ЭНТЕРПРАЙЗ
На командном пункте “Энтерпрайза” царила тишина, нарушаемая лишь тихими сигналами датчиков. Астронавты занимались своими делами и казались абсолютно спокойными. Но на самом деле все обстояло иначе.
Ухура была не на шутку встревожена. Капитан утром не вышел на связь, и все попытки связаться с ним не увенчались успехом. Она несколько раз вызывала по коротковолновому передатчику кабинет президента, но всякий раз какой-то чиновник отвечал, что астронавты и высшее руководство Центавра проводят срочное совещание. Тревожить их нет никакой возможности, но если надо что-то передать, он с удовольствием это сделает.
Связистке это еще больше не понравилось. Она была убеждена, что капитан обязательно связался бы с кораблем, если бы только мог. И, следовательно, с ним что-то случилось.
Полушарие, над которым они находились, постепенно погружалось в ночь. Из динамиков по-прежнему не было слышно ничего, кроме потрескивания. Персональные коммуникаторы тоже не подавали признаков жизни, и, если капитан попал в беду, на корабле даже не могли узнать об этом, чтобы оказать помощь.
Транспортные челноки не функционировали, а “Колумб”, пилотируемый Чеховым, использовался как летающая амбулатория и грузовик, доставляющий оборудование и медикаменты в госпиталь Новых Афин. Если бы на “Энтерпрайзе” имелся еще один челнок, Ухура сама отправилась бы на Центавр, оставив вместо себя Скотта, и разобралась, что к чему. Но такой возможности не было, и она мучилась от неизвестности и бессилия.
Больше всего ее раздражало то, что все волнения могли оказаться напрасными и на самом деле все не так опасно, как кажется. Но чтобы это знать, нужно было иметь хоть какую-нибудь информацию. Может быть, Кирк не воспользовался передатчиком президента просто из-за того, что был занят и не чувствовал в этом острой нужды. Ведь “Энтерпрайзу” уже ничего не угрожало. И все же связистка чувствовала, что у капитана неприятности и именно поэтому он не вышел на связь.
После нескольких часов изнуряющего ожидания она уже готова была окончательно упасть духом. “Вот и попробуй в таких условиях оставаться за командира!” – чуть не плача, думала девушка. Будь Маккой на корабле, он наверняка что-нибудь посоветовал бы, но доктор улетел вместе со Споком. Постепенно Ухура начала думать о том, как будет жаловаться капитану Кирку и расскажет о всех своих переживаниях и волнениях. Это ее немного отвлекло, и неожиданно она пришла к решению. Если завтра к утру капитан не выйдет на связь, а администрация президента по-прежнему будет вешать на уши лапшу, Ухура решила начать самостоятельный поиск и, если потребуется, перекопать и растрясти всю эту планету, но отыскать Зулу и капитана. “Ох, и попляшут они у меня!” – подумала связистка и погрозила кулаком экрану.
***
Последние несколько суток Скотт и Макферсон практически не спали. И теперь, когда по корабельному времени наступило время сна, оба офицера, отвечавшие за святая святых корабля – за его двигатели, – по-прежнему работали. Главный инженер только что закончил починку последнего замыкающего контура в канале Джеффри, а его помощник все еще бился над одним из деланиевых клапанов, ответственных за подачу криоэмульсии на двигатели.
– Ну, как дела, сынок? – спросил Скотт своего друга.
Потомок кельтских королей недовольно фыркнул.
– Как всегда, упрямится! В верхней цепи прерывается фаза, и вся схема к черту отключается. Нудная, должен сказать, работенка, но результат, кажется, будет.
Инженер устало кивнул.
– В электронных системах еще остались кое-какие неполадки, но думаю, ребята справятся и без нас. Никогда не видел, чтобы наша бедная девочка так страдала.
"Бедной девочкой” Скотт называл силовую установку крейсера. Макферсон сочувственно улыбнулся.
– Мы можем ею гордиться. Любой другой корабль на месте “Энтерпрайза” уже давно бы превратился в облачко электронов, случись с ним подобные перипетии. А наша старушка изворачивалась, как черт, и все выдержала.
Скотт встал со стула, устало потянулся, распрямляя затекшую спину, и с гордостью сказал:
– Да! Я по-прежнему утверждаю, что “Энтерпрайз” – особый корабль. У него есть характер и, если хотите, даже душа!
– Угу. “Гагарин” этим не отличался. Не имел индивидуальности.
– Тут и говорить нечего! Это просто везение, что мы попали на “Энтерпрайз”, – Скотт задумчиво почесал за ухом. – “Гагарин” был действительно стандартным кораблем. Как-то раз на Земле я возвращался из Хитроу на родину, и мне совершенно было плевать, какая посудина меня туда доставит. У самолетов, как у большинства звездолетов, нет никаких индивидуальных особенностей. А у нашего, как бы это поточнее сказать… Есть стиль! Да, собственный стиль. И с этим приходится считаться даже капитану.
– Хм, пожалуй, ты прав!
Макферсон закрутил клеммы на деланиевом клапане, закрыл крышку и провел над ней поляризатором.
– Все! Кажется, хватит. Давай-ка испытаем.
Скотт набрал серию кодов на панели рядом с клапаном, и индикаторы дружно замигали ровным зеленым светом. Макферсон аж высунул язык от удовольствия и еще раз провел над крышкой поляризатором.
– Светлячки вы мои зелененькие! – нежно произнес он. – Короче, подача охлаждения в норме. Если клапан снова не начнет валять дурака, я могу с уверенностью сказать, что движок наш в полном порядке.
– Обидно, что нельзя то же самое сказать об установках искривления пространства, – сказал Скотт. – Но тут мы бессильны! Надо становиться в док и менять кристаллы. Ладно, до базы доберемся и на обычных двигателях, – он устало усмехнулся. – Но уж когда мы туда доберемся, я выгребу у них со склада все самое ценное! Девушку нашу будет не узнать!
Скотт похлопал ладонью по стене и добавил:
– Подарки она заслужила!
***
Досси Флорес снова дежурила одновременно на навигационном и рулевом постах. Сейчас, когда многие члены экипажа находились на Центавре, они с Питером Сидеракисом работали посменно.
– Лейтенант Ухура! – позвала Досси. – Индикаторы показывают, что анамезонные двигатели работают бесперебойно. Охлаждение в норме!
– Спасибо, Зоркий Глаз, – ответила связистка и направилась в сторону поста компьютерных систем, за которым сидел Скотт.
Главный инженер, подперев ладонью щеку, усиленно боролся с дремотой, делая вид, что следит за кофеваркой. Из-за выхода из строя многих бытовых систем ужин теперь приходилось готовить вручную, и в рубке в качестве стола использовался пульт Спока. Макферсон приволок откуда-то допотопную электрокофеварку, и все теперь относились к ней, как к величайшей ценности.
"Не знаю, чтобы я без кофе делала! – подумала Ухура, наливая себе шестую чашку. – Интересно, сколько времени я уже не сплю?” Вид у нее действительно был усталый, и даже немного припухли веки. Полчаса назад ей удалось украдкой вздремнуть в командирском кресле, но легче от этого не стало. На корабле имелся целый арсенал различных стимуляторов и антидепрессантов, но астронавты старались пользоваться ими только в критических случаях. Сейчас ситуация была не угрожающей и, чтобы не заснуть, Ухура использовала старое проверенное средство.
Сахарница оказалась пуста, и она подумала, пить ли кофе несладким или попросить принести еще сахара. Но прийти к какому-то решению не успела, так как на посту связи усиленно зазвучал сигнал транскосмической связи. Ухура удивилась, что Командование Звездного Флота выходит на связь в такое неурочное время и, поставив чашку, поспешила к пульту. Незадолго до этого она отпустила Сергея немного поспать.
Связистка торопливо надела наушники и включила прием.
– “Энтерпрайз” слушает! На линии лейтенант Ухура!
Но в ответ раздался только треск и привычное уже завывание.
– Крейсер Звездного Флота “Энтерпрайз” на связи! Находимся на орбите Альфы Центавра IV. Говорите, мы не слышим вас! Повторите вызов!
На мгновение ей показалось, что шум в наушниках стал тише и даже послышался чей-то голос. Впрочем, утверждать это было трудно. Но уже в следующую секунду индикатор вызова погас. Ухура с сожалением встала с кресла и, недоумевая по поводу происхождения сигнала, на всякий случай нажала клавишу “Источник”. “Только бы это не был компьютерный вирус, – подумала она. – Спока с нами нет, а Скотт и Макферсон с этим вряд ли справятся”. Связистка устало зевнула и потянулась. Похоже, кофе уже перестал оказывать какое-либо воздействие.
В этот момент на дисплее возникла надпись: “Место подачи сигнала определено”.
– Координаты! – скомандовала Ухура.
– “Координаты: 347. Сектор 5. Расстояние 3 тысячи 210 километров. Погрешность плюс-минус 0,6 процента”.
"Вот это да! – удивленно покачала головой девушка. – Совсем рядом”. Но датчики не фиксировали никакого объекта, приближающегося к кораблю, а кроме “Энтерпрайза” поблизости от Центавра не было никакого другого корабля. “Опять компьютер безобразничает”, – раздраженно подумала она и потянулась за чашкой кофе.
И вдруг на нее словно снизошло озарение.
"Сектор 5! Это же прямо под нами!” Вызов шел прямо с Центавра, и сигнал, видимо, пробился сквозь ионизированное пространство.
Ухура и Флорес быстро сделали кое-какие расчеты и пришли к выводу, что сигнал шел непосредственно к “Энтерпрайзу” и не был случайным. Точка, откуда их вызывали, находилась в Новой Америке, где-то между Новыми Афинами и Макивертоном. В одном из городов находился Спок, в другом должен был быть Кирк. И тем не менее, эта информация мало что проясняла. Кто из них двоих выходил на связь? Капитан? Первый помощник? Может быть кто-то совсем другой? Или это все же неполадки в компьютере?
К сожалению, даже если вызов действительно пробился с поверхности, установить точное место подачи не было возможности. Координаты охватывали окружность площадью свыше тридцати тысяч квадратных километров. Это равнялось территории небольшого государства.
Словом, все это являлось загадкой.