В детстве – тогда мы жили в Чикаго – я, старший балбес, частенько пугал перед сном своего младшего братишку Джимми россказнями о нашей безумной прапрабабке. Мэй Додд прозябала в доме для умалишенных, откуда сбежала в индейское племя – по крайней мере, так утверждала хотя и туманная, но неизменно возбуждающая воображение старая семейная легенда.

Мы были наследники «старых денег» и обладали домом на Лейк Шор-драйв; в середине девятнадцатого века наш прапрапрадед, родоначальник династии, сколотивший первоначальное состояние, совсем юношей уехал распахивать бескрайние земли Среднего Запада в окрестностях Чикаго, чтобы выращивать зерно в этом плодороднейшем регионе планеты. «Папа», как мы, потомки, по-прежнему его называем, был одним из основателей Чикагской Торговой палаты; другом, собутыльником, деловым партнером – и конкурентом практически всех выдающихся предпринимателей тогдашней процветающей метрополии Среднего Запада; это и Сайрус Маккормик, изобретатель молотилки, Филип Армор и Густавус Свифт, создавшие легендарную компанию по вакуумной упаковке свинины и говядины, и братья Чарльз и Нейтан Мирс, хозяева лесопилки, скупившие и планомерно уничтожившие великие реликтовые белососенные боры Мичигана.

Никто из наших родственников особенно не распространялся о бедной Мэй Додд. Безумие прародительницы всегда вызывало глубоко запрятанный стыд у богатой родни. Даже теперь, спустя несколько поколений, в течение которых мощные гены периода дикого капитализма были сглажены упорной селекцией и мирным бытом загородных клубов, а также образованием, полученным в закрытых школ и университетах Лиги плюща, – даже теперь не один человек в нашем кругу стесняется признаваться, что является прямым потомком душевнобольной. В безжалостно отредактированной семейной истории Мэй Додд упоминается лишь скупо, парой слов: Родилась 23 марта 1850 г. Вторая дочь Дж. Гамильтона и Гортензии Додд. Госпитализирована в возрасте 23 лет по причине нервного расстройства. Скончалась в лечебнице 1 февраля 1876 г.». И это всё!

Но даже знаменитая тактика аристократов «рот-на-замок» – которой нет равных в мире, – и их не менее уникальная способность хранить мрачные тайны не смогли полностью искоренить слухи, заражавшие поколение за поколением: мол, на самом деле бедная Мэй умерла при загадочных обстоятельствах где-то на Диком Западе, а вовсе не в лечебнице, как гласила официальная версия. И эта история буквально завораживала нас с Джимми.

К тому времени, когда я поступил в колледж, отец промотал почти все наше состояние, и так уже изрядно истончившееся благодаря нескольким поколениям никчемных наследников – в народе таких называют «трутнями». Отец завершил этот процесс рядом неудачных вложений в рынок недвижимости Сиэттла, ровно в момент перед его обрушением. Вскоре он ухитрился добраться до трастового фонда и пропить остаток денег, предназначенных для оплаты высшего образования нас, детей. Были и другие причины, но именно поэтому Джимми пошел в армию – неслыханное дело в наших кругах – и отправлен во Вьетнам, где погиб, наступив на мину на рисовом поле в дельте Меконга. А через полгода папаша допился до смерти.

Мне повезло больше брата, я вытянул счастливый билет и остался в колледже. Получил диплом журналиста и в результате стал главным редактором журнала «Читаун».

И вот как раз, собирая материал для публикации о старинных семьях Чикаго, я наткнулся на имя Мэй Додд. Я припомнил россказни Джимми и стал думать, где же я впервые услышал, будто она «сбежала на Запад и жила среди индейцев», – принятое у нашей родни эвфемистическое выражение, означающее «с ума сбрендила».

Я начал рыться в семейных архивах, и мой поначалу вялый интерес постепенно превратился чуть ли не в манию. Сохранилось единственное письмо Мэй Додд, отправленное из сумасшедшего дома детям, Гортензии и Уильяму, в то время еще совсем малышам. Это письмо, источник семейной тайны и одновременно доказательство явного безумия Мэй, стало для меня началом долгого и неоднозначного исследования.

Я взял отпуск на неопределенный срок, решив полностью посвятить себя изучению запутанной истории прародительницы. В конце концов поиски привели меня в индейскую резервацию на реке Тонг на юго-востоке штата Монтана. И вот там-то, вооруженный письмом, доказывающим мою связь с героиней, мне наконец-то удалось получить доступ к дневникам, которые хранились шайеннами как священная реликвия более века. Нет нужды говорить о том, что предание о небывалом социальном эксперименте правительства США также является одним из засекреченных эпизодов истории американского Запада.

Ниже вы найдете пролог к дневникам Мэй Додд с кратким описанием событий, предшествовавших этой невероятной истории; в нем я опираюсь на несколько источников, включая публикации тех времен в газете «Конгрешенл Рекорд», в «Ежегодном отчете комиссара по делам индейцев», переписку Генерал-адъютантской службы из Государственного архива в Вашингтоне, а также различные материалы из Библиотеки Ньюберри в Чикаго. Индейская версия поездки Маленького Волка в Вашингтон в 1874 году и последующая цепочка событий выстроена мною на основе передаваемой из поколения в поколение истории, записанной Гаролдом-Дикой Сливы в Лейм-Элке, штат Монтана, в октябре 1996 года.