Шесть месяцев спустя.

— Сессилия!

Крик брата заставил Сессилию отложить кисть и оторваться от рисования пейзажа Эльзаса. За эту картину ей пообещали достаточно хорошую сумму денег. Высокий шатен влетел в комнату и обнял ее, стараясь не надавить на круглый живот.

Сессилия была беременна от Анжело, что привело ее одновременно в состояние шока и радости. Она не ожидала, что от той ночи у нее останется столь яркое напоминание. Ребенок. Плод их обжигающей страсти.

— В честь Рождества у меня на работе устраивают вечеринку — запричитал Роман — Я хочу, чтобы ты пошла со мной, сестричка.

После того, как она узнала, что ждет ребенка, то сразу рассказала обо всем брату, ожидая ругательств и обвинение в бестолковости, но Роман до последнего не мог поверить, что она совершила такой низкий для их семьи поступок. К ее удивлению, брат начал винить во всем себя, твердя, что его чрезмерная строгость и наблюдательность довела ее до этого.

Но Роман мгновенно уверил, что не будет принуждать ее избавиться от ребенка. Сессилия была благодарна ему за поддержку.

— А может я останусь дома? — слабо возразила Сессилия, помня данное обещание о том, что на Рождество составит компанию брату на вечеринку. Она раньше никогда не посещала такие мероприятия, но Роман волновался, что она превратится в затворницу.

— Нет, сестричка — покачал головой он — Я даю тебе пять минут, чтобы ты привела себя в порядок.

Сессилия кивнула головой и после того, как Роман вышел, переоделась в кремово — розовое платье с белой кружевной вставкой на груди, подчеркивающей ее большой живот.

Она скучала по Анжело, хотя гнала мысли о нем, уверяя себя, что нельзя отнимать у жены мужа. Это большой грех.

Он и так сделал ей столько подарков: потрясающая ночь любви и беременность, вернувшая ее к жизни.

Ради ребенка она пожертвовала возможностью продолжать обучение, забрав с академии документы и став художницей под заказ.

Она не любила шумные компании, но обещание дороже золота. Роман учил ее в детстве, что любое обещание должно быть исполненным.

Сессилия проглотила подступивший к горлу ком и, открыв дверь, улыбнулась ожидавшему брату:

— Я готова.

Роман взял ее под руку и повел к машине. Спустя двадцать минут они уже заходили в холл большого зеркального здания, где работал ее брат. Сессилию поразила модернизированный дизайн офиса: зеркальные потолки и полы, современная мебель и компьютеры. Пройдя чуть дальше, они оказались в просторной комнате, украшенной новогодней мишурой и столами, ломившимися от еды. Женщины были одеты в яркие модные платья и весело смеялись, а мужчины потягивали алкогольные напитки.

— Это все устроил мой босс — шепнул ей на ухо Роман. Сессилия не встречалась с боссом брата, но много слышала о нем, о его честности и справедливости. Она знала, что сам он прилетает во Францию один раз в два месяца, чтобы следить за ходом дел, а доверенное лицо — ее брат.

— Я на пять минут отлучусь — прошептал ей на ухо Роман — Не скучай, малышка.

Она никого не знала из этих людей, но придала себе больше уверенности, хотя слышала шепоты женщин. Лучше бы она осталась доканчивать картину, чем становится объектом насмешек.

Сессилия смущено ловила косые взгляды сотрудников, направленных на ее живот и мысленно проклинала, что Роман куда-то пошел с длинноногой блондинкой. Ей крайне было неудобно перед этими людьми, которые знали, что сестра близкого помощника незамужней.

Сессилия отказалась от бокала шампанского, протянутого ей официантом, и направилась на поиски брата. Ей так не хотелось оставаться одной в эпицентре любопытства, и она наткнулась на стоящего к ней спиной мужчины. Покраснев, Сессилия пробормотала:

— Извините.

Мужчина повернулся, и она едва не задохнулась от удивления. Перед ней стоял Анжело. Его лицо осунулось, а под глазами залегли темные тени, но он был таким же привлекательным в темно — синем костюме. Неожиданно ей стало не хватать воздуха и прижав руку к животу, Сессилия начала медленно оседать, как сильные руки подхватили ее, а потом все поплыло в глазах.

* * *

Сессилия медленно открыла глаза. Взгляд ее уперся в херувимов на потолке. Сначала она не поняла, где находится, а затем, когда включились сознание и память, Сессилия пожалела, что пришла в себя. Повернув голову, она поняла, что находится в небольшой прилегающей к гостиной комнате. Должно быть, ее сюда кто-то перенес и положил на софу после того, как она впервые в жизни упала в обморок.

И этот человек, похоже, все еще находился в комнате. Он стоял к ней спиной возле окна, но исходящих от него волн гнева было достаточно, чтобы понять, кто это.

Сессилия поднялась с софы так резко, словно ее дернули за невидимую веревочку, и прерывисто вздохнула, борясь с накатившей на нее тошнотой. Если ее вырвет прямо в присутствии Анжело, это станет последней каплей ее унижения. Не двигаясь и стиснув зубы, она ждала, когда комната перестанет кружиться у нее перед глазами и пройдет чувство тошноты.

— На столе рядом с тобой стакан воды. Выпей, тебе станет легче, — натянуто посоветовал Анжело.

Сессилия с трудом взяла стакан в дрожащие руки. Сжав стакан крепче, она все-таки сделала несколько глотков холодной, освежающей воды, и через некоторое время тошнота отступила.

Встав, Сессилия украдкой рискнула бросить на него взгляд. Анжело стоял, повернувшись к ней лицом, и она не смогла удержаться от потрясенного восклицания при виде синяка, украсившего его подбородок.

— Боже, что это?..

— Твой брат решил вступиться за честь сестры — драматически ответил Анжело, а потом мрачно добавил: — Только уже поздновато.

— Анжело…

— Не волнуйся — Анжело покачал головой — Я не выгнал его с работы и не ответил на удар. Какие сюрпризы: я босс твоего родного брата.

Сессилия догадалась о том, что он ни кто иной, как начальник ее брата, но старалась, чтобы это не подтвердилось. Конечно, ее радовало, что брат ради нее ударил его, но не ценой собственного благополучия.

Она солгала ему в ту ночь в гостинице! Анжело на миг прикрыл глаза, пытаясь совладать с душившим его гневом и подавить желание взять ее за плечи и трясти до тех пор, пока она не скажет ему, почему не призналась, кто она такая. Назови только свою фамилию, то он непременно остановился…

Роман часто рассказывал ему о печальном детстве его сестры, наивности и невинности, от чего Анжело чувствовал себя хуже всего. Он бесчестно поступил с другом, поддерживающем его после смерти жены.

Может быть, Сессилия таким образом развлекалась? За его счет? Ярость вспыхнула в Анжело с новой силой. И какого черта она с ним переспала?! «Нет, не переспала», — мрачно поправил он себя. Она не спала с ним. Она занималась с ним любовью, опять-таки забыв предупредить его, а значит, снова солгав, что он станет ее первым любовником. Она использовала его, а затем, когда его, усталого и удовлетворенного после слияние с ней, сморил сон, исчезла…

А в следующую секунду Анжело словно окаменел. Сердце пропустило удар и забилось с неистовой силой, отчего кровь застучала у него в висках.

Анжело резко выдохнул и отвернулся к окну, глядя перед собой невидящим взглядом. Он никак не мог свыкнуться с мыслью, что все это происходит с ним. Теперь его жизнь точно никогда не станет прежней. Стоило об этом подумать, как ярость овладевала им с новой силой.

— Это так? — Голос у него словно застрял где-то в горле, когда Анжело, сделав над собой усилие, повернулся к ней: — Ты действительно беременна от меня или это твоя очередная игра в шарады?

Анжело судорожно выдохнул, вспомнив, как он волновался все эти дни, обнаружив, что Сессилия могла забеременеть. Тогда он попытался ее разыскать, но она словно испарилась с отеля. Его волнение переросло в сжимающий все внутренности страх, как бы он ни старался внушить себе, что с ней ничего не могло случиться…

— Ты считаешь, что я провожу ночи с каждым незнакомцем? — обиделась Сессилия. Какого низкого он о ней мнения!

— Если бы я не был уверен, что это мой ребенок, то вряд ли с тобой вообще говорил — отрезал Анжело

— Мне ничего от тебя не нужно, Анжело — попыталась убедить его Сессилия — Та ночь была прекрасной, но ты не виноват в последствиях.

— А кто, черт побери, если не я виноват во всем? — зло процедил он, от чего она вся сжалась. Она еще не видела его в таком гневе: желваки ходили на его скулах — Ты была девственницей. Что ты могла знать?

— Но ведь именно я попросила тебя о продолжении — напомнила ему Сессилия и решила поставить точку — Тем более твоя жена не согласится воспитывать чужого ребенка.

Его черные глаза округлились от удивления, но потом в них появились проблески недоверия:

— Какая жена?

Сессилия устало откинулась на подушки. К чему он делает вид, что ничего не понимает? Неужели принял ее совсем за глупую дурочку?

— Анжело, твоя жена — объяснила ему Сессилия — Я видела ее фотографию у тебя в портмоне, когда оно выпало из пальто.

Послышался то ли вздох, то ли стон, и она не удержалась и посмотрела на него. Анжело положил руку на стеклянную раму окна, словно пытаясь удержать равновесие и не упасть. Его лицо было бледнее полотна, а губы сложились в тонкую линию.

— Моя жена погибла в автокатастрофе двенадцать лет назад — ровно произнес он, не обращая внимания на крик Сессилии — Ее звали Марина.

Его слова привели Сессилию в чувства. У него нет жены, а фотография — это лишь память о ней. В сотый раз она восхитилась Анжело: насколько сильно он любил свою жену, что даже упоминание о ней доставляют ему такие мучительные страдания. Не зря он предложил ей роль любовницы, ведь место жены уже занято в его сердце навсегда другой… даже если это эхо прошлого.

— Теперь нам нужно решить, как быть дальше, — хмуро сказал Анжело. — Впрочем, здесь нечего даже и думать. Мы должны пожениться.

Рот Сессилии приоткрылся от изумления. Она покачала головой, то ли отказываясь, то ли сомневаясь, что она правильно его

— А что ты предлагаешь, дорогая? — ехидно поинтересовался он, подойдя к ней ближе и рухнув на ближайший стул — Мой ребенок должен носить фамилию Габрис, а не Де Вуа. У него должен быть отец. Я никогда не оставлю его.

— Но ты не любишь меня! — словно хватаясь за последнюю соломинку, воскликнула Сессилия.

Его глаза угрожающе сверкнули, и он покачал головой, будто она выпалила какой-то бред.

— А какой любви идет речь? — нахмурился Анжело — Господи, одна ночь — не повод для более глубоких чувств. Не буду отрицать, мне ни с кем не было так хорошо в постели. Ты, как огонь, сжигающий мое тело, что приводит меня в восторг, милая. Но любовь…

Сессилия сначала краснела, но потом все краски сошли с ее лица. Прожить всю жизнь в браке, построенном на желании и страсти — весьма хороший вариант, но не для нее. Ведь наступит день, когда угаснет страсть и испарится желание. Что тогда?..

А как же любовь? Романтика? — хотелось кричать Сессилии, но она понимала, что уже поздно говорить об этом и надо трезво принимать решения.

— Не заблуждайся на мой счет, Сессилия, — сказал Анжело, следя за сменой эмоций, отражавшихся на ее лице. — Если ты думаешь, что я спокойно уйду и буду приезжать в гости, когда ты соизволишь меня пригласить, то ты ошибаешься. Если ты исключишь меня из жизни моего ребенка, я буду добиваться опекунства в суде, а если потребуется, то и не в одном. Даже если это будет означать окончательный конец работы твоего брата в моей компании.

Встретившись с его жестким взглядом, Сессилия поняла, что Анжело так и сделает. По ее спине побежали мурашки. Вот она еще кое-что о нем узнала, кроме того, что он потрясающий любовник. Анжело может стать беспощадным, когда хочет чего-либо добиться.

— Что ты имеешь в виду? — спросила Сессилия, приложив руку к животу и чувствуя маленькие толчки ребенка.

Этот жест не укрылся от Анжело, но он бесстрастно отчеканил:

— Для твоего брата работа — это вся его жизнь. Он очень пунктуальный и ответственный, и я знаю его уже четырнадцать лет, но возникшая ситуация вынуждает меня выгнать его с работы.

— Ты уволишь его? — чуть не задохнулась от ужаса Сессилия, прикрыв рот ладонью, справляясь с тошнотой. Роман стал работать, когда ему едва исполнилось двадцать, и упорный труд всегда награждался похвалами. Сам он признавался часто ей, что в его жизни две ценности — она, Сессилия, и компания «Габрис Интерпрайзес».

Ей показалось, что прошла целая вечность, прежде чем прозвучал его холодный ответ:

— В моих силах сделать и это, Сессилия.

Слезы закипели в ее глазах, и она еле сдержала себя, чтобы не расплакаться и дрожащим голосом прошептала:

— Прошу, Анжело, не делай этого. Я никогда себе не прощу, что из — за меня ты уволил его.

— Тогда ты выйдешь за меня замуж — подытожил Анжело — И даже думать не смей об отказе или о чем-то в этом роде.

Анжело смотрел на девушку и чувствовал, как его охватывают противоречивые чувства: жалость и желание отомстить за уязвленное самолюбие в тот день, когда он обнаружил, что ее нет рядом.

— Я согласна — почти не слышно ответила Сессилия. Она была уверена, что Анжело выполнит все о чем заверял ее, но в то же время она не могла не признать очевидного: он очень хочет этого ребенка. Какое право она имеет лишить малыша отца и полноценной семьи? Лишать того, чего не имела сама.

Анжело улыбнулся и, взяв ее за руку, поцеловал ее пальцы, чем поразил Сессилию:

— Клянусь, я буду самым верным мужем на свете, ведь ты не оставишь мне сил на других женщин.

Покраснев, Сессилия хотела встать, но он ее остановил, положив руки на плечи:

— Куда ты хочешь пойти?

— Домой — удивлено пробормотала Сессилия и в этот момент почувствовала, как спальня начала раскачиваться. Сначала она думала, что опять проваливается в обморок, но потом заметила, что и Анжело с трудом держится на ногах.

— Мы сейчас летим в Афины, — тоном, не терпящим возражения произнес Анжело. — Там мой дом, моя работа… и мои родители.

Мысль о том, как воспримут его родственники беременную от их сына женщину вне брака, заставила Сессилию вздрогнуть. Она постепенно стала проклинать тот день, когда встретила его и решила нарисовать его портрет. Если бы не портрет, то все было бы иначе.

Внутренний голос упрекал ее, говоря, что виноваты только ее дикое влечение ко мне и вспыхнувшая любовь, которую она не смогла остудить за полгода.

Отпустив ее, Анжело отошел в сторону и набрав чей-то номер, протянул ей трубку. Сессилия крепче прижала телефон, услышав взволнованный голос брата:

— Анжело, как она?

— Со мной все хорошо, Роман, — сдавленно проговорила Сессилия, — Я в порядке.

— Боже, Сессилия, — на другой линии послышался протяжной вздох. — То ты огорошиваешь меня известием о беременности, то я узнаю, что мой близкий друг и босс — отец моего будущего племянника. Что происходит, девочка?

— Я не знаю, что сказать, — честно ответила Сессилия и, почувствовав, как слезы полились по щекам, прошептала: — Ты только прости меня.

— Не плачь, сестренка — ласково сказал Роман — Ты выходишь замуж за очень хорошего человека. Не смотри на его внешнюю оболочку, так как он совсем другой внутри. Ты ответь мне честно: ты будешь с ним счастлива?

Сессилия всхлипнула. Она очень надеялась, что будет счастлива в браке, где торжествует любовь, но что ждет ее с Анжело? Ничего, кроме страсти и общей привязанности и любви к ребенку. Повод для создания семьи явный, ведь она ждет ребенка семьи Габрис.

— Я буду счастлива — пообещала Сессилия, и телефон выскользнул из ее рук. Рыдания вырвались из груди девушки, и она ощутила прилив смертельной тоски и усталости. Какая жизнь ее без брата и привычного уклада жизни? Сильные руки обняли ее и притянули к себе. Она уткнулась в шею, вдыхая до боли родной запах и заплакала сильнее.

— Yanika mou, успокойся — Анжело погладил ее по шелковым волосам, ощущая мощный прилив желания от аромата ее духов. Округлость ее форм касалась его мускулистого тела, а живот уперся ему в бок.

От нежных ноток его голоса Сессилия вцепилась ногтями в воротник его рубашки, не скрывая громкие всхлипы.

Сейчас в этих слезах выливалась вся боль, которую она терпела на протяжении шести месяце после разлуки с ним. Раздирающие душу воспоминания проникли в ее голову. Он был так ласков с ней в тот вечер, и в страшном сне она не представляла, что он может быть таким беспощадным.

Анжело не думал, что ее боль передастся ему, но сейчас видя трясущееся от рыданий хрупкое тело в своих объятиях, его сердце сжалось. Что он за мужчина, если из — за него льют слезы две женщины? Марина постоянно плакала, слыша его грубые ответы, а Сессилия, жизнерадостная и веселая любительница круассанов и маленькая художница, проникшая в его мысли и сохранившая именно такое впечатление о себе, сейчас не могла сдерживать слезы.

— Перестань, agape mou — поцеловав ее в макушку, взмолился он — Не плачь. Все будет хорошо.

Сессилия отодвинулась от него и, вытерев слезы, придала голосу безразличие и сказала:

— Анжело, я устала.

— А по-моему, ты просто боишься провести со мной пару часов наедине. — Он с вызовом взглянул на нее. — Конечно, если ты боишься снова броситься мне на шею…

— Не надейся.

— Значит, согласна. — Удовлетворенный тем, что все правильно рассчитал, Анжело направился к выходу. — А теперь отдохни. Когда самолет приземлится, я разбужу тебя.