Перед ночным намазом

Валет — шестерка. Восьмерка — пятерка. Десятка — дама. Увидев в руках крупье шестерку, Старейший и мудрейший не притронулся к трем фишкам, по тысяче долларов каждая.

Техасский соевый магнат, сидевший первым, рассматривал свои карты так, словно пытался понять смысл египетских иероглифов. Его жена — крупная блондинка — погремела кубиками льда в стакане, обдумывая ход. После мучительных размышлений бизнесмен взял карту к тринадцати, получил фигуру и прогорел. Глупая блондинка с пятнадцатью на руках — пятнадцатью! — видя у крупье шестерку, попросила еще карту, получила девятку и последовала за мужем.

Крупье, а звали ее Анна, открыла карту. Десятка. Шестнадцать. Ей пришлось взять еще одну и открыть пятерку. Очко. Сочувственно взглянув на Старейшего, она смахнула со стола ставки.

— Вот незадача, папаша! — Блондинка возбужденно похлопала его по руке. — В следующий раз мы ее достанем.

Старейший холодно воззрился на нее. К нему посмела прикоснуться жительница Техаса, да еще и назвала «папашей». У нее на груди висело распятие, усыпанное бриллиантами. Она совсем не умела играть в очко — забрала себе карты, заведомо проигрышные для крупье. С какой стороны ни взгляни, сплошное кощунство. Для полного набора оскорблений ей не хватало лишь месячных.

Валет — девятка. Валет — восьмерка. Десятка — десятка. Крупье открыла четверку. Старейший разделил десятки, получил к первой даму, ко второй — короля, идеально. На руках два по двадцать, девятнадцать и восемнадцать.

Блондинка получила к пятерке и восьмерке валета и проиграла.

Соевый магнат попросил карту к шестерке-семерке, получил двойку к пятнадцати и решил взять еще карту. Крупье попросила его повторить.

— Карту, черт возьми! — завопил католик.

Анна бросила ему даму. Конец. Перевернула свою карту. Король. Всего четырнадцать. Следующая — семерка. Снова очко. Фишки снова исчезли со стола. Очередная сочувственная улыбка в сторону Старейшего.

— Дорогая, нам пора, — произнес соевый магнат. — Крупье нас обманывает.

Анна проводила супружескую пару взглядом.

— Готова поспорить, вам жаль, что они ушли.

Старейший рассмеялся и положил по тысячедолларовой фишке на все шесть мест за столом, таким образом закрыв стол для всех желающих присоединиться. Обычно ему нравилось играть в компании, нравилось видеть людей, бродивших по казино. Такие разные лица. Разные жизни. Католики и умеренные мусульмане из Лос-Анджелеса, Чикаго и Сиэтла, истинные христиане из Чаттануги, Атланты и Нью-Орлеана. Бизнесмены из Токио, Пекина, Парижа, Лондона и Бразилии. Дикая смесь наречий и желаний. Старейший бегло говорил на большинстве языков. Понимал большую часть желаний. Сегодня тем не менее он предпочитал играть в одиночестве.

Анна раздала карты на шестерых, положила перед собой десятку.

Старейший взял по карте к выпавшим ему. Семерка — пятерка, пятерка — восьмерка, шестерка — пятерка, девятка — тройка. Оставил девятку — валета и десятку — восьмерку.

Анна перевернула семерку. Она выиграла в двух партиях и рассчиталась за остальные четыре. Ее пальцы, тонкие, с безукоризненными маникюром, так и порхали над зеленым сукном. Красивые руки.

— Уверены, что не хотите вернуть эту техасскую пару? — вполголоса спросила крупье.

— Я предпочитаю играть только с вами.

Официантка принесла ему традиционный стакан чистого ячменного виски с одним кубиком льда.

Старейший бросил двадцатипятидолларовую фишку ей на поднос, приветственно поднял стакан в сторону Анны и пригубил. Насладился ощущением. Он ограничивал себя одной порцией виски в день из уважения к новым почкам и печени. Трансплантаты отбирали у организма все больше сил, и еженедельные переливания крови с каждым годом теряли эффективность, из раза в раз укорачивая время приличного самочувствия. Старейший задержал на языке несколько капель виски. Несмотря на все достижения мировой науки, верхний предел существования человека никуда не делся. Сам Аллах, милостивый и милосердный, создал своих детей смертными. Иначе как бы они попадали в рай?

Анна еще раз сдала карты.

Старейший сделал выбор почти инстинктивно. Медленно провел руками по сукну там, где хотел получить карту, положил фишку на те, что хотел оставить без изменения. За долгие годы он отлично изучил выигрышные с математической точки зрения игры. Он, конечно, не мог с необходимой точностью подсчитывать карты — крупье обычно пользовались десятью колодами — но считал равно спорным и утверждение, будто при игре в очко все решает случай, и обратное, о стопроцентной применимости здесь математических законов. Впрочем, истина в данном вопросе его тоже не сильно интересовала. Священный Коран запрещал азартные игры как таковые. Однако собственное участие в игре он грехом отнюдь не считал. Равно как и ежедневную порцию виски или хрустящую свиную отбивную с чесноком, изредка заказанную под настроение. Аллаху достанет мудрости простить редкие промахи. Он улыбнулся, прикинув возможный ответ его первого наставника относительно подобной софистской аргументации.

Анна, решив, будто Старейшему приятно ее общество, одарила игрока ответной улыбкой. Она передвинула к нему выигрыш, убрав со стола остальные фишки.

Ученики неукоснительно соблюдали все требования Корана, однако лично для себя он не видел необходимости придерживаться столь же жестких рамок. Разве не Аллах всеведущий даровал ему мозг, аппетит и свободу воли? И разве Старейший не исполнял все предписанные церемонии и ритуалы? Он провозгласил готовность принять смерть за веру. Совершал намаз пять раз в день. Во время Рамадана избегал приема пищи и питья в дневное время. Каждый год жертвовал десять процентов доходов. Совершил хадж в Мекку и Иерусалим.

Анна снова сдавала. Карты скользили над зеленым сукном подобно цаплям над гладью озера.

Старейший сделал еще один глоток виски. Он давно научился терпимо относиться к тому, что Коран строжайше запрещал. Его привычная диета вряд ли подпадала под определение идеальной. В молодости Хасан Мухаммед имел обыкновение бриться. Всегда поддерживал интеллектуальные и деловые связи с неверными, бывал в их домах, обедал с ними. Играл в азартные игры. Занимался финансированием и банковским делом и получал проценты. И кроме того, не отличался сдержанностью в глубинном смысле, то есть слишком часто удивлялся себе и миру.

Перебор оказался у Анны. Она расплатилась.

Старейший оставил фишки на игральном столе.

Направляемые умелыми руками, карты снова запорхали над сукном.

Возможно, самым главным отличием Старейшего от традиционных мусульман следовало назвать его упование на науку и технику. Ислам был основан на повиновении и покорности, но от правоверных требовалась покорность лишь Аллаху милостивому и милосердному. Их никто не обязывал подчинять вере собственный интеллект. Никто не обязывал приносить в жертву любознательность. Содержащиеся в Коране запреты Хасан объяснял тем, что пророк Мухаммед, да благословится имя его, удостоился откровения Аллаха в далеком шестом веке. В священном Коране заключены вечные истины, вот только изучением их занимались люди, едва ступившие на путь духовного становления. Запреты предназначались для тех, кто еще не мог самостоятельно прийти к осмыслению более важных вопросов. Сам же Старейший давно перерос прошлое. Ибн-Азиз и прочие фундаменталисты непременно сочли бы его вероотступником, но разве не юный глава «черных халатов» вкупе с ему подобными постепенно вели страну к окончательному упадку? Спутники сходили с орбиты, энергетическая система разрушалась. Всего через тридцать лет после окончания гражданской войны некогда великая империя выродилась в сборище третьесортных держав, способных представить на экспорт только продукты питания и полезные ископаемые. Старейший намеревался положить конец разрухе. Исламский Халифат, существовавший за тысячелетие до него, завоевал половину известного мира, но разве не в нем достигли небывалого расцвета наука и образование, а также все виды искусства? Это время должно наступить снова.

Анна снова проиграла. Расплатилась. Ее лицо в свете флуоресцентных ламп приобрело ярко-розовый оттенок. В прошлом году по настоянию любовника она сделала аборт. У нее мог родиться мальчик. Анна даже не подозревала об информированности Старейшего. На следующее утро он прислал ей букет цветов. Несколько дюжин белых роз. Без карточки. Только цветы. Любовник пришел в ярость. Ударил ее. Растоптал букет. А когда она ушла на работу, Старейший направил к ним в дом двоих людей. Один упаковал вещи любовника, второй связал их хозяина и затолкал в багажник его же машины. Отъехав далеко в пустыню, они закопали парня живым. На полпути к городу оставили у обочины автомобиль с продырявленным радиатором, в Лас-Вегас же вернулись на своей машине. Анна снова улыбалась.

Он поступил так вовсе не из романтических побуждений. Любовник причинил ей боль, а Старейший предпочитал веселых крупье.

Распорядитель казино с равнодушным видом наблюдал за их игрой. Когда-то Эллис работал брокером на Лондонской товарной бирже, причем вполне успешно, однако у его жены развился рак мозга, и женщина умерла в страшных мучениях. Эллис уехал в Лас-Вегас в надежде позабыть о горе и с твердым намерением никогда не возвращаться.

Проходящая мимо официантка ловко подхватила его пустой стакан. Короткая юбка выгодно подчеркивала красоту длинных ног. Чулки со швами. Распутство, выраженное одной прямой линией.

Тереза. Двадцать два года, родилась в Билокси, штат Миссисипи. Сюда переехала два года назад. Учится в местном колледже на управляющего отелем. Средняя успеваемость — три целых четыре десятых балла. Старейший не без гордости мог заявить, что о людях, с которыми ему когда-либо приходилось иметь дело, он знает практически все. А имел он дело с десятками каждый день и сотнями каждый месяц. Вот еще почему ему нравилось жить в Лас-Вегасе: постоянно приходилось общаться с новыми людьми.

В казино и отелях мусульмане перемешались с католиками, граждане Исламской республики с жителями Библейского пояса, и никому из них даже в голову не приходило затевать споры относительно вопросов политики или религии. Гражданская война, сравнительно недавно бушевавшая здесь, казалась странным недоразумением. Сюда ехали отдыхать, грешить и чувствовать себя свободными. Конечно, многие не забывали и о бизнесе. Торговцы и промышленники из Китая, России и Бразилии заключали многомиллионные сделки, плавая в бассейнах или намазывая себя кремом для загара. Участники конференций по высоким технологиям стаями слетались в цифровые амфитеатры, где обменивались последней информацией, лениво пережевывая тигровых креветок, еще утром выловленных на Филиппинах. По улицам сновали толпы туристов из процветающих стран — Бразилии, Франции и Нигерии. Всем хотелось попасть в Лас-Вегас. Открытый город, как гласили приветственные надписи в аэропорту.

Анна открыла две дамы и забрала все его фишки.

Старейший взглянул на карты. От Дарвина по-прежнему ни слова. Обычно ассасин оставлял сообщения. Требовал определенных услуг, но никогда не отчитывался о продвижении дела. Или об отсутствии прогресса. Он знал себе цену, как и его наставник.

Устранение Джеймса Дугана и его брата следовало поручить Дарвину, а не вербовать телохранителя. Наверняка бы все прошло куда глаже. Без Рыжебородого Старейший давно бы подчинил себе службу государственной безопасности. И манипулировать президентом при отсутствии его влияния труда бы не составило. Кинсли достаточно держать в постоянном страхе. Пара террористических актов, и страна с гарантией переходила на военное положение. Невзирая на расходы. Конец перемирия, вторжение в Библейский пояс с привлечением армии и фидаинов. Единая нация под знаменем Аллаха.

Анна снова забрала его фишки. Эллис отвернулся, переключив внимание на другой стол.

Дарвин, несомненно, справился бы с ними, но в то время он являлся до некоторой степени неизвестным фактором. Старейший еще не привык пользоваться его услугами да и сомневался в правдивости некоторых историй, ходивших об этом ассасине. Позже поверил.

Он уставился на карты. Поговаривали, будто Рыжебородому удалось выжить благодаря хранимому на теле Корану. Якобы священная книга остановила две пули, выпущенные ему в грудь. Судя по всему, распространением подобной дезинформации озаботился сам глава СГБ, считавший необходимым представить собственное спасение актом провидения свыше.

Стоп. Не следует чрезмерно погружаться в события многолетней давности. Склонность постоянно анализировать прошлое есть один из верных признаков одряхления. Когда-то он смеялся над стариками, связавшими собственные руки былыми ошибками, королями и принцами, утонувшими в прошлом. Сам Хасан Мухаммед мог предвидеть развитие событий на пятьдесят — шестьдесят лет вперед… и действовать соответственно. Едва перевалив сорокалетний рубеж, непомерно богатый, он одним из первых осознал порочность западной модели государства, призванного заботиться о всеобщем благосостоянии. Для развития влиятельной системы требовалась преемственность — дети, способные вращать колесики в ее сложном механизме, — но все европейцы на тот момент превратились в безбожных вольнодумцев. Прелюбодеев, отказавшихся от отцовства. Еще в начале семидесятых годов двадцатого века Хасан Мухаммед стал делать крупные пожертвования политикам и журналистам. Людям, формировавшим общественное мнение касательно вопросов иммиграции. Их стараниями многие уверовали в спасительное вливание свежей крови. Трудолюбивые мусульмане казались им решением всех проблем увядающей Европы. Границы распахнулись, и на Запад хлынули потоки исламских переселенцев из Северной Африки и Турции. Молодых, способных к деторождению и преданных собственной вере. Возможно, постепенное завоевание европейского континента, почти бескровное его слияние с исламским регионом следовало считать величайшей победой Старейшего. Пятьдесят лет пролетели как один день.

Карты снова замелькали над зеленым сукном. Он поднял одну из них. На него уставился одноглазый валет. Красный изменник. В памяти мгновенно всплыл образ Папы Римского. Его Папы Римского. Возведенного на престол два года назад. Зреет урожай для новой жатвы. Сорок лет назад он внедрил своих последователей в ряды католического духовенства. Десятки молодых людей, хорошо образованных, обладавших нужными связями и владеющих искусством дипломатии. Многие достигли высокого положения в церковной иерархии, но один из них… теперь его знают как Папу Римского Пия XIII. Вскоре Старейший подаст сигнал, и понтифик во всеуслышание заявит о принятии истинной веры. Его обращение в ислам нанесет сокрушительный удар по бастионам католичества в Южной Америке и последним очагам сопротивления в Восточной Европе.

Он попросил карту к двенадцати, получил еще одного одноглазого изменника и оказался побит пиковым валетом. Предатель предан. Дурной знак. Вполне соответствующий плохим новостям, обрушившимся на него за последний месяц. Мулла Оксли, чье сотрудничество стоило им немало сил и средств, убит ибн-Азизом. Неистовым аскетом, едва отрастившим бороду. Новый глава «черных халатов» уже заварил кашу с католиками и, если дать ему еще немного времени, развалит всю страну.

Снова карты. Анна тихо мурлыкала про себя какую-то мелодию. Возможно, колыбельную так и не родившемуся сыну.

А тут еще и племянница Рыжебородого затеяла собственную интригу. Впрочем… не удастся ли использовать ее для достижения собственных целей? Она и ее любовник вполне могут исполнить ведущие роли в игре Старейшего. Ракким, тот вообще бывший воин-тень. Невидимка. Дарвин хочет лишь убить его, расправиться с обоими. Сразу видно — ассасин напрочь лишен способности мыслить глобально. Его совершенно не волнует проблема объединения нации, восстановление империи в границах бывших Соединенных Штатов. Даже с учетом недавних потрясений, пережитых великой страной, лучшее место для укоренения истинной веры, перерожденной и полной сил, трудно себе представить. Ну где Дарвину понять, насколько ценным в данной ситуации является опыт, приобретенный Раккимом в Библейском поясе?

Анна с шумом смахнула фишки со стола.

Проклятье. Совсем забыл об игре. Перестал обращать на нее внимание, позволив себе увязнуть в раздумьях о собственных успехах и поражениях. Старейший поднялся из-за стола. Вложил в руку Анне тысячедолларовую фишку и произнес благословение.

Возле самого выхода из казино в его ухе раздался еле различимый писк. Ну, что там у Дарвина на этот раз?