Я вышла из квартиры в семь утра и поехала в суд, остановившись по дороге на пустынной улочке Чайнатауна, за маленьким парком, который Майк называл «Красной площадью». Торговцы расставляли здесь по тротуару ящики с колотым льдом, выкладывая в них еще шевелящихся крабов, омаров и рыбу, запах которой становился все менее привлекательным, по мере того как разгорался июньский день. Рядом с ними фермеры-азиаты из Нью-Джерси выкладывали на лотки свежие экзотические овощи.

Я подошла к разъездному буфету, выпила две чашки черного кофе и съела сладкую булочку — кофеин и сахар должны были помочь мне продержаться в это утро. К семи тридцати я уже сидела за рабочим столом.

Полчаса спустя появился мой первый свидетель, Кертис Пелл, детектив из участка Северный Манхэттен. Относительно его участия в расследовании мы беседовали за последний месяц четыре раза, поэтому я просто коротко рассказала ему о своей новой версии прямого допроса, которому собиралась подвергнуть его в зале суда.

Кертис помог мне довезти тележку с папками до зала суда. Перед залом под номером 83 толпились репортеры и зрители. Между детектором металла и длинным деревянным столом стояли двое полицейских.

Лем Хауэлл уже сидел на своем месте, читая «Уолл-стрит джорнал», его кремовый костюм выглядел в тусклом зале суда единственным чистым пятном, составляя спокойный контраст моему бирюзовому одеянию.

От газеты он отрываться не стал.

— С добрым утром, Александра.

— Доброе утро, Лем, — ответила я. — Здравствуйте, Джонетта, как дела?

Секретарь суда помахала мне рукой, а Арти Трамм сказал:

— Восемь присяжных уже здесь, Алекс. Похоже, нам удастся начать вовремя. Ничего, если я провожу детектива Пелла в комнату свидетелей?

— Он в твоем распоряжении.

Пелл пошел следом за Арти к одной из боковых дверей зала. За стеной, возле которой располагалась скамья присяжных, тянулся коридор с несколькими комнатками — в одной из них собирались присяжные, в другой ожидали вызова свидетели.

Арти, вернувшись, сказал, обращаясь ко мне и Лему:

— Герц спрашивает, готовы ли вы начать, как только соберутся все присяжные?

— Вполне, — ответила я.

Двое судебных полицейских, которым предстояло охранять Квиллиана до окончания процесса, — сутуловатый, пожилой Оскар Валенти и приземистая афроамериканка Элси Эверс — стояли, прислонившись к двери, за которой сидел обвиняемый.

Из гардеробной в зал выпорхнул Фред Герц.

— Присяжные все в сборе?

— Троих пока нет. Никто из них не звонил, так что, думаю, к девяти пятнадцати будут все.

— У нас есть что обсудить? Какие-нибудь проблемы, связанные с делом?

Мы с Лемом переглянулись, и я ответила:

— Нет.

— Стало быть, вводим обвиняемого? — спросил Герц.

Двое охранников вошли в камеру Брендана Квиллиана, чтобы вывести его в зал суда до того, как сюда впустят публику, журналистов и присяжных. Я подошла к телефону, висевшему на стене за столом Джонетты. Мне нужно было сделать короткий звонок в приемную Баттальи — Розе. Пользоваться сотовыми в зале суда не разрешалось.

Оскар Валенти открыл дверь камеры Квиллиана, я услышала металлический щелчок — это Элси, остановившись с подсудимым на пороге, снимала с него наручники.

Выстрел я услышала еще до того, как заметила оружие в руке Брендана Квиллиана. Потом увидела, как Элси, получившая пулю в голову из собственного служебного револьвера, оседает на пол.

Квиллиан сделал несколько шагов вперед, вертя головой — единственный его глаз обшаривал зал суда. Он провел здесь достаточно времени, чтобы знать: главная, выходившая в коридор дверь остается запертой до тех пор, пока подсудимый не займет свое место. Выбраться отсюда он мог только через ту дверь, в которую его вводили, привозя из «Могильника».

Джонетта Первис визжала, глядя на растекавшуюся по полу кровь маленькой женщины-полицейского. Я же беспомощно наблюдала за тем, как Брендан Квиллиан, ударив Оскара Валенти по голове револьвером, направляет его дуло на Джонетту. Я рванула Джонетту на пол, и мы обе повалились под ее стол. Грянул выстрел, пуля ударила в стену над нашими головами.

Падая, я увидела, как Лем Хауэлл ныряет за отгородку скамьи присяжных.

— Прекрати, Брендан. Прекрати, идиот чертов!

Судья, надо полагать, сполз под свой стол, как только прогремел первый выстрел. Арти Трамм трусцой бежал к двери в коридор, вытаскивая на ходу револьвер. Квиллиан выпустил в его широкую спину три пули.

Я услышала, как Арти всхрапнул, как его тело с глухим стуком ударилось об пол.

Из-под стола Джонетты мне было видно, как обвиняемый повернулся и вытащил из кобуры Оскара второй револьвер.

Прикрывая одной рукой рот Джонетты, чтобы приглушить ее рыдания, я приподнялась и увидела, как Квиллиан взбегает по лестнице, начинавшейся прямо за его камерой. Посещая это здание не один месяц, Квиллиан, разумеется, освоился с лабиринтом его коридоров и сейчас, несомненно, направлялся к лифту, в котором привозят сюда заключенных. А мы, не в силах стряхнуть с себя оцепенение, беспомощно смотрели ему в спину.

Лем выкликнул по имени судью, и только тогда я очнулась и встала. Когда мы с Джонеттой катились по полу, моя юбка разодралась по шву. Фреда Герца не было ни видно, ни слышно, а вот Оскар уже начал шевелиться.

Лем подбежал к Элси, присел около нее на корточки. Я подошла к ним, надеясь, что она жива и я могу чем-нибудь помочь.

— Она мертва, Алекс. Вернись к Джонетте.

Судья Герц поднялся, ухватившись за край своего стола.

— Все закончилось?

Все происходило одновременно. Я услышала стон Арти Трамма, увидела, как Лем бежит к нему, услышала собственные слова:

— Он может вернуться в любую минуту.

Я бросилась к двери, через которую ушел Квиллиан, захлопнула ее, повернула в замке ключ.

— Я же сказал тебе, Алекс, оставайся на месте! — крикнул Лем. — Никому не двигаться с места. У меня оружие Арти.

И Лем поднял револьвер повыше, чтобы показать его мне и Джонетте.

— Ты ранен в руку, Арти. Лежи спокойно, не шевелись.

Я подошла к Элси Эверс и, махнув рукой на все правила поведения на месте преступления, опустилась рядом с ней на колени, взяла ее еще теплую руку, попыталась нащупать пульс. Один взгляд на ее затылок сказал мне, что никакого пульса я не найду, однако я ощущала неодолимую потребность как-то помочь Элси, пока ее жизнь сочилась, вытекая на грязный пол зала суда.

— Что ты делаешь? — спросил судья. — Она же мертва.

— Джонетта, вы не принесете мне мой жакет? Он на моем кресле.

Кто-то начал колотить в дверь, ведущую в камеру подсудимого. Джонетта снова нырнула под стол.

Лем бросил мне рацию Арти.

— Алекс — лови! Пошли сигнал SOS.

Он подбежал к главной двери зала, отпер ее. В зал вошли с оружием наперевес двое полицейских, дежуривших у металлоискателя.

Я передала сообщение о том, что из зала суда бежал вооруженный преступник и что один из охранников убит.

— Лем, — окликнула я Хауэлла, — кто-то пытается прорваться сюда.

Оба вошедших в зал полицейских, говоря что-то в свои рации, направились ко мне, чтобы обезопасить дверь, через которую бежал Квиллиан.

— Как только мы услышали выстрелы, я вызвал подкрепление и автобус, — сказал один из них — «автобусом» в нью-йоркской полиции именуют «скорую помощь». — Они будут здесь с минуты на минуту.

Второй полицейский уже стоял у двери, глядя на ее дергавшуюся ручку, и тут из-за двери послышался голос:

— Арти? Открой! Это я, Блейкли!

— У нас приказ изолировать зал, — ответил на это полицейский. — Пока не появится подкрепление, я вас впустить не могу. Заключенный побежал в вашу сторону. Элси убита. Арти и Оскару нужна медицинская помощь.

Я стянула со спинки кресла свой жакет и накрыла им голову Элси. Разумеется, оградить ее от обвинений окопавшихся в прессе великих знатоков полицейского дела — как это она позволила Квиллиану завладеть оружием! — я не могла. Я могла лишь хоть немного оградить ее достоинство.

— Изолировать? — воскликнул Герц. — Я должен немедленно выйти отсюда. Я пройду через свою комнату. Медицинская помощь мне не требуется.

Сквозь лазурную ткань жакета уже проступало, сообщая ей оттенок кобальтовой сини, темно-красное пятно. Я обняла Джонетту за плечи, и рыдания бедняжки стали понемногу стихать. Лем сидел на корточках возле Арти. Раненый подергивался от боли, лицо его заливал пот. По короткому рукаву рубашки расползалось кровавое пятно.

Я тоже присела рядом с Лемом на корточки.

— Большой белый кит, — говорил между тем Лем. — Для системы уголовного правосудия Квиллиан был как большой белый кит, Арти. Черт, если бы он был простым подонком с улицы Бауэри, вы постоянно держали бы его за задницу, как любого другого заключенного. А в нем никто никакой опасности не видел.

Арти открыл глаза.

— Пообещайте, что вы не будете защищать этого ублюдка, когда его станут судить за то, что он подстрелил меня. И за убийство Элси. Обещаете?

— Я думаю, что мы с Алекс будем вашими главными свидетелями.

Кто-то громко стукнул по выходящей в коридор двери. Из рации в моей руке донесся сопровождаемый потрескиванием голос:

— Откройте, восемьдесят третий. Арти, ты слышишь?

Я поднесла рацию к губам Арти. Он глотнул немного воздуха и слабым голосом ответил:

— Да.

— Открывай. Со мной четыре копа и медики.

— Вы знаете, кто это? — спросил Лем.

Арти кивнул. Лем подошел к двери в коридор, сдвинул латунные засовы.

Двое врачей сразу же занялись раненым, двух других мы жестами направили к телу Элси и к Оскару, который казался оглушенным.

Копы, облаченные в пуленепробиваемые жилеты и каски, расположились полукругом у второй двери. В нее уже снова громко и настойчиво стучали.

— Кто? — спросил один из копов.

— Блейкли. Капитан Блейкли, господи-боже! Впустите меня.

Копы повернулись в нашу сторону. Арти кивнул. В зал вошел разгневанный капитан, блондин. Проходя мимо Элси, он лишь мельком взглянул на нее.

— Квиллиана схватили? — спросила я.

Густые белые брови Блейкли немного приподнялись, он нахмурился.

— В этот час дня лифт для заключенных работает с полной нагрузкой, — сказал Лем. — Я полагал, это облегчит поимку Квиллиана.

— Про этот лифт забудьте. Он воспользовался лестницей. А дальше, скорее всего, пошел главным коридором четвертого или пятого этажа, — ответил Блейкли.

— В таком случае он все еще где-то в здании? — спросила я. — И с полностью заряженным револьвером — он забрал и оружие Оскара.

— Плохо, что на выходе нет детекторов металла, — сказал Блейкли. — Он покинул здание еще до того, как стало известно о случившемся, ни один коп тогда ничего о нем не знал.

— То есть как это?

— Если Квиллиан прошел коридором четвертого или пятого этажа, он мог спуститься оттуда на общем лифте, присоединиться к какой-нибудь компании юристов, они ведь тоже все в костюмы одеты, и выйти вместе с ними.

— Так вы думаете, он сбежал? — Мысль о том, что преступник такого калибра смог совершить побег из здания суда, казалась мне совершенно невероятной.

— Мужчина, подходящий под описание Квиллиана, только что захватил машину на Уайт-стрит. Пальнул поверх головы парня, который опускал монеты в счетчик автозаправки, и укатил на его черной «тойоте».

Брендан Квиллиан вырвался на свободу.

Как только капитан Блейкли распахнул деревянную дверь, чтобы провести нас по коридору, заработали фотовспышки. Толпа репортеров и фотографов дежурила здесь уже два часа, с тех пор как поступил приказ об изоляции зала. Помощник медэксперта констатировал смерть Элси, затем ее тело вынесли из зала суда.

Лем снял свой пиджак, и я запахнулась в него, чтобы скрыть пятна крови на платье. Потом он обнял меня рукой за плечи, и мы пошли сквозь строй.

— Скажите, Алекс, в кого он стрелял первым делом — в вас или в судью? — выкрикнул кто-то из толпы.

Полицейские выстроились цепочкой, не подпуская к нам голодных собак из прессы. Мы с Лемом шли, глядя прямо перед собой, считая шаги, остававшиеся нам до дверей лифта.

— А правда, что судья Герц все еще прячется под столом? — И судебный репортер выставил между двумя полицейскими микрофон.

— Он заплатил вам вперед, мистер Хауэлл? — поинтересовался другой репортер. — Вы успели положить деньги в банк, прежде чем Квиллиан смылся отсюда?

У лифта стоял детектив, придерживая для нас дверь открытой.

— Дальше сопровождать вас буду я.

Когда двери лифта начали закрываться, копы, которые шли за нами, повернулись лицом к толпе.

— Ты как? — спросил Лем, убирая руку с моего плеча.

— Все будет нормально. Элси жаль, просто сердце разрывается. А ты?

— Ты меня достаточно хорошо знаешь, я ведь терпеть не могу неожиданностей. Мне казалось, я убедил Квиллиана в том, что он выйдет отсюда свободным.

— Ты разговаривал с ним вчера вечером?

— После похорон? Да, он позвонил мне.

— А ты не говорил ему о возможной эксгумации тела Бекс Хассетт?

Хауэлл покривился, но ничего не ответил. Когда двери лифта раскрылись на седьмом этаже, нас уже ожидали там четверо детективов из Управления окружного прокурора, чтобы сопроводить в конференц-зал Судебного отдела. Все это были мои коллеги, не раз проверенные в деле. Поднимались по темноватой лестнице, они окружали меня, словно облекая в защитный кокон.

Их шеф встретил нас лично. Руководить расследованием случившегося предстояло Джуду Ратлингу, главе элитного Отдела по расследованию убийств.

— Сначала попытайтесь успокоиться, — сказал шеф. — Сходите в туалет, умойтесь. И еще, Алекс, вам необходимо переодеться. Они вас такой и сфотографировали — там, наверху, — в крови и с грязью на платье?

— Да. Да, конечно. Прямо на месте преступления.

— Мы будем разговаривать с каждым по отдельности. Джуд займется Алекс, а с вами, Лем, побеседуют в другой комнате мои люди.

— Я бы не отказалась от кофе, — сказала я, дрожа, несмотря на то, что пиджак Лема так и оставался на моих плечах. — Можно я переговорю с Лорой?

Детектив провел меня по коридору к ее рабочему столу. Лора выскочила из-за него, попыталась обнять меня, но я жестом остановила ее:

— Подожди, пока я не смою с себя грязь. Найдется у нас в шкафу что-нибудь, во что можно переодеться?

Лора подошла к моему шкафу, вытащила из него плечики с одеждой.

— Вот.

Я взяла спортивный костюм и пошла в уборную. И когда увидела в зеркале свое лицо, перепачканное кровью, с грязью на коже и в волосах, у меня на миг закружилась голова.

Я переоделась, наполнила раковину теплой водой и окунула в нее голову. Потом вытерла лицо бумажным полотенцем, взъерошила мокрые волосы. Детектив, стороживший дверь уборной, увидев меня в новом обличье, немного даже испугался. Мы с ним дошли до конференц-зала, где меня ожидали Джуд, чашка кофе и пара сотрудников прокуратуры — следователей по особо важным делам.

Я знала процедуру не хуже ребят, которые допрашивали меня, и старалась сохранять терпение, пока они снова и снова возвращались к каждому нюансу, к каждой последовательности поступков, ставших нашей реакцией на случившееся.

Дверь отворилась, вошла Лора, прервав этот допрос с пристрастием:

— Простите, Джуд. Мистер Батталья хочет видеть Алекс.

— Мы скоро закончим.

— Она нужна ему сейчас.

Я встала.

— Как вы думаете, наш коридор достаточно безопасен для того, чтобы я могла сделать по нему десять шагов без сопровождающего?

— Как только вы покинете здание, шеф выделит вам круглосуточную охрану — и мистеру Хауэллу тоже. Вы можете сами выбрать охранника, который будет находиться у вас дома вплоть до задержания Квиллиана.

— Игнасиа Блисс, — сказала я. — Если, конечно, ее уже не выбрал Лем.

Лора проводила меня по административному крылу. Роза, когда я вошла, махнула рукой в сторону кабинета Баттальи.

За письменным столом сидел, положив ноги на картотечный ящик, Майк Чапмен с сигарой в зубах.

— За тобой глаз да глаз нужен, Куп. Ты даже в суде появиться не можешь без того, чтобы по тебе тут же не открыли стрельбу.

Мерсер Уоллес подошел ко мне, обнял. Сидевший за своим огромным столом Пол Батталья поднял вверх один палец, давая мне понять, что закончит телефонный разговор ровно через минуту.

— Вид у тебя как у крысы с затонувшего корабля, — продолжал Майк. — Впрочем, тебе это к лицу.

— Ты вся дрожишь, — прошептал мне на ухо Мерсер.

— Никак не могу согреться. Замерзла. — Добавлять, что я еще и перепугана до смерти, никакой необходимости не было.

— Роза послала за едой. Поешь супчика.

— Квиллиана уже поймали? Он никого больше не убил?

Мерсер покачал головой.

— Нет, — сказал он и погладил меня по руке.

Я села за стол, открыла картонную коробку с чуть теплым томатным супом.

Батталья положил трубку. Он старательно расспросил меня о моем самочувствии, пересказал то, что ему доложили о происшедшем в зале суда, попросив подтвердить правильность его сведений, а затем перешел к сути:

— Эта попытка бегства выглядит очень странной, Алекс. Без твоего стукача дело у тебя наверняка развалилось бы.

— Нет, Пол. Вряд ли. Однако…

— Ну ладно, но что его так перепугало, как по-твоему? Теперь-то на нем висит хладнокровное убийство, совершенное на глазах у нескольких свидетелей.

— Судя по тому, что я слышал, — вставил Майк, — о свидетеле Герце можно забыть.

Я взглянула на него, потом на Мерсера:

— А что думаете вы?

— Чем-то мы его здорово напугали, — сказал Мерсер. — И не думаю, что это связано с делом Алекс.

Я повернулась к Батталье:

— Полагаю, пуще всего Квиллиана перепугало то, что мы начали рыться в старом, вроде бы не относящемся к нему деле.

— То есть?

— Его сестра, впервые за многие годы увидев Брендана, рассказала ему о своих подозрениях, что Дюка убили братья Хассетт. И тем не менее Брендан запретил ей разговаривать с полицией о чем бы то ни было.

— И отсюда следует вопрос, — произнес Мерсер, — какие из сведений, которые она, по его мнению, могла сообщить полиции, так сильно его встревожили.

— Что еще? — спросил Батталья.

Майк сказал:

— Возвращаясь с Квиллианом с похорон, я упомянул о нераскрытом убийстве Ребекки Хассетт. Я не задавал ему никаких вопросов, мне просто хотелось прощупать его. Посмотреть, не встанут ли у него дыбом волосы на загривке, и, как я уже говорил Куп, по-моему, они встали.

— Еще одна соломинка на спине этого верблюда, — продолжала я. — Вчера вечером Квиллиан позвонил Лему Хауэллу. Просто чтобы получить последние инструкции перед сегодняшним заседанием суда, в этом я нисколько не сомневаюсь. Однако позвонил он уже после моего и Маккинни разговора с Герцем, при котором присутствовал Лем. Я спросила у Лема, сказал ли он Брендану о том, что Маккинни говорил о возможности эксгумации. Упомянул ли имя Ребекки Хассетт?

— Да? Он ответил «да»?

— Лем мгновенно напустил на себя полную непроницаемость. Думаю, он об этом упомянул. Лем никогда не отказывается от доверительного разговора со своим подзащитным…

— Я думаю, дело об убийстве Аманды Брендана особенно не волновало, он надеялся выйти сухим из воды, — добавил Мерсер, — по крайней мере Лем ему это обещал. А вот мысль о том, что он может попасть в ловушку куда более опасную и действительно связанную с его прошлым, привела Квиллиана в ужас.

— Остается лишь удивляться тому, — сказал Батталья, — что он не попытался убить Алекс, имея для этого прекрасную возможность.

— Прошлое Квиллиана со мной никак не связано, — заметила я. — Все, чего он хотел, — это выбраться из здания суда.

— Вот именно, — согласился Мерсер.

Еще минут пятнадцать мы перебирали другие возможности. Потом на пороге появилась Роза, и Батталья рявкнул:

— Я же сказал — никаких звонков!

— Звонит судья Герц, мистер Батталья.

— Вот подлинное проявление отваги, — улыбнулся Пол и потянулся к трубке телефона. — Фредди, какого дьявола вам нужно от нашего скотного двора?

Каким бы ни был услышанный Баттальей ответ, улыбку с его лица он стер.

— Да, она здесь. Конечно, потрясена, но вы же знаете Алекс. Для нее дело — всегда дело, на сто процентов.

— Вообще-то она предпочитает девяносто процентов виски и десять — спрея для волос, — заметил Майк. — По-моему, если на нее сейчас дунуть, она повалится на пол.

— Угомонись, Майк, — сказал Мерсер и накрыл блюдечком мою кофейную чашку. — Поехали домой, Алекс. Хватит тебе кофе глотать.

— Что вы сделали? — переспросил Батталья у своего собеседника. — Да, Чапмен тоже здесь. Я скажу ему. Спасибо, Фред.

— От меня-то он чего хочет? — спросил Майк.

— Похоже, отдыхая нынче утром под столом, Герц о многом успел подумать. Он хочет, чтобы мы перевернули город вверх дном, нашли Квиллиана и посадили его за решетку, пожизненно.

— И? — спросил Майк.

— Он уже позвонил окружному прокурору Бронкса, поинтересовался, не сможет ли тот получить от своего окружного судьи разрешение на немедленную эксгумацию. Если суд отдаст такое распоряжение, сможете вы приехать на кладбище и позаботиться о том, чтобы останки девушки были как можно скорее доставлены в морг?

Майк спустил ноги на пол.

— Я на работе. И мое дело — исполнять приказы.

Батталья, похоже, решил, что разговор окончен.

— Ну хорошо. Каждому из вас есть чем заняться. Будьте осторожны, Алекс. Процесс ваш закончился, так что вы можете отдохнуть. Я уверен, к ночи Квиллиан уже будет сидеть за решеткой.

Мерсер привез меня домой еще до пяти часов. Игнасиа до позднего вечера не имела возможности приступить к охране моей особы, поэтому он решил остаться со мной, пока она не появится.

Я улеглась в постель, решив поспать пару часов — до начала большого выпуска телевизионных новостей. Несколько ведущих программ «Судебного ТВ» оставили на моем автоответчике сообщения. И я, перед тем как погасить в спальне свет, отключила телефон.

Меня разбудили голоса в гостиной. Мерсер разговаривал с кем-то, я встала, умылась и постаралась, прежде чем выйти к гостям, сделать хоть какое-то подобие прически.

Майк рассказал мне последние новости:

— Патрульные обнаружили угнанную Квиллианом «тойоту» под ФДР-драйв. Тюремное управление сообщило, что при нем было пятьдесят баксов, выданных ему интендантом на расходы. На такси ему этого точно хватило.

— Не исключено, что он где-то поблизости, — сказал Мерсер. — Родных у него за городом нет. Куда он мог направиться?

— Я… я единственная, к кому приставлена охрана? — вырвалось у меня.

— Под защитой находятся все, кто участвовал в процессе, — ответил Майк. — Арти Трамму придется несколько дней проваляться в больнице. Круглосуточная охрана приставлена даже к нему. А также к Лему и к Герцу.

— Ты поспала? — спросил Мерсер.

— Да ты посмотри на нее, дружок. Если она и спала, так ей наверняка кошмары снились, иначе бы она так не выглядела.

— Я все время прокручиваю в голове происшедшее в зале суда, пытаюсь придумать, как можно было помешать ему завладеть оружием Элси, — сказала я.

— Ну-ка, повтори за мной: «Это не моя вина», — посоветовал Майк. — Сколько раз ты при мне говорила это жертвам преступления?

— Ладно, я запланировал на сегодняшний вечер нечто особенное, — сказал Мерсер, подталкивая меня к кабинету. — Тебе придется вытерпеть это.

— Я ничего не хочу. Только покоя, тишины и…

— Вот их ты и получишь. Настоящий домашний обед, доставленный прямо в твое логово. Скоро приедет Викки.

— А на кого же она ребенка оставит?

— Ее сестра с удовольствием посидит с ним. У Викки сегодня выходной. Она зажарила курицу, сварила пюре, купила овощей. Притащит все это сюда.

Я обвила шею Мерсера, поцеловала его в щеку.

— Твой винный буфет я уже обшарил, пытался найти что-нибудь подходящее к этой еде. Что-нибудь легкое и по возможности дорогое.

— Считай, что ты получил на этот счет полный судебный иммунитет. Причем на любое время суток.

— Я займусь сервировкой, — объявил Майк. — Самые лучшие приборы, так? А ты пока отдыхай. И заодно пошевели извилинами. Подумай, к кому Квиллиан мог обратиться с просьбой спрятать его.

— К «песчаным кабанам»? — предположил Мерсер.

— Так далеко эти дети подземелья не зайдут, — сказал Майк, обшаривая буфет в поисках столового серебра и фарфора.

— Не уверен. Для многих из них Дюк все еще остается героем. И отец его тоже, — сказал Мерсер. — Друзей семьи, на которых можно положиться, он среди них точно найдет.

— У нас есть имена тех, кто пытался выгородить его еще во время расследования, — сказала я. — Людей, которые готовы были свидетельствовать в его пользу.

— Хорошая мысль, Куп. Отыщи список этих имен, — сказал Майк.

Мерсер налил всем нам по стаканчику. Я вытянулась на диване с бокалом сельтерской в руке.

Через несколько минут зазудел динамик домофона. Майк вышел в прихожую, чтобы ответить. А вернувшись, сообщил Мерсеру:

— Кушать вот-вот будет подано. Приехала Викки с припасами.

Я поднялась с дивана и пошла с Мерсером к двери, чтобы поздороваться с Викки. Она отдала пакеты мужу и обняла меня.

— Ты только не заводи ее снова, Викки, — сказал Майк. — Давай обойдемся без мелодрам.

— Лучше помоги Мерсеру разогреть еду. Справишься с этой непосильной задачей? — спросила Вики, улыбнувшись, и обратилась к мужу: — А вам, мистер Чапмен, полагается двойная порция картошечки. Что-то вы больно исхудали.

— Налить тебе чего-нибудь? — спросила я.

— Я бы не отказалась от белого вина.

— Есть-то когда будем? — спросил у Викки Майк.

— Через полчаса.

— Ты не будешь против, если я позвоню Тедди О'Мэйлли? — спросил у меня Майк. — Может, у него возникнут какие-нибудь идеи насчет Брендана Квиллиана.

— Валяй.

Мерсер возился на кухне, Майк звонил из моего кабинета, а мы с Викки сидели, поджав ноги, на диване в гостиной, и я изливала ей душу. В половине девятого Мерсер позвал нас к столу.

Бегство Брендана Квиллиана уже начинало казаться мне дурным сном. Я сидела у себя дома, окруженная верными друзьями, и заказное убийство, и взрыв динамита — все это уже представлялось мне чужими проблемами, не моими. А потом перед моим внутренним взором встало лицо Элси Эверс.

Мы покончили с едой, и почти сразу после этого в моем кабинете зазвонил телефон. Я сняла трубку.

— Александра? Это Пол Батталья. Как вы себя чувствуете?

— Нормально.

— Какие у вас планы на завтра?

— Судья Герц даст присяжным отдохнуть пару дней. Скорее всего, в пятницу он соберет их и объявит о том, что слушание дела прекращается. А я хотела бы пойти на похороны Элси.

— Похороны состоятся завтра вечером. Мы пойдем на них вместе. Так вот, назавтра мне требуется от вас следующее. Мне только что позвонил Джефферсон. — Батталья имел в виду окружного прокурора Бронкса. — Вы не знаете, где сейчас Майк Чапмен?

— Знаю.

— Тогда свяжитесь с ним и договоритесь о взаимодействии. Джефферсон только что добился от своего судьи по административным делам разрешения на эксгумацию той девушки — как ее звали? Я опять забыл.

— Хассетт. Ребекка Хассетт.

Едва я назвала это имя, как Майк и Мерсер насторожились и уставились на меня.

— Все произойдет завтра утром. Вы и Чапмен должны будете встретиться с их прокурором на Вудлонском кладбище. Сможете?

— Конечно, босс. Конечно, сможем.

— И позаботьтесь о том, чтобы Чапмен сразу же доставил тело в морг. Вы с ним довели Квиллиана до крайности, Алекс. Так постарайтесь не дать ему окончательно ускользнуть из сферы моей юрисдикции. Я хочу, чтобы этот мерзавец остался за нами.