Друзья, как он хорош за чашею вина!
Как молодой души неопытность видна!
Его шестнадцать лет, его живые взоры,
Ланиты нежные, заносчивые споры,
Порывы дружества, негодованье, гнев -
Всё обещает в нем любимца зорких дев. ‹1847›
***
С корзиной, полною цветов, на голове
Из сумрака аллей она на свет ступила, -
И побежала тень за ней по мураве,
И пол-лица ей тень корзины осенила;
Но и под тению узнаешь ты как раз
Приметы южного созданья без ошибки -
По светлому зрачку неотразимых глаз,
По откровенности младенческой улыбки. ‹1847›
***
В златом сиянии лампады полусонной
И отворя окно в мой садик благовонный,
То прохлаждаемый, то в сладостном жару,
Следил я легкую кудрей ее игру:
Дыханьем полночи их тихо волновало
И с милого чела красиво отдувало… ‹1843›
***
Питомец радости, покорный наслажденью,
Зачем, коварный друг, не внемля приглашенью, Ты наш вечерний пир вчера не посетил?
Хозяин ласковый к обеду пригласил В беседку, где кругом, не заслоняя сада, Полувоздушная обстала колоннада.
Диана полная, глядя между ветвей,
Благословляла стол улыбкою своей,
И явства сочные с их паром благовонным,
Отрадно-лакомым гулякам утонченным,
И - отчих кладовых старинное добро -
Широкодонных чаш литое серебро.
А ветерок ночной, по фитилям порхая,
Качал слегка огни, нам лица освежая.
Зачем ты не сидел меж нами у стола?
Тут в розовом венке и Лидия была,
И Пирра смуглая, и Цинтия живая,
И ученица муз Неэра молодая,
Как Сафо, страстная, пугливая, как лань…
О друг! я чувствую, я заплачу ей дань Любви мечтательной, тоскливой, безотрадной…
Я наливал вчера рукою беспощадной, -
Но вспоминал тебя, и, знаю, вполпьяна
Мешал в заздравиях я ваши имена. ‹1847›
***
Уснуло озеро; безмолвен лес;
Русалка белая небрежно выплывает;
Как лебедь молодой, луна среди небес Скользит и свой двойник на влаге созерцает.
Уснули рыбаки у сонных огоньков;
Ветрило бледное не шевельнет ни складкой;
Порой тяжелый карп плеснет у тростников, Пустив широкий круг бежать по влаге гладкой.
Как тихо… Каждый звук и шорох слышу я;
Но звуки тишины ночной не прерывают, -
Пускай живая трель ярка у соловья,
Пусть травы на воде русалки колыхают… ‹1847› К красавцу Природы баловень, как счастлив ты судьбой!
Всем нравятся твой рост, и гордый облик твой, И кудри пышные, беспечностью завиты,
И бледное чело, и нежные ланиты, Приподнятая грудь, жемчужный ряд зубов, И огненный зрачок, и бархатная бровь;
А девы юные, украдкой от надзора,
Толкуют твой ответ и выраженье взора,
И после каждая, вздохнув наедине,
Промолвит: "Да, он мой - его отдайте мне!" Как сон младенчества, как первые лобзанья
С отравой сладкою безумного желанья, Ты полон прелести в их памяти живешь, Улыбкам учишь их и к зеркалу зовешь;
Не для тебя ль они, при факеле Авроры,
Находят новый взгляд и новые уборы?
Когда же ложе их оденет темнота,
Алкают уст твоих, раскрывшись, их уста. ‹1841›