— Сегодня в город автобус уже не идёт, — сказала мама Штенгель госпоже Свобода. — Вам придётся остаться у нас до завтра.

— Ничего, — сказала фрау Свобода. — По крайней мере я помогу вам расставить мебель.

А Визенклее потёр руки и сказал:

— Отлично, приводите в порядок комнаты, а я пока налажу водопровод.

Мама Штенгель чуть слышно застонала. Она сомневалась, что Визенклее это дело удастся. Только Горошек и Анни всё ещё верили в бывшего ночного сторожа.

— Вот увидишь, водопровод будет первый сорт, — сказал Горошек, — ведь бассейн-то получился замечательный.

— А фонтан? — льстиво подхватила Анни. — Не правда ли, господин Визенклее, вы сделаете водопровод так, что он не повредит фонтану?

Визенклее смело огляделся вокруг.

— Конечно. Я проложу новые трубы в десяти метрах от фонтана. Кое-что придётся заменить и в доме. Старые трубы наверняка уже проржавели.

Папа Штенгель задумчиво рассматривал глубокие следы, оставленные бегемотом. Потом он поглядел на крышу и сказал:

— Пойду попрошу у фрау Шнурпетер лестницу. Ведь не может же дерево расти на крыше.

Сунув руки в карманы, отец медленно пошёл к дому соседки.

— Папочка! — крикнула Анни и хотела догнать отца, чтобы сказать ему что-нибудь ласковое. Она чувствовала, что он расстроен.

Но отец уже позвонил и исчез в прихожей.

Мама Штенгель и фрау Свобода принялись за уборку. Они расставляли мебель, вбивали гвозди для картин и раскатывали ковры. Тем временем брат и сестра до блеска протёрли окна.

Визенклее не было ни видно, ни слышно. Он с головой ушёл в строительство нового водопровода. Только закончив работу в саду, он появился со своими инструментами на кухне и с видом знатока простукал все стены.

— Так, — сказал он потом, — а теперь оставьте меня одного. Чтобы подключить новые трубы, зрители мне не нужны.

— Как вам угодно, — сказала мама Штенгель и уже в дверях добавила: — Это очень мило с вашей стороны, господин Визенклее. Вы — добросовестный человек.

Но Визенклее не слыхал её слов. Он долбил долотом большую дыру в стене и при этом насвистывал песенку.

Тем временем папа Штенгель снял с крыши яблоню и посадил её в углу сада. Теперь он разглядывал деревце, с которого сорвало почти все листья.

— Они ещё вырастут, — попыталась утешить отца Анни, осторожно прижимаясь к нему. — А как ты себя чувствуешь?

Отец погладил её по голове:

— Всё в порядке, Анни. Только я думаю, чем мы будем кормить бегемота.

— Макаронами, — сказала Анни. — Они ведь не очень дорогие.

— Лучше бы фрау Свобода подарила нам канарейку… — вздохнул отец. — Канарейка съест одну макаронину в день, а бегемот, наверное, десять тысяч?

— Это мы сейчас проверим, — сказала Анни.

Дома она достала из чемодана свою розовую копилку и отправилась к молочнику:

— Пожалуйста, на все деньги макарон. Только самых дешёвых.

Молочник пересчитал горку мелочи и положил на прилавок девять пакетов.

— Будете есть с маком или с тёртыми орехами? — поинтересовался он.

— Это не нам, — ответила Анни. — Мы кормим макаронами наших зверей.

— Так-так, — сказал молочник и озабоченно покачал головой. — Тогда для вас вот это. Денег не нужно. — И он положил перед Анни головку тминного сыра.

Анни сердечно поблагодарила его за сыр и за корзину, которую он ей одолжил. Без корзины она бы не донесла свои пакеты.

Подходя к дому, Анни услыхала голос Визенклее:

— Оля-ля! Можете входить, всё, уже управился!

Вся семья Штенгель протиснулась в кухню и с опаской уставилась на свежие следы строительства. Фрау Свобода, заглянув в окно кухни, крикнула:

— Чего же вы ждёте? Откройте кран!

Мама Штенгель отвернула кран, но вода почему-то не потекла. Заглянув одним глазом в отверстие крана, мама сказала:

— К сожалению, я не вижу ни одной капли!

— Наверное, труба засорилась, — сказал Визенклее. — При работе в неё мог попасть осколок кирпича.

— Во всяком случае, воды нет, — сказала мама Штенгель. — Пойду наберу у фонтана.

— Хорошо, что он под боком, — сказал Горошек и, взяв у матери чайник, выбежал в сад.

Когда он вернулся, мама Штенгель зажгла спичку, поднесла её к горелке газовой плиты и повернула кран. И тут из всех отверстий горелки ударили водяные струи. Описав в воздухе крутые дуги, они дождём зашлёпали по полу.

— Батюшки мои! — закричала мама Штенгель.

Папа Штенгель и дети испуганно прижались к стене и буквально онемели. Фрау Свобода крепко зажмурилась, а господин Визенклее занялся шнурками своих ботинок. Только когда папа Штенгель пришёл в себя, бывший ночной сторож поднял голову и сказал:

— Непостижимо! Откуда в вашей плите столько воды? Ведь я подключал трубы абсолютно правильно!

Мама Штенгель, обмотав половую щётку тряпкой, вытирала пол. Глаза её сверкали гневом.

— Для меня это загадка, — сказал Визенклее.

Мама Штенгель мрачно посмотрела на него:

— Для меня загадки нет. Любопытно только, как вы всё это исправите!

— Над этим я должен вначале подумать, — пробормотал Визенклее.