с фигуркой ангела, держащего ягненка.

— Здесь покоится мой младший брат, — сказала она и сама удивилась тому, как задрожал ее голос. — Он умер, когда мне было три года. Я… — Не в силах продолжать, она закусила нижнюю губу. Она еще никогда не выражала словами то, о чем собиралась рассказать, и сейчас, когда эта возможность представилась, не знала, с чего начать.

— Ты видела, как он умер? — тихо спросил он.

Она удивилась, откуда он это знает.

— Мне сказал Аллан.

Маргарет кивнула, и у нее в глазах заблестели слезы.

Дейд тронул ее за плечо:

— Тебя мучают страшные воспоминания, Жемчужина? Ты страдаешь от невысказанной боли, ты одинока и подавлена, когда все вокруг веселятся? Тебя раздражают простые, обычные вещи?

Эти слова вместе с прикосновением словно освободили ее от пут самоконтроля, она прильнула к Дейду, и из ее глаз хлынули слезы.

— Да. Как ты узнал об этом?

— Потому что мы оба потеряли братьев, ответил Дейд, обнимая Маргарет. — Нет ничего удивительного, что, придя на кладбище, ты снова остро переживаешь эту трагедию. Ты когда-то сказала мне, что нельзя хранить несчастья внутри себя, нести их в одиночку. Ты была права. Если рассказать о них тому, кто тебя понимает, то станет легче. Может быть, ты расскажешь мне о них?

Маргарет тихо всхлипнула.

Дейд терпеливо ждал.

Наконец она сделала глубокий вдох, вспомнив все события, приведшие к смерти ее брата и ночным кошмарам, не дающим ей покоя всю жизнь. Она поведала Дейду, почему не выносит огня. Она рассказала, что представление в Астли и несчастный случай в Воксхолле оживили ее детские воспоминания и страхи.

Он слушал, утешая ее сочувственным жестом или кивком головы, ласковым словом, понимающим взглядом. Маргарет была тронута таким сопереживанием — качеством, которого она раньше никогда в нем не замечала. Он слушал, и такого слушателя не часто дарует судьба.

Наконец она умолкла. Все было сказано. Он крепче обнял ее и целомудренно поцеловал в лоб. Маргарет доверчиво прильнула к его груди. После некоторого молчания она тихо сказала:

— Спасибо, что выслушал меня. Мое сердце больше не ноет от невысказанной боли.

— Я знаю, — тихо ответил он и поцеловал ее в голову.

— Спасибо, что пришел сюда сегодня. — Она чуть приподняла лицо. Он с жадностью посмотрел на ее губы, но удержался от поцелуя. Она опустила подбородок, не понимая, почему он не стал ее целовать. — Ты расскажешь мне о Гевине и Ватерлоо?

Опустив глаза, Дейд раздумывал над ее просьбой, потом неловко прокашлялся. Маргарет взглянула на него и заметила, что тень пробежала по его лицу. В его глазах застыло выражение, которое она лишь недолго видела раньше, — теплое, открытое выражение его любви к ней, прекрасная смесь желания и отчаяния осуществить его. Они смотрели друг на друга, и не было ничего удивительного в том, что он начал рассказывать, живо описывая своего брата и менее красочно то, свидетелем чего стал на поле боя. Его голос звучал ровно, даже сухо, но каждое мгновение этих ужасных картин неуловимой нитью связывалось с ее собственными переживаниями, и эта нить понимания соединяла их друг с другом еще крепче.

Он говорил, и его слова, мысли и чувства лились рекой. Он рассказывал, как эти события подействовали на него и как он старался извлечь из них урок. Она слушала до тех пор, пока он не замолчал. Тишина поглотила их, тяжелая, всеобъемлющая и вместе с тем такая успокоительная. Она склонила голову и примостила ее у него на груди, слушая, как бьется его сердце, и ощущая теплоту его тела, а он гладил и целовал шелк ее волос. Это был изумительный момент неподдельного блаженства.

Она обхватила его руками и вздохнула:

— Как бы мне хотелось, чтобы это мгновение не кончалось!

Его ладони чашей замерли вокруг ее головы, и она, доверчиво откинувшись назад, улыбнулась ему.

Дейд потянулся к ней, чтобы поцеловать, вопросительно глядя ей в глаза, словно прося разрешения.

Маргарет закрыла глаза. Этого мгновения она ждала и желала с тех пор, как он впервые поцеловал ее в Воксхолле. Дейд крепко прижал ее к себе, в то время как ее губы искали нежности его рта, и целовал, долго, страстно, пылко. На этот раз их губы встретились с таким всепоглощающим отчаянием, которое она видела лишь в глазах мужчины, чья рука была столь страшно изувечена, что он ждал смерти… Это было отчаяние, рожденное боязнью потерять нечто бесценное. Его поцелуй сказал ей больше, чем любые слова.

В этом поцелуе она прочитала его чувства так же ясно, как свои собственные. Не было лучшего доказательства, чем его руки и губы, что на этот раз он не отдаст ее никому, пусть даже более достойному. Какая-то неведомая, всепоглощающая сила тянула их друг к другу.

Его руки скользили по ее спине, искали самые чувствительные ямки у нее на шее. Одной рукой Дейд коснулся ее груди. Маргарет застонала от наслаждения. Это было еще одно, чего она так долго ждала.

Услышав ее стон, Дейд словно очнулся. Тяжело вздохнув, он отстранил ее от себя.

— Прости, — поспешно произнес он. — Я знаю, что не должен позволять себе таких вольностей, но я так скучал по тебе, солнышко мое, моя нежная, сияющая Жемчужина.

Его улыбающиеся губы вновь и вновь искали ее рот. Наконец между поцелуями он произнес:

— Мы должны сказать твоему отцу.

Она со смехом прижалась к нему, желая, чтобы он снова коснулся руками ее груди.

— Да, мой храбрый герой. И как можно скорее. Я не хочу, чтобы тебе пришлось спасать меня от своей любви.