Пока Жоан Смельчак, обратившийся в источник, журчал в песках пустыни, феи из Международного Синдиката собрались на Генеральную Ассамблею (это была Ассамблея второго созыва, и на ней заседало полторы дюжины делегаток), чтобы обсудить дальнейшую его судьбу.
Одна из делегаток — фея Косого Взгляда — откровенно пожелала на веки вечные оставить Жоана Смельчака в пустыне, пусть себе бьет ключом до скончания времен. Она только предложила переместить его в деревеньку Сельский Рай, такую поэтичную, но, увы, такую грязную: население ее уже который год напрасно вымаливает в Палате депутатов общественную колонку, а без нее в деревне негде лица умыть.
Взявшая затем слово фея Добрая Душа в принципе соглашалась со своей товаркой: слов нет, Вечный источник — идея отличная. Но надо при этом сделать так, чтобы вода в нем была чудотворной.
— Пусть этим утешится бедный Жоан, — добавила она.
Фея Тусклого Огня согласилась с доводами предыдущего оратора. И наконец, фея, У Которой Все Дома, выслушав все благоглупости своих подруг и обдумав все их нелепые предложения, подняла свой мудрый перст:
— Коллеги! Не издевайтесь над этим несчастным Жоаном! Мы уже столько пичкали его всяческими нравоучениями, столько подвергали самым немыслимым мукам и испытаниям, между нами говоря, очень дурного вкуса. Так прекратим же эти преследования — ведь они не только недостойны, но и бессмысленны, — и навсегда оставим его в покое. — Она поднесла к губам кубок с водой и, выдержав паузу, добавила: — Итак, я вношу на ваше рассмотрение следующие предложения, которые несколько нарушают наш устав. Во-первых: снова превратить источник в Жоана Смельчака с его прежней головой, прежним телом, прежними руками и ногами. И во-вторых: признать за Жоаном Смельчаком его неотъемлемое право пользоваться абсолютной свободой и поступать по своему разумению, избавив его от нашего надзора и нашего волшебного искусства; кстати сказать, оно изрядно устарело и нуждается в срочных реформах.
Участницы Ассамблеи с яростью атаковали оба предложения феи У Которой Все Дома. Тем не менее, несмотря на возражения раздосадованных оппоненток, Ассамблея все-таки приняла первую часть программы. Решено было вернуть Жоану человеческий облик; но второй пункт феи провалили со свистом и воем, излив до конца свой гнев.
— Мы рождены, чтобы строить козни смертным! Это наша профессия. Мы не какие-нибудь бездельницы. Долой! Долой изменницу! Выгнать ее вон! К чертям реформы! Да здравствует волшебная палочка!
Эта буря выкриков, завываний и проклятий (не счесть бокалов воды, выпитых при этом распаленными феями), продолжалась далеко за полночь. Спор закончился лишь на рассвете, и все устали до смерти. Большинством голосов полусонные феи приняли такую резолюцию: Жоана Смельчака направить в Зал Без Дверей, поручив его неусыпному надзору феи Мечты.
У феи Мечты опыт был невелик, она недавно прошла курс в университете Магии. Поэтому она очень разволновалась, получив такое ответственное задание. И робко пролепетала:
— А что я должна с ним делать?
— Все, что тебе взбредет в голову, доченька, — посоветовала ей дряхлая фея со слуховым рожком, вечно направленным не туда, куда надо. — Только придерживайся устава. Боже тебя упаси нарушить устав!..
Настало утро, и фея-председательница закрыла Ассамблею. Было холодно, и все участницы собрания с нескрываемой радостью поспешили укрыться в своих дворцах, где занялись на досуге домашними делами; ну а какие могут быть дела у фей: натереть воском волшебные палочки и уложить их в замшевые футляры, отполировать до блеска звезды в волосах и, лежа на шелковых подушках, вышивать золотыми и серебряными нитями нескончаемые волшебные ковры…
Как только все разошлись, фея Мечты дала волю своей злобе:
— Вот еще навязали на мою шею этого проклятого Жоана. И что хуже всего — в голове у меня так пусто, как никогда.
И, дрожа от ярости, она отправилась на Чародейный склад, где хранился Жоан Смельчак, разобранный на части. В одном углу лежал его палец, в другом — левая рука; с потолочной балки, наподобие свиного окорока, свисала правая нога, а левая высовывалась из старинного сундука, траченного жучком-древоточцем; голова, завернутая в солому, хранилась отдельно, в корзине для винограда. Фея Мечты терпеливо собрала все эти части тела, перенесла их в Зал Без Дверей и как можно плотнее склеила разрозненные куски Жоана. Судорожно перелистав «Краткое пособие для образцовой феи», она начертала в воздухе два или три магических знака и, не доверяя себе склонилась над Жоаном… Все ли предписания устава она выполнила, а вдруг нарушила какую-нибудь секретную инструкцию?..
— Ну, вздохни же, вздохни, пожалуйста! — умоляла фея.
И она не находила себе места, пока Жоан Смельчак и в самом деле не задышал. Сомнений не было: грудь его слабо, но равномерно поднималась и опускалась. Фея Мечты пощупала его пульс. Сердце работало.
— Тра-ля-ля! — промурлыкала ликующая фея.
Спустя несколько секунд Жоан Смельчак открыл правый глаз. Потом левый. Наконец он чихнул! И не успела фея глазом моргнуть, как он уже стоял посреди зала, целый и невредимый, поднимая и опуская руки по правилам зарядки — надо же было восстановить кровообращение. Какое это счастье быть человеком! Дышать! И слышать, как бьется твое сердце!
— Тра-ля-ля-ля-ля! Тра-ля-ля-ля-ля-ля!
Бурно радуясь воскрешению из мертвых, Жоан не забыл и про фею Мечты; он бросил на нее полный признательности взгляд.
— Это ты меня склеила? — спросил он.
— Да, я.
— Спасибо тебе.
И окончив гимнастику, он сказал:
— А теперь не будешь ли ты так добра показать мне, где находится дверь в этом Зале Без Дверей? Хочу на волю!
— Ты просишь показать тебе дверь Четвертого измерения?
— Вот-вот.
— Не могу.
— То есть как это не можешь? Почему?
В оправдание фея сослалась на устав:
— Понимаешь ли, в соответствии со статьей две тысячи четыреста пятьдесят седьмой Генеральная Ассамблея поручила мне утешить тебя после всего того, что ты перенес по нашей воле…
— Ах, вот как?! До чего трогательно! — язвительно проговорил Жоан Смельчак. — А кто ты такая, чтобы меня утешать?
— Я фея Мечты и всегда готова быть твоей покорной служанкой, — представилась фея, послав Жоану улыбку, предписанную уставом.
И в тот же миг она решила: надо применить к Жоану Смельчаку положение, предусмотренное сто десятым параграфом статьи две тысячи пятьдесят восьмой, которая рекомендует использовать обольщение смертных, как наилучший способ подчинить их себе; в данном конкретном случае это обольщение должно заключаться в том, чтобы ослепить жертву своим могуществом, посулив ей осуществление самых на первый взгляд, казалось бы, неосуществимых желаний.
— Я фея Мечты, — повторила она. — Я к твоим услугам и могу исполнить любое твое желание, пусть даже самое несбыточное.
— Самое несбыточное? Ты это всерьез?
— Да, клянусь тебе!
И простодушный Жоан Смельчак попался на удочку. Он тут же принялся строить воздушные замки, один причудливее другого.
— И я могу просить все, все, решительно все?
— Все. Только, знаешь ли, с одним условием…Осуществленное желание по уставу закрепляется за тобой только на пять законных минут.
— Всего — навсего на пять минут?! — разочарованно протянул Жоан. — Ну, не будь же скрягой, продли срок!
— К сожалению, это невозможно. На больший срок у меня нет полномочий. Ничего не могу поделать, таков устав, — пролепетала фея.
Жоан Смельчак приуныл и сник. Однако любопытство взяло верх в глазах его блеснули жадные искорки, и он воскликнул:
— Знаешь что, голубушка! Выпиши-ка мне чек на четыреста миллиардов фунтов, помноженных на миллиард миллиардов.
Тотчас невидимая рука протянула ему чек, и целых пять минут новоявленный мультимиллионер расхаживал по Залу Без Дверей, приговаривая:
— Я самый богатый человек на свете! Богатейший! Я по горло сижу в золоте.
Когда истекли положенные пять минут, он изорвал чек и высказал более скромное пожелание:
— Пусть правое ухо у меня станет ослиным, а на месте левого вырастет ласточкино крыло.
Фея так и сделала. И Жоан Смельчак побежал к зеркалу (в Зале Без Дверей зеркал было сколько угодно).
— Если приделать слоновый хобот, будет еще забавнее, — сказал он, глядя в зеркало.
И тут же на лице у него вместо носа вырос небольшой розовый хобот. Однако скоро Жоану наскучила эта идиотская игра, и он попросил фею придать ему обычный облик.
— Теперь я хочу, чтобы у меня на голове выросло голубое дерево, — заявил он, — И чтобы на ветках было много — много маленьких лун.
Для феи Мечты это было проще простого. Она провела рукой по волосам Жоана, и на голове у него выросло голубое дерево, с которого повсюду свешивались разноцветные луны…
Но и дерево сразу же ему надоело, и со скуки, словно в бреду или во сне, Жоан Смельчак принялся изобретать всевозможные несуразности: превратил свою голову в звездную сферу, украсил уши мотыльковыми крыльями, насадил на пальцы гирлянды флажков и т. д. и т. п. Наконец, утомленный этими чудесами, он сказал:
— Я должен воспользоваться случаем и испробовать все возможности. Только какие — вот в чем вопрос? Какие?
Он долго думал и передумывал и наконец обратился к фее с такой просьбой:
— Сделай меня самодержавным монархом.
— Минуточку, — сказала фея, заглянув в «Краткое пособие для образцовой феи», где содержались указания на сей счет. — Готово, ваше величество!
— Итак, я король? — спросил Жоан. — Ты уверена, что я самодержавный король королевства Пустое Место?
— Конечно, ваше величество, — поторопилась заверить его фея. — Вы самый самодержавный из всех самодержавных монархов. Соблаговолите отдать приказания, и подданные будут нам слепо повиноваться, стоя на коленях.
— Отлично! — произнес Жоан Смельчак, раздувшись от гордости. — Мы, Жоан Смельчак Первый, самодержавный властитель королевства Пустое Место, приказываем и повелеваем: пусть наши верноподданные и наши царедворцы немедленно вырежут у себя животы.
— Сию же минуту будет исполнено, — отозвалась фея. — С сегодняшнего дня в обширных владениях вашего величества останутся лишь безбрюхие подданные. А если кого-нибудь застанут на месте преступления, то есть обнаружат у него эту презренную часть тела, — его бросят в тюрьму как опасного преступника и обвинят в оскорблении величества и государственной измене. Однако позвольте спросить, ваше величество, что побудило вас обнародовать этот мудрый указ?
— Я провозгласил его, дабы раз и навсегда покончить с экономическим кризисом — торжественно отчеканил Жоан. — Отныне и впредь в моем королевстве будет есть только одна персона — я сам.
В глубокой задумчивости он описал несколько кругов по залу и вдруг застыл перед зеркалом — его явно околдовали собственные губы: они властно сжимались и разжимались, цедя царственные речения.
— Сколько минут осталось до конца моего правления? — осведомился он.
— Три минуты двадцать секунд, ваше величество.
— Превосходно. Надо с толком использовать это время. Прежде всего возложи мне на голову корону, а в руки дай скипетр. И облачи меня в королевские одежды.
В мгновение ока невидимые руки натянули на Жоановы ноги шелковые чулки до колен, застегнули все пуговицы на бархатных панталонах, дали ему туфли с платиновыми пряжками, облачили в мантию, усеянную рубинами и жемчугами, надвинули на голову корону, вложили в руки скипетр…
И тогда Жоан Смельчак властно повелел:
— А теперь прикажи отрубить головы всем моим вассалам. Только мне дано право мыслить. Мне, и никому более. Отныне и навсегда в моей империи у всех на плечах будут сидеть мыльные пузыри. Все законоположения, которые противоречат новому порядку, отменяются.
— Готово, ваше королевское величество, — доложила фея. — Голова осталась только у вас.
В последние минутки Жоан учинил землетрясение, разрушил атомной бомбой луну, построил город на Марсе, основал орден «Отрубленных голов» и орден «Вырезанного желудка». Провел смотр кальсононосных гвардейцев и объявил войну России. А чтобы не терять даром самые последние мгновения, он распорядился направить ультиматум Соединенным Штатам. Но тут фея указала ему на часы:
— Ты славно потрудился, но время твое кончилось. Пять минут истекли. Царства больше нет.
— Ну и слава Богу, — с облегчением вздохнул Жоан. — Честно говоря, я иссяк; трудное это дело — провозглашать указы. Нет, я не создан для короны. Другой идеал волнует меня — святость. Я хочу скитаться по белу свету в сандалиях с посохом в руке, скитаться, как нищий, и творить удивительные дела — воскрешать мертвых, исцелять прокаженных, пятью хлебами насыщать тысячи голодных. Возможно такое?
— Пустяки! Ничего не может быть, проще.
И мгновенно фея Мечты наградила Жоана Смельчака всеми достоинствами чудотворца.
— Ну а дальше что? Какое чудо я должен сотворить? — растерянно пробормотал он…
— Откуда я знаю? Это уже твоя забота.
Но новоявленный чудотворец, несмотря на все свои старания, так и не смог придумать сколько-нибудь стоящее чудо. И в голову как на грех лезли ужасно нелепые, бездарные и глупые прожекты. И вообще он устал от всех этих мертвых иллюзий. В нем нарастал гнев — фея Мечты его раздражала. И зачем только она держит его в этом Зале Без Дверей, в этой тюрьме с зеркальными стенами и полом, покрытым пеплом вдали от жизни, от солнца, от неба и от звезд?..
В конце концов Жоан Смельчак сотворил жалкое и недостойное чудо: он заставил летать соломенную шляпу, снабдив ее радужными крыльями. Так, уставясь на шляпу, он и стоял, хмурый и злой, растопырив руки.
— Ну, а что же дальше? — нетерпеливо спросила фея.
— В самом деле, а что же дальше? Откровенно говоря, понятия не имею, — признался Жоан Смельчак, пытаясь по мере возможности скрыть свое отвращение. — Подожди-ка. Сделай мне кошку. Но не простую, а особенную. Чтобы у нее было сорок лап и страусовое перо на хвосте. И чтобы перо было как вопросительный знак.
Кошка-сороконожка, появившись на свет, лениво мяукнула, и Жоан с омерзением отпихнул ее от себя. И принялся создавать еще более фантастических животных. Он придумал канарейку в голубую полоску с плавниками, как у рыбы, рогатого осла с кисточками на ушах, крокодила на коньках, тигра в кольчуге, льва с павлиньим хвостом, лошадь с алюминиевой головой и пятью ногами — одна заменяла хвост, и т. д. и т. п. Истинный зоологический сад, порожденный безумием…
Наконец фантазия его окончательно иссякла. И когда фея Мечты повторила свой роковой вопрос: «Ну, а что же дальше?» — Жоан Смельчак взорвался.
— Что же дальше? Откуда мне знать? Мне осточертела вся эта чепуха, все эти бессмысленные фокусы. Надоело быть королем или святым и спасать мир здесь, в Зале Без Дверей, где только ты одна и маячишь перед глазами. Чего я хочу? Выпусти меня сейчас же из этой кутузки! Я люблю жизнь такой, какой она была вчера, есть сегодня, будет завтра. Кофе с молоком, газета, толкучка в метро и отдавленные мозоли, крик, гам, суета, мужская ругань, женские капризы, галдящая толпа, людные перекрестки, фабрики и заводы, тихий уют кабинетов, шахматные битвы, потасовки на улицах, когда орут не своим голосом: «Вот я тебе сейчас задам, скотина!..» Да, именно такую жизнь я люблю.
— Я все это могу тебе дать. Но только на пять минут… — невозмутимо сказала фея.
И поскольку Жоан Смельчак все еще что-то мрачно бормотал себе под нос, она глубокомысленно добавила:
— Да… На пять минут. Время быстротечно. Вся наша жизнь, в сущности, пятиминутка.
Это замечание окончательно взбесило Жоана. Он забился в дальний угол и стал угрюмо ворошить пепел, посыпая им голову.
— Так решай поскорее, — торопила его фея.
— Убирайся с глаз долой! Оставь наконец меня в покое! — вскипел Жоан Смельчак, не в силах сдержать клокотавший в нем гнев.
— Пусть же исполнится твоя воля, — промолвила фея со своей неизменной обольстительной улыбкой. — Да будет так, и да здравствует наш устав. Ты хочешь, чтобы я исчезла? Прекрасно. Раскрой пошире рот.
— Зачем? — изумился Жоан.
— Чтобы я могла уйти. Вернуться домой.
— И для этого я должен открыть рот? Странные у вас порядки. Где же ты живешь?
Фея снова обворожительно улыбнулась и в порыве откровенности пояснила:
— В тебе самом.
— Во мне?! Да ты в своем уме?!
— Да-да, в тебе самом. С этого дня я буду спать, храпеть, хозяйничать завтракать, обедать и ужинать в твоей утробе… Так открой же рот, а не то мне придется применить более энергичные меры, как это предписывает устав.
— Значит, я никогда в жизни не смогу больше остаться наедине с собой? — огорчился Жоан Смельчак.
— Не беспокойся, я не стану тебе докучать — утешила его фея. — Я появлюсь, только когда ты сам меня призовешь.
— Я? Тебя? Никогда! — воскликнул Жоан.
— Не зарекайся, дружок. Сначала так говорят все. А как вернешься домой, мрачный, опустошенный, разочарованный, когда устанешь от жизни в равнодушном, безжалостном мире, вот тогда-то ты и вспомнишь обо мне, да еще скажешь: приходи скорей. С тобой это непременно случится. Ты еще не раз попросишь, чтобы я сделала тебя властителем королевства Пустое Место, помяни мое слово. А теперь открой рот.
— Ну, ладно! — смирился Жоан Смельчак. Он понял: сопротивление бесполезно. И вовсю — это был зевок на славу — разинул рот.
Фея Мечты сделала легкий пируэт и исчезла в его глотке… А Жоан Смельчак пробормотал ей вдогонку:
— Фея Мечты?.. Как бы не так. Ты фея Солитер, фея Паразит.